У панели управления голографической камеры «Сюрприза» стояли двое. Они были заняты сложным и ответственным делом, хотя на первый взгляд могло показаться, что они просто рассматривают стенды с сотнями маленьких фотографий и кнопок.

- Погоди, Вить, не мешай.

- Да я помню. Опять сам все выбирать будешь, - вздохнул командир корабля.

- Сам. Ваши приятные неожиданности в день рождения оставили неизгладимый отпечаток на моей нежной психике, - слегка насмешливо сообщил первый пилот. – Помирать буду, вспомню.

- Не ты один, - понимающе покивал Виктор. – Я до сих пор простить себе не могу, что не проверил запись на кассете перед тем, как разрешить это «звуковое оформление». Ну, кто мог знать, что Лоб додумается так пошутить.

Павел на секунду прикрыл глаза. Эту шуточку пятилетней давности он Федьке простил, конечно – чего еще ожидать от Лобанова, тот обычно сначала делал, а потом думал. Но воспоминания, которые остались от того дня рождения – первый день рождения на их корабле! – все также давили, стоило дать им волю. Спустя почти год путешествия в космосе, за семьдесят один парсек от родной Земли, когда семья, оставшаяся на ней, стала уже чем-то нереально-далеким, для любого из них услышать голос матери и отца вот так неожиданно было тяжелейшим потрясением. Юля Сорокина потом говорила, что будь Павел на самом деле сорокалетним, получил бы инфаркт, скорее всего.

- Ничего, зато я теперь единственный, кто сам музыку заказывает, - улыбнулся он, снова принимаясь разглядывать стенды.

Он уже знал, что хочет создать в «Сюрпризе», оставалось только вычислить необходимые комбинации.

- Ну, должны же мы были хоть как-то компенсировать тебе моральный ущерб. Тем более, ты умудряешься такое моделировать, что никому из нас не удается. Как у тебя это получается, Козелков?

Павел фыркнул.

- Ну, должны же у меня быть хоть какие-то таланты, кроме как быть другом главного героя, - предупреждая привычные возражения Середы, он картинным жестом фокусника нажал несколько кнопок. – Принимай работу, командир!

Двери кают-компании пригласительно распахнулись.

- Посмотрим, что ты выбрал, - Виктор первым вошел внутрь и остановился на пороге с поднятой головой. - Ого! Ничего себе… Ты в иллюминаторы на это не насмотрелся?

Они оказались на морском побережье. Пустынный пляж, теплый песок мягко пересыпается под каждым шагом. Бескрайнее темное море, сливающееся на горизонте с небом, таким же темным и таким же прозрачным. И сотни звезд над головой.

- Ты чувствуешь ветер? - тихо спросил Павел, глядя в "небо". Как ни странно, но бриз был вполне настоящим, морским, соленым. Земной ветер. – А это небо… Это наше небо. В иллюминаторы его не увидишь.

- Ты хочешь костер и ночное купание? – Середа оторвался от созерцания звезд.

Ответить Павел не успел. Романтично-ностальгическое настроение было перебито ровным голосом Копаныгина, раздавшимся из динамика громкой связи.

- Командир корабля, первый пилот, требуется ваше присутствие в рубке.

Виктор развернулся к выходу, а Павел с сожалением бросил в воду камешек, поднятый только что с песка.

- Витька, если можно, побыстрее, - добавил динамик все тем же ровным голосом.

На Павла эти слова подействовали, как пинок – он вылетел вслед за командиром из кают-компании, даже не обнулив код в камере. Михаил во время своих дежурств редко срывался с официального тона. Для него назвать вот так по громкой связи командира «Витькой» было равносильно воплю «Караул!»

В рубке Виктор сначала сел в центральное кресло перед пультом, и только после этого задал вопрос.

- Что случилось? - Он давно уже выработал у себя «Правило капитана №1» - никогда не паниковать, и в любой ситуации быть спокойным, как на тренировках на Земле.

- Это еще что за мусор? – вырвалось у Павла чуть раньше, чем Копаныгин начал отвечать. – Мы должны подойти к Бете через пятьдесят часов, а планеты здесь сейчас быть уже не должно. Что это на экране?

- Астероиды. Мы входим в пояс астероидов Беты. Это я и хотел вам показать, - пальцы Михаила стремительно летали по клавишам.

- Козелков, а разве у Беты есть пояс астероидов?

- Не было при предварительном сканировании. Результаты ты сам видел, - покачал головой Павел.

Виктор кивнул и вывел на монитор журнал наблюдений.

- Да, тут должна была быть планета. Я помню… Ну, точно.

