Кавалер «Шахтёрской славы»Выпуск 6
Спецпроекты ЛГ / Энергия будущего / Твои люди, СУЭК
Награды дороги, но надеваются нечасто
Под землёй главное – дисциплина, – считает ветеран горного дела Леонарт Феофанов
За 44 года работы под землёй ему довелось руководить горнопроходческим участком, отвечать за жизни более 100 человек, участвовать в аварийно-спасательных работах. Шахта – не опаснее многих других мест работы, считает Леонарт Григорьевич Феофанов, но только при соблюдении всех требований охраны труда и промышленной безопасности.
Батя
Живёт в Чегдомыне человек с редким, а может, и единственным в стране именем – Леонарт. Именно так, с окончанием на «т». Сочетание звучного заграничного имени и не менее звучной фамилии с греческими корнями рисуют в воображении человека искусства, но в жизни всё гораздо интереснее и менее предсказуемо.
Бабушка и дедушка Леонарта Григорьевича – этнические немцы, приехали в Россию из Германии в начале ХХ века и поселились в Житомирской области. Затем во времена столыпинских реформ перебрались на Дальний Восток, где земли давали столько, сколько семья могла обработать. Обосновались в селе Дмитро-Васильевка Приморского края, где родился Леонарт.
Сейчас этого села нет на карте, но в памяти Леонарта Григорьевича живы рассказы родителей о крепком, зажиточном хозяйстве, которым владел дед до раскулачивания.
Отец Феофанова ушёл на фронт и погиб в Белоруссии. Дядя в годы войны работал на молибденовом руднике в Умальте Верхнебуреинского района. Позже Феофанов уже по своей воле поехал в эти края, богатые не только молибденом, но и запасами угля.
Когда в шахтоуправлении узнали, что я иду на встречу с Леонартом Григорьевичем Феофановым, сказали коротко:
– Ну, это к Бате!
Как не бывает бывших генералов, так, наверное, не бывает и бывших шахтёров. По крайней мере, среди тех, кто отдал горняцкому делу всю жизнь. Леонарт Григорьевич тому подтверждение.
Приехал на практику и остался на всю жизнь
Ещё студентом Партизанского горного техникума свою первую практику в 1958 г. Леонарт Феофанов проходил на шахте им. Ленина Кизеловского угольного бассейна в Пермском крае.
Приехали вместе с товарищем, первый раз спустились в шахту, а вечером держали совет в общежитии: как протянуть этот месяц, где взять силы, чтобы вытерпеть? Слишком тяжела показалась на практике горная проходка. Но наступил второй день, за ним третий, а недели через две они уже спускались в клети под землю, будто отработали в шахте не один год. Возвращаясь из Кизела в родное Приморье, уже не сомневались в выбранной профессии.
Вторая практика в 1959-м оказалась судьбоносной: получив направление на новую шахту в район реки Верхней Буреи, будущий горный техник и представить не мог, что затерявшийся в тайге шахтёрский посёлок Чегдомын станет его вторым домом.
За время работы под руководством Феофанова значительно увеличились темпы проведения горных выработок, нормы выполнялись на 105–108% ежесменно, улучшилось качество крепления, были разработаны и внедрены новые виды анкерной крепи при проведении горных выработок.
Рассказывая о работе в шахте, Леонарт Григорьевич не говорит о наградах. С большим трудом удаётся уговорить его надеть пиджак с медалями и орденами. Тут и Почётный гражданин Верхнебуреинского района, и медаль «За трудовую доблесть», и знак «Заслуженный работник Минтопэнерго РФ». Особое место занимает орден Трудового Красного Знамени, знак «Почётного шахтёра РФ» и, конечно, все три степени знака «Шахтёрская слава», полным кавалером которого он является.
Человеческий фактор
Нельзя сказать, что трудовой путь от горнорабочего до начальника подземного участка не был тернист. Отвечая за десятки человеческих судеб, все 36 лет руководства участком Феофанов приходил на работу раньше других, уходил – позже. Особое внимание всегда уделял обеспечению безопасности труда, требуя от подчинённых беспрекословного выполнения всех правил.
Возможно, кому-то Батя казался слишком строгим, но именно жёсткая трудовая и производственная дисциплина позволила ему достичь того, что Леонарт Григорьевич, уже выйдя на пенсию, считает главным достижением своей жизни.
