Окно возможностей

Колумнисты ЛГ / Очевидец

Воеводина Татьяна

Теги: политика , экономика , развитие

В выступлениях высших руководителей государства уже не раз звучало: для российских производителей открылось окно возможностей. Речь шла о санкциях и нашем ответе на них: кое-какие товары ввозить не будут – вот и надо подсуетиться и начать их делать у нас. Это и есть то самое «окно». Звучит вроде резонно: надо быть современным, динамичным, что там ещё принято говорить? Ах, да: отвечать на новые вызовы. Чуть зазеваешься – и ты лузер.

«Окно возможностей» – это калька с английского. Но тут не просто слова калькируются: калькируются смыслы, философия, чувство жизни. Язык не просто выражает мысль – он её формирует. Заимствуя слова, мы невольно заимствуем понятия, чувства, отношения. Чуткие и дальновидные люди улавливают эту опасность, а потому и возражают против неоправданных заимствований. Так что легендарный адмирал Шишков не так уж неправ. Людям поверхностным это кажется дурью, а то и дремучестью: не всё ли равно, как сказать – по-ненашему даже как-то свежее и прикольнее звучит. Впрочем, не будем углубляться в общее языкознание, поговорим о конкретном «окне возможностей».

За безобидным на первый взгляд выражением стоит целый пласт культуры, даже цивилизации. Окно возможностей – это из торгашеской цивилизации, из жизнеощущения купца, спекулянта, биржевого маклера в лучшем случае, а в худшем – пирата, разбойника. Уж во всяком случае, не землепашца и не промышленника. Не производителя.

Быстрая реакция – это скорее поведение мародёра, грабителя, а не созидателя. Такое поведение обычно требуется при дележе кем-то созданного, при игре с нулевой суммой: развернуться и схватить – больше не будет. Быстро бегать – это талант хищника, ну или жертвы, ей тоже надо поспешать. Производитель, наоборот, по сути вещей – медлителен и упорен. Для него делать быстро – значит делать медленно, но непрерывно. Особенно в том случае, когда за делом стоит незаметная, подводная часть – научные и конструкторские разработки. А как же – скорей-скорей! – опередить конкурентов и выбросить на рынок новое, новейшее, ещё новее! При внимательном взгляде часто оказывается, что великие были не первыми и не самыми шустрыми – они просто были лучшими. Тот же самый Эпл был вовсе не первым, а одним из многих, но благодаря упорству и целеустремлённости выдвинулся.

Так обстоит дело и в маленькой человеческой жизни, и в жизни коллективной личности – целого народа. Можно сформулировать парадокс: чем человек быстрее реагирует на локальные изменения, тем труднее ему достичь стратегических целей. Самые шустрые не достигают их вообще. Подлинный большой успех – не в быстрой реакции, а в способности неуклонно следовать своим предначертаниям. Быть самим собой и идти своей дорогой. Неслучайно, наверное, Маркс любил слова Данте: «Иди своим путём, и пусть люди говорят, что хотят».

Вспомним 90-е годы. Тогда для многих открылись эти самые «окна», и народ стал в них активно запрыгивать. Люди побросали свои «дореволюционные» профессии и ломанулись в погоню за сияющей новью. Многим кое-что удалось и совсем не обязательно украсть – некоторые преуспели сравнительно честно. Гуру новой жизни учили: профессия – это не навсегда, а работу вообще надо менять не реже, чем раз в четыре года, иначе – застой, иначе превратишься в совка, который сидел по 30 лет на одном месте. Вчера возник перспективный тренд, сегодня ещё актуален, завтра – устареет: успей схватить сегодня.

Разрушительным смерчем пронеслась по нашим умам и душам эта чужая мудрость. Сегодня, по прошествии четверти века, совершенно ясно: ничего большого, настоящего, вызывающего подлинное уважение «шустрики», реагировавшие на все локальные колебания, не создали.

Ничего стоящего ни в искусстве, ни в промышленности, ни в науке, руководствуясь «оконной» философией, достичь нельзя. В бизнесе эта философия шустрого хапка порождает одноразовых гешефтмахеров: войти в дело, срубить бабла, вовремя выскочить, обкэшиться и уйти на покой. Такой нам нужен предпринимательский тип? Этому нас учит государство в лице отцов отечества?

Если нам предстоит новая индустриализация, то надо сформировать, по сути – воспитать, целую профессиональную корпорацию – промышленных предпринимателей. Воспитание этого класса – дело государства, больше некому. Тут нужна долгоиграющая промышленная политика, ясно обозначенные цели и прочные правила поведения. Ничего этого в наличии не имеется. Нас учат приспосабливаться к локальным колебаниям.

Применительно к моему сельскохозяйственному бизнесу это значит: не влезай в переработку сельхозпродукции, т.е., в сущности, в промышленность. Промышленность имеет большие сроки окупаемости, за это время всё может переиграться. В хранилища для яблок с контролируемой атмосферой лучше не вкладываться, а то не ровён час приедут польские, и окажешься ты, мил человек, в луже. И даже в животноводство особо не суйся – тоже большие вложения и длинный цикл. Зарабатывай деньги на том, что попроще и побыстрее – на полеводстве. И это правильный тип экономического поведения – не влезать ни во что долговременное – в том случае, если у государства горизонт планирования не превышает один год.

Меж тем из истории государства и права известно: самая идея правового государства появилась тогда, когда начала развиваться промышленность. Это вообще идея, сопряжённая с промышленным этапом развития цивилизации. Почему? Элементарно, Ватсон: промышленнику нужны долгоиграющие и внятные правила поведения, которые соблюдают все, в том числе и само государство. Торгашу, финансовому спекулянту, биржевому игроку и вообще любому флибустьеру свободного рынка долгоиграющие правила без надобности и даже вредны: неопределённость ему на руку – он как раз и наваривается на колебаниях. Любых колебаниях: валютных курсов, цен, политики. Выгонят в дверь – влезет в окно. Возможностей. Производитель в таких обстоятельствах – в заведомом проигрыше.

Так всё-таки нужно нам созидание и производство или по-прежнему будем гоняться за сиюминутным прибытком? Нет ответа.