- Планета взорвалась сорок два часа назад, - сообщил Копаныгин, не отрываясь от своего монитора. – Я проверил.

– А почему мы об этом узнали только сейчас? Кто был на вахте?

- Лобанов, - мрачно ответил Павел. – Его вахта закончилась вчера вечером.

- Миша, а что с датчиками жизнедеятельности? – вдруг спросил Середа. - Нет, я понимаю, что мы бы не пропустили планету с признаками жизни, да и далековато она от звезды - вряд ли. Но такие взрывы на пустом месте не возникают. Колония, шахты… Мало ли что, посмотри-ка записи.

Некоторое время Михаил молча сосредоточенно листал журналы показаний приборов.

- Нет, глухо. Ничего. Совершенно безжизненная планета.

- Странно, но уж лучше так, - кивнул Виктор. – Кстати, вызови Федора, Пашка. Надо выговор ему сделать. Разгильдяйство – последнее дело на корабле.

- Ага, Лбу это объясни, - усмехнулся Павел. – Он тебе лекцию прочтет, отчего и почему именно это разгильдяйство было обосновано, оправдано и необходимо всем нам. И, что самое главное, ты ему поверишь, - он нажал кнопку громкой связи по кораблю и произнес стандартную форму вызова.

Потом ненадолго, просто посмотреть, подошел к иллюминатору. Почему-то показалось, что его место сейчас здесь, и это было вовсе не любопытство – что он, астероидов не видел? Просто было предчувствие чего-то, что должно придти оттуда, снаружи… и Павел не мог решить, что это было за предчувствие – опасности или просто чего-то необычного.

- Астероиды – это не самое интересное. Вот что я хотел вам показать, - голос Михаила стал необычно для него возбужденным. – Неизвестный корабль.

Середа вскочил с кресла и буквально приклеился к монитору. Павел мгновенно оказался рядом с ним.

- Сбрасываем скорость, - негромко скомандовал Виктор. – Мы успеем? Козелков, маяк на астероид!

- Я уже рассчитал параметры торможения, - отозвался Михаил. - По всему выходит – успеем. Еще минут десять, и сделаю выход на орбиту.

- Молодец, - восхитился командир. – Работаешь на опережение.

Павел стряхнул с себя непонятное оцепенение, охватившее его после сообщения о неизвестном корабле, вернулся на свое место и занялся маяком. Теперь он сам видел на экране очертания явно искусственного металлического тела на поверхности одного обломка, хотя затруднился бы назвать это создание звездолетом – слишком изящные, округлые биологические формы. Впрочем, что еще это может быть? Пока мозг лихорадочно пытался осознать происходящее, руки автоматически выполняли обычную работу – дальность… скорость… прицел… пуск.

- Есть залп. – Белая точка маячка по выверенной траектории достигла поверхности астероида в заданной точке. – Маяк на месте. Сигнал пошел. Не потеряем, - отрапортовал Павел.

- Отлично. – Середа не отрывал взгляд от цифр на мониторе. – Паш, займись Лобановым, он уже двери подпирает. Когда закончишь показательную порку, присылай его к нам, он маяк держать поможет, а сам сделай расчет разгона. Бери ноутбук, иди в классную, как всегда. Миша…

- Вводные уже сбросил, - отозвался Копаныгин.

- Внимание по кораблю, - Виктор включил громкую связь. – Прошу всех занять рабочие места, мы готовимся к торможению. Подробности я сообщу позже.

Павел вздохнул. Он уже привык, что львиную долю воспитательно-организационной работы Виктор переложил на него, но каждый раз, когда доходило до подобных ситуаций, настроение у него портилось. Тем более именно сейчас он чувствовал, что ему просто необходимо присутствовать в рубке. Но приказ командира – даже в форме просьбы – это приказ.

Лобанов ждал перед дверью в рубку – как всегда, во время аврала, двери эти блокировались. Пока их не открывали изнутри, никто не мог войти и помешать работе пилотов.

Павел остановился в коридоре, не выпуская ноутбук, и повернулся к Федору. Как и следовало ожидать, тот безошибочно почувствовал направление грядущей беседы, и оправдываться начал раньше, чем Павел открыл рот.

- А что я? Почему чуть что, сразу я?

- Разговоры, - решительно оборвал его Козелков.

Лобанов замолчал и выпрямился. Хотя отношения на «Заре» всегда были какими-то… домашне-семейно-дружескими, но в определенные моменты все чувствовали, когда кончались эти отношения, и начинались официальные. Сейчас был именно тот случай.

- Ты дежурил прошлые сутки в рубке?

