Коллекция Гражданской войны
Политика / Настоящее прошлое / Век революции
Желещиков Александр
Рубли, выпущенные большевиками Семиречья, обеспечивались также и запасами опия, который хранился в Госбанке
Теги: Гражданская война , реформа , деньги , политика , общество , история
Удивительные истории послереволюционной поры
Чьи интересы может выражать правительство, в составе которого выходцы из семей дворян и богатых землевладельцев (40%), мещан и интеллигенции (одна треть), из крестьян и мелких ремесленников (примерно по 11%)? А за кого будет стоять правительство, возглавляемое рабочим? Если поспешить с ответом, то первое должно выражать волю дворян, землевладельцев и мещан, а второе – быть образцом диктатуры пролетариата.
Гражданин, родившийся в СССР и изучавший историю КПСС, на провокацию не поддастся. Он-то знает: потомок дворян В.И. Ульянов (Ленин) и сын богатого землевладельца Л.Д. Бронштейн (Троцкий) были выразителями воли рабочего класса. А вот рабочий во главе эсеро-меньшевистского белогвардейского правительства, созданного после контрреволюционного мятежа в Средней Азии, выражал волю буржуазии и иных эксплуататоров. Его звали Фёдор Андрианович Фунтиков.
У гражданских войн нет ясной логики. Зато полно парадоксов, жестокости, метаморфоз. О многом могут поведать деньги, выпускаемые разными сторонами конфликта. Хотя не только они. Продолжаем тему, уже начатую в «ЛГ» (№ 30–31, 2017).
Опий как гарантия
Деньги, выпускавшиеся тогда на территории одной из окраин России – Туркестана, среди бонистов носят общее название «туркестанские рубли», хотя выпускались несколькими эмитентами. Надо иметь в виду, что Туркестан (страна тюрков) в конце ХIХ века лишь одной третью входил в Российскую империю. Восточный Туркестан был под властью Китая, а Афганский – Великобритании. Присоединение земель шло военным путём.
К 1917 году в состав российского Туркестанского края входили Самаркандская, Семиреченская, Сыр-Дарьинская, Ферганская и Закаспийская области, а также Бухарский эмират и Хивинское ханство при сохранении власти эмира и хана.
Советская власть там, за исключением Бухары и Хивы, была установлена с декабря 1917 по март 1918 года. 19 февраля 1918-го Совнарком Туркестана принял решение о производстве собственных денежных знаков. А в мае уже увидел свет первый выпуск «туркбон» – банкнот достоинством 1, 3, 5, 10, 25, 50 и 100 рублей.
Деньги получились двусмысленные. На аверсе всех номиналов значилось, что разменные денежные знаки выпущены Ташкентским отделением Государственного банка. На пятидесяти- и сторублёвых купюрах был изображён «местный» двуглавый орёл без корон. В его лапах и чуть ниже их разместились гербы пяти входивших в Туркестан областей. На реверсе под орлом Временного правительства (а оно уже полгода как кануло в небытие!) из текста следовало, что инициатор выпуска – Совнарком Туркестана. Указывалось, что банкноты обеспечены хранящимися в Ташкентском отделении денежными ценностями крупных достоинств. Хотя реально никаких денег крупных достоинств в банке не было в помине.
Вскоре к этим дензнакам добавились номиналы в 50 копеек, 250, 500, 1 тысячу и 5 тысяч рублей. Поменялось название: временный кредитный билет Туркестанского края. Появилась надпись, что деньги выпущены от имени Российской Социалистической Советской Федеративной Республики. А банк из государственного стал народным. Всего в 1918–1920 годах в Ташкенте выпустили банкнот на 100 миллионов рублей.
Формально они могли ходить по территории всего края. Фактически даже «большевистские области» были в силу разных причин оторванными друг от друга. Одной из таких была Семиреченская с центром в городе Верном (ныне Алма-Ата). Тогда это был единственный регион России, где выращивание опийного мака не запрещалось. В апреле 1918 года запасы опия в хранилищах верненского банка оценивались почти в 40 миллионов золотых рублей! Местные большевики выпустили в апреле 1918 года свои деньги на сумму 20 миллионов рублей, честно указав на реверсе каждой купюры, что кредитные билеты обеспечены запасами опия, которые хранятся в Государственном банке, и всем достоянием области Семиречья.
