Глава 1

Человек, разочаровавшийся в жизни, одинокий и потерянный, терзаемый нескончаемой душевной болью, подобной мучительной пытке, зовёт на помощь смерть, желая укрыться от гнетущей печали за её чёрным плащом. И тот мир – царство неизведанности и темноты – уже не вызывает былого ужаса и дрожи. В надежде обрести там спокойствие и забытьё, держа за руку смерть, человек сбегает из мира живых в ту неизведанную никем страну, чтобы остаться в ней навсегда, поселиться на веки вечные.

Что есть жизнь, если нельзя верить собственным ушам, собственным глазам, нельзя верить голосу сердца и словам, исходящим из чужих уст? Вся суть сводится лишь к тому, чтобы жить, разгадывая загадки. Но наши ответы не всегда оказываются верными, а каждое поражение подобно медленному, коварному убийце, который по частям отбирает надежду, а затем и всю жизнь без остатка…

Анна совершенно не думала, куда она идёт и где может оказаться. Смирившись со своей разбитой судьбой, она ступала, словно умирающая лань, покорно идущая на смерть к краю обрывистой пропасти. Хотя мимо и проходили люди, никого из них не привлёк её потерянный образ. Почти никого… В тот момент, когда Анна подошла к окраине города, за ней начала пристально следить пара чьих-то глаз, а затем и ноги таинственного наблюдателя повели его следом за ней.

Анна совсем не заметила, как оказалась за пределами города, вдали от шума, людей и прочей суеты. Осознав, что ушла уже достаточно далеко, она огляделась. Вокруг не было ни единого признака жизни, лишь дорога, сплошь покрытая грязью, окружённая пустошью, с парой кустов и деревьев. И тут Анна решила сойти с дороги. Быстрым шагом, будто куда-то спеша, она пошла по траве и, убедившись, что дорога полностью скрылась из вида, остановилась и выпустила из рук свои вещи.

Ночь обещала выдаться холодной. Она становилась беспощадна ко всякому, кто решался нарушить её уединённое одиночество. Анна сняла с шеи кулон, раскрыла его и посмотрела на лица родителей. «Мама, папа, дождитесь меня! Уже совсем скоро мы снова будем все вместе!» – произнесла она вслух, поцеловав фотографии и снова надела его на шею. «Лучше умереть, чем вечно оставаться предметом всеобщей жалости!» Произнеся эти роковые слова, Анна расстегнула пальто и бросила его на землю, затем сняла перчатки, развязала шейный платок и сняла с ног туфли. Оставшись всего лишь в тонком платье, она легла на сырую землю и, сложив руки на груди, закрыла глаза. Холодный воздух в одно мгновение поглотил её хрупкое тело, повергнув его в сильнейшую дрожь. Сильная усталость заставила Анну уснуть почти в тот же миг. И она уснула бы навсегда этой ночью… Однако Бог не желал забирать Анну на небеса, и смерть не была послана за её исстрадавшейся душой.

Пролежав на земле час, Анна ощутила тепло. Она открыла глаза и увидела, что перчатки снова надеты на её руки, шея покрыта платком, туфли на ногах, вся она сверху укрыта своим кашемировым пальто, а воздух вокруг неё перестал быть холодным. Повернув голову на бок, Анна увидела светловолосого мальчика, который сидел возле разожжённого костра и смотрел прямо на неё.

– Если ты ангел, отведи меня скорее к родителям! Я должна их увидеть! – умоляюще попросила Анна.

– Я не ангел, мисс, я просто человек. И ты не умерла, – ответил он.

– Не умерла? – она тут же подняла спину с земли. – Я всё ещё жива? Как же это так? Я же должна была замёрзнуть!

– Я понял, что ты этого хочешь, поэтому и надел на тебя обратно всю одежду и разжёг костёр.

– Ну вот, ты всё испортил! – растерянно воскликнула Анна, встав на ноги. – Мне было это нужно, понимаешь? И откуда ты только взялся?

– Я ещё в городе тебя заметил. Ты шла совсем одна, и выглядела довольно странно. Но знаешь, на самом деле я хотел другого. При тебе имеются дорогие вещи: серьги, кулон, да ещё в придачу и целый багаж, – спокойно рассказывал мальчик, тоже поднявшись с земли. – Мне хотелось выследить тебя, а потом обокрасть, выждав удобный момент. Редко выпадают такие возможности.

– И почему же ты этого не сделал? Я бы замерзла, а ты бы смог присвоить себе всё, что хотел. Мы оба остались бы вполне довольны.

– Я не знаю, но меня что-то вдруг остановило. Когда ты вышла из города, я понял, что ты вовсе не избалованная богатством девица, направляющаяся в свой богатый дом, а несчастная девушка, с которой что-то случилось. А когда я услышал ту короткую речь, что ты произнесла, стоя на этом самом месте, мне многое стало ясно. Я – Томас Фэлд, – мальчик добродушно протянул Анне руку.

– Анна Рочфорд, – она подала ему свою руку в ответ. – Скажи, Том, как родители позволяют тебе бродить по городу и его окрестностям в столь поздний час?

– Думаю, если бы они были, то не позволили бы мне этого. Их нет. Я никогда их не видел. Может, их и не существовало вовсе. До одиннадцати лет меня воспитывал приют, и я всегда ненавидел то место: там всё было мерзким и ужасным, – рассказывал Томас. – Даже имя мне там дали ужасное, настолько ужасное, что я не хочу вспоминать его. Имя, которое я назвал тебе, я дал себе сам. Как-то однажды я услышал его от одного джентльмена и сразу же понял – имя Том мне нравится больше всех существующих. А фамилию я просто выдумал.

Анна присела на траву, продолжая внимательно слушать рассказ мальчика.

– Я сбежал из того мрачного места и уже четыре года живу так, как мне хочется.

– Совершенно один? – поразилась она.

– Да, но зато я свободен! Меня больше не бьют палкой и не называют гнусным ничтожеством, напрасно родившимся на свет, и я этому безмерно рад!

– Как же ты жил всё это время? Где брал пищу и находил кров? – удивление всё так же не сходило с её лица.

– Я вор, самый ловкий каких только видел свет! – Томас сделал реверанс, как представивший себя почтенный господин. Его фраза и изящный поклон вызвали у Анны восхищённую улыбку. – Но я краду только у богачей. Лишившись нескольких фунтов, они не становятся беднее, а вот мне, как бедняку, эти деньги помогают дожить до следующего дня. А домом для меня каждый раз становится то место, какое мне только удаётся отыскать.

– Ты, как Робин Гуд! – с улыбкой воскликнула Анна.

– Кто?

– Робин Гуд! Это персонаж из одной моей книги. Он тоже был вором, но крал лишь у богатых. А ещё он был отважным смельчаком, свободным и тоже довольно ловким!

– Здорово! Ну, а теперь, Анна, твой черёд. Расскажи мне свою историю, – Томас сел на землю и, опершись подбородком о сложенные на коленях руки, приготовился слушать.

Анне было ужасно горько снова вспоминать всё, что с ней произошло, но всё же она нашла в себе силы и рассказала мальчику всё-всё, до мельчайших подробностей. Говоря о самых болезненных моментах расколовшейся на тысячи осколков жизни, глаза её наливались слезами и начинали блестеть, словно зеркала, но Анна не позволяла им взять над собой верх. Она замолкала, задерживая страдания в глубине себя, и вновь продолжала свой скорбный рассказ.

– Вот и вся повесть обо мне, а какой я ей предписывала конец – тебе уже известно.

– Всё это слишком ужасно! – Томас с пониманием посмотрел в её печальные глаза. – И теперь мне понятно, почему ты хотела умереть. Случись такое со мной, я бы пожелал того же. Но вот только почему ты не бросилась с причала вслед за цветами? Ведь твои родители погибли в море, не здесь.

– Я боюсь воды и стала бояться её ещё сильнее с тех пор, как утонули мои мама и папа.

– Хм.., – Томас на минуту призадумался, а затем, словно что-то придумал, всплеснул ладонями и снова оживился. – В тебе остались страхи!

– И что же это означает? – Анна непонимающе взглянула на него.

– Как это – что? Раз в тебе остались страхи, значит, на самом деле умирать ты не хотела! Что-то в тебе осталось жить… Умри в тебе чувства и сознание, ты не стала бы думать о том, что боишься воды или чего-то ещё, и бросилась бы в морскую пучину вместе с цветами. Ты не хотела умирать, ты хотела жить!

– Я не знаю. Сильнейшее отчаяние заставило меня хотеть смерти. Однако сейчас я уже не желаю её общества. Томас, ты словно и вправду ангел, посланный мне с небес! – Анна благодарно взяла его за руку. – Знаешь, я услышала твою историю, и мне стало стыдно. Ты всегда был один: нелюбим, без друзей, без тёплого и уютного дома, никогда не сидел за большим обеденным столом в кругу семьи. Однако живя в одиночестве, ты не желал смерти, и даже не пытался её отыскать. А вот я оказалась слишком слабой, не способной принять трудности.

– Анна, ты вовсе не слабая! Мне было легко жить одному: без семьи, дома и любви, потому что я никогда не был знаком с такой жизнью. Я её не имел с самого начала. Не имел, значит, и не терял. Одиночество меня совсем не убивает. Мы с ним плечом к плечу уже пятнадцать лет живём и, порой мне кажется, что мы стали одним целым и не можем друг без друга. А ты жила иначе: имела семью и любовь. Терять всё это тяжелее, чем не иметь вообще. И я думаю, ты очень сильная, ведь чтобы остаться стойким до последней секунды, необходимо иметь мужество, а оно не каждому дано.

Его слова звучали очень тепло и утешительно, и вселили в сердце Анны частицу уверенности, такую для неё необходимую. Таинственная легкость вдруг воцарилась в её душе. На мгновение Анна даже засомневалась, что в самом деле жива: слишком уж спокойно ей стало. Ещё пару часов назад ей хотелось слиться воедино с воздухом или крупицами земли, дабы сбросить с себя чувство боли и одиночества, а уже сейчас она сидела в обществе неизвестного мальчика, который стал её другом хотя бы потому, что спас ей жизнь.

Неожиданные перемены – они всегда вызывают удивление и кажутся нереально-странными, ведь их светлого появления совсем не ждёшь в моменты полного отчаяния.

Анна смотрела на юного Томаса и видела в нём лишь чистоту, добро и открытость. Он вовсе не был похож на очередную загадку жизни, ответ на которую сложно отыскать. Все ответы уже были даны. Всего за несколько часов Анна и Том узнали друг о друге всё и, сами того не осознавая, сблизились так, будто были знакомы целую вечность. Они проговорили до рассвета, сидя на земле под одиноким, невысоким деревом, укутанные тёплым воздухом горящего костра. Ветер им не мешал: словно по волшебству он стих ещё в полночь, вернув округе нерушимую тишину.

Нежный свет восходящего солнца осветил лица их обоих, и теперь Анна и Томас определённо чётко смогли разглядеть друг друга, так как переливающиеся блики огня мешали это сделать. Том оказался очень красивым мальчиком. Слегка светлые волосы, глаза цвета дождя – серые, с лёгким отблеском зеленоватого оттенка, мужественный, красивый подбородок и правильные черты лица делали его и вправду похожим на ангела или прекрасного принца. Он был немного худощавым, но зато довольно рослым и хорошо сложенным, что совсем не выдавало в нём пятнадцатилетнего юношу.

– Вот и утро, – Анна устремила свой взгляд на восток. – И что же нам делать дальше? – растерянно спросила она.

– Жить! – уверенно ответил Томас, поднялся с земли и подал ей руку.

 

Глава 2

День, который стал для Анны началом новой и неведомой жизни, встретил её и Томаса радушно. Вчерашние холода отступили, и в Англию постепенно стало возвращаться свойственное лету тепло.

– В Лондоне я оставаться не могу, – сказала она. – Моё лицо здесь очень многим знакомо. Люди любят болтать и станут сочинять обо мне истории и сплетни, обсуждать мой крах, да и газеты не обойдут стороной. Этого нужно как-то избежать.

– Что ж, нет ничего проще: можно уехать куда угодно! – не думая ни минуты, предложил Том. – Мы исчезнем, и о тебе все забудут, а в любом другом городе ты никому не будешь известна. И мне не помешает сменить место. Лондон я изучил вдоль и поперёк, и он уже успел мне наскучить.

– Да, пожалуй, мы так и поступим! Только сперва я должна написать записку для моей няни, миссис Норрис. Если я просто исчезну, она станет тревожиться и может невесть что предположить.

– И куда мы отправимся? – спросил Том.

Анна остановилась, опустила на землю чемодан и, присев на него, призадумалась, перебирая в своей памяти карту неизвестных ей городов.

– Ммм… быть может, в Бат? Мои мама и папа там впервые встретились. Я ни разу не была в этом городе, да и знакомых там у меня нет. По-моему – идеальный вариант!

– Я согласен поехать в любой город. Для меня не имеет значения, где жить. Всё-равно везде будут всё те же дома и улицы, экипажи, лошади, куда-то спешащие люди, то же небо, солнце и угрюмый английский дождь, – ответил Том. – Вот только раздобуду нам денег и отправимся.

– Возможно, в этом пока не будет необходимости, – Анна поднялась с чемодана и открыла его. – Вот, смотри! Здесь, наверняка, может найтись что-нибудь, за что мы сможем выручить деньги.

Анна сняла свои золотые серьги, обручальное кольцо, от которого она была только рада избавиться, и достала из чемодана небольшую шкатулку, в которой тоже хранились некоторые из её оставшихся украшений.

– Всё это мы можем продать. Но только свой кулон я отдать не могу, хоть это и самое дорогое украшение из всех, что я имею. Он мне особенно дорог! Смотри, я покажу тебе его секрет, – Анна раскрыла кулон и показала Тому фотографии своей семьи. – Когда родители подарили его мне, отец сказал, чтобы я никогда не снимала кулон с шеи, и тогда мы всегда будем вместе, даже если он и мама не смогут быть рядом. Их подарок я не продам, какую бы цену мне ни предложили!

Том посмотрел на Роберта и Маргарет Рочфорд и улыбнулся.

– Они тебя любили. Конечно, этот кулон нельзя продавать! Это было бы низко и расценилось как предательство доброй памяти твоей семьи. Нам хватит и того, что лежит в этой шкатулке. И я знаю одно место, где нам могут хорошо заплатить.

Анна была рада! Том её понимал, и сейчас это было самым главным для неё.

– О, сегодня, ведь, воскресенье! – внезапно воскликнул он.

– Кажется, да. На мой взгляд – вполне обычный день, за исключением одного: сегодня намного теплее, чем вчера, и светит солнце.

– А вот и нет! – мальчик таинственно улыбнулся, чем вызвал у Анны любопытство. – Сегодня воскресенье, а, значит, откроется большая ярмарка! Торговцы будут продавать всякую всячину и всё самое вкусное. Только подходи и бери! А уж сколько людей там соберётся, и многие из них – с большими и толстыми кошельками! Мой любимый день! Я не пропустил ещё ни одной ярмарки!

– А вот я на ярмарках ни разу не была. Продукты и всё необходимое всегда закупали слуги.

– Анна, уверен, тебе понравится! Отправимся туда сразу же, как только на площади соберётся побольше людей. Шум и толпа – лучшие помощники в моём деле!

Время было ещё совсем раннее, а так как это был выходной день, то никого не толкала необходимость куда-то торопиться, и большинство людей дремали в своих тёплых постелях. Анна сочла это прекрасным шансом пройтись по городу и остаться незамеченной кем-либо из знакомых. Часы до начала шумной ярмарки они решили потратить на то, чтобы раздобыть денег.

– Анна, мне помнится, ты хотела отправить записку для своей няни. Ты можешь сделать это сейчас, а я пока быстро сбегаю к скупщику и обменяю украшения на деньги, а после – встретимся на площади. Как думаешь? – предложил Томас.

– Да, это будет хорошо. Сходи сам, а я тем временем напишу послание и отнесу его миссис Норрис.

Анна согласилась и достала шкатулку. Но, протягивая её Тому, она вдруг замешкалась, словно не решаясь отдать. Некоторое сомнение охватило её. И, конечно, она имела на это полное право. Жестокий обман одного человека несёт за собой весьма неприятные последствия: ложь начинает мерещиться всюду – в каждом слове и действии других людей. Но порой, когда нет ничего, кроме догадок, и точный вывод не сделан, рискнуть стоит: ведь, как иначе можно проверить человека – лжёт он или нет?

Решив, что терять уже нечего, Анна отдала Томасу шкатулку. Он был неглуп и, конечно же, заметил тень её сомнений, но об этом умолчал и даже взглядом не показал вида.

– Я постараюсь побыстрее. Встретимся на площади, не забывай! А если придёшь первой, жди меня и никуда не уходи. Потеряться нам нельзя! – сказал он и бегом помчался в неизвестном направлении.

Не доходя до дома миссис Норрис, Анна достала из саквояжа почти сточенный карандаш, лист бумаги, взятый в доме дядюшки, и, положив его на крышку чемодана, как на письменный стол, стала писать записку:

«Дорогая, миссис Норрис!

Я и Маркус Лоэр уже никогда не поженимся, и вместе нам не быть. Он оказался предателем и подлым лжецом. И это стало моим самым большим разочарованием в жизни. Сейчас он наслаждается обществом другой, а я, чтобы не встретить его на улицах города и избавиться от воспоминаний, решила уехать из Лондона, возможно, навсегда. Средства у меня есть, поэтому прошу: не тревожьтесь за меня. Напишите моему дяде Уильяму, скажите, что со мной всё хорошо! Он был добр ко мне, и этого мне не забыть! Вашу доброту я тоже сохранила в своём сердце! Память о хорошем согреет меня в часы холодного негодования. Прощайте!

Ваша, Анна Рочфорд».

Сложив листок пополам, она отнесла его к двери дома миссис Норрис и просунула в дверную щель.

На улице становилось всё жарче. Удивительный контраст погоды! Анна не могла и поверить, что ещё вчера её просто сносило холодным пронизывающим ветром, а сегодня она, будто очутилась на тёплом острове. В пальто ей было уже просто невыносимо находиться! Анна сняла его, решив убрать в чемодан, и только сейчас обратила внимание на то, что оно стало грязным! Кашемировое нежно-кремового цвета пальто превратилось в пальто замарашки, выпачканное в грязь загородной пустоши. «Какой ужас!» – поразилась Анна. Она открыла чемодан, желая взглянуть, что из вещей у неё осталось. Там лежали две пары платьев, шляпки, перчатки, тёплая длинная накидка, обшитая бархатом, тёмно-синего цвета с белым норковым воротничком, а другая – вдвое короче и не столь тёплая серого цвета, а ещё туфли и прочие незначительные мелочи. «Всего этого мне вполне хватит для холодной погоды, а к приходу зимы я что-нибудь придумаю». Подумав об этом, Анна безрассудно бросила грязное пальто в речной канал. «Жаль, оно было моим любимым», – произнесла она вслух, глядя, как её пальто медленно уплывает, скользя по глади тёмной воды.

Платье, что было на ней, на удивление оказалось чистым. Не мешкая, Анна надела серую накидку и шляпку с полями, прикрывающими лицо, и широкой сиреневой атласной лентой, элегантно завязанной в бант, больше похожей на цветок, а затем направилась к площади.

Город просыпался. Вокруг постепенно стали появляться люди, а приготовления к ярмарке начались и шли довольно оживлённо. Анна уже находилась там. Её глаза тревожно «бегали» в поисках Томаса. Не найдя его, она решила, что он уже не придёт. Но, вдруг, заметив его, стоящего в самом центре площади, Анна облегчённо выдохнула. «Он не сбежал!» – радостно подумала она и лёгкой походкой направилась к Тому, не отводя от него свой взгляд.

– Я тебя уже заждался! Стою на этом месте дольше четверти часа и даже начал переживать, что ты не можешь меня отыскать, – с упрёком сказал он, а Анна радостно смотрела в его глаза и просто улыбалась. – Анна, а куда девалось твоё пальто?

– Мне пришлось его выбросить: оно было в грязи.

– Ладно, это не так важно. Лучше посмотри: сколько денег мне удалось выручить! – Том достал купюры и протянул их Анне.

– Нет, оставь их в своём кармане. Так будет надёжнее.

– Ладно! Даже твоя перламутровая шкатулка заинтересовала скупщика. Он был упрям, однако мне удалось выпросить больше, чем он предлагал изначально.

– Как же это хорошо, Том! – Анна ещё сильнее обрадовалась. – Теперь мы можем купить чего-нибудь поесть!

– Не спеши! Оставим деньги для более нужного, где схитрить не удастся, а еду я и так для нас достану.

Анна решила довериться Тому, но ей всё же стало немного не по себе. В былые времена она часто слышала новости от отца, вычитанные им из утренних газет, о пойманных ворах и о том, что с ними случается после суда. Анна с ужасом вообразила, как Тома ловят за руку и отдают полиции Скотланд-Ярда, а представив его, висящего в петле на виселице, она совсем побелела.

– Что с тобой? – спросил Томас, посмотрев на её странный, застывший в одной точке взгляд.

– Я в порядке, – начиная приходить в себя, ответила она. – Просто подумала: что будет, если тебя поймают? Закон очень жесток и…

– И никто меня не поймает! – перебил её уверенный голос Тома. – Скоро здесь соберётся столько людей, что среди них я буду подобен тени и невидим, словно призрак. За те годы, которые мне пришлось прожить на улице, я достаточно хорошо обучился этому ремеслу. Я ничего не умею делать так хорошо, как это! Поэтому, Анна, боишься ты напрасно, да и выбора у нас нет.

Анна кивнула головой и прогнала прочь нагоняющие ужас мысли.

И вот торговцы открыли свои лавки. Шума становилось всё больше из-за наполняющих площадь людей, зазвучали звуки весёлой музыки, ободряющей народ, а на небольшой сцене началось задорное и смешное кукольное представление, посмотреть которое собралось много детей и взрослых.

– Самое время! – сообщил Том. – Мне пора приниматься за работу.

– А что делать мне?

– Совсем ничего, просто подождать. К примеру, там! – мальчик указал рукой на небольшую сцену. – Погляди пока кукольный спектакль и оставайся там, тогда я без труда смогу тебя разыскать.

Для своих лет Томас оказался очень ответственным, серьёзным и неплохо знающим жизнь юношей. Анна повиновалась ему, будто старшему брату, и на мгновение ей показалось, что это ей пятнадцать лет, а Тому семнадцать.

Словно маленькая девочка, она с заворожённой улыбкой и иногда, смеясь, смотрела на выступление ярких марионеток в ожидании Томаса. А он тем временем шустро и незаметно брал с прилавков всё то, что ему нравилось, и складывал в мешок. Своё дело Том считал неким видом искусства. А разве это не так? Вот попробуйте, не заплатив, взять палку колбасы или же лепёшку прямо из-под носа внимательного торговца, глаза которого, как кажется, глядят всюду. Да, это непросто! Его быстрота действий, ловкость, осмотрительность и реакция были поразительны! Конечно, этот презираемый обществом талант Томасу пришлось развить, и на то его толкнула нужда. Прихватив напоследок кошелёк одного пузатого и потолстевшего от чрезмерного богатства господина, Том вернулся к Анне.

– А вот и я! – браво произнёс он и показал ей наполненный почти доверху мешок, и она уж было хотела что-то сказать, но Том её остановил. – Нет-нет, пока ничего не говори. Идём скорее отсюда!

Вместе они спешно удалились с площади и скрылись в безлюдном переулке.

– Теперь можешь взглянуть, – он раскрыл мешок.

– Как же много всего! И пахнет вкусно! – Анна была безумно голодна, поэтому запах свежего хлеба, пирожков, сыра и прочего, что лежало внутри, пленило её и казалось просто божественным!

– Можешь не волноваться, в этом переулке почти никогда нет людей. Он слишком узкий и никого не привлекает, все обходят его стороной. Тебя здесь никто не увидит, – заверил её Том. – О, я совсем забыл! Я же раздобыл не только это! – он тут же вытащил из своего кармана толстый кошелёк из коричневой твёрдой кожи и повертел им перед лицом Анны. – Сейчас поглядим: много ли в нём есть!

– А тот человек? Он точно не был беден? – поинтересовалась она.

– Богатый, без сомнений! Его внешность, взгляд и повадки сами сказали мне об этом. К тому же, такого набитого деньгами кошелька нет у простых работяг.

Том открыл его, расстегнув застёжку, и тут его радость стала ещё более велика.

– Надо же, какая удача! – воскликнул он, пересчитав купюры. – Я положу сюда и твои деньги. Теперь у нас есть на что жить в ближайшее время!

– Значит, мы можем уехать в Бат уже сегодня?! – вдохновлённо спросила Анна.

– Конечно!

– Как хорошо! Мне тяжело здесь находиться, по крайней мере, сейчас. Этот город душит меня воспоминаниями прошлого. Каждый его угол, каждое дерево, каждая улица – везде картинки былого. Они преследуют меня всюду! Я должна от этого излечиться.

Томас понимал её чувства и впервые в жизни ощутил себя кому-то по-настоящему нужным. Его помощь, общество и поддержка были нужны Анне, и это делало Тома счастливым.

Тесно усевшись на неширокий чемодан, они съели часть добытого завтрака и затем, решив отправиться в Бат на поезде, ушли на вокзал.

 

Глава 3

После отъезда из поместья Рочфорд и лишения места гувернантки миссис Норрис потеряла всякую необходимость просыпаться рано. Теперь даже яркий утренний свет, проникающий в окно комнаты, не вызывал в ней желания немедленно подняться с постели. Ещё не так давно миссис Норрис любила проснуться пораньше, чтобы приведя себя в порядок, разбудить Анну к завтраку, помочь ей одеться и уложить волосы. А куда ей было спешить сейчас? Её тридцатилетний сын Джон и очень молодая невестка пока не обрадовали новостью о предстоящем появлении внуков. Нянчиться было не с кем, не о ком заботиться, и это положение вещей стало для миссис Норрис весьма непривычным. В своей новой жизни она просыпалась к полудню, выпивала чашку крепкого кофе с ванильной булочкой, а затем, приготовив обед и ужин, ожидала, когда сын и его супруга возвратятся с работы. Но сегодня день для неё начался несколько иначе.

– Мама, – в комнату миссис Норрис постучал её сын, а затем отворил дверь и, не заходя внутрь, осторожно заглянул в приоткрытую щель. – Я сейчас собирался уйти, но у входной двери увидел кем-то оставленную для тебя записку.

– Записка?! – миссис Норрис оживилась и тут же приподнялась с подушки. – От кого она, Джон?

– Я не знаю. На листке написано, что она для тебя и больше ни строчки. Само послание я не читал. Положу сюда, – по-прежнему не заходя в комнату, он оставил сложенный листок на стоящем у стены стуле и закрыл дверь.

Миссис Норрис встала, сбросив одеяло, и немедленно прочла небольшое письмо, которое, как она и предполагала, оказалось от мисс Рочфорд. Написанные бледным карандашом строки шокировали её рассудок. Подобных новостей она просто не ожидала получить! Почти упав, миссис Норрис опустилась на край кровати и приложила ладонь к своему часто забившемуся сердцу. Словно чего-то не понимая и будто пытаясь внести в своё сознание хоть какую-то ясность, она снова и снова читала эти прощальные строки. «Что-то здесь не так…» – произнесла женщина, и после пятиминутного молчания и затихшей неподвижности она поднялась с постели, спешно надела свой тёмно-зелёный костюм, завязала волосы в высокий пучок и, даже не выпив свой ежедневный кофе, решительно вышла из дома.

Ноги целенаправленно несли её в единственное место, где она рассчитывала всё разъяснить.

– Сэр, умоляю, мне необходима Ваша помощь! – воскликнула она, обращаясь к следователю ближайшего полицейского участка.

– Что с Вами произошло, мадам? – спросил он, глядя на её встревоженный вид.

– Пропала моя воспитанница, мисс Анна Рочфорд!

– Не волнуйтесь так! Пройдёмте в мой кабинет. Сейчас мы всё выясним, – спокойно ответил он и любезно проводил миссис Норрис к себе.

– Благодарю Вас, сэр!

Она присела в кресло, а следователь, очень высокий, слегка худощавый, немолодой и строго одетый мужчина, налил для неё в стакан воды. Затем, положив обе руки на стол, он сомкнул ладони в «замок» и приготовился слушать.

Миссис Норрис сделала один глоток из предложенного следователем стакана, и только после этого её голос вернулся в более спокойное состояние.

– Меня зовут Нора Норрис. Я гувернантка и проработала ею почти половину прожитой жизни. После смерти моего больного мужа семнадцать лет назад мне посчастливилось получить место няни у дочери довольно богатого человека, Роберта Рочфорда. Полагаю, как и большинству жителей Лондона, Вам это имя знакомо.

– Да, эта фамилия довольно известная в нашем городе, – подтвердил он.

– Значит, и о несчастной трагедии Вы тоже, безусловно, знаете.

Следователь молча кивнул и на это.

– Уверена, что не случись того несчастья, всё сейчас было бы совсем иначе, и я бы к Вам не пришла, – продолжала миссис Норрис. – Сэр Роберт и его жена Маргарет погибли в море и, увы, так сталось, что у их единственной дочери отняли всё. И я слов найти не могу, до чего же сильно бедняжка страдала из-за всего этого, однако даже тогда надежда у неё всё же оставалась. Анна Рочфорд была помолвлена с одним молодым джентльменом. Их свадьба должна была состояться сейчас, в этом месяце, но помолвка разорвалась. Он так решил. Я очень ждала получить от мисс Рочфорд приглашение на свадьбу, но вместо него сегодня утром я получила вот это письмо, из которого и узнала о том, что помолвка разорвана. Её сердце теперь окончательно разбито! – женщина подала следователю сложенный пополам листок, и он немедля прочёл записку.

– Это весьма печально, но, по всей вероятности, Вы, мадам, тревожитесь напрасно, – ответил он. – Мисс Рочфорд, очевидно, решила начать новую жизнь, и это поступок сильной молодой леди. Думаю, она имеет на это право и Вам не стоит ей мешать.

– Нет, нет, всё совсем не так! Она никуда не уехала и средств у неё нет! Откуда им было взяться? Мисс Рочфорд осталась совсем одна и без денег! – твердила миссис Норрис. – Этим письмом она просто хотела сбить меня с толку, чтобы я не стала её искать и пребывала в спокойствии. А на самом же деле мисс Рочфорд осталась здесь, в городе, где-то скитается совсем одна, без денег, крова и пищи! Вдруг от голода она потеряет сознание, упадёт и разобьёт о тротуар голову или прежде этого на неё нападут бродяги? – снова разнервничалась женщина. – Прошу Вас, сэр, найдите её! Найдите скорее! Нужно приступить к поискам уже сейчас!

– Что ж, – следователь ещё раз взглянул на строки небольшого письма, – раз Вы уверены, что мисс Рочфорд не покидала Лондон в поисках новой жизни, то её прощание можно расценить иначе.

Миссис Норрис подняла глаза и в ужасе на него посмотрела.

– Вижу, Вы поняли, что именно я имею ввиду. Но пока это всего лишь одна из сотни моих догадок. У Вас имеется фотография мисс Рочфорд?

– Конечно, я взяла её с собой! – миссис Норрис подала следователю снимок Анны, который она вырезала из газеты вместе со статьёй о её наследстве. – Анне семнадцать лет. У неё прекрасные голубые глаза и длинные тёмно-каштановые вьющиеся волосы. Мисс Рочфорд очень отличается от всех других девушек – её нельзя не заметить.

– Хорошо. В таком случае, время тянуть не станем! Мы постараемся её найти, мадам! Оставьте мне свой адрес и ступайте домой. Как только что-либо станет известно, я лично Вам об этом сообщу. О, я совсем забыл представиться! Моё имя Уолтер Хаилтон. Надеюсь, что сумею Вам помочь!

– Благодарю Вас, сэр, мистер Хаилтон!

Миссис Норрис на время успокоилась, получив от следователя согласие взяться за дело немедля. Полицейских, следователей и сыщиков она всегда считала особенными людьми, способными на любой поступок ради помощи человеку, попавшему в беду. По мнению миссис Норрис, им было под силу разгадать все тайны, покрытые мраком таинственности для всех других людей. Поэтому сейчас она возлагала на мистера Хаилтона большие надежды.

 

Глава 4

Как следователь и обещал, тянуть время они не стали. Едва миссис Норрис покинула участок, как он немедля известил всех об исчезновении мисс Рочфорд и о необходимости срочно отправляться на её поиски.

…Тем временем Анна и Томас купили билеты в Бат и уже находились в поезде. Как Анна того и хотела, ей удалось остаться незамеченной…

Полицейские отправились в разные части города, а мистеру Хаилтону самым интересным показался именно тот район, где проживала миссис Норрис. Его-то он и решил осмотреть в первую очередь.

– С чего ты взял, что нам нужно именно туда? Может, лучше осмотрим окраину? – спросил его коллега.

– Окраину осмотрим после. Вероятно, мисс Рочфорд отнесла записку сама, не прибегая к помощи посыльного, а, значит, она была там, и это то, что нам известно о её последнем месте нахождения, – объяснил Уолтер. – Конечно, она могла уйти, но, вполне возможно, мы найдём её в одном из тех немноголюдных кварталов.

Взяв всё необходимое, мистер Хаилтон и его коллега отправились в назначенное место пешком. Они шли не торопясь, медленно, словно это была просто прогулка, внимательно всматриваясь в лица проходивших мимо девушек, заглядывая в самые скрытые уголки улицы и не упуская из вида всё то, что казалось им подозрительным. Профессиональный взгляд следователей был прикован к каждой мелочи, но в то же время никто из прохожих их особенных взглядов не замечал.

Несколько других полицейских, взяв с собой фотографию Анны, расспросили людей на станции и в порту, но никто её не видел.

– Быть может, ей удалось незаметно проскользнуть на один из кораблей, отплывших рано утром? – теряясь в догадках, спросил молодой полицейский у другого.

– Вряд ли! Посмотри на неё, – тот почти к самому его носу приблизил фото Анны. – Разве такая леди может проскользнуть мимо стольких мужчин и остаться незамеченной? Мимо меня бы точно не прошмыгнула! Такую красоту только слепой не заметит. Могу дать пятьдесят фунтов за то, что она никуда не уехала! – уверенно возразил он.

– Что ж, тогда давайте продолжим осматривать город, а после вернёмся в участок. Посмотрим: с чем придут остальные. Делать тут больше нечего, – отозвался третий.

Ещё раз проверив порт и другие части Лондона, полицейские почти ни с чем вернулись обратно, не принеся даже крупицы информации. Они в догадках пожимали плечами, обмениваясь бессмысленными доводами. Не придя ни к какому достоверному выводу, полицейские, находившиеся в участке, решили заняться своими обычными делами и дождаться возвращения следователей.

Мистер Хаилтон и его, пока ещё не совсем опытный коллега всё ещё бродили по одному и тому же кварталу, осматривая его изнутри и по кругу по нескольку раз.

– Уолтер, может, хватит? Мы здесь полдня бродим, как два заблудившихся психа! Ты не думаешь, что пора сменить место поисков? – уставше-недовольным тоном, обратился к мистеру Хаилтону его коллега.

Но Уолтер, словно не услышав его, продолжал о чём-то думать и глядеть по сторонам. Он и сам не смог бы объяснить, почему его ноги не желали покидать это место: квартал, будто магнитом, удерживал мистера Хаилтона и не позволял уйти. Вдруг его задумчивый взгляд остановился на быстро текущей реке. Конечно, он увидел её сразу, как только сюда пришёл, но только сейчас это место вызвало в нём особый интерес. Молча, не поворачивая головы, следователь направился к мосту.

– Бог мой, Уолтер, ну ведь мы уже там были! Мы же проходили мимо этого моста дважды! – снова воскликнул его рассерженный напарник.

– Филлиас, где твоё терпение? Я знаю, что мы тут проходили, но мы не прошли вдоль всей реки. Я намерен уйти отсюда, проверив каждый дюйм земли, – спокойно объяснил Уолтер. – Давай, я с этой стороны пойду, а ты перейди через мост и иди по той!

– По-твоему, Анна Рочфорд будет сидеть на одном из этих берегов и ловить рыбу? – саркастически выразился Филлиас.

– Просто я так хочу! Не задавай вопросов и тем более с участием сарказма. Я иду туда, куда меня тянет моё чутьё: всегда ему подчиняюсь и тебе советую к своему прислушаться. Лично мне в работе только оно и помогает, и часто способствует успешному завершению дел, – сдержанно ответил он и указал коллеге на пролегающий напротив него берег. – Иди, осмотрим реку, а потом направимся в другое место.

Филлиас, недовольный требованием мистера Хаилтона, перешёл на другую сторону и ускоренным шагом пошёл вдоль каменной ограды канала.

– Ты идёшь слишком быстро, Филл! – крикнул с другой стороны Уолтер. – И смотри повнимательнее!

– Уж прости, но мне совсем не хочется здесь заночевать! – с долей раздражения крикнул он. – Быстро всё обойдём и уходим. Здесь и намёка нет на её присутствие!

У Филлиаса не было способностей и внутреннего призвания к данной профессии. Следователем он стал по принуждению своего строгого отца, который сам когда-то им был и пожелал передать любимую должность своему сыну, как приемнику. Однако исследования и поиски были Филлиасу далеко неинтересны. Да и на следователя он не был похож: молодой, низкорослый, узкоплечий, с курчавыми рыжими и неаккуратно уложенными волосами, к счастью, прикрытыми шляпой, и с очень безответственным, порой несдержанным и ветреным характером. Мистеру Хаилтону он почти ничем не был полезен, но, несмотря на это, Уолтер всегда брал его с собой в надежде хоть чему-то обучить несносного напарника. Единственным достоинством Филлиаса были его острый взгляд и умение запоминать мелочи. Руководство посчитало, что этого достаточно, чтобы доверить ему столь серьёзную должность, и закрыло на недостатки глаза. Но, по всей вероятности, такое решение стало ошибочным. Делая вид, якобы, внимательного наблюдателя, Филлиас незаметно переводил взгляд себе под ноги и мыслями переносился в другое место, а именно: в любимый паб, представляя себя сидящим у барной стойки с большой пинтой пива в руке.

А вот Уолтер, напротив, был насквозь пропитан страстью к данной работе. Глаза и мысли его сосредотачивались лишь на поиске.

– Эй, Филл, стой! – вдруг закричал он. – Смотри!

Тот остановился, оглянулся и посмотрел в направлении руки Уолтера.

За широкий металлический прут со слегка загнутым концом, торчащий из каменного берега, зацепилось то самое пальто, брошенное Анной в реку, и даже сила воды оказалась неспособной сорвать его с этой крепкой петли.

– Кажется, это какая-то вещь: что-то из одежды!

– А, может, просто тряпка, кусок ткани? – спросил Филл.

– Сейчас проверим. Перейди ко мне!

Филлиас прошёл немного вперёд, до следующего моста, и подошёл к Уолтеру.

– Нужно спуститься. Всего в паре шагов назад я видел ступеньки, ведущие вниз.

Они вернулись к лестнице и спустились на каменный берег. Затем, не думая и не мешкая, Уолтер открыл свой саквояж, вынул специальные перчатки и надел их на руки.

– Видишь, я был прав, это вовсе не тряпка. Это пальто.

– Ты собираешься его достать? – удивлённо и с видимой брезгливостью спросил напарник, наблюдая за решительными действиями мистера Хаилтона.

– Разумеется!

Уолтер присел на корточки и, вытянув руку на максимальное расстояние, потянулся за пальто. Он без труда снял его с проволоки и вытащил на берег.

– Хорошее было пальто, женское, и материал недешёвый, – сказал он, внимательно посмотрев на вещь, а после решил проверить карманы. – Так, что тут у нас… Носовой платок, ммм… с кружевной каймой, кажется, шёлковый. На, вот, подержи! Я осмотрю другой карман.

Филлиас взял платок в руки и развернул перед собой. С одной стороны ничего примечательного не было, лишь только однотонная нежно-розовая ткань да белые кружева, а вот другая его сторона оказалась несколько отличительна.

– Уолтер, глянь, тебя это определённо порадует!

– Инициалы! – на обратной стороне платка аккуратно и каллиграфически красиво были вышиты две буквы. – А. Р., ну, конечно, Анна Рочфорд! Вот оно, Филл, то самое, из-за чего я и не мог отсюда уйти! Я же говорил тебе – чутьё! Оно меня никогда не подводило! Хотя, с другой стороны, радости тут никакой нет. Я очень рассчитывал найти её живой. У меня было предположение, что мисс Рочфорд написала своей гувернантке предсмертную записку, а после покончила собой, но я надеялся, что оно всё же окажется ошибочным. Весьма неприятный итог!

– А куда же девалось тело?

– Посмотри: течение сегодня достаточно сильное, вода на месте не стоит. Девушку уже унесло отсюда. Когда она прыгала, пальто, видимо, было просто накинуто на её плечи, или же она держала его в руках. Нам повезло, что оно зацепилось за этот прут, иначе мы бы ничего не смогли разузнать.

Филлиас был рад, что поиски, наконец, завершились, а вот Уолтер, хотя и был доволен точностью своей интуиции, всё же впал в огорчение: доставлять печальные вести тому, кто ждёт и надеется услышать совсем иное, ему было неприятно. В некоторой степени мистер Хаилтон будто делил часть горя и утраты тех людей, которым он пытался помочь, но, увы, не сумел. Поэтому его чувства всякий раз терзались в переживаниях, уничтожить которые могли бокал бренди и хорошая ночь крепкого сна.

Уолтер достал из своего рабочего саквояжа мешок, взятый специально для возможной необходимости, и с помощью своего молодого коллеги, уложил в него пропитанные холодной водой пальто и платок.

– Теперь вернёмся, – сказал он, сняв с рук перчатки, и они поспешили обратно в участок, дабы поскорее покинуть это унылое место.

 

Глава 5

Ожидание, в котором миссис Норрис рассчитывала пробыть по крайней мере сутки, продлилось совсем не долго. На улицы города ещё не успела опуститься темнота, а к двери её скромной квартиры уже прибыл посыльный с запиской от мистера Хаилтона.

«Надо же, как скоро!» – удивлённо произнесла она, прочитав записку с просьбой явиться в полицейский участок. Единственная написанная строка не несла никакой другой информации. Не взяв с собой сумочку и даже не надев шляпку, миссис Норрис покинула комнату и вышла на улицу. На пути в участок она глядела лишь под ноги, полностью погружённая в себя. Мысли в голове миссис Норрис метались в догадках, словно осенние листья, которые кружит ветер. Одна мысль сменяла другую и задерживалась лишь на долю секунды. Миссис Норрис очень хотела угадать: что именно удалось разузнать мистеру Хаилтону, прежде чем она услышит это от него самого. Однако ни одну из своих мимолётных догадок она не смогла признать наиболее достоверной и вероятной. Отметя их прочь, миссис Норрис вошла в участок и попросила доложить следователю о её визите. Но тут дверь его кабинета отворилась, и мистер Хаилтон сам увидел прибывшую к нему гостью.

– А, Вы уже здесь! Видимо, Вы, мадам, мчались сюда, словно молния. Проходите! – сказал он, пропустив женщину вперёд.

– Я получила Вашу записку, сэр, и очень к Вам спешила. Что-нибудь уже известно? – волнительно спросила она, встав напротив мистера Хаилтона и сведя обе руки перед собой, будто бы стиснув в ладонях всю свою надежду.

– Да, – нехотя произнёс он и на секунду сжал губы, отведя в сторону глаза. – Вы присаживайтесь, прошу!

– В этом нет необходимости: мои ноги ещё способны меня держать. Можете говорить, сэр! – уверенно ответила миссис Норрис.

– Это, конечно, у меня не вызывает сомнений, но я всё же настаиваю: присядьте! – Уолтер снова указал на кресло у стола. Его повторная просьба прозвучала словно требование или даже приказ.

Следователь был достаточно сдержан и как-будто хладнокровен, однако выражение его лица показалось миссис Норрис несколько встревоженным и пугающим. Она молча села в кресло, положила руки на колени и сосредоточила на мистере Хаилтоне свой заинтересованный и одновременно настороженный взгляд.

– Мне бы очень хотелось обрадовать Вас, но, к сожалению, я вынужден говорить правду, а она неутешительно-печальна и трагична, – начал он.

– Значит, Вы не нашли её, – разочарованным голосом произнесла миссис Норрис.

– Верно, мне не удалось отыскать мисс Рочфорд… – он сделал лёгкую паузу, – ни живой, ни мёртвой. И, боюсь, уже никому не удастся её найти…

– Что Вы имеете в виду, сэр? – испугалась она.

– Поиски по городу не дали положительных результатов. Её не видели ни на станции, ни в порту. Мы усердно обыскали город: самые подозрительные места, все его тайные закоулки и – ничего! Но те поиски, которыми занимался я и мой коллега, прошли небезрезультатно. Видите этот мешок? – он указал рукой в угол слева от окна.

– Да, – ответила миссис Норрис и снова перевела свой взгляд, полный страха и недоумения, на следователя.

– Вы можете его открыть. Подойдите и взгляните. Это необходимо.

Женщина подошла к мешку и, наклонившись, раскрыла его как можно шире.

– Что это? Какая-то вещь?

– Да, это пальто мисс Рочфорд. Я вытащил его сегодня из речного канала в квартале близ Вашего дома.

– Но как Вы можете быть уверены, что это действительно её пальто?

– В его кармане лежал носовой платок с вышитыми инициалами. Сомнений быть не может! – мистер Хаилтон встал и, сложив руки за спиной, подошёл к окну. – Если желаете, можете взглянуть и на него, он тоже в мешке.

Платок лежал под пальто и, найдя, миссис Норрис тут же взяла его в руки.

– Это действительно её платок и инициалы точны. Эти буквы вышиты на многих вещах мисс Рочфорд и везде с одинаковой точностью. Но как же всё это можно объяснить? Что Вы предполагаете?

– Думаю, в глубине себя Вы уже нашли ответ на этот вопрос, но попросту не желаете признать и принять, как истину. Впрочем, никто бы не пожелал, – вздохнул он. – Теперь присядьте. Пальто попало в реку не дуновением ветра и совсем не случайно. Найдя его, мне многое стало ясно, и цепочка событий сложилась предельно понятная, – он снова вернулся в своё кресло. – Мисс Рочфорд отправила Вам записку. Я читал её снова и снова, а затем понял, что это не записка, а предсмертное послание. В нём присутствует явное прощание. Анна написала письмо и сама отнесла его Вам. Предположительно это происходило ночью, а после она бросилась в реку с моста, держа своё пальто в руках.

– Как можно утверждать всё так точно? Вы нашли только пальто! Найди Вы тело, тогда – да, её самоубийство не вызывало бы сомнений. Но пока это только доводы, цепочка Ваших предположений и не больше! – уверенно заявила миссис Норрис, перебив мистера Хаилтона.

– Мадам, река не стоит на месте, её вода движется, течёт к выходу в море. А от того места, где мисс Рочфорд совершила прыжок, до моря очень близко, – он продолжал утверждать свою версию, делая её более открытой. – Тело унесло и, поверьте, долгого времени для этого не потребовалось. Пальто по обыкновенной случайности зацепилось за прут, торчавший в воде. Иначе нам ничего вообще не удалось бы узнать об её исчезновении. Искать мисс Рочфорд в море уже нет смысла. К сожалению, юная девушка пожелала присоединиться к своим родителям и отправилась на их поиски в иной мир.

– Нет, не верю! – миссис Норрис, отвергая его слова, ударила ладонью по столу. – Хоть Ваши предположения звучат достоверно, я всё-равно не верю! – утверждала она. – Анна умная девочка. Она не рассталась бы со своей жизнью, не стала бы потакать печали и невзгодам. Анна сильная и просто где-то умело прячется.

– Скажите, что Вы чувствовали, потеряв мужа? – вдруг поинтересовался следователь.

– Я почувствовала, что лишилась чего-то того, что раньше делало меня иной. То место тогда заполнила пустота и боль. Да, было тяжело, но я ведь не захотела вскрыть себе вены или же утопиться в ванне!

– И это только потому, что у Вас остались дети, остался долг жить ради них, некоторая ответственность, обязательство, смысл… Поэтому и помыслов о самоубийстве в вашей голове не возникало. Не мне и не Вам осуждать желание мисс Рочфорд уйти в другой мир. Мы не теряли всё, что имели.

– Но ведь у неё ещё оставалась я, её дядя…

– Поймите же: Вы, дядя – всё это не то! – перебил он. – Вы неглупая женщина. Подумайте и всё поймёте. Я понимаю Вашу отчаянную борьбу, нежелание принимать действительность. Вы семнадцать лет находились рядом с мисс Рочфорд и мириться с подобным непросто. Ваше сердце отторгает этот поворот событий. Однако, как мне ни жаль, она погибла, и ничто уже нельзя изменить, – мистер Хаилтон взял со своего стола фотографию Анны, посмотрел, а затем вернул миссис Норрис. – Уверен, её трагичный уход сегодня будут оплакивать даже ночные звёзды. Этот мир лишился божественной красоты, такой редкой и удивительной.

Прижав фото Анны к своей груди, миссис Норрис медленно поднялась с кресла и покинула кабинет мистера Хаилтона, не проронив ни слова. Версия следователя была очень точна, но, как нам известно, неправдива. И миссис Норрис, словно чувствуя это, не приняла гибель Анны. Ужасный рассказ следователя она выслушала с состраданием, но как-будто к совсем другой героине этой трагедии.

«Анна жива! – подумала она без доли сомнений. – Нужно только дождаться от неё письма…»

 

Глава 6

Новый город – место надежд для уставших от своей старой либо разрушенной жизни путников, обречённых желанием отыскать что-то лучшее, нечто, что они ещё будут способны назвать счастьем.

Это по-прежнему была Англия, и от Лондона расстояние оказалось не столь далёким, однако, приехав в Бат, ступив на его землю и вдохнув наполнявший его воздух, Анне показалось, будто это совсем другая страна, другие запахи, иная температура и даже цвета. Она ощутила себя заново рождённой, получившей вторую жизнь или же проснувшейся после самой длинной в мире ночи, а воспоминания прошлого, словно недавние сны, бликами туманных теней и проблесками прозрачного света неустанно блуждали по бескрайним закоулкам её мыслей.

Так как погода стояла чудесная, Анна и Том сперва решили осмотреть город, прогуляться по ещё не знакомым им улицам и посидеть в парке. Знакомство с новым местом прошло довольно интересно. Город оказался милым, красивым, спокойным, не сильно большим и тем самым произвёл на Анну только приятные впечатления.

– Мне здесь нравится! – восторженно произнесла она, сидя рядом с Томасом на скамейке в самом центре города. – Бат не выглядит скучным, даже будучи тихим. В нём чувствуется жизнь, и мне кажется, что в воздухе витает нечто романтическое. Я и не думала, что мне ещё будет так хорошо, после всего того, что случилось, – она посмотрела на Томаса, подарив ему свою улыбку.

– Возможно, в этом городе и правда есть нечто волшебное, раз ты улыбаешься. Он мне нравится уже хотя бы по этой причине! – радостно ответил он.

Часы на площади пробили семь и своими громкими провозглашающими ударами привлекли внимание Анны и Тома.

– До чего же быстро летит время! – удивилась Анна, посмотрев на стрелки большого циферблата. – А мне казалось, что мы гуляем не так долго. Пора подумать о ночлеге.

– Верно! Надеюсь, к ночи мы успеем что-нибудь найти, – Томас встал со скамейки, и его лицо стало невероятно серьёзным. – В Лондоне я знал много мест, где можно было переночевать, но здесь нам придётся потрудиться в поисках.

– Том, мне кажется, я уже придумала, как нам быть! Мы можем снять комнату. Денег есть, и пока мы можем себе это позволить!

– Да, наверное, можем. Но надолго ли нам хватит этих денег? – с сомнением спросил Том.

– На два месяца уж точно, поэтому, по крайней мере, сейчас, мы можем не беспокоиться. – заверила Анна, потушив в юноше возникшую искру сомнения.

– А где же нам искать комнату?

– Ммм… я раньше никогда этого не делала, но могу предположить, что кто-нибудь из людей непременно нам подскажет.

Том и Анна решили зайти в первый попавшийся на их пути магазинчик в надежде отыскать там подсказку и помощь.

– Погоди! – остановил её Том прежде, чем Анна успела коснуться двери булочной лавки. – Я пойду один.

– Но почему?

– Ты одета слишком богато. Взглянув на тебя, могут решить, что денег у нас больше, чем у королевы, а вот мой облик вызывает сочувствие и жалость. Этим стоит воспользоваться.

– Верно, ты прав, – согласилась Анна, посмотрев на своё отражение в стекле витрины. – Но ты ведь скажешь, что комната нужна не только тебе одному. Как ты меня представишь?

– Как свою сестру, – почти не думая, ответил Том.

Его мгновенная идея понравилась Анне, и она, согласившись, кивнула головой.

– В таком случае, я возьму твою фамилию, стану на время Анной Фэлд! Мой отец был весьма известен. Он, ведь, раньше здесь бывал, и поэтому лучше скрыть мою истинную фамилию.