Федор обреченно кивнул огненной шевелюрой.

- Я.

- Почему не сообщил о взрыве в ноль тридцать, по курсу корабля? Мы шли прямо на него!

Покаянно-недоуменное лицо Лобанова говорило само за себя. Ни о каком взрыве он понятия не имел. Что его отвлекло – можно только догадываться, но показания приборов просмотреть ему было явно недосуг. Черт, а ведь получается, что Мишка тоже влип. Он должен был, принимая вахту, просмотреть записи локаторов… Ладно, Копаныгин сейчас нужен в рубке, и, потом, пусть с ним сам Середа разбирается. В конце концов, у меня через пять часов день рождения, - мрачно подумал Павел.

- После выхода из системы Беты двое суток ареста, - припечатал он Лобанову. – А сейчас марш к ребятам, мы только что сбросили маяк на один из астероидов, надо контролировать сигнал.

- Есть, - кивнул Федор. - А маяк по случаю чего?

- Вообще-то, ты сейчас должен стрелой лететь в рубку, без вопросов, - злорадно сообщил Павел. Но, все-таки, ввести нарушителя в курс дела было необходимо. – На одном из астероидов замечено искусственное тело, предположительно – космический корабль неизвестного происхождения. Мы находимся в режиме торможения. После достижения расчетной скорости, в капсуле пойдем на разведку. Иди, тебя командир ждет.

- Есть! – Лобанов скрылся в рубке, дверь за ним закрылась.

Павел сдавил пальцами виски. Все, надо идти работать. Экстренное торможение всегда чревато всякими неожиданностями. Вдруг перед глазами всплыло, чем мог Лобанов заниматься в рубке во время дежурства… черт, а это зачем в голову лезет?

По дороге в классную комнату он мрачно размышлял о превратностях судьбы, благодаря которым он вынужден тащиться черт знает куда с ноутбуком под мышкой, а не работать в рубке, как положено первому пилоту. Конечно, понятно было, что расчет разгона Витька не поручил бы Федору. Зато маяк контролировать можно только из рубки, где всего три рабочих места. Изначально планировалось, что на корабле будет работать шесть человек. В планы проектировщиков никак не входил космический «заяц», который обнаружился на борту уже за пределами Солнечной системы. И теперь вот уже шестой локальный год, как им приходилось перестраивать так тщательно распределенные на Земле обязанности, потому что Лобанов оказался на удивление способным и, главное, жаждущим деятельности человеком. Недооценивали они его дома, недооценивали.

- Паш, а что у нас случилось?

По коридору с огромными иллюминаторами вдоль стен его догоняла Юля Сорокина. Павел вздохнул, включил свою самую спокойную улыбку и обернулся.

- Все нормально. Экстренное торможение, - ответил он, покачивая в руках ноутбук.

- Что-то случилось?

- Ничего страшного, с нами все в порядке. Юль, мне работать надо. Витька скоро все объяснит. Ты иди в биоцентр, он же просил… А Федька в рубке, - предупредил он незаданный вопрос. – Они там работают, поэтому я в классную. Ты иди.

- Спасибо.

Юлька развернулась и убежала в сторону биоцентра. Кажется, немного обиделась на суховато-уклончивые ответы. Ничего, она умная, все понимает, это же работа. А на работе все личное лучше забывать. Хотя, если подумать, какое-такое личное у него с Юлькой? Мало ли, что на Земле психологи сочли их идеальной парой. Жизнь в лице Лобанова внесла свои коррективы.

Тут под ногами мявкнуло. В открывшуюся дверь в классную первым просочился Барсик, которого, видимо, отовсюду прогнали, и он пришел общаться к единственному другу, ни разу на него не прикрикнувшего за все пять совместно проведенных на корабле лет. Павел усмехнулся, смиряясь с тем, что необходимого для работы одиночества ему в этот раз не видать. Правда, в отличие от остальных членов экипажа, Барсик был молчалив, и максимум, что мог себе позволить, это мирно спать на коленях работающего за столом.

Спустя полчаса он спихнул на пол недовольного кота, подхватил ноутбук и вернулся в рубку. По дороге услышал Середу, объявляющего об окончании торможения и выходе на орбиту Беты.

- Сдай расчеты Копаныгину, - встретил Виктор Павла на пороге, - и вперед, на астероид. Идете вы с Лобановым, ты старший. Федька уже готовится.

- Десант первопроходцев-спецов в действии, - подошел Михаил, протянул руки за ноутбуком. – Ты закончил разгон?

- По твоим вводным, - кивнул Павел, передавая компьютер, и снова повернулся к командиру. – Какие-то дополнительные указания, или действуем по обстановке?

