Кривые рельсы оптимизацииПлатных медицинских услуг становится больше

Общество / Общество / Драматическая медицина

Теги: здравоохранение , общество

О проблемах российской медицины рассказывает заслуженный врач России Лариса Фечина, до недавнего времени руководитель Центра детской онкологии и гематологии клинической больницы № 1 Екатеринбурга. Статус депутата Госдумы, сопредседателя регионального штаба ОНФ позволяет Ларисе Геннадиевне владеть ситуацией в медотрасли не только своего региона, но и всей страны.

– Лариса Геннадьевна, изменится ли что-либо в отрасли после проведённого недавно Общероссийским народным фронтом форума?

– Форум проходил под девизом «За качественную и доступную медицину». Отдавая должное сделанному, активисты ОНФ констатировали (и с этим согласился президент): проблем в здравоохранении гораздо больше, чем решённых вопросов.

Взять хотя бы курс на модернизацию. За последнее десятилетие на эти цели страна выделила 640 млрд. рублей. Несмотря на дефицит финансирования, за рубежом было закуплено большое количество медицинского оборудования. Где-то оно используется эффективно, а где-то лежит мёртвым грузом. На местах упустили из виду «малость»: кто и как будет обслуживать дорогостоящие томографы и иную сложную технику. На Западе, где умеют считать деньги, жёсткий порядок: один пациент разделся, ему проводят исследования, а другой уже в раздевалке, ждёт своей очереди... У нас же часто обследуют не более 6–8 человек в сутки. Оборудование морально и физически стареет, без должного обслуживания быстро выходит из строя.

Не могут не тревожить и очевидные проблемы с перенаправлением потоков больных. Не должны же все, кому нужна высокотехнологичная помощь, обязательно брать курс на Москву или Санкт-Петербург. В регионах появились свои достойные, хорошо оснащённые центры. Наша уральская клиника, например, в которой разработан инновационный метод лечения младенческих лейкозов, по отзывам российских и зарубежных коллег, не уступает хорошим европейским образцам. Получен госзаказ, есть квоты. Надо лишь, чтобы врачи в других регионах подсказали людям, где их дети могут получить качественное лечение, и, связавшись с нами, оформить необходимый пакет документов.

Или взять Центр сердца и сосудов в Челябинске. Он мог бы выручить жителей и Тюменской, и Курганской, и других областей, но госзаказ исчерпан, квоты не пополнены. Помощь под боком, но на пути к ней встают невидимые барьеры.

Есть замечательный госпиталь – Уральский клинический лечебно-реабилитационный центр в Нижнем Тагиле, многопрофильный, специализирующийся на травматологии и ортопедии тазобедренных, коленных, голеностопных суставов, позвоночника. Он построен в рамках государственно-частного партнёрства. Главным инвестором, точнее – меценатом, выступил бывший генеральный директор титанового комбината Владислав Тетюхин, вложив в будущую клинику свыше 3 млрд. руб. собственных средств. Областной бюджет добавил 1 млрд. руб., и в итоге мы получили уникальный госпиталь-дворец, который даст фору многим зарубежным клиникам. Великолепные специалисты, оборудованные на европейском уровне палаты, возможность в одном месте пройти все этапы реабилитации. Казалось бы, здесь должны стоять очереди, но нет, койки пустуют – госпиталь уже выполнил весь госзаказ Свердловской области на оказание бесплатной высокотехнологичной медицинской помощи. Почему бы не спустить сюда федеральный госзаказ и не помочь пациентам из других регионов? Ведь потребность в эндопротезировании суставов велика. Мы заняты оптимизацией, ищем, на чём бы сэкономить, и упускаем такие огромные возможности...

Парадокс? К сожалению, не единственный. Есть такой вид государственно-частного партнёрства, когда берут в концессию готовые государственные медицинские организации (те же клиники), а затем, не вкладывая средств, сняв пенки, возвращают. Так, в Биробиджане закрыли муниципальные лаборатории, передав весь этот ресурс, созданный на бюджетные деньги, в частные руки. Недовольны все – и медики, и пациенты. Решение принимали не врачи, но недовольство направлено в их адрес...

– А вам не кажется, что идёт планомерное выдавливание населения в платное здравоохранение?

– Рост объёма платных медицинских услуг – одна из самых болезненных тем. На форуме прозвучал пример, который задел меня как врача. В Кировской области многодетная мама пришла с ребёнком в государственную больницу к хирургу-травматологу и услышала, что он не имеет возможности обеспечить здесь качественный приём: вооружён лишь сантиметровой лентой. Предложил прийти к нему в платную клинику. Но и там, хотя приём обошёлся в 500 рублей, никаких дополнительных методов не использовал. Тихой сапой расползается девальвация традиционных профессиональных ценностей.

«Оптимизация», о которой столько сказано с высоких трибун, пошла по каким-то кривым рельсам. Врачу поликлиники отведено на приём пациента 15 минут. За это время иная бабушка успеет только раздеться... Сокращаются медицинские кадры, койки. Если ты уважающий себя специалист, а тебе предложили перевестись на другую должность, которая тебя заведомо не устраивает, ты, конечно же, уволишься. Всё чаще опытные профессионалы оказываются в частных клиниках. Приходит молодёжь после вуза, а опытных наставников уже нет.