– Как скажете, мисс Фэлд! – Томас улыбнулся и вошёл в булочную.

Звук открывшейся двери в лавке миссис Бэртни всегда был безумно приятен для её слуха, ведь он означал появление очередного покупателя. Взглянув на хозяйку булочной, можно было сразу понять, почему в качестве своего бизнеса миссис Бэртни выбрала именно выпечку. Она, женщина, обладающая пышными формами, пухлыми и румяными щеками, была очень похожа на один из своих только что испеченных пирожков или же кексов. Миссис Бэртни всё это любила так же сильно, как себя саму.

Затиснув посильнее и без того затянутый до треска белоснежный фартук, она вышла из двери, ведущей в кухню, и встала за прилавком.

– Что тебе угодно? – спросила женщина.

– Добрый вечер, мадам! Я и моя сестра, мы…

– Так, если ты один из тех нахальных мальчишек, что заходят чуть ли не в каждую дверь, дабы побираться, то уходи немедля! – сердито выдала она, резко прервав едва начатую речь Томаса. – У меня торговая лавка, а не дом милосердия! Давай иди, иди… – вытянув руку вперёд, миссис Бэртни помахала опущенной вниз ладонью, словно пытаясь выгнать влетевшую муху.

В эту минуту Том подумал: «Эта женщина является живым доказательством того, что добрая и миловидная внешность не показатель доброты в душе.»

– Нет, мадам, Вы ошиблись! Я зашёл сюда вовсе не за тем, чтобы просить у Вас подаяния, – опроверг её грубые доводы Том. – Я и моя сестра приехали издалека, и мы ищем простую комнату. В роскоши мы не нуждаемся.

– Хм… и у тебя есть деньги? – недоверчиво спросила миссис Бэртни, положив обе руки на бока широкой талии.

– Разумеется, есть!

– Однако же ты не похож на человека, который владеет хотя бы одной пятифунтовой купюрой, – прищурившись, возразила женщина.

На этот раз Том не стал доказывать правдивость своих слов очередной фразой. Он, молча, опустил правую руку в карман и, достав из него сложенные пополам купюры, показал женщине. Угрюмое подозрение тут же покинуло её взгляд. Увидев столь крупный свёрток денег, миссис Бэртни мысленно стала корить себя за то, что позволила себе быть грубой, ведь оставаться вежливой, как оказалось, может быть выгодно.

– О, сэр, прошу меня простить! Я по ошибке спутала Вас с местными лгунами и воришками! – она заговорила милым и располагающим к себе голосом, сопровождаемым улыбкой, за которой спрятались неловкость и лёгкий стыд. – Они мне действительно надоели, вот поэтому я и была так невежлива. А что касается жилья, то должна заметить: Вы зашли точно по адресу! Две мои дочери не так давно вышли замуж, и теперь их комната пустует. Мне от неё никакого прока. Комната совсем небольшая, но в ней есть две кровати. Уверена, Вашей сестре у меня понравится, и искать что-то другое Вы не пожелаете. Как надолго Вам нужна комната? – поинтересовалась хозяйка.

– Всё зависит от того, сколько Вы запросите. Мы будем здесь жить, пока нам будут позволять средства. И, к сожалению, их не так уж много.

В страхе спугнуть возможность хоть чуточку обогатиться и, не прилагая усилий, миссис Бэртни назвала сумму, которая показалась ей наиболее умеренной, менее пугающей, а также вполне устраивающей и её саму.

– Хорошо. Думаю, что на два месяца мы точно останемся, а там посмотрим.

– Прекрасно! – обрадовалась хозяйка. Зовите меня миссис Бэртни. Мой муж работает, как проклятый каторжник: с раннего утра и до поздней ночи. Поэтому чаще всего видеть Вы будете только меня. Моя квартира прямо над лавкой, а кухня – за этими дверями. Сейчас я Вам всё покажу, мистер … – она посмотрела на Тома в ожидании услышать его имя.

– Том Фэлд, а мою сестру зовут Анна. Она ждёт, пока я найду нам жильё. Я должен за ней сходить.

– Вот, взгляните на комнату и скорее ведите её сюда!

Посмотрев на серьёзный и ответственный вид Томаса, мальчика, который говорил совсем, как взрослый и состоявшийся мужчина, миссис Бэртни уверенно предположила, что его сестра Анна младше него.

Комната, в которую она гостеприимно провела Томаса, была совсем проста: нежно-розовые стены, небольшое окно напротив двери, с почти прозрачной тюлью, завязанной по бокам лентами, две одинаковые кровати по обе стороны стен с маленькими потёртыми деревянными тумбочками у каждой. Справа от двери стоял большой шкаф, а слева – небольшой столик с зеркалами и стул. Ничего особенного, не так ли? Однако для Тома эта комната выглядела так же роскошно, как дворцовые покои в глазах королей.

– Только платите сразу! – потребовала женщина. – А то, мало ли что может быть… Никогда нельзя знать наверняка – кому стоит доверять, а кому нет…

Томас в ту же секунду достал необходимую сумму и отдал хозяйке в обмен на ключ, а затем поспешил вернуться за Анной.

– Как же ты долго! – воскликнула она, поднявшись со скамейки. – Кажется, целая вечность прошла.

– Прости! Я и не думал, что ты беспокоишься. Но я потратил это время не зря. – Том раскрыл ладонь и вложил в руку Анны ключ. – Я снял нам комнату у владелицы этой лавки. Больше не нужно ничего искать! Она будет нашей на два месяца!

– О, Боже! Том, как же это замечательно! – она со всей радостью прижала юношу к себе. – С тобой всё так просто! Так легко, защищённо и комфортно мне было только с моим отцом. Ты такой же удивительный человек, как и он!

Никто и никогда не обнимал Томаса. Он не знал, что это такое. Впервые почувствовав нежность и тепло искренних объятий, Том был потрясён этой неожиданностью, но эмоции, возникшие в его голове, были самыми приятными на свете. Он ощутил в себе иное новое чувство, зародившееся в сердце в этот самый миг, связанное лишь с Анной. Но что это такое, Том пока не мог себе объяснить.

– Мне понравилась комната, но вдруг ты не будешь довольна?

– Я не в том положении, Томас, чтобы капризничать и выбирать. Идём! Нам обоим нужен отдых.

Анна взяла свои вещи, и вместе они вернулись в лавку.

Увидев Анну совсем не такой, какой себе представляла, миссис Бэртни приоткрыла рот, как-будто увидела нечто невероятное. Удивление было столь явным, что его нельзя было не заметить. Анна не знала причин такого неуместного взгляда хозяйки, устремлённого прямо на неё, но сочла правильным не показывать вида и не придавать этому значения.

– Миссис Бэртни, это моя сестра Анна, – представил её Том.

– Я очень рада, что Вы, мадам, согласились поселить нас у себя! Мы устали с дороги и немедленно отойдём ко сну. Или же нет… – девушка жадно посмотрела на прилавок, на всё, что там лежало, а потом снова перевела глаза на миссис Бэртни. – Пожалуй, сперва мы что-нибудь съедим.

Они купили у хозяйки всё, чего им захотелось, а затем направились к лестнице.

– Спокойной ночи, мадам! – с улыбкой произнесла Анна.

– Да-да, и Вам добрых снов! – громко ответила женщина и, выдохнув, словно после тяжёлой работы, присела на стул.

Посмотрев на Томаса и Анну, она никак не могла понять некоторых вещей: почему они одеты в одежду, подлежащую разному классу? Том одет, как бедный юноша, а Анна, как леди из высших кругов общества. Откуда они приехали? Где их родители? И хотя все эти вопросы до самых верхов наполнили её мысли, спрашивать об этом Анну или Тома ей совсем не хотелось. Даже будучи женщиной, миссис Бэртни не страдала сильным любопытством: её не интересовали тайны, сплетни, интриги и чужие жизни. Единственное, что сейчас вызывало в ней сожаление и моральную тяготу, так это деньги, которых, как ей уже показалось, она запросила меньше, чем могла.

Комната оказалась чистой и аккуратной. Сейчас для Анны этого было более, чем достаточно. Она явно осознала, что спать в кровати с одеялом и подушкой куда лучше, нежели лежать мёртвой на земле вечно одинокой пустоши.

 

Глава 7

Девушка мгновенно уснула, едва положив голову на подушку. Её усталость была так сильна и беспощадна, что сопротивляться было бы бесполезно. Однако крепкий и легко настигнувший Анну сон вовсе не означал, что эта ночь будет для неё легка и спокойна. Сердце её не дремало. Сильная боль страданий, заточённая внутри, не могла найти себе покоя. Словно огонь, она сожгла все яркие сны и видения, породив лишь кошмары, окрашенные муками воспоминаний. Всю ночь Анне снился Маркус Лоэр: сперва его красивая и безупречная ложь, а затем – подлинный облик. Она будто снова пережила тот проклятый небесами вечер. Её лоб стал совсем горячим, как от сильной лихорадки. Казалось, девушка просто сгорала изнутри от избытка раскалённой боли.

– Ненавижу! Я тебя ненавижу! – наяву закричала Анна, думая, что кричит во сне.

Она лежала на боку и сильно сжимала руками подушку.

– Анна! Анна! – пытался разбудить её Том, проснувшись от внезапного крика. Он тормошил Анну за плечо, а затем положил ладонь ей на лоб. – Очнись! Посмотри на меня!

Голос Томаса, подобно свету, пробился сквозь чёрную мглу кошмара и заставил её проснуться. Анна открыла глаза. По её щекам текли слёзы. Перевернувшись на спину, она посмотрела в глаза Тома, освещённые светом луны, проникающего в их окно, и посильнее сжала в своей ладони его руку.

– Кто тебе снился? – спросил он тихим голосом.

– Это жестокое чудовище: Маркус Лоэр. Мне снова снился тот вечер, его холодный, как лёд, взгляд и безжалостная жестокость. Он даже не вернул мне портрет родителей, и теперь я не знаю, где мне его искать… Я ненавижу его, Том, ненавижу! – шёпотом прокричала Анна. В груди её всё содрогалось от мучений, а из глаз продолжали непрерывно течь слёзы.

Томас обхватил её рукой за шею, приподнял с постели и обнял так сильно, как только мог, как только пожелал в эту минуту.

– Ты больше никогда не будешь страдать, клянусь тебе! Я всегда буду рядом, Анна! – шептал он ей. – Никто не любил меня, я никому не был нужен, не был дорог. У меня не появлялось надежды, что одиночеству настанет конец. Ты для меня стала дороже всех людей на свете, и я никогда тебя не покину!

Кому-нибудь другому Анна, возможно, не стала бы верить и к каждому слову отнеслась бы настороженно, опасаясь возможной лжи. Но по истине правдивую клятву Томаса она не подвергла сомнениям. Его слова проникли в самую глубину её раны и приглушили поселившуюся там боль.

– Спасибо, Том! Если бы не ты, я бы просто не выжила, – ответила она. – Знаешь, мне даже стало чуточку легче.

– И с каждым днём тебе будет только лучше! Страдания не вечны. В раннем детстве я всё мучился из-за того, что у меня нет родителей, ждал, что они всё же появятся, придут и заберут меня в наш дом, каким бы он ни был, мечтал увидеть их лица. Но позднее я понял: этого не случится, понял, что буду один и смирился, а потом мне и вовсе стало всё-равно. Конечно, это не совсем то, что чувствуешь сейчас ты, но так или иначе тебе скоро станет легче, а воспоминания станут почти забытыми картинками и больше не будут приносить страдания. Анна, сейчас ты должна поспать! До рассвета ещё далеко.

Она опустилась на подушку, вытерла пальцами оставшиеся у глаз капли слёз и, приподняв уголки губ, улыбнулась Томасу своей лёгкой, ещё печальной, но нежной улыбкой.

Трудная и отчасти бессонная ночь компенсировалась утром, которое Анна и Том проспали до самого полудня. Торопиться было некуда, и сейчас время для них не имело счёта, да и вовсе не существовало.

* * *

Исчезновение Анны могло остаться в тени, если бы не болтливость некоторых людей. Нет, мистер Хаилтон не думал твердить направо и налево о деле, которое он раскрыл. Он молчал. Но вот его непрофессиональный и совсем несерьёзный коллега Филлиас с большой охотой тем же вечером продал известие о гибели Анны Рочфорд редактору одной из популярных лондонских газет. «Денег много не бывает!» – сказал он сам себе, опуская в карман вырученные фунты. Впрочем, ничего другого и нельзя было ожидать от человека, думающего лишь о любой подвернувшейся выгоде.

Новости, подобные этой, долго не ждут своего выхода в свет. Редактор уж очень постарался. В ход была пущена чуть ли не вся краска для печати, всё возможное время и уже к десяти часам утра большой тираж газет с данным известием был готов. Разлетелись они быстрее горячей выпечки! Почти все жители города, узнавшие о трагедии, были потрясены и шокированы, даже те, кто не знал семью Рочфорд лично, испытали сострадание к погибшей девушке.

Это утро Маркус Лоэр начал с решения навестить свою новую невесту, мисс Хэшми. Всё, касательно неё, у него шло удачно, строго по задуманному плану. Родители мисс Хэшми не были строги. Они только и мечтали о том, чтобы поскорее выдать замуж свою двадцатилетнюю, не блистающую прелестями дочь: бледную и невзрачную, словно чистый холст художника, с очень чёрными волосами, которые ей не подходили, будто были совсем не её, худую, высокую и чересчур серьёзную, какими бывают лишь королевские гвардейцы. Единственным талантом девушки было умение играть на скрипке. Мисс Хэшми всегда старалась развлечь гостей своей игрой, хоть они об этом не просили. Она вставала в полный рост без улыбки на лице, брала в руки скрипку и каждый раз исполняла такую умирающе-нудную музыку, от которой всем хотелось либо уснуть, либо повеситься.

Маркус понимал: после свадьбы дело не обойдётся одними только беседами и улыбками. Глядя на мисс Хэшми, он много раз пытался представить свою с ней близость и всякий раз, делая это, ничего, кроме отвращения и рвотного чувства, подступающего к горлу, не ощущал. Он отворачивался в сторону и старался поскорее избавить свою голову от этого неприятного воображения, на всякий случай прикрывая ладонью рот. Маркус тешил себя мыслью о том, что сможет скрасить этот недостаток своей жизни всем, чем пожелает, за счёт приданого мисс Хэшми. «С такими деньгами я буду иметь хоть две сотни любовниц! Любая будет моей!» – мечтал он. И это ему ощутимо помогало. Маркус больше не желал блуждать в поисках и был способен на многое, лишь бы не принять поражение во второй раз и довести эту помолвку до конца.

Присоединившись к утреннему чаепитию семьи Хэшми в их же доме, Маркус старательно пытался развлечь свою невесту. Он рассказывал что-то невероятно смешное, надеясь тем самым стереть вечно-постное выражение с её лица. Но вдруг его рассказ прервался резким восклицанием мистера Хэшми, в руки которого слуга отдал утреннюю газету.

– Какой кошмар!

– Что, что такое? – беспокойно поинтересовалась его супруга, едва не выронив из рук чашку.

– «Трагическое самоубийство! Анна Рочфорд, последняя из своего рода, утонула в реке!» – зачитал он всем.

– О Боже, какая трагедия! Как жаль! Такая была хорошая, очаровательная семья, и все погибли! Вот, зачем ты за столом об этом сказал? Теперь я не могу доесть кекс: после таких новостей мне не захочется ни одного кусочка! – с печальными эмоциями воскликнула женщина и отодвинула от себя тарелку.

– Она, ведь, была Вашей невестой? Или то были лишь нелепые слухи? – спросила мисс Хэшми, обращаясь к Маркусу.

– Да, это так, – подтвердил он. – Всё у нас было прекрасно, пока не погибли её родители. С той поры Анна стала иной, сумасшедшей. Она что-то постоянно бубнила себе под нос, ей всюду виделись призраки и тени, а на меня Анна смотрела так, словно я стал чужим. В один момент я почувствовал, что тоже начинаю сходить с ума. Пришлось оставить её. И теперь, узнав о её самоубийстве, я совсем не удивлён, однако меня тяготит одна мысль… Возможно, это частично моя вина… – сочинял Маркус, сделав при этом лицо, полное грусти, а затем посмотрел на мистера и миссис Хэшми. – Не представляю, что бы я сейчас делал, если бы не Ваша дочь!

– О… бедный мистер Лоэр! Как же тяжко Вам пришлось! – посочувствовала миссис Хэшми, положив свою ладонь на его стиснутую в кулак руку. – Только ни в коем случае не корите себя за то, что оставили мисс Рочфорд! Ни я, ни кто-либо другой не станет Вас за это осуждать, ведь нам всем теперь известна правда. Уверена, сейчас она счастлива, наконец, обретя покой!

С того самого момента, когда Маркус в последний раз говорил с Анной, прошло несколько дней, но всё это время он боялся, что она может ему чем-то навредить. К примеру, пойти в дом мисс Хэшми, и всё ей рассказать. И та, без сомнений, поверила бы ей, ведь это сама Анна Рочфорд, девушка с громким именем, чей отец был известен всему городу. А кто он? Его слова были бы ничем против неё. Маркус думал об этом каждую минуту. Он шёл по улицам и в страхе осматривался вокруг себя: нет ли поблизости Анны? Не следит ли она за ним? И теперь, узнав о её смерти, Маркус ощутил неистовое облегчение! О… вы даже не представляете, с каким трудом он сдерживал радость внутри себя, каких усилий ему это стоило! Весьма сложно изображать вину, печаль, сострадание и делать серьёзное выражение лица, когда душа наполнена совсем противоположными чувствами. Больше не опасаясь того, что Анна может явиться на его свадьбу, и всё испортить, Маркус, наконец, решил тут же и немедля уточнить дату венчания с мисс Хэшми. А так как её семья уже дала своё согласие, это была всего-навсего мелочь, финальная точка.

 

Глава 8

Проснулась Анна очень поздно. Открыв глаза, она тут же встала и посмотрела на циферблат главных часов города. Стрелки показывали почти час. Анна совсем не удивилась, что спала столь долго: всё-равно в её сознании пока не возникало ни одной идеи, чем полезным она могла бы занять свой досуг.

– Том, просыпайся! Мы пролежали в постелях чуть ли не весь день! – сказала Анна, не отводя взгляд от окна.

Ответа не последовало.

Одеяло на кровати Томаса лежало так, будто под ним кто-то был, но просто укрытый с головой. А на самом деле постель его была пуста, и Анна поняла это только откинув одеяло в сторону. Решив, что он на кухне или внизу, в лавке, она быстро привела себя в порядок и спустилась вниз.

– Доброе утро, миссис Бэртни! Вы сегодня не видели Томаса?

– Видела. Он ушёл в город около часа назад. И с таким серьёзным видом, словно спешил на работу, – улыбнулась женщина. – Очень интересный юноша, твой брат. Сколько ему лет?

– Пятнадцать.

– И такой ответственный! Надо же… При его росте и характере я дала бы ему не меньше шестнадцати!

– Многих из нас обстоятельства делают взрослыми раньше, чем того требует время, – ответила Анна и вернулась к лестнице.

Хозяйка всего лишь пожала плечами и продолжила заниматься своими делами.

Так как миссис Бэртни позволила пользоваться всем, что есть в доме, Анна вошла на кухню, взяла себе стакан воды, вернулась в комнату и принялась ждать Томаса.

– Я пришёл! – воскликнул он, отворив дверь. – Думал, что пробуду в городе недолго, но на новом месте ориентироваться трудно. Я три раза бродил кругами вокруг одного и того же места. Видела бы ты моё лицо в тот момент, когда я это понял! – рассмеялся Том.

– А куда ты ходил?

– На рынок за завтраком для нас. Я взял достаточно еды на сегодня, а завтра пойду снова.

Анна, безусловно, была рада, что у неё и Тома есть пища, и их желудки не будут страдать от голода. Но чувство опасения за его действия не позволяло ей ощутить себя спокойной.

– Том, ты больше не должен так делать, хотя бы ради меня, – попросила она.

– Но только ради тебя я это и делаю, и у меня даже лучше стало получаться!

– Да, и я безмерно ценю твои старания, поверь! Но страх, что тебя могут поймать, никак не покидает меня. Прошу, избавь меня от него, обещай больше не красть! – почти умоляя говорила Анна. – Мы и так справимся. Деньги пока есть, а потом я сама что-нибудь придумаю. Преступления – это крайние меры. Я не хочу потерять и тебя!

– Ладно, – согласился Том, осознав всю силу беспокойства, отражённого в её глазах. – Я обещаю: больше ни крошки не украду. Будем надеяться, что это и вправду больше не потребуется.

– Это правильное решение. Теперь я спокойна! – она улыбнулась. – Идём на кухню, будем пробовать то, что ты принёс.

После запоздалого завтрака Анна и Том решили остаться дома. Её вещи всё ещё лежали в чемодане и нуждались в распаковке. Именно этим Анна и решила заняться. Она аккуратно выкладывала платья и другие вещи на свою кровать, с удовольствием рассматривая каждую из них, а Том сидел рядом, подперев руками подбородок и наблюдал за каждым её действием.

– О, я, оказывается, взяла её с собой! – радостно произнесла Анна, достав из чемодана свою книгу. – «Короли и королевы Англии» – это безумно интересная книга! Когда-то давно мне читали её мама и папа по очереди, а потом я её перечитала сама. Вот, возьми! – она протянула книгу Томасу. – Прочти хотя бы одну страницу, и ты поймёшь причину моего восторга!

Том неуверенно взял книгу в руки и, растерянно посмотрев на её обложку, вернул Анне.

– Я… – замешкался он, – я не люблю читать, никогда не любил. Это скучно.

– Так не бывает! – с недоуменным возмущением, произнесла Анна. – Книги доставляют неописуемое удовольствие, конечно, если читать правильную и хорошую литературу. Быть может, тебе просто такие не попадались, – убеждённо твердила она. – Но это нестрашно! Мы найдём то, что вызовет в тебе восхищение. И так как интересней книги, чем эта, я не держала в руках, начни с неё, – Анна настойчиво протянула книгу.

Но Том молчал и, будто чего-то стыдясь, отвёл глаза в сторону.

Сперва Анна не поняла, в чём заключалась причина его растерянности и внезапной скованности. Она положила книгу на кровать и, призадумавшись, смогла найти объяснение.

– Я, кажется, поняла: ты не умеешь читать, – сообразила Анна. – Прости, я должна была сразу об этом догадаться. Просто твоя речь очень правильная, красивая, достойная джентльмена. И поэтому я позволила себе думать, что ты прочёл не одну книгу. Ведь, даже не имея денег, ты можешь раздобыть что угодно.

– Я не хотел говорить тебе. Боялся, что ты станешь сторониться неграмотного уличного мальчишку, – заговорил Том. – Да, верно, читать я не умею. Я даже не способен прочесть вывеску, висящую над дверью этой лавки. А моя речь… – скромно улыбнулся он, – над ней я работал. Я ходил по тем улицам, где можно встретить людей из высшего общества, часто подслушивал разговоры джентльменов с тростями и в высоких цилиндрах, запоминал новые слова, их правильное произношение и, когда находился в безлюдных местах, говорил сам с собой, тренировался. И это всё, что я мог. У меня никогда не было учителя.

Вдруг на лице Анны засияла счастливая и интригующая Тома улыбка.

– Знаешь, а ведь я всё утро, с момента пробуждения, размышляла: какое найти для нас занятие – полезное и интересное. И вот решение нашлось само собой. Я буду учить тебя всему, что знаю сама! Раз уж мы теперь стали братом и сестрой, то должны соответствовать друг другу, чтобы никто не посмел сказать, что это не так.

– Ты научишь меня читать? – с удивлением и одновременно восторгом, спросил Том.

– Конечно! И писать тоже! И ещё математике, истории, этикету, танцам и даже иностранным языкам, если пожелаешь.

Том был несказанно счастлив услышать это! Его глаза так отчётливо передавали все возникшие в нём эмоции, что даже словами нельзя было бы описать это лучше.

– Анна, я безумно рад! – он встал с кровати, почти подпрыгнув. – Я готов научиться всему, чему ты только будешь согласна меня обучить. Мне и присниться не могло, что для меня может представиться такая возможность!

– Что ж, прекрасно! В таком случае мы приступим к первому уроку, как только я разложу свою одежду!

Работа и интересные дела – это вещи, способные спасти человека от душевных страданий, которые могли бы стать вечными. Увлечься чем-то новым со страстью и полной отдачей всего себя – единственный способ не сойти с ума и перестать думать о потерях прошлого.

Ощутив свою значимость для Томаса, поняв, что её существование становится ненапрасным, Анна почувствовала в себе пробуждение новой жизни. Они нуждались друг в друге! Том и Анна были знакомы совсем недолго, но этого времени оказалось достаточно, чтобы их юные сердца связались невидимой, но крепкой, словно алмаз, нитью, разорвать которую уже никому не будет под силу.

 

Глава 9

Дни шли. Они сменяли друг друга в безудержной скорости, а затем превращались в неуловимую временем пыль. Каждый из этих дней Анна и Том проводили с пользой. Ни один из них нельзя было назвать бессмысленно ушедшим. Заперевшись в своей комнате, большую часть своего времени они отдавали учёбе. Том оказался невероятно способным юношей. Не бывало дня, чтобы Анна не изумилась тому, как быстро, легко и старательно он впитывает в своё сознание каждую каплю новых знаний. Часы, отдаваемые на уроки, не были погружены в тягость и скуку, принося лишь удовольствие и интерес им обоим. Анне даже казалось, что и усилий она почти не прилагает. Тома словно с самого рождения нарекли стать грамотным и образованным, достойным общения с людьми из высших кругов общества. Его способности и стремление Анна объясняла именно этим.

Но не только Тому пришлось постигать вершины неизведанных познаний. Начав жизнь, в которой не было ни повара, ни служанок, Анна ещё больше оценила свой былой комфорт и удобства. Теперь не было мистера Оливера, который мог испечь вкуснейший пирог, приготовить утку с яблоками и сварить кремовый грибной суп или хотя бы бульон. Не было Люси, которая без труда заштопает порвавшееся платье, постирает его и отгладит, стоит только попросить. В качестве помощников и слуг у Анны остались лишь её руки. И тут-то она ощутила себя абсолютно бесполезной и не способной жить в реальном мире. «Какая же я никчемная!» – с досадой подумала Анна, разозлившись на саму себя. Она понимала: ныть – дело тщетное. Всё однажды случается впервые. Том служил ей вдохновением. Анна смотрела, как он пытается стать лучше, оставил ремесло вора и учится грамоте – перемены, на которые он пошёл ради неё одной. Меняться и создавать из себя нечто новое, вопреки привычному – тяжкий труд, который вызывает уважение.

На кухне Анна чувствовала себя совершенно глупой, не способной даже различить сковороду от кастрюли. Её ощущения можно сравнить с попыткой понять незнакомый иноземный язык. Анна стала тайком следить за миссис Бэртни, пока та готовила. Хозяйка никогда не замечала её присутствия, а точнее, взгляда, устремлённого в приоткрытую дверь. Она что-то напевала, беря недоступные её голосу ноты, и одновременно нарезала овощи и делала с ними нечто волшебное, поражавшее воображение Анны. «Это не иначе, как колдовство!» – думала она, стараясь запомнить как можно больше из увиденного, а когда миссис Бэртни покидала кухню, Анна тотчас же брала купленные Томом продукты и пыталась сделать то же самое, но сама. Однако результаты приложенных стараний Анну не впечатляли. «Ну, что ж… не знаю, как называется это блюдо, но боюсь, его даже бродячие псы не станут есть!» – недовольно твердила она почти каждый раз, честно признавая отсутствие кулинарного таланта. И хотя Том заверял её в обратном, Анна всё-равно оставалась недовольна.

– Ах, Том, знал бы ты, как готовил повар Оливер, когда я жила в поместье! – грезила она приятными воспоминаньями, опершись щекой о руку. – Это была пища Богов! Я никогда не смогу приготовить так же. Оливер воистину – маэстро кулинарии!

– Наверное, хорошо, что я не пробовал его блюд, иначе сейчас сидел бы так же, как ты, причитал и, в конце концов, мой суп остыл бы, – ответил Том, не выпуская из руки ложку. – Анна, поверь, твой суп вполне обычный. К тому же, после того, что я ел в том мерзком приюте, он мне кажется невероятно вкусным!

Каждый раз, присаживаясь за стол, Анна вспоминала, что обычно подавали в её доме на завтрак, обед или ужин, тем временем как Том уже успевал съесть половину. Семнадцать лет роскошной жизни всё же давали о себе знать. Анна тосковала по всему. Ей снова хотелось иметь былую жизнь, и ещё больше хотелось показать её Томасу. Анне не хватало сада и её белоснежных, как снег, лилий, игры на фортепиано, поездок верхом на своей любимой лошади, выходов в театр, танцев под музыку оркестра, вечерних посиделок под пледом у камина – ей не хватало поместья Рочфорд!

– Мой дом такой прекрасный! – рассказывала Анна Тому в один из поздних вечеров, когда они оба уже лежали в своих постелях. – На свете нет места лучше! Больше всего меня терзает то, что он всё ещё существует, но уже мне не принадлежит. Интересно: кто те люди, которые теперь живут в нём? Не думаю, что они будут любить мой дом так же, как я. Отец им очень дорожил! Мне не известно: способны ли что-то чувствовать души умерших, но, если да, то уверена, он испытывает боль, видя, что наше любимое поместье отняли. И мне точно известно, чего бы хотел мой отец: чтобы я вернула дом! – её глаза «загорелись», как у волчицы, увидевшей добычу. И если бы только Анна знала, что можно предпринять, то ринулась бы осуществлять своё желание немедленно!

– Анна… не хочу тебя разочаровывать, но об этом, как мне кажется, даже думать бесполезно, – безнадёжно вздохнул Том. – Я реалист. А реальность сейчас такова: позволить себе мы можем только то, что ты видишь вокруг себя, и это лучшее из всего вероятного для тех, кто небогат.

– Конечно, я это осознаю! Просто не могу, а точнее, не хочу мириться с таким положением навечно. Мы не сможем жить так всю жизнь! – утверждала она. – Нельзя спокойно существовать, зная, что есть нечто лучшее! Скажи, Том: если вдруг встретится возможная удача, ты последуешь за ней?

– Я последую за тобой! Ты и есть моя удача! Последовав за тобой однажды, я ни разу об этом не пожалел. Веди меня куда угодно! – горячо ответил Том.

– В таком случае, – Анна довольно улыбнулась, – я буду очень внимательно следить, чтобы суметь заметить шанс на лучшую жизнь для нас двоих. Удача всем встречается, но не каждый способен распознать её среди толпы обыденности…

Захваченная в плен различных дел, Анна напрочь позабыла о миссис Норрис, а когда, наконец, вспомнила, оказалось, что прошёл уже почти месяц. «О, Боже! Как же я так могла?» – мысленно корила она себя, выводя пером первые строки. Анне хотелось лишь известить миссис Норрис о своём здравии, дабы избавить её от вполне вероятных переживаний. А обо всём прочем она решила рассказать ей когда-нибудь потом, без помощи чернил.

«Дорогая, миссис Норрис!

Прошу простить меня за то, что так долго Вам не писала! Так вышло совсем случайно и, поверьте, я себя очень за это виню и ругаю. Со мной всё хорошо! Живу я в одном очень милом городе. А где именно, сказать пока не могу, ведь я убеждена, что Вы приедете за мной в тот же день и попытаетесь вернуть меня в Лондон. Этого я не хочу. Здесь ничто не напоминает мне о родном городе, и в том есть большая польза для моего раненого сердца. Ночевать под мостом мне не приходится, так как денег мне хватает. Уверена, что все те, кто знал меня в Лондоне, уже не вспоминают обо мне. И это – к лучшему. Пусть так всё и останется. Гордиться мне пока нечем. Я предпочту, чтобы мою фамилию напрочь позабыли, нежели сделали достоянием нелепых, ежедневных толков и жалости вместо былого восхищения.

Ваша Анна Рочфорд.»

Сложив небольшое письмо, Анна подписала его, указав лишь адрес миссис Норрис, и, не написав своего имени, немедленно отослала письмо в Лондон.

* * *

Да, так и было. Предположение Анны оказалось точным. Всё это время миссис Норрис действительно пробыла в застывшем ожидании и тревоге. Газету со статьёй о смерти Анны она читать не пожелала, даже ни единой строчки! Для неё всё это было неверным предположением, которое превратилось в ненамеренную и неосознанную ложь, рассказанную всему городу. И даже спустя одну, две, а затем и три недели молчания Анны, миссис Норрис всё-равно не посмела усомниться в её существовании, наполненном ничем иным, как жизнью. Но только вот – какой? Ей хотелось узнать хоть что-то, самую малость, и этого для неё было бы достаточно.

И вот одним субботним утром, освещённым нежарким, словно покрытым вуалью, солнцем, почтальон вручил миссис Норрис то самое заветное письмо. Хотя на конверте и не было указано имени отправителя, женщина всё-равно с уверенностью поняла, что оно от Анны. Для миссис Норрис было достаточным прочесть всего одно написанное слово, чтобы узнать в нём почерк своей дорогой воспитанницы. Заперев поплотнее дверь своей комнаты, она очень быстро и несколько суетливо вскрыла конверт, словно боясь не успеть прочесть это письмо. Женщина была настолько счастлива держать его в своих руках, что ей захотелось немедленно пойти в участок и раскрыть письмо прямо перед лицом мистера Хаилтона, произнеся при этом громкую и довольную фразу: «Ну, что я Вам говорила? Анна Рочфорд жива!» – а потом отнести листок в редакцию газеты и потребовать немедленного публичного опровержения! Но, прочитав послание, она поняла: Анна совсем не хочет, чтобы о ней что-то знали, обсуждали её новую жизнь, скручивая все сочинённые сплетни в один клубок. Поэтому внезапное решение миссис Норрис не обрело себя в действительности, так и оставшись в её воображении. «Ладно уж…» – смиренно протянула она, махнув рукой, ведь ей уж очень хотелось доказать точность своей интуиции, хотя бы следователю.

Вместе с радостью, что Анна жива и здорова, в душе миссис Норрис возникло другое приятное чувство: она стала единственной, кому мисс Рочфорд дала знать о своём истинном положении, доверила тайну, скрытую ото всех остальных! Миссис Норрис приняла это, как честь, и, не сказав о письме ни одной живой душе, спрятала его под свою подушку, будто ценное сокровище.

 

Глава 10

Минуло почти три месяца, которые Анна и Томас прожили в доме миссис Бэртни. Деньги исчезали быстро и совершенно незаметно. Так как наступила осень, Тому понадобились новая одежда и тёплое пальто. И хотя он был согласен остаться без него ради возможности сэкономить, такой вариант Анна не приняла и решительно настояла на покупке.

Одним дождливым, но ещё не совсем холодным вечером Анна и Томас молча ужинали, размышляя об одном и том же.

– До конца этого месяца осталась всего неделя, – первой заговорила Анна, подняв на Тома глаза. – Это ненадёжное и неустойчивое положение мне очень не нравится. Как-будто идёшь по канату над пропастью, и с каждым шагом есть риск сорваться вниз.

– Да, – вздохнул он, – но таков мой мир: живёшь одним днём и радуешься, что встретил рассвет следующего… И каждый день необходимо думать, что сделать сегодня, чтобы не умереть завтра.

– Вот это меня и пугает! Деньги, словно унесло ветром. Я считала то, что у нас осталось: на такие гроши долго не прожить! – тревожно и взволнованно произнесла она. – Мне нужна работа. Надо успеть найти её до истечения этой недели. Как только я могла быть столь безрассудной и не подумать об этом раньше?! Можно было бы попробовать устроиться служанкой в чей-нибудь дом, попросить, чтобы ты жил со мной. Но кто меня такую возьмёт? Бесполезную… Я пыталась научиться работать, но всё валится из рук. Я и предположить не могла, что буду настолько неспособной к труду. Разве только место гувернантки поискать… Но мне только семнадцать. Кто возьмёт ребёнка в качестве няни?

В эту минуту Анне показалось, будто дорога жизненного пути для неё и Томаса начинает пропадать, меркнуть и подводит их к отвесной скале, за пределами которой лишь пропасть. Таким для неё виделось чувства замешательства и безвыходности, в которых нет мира идей. Подобные моменты очень частые, хотя и нежеланные гости всех существующих людских жизней. И, сталкиваясь с ними, всегда кажется: всё, вот он, конец, здесь всё и закончится. Эти мысли определённо точно посещали каждого человека, и Анна не стала исключением.

– Ты была рождена не для того, чтобы стать прислугой. Твой отец дал тебе воспитание леди. Он бы не одобрил идею работать служанкой, – спокойно ответил Том.

– Но разве у меня есть выбор?

– Скажи, что ты умеешь делать лучше всего?

– Я в совершенстве владею игрой на фортепиано. Могу исполнить, что угодно! Я умею петь, и если все те, кому доводилось меня слушать, не лукавили, пою я красиво. И ещё я танцую. Меня обучили всем самым популярным танцам, необходимым для истинной леди, – перечислила Анна, озарённая улыбкой приятных воспоминаний. – Все эти занятия мне по душе и сейчас. Для меня они приносили радость, гостям – удовольствие, а родителям – гордость. Но кому это может пригодиться? Даже не представляю…

Анна совсем поникла. Её сознание не рождало идей, даже не смотря на усилия раздумий.

– Нет, твои умения – не просто украшения твоей личности. Они могут пригодиться! – оптимистично и подбадривающе возразил Томас. – Есть места, где подобные таланты очень необходимы и ценны: театр или что-то близкое к этому.

– Мне нравится! И как я сама не подумала об этом? – вдруг оживилась Анна. – Теперь есть хоть какая-то ясность! Утром, сразу же после завтрака, приступим к поискам! Действительно, мне по душе работа из рода искусства, нежели кастрюли и тряпки.

Напряжение и страх очередного шага в пустоту, покрытого неизвестностью, ушли, словно недолгий дурной сон. Дорога жизни вновь стала приобретать очертания и светлую видимость.

 

Глава 11

Всю ночь Анна пробыла в будоражащей её сознание интриге и ожидании следующего дня, которые не позволили ей забыться в глубоком и безмятежном сне. Проснулась она рано. Но не смотря на то сильное нетерпение, побуждавшее её немедленно подняться и поспешить на поиски работы, Анна не стала будить Тома и тихо продолжила лежать в своей постели.

– Мы живём здесь уже три месяца, но я ещё ни разу не слышал, как ты поёшь, – неожиданно, но тихо зазвучал голос Томаса, пробившийся сквозь немую тишину.

– Действительно – ни разу, – совсем не удивившись и не вздрогнув от внезапного вопроса, ответила Анна, продолжая глядеть над собой. – Я больше не пела, когда узнала о гибели родителей. Что-то замкнулось тогда в моей душе, и в сердце перестала звучать музыка счастья. Мне хотелось лишь плакать и кричать от горя – ничего более.

– А вдруг теперь ты уже не сможешь петь так, как раньше, тем более – людям?

– Нет, думаю, смогу… Уверена, что смогу! Горечь внутри меня стала остывать, обретая холодное спокойствие. Благодаря тебе, Том! Ты услышишь, как я пою, обещаю! – она посмотрела на Томаса, в самые его глаза, а затем после короткой паузы и молчания Анна откинула одеяло и поднялась с постели. – Что ж, раз мы уже не спим, тогда не станем убивать время впустую. Я приготовлю завтрак.

О Маркусе Анна совсем перестала думать, словно он был мёртв, как умирает минувшее время. Впрочем, отчасти так оно и было. Тот Маркус, которому она отдала всю возможную любовь, был всего лишь прекрасным миражом, иллюзией, а вот реальность оказалась зла. Того безупречного и очаровательного Маркуса Лоэра никогда не существовало. В сознании Анны порой пробирался его нечёткий лик. Теперь он был подобен следу, оставленному слишком ярким воображением. Но это уже перестало её тревожить. Да, в первые дни и недели было до дрожи тяжело, однако исцеление, воплощённое в образе другого человека, находилось рядом. В минуты былой слабости, настигавшей Анну совсем неожиданно, входя в дверь её мыслей без стука, она находила силу в глазах Томаса, ставших теперь совсем родными. Та магическая сила, которая связывала их взгляды, создавала прочную и неразделимую связь, словно два магнита. Она была сильнее тех болезненных и ненавистных воспоминаний: все они немедля сбегали прочь, задыхаясь в тесноте её нового чувства.

А вот Маркус, как это ни покажется странным, даже будучи уверенным, что Анна погибла, с каждым днём вспоминал её всё чаще: глаза, волосы, губы, кожу, походку, голос, запах… всё! Да, он получил деньги, о которых так страстно мечтал, укрепился в желанном обществе, поселился в красивом доме, в коем теперь считался хозяином, избавился от упрёков отца, от своего неприметного и нелюбимого жилища… Но он и представить себе не мог, что делить ложе с женщиной, столь ему несимпатичной и даже неприятной, будет настолько тяжело! Исполнение супружеского долга и необходимость продолжать играть роль любящего и примерного мужа по-прежнему оставались неотъемлемыми. От них некуда было сбежать, ведь мистер и миссис Хэшми, как и их дочь, отныне миссис Лоэр, постоянно находились рядом. Пока они все оставались довольны, и его подлинное лицо и эмоции скрывала «маска», всё шло хорошо и неизменно. Маркус очень старался быть хорошим актёром, но он устал. Объятия любовниц, с которыми ему иногда удавалось встречаться тайком, не грели его так, как ему хотелось, так, как это было в самом начале брака. Вино, коим Маркус каждый день пытался залить свой разум, больше не опьяняло. Ему оставалось лишь тешиться деньгами и наслаждаться появлениями в обществе. Он желал получить эту жизнь, но назвать её счастливой не мог. Ложась каждый день в свою постель на шёлковую простыню, он ясно осознал, что был бы доволен всем этим сполна, если бы рядом с ним спала не мисс Хэшми, а Анна Рочфорд.

«Мне казалось, что судьба ко мне благосклонна, а она оказалась жестокой тварью!» – гневно думал Маркус в одну из своих бессонных ночей. – «Первый вариант был идеален, совершенен во всём, даже нужды в поиске любовниц никогда бы не возникало! У меня были бы и деньги, и самая красивая девушка на земле! Всё это уже лежало в моих руках: в одной ладони Анна, а в другой – её состояние! Но нет… Надо мной, словно посмеялись, и теперь я вынужден спать с этим противным созданием!»

Он с отвращением посмотрел на свою спящую рядом жену и, скривив лицо, будто в рот ему попался кусочек горького перца, снова отвернулся к стене.

* * *

Как и было решено, после завтрака Анна и Том оделись как можно более прилично и отправились на поиски работы. Увеселительных и одновременно пристойных мест в городе было немного, совсем немного. Самым достойным из них был большой театр, а точнее – опера.

– Сюда даже заходить не стоит, – уверенно заключила Анна. – Это опера, и я имела удовольствие слышать, как там поют. Боюсь, я не смогу петь на таком высоком уровне, – в её голосе ощутилось лёгкое сожаление.

– Тогда поищем что-нибудь другое. Мы ещё не весь город обошли, поэтому пока рано отчаиваться, – бодро ответил Том с присущим ему смелым взглядом на жизнь и обстоятельства.

И действительно, кое-что другое нашлось. Томас и Анна дошли до другой части города. Они шли так уверенно и целенаправленно, словно знали, что им нужно именно сюда! Их ноги одновременно остановились возле одного интересного и привлекающего взгляд заведения с красивой вывеской на французском языке. Надпись была исполнена каллиграфически, в золотом цвете, большими буквами с изящными завитками.

– «Кабаре мадам Гришо» – прочла Анна вслух и поглядела на окна, но ничего в них не увидела.

Секреты, таящиеся там, внутри, интригующе и, словно маня, скрывали тяжёлые бархатные шторы цвета тёмной крови.

– Если бы я не знала, что мы находимся в Англии, то, посмотрев на это кабаре, уверенно решила бы, что мы где-нибудь во Франции, – восхитилась она. – Всё выглядят очень красиво, а ведь мы ещё и внутрь не заходили!

– Мне кажется, что сейчас здесь никого нет. Стоит прийти вечером.

– Конечно, такие заведения работают вечером или ночью. Полагаю, посетителей сейчас здесь нет. Но хоть кто-нибудь обязательно должен быть!

Девушка решительно подошла к двери и довольно громко постучала. Но в ответ пришла лишь тишина. Тогда она постучала снова ещё громче и настойчивее: Анне очень хотелось, чтобы ей открыли. Вдруг за дверью послышались шаги, неохотные и медлительные.

– Мы откроемся в шесть часов! Приходите вечером, господа! – прозвучал громкий, но приятный женский голос с весьма отчётливым французским акцентом.

– Прошу прощения, мадам, но мне необходимо с кем-нибудь поговорить, желательно с хозяйкой! Будьте так любезны, откройте, пожалуйста! – попросила Анна, тесно прижавшись к двери.

– Хорошо! Пройдите к чёрному ходу. Я приму Вас там, – ответил таинственный голос.

Анна и Том молча переглянулись, обменявшись радостными улыбками, и проследовали к другому входу.

Дверь отворила женщина лет сорока с ярко-алой помадой на губах, красивым лицом, гладкой и белой кожей. Её чёрные, очень блестящие, словно шёлк, волосы были уложены в невысокую, слегка небрежную, но элегантную причёску, а у щеки легко и ненавязчиво лежал вьющийся локон. Женщина внимательно посмотрела на незнакомцев, а те – на неё.

– Ещё раз прошу простить нас за вторжение! – первой заговорила Анна. – Вы и есть мадам Гришо, или же я ошибаюсь?

– Верно, это я! Сразу понятно, что вы двое неместные, потому что меня здесь даже кошки знают, – ответила она. – На бандитов и грабителей вы не похожи, так что лучше войдите, – женщина распахнула дверь и отошла в сторону. – Здесь слишком сыро, а я одета не для такой погоды.

В маленькой и тесной прихожей с томным светом зажжённой свечи стоял узкий старенький диванчик, а напротив – крошечная табуретка с мягкой подушкой и резными ножками.

– Присаживайтесь! Вот теперь я могу слушать. Ненавижу говорить стоя.

– Меня зовут Анна Фэлд, а это мой брат Томас. Я пришла к Вам, потому что мне нужна работа, очень нужна! Я умею танцевать, петь, играть на пианино. Меня обучали этому с раннего детства. Я ничего не умею делать лучше!

– Ммм… это, конечно, хорошо! Я приветствую наличие данных талантов и умений, к тому же – профессиональных. Это восхищает! Но ты, моя дорогая, пожалуй, ещё юна, – ответила мадам Гришо. – У меня не выступают девушки моложе двадцати лет, и, что самое важное, я беру в своё кабаре исключительно француженок. В моём заведении живёт сам дух Франции, этот особый шарм, и я его очень берегу! В вас, англичанках, этого мало, недостаточно для моих требований.

– А почему же тогда Вы открыли своё кабаре именно в Бате, английском городе? – поинтересовался Том.

– Потому что в Париже, где я жила ранее, да и во Франции вообще, этим весельем уже никого нельзя удивить. Это, как ещё одна пальма среди сотни пальм, не впечатляет. И когда я поняла, что мой бизнес катится в тартарары, я тут же всё продала, собрала вещички, деньги, позвала с собой некоторых из преданных мне девушек и приехала именно сюда, ведь и в Лондоне много конкурентов. И теперь моё заведение, как одна пальма посреди дубовой рощи: очень заметно и в единственном экземпляре! Вот и вся пьеса. А теперь простимся! – женщина встала и направилась к двери, но вдруг Анна тоже резко поднялась, сделала шаг вперёд и заговорила на чистом французском.

– Прошу Вас, мадам, если Вы мне откажете в работе, то через несколько дней, в лучшем случае – через неделю, у меня закончатся деньги. Я и мой брат – мы просто умрём! – молила она. – Я ничего не умею делать по хозяйству. Никто не возьмёт меня служанкой. Вы – моя единственная надежда!

Мадам Гришо была поражена, услышав от английской девушки свою родную речь в абсолютном совершенстве.

– Знаешь, а ведь посмотрев на твою одежду, я и помыслить не могла, что ты и твой брат в такой отчаянной нужде.

– Эта одежда осталась от лучшей жизни – моё последнее напоминание о прошлом.

– Хорошо, я возьму тебя к себе! – улыбнулась мадам Гришо. – Отступлю от своей принципиальности. Ты очень красива и, как я успела заметить, умна. Думаю, ты на многих произведёшь впечатление!

Словно свежайшим воздухом лёгкие Анны наполнила радость, позволившая ей дышать свободно и легко. До этой секунды она, как-будто задыхалась в страхе – пасть на самое дно пучины неудач, которая уже и без того поглотила лучшую часть её жизни. Анна повернулась к Тому. Глаза её заискрились от осознания, что это не конец, и судьба вовсе не желает её убивать.

– Да! – сказала она ему тихим шёпотом и снова посмотрела на мадам.

– Приходи сегодня в пять часов. Посмотришь на обстановку и со всеми познакомишься. Что-то мне подсказывает, что ты станешь главным украшением каждого из тысячи предстоящих вечеров…

 

Глава 12

Ровно в пять часов Анна вошла в парадную дверь кабаре. Хотя этот вечер не должен был стать для неё дебютным, она всё-таки испытывала лёгкое волнение. Теперь Анна поняла о каком именно духе Франции говорила мадам Гришо. Девушка ощутила его, хотя в зале ещё не звучала музыка и не было ни одного посетителя. Он витал в воздухе, жил в каждой детали этого красивого и уютного зала со столиками и сценой, скрытой занавесом цвета золота, складки которого плавно ложились друг над дружкой, словно волны.

Мадам Гришо была одета в кокетливое жёлтое платье с открытым декольте и длинными рукавами, сшитом точно по её фигуре, тесно облегающем бёдра, зауженном до самых колен и расширенном книзу, а вся лишняя ткань красиво лежала на полу, как веер или хвост русалки. Цвет был не слишком ярким и не ослеплял взгляд. В качестве украшения на её шее красовалась изящная чёрная бархатная лента точно в тон её волос. Женщина выглядела не скромно, но и не вызывающе. «Идеально!» – подумала Анна, оценив образ мадам Гришо. – «Настоящая независимая женщина, в душе по-прежнему оставшаяся француженкой!»

Сначала мадам Гришо не заметила Анну. Она стояла почти около самой сцены полу-боком и с очень серьёзным видом что-то объясняла одной из девушек, на которой была надета пышная атласная юбка бордового цвета, сверху чёрный корсет и ничего больше, а её огненно-рыжие волосы густыми крупными кудрями лежали на плечах. Анна не слышала, о чём именно они говорили. Она только смотрела прямо на них, не решаясь подойти ближе. Вдруг рыжеволосая девушка столкнулась со взглядом Анны.

– Ну… я так понимаю, это она и есть? Как Вы там сказали… – она приложила указательный палец к губе и приподняла глаза, как-будто вспоминая слова. – Ах, да! «Девушка, в глазах которой целый океан», – а затем недовольно посмотрела на Анну и нагло ухмыльнулась.

– Так, не вынуждай меня! Разговор окончен! Немедленно ступай к себе в гримёрную! Скоро здесь будут гости, а ты даже не готова! – сердито ответила женщина и, вернув выражение лица в прежнее спокойное состояние, направилась к Анне.

– Добрый вечер, мадам Гришо! – девушка улыбнулась и сделала реверанс, как это принято делать при встрече в высшем обществе.

– Впредь этого не нужно, дорогая! Оставим реверансы для мужчин, а условности королям! – мило ответила женщина. – И прошу, не называй меня «мадам Гришо»: от этого я чувствую себя старше. Мне пока ещё только сорок, а не шестьдесят. Моё имя Жозефин. Мы здесь все женщины и в равном положении. Я не хочу проводить какие бы то ни было границы, – улыбнулась она.

– Хорошо, Жозефин! Могу я спросить? Кто та девушка? Кажется, она была чем-то огорчена или недовольна…

– Ооо… не обращай внимания! Это Нэнси. Мы все зовём её просто Нэнс. Иными словами – выскочка! Много тут не скажешь. К чёрту её! Если бы не посетители, большинство из которых приходят сюда только ради неё, то я уже давно бы выставила эту нахалку! Она считает себя особенной и несравненной, однако боится конкуренции. Вот и злится оттого, что я взяла тебя.

Мадам Гришо отнеслась к Анне с искренней любезностью. Она сразу увидела в ней леди: воспитанную и тактичную, не такую, как все остальные девушки. Одежда, образованность, манеры, речь – всего этого было вполне достаточно, чтобы Жозефин сумела ясно представить былую жизнь Анны, жизнь, которая разрушилась, поэтому вопросов женщина совсем не задавала. И Анну это немного удивило. «Неужели всё настолько очевидно?» – спросила она себя, так и не дождавшись от мадам Гришо подробных расспросов.