- Берете образцы всего, до чего сможете дотянуться. Будьте осторожны, мы до конца не разобрались в природе взрыва. Есть указания на внешние причины.

- Внешние?

- Трудно сказать, но такое впечатление, будто кто-то выстрелил в планету банальной атомной бомбой. Радиационный фон, мягко говоря, повышен, поэтому по возвращении и вы, и образцы пройдете большую чистку. Единственное, что мне непонятно в принципе, как там уцелел корабль?

- Если уж на то пошло, это может быть тот самый корабль, с которого произвели выстрел, - пожал плечами Павел. - Кстати, взрыв произошел меньше двух суток назад. Радиационная защита выдержит?

- Выдержит, - подал голос Копаныгин, - и даже запас есть. Не волнуйся, мы же не смерти вашей желаем.

- Ага, только покалечить, - усмехнулся Козелков. – Оружие берем?

- Как всегда. – Виктор покачал головой. - Вряд ли там есть кто-то живой – датчики молчат, хотя это может быть сбой из-за изменившегося радиационного фона. Но на всякий случай… Мы на связи, будем следить за вами до вашего возвращения. Если что-то случится, за вами пойдут Копаныгин и Панферова… - Середа обернулся к пульту управления. - Так что, Миш, заканчивай проверку, сдавай расчеты мне, зови Катю, и будьте готовы к выходу, на всякий случай. – Он снова повернулся к Павлу. – Удачи, мы на вас рассчитываем.

Спустя сорок минут они с Федором сидели в разведывательной капсуле, и оба дружно испытывали некоторое чувство дежа-вю.

- Кутейщиковой не хватает, - вздохнул Лобанов, когда они уже задраили люк, и следили за обратным отсчетом секунд.

Павел улыбнулся. Когда высаживались на Вариану, они тоже шли первыми, только с ними была еще Варя Кутейщикова, экзобиолог. Сегодня Середа Варвару не пустил, хотя наверняка она рвалась опять в первых рядах. Да и правильно, с камнями и железками они прекрасно разберутся без экзобиолога.

- Нечего ей в этом пекле делать, - сказал он вслух. – Готов? Сигнал есть? Давай приемник.

- Есть сигнал. Я его не выпускаю, - Лобанов передал ему приемник, который Павел тут же подключил к бортовому компьютеру.

- Поехали.

Открылся внешний люк, и капсула медленно выплыла из шлюза. Маяк исправно работал, автопилот держал курс, и некоторое время Павел просто следил за показаниями датчиков. Федор сзади молчал, видимо, ему тоже было не до разговоров.

- Козелков, мы наблюдаем за вами, - раздался в наушниках голос Середы. – Мы все время на связи. Будьте осторожны.

- Есть, быть осторожными, - откликнулся Павел.

Перед мысленным взором нарисовалась рубка, которую сейчас, как всегда в таких ситуациях, заняли все оставшиеся члены экипажа – Юля и Катя у иллюминаторов, Витька с Мишкой на своих местах, а Варя – обязательно за креслом Виктора.

Еще на Земле всем было известно, что Середа давно и безответно влюблен в первую красавицу класса – Варю Кутейщикову. С точки зрения Виктора, это было совершенно безнадежное мероприятие: тогда Витька был обычным с виду ботаником, даже в очках - все, как полагается. А она – прекрасная, стройная, белокурая, с длинной пушистой косой и огромными серо-зелеными глазами. Виктор ее молча тихо боготворил, Варя же ко всем мальчишкам относилась ровно, а вот именно он вызывал у нее нечто среднее между открытой неприязнью и презрением в связи с его легкомысленным, по ее мнению, увлечением космосом.

Варя была убежденным борцом за сохранение природы на Земле, и все изыскания, направленные дальше земной биосферы, считала бесполезной тратой времени. И только после того, как она вошла в состав первой межзвездной экспедиции, направляющейся к Альфе Кассиопеи для спасения второй планеты системы, ее отношение к работе Середы, а заодно и к нему самому претерпело значительные изменения. Правда, Павел, как постоянный наблюдатель со стороны, мог с уверенностью сказать, что все презрение и недовольство Кутейщиковой еще на Земле были вызваны желанием не показывать истинные чувства. Ну, если говорить проще, была Варя влюблена в Виктора точно так же, как и он в нее, но старательно скрывала это даже от себя самой. Поэтому и позволила себя убедить в необходимости ее участия в этой экспедиции, поэтому и бросила непонятно на кого защиту земной природы, с тем же рвением отправившись защищать чужую природу неизвестной планеты.