– За гробом никогда не ходил, – говорит он. – Это самое страшное для начальника участка: к жене и детям погибшего работника приходить и в глаза им смотреть. На других участках аварии нечасто, но случались. Я всех своих людей сохранил.
За четыре десятка работы ему четыре раза приходилось участвовать в аварийно-спасательных операциях, и в каждой аварии сыграл роковую роль человеческий фактор.
– В самом начале 90-х это было. Пришли работники на смену, смотрят: конвейер не работает. Слесаря вызывать долго, взяли и врубили сами пускатель, не посмотрев на уровень метана. А там суфляр был – локальное выделение газа из трещин в горных выработках. Появилась искра, а за ней взрыв – горько машет он рукой. – Я сам участвовал в разборе завалов. Двести метров штрека, где взрывом выбило всё крепление, нужно было преодолеть до эпицентра взрыва и достать тела. Шли осторожно, три шага сделали – остановились, прислушались, ведь могло произойти обрушение незакреплённой кровли. Проскочили… Конечно, страшно было, но мы не думали о страхе.
Как военные скупы на слова и не любят вспоминать подробности боевых действий, так и шахтёры, много повидавшие за свою жизнь, не станут долго рассказывать о том, как поднимали на-гора не уголь, а тела погибших товарищей.
– И всё же в шахте нет ничего страшного, – убеждённо продолжает Феофанов. – Не опасна она, если всё сделано по уму и люди чувствуют свою ответственность!
Тютелька в тютельку
В 1980-х годах при подготовке нового участка горнопроходчики вышли на довоенные выработки. Спустя сорок лет нашли под землёй предметы, оставленные первыми появившимися здесь шахтёрами, которые с началом войны, скорее всего, ушли на фронт.
Конечно, находка не была случайной: к ней привёл точный план проходческих работ, составленный маркшейдерами.
– Душа радуется, когда тебя ведёт грамотный маркшейдер и в итоге «сбиваешься» с теми, кто идёт навстречу, или с имеющейся выработкой тютелька в тютельку. Очень эту специальность уважаю. Без маркшейдера под землёй никак, а цена его ошибки может быть очень высока.
Также скрупулёзно, избегая собственных ошибок, исправляя чужие, работал и Леонарт Григорьевич. На пенсию ушёл со спокойной душой, хотя шахта, говорит, снилась ещё года три.
Продолжателем горняцкого дела в семье стал сын Григорий Леонартович – он работает в компании «Ургалуголь», вошедшей в СУЭК в 2004 г., техническим директором. После вложенных в модернизацию предприятия средств безопасность угледобычи подземным и открытым способом увеличилась в разы. Но всё же, как и отец, сын всё время на работе, часто без праздников и выходных – закалка Бати даёт о себе знать.
Дочь живёт в Петербурге, куда Леонарт Григорьевич с женой ездят строго раз в два года. В недавнюю поездку посетили Карелию, заехали в горный туристический парк Рускеала, где до 1990-х годов велась добыча мрамора.
– Повели нас в штольню. Моим всё интересно, а я хожу и отмечаю: где крепление, почему датчики не стоят… Шахтёров-то бывших не бывает.
– Не бывает, – соглашаюсь я с Батей, потому что какой же он бывший, самый что ни на есть Настоящий.
Мария Ануфриева
Из истории
Исследование запасов Ургальского угольного месторождения началось ещё в 1939 г., тогда же были заложены первые штольни. Работы проводились вручную, вместо техники использовалась конная тяга. Добыча угля за год равнялась 700 тоннам. Появилась горная техника, но начавшаяся война нарушила планы: в годы Великой Отечественной войны эти края силами трудового лагеря давали фронту только молибден.
Молибденовый рудник в Верхнебуреинском районе стал единственным на тот момент в СССР источником молибдена, второй рудник, находившийся на Кавказе, оказался на оккупированной территории.
К планам по добыче угля вернулись в 1947 г., и уже через год из Чегдомына пошли первые составы с углём. Велись исследовательские геологические работы, эстафету перенимали маркшейдеры, за ними шла горная проходка. К концу 50-х годов прошлого века работа на шахте кипела. Леонарт Григорьевич сразу почувствовал этот пульс времени, поэтому вернулся сюда на преддипломную практику, а потом в 1961 г. устроился на постоянную работу молодым специалистом.