– Вот, это твоя гримёрная, – Жозефин открыла дверь и пропустила Анну вперёд. – По поводу костюмов и прочего тебе думать не придётся: платьев у меня полно, как в костюмерной настоящего театра, ну… почти настоящего, – объясняла она. – Переодеваться и готовиться здесь будешь только ты. Такая же есть у Нэнс, а остальные девушки – все вместе в одной общей гримёрной. Чтобы развеять возможное непонимание сейчас и в будущем, скажу сразу: это не бордель, разврата ты тут не увидишь. Анна, тебе бояться нечего. Я никому не позволю опорочить добрую репутацию моего кабаре! Но я, конечно, девочкам не являюсь матерью, и посему, если кто-то из них желает встречаться с мужчинами, нашими гостями, я не препятствую, но только – не здесь!

– Я всё поняла, мадам… – запнулась Анна, увидев, что мадам Гришо приподняла левую бровь и взглядом указывает ей на её ошибку. – …Жозефин! – тут же исправилась она.

– Так-то лучше! – хозяйка одобрительно улыбнулась. – Что касается выступлений и номеров, тебе об этом расскажет Элен. Она отвечает за программу, а я только оцениваю её качество на репетициях. По-английски Элен почти не говорит, с трудом способна связать два слова. Но, к счастью, для тебя это не станет проблемой.

В жизни Анны случались моменты, когда она недоуменно задавалась вопросом: зачем вообще ей было изучать французский язык? Все семнадцать лет у неё не возникало необходимости прибегнуть к этому знанию, на котором всегда так строго и упорно настаивал отец. «Жизнь непредсказуема и хитра, – часто повторял ей он. – Никому не дана роскошь знать – куда могут забросить силы судьбы, и как отнесутся к тебе новые обстоятельства: с благодатной милостью или же хладнокровной жестокостью. Но всё это будет неважно, если ты будешь способна отразить любой её удар! Главное – быть готовой!» Задумавшись на один миг, Анна вспомнила слова отца и теперь действительно осознала, что он был прав всегда и во всём! Благодарность наполнила её сердце. Ей захотелось просто сесть и заплакать, вспомнить своих родителей, мысленно поговорив с ними, но тут Анна опомнилась. «Сейчас не время для скорби и воспоминаний! Нельзя плакать, нельзя!» – она мысленно ударила себя по щекам, пытаясь вернуть самообладание.

– Анна, сейчас я познакомлю тебя со всеми девочками, – мадам Гришо едва коснулась дверной ручки и взглянула на девушку. – Что с тобой? Ты вдруг слегка побледнела…

– Я… я просто…

– Ах да, ты разволновалась. Не стоит, дорогая! Выступать тебе сегодня не придётся, а девушки у меня все славные, за исключением Нэнс, хотя порой и она бывает терпима.

Мадам Гришо нажала на ручку, и дверь широко распахнулась. Девушки не сразу заметили вошедшую в гримёрную хозяйку. Они смеялись, оживлённо обсуждая предыдущий вечер, и одновременно наносили макияж. Жозефин поняла, что её и Анну никто не видит, и слегка, но громко, хлопнула в ладоши. Шумные голоса немедленно стихли, и девушки синхронно повернулись.

– Девочки, как я Вам и говорила час назад, у нас пополнение актёрского состава! – обратилась она ко всем по-французски. – Это Анна Фэлд, и она моя новая фаворитка! Я уже давно размышляла о том, что нам стоит обновить программу, и вот, благодаря Анне, мы можем это осуществить!

– Жозефин, она ведь англичанка! – удивлённо выдала одна из девушек.

– Англичанки – они такие серьёзные, слишком правильные – святые монашки и постные, как подсохший хлеб без масла! – откликнулась другая.

– Карин, лучше придержи язык! Предоставь право делать выводы мужчинам! – возразила мадам Гришо. – И, кстати, Анна поняла всё, что ты сейчас сказала.

Девушка тут же покраснела, сравняв цвет своего лица с цветом румян и помады, и от неловкости прикусила нижнюю губу.

– Я буду очень рада со всеми познакомиться! – дружелюбно произнесла Анна, словно и не слышала обидную реплику Карин.

– И мы тоже будем рады! – подбежала к ней та самая Элен, утончённая блондинка, изящная и нежная, словно хрустальная статуэтка. Она взяла Анну за руку, будто дорогую подругу, и усадила на свободный стул у туалетного столика.

Способность Анны владеть французским языком вызвала у девушек уважение. До начала вечера оставалось всего полчаса, но каждую из этих минут они отдали на знакомство с новой участницей их особого мира искусства, красоты и восхищения…

 

Глава 13

Шоу началось. С приближением ночи мужчин в кабаре становилось всё больше. Для Анны это был совершенно новый мир, в котором она пока ощущала себя чужой и даже лишней. Скрывшись за кулисами, Анна увлечённо наблюдала за происходящим на сцене. Девушки танцевали так естественно и раскрепощённо, будто в зале не было ни души, и от этого они казались более очаровательными и явно нравились пришедшим гостям.

«Надеюсь, и у меня получится так же», – сказала Анна вслух, убеждённая, что её никто не слышит.

– И даже лучше! – совсем рядом прозвучал голос мадам Гришо. – Ни одна из этих девушек не обучалась танцам профессионально, как ты. А, значит, ты сможешь их превзойти, – добавила она и тоже заглянула в приоткрытую штору кулис. – Но даже не умение в танцах я считаю здесь самым главным. Ты знаешь, что ты очень красива?

– Возможно… – слегка смущённо и неуверенно ответила Анна.

– Я много где бывала и видела разных женщин. Некоторые из них были красивы, но никогда прежде мне не доводилось встретить девушку, поразившую мой взор. Я сомневаюсь, что найдётся хоть одна более прекрасная, чем ты, даже если перевернуть вверх дном весь мир! – с восторженной уверенностью заключила Жозефин. – Твоя красота способна на многое… Ты просто пока не осознаёшь всю мощь её силы. Такой девушке, как ты, достаточно одного лишь взгляда, чтобы поставить любого мужчину на колени и заставить подчиняться, словно дрессированного пса.

– Но разве это не жестоко – забирать чужие сердца по воле собственной прихоти? – Анна закрыла кулису и посмотрела на мадам Гришо.

– Конечно, да! Но жизнь и есть жестокость. Это её второе имя, и она – всюду! А мужчины… и без того имеют слишком много власти: они правят миром, контролируют закон и даже хотят править нами. Сначала говорят, что любят, а в итоге – неожиданно предают. Стоят ли они жалости, за которую мы потом платим болью своих разбитых сердец?

За долю минуты в голове Анны, словно вагоны проезжающего мимо поезда, пронеслись воспоминания о Маркусе. Вспомнив всё снова, она ощутила уже не боль, а чистую ненависть и крепко сжала в руке платье, как-будто это было его горло.

– Нет, не стоят! – хладнокровно ответила Анна.

– Браво! Вижу по глазам: ты меня поняла! Власть над мужскими сердцами дана не всем. Это ценный дар для женщины! Не стоит пренебрегать им и прятать в тайнике. Ты, Анна, больше не маленькая девочка. Настал час пользоваться им вовсю: расточительно и безгранично! – мадам Гришо улыбнулась, приподняв левый уголок губ и вышла из зала.

У Жозефин не было дочери. И хотя от этого недостатка она почти не страдала, порой случались моменты, когда мадам Гришо становилось жаль, что рядом с ней не было девочки, которой она могла бы оставить часть себя и своих знаний. Юная Анна имела именно тот возраст, коего сейчас могла бы достичь дочь Жозефин, не случись одно несчастье, лишившее её этого будущего. Сохранившийся где-то в глубине души инстинкт матери толкнул её на вполне очевидный поступок: уже в этот вечер и незаметно для всех Жозефин взяла Анну под крыло своей опеки. Обеспечить защиту и предоставить навыки собственной жизни – всё, что она хотела для неё сделать. Но даже в этой мелочи женщина разглядела маленький подарок судьбы – возможность ощутить себя матерью, пусть ненадолго и для совершенно не родной ей девушки.

– Вот так и проходят здесь почти все вечера, – спустя некоторое время сказала Жозефин. Она взяла Анну под руку и медленно пошла вместе с ней вдоль зала. – Тебе нравится?

– О, да! Несомненно! Я никогда не видела таких шоу! И мне всё ещё не верится, что и я буду частью этой сцены… – восторженно ответила Анна.

– Я рада видеть в тебе эту живую страсть и восторг!

Вдруг мадам Гришо ускорила темп шагов, будто вспомнив, что куда-то опаздывает, и, не выпуская руки из-под подогнутой в локте руки Анны, повела её прямо в гримёрную девушек.

– Идём! Я здесь всё-равно уже не нужна.

Анна послушно проследовала за ней.

– Элен, бросай пудру, она тебе не понадобится сегодня! – окликнула Жозефин девушку, едва ступив на порог открытой комнаты.

Элен удивлённо, но молча опустила пышную пуховку в пудреницу и тут же отвернулась от зеркала, сложив на коленях руки.

– Анна, я хочу услышать, как ты поёшь! – воскликнула мадам Гришо.

– Мне позвать остальных? – поинтересовалась Элен.

– Нет, девочки заняты. Главное, что здесь есть я и ты. Остальные послушают позже.

Эта неожиданность совсем не испугала Анну. Напротив, она всё ждала момента, когда мадам Гришо изъявит данную просьбу. Анна знала много различных песен. Все они хранились в надёжном архиве её памяти. Но она, не задумываясь, решила спеть ту, что когда-то была самой любимой для её родителей: не грустную и не слишком весёлую, спокойную и красивую, счастливую, как её ушедшая жизнь.

Мадам Гришо присела рядом с Элен, и они обе умолкли в ожидании. И тут Анна запела. Её голос был лёгким и приятным, как прохладный летний ветерок, чистым и нежным, как лунный свет! Она не пела уже давно, но слушая собственный голос, Анна не ощутила в нём и следа той паузы, отданной трауру и горю. Голос звучал так же идеально, как когда-то, когда она пела в поместье Рочфорд или же в обществе гостей.

– Превосходно! Божественно! – воскликнула Жозефин, дослушав звучание последней ноты. – Несравненно! Ах, какое удовольствие! Я могла бы восторгаться этим чудом до рассвета! Элен, ты согласна? Анна – чудо! И кто мог знать, что у порога моего кабаре окажется это сокровище!

– У тебя изумительный голос! Наша программа теперь станет ещё более яркой! Идеальная находка! – в неменьшем восхищении подхватила Элен.

– А я уж металась в догадках: чем же новым удивить гостей? Начала думать, что Бог обо мне позабыл. Но – нет!

Мадам Гришо была так довольна тем, что взяла к себе Анну, что, казалось, она вот-вот взлетит от радости в небо, дабы поблагодарить всех святых за столь бесценный подарок!

Время наступило позднее. И хотя Анне уже не было необходимости оставаться в кабаре, Жозефин всё-равно не отпустила её домой. Но это был вовсе не плен: мадам Гришо попросту впала в совсем обычную, присущую женщинам, тревогу.

– Я не дура вовсе, чтобы позволить тебе, дорогая, отправиться домой через весь город ночью и в полном одиночестве! И никаких возражений! Ты останешься сегодня здесь, со мной, а домой вернёшься утром, – настояла она.

– Но… как я могу? – замешкалась Анна. – Меня ждёт мой брат! Уверена, он и глаз не сомкнёт, пока я не постучу в дверь.

– Глупости! Он же мальчишка и уже точно впал в сонное забытье. Отправишься утром!

Мадам Гришо предложила Анне отужинать в её обществе и отправила спать в свободную комнату.

 

Глава 14

Анна чувствовала Томаса на расстоянии, и предположение её оказалось абсолютно точным. Том ждал её до самого рассвета, так и не сомкнув глаз. Он то смотрел в окно, то бродил по комнате, погружённый во множество мыслей, то выходил на крыльцо, желая пойти Анне навстречу, но дважды возвращался обратно, опасаясь вероятности разминуться с ней путями…

Город постепенно пропитывался утренним светом, но Анна так и не появилась. Том, окончательно сломленный тревогой, сознательно решил отправиться за ней в кабаре мадам Гришо. Но слабость всё же оказалась сильнее и взяла над ним верх: обувая ботинки, Томас присел на кровать и на мгновение решил поддаться соблазну – закрыть глаза. Сон мгновенно поймал его в свою ловушку. Неспособный сопротивляться усталости, он опустился на кровать и уснул, сразу позабыв о своём решении.

Всю ночь Анне снился Том. Его образ не покидал её ни на минуту, и, очнувшись, она хотела только одного – увидеть Томаса, как можно скорее! Уже в семь часов утра она оделась, покинула кабаре и отправилась обратно в лавку миссис Бэртни, уплатив извозчику городской двуколки.

Войдя в комнату тихими и осторожными шагами, Анна увидела, что Том лежит на кровати в одежде. Его ноги, обутые в незашнурованные ботинки, свисали к полу, а голова едва касалась края подушки. Совсем изнурённый, он спал очень крепко и не услышал её возвращения.

«Боже, он ждал меня всю ночь!» – Анна мысленно винила себя за то, что превратила его ночь в вечность ожидания. Она сняла с Тома ботинки и положила его ноги на кровать, поправила подушку, уложив голову более удобно, и заботливо укрыла покрывалом. Опустившись на колени у его кровати, Анна с нежностью посмотрела на Томаса. Ей казалось, что она не видела его очень долго, во сто крат дольше, чем на самом деле! Затем Анна медленно подошла к туалетному столику, присела на стул и стала внимательно смотреть на себя в зеркало. Делая это раньше, она никогда не задумывалась: красивая она или нет? И даже, когда её красоту возносили родители, миссис Норрис, Элеонора Уотс и все остальные люди из круга её знакомых, Анна не придавала этому значения, принимая их слова за жест приличий, который, якобы, обязывает говорить восторженные комплименты. Но после разговора с мадам Гришо она взглянула на себя по-другому, словно впервые. Анна рассматривала в себе всё: глаза, ресницы брови, кожу, губы, шею, волосы, а затем она встала и внимательно осмотрела фигуру. Если в мире и существует совершенство, то она была его воплощением. Неземная красота! И только теперь Анна осознала это, приняв все былые комплименты за подлинную действительность. Жизнь всё больше заставляла её стать другой, совсем не похожей на ту прежнюю Анну Рочфорд. «Что ж, пусть будет так!» – подумала она. И в эту же минуту Анна заточила в своём сердце под тысячью замков свои лучшие качества, поклявшись, что больше никто из мужчин не узнает её нежности и любви, никто не сможет проникнуть в её сердце и взять его в свой плен. Все они будут намертво разбиваться о холодные скалы её красоты, не имея ни единого шанса завоевать преданность и любовь. Все… кроме Томаса. В этом юноше воплотился весь смысл её второй жизни, каждого вздоха. Даже тогда, будучи влюблённой в Маркуса Лоэра, она всё чувствовала совершенно иначе. Анна желала просыпаться утром только потому, что Том был рядом. В жизни Анны существовал только один мужчина, к которому она питала ровно такую же безмерную привязанность – её отец. Только Томасу она решила отдать незримые ключи от своего сердца. «Ты спас мне жизнь, а значит, оно теперь твоё навечно!» – шёпотом произнесла она сквозь его сон, положив ладонь на своё тихо бьющееся сердце.

Когда Том открыл глаза, он тут же окинул взглядом комнату. В этот момент Анна находилась не здесь, но на стуле осталась лежать синяя бархатная накидка, та самая, в которой она вчера покинула лавку миссис Бэртни. «Анна!» – радостно воскликнул Том, обнаружив доказательство её возвращения. Он уже было поднялся с постели, чтобы поскорее ринуться к ней, ясно предположив, что Анна внизу на кухне, но тут дверь тихо отворилась, и она сама вошла в комнату.

– С добрым утром, Том! Ты проснулся как раз вовремя! Я приготовила нам завтрак. Надеюсь, он окажется съедобным.

– Анна! – Том бросился к ней и обнял. – Я не мог спать! Я думал, что с тобой что-то случилось! Ты не вернулась, как я ожидал, и меня всю ночь душили ужасные мысли! Но, слава Богу, ты здесь!

– Прости меня, Томас! – виновато ответила Анна и крепко обхватила его руками. – Было поздно, и мадам Гришо не позволила мне уйти. Она была очень настойчива, однако мне всё же следовало вернуться. Я почти сознательно подвергла тебя мукам ожидания.

– Нет, она права. Хорошо, что ты осталась. Мне стоило это предположить. Возможно, если бы ты ушла, с тобой и правда могло что-нибудь произойти, а так ты сейчас здесь. Это всего лишь одна бессонная ночь – небольшая плата. Но вот, если бы ты не вернулась совсем, моя утрата была бы невосполнима. Как вчера всё прошло? – успокоился он и подошёл к зеркалу, чтобы поправить рубашку.

– Ооо… замечательно! Знаешь, мадам Гришо весьма интересная и умная дама. Она ко мне положительно расположена. И мне понравилось её кабаре! – воодушевлённо рассказывала Анна. – Это будто маленькая Франция посреди великого Британского королевства! Все девушки между собой и мадам Гришо говорят только по-французски. Надеюсь, я не забуду свою родную речь, общаясь на их языке каждый день! – пошутила она. – Мадам Гришо очень впечатлил мой голос. Думаю, сегодня вечером я буду петь для всех!

Томас в ту же секунду оставил попытку привести свой внешний вид в порядок и с лёгкой улыбкой удивления посмотрел на Анну:

– Правда? Ты сегодня будешь петь? И я смогу тебя услышать?

– Думаю, да! Я очень боялась, что всё падёт прахом, боялась, что тебе снова придётся стать вором, ибо я не способна работать служанкой и, уж тем более – кухаркой. Но удача нас не покинула! Мой голос не позволит нам голодать, и я буду петь, пока в этом будет необходимость!

После обеда Анне снова пришлось уйти. Ей надлежало быть у мадам Гришо ещё задолго до начала шоу, ведь номер для её выхода нуждался в обсуждении и подготовке.

– Приходи к шести часам. Я открою дверь с чёрного хода, и ты сможешь войти внутрь, – говорила она Томасу, покидая лавку. – Это моё первое выступление, и я буду спокойна, зная о твоём присутствии.

– Конечно же, я приду! Как я могу это пропустить?! Меня уже сейчас сжигает предвкушение!

Анна лучезарно улыбнулась и, счастливая, пошла по улице, помахав Томасу рукой.

 

Глава 15

– Девочки, живо все сюда! Каждая бесполезная минута оставляет пагубный след на нашей программе! – весьма эмоционально воскликнула мадам Гришо. – Я хочу увидеть каждый из номеров и внести поправки. И ещё… Необходимо подобрать другие наряды, особенно тебе, Сюзанна, и тебе, Карин. Ваши вчерашние платья никуда не годятся! И о чём вы только думали? Впредь я буду сама подбирать наряды для каждой. А теперь – за работу! – она звонко ударила в ладоши, как это часто привыкла делать, побуждая кого-либо к действию, и все девушки, послушно оставив свои дела и разговоры, последовали в костюмерную.

Придя в кабаре, Анна поняла, что опоздала на пятнадцать минут. Однако мадам Гришо совсем не придала этому значения, хотя для неё, женщины требовательного характера, опоздание являлось неприемлемым, и другим девушкам она с трудом прощала даже пять минут неточности.

– Анна, дорогая, ты как-раз вовремя! – радостно встретила её Жозефин. – У нас сейчас примерка, и тебе тоже следует там быть. Я долго не баловала публику чем-то особенным, поэтому хочу уже сегодня порадовать их твоим несравненным голосом.

Выбор платьев для вечера – вся эта живая приятная суматоха, украшенная то смехом, то болтовнёй, то высказываниями мнений, вызвала у Анны восторг чувств и эмоций. Когда же очередь примерки дошла до неё, мадам Гришо, не задумываясь и, словно, уже зная, что подойдёт Анне лучше всего, стала искать одно особенное платье, отвешенное от всех остальных, спрятанное и почти забытое.

– Вот оно! – произнесла Жозефин, увидев его на вешалке.

Платье оказалось восхитительным! Оно напомнило Анне, пожалуй, наряд графини из не так давно ушедшей эпохи. Его красивая, сияющая на свету ткань была исполнена в цвете ночного неба или же чарующей глубины океана, рукава длиной до локтей, которые завершались пышными, лёгкими белыми оборками, расшитыми атласной тонкой нитью с бриллиантовым блеском. Точь-в-точь такая же оборка сопровождала подол более пышной юбки.

– Знаю: мода теперь другая, но у нас, ведь, кабаре – всё равно, что театр. Это маленький мир, в коем нам позволено носить всё, что вздумается! И никто не посмеет нас за это осудить! – улыбнулась мадам Гришо.

Живя в поместье, Анна очень любила смотреть на портрет своей прабабушки, ещё совсем молодой, одетой в платье такой же красоты. И сейчас, увидев этот наряд, она вспомнила, как тогда, пребывая в лёгкой безмятежности и имея право на мечты, желала примерить нечто подобное.

– Оно прекрасно! – сказала она, коснувшись платья рукой.

– Я помогу тебе его надеть! – охотно вызвалась Элен.

Спустя несколько минут Анна была готова. Платье пришлось ей впору и село идеально, словно его сшили точно по её меркам. И в нём она стала выглядеть ещё прекраснее! Никто, включая мадам Гришо, не мог подобрать слов, ибо их речь была поглощена молчаливым восхищением.

– Пожалуй, необходимо ещё что-то добавить, – произнесла Жозефин и, призадумавшись, начала оглядываться вокруг себя. – Где же эта коробка? – спрашивала она вслух саму себя, приподнимая юбки висящих на вешалках платьев и заглядывая под подол каждого из них. – Ах, вот! Нашлась!

Мадам Гришо открыла запылившуюся и состарившуюся от времени небольшую шкатулку и достала из неё двухрядное ожерелье из настоящего жемчуга и серебряную заколку с маленькими жемчужинками, по форме напоминающую цветок.

– О, Боже! – неожиданно воскликнули некоторые девушки.

– Какая роскошь! – почти в один голос подхватили остальные.

– Вот так красота… Жозефин, Вы никогда нам этого не показывали! – восхитилась Элен.

– Это моё скромное наследство – всего-то пара безделушек, – спокойно ответила женщина, надела на шею Анны ожерелье и застегнула на её волосах заколку. – Вот теперь я абсолютно довольна! Никогда не думала, что все эти Богом забытые вещи ещё пригодятся.

– Они могли пригодиться ещё давно, но Вы, мадам, всё спрятали, не позволив хоть кому-то этим насладиться! – с упрёком и недовольством произнесла Нэнс.

– Если ты имеешь ввиду себя, моя дорогая, то могу тебя заверить: всё это тебе будет не к лицу. Нэнс, тебе не идёт жемчуг, а ещё белый и синий цвета. К тому же, это мои вещи, и лишь мне решать: кто их будет надевать!

Нэнс сложила перед собой руки и, притворившись равнодушной ко всему ею услышанному, отвернула в сторону лицо.

Глядя на неё, Анну охватило ощущение дежавю. В её голове тут же пробудились смутные, дремавшие в глубине, воспоминания слишком далёкого прошлого. Поведение Нэнс очень отчётливо напомнило Анне ту маленькую ведьму Джейн Стилл: тот же характер. Однако теперь Анна не была слабой и наивной девочкой. Печальный опыт всё же сыграл свою необходимую роль в её жизни и теперь, зная о тёмных сторонах человеческой натуры, Анна чувствовала себя более сильной, как будто вооружённой и готовой к возможной опасности.

Когда завершилась примерка, и все уже готовые номера для шоу были оценены и доработаны, мадам Гришо приступила к подготовке выступления Анны. Ожидая своей очереди, она совсем не скучала и ничуть не утомилась. Это ожидание пришлось ей на пользу: Анна внимательно смотрела на каждую из девушек, училась, запоминала каждую мелочь, вслушиваясь в ритмы звучащей музыки, быстрой и задорной, которую исполняла Карин. Она старалась впитать в себя всю эту атмосферу, дабы перестроиться на новый лад, который становился для неё ближе и понятнее.

Мадам Гришо безумно понравилась песня, которую Анна спела вчера. Женщина, не задумываясь, пожелала, чтобы она исполнила её сегодня снова, но уже для всех. Жозефин совсем не хотелось что-либо изменить или добавить, ведь номер выглядел идеально.

– Я могла бы аккомпанировать сама. Карин и без того устаёт играть весь вечер. К тому же, эта музыка мне более близка, – предложила Анна.

– Исключено! – наотрез возразила мадам Гришо. – Карин действительно устаёт, музицируя весь вечер. Анна, конечно, ты будешь играть в следующие вечера, но только не сегодня: гости должны увидеть тебя во всей красе, а ты должна одарить взглядом каждого джентльмена! Сегодня я не могу тебе позволить спрятать себя и это прекрасное платье за громоздким пианино!

До начала шоу ещё оставалось время. Все девушки поспешили разойтись по домам, чтобы пообедать. Анне же мадам Гришо любезно предложила остаться отобедать вместе с ней. Кабаре было для неё ещё и домом. В нем имелось всё необходимое, в том числе – служанки, которые каждый вечер играли роль официанток, разнося гостям алкоголь и закуски, приготовленные кухаркой.

Увидев все эти красивые платья, туфли, украшения, многие из которых не являлись простыми безделушками, и прочее, Анне захотелось потешить своё любопытство и спросить мадам Гришо о её жизни. И теперь, оставшись с ней наедине за меленьким обеденным столиком, она решила позволить себе эту смелость.

– Жозефин, могу я спросить: откуда взялись все эти замечательные вещи? – Анна коснулась рукой украшения на своей шее и бросила взгляд на платье.

– Да, ты в этом разбираешься и, конечно, тебе известно, сколько стоит каждое такое платье и украшение. Остальные девушки в этом ничего не смыслят, поэтому ни одна из них никогда не задавала мне подобный вопрос. Помнится, когда твоя одежда вызвала мой интерес, ты ответила, что она осталась от лучшей жизни. Так вот, все мои вещи тоже из прошлого, правда… – она замолчала на мгновение, – лучшим его назвать я не могу. – Мадам Гришо остановила свой взгляд в одной точке, будто увидела в этой пустоте призрак печали. – Когда-то, когда мне исполнилось двадцать два года, я встретила мужчину, графа, такого статного, безумно красивого и сильного. Хотя я не принадлежала к его кругу знати, он всё-равно женился на мне и довольно скоро – меньше, чем через месяц после нашего знакомства. Все его друзья были в шоке от сделанного им выбора, а он заверял, что их мнение ему не важно. Он сказал, что любит меня, и увёз в Леон, в свой дворец, – рассказывала она. – Обычно на этом и заканчиваются все красивые сказки. Ни в одной из них не сказано, что происходит после. Первые полгода были самыми прекрасными в моей жизни! Но потом всё постепенно стало меняться. Мы перестали посещать балы и приёмы вдвоём, всё чаще я стала оставаться одна, совершенно того не желая. Он становился более холодным и, будучи слишком наивной девушкой, выросшей в деревне, я не знала причины. Я начинала чувствовать себя лишней, однако свет надежды у меня всё же оставался: я ждала ребёнка! Я была уверена, что его рождение заставит моего мужа снова стать прежним. Но его, словно, тянуло куда-то, а сердце уже было явно не со мной. И вот однажды вечером он снова собрался куда-то ехать. Он приказал подготовить лошадь, оделся изумительно и элегантно и спустился вниз, не говоря мне ни слова, как, впрочем, каждый вечер. Но в этот раз я решила ему помешать! Я ринулась за ним, встала у парадной двери и смело заявила, что этим вечером он останется со мной и объяснит своё странное поведение! Ооо.., – глаза мадам Гришо наполнились былым ужасом. – Я до сей поры помню тот взгляд, будто это произошло минуту назад. Его глаза налились необъяснимой ненавистью и злобой. Он напугал меня до дрожи в теле, но я всё-равно не двинулась с места, даже не шелохнулась.

– И что, что же он ответил? – с интересом и одновременно в страхе спросила Анна. Зрачки её расширились от ясно представляемой картины рассказа.

– Ответил? Он ударил меня, да так, что я упала в сторону, прямо на живот! В моих глазах потемнело. Подняться не было сил. Я попыталась прийти в себя, попыталась понять, что произошло. Помню лишь, как он схватил меня за волосы и произнёс слова, которые я услышала будто издали, как угасающее эхо. «Я граф, и ты, деревенская девка, не смеешь мне указывать и дерзить! Все были правы: я поспешил тогда! Но раз уж так вышло, то хотя бы сиди молча и знай своё место!» А затем меня настигла темнота, и я потеряла сознание. Когда я очнулась, то уже лежала в своей постели, чувствуя лишь боль в душе и теле. Рядом стояли две служанки с траурным выражением лиц и доктор. Он сказал, что ребёнка я потеряла. Это была девочка. Боже, как же я её хотела! Как я её ждала! Сейчас ей бы исполнилось семнадцать лет, и, возможно, она была бы так же красива, как и ты! Большей потери я никогда не испытывала! И в тот момент я закричала, залила криком боли весь его дворец… – глаза мадам Гришо наполнились слезами, но она тут же вытерла их ажурным платком и, всхлипнув, спокойно продолжила. – К его возвращению я попыталась успокоиться, сделала вид, полный равнодушия. Потеря ребёнка ничуть его не огорчила, напротив – он был рад. Это был не Этьен, не тот прекрасный принц, в которого я по ошибке влюбилась. Сперва я пожелала его убить, только и грезила об этом, выжидая момент. Каждая клетка, каждая фибра моей души была пропитана ненавистью. Но после, обдумав всё хорошенько, я решила не марать об это ничтожество руки и предоставить его участь Богу, решила оставить его грязную душу Дьяволу на десерт. Одной ночью, когда он снова вернулся домой пьяный, лишённый способности что-то соображать и слышать, я просто сбежала. Но сперва я выкрала ключ от сейфа и забрала все его сбережения, всё, что там было: деньги, фамильные драгоценности его семьи – всё, что пожелала! Взяла самые дорогие мне вещи и пару платьев, что нашла в каком-то сундуке, в том числе и то, что сейчас надето на тебе. А затем ушла, когда все спали, оставив в сейфе только обручальное кольцо. И я стала свободной и богатой! Уверена, он был в бешенстве, увидев опустошённый сейф, и, конечно же, пытался искать меня. Но ему это не удалось. Своих родителей я увезла из деревни, не мешкая. Я поселила их в Провансе, дала денег, а сама сбежала в Италию и жила там много лет то в одном городе, то в другом… Наняла себе учителей, училась всему, чему могла, изучала языки. Я избавилась от фамилии Этьена и даже фамилии отца, под которой он мог меня разыскать. С тех пор все знали меня, как мадам Гришо. Это фамилия моей матери. Родителям тоже пришлось принести эту небольшую жертву во имя спокойной жизни. Этьен не смог найти ни меня, ни их. А потом, позднее, я снова вернулась во Францию, жила в Провансе, потом – в Париже, а теперь – я здесь.

Закончив свой долгий рассказ, мадам Гришо выдохнула, сбросив с себя груз неприятных воспоминаний, и размеренно, с прежним спокойным выражением лица, принялась пить слегка остывший кофе.

В благодарность за искренность и доверие, которая, без сомнений, далась Жозефин весьма тяжело, Анна решила рассказать ей и свою историю. Кто ещё, как не она, мог понять её лучше? Лишь об одном Анна умолчала: о том, кем на самом деле ей приходится Томас. Это был единственный секрет, который она решила оставить только себе и ему.

– Мы с тобой похожи, – отвечала Жозефин выслушав Анну. – Обе узнали, что такое потеря, разочарование и предательство мужчины. Знаешь, моё кабаре – это маленькая месть для них всех! Мои девушки забирают их слабые сердца, а я – их деньги, и они уходят отсюда ни с чем. Мне это доставляет удовольствие! – сказала она, подчеркнув последнюю фразу сладостно-довольной улыбкой.

Мадам Гришо, молча, допивала кофе, с наслаждением воображая предстоящее шоу. И Анна думала ровно о том же. Её рассудок был холоден и спокоен, без волнения, сомнений и страха. И этому Анна нашла только одно объяснение: теперь она стала уверена в себе более, чем когда-либо раньше.

 

Глава 16

Том считал каждую минуту до наступления вечера. Даже чтение не увлекло его целиком. Он поставил стул у самого окна, хотя прежде любил читать исключительно на кровати, и каждый раз, дочитав очередной абзац, отрывал взгляд от книжной страницы и посматривал на башню с главными городскими часами. Наконец, долгожданное время пробило. Поужинав, Том отправился в кабаре и уже ровно в шесть часов ожидал Анну у «чёрного» входа.

Защёлка с обратной стороны тихо дёрнулась и дверь отворилась.

– Ты вовремя! – заметила Анна, впустив Тома внутрь.

– Я не мог опоздать: всё было просчитано с точностью до секунды, – ответил он и оглядел её с ног до головы очарованным взглядом. – Ты похожа на дочь короля!

– Благодарю Вас, сэр! – Анна счастливо улыбнулась. – Мадам Гришо дала своё лучшее платье, так как мне выпала честь открыть этот вечер. Украшения тоже изумительные! Жемчуг очень любила моя мама, даже больше бриллиантов. Думаю, она бы одобрила мой сегодняшний образ, – она коснулась своей шеи и вдруг воскликнула. – Ах, кулон! Жозефин попросила его снять сегодня. – Анна немедленно расстегнула цепочку и вложила кулон в ладонь Тома. – Я никому не доверяю, кроме тебя, не могу оставить его в гримёрной, ведь она не запирается на ключ. Надёжнее моей шеи может быть только ты.

Доверие можно либо обмануть и уничтожить, либо укрепить и приумножить. Редко выпадает возможность получить второй шанс: один-единственный промах почти всегда равен краху. А посему – рисковать не стоит.

Доверие Анны было очень ценно для Тома. Он ни за что и никогда, ни при каких обстоятельствах не ответил бы на него подлостью. Томас крепко сжал кулон в своей руке и опустил её в карман пальто.

– Не волнуйся! Мой глубокий карман надёжнее банка Англии, – усмехнулся он.

Времени оставалось слишком мало, едва ли пара минут. Анне необходимо было срочно вернуться к мадам Гришо.

– Во время шоу в этом коридоре пустынно. Это я вчера успела заметить. Вон там, – она указала рукой на потайную дверь, которая была абсолютно незаметной, – за той дверью – зал, и сцена расположена очень близко. Ты сможешь меня видеть и слышать, но, в то же время, никто не увидит тебя. Слегка приоткрой её и слушай. Я буду знать, что ты там, и мне будет совсем спокойно, словно я пою тебе одному. А впрочем… так оно и будет! Я буду петь, танцевать и музицировать только для тебя! Сегодня и всегда! – Анна на мгновение коснулась его руки и, придерживая юбку платья, убежала.

– Анна! Куда ты пропала? – в тревожном волнении воскликнула мадам Гришо. – Мужчин уже достаточно много. Думаю, мы можем начинать. Ты готова? – спросила она и тут же оглядела Анну, дабы убедиться в безупречности её образа.

– Да, вполне! – уверенно ответила Анна.

– Прекрасно! Просто замечательно! – твердила Жозефин, поправляя на её волосах заколку. – Теперь идеально! Можешь идти за кулисы.

Мадам Гришо подала Карин знак, и девушка плавно подвела звучавшую мелодию к завершению. Музыка стихла. Всё кабаре, словно опустев, облачилось в тишину. Но спустя несколько секунд в зале зазвучал сильный голос Жозефин, вновь оживив публику.

– Добрый вечер, джентльмены! Сегодня я вышла на эту сцену не потому, что решила поразить вас своими талантами. Вовсе нет! Я хочу поделиться с вами подарком, которым меня одарила сама судьба, – она таинственно всем улыбнулась, сделав лёгкую паузу для ещё большей интриги. – Это и есть тот самый сюрприз, о котором я шепнула вам вчера. Итак, прошу приветствовать – жемчужина моей программы, девушка несравненной красоты с глазами, как море, мисс Анна!

Зал рассыпался в овациях! В мыслях каждого мужчины возродилась молниеносная попытка представить себе Анну до её появления. Смесь фантазий, мечтаний, воображения и идеализации сложились в разные образы, и у каждого мужчины был свой единственный, тот, который считался вершиной идеала. Но, когда Анна вышла на сцену, оказалось, что её красота превзошла все их ожидания, возможные и невозможные. Она поприветствовала всех своей очаровательной улыбкой и реверансом, лишив каждого мужчину способности двигаться и что-то обсуждать, как это было заведено у многих прежде. Заиграла музыка, а вслед за её вступлением зазвучал божественный голос Анны. Уже с первых нот он поверг всех в состояние эйфории и полного блаженства. Заворожённые, они смотрели на неё, не отводя взглядов, надеясь встретиться с ней глазами, хоть на одно мгновение. Да, Анна смотрела на них всех, но она не видела их лиц. Для неё в этом зале присутствовал только один человек, спрятавшийся за потайной, слегка приоткрытой дверью. И хотя Анна не могла увидеть Тома, она всё-равно часто смотрела в ту сторону, зная, что он видит её. Она отдавала ему свои взгляды и улыбки с совершенно иными эмоциями, полными чувств, а не пустые и бессмысленные, как всем остальным мужчинам. Томас об этом знал, он это чувствовал. В его сердце поселилось счастье, которое раньше казалось ему несуществующим. «Разве может быть что-то лучше?» – спросил он сам себя. И в этот миг Томас понял, что эти минуты стоят всех былых страданий и долгих лет одиночества.

Мадам Гришо наблюдала за номером из-за кулис. Всё шло так, как она хотела. Жозефин и прежде была довольна своими шоу, но сегодня её удовольствие было много большим. Видя «заколдованных» Анной мужчин, она ощутила удовлетворение: её месть, наконец, осуществилась. «Теперь вы все будете метаться в напрасных страданиях от осознания, что никогда не получите в свои объятия ту, о которой грезите ночами…» – подумала Жозефин, испытывая за Анну гордость, как если бы та являлась ей родной дочерью.

 

Глава 17

Кабаре мадам Гришо всегда имело достаточную популярность. Однако свет настоящего успеха озарил это заведение лишь с появлением Анны. Вечер её дебюта минул, и уже на следующий день все мужчины города говорили только о ней. Те господа, что присутствовали на шоу, с восхищением рассказывали об Анне своим друзьям, братьям и отцам, тем самым вызвав у них безудержный интерес и желание поскорее увидеть таинственную красавицу.

Посетителей становилось всё больше. Сердце каждого из мужчин будоражило вожделенное напряжение, которое возникает в ожидании чего-то желанного. Во время выступления других девушек они сидели расслабленно с присутствием лёгкого равнодушия. Но, когда на сцену выходила Анна, пусть даже не в качестве певицы или танцовщицы, а всего лишь, аккомпанируя и сидя полубоком, совершенно не отрывая глаз от клавиш пианино, джентльмены немедленно гасили свои сигары и трубки, приглаживали волосы, гордо разворачивали плечи и сосредотачивали взгляды, полные надежды на ней, словно повергнутые в состояние глубокого гипноза. Они совсем не замечали синхронного исполнения своих действий. Однако со стороны это было крайне заметно и очень забавляло мадам Гришо.

– Ты только посмотри на них, Элен! – тихо смеялась она, подглядывая за публикой из-за кулис. – Как же весело наблюдать за очарованными мужчинами, которые уже не принадлежат себе! Кажется, каждый из них готов продать Дьяволу душу за одну только её улыбку, а она на них и не смотрит.

– Да… это впечатляет! – отвечала Элен. – Я слышала, что женская красота способна лишить мужчину рассудка, но до появления Анны мне казалось, что это всего-навсего глупая выдумка, что-то вроде несуществующей легенды. Анна действительно удачная находка! Мне бы стоило завидовать ей и даже ненавидеть, ведь она присвоила внимание всех мужчин одной себе, но – нет. Этих чувств я в себе не нахожу. Напротив – я довольна! Ведь благодаря ей, этих болванов стало приходить гораздо больше, прибыль кабаре увеличивается и я, наконец, смогу купить себе то удивительное пальто, которое уже давно насмотрела! – улыбнулась девушка.

– Купишь! Через пару дней я всем вам выдам деньги в большем объёме, нежели обычно.

Спустя несколько дней Анна совсем освоилась в кабаре. Она была спокойна и больше не чувствовала себя лишней, как в первые дни. Мадам Гришо была к ней благосклонна и добра; мужчины, гости вечера, испытывали от неё безумный восторг, а девушки, включая зануду Нэнс, приняли её в тесный круг своего общества. Но в основе спокойствия Анны лежала надёжная и постоянная поддержка Томаса. Он каждый вечер приходил в кабаре, оберегая её своим тайным присутствием. Том был не просто восхищён ею, как все остальные, он верил в неё, отдавая частицу себя самого, и это делало Анну сильнее. Том без устали смотрел каждое её выступление. Иногда ему приходилось прощаться с Анной до утра, так как кабаре ещё нуждалось в её присутствии, но в остальные дни, исполнив свой номер, она возвращалась домой вместе с ним.

Углубляясь в мысли, Анна была просто поражена: как много дней ей удалось прожить, не взирая на глубокие раны потерь, и сколько всего она смогла сделать! И всё это – благодаря одному, всего одному человеку! Её поражало удивительное желание жить, желание дышать и видеть всё вокруг с прежней страстью. Теперь Анна с ужасом вспоминала тот злополучный момент, ту ночь, за пару часов которой она могла навсегда лишиться всей этой божественной роскоши. Анна была счастлива, что встретила Томаса, что дала тогда ему свою руку и последовала за ним, оттолкнув от себя мрак и печаль!

Месяц подошёл к концу. Анна и Том были обязаны уплатить миссис Бэртни за комнату или же съехать. Но идея остаться в этой квартирке уже казалась Анне совсем неудобной по многим причинам: большую часть дня она проводила в кабаре, а дом миссис Бэртни находился слишком далеко, поэтому на дорогу Анна каждый день тратила много времени, и, ко всему прочему, её просто убивала столь частая разлука с Томом. Необходимо было сменить дом, и по этому поводу в голову Анны пришла одна идея.

За окнами уже давно было темно. Лишь свет слегка томных фонарей освещал дороги улиц и переулков. Шоу завершилось, стихла музыка, и вся публика нехотя покинула кабаре. Этот вечер, как все предыдущие, Анну почти не утомил. Усталости она не ощущала, только лёгкую дремоту, подкрадывающуюся к её сознанию по пятам. Как и все остальные девушки Анна находилась в своей гримёрной, желая поскорее выбраться из тугого корсета.

– Анна! – дверь её комнаты приоткрыла девушка по имени Софи. – Жозефин попросила позвать тебя. Сегодня она выдаёт всем нам деньги.

– Разве я уже успела что-то заработать? – Анна удивлённо приподняла брови.

– Разумеется, – Софи подошла к Анне, увидев её отчаяние в попытке развязать корсет, и тут же ослабила туго затянутый шнурок. – За эту неделю наше кабаре выручило столько же денег, как за целый месяц. Небывалый успех! И это благодаря тебе. Конечно, ты заработала! А как же иначе? – девушка улыбнулась и вышла за дверь.

«Как хорошо! Выходит, я не такая бесполезная, как мне казалось…» – с гордостью подумал Анна. Она переоделась и направилась в комнату мадам Гришо. Однако шла она к ней не столько за деньгами, сколько из-за желания поговорить. Этот час показался ей наиболее подходящим для просьбы, которую Анна почти решилась выразить напрямую.

Подойдя к двери, Анна постучала и, услышав позволение, вошла внутрь. В комнате находились только мадам Гришо и её дымчато-серая толстая кошка. Жозефин сосредоточенно, боясь сбиться, пересчитывала купюры, разбросанные на её столе, и, лишь насчитав необходимую сумму, она перевела на Анну взгляд.

– Вот, это для тебя! – мадам Гришо встала и протянула Анне деньги. – Ты это заслужила, дорогая, хоть и работаешь у меня всего неделю. Я ещё никем не была так довольна, как тобой!

– Благодарю, Жозефин! Вы очень добры! Это первые деньги в моей жизни, которые я заработала своим трудом. Однако, прежде чем взять их, я бы хотела поговорить с Вами.

– Конечно! – мадам Гришо положила деньги обратно на стол и пригласила Анну присесть. – Нас не потревожат: девочки уже ушли.

– Жозефин, комната, в которой сейчас живём я и мой брат, мы… – Анне внезапно стало неловко, и она замешкалась и замолчала.

– Милая, долой стеснение и скромность! Если я не ошибаюсь, то мы с тобой близки, как мать и дочь. Поэтому прошу, говори всё как есть!

– Хорошо! – Анна облегчённо выдохнула, – Просто я подумала, что моя просьба прозвучит чересчур нескромно.

– Мы не при дворе Её Величества, и я вовсе не знатная особа. Ты можешь говорить всё, что вздумается. Предрассудки загоняют в рамки, зажимают в силки, лишая свободы слов и действий. Если ты считаешь необходимым о чём-то сказать – говори! Если что-то нужно сделать – делай! И никогда не думай, что это кто-то не одобрит или же плохо воспримет. Напротив – всем нравятся сильные и уверенные в себе люди, а в сочетании с красотой такая комбинация будет просто беспроигрышной!

Анна очень уважала мадам Гришо и восхищалась ею. Каждый её совет она впитывала в себя немедля. Конечно, Жозефин была абсолютной противоположностью её матери, леди Рочфорд: она совсем не была покорной и скромной. Маргарет передала дочери все свои качества: нежность, искренность, чистоту души, застенчивость, ангельскую доброту и силу спокойствия. Всё это Анна надёжно берегла в своём сердце. Избавиться от бесценных подарков матери она не собиралась и всегда помнила о них. Но все они являли лишь светлую сторону. Анна поняла, что имея лишь её одну, жить слишком сложно. Для полного совершенства ей было необходимо создать и тёмную половину самой себя. И только мадам Гришо, свободная, сильная и неукротимая, словно восточный ветер, женщина, могла дать ей это.

Анна слегка приподняла подбородок и взгляд её стал более уверенным.

– Жозефин, я и мой брат уже завтра днём должны покинуть комнату миссис Бэртни. Она довольно удобная, но находится в другой части города. Большую часть дня я провожу здесь. Мой брат постоянно один, готовить он не умеет, хотя и я неблестящая кухарка. Дома у меня очень мало времени, и теперь он почти каждый раз остаётся без ужина, – объясняла Анна. – Я долго размышляла над попыткой найти выход и в итоге пришла к одной мысли: что, если вместо платы за мои выступления я и Томас поселимся здесь, пусть даже в самой крошечной комнате? Том очень умный, и он тоже не будет бесполезным. Если Вы поручите ему какую-либо работу, он с радостью всё выполнит. Нас обоих убивает разлука. Том – всё, что у меня есть, и мне бы хотелось, чтобы мы находились рядом друг с другом постоянно. – Анна с надеждой посмотрела на мадам Гришо.

– Я совершенно не против, и мне даже нравится такая идея! – улыбнулась Жозефин. – Звезда моего шоу должна всегда выглядеть свежо и чувствовать себя отдохнувшей. Поэтому и мне самой на руку, что ты не будешь утомлена излишней беготнёй по городу и готовкой. А твой брат мне совсем не помешает. Уверена, он такой же очаровательный, как и его сестра. Но деньги всё же возьми, я настаиваю! – мадам Гришо повернулась к столу, взяла сложенные для Анны купюры и вложила в её руку. – Нет-нет, ничего не желаю слушать!

Великодушие мадам Гришо тронуло Анну до глубины души. Даже в своей родной тёте она не нашла и малой доли того добра, что дала ей Жозефин, совершенно посторонняя женщина.

 

Глава 18

Утром Анна проснулась раньше Томаса. Он ещё крепко спал, а она, вдохновлённая переездом, привела себя в порядок и принялась упаковывать вещи. Ещё вчера вечером она рассказала Томасу о приятных переменах, и он был несказанно рад. К моменту его пробуждения всё было готово: чемодан и саквояж стояли у двери, а Анна сидела у туалетного столика и завязывала на волосах атласную ленту.

– Ты уже встала? – Том потёр глаза и приподнялся, опершись на локти. – О, и вещи уже уложены?

– Да, всё готово! Мне не терпится скорее переехать! Давай собирайся, а я пока заварю чай.

После лёгкого завтрака Том и Анна простились с миссис Бэртни и её домом, подарившим своё временное гостеприимство. Счастливые и благодарные предоставленной возможности вновь проводить целые сутки вместе, не разлучаясь, они сели в городскую двуколку и спустя четверть часа вошли в кабаре мадам Гришо. Жозефин встретила их радушно и с искренней любезностью. Как она и обещала, всё уже было готово. Комната оказалась просторной и даже слишком шикарной. О большем Том не смел и мечтать! Он, мальчик, рождённый в нищете и выросший среди таких же безродных, брошенных детей, воспитывавшийся безличностными и невежественными людьми, которые только и твердили все десять лет о том, что он кончит свою жизнь либо у церкви, прося подаяние, либо в сточной канаве, – будет жить в самой роскошной комнате, какая раньше могла ему только присниться: с большим окном, красивой мебелью и самой мягкой на свете постелью! Том, оцепенев от восторга, стоял в дверях, будто пытаясь понять: не видение ли всё это?

А вот Анна, напротив, не ощущала ничего подобного. И с чего бы? Ведь это был её мир, и она нырнула в него с неописуемым наслаждением, словно рыба, вновь вернувшаяся в океан.

– Хоть и слегка отдалённо, но это напоминает мне мою прошлую жизнь. То, что мы сейчас находимся здесь, а не в Лондонских трущобах, даёт абсолютно точное подтверждение, что мы движемся в правильном направлении, – отметила Анна, осматривая комнату. – Мадам Гришо поистине удивительная женщина! Она отвела для нас одну из лучших комнат в своём доме. По правде говоря, я рассчитывала на что-то более простое.

– У меня нет слов, – произнёс Том и, наконец, сделал шаг и прошёл вглубь комнаты. – Мне кажется, я только сейчас смог осознать, что мы будем здесь жить.

– Том, поверь, всё это мелочи. Ты даже не представляешь, как прекрасен мир, сколько в нём есть красивых вещей! Эта комната является лишь мельчайшей песчинкой, крошечной частицей той настоящей жизни. Я хочу вернуться в ту жизнь, но в одиночку я не сделала бы и шага. Просто не захотела бы, – говорила Анна. – Самую большую радость мне дарит желание показать настоящую жизнь тебе! И вот мы уже стоим на её границе! – она сложила ладони и с затаённым дыханием прижала к губам, словно её руки держали саму удачу, которую Анна боялась упустить.

– Я мало чего видел в своей жизни, а потому всё то новое, что мне уже посчастливилось узнать, всё что показала мне ты, приводит меня в состояние приятного шока. Когда я был один, мне хотелось только одного – не умереть. Я хотел выстоять, дабы опровергнуть гнусные предсказания работников приюта. Думаю, они никогда не узнают, что я сейчас вовсе не мёртв, как им представлялось, ведь такие, как я, для всех людей, кроме тебя, Анна, являются помойными крысами, городским мусором… Да, жаль: им неизвестно, что я не сломлен трудностями, что я жив и нахожусь в этом чудном месте! Но не это главное, а то, что я больше не один – я с тобой! Только это и важно!

– Жить назло врагам и обстоятельствам, жить в совершенном одиночестве – я слишком слаба для этого. Я не хочу и не могу жить ради себя. Я всегда жила ради кого-то, ради тех, кто не смог бы жить без меня, а иначе у меня не выйдет: моё сердце просто перестанет биться.

– А иначе и не придётся. Если я когда-нибудь исчезну, то это случится только по воле смерти. Других причин для того, чтобы я мог оставить тебя не существует, – с твёрдой уверенностью, словно произнеся вечную клятву, заявил Том.

Есть слова, которые способны возродить в жизнь умирающую душу, залечить раны сердца… В глазах Анны Том прочёл благодарность и счастье. Её лицо излучало свет, и лишь он один являлся его источником.

* * *

Времени у Анны стало больше. Еду теперь готовила кухарка, а уборкой занимались служанки мадам Гришо. Эти удобства позволили ей посвятить большую часть своего времени занятиями с Томом, а также репетициям. Анна вновь с прежним рвением принялась обучать его всему необходимому. После завтрака они каждый раз запирались в комнате и проводили там по несколько часов до обеда. А после Анна отправлялась в зал на очередную репетицию. И теперь это не означало, что ей и Тому придётся расстаться на большую половину дня. При желании он мог смотреть все её репетиции и выступления. А желал он этого постоянно – ничто другое не могло доставить Тому большего удовольствия.

Успех кабаре становился всё большим. Анна стала чувствовать сцену, и там она ощущала себя совершенно свободно. Мужчины таяли от её присутствия и каждого выхода. Анна всецело завладела их сердцами, всеми мыслями и фантазиями. И так как многие джентльмены были не в силах более сдерживать свои пылкие чувства в запертой темнице души, они стали выражать их в виде подарков и цветов. А взамен Анна дарила им свою улыбку: холодную, но чертовски обворожительную. Большинство из этих мужчин обладали молодостью и вполне привлекательной внешностью. Однако это не давало им даже малейшего шанса влюбить в себя Анну.