Понадобились почти год полета и смертельно опасные приключения на Вариане, чтобы Варвара, однажды чуть не потеряв Виктора, поняла, как он ей был нужен. Правда, сам Середа долгое время был убежден в том, что главное его счастье заключалось в вовремя проведенной на Земле коррекции зрения и избавлении от ненавистных очков.

С тех пор, как они улетели с Земли, все повзрослели. Они сделали это намного быстрее, чем взрослели бы дома. Можно было предположить, что детские чувства, ярко вспыхнув, быстро угаснут, но, видимо, обстановка постоянной опасности и отсутствие затягивающего быта сделали свое дело – и взаимное притяжение только усиливалось.

Павел коротко вздохнул. За последние пару лет он перечитал горы литературы, обнаруженной им в библиотеке, - те, кто готовил их взросление, хорошо представляли, какие книги будут помогать в этом нелегком процессе, если учесть, что ни одного взрослого человека на корабле не было изначально. Некоторый контроль осуществлялся с Земли, пока была связь. Но искривление пространства и сверхдальние расстояния прервали эту связь достаточно давно. Середа говорил, что в следующий раз связаться с Землей они смогут только лет через двадцать. Веселая перспектива, хотя, в общем-то, известная давно. Как и то, что, когда они вернутся, на Земле уже пройдет несколько столетий, и возвращение будет хоть и домой, но дом этот может оказаться совсем не тем, что они оставили.

Прочитанные книги, конечно, позволили многое узнать и понять. Но вот как быть, если тебе всего девятнадцать, о любви ты знаешь только из книг и фильмов, в действительности все твои друзья уже с девушками, а тебе это не светит даже в далекой перспективе…

- Подходим к маяку, - вернул Павла к реальности голос Федора. – Проснись, капитан!

- Адмирал, по меньшей мере, - поправил его Козелков и перехватил управление у автопилота – садиться на поверхность он предпочитал вручную. – «Материк», я - «Остров». Мы у цели, Виктор. Начинаю посадку.

- Ни пуха! – пожелал Середа в наушниках.

- К черту, - пробормотал Павел, и капсула медленно пошла к поверхности астероида.

Теперь уже отчетливо был виден чужой звездолет – серебристо-голубое веретено с огромной рваной пробоиной ближе к острию.

- Посылай наши позывные во всех диапазонах, если они услышат, должны хоть как-то отреагировать, - бросил Козелков Лобанову.

- Есть. Как бы они не отреагировали вторым выстрелом, - откликнулся Федор.

- Не смешно.

- А я не клоун. Я просто реально смотрю на вещи.

- Федька, или мы работаем, или возвращаемся, и я требую заменить тебя Копаныгиным, - привычно прекратил дискуссию Павел.

Они с Федором не в первый раз работали вместе. Как бы весело всем с Лобановым ни было, но лучше всего он сработался в паре с Козелковым, что странно, ведь на Земле они были просто непримиримыми противниками во всем. На «Заре» они тоже оказались соперниками – так получилось, что Федор неожиданно занял место, как бы предназначенное Павлу, но тут уж никуда не денешься. В принципе, он был даже доволен. Юля - девушка замечательная, но, как говорилось в недавно прочитанном им «Понедельнике» Стругацких, – быть обреченным даже на любовь самой прекрасной девушки на Земле не так уж и приятно. А тут еще и не любовь, а не пойми, что. Теперь же будущее Павла было по-прежнему приятно неопределено.

Однако, если сейчас они с Федором напорются на что-нибудь веселое, интересное и особо опасное, будущего может не оказаться вовсе.

Капсула замерла метрах в пятидесяти от чужака. Павел выключил двигатели и проверил фон. Определение «в норме», конечно, было неподходящим для уровня радиации, зашкаливающего за опасный для жизни раз в десять, но защита скафандров могла выдержать и больше.

- Чистить ее потом, не перечистить, - проворчал Лобанов, имея в виду загрязненную капсулу.

- Думаю, мы капсулу просто ликвидируем, - отозвался Козелков. – Еще не хватало… Многовато будет, возиться с очисткой. Молчат? – для протокола спросил он.

- Молчат, - для протокола же ответил Федор. – Если бы был сигнал, ты бы уже об этом знал.

- Не сомневаюсь. Так, - Павел обернулся назад, – я пойду первым, и если все будет нормально, позову тебя.

- А почему ты? – мгновенно ощетинился Лобанов. – Не доверяешь?

Павел мысленно застонал. Федька неизлечим.

- Потому что я руковожу этой высадкой, и я так решил. Достаточное объяснение? – сказал он вслух.