«Верненские» рубли печатались на бумаге плохого качества без водяных знаков. К марту 1919 года их курс в Семиречье был ниже курса туркбон в полтора-два раза.
Если уж ташкентские большевики не смогли наладить единого денежного обращения, то что говорить о районах Туркестана, оказавшихся в условиях иной власти?
На известной картине И. Бродского
«Расстрел 26 бакинских комиссаров»
изображён и наш «герой» Ф. Фунтиков
Весёлый Фунтиков
В Закаспийской области с центром в Асхабаде (так назывался нынешний Ашхабад) позиции большевиков были не очень сильны. Не было социальной опоры. Рабочий класс состоял в основном из квалифицированных железнодорожных рабочих. Одним из местных лидеров был Фёдор Фунтиков, паровозный машинист, по тем временам – рабочая аристократия. С 1905-го – член партии эсеров.
В июне 1918 года в области был объявлен учёт мужчин от 18 до 35 лет – Красной Армии требовались бойцы для борьбы с восставшими белочехами. К тому же атаман Дутов со своими казаками осадил Оренбург. Призыву подлежали только русскоязычные. Коренные жители ещё с прежних времён в российской армии служили добровольно. Попытка принудительно привлечь их в 1916 году хотя бы для тыловых работ привела к мятежу, подавленному силой.
При новой власти всё повторилось. Местный военком попробовал применить войска против безоружных рабочих, но его избили, солдат разоружили, ревком разогнали, Совет переизбрали. Ташкентский Совнарком направил для подавления мятежа отряд «воинов-интернационалистов», который состоял из пленных венгров. Командовал ими комиссар А.И. Фролов.
Под девизом, отражённым на плакате «Смерть саботажникам», не оставлявшим сомнений в намерениях интернационалистов, отряд легко занял Асхабад, навёл там революционный порядок и двинулся дальше – сначала на Кизыл-Арват (ныне Сердар), а потом на Красноводск (ныне Туркменбаши).
Ну разве не парадокс? Венгры, вчерашние враги на фронтах Первой мировой, во главе с комиссарами устанавливают «революционный порядок», производя аресты и расстрелы!
12 июля Асхабад восстал. Был образован стачком, а затем исполнительный комитет – Закаспийское временное правительство. Его главой рабочие избрали Фёдора Фунтикова. Сам 43-летний Фунтиков по возрасту учёту не подлежал, но как он мог бросить своих товарищей!
Карательный отряд Фролова оказался между дружинами красноводских и асхабадских рабочих и был уничтожен. К 21 июля почти вся область оказалась под властью повстанцев и их стачкомов. К рабочим примкнули туркмены и дашнаки (армянская националистическая партия), текинцы и бывшие офицеры российской императорской армии. В состав Закаспийского временного правительства вошли эсеры, меньшевики, туркменские ханы, дашнаки, представители дореволюционной администрации.
Конечно, понадобились свои деньги. Они были выпущены в 1919 году.
Назывались – разменный денежный знак Асхабадского отделения народного банка. На аверсе был размещён герб области, а на реверсе было указано, что выпущены по распоряжению Закаспийского временного правительства, что имеют хождение наравне с государственными кредитными билетами. Номиналы – от 5 до 500 рублей.
Когда большевики вернулись к власти (август 1919-го – февраль 1920-го), деньги ещё какое-то время использовались с печатями Мервского отделения Государственного банка, а затем, как и остальные туркбоны, в период с января по март 1921 года были обменены на совзнаки из расчёта десять к одному.
Фунтиков этого уже не увидел. Через месяц после июльских событий повстанцы столкнулись с военными неудачами. 19 августа 1918 года Фунтиков подписал соглашение с английским генералом Маллесоном о союзе и военной помощи, поставив правительство Закаспия в определённую зависимость от иностранцев. В январе 1919-го те же рабочие, что привели Фунтикова к власти, обвинили правительство в коррупции и некомпетентности. Сам Фёдор был арестован, просидел в тюрьме около двух месяцев, а после освобождения уехал с семьёй в Советскую Россию. Вот как характеризовал его сэр Уилфред Маллесон: «Председателем временного правительства был некто Фунтиков, машинист, весёлый малый, который, к несчастью, чрезмерно любил водку и был окончательно отстранён от работы после обвинения в растрате государственных денег на сумму не менее 7 миллионов рублей».