– С каждым днём Вы становитесь всё прекраснее! – сказал однажды молодой офицер, вручая Анне букет роз после завершения одного из вечеров.

Любая другая девушка в тот же миг потеряла бы голову от его глубокого и чувственного взгляда. Но только не Анна. Этот офицер, как и все прочие мужчины, был ей безразличен. Единственным, что её теперь интересовало, являлся поиск возможности вернуться в былую жизнь вместе с Томасом, а также – забрать всё, что ей когда-то принадлежало.

– Благодарю Вас за слова и цветы! Букет очарователен! – ответила Анна и с наслаждением поднесла цветы к лицу, желая ощутить их аромат.

– Анна, если бы только Вы сказали мне «Да», я сделал бы для Вас что угодно! – с надеждой в голосе и искрами влюблённости в глазах произнёс офицер.

Анна подняла на него глаза, по-прежнему вдыхая нежный запах цветов. Её пленительный и загадочный взгляд ничего не означал и не давал обещания, однако в молодого мужчину он вселил сразу тысячу надежд.

Подобные сцены признаний и восхищения стали для Анны неотъемлемой частью всех вечеров. После каждого шоу вся её гримёрная была буквально усыпана цветами и напоминала оранжерею.

– Ещё один букет? – спросил Том, когда Анна вернулась в их комнату.

– Да, самый большой из всех, что мне сегодня подарили. Цветов так много, что я уже начинаю подумывать об открытии цветочной лавки, – она весело рассмеялась. – Конечно же, я шучу! Почти все букеты я раздала девочкам. А этот… – Анна прошлась по комнате и обнаружила, что вазы заняты другими букетами, – этот я, пожалуй, отнесу мадам Гришо. Она обожает розы!

Подарки, цветы, внимание и сотни комплиментов от безумно влюблённых мужчин, позволили Анне понять одну очень важную вещь: как же сильно она недооценивала себя раньше!

 

Глава 19

Прошло несколько недель. Нынче октябрь выдался как никогда приятным. Дожди напоминали о себе не так часто, и, хотя томное, совсем остывшее солнце появлялось всё реже, тишина и безветренность до глубины пропитанного запахом осени воздуха так и манила отправиться на прогулку. Этот день начался вполне обычно и, казалось, ничего особенного не предвещал. От вчерашнего дня его отличало лишь одно: у Анны был выходной. И так как, в отличие от других девушек, репетиции у неё не было, Анна и Том решили пообедать и совершить прогулку по городу и его окрестностям. Было бы действительно грешно оставаться за стенами дома в столь приятный день.

А тем временем в кабаре началась репетиция. Мадам Гришо смотрела номер и с серьёзным лицом, будто постановщик театральной пьесы, вносила поправки.

– Нет-нет, Софи, так не годится! – недовольно крикнула она, и музыка тут же стихла. – Своим высоким ростом ты прячешь Элен. Немедленно встань возле Джодит! – приказала Жозефин, и девушка, не возражая, перешла на другое место. – Вот так! Тебя и оттуда видно не хуже. Однако теперь твоя спина никого не загораживает. Карин, начни играть со второй части.

Музыка снова зазвучала, и девушки с яркими улыбками снова продолжили танец. В первую минуту мадам Гришо внимательно наблюдала за их действиями, но после её взгляд стал совсем отречённым.

– Карин, останови музыку! – вдруг воскликнула она. – Какое сегодня число?

– Двадцатое! – не задумываясь и хором ответили девушки.

Жозефин на мгновение задумалась.

– Нэнс, сегодня ты не будешь выступать. Ты и так много танцуешь в последнее время. Сегодня вечером отдыхай, – сказала она.

– Но тогда необходима замена. Этот танец станет выглядеть пустым и недостаточным, даже если уйдёт кто-то один, – ответила Нэнс.

– Тебя заменит Анна. Этот танец весьма прост, к тому же, она его уже сто раз видела, – беззаботно произнесла мадам Гришо.

Нэнс спустилась со сцены, придерживая свою юбку, и почти вплотную подошла к Жозефин.

– Вы спросили, какое сегодня число. Что ж, теперь до меня дошло, к чему это было, и я прекрасно поняла, почему Вы решили именно меня оставить за бортом этим вечером, – тихо проговорила она. – Если бы Вы сделали это двумя месяцами ранее, то я была бы зла на Вас. Но сейчас, хочу заверить, мне всё-равно. Я – домой, – закончила Нэнс и медленной, грациозной походкой вышла из зала.

Когда Анна и Том вернулись в кабаре после долгой прогулки, на часах было почти пять. Жозефин уже ожидала их возвращения. До начала шоу оставался всего час, поэтому её волнение достигло предела самообладания.

– О Боже, наконец-то вы здесь! – облегченным голосом воскликнула женщина и ринулась к Анне.

– Жозефин, на Вас лица нет! Что-то произошло? – встревоженно спросила она.

– Нет, ничего не произошло. Просто у нас есть только час, а, впрочем, нам его хватит. Ты, дорогая, и так всегда чудно выглядишь!

Том оставил их наедине и удалился в комнату.

– Жозефин, Вы, должно быть, просто забыли, у меня ведь сегодня выходной. Вы сами меня отпустили.

– Да, да, верно, отпустила! Я вовсе не забыла. Просто произошли некоторые изменения. Нэнс была вынуждена уйти, и её необходимо заменить, – она снова взглянула на часы, висящие над входной дверью. – Ну, вот – ещё минус пять минут, и всё не в нашу пользу! А тебе ещё необходимо выпить чаю с пирогом. Три часа ты не брала в рот и крошки. Будет досадно, если ты потеряешь сознание прямо на сцене, – Жозефин взяла Анну за руку и быстро повела за собой.

– Но я ведь и на репетиции не была! – растерянно произнесла Анна.

– Не стоит переживать! Наши гости будут тебе рады, даже если ты будешь просто стоять без движения.

Спорить было бы бесполезно. Мадам Гришо никогда не меняла своих решений, особенно в таких ситуациях. Это было известно всем девушкам и Анне в том числе. Она молча переоделась в платье для вечера, которое уже подготовила для неё Жозефин, сделала лёгкую причёску, убрав в неё все волосы и, завершив свой маленький ужин, спешно направилась за помощью к Элен.

– Элен, я в замешательстве и немного напугана! Жозефин сказала, что я буду выступать сегодня, но я совсем не готова, – Анна приложила руку к груди и попыталась восстановить дыхание. – Она тоже вся переполнена волнением. Сказала, что ты поможешь мне подготовиться.

– Жозефин не переживает. Поверь, она, как всегда, спокойна. Она просто боялась, что ты опоздаешь к началу. Уверена, Жозефин сейчас размеренно пьёт свой кофе, – ответила Элен. – И, кстати, она сказала, что тебе тоже не стоит волноваться.

– Жозефин всегда так говорит. Но сегодня я в это мало верю.

– Нет, правда – не стоит! Танец очень простой, ты его знаешь. Все движения одинаковые и постоянно повторяются. А в качестве сольного номера Жозефин позволила тебе исполнить любую песню, какую ты выберешь, и можешь сама себе подыграть, – успокоила её Элен. – Как видишь – всё просто, а тем более, для тебя!

Анне потребовалась ещё минута, чтобы собраться с мыслями.

– Я готова! – спокойно заявила она. – Можем приступать. У нас есть ровно полчаса.

После завершения самой короткой из всех репетиций, которую в этот раз проводила Элен, Анна успокоилась. Всё действительно оказалось не таким сложным. Красивый и быстрый танец был очень прост в исполнении, хотя со стороны мог показаться трудным. Анна знала куда более сложные танцы, поэтому ей не составило труда запомнить и повторить все движения в такт музыки. А выбрать песню оказалось делом пяти минут.

– Всё прекрасно! Жозефин останется довольна! – словно вынеся окончательный вердикт, сказала Элен. – Теперь можно расслабиться.

– Да, я действительно напрасно волновалась. Пойду скажу Тому, чтобы он спускался вниз.

– Ах, зачем? Он знает, во сколько всё начинается, и спустится сам. Давай лучше рассмотрим всех мужчин. Идём за кулисы! – Элен, словно хитрая девчонка, замыслившая какую-то шалость, направилась за сцену, и Анна, хоть и без особого желания, последовала за ней. – Вот, отсюда лучше всего видно всех и сразу. Я частенько люблю так делать, – шёпотом произнесла Элен и приоткрыла штору.

– Разве это может быть интересным? – с непониманием спросила её Анна. – Мне кажется, они все абсолютно одинаковы.

– Странно, что ты так безразлична к каждому из них, – Элен опустила руку и кулиса закрылась. – Мне бы хоть чуточку того внимания, что отдают тебе мужчины. Мне ужасно хочется замуж… – с тоской вздохнула девушка. – Но уж, конечно, не за кого попало! Самое главное, чтобы он не оказался беден, как церковная мышь! Неважно, каким он будет – молодым или старым, красивым или уродливым – лишь бы с большим домом и полными карманами денег!

– Что ж, теперь мне ясно, почему ты прячешься за кулисами, – дружески усмехнулась Анна.

– Ну да, а как же ещё я смогу насмотреть подходящего? По одежде, походке и манерам всё отлично видно. Сейчас я насмотрю себе жениха и буду весь вечер улыбаться только ему, – Элен кокетливо усмехнулась и снова приоткрыла штору.

Джентльмены постепенно наполняли зал и присаживались за столики. Некоторые из них сразу доставали и закуривали свои сигары; те, пришедшие не в одиночку, о чём-то переговаривались друг с другом, а остальные сидели молча в расслабленном состоянии, посматривая вокруг себя. Гостей собралось недостаточно, поэтому шоу пока не начиналось, однако сцена не была пуста. В качестве красивого фона для атмосферы зала на пианино играла Карин. Обстановка никому не казалась унылой.

Элен и Анна всё ещё находились за кулисами. Они так увлеклись, обсуждая и рассматривая мужчин, что даже позабыли о предстоящем выходе на сцену. Анне было весело. Она и подумать не могла, что эта тайная затея окажется столь занимательной и интересной, больше похожей на игру. Когда же им показалось, что уже никто не придёт, Анна и Элен собрались уйти. Но вдруг дверь отворилась, и в зал вошёл некий неизвестный джентльмен. На вид ему было около сорока лет: высокий, широкоплечий, темноволосый, с чёткими правильными чертами лица и мужественным подбородком. Он был одет по высшим стандартам английской моды: с тончайшим вкусом и вниманием к каждой детали. В минуту его появления голоса и обсуждения в зале стихли на несколько длительных секунд. Господа повернулись и устремили на него свои взгляды. Таинственный незнакомец выглядел абсолютно холодным и сдержанным. Казалось, он не видит никого из них, словно зал был пуст.

– Кто этот джентльмен? – спросила Анна у Элен. – Я его раньше здесь не видела.

– Это лорд Бенджамин Хёрст.

– Лорд? – удивлённо переспросила она, уверенная, что ей послышалось.

– Да, лорд, – подтвердила Элен.

– И что же человек такого высокого происхождения делает в подобном месте? – снова удивилась Анна.

– Не знаю… Быть может он ищет утешения, хотя и довольно странным способом. Лорд Хёрст появляется здесь раз в месяц двадцатого числа: ни раньше, ни позже. Он приходит к началу шоу, присаживается за тот же столик, что и всегда, и заказывает только один бокал красного вина, наполненный почти доверху. Он никогда не улыбается, сидит, не меняя выражения лица. Вино он пьёт медленно, но когда бокал выпит до дна, лорд Хёрст покидает кабаре, даже если шоу в самом разгаре, – рассказывала Элен. – На всех нас он смотрит, но так, как-будто видит пустоту – никаких эмоций. Он богат, сказочно богат… Самый богатый человек в округе! У него нет никого, кроме сестры. Они живут вдвоём в огромном поместье Хёрст за тем дальним холмом за окраиной города. Судя по слухам, его сестра Кэтрин Хёрст не замужем. Бедняжка так и осталась старой девой. Она не многим младше брата. А вот Бенджамин однажды был женат, но недолго. Пятнадцать лет назад его молодая жена сорвалась с обрыва во время их медового месяца. Это был несчастный случай. Она погибла, конечно, и с тех пор лорд Хёрст не женился. Судя по всему, на женщин он приходит только посмотреть, а в остальном они ему не интересны. Каждая из нас старалась понравиться ему. Но больше всех старалась Нэнс. С того дня, как он впервые здесь появился, она стала одержима желанием завоевать его внимание. Мы почти сразу поняли, что это тщетная затея, а Нэнс не желала понимать и не оставляла попыток. Но даже её упорству и настырности пришёл конец. Лорд Хёрст самый странный из всех мужчин, которых я когда-либо встречала!

– Нэнс ушла потому, что пожелала не видеть его? – поинтересовалась Анна.

– Нет, она не собиралась уходить. Это мадам Гришо её отослала, но мне неизвестна причина.

– Да, лорд Хёрст, конечно, несколько странный, но его история безумно печальна. Должно быть, гибель возлюбленной сломила его навсегда, – глубоко вздохнув, предположила Анна.

– Несомненно. Но я всё-равно не понимаю, ведь прошло так много лет! Годы исцеляют любого человека, чья душа была ранена, но на него это противоядие не действует. Возможно, он просто идиот! – Элен закрыла кулису.

– Ах, вот вы где! – из темноты внезапно раздался голос мадам Гришо. – Пора начинать! Больше никого не будем ждать. Бегом на сцену!

Среди всех присутствующих джентльменов в зале не было только одного человека – Томаса. Так случилось впервые за всё это время. Ожидая Анну, он совсем не заметил, как уснул, сидя в кресле. Тёплый воздух, наполнявший комнату, невольно увёл его в несвоевременный сон.

Спустя две минуты шоу началось, и открыл его яркий быстрый танец с участием нескольких девушек, в том числе и Анны. К её большому удивлению, все движения выполнялись очень легко, словно сами собой, и без усилий, музыка звучала безумно задорная. Анна улыбалась. Её улыбка была счастливой, радостной и беззаботной, передавая сразу все эмоции данной минуты. После завершения танца звуки музыки сменились звонким всплеском аплодисментов, оставивших за собой эхо восторга. Анна вместе с остальными девушками отдала зрителям должный поклон. Она неустанно искала среди толпы серые глаза Томаса. После каждого выступления они всегда встречались взглядами, улыбаясь друг другу. Но этим вечером Анна столкнулась со взглядом совершенно иного человека: пронзительные, тёмные глаза лорда Хёрста смотрели прямо на неё…

 

Глава 20

– Он так смотрит на тебя… – шепнула Анне Элен. – Я впервые читаю в его взгляде какой-то приятный смысл.

– Глупости, Элен! Его взгляд холоднее груды льда, и я ничего в нём не вижу. Мне нужен свежий воздух, немедленно, – ответила ей Анна и тут же скрылась за кулисами.

Не надев даже накидку, она поспешила выйти на улицу. Сгорая от необъяснимой жары, которая хлынула в лицо внезапной горячей волной, Анна выбежала из кабаре и, ощутив на себе холодный, но безумно приятный ветер, с наслаждением закрыла глаза. Спустя несколько минут истинного блаженства и гармонии она услышала звук чьих-то шагов.

– Сегодня холодно. Вы рискуете простудиться.

Анна открыла глаза и обернулась. Это был лорд Хёрст. Их взгляды снова встретились, но на сей раз в абсолютной близи. Он с любезной заботой надел на её плечи своё пальто и встал рядом.

– Вы не француженка, – произнёс лорд Хёрст, глядя перед собой.

– Верно, сэр, я англичанка, – подтвердила Анна.

– Я Вас здесь раньше не видел.

– Как и я Вас, – таким же ровным, как и у него, голосом отвечала Анна.

– И неудивительно: я нечастый гость этого заведения, – он стал к ней лицом. – Лорд Бенджамин Хёрст, – джентльмен представился и поклонился.

– Анна Фэлд, – она сделала ответный реверанс.

– Вы хоть и одеты так же, как и те девушки со сцены, очень отличаетесь от них.

– Сэр, я даже не могу представить, чем именно я могу от них отличаться, – с прежним равнодушием ответила Анна.

– Мне доводилось общаться с разными людьми. В недавнем прошлом я имел честь быть приглашённым на балы и ужины при дворе. Поверьте, я способен распознать настоящую леди и аристократку среди обычных женщин, – лорд смотрел ей в глаза, не отводя взгляд даже на мгновение. – Это для меня так же просто, как распознать розу, случайно выросшую в ромашковом поле.

– Ваш талант, лорд Хёрст, впечатляет. Столь пронзительный взгляд и острый ум невозможно обмануть, и я, пожалуй, не стану этого делать. Да, Вы угадали. Я из семьи благородного происхождения.

– И что же сподвигло Вас, мисс Фэлд, оказаться здесь?

– Я должна ответить? – Анна удивлённо подняла брови. – Мы знакомы всего несколько минут. И есть ли смысл? Вы, возможно, здесь больше не покажетесь или же придёте очень нескоро. К тому моменту меня самой здесь может не быть. Вполне вероятно, это наша первая и последняя встреча.

– Почему? Вы собираетесь покинуть Бат? – в его вопросе промелькнуло лёгкое сожаление.

– Кто знает… Жизнь так непредсказуема, хотя сейчас всё кажется надёжным и спокойным. Но я давно перестала доверять этому ложному затишью. Перемены приходят, не извещая о своём визите, и всегда норовят застать врасплох, – Анна посмотрела на лорда Хёрста, а затем сняла с плеч пальто и подала ему. – Благодарю Вас за пальто, лорд Хёрст, а также за несколько минут Вашего общества. Вы, верно, собирались уйти, но любезно задержались, не позволив ветру продуть меня насквозь.

– Нет, я не собирался уходить. Мой бокал ещё полон. Было бы невежливо уйти, не выпив всё вино до капли. Признаюсь, я намеренно пошёл за Вами. То был необъяснимый интерес. И так как меня уже давно ничто и никто не интересует, боюсь, я не знаю, как оправдаться.

– Интерес? – Анна улыбнулась. – Надеюсь, он удовлетворён?

– Отчасти, но не сполна, – так же улыбнувшись, но совсем сдержанно, ответил он.

– Сейчас Вы пропустите лучшую часть вечера. Да и мне пора Вас покинуть. Я была рада знакомству, лорд Хёрст! – Анна сделала изящный прощальный реверанс и вернулась в кабаре, оставив за собой шлейф таинственной загадочности.

Пробыв на улице ещё пять минут в полном одиночестве наедине со своими мыслями, лорд Хёрст вернулся за столик. Сперва никому не показалось, что в нём могли произойти перемены. Он также, не выражая каких-либо эмоций, смотрел на сцену, слушал музыку и медленно пил вино. Но так продолжалось до определённой минуты: бокал опустел. Все те, кто заметил это, уже мысленно простились с ним, ведь он, как и всегда, должен был покинуть кабаре. Но лорд Хёрст не вставал, по-прежнему продолжая сидеть в кресле за столиком.

– Он допил вино четверть часа назад. Почему он не уходит? – Элен с удивлением обратилась к Софи.

– Не знаю… – протянула девушка. – Быть может, ему нравится шоу?

– О, Боже, Софи! Это даже смешно! Шоу сегодня как никогда простое, и я даже сказала бы – скучное! – в ещё большем недоумении воскликнула Элен. – Были куда более потрясающие вечера, однако лорд Хёрст всегда допивал вино и уходил, даже не досмотрев номер до конца.

– И правда, – согласилась Софи. – Что ж, хоть какое-то разнообразие в его поведении… – рассмеялась она.

– Ага, – Элен подхватила её смех. – Бенджамин Хёрст мне всегда напоминал книгу, в которой всего одно слово – надменность! Интересно: что же им движет сегодня? – она пожала плечами и удалилась в гримёрную.

Всё это время Анна находилась с Томом. Он тут же проснулся, как только она вошла в комнату. Но узнав, что её выступление уже состоялось, Том безумно огорчился:

– Как жаль! Даже не понимаю, как я мог уснуть!

– И мне жаль, что ты не был в зале! Мне было некому улыбнуться, ведь по-настоящему я улыбаюсь только тебе, – ответила Анна, присев около него. – Но у тебя ещё есть возможность исправиться и подарить мне свои аплодисменты: я собираюсь петь в завершении вечера.

За множеством бесед и ужином время пролетело незаметно. Их удовольствие быть вместе в полной тишине было прервано внезапным стуком в дверь.

– Анна, скоро твой выход! – напомнила Элен.

– Я уже готова. Платье я сменила, поэтому спущусь через минуту.

– Нет, пошли сейчас! – настояла Элен. – Мне нужно тебе что-то показать.

– Ладно, идём сейчас, – Анна поправила платье и подошла к двери. – Том, только не усни снова! Я буду ждать тебя внизу через пару минут.

Дверь комнаты закрылась, и Анна вместе с Элен вышли на лестницу.

– Ты его очень любишь. Это видно, – заметила Элен.

– Да, очень! Том – вся моя жизнь, единственный смысл моего существования.

– Вы, как одно целое, и с ним ты другая. Я давно это заметила. Но, надеюсь, твой брат не будет против разделить тебя с тем, кто, возможно, будет любить тебя так же сильно, как и он.

– Что ты имеешь ввиду?

– Пока не знаю, но, быть может, скоро мы это поймём…

Для Анны Элен всегда казалась загадочной и мечтательной девушкой с доброй натурой души. Общение с ней она находила интересным. Многим девушкам этот тесный мир в пределах кабаре уже наскучил, и с каждым днём это чувство только усиливалось. А вот Элен умела каждый миг здесь превратить в нечто увлекательное. И Анне это нравилось.

– Мне всегда с трудом удаётся разгадать все твои загадки, и это интригует всё больше и больше, – сказала Анна, когда они вдвоём вновь скрылись за кулисами.

Элен хитро улыбнулась, а затем слегка приоткрыла штору.

– Посмотри туда, – она указала на столик лорда.

Анна взглянула в необходимом направлении и снова перевела глаза на Элен.

– И что же?

– Как – что? Ты видела, кто там сидит? – Элен выпучила глаза.

– Конечно! Лорд Хёрст за тем же столиком, что и всегда, – непринуждённо ответила Анна.

– Верно, но ты, случайно, не заметила чего-то необычного?

– Нет, – Анна покачала головой.

– Посмотри снова, но на сей раз – сосредоточенно.

Анна снова более внимательно посмотрела на джентльмена.

– В его образе и выражении лица я не увидела перемен. Я заметила только одно – на его столе нет бокала с вином.

– Вот именно! – радостно воскликнула Элен. – Это я и имела ввиду! Прошло уже слишком много времени, как его бокал опустел, но он не ушёл, как обычно. Что ты с ним сделала? – глаза Элен блестели и переливались. В них отражалось удивление, восторг, интерес, любопытство – всё сразу!

– Я не знаю… Мы говорили всего несколько минут, и это был самый простой разговор, самый обычный и даже бессмысленный, – с лёгким недоумением ответила Анна.

– Он говорил с тобой?! – удивление Элен достигло самого пика. – Лорд Хёрст ни с кем из нас никогда не разговаривал! Я даже не слышала его голоса. Лишь однажды я видела, как он говорил с мадам Гришо. Это было очень давно. Кажется, он высказывал свои пожелания относительно вина и своего места в зале. Однако, это не в счёт. Он, как и все другие, не устоял! Бенджамин Хёрст ослеплён тобой!

– Элен, ты слишком предубедительна, – с прежней уравновешенностью произнесла Анна.

– А ради кого, по-твоему, он остался? Может, ради меня или Карин?

– Одному только Богу может быть известно: что витает в тумане мыслей лорда Хёрста. Может, позже и нам это станет доступно. А сейчас мне пора на сцену, – она вышла из-за кулис и посмотрела в зал в поисках Томаса.

– Вон он, видишь? – Элен заметила его первая и указала Анне рукой.

– Вижу! Вот теперь я могу начинать, – Анна улыбнулась и уверенно поднялась на сцену, придерживая подол своего нежно-розового, будто цветы фиалки, платья.

Исполняя песню, Анна смотрела только на Тома, лишь иногда отдавая взгляд остальным мужчинам.

Лорд Хёрст провёл дольше часа без особого интереса ко всему и всем, ожидая её выхода. Ему хотелось посмотреть на Анну снова и подольше, как обычно смотрят на произведение искусства, достойное восхищения. И этот долгожданный для него момент настал. Однако его благородная персона осталась в тени, смешалась со всеми прочими гостями. Анна глянула на него лишь раз: вскользь и без дрожи в груди. Но это ничуть не обидело лорда Хёрста. Напротив: холодность и безразличие с ещё большей силой взбудоражили его интерес к ней, усилив необъяснимое притяжение.

 

Глава 21

К большой радости для Анны вечер завершился.

– День сегодня невероятно долгий и совсем не такой, как мне хотелось, – с лёгким сожалением сказала она, входя вместе с Томом в комнату. – Сегодня ты пропустил занятия из-за моего внезапного выступления.

– Я думаю, мадам Гришо тебе это компенсирует, к примеру, даже завтра. И мы сможем восполнить сегодняшнее упущение, – ответил Том.

– Ты прав. Я немедленно схожу к ней и уточню это.

Направляясь к Жозефин, она желала спросить не только об этом. Анне было интересно: почему мадам Гришо отослала Нэнс и в качестве замены попросила выступать именно её, хотя были и другие кандидатуры? Этот вопрос волновал её на протяжении всего вечера, ровно с того момента, когда Элен посвятила её в некоторые подробности. Анне казалось, что она и сама уже знает ответ на свой вопрос, однако, по её мнению, он был несколько глупым.

Дверь в комнату мадам Гришо была слегка приоткрыта, но Анна всё-равно постучала.

– Жозефин, могу я войти?

– Конечно, входи дорогая! – мадам Гришо совершенно точно узнала её голос. – И закрой поплотнее дверь. Честно сказать, я ждала, что ты зайдёшь ко мне. Садись, – она взяла Анну за руку и усадила на диванчик около себя.

– Я пришла потому, что хочу развеять некоторую неясность. Связано ли Ваше неожиданное желание включить в программу вечера меня вместо Нэнс с визитом лорда Бенджамина Хёрста? – Анна последовала совету Жозефин и спросила её об этом прямо, без всякого стеснения.

– Я знала, что ты либо сама догадаешься, либо тебе кото-то намекнёт. Да, связано, – не стала отрицать она. – Мне хотелось, чтобы он увидел тебя сегодня, ведь его следующего визита пришлось бы ожидать целый месяц, а это мучительно долго.

– Но – зачем? – Анна в недоумении раскрыла глаза.

– Зачем… – почти шёпотом повторила Жозефин. Она поднялась с дивана и, сложив перед собой руки, стала медленно прохаживаться по комнате. – Я хотела понять, есть ли в этом мире хоть одна девушка, которая способна пробудить в нём серьёзный интерес. Но это не всё. Я отослала Нэнс для её же пользы. Страсть, с которой она прониклась к лорду Хёрсту, должна утихнуть. Теперь Нэнс и сама это понимает. Ни у неё, ни у остальных девушек нет ни единого шанса стать его невестой. А вот у тебя, Анна, есть эта возможность. Перемену в его поведении и желание остаться сегодня до окончания шоу нельзя недооценивать. Это произошло впервые и не без основания.

– Лорд Хёрст был один так долго, что уже вряд ли женится. Мне кажется, глупо на что-то надеяться, – ответила Анна.

– Ты ошибаешься, – Жозефин присела возле неё. – Он один из тех мужчин, которые согласны пожертвовать сотней лет, прожив их в одиночестве и тоске, ради надежды найти женщину своей мечты, которой не будет равных.

– У него уже была такая женщина, но судьба их жестоко разлучила.

– Судьба не разлучает тех, кому суждено быть вместе до скончания дней. И он, наверняка, это понял, когда увидел тебя, – убедительно твердила Жозефин. – Его сердце вновь начало биться. И не я одна услышала его стук.

– Если я ему действительно понравилась, и эта лёгкая симпатия со временем станет чем-то большим, лорд Хёрст, вероятно, сделает мне предложение. Приняв его, я должна буду покинуть Вас и кабаре. Неужели Вы этого хотите? – в непонимании спросила Анна.

– Ты прекрасно поёшь, замечательно танцуешь, превосходно владеешь игрой на фортепиано, свободно говоришь по-французски и твой уход, без сомнения, станет невосполнимой потерей для меня и кабаре. Анна, я прониклась к тебе, как мать, полюбила тебя, словно родную дочь, которой у меня никогда не было, и именно поэтому мой ответ: «Да!» Я хочу, чтобы ты ушла. Если ты останешься здесь надолго, то можно будет счесть, что твоя молодость и красота были истрачены напрасно.

– Но я ведь не одна, со мной Томас. Интерес лорда Хёрста может утихнуть, когда он узнает об этом: к чему такому джентльмену лишние заботы? – Анна взяла Жозефин за руку. – Думаю, он не тот мужчина, с которым будет просто.

– Влюблённый мужчина никогда не видит проблем даже там, где они действительно есть. Твой брат, Анна, не станет ему помехой, уж поверь! Пусть это будет пари! – с задором предложила она. – В случае проигрыша я нареку себя глупейшей из женщин, совсем не знающей жизни.

Анна улыбнулась и с тёплой благодарностью обняла мадам Гришо.

– Ваша уверенность во всём этом заставляет и меня поверить всерьёз. Хорошо, пусть будет пари. Так даже интереснее! Я подозреваю, что скорее Ваша логика одержит победу, нежели моя: я слишком мало знаю жизнь. И, к тому же, Вы ещё ни разу не ошибались!

Выслушав мадам Гришо, Анна всерьёз задумалась о поведении лорда Хёрста, оценив все его глубокие взгляды и перемену в действиях. Понравиться ему мечтали все девушки из кабаре и, по всей вероятности, не только они. Но эта честь досталась ей одной. Чем – не подарок судьбы? Ещё некоторое время назад Анне казалось, что лучшая половина дня была потрачена безо всякого смысла и удовольствия, так как всё пошло в несоответствии с её планами. Но сейчас, получив убедительное разъяснение Жозефин и придя в полное осознание сложившейся ситуации, которую уже можно было назвать счастливой удачей, Анна думала совершенно иначе.

– Сегодня я забрала твой выходной, – вспомнила мадам Гришо, когда Анна уже собралась покинуть её комнату.

– И я благодарна! Взамен Вы дали мне больше. Сперва я не оценила этот великодушный подарок, – с чувством ответила Анна.

– Ах, Анна, – Жозефин махнула рукой. – Твоя благодарность слишком высока. Я лишь создала необходимые обстоятельства, а всё остальное во власти высших сил. Что ж, завтра ты можешь отдыхать. Займись чем угодно.

Они улыбнулись, пожелали друг другу доброй ночи и затем Анна, воодушевлённая минувшей беседой, вернулась в свою комнату.

– Ну, что она сказала? – тут же поинтересовался Том. – Ваш разговор был долгим.

– И правда, – Анна взглянула на часы. – Мы долго говорили, а я и не заметила. Ты верно предполагал, что завтра у меня будет свободный день. Знаешь, Том, – её голос стал более серьёзным, – я должна вложить больше усердия в твоё образование. Медлить больше нельзя.

– И к чему вдруг потребовалась спешка?

– Помнишь, я говорила об удивительной удаче, которая может изменить нашу жизнь, сделать её лучшей и достойной?

– Конечно, как я мог забыть! – подтвердил Том.

– Ну вот, кажется, сегодня мне встретилась такая, – задумчиво продолжила она. – Быть уверенной я пока не могу. Однако вероятность этого, пожалуй, высока!

– Это замечательно, но я совсем не понимаю, что именно ты имеешь ввиду.

Видя в глазах Томаса вопрос, на который было необходимо немедленно ответить, Анна впала в неловкое замешательство.

– Я… – она прикусила край нижней губы и на мгновение отвела в сторону взгляд. – Я не уверена, что тебе это понравится. Нет, я, скорее, убеждена, что не понравится. Поэтому прошу, позволь мне сперва убедиться в действительности той возможности, которую я пока только предполагаю. Быть может, мне и не придётся тебе об этом рассказывать.

– Хорошо! Если тебе так угодно, я не буду настаивать. Могу сказать лишь одно: если эта тайная идея не вынудит нас расстаться, я приму её, какой бы странной и нелепой она ни оказалась, – как всегда, спокойно заверил её Том.

– Расстаться? О, Боже, нет! – воскликнула Анна. – Об этом даже думать мучительно. Такой вариант я никогда не стану рассматривать! Расстаться мы можем только по воле смерти, помнишь?

– Да, только по воле смерти!

Том и Анна посмотрели друг другу в глаза и крепко обнялись, навечно скрепив произнесённую клятву.

 

Глава 22

Как и было решено, свой новый день они всецело посвятили знаниям. Теперь уроки речи, этикета и письма Анна посчитала наиболее важными. И хотя происхождение Томаса являлось неблагородным, его поведение и манеры были даже слишком хороши. Но этого, конечно, было бы недостаточно для того, чтобы слиться с людьми из высшего общества. Анна прилагала все усилия, задействовав все свои знания, навыки и наблюдения, дабы сделать Тома настоящим юным джентльменом.

– Ещё немного работы над мелочами, и никто не сумеет найти между нами разницы и не усомнится в том, что мы были рождены в одной семье, – говорила ему Анна. – Все поверят в нашу ложь.

– И я буду очень стараться стать безупречным во всём, – с тем же рвением отвечал Том. – Я всегда хотел стать джентльменом, поэтому избегал общения с другими уличными мальчишками. Я боялся перенять их речь и всё прочее, что могло убить во мне личность, пусть даже не совсем тогда развитую. Наверное, это был шёпот интуиции.

– Невероятно! Ты, словно, уже тогда знал, что тебе уготована лучшая участь. И, благодаря твоим былым стараниям, нам сейчас потребуется намного меньше сил и времени.

До самого вечера Том и Анна пробыли в комнате, лишь иногда делая перерывы на отдых или обед. Выйти на прогулку они не пожелали: день выдался крайне дождливый. С самого утра небо беспросветно затянула плотная, бледно-серая пелена из густой облачной дымки. Дождь лил без устали и казался нескончаемым. Однако хмурая капризная погода, побудившая многих жителей города разделить с ней угрюмое настроение, всё же не смогла заточить в домах абсолютно всех. Преданные гости кабаре мадам Гришо не поддались ложной, веющей сквозь оконные стёкла, усталости и унылой дремоте. Все они точно по часам и с бодрым настроением явились к началу вечера.

Вслед за уже прибывшими мужчинами ко входу в кабаре подъехал дорогой, выделявшийся роскошью, экипаж лорда Хёрста. Его внезапный визит не удивил лишь мадам Гришо. Для всех остальных приход лорда Хёрста стал сущей неожиданностью и даже поверг в шок. Девушки начали оживлённо перешёптываться в попытке найти этому объяснение.

– Я знаю в чём, а точнее, в ком – причина его неожиданного появления, – сказала Элен, перебив подруг.

Они тут же замолчали и одновременно перевели на неё свои широко раскрытые глаза, наполненные любопытством.

– Это Анна, – объявила Элен, выждав лёгкую паузу.

– Ах, ну да, кто мог сомневаться! – первой ответила Нэнс. Она произнесла это громко, с широкой улыбкой, выдающей сарказм, и одновременно равнодушным жестом руки. – Думаю, Элен, этим заявлением ты никого из нас не удивила.

– И действительно, не удивила, – поддержала её Софи. – В Анну влюблены все мужчины в этом городе и то, что лорд Хёрст последовал их примеру, даже немного радует. Слава Богу, он тоже мужчина, как и все, а не остывший безэмоциональный труп.

– Да, да! – отозвались остальные.

– У него всё же есть чувства! Браво! Теперь я могу спать спокойно, – Нэнс снова не сумела сдержать свои насмешки. – Однако сегодня его светлость покинет это заведение огорчённым: этим вечером Анна не выйдет на сцену.

– А, ведь, действительно, её стоит позвать! Пусть он хотя бы увидит Анну, – Элен дернулась в направлении двери, но Нэнс схватила её за руку. – Пусть сидит и ждёт её весь вечер! Пусть уйдёт разочарованным, не потешив своих прихотей! Немного страданий пойдёт лорду Хёрсту на пользу.

Девушки окончили своё обсуждение и приступили ко своим основным занятиям. Анну так никто и не позвал. Мадам Гришо также посчитала необходимым не приглашать её в зал. Это была вполне необходимая струна напряжения для лорда Хёрста, которая, по всем соображениям Жозефин, должна только приумножить его интерес.

Время шло. На сцене появлялись разные девушки, все, кроме Анны. Волнение Бенджамина Хёрста усиливалось. «Быть может, это наша первая и последняя встреча…» – вспомнилась ему фраза Анны. «Нет, она должна быть здесь! Я уверен!» – тут же подумал он, в страхе опровергнув мысль о её внезапном отъезде. Он был целенаправленно настроен увидеть её сегодня, с готовностью ждать до самого конца вечера, если придётся. Лорду Хёрсту совсем не нравилась необходимость притворяться таким же зрителем, как все, делать вид, будто ему до умопомрачения нравится шоу. Он привык действовать прямо, не скрывая своих намерений. Но сейчас ему не хотелось выдавать свой интерес, так как это будет выглядеть слишком поспешно. Он ждал, желая лишь снова встретиться с Анной взглядом, как в первый раз, а затем просто удалиться до следующего дня. Однако внутренний голос, приказывавший Бенджамину проявить терпимость и дождаться окончания шоу, оказался ошибочным: Анна так и не появилась.

В минуту, когда музыка стихла и сцена скрылась за тяжёлым волнистым занавесом, его желание увидеть её и поговорить перешло грань терпения.

– Добрый вечер, мадам Гришо! – он подошёл к Жозефин, когда зал совсем опустел.

– Лорд Хёрст, какая честь! – она поприветствовала его соответствующим реверансом, который был взят из далёкого прошлого и давно ею не использовался. – Я рада Вас видеть! – сказала Жозефин и подала ему руку. – Ваш сегодняшний визит стал для меня приятной неожиданностью…

– …Как и для меня самого! Ваше кабаре, мадам Гришо, полно сюрпризов, – с загадкой в голосе, произнёс лорд.

– И о каком же сюрпризе Вы говорите? Вы меня, право, заинтересовали.

– Ммм… – он улыбнулся, на мгновение опустив глаза, словно ему вспомнилось что-то необычайно приятное. – Я имею ввиду ту очаровательную девушку с самыми удивительными глазами на свете – мисс Анну Фэлд.

– Да, я Вас понимаю, милорд! Анна – настоящее сокровище. В ней сошлось редчайшее сочетание ума, талантов и божественной красоты.

– Обычно меня трудно чем-то поразить. Должно быть, многим известно, какой тяжёлый у меня характер, и насколько неприступно сердце, но, должен признаться, мисс Анна меня очаровала. Нужно быть слепым глупцом, чтобы не оценить такое чудо, – сказал лорд Хёрст, словно околдованный глубоким впечатлением. Ему совсем не верилось, что всё это произносит он после долгих лет сердечного равнодушия ко всем женщинам, даже из числа его круга, – Мне бы хотелось узнать о ней хоть что-то. Я не думал, что стану спрашивать об этом, однако неожиданно овладевший мною интерес оказался сильнее моей железной сдержанности.

– О, Анна – непростая девушка. Она леди, рождённая в богатой и уважаемой семье. Она никогда не стала бы работать здесь, и наши пути не пересеклись бы, не случись одно несчастье: её родители трагически погибли, а имущество, в том числе и её дом, было конфисковано властями в уплату долга её отца. Анна и её младший брат Томас остались ни с чем и абсолютно одни, – кратко поведала Жозефин.

– Это поистине ужасно, – печально произнёс Бенджамин, – В жизни не может случиться большей трагедии. Счастье, что мисс Фэлд не осталась в полном одиночестве. Она сегодня здесь?

– Здесь. Анна и её брат теперь всегда здесь. Они оба живут у меня.

– Я бы очень хотел увидеть её! Не стану лукавить, сегодня я приехал именно за этим. Но, боюсь, будет несколько бестактно беспокоить мисс Фэлд в такой поздний час.

– Думаю, Вы правы, – согласилась Жозефин. – Вероятно, она уже спит.

– Да, в другой раз. Доброй ночи, мадам! – лорд Хёрст откланялся и в ту же минуту покинул кабаре.

Мадам Гришо осталась крайне довольна этим разговором. Ей безумно захотелось рассказать обо всём Анне! Призадумавшись на некоторое мгновение, она улыбнулась самой себе, а затем скорой походкой направилась к ней. Жозефин приложила ухо к двери. По обратную сторону слышался тонкий шёпот. Убедившись, что Анна и Том не спят, мадам Гришо смело постучала.

– Жозефин, что-то случилось? – спросила Анна, увидев её взбудораженный взгляд.

– Да! И весть довольно приятная! Идём, выйдем на минуточку, – мадам Гришо взяла Анну за руку и буквально вытащила её на коридор. Фейерверк эмоций, переполнявших Жозефин, так и рвался наружу. – Сегодня приходил лорд Хёрст! – начала она уже более спокойным голосом. – Он пробыл здесь весь вечер, ожидая твоего выхода. Но так и не дождавшись, направился прямиком ко мне и спросил о тебе!

– И что же, что же он хотел знать? – глаза Анны заблестели от приятного удивления.

– Он расточался в комплиментах, совсем не скрывая то очарование, которое ты на него произвела. Лорд Хёрст сказал, что желает знать о тебе хоть что-нибудь. Для меня всё это было очевидным, однако я всё-равно поразилась. Я не говорила ему многого: сказала лишь о той ужасной трагедии, что лишила тебя семьи и дома. Без определённых уточнений и подробностей. И ещё я сказала, что у тебя есть брат. Вот, кажется, и всё.

– О Боже! – изумилась Анна. – Как это неожиданно, и как же всё быстро! – она положила ладонь на сердце, так как оно стало чаще биться. – Вы оказались правы! Все эти взгляды не были бессмысленными: я ему действительно понравилась. Но, что же он сказал, узнав о Томасе?

– Назвал счастьем то, что ты осталась не одна. Он хотел тебя увидеть, но потом решил, что время уже позднее и уехал. Это был недолгий, но приятный разговор.

– Лорд Хёрст просто деликатно сослался на позднее время, а на самом деле его отпугнуло известие, что я не одна. И он, конечно, понимает: я и Том – мы неразделимы, – в негодовании рассуждала Анна. – Всё же мужчины остерегаются проблем и бегут от них прочь в безумном страхе.

– Я не знаю… – задумчиво протянула Жозефин. – Достоверность твоего предположения мы сможем выяснить позже. Но в одном я могу быть точно уверена: я не увидела в глазах лорда Хёрста тени разочарования, какое сейчас читаю в тебе, Анна. А, значит, ты можешь ошибаться. Перестань думать всякие глупости и лучше поскорее ложись спать, – Жозефин улыбнулась и удалилась к себе.

Вернувшись в комнату, Анна быстро улеглась в постель. Но сразу уснуть, как того потребовала мадам Гришо, она не смогла. Прошёл почти час с того момента, как Том погасил свечу. Докучать Анне вопросами он не стал, хотя ему и было интересно узнать подробности разговора, последствия которого заставили её погрузиться в глубину тайных мыслей.

Глядя сквозь темноту комнаты, Анна думала про лорда Хёрста и ту, близкую ей жизнь. Она хотела обрести её вновь, чтобы порадовать себя, осчастливить Томаса и вызвать гордость родителей, пусть даже из потустороннего мира. Представляя каждую мелочь желаемой реальности, Анна чувствовала прилив радости и мысленно взывала к небесам, желая, чтобы интересы лорда Хёрста оказались серьёзнее, чем её предполагаемые доводы. Но, кроме этой приятной мысли, была ещё одна, и она вызывала в ней тревогу, не позволяя уснуть. Анна понимала: в случае успеха намеченной цели ей придётся рассказать обо всём Тому, а его реакция, не смотря на вчерашнее заверение, может оказаться иной… Сильнее, чем страх потерять свою мечту, Анна до боли боялась навсегда потерять Томаса.

 

Глава 23

Наступивший день избавил Анну от замешательства. Все вчерашние мысли утонули в сновидениях, и утром Анна, казалось, позабыла обо всём, что так долго мешало ей уснуть.

Близившийся вечер был для Анны особенно желанным. Она хотела получить разъяснения касательно интересов лорда Хёрста, а именно: ей хотелось понять, чьи предположения окажутся точными: её или же мадам Гришо. Анна пребывала в абсолютном спокойствии, её наполняло лишь любопытство и не более того. Полностью отдавшись в руки судьбы и обстоятельств, она, как и всегда, подготовилась к вечеру и, на всякий случай, надела самое красивое платье.

Такие вечера, как этот, были самыми любимыми у всех пожаловших в кабаре мужчин. Карин охватило лёгкое недомогание и поэтому Анне надлежало самой создавать прекрасный музыкальный фон для атмосферы. Джентльмены имели возможность любоваться ею много дольше. И это делало их несказанно счастливыми.

Музицируя, Анна иногда глядела в зал, чтобы улыбнуться Томасу и посмотреть, не пришёл ли лорд Хёрст. Минуты стремительно исчезали одна за другой, вечер становился всё короче, а он не появлялся. Доиграв последнюю на сегодня пьесу, Анна окончательно убедилась в точности своих доводов. «Будут и другие возможности», – утешила она себя, ощутив в этот момент и облегчённость, и малую долю огорчения.

– Ах, Том, как же я устала! – глубоко вздохнула Анна. Она спустилась со сцены и взяла его за обе руки.

– Твоя игра была такой лёгкой и воздушной… Казалось, ты едва касаешься поверхности клавиш. Не было даже намёка на то, что ты утомлена. Бесподобно! – восхищённо выразился Томас.

– Твоя похвала мне вдвойне приятна, ведь я знаю, что это не лесть, а чистая правда, – она устало улыбнулась. – Но сегодня я вправду убита. Спасти меня сможет только крепкий чай и большой кусок яблочного пирога. Надеюсь, он ещё остался.

– Что ж, тогда поспешим на кухню! Мне придётся достать этот пирог любой ценой. Не могу же я позволить тебе умереть из-за такого пустяка!

Они весело рассмеялись и, держась за руки, направились в кухню. Но тут дверь, ведущая в зал кабаре, отворилась с резким звуком, чем привлекла внимание Анны и Тома. Они обернулись. У двери стоял лорд Хёрст. Он огляделся и, увидев Анну, направился прямо к ней. Бенджамин пытался казаться спокойным, однако его волнение было слишком явным и очень заметным.

– Добрый вечер, мисс Фэлд! – он снял шляпу и поклонился.

Анна ответила реверансом.

– Лорд Хёрст, Вам повезло, что мадам Гришо не заперла дверь. Обычно, она это делает сразу после окончания шоу.

– Уже всё завершилось? – он вполне правдоподобно изобразил удивление и даже приподнял брови.

– Да, всего пять минут назад. О, прошу меня простить! Я забыла представить Вам моего брата Томаса Фэлда, – Анна указала на Тома рукой, и он вслед за её словами поприветствовал лорда, склонив голову так, как надлежит, так, как научила его Анна. Он был безупречен! Каждое действие Тома выглядело естественно и элегантно, словно он был таким с самого детства.

– Добрый вечер, сэр!

– Здравствуйте, мистер Фэлд! – Бенджамин внимательно посмотрел в лицо Томаса, успев всего за секунду рассмотреть каждую его чёрточку и цвет глаз. – Я рад знакомству! Вы пока ещё довольно юный джентльмен, однако ваше лицо уже обладает взглядом настоящего мужчины: сильного и надёжного. Должно быть, Анна, рядом с братом Вы ощущаете себя поистине защищённой и уверенной.

Том улыбнулся и посмотрел на Анну, а она на него.

– Да, сэр, Вы это верно отметили! Томас – теперь вся моя жизнь и единственная опора.

Затем последовала невольная пауза. Лорд Хёрст замер, глядя Анне в самую глубину её голубых глаз. Она не знала, что сказать, а Том почувствовал себя лишним.

– Я прошу меня извинить! Мне необходимо Вас покинуть, – Томас откланялся и тут же, не оставив момента для вопросов, поднялся в комнату.

– Я был здесь вчера, – вновь заговорил лорд, оставшись с Анной наедине. – Мне хотелось снова услышать Ваш прекрасный голос, Анна. В тот день Вы так быстро скрылись из вида, что я даже не успел выразить Вам своё восхищение.

– Право, не стоит! Ваших аплодисментов мне было вполне достаточно. Ничто не может передать восхищение лучше, чем аплодисменты и улыбки довольной публики, – ответила она. – А вчера у меня был свободный день. Мне жаль, что мы разминулись.

– И мне было жаль, даже очень! Но я покинул кабаре, всё же потешив свой интерес. Надеюсь, мисс Фэлд, Вы простите мне эту нескромную вольность, – лорд Хёрст виновато улыбнулся. – Я говорил с мадам Гришо, и она рассказала мне скорбную повесть Вашей жизни. И я бесконечно сочувствую Вашей утрате!

Анна с печалью опустила глаза.

– Не стану спрашивать о подробностях, – продолжал он, – Полагаю, о таком кошмаре Вы хотели бы позабыть навсегда. И вспоминать всё – не самая лучшая затея.

– Вы правы! Воспоминания ещё больше ранят душу. Я бы предпочла пожертвовать самыми лучшими из них и лишиться памяти, нежели носить в себе боль того, что было.

– И я не стану Вас мучить, Анна. Напротив, я приехал, чтобы порадовать Вас.

Лорд опустил руку во внутренний карман своего пальто и вынул небольшую бархатную коробочку.

– Это Вам!

Анна, не скрывая своего удивления, с улыбкой посмотрела на неожиданный подарок и открыла коробочку.

– О, Боже! – ещё больше изумилась она, увидев внутри роскошные серьги с синими, как небо, сапфирами.

– Это цвет Ваших прекрасных глаз. Они Вам очень подойдут, – сказал он.

– Да, серьги просто изумительные! Но.., лорд Хёрст, мне известно сколько стоят такие украшения. Боюсь, я не могу позволить себе принять их, – Анна закрыла коробочку и протянула ему.

– Нет уж, пожалуйста, примите! – настойчиво произнёс Бенджамин. – Я так давно не испытывал этого чувства – желания сделать женщине подарок. Прошу, порадуйте моё одинокое сердце! – он был крайне настойчив, а в голосе прозвучало эхо отчаяния.

– Хорошо, раз Вы так просите! Я не в силах отказать Вам, хотя мне очень неловко. Раньше такие подарки мне дарил только отец. Я впервые получаю столь дорогой подарок от едва знакомого джентльмена, – Анна прижала коробочку к себе и благодарно улыбнулась. – Спасибо! Они действительно очень красивые!

– Я знал, что Вы оцените!

– Приходите завтра в кабаре в шесть часов. Только не опаздывайте! – она кокетливо улыбнулась и завораживающе посмотрела ему в глаза. – Я буду петь специально для Вас, лорд Хёрст, чтобы развеять Ваше вчерашнее огорчение!

– А я буду считать каждую минуту до наступления этого чудного момента! Добрых снов, мисс Фэлд!

Он поцеловал Анне руку и покинул кабаре, окрылённый давно забытым чувством.

 

Глава 24

Дни шли. Ускользали прочь недели. Вместе с сорванными листьями в прошлое удалялась и осень, освободив настоящее для пришедшей в Англию зимы.

Всё это время лорд Хёрст неустанно посещал кабаре только ради Анны. И теперь это стало известно всем. Он открыто отдавал ей знаки внимания: привозил цветы из оранжереи своего поместья, дарил подарки завидной ценности и королевской красоты. Ни у кого не возникало сомнений – Анна лишила лорда Хёрста рассудка! Оставался лишь один вопрос, интриговавший мадам Гришо, всех девушек и саму Анну: когда же он сделает решающий шаг? До наступления этого момента Анна, как могла, скрывала всё от Тома. Но не знала она, что он всё понял уже тогда, впервые увидев серьёзно настроенный взгляд лорда Хёрста. Однако Томас не подавал вида и молча пытался бороться с собой. Ревность – чувство, которое Том считал недопустимым, одолевало и душило его. «Я не вправе любить Анну и не смею грезить о её любви ко мне. Кто я такой? Юный, безродный мальчишка, выросший в грязи среди мерзких людей. Ложь никогда не сделает меня настоящим джентльменом, достойным леди. Я всё-равно останусь тем, кем был рождён», – твердил он себе в надежде уничтожить ревность и подавить чувства. Том напоминал себе – кто он есть, чтобы вернуться из страны мечтаний в реальность, чтобы было легче примириться с предстоящими событиями. Наверное, ровно то же самое стал бы твердить себе слуга, полюбивший королеву. Томас заверил себя, что Анна никогда не будет любить его, и он навсегда останется для неё лишь мальчиком, в лице которого она будет видеть только брата. Эти мысли были ужасно тяжёлыми, будто груда камней, упавших на душу, однако, принимая их в осознание, Том ощущал тихий, пусть и временный, покой.

* * *

Одним декабрьским днём, который принёс с севера крупные и пушистые хлопья лёгкого снега, Анна проснулась, воодушевлённая особым настроением.

