Литературный дериватив
Книжный ряд / Библиосфера / Субъектив
Баранов Юрий
Теги: Сергей Кузнецов , Калейдоскоп: расходные материалы
Сергей Кузнецов. Калейдоскоп: расходные материалы: Роман. – М.: АСТ. Редакция Елены Шубиной, 2016. – 864 с. – 3000 экз.
«Он показал мне сундук и сказал, что такие вот сундуки придут на смену книгам. Сундук был заполнен страничками из записной книжки, обрывками, отрывками, обрезками… Он сказал: «Не то сейчас время, чтобы создавать законченные вещи. Сейчас время фрагментов, осколков» . Так говорит один из персонажей «романа», за которым явно стоит сам автор. Потому что никакой это, собственно, не роман, а именно набор отрывков, каких-то фрагментов. Действие перескакивает из одной эпохи в другую (охватывая время с 1885 по 2013 год), из страны в страну, мелькают персонажи – англичане, американцы, русские, немцы, французы, африканские негры, китайцы, – но связного рассказа, «одной захватывающей истории» , как обещалось в издательской аннотации, не получилось. Не получилось и цельной картины «расширенного ХХ века» , как обещал автор на обложке.
Конечно, у каждого человека может быть своё представление о ходе истории и значении исторических дат, но даты, которыми Сергей Кузнецов сопровождает название каждой главы своей книги, поначалу вызывают недоумение. Почему, скажем, глава 15 носит название «1942. Последний год» ? Вы думаете, там хотя бы упоминается Сталинград или (учитывая антисоветский настрой автора «романа») Эль-Аламейн? Да ничего подобного. В главе повествуется в основном о предвоенных похождениях группы богемных молодых людей в Париже. Или глава 9.1: «1931 год. Шанхайский тропик» . Действие происходит в Шанхае, много говорится о тамошних кабаках, борделях, проститутках, но нет ни слова о том, что в том году Япония вторглась в Китай, оккупировав его самую промышленно развитую провинцию – Маньчжурию, граничащую с Советским Союзом....
Естественно, меня больше всего интересовала трактовка Кузнецовым событий в России. С первых же страниц стало ясно, что к нашей стране он относится крайне неприязненно, если не сказать резче. Начиная с того, что, как он пишет, дворяне не научили своих мужиков говорить по-французски и русские не стали европейцами. Ну и множество разнородных, но однонаправленных деталей: советские воины ужас что творили в побеждённой Германии, СССР грабил послевоенную Польшу, героя чёрт дёрнул учиться в МГУ – единственном в мире университете, который охраняется полицией, небо в Ленинграде «серое, как жизнь советской женщины» , по всем майданным рецептам автор «Калейдоскопа» равняет коммунизм и нацизм… Право слово, неинтересно продолжать – столь много негатива выливает писатель на наши головы. Впрочем, к нам он имеет всё меньше и меньше отношения – уже несколько лет как перебрался с семьёй во Францию и делами в основном занимается закордонными (Кузнецов ещё и предприниматель).
Есть, однако, в «Калейдоскопе» и кое-что интересное. Например, в качестве приложения даётся список литературы – как поясняет автор, «список художественных текстов, без которых моя книга была бы невозможна. Одни служили для меня источником вдохновения, другие подарили моим героям отдельные фразы или наблюдения, персонажи третьих как бы случайно забрели в мой роман. По большому счёту эти книги и составляют для меня литературу «расширенного ХХ века» . (Заметим, что в списке нет крупных русских фигур – ни Чехова, ни Толстого, ни Бунина, ни Шолохова, ни Платонова, ни даже Солженицына; есть лишь несколько второстепенных имён – Аксёнов, Хармс, Саша Соколов, Стругацкие.)
Из этой литературы и надоил Кузнецов толстый «роман». Получился как бы литературный дериватив – так финансисты называют ценные бумаги, выпущенные не на основе каких-то реальных богатств (земли, недвижимости, товарных запасов), а на основе ранее выпущенных ценных бумаг. Иначе говоря, вторичность текстов бьёт в нос при чтении «Калейдоскопа».
И последнее. Как говорится, скажи, кому ты поклоняешься, и я скажу, кто ты. В самом последнем абзаце «романа» Кузнецов признаётся, что кумиром его «антисоветской юности» (а он родился в 1966 году) был Аркадий Белинков – филолог, узник советских лагерей – и что историю его побега из СССР он позаимствовал для одного из персонажей «Калейдоскопа». В 1968 году Белинков был в командировке в Венгрии. Оттуда через Югославию бежал в США, заявил о выходе из Союза писателей СССР и получил место в университете. Студенты были им недовольны – их интересовала русская литература, а профессор витийствовал о лагерях и утверждал, что Пушкин написал «Я помню чудное мгновенье» лишь потому, что ему запрещали писать политические стихи. В 1970-м молодёжь устроила под его окнами демонстрацию с красными флагами. Белинков перепугался, что коммунизм догоняет его и в США, и вскоре умер «от сердечного приступа». Было ему 48 лет.
Сергей Кузнецов обещает читателям повествование о ХХ веке, а подсовывает им антирусскую страшилку, настоянную на «клубничке». Но пока у нас издатели подобных опусов находятся.
От редакции: «ЛГ» не раз отмечала повышенный интерес «Редакции Елены Шубиной» к любой, независимо от художественной ценности, литературе антисоветского содержания. Иногда складывается ощущение, что эта дама целенаправленно занимается продвижением подобных сочинений, не таких уж и распространённых в нашей словесности. Достаточно вспомнить немыслимый пиар беспомощного романа-сценария Гузели Яхиной «Зулейха открывает глаза», увенчанного двумя крупными премиями – «Большой книгой»и «Ясной Поляной» (наверное, Толстой – Лев Николаевич, конечно, – очень бы удивился).
Хочется посоветовать владельцам АСТ, дабы не обманывать доверчивого читателя, переименовать это своё подразделение в «Антисоветскую редакцию Елены Шубиной».