Тех времён во мне витает эхоВыпуск 5
Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Современники
Тарасенко Дмитрий
Панорама Керчи
Теги: Крым , культура , искусство
Писатель – скандальное дело
Поэтическую натуру Валерия Митрохина можно угадать не только по его 20 книгам, изданным в то время, когда каждую рукопись обсуждали и рецензировали на худсовете. Она во всём – и в чутье к слову, и в предельной искренности суждений, почти всегда резких, часто безоглядно-полярных, и в юношеском максимализме, и в порывистом снисхождении к чужим слабостям, и во внезапном прощении чужого предательства. А ещё – в трагической житейской непрактичности, при несомненном внешнем облике и даже имидже победителя. Всею жизнью Валерий Митрохин подтверждает принцип, полусерьёзно изречённый кем-то из великих: «Порядочный человек достоин иметь врагов». Зато он и друг настоящий. После житейских передряг последних десятилетий среди его друзей остались только самые преданные. Будто крупные куски руды, отсеянные на ситах-грохотах, – без пыли, мелочи, без случайных и вредных примесей.
Общаясь с Митрохиным, вспоминаешь строки из песни Высоцкого: «Могу одновременно грызть стаканы и Шиллера читать без словаря...» Да, он грубый мужик, выросший в керченском интернате, где учат отвечать на обиду кулаком. Он и вспоминает о родной деревне на Керченском полуострове без ностальгических украшательств, жестковато, правдиво:
Бат, Бату, Батый, батог...
Арабат, арба, дорога...
Отпечатки тысяч ног
Ворога времён Сварога.
Арабат – песчаный край
Меотийского болота,
Родина потомков Лота,
Не попавших в Божий рай.
Но он и лирик. Он посвятил любимой 365 стихотворений – каждый день хотя бы несколько строк! Смеет ли мечтать о таком подарке земная женщина? Уже в зрелые годы поэт даже плакать научился, как не умел и не мог позволить себе в детстве. И в самом земном, повседневном он умеет находить красоту, пронизанную светлой печалью:
Я тоскую по солнечной влаге,
По слезам, что моих солоней.
Я рисую тебя на бумаге
Синим почерком песни моей.
Жизнь в литературе, литература в жизни. Где-то в неразличимо-дальних воспоминаниях остались золотистые полоски керченских пляжей, молодецкие забавы, институт, семейные радости вперемежку с мытарствами, бесчисленные командировки, поездки по огромной стране, встречи с известными писателями, весёлые вечеринки, премии… И праздник при выходе каждой новой книги.
Валерий Владимирович несколько лет заведовал редакцией художественной литературы крымского издательства «Таврия». Учитывая бешеную в то время конкуренцию среди желавших издаться, престиж звания «писатель» и неплохие гонорары, можно представить, какая то была скандальная должность! Даже с теми, кто приносил приличные рукописи, тяжко было работать, неизбежно попадая в клещи между государственной цензурой и неукротимым, обжигающим авторским честолюбием…
КНИГИ ДЛЯ ГУРМАНОВ
Надо ли безоговорочно принимать крылатое пушкинское: «Лета к суровой прозе клонят»? Валерий Митрохин с юных лет овладел разными жанрами литературы. Вот и теперь одни читатели больше ценят его поэзию, другие – прозу. Но для вольного нашего очерка переход со стихов на повести логически обоснован, потому что действительно – «Лета…».
Многие авторы-самоучки, даже одарённые, даже далеко ушедшие в постижении литературного мира и мира вообще, с восторгом и глубокой убеждённостью, пространно, велеречиво дарят людям свои открытия, не слишком беспокоясь или вовсе не подозревая, что грамотным читателям это давно известно. Получается, что их добротная литература полезна только молодым. Что же достаётся старшему поколению, когда по возрасту (и даже по жизненному опыту) многие классики для нас мальчишки? Вовсе не читать книг? И потом, даже в вечных вопросах изложение ведётся на фоне обстановки того времени, а нам хочется погрузиться в столь же серьёзные мысли о дне сегодняшнем.
Книги Валерия Митрохина оказались для этого очень даже подходящими. У него есть отвлечения в тексте, хаотичные и не всегда оправданные (что делать, поэт!), но нет таких фраз, тем более абзацев, которые искушённому в литературе и опытному в жизни читателю, даже собрату по перу, приходилось бы только проскальзывать взглядом и раздражённо перелистывать. Мир автора перенасыщен метафорами, образами, парадоксами, афоризмами. Он делится мыслями, и читателю, выросшему на классической, советской, а ещё и на занятной иностранной литературе, читателю немолодому, такая литература кажется единственно приемлемой, ведь эти отрывки упорядочивают и его собственные мысли вразброс. А читатель молодой... Что ж, для него это школа – в той мере, в какой вообще способна чему-то научить книга.
Двенадцать романов по знакам зодиака – это те же крымские путеводители (единственный вид книг, которые покупают люди-прагматики в наш нелитературный век). Путеводители, которые даже не предполагают существования какой-то другой земли, кроме Крыма! Только не по горам и морским заливам они проводят читателя (такого добра на книжных рынках через край). Это путеводители по нашему сознанию, по нашей трудной и малопонятной жизни.