– Сегодня мне исполнилось восемнадцать! – торжественно сообщила она Томасу.

– У тебя День Рождения? – он восторженно раскрыл глаза. – Анна, что же ты меня раньше не предупредила? Я не знал, и подарка у меня нет…

– Есть в жизни люди, присутствие которых – самый дорогой подарок. Ты и есть тот единственный человек! – ответила она.

Томас счастливо улыбнулся, подошёл к ней и обнял.

– С днём Рождения, Анна! Знаешь, совсем скоро я тебя догоню. Через месяц и я стану старше.

– Выходит, мы оба были рождены зимой! Как чудесно!

– Ну, что ж! Как ты хочешь отметить свой праздник? Быть может, у тебя есть особое пожелание на вечер?

– Вот касательно вечера я и хотела поговорить с тобой. Как раз вчера лорд Хёрст выразил любезность и пригласил нас в своё поместье на ужин. Про мой День Рождения он пока не знает. Составим компанию ему и его сестре. Я согласилась, взяв на себя смелость дать лорду Хёрсту ответ за нас обоих. Ты, ведь, не против, Том?

– Да, это большая честь – получить приглашение от такого человека! Но, как мне кажется, лорд Хёрст пригласил меня лишь из вежливости. Сюда, ведь, он приходит ради тебя, а значит, и у себя в гостях ему хочется видеть только тебя. Я буду лишним, – уверенно ответил Том, казалось, совсем равнодушным тоном.

– Возможно, так и есть, но я не поеду к нему без тебя, Том! Мы вместе, и всегда должны быть вместе, особенно в такие моменты, как этот. Поехали со мной! Это и будет твой подарок мне, – попросила его Анна, сделав умоляющий взгляд.

– Сегодня твой день и тебе решать. Конечно, я поеду! Но только скажи: этот лорд Хёрст, он, ведь, не намерен быть тебе просто другом, верно? – неожиданно спросил Том.

– Что ты имеешь ввиду? – она растерялась.

– Внимание и подарки, которые обычно не делают просто так, без определённых причин.

– Подарки?

– Да, те, что ты прячешь у себя под кроватью. Ещё осенью ты сказала мне об удаче, которая может дать нам возможность на новую жизнь. Сейчас я более, чем убеждён, что лорд Хёрст и есть та самая удача, которую ты всё ещё скрываешь от меня, – терпение Томаса перешло свою границу. Но говорил он спокойно, без малейшего намёка на упрёк или недовольство. Том говорил голосом друга, брата, заперев в сердце голос истинных чувств. – Анна, он, ведь, неравнодушен к тебе, и только незрячий не смог бы этого увидеть.

– Так, значит, ты знал… – Анна присела на стул и сложила руки на коленях. – Да, глупо было думать, что ты ничего не понимаешь. Я тебе не говорила, Том, хотела оттянуть этот разговор. Лорд Хёрст богат, а мы не сможем жить так вечно. Чем старше мы становимся, тем меньше становится круг наших возможностей. Весь мир падает ниц перед красотой и молодостью. Пока есть эти привилегии, необходимо брать от жизни всё, что она преподносит, чтобы в старости ни о чём не вспоминать с сожалением, – объясняла она. – Бенджамин Хёрст не тот человек, общества которого стоит избегать и бояться. Он никогда не причинит нам вред, в этом я уверена! Если только он женится на мне, я покажу тебе другую жизнь, все её прекрасные стороны! Том, ты станешь джентльменом, а я буду ближе к своей мечте. Пока мы остаёмся здесь, мы ничего не можем.

– Анна, ты, словно, пытаешься меня убедить, – он сел возле неё и взял за руку. – Я не глупец. К тому же, когда я говорил, что последую за тобой куда угодно, я не лгал. И я не лгал, когда говорил, что приму любую твою идею, если только она не вынудит нас расстаться. Скажи: нам не придётся расстаться?

– Нет, ни в коем случае! Я сказала, что ты мой брат, и лорд Хёрст поверил. Он не знает, что я Анна Рочфорд, а, значит, никогда не узнает, что у Маргарет и Роберта Рочфорд была только дочь. Всё будет хорошо!

Томас кивнул головой, собрав воедино всё возможное смирение. «Брат и сестра, сейчас и навсегда без шанса и надежды», – с болью подумал он.

– Ты будешь рядом, как сейчас, – после произнёс Том. – Пожалуй, всё действительно хорошо!

– Томас! – Анна радостно поцеловала его в щёку. – Милый Том, как же я счастлива, что ты согласен! Это только ради нас! Ничто другое мною не движет!

Получив искренние и тёплые поздравления от мадам Гришо и всех девушек, Анна начала готовиться к вечеру. Её гардероб, благодаря щедрости Жозефин, стал разнообразнее, но Анна решила одеться не более шикарно, чем Томас. Он оделся просто, хотя отнюдь недёшево, выбрав для себя то, что было куплено не так давно с учётом советов Анны. В завершении он повязал себе шейный платок и надел пальто.

– Надо же, Том, ты выглядишь вполне достойно! – оценила Анна, и, взяв его под руку, подошла к зеркалу. – Думаю, мы соответствуем друг другу и данному положению нашей жизни.

– Да. На мой взгляд, я никогда не выглядел лучше, а ты всегда прелестна, независимо от одежды. Всё превосходно! – он выправил до безупречности свою осанку, и вместе они вышли за дверь.

У входа в кабаре их уже ожидал экипаж лорда Хёрста.

– Томас, только ничему не удивляйся, я имею ввиду – роскошь, – предупредила Анна, прежде чем покинуть кабаре. – Ты можешь выказать лишь восхищение, но и оно не должно звучать слишком пылко.

– Не волнуйся! – успокоил её Том. – Я уже понял, что самими собой мы можем быть только наедине.

Извозчик любезно открыл дверцу кареты, и вот, спустя пару минут, Анна и Том двинулись вперёд в неизвестном направлении.

Тем временем лорд Хёрст, наполненный желанием показать Анне свой чудесный дом и улыбаясь своему отражению в зеркале, застёгивал пуговицы элегантного жилета. Его единение с приятными мыслями не требовало чьего-либо присутствия, поэтому неожиданный и настойчивый стук в дверь нарушил гармонию данного момента.

– Входи! – громко ответил он.

Дверь отворилась, и в комнату вошла женщина двумя годами младше – Кэтрин Хёрст. Её бледное лицо не было старым, нос был прямой и слегка заострённый, уголки красивой формы губ почти всегда оставались опущены, так как улыбалась она крайне редко и в исключительных случаях, а глаза выглядели больше, чем являлись на самом деле, делая взгляд наглым и пристальным. Кэтрин почти не моргала и на всё смотрела очень сосредоточенно, словно пытаясь разглядеть мельчайшие детали того, что она видела.

– Ты сразу понял, что это я? – спросила она у брата.

– Ну, конечно! – ответил он, не отворачиваясь от зеркала и не прерывая своих действий. – Ни у кого из прислуги не хватит смелости беспокоить меня, когда я занят приготовлениями к вечеру. Ты что-то хотела?

– Бенджамин, напомни мне, кого именно мы сегодня ожидаем к ужину?

– Одну наипрекраснейшую особу, мисс Анну Фэлд и её младшего брата Томаса Фэлда, – он повернулся к Кэтрин. – Знаешь, я так устал ужинать в компании Говарда, его шумной семьи и без умолку болтающей матери! Кажется, я начал сходить с ума… И ужинать в одиночестве, а иногда – только с тобой – мне тоже надоело. Кажется, я впервые за много лет доволен людьми, которые составят нам компанию.

– Это, конечно, прекрасно, но кто они и откуда ты их знаешь?

На вопрос сестры Бенджамин ответил коротко, рассказав ей ровно то же, что он узнал от мадам Гришо.

– Думаю, этот ужин будет похож не на дружескую встречу, а, скорее, на жест милосердия, – ответила Кэтрин с лёгкой искрой недовольства. – Ты необычайно добр…

– Нет, это вовсе не жалость! Ты неверно себе всё истолковала. Дело в том, что я в восторге от… – собирался объяснить он, но тут речь его прервал очередной стук в дверь. – Войдите!

– Прошу прощения, милорд, Ваши гости прибыли.

– Замечательно! Проводите их в гостиную. Мы сейчас спустимся.

– Ну, так что же ты хотел сказать? – спросила Кэтрин, когда они снова остались наедине. Но Бенджамин уже сосредоточился на другом. Новость о том, что Анна уже здесь, повергла его в радостную суету. Он подошёл к зеркалу, поправил волосы и, убедившись в безупречности своего образа, направился к двери.

– Кэтрин, поговорим позже! Если ты готова, то идём скорее к гостям.

Анну и Томаса проводили в просторную гостиную с высоким потолком и большим камином, роскошь которого поражала зрение и лишала слов. На потолке, расписанном в стиле барокко, красовалась люстра удивительной красоты, которая притягивала к себе внимание всякого, кто входил в этот зал, а зеркальный пол из светлого мрамора отражал всюду зажженный свет, добавляя комнате особый штрих элегантности.

Для Анны поместье Рочфорд являлось наикрасивейшим местом на земле! Она любила свой дом и, уходя, оставила в нём свою душу. Однако Анна не стала отрицать, что роскошь поместья Хёрст превзошла красоту её родного дома. Она наслаждалась этой обителью! Всё вокруг было таким близким, привычным и даже знакомым, как её прошлая жизнь. Анна медленно погрузилась в красоту воспоминаний, и ей даже показалось, что сейчас в эту светлую комнату, детали которой напоминали столовую поместья Рочфорд, войдут её родители; миссис Норрис подойдёт к ней, чтобы поправить слегка развязавшуюся на волосах ленту, а после в гости пожалует озорная тётушка Элеонора, и все вместе они сядут пить чай. Анна улыбнулась и на мгновение зажмурила глаза, но затем тут же открыла, ощутив, что вслед за приятными чувствами к её сердцу подбирается печаль.

– Тебе здесь нравится? – шепнула Анна Томасу.

– Более чем… – так же тихо ответил он, – Анна, ты уверена, что мы не в королевском дворце? – Том восхищённо улыбнулся и ещё раз оглядел потолок.

Хотя величие поместья поразило его взор с достаточной силой, лицо Томаса выглядело вполне обычно, словно он уже видел подобные дома раньше, словно вся эта роскошь и правда являлась частью его жизни с самого рождения. Истинное восхищение осталось скрытым. Анна с гордостью посмотрела на него. Все её уроки и маленькие замечания не прошли даром. Том учёл каждую мелочь её наставлений и по праву мог считаться блестящим учеником.

– Мисс Фэлд, мистер Томас! – в гостиную вошёл лорд Хёрст. Его лицо источало удовольствие, украшенное приветливой улыбкой, которую многие принимали, как честь и подарок. Он подошёл к Анне и поцеловал её руку. – Я боялся, что какие-нибудь внезапные планы могут помешать вам посетить мой дом, но, тем не менее, вы здесь! – Бенджамин окинул взглядом Анну и Тома, выражая в нём свою искреннюю радость.

– Лорд Хёрст, мы были очень счастливы получить Ваше приглашение! Всегда приятно провести вечер в компании прекрасных людей! – Анна лучезарно улыбнулась, и это не было фальшью. Лорд Хёрст не вызывал в ней неприязни, он был ей вполне приятен, однако сердечных чувств Анна не испытывала. Для неё лорд Хёрст был лишь одним из многих мужчин, в котором ей удалось вызвать бурю восторженных эмоций.

Бенджамину явно хотелось остаться с Анной наедине. Его сестра стояла позади него и он, казалось, позабыл о её присутствии, а Том и вовсе исчез из поля его видимости. На Анну он смотрел, не отводя глаз, как зачарованный, и только голос сестры, раздавшийся, как будто сквозь стену тумана, вновь привёл его в чувства.

– Бенджамин, надеюсь ты не забыл представить меня твоим гостям? – Кэтрин сделала шаг вперёд и встала рядом с ним.

Он, словно, опомнившись, виновато улыбнулся и представил Анне и Томасу свою сестру.

– Ужин готов, сэр, – сообщил слуга.

– Что ж, тогда предлагаю пройти в столовую, а после я покажу вам своё поместье. Оно слишком большое, осмотр займёт много времени, поэтому подкрепиться нам не помешает, – сказал он и, молча предложив Анне взять себя под руку, вместе с ней направился в столовую. Томас и Кэтрин безнадёжно последовали за ними.

В столовой нежно и приятно звучала скрипка, ненавязчивые звуки которой доносились из неизвестного, скрытого от глаз места. Он проникал в комнату, будто сквозь стены и казалось, что это голос самого дома.

– Я не выношу есть в тишине, – сказал лорд Хёрст. – Музыка создаёт прекрасный фон и ничуть не мешает, даже если беседа за столом очень насыщенная. Как Вы полагаете, мисс Фэлд?

– О, да! Я не могу не согласиться с Вами, лорд Хёрст, – отвечала ему Анна. Она сидела, грациозно развернув плечи и не касаясь спинки стула. – Даже самая оживлённая беседа не может длиться бесконечно и непрерывно. В минуты, когда наступает всеобщее молчание, приятно послушать переливы красивой музыки. Она делает паузу не столь тоскливой.

– Как я рад, что Вы меня понимаете! Именно это я пытался объяснить многим своим друзьям. Но, к сожалению, они считают иначе.

Кэтрин молчала. Она пока не знала о чём говорить и лишь с интересом обводила взглядом всех присутствующих.

– Томас, Вы ездите верхом? – полюбопытствовал Бенджамин.

– Нет, сэр, увы, не езжу.

– Почему? – удивился он.

– Я не доверяю лошадям и боюсь их: это очень непредсказуемые животные. Анна – превосходная наездница, а вот я не могу даже приблизиться к лошади, и мне безумно стыдно в этом признаться.

И хотя Анна была уверена, что Томас просто убедительно солгал, дабы дать лорду Хёрсту наиболее правдивое объяснение, на самом деле это не было ложью. Том действительно боялся лошадей, поэтому его ответ выглядел столь убедительным.

– Признать свой страх – это уже более, чем смело. Вы ещё молоды, а годы меняют многое… – ответил лорд Хёрст, нисколько не насмехаясь над признанием Томаса. – Со временем, Том, Вы избавитесь от своего страха и оцените всю прелесть прогулок верхом.

– Мисс Фэлд, – наконец заговорила Кэтрин, – как погибли Ваши родители?

От её вопроса к горлу Анны подступил ком удушья.

– Они пропали в море, – с тяжестью в сердце ответила она.

– А кем они были? Расскажите нам о своей семье, – упорно настаивала Кэтрин Хёрст.

– Они были прекрасными людьми, так считали все, даже слуги в нашем доме. А всё остальное уже не имеет значения. Их больше нет. Моя семья уже никогда не будет полной. Она разорвана, как полотно картины, и вторая её половина сожжена в прах.

Видя, как тяжело Анне говорить о своём прошлом, Том взял её за руку, будто произнося при этом: «Ты не одна!» Это прошептали его глаза.

– Мадам, прошу меня простить, но это не самая лучшая тема для разговора, – обратился он к Кэтрин. – С момента трагедии прошло ещё слишком мало времени. Наши раны ещё не затянулись.

Кэтрин, словно в непонимании, равнодушно пожала плечами.

– Да, Вы правы, мой друг! – незамедлительно согласился лорд Хёрст. – Не стоит приносить в жертву радость настоящего ради страданий прошлого.

– Верно, я задала совершенно неуместный для данного момента вопрос, – нехотя покаялась Кэтрин. – Такой приятный вечер, да и мне совсем не хочется Вас расстраивать, дорогая! Вы необычайно прелестное создание, и я всё пытаюсь догадаться, сколько же Вам может быть лет? – в её лице проскользнула фальшивая улыбка.

– Сегодня мне исполнилось восемнадцать.

– О! – воскликнул Бенджамин, не позволив сестре произнести даже одно слово. – Так значит, мисс Фэлд, у Вас сегодня День Рождения!

– Так и есть, – Анна мило улыбнулась, опустив ресницы.

– Я поздравляю Вас! Но что же Вы не сказали мне об этом вчера? Я мог устроить для Вас праздник, что-то более весёлое и оживлённое, нежели простой ужин.

– Лорд Хёрст, Вашего поздравления мне вполне достаточно и этот вечер… он просто прекрасен! Всё остальное было бы излишним. Поверьте, я и раньше не считала свой День Рождения знаменательным событием, в честь которого стоит устраивать грандиозное торжество.

Её скромность окончательно покорила лорда Хёрста. Он видел в ней совершенство, идеальную девушку без недостатков.

Когда тарелки с ужином опустели, а чай был выпит, Бенджамин, как и обещал, предложил показать Анне и Томасу дом.

– Боюсь, я не смогу составить вам компанию в этой экскурсии. Кажется, чай был слишком крепким и горячим. У меня снова поднялось давление, – сказала Кэтрин и коснулась ладонью своего лба.

– Быть может, стоит позвать врача? Мне съездить? – засуетился Бенджамин.

– Нет, ни в коем случае! Мне просто необходимо вернуться в свою комнату. Была рада знакомству! – она глянула на Анну и Тома, а затем удалилась, и это прошло так быстро, что они даже не успели ей ответить.

Прогулка по поместью совсем не интриговала Томаса: ему не хотелось чувствовать себя лишним, а будучи третьим в числе общества лорда Хёрста и Анны, он ощутил бы себя именно таковым. Том убедительно заверил лорда, что желает остаться внизу и полюбоваться прекрасным видом из окна его гостиной.

– Что ж, не смею настаивать. Но если передумаете, то можете попробовать отыскать нас самостоятельно, – ответил Бенджамин.

Анна взяла его под руку и с сожалением в глазах посмотрела на Томаса.

– Я даже не знаю, с чего бы нам лучше начать… Думаю, мисс Фэлд, будем осматривать всё по порядку и тогда, возможно, нам удастся не заблудиться, – лорд Хёрст улыбнулся, вызвав у Анны ответную улыбку, и вместе они вышли из гостиной.

Проходя по коридорам и осматривая некоторые из комнат, Бенджамин рассказывал Анне об истории своего поместья, о вещах, картинах и портретах, что она видела на стенах, а иногда он просто молчал, любуясь её красотой. Он старался делать это незаметно, пока Анна рассматривала понравившуюся картину.

– Здесь очень красиво! – спокойным, нежным голосом произнесла она, остановившись у большого высокого окна, разделявшего два крыла дома. – Именно так я себе и представляла Ваше поместье.

Лорд Хёрст задумчиво и таинственно смотрел на неё.

– О чём Вы думаете? – спросила Анна.

– Я думаю, что мне подарить Вам в этот особенный день. Чего-то одного будет слишком мало, недостаточно, чтобы выразить мои к Вам чувства, Анна. Но, кажется, я уже решил.

– И что же это?

– Моё сердце, душа и всё, что у меня есть, всё, что Вы видите вокруг себя! – с искрами надежды в глазах, лорд Хёрст опустился на колено и крепко, обеими руками, взял её руку. – Любить меня не обязательно. Это больше, чем роскошь. Просто позвольте мне любить Вас! Украсьте своей красотой обитель этого дома! Я слишком долго был один. Отдать Вас кому-то другому я не намерен и рисковать, оттягивая время, я не могу! Выходите за меня, Анна!

Она ждала этого вопроса и была вполне готова, а порыв его отчаянной страсти был ей безумно приятен.

– Да! – ответила Анна, улыбнувшись лорду Хёрсту, будто богиня, отдающая свою благосклонность простому смертному.

От её улыбки и взгляда он напрочь лишился ощущения реальности.

– Вы согласны? – словно не веря собственным ушам, произнёс Бенджамин.

– Да, лорд Хёрст, я принимаю Ваше предложение! Вы прекрасный человек, и я не вижу причин отказать Вам, – повторила Анна с блеском радости в глазах.

Пережив приятное потрясение, взволнованный лорд Хёрст поднялся с колена, достал из кармана кольцо, о котором позабыл в раскат своих чувств, и надел на её безымянный палец.

 

Глава 25

– Сэр Бенджамин, мне нужно рассказать всё Томасу и мадам Гришо!

– Да, несомненно! Вы больше не будете работать в кабаре, и пусть мадам Гришо узнает об этом уже сегодня, так как завтра я распоряжусь, чтобы дом начинали готовить к свадьбе, – ответил он. – А Томас… надеюсь, он будет рад.

– Я уверена в этом!

Лорд Хёрст горячо поцеловал руку Анны.

– Меня переполняют эмоции. Всё это происходит, словно не со мной. Боже… – протянул он. – Что со мной сделало одиночество?.. Каким же мёртвым я был все эти годы! И теперь, почувствовав прилив жизни, коим одарили меня Вы, дорогая Анна, я ощущаю себя так странно, непривычно… Но мне хорошо, до безумия хорошо!

– Я рада, что вижу Вас таким счастливым! Одиночество и меня взяло в свой плен. С того самого дня, как не стало моих родителей, я всюду чувствую его незримое присутствие. И я так же, как и Вы хотела избавиться от него.

– Мы жаждем одного и того же. Это не иначе, как судьба! Я хочу, чтобы Вы и Томас переехали в поместье, как можно скорее. Скажем, завтра вечером или когда Вы сами пожелаете. Пришлите мне записку, когда будете готовы. В этом доме множество различных комнат. Анна, Вы и Томас можете выбрать себе любые из них. Теперь это Ваш дом!

– А как же Ваша сестра? Она не будет против нашего союза? – со всей серьёзностью поинтересовалась Анна. Но то была лишь очередная демонстрация приличий. Она была более, чем уверена: лорд Хёрст далеко не тот человек, который нуждается в чьём-либо одобрении или же мнении. На Анну он произвёл впечатление решительного мужчины, не нуждающегося в чужих советах. И она надеялась, что её убеждение останется таковым до конца.

– Кэтрин будет рада, полагаю, и все те, кто так давно мечтает видеть меня счастливым, – улыбнулся он. – Завтра она обо всём узнает. Ей будет приятно, что в нашем доме станет чуть более оживлённо. А теперь я провожу Вас. Томас, должно быть, уже заждался…

Анна взяла его под руку, и они неспеша спустились вниз.

– А вот и мы, мистер Фэлд! – громко произнёс лорд Бенджамин, направляясь вместе с Анной прямо к Тому. – Вы не скучали?

– Нисколько, сэр! На столе я нашёл эту книгу. Я осмелился взять её. Надеюсь, Вы не против, – Том протянул её лорду. – Признаюсь, ничего более интересного я не читал. Сюжет увлёк меня с первых строк. А так как я очень люблю чтение, мне было сложно удержаться.

– Разумеется, я не против и очень хорошо Вас понимаю! – Бенджамин с улыбкой открыл обложку. – Моя любимая книга! Я читал её трижды и, уж поверьте, она мне не наскучила. Сегодня я брал её, чтобы прочесть одно хорошее изречение и забыл вернуть в библиотеку. А знаете, Томас, раз уж она Вам так сильно понравилась, возьмите её себе. Пусть теперь будет Вашей, – сказал лорд и вернул в его руки книгу.

Томаса очень поразил жест великодушия, отданный ему лордом Хёрстом, и он с радостью принял этот неожиданный подарок.

– Спасибо, сэр! Я Вам очень признателен!

– Не стоит, это мелочь! Наслаждайтесь!

Для лорда Хёрста это действительно была мелочь. Он хотел расположить к себе Томаса, а данная минута стала удачной возможностью.

Проводив Анну и Тома до экипажа, лорд Хёрст вернулся в гостиную. Время для сна было ещё ранним, а даже если бы и нет, радостные мысли, которые смешались в вихре давно забытых эмоций и чувств, так или иначе, не позволили бы ему уснуть. Бенджамин налил вина, опустился в своё любимое удобное кресло и, сделав глоток, в удовольствии закрыл глаза.

– Они уже уехали? – сквозь блаженную тишину раздался голос Кэтрин.

– Да, только что, – ответил он и поставил на столик бокал. – Я думал, ты спишь.

– В восемь часов? – она изумлённо раскрыла глаза. – Рановато, не находишь? Я чувствую себя уже хорошо, могу ещё пару часов провести, бодрствуя.

– Что ж, я рад, что тебе лучше. Хочешь вина?

– Нет. Для вина нужен повод: печаль или радость. У меня сейчас нет ни того, ни другого.

– Как хочешь! А я выпью, – с лёгкой улыбкой Бенджамин снова взял свой бокал.

Кэтрин села напротив брата и внимательно всмотрелась в его лицо:

– Что с тобой такое?

Бенджамин в непонимании приподнял брови.

– Кэтрин, ты так смотришь, словно не узнаёшь меня.

– Просто твои глаза сверкают от счастья, как драгоценные камни. Последний раз я видела тебя таким сто лет назад. И, если ты сейчас скажешь, что мне, якобы, показалось, или же ты просто в хорошем духе от прошедшего вечера, я не поверю. Раскрой мне свой секрет! – Кэтрин приняла позу внимательного слушателя.

– Неужели и вправду так заметно, что я счастлив?

– Уж, поверь, – она кивнула головой.

– Оказывается, моё самообладание недостаточно сильное. Стоит над ним поработать. Но оно только для других. От тебя же, сестра, я не имею секретов, – Бенджамин сделал паузу, решив сперва допить вино, а затем продолжил. – Совсем скоро я лишусь титула самого одинокого мужчины Англии. Анна Фэлд – я в восторге от неё! Она лишь одним своим взглядом сделала то, что все уже считали невозможным, даже я сам. Анна коснулась моего сердца, и с того часа я уже не мог спокойно спать. Я жаждал её присутствия! И, знаешь, во мне возникло ощущение дежавю, – лорд Хёрст говорил вдохновлённо, словно художник, который вновь обрёл музу для своих работ. – Её взгляд, скромность и манера говорить напомнили мне мою Эмили… Словно её душа вновь вернулась ко мне, но только в облике ещё более прекрасном! Сегодня я предложил мисс Фэлд выйти за меня, и она согласилась. В этот раз всё будет иначе. Я не потеряю её снова!

Кэтрин замерла, будто статуя. Не сумев подобрать слов, она выдержала невольную паузу.

– Бенджамин, я вот слушаю тебя и не могу понять: ты из ума выжил? – она укоризненно посмотрела на него. – Кажется, одиночество в конец лишило тебя ума и рассудка. Ты решил жениться на мало знакомой юной девушке со смутным прошлым без связей и денег только потому, что она напомнила тебе твою давнюю любовь? Эмили умерла пятнадцать лет назад! Когда же ты с этим смиришься? Ты пытаешься искать её всюду. Но мисс Фэлд – другой человек, она не Эмили. Оставь эту идею! Женись на Мэри Хьюз. Она тебя любит и всякий раз, когда я вижу её, только и твердит мне о том, как желает стать твоей женой, – убеждала она брата, вложив в речь всю силу своей сестринской заботы. – У неё богатая семья – как-раз под стать нам, а также прочие достоинства… Если бы ты только пригляделся к ней! Ваш союз устроил бы всех, – Кэтрин умоляюще посмотрела на Бенджамина.

– Нет, твоя подруга меня не интересует и никогда не интересовала! Я не давал мисс Хьюз надежд, и поэтому не чувствую себя обязанным. Мне нужна Анна, только она и никто больше, – твёрдо возразил он. – Я ценю твоё мнение, Кэтрин, но на сей раз останусь при своём. Увидев Анну, все поймут, что долгие годы моих поисков не были напрасны. Скоро я женюсь на самой красивой девушке, и все мужчины мира будут завидовать мне! – с гордостью заявил он.

Ничего не добавив, Кэтрин безнадёжно вздохнула и позвонила в колокольчик. На раздавшийся звон в гостиную вбежала служанка.

– Позови сюда миссис Гарди, – сказала ей Кэтрин, не поворачивая головы.

Девушка немедленно исполнила приказ, и уже через пару минут в комнату вошла экономка миссис Гарди: пожилая, но довольно хорошо выглядящая женщина. Милейшая и добродушная на вид, она обладала тяжёлым и твёрдым, словно сталь, характером. Её преданность поместью, а в особенности – Кэтрин Хёрст, была весьма прочной. Миссис Гарди с охотой и удовольствием выполняла любое поручение. И Кэтрин считала её совершенно незаменимой в доме. «Вы просто обязаны жить вечно! – часто повторяла она. – Никому другому я не смогу доверять».

– Леди Хёрст, Энн сказала, что Вы желаете меня видеть, – поклонившись хозяевам, произнесла экономка.

– Да, – Кэтрин развернулась и села к ней лицом.

Бенджамин пока не знал, зачем его сестре понадобилась миссис Гарди. Он продолжил сидеть в том же положении, отстранившись от происходящего и углубившись в собственные мысли.

– Мой брат женится, – начала Кэтрин. Голос её звучал обычно и ровно, будто она всего-навсего диктовала, что подать к обеду. – Необходимо подготовить дом к свадебному торжеству.

– О… лорд Хёрст, я Вас от всего сердца поздравляю! – воскликнула экономка. – Мы все молились, прося Вам счастья, и, хвала Господу, не напрасно! Как же я рада за Вас, сэр!

– Благодарю, миссис Гарди! – счастливо улыбнулся он. – Так же, как и моя сестра, я Вам полностью доверяю подготовку к свадьбе. Я собирался сказать об этом завтра, но, пожалуй, сегодня даже лучше. В прошлый раз Вы всё сделали идеально. И я очень хочу, чтобы всё было так же, как тогда, с точностью до мелочей, если это будет возможно.

– Как скажете, милорд, – послушно ответила женщина. – Я помню тот день с точностью до мелочей, хоть это было и давно. Всё будет так, как Вам угодно. Сколько у нас есть времени?

– Мало. Два дня – не больше. Я хочу жениться, как можно скорее, пока моя невеста не передумала. А список гостей я составлю сам.

Всё это вызывало в Кэтрин раздражение, коего Бенджамин совсем не замечал.

– Вот и обсудили. Теперь ступайте, – не желая больше говорить о свадьбе, она поскорее отослала экономку, а после и сама решила удалиться. Как всегда, Кэтрин пожелала брату доброй ночи и, скрыв признаки крайнего недовольства, вернулась в свою комнату.

Ещё четверть часа лорд Хёрст провёл в гостиной в окружении тишины. Лёгкое волнение всё ещё не отпускало его, так как он был убеждён, что раньше времени радуются только глупцы.

 

Глава 26

Всю дорогу на пути в кабаре Анна и Том провели молча, но вовсе не оттого, что им было нечего сказать друг другу: извозчик лорда Хёрста мог слышать их разговор.

Мадам Гришо была очень занята, ибо шоу в кабаре ещё не завершилось. Анна решила дождаться окончания вечера и поговорить с ней. И этот промежуток свободного времени идеально подходил для беседы с Томом.

Вместе они поднялись в свою комнату. Томас снял пальто, вымыл руки и, взяв книгу, подаренную лордом Хёрстом, присел на небольшой диванчик.

– Как это оказывается приятно получать подарки! – сказал он. – Анна, я живу с тобой с начала лета, и за это время я уже столько всего успел узнать, увидеть и почувствовать… Даже не представляю, что ещё может ждать нас впереди…

– Только хорошее, надеюсь! – Анна нежно улыбнулась. – Пока мы вместе, иначе и быть не может!

Она присела возле него.

– Ты забыла снять перчатку, – заметил Том, бросив взгляд на её руку.

– И вовсе не забыла. Смотри! – Анна приподняла правую руку и радостно сорвала с неё перчатку.

Увидев на её пальце кольцо, звёздный блеск которого ослеплял глаза, Том крепко сжал книгу. В груди он ощутил резкую горечь и боль, словно в него неожиданно вонзили нож.

– Лорд Хёрст сделал тебе предложение? – спросил он, сдержав огорчение всеми силами своего самообладания.

– Да, всё получилось, и, кажется, он безумно влюблён в меня! Скоро я буду всем известна, как леди Анна Хёрст. Я снова стану богата, а ты обретёшь жизнь, которую заслуживаешь! – Анна обняла Тома. – Лорд Хёрст хочет, чтобы мы переехали к нему уже завтра, а ещё мы сами вольны выбрать себе комнаты. Давай поселимся рядом друг с другом. Я хочу чувствовать и знать, что ты совсем близко.

– Конечно! – Томас обвил руками её плечи, прижав к себе Анну ещё сильнее.

«Последний вечер, когда ты только моя и ничья больше», – подумал он в этот миг, едва не произнеся эти слова вслух.

– Ты обнимаешь меня так, словно мы должны расстаться. Но, Том, мы ведь не прощаемся!

– Анна, тебе показалось. Просто я очень рад! Лорд Бенджамин хороший человек и, кажется, он хочет быть мне другом. Я смогу многому научиться и, может, когда-нибудь я стану таким же джентльменом, как он…

Анна посмотрела на Томаса, в его серые, как дождь, глаза:

– Ты уже им стал! Ложись спать, Томас. Завтра нам предстоит насыщенный день: мы переезжаем в новый дом.

Анна даже не подозревала, что чувства Томаса столь сильны. Его внешнее спокойствие выглядело слишком убедительным, и она поверила, что Том и правда рад новым переменам. Медленно ступая по безлюдному коридору, направляясь к комнате мадам Гришо, Анна пыталась найти этому верное объяснение. «Том достаточно умён, и он понимает, что на этот шаг я иду только ради нас двоих, ради будущего, которое судьба мне предписывала, как прошлое, – мысленно рассуждала она. – Или же нет… Какая глупая наивность. Вполне вероятно, Том любит меня, но всего лишь, как сестру, оттого он и спокоен. Что ж, в таком случае он хотя бы не будет страдать. Может, это и к лучшему… Ни к чему его сердцу такая ноша. Том должен быть счастлив, и я всё для этого сделаю!»

Томас и Анна ложно заверили себя в том, что на самом деле было иначе. Они испытывали друг к другу одинаковые чувства и даже не знали об этом…

* * *

Шоу завершилось и мадам Гришо вернулась в свою комнату. Она, как всегда, с радостью приняла Анну.

– Жозефин, у меня есть чудная новость! Уверена, Вы обрадуетесь больше, чем кто бы то ни был! – Анна присела на диванчик возле неё и подала мадам Гришо свою руку.

– Ааа! – удивилась женщина, сложив ладони у губ. – Это ведь предложение лорда Хёрста, не так ли?

– Именно!

– Восхитительная новость – сбылась, наконец, моя мечта! Его гордость сломилась вдоль и поперёк! – в бурном восторге воскликнула она. – Я нисколько не сомневалась, что ты заставишь лорда Хёрста потерять голову. Твоя красота способна любого поставить на колени и забыться. Расскажи мне, как это было!

Анна описала минувший визит в поместье Хёрст до мельчайших подробностей так же, как и самый главный его момент, сильно интриговавший мадам Гришо.

– Завтра вечером мы переедем в его поместье. И, выходит, это моя последняя ночь здесь, – с лёгкой грустью в голосе произнесла Анна. – Мне будет не хватать Вас, Жозефин!

– О… дорогая, мне тебя тоже! – она взяла её за руку. – Такое чувство, будто я отрываю от сердца родную дочь… Но жить ты будешь недалеко. Приезжай ко мне, когда пожелаешь. Вот только представляю, как твой уход огорчит клиентов. А, впрочем, к чёрту их! – Анна и Жозефин одновременно засмеялись. – Ах, какая новость! Завтра девочки просто лопнут от зависти, когда я им всё расскажу! А теперь, Анна, отправляйся спать. Тебе необходимо хорошенько выспаться, чтобы завтра выглядеть ослепительно!

Вернувшись в комнату, Анна последовала совету мадам Гришо и примеру уже спящего Томаса.

Их новый день начался, как обычно, с лёгкого завтрака, а всю его последующую часть вплоть до самого обеда заняла подготовка к отъезду. Когда все вещи были уложены, Анна написала для лорда Хёрста записку.

– Всё, осталось лишь дождаться экипажа, – сказала она Тому, отослав маленькое письмо в поместье Хёрст.

– А когда должна состояться ваша свадьба? – спросил он.

– Когда всё будет готово, полагаю. Но лорд Хёрст очень торопится. Должно быть, он боится, что я могу передумать – страх влюблённого мужчины.

Том подошёл к окну, желая рассмотреть улицу и куда-то спешащих сквозь холодную метель людей.

– Когда мы поселились в лавке миссис Бэртни, мне казалось, что лучше места быть не может. Потом мы поселились здесь. Этот дом и комната оказались ещё более роскошными. И я даже представить себе не мог, что совсем скоро мы будем жить в настоящем дворце, – сказал Том, по-прежнему не отводя взгляд от окна. – Если бы кто-то рассказал мне об этом в то время, когда я жил в пустующих и сырых домах Лондонских трущоб, я бы рассмеялся и назвал того человека сумасшедшим. Как непредсказуема жизнь!

– И правда, – согласилась Анна. – Тогда, решив умереть, я уж точно не могла подумать, что всё будет так, как сейчас, что в истории моей жизни написали иной конец, и он явно не должен состояться на той безлюдной пустоши.

– Скажи, Анна, – Том повернулся к ней лицом, – мы продолжим наши уроки, когда переселимся в поместье?

Уроки, которые преподавала Анна, были ему очень дороги не только потому, что он тянулся к новым знаниям – это было единственное время, когда Том мог оставаться с ней наедине в той атмосфере, где они были собой.

– Ну, конечно, поверь, наш переезд в поместье лорда Хёрста и мой с ним брак ничего не изменят! Мы продолжим наши уроки, чтение, и танцы – всё будет так же, как и сейчас, Том, вот удивишь!

Время пролетело незаметно, и совсем скоро за Анной и Томом приехал обещанный экипаж.

– Анна, прибыла карета лорда Хёрста, – сообщила Жозефин, приоткрыв дверь их комнаты. – Вам пора отправляться.

Проводить их вышли немногие, хотя в кабаре присутствовали все девушки, – лишь Элен, Карин и, конечно, мадам Гришо. Остальные же, слабые души, которых с лёгкостью поразил грех зависти, спрятались в общей гримёрной.

Прощание было недолгим, но искренним и тёплым.

– Я не стану прощаться, – обратилась Жозефин к Анне и Томасу. – Надеюсь, вы ещё нас навестите!

– Тогда до встречи! – ответила Анна, и в её прощальной улыбке промелькнула тень грусти. Ей нравились мадам Гришо, Элен и Карин, поэтому расставание выдалось несколько печальным.

Карета двинулась вперёд. Резвые сильные лошади понесли её вдоль заснеженных обочин, словно лёгкую пушинку. И, хотя ровная широкая дорога уже была Анне и Тому знакома, впереди них пролегала неизвестность…

 

Глава 27

Лорд Хёрст встретил их у самых ворот. Он с величайшим чувством радости подал Анне руку и помог выйти из кареты.

– Добро пожаловать домой! – с улыбкой произнёс Бенджамин.

Анна отпустила его руку и осмотрела поместье, но уже совсем иным взглядом, нежели вчера. Это был взгляд хозяйки, полноправной владелицы. На улице стоял невыносимый холод, поэтому все поспешили проследовать в дом.

Кэтрин знала о прибытии Анны и её брата, более того, она увидела их обоих через окно своей комнаты. Но спуститься и поприветствовать их – не пожелала. Встретить новую хозяйку поместья вышла только миссис Гарди. Увидев Анну, она очень удивилась, и, хотя постаралась немедленно это скрыть, Анна всё же успела заметить брошенную на неё тень удивления.

– Это наша экономка, миссис Гарди, – представил женщину лорд Хёрст, и она тут же присела в реверансе. – Миссис Гарди, это моя невеста, мисс Анна Фэлд, но уже совсем скоро будет известна, как леди Хёрст, – он произнёс эту фразу в безмерном удовольствии. – А это мистер Фэлд.

– Добро пожаловать! – экономка почтенно улыбнулась и внимательно оглядела их обоих. – Сэр, сколько подготовить комнат?

– Две, разумеется, но сперва мисс Фэлд сама решит какие именно.

– Как Вам будет угодно, – служанка удалилась и направилась прямиком в комнату Кэтрин Хёрст.

– Миледи, приехала невеста лорда Хёрста, – сообщила она.

– Мне известно, – Кэтрин сидела у туалетного столика и выбирала для себя серьги, прикладывая к уху то одни, то другие. – Вы её видели?

– Да, леди Хёрст.

Кэтрин посмотрела на экономку через зеркало.

– Хватит стоять у порога! Войдите, наконец, и заприте за собой дверь!

Женщина немедленно повиновалась.

– Присядьте на стул. Ну… что Вы можете сказать относительно невесты моего брата?

– Она очень красива, даже слишком: уж сколько живу на свете, а девушки красивее не видела. Она молода, но держится очень уверенно и грациозно, об остальном мне пока рано судить. Однако, когда лорд Хёрст сообщил о своём решении жениться, я была уверена, что его избранницей станет мисс Хьюз, – заключила миссис Гарди.

– Я тоже надеялась, что его женой станет Мэри, – Кэтрин недовольно скривила лицо. – Выбор моего брата до абсурда смешон. Если бы я только могла это предвидеть, то стала бы молить небеса, чтобы Бенджамин до конца своей жизни остался одиноким. Я знала, что посещения этого порочного заведения не будут невинными вечно. Он нашёл эту девку именно там! Она рассказала ему какую-то небылицу про жизнь, покрытую роскошью, которой она, якобы лишилась, погибших родителях, а Бенджамин поверил, будто наивное дитя! И ещё её брат… – вот уж точно никому ненужный багаж!

– Вы думаете, она солгала?

– Я ведь только что это сказала! Да, думаю!

– Но я видела на её шее кулон. Он необычайно дорогой. Купить такой может только весьма состоятельный человек, – уверенно произнесла экономка.

– Она могла украсть его так же ловко, как украла разум моего брата. И всё из-за её дьявольской красоты! – на щеках Кэтрин выступил красноватый румянец гнева. – Быть может и нет… Ладно, – Кэтрин выпустила серьги, которые она неустанно перебирала все эти несколько минут и повернулась к экономке лицом. – Возможно, она не солгала, но это всё-равно ничего не меняет! Мне противно думать, что распоряжаться в этом доме будет какая-то юная девица! Клянусь собственной жизнью: пока я живу, ей здесь не будет сладко!

– Для меня хозяйкой поместья всегда будете Вы, леди Кэтрин, – голосом, полным преданности, успокоила её миссис Гарди.

– Хорошо! – губы Кэтрин изобразили довольную улыбку. Она отпустила экономку и безмятежно продолжила подбирать себе украшения.

Анна в сопровождении лорда Хёрста выбрала комнаты для себя и Томаса. Как она и хотела, они были расположены совсем рядом: одна напротив другой. Комната Бенджамина находилась несколько дальше. Это его слегка огорчило, однако перечить Анне он не смел, боясь спугнуть её, словно прекрасную пташку. Лорд Хёрст отдал распоряжение, и служанки немедленно приступили к подготовке комнат. Необходимо было немного подождать, и он предложил провести это время за чашкой чая.

В столовую вышла и Кэтрин. Её уверенность в себе, бывшая устойчивой всю жизнь, внезапно пошатнулась. Анна была молода и красива, а вот молодость и красота Кэтрин уже шли по дороге увядания, и ей стало обидно. Она почувствовала себя совсем беспомощной, но даже при всём понимании, что остановить этот необратимый процесс ей не удастся, Кэтрин усердно постаралась всё скрыть: она жадно покрыла своё лицо пудрой, нанесла яркие румяна, а губы обвела пурпурной помадой. Вниз леди Хёрст спустилась в платье из тёмно-сиреневого бархата с короткими, но очень пышными, как фонарики, рукавами и погружённым на шею ожерельем, крупные камни которого казались безумно тяжёлыми. Выражение лица Кэтрин твердило лишь одно: «Я просто обворожительна!» Но на самом деле выглядела она весьма глупо: платье и украшения совсем не подходили к случаю, а лицо было накрашено так ярко, что напоминало лицо женщины лёгкого поведения. Увидев её, Анна с трудом смогла сдержать смех. Лорд Хёрст и Томас так же сочли её образ нелепым, однако вида не показали. Они оба встали, почтив появление дамы, и Кэтрин, довольная собой, опустилась на стул.

– Бенджамин обо всём мне рассказал. Добро пожаловать в поместье Хёрст! – она окинула Анну и Тома, как-будто, радушным взглядом. – Я разделяю Вашу радость, дорогая! – затем она посмотрела на брата, словно желая получить его одобрение.

Пока Анна не могла понять: искренна Кэтрин, или же это лицо самой фальши? Но думать над этим ей совсем не хотелось. Анне было абсолютно всё-равно, ведь замуж она выходила за лорда Хёрста, а он обожал её безмерно…

* * *

Подготовка к свадьбе шла вовсю. Дом наполняла суета обременённых делами слуг. Каждый из них был занят чем-то определённым, стараясь оправдать ожидания хозяина и сделать всё идеально. Ещё утром, до приезда Анны, Бенджамин посетил церковь и лично договорился со священником о дате и времени венчания. А вечером, по его же просьбе, в поместье прибыл самый лучший портной.

Некогда в мечтах Анны существовало платье, в котором она хотела отправиться венчаться с Маркусом Лоэром. Но теперь всё, что было связано с его именем, Анна отправила скитаться по стране разбитых надежд. Всё уже было почти забыто, поэтому она решила сшить для себя платье, в коем не будет даже малейшего сходства с платьем её напрасной мечты. До сего часа в мыслях Анны не было идеи, касательно этого вопроса. Но портной нуждался в точном описании платья, и она выдала его совершенно спонтанно, не прилагая к этому определённо продуманных фантазий.

– Пусть оно будет белоснежным, как первый снег, и лёгким, как утренний воздух, – воодушевлённо начала она, разглядывая образцы различных тканей, – с открытыми плечами, без рукавов и с пышной юбкой, с удлинённым позади подолом, а фата… пусть будет из тонкого кружева, на обруче с атласной лентой, вышитой белыми жемчужинами. Мне оденут его в причёску, – Анна заворожённо затаила взгляд в одной точке, представив своё платье, словно оно уже было готово. – Думаю, мой наряд будет прекрасным…

– Несомненно! Положитесь на меня, миледи, я всё сделаю и в кратчайший срок, как просил лорд Хёрст, – ответил портной и, приняв заказ, тотчас же откланялся.

Вокруг стояла тишина. Лорд Хёрст находился в библиотеке и весьма озадаченно, будто выполняя самое важное дело в своей жизни, составлял список гостей. Кэтрин ещё в шесть часов покинула поместье, дабы навестить свою подругу, очевидно, для того, чтобы рассказать ей о предстоящей свадьбе брата, которую она в первый же день нарекла нелепой.

Комната Анны была просторной и изысканной. Разожжённый камин согрел её вплоть до каждого угла. Здесь было уютно и красиво, как в поместье Рочфорд. Единственной ощутимой разницей между ними было лишь одно: поместье Хёрст не являлось для Анны родным. Это был просто роскошный дом, в воздухе которого витали истории и воспоминания чужих жизней.

Находиться в пустой комнате Анне стало несколько непривычно, ведь она привыкла, что Томас всегда рядом. Не желая оставаться одной, она направилась в его комнату.

– Томас, это я, – произнесла она, легонько постучав в дверь.

– Я думал, ты сейчас с лордом Хёрстом. Он составляет список гостей.

– Нет, я была у себя. Пусть он выбирает гостей сам, в моём присутствии не будет пользы: всё-равно я никого не знаю, – она подошла к окну. – Твои окна выходят в сад, а мои – на лесной парк, что за пределами поместья, – Анна повернулась к Тому, прислонившись спиной к подоконнику. – Все деревья там сейчас усыпаны снегом. Очень красиво! Таким же белым будет и моё платье.

Том улыбнулся.

– Что ты сейчас делала? Читала?

– Нет, нынче мои мысли совсем не годятся для чтения. Я пыталась свыкнуться с тем, что теперь ты будешь жить в отдельной комнате.

– И мне тоже непривычно. Странное чувство, хотя нас разделяют всего пара дверей и три шага по коридору.

Они проговорили целый час, а пролетел он быстрее, чем им хотелось. Необходимо было спускаться к ужину. К счастью, Кэтрин Хёрст решила отужинать в обществе своей подруги, поэтому ждать её не стали. Это был третий раз, когда Анна села за обеденный стол вместе с лордом Хёрстом и Томасом, и первый – без присутствия Кэтрин. Этот ужин прошёл в необычайно лёгкой атмосфере. И только потом, спустя несколько минут, Анна нашла самую главную причину тех приятных эмоций, что оставил за собой ужин: отсутствие Кэтрин. Это стало печальным только для Бенджамина. Он очень сильно любил свою сестру. Для Анны же её уход, пусть даже временный, стал настоящим праздником. «Вот бы так было и дальше…» – подумала она, направляясь вместе с Томом к своей комнате.

– О чём ты думаешь? – спросил он, заметив на её лице лёгкий жест задумчивой улыбки.

– О Кэтрин Хёрст. Ты не заметил, как стало хорошо в её отсутствие? Оказывается, её общество меня тяготило, и я поняла это только сейчас.

– Да, я тоже заметил. Лорд Хёрст мне нравится, «…несмотря на то, что он заберёт у меня тебя…», а его сестра – нет, и не нахожу причин.

– Как и я. Будем надеяться, что её отсутствие будет частым!

Том и Анна засмеялись, но тут же остановились. По коридору, прямо им навстречу, шёл лорд Хёрст.

– Наконец-то я вас нашёл! Мне хотелось сказать Вам, дорогая, что список гостей готов. Я только что закончил его и уже отдал миссис Гарди. Она отошлёт приглашения, – радостно сообщил он, ощущая близость желанного торжества.

– О, это замечательно! И сколько же должно быть гостей?

– Много! Я пригласил всех, кого только здесь знаю. Пусть приходят! Надеюсь, половина из них не умрёт от сердечных приступов, узнав, что я, наконец, женюсь. Представляю, какой это вызовет шок, даже я сам ещё не до конца всё осознал…

– Дорогой Бенджамин, я уверена, Ваши друзья будут рады за Вас! – Анна коснулась его руки.

– А у них не будет выбора, ведь в противном случае я просто не подпущу их к праздничному столу! – весело пошутил он. – Вы направлялись в библиотеку?

– Нет, в свои комнаты, – ответил Том.

– Тогда идёмте, я Вас провожу.

Они перешли в правое крыло и, приблизившись к комнатам, остановились между ними.

– Анна, лорд Хёрст, я покидаю вас до утра. Доброй ночи!

– Доброй ночи, Томас! – почти в один голос, отозвались они.

Том вошёл в свою комнату и прислонился к обратной стороне двери.

– Анна, Вы не желаете сыграть со мной партию в шахматы? – спросил её лорд Хёрст.

– Завтра с удовольствием! А сейчас я ужасно хочу спать и не могу с собой ничего поделать. Этой игре меня научил отец. Помню, мы играли без счёта времени – часы напролёт. Надеюсь, я не утратила своё умение выигрывать!

– Что ж, завтра мы это проверим, – соблазняющей улыбкой улыбнулся он. – Спокойной ночи, мой нежный ангел! – на мгновение прикрыв глаза, Бенджамин взял руку Анны и приложил её к своей щеке. – Я буду считать секунды до нашего венчания! Скоро я стану самым счастливым мужчиной на земле!

«А я – самым несчастным…» – тихо произнёс Том. Он опустился вдоль деревянной двери прямо на пол, и по его щеке скатилась одинокая слеза безмолвно таящейся в сердце любви.

 

Глава 28

Настал день свадьбы. Известие об этом событии действительно повергло всех приглашённых гостей в шок, особенно – женщин. Каждая из них поставила крест на надежде завоевать сердце лорда Хёрста в твёрдой убеждённости, что никому не удастся этого сделать. В момент прочтения приглашений, пожалуй, у всех дам вышли одинаковые эмоции: сперва – шок, недоумение и бесконечное удивление в глазах, а после – непередаваемый интерес и сильное желание увидеть ту загадочную нимфу, которая сумела добиться невозможного.

Праздничные наряды являлись главным штрихом в приготовлении к свадьбе. Платье для Анны уже было готово. Лорд Хёрст решил идти к алтарю в том же самом фраке, что и впервые. И таковое желание не являлось причиной его, якобы, жадности: ему всего лишь хотелось вернуться в прошлое. Брак с Анной, в которой он видел Эмили, свою прошлую любовь, был для него попыткой начать заново то, что было когда-то прервано. Бенджамину хотелось создать точную копию того дня: то же убранство дома, те же гости, тот же фрак, церемония в той же церкви и прочие детали. Как ни странно, его фигуру годы почти совсем не испортили. Поэтому, после незначительных поправок руками портного, фрак сидел на нём идеально.

Анне безумно нравилась роль невесты лорда Хёрста. Столько суеты вокруг, волнения, и всё – в её честь! Миссис Гарди, как самая опытная и знающая толк в таких делах женщина, взяв себе в помощь двух служанок, готовила Анну к венчанию. Её платье, только что доставленное портным, вышло таким, как она и представляла.

– Оно божественное! Лучше, чем в мечтах! – восхищённо произнесла она, разглядывая себя в зеркальном отражении.