В Закаспийской области до весны 1919-го воцарились англичане. Затем руководство перешло к Вооружённым силам Юга России во главе с А.И. Деникиным, но вскоре во всей Средней Азии на семь десятилетий установилась советская власть.
Однако вернёмся к денежным знакам региона. В моей коллекции есть банкнота, выпущенная Семипалатинским отделением государственного банка. Она интересна необычным номиналом (1 рубль 37 с половиной копеек!) и местом выпуска.
Нестандартным номинал оказался потому, что денежный знак возник в результате штемпелевания купона от облигации 5,5% государственного военного займа. А место выпуска – Семипалатинск – с декабря 1917-го было резиденцией правительства Алаш-Орды. Националистическое казахское правительство пыталось создать автономию, но в конечном итоге было ликвидировано большевиками в марте 1920 года. Лидер несостоявшейся автономии – А.Н. Букейханов – был спустя десятилетия, в 1937-м, расстрелян в один день вместе со своими сподвижниками и противниками, воевавшими в ходе Гражданской войны за красный Казахстан.
А вот ещё дензнаки: небольшие прямоугольники размером 4,5 на 6 сантиметров с наклеенными почтовыми или гербовыми марками, перфорацией номинала и печатью на обратной стороне. Это деньги Лепсинска, уездного города Семиреченской области. Их выпускали в 1918-м номиналами от одного до десяти рублей и штемпелевали печатью Лепсинского уездного казначейства. В Гражданскую войну Семиречье оказалось эпицентром борьбы между казаками и крестьянами-новосёлами. Первые поддержали белых, а вторые – красных. До весны 1920 года Лепсинск был столицей белого Семиречья. Через городок лежал путь в китайскую эмиграцию оренбургским казакам А.И. Дутова. С этим городком связано имя ещё одного атамана Гражданской войны.
Палачи, хорошие и плохие
Я имею в виду Бориса Владимировича Анненкова. Личность неоднозначная. В 1914-м, когда в казачьем лагере у Кокчетава вспыхнул бунт, Анненков на требование прибывшего с карательной экспедицией генерала Усачёва назвать зачинщиков и лиц, причастных к убийству офицеров, ответил отказом. Заявил, что он офицер, а не доносчик. Был осуждён к 1 году 4 месяцам отбывания в крепости с ограничением в правах. Вскоре это наказание заменили отправкой на германский фронт.
Там Анненков создал так называемый рейдовый партизанский отряд. За боевые заслуги был удостоен пяти боевых наград, в том числе высшей награды Российской империи – золотого Георгиевского оружия с надписью «За храбрость».
После революции его отправили вместе с отрядом в Омск. Разоружаться он отказался, начав борьбу с большевиками уже в январе 1918-го. В феврале во время так называемого «поповского мятежа», когда жители встали на защиту церквей от разграбления большевиками, он смело проехал на санях мимо казарм, заполненных красными интернационалистами, вошёл в Никольский собор и вывез из него святыню сибирских казаков – знамя Ермака.
Однако не только смелость отличала его. В ходе подавления осенью 1918 года по приказу белого командования Славгородского мятежа в Алтайском крае Анненков не церемонился с противниками. Мне не удалось найти точные данные о числе погибших жителей. Но из имеющихся источников, например, из книги В.А. Гольцева «Сибирская Вандея», можно понять, что подчинённые атамана замучили и убили около двух тысяч человек.
В 1919–1920 годах Анненков воевал с красными в Семиречье, затем отступил в Китай. В конечном итоге был захвачен красными китайцами и выдан СССР. В 1927 году Анненкова осудили в Семипалатинске, обвинив в борьбе против советской власти и уничтожении граждан, в том числе мирных, по пункту 8 Положения о государственных преступлениях. Вскоре он был расстрелян вместе со своим начальником штаба. 7 сентября 1999 года Военная коллегия Верховного суда Российской Федерации в реабилитации Б.В. Анненкова отказала.