Так произошло в моей родной Свердловской области. В областной детской клинической больнице стали закрывать педиатрические отделения, перепрофилировать койки. Это коснулось отделений гастроэнтерологии, неврологии, кардиологии, гемодиализа. Доктора не оказались на улице: их тут же пригласили в частные клиники Екатеринбурга, благо таких коммерческих организаций в городе около четырёх с лишним сотен.

Но куда пойти больному человеку с небольшим достатком, тому же пенсионеру, одинокой маме, члену многодетной семьи? Хозяин-частник, имея госзаказ, готов оказать населению бесплатную помощь. Но завтра ситуация может измениться, и бесплатные приёмы тут же исчезнут. Государственная или муниципальная больница – гарантия государства. Но они, как видим, оголяются, теряют великолепные кадры. Впрочем, я готова сегодня поблагодарить частные клиники за то, что они «приютили» квалифицированных специалистов. Немало печальных примеров, когда те уходят из медицинской отрасли вообще. И это при величайшем кадровом дефиците!

– Величайшем? Я читал, что дефицит есть, но небольшой…

– Удивительно, но мы не знаем, сколько врачей нам не хватает. При прежнем министре здравоохранения и соцразвития говорили о 130–140 тысячах, сейчас убеждают, что в первичном звене недостаёт 30–40 тысяч специалистов. По данным Общероссийского народного фронта, уволены или ушли из профессии около 90 тысяч врачей. Притом что средняя обеспеченность ими в России – 55 процентов. Даже в крупных городах – Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге – не удаётся пока полностью укомплектовать амбулаторно-поликлиническое звено. Что говорить о глубинке!

Точных цифр никто не назовёт. Пришло время пусть с запозданием, но провести инвентаризацию не только технического оснащения, но и трудовых ресурсов – врачей, медсестёр, младшего медперсонала. Нужен кадровый регистр, который помог бы прояснить картину. Пока же мы нередко считаем одного врача, который работает по совместительству, и дважды, и трижды.

Не имея выверенного плана реформ, наломали немало дров. Мы в ОНФ попытались найти какой-нибудь документ Минздрава РФ, где упоминалась бы оптимизация и её конкретный план. Не нашли… Да извинят меня за резкость, но иные администраторы действовали без царя в голове. Начали сокращать койки, исходя исключительно из так называемой экономической целесообразности, не оценив, как это отразится на процессе народосбережения, на качестве диспансеризации и профилактики, о которых мы трубим. При этом сохранялось и даже увеличивалось число коек, на которых проводится лечение заболеваний, входящих в клинико-статистические группы с высоким индексом затратоёмкости, сулящих достойное возмещение затрат лечебному учреждению. Койки, плохо приносящие доход, руководители медицинских организаций стремились закрыть, перепрофилировать.

На форуме были озвучены удручающие цифры. Только в минувшем году «оптимизация» затронула 359 больниц и поликлиник, из них 29 были закрыты. На 2015 год это число должны пополнить ещё 472 медучреждения, из которых 41 подлежит ликвидации. В качестве депутата мне нередко приходится бывать в российской глубинке. И могу засвидетельствовать, как болезненно воспринимается здесь закрытие участковых больниц, фельдшерско-акушерских пунктов. Что касается ФАПов, работающих в системе ОМС, то их число за прошлый год сократилось на 660 единиц. Появившиеся вместо них 180 офисов врача общей практики потерь не перекрыли. Горе-оптимизация привела к тому, что в деревнях, как в дедовские времена, жители начали заниматься самолечением. Нам, активистам ОНФ, пришлось давать настоящий бой равнодушным чиновникам у себя в области, когда те позакрывали ФАПы, к примеру, в деревне Нейво-Алапаиха под Алапаевском. Местная администрация посчитала, что пациенты могут добираться к врачу сами. А до городской больницы 11 километров.

– Лариса Геннадьевна, что, на ваш взгляд, нужно сделать в первую очередь?

– Как детский врач считаю, что необходимо акцентировать внимание на охране здоровья детей. Да, педиатрам удалось снизить младенческую и детскую смертность. Но для самоуспокоения нет причин. Было бы важно – в рамках существующего закона «Об основах охраны здоровья граждан» или в виде отдельного документа – прописать защиту детского здоровья. У нас есть замечательные специалисты – А. Баранов, А. Румянцев, Л. Рошаль и другие, чьё мнение должно лечь в основу будущего документа.

Тревожит ситуация с младшим медицинским персоналом. Предостаточно случаев, когда медработников сокращают, переводя их в категорию «Прочие». Младший медперсонал активно участвует в лечении пациентов, обеспечивая уход и другие необходимые условия. Мы же, стремясь красиво отчитаться о повышении заработной платы, сокращаем таких помощников. «Прочие». Значит, за них можно не отчитываться. Далеко не всегда без ущерба для лечебного процесса можно превращать санитарку в уборщицу, а сестру-хозяйку в кастеляншу...

Будем откровенны. Ситуация остаётся сложной. Конечно, можно сокрушаться, беспомощно разводить руками. Но, думаю, надо исходить из здорового прагматизма: удержать, что имеем, исправить ошибки, которые успели допустить. Только так мы сможем вернуть утерянный во многом престиж «белого халата».

Беседу вёл Михаил ГЛУХОВСКИЙ