Анна была почти готова. Миссис Гарди надела жемчужный обруч в её причёску и аккуратно расправила фату.

– Быть может, кулон лучше снять? – спросила экономка и уж было поднесла руки, чтобы расстегнуть его, но Анна мгновенно накрыла кулон своей ладонью и отстранилась:

– Не смейте трогать! – с абсолютной серьёзностью и явным недовольством произнесла она. – К этому кулону прикасаюсь только я! Прошу это помнить и впредь! К тому же, – она снова посмотрела на своё отражение, – он здесь идеально подходит.

– Прошу прощения! – обиженно выдавила из себя экономка.

– Ступайте. Я хочу две минуты побыть одна.

Служанки раскинулись в реверансах и тут же вышли.

Анна молча смотрела на себя в зеркало, и в её глазах не было ничего, кроме холодного, как стекло, спокойствия. Должного предсвадебного волнения она не ощущала. Быть может, оно бывает только у тех невест, которые выходят замуж с глубоким чувством любви? Вероятно – да, но, так или иначе, сейчас Анна об этом не знала. Она, словно, разделилась на две части: одна, в коей жила нежность и любовь, была незримо отдана Томасу, а другая, без сердца, в которой остались лишь эмоции и разум, была предоставлена всем прочим.

Том так же, как и все, готовился к свадьбе. В полном одиночестве и тишине он пытался смириться с самой большой болью в своей жизни. Ему хотелось сбежать куда угодно, лишь бы избавить себя от сей гнетущей сердце тяготы. Но – нет, этого Том не мог себе позволить: он был тем единственным человеком, не позволившим Анне покинуть этот мир, ради которого она осталась и живёт. Он дал клятву быть рядом всегда и теперь, даже ценой страданий, обязан её исполнить.

Фрак был ему к лицу. Хорошая жизнь, удобства, достаточный сон и питание вернули Томасу внешность, какой одарила его сама природа. Он был красив. В его юных глазах читались поистине мужская стойкость, выдержка и сила, словно ему было вдвое больше лет, чем сейчас, а жизнь и вовсе не являлась для него загадкой.

Анна и Том вышли из своих комнат одновременно, будто по договорённости. Они остановились, и их взгляды застыли в отчаянном притяжении. Как же сильно Тому захотелось во всём ей признаться в этот миг, прямо сейчас! Он сделал лёгкий вдох и шаг ей на встречу, но тут голос разума сдержал порыв его сердца. Анна мечтала вернуть себе былую жизнь, вернуть всё, что принадлежит ей по праву вместе с именем, которое будут произносить с прежним уважением. Он об этом знал. Испортить всё сейчас, когда она, облачённая в подвенечное платье, уже находилась у границы своей цели? Нет, Том не хотел! Ведь, даже при всей своей любви к Анне осуществить её мечту сам он был не в силах.

– Ты изумительно выглядишь! – произнёс он.

Анна нежно улыбнулась.

– А ты похож на принца, – трепетным голосом ответила она. – Со мной рядом нет отца, нет матери. Я даже не знаю, что они думают по поводу всего этого? – она глянула на своё платье. – Том, ты, ведь, поведёшь меня к алтарю? Ты будешь со мной рядом?

– Всегда! – он взял её за руку и совсем медленно, будто нехотя, они направились к лестнице, ведущей вниз.

Лорд Хёрст, взволнованный до дрожи в груди, словно совсем молодой юноша, бродил из стороны в сторону, потирая слегка вспотевшие от волнения руки.

– Перестань! Твоё поведение начинает действовать мне на нервы! – возмущённо выдала Кэтрин, сидя на диванчике. – Можно подумать, ты впервые женишься.

– Как-будто – да, – ответил он, замедлив темп шагов.

– Будь твоей избранницей любая другая и далеко не такая молодая девушка, как она, ты бы не переживал. У вас слишком большая разница в возрасте. Ты ещё не женат на ней, однако уже не можешь найти себе покоя, а что будет дальше? – рассуждала она. – Или ты просто боишься чего-то?

– Именно! – остановился он. – Вдруг Анна передумает в самый последний момент, прямо там, в церкви?

– Ха! – Кэтрин самодовольно усмехнулась. – Напрасная тревога, брат! Анна совсем не глупа и знает чего хочет. Она не сбежит из церкви, даже если на неё направят арбалет. Будь спокоен! А вот, кстати, и она.

Бенджамин обернулся. По лестнице, держа за руку Томаса, грациозно спускалась Анна. Представшая перед взором лорда Хёрста красота лишила его способности говорить и думать. Его взгляд был столь проникновенным, что Анна в смущении, но с лёгкой довольной улыбкой опустила глаза.

– Полагаю, все те гости, что должны прибыть на венчание, уже ожидают нас в церкви, – сказала Кэтрин в надежде, что звуки её голоса заставят Бенджамина очнуться.

– А как же остальные гости? – спросила Анна.

– Они прибудут несколько позже к нам в поместье после церемонии, – ответил лорд Хёрст. – Позвольте сказать, Анна, Вы выглядите так очаровательно, что я кажется, совсем повержен…

– Благодарю Вас, лорд Бенджамин! Всему виной это чудное творение мистера Эроса, – Анна провела по платью рукой. – Правда, он гений?

– Несомненно, но без Вас, моя дорогая, платье, пусть даже такое красивое, как это, потеряет своё великолепие.

Анна улыбнулась, приопустив свои пышные ресницы.

– Экипаж подан, сэр! – сообщил слуга.

– Тогда скорее, едем! – лорд Хёрст сам надел на плечи Анны белую меховую накидку, а слуга подал пальто и шляпу для него. – Томас, Кэтрин, идёмте скорее в карету! Нас уже все заждались! – он подал Анне руку и быстрым шагом направился с ней к экипажу.

* * *

Гости уже ожидали на месте. Каждый из них пребывал в безумном предвкушении приближающегося момента. И вот, наконец, экипаж лорда Хёрста остановился у самой церкви. Кэтрин вошла внутрь первая и заняла место возле своей подруги.

– Ну, где она? – шёпотом обратилась к ней мисс Хьюз.

– Всего минуту терпения, дорогая! Она сейчас появится.

Прежде чем выйти из кареты, Анна сообщила лорду Хёрсту о своём желании идти к алтарю под руку с Томасом.

– Это очень правильная идея! – одобрил он. – Раз уж так сталось, что Вашего отца нет рядом, будет уместно, если к алтарю Вас поведёт брат.

Бенджамин вошёл в церковь и с замиранием сердца встал почти рядом со священником. Все гости поднялись и обернулись.

Анна сильно сжала пальцами букет, готовясь сделать шаг вперёд.

– Ну вот и всё, – совсем тихо произнесла она и взяла Томаса под руку.

– Ты готова? – спросил он.

– Да, идём.

Войдя в распахнутые двери, Анна окунулась во множество смотрящих на неё совершенно незнакомых глаз. Женщины и мужчины смотрели на неё так, будто они увидели нечто невероятное. Но их взгляды Анну не смутили и ничуть не испугали. Подобное зрелище она наблюдала каждый вечер, выходя на сцену кабаре мадам Гришо. Всё это напомнило ей всего лишь очередное выступление. Анна двигалась плавно, как лебедь, с каждым своим шагом завораживая мужчин и вызывая зависть у женщин. Она окинула взглядом всех. Ни одно из лиц присутствующих не оказалось ей знакомым, ровно так же, как и она никому не была известна.

Том подвёл Анну к лорду Хёрсту, передав её руку. Все гости сели, и церемония началась. Всё шло, как полагается, с соблюдением должных правил и традиций. Анна была рада, что ей не пришлось использовать грех коварной лжи, ведь лорд Хёрст знал, что она его не любит, не питает к нему той страсти, которая завладела каждой частицей его тела и разума. Лорду Хёрсту было достаточно хотя бы обладать ею, как обладают законной собственностью. Знать, что Анна принадлежит только ему одному, как когда-то, хоть и недолго, принадлежала Эмили.

Повторяя за священником слова обязательной клятвы, Анна незаметно от всех скрестила два пальца на правой руке, тем самым отменив её действительность и силу. Можно солгать человеку, положившись на суд собственной совести, но лгать перед лицом самого Бога – жестоко наказуемая ошибка!

Священник произнёс последнюю фразу брачного сочетания, в завершении которой полагался поцелуй. Этого момента лорд Хёрст ждал и грезил о нём каждую секунду дня и ночи. Он повернулся к Анне лицом, подошёл на расстояние теперь уже полноправной близости и, нежно проведя ладонью по её шее и едва касаясь щеки, поцеловал Анну в губы. Теперь это было ему позволено. Теперь она принадлежала ему! Но лишь телом, без сердца и души.

Гости зааплодировали, а после наперебой раздались всеобщие поздравления. Том тоже аплодировал. Необходимо было улыбаться, ведь улыбка – обязательная гостья праздника. Однако как же тяжело стараться выглядеть счастливым и полным радости, если сердце задыхается в печали! Все мечтают быть юными, остаться такими навсегда. Но Том… сейчас он ненавидел свою юность! Она его подвела. Будь он старше, хотя бы немного, он не допустил бы всего этого, он не отдал бы Анну другому! А деньги стали бы наименьшей проблемой. Раздобыть деньги и даже славу возможно, вполне реально: достаточно иметь хороший ум и желание усердно трудиться. А вот обмануть время, заставить его измениться и повиноваться – никогда!

Вскоре они вернулись в поместье. Остальные гости также не заставили себя ждать. Поздравления, подарки, восхищение и блеск восторженных улыбок царили вокруг. Лорд Хёрст ни на минуту не покидал Анну. Он гордо представлял её своим друзьям, внимательно ловя их восторженные взгляды.

– Да, сейчас я могу в реальности оценить ситуацию: у меня не было ни единого шанса, – огорчённо признала Мэри Хьюз, обращаясь к Кэтрин.

Они стояли неподалёку от Бенджамина и Анны, наблюдая за ними со стороны.

– Она очень красива. Не удивительно, что твой брат потерял голову. Ты мало мне рассказывала о ней. Где он её встретил?

– Подобрал в кабаре у этой парижской развратницы мадам Гришо. Мой брат и куртизанка – лучше бы я умерла! Какой позор выпал на имя моей семьи! – Кэтрин ненавистно смотрела в сторону Анны, как на самое ужасное из всех возможных проклятий.

– Эта прелестная девушка – куртизанка? – мисс Хьюз приоткрыла рот от удивления.

– Да, но только ты это не от меня услышала, поняла? Бенджамин возненавидит меня, если узнает. Он должен думать, что я приняла Анну. Это очень важно, Мэри!

– Конечно, не беспокойся, дорогая! Твой брат не узнает, что это ты мне рассказала. В конце концов, слухи ещё никто не отменял, и их ход невозможно контролировать. Я знаю многих, кто тайком посещал то кабаре. Уверена, её уже узнали.

– Да, наверное, узнали. И этими людьми являются мужчины. Не думаю, что кто-то из них станет рассказывать своим жёнам про Анну и кабаре. Возникнет слишком много вопросов, а затем и проблемы. Любой из этих мужчин постарается удержать правду втайне, дабы не раскрывать своих секретов, – отвечала Кэтрин. – А мне очень хочется, чтобы все эти дамы знали – кто она такая, чтобы перестали смотреть на неё, как на явление ангела. Это общество ей не принадлежит! Может быть, нам ещё удастся убрать её с дороги!

Мисс Хьюз хитро улыбнулась, слегка зажмурив глаза.

– Узнают! Это будет наш маленький женский секрет. Мужчинам, а в особенности твоему брату, не будет известно об этом заговоре.

Мэри Хьюз очень обрадовалась, что её соперницей оказалась девушка пусть и красивая, однако с недостойной репутацией. Гнусная ложь Кэтрин сделала своё дело. Даже самый стойкий брак можно пошатнуть. Это знает любая женщина.

– Бенджамин её никогда сам не оставит. Надеяться на это – дело тщетное. Однако мы можем сделать всё, чтобы Анна ушла сама, – злорадно выдала Кэтрин.

– Что ж, попробуем…

* * *

Свадьба выдалась наипрекраснейшая! Анна купалась во внимании гостей. По крайней мере, сегодня все были безмерно любезны с ней, и их симпатии казались весьма искренними. В самом начале празднования Анна попросила Энн снять ей фату. В её причёске остался только жемчужный обруч. Анна выглядела так чудесно, что лорд Хёрст просто не мог оторвать от неё взгляд. С каждой своей улыбкой она зачаровывала его всё больше. Танец за танцем они кружились в лёгких изящных движениях. Анна пребывала в своей стихии. Она поняла, что ей нравится блистать. Раньше Анна не видела в этом столь сильной радости. Тогда счастьем для неё было совершенно иное – семья и дом. Но сейчас этого не стало, а душа всегда требует компенсации.

Томас старался наслаждаться праздником, наблюдая за всем происходящим вокруг. Танцевать ему не хотелось, но он охотно беседовал с некоторыми из гостей, развивая мастерство своего общения. Том не выделялся. Никто и подумать не мог, что этот элегантно одетый юноша с безупречными манерами вырос в ином мире, слишком далёком от этого.

– Здесь есть несколько девушек, и они твои ровесницы, но ты ни с одной из них не танцевал, – заметила Анна, оставшись с Томом наедине.

– Я боюсь рисковать. Да, ты научила меня некоторым танцам, но я пока не уверен. Мне ещё необходима практика вместе с тобой, – ответил он. Его глаза совсем не блестели и выглядели потухшими.

– Том, тебе грустно?

– Нет, я просто немного растерян. Столько людей, музыка и… вообще всё. Я ведь впервые на таком празднике. А впрочем, я на праздниках и вовсе не бывал.

– Ах, Том, прости, прости меня, пожалуйста! – Анна виновато на него посмотрела. – Ведь и правда, тебе необходимо ко всему привыкнуть, а я оставила тебя одного и так надолго. Знаешь, кажется, я знаю, как искупить вину! – она взяла Томаса за руку и повела за собой.

– Куда мы идём?

– В большую гостиную, там есть фортепиано. Я сыграю и спою, как-будто для всех, но на самом деле – для тебя. Наша тайна, как в кабаре, помнишь?

Тома обрадовала её идея. Он безумно любил слушать её нежный, переливающийся голос.

Анна сообщила Бенджамину, что ей хочется спеть – прямо сейчас. Эта новость обрадовала, несомненно, и его. «Моя жена – само воплощение совершенства! Её удивительный голос – достойная оправа данной ей красоте. И сейчас мне станут завидовать ещё больше!» – с улыбкой удовольствия подумал он.

– Блестящее завершение вечера! – произнёс лорд Хёрст и приказал остановить играющий оркестр.

Гости впали в изумление, узнав о данном сюрпризе. Оставив разговоры, танцы и чай, они все собрались вокруг фортепиано. В комнате воцарилась тишина, словно гостиная совсем опустела. Анна села за пианино. Из-под её тонких пальцев, легко ударяющих по клавишам, полилась приятная музыка, а следом за ней, идеально соединяясь с каждой нотой, зазвучал чистый и прозрачный голос. Её слушали все, а пела она действительно только для него: Анна представляла, будто в зале – только она и Томас. Ровно то же представлял и он. Произнося слова песни, Анна порой отрывала глаза от своих рук и дарила ему взгляд. Это был волшебный момент, только для них двоих. А гости… они, словно, исчезли.

Прозвучали последние ноты. Голос Анны плавно затих, а затем угасли и звуки музыки. Всего секунда – и гости осыпали её бурными аплодисментами, вновь дав знать о своём присутствии. И в этот момент Анна и Том, будто, очнулись от сна.

– Чудесно!

– Божественно! – раздались из толпы восторженные фразы.

Анна встала, и к ней немедленно подошёл лорд Хёрст, поцеловав обе её руки.

– Ты моё сокровище! Я просто схожу с ума! – с глубиной чувств и эмоций произнёс он.

Ещё около десяти минут гости не могли прийти в себя после пережитого ими счастья. Анну окружили дамы разного возраста, неутомимо твердя – какое она чудо. Наперебой, подобно стае шумных суетливых птиц, они приглашали Анну к себе в гости. Она едва ли успевала выслушать одну даму, как через секунду начинала говорить другая. Глаза Анны растерянно и несосредоточенно переносились на каждую из них. Она лишь улыбалась, так как отвечать почти совсем не удавалось.

– Дорогая леди Хёрст, обязательно посетите меня в Бэйлинд холле, – сказала одна из женщин.

– И про меня, конечно, не забудьте! Приезжайте во Флоуренс-парк! – следом произнесла другая.

– Непременно! Обязательно! – и это всё, что она успевала ответить.

Столь оживлённая и шумная беседа всего за несколько минут утомила её больше, чем былые выступления в кабаре. Анна отчаянным взглядом, в коем читалась просьба о помощи, посмотрела на своего мужа. К счастью, он всё понял. Бенджамин немедленно оставил компанию своих менее назойливых друзей и ринулся к ней, вызволив Анну из утомительного плена.

– Уф… слава Богу! – облегчённо выдохнула она, держа его под руку. – Вы настоящий рыцарь. Я не выдержала бы больше ни минуты.

Лорд Хёрст рассмеялся.

– Да… эти дамы своей болтовнёй способны убить кого угодно, но теперь ты в безопасности.

Гости стали разъезжаться. Проводив всех до единого, в поместье снова остались только лорд Хёрст, его сестра, Анна, Томас и напоминание только что завершённого торжества в виде всюду оставленных чашек, бокалов с недопитым шампанским, опустевших тарелок и витающего в воздухе запаха табака и дорогих духов.

– Превосходный праздник! – сказала Кэтрин и внезапно положила ладонь на своё горло, сделав при этом глубокий вдох.

Бенджамин с тревогой и даже испуганно посмотрел на сестру.

– Я слишком устала, доброй ночи, – с трудом произнесла она и постаралась поскорее удалиться.

Том и Анна в недоумении посмотрели ей вслед, но ни о чём спрашивать не стали.

– Пожалуй, я тоже удалюсь в свою комнату, – сказал Томас. – Уже так поздно.

– Да, самое время. Думаю, после такого насыщенного вечера мы все будем спать очень сладко, – ответил лорд и со страстью в глазах посмотрел на Анну.

Такого взгляда Анна никогда ещё не видела, однако поняла его значение. Она прочла десятки книг, в которых много раз описывались подобные моменты и всё, что происходило после. Но героини тех романов ощущали всё иначе – в них тоже загоралась страсть и не менее сильное желание. И всё по простой объяснимой причине: их браки совершались по любви. А брак Анны был жизненной необходимостью. Но так или иначе, сделка есть сделка, и она подразумевает исполнение всех предписанных ею пунктов.

– Я буду ждать до самого рассвета, если придётся. Анна, я смогу найти покой только в твоих объятиях.

Он перестал называть её на «Вы». Теперь были стёрты все границы.

– Мне нужно несколько минут, – робко промолвила Анна и, слегка улыбнувшись, скрылась за дверью своей комнаты.

К помощи служанки она прибегать не стала. Ей хотелось побыть одной, собраться с духом. Анна села перед зеркалом. Две минуты она просто глядела на себя, не в силах даже пошевелиться. Дыша ровно, но тяжело, Анна подняла обе руки, вытащила из волос обруч и разобрала причёску. Её каштановые густые кудри упали на плечи и спину. Пожалуй, так она выглядела ещё прекраснее. Затем Анна сняла платье, оставив на себе лишь тонкую белую сорочку, стиснутую зашнурованным корсетом. Выпив воды, она вышла на тихий коридор и медленно направилась в комнату лорда. Её глаза выглядели совсем спокойными, даже равнодушными, но губы и кисти рук слегка дрожали, словно от холода.

Тихо постучав в дверь его комнаты, Анна вошла внутрь. Она поставила свечу на тумбу из красного дерева и, посмотрев на своего мужа, застыла в одном положении, как-будто статуэтка. Всё это время он ждал её, стоя у окна. Первые несколько секунд Бенджамин, словно заколдованный, смотрел на неё. Он медленно приблизился, встав позади совсем близко и окунул своё лицо в волну её густых шёлковых волос, желая вдохнуть их запах. Его руки медленно скользили по её шее, плечам и рукам…

– Моё божественное наваждение… – прошептал он и неспеша, словно разжигая в себе ещё большее желание, развязал её корсет.

Ощущая на себе его дыхание, поцелуи и прикосновения рук, Анна почувствовала, как что-то внутри свело судорогой, приведя тело в холодное оцепенение. Корсет упал на пол. Теперь она была полностью во власти его долгожданных фантазий. Уйдя мыслями и сердцем куда-то далеко, Анна покорно отдалась моменту и закрыла глаза.

 

Глава 29

Рано утром, когда за окнами ещё стояла беспросветная мгла, Анна вернулась в свою комнату. Лорд Хёрст, счастливый до беспамятства, крепко спал и не слышал её ухода. Снова уснуть она не смогла: слишком много мыслей блуждало в её голове. Необходимо было отвлечься. Анна зажгла свечу на столе и принялась писать письма миссис Норрис, дядюшке Уильяму, тётушке Элеоноре и, конечно, Генриетте Кроу. Ей она уже слишком давно не писала. Анна очень хотела рассказать им всю правду: о Томасе, о том, как он спас ей жизнь и о всей лжи, на которую она пошла ради того, чтобы никогда с ним не расставаться; объяснить, почему вынуждена скрывать свою истинную фамилию и почему не может пригласить их всех к себе в гости. Но это было слишком тяжело и даже рискованно. Тайна должна оставаться тайной до конца. Анна известила всех лишь о своём здравии и о браке с богатым титулованным джентльменом. Всё остальное ей пришлось оставить за секретным занавесом. И в этом она с сожалением призналась, объяснив, что таковая необходимость требует времени и их понимания. Анне хотелось оставить нить между собой и людьми, которым она по-прежнему была дорога.

В этот раз она написала обратный адрес в каждом из четырёх писем. Но, так как Анна была намерена избежать всяческих неожиданностей, в качестве обратного адреса она указала кабаре мадам Гришо. Жозефин являлась женщиной надёжной. Анна была уверена, что письма, попадая в её руки, окажутся в большей безопасности, нежели они будут приходить прямиком в поместье. И это была единственная важная причина. Доверие – это роскошь, привилегия, которую сперва необходимо заслужить. Никто из жителей поместья, разумеется, ещё не успел заслужить доверие Анны – для этого необходимо время. Однако она уже сейчас была твёрдо убеждена: Кэтрин Хёрст и миссис Гарди доверять нельзя ни сейчас, ни в будущем. Но причин так думать у неё не было. То был голос интуиции, которой когда-то обладал её отец.

Аккуратно, словно некую ценность, Анна уложила письма в конверты и изящно подписала. Ещё до завтрака она поспешила отправиться на почту, чтобы отослать их самостоятельно, не прибегая к помощи посыльного. А по дороге обратно Анна навестила мадам Гришо и сообщила ей о той необходимости, к которой ей пришлось прибегнуть. Жозефин не отказала. Более того, она была рада, что Анне необходима её помощь, что именно ей она дарит своё доверие – знак подлинной дружбы.

Её временный отъезд никто не успел заметить. К моменту всеобщего пробуждения Анна уже возвратилась в поместье.

Ещё до венчания лорд Хёрст запланировал всё, что должно состояться после, а именно – медовый месяц.

– Зима – не самое лучшее время для путешествий, – сказал он, когда все собрались за завтраком.

– Каких путешествий? – обычным тоном спросила Анна.

– Ну, как же… у нас, ведь, медовый месяц! Милая, ты не забыла про эту чудеснейшую традицию?

– Забыла, кажется, – Анна растерянно улыбнулась.

– О, Боже, традиции! Как же ты сентиментален, Бенджамин! – на его заявление Кэтрин отреагировала, как на глупость. – У нас тут достаточно красиво. Вы и здесь можете отлично провести время!

– Очень смешно, Кэтрин! – усмехнулся он, а после снова перевёл глаза на Анну. – Куда бы ты хотела отправиться, дорогая?

Она задумчиво посмотрела на мужа.

– Мир так прекрасен! Полагаю, каждый его уголок по-своему привлекателен. Я даже не знаю, что выбрать… Я ещё нигде не бывала.

– Раз так, я считаю, что не стоит отправляться в Азию или Африку, пока Европа остаётся загадкой.

– Это верно, – заметила Анна.

– Что ж, значит, решено: Европа! – он радостно хлопнул по столу. – Но только не сейчас: зима не жалует путников. Дождёмся весны!

Кэтрин саркастически улыбнулась. В этой ухмылке читались зависть, ревность, ненависть и желание превратить Анну в каминную пыль.

* * *

Время шло. Весна с каждым сорванным с календаря днём становилась всё ближе. Анна понимала: избежать отъезда ей не удастся. Это понимал и Том. И оттого каждая минута для них стала ещё более ценной. Анна старалась проводить с Томом как можно больше времени. Их занятия возобновились – единственное время, когда они могли оставаться только вдвоём.

Такое положение вещей сильно угнетало Кэтрин. В её обществе Анна оказывалась лишь во время завтрака, обеда, ужина или на приёмах у друзей их семьи. И в эти минуты Бенджамин всегда находился рядом с ней. Момент для задуманных ею издевательств пока не наступал. Но Кэтрин вовсе не отчаивалась. Она ждала, выжидала свой заветный час, как змея, притаившаяся в ожидании жертвы.

Минул и День Рождения Томаса. Праздник прошёл совсем скромно: без изысков и гостей. Он сам настоятельно попросил об этом лорда Хёрста, чем его очень удивил. Ужин, торт и музыка в исполнении Анны – для Тома это был лучший праздник. О более счастливых моментах жизни он уже и не мечтал.

– Твой брат совсем не испорчен, – как-то раз сказал Анне лорд Хёрст. – В нём нет корысти и тщеславия, хотя его происхождение даёт ему на это право. Том ценит жизнь, саму её суть, и поэтому он мне нравится.

Анне было приятно это слышать. Теперь не только она, но и другие люди стали замечать совершенство души Томаса.

В своём новом положении в качестве супруги лорда Хёрста Анна обнаружила много приятного: она сделала его счастливым, избавила от одиночества, нелепых толков со стороны друзей, и его радость была нескрываема. Это видели все. Он относился к Анне, как к королеве, и баловал её, словно принцессу. Роскошные платья, шали, меха, шляпки, драгоценности – лорд Хёрст покупал ей всё с безграничной щедростью. Ему безумно нравилось доставлять Анне удовольствие. А вот Кэтрин это ужасно злило. Анна всегда выглядела великолепно, и на приёмах её персона немедленно оказывалась в центре внимания. Кэтрин же меркла на её фоне и становилась совсем незаметной. Её гордость потерпела глубочайшую травму. Но Кэтрин знала: это временная трагедия.

Мэри Хьюз исполнила данное подруге обещание. Вернувшись в Бат после вынужденного длительного отъезда, она рассказала женщинам в обществе об Анне всё, что рассказала ей Кэтрин. Это было и в её интересах опозорить Анну, убрать её в сторону, как ненужную вещь. Слову мисс Хьюз поверили, ведь прежде её новости всегда носили достоверный характер.

Один из вечеров лорд Хёрст и его молодая жена решили снова провести в гостях, приняв очередное приглашение, и на этот раз Анна ощутила к себе нескрываемую холодность со стороны хозяйки дома, её двух взрослых дочерей и остальных присутствующих дам. Это ей показалось очень странным. Ещё не так давно эта же женщина, пребывая в бурном восторге, настойчиво звала Анну посетить её дом. А сейчас она старалась её совершенно игнорировать, чего нельзя было сказать о её муже. Он, как и все остальные мужчины, восхищался Анной, каждым её жестом и сказанным словом. И это сглаживало острые углы ситуации. «Очередная женская зависть, должно быть», – подумала Анна, не видя в происходящем иной причины. Однако, когда ровно та же сцена повторилась, но уже в другом доме, а затем – в следующем, Анна всерьёз восприняла поведение дам, как некую злую договорённость. Или это было случайное совпадение? Анна металась в догадках, но поиски верной причины не дали результатов.

– Бенджамин, ты не заметил странное поведение миссис Робинс? – спросила Анна, возвращаясь с мужем в поместье.

– Нет, – лорд Хёрст покачал головой. – Я на неё почти не смотрел.

– Жаль, – без эмоций ответила она и отвернула лицо к окну экипажа.

– И каким же было её поведение?

– Игнорирующим. Она, как и все те дамы, чьи дома мы посетили за последний месяц, дала мне почувствовать себя фантомом. Куда же делась её былая любезность? Если бы не ты и мистер Робинс, пожалуй, я и вовсе бы усомнилась в действительности своего присутствия, – голос Анны звучал недовольно и в то же время озадаченно. – Какими эти дамы были в день нашей свадьбы, а также недолгое время после, и какими они стали теперь… Я пытаюсь найти хоть какую-то связь между этими переменами. – Мне кажется, твоя озадаченность напрасна, милая, – с лёгкой улыбкой спокойствия ответил он. – Тебе просто показалось. С чего бы им тебя игнорировать? – Бенджамин пожал плечами. – Тебе необходимо сменить обстановку. Скоро мы уедем в путешествие, а когда вернёмся, ты увидишь, что всё хорошо.

Анна недоверчиво улыбнулась, но ничего не ответила.

 

Глава 30

Последние недели зимы быстро ускользали прочь. Часы напролёт Том проводил то в библиотеке, изучая очередную научную книгу, то запершись с Анной в своей комнате. К занятиям он относился крайне серьёзно. Ему хотелось знать абсолютно всё, чтобы в обществе не пришлось выглядеть необразованным невеждой и глупцом. А танцы нравились Томасу, пожалуй, не меньше, чем литература и прочие науки. Анна напевала мелодии, разучивая с ним различные движения. Чувство ритма явно было дано ему свыше.

– Я горжусь тобой! – воодушевлённо произнесла Анна в завершении танцевального урока. – О таком партнёре, как ты, Том, мечтают все девушки на балах. Теперь ты можешь не сомневаться в себе и в следующий раз пригласи на танец одну из них.

Это её абсолютно не радовало, но Анна понимала: однажды Том всё-равно полюбит одну из тысяч девушек, и это будет не она.

«Но я хочу танцевать только с тобой!» – молча прокричало сердце Томаса, а вслух он сказал совершенно иное:

– Да, теперь я могу рискнуть. Ты меня здорово научила, и обещаю: я тебя не подведу…

Пришла весна. И для Анны она была самой нежеланной весной в её жизни. Ей хотелось, чтобы она никогда не настала, ведь приход весны означал её отъезд из Англии, куда-то далеко – далеко от Томаса. И как надолго? Эта мысль навевала на сердце Анны невероятно сильную, преждевременную тоску.

Ещё в последних числах февраля вся основная масса снега растаяла. Лишь на некоторых участках земли остались его крошечные горки, как напоминание о недавнем присутствии. Воздух пока был сырой и пропитывал влагой всё живое. Но солнце, иногда проливающее едва тёплый свет благосклонности на этот край, постепенно помогало людям и природе избавиться от зимнего уныния.

– Мне кажется, сейчас самое время! – с восторгом произнёс лорд Хёрст, прервав послеполуденное чтение Анны.

– Самое время – для чего? – она закрыла книгу и посмотрела на мужа.

– Для отъезда.

– Уже? – свой разочарованный взгляд Анна не успела скрыть.

– А зачем ждать? Снег растаял, а в глубине Европы будет теплее, чем здесь.

– Да, пожалуй, – Анна опомнилась и постаралась сдержать эмоции огорчения, выразив во взгляде лёгкое и неправдивое счастье. – Тогда я начну собирать вещи. Энн мне поможет. Она довольно милая девушка. Я подумываю, чтобы она покинула кухню и стала моей личной помощницей.

– Как пожелаешь, дорогая! И пусть подготовит твой багаж сегодня. Я хочу, чтобы мы отправились завтра, после полудня.

Как только Бенджамин покинул библиотеку, Анна беспомощно вздохнула и, сложив руки на столе, опустила на них лицо. «Уже завтра… Уже завтра…», – одна-единственная мысль повторялась, бродя по кругу в её голове. Обещание не покидать Тома никогда, пусть даже на время, она должна была нарушить против собственной воли.

– Завтра.., – Томас с тяжестью в груди сделал глоток воздуха. – Впрочем, я ожидал, что это произойдёт именно так – неожиданно. Лорд Хёрст очень нетерпелив, когда чего-то желает, и его решения почти всегда спонтанны.

– Я и сама в потрясении. Ты даже представить себе не можешь, Том, как же сильно я не хочу тебя оставлять! – Анна с тоской присела рядом и положила голову на его плечо.

– Но ты не можешь отказаться. Лорд Хёрст не поймёт и не примет отказ. Меня тешит мысль, что это временное расставание. Я буду знать, что ты вернёшься! Я буду ждать! Продолжу занятия сам. В библиотеке лорда Хёрста много разных книг по медицине, истории, географии и прочим наукам. К твоему возвращению я постараюсь их изучить.

Слова Тома, как и прежде, успокоили Анну. Выслушав его спокойный, умиротворяющий голос, ей стало легче, и всё казалось уже не столь пугающим. Она крепко обняла Томаса и направилась к себе.

– Миссис Гарди, прошу, пришлите ко мне Энн! – попросила Анна, встретив пожилую экономку на коридоре.

После этого она пошла дальше. Анна сделала всего пару шагов, когда позади неё последовал ответ:

– Думаю, Вы и сами можете её позвать. Я и без того занята.

Анна остановилась и повернула на бок голову.

– Что, простите? – как-будто не расслышав спросила она. Нет, Анна всё чётко расслышала. Но ответ экономки, которого и вовсе не должно было быть, прозвучал так дерзко, что она просто ушам своим не поверила.

– Позовите её сами, – тем же невозмутимым, непозволительным для прислуги тоном повторила миссис Гарди, а затем продолжила движение по коридору.

Анна обернулась. Её глаза пронизывали возмущение и шок. «Это ответ служанки?» – прогремело у неё в голове.

– Постойте! – приказала она. – Обернитесь немедленно!

Женщина остановилась.

– Быть может, Вы несколько забылись или у Вас выдалось тяжёлое утро, но позвольте спросить: по какому праву Вы так отвечаете мне?

– Я не Ваша гувернантка, мисс, – на этом слове экономка сделала сильный акцент, намеренно выделив его среди прочих. – В этом доме я повинуюсь только леди Кэтрин и сейчас должна выполнить её поручение, – без всяких поклонов и надлежащих извинений миссис Гарди удалилась.

Первые несколько секунд Анна, окаменев от столь дерзкой неожиданности, просто стояла. «Она назвала меня „мисс“… Но я уже замужем за хозяином этого дома! Её хозяином! Она меня оскорбила!» Её переполняло недоумение, а следом охватила волна ярости. Анне казалось, что внутри неё кипит лава, и даже воздух вокруг становится горячим.

– Бенджамин! – Анна буквально ворвалась в его комнату, впервые войдя без стука.

Она рассказала ему всё, передав каждую мелочь случившегося, а всё прочее негодование отображали её глаза.

Лорд Хёрст позвонил в колокольчик и попросил слугу немедленно позвать экономку. Вскоре женщина явилась в комнату хозяина. На её лице не было ни малейшей капли страха или сожаления.

– Ну, миссис Гарди… – протянул он, – догадываетесь ли Вы, почему я позвал Вас?

Судя по тому, что рядом с креслом лорда Хёрста стояла Анна, насквозь пронизанная возмущением и оскорблённо опущенными уголками губ, экономка, конечно же, всё поняла. Однако изобразила удивление, и лицо её стало выглядеть по-детски невинным.

– Боюсь, что нет, сэр!

– Что ж, тогда я буду вынужден объяснить сам, – он встал с кресла, сделав одновременно глубокий вдох, и всё разъяснил. Он был похож на отца, который недоволен проказами своего чада. Лишь слегка недоволен… Его тон звучал чересчур деликатно, и это вызывало в Анне ещё большее раздражение. Однако она, как истинная леди, старалась держать самообладание выше эмоций.

– Но, сэр, всё было совсем не так… – миссис Гарди в одно мгновение превратилась в Божий одуванчик – самое безобидное существо на земле, – Леди Анна совсем неверно поняла меня.

– Тогда извольте всё истолковать, – серьёзно, но нежёстко потребовал он.

– Я должна была срочно исполнить важную просьбу Вашей сестры, сэр, а после пообещала, что сделаю то, о чём меня попросила леди Анна. Я вовсе не грубила, – экономка склонила голову и пригнула колени, словно стояла перед царём всего мира. – Мне очень жаль, леди Хёрст, но я правда не могла исполнить Вашу просьбу немедля, – она бросила взгляд на Анну.

– Милая, – Бенджамин посмотрел на свою юную супругу, выслушав трогательную ложь экономки, – не будь так сурова и вспыльчива без особых причин! Иногда стоит проявить терпимость. Миссис Гарди всегда очень учтива. Тебе стоило лишь немного подождать, дать ей пару минут.

Анна впала в ещё больший шок.

– Сурова… Вспыльчива… Что ты вообще говоришь? – её голубые глаза потемнели, как небо перед грозой.

Лорд Хёрст махнул рукой, чтобы экономка ушла, и та, довольная исходом ситуации, покинула комнату.

– Миссис Гарди служит в этом доме слишком давно. Я помню её ещё юношей, как Томас, и она всегда была милейшей женщиной на свете. Эмили тоже очень любила её.

– Кто такая Эмили? – раздражённо спросила Анна. Ей совсем не нравился поворот данного разговора.

– Моя первая жена. Она погибла. Ты это знаешь. Ну так вот, миссис Гарди всеми любима. Она всегда очень услужлива. Не стоит быть с ней такой резкой.

– Выходит, раз миссис Гарди в этом доме давно, а я лишь некоторое время, это даёт ей право грубить мне, а потом выдавать ложь за истину? И это невинное лицо… – тон её голоса был повышен и натянут, как струна виолончели. – Я надеялась найти с твоей стороны защиту, но ты не веришь мне, – Анна незримо оттолкнула его от себя и отвернулась к окну.

– Родная, мне кажется, ты просто нервничаешь по случаю отъезда. Ну, конечно, все эти перемены… Я тебя понимаю! – Бенджамин обнял её за плечи. – Вот, присядь, выпей воды! Сейчас ты успокоишься, а завтра нас ждёт путешествие. Новые страны, впечатления… Навестим в Италии моего кузена… – он наполнил хрустальный бокал для вина водой из графина и подал Анне. На его лице сияла ободряющая улыбка, но её глаза выглядели поникшими, а взгляд застыл в одной точке.

– Нет! – Анна отодвинула протянутый им бокал и, не проронив больше ни слова, вышла из его комнаты.

Служанку по имени Энн она нашла сама и сообщила девушке, которая по возрасту была всего несколькими годами старше её самой, что с этой минуты Энн будет её личной помощницей. Девушка искренне обрадовалась этому повышению. «Лучше прислуживать леди Анне, чем мыть целый день посуду», – с радостью подумала она и немедля приступила к своим новым обязанностям.

Подготовка к отъезду Анну несколько увлекла. Однако её злоба на миссис Гарди и обида на Бенджамина не рассеялась, оставив за собой след неприятных воспоминаний.

Лорд Хёрст так торопился уехать, что это скорее напоминало побег, нежели отъезд в несколько запоздавшее свадебное путешествие. Но Анне было всё-равно. Уехать сегодня или завтра – какая уже была разница? Ещё пара дней пребывания в поместье ничего бы не изменили. Отъезд оказался очередной неизбежностью, ведь лорд Хёрст обожал соблюдать традиции, и медовый месяц являлся одной из них.

К полудню следующего дня багаж с вещами был уложен и закреплён со стороны задней части экипажа. Анна и лорд Хёрст были полностью готовы к отъезду.

– Я буду присылать тебе открытки из каждой страны вместе с моим письмом! Нет, письма я буду писать чаще: одно за другим. И тогда наша разлука пройдёт менее ощутимо, – говорила Анна, прощаясь с Томом.

– Но я всё-равно буду скучать… – Томас крепко обнял её, отчаянно прижав к себе. В этих объятиях ясно ощущалось: он не желал её отпускать.

Глаза Анны заблестели от подступивших к краю слёз.

– Я тоже, – тихо прошептала она, прижавшись лицом к его щеке.

Кэтрин Хёрст тоже вышла проводить их в дорогу в обществе миссис Гарди. Экономка стояла чуть позади неё подобно преданному псу, сложив обе руки на своей юбке.

– Счастливого пути! – тепло пожелала Кэтрин, но глядя лишь на брата. К Анне эта фраза совсем не относилась.

Экипаж тронулся и устремился вперёд. Анна глядела на Томаса через окно до той секунды, пока это было возможно. Но вскоре карета отъехала настолько далеко, что они потеряли друг друга из вида.

 

Глава 31

Проходили дни и недели…

Расстояние в длительном временном промежутке – лучшее испытание для любви. Это единственный способ выявить её глубину и подлинность. В моменты долгого расставания чувства многих начинают остывать. Новые лица и впечатления медленно поглощают сердце того или иного человека, затягивают в пучину перемен. И любовь, прежде казавшаяся нерушимой и вечной, гибнет. Но Томас и Анна были не из тех людей. С каждым днём вынужденного расставания их любовь становилась только крепче.

Том чувствовал, будто он совсем один в этом громадном доме. Для всех он был всего лишь тенью. Леди Кэтрин не интересовал Томас ни, как жертва, ни, как друг и собеседник. Кроме обыденных слов приветствия она не желала говорить с ним, как и её друзья, что навещали поместье каждую пятницу и даже оставались здесь на выходные. В моменты их оживлённого веселья Томас всегда находился в своей комнате. Из большого просторного зала эхом доносились громкие звуки музыки и озорной смех. Немного радости и возможность отвлечься пошли бы юноше на пользу. Однако на тех маленьких балах и дружеских приёмах, что еженедельно устраивала Кэтрин, его никто не ждал – он не был приглашён. Конечно, Том мог выйти к гостям и без приглашения по праву члена этого дома. Но его личность оказалась абсолютно несовместима с наглостью. Это был не его порок.

Томас тихо сидел в одиночестве, и в эти часы книги были его единственными друзьями, хотя и не всегда. Порой он любил покидать пределы поместья. По несколько часов иногда до наступления сумерек Том бродил по окрестностям владений семьи Хёрст. Ему нравилось сидеть на траве, опершись спиной о ствол векового могучего дуба, возвышающегося над всеми остальными деревьями у окраины леса. Окружённый запахом весны, шумом ветра и пением птиц, Томас читал письма Анны. Он брал их с собой, перечитывая снова и снова. Её строки согревали его сердце. Прижимая листок с письмом к своей груди, Том закрывал глаза и мысленно отправлялся к ней, за тысячу миль отсюда…

* * *

В Европе лорд Хёрст бывал сотню раз. Париж, Версаль, Вена, Прага, Будапешт и множество городов Италии были для него почти домом. Он знал каждый уголок этих мест, как свои пять пальцев. Пребывая в том или ином городе, Анна не отходила от Бенджамина ни на шаг: риск потеряться был очень велик. Увиденные ею города оказались довольно крупными. На её взгляд, уж точно не меньше родного ей Лондона.

Медовый месяц проходил насыщенно. Лорд Хёрст позаботился об этом в полной мере своих стараний. Анна ничем не была обделена; развлечений оказалось больше, чем она могла себе представить.

Друзья лорда Хёрста жили по всей Европе. В Париже и Вене их оказалось около дюжины. Прибывая в новый город, он незамедлительно извещал об этом некоторых из них. И уже совсем скоро большинство друзей лорда Хёрста устраивали пышные балы и приёмы в честь его прибытия и, конечно, его новоиспечённой супруги.

Разумеется, Анне всё это нравилось: красивые места, прогулки по не знакомым, но знаменитым улицам, театры, рестораны, магазины… Запах настоящей жизни, о которой грезит каждый человек. Было бы глупо отрицать этот факт. Но тоска по Томасу брала верх над всеми удовольствиями. Он остался там, совсем один… Неизбежная жестокость для них двоих. Да, для двоих, ведь без Тома Анна тоже чувствовала себя одинокой. Все эти люди, знакомства с которыми, казалось, никогда не прекратятся, не были ей друзьями. Их улыбки и слова ничего не значили. Люди этого общества уважали лишь себе подобных. Они любили только деньги, титулы и красоту. Слова лести и улыбки дружбы скрывали многоликую зависть. Мужчины завидовали лорду Хёрсту, глядя на Анну, его очаровательную молодую жену, а женщины завидовали ей, и причин тому было неисчислимое множество. Все эти приёмы и торжества в Париже, Риме, Вене… – балы притворства! С одной стороны Анне нравился этот блеск и роскошь, музыка и танцы – она была рождена в этом великолепии. Любовь к прекрасной жизни текла в её жилах вместе с кровью. Но само общество… Анна поняла, что начинает презирать всех этих людей. Зависть, о существовании которой ей довелось узнать ещё будучи маленькой девочкой, присутствовала в глазах каждого смотрящего на неё лица. Теперь Анна научилась видеть её также чётко, как некоторые люди могут видеть тени призраков. Любезные беседы в тесном дамском кругу сменялись беспочвенными сплетнями, едва Анна успевала покинуть их общество. Томас был единственным человеком на всей земле, с которым она чувствовала себя собой. Он был настоящим, не таким, как все. Анна хранила в себе образ Тома, и он незримо сопровождал её всюду, где бы она ни находилась.

Вокруг стоял нестихаемый шум. Большой венецианский карнавал в честь начала лета собрал на своих улицах весь город. Музыка звучала везде! Венеция была окутана праздником, а в воздухе витал дух самой беззаботности.

В этот день, как, впрочем, и в остальные, Анна выглядела великолепно! На ней было платье из нежнейшего шёлка пудрено-розового цвета, на плечах полупрозрачная длинная накидка более бледного оттенка, вся расшитая золотыми блестящими нитями, белые перчатки и, конечно же, маска, по случаю карнавала, с золотистыми завитками и переплетениями, напоминающими кружева. Она скрывала её лицо лишь наполовину. Этот образ придавал Анне очаровательную загадочность. Лорд Хёрст тоже выглядел безукоризненно в своём элегантном тёмно-синем праздничном костюме.

Дворец маркиза Раренье, давнего друга Бенджамина, находился совсем недалеко от их гостиницы, но Анна и лорд Хёрст отправились к нему более коротким путём – по каналу, так как пройти через толпу всюду веселившихся венецианцев было бы тяжело.

Столь оживлённый и яркий праздник побуждал к веселью каждого. Но сердце Анны было полно невыносимой тоски.

– Когда мы вернёмся в Англию? – спросила она мужа, сидя рядом с ним в узкой гондоле.

– Я даже не знаю… Разве тебе здесь невесело? – он с удивленной улыбкой поднял брови.

– Конечно, весело, – Анна на одно мгновение тоже улыбнулась, совсем нехотя. – Но мы путешествуем уже три месяца! Я очень сильно скучаю по Тому… Это невыносимо тяжело! Бенджамин, у тебя есть сестра. Уверена, ты должен понимать мои чувства. Давай вернёмся, прошу! – она положила свою ладонь на его руку и умоляюще посмотрела в глаза. – Все эти приёмы… Мы уже посетили по крайней мере полсотни из них. Приглашения так и сыплются одно за другим. Я даже представить не могла, что в Европе у тебя больше знакомых, чем в Англии.

– Я и сам уже забыл, что их так много. Я помнил только некоторых из них, остальные же откликнулись сами, как только узнали о моём приезде, – отвечал он. – На приглашения таких влиятельных людей, как маркиз Раренье, нельзя отвечать отказом. Он мой давний друг, и мы, в любом случае, должны явиться на его бал. А что касается немедленного отъезда, – Бенджамин устало вздохнул, – милая Анна, ты уже в пятый раз просишь об этом. Наше путешествие тебе не доставляет удовольствия?

– Доставляет, и мне безумно всё нравится! Но я…

– Да, да, помню, ты скучаешь по своему брату, – он сам завершил её фразу. – Томас уже взрослый, почти мужчина, и он не один: Кэтрин позаботится о нём. К чему тревоги? А тоску стоит перебороть. Тебе не вечно быть с ним рядом. Пойми это уже сейчас, и тогда тебе станет легче.

Это был отказ. Поняв это, Анна стала слышать голос мужа лишь наполовину, углубившись в горечь своих мыслей. Бенджамин не мог слышать плач её сердца. Оно страдало слишком тихо.

– Навестим моего кузена Ричарда. Он живёт на юге Италии, а затем вернёмся, обещаю! – утешительно заверил он. – Скоро сезон винограда и, к тому же, мне интересно: в каком состоянии моя вилла. Надеюсь, он её не угробил.

– Твоя вилла? – переспросила Анна, снова подняв на Бенджамина почти потухший взгляд.

– Да. Я позволил ему там жить, ведь больше негде. Его попытки стать более богатым, используя плоды своих научных идей, потерпели неудачу. Ричард вложил в разработки всё своё наследство. Но я, ведь, не мог оставить его на улице. К тому же, после несколько позорного провала в делах Ричард упрямо не захотел оставаться в стране, – рассказывал лорд Хёрст. – На вилле я жил лишь однажды по просьбе моего отца, но совсем недолго: следил за сбором винограда, вёл дела. Позднее это должен был делать кто-то другой, и Ричард стал отличной кандидатурой на эту должность. Он женился четыре года назад, обзавёлся детьми. Я не видел моего кузена триста лет! Хочу сделать ему сюрприз! – он предвкушённо улыбнулся.

– Это так великодушно, Бенджамин! – Анну тронул его поистине человеческий поступок.

«Жаль, что мои кузины оказались не столь добры, чтобы хотя бы полюбить меня», – подумала она.

– То был мой долг: мы родственники. Кто ещё придёт на помощь, если этого не сделает родной человек?

Божественный праздник во дворце маркиза не стал завершением свадебного путешествия. Лорд Хёрст был упёрт, и его намерение отправиться дальше не переменилось.

Анна с детства не была склонна к проявлению капризов. Однако сейчас ей впервые в жизни захотелось настоять на своём с помощью слёз, скандала, истерики и всего прочего, что могло помочь ей добиться цели. Вернувшись в гостиницу поздно ночью, Анна постаралась уснуть, хотя это далось ей с трудом. А утром, едва муж успел открыть глаза, Анна немедленно привела в действие свою повторную попытку.

– Я хочу вернуться! – совсем серьёзно произнесла она. И её слова прозвучали ни как просьба, а как требование. – Твоя встреча с кузеном может подождать месяц-другой. Ты не извещал Ричарда о своём визите. Он нас не ждёт. А значит, ты ещё можешь передумать.

– Ох, Анна… – протянул он, откинувшись на спинку кресла. – Мы же вчера всё обсудили. Зачем заново начинать этот разговор?

– Сегодня мне снился Томас. У него был грустный взгляд, совсем печальный, – её глаза заблестели от слёз, как два драгоценных камня. – Он сказал, что хочет видеть меня. И я этого хочу!

– Тоска возбудила в тебе невероятно сильное воображение, и оно воспроизвелось во сне, – спокойно ответил он. – Я тоже скучаю по Кэтрин, но мне достаточно знать, что она жива. Это даёт мне повод оставаться спокойным.

И тут Анна вспылила!

– Бенджамин, я хочу домой! – это уже был крик. – Я вдоволь насытилась всеми этими визитами! Дорога обратно и без того займёт уйму времени!

– Однако не только твои глаза похожи на море, – он встал и медленно подошёл к ней. – Твой характер, оказывается, тоже непредсказуем, как океан – такой же переменчивый: то спокойный, то буйный и совсем неукротимый. А я всего-навсего одинокий моряк и сейчас, кажется, рискую угодить в глубину твоей безжалостной пучины… – Бенджамин страстно взял Анну за плечи, желая слиться с ней в горячем поцелуе.

– Ах, как же Вы хитры, милорд! – Анна слегка оттолкнула его от себя. – Ты ещё не дал мне ответа! – она сложила руки перед грудью, а её настойчивый взгляд молча говорил: «Я жду!»

– Всё-таки Эмили была другой: такой покорной… – произнёс он.

Но Анна не отреагировала, и стояла, не переменив взгляда.

– Мой ответ – нет. Прости, но я должен повидать Ричарда. Я могу заверить тебя лишь в одном: надолго мы у него не задержимся. Даю слово!

Исход этого разговора Анна не могла назвать абсолютной победой. Но, всё же, некий положительный результат ей удалось извлечь. Своё слово Бенджамин сдержал. И хотя в его планах было провести на вилле не меньше месяца, он и Анна покинули Ричарда уже через десять дней.

Обратный путь выдался тяжёлым, утомительным и долгим. Но Анна знала: она возвращается к Томасу. И только это придавало ей сил.

 

Глава 32

– Кэтрин! – воскликнул лорд Хёрст, раскинув руки для объятий навстречу сестре. – Вот и мы!

– Ну, наконец-то! Как долго тебя не было! – она подошла, и они обняли друг друга. – Я получила твоё письмо. Мы вас уже давно ждём.

– Здравствуй, Кэтрин! А где Томас? – спросила Анна, так как он не вышел встречать их вместе со всеми.

