Возле заветного входа
Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Удмуртии
Теги: Герасим Иванцов , поэзия Удмуртии
Герасим Иванцов
Родился в 1948 году в большой рабочей семье в Ижевске. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Основная профессия – журналист. В молодёжной газете «Комсомолец Удмуртии» прошёл путь от стажёра редакции до главного редактора. Затем работал в республиканских изданиях, в течение семи лет возглавлял газету «Известия Удмуртской Республики», много лет проработал в пресс-службе президента и правительства Удмуртской Республики. Автор четырёх поэтических книг, изданных в Удмуртии, а также книг переводов произведений удмуртских поэтов, в том числе классиков удмуртской литературы – Кузебая Герда, Филиппа Кедрова, Николая Байтерякова. Член Союза писателей России.
* * *
Всё то, что едва не случилось со мной,
Неважно – когда,
Как лёгкое облачко за спиной
Летит в никуда.
Всё то, что потом довелось пережить,
Постичь и понять –
Безмолвною тенью за мною бежит,
Чтоб где-то догнать.
Чем дальше иду,
тем сильней тороплюсь,
Походка легка,
А за спиной – лишь оглянусь –
Сгущаются облака.
* * *
Светлый мир деревянных строений,
Я тобою всегда дорожил,
Много самых счастливых мгновений
Ты увидел, узнал, пережил.
Время тронуло робкой рукою
Этих улочек древний покой
И ушло, ничего не построив,
По дороге своей столбовой...
Как легко на высокой орбите
Над планетой плывут корабли,
Сотни лет этих улочек житель
Оторваться мечтал от Земли.
Вот он смотрит в ненастное небо
Так, как будто свидания ждёт...
Расчищает дорогу от снега
От своих до соседских ворот...
Но в душе не угасло стремленье
Не спеша разобраться во всём,
Чтобы чувствовать жизни движенье,
Чтобы знать, для чего мы живём.
Старик
Лежит на диване старик.
Ни есть он не может, ни спать,
Просто он так привык
Время своё коротать.
Лежит, глядит в потолок,
Стучат часы на стене,
Чтобы о жизни мог
Думать старик в тишине.
И думает он о том,
Что все забыли о нём,
Что скучно в доме пустом,
Что стал неуютным дом.
Засветит телеэкран,
Словно лампаду в ночи.
Новости дальних стран
Смотрит старик и молчит.
Ему из всех новостей
Нужна лишь только одна:
Нет о старухе вестей –
Как там в больнице она.
Доехать не хватит сил
Не то, что дойти пешком,
Днём по двору ходил
С лёгоньким батожком.
Прежде чем смог прилечь,
Скинул с крыльца снежок.
Долго топилась печь
И клокотал кипяток.
Ангелов голоса,
Тени бесшумных крыл...
Можно закрыть глаза,
Но не забыть, что жил.
* * *
Одиночество
Который день она одна?
Ей можно поздно встать с постели,
Неторопливо и без цели
Ходить от двери до окна.
И думать, и тревожно ждать
В судьбе неясных изменений,
И сотни маленьких сомнений,
Как бусинки, перебирать.
Хотя давно понятно ей,
Что бесполезно делать это,
Но сердце требует ответа
О смысле промелькнувших дней.
Глядит с портрета на стене
Насмешливым, недобрым взглядом
Тот, кто недавно с нею рядом
Был наяву, а не во сне.
Но разве ей сейчас нужна
Его любовь и чья-то зависть?
Нет!
Это только показалось...
Который день она одна.
У заветного входа
Темны и покорны
В России старушечьи лики,
Свет жизни из них
Для себя отнимала эпоха
Во имя того, чтоб народ
Назывался великим
И времени был благодарен
До смертного вздоха.
Потомки старушек –
Герои трущоб коммунальных –
Становятся в очередь
Возле заветного входа
В тот мир, где не видно
Улыбок и взглядов печальных,
Где солнце в безоблачном небе
Встречает вошедших,
Где птицы поют,
Заглушая тревожные крики,
Где можно увидеть,
Но только среди сумасшедших,
Тех, кто замечает
Старушечьи скорбные лики.
* * *
Когда умрёт один король,
Кричат: «Да здравствует!» другому,
Но в карауле часовому
Всё так же спрашивать пароль,
Дворцам – стоять,
А вдовам – плакать,
Портным – колоть себя иглой,
Поэтам – тешиться игрой
Над паутиной странных знаков...
Солдат с винтовкою в руках
Проявит доблесть и геройство,
Дворцам привычно беспокойство,
Вдова утешится в слезах.
Портной воскликнет: «Всё готово!»