К чему всё это? Совершенно очевидно, что и в ходе Гражданской войны недопустимо применять насилие и жестокость в отношении невоюющих граждан. Но, увы…
С 19 августа 1920 года по июнь 1922-го проходило одно из самых крупных народных восстаний против власти Советов. Речь об антоновском мятеже в Тамбовской и соседних областях. Командующим тремя повстанческими крестьянскими армиями был П.М. Токмаков, хотя по какой-то традиции восстание называют по имени А.С. Антонова.
Как коллекционер, я должен сказать, что крестьяне своих денег выпустить не успели, но мятеж знаменателен для меня другим.
Подавляли народное восстание М.Н. Тухачевский, И.П. Уборевич, Г.И. Котовский, представителем большевистского центра был В.А. Антонов-Овсеенко. Делали это не просто жестоко по отношению к мирному населению, а так, словно оно и было основным врагом.
Сёла были поделены на бандитские и условно-бандитские. Моей бабушке, которая жила в тех краях, можно сказать, повезло. Она жила в деревне Нижний Шибряй, отнесённой Тухачевским ко второй категории. Поэтому осталась жива, потеряв, правда, после отказа отдать единственные валенки красноармейцам, ребёнка, которым была беременна. Бабушку, а тогда молодую женщину, вытащили на улицу и избили. И всё это при том, что в Красной Армии находился её муж, мой дедушка. Если продолжить дальше, то в советское время его имя значилось на памятнике в райцентре среди имён первых коммунистов Уваровского района.
Приведу, однако, несколько пунктов из приказов Тухачевского:
1. Граждан, отказывающихся называть своё имя, расстреливать на месте без суда.
2. Селениям, в которых скрывается оружие, объявлять приговор об изъятии заложников и расстреливать таковых в случае не сдачи оружия.
3. В случае нахождения спрятанного оружия расстреливать на месте без суда старшего работника в семье.
4. Семья, в доме которой укрылся бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, имущество её конфискуется, старший работник в этой семье расстреливается без суда.
А вот ещё слова из приказа: «Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая всё, что в нём пряталось».
Концлагеря, ликвидация заложников, в том числе малолетних детей, – распространённая тогда тактика. Расстрелять первую сотню, в которой священник, учитель и фельдшер, – почти правило. Общее число жертв такого отношения красной власти к мирным и немирным гражданам – не менее 30 тысяч человек. Эти данные можно найти в книге В.В. Самошкина «Антоновское восстание».
Что дальше? Котовский, как известно, до репрессий 30-х годов не дожил, а «враги народа» Тухачевский, Уборевич и Антонов-Овсеенко их не пережили.
До сих пор в Тамбове есть улица Уборевича. Он по-прежнему считается героем Гражданской войны, его высоко ценил маршал Конев, как передового командира в 30-е годы. Но есть и вторая сторона. В книге «Тамбовское восстание 1918–1921 гг. и раскрестьянивание России 1929–1933 гг.» отмечается: «Уборевич докладывал Тухачевскому: «Взято в плен 1000 человек, 1000 расстреляно... Взято 500 человек в плен, все 500 расстреляны». Это тоже надо объяснять детям, живущим на этой улице. Чтобы Гражданская война в наших умах и душах быстрее закончилась. Неправильно делить палачей на плохих и хороших, особенно если речь идёт о казнях мирных или безоружных людей.
Вот и рабочий-железнодорожник Фёдор Фунтиков во время своего правления участвовал в расстреле известных всем 26 бакинских комиссаров. Благодаря этому наш «герой» был отражён на картине И.И. Бродского «Расстрел 26 бакинских комиссаров». Запечатлён с горящим взором, револьвером в руке и с лихо закрученными усами.
С 1922 года Фунтиков скромно проживал на хуторе Ляпичево в Нижне-Волжском крае, где вёл небольшое частное хозяйство. Среди крестьян выделялся тем, что хорошо разбирался в технике. В январе 1925 года его выдала собственная дочь. Фунтикова судили в Баку и 5 мая 1926 года расстреляли. Имя дочери время не сохранило.
Но всё это уже не о деньгах...