– Томас? Ааа… он, кажется, ушёл за пределы поместья. Должно быть, изучает природу. Погода нынче дивная! – с лица Кэтрин не сходила улыбка. Подозрительная редкость… – Дорогая, – затем она подошла к Анне и тесно прижала её к себе, обхватив руками. – Я так надеялась, что ты последуешь примеру покойной Эмили и тоже свалишься в какой-нибудь глубокий овраг, – прошептала ей на ухо Кэтрин.

Анна побелела. От её слов она впала в оцепенение и ужас.

– Что с тобой, милая? – спросил Бенджамин, взглянув на её ошарашенное лицо.

– Анна очень устала, – резко ответила за неё Кэтрин. – Ещё бы… разве шутка добраться сюда из самой Италии! Миссис Гарди, приготовьте для леди Хёрст горячую ванну.

– Нет! – испуганно возразила Анна, сделав жест рукой. – Пусть этим займётся Энн, пожалуйста! – она взглянула на свою служанку.

– Конечно, миледи, я всё сделаю!

Кэтрин недовольно глянула на экономку, и они одновременно скривили лица.

Анна отдала свою шляпку Энн, решив сперва отыскать Томаса.

– Вы не знаете, куда мог пойти мой брат? – спросила она девушку.

– Нет, мадам. Но как-то раз, когда я убирала Вашу комнату, я видела, как мистер Фэлд направлялся в сторону леса.

Анна незамедлительно пошла искать его. Да, она очень устала в дороге, но желание принять ванну и получить заветный отдых оказалось слабее желания увидеть Томаса.

Он находился там же, где любил бывать чаще всего – на своём излюбленном месте возле дуба. Анна громко звала его, подходя к лесу всё ближе и ближе. Том, услышав её голос, сперва решил, что это всего лишь его воображение, иллюзия каждодневной мечты. Но когда ветер вновь донёс до него голос Анны, он взволнованно поднялся с земли и, озираясь вокруг себя, крикнул ей в ответ.

И вот они, наконец, увидели друг друга! Анна со всех ног помчалась к нему навстречу, придерживая подол своей юбки. А Том ринулся к ней, выронив из рук книгу.

– Ты вернулась! Ты здесь! – взволнованно крикнул он, обнимая Анну крепче, чем когда-либо. – Я так ждал тебя!

– Мой милый Том! Об этой минуте я мечтала каждый день! – с застывшим дыханием ответила она. – Ты не вышел встречать меня, и я встревожилась.

– Я не знал, что ты приезжаешь.

– Как? Тебе не сообщили? – поразилась Анна.

– Нет. Никто не обмолвился даже словом.

Она лишь тяжело вздохнула.

– Что ты здесь делал, да ещё и совсем один?

– Читал, – в этот миг Том заметил, что в его руке нет книги. – Только я, вероятно, обронил свою книгу. Нужно будет её найти.

Анна не сводила с него глаз, жадно всматриваясь в каждую чёрточку его прекрасного лица.

– Здесь очень красивые места. Я часто гулял тут, пока тебя не было. В доме мне несколько неуютно: леди Кэтрин не терпит моего общества.

– Она и меня не терпит. Я бы даже сказала – ненавидит.

– Но – почему? – удивился Томас.

Анна рассказала ему о случившемся, о том неожиданном моменте, холодный ужас которого не покинул её.

– Нужно рассказать всё лорду Хёрсту! – возмущённо и рассерженно произнёс он. – Это слишком! Он должен поговорить с ней, защитить тебя!

– Я не хочу пока обременять его. Сейчас Бенджамина ждёт масса дел. Он всю дорогу твердил мне об этом. Я постараюсь сама контролировать ситуацию. Главное – будь со мной рядом, не оставляй меня наедине с ней!

– Конечно! И, если придётся, я сам буду защищать тебя! – отважно выдал Том.

Анна улыбнулась и тут же решила сменить эту тему на более приятный разговор.

– Кажется, ты стал выше, – она подошла к нему ближе, желая сверить рост Тома со своим. – Да, несомненно, выше, и ещё ты стал более мужественным… Боже, я, как-будто год не видела тебя! Идём скорее в дом, – Анна взяла его под руку, – нам о многом нужно поговорить!

Долгое расставание Анна и Томас компенсировали временем, что было дано им теперь. Тайное место Тома у окраины леса стало местом для них двоих. Находясь в тени этой блаженной обители, они чувствовали себя совершенно свободными. Леди Кэтрин и экономка находились слишком далеко, и это давало Анне ощущение полной гармонии. Она могла говорить с Томом о чём угодно: о прошлом и настоящем без страха, что их могут подслушать.

Почти всё лето лорд Хёрст провёл, погрузившись в дела. Он находился либо в своём кабинете, либо в разъездах по стране. Довольно часто Бенджамину приходилось пропускать обеды или ужины, даже если он находился в поместье.

Для Анны стало почти пыткой сидеть за обеденным столом вместе с Кэтрин. Всякая её реплика звучала язвительно; все её слова выдавались, как попытка унижения и злобы. Каждую минуту, находясь в обществе этой ужасной женщины, Анна была готова ко всему, но она настоятельно просила Томаса молчать и ни в коем случае не заступаться: ей не хотелось, чтобы ненависть Кэтрин настигла и его. Для леди Хёрст Том был всего-навсего тенью самой Анны, и Кэтрин понимала: избавившись от неё, она избавится и от Томаса. Миссис Гарди, безоговорочно выполняющая все поручения хозяйки касательно издевательств над Анной без жалости и укоров совести, была правой рукой Кэтрин, её оружием в этой войне.

– Этот суп недостаточно горячий, – сказала как-то за обедом Анна. – Марта, унесите его и, пожалуйста, принесите более горячий.

В этот раз лорда Хёрста в поместье не было.

– Суп необходимо подогреть. Хозяйка недовольна, – сообщила служанка, войдя в кухню.

Миссис Гарди стояла у большого деревянного стола и выкладывала из корзины купленные продукты:

– Какая именно хозяйка недовольна супом?

– Леди Анна, – ответила девушка и собралась вылить остывший суп из тарелки в помойное ведро.

– Постой! Поставь тарелку на стол, – остановила её экономка. – И ничего не греть! Пусть стоит здесь десять минут, а потом подашь его снова.

– Нооо…

– Никаких «но», Марта! Делай, что велено!

– Меня, ведь, уволят за такую выходку, – почти шёпотом и совсем робко произнесла девушка.

– Нет, не уволят! – смело возразила миссис Гарди. – Анна нам не хозяйка, а то, что я сейчас велю сделать – приказ леди Кэтрин. Это её воля, а мы лишь повинуемся.

Десять минут Анна просидела в ожидании своей тарелки. Том прекрасно понял, что происходит. В нём закипала злость, и он уж было отодвинул стул, желая ворваться в кухню и устроить служанке разнос, но Анна остановила его своим пристальным взглядом.

Кэтрин, с наслаждением причмокивая и словно подразнивая Анну, медленно черпала суп ложкой, бросая на неё ехидные косые взгляды. Наконец, тарелка была снова подана. Марта поставила её на стол дрожащими руками, и суп едва не пролился через край.

Анна взяла ложку и попробовала:

– Да он же совсем холодный! Вы издеваетесь?

– Прекрасный суп! Некоторые люди просто слишком предвзяты и требовательны. А всем нельзя угодить. Ступай, Марта! – вступилась Кэтрин, а затем спокойно вытерев салфеткой губы, покинула столовую.

Служанка направилась в сторону кухни, но Анна догнала её и, жёстко схватив за руку выше локтя, заставила обернуться.

– Говори, говори немедленно! Чья это выходка?! – вскричала Анна. – Это ты сделала?

– Нет, нет, миледи, – напугано пробормотала Марта, – это не я, клянусь! Так приказала миссис Гарди по велению леди Кэтрин. Что я могла поделать? – девушка дрожала, как осиновый лист.

– Хорошо, – Анна ослабила пыл и отпустила её руку.

В эту минуту подошёл Том:

– Анна, прошу, успокойся! Они только этого и добиваются: хотят свести тебя с ума! Сейчас я сам подогрею твой суп. Прошу, присядь, – умолял он в то время, как Анна вся задыхалась от гнева. – Завтра утром вернётся лорд Хёрст, и я всё ему расскажу. А, впрочем, я решу всё сейчас! – он ринулся к кухне.

– Нет! – она заставила его остановиться и упёрто покачала головой.

– Но почему ты не позволяешь мне защитить тебя?

– Я сама всё решу! Пламя их ненависти не должно поглотить и тебя. Ты этого не заслужил, Том. Я не допущу! Я всё ещё остаюсь здесь хозяйкой, и я прогоню эту змею, миссис Гарди из поместья! Хотя бы её, раз уж другую, к несчастью, я прогнать не в силах!

Анна постаралась немного прийти в себя, хотя по всему очевидно, это было очень трудно. Она настойчиво попросила Тома уйти в его комнату.

– Ты уверена? – в волнении поинтересовался он.

– Да, вполне! Я уже совсем спокойна. Не тревожься за меня, Том! – Анна слегка улыбнулась, дабы заверить его в силе своего самообладания.

Когда Томас покинул столовую, Анна с уверенным выражением лица и присущим ей правом хозяйки поместья вошла в кухню. Все тут же замолчали. Она внимательно и неспеша оглядела находившихся здесь слуг, остановив глаза на экономке. Миссис Гарди сидела у стола и с наслаждением пила чёрный чай из хозяйской чашки, сделанной из тончайшего фарфора. Она не повела и взглядом, словно в кухню никто и не входил.

– Полагаю, Вы забыли своё место в этом доме! – начала Анна. – Ваша сегодняшняя выходка перешла последнюю границу моего терпения! Я даю Вам полчаса, чтобы Вы могли покинуть мой дом, – твёрдо заявила она.

– Ваш дом? – экономка рассмеялась и встала из-за стола, взяв в руки блюдце с чашкой. – Как же Вы глупы… Неужто Вы до сих пор не можете взять в толк: у Вас здесь нет ничего своего, а мы подчиняемся только леди Кэтрин. Я уйду в том случае, если хозяйка попросит меня об этом. Однако Вы можете кое-что сделать, чтобы облегчить своё существование – уйти самой!

Все слуги без движения замерли, будто статуи. Анна даже забыла об их присутствии. Её гневный взгляд был направлен только на экономку. Никогда прежде ей не доводилось испытывать большей ярости, нежели сейчас. Люди и обстоятельства способны переменить натуру и подлинный характер человека. И порой даже мы сами забываем: кто мы есть на самом деле и какими были раньше.

Анна довольно близко подошла к экономке и резко выбила из её рук чашку. Миссис Гарди испуганно вскрикнула. Чашка и блюдце отлетели в сторону и, ударившись о пол, со звоном разлетелись на тысячи крошечных осколков.

– Не дождётесь! – с вызовом произнесла Анна.

Женщина в ужасе остолбенела. Её бросило сперва в холод, а затем – в жар. Уж такого она явно не ожидала, и это читалось в её ошеломлённых глазах. Что-то ответить она не успела – Анна покинула кухню и вернулась в столовую. Аппетит у неё напрочь пропал, да и остывший суп выглядел совсем непривлекательно, но зато чай в заварнике был ещё вполне горячим. Анна на мгновение присела на стул. Шок, как следствие случившегося, стал медленно отпускать её сознание. Пожалуй, те же ощущения испытывает человек, очнувшийся после сильного снотворного. Картинка минувшей сцены чётко предстала перед лицом Анны, как-будто она увидела всё это снова, но со стороны, глазами наблюдателя. И тут Анна впала в повторный шок, но уже от себя самой. «Я на самом деле так сделала? Это была я?» – мысленно спрашивала она себя.

В былое время Анна никогда не смела повысить на кого-либо голос. Более того, она даже не знала, как это вообще возможно! А сейчас она стала совсем иной; всё шло не так, как предполагало её ожидание. Необходимо было принять какие-то меры, но что именно? Взяв с собой заварник и чашку, Анна в тяжких раздумьях удалилась к себе.

 

Глава 33

В кухне стояла тревожная тишина. Миссис Гарди, словно пережив самое большое потрясение в своей жизни, траурно опустилась на стул. Фарфоровые осколки её любимой чашки, которую она тайно брала из хозяйского сервиза всякий раз, когда желала выпить чаю, усыпали, казалось, весь пол.

– Уберите здесь! – повелела экономка, взглянув на одну из служанок, а затем она недовольно посмотрела на Марту. – Ты ей всё рассказала? Сказала, что это я тебе повелела?

– Мне пришлось, мадам! Леди Анна чуть душу из меня не вытрясла! Что мне было делать? – оправдывалась та. – К тому же, это, ведь, правда.

– Что ж, ладно! Но тогда нам придётся условиться, что, если об этом или о чём-либо другом спросит лорд Хёрст, ты будешь всё отрицать! Если хозяин узнает правду, я лишусь своего места, а что до тебя, Марта, леди Кэтрин не простит предательства и прогонит тебя из поместья вслед за мной. Понимаешь?

Девушка молча кивнула головой, как послушный ребёнок.

– И вообще – это всех касается! – экономка окинула заклинающим взглядом присутствующих слуг. – Молчите! И тогда всё останется по-прежнему неизменно.

* * *

Всё обдумав, Анна поняла, что Том прав: лорд Хёрст должен всё узнать! Только он может защитить её – спасти от двух демонов, умело скрывающих свой подлинный лик под масками доброй сестры и милейшей экономки. Томас одобрительно поддержал её решение, ведь иного выхода они не сумели найти.

С надеждой на лучшие перемены Анна нетерпеливо ждала возвращения Бенджамина.

В поместье лорд Хёрст возвратился усталый и совершенно не расположенный к разговору. Как, впрочем, и всегда. Но Анна знала: ей он не сможет отказать. Она встретила его нежным поцелуем и, позволив мужу немного отдохнуть, попросила уделить ей всего несколько минут. Они заперлись вдвоём в библиотеке. Дверь здесь была достаточно плотная: любая беседа, проведённая в этой комнате, определённо точно оставалась конфиденциальной.

Кэтрин заметила, как её брат и Анна скрылись за дверью библиотеки и догадалась, о чём, вероятнее всего, пойдёт их разговор. Однако эта мысль совсем не напугала её. В глубине души Кэтрин лишь посмеялась над отчаянной попыткой Анны найти в этом доме спасение – и не более того.

Лорд Хёрст внимательно выслушал подробный рассказ Анны, но слышать все те вещи, о которых она говорила, ему было весьма неприятно, ведь, речь шла о его горячо любимой сестре!

– Всё это звучит так нелепо… Моя сестра хочет извести тебя, а миссис Гарди оказывает ей в этом содействие… – он недоверчиво повёл глазами.

– Да, она её марионетка! Я понимаю, тебе не хочется верить в такое, но я должна была сказать. Кэтрин всюду расставила свои ловушки. Я боюсь сделать шаг, боюсь угодить в одну из них. Я уже измотана её нескончаемыми кознями!

– Абсолютное несовпадение фактов! Я видел, как относятся к тебе моя сестра и миссис Гарди. Кэтрин много раз говорила мне, в каком она восторге от тебя, восхваляла твои таланты. Да, в былое время она хотела, чтобы я женился на Мэри Хьюз. Но сейчас Кэтрин поняла, что ни одна девушка в мире не может быть лучше тебя, и она сама мне об этом сказала. Я в замешательстве…

– Ложь! Она ненавидит меня! Кэтрин ведёт себя так нарочно, чтобы в нужный час ты мне не поверил! Это же очевидно, Бенджамин!

– Прекрати! – он резко поднялся с кресла, нахмурив брови. – Моя сестра всегда искренна со мной! Всегда!

– Я ожидала, что ты мне не поверишь… Что ж, тогда спроси у Томаса, у слуг с кухни. Они подтвердят мои слова, – Анна встала и покинула библиотеку.

Негодование разрывало лорда Хёрста на части: одна – охотно рвалась поверить Анне, а другая – отчаянно доверяла сестре. Он не стал ждать и стремительно направился в кухню, желая получить необходимые ответы.

Миссис Гарди тоже находилась там. Она была полностью готова к любым его вопросам. При появлении хозяина экономка тут же встала, как делала это всегда, ожидая выслушать любое поручение.

– Миссис Гарди, только что моя жена поведала мне о неких ужасающих фактах. Её рассказ ставит меня в тупик, – он устало опустился на стул и попросил налить ему вина. – Быть может, Вы уже догадались, что именно я имею ввиду? Расскажите мне!

Экономка подала лорду Хёрсту наполненный вином бокал и приняла растерянный вид.

– Сэр, я совсем не понимаю, о чём Вы говорите… Что именно я должна рассказать? – затем последовала пятисекундная пауза. – А, впрочем, я, кажется, догадалась. Вчера леди Анна видела, как я случайно уронила чашку из её любимого сервиза. Это её очень разозлило. Чашка разбилась, к сожалению. Мне очень жаль, что я была такой неловкой! – провинившимся голосом, говорила женщина. – Прощу Вас, сэр, вычтите за эти деньги из моего жалованья, но только не увольняйте!

Миссис Гарди сделала хороший ход. Бенджамин, выслушав её убедительное сожаление по поводу всего-навсего разбитой чашки, почти точно убедился, что экономка ни в чём не виновата, и она действительно не подозревает о подлинных причинах его к ней визита.

– Чашка… – протянул он. – Нет, дело вовсе не в ней.

– А в чём же тогда, сэр? – якобы недоумевая, спросила экономка.

Лорд Хёрст предложил ей присесть, а остальных слуг попросил оставить на время свои дела. Рассказ Анны он передал всем с точностью деталей. И в своём последнем вопросе он изъявил желание знать: правда это или же нет.

Миссис Гарди и слуги с удивлением стали всё отрицать. Будь здесь сэр Рочфорд, он бы смог увидеть тень фальши в их лживых словах и лицах. Но лорд Хёрст, увы, не обладал способностью видеть дальше, минуя лицемерную оболочку. К тому же, где-то внутри себя, он хотел, чтобы слова Анны не подтвердились, и поэтому с радостью принял ложь экономки.

Кухарки вновь принялись за работу, а лорд Хёрст задумчиво замер в молчаливой паузе.

– Я пытаюсь понять: зачем Анна выдумала эту нелепость? – произнёс он, как-будто в воздух, не обращаясь к кому-то конкретно.

– Миледи, должно быть, не простила меня за разбитую чашку и решила отомстить. Но.., Вы позволите сказать, сэр?

Бенджамин поднял на женщину глаза.

– Да, я Вас слушаю.

– Вероятнее всего, Ваша жена, сэр, как и многие другие молодые леди, просто отчаянно хочет привлечь к себе внимание всего дома, – разъяснительно говорила экономка. – Очевидно, его ей не вполне хватает. И всему виной молодость, сэр!

– Несомненно, – ответил он и немедленно направился в комнату Кэтрин.

Лорд Хёрст решил рассказать обо всём и сестре, но не из желания отыскать правду. По его мнению, он её уже нашёл. Бенджамину был нужен совет касательно странного поведения его молодой супруги.

– Я знаю в чём проблема, – ответила Кэтрин, выслушав негодование брата. – Анна слишком много общается с Томасом: они проводят вместе часы напролёт, читают книги, которые впоследствии порождают различные глупые мысли в её голове… Том ещё юный молодой человек. Я считаю, что Анна должна общаться со мной и моими подругами. Это воспитает в ней более взрослый, выдержанный характер.

– По-твоему, я должен заставить её? – он развёл руками. – Что ты предлагаешь?

– От её брата необходимо изб… – едва не выдала она. – Том должен куда-нибудь уехать на время, учиться, например…

Предложение Кэтрин стало ещё одной попыткой сделать Анне больно. В эту минуту она питала ярую надежду, что, разлучившись с Томасом, Анна не захочет здесь оставаться. Уж она позаботится об этом! За всё время, проведённое рядом с Анной, Кэтрин успела заметить, как сильно она привязана к своему брату.

– Это пойдёт на пользу им обоим. В отсутствии Тома Анна будет вынуждена больше общаться со мной. А я, поверь, сделаю из неё настоящую женщину!

Лорд Хёрст подпёр подбородок рукой и задумчиво посмотрел на сестру:

– Наверное, ты права! Меня теперь часто нет дома. У тебя было больше возможностей наблюдать за ней. Всякие глупости, которые она обсуждает с Томасом, явно вредят её характеру. Твоё влияние действительно поможет моей жене стать лучше!

– Но пока её брат здесь, Анна не станет искать моего общества, – настойчиво твердила Кэтрин. – Сейчас для неё в этом нет резона.

– Я уже это понял, Кэтрин. Мы поступим так, как ты предложила.

Леди Хёрст удовлетворённо улыбнулась, ощутив вкус победы, а Бенджамин, полный решимости осуществить идею сестры, направился в свой кабинет.

 

Глава 34

Увидев довольный взгляд Кэтрин и ничем не напуганную экономку, Анна поняла без слов: они сделали всё, чтобы Бенджамин не поверил ей. Его преданность и любовь к сестре были превыше всего. Единственная надежда Анны обрести защиту потерпела крах. Том пребывал в неменьшем замешательстве.

…За ужином собрались все. Лицо Анны выглядело потерянно-равнодушным. На мужа ей совсем не хотелось поднимать глаза, а леди Кэтрин была ей нестерпимо омерзительна. Анна изо всех сил старалась вообразить, будто, кроме неё и Тома, за этим столом никого нет. Но тут раздался голос лорда Хёрста:

– Сегодня меня посетила одна мысль, – начал он, и все заинтересованно перевели на него взгляды. – Томас, так как, к несчастью, твоего отца больше нет, я обязан позаботиться о тебе и, конечно, о твоём будущем. Никто другой этого не сделает, а на меня теперь возложен долг ответственности.

Томасу стало интересно, а вот Анна несколько насторожилась.

– Я принял решение отправить тебя учиться за границу, как только тебе исполнится семнадцать. Я заметил, что тебе очень интересны книги по экономике. И, вспомнив об этом, я понял, что именно может заинтересовать тебя. Поедешь в Женеву, – сказал Бенджамин, и в этот момент Анна ощутила, как её сердце перестало биться, – будешь обучаться банковскому делу. Уверен, Том, тебе понравится! Но прежде – отправишься к моему кузену в Италию. Он покажет, как ведутся дела на вилле по продаже вина, научит фехтовать и ездить верхом. Ты убедишься, что это совсем не сложно и заодно обуздаешь свой страх перед лошадьми. Анна, ты будешь гордиться своим братом! – лорд Хёрст посмотрел на неё и улыбнулся.

Томаса потрясла эта неожиданная идея. Да, учиться чему-то новому ему безумно нравилось, даже неважно – чему именно: его интересовало всё. Несомненно, получив столь щедрое предложение он обрадовался. Но единственной причиной, по воле которой Том решил отклонить его, было расставание с Анной. Ему не хотелось снова разлучаться с ней, а особенно – теперь, когда леди Кэтрин и миссис Гарди желали свести её с ума.

– Сэр, это так великодушно с Вашей стороны! Я Вам безмерно благодарен! – ответил Том. – Однако простите! Я не могу согласиться.

– Отчего же? – лорд Хёрст недоуменно развёл руками.

– Я не могу покинуть Анну: после смерти родителей мы поклялись никогда не расставаться. Так нам куда легче переносить утрату.

– Оставь, Том, это вовсе не расставание! Жизнь всё-равно рано или поздно разделит Вас на разные жизненные пути. У каждого из нас своё течение. Смелее вперёд и не робей! К тому же, я настаиваю и не приму отказ. Я и Анна будем ждать твоего возвращения. Правда, милая?

– Ну, конечно! – Анна посмотрела на Томаса, как-будто совсем смирившись с ситуацией. – Поезжай, Том! Твои успехи наполнят меня радостью, а гордость сполна возместит временную разлуку.

Душа Кэтрин торжественно ликовала. Всё шло так, как ей хотелось, а бедняжка Анна даже не предполагала, что предложение лорда Хёрста родилось на свет благодаря её манипуляциям. Кэтрин уж было хотела что-то сказать, так как её чрезмерная радость безудержно рвалась наружу, но вдруг её дыхание стало тяжёлым и, не говоря ни слова, она неожиданно покинула столовую.

– Что с ней такое? – спросила Анна. – Я сказала что-то не так?

– Нет-нет, дорогая! Кэтрин, вероятно, вспомнила о чём-то важном, что позабыла сделать. Ещё в детстве у неё была привычка резко покидать обеденный стол или удаляться во время беседы, не говоря ни слова.

– Но твоя сестра уже не маленькая девочка. Так поступать невежливо. Это вне такта приличий! – возмущённо возразила Анна.

– Ты права, но порой старые привычки трудно забыть. Я уже давно перестал придавать значение особенностям её непредсказуемого характера.

Следующим утром лорд Хёрст написал письмо своему кузену в Италию. Безусловно, Ричард не ответил отказом. Да и как бы он смог? Все эти годы он чувствовал себя безмерно обязанным лорду Хёрсту. И сейчас, приняв просьбу кузена, Ричард обрёл возможность хотя бы частично искупить свой долг и облегчить груз совести.

Получив ответ, Бенджамин безотлагательно сообщил Томасу о необходимости отправляться в путь.

Анна собрала всю силу своей воли в попытке смириться с настигшими её и Тома переменами. Но это было непросто. Узнав, что его отъезд может состояться со дня на день, она всю ночь провела в слезах. Мысли и страхи не позволяли ей уснуть. Порой случается так, что даже в окружении людей можно оставаться одиноким. Анна знала: с отъездом Тома она будет чувствовать себя именно так. Однако ей не хотелось показывать ему слёзы своих страданий. Она его любила, а любить, значит, – желать счастья тому, кого любишь. Томас хотел стать образованным человеком, достойным называться джентльменом. Анна не желала отнимать его мечту. «Когда-нибудь он вернётся, и я буду ждать эту минуту, не взирая ни на что!»

– Я пытался упросить лорда Хёрста отпустить тебя со мной в Италию, но он мне отказал, – говорил Том, прогуливаясь с Анной по саду. – Он сказал, что ты нужна ему здесь.

– Мы живём под его покровительством, за его средства, едим за его столом. У нас здесь нет права голоса. Иногда мне кажется, что я совершила ошибку. Хочется всё бросить и скрыться с тобой за тем горизонтом, – Анна, словно томящаяся в клетке птица, вожделенно посмотрела вдаль. – Но потом, обдумав всё хорошенько, я отбрасываю эту мысль прочь. Всё не должно так закончиться! Мы сыграем партию до конца, выполняя каждый выпавший ход. Поезжай и ни о чём не тревожься! Я думаю, что такой шанс может упустить только глупец! К тому же, Том, ты всегда хотел обучиться большему. Твоя способность мгновенно запоминать даже самые сложные вещи впечатлит всех также, как и меня.

– Анна, конечно, я рад! Это редкостная возможность, а для такого, как я, – вообще удача! Но меня не будет рядом, а лорд Хёрст не сможет тебя защитить. Его слепая вера сестре нерушима! – тревожно произнёс он.

– Не волнуйся за меня, Том! Я сумею за себя постоять! – Анна нежно взяла его руку. – Мне кажется, сейчас я стала сильнее, чем когда-либо раньше.

Том уехал. В расставании с Анной он старался увидеть и положительную сторону. И она, несомненно, была. Томас надеялся, что возможность получить образование даст ему в будущем шанс стать достойным её любви.

«И, может, когда-нибудь, когда мы станем равны, ты полюбишь меня так же, как люблю тебя я!» – шёпотом произнёс Том, глядя на смутный и почти исчезнувший вдалеке образ Анны.

 

Глава 35

Проходили дни. Однако без Томаса время, будто остановилось. Час превратился в день, а день – в вечность. Анна пыталась «уничтожить» все часы, положенные в сутках, «убивая» время с беспощадным хладнокровием. Она ложилась в постель очень рано и заставляла себя спать, как можно дольше, а затем покидала комнату лишь к полудню и тут же старалась увлечь себя различными делами. И даже ненавистное вышивание пополнило список её занятий. Все это, несомненно, помогало Анне заполнить свой досуг и заставить время идти чуточку быстрее.

Она избегала общества Кэтрин и совсем не говорила с ней. А в те дни, когда лорд Бенджамин находился в отъезде, Анна просила служанку приносить завтрак, обед и ужин в её комнату. Но Кэтрин не растерялась. Раз уж она лишилась возможности говорить Анне гадости, одновременно уничтожая её своим ядовитым взглядом прямо за обеденным столом, леди Хёрст прибегала к иным методам. Она часто запирала на ключ дверь библиотеки, где Анна любила уединяться и читать, крышку фортепиано, причём сразу всех трёх инструментов в доме, а ноты с пьесами, которые Анна однажды забыла забрать в комнату, Кэтрин с охотой и удовольствием швырнула в камин.

Каждое утро Анна просыпалась в ожидании очередного злорадного сюрприза. Но в присутствии лорда Хёрста Кэтрин была вынуждена вновь принимать облик непорочной, святой женщины. В эти дни Анна чувствовала себя более спокойно. Однако это было лишь временное затишье, недолгий момент, когда Анне удавалось сделать глоток воздуха, прежде чем Кэтрин снова продолжит издеваться.

– Скажи мне, Энн, ты и другие служанки хотя бы изредка наблюдаете за гостями, которые посещают наш дом, подслушиваете их разговоры? – спросила Анна, когда служанка разбирала её причёску после завершения очередного приёма.

Девушка слегка растерялась, а её глаза стали выглядеть тревожно.

– Не стоит бояться, Энн. Я всего лишь хочу знать.

– Да, мадам. Просто здесь так скучно… Я, порой, позволяю себе такую вольность, если удаётся сделать это незаметно, – совершив признание, девушка покраснела. – Мне так неловко, леди Анна, простите меня!

– Я вовсе не сержусь, оставь смущение. Напротив, я рада!

Служанку удивил её ответ.

– Знаешь, – продолжила Анна, глядя на её отражение в своём зеркале, – мне всегда хотелось знать, о чём беседуют эти странные дамочки. Все те улыбки и слова, которые они дарят мне в присутствии мужа – ложь. Стоит ему отойти, как они сбегают, расходятся по сторонам, не желая говорить со мной. А за своей спиной я то и дело слышу их нескончаемый шёпот.

Энн опустила глаза, и Анна, заметив это, тут же повернулась к ней лицом.

– Я же вижу: ты что-то знаешь. Я совсем одна в этом доме. Мне никто ничего не скажет. Здесь царит дух лжи и заговора против меня. Но я знаю – ты мне не солжёшь. Расскажи, что ты слышала сегодня или, быть может, в другие дни! – Анна настойчиво смотрела служанке в глаза.

– Они… они.., – запиналась Энн, – они называют Вас ведьмой и куртизанкой. Говорят, что Вы лгунья, выдающая себя за леди. Я слышала, как сегодня леди Кэтрин говорила своей подруге, как она рада, что ей удалось лишить Вас общества брата. Сказала, мол, без него Вы здесь долго не выдержите, упомянув какой-то план, который уже близок к завершению, – договорив, служанка испуганно прикрыла ладонью рот и отступила на полшага назад.

Анна онемела.

«Ей удалось? План? Но, как же… Я ведь была уверена, что это идея Бенджамина… Она его подговорила?» – в смятении, подумала она.

– Миледи, с Вами всё в порядке? – девушка попыталась предложить ей воды.

– Всё хорошо! Спасибо, Энн! Ты рассказала мне больше, чем я предполагала узнать, – Анна потянулась к шкатулке и, выбрав из неё кольцо с удивительным зелёным изумрудом, вложила его служанке в руку. – Это тебе за твою честность. Нет, ничего не говори! Ступай!

Девушка поблагодарила хозяйку и в изумлении от полученного подарка покинула её комнату.

Оставшись наедине с собой, Анна несколько минут сидела неподвижно. Гадкие и унизительные изречения тех женщин, которые ненавидели её без веских на то причин, руководствуясь всего-навсего нелепыми слухами, несомненно шокировали Анну. Впрочем, некоторая часть её самой уже знала об этом. В больший ступор её сознание ввергло другое.

«Это из-за неё Томас уехал! Ну, конечно! Бенджамин слишком занят делами. У него нет даже единой свободной минуты, чтобы думать о Томасе и, уж тем более – о его будущем», – произнесла она вслух, обращаясь к самой себе в зеркальном отражении. И в своих глазах Анна увидела искру гнева.

Любая война обязывает вступить в битву. У Кэтрин Хёрст было много преимуществ, благодаря которым она чувствовала себя уверенной. У Анны же в этой игре были слишком плохие карты. Но, как говорил её отец, иногда и со слабыми картами можно одержать победу. Даже у самого сильного и, казалось бы, непобедимого противника есть слабые стороны.

С этой минуты Анна стала вести себя иначе. Ещё вчера она старалась скрыться в любой из комнат поместья, дабы не видеть отвратительное лицо Кэтрин. Но сегодня Анна намеренно искала с ней встреч. Она снова решила обедать и ужинать в столовой. Анна смотрела на Кэтрин без единой капли робости или страха. В её лице читался вызов, сила и готовность дать отпор в нужный момент.

Кэтрин, конечно же, заметила перемену в поведении Анны, но не придала этому значения. Большую ошибку совершает тот, кто недооценивает своего врага. Это заблуждение очень часто приводит к поражению.

* * *

Минула ещё одна зима, а затем – и весна. Анна часто получала письма от Томаса с подробным рассказом о его каждодневных делах, новых событиях, приобретённых навыках и непередаваемом чувстве тоски по ней, которое не покидало его ни на минуту со дня их расставания.

Лорд Хёрст хотел, чтобы Том отправился в Женеву сразу из Италии, не возвращаясь в Англию. Но Анна настояла, чтобы Том всё же вернулся домой, прежде чем снова уедет, и провёл в поместье месяц-другой.

За ушедшее время не изменилось ровным счётом ничего: Кэтрин всё так же издевалась над Анной при любом удобном случае, используя все возможные для этого способы. Она сжигала вышитые ею картины, рвала её рисунки, оставленные в библиотеке. А когда Анна собиралась выйти прогуляться или же съездить за письмами к мадам Гришо, Кэтрин могла неожиданно подойти к ней, держа в руке баночку с чернилами, и с наслаждением выплеснуть их на пальто или платье.

Анна много раз представляла, как она бросается на Кэтрин и рвёт на ней волосы. И как же сильно ей хотелось возмездия за все те гадости, что Кэтрин сделала ей, отравив каждый день жизни в поместье. Но Анна понимала: леди Хёрст всё расскажет своему брату, миссис Гарди подтвердит, и он им поверит. Анна жаждала получить отмщение, но для этого ей нужно было применить нечто особенное.

Пока Анна не нашла того, что могло бы дать ей преимущества над этой женщиной. Пожалуй, кроме одной непонятной и пока ещё не раскрытой детали, когда Кэтрин вела себя странно… Она могла неожиданно и почти всегда без объяснений покинуть столовую, оставить своих гостей, резко замолчать во время разговора с кем-либо и с тяжёлым вдохом удалиться. Порой Кэтрин всё же извинялась, прежде чем уйти, но это случалось крайне редко. Она с большим трудом пыталась произнести пару слов. Глядя на неё, Анне казалось, будто на шею леди Хёрст кто-то внезапно накинул невидимую петлю, и она вот-вот задохнётся. Но ещё больше Анне казалось странным то, что её поведение никого не удивляет. Все, словно, знали, что происходит с Кэтрин, и только одна Анна оставалась в неведении. Впрочем, так оно и было.

Однажды она уже видела данную выходку Кэтрин: первый раз в день своей свадьбы и затем – за ужином в один из вечеров. Попросив разъяснения у Бенджамина, Анна получила вполне убедивший её тогда ответ. Однако сейчас она была абсолютно уверена: он скрыл правду! Он ей солгал! Но зачем? Очевидно, было нечто, что Кэтрин яро старалась утаить от её глаз и понимания. Много раз Анна пыталась проследить за леди Хёрст. Но та быстро скрывалась в своей комнате и запирала дверь на ключ.

Одним июньским днём леди Кэтрин чувствовала себя особенно счастливой. Это был день её рождения. Ещё утром Бенджамин вручил сестре роскошный подарок, а вечером в поместье прибыли все её друзья. Кэтрин веселилась, смеялась, пила шампанское, купалась во внимании гостей, а Анна не сводила с неё глаз.

– Милая, тебе не нравится праздник? Ты выглядишь слегка напряжённой, – заметил лорд Хёрст.

– Тебе показалось, – Анна беззаботно улыбнулась, сделав глоток вина.

– Тогда идём танцевать! – он забрал у неё бокал и предложил свою руку.

Но тут Анна обернулась и увидела, как Кэтрин спешно удаляется из гостиной.

– Не сейчас, Бенджамин! Мне нужно ненадолго отлучиться.

Лорд Хёрст даже не успел сообразить, как её рука выскользнула из его пальцев, и Анна скрылась среди толпы.

Кэтрин быстро шла по коридору. С каждым шагом её дыхание становилось всё более тяжёлым и прерывистым. Анна осторожно следовала за ней. Леди Хёрст, как всегда, вошла в свою комнату. Однако на сей раз у неё не оказалось даже одной лишней секунды времени, чтобы запереть дверь. Она лишь толкнула её рукой, не закрыв до конца.

«Наконец-то!» – радостно подумала Анна, заглянув в приоткрытую щель.

Всё происходившее внутри комнаты было видно отчётливо. Кэтрин, конечно, не видела, что за ней тайно наблюдают. Она подошла к столу, взяла продолговатый флакон из тёмного стекла и, нервно выдернув пробку, сделала один глоток. Анна поняла: это было лекарство.

Леди Кэтрин опустилась в мягкое кресло, которое стояло так, что Анна могла видеть её профиль лишь наполовину, но этого было достаточно. Спустя минуту Кэтрин с облегчением убрала с шеи руку. Её дыхание постепенно становилось ровным и спокойным.

Услышав звук приближающихся со стороны лестницы шагов, Анна отстранилась от двери и спряталась за угол. Это был лорд Хёрст. Он осторожно постучал и вошёл в комнату сестры, а дверь по-прежнему осталась приоткрытой.

– Ещё один приступ? Кажется, уже второй за сегодняшний день? – спросил он.

– Да, в этот раз мне показалось, что я не успею выпить это гадкое лекарство.

– Почему ты отказываешься от помощи врача? Я могу всё устроить, и он будет жить здесь постоянно. Тебе в любой момент может понадобиться его помощь!

– Нет! Ни за что! – твёрдо возразила Кэтрин. – Никаких врачей! Не хочу их даже видеть! Они все шарлатаны! Вспомни, сколько денег ты отдал в их грязные руки, но никто из врачей не смог вылечить меня. «Астма в самой тяжёлой форме» – это всё, что они смогли сказать, как-будто я сама не знала.

Бенджамин безнадёжно вздохнул и обнял сестру за плечи.

– Ах, перестань тревожиться, – Кэтрин махнула рукой. – Пока я пью эту дрянь, со мной ничего не случится. Я уже смирилась, что иного выхода нет. Вернись к гостям, Бенджамин! Скажи им, я скоро спущусь.

Дослушав разговор, Анна немедленно ушла. Оказавшись в своей комнате, она прижалась спиной к двери и задумчиво запрокинула голову: «Так вот в чём дело… Кэтрин безнадёжно больна!»

Анне не было её жаль: столь жестокая, подлая, лживая и холодная, как груда льда, женщина не заслуживала сострадания. Анна была поражена! С самого первого дня их встречи леди Хёрст казалась ей той, которую нельзя сломить или заставить страдать. Но в реальности она оказалась слабой, беспомощной, и жизнь её зависела всего от одного глотка горького лекарства…

 

Глава 36

К обеду следующего дня Анна получила от Томаса письмо, и его содержание зажгло в её глазах свет счастья. «Он возвращается!» – дрожащим от радости голосом произнесла она. Чудесная новость согрела каждую частицу её тела, и Анна вновь почувствовала себя живой. Том подсчитал каждый час предстоящего ему пути и написал Анне точную дату своего возвращения.

– Бенджамин! Бенджамин! – Анна вбежала в кабинет мужа.

– Боже мой, ты вся сияешь! – лорд Хёрст отложил в сторону бумаги и улыбнулся, взглянув в её глаза. – Хорошие новости?

– Очень хорошие! Это письмо от Томаса! Он скоро будет здесь! Какое сегодня число?

– Двадцать седьмое июня, если я не ошибаюсь.

– Значит, уже через два дня! Письмо, очевидно, задержалось в пути. Он давно его послал.

– Что ж, мы можем дать небольшой бал в честь его возвращения, – предложил лорд Хёрст. – Сделаем Томасу приятный сюрприз. В начале осени ему снова придётся нас покинуть и тогда, находясь вдалеке от дома, Том не будет одинок: с ним останутся тёплые воспоминания.

– Они и со мной останутся, будут согревать меня, пока он опять не вернётся. Но сейчас мне бы не хотелось думать о его вновь последующем отъезде. Важно лишь то, что происходит сейчас.

«Всего два дня, и я его увижу!» – Анна вдохновлённо выбирала для себя платье и представляла момент их встречи. На вопрос Бенджамина: кого ему пригласить на бал, Анна ответила с абсолютным равнодушием, полностью предоставив ему право выбора гостей. Анна хотела только одного – показать Тому, как она его ждала и сильно по нему скучала!

– Бал в честь её брата? – поразилась Кэтрин. – Не велика ли честь?

– Эта честь вполне оправдана, – отвечал ей Бенджамин. – Я неоднократно получал письма от Ричарда. Он очень доволен Томом: его поведение было безупречно-примерным. Томас отлично справился со всеми делами и получил соответствующие навыки. Он чертовски способный и талантливый юноша, а старание должно поощряться. Этот бал – мой ему подарок. Анна тоже довольна.

Кэтрин не нашла ответа. Она лишь кивнула головой, как-будто в знак согласия, и удалилась к себе.

* * *

В день, когда Томас обещал вернуться, Анна проснулась рано. Ей не хотелось пропустить этот момент. Из окон гостиной можно было увидеть всякого, кто приближался к воротам поместья. Анна взяла книгу и уединилась около одного из них, чтобы следить за дорогой.

Прошло несколько долгих часов. Уже близился вечер, а Том так и не появился.

– Думаю, он сегодня не приедет, – сказал лорд Хёрст, присаживаясь в кресло напротив Анны. – Скоро прибудут гости. Тебе стоит пойти переодеться.

– Если он не приедет, полагаю, праздник нужно отменить. Моё настроение не расположено к веселью, – огорчённо ответила она.

– Я уже думал об этом, но потом – решил, что отменить бал будет невежливо. Раз приглашения уже разосланы, а дом готов к приёму, пусть так всё и останется. Анна, я тебя очень прошу: надень своё лучшее платье и будь готова встречать гостей!

Лорд Хёрст покинул гостиную, а она ещё двадцать минут просидела у окна в надежде, что экипаж Томаса всё же появится у границ горизонта. Но её ожидание ушло напрасно. Карета так и не появилась.

Постепенно гости стали прибывать и заполнять пустоту поместья. Они хотели лишь веселиться и танцевать.

Анне была грустная и не желала улыбаться, но это был её долг: с помощью собственной улыбки ввести врагов в заблуждение. «Пусть каждый из них думает, будто я самая счастливая девушка на свете!» – сказала она самой себе, прежде чем покинуть комнату. Анна надела платье, которое так сильно нравилось Томасу: нежно-голубое, напоминающее утреннюю лёгкость летнего неба. Когда её глаза не были омрачены грустью или же горем, они становились такого же цвета, но сегодня они выглядели несколько темнее. Томас не приехал, а его отсутствие было теперь единственной причиной, которая навевала на её сердце печаль. Однако Анна постаралась лучезарно улыбнуться, мысленно сбросив с себя груз преждевременно-гнетущих мыслей, и вышла к гостям.

Один из джентльменов, добрый друг лорда Хёрста, увлёк Анну в разговор. Его рассказ был интересным и довольно смешным, порой она просто не могла сдержать искренне-весёлый смех.

Бенджамин удовлетворённо улыбнулся. Настроение Анны явно улучшилось, и это его радовало. Он вышел из гостиной, желая отыскать сестру, но вместо неё встретил миссис Гарди.

– О, сэр, я как раз к Вам направлялась, – произнесла экономка, едва не столкнувшись с хозяином лоб в лоб.

– Что-то случилось?

– Нет, упаси Вас Бог, сэр! Всё в порядке! Мистер Фэлд приехал! Мне доложить о его возвращении Вашей жене?

– Как замечательно! Анна будет счастлива! Я сам ей сообщу.

Том ещё находился в прихожей. Он снял шляпу и попросил отнести его багаж наверх.

– Томас, с возвращением! – лорд Бенджамин вышел к нему и обнял, словно дорогого друга, ободряюще похлопав по плечу. – Мы уж было заверили себя, что сегодня ты здесь не появишься, однако, как же хорошо, что наши доводы оказались ошибочны!

– Я тоже рад снова видеть Вас, сэр! У Вас гости?

– Верно! Бал в честь твоего возвращения, Том. Слава Богу, я его не отменил! Ты заслужил этот праздник! Ричард рассказал мне о твоих успехах. Я очень доволен. И, должен признаться, хоть ты мне не брат и даже не кровный родственник, я чувствую в себе присутствие гордости за тебя.

– Лорд Хёрст, я счастлив, что не разочаровал Вас! А где же Анна? – Тома переполняли эмоции. Ему хотелось немедленно её обнять.

– Твоя сестра ждала тебя весь день. С самого утра она сидела у окна. И знаешь, Анна очень расстроилась, когда я заверил её, что сегодня тебя ждать не стоит. Сейчас она с гостями и пока не знает о твоём возвращении. Поэтому предлагаю сделать ей сюрприз!

Том поспешил подняться в свою комнату, дабы переодеться в нечто более достойное. А лорд Хёрст вернулся в зал и с загадочным выражением лица встал подле Анны.

– Ты выглядишь очень странно. Я пропустила что-то интересное? – заметила она.

– Да, но я тебе не скажу, – он подразнивающе улыбнулся.

– Надо же… как коварно, – усмехнулась Анна. – Думаю, по всем правилам женской натуры, я должна на тебя обидеться. У моего мужа появились от меня тайны… Какой кошмар!

– Это временная тайна. Через несколько минут ты сама всё узнаешь. Я всего лишь хочу сохранить в тебе интригу.

Завершился очередной танец. Дамы и их кавалеры склонились друг перед другом и парами разошлись в стороны. Вдруг разговоры стихли, сменившись на еле слышный шёпот. Молчала и музыка. Анна обернулась, чтобы понять причину столь неожиданного затишья. Там, на другом конце великолепной комнаты, она увидела его, Томаса! Их взгляды встретились и слились воедино. И это был не мираж, не видение, это правда был он! Сердце Анны с трепетом забилось в груди, а счастье окрылило её душу. Томас направился к ней через весь зал. Минуя каждого гостя, он смотрел только на Анну, не отводя от неё глаз даже на мгновение. Все присутствующие девушки и дамы сочли молодого джентльмена просто очаровательным! Теперь Томас был не ниже лорда Хёрста: осанка безупречной, плечи гордо развёрнуты, подбородок и скулы приобрели поистине мужские очертания, а взгляд, глубокий и пронзительный, делал Тома более взрослым и очаровательно-красивым.

Он подошёл к Анне и, молча, протянул руку, а она в ответ подала ему свою. Томас бросил взгляд на музыкантов, и они начали играть нежный весенний вальс. Об этом он попросил их заранее, втайне от всех. Именно эту мелодию Анна напевала всякий раз, когда учила Тома танцевать этот танец. Но сейчас всё было по-настоящему: настоящий бал, живая музыка, роскошные наряды… Гости с наслаждением наблюдали за каждым движением этой прекрасной пары. Анна не замечала никого вокруг, будто забыла, где она, как её зовут, забыла обо всём на свете… Они плавно кружились в танце, и музыка постепенно растворяла их сознания в забытьё. Анне казалось, что она превратилась в бабочку, совсем лёгкую и вот-вот взмоет ввысь.

– Не смотри на меня так, – опомнившись на мгновение, шёпотом произнёс Том. – За нами все наблюдают. Люди могут не так понять.

– И пусть! Люди так или иначе будут что-нибудь думать. Это их вечный порок, – отвечала она. – Я безумно скучала по тебе, Том! Эти люди мне не друзья. Я была совсем одна. И скоро ты снова уедешь. Я хочу запомнить каждый миг, каждую секунду! И мне всё-равно, что они подумают!

Томас улыбнулся и вновь утонул в её глазах.

Этот танец был самым прекрасным мгновением, волшебство которого нельзя описать словами – можно только почувствовать.

Раздались аплодисменты заворожённой публики. Даже те, многие из которых не принимали Анну из солидарности к Кэтрин, не стали бы отрицать – это был самый чувственный, самый прекрасный вальс!

– Если бы я не знала, что они являются братом и сестрой, то определённо точно могла бы предположить, что Том и Анна – юные влюблённые, – говорила Бенджамину Кэтрин. – Как же сильно они истосковались друг по другу!

– Да, это заметно. Анна очень привязана к Томасу, ровно так же, как я привязан к тебе, – он с нежностью поцеловал руку сестры. – Должно быть, у них были очень красивые родители. Анна и Томас – просто очаровательны!

– Мне бы хотелось увидеть, какими были мистер и миссис Фэлд. Разве у них не сохранилась, хотя бы одна фотография?

– Нет, увы! У их погибших родителей нет даже могилы, куда можно было бы приносить цветы. И это ещё более печально! Я об этом больше не говорю с ними, не хочу омрачать грустными воспоминаньями!

– Несомненно, – ответила Кэтрин и постаралась изобразить сострадающе-понимающий вид.

 

Глава 37

С приездом Томаса Анна несколько позабыла о леди Хёрст и своём желании отомстить. Её мысли и внимание были всецело отданы только ему.

Кэтрин надеялась, что дождавшись возвращения своего брата, Анна сбежит из поместья Хёрст вместе с братом. Но девушка даже не думала об этом, напротив – выглядела совершенно беззаботно. И тут леди Хёрст поняла: одних только пакостей и мелких издевательств недостаточно.

– Энн, дорогуша, – как-то раз позвала она служанку. Кэтрин протянула ей руку, словно сестре и любезно предложила присесть рядом. – Вот, отдохни немного, сегодня ты слишком много работаешь.

– Совсем нет, мадам! Леди Анна никогда не поручает мне много дел, – скромно ответила девушка, чувствуя себя несколько неловко на дорогом хозяйском диване, ведь слугам здесь сидеть не позволялось.

– Это прекрасно! Вы, должно быть, стали близки, совсем, как подруги. Анне со мной неинтересно. Мы с ней разного возраста. А вот ты ей почти ровесница. Пара лишних лет не играют важной роли, – глаза леди Хёрст переливались блеском хитрости. – Вот скажи, она доверяет тебе свои секреты?

– Никогда, мадам. Если у леди Анны и есть секреты, то о них знает только мистер Фэлд.

– Что ж, тогда ты уж точно знаешь об одной маленькой и, без сомнения, её самой любимой вещи…

Энн недоуменно посмотрела на хозяйку.

– Что именно Вы имеете ввиду, миледи?

– Её кулон, конечно! Анна бережёт его, как зеницу ока, и дело вовсе не в его цене. Что скрыто там, внутри?

– Не знаю…

– Не ври! – крикнула Кэтрин, – Вы, служанки, такие любопытные… Всюду суёте свои носы. Неужели ты никогда не брала его в руки? Анна доверяет тебе. Ты помогаешь ей одеваться, делаешь ей причёски, застёгиваешь украшения на её шее. Только у тебя одной есть ключ от комнаты, и ты, Энн, хочешь заверить меня в том, что никогда ничего там не трогала?

– Трогала и даже примеряла серьги леди Анны. Но кулон она всегда снимает сама и никому не позволяет его касаться, а в те моменты, когда его нет на её шее, леди Хёрст отдаёт кулон своему брату или же прячет при себе.

Было видно предельно ясно: служанка не лжёт.

– Хорошо. О том, что я сейчас спрашивала, ей – ни слова! Поняла? Иначе пожалеешь! Не стоит злить меня, дорогая.

Девушка послушно кивнула и скрылась из вида.

Дни и ночи напролёт Кэтрин не могла найти себе покоя. Ею овладело желание заполучить самую дорогую для Анны вещь – кулон. Почерком мыслей она пыталась написать какой-нибудь план. Но каким способом можно было раздобыть эту вещицу? Подойти к Анне и резко сорвать кулон с её шеи? Такая мысль посетила голову Кэтрин, но это было бы слишком радикально. Ей хотелось поступить более разумно, а для этого была необходима хитрая уловка, шаг, который никто не сочтёт подозрительным.

– Бенджамин, когда в последний раз ты дарил своей жене что-нибудь особенное? – спросила однажды Кэтрин.

– Если честно, не помню, – он положил перо и поднял глаза на сестру. – А впрочем, вчера я отослал чек мистеру Эросу, портному. Анна любит наряды и очень радуется покупкам, а за то, чтобы каждый день видеть её улыбку, я согласен заплатить. Возможно, в этом и заключается смысл любви – обмениваться удовольствиями.