- Нет, - бодро ответил Федор. – Ты для экспедиции важнее.

- Федя, - терпеливо продолжил Павел, - Копаныгин в состоянии обойтись без подсобного рабочего, а ты вполне освоил за последние четыре года все мои обязанности пилота. Так что ничего подобного. А вот как я буду в глаза Юльке смотреть, если я вернусь, а ты нет – целая поэма. Поэтому пойду я.

Возражения Федор быстро сформулировать не смог, и Павел кивнул.

- Закрываем шлемы, я выхожу. При выходе не забудь оружие, - скомандовал он Федору, сам пристегнул к поясу кобуру излучателя. Не дожидаясь ответа, выскользнул наружу и люк за ним закрылся. Павел медленно - быстрее не получалось с непривычки из-за уменьшенной силы тяжести - направился к звездолету, оставив недовольного, но уже не протестующего Лобанова внутри капсулы.

- Ну, ты даешь, - восхищенно сказал в наушниках Середа. – Юлька растрогана, рыдать пошла, - на фоне его голоса раздалось возмущенное фырканье самой Юли. – Нет, правда, она оценила.

- «Хоботов, я все оценила», - пробурчал Павел цитату из любимых «Покровских ворот». Громче отрапортовал: - Подхожу к звездолету. Сначала я его сам осмотрю, потом, если все нормально, Лобанов принесет контейнер, соберем образцы.

- Аккуратнее, Пашка. Несмотря на всех твоих заместителей, ты, все-таки, нам нужен. Желательно, живым, - сообщил Виктор. – Все, не мешаю. Держи нас в курсе, и включи местную связь, а то Лобанов уже беспокоится.

Павел мысленно стукнул себя по лбу – совершенно забыл про местную связь. Старею…

Вблизи звездолет оказался ослепительно красивым. Неизвестный металл переливался в бледных лучах Беты нежным серебристо-голубым сиянием. Сразу вспомнилась «Туманность Андромеды» и спиралодиск из глубин вселенной. Веретенообразный пришелец казался ближе для восприятия землянина, чем его фантастический собрат, но не менее опасным. Правда, он был поврежден. Может, им повезет, и охранные системы отключены.

Размеры звездолета позволяли обойти его вокруг, что Павел и предпринял. Около пробитого неизвестным снарядом отверстия он остановился.

- В звездолет можно пробраться, - прокомментировал в микрофон. – Нам повезло, это не двигательный отсек. Вижу поврежденную внутреннюю обшивку, похоже на наш пластик… Иду внутрь.

- Осторожнее, исследователь! – коротко посоветовал Середа.

- Да знаю я…

- Пашка, иду к тебе, - категорично встрял Лобанов. – При подходе тебя не обстреляли, значит, снаружи опасности нет. Лучше, если я буду рядом.

- Контейнер не забудь. И оружие, - обреченно согласился Павел. – И внутрь пока не лезь. Тут можно образец внешней обшивки взять, если помочь резаком излучателя.

- Есть. Иду.

Павел не стал дожидаться, пока Лобанов доскачет до него – конечно, Федька счел ниже собственного достоинства просто идти, и передвигался слегка замедленными прыжками молодого олененка, благо, гравитация позволяла. Павел покачал головой, не торопясь, начал забираться в звездолет.

Нижний край отверстия находился на уровне плеч, поэтому, слегка подтянувшись на руках – уменьшенная гравитация и ему помогла, - он легко запрыгнул внутрь. Оплавленные края отверстия и сгоревшая внутренняя обшивка говорили о том, что повреждения были нанесены выстрелом из какого-то мощного оружия, о чем Павел и сообщил ребятам.

- Мне кажется, это была глобальная стычка. Мини-звездная война, - предположил он. – Иду дальше. Тут все сгорело, но завалов нет, пройти можно.

- Образец взял, иду внутрь, - отчитался Лобанов.

- Федька! Сказал же, жди снаружи! – остановился Павел.

- А внутреннюю обшивку на образец? – немедленно отозвался Федор деловым тоном. - А подстраховать командира?

- Виктор, я с этим самодеятельным штурмовиком последний раз иду, - с досадой сообщил Козелков, и обнаружил, что связь с «Зарей» пропала. – Федор, ты Середу слышишь?

- Слышу, он комментирует твои предположения о звездных войнах. А ты нет?

- Оставайся у отверстия, будем играть в испорченный телефон, - скомандовал Павел. – У меня связь заблокирована. Видимо, обшивка звездолета глушит наши волны. Буду вести репортаж тебе, а ты - держать в курсе Середу. Скажи ему, что я в порядке. Тут коридор, темно, включаю фонарь. Иду дальше.

