„Мы – осколки русской весны“
Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд
Теги: Герман Титов , Петербургский дневник
Герман Титов. Петербургский дневник. Сборник стихов. М.: 2016, 92 с. – (Библиотека «Особняка»)
Петербургская почва –
Богом данный сквозняк,
Бесприютности почта
И чудес особняк <…>
Небесам соразмерен,
Меж густых колоннад
Город спит и не верит
В приоткрывшийся ад.
А на юге всё хуже –
Так иди и смотри,
Как бессмертна снаружи
Смерть, что носят внутри.
Этими строками открывает «Петербургский дневник» – свою пятую книгу стихов – лауреат премии Международного фонда памяти Б.А. Чичибабина , поэт Герман Титов.
Ему 50. Родом из города Сумы. В 1983-м переехал в Харьков. Здесь окончил Инженерно-строительный институт. Здесь возглавил литературно-художественный журнал «ЛАВА». Здесь издал первые сборники. Подготовил к печати следующий. Но…
В августе 2014 года решил навестить в Питере друзей. Из поклажи – только летняя дорожная сумка. Ну а потом, конечно, домой.
Не подозревал, что в обозримом будущем это возвращение станет для него практически невозможным. «При этой, «майданной», власти я – политэмигрант».
В тот месяц «стихийно» стали «записываться» стихи, «сложившиеся» к апрелю 2016-го в этот дневник.
Почти 100 страниц вместили наблюдения, переживания и ощущения поэта. А чёрно-белые ритмически выверенные фотографии, сделанные им же, – архитектурные «пейзажи» Петербурга, «работая» на документальность, вносят камерную тональность в их пространство.
«Теперь я понимаю: всё самое страшное и всё самое прекрасное в нашей жизни, – пишет Герман Титов в предисловии, – происходит неожиданно. «...Да будет не моя воля, а Твоя». Из правоверного харьковчанина я превратился в нового, колеблемого всяким ветром, петербуржца, наравне со всеми иными гастарбайтерами из бедных южных республик.
Однако скорее волей истории, чем своею собственной, я, по сути, вернулся туда, откуда мои прадеды несколько веков назад отправлялись на юг и восток – да и может ли русский литератор быть в России эмигрантом?»
Какой он в своём дневнике?
Вынужденный принять неотвратимость и неизбежность случившегося:
Люди бегут из страны,
И умирает страна.
Дымные дали видны
До – неизбежного – дна.
Люди несут в рюкзаках
Утлое имя страны,
Скомканные облака,
Бомбами взрытые сны…
Кажется, отчаявшийся, с трудом вписывающийся в окружающий мир: «Безо всякой конспирации / Я отвечу, ты спроси: / Каково же в эмиграции / Этим русским, на Руси?»
И всё-таки сопротивляющийся давлению общества и обстоятельств, что подтверждает «Молитва».
Пытающийся найти ответы на вопросы, не дающие покоя. Прежде всего о братоубийственной «войне, не ведающей срока». О будущих её «итогах»: «В дымный прах войны без победы – / Жертва крови не принята, / И роняет в небо ракеты / Бледный Каин из решета» .
Заново оглядывающийся назад, живущий воспоминаниями, но – и надеждой:
Страннику – странного нет.
Жги фонарей паруса:
Адмиралтейский проспект
Выведет на небеса.
Это стихи и о преодолении. Опять же прежде всего самого себя. И о возвращении. Прежде всего к самому себе. О личностном выборе. О пути, который тоже всегда индивидуален.
Елена Константинова