Поэт простится с новым днём,
И в сердце полыхнёт огнём
Ничто не значащее слово...
Но вечно, словно злая боль,
Над этим всем от века к веку,
Даря спасенье человеку,
Живёт: «Да здравствует король!»
* * *
Клеим новые обои,
Подновляем старый быт.
Время прошлое, чужое
Половицею скрипит.
Словно с нами не согласно
И спешит предупредить:
Мы надеемся напрасно,
Что иначе будем жить,
Что торопим перемены
Мы, не думая о нём,
А проснёмся – те же стены,
Тот же самый старый дом.
Джордано Бруно. Завещание
Не закрывайте в испуге глаза,
Нам они были дарованы Богом,
Чтобы мы в жизни узнали о многом
И разгадали её чудеса.
Не отводите от истины взгляд:
Если в душе разгорелось сомненье,
Станет судьёй неподкупное зренье,
Правду избавит оно от преград.
Прежде чем верить искусным речам,
Прежде чем молча с толпой согласиться,
Вспомните: право и дар очевидца
Отданы вашим прекрасным очам.
Был бы весь мир бесконечно нелеп,
Если бы то, что мы видим, скрывали,
И, опасаясь за жизни, молчали,
И уподобились тем, кто ослеп.
Пусть разразиться готова гроза,
Не опускайте пытливого взора,
Чтобы из жизни уйти без позора –
Не закрывайте в испуге глаза.
Мой Ижевск
Молот бьёт не умолкая,
На заводе в час ночной.
Медлит стрелка часовая
Над дверями проходной.
И, ветвями звёзд касаясь,
Тополя спокойно спят,
Величавые на зависть
Без почёта и наград,
И ложится тень от башни
За плотиною пруда.
Век минувший,
День вчерашний
Прячет тёмная вода.
Но пока над миром будут
Звуки молота слышны –
Не проснутся ночью люди,
Испугавшись тишины.
* * *
Идти по широкому полю
И вдруг в середине пути
Понять
и заплакать от боли,
Что незачем дальше идти.
А горькое это прозренье
Единственной мыслью взойдёт:
Никто тебя в дальнем селенье
Не знает. И даже не ждёт.
И нужно назад возвращаться,
Опять до него не дойдя...
Как медленно будут качаться
Цветы в ожиданье дождя!
И тихо касаться одежды,
И тихо шептать тебе вслед
С какой-то неясной надеждой,
Что ты обернёшься в ответ.
Песня
Мы совьём с тобой, кукушка,
Тёпло гнездышко.
Выведем с тобой, кукушка,
Двух детёнышков –
Тебе кукушонка, а мне – соловья...
Тебе – для забавы, а мне – чтобы пел.
(Из русской песни)
В дом по улице Короткой,
Завершив свои дела,
На осенний день короткий
Приезжали из села:
Бабушка, в своей заметной
Яркой шали разноцветной,
Городской надев наряд,
Дед восьмидесятилетний –
И высок, и бородат.
Вспомнив Бога у порога
По привычке, не со зла,
Мол, проклятая дорога
Душу всю порастрясла,
А потом, испив водицы,
Поглядев в очки на свет,
Не спеша для всех гостинцы
Вынимал из сумки дед:
Груду яблок и орехи
От лисицы, от зайчат...
Для того, мол, и приехал,
Чтоб порадовать внучат.
Мол, пора на всякий случай,
Может быть, в последний раз
Посмотреть на нас получше,
Хорошо запомнить нас.
А настанет день последний,
Не грустить и не жалеть...
Дед восьмидесятилетний
Нас учил, как песни петь.
Мы ослушаться не смели:
Знали то, что раз в году
Дед и бабка вместе пели
Про любовь и про беду.
Видимо, хотела память
Им вернуть счастливый час,
Чтобы этих песен пламя
Согревало в жизни нас.
«Мы совьём с тобой, кукушка...» –
Дед вставал из-за стола,
И за ним легко, послушно
Песня в комнате плыла,
Подчиняясь запевале,
Поднималась высоко,
Вот тогда и мы кричали:
«Тёпло гне-о-оздышко...»
Бабушка легко и звонко,
Силу чувства не тая,
Пела с ним про кукушонка
И ещё про соловья,
Что они навечно вместе
Были связаны судьбой,
Но один рождён для песен,
Для забав – рождён другой...
Всё знакомо в русской песне,
Голос сердца слышен в ней.
Потому и пели вместе,
Чтобы чувствовать сильней
Радость,
Общую беду,
И разлуку,
И участье...
Я желаю всем вам счастья
Этого хоть раз в году!