Выслушав, как Лобанов уже без веселья в голосе передает информацию в рубку, Павел углубился в недра звездолета.

Узкий луч индивидуального фонаря на шлеме скафандра выхватывал фрагменты стен. По мере удаления от места повреждения становилось понятно, какую красоту уничтожил взрыв. Внутренняя обшивка была того же серебристо-голубого цвета, только материал был мягкий, и казалось, что на ощупь он должен был быть шелковистым и нежно-теплым.

- Федь, потом надо будет тут внутри тоже несколько образцов взять, - мимоходом сказал он, и понял, что Федор его тоже не слышит. Ладно, не страшно. Зная этого специалиста по нештатным ситуациям, можно было предположить, что минут через пять он сам окажется за этим поворотом.

Странно, столько идти – и ни одной двери или люка в стене. Или они надежно скрыты в этом шелковистом сиянии, или это, все-таки, нежилые отсеки. О том, что такая красота могла быть полностью автоматической, Павел старался не думать. Хотя, надеяться на то, что он найдет останки инопланетянина – значило желать гибели того самого неизвестного инопланетянина. И тут он поймал себя на том, что уже знакомое предчувствие неведомого снова охватило сознание. Нечто непонятное сжимало сердце и заставляло учащаться дыхание… нервы, черт побери. Надо будет у Юльки что-нибудь успокаивающее попросить. Так нельзя, первый пилот!

Луч фонаря скользнул по левой стене, и Павел чуть не вскрикнул. В голубой стене явно была вертикальная щель. Дверь? Посмотрим… Забыв об опасности и о том, что связи нет, он прикоснулся рукой к ровному и такому же шелковистому на взгляд краю «двери». Он ожидал и всем существом желал, чтобы это была дверь, а там… Поэтому, когда под его рукой отверстие расширилось, расползлось в стороны, он даже не удивился. Осмотрел снова края «двери». Было ощущение, что «створки» просто растворились в остальной стене – отверстие казалось прорезанным в ней, без намеков на то, что только что стена была сплошной…

- Что с тобой? – окликнул его голос Лобанова. Понятно, пять минут истекли.

- Все в порядке. Обшивка все глушит. Связь возможна только в пределах нескольких метров.

- Ты куда?

- Внутрь. А ты будешь ждать тут, - голосом, не терпящим возражений, категорично ответил Павел и сделал шаг вперед.

Луч света выхватил из бархатной темноты нечто, до боли напоминающее пульт управления. Мертвые погасшие экраны, кнопки, динамик… или что это могло быть. Белоснежное кресло пилота. Одно. Вполне гуманоидное кресло. В смысле, рассчитанное на гуманоида… Дьявол, кажется, сейчас, все-таки, будут останки инопланетянина.

Павел медленно оглядывался, не торопясь входить.

- Что там, что ты молчишь? – нетерпеливо спросил Лобанов в наушниках.

- Смотрю. Иди-ка сюда, Федька. Тут все тихо, - он махнул рукой на осторожность. Звездолет был явно мертв, а вдвоем будет проще разобраться.

Федор прошел мимо, прямиком к пульту. Заложив руки за спину, осмотрел кресло, экраны, мертвые щитки приборов.

- Вот скажи, что ты… - обернулся он к Павлу и неожиданно замолк, потом рванулся куда-то вправо.

Павел хотел спросить, что случилось, но слова застряли в горле. У голубой стены лежал чел… гуманоид. В скафандре. Серебристо-голубого цвета. Похоже, инопланетяне предпочитают этот цвет всем другим, пронеслось в голове. Тонированное стекло шлема не позволяло разглядеть голову гуманоида. Видимо, та же мысль посетила и Лобанова, потому что он попытался на ощупь отыскать застежку, защелку, замок…

- Погоди, Федька, - Павла будто что-то толкнуло изнутри. – Не надо! Мы возьмем его на «Зарю», и там разберемся.

- Рехнулся? – поднял голову Федор. – Я думал, я тут самый псих. Оказывается, нет. Ты хуже.

- Хорошо, вынесем его наружу и спросим Середу, - пошел на компромисс Павел.

Но оставлять инопланетянина или здесь же вскрывать скафандр он не собирался. Какое-то время тихий внутренний голос пытался возражать, но Павел его не слушал. То самое чувство неизбежного «чего-то» продолжало пульсировать в груди, заставляя торопиться, как будто вот-вот может быть поздно. Он подошел к инопланетянину и легко поднял его на руки.

- Я понесу тело, а ты возьми еще образцов по дороге.

- Адмирал, есть предложение обойти звездолет до конца. А вдруг он тут был не один?

Павел поразмыслил.

- Иди. Что-то мне подсказывает, что ты ничего не найдешь, но попробуй. Я потихоньку двинусь к выходу, а ты не задерживайся. Зови, если что.

Спохватился, что звать без связи будет бесполезно, но Федор уже исчез в проеме. Немного поразрывавшись между притягивающим к себе телом инопланетного пилота и чувством долга, Павел выбрал первое. Его не покидала уверенность в том, что корабль не таит больше никаких сюрпризов. Откуда это чувство взялось, он не мог объяснить, но оно было.

Путь обратно оказался чуть длиннее, из-за ноши на руках Павел потерял мобильность, да и тяжесть все-таки чувствовалась, несмотря на небольшую гравитацию. Федор догнал его как раз вовремя – у отверстия. В одиночку перетащить тело гуманоида наружу не представлялось возможным. С помощью Федора все прошло быстро, и уже через пару минут Павел связался с рубкой. После его запроса о переправке инопланетянина на «Зарю» наступила пауза. Середа выключил микрофон. Совещаются.

- Не разрешит, - с явным уже сожалением в голосе констатировал Лобанов. – Мишка, Варька и сам Витька точно, против. Катя – как Мишка.

- Не факт, - не согласился Павел. – Катя вполне самостоятельна в принятии решений. Кто бы говорил! Может, если бы не она, ты бы уже внуков на Земле нянчил.

Федор, кажется, смутился. Та история… Когда он только появился на корабле, он не сразу, конечно, вписался в коллектив, и несколько недоразумений привели к тому, что Середа уже поставил вопрос о возвращении Федора обратно на Землю в разведывательной капсуле – благо, расстояния тогда позволяли. И только Катя была категорически против. Правда, у нее были на то веские причины, но о них знали только сам Федор и еще Юля, с которой Катя очень близко дружила.

- Ну, все равно… - начал он, но не успел закончить.

- Лобанов, твое мнение! – раздался в наушниках голос Середы.

- Такой шанс! Второй раз за полет встретить разумную расу и не изучить все, что можно – непростительно. Я – за, - твердо сказал Федор.

- Большинством голосов с шестью «за» и одним «против» принято. Разрешаю доставить тело на корабль. Ребята, чистка на вашей совести. Мы вас не пустим, пока будет фонить.

- Есть, - отозвался Павел. Гложущее беспокойное чувство стало отпускать. И тут он подумал, что это, по меньшей мере, странно. Он волновался так, как будто это его хотят оставить в мертвом звездолете на ледяном обломке планеты. - Федька, не забудь образцы.

В капсулу загрузились без проблем. Третье кресло было занято телом гуманоида, Федор, радостный от удачного завершения опасной миссии, прикалывался на предмет баек о зомби. Павел подумал, что было бы неплохо, если бы эти байки в данном случае остались только байками. Теперь в душе снова росла тревога, но уже объяснимая – не везут ли они в этом нежно-голубом скафандре смертельную опасность для всех?

Шлюз открылся, впуская их, и времени для раздумий и сомнений уже не осталось. Капсула плавно вплыла в док.

Чистка заняла часа два. Надежды на аннигиляцию капсулы не оправдались. Середа не дал команды, поскольку аппаратов оставалось всего четыре, - и ее тоже пришлось чистить. Наконец, чистка была окончена, и внутренние двери шлюза открылись. У входа их уже ждали все, кроме Копаныгина, чья вахта еще не окончилась. Павел подозревал, что это именно его голос был против транспортировки тела на корабль. Варя и Юля стоялиоколо медицинских носилок на колесиках – для инопланетянина, - обе в защитных костюмах,. Гуманоида приняли, положили на носилки, и девушки повезли тело к биолаборатории. Специалист по нештатным уже скрылся в скаф-боксе.

- Вскрывать будем, - сообщил Середа. - Варвара сказала, что никого близко не подпустит, пока сама не разберется. Иди, снимай скафандр, но защитный костюм оставь, и не сдавай излучатель – пойдешь с ними для прикрытия. Мало ли, что.

- Есть.

Павел понимал, что вскрытие будет проходить в закрытой лаборатории, и что всем сразу там, действительно, нельзя находиться. Торопливо освобождаясь от скафандра в скаф-боксе, он обратил внимание, что Федор тоже остался в защитке и при оружии – значит, и он пойдет. Юльку бы выгнать, но нельзя – Варе нужен ассистент. И опять это пульсирование в груди. Черт, скорее бы уже все случилось!