– Не могу сказать своё мнение касательно этого: я никогда не любила. Однако могу заверить: одних только платьев и шляпок женщинам мало. Одежда – это всего лишь необходимость, обязательство следовать предписаниям моды, чтобы соответствовать своему статусу и титулу, одновременно подстраиваясь под капризы погоды. Это такая рутина… Мне кажется, ты уже очень давно не одаривал Анну чем-то более драгоценным.

– Кэтрин, ты меня удивляешь! Ещё месяц назад ты сказала, что я слишком много денег трачу на свою супругу, балую её, словно маленькую девочку. Весьма крутой поворот в перемене твоего мнения – с чего вдруг?

– Она выглядит несколько поникшей в последнее время. И я, как женщина, Анну понимаю. Ты часто уезжаешь. Ей одиноко. Это недостаток внимания, Бенджамин. В такие моменты подарки способны многое компенсировать, – выдала Кэтрин, хотя ещё минуту назад ей показалось, что вопрос брата поставил её сообразительность в тупик.

– Ну, вот, снова ты смогла заметить намного больше, чем я. Как же я к ней невнимателен! Немедленно отправлюсь в город. Куплю Анне подарок и принесу ей свои извинения, – Бенджамин решительно поднялся с кресла и взял со стола свои карманные часы.

– Это очень верное решение! Я даже могу дать тебе совет: купи ей ожерелье. Браслетов, серёжек и колец у неё предостаточно.

– Спасибо, Кэтрин, – он благодарно поцеловал сестру в щёку. – Теперь мне не придётся ломать голову над тем, что выбрать.

Возвратившись в поместье, лорд Хёрст сразу же поспешил к Кэтрин, дабы узнать её мнение относительно купленной им вещи. Он раскрыл перед ней чёрный бархатный футляр, и от увиденного у леди Хёрст едва не случился повторный приступ. Внутри, на атласной ткани, лежало бриллиантовое колье невероятной красоты! Белоснежный, чистый блеск гранёных камней ослепил ей глаза и помутил рассудок.

– Как ты считаешь, Анне понравится?

– Ооо… – протянула женщина, – вне всяких сомнений! От счастья она воспарит к небесам и, будь уверен, тотчас же простит тебе все смертные грехи! – с притворным восторгом, ответила она.

«Неужели он не мог выбрать что-то более простое?» – злобно подумала Кэтрин, представляя, что уже сегодня эта красота окажется на шее Анны. Но поделать было нечего, ведь это являлось необходимой частью плана. Леди Хёрст попросила брата преподнести Анне подарок в её присутствии. Это тоже было крайне важно, а иначе её затея потеряла бы всякий смысл.

– Мне уж очень хочется увидеть её восхищённое лицо! – объяснилась она.

Бенджамин согласился и, конечно же, ничего не заподозрил.

А, ведь, действительно, разве данная просьба выглядит подозрительно? Нисколько! Даже женщина, логика которой сильнее мужской, не увидела бы в происходящем скрытый, злой умысел.

За ужином не было ничего необычного. Томас допил чай и покинул столовую. Анна тоже намеревалась удалиться, чтобы избежать возможности остаться с Кэтрин наедине. Так порой случалось, когда её муж спешил вернуться к своим делам, письмам и бумагам, едва ли покончив с ужином или обедом. Анна убрала с коленей салфетку и вытерла губы, собираясь уйти, но лорд Хёрст её остановил.

– Любимая, останься ненадолго. У меня есть для тебя подарок!

На пустом стуле рядом с ним лежал тот самый футляр. Он взял его и вручил Анне.

– Как это мило, Бенджамин! Спасибо! Могу я узнать, что за повод?

– Мне, по праву мужа, захотелось порадовать мою королеву! Достойная причина? – страстно улыбнулся он.

– Более чем! – Анна с удовольствием открыла футляр. – О, Господи! Это бриллианты?

– Конечно! Только с ними я могу сравнить твою красоту!

Леди Хёрст было невыносимо всё это слышать и уж тем более – видеть счастливое лицо Анны. Но она терпеливо ждала момента и изо всех сил пыталась сделать добродушный взгляд, хотя её душу разъедала чёрная зависть.

Красота и роскошь колье совершенно сокрушили Анну. Она была не в силах оторвать глаза от украшения и совершенно забылась. Лорд Хёрст расстегнул её кулон, аккуратно положил на стол, а затем надел свой подарок на её прекрасную шею. Анна взволнованно провела по ожерелью рукой, чувствуя на себе его роскошную тяжесть.

– Оно было создано исключительно для тебя! Идём к зеркалу, – Бенджамин галантно отодвинул её стул, подал руку, и вместе они вышли из столовой.

Анна впервые в жизни забыла про свой кулон. И, как только она скрылась в другой комнате, он тут же оказался в руках Кэтрин.

 

Глава 38

Анна смотрела на себя в зеркало, а Бенджамин с восхищением любовался ею. Это украшение действительно было ей к лицу – божественная красота и несравненная роскошь! В благодарность за столь необыкновенный подарок она подарила лорду Хёрсту свой бесценный поцелуй. И этого ему было вполне достаточно: как же мало нужно тем, кто влюблён…

Когда первая волна восторга отхлынула, Анна, словно пришла в себя. Взглянув в зеркало во второй раз, она, наконец, заметила: нет кулона.

– Бенджамин, где мой кулон? – тревожно спросила она.

– Я оставил его на столе в столовой. Дорогая, прямо сейчас я должен уехать в Бат. У меня встреча с сэром Финчли. Я вернусь сегодня, но должно быть, поздно. Ты, ведь, больше не злишься на меня?

Анна удивлённо раскрыла глаза.

– А разве я на тебя злилась?

– Ты просто обязана злиться, ведь я так часто оставляю тебя одну, и тебе, конечно, очень одиноко…

– В лице одиночества я нашла доброго друга: тихого и молчаливого, способного выслушать и понять без слов. Порой, его общество всякому необходимо. Я никогда не сердилась на тебя – это было бы глупо!

– Ты – совершенство! – он снова поцеловал её в губы, а затем уехал из поместья.

Проводив мужа, Анна спешно направилась в столовую. Она подошла к столу. В самом его центре стояла высокая белая ваза с цветами. На обеденном месте Анны лежал бархатный футляр от ожерелья и… ничего больше. Она впала в ужас и беспомощно провела по столу рукой, словно желала что-то нащупать. Затем растерянно заглянула под стол, проверила сиденье своего стула, открыла бархатную коробку в надежде, что кулон находится внутри, но там тоже оказалось пусто.

«Немыслимо… Этого не может быть!» – бормотала Анна. Она потерянно опустилась на стул, и взгляд её застыл в одной точке.

– Анна, что с тобой? – в столовую вошёл Томас. – Я не нашёл тебя в твоей комнате и предположил, что ты всё ещё здесь.

– Он у тебя? – взволнованно, спросила она.

– Что именно?

– Кулон. Он был здесь, на столе.

– Нет, он не у меня. Я не спускался в столовую до этой минуты.

– Боже мой… – Анна закрыла ладонями лицо. – Это Кэтрин. Кэтрин взяла его!

– Но, Анна, зачем ты оставила свой кулон на обеденном столе? Ты ведь даже в собственной комнате его не оставляешь: он всегда был при тебе!

– Том, я поступила так безрассудно, совсем забылась!

Анна рассказала ему о подарке лорда Хёрста, и о той минуте слабости, в момент которой её бдительность потеряла контроль.

– Это она взяла его, больше некому! – с уверенностью выдала она.

– А, может, это кто-то из слуг? К примеру, Энн?

– Нет. Никто из них не стал бы уносить его отсюда.

– А как же миссис Гарди?

– Она и Кэтрин – для меня они обе, как одно целое. Если даже его взяла экономка, то кулон, без сомнений, уже в руках леди Хёрст. Что же мне делать, Том? Она не отдаст его! – Анна впала в состояние паники.

– Верно, не отдаст, если ты станешь просить её об этом, если покажешь, что он тебе слишком дорог. Обмани её: продемонстрируй безразличие. Эта игра потеряет для неё всякий интерес и, возможно, она вернёт тебе кулон, – предложил Томас. – Наберись терпения.

– А ты уверен, что всё будет так просто? Ведь, речь идёт о Кэтрин, а она непредсказуема и хитра, как сам Дьявол!

– Не уверен. Никогда нельзя быть уверенным в чём-либо до конца. Но мне кажется, это неплохой вариант и, пожалуй, единственный.

Анне пришлось согласиться с Томасом и проявить терпение, выждав пару дней. Однако внутри у неё всё дрожало, как от нескончаемого холода, а сердце предрекало беду.

* * *

Леди Хёрст заперлась в комнате, торжествуя, перебирая свою добычу, заполучить которую оказалось проще, чем предполагалось. Несколько минут она лишь разглядывала кулон, всматриваясь в каждую деталь этой прекрасной вещицы. «Белое золото, бриллианты, позолоченная гравировка… м-м-м – недурно!» – произнесла Кэтрин. Женщина без труда определила: кулон был сделан настоящим мастером ювелирного дела и явно – на заказ, весьма тонкая, безупречная работа. Она совершенно не торопилась узнать его секрет, словно желала оставить самую интересную часть своей авантюры на десерт. Но вот, наконец, Кэтрин открыла кулон. Представляя, что может оказаться там внутри, она предполагала, что это могут быть именно фотографии. Кэтрин раздвинула шторы пошире, чтобы впустить в комнату больше света, и внимательно всмотрелась в оба портрета. Её особый интерес привлёк Роберт Рочфорд. Она смотрела на него очень сосредоточенно, как-будто пыталась разгадать некую загадку. «Знакомое лицо…» – протянула леди Хёрст, по-прежнему не отводя взгляд от его фотографии. Она была уверена, что определённо точно видела этого человека раньше. Но – где, и как его имя?

Целый час Кэтрин ломала над этим голову. «Нет, лично я с ним не встречалась. Но где же тогда я могла его видеть?» – твердила она себе, нервно покусывая губы, – её давняя привычка. А ещё одной особенностью леди Хёрст была странная и почти трепетная любовь ко всяким ненужным вещам, которые она считала невероятно ценными. Ими могло быть что угодно: потёртые ленты, сломанные украшения, гребни её бабушки и матери, платья, что давно вышли из моды, перья для письма и рисунки, открытки и газеты… Их у неё было больше сотни. Свои бесценные сокровища Кэтрин бережно хранила в старом сундуке, обтянутом твёрдой тёмно-коричневой кожей.

Всматриваясь в лицо сэра Рочфорда, она продолжала думать, не позволяя мыслям отдохнуть. И тут её осенило: «В газете! Я видела этого джентльмена на одной из газетных страниц!» – воскликнула Кэтрин, и по её телу пробежала волна радости. Дрожащими от нетерпения руками, женщина открыла свой огромный сундук и вытащила все имеющиеся там газеты.

Стемнело. Леди Хёрст зажгла в комнате все свечи и продолжила искать. Она тщательно просматривала каждую, перелистывала страницу за страницей, вглядываясь в статейные снимки. Миновала полночь, а Кэтрин всё ещё была погружена в поиски. И, наконец, она нашла то, что искала. Статья об ужасной трагедии в водах Атлантического океана с фотографиями главных жертв предстала перед её взором. «Сэр Роберт и леди Маргарет Рочфорд», – прочла она вслух. Снимки из газеты совпадали с фотографиями в кулоне. Статья была довольно большой и подробной. Кэтрин Хёрст узнала обо всём, что, казалось, было спрятано на век…

«Так вот кто она такая, наша юная мисс Фэлд – Анна Рочфорд!»

 

Глава 39

На следующий день при встрече с Кэтрин Анна вела себя, как обычно, и леди Хёрст даже предположила, что девушка всё ещё не обнаружила пропажу.

После завтрака лорд Бенджамин вновь принялся за свои дела.

– Сегодня будет хороший день, – заметил Томас, взглянув в окно. – Прогуляемся по окрестностям прямо сейчас?

– О, да! Верхом на лошадях! – оживилась Анна.

– Можем и верхом, – голос Тома прозвучал слегка неуверенно. – Возможно, если ты будешь рядом, я скорее смогу победить свой страх.

– Страх? – Анна приподняла брови.

– Да, но теперь уже не такой сильный, нежели раньше.

– Выходит, ты и вправду боишься лошадей, а я была уверена, что тогда ты солгал лорду Хёрсту, дабы оправдать своё неумение сидеть в седле. Жаль, что мой любимый конь Топаз сейчас не здесь! Он очень спокойный и послушный, хотя бегать любит быстро, – Анна печально улыбнулась, вспомнив те былые прогулки. – Надеюсь, скоро я смогу забрать его, и тогда ты потренируешься ездить на нём. Лошадь, которая у меня есть сейчас, слишком упряма, а конь Бенджамина обладает уж больно непредсказуемым характером. Так что, пока обойдёмся прогулками пешком.

– Я не против! – согласился Том.

– Подожди меня, я только возьму свою шляпку.

Анна поднялась в комнату и подошла к шкафу, чтобы выбрать подобающий головной убор. Но вдруг, расколов тишину, внезапно раздался голос Кэтрин:

– Что-нибудь потеряли, мисс Рочфорд?

Дверь в комнату была наполовину распахнута, поэтому женщина вошла внутрь без труда.

Услышав свою настоящую фамилию, произнесённую устами Кэтрин, Анна оцепенела, как будто кровь в её жилах покрылась льдом, а голос застыл в груди вместе с дыханием. Анна медленно обернулась и посмотрела на неё: Кэтрин вся сияла. Победа! Женщина ощущала её каждой фиброй своей души. А, впрочем, была ли это душа? Вероятнее всего, это было её удовлетворённое превосходство.

– Сэр Роберт Рочфорд – владелец кораблестроительной фирмы, архитектор, один из самых уважаемых людей Лондона и его обожаемая супруга леди Маргарет Рочфорд трагически погибли где-то в Атлантическом океане, – со смеющимся лицом говорила Кэтрин. – Их единственная дочь, мисс Анна Рочфорд, осталась последней из рода Рочфорд и, конечно, единственной наследницей. Но позже, как писали в следующих газетах, лишилась всего состояния в связи с большим долгом своего покойного отца.

Взгляд Кэтрин был столь отвратительным, что в сердце Анны стала разгораться ярость. Но она лишь молчала, желая дослушать до конца каждое её слово.

– Всё же я ошиблась по поводу тебя, дорогая! Ты на самом деле аристократка, но кто же тогда Томас? Да… вы оба красивы, как ангелы, способны сокрушить своей красотой любого смертного. Но вы не брат и сестра! – эту фразу она произнесла с особым наслаждением. – Ты смотришь на него так, будто он вся твоя жизнь, твоя надежда, единственный шанс на спасение, – Кэтрин сделала небольшой, но уверенный шаг навстречу Анне. – Что же ты молчишь? Ты разве не собираешься защищаться? Ну, давай же, начни произносить оправдания! Давно в моей жизни не происходило ничего более забавного!

– Оправдания? К чему они нужны, если ты уже убеждена в правде? – сдержанно ответила Анна.

– А, впрочем, действительно! Перейдём к делу! Ты и твой дорогой Томас должны покинуть поместье не позднее завтрашнего утра, и тогда я унесу твой секрет с собой в могилу. Обещаю, мой брат ничего не узнает!

– Бенджамин будет страдать, если я внезапно исчезну. Тебе его совсем не жаль?

– Не стоит переоценивать свою значимость: он тебя не любит! Ты всего лишь любимая кукла Бенджамина, способ потешить его мужское тщеславие, демонстрация полноценного успеха в жизни. Он всё ещё любит Эмили, пытается вас сравнивать во всём, ищет сходство в каждой мелочи. Но даже его слепая самонадеянность обрела просветление. Вы абсолютно разные! Бенджамин сам мне сказал, – этими словами Кэтрин надеялась ударить Анну ещё больнее. – Конечно, всегда жаль расставаться с любимой игрушкой. Многие путают любовь с привязанностью. Любовь забыть нельзя. Только смерть способна оборвать это чувство. А вот привязанность лечится временем, как простая простуда. Вскоре мой брат исцелится от фантомной любви к тебе, а Мэри Хьюз будет ждать…

– Хорошо! Мы уйдём до наступления рассвета. Только верни мне мой кулон! – потребовала Анна.

– Верну, конечно, но не сейчас, дорогуша! В четыре часа утра я выйду проводить тебя, и только тогда ты получишь его обратно. А пока продолжим играть свои роли – негоже обрывать спектакль, пока не опустился занавес.

Кэтрин покинула комнату, а Анна задумчиво, но хладнокровно, опустилась в кресло. Уйти из поместья Хёрст? Бросить всё, что было достигнуто? Снова податься в неизвестность? Скитаться по Англии без крова и гроша в кармане? Отвернуться от своей мечты? Все эти вопросы Анна мысленно задала самой себе. Сейчас ей показалось, что её загнали в угол, прижали к стене, и выбор необходимо сделать немедленно, чтобы вновь обрести свободу. Зачастую выход есть только один, но в такой ситуации, как эта, их даётся целых два: поддаться воле шантажа, выполнив требование недоброжелателя, или же уничтожить его, оставив право выбора себе.

Возвратившись в поместье после долгой прогулки с Томасом, Анна тихо пробралась в комнату миссис Гарди. Как и всегда в это время экономка находилась на кухне, и Анна об этом знала. Томасу она пока ни о чём не рассказала: ни о разговоре с Кэтрин, ни о своём решении.

Дверь была не заперта. Анну здесь интересовало лишь одно: запасной ключ от комнаты Кэтрин, который находился только у миссис Гарди. Комнатка оказалась небольшой и, пожалуй, уж слишком скромной. Анна полагала, что у столь любимой всеми служанки должна быть более достойная комната. Найти ключ оказалось немудрено, хотя находился он в самом надёжном, по мнению экономки, месте. Осмотрев шкатулку, тумбочку, шкаф и кровать, Анна нашла его под ковром.

Во время обеда Кэтрин вела себя совсем обычно. Нет, скорее даже лучше, чем когда-либо. Унижающие взгляды и оскорбительные фразы, смысл которых могла понять только Анна, отсутствовали. Леди Хёрст пребывала в добрейшем расположении духа. И на сей раз её поведение было неподдельным.

Тарелка Анны опустела раньше всех остальных. Томас ещё был занят своим бифштексом, а Кэтрин рассказывала брату о своём недавнем визите в Арленд-парк. Он слушал её весьма заинтересованно. И Анна решила покинуть столовую тихо и незаметно, не нарушая этой гармонии.

Ключ от комнаты леди Хёрст она крепко сжимала в руке и, войдя внутрь, тут же заперла дверь. «Даже если Кэтрин вернётся прежде, чем я уйду, у меня будет несколько секунд, чтобы спрятаться.» При себе у Анны имелась небольшая сумочка. Никто даже не заметил, как она спустилась вместе с ней к обеду. Её кулон беспечно лежал на туалетном столике у зеркала, а газета, которую Кэтрин торжественно держала в руке, произнося свою речь, Анна нашла на сундуке.

Но самое важное, зачем она пришла сюда, хранилось в маленькой прикроватной тумбочке – лекарство Кэтрин! С мыслями о том, как сильно она ненавидит эту женщину, Анна забрала оба флакона и, убедившись, что за дверью стоит всё та же тишина, ушла. Оказавшись в своей комнате, Анна незамедлительно взяла спички и подожгла найденные статьи, бросив их в камин, и уже через минуту огонь оставил от них лишь чёрные куски пепла.

– Съезжу в город! – сообщила Анна, вновь войдя в столовую. – Мне только что пришла записка от модистки. Моя шляпка готова, – не терпится её примерить!

На ней было алое платье, короткие чёрные перчатки, маленькая элегантная шляпка с вуалеткой, а в руке она держала ту самую сумочку.

«Что ж, пусть напоследок насладится роскошной жизнью», – подумала Кэтрин, взглянув на изящный образ Анны.

– Я скажу, чтобы подготовили экипаж, – произнёс Бенджамин и встал из-за стола.

– Не стоит! Я уже сама сказала.

– Тогда позволь проводить тебя…

Анна рассчитывала пробыть в городе, как можно дольше, чтобы вернуться в поместье только с наступлением темноты.

– Жозеф, остановите карету! – попросила она, как только экипаж въехал в город. – Я хочу пройтись пешком. Поезжайте к кабаре мадам Гришо и ожидайте меня у входа. В шесть часов там начнётся шоу. Вы можете поужинать и посмотреть выступление. Но только никакого вина и джина! – Анна протянула слуге деньги. – В поместье мы вернёмся поздно.

– Благодарю Вас, миледи! Вы очень добры!

Извозчик уехал, и Анна осталась наедине с собой. Неспешащей и плавной походкой она направилась к мосту, который соединял два берега, разделённых узкой мутной рекой. Вокруг прогуливались люди. Кто-то шёл в одиночестве, а некоторые – парами. Анна остановилась у перил и с беззаботным видом положила на них руки. Но на самом деле она ждала…

Наконец, людей вокруг стало поменьше, а мост и вовсе опустел. Тогда Анна достала из своей сумочки ключ от комнаты Кэтрин, бросила его в глубину тёмной воды, а затем избавилась и от лекарства. И тут она ощутила необычайную лёгкость и свободу!

Следов совсем не осталось, и теперь дело было сделано! Анна удовлетворённо улыбнулась и, отойдя подальше от воды, надела на шею кулон.

 

Глава 40

Проведя вечер в приятном обществе мадам Гришо, Анна вернулась в поместье. Время было поздним, как она и хотела: без четверти одиннадцать. Атмосфера вокруг несколько изменилась. Из глубины дома сквозь его стены, пол и потолок доносился еле слышимый плач и всхлипывания, напоминающие муки призрака. Прислушавшись к странным звукам всего на мгновение, Анна спокойно сняла перчатки, шляпку и поправила у зеркала причёску.

– Наконец-то ты вернулась! – в прихожую вышел Том. – Где ты была так долго?

– Решила навестить мадам Гришо, раз уж я была в городе.

– Я так и предполагал. Знаешь, а ведь пока тебя не было, произошло нечто ужасное… – он вдруг стал совсем бледным. – Леди Хёрст умерла.

Анна понимала: радость необходимо скрывать, но, так как перед ней стоял Томас, а не кто-нибудь другой, она не смогла удержать улыбку.

– Это точно?

– Определённо. Она задохнулась. Ей вдруг стало не хватать воздуха. Все в доме искали какое-то лекарство, но не нашли. А врач приехал, когда было уже поздно…

– Ох, как же тяжело поверить, что я, наконец, избавилась от неё! – Анна практически упала в кресло и с выдохом откинулась на спинку. – Надеюсь, в аду Кэтрин будет комфортно. Должно быть, там её встретили гостеприимно!

– Эта женщина бесспорно была фальшивой, бездушной и злой, но радоваться смерти, пусть даже такого человека, – бессердечно, – скорбно произнёс Том, ощутив неловкость от её счастливой улыбки. – Кэтрин умирала в муках, а лорд Хёрст беспомощно прижимал её к себе, не в силах помочь. На это было больно смотреть! Я даже не могу представить, что он в тот момент чувствовал…

– У неё была астма в самой тяжёлой форме, я недавно узнала об этом. Бенджамин не посчитал нужным сказать мне, – совсем тихо ответила Анна, подойдя к Томасу, как можно ближе. – Быть может, эта болезнь была дана Кэтрин за её зло, чтобы она смогла понять в чём смысл жизни, чтобы научилась любить людей, творить добро, оставлять вокруг себя лишь тепло, чтобы излечилась от ненависти и желания ломать чужие надежды и мечты. Но она не усвоила урок судьбы и даже больше – перешла черту! И, раз уж Кэтрин сама не пожелала поставить в своей подлости точку, это сделала я!

– Так это ты взяла лекарство? – шёпотом спросил Том.

– Да. Но, Томас, иного выбора не было! Кэтрин всё узнала обо мне и о том, что ты не мой брат. Она грозила рассказать всё Бенджамину, если мы не уйдём на рассвете. Это было уже слишком! Я должна была убрать её с дороги! Леди Хёрст и без того довольно долго испытывала моё терпение.

– Она всё узнала? Но как? Я думал, это невозможно!

– Фотографии в кулоне. Вероятно, Кэтрин узнала моих родителей, а газеты послужили доказательством. Но теперь всё хорошо: больше она не будет нам мешать, – Анна ободряюще улыбнулась и прижала Томаса к себе.

– Да, но цена слишком высока! За наше право остаться ты заплатила частью своей души.

– Пусть даже так! Я об этом не жалею, – уверенно произнесла она. – Где сейчас Бенджамин?

– Он наверху с Кэтрин, не отходит от неё. И его состояние неутешительное. Я очень надеюсь, что тебе удастся его успокоить. Лорд Хёрст в припадке горя, – объяснил Том. – Иди скорее к нему!

– Да – да, конечно! – Анна почти бегом поспешила в комнату Кэтрин.

Миссис Гарди рыдала громче всех, заглушая всхлипывания других служанок. Все они стояли на коридоре возле комнаты леди Хёрст.

«Боже мой, какая преданность!» – поразилась Анна, увидев их подлинные слёзы. Она окинула прислугу бесчувственным взглядом и вошла в комнату.

Бенджамин сидел на полу у кровати и с болью прижимал к губам холодную руку сестры. Кэтрин лежала неподвижно и, скорее, была похожа на спящую женщину, нежели на труп. Впервые за время пребывания в поместье Анна увидела её такой тихой, умиротворённой и совсем не опасной: смерть стёрла в ней всё плохое, оставив лишь самые хорошие стороны, те, которых ей явно не хватало при жизни. Анна опустилась на колени и обняла мужа со спины.

– Я только что приехала. Томас мне всё рассказал. Бенджамин, мне ужасно жаль! Почему она умерла? Когда я уезжала с Кэтрин всё было в порядке!

– Её лекарство… Мы не смогли его найти… Оно куда-то исчезло. Я ничем не мог помочь! Я стоял рядом, но был абсолютно не способен спасти её! – с тяжёлой болью и, совсем не сдерживая слёз, произнёс он.

– Лекарство? Разве Кэтрин была больна? – недоуменно спросила Анна.

– Ах, да, конечно, ты, ведь, не знаешь… У Кэтрин была астма. Она жила только благодаря лекарству.

– Но, Бенджамин, почему ты никогда не рассказывал мне об этом?

– Сестра хотела, чтобы я молчал, а я всегда держал данное ей обещание, но какая теперь разница? Я не смог спасти её! – закричал он и, приподняв с кровати безжизненное тело Кэтрин, отчаянно прижал к себе. – Я должен был настоять на присутствии в доме врача! Зачем я послушал тебя, Кэтрин! Будь он рядом, ты бы сейчас была жива! А что теперь? Что я могу сделать?! В этом доме и так было слишком пусто! А теперь я один! Сестра! Моя сестра!

– Бенджамин, умоляю, успокойся! Милый, посмотри на меня! Оставь её! Посмотри мне в глаза! – просила Анна.

Ей было слишком тяжело видеть мужа таким. Он не заслуживал всех этих страданий!

– Я с тобой, ты не один! Ты не вернёшь её ценой своих мучений! Подумай, быть может, там ей лучше, легче, чем здесь!

– Где? В мире, куда живым нет входа? Там, наверняка, темно, холодно и сыро. Никогда нет солнца, тёплого ветра и не звучит музыка… Вечная, мёртвая тишина. Она доводит до безумия! Кэтрин там не понравится! И, если бы не моё равнодушие и беспечность, ей не пришлось бы туда отправляться! – Бенджамин продолжал убиваться, а Анна чувствовала себя совершенно бессильной сделать хоть что-нибудь.

Однако, даже взрослые и сильные духом мужчины, которым, казалось бы, неизвестно, что такое слёзы и боль души, способны сломаться, пасть от меча обстоятельств.

– Лорд Хёрст, выпейте это! – доктор протянул ему стакан с водой и успокоительным. – Вам станет легче.

– Легче? – Бенджамин нервно рассмеялся в приступе истерики. – Легче мне уже не станет! Убирайтесь к чёрту! Вы слишком поздно приехали!

Сердце его отчаянно колотилось, желая разорваться на куски. Да, какой бы не была Кэтрин, она оставалась его сестрой. Но Анна даже представить не могла, что уход его сестры будет для него столь мучительным. Впрочем, тогда она об этом и не думала. Ей хотелось лишь одного: избавиться от Кэтрин. А всем остальным мыслям здесь не нашлось места. Анна с равнодушием посмотрела на холодеющее тело леди Хёрст, но даже муки Бенджамина не заставили её пожалеть о сделанном.

Утешить мужа ей так и не удалось. Он словно не слышал её голос, а когда всё же смотрел Анне в лицо, взгляд его был пустым и безжизненным.

– Тебе нужно поспать, Бенджамин, иначе будет только хуже. Ты страдаешь и этим делаешь мне больно.

– Уверен, твоя боль более терпима. Оставь меня с ней! Быть может, моё тепло согреет её, и она снова проснётся… Боже… – он накрыл ладонью свои глаза, – что я несу… Она никогда не проснётся! – и его вновь, с новой силой поглотили агония и боль.

Но вдруг он резко замолчал и, издав лишь глубокий стон, прижал своё сердце рукой.

– Бенджамин, что с тобой?! О, Господи! Доктор! Доктор! – Анна распахнула дверь. – Скорее, зовите сюда доктора!

Врач незамедлительно вошёл в комнату, взяв с собой саквояж со всем необходимым, и попросил Анну подождать в коридоре.

Томас не спал, впрочем, как и все, находящиеся в доме. Он одиноко сидел неподалёку от спальни покойной леди Хёрст в маленькой западной гостиной, всё ещё ощущая шок от того, что случилось.

– И даже после своей смерти эта гадина умудряется создавать проблемы! – гневно произнесла Анна, присоединившись к Тому. Она устало опустилась в кресло, что стояло напротив него, и на секунду приоткрыла глаза. – У Бенджамина случился приступ. Сейчас с ним доктор. Знал бы он, какое чудовище оплакивает, кому приносит свои страдания!

– Анна, мне кажется, даже если бы лорд Хёрст знал о ней то, что знаем мы, он всё-равно бы страдал, – не согласился Том. – Она его сестра, к тому же – единственная. Почему ты не рассказала мне об угрозах леди Хёрст? Мы бы обдумали всё вдвоём и нашли другое решение!

– Другое решение было: уйти. Но, Том, этот вариант я не стала рассматривать, как возможный, а других альтернатив не было. Кэтрин загнала меня в угол, словно ягнёнка. И теперь, полагаю, она очень сожалеет об этом, но вернуть всё назад – невозможно, а мне жаль лишь Бенджамина. Я не хотела, чтобы он стал жертвой нашей войны. Но, увы, тут я просчиталась. Не бывает битвы без жертв!

– Мы должны были уйти! И вообще, стоило сделать это уже давно! Кэтрин с самого начала дала нам понять, что в этом доме мы не найдём счастье.

– Своим уходом мы принесли бы ей непомерную радость, а я не хотела, чтобы Кэтрин одержала победу. Всё это принадлежит нам! – Анна обвела взглядом комнату. – Мы заслужили эту жизнь, а леди Хёрст была достойна смерти. Теперь всё честно!

– Когда ты так говоришь, ты становишься похожа на того, кого ненавидишь.

Анна застыла в осознании его слов и с сожалением опустила глаза.

– Анна, пойми, – Томас нежно взял её за руку. – Нельзя ради своего счастья быть готовым на всё! Во всём есть границы. Переступая их, мы очерняем наши души и сердца.

– Да, я знаю, – она вновь посмотрела на него. – Но ради нас я готова на всё! И это желание стирает всякие границы!

В этот момент в гостиную вошёл врач.

– Леди Хёрст, мне сказали, что Вы здесь.

– У моего мужа был приступ, верно? – с тревогой спросила Анна, поднявшись с кресла.

– Да, близкий к сердечному, но он намного слабее настоящего, поэтому Вам пока не стоит волноваться, – заверил он. – Я дал лорду Хёрсту лекарство и уколол снотворное. Он уже уснул.

– Его нельзя оставлять в одной комнате с покойницей. Это ужасно! Том, позови кого-нибудь из слуг!

* * *

На третий день Кэтрин похоронили. Проститься с ней пришли все, кто только смог. Чёрный цвет траурных платьев и фраков омрачил столь прекрасный летний день, а воздух наполняла всеобщая скорбь. Очевидно, леди Хёрст была всеми любима. Многие дамы, хотя и понимали, что рыдать при всех, демонстрируя свои чувства и эмоции, несколько несдержанно, всё-равно открыто лили слёзы, сжимая в руках носовые платки. Посмотрев на лица каждого здесь присутствующего, будь то мужчина или женщина, Анна определённо точно убедилась: она была единственной среди всех, кого смерть Кэтрин нисколько не огорчила. Ей не хотелось изображать фальшивые страдания и скорбь, которых нет в действительности. Лицо Анны выглядело вполне спокойным, даже равнодушным, а вот сердце наполняла радость.

Анна находилась возле мужа, держа его под руку, а Томас стоял возле них. Она видела, каких усилий стоило Бенджамину прощание с сестрой и считала своим долгом поддержать его. Да, он был слишком глуп и наивен, чтобы поверить ей тогда, когда она просила защиты от безумств Кэтрин. Не исключено, что, вступись он за супругу, этого ужасного события удалось бы избежать. Но так или иначе, лорд Хёрст всегда оставался добр к ней и к Томасу. Он не заслуживал страданий.

– Всё хорошо, я рядом, – прошептала ему Анна, когда гроб с телом Кэтрин Хёрст опускали под землю.

В этот момент он весь сжался в попытке стерпеть боль. Его тело свело в каменном оцепенении, а рука, которой он сжимал руку Анны, стала холодной, хотя на улице было достаточно тепло.

Присутствующие дамы то и дело бросали в сторону Анны беспорядочные взгляды. В то время, как все они мучились чувством непомерной утраты, она выглядела непозволительно красивой, спокойной и ничем не омрачённой. Анна была облачена в роскошное чёрное шёлковое платье, покрытое тонким кружевным гипюром, которое она привезла из Италии. А ещё на ней была восхитительная шляпка и бриллиантовое колье: подарок лорда Хёрста – её гордость и ещё один предмет зависти для всех.

– Она нарядилась так, будто пришла в театр, – возмущённым шёпотом произнесла одна из женщин, обращаясь к другой.

– Да, и такая холодная… А сердце её такое же стеклянное, как и её глаза, – отвечала та. – Бедную Кэтрин ей совсем не жаль. Бесчувственная фарфоровая кукла!

Когда всё завершилось, Анна, лорд Хёрст и Томас вернулись в поместье. Вместе с ними на похоронах присутствовала и миссис Гарди. На свою новую хозяйку женщина боялась поднять глаза. Кэтрин не стало, и теперь она лишилась своей единственной покровительницы. Экономка старалась быть тихой, незаметной и всё время молчала, изображая самое несчастное создание. Но это ей не помогло…

Анна вошла в кухню. Кухарки готовили ужин, а миссис Гарди робко сидела на стуле, как напуганная шумом мышь. Увидев Анну, женщина сжалась ещё больше и, согнув спину, стала бездумно теребить подол своего фартука.

– Я знала, что найду вас именно здесь, – произнесла Анна, снимая с рук перчатки. – Надеюсь, Вы уже собрали свои вещи?

Миссис Гарди, как ошпаренная кипятком, поднялась со стула.

– Леди Анна, я вас умоляю, простите меня! Я всего лишь следовала приказам! У Вас, ведь, доброе сердце, не прогоняйте меня!

Анну безумно развеселили её слова.

– Ушам своим не верю! Вы взываете к доброте моего сердца? – засмеялась она. – Как же поздно… Для людей, подобных Вам, у меня нет сердца. Убирайтесь вон! – с улыбкой на лице произнесла Анна. – И не смейте беспокоить моего мужа! Он сейчас должен отдыхать.

Анна много раз представляла этот сладостный момент. И сейчас, когда всё случилось в реальности, она испытала удовольствие и поощрение за долгие месяцы мучений.

– А как же моё жалование? – растерянно спросила экономка, понимая, что, даже если она встанет на колени, ей всё-равно не удастся остаться в этом доме.

– Жалование? – Анна обернулась. – Пусть его Вам вручит Ваша любимая хозяйка! Только для этого Вам, миссис Гарди, придётся спуститься к ней в Ад!

Прислуживая здесь, в этом доме много лет, миссис Гарди была уверена, что ей никогда не придётся уйти отсюда, если только на тот свет. Однако все её предположения переломились надвое: её гнали прочь, как самое подлое существо, но она, конечно, не признавала, что таковой и является.

Спустя два часа экономка покинула дом. Наблюдая за её уходом через окно, Анна, наконец, ощутила присутствие гармонии и спокойствия. Только теперь, избавившись от Кэтрин и её бесконечно преданной помощницы, она стала истинной хозяйкой поместья Хёрст.

 

Глава 41

Некоторых время лечит, исцеляет, а кого-то медленно убивает, затягивая в пучину пустоты.

Конечно, лорд Бенджамин всегда знал, что его любовь к сестре выше всякой другой, и, потеряв её на веки вечные, он точно осознал: в Кэтрин, его единственной сестрёнке, заключался весь смысл его существования.

Лето закончилось, и Томас снова покинул поместье, чтобы получить необходимое образование за границей. Лорд Хёрст ещё в июне обо всём договорился, поэтому ехать было обязательно. Теперь в доме остались только Бенджамин и Анна, не считая слуг. Она сумела избавиться от присутствия врагов, их взора, гадких помыслов, действий и, несомненно, была этому рада. Однако покой не наступил. Её сердце омрачила новая тягота: нескончаемые муки Бенджамина. Он изменился, стал другим. Постоянное присутствие Анны грело его лишь слегка. Её тепла ему было недостаточно. Приёмы и балы изжили себя: лорд Хёрст не хотел ничего слышать и кого-либо видеть. Он нескончаемо винил себя в гибели сестры. С этой мыслью лорд Хёрст отходил ко сну, с ней и просыпался; она стала его постоянной спутницей, ночным кошмаром. В тот, самый первый день, когда Кэтрин ушла в мир иной, Анна была уверена: пройдёт неделя, быть может, месяц, и Бенджамин обретёт смиренный покой, забудет о горе: он, ведь, мужчина, он обязан быть сильным. Но этого не случилось. Бенджамин терзался в страданиях, бессонных ночах, и, глядя на него, Анна всерьёз пожалела о сделанном. Она чувствовала, как часть его мучений постепенно поглощает и её. Радость, которая должна была воцариться в поместье с уходом Кэтрин и миссис Гарди, не пришла. Теперь постоянной гостьей этих стен стала печаль, тяжёлая и угнетающая душу тоска, и Анне стало казаться, что она обречена прожить в этой обители до конца своих дней.

Томас был далеко, окружённый чем-то новым и интересным. Сидя в одиночестве, Анна пыталась представить, как он проводит время после занятий и лекций, куда ходит, с кем говорит. Он становился старше с каждым днём. Он больше не был маленьким мальчиком. В страхе и со слезами на глазах Анна понимала: совсем скоро, а возможно, уже сейчас, Том захочет узнать, что же такое любовь, и тогда она навсегда его потеряет! Его сердце и мысли заполнит другая, одна из сотни девушек, которые окружают его сейчас. Постепенно, месяц за месяцем он забудет её, а если будет вспоминать, то лишь, как друга, просто девушку, которой он когда-то спас жизнь. А она всё-равно будет любить его отчаянно и сильно, пока её сердце не разорвётся от горя. Анна была уверена: всё будет именно так. Её любовь останется безответной и когда-нибудь умрёт вместе с ней, а Томас так никогда и не узнает, как сильно она его любила.

Случались моменты, когда Анна хотела открыться ему, написать всю правду о своих чувствах. Она с воодушевлением и дрожью в груди брала перо, начинала выводить первые строки, но после останавливалась и выбрасывала скомканный листок в камин. Анна боялась, что ответного чувства нет в его сердце. Боялась, что её признание сломает ту дружбу, которая есть между ними сейчас. «Пусть останется хотя бы она», – думала Анна. «После того, что я сделала, на любовь рассчитывать глупо. Его чистое, непорочное сердце никогда не полюбит ту, которая стала чудовищем. Том был прав: мы должны были уйти. А теперь я потеряла всё: собственную душу и возможность получить его любовь».

* * *

Прошёл год, а затем другой. Теперь письма стали единственным удовольствием для Анны, но порой ещё и общество Жозефин Гришо. Томас смог приехать к ней лишь раз и всего на месяц, а она не могла оставить мужа, чтобы навестить его в Женеве.

Лорд Хёрст отрёкся от жизни, ещё будучи живым. Каждое своё движение он выполнял по инерции, как заводная деревянная игрушка. Он забросил все дела касательно поместья, денег и винограда, отчёты о котором присылал его кузен Ричард. Письма Бенджамин даже не открывал. Он лишь иногда читал газеты и, в основном, проводил часы в комнате сестры, куда запретил кому-либо входить, даже для уборки. Теперь это было место его уединения: «Мёртвая комната» – так её стали называть: она пожирала чувства, эмоции и всё его естество.

Анне пришлось самой заняться всеми делами. Это было нелегкое и неженское занятие, но оно заполнило её досуг и позволило ощутить свою значимость в этом доме. Она сама отвечала на письма, ездила в банк и посещала назначенные лорду Хёрсту встречи. Со своими новыми обязанностями Анна справлялась, и поэтому Бенджамин отдал в её распоряжение свой кабинет.

Несмотря на то, что со дня смерти Кэтрин прошло довольно много времени, Анна всё ещё не теряла надежды исправить свою непомерную вину. Состояние души и здоровья Бенджамина стало результатом её ошибки, и она надеялась вернуть мужа к прежней жизни, дабы избавить себя от мук совести, но попытки оставались тщетными. Ко всеобщему сожалению, Бенджамин превратился в затворника. Горе сделало его другим человеком, а нежелание смириться с неизбежностью ситуации не позволяло обрести покой.

В это тяжёлое время, которое Анна назвала своим наказанием, она больше всего нуждалась в друге, который подарил бы ей, хоть малую крупицу радости. Конечно, этим человеком мог быть только Томас, но его возвращения она ждала лишь через год. И тут Анна вспомнила про Топаза – своего любимого коня. Скованная цепями дел, она совсем позабыла, что собиралась забрать его у мистера Гилберта Монрэя. Тогда, давным-давно этот человек дал слово сберечь его до той поры, пока она сможет забрать Топаза домой. Анна решила забрать коня незамедлительно и уже на следующей неделе была готова отправиться в Лондон.

– Энн, присмотри за моим мужем, – попросила Анна служанку. – Думаю, я могу на тебя положиться.

– Конечно, миледи, можете быть спокойны!

– Хорошо, – она поправила шляпку, прежде чем покинуть дом. – Надеюсь, моё отсутствие покажется ему недолгим. А, впрочем, какая разница… Бенджамин уже почти не смотрит на меня.

– Не волнуйтесь так, леди Анна, лорд Хёрст Вас очень любит!

– Разве? – безнадёжно произнесла она. – Если это любовь, то яд можно назвать сладостью.

– Конечно же, любит! – девушка стояла на своём. – Это лишь тяжёлый период Вашей жизни. Да, он затянулся, так иногда случается, но это не приговор. Скоро всё образуется!

– Скорей бы… Буду надеяться, что дождусь этих прекрасных перемен прежде, чем сойду с ума!

Анна покинула поместье, и чем дальше она удалялась от здешних мест, тем легче ей становилось.

 

Глава 42

Данным временем правила осень. Тёплый сентябрь был приятнее жаркого августа. Слегка пожелтевшие, но ещё не потерявшие своей свежести листья; воздух, пропитанный запахом ушедшего лета, смешанный с глубоким и приятным ароматом раннего осеннего утра… Эта особая атмосфера укутала Анну, словно мягкий, тёплый, уютный плед и окунула в умиротворение, которого ей так давно не хватало. Она распахнула окно кареты и, прикрыв глаза, вдыхала каждую частичку этой удивительной, таинственной поры.

– Подъезжаем к городу, миледи! – сообщил извозчик.

Лондон. Её дом. Самый любимый, самый прекрасный город на земле! Анна не видела его уже много лет, целую вечность… И вот она снова здесь. Порой Анне казалось, что она больше никогда не увидит свой город. Каждый уголок этого места пропитывали воспоминания. Девушка посмотрела в окно и увидела ту самую пустошь, на которой она когда-то желала оставить свою жизнь. Ей не хотелось вспоминать всё это снова, но картинки былых ушедших дней сами ворвались в голову. Печальные воспоминания мешали вспомнить о хорошем. Но, как ни странно, вспоминать хорошее, то, чего уже не вернуть, более тяжело, чем вспоминать плохое. Для этого необходимо мужество.

Анна смотрела на дома и здания из кирпича и камня, родные улицы, людей, места, где она когда-то гуляла с родителями, и на её глаза наворачивались слёзы. Она надеялась, что годы исцелят её, а боль уйдёт прочь, растает во времени. Но – нет. Анна поняла, что боль никуда не ушла, она осталась здесь, в Лондоне, вместе с призраками и тенями прошлых дней.

– Куда отвезти Вас, леди Хёрст? – спросил слуга.

Анна вытерла платком слёзы.

– Мне нужно посетить главный банк города. Я подскажу Вам дорогу. Сейчас поезжайте прямо до самого моста, а после – поверните налево. Вы сами его увидите.

Анна не знала, где именно в Лондоне живёт мистер Монрэй, но, к счастью, она помнила, где он работает.

– Добрый день! Я ищу мистера Гилберта Монрэя, – обратилась Анна к одному из служащих банка.

– Он сейчас здесь. Как Вас представить?

– Леди Анна Хёрст.

– Я доложу о Вас.

Анна ждала недолго. Спустя минуту мужчина вернулся и пригласил её пройти в кабинет.

За столом сидел тот самый человек, который когда-то был вынужден забрать у неё последнее, чем она дорожила. Конечно, девушка тогда хорошо запомнила его лицо, имя и сейчас узнала без труда.

Мистер Монрэй надел очки, внимательно посмотрел на свою гостью и впал в замешательство. Анна сняла шляпку, и её лицо стало видно совсем отчётливо. Она хотела, чтобы он узнал её. И – да, он узнал! Те голубые глаза, которые в тот роковой день смотрели на него с ненавистью, отчаянием и болью юной девушки, он не смог забыть даже, если бы пожелал.

– Мисс Рочфорд? – в глубочайшем изумлении произнёс мистер Монрэй.

– Да, это я.

Услышав подтверждение, банкир был окончательно шокирован. Не отводя глаз от Анны, он нащупал на своём столе стакан с водой и выпил всё до капли.

– Анна Рочфорд… – прошептал он. – Но как же? Как это возможно? Вы, ведь, покончили собой! Вы призрак?

– Нет, сэр, я вполне настоящая! Но кто это Вам сказал, что я себя убила?

– Газеты! Там писали, что Вы утопились в реке. Выходит, это была ошибка?

– Выходит так. Могу я присесть?

– Ах, да, конечно! – банкиру стало ужасно неловко. Он встал и придвинул для Анны кресло ближе к своему столу. – Простите мне мою рассеянность! Как Вы, должно быть, заметили, я в шоке. Но мне представили Вас, как леди Хёрст. Вы сменили фамилию?

– Да, по праву замужества. Сейчас я живу недалеко от Бата в поместье Хёрст. Эти несколько лет выдались тяжёлыми для меня. Слишком много проблем… Но теперь я, наконец, с ними покончила и могу забрать Топаза с собой, – сообщила Анна. – Я никогда о нём не забывала, но эти последние два года мне стало особенно тяжело: мой муж болен.

– Мне очень жаль! Что с ним?

– Знаете, у него необычная болезнь – печаль. Она длится уже два года, а прогноз всё ещё неутешителен. В попытке излечить его я совсем позабыла, что собиралась поехать к Вам забрать моего коня. Но, наконец, это случилось, и я здесь.

– Думаю, Топаз скучал по Вам! Меня он не желал слушаться. Жена хотела избавиться от него, но я не позволил. Я ведь дал Вам слово!

– Мистер Монрэй, Вы были уверены, что меня больше нет в живых и всё-равно держали слово? – поразилась Анна. – Это так благородно! Я даже не знаю, что сказать…

– Конечно, держал, я ведь обещал, а это были не просто слова. Я всегда чувствовал перед Вами свою вину! Но, мисс Рочфорд, ах, простите, леди Хёрст, Вы же понимаете, я был вынужден забрать Ваше имущество! Но я был тогда несколько груб.

– Я всё понимаю! Не корите себя, мистер Монрэй! Не Вы виновник моих бед. Я никогда не держала на Вас зла, – заверила Анна. – А мой дом? Что с ним стало? – ей было неимоверно тяжело спрашивать об этом.

– Сейчас поместье Рочфорд пустует. За всё это время в нём успела пожить всего одна семья и то недолго: только полгода. Дом, словно не принял их. Они переехали в другое место, а поместье выставили на продажу. Но никто не хочет покупать его. Люди внушили себе и пустили слух, будто дом проклят и никому не позволяет в нём жить.

– Дом вовсе не проклят, он просто ждёт моего возвращения! Годы, которые я прожила в поместье Рочфорд, были лучшими в моей жизни! Мои родители ждут меня там, я это знаю! – Анна почувствовала, что из её глаз вот-вот хлынут слёзы. Она сделала глубокий вдох, словно заперев их внутри, и взяла себя в руки. – Когда я смогу забрать моего коня? Завтра утром я хотела бы вернуться обратно в Бат, а сегодня – остановлюсь в отеле.

– Тогда я сам привезу его к вашему отъезду.

Анна назвала мистеру Монрэю место и время, а затем они простились.

Покидая банк, она не смотрела по сторонам и совершенно не заметила, как прошла мимо человека, для которого в её сердце так и не нашлось прощения. Это был Маркус Лоэр. Увидев её, он остолбенел, застыл на месте и не сводил с Анны глаз, пока она не села в экипаж. Лицо Маркуса побледнело от неожиданной встречи.

«Быть может, я ошибся?» – в ужасе спросил он себя и, наконец, сумев сделать шаг, в лёгком помутнении рассудка вошёл в банк и обратился к первому встретившемуся ему джентльмену.

– Прошу прощения, сэр, Вы не подскажете: кто та молодая леди, которая только что была здесь?

Этим джентльменом был мистер Монрэй: он покинул кабинет, чтобы проводить свою гостью и задержался в вестибюле.

– Это была леди Анна Хёрст, – ответил он.

– Хёрст? – Маркус удивлённо поднял брови.

– Да, Вы не ослышались. А кто Вы, позвольте узнать?

– Френсис Роуч, – солгал он. – Я готов поспорить на все свои деньги, что это была Анна Рочфорд. Но в то же время, это так нелепо… Она, ведь, умерла. По крайней мере, так писали газеты…

– Вы её друг?

– Очень давний, хороший друг. И мне необходимо знать: это действительно была мисс Рочфорд, дочь сэра Роберта Рочфорда?

– Да, это была она. Новости о её смерти оказались ошибочны. Миледи сейчас замужем и теперь её фамилия Хёрст. Правда, супруг её, к несчастью, одержим унынием. Эта болезнь души не отпускает его уже два года. Уверен, поддержка старого друга для леди Анны будет очень важна! Вы появились весьма кстати.

Зрачки в глазах Маркуса расширились от волнения и обескураженности.

– Понимаю, Вы ошеломлены. Впрочем, как и я. Пройдёмте в мой кабинет, я налью Вам чего-нибудь выпить, – предложил банкир.

– Благодарю, нет! Мне нужно идти: неотложная встреча. Скажите, как мне её отыскать? – голос Маркуса слегка подрагивал.

– Она остановилась в «Карлтоне», но завтра утром уезжает, как только я верну миледи её лошадь. Так что, Вам лучше поспешить! Мисс Рочфорд как-раз поехала в отель.

– Вот, чёрт… Я сам сейчас уезжаю и отменить отъезд никак нельзя. Вернусь только через несколько дней. Вы не напишете мне её адрес?

– Поместье Хёрст. Оно находится недалеко от Бата. Полагаю, там всякий знает, как его отыскать.

– Благодарю Вас, сэр! Вы мне очень помогли! – Маркус суетливо улыбнулся, склонил голову, коснувшись края своей шляпы, и спешно покинул банк.

Он шёл по улице пребывая в состоянии шока и одновременно эйфории. «Анна жива, и она богата! Я заслужу её прощение, и она снова станет моей!»…

* * *

Как и было договорено, ровно в десять часов утра мистер Монрэй подъехал к парадному входу отеля.

– Я не могу поверить… – тихо произнесла Анна, выйдя на улицу. – Мой Топаз, ты узнал меня? – Анна погладила коня по гриве, и её глаза заблестели от счастья. – Ну, конечно, конечно, узнал! Прости, что оставила тебя одного так надолго!

– Увидев Вас, он сразу ожил. Таким он ни разу не был! – улыбнулся банкир. – Вот так привязанность! Подобной преданности я даже среди людей не встречал – удивительная редкость!

– Это верно! Спасибо Вам, мистер Монрэй! Топаз выглядит здоровым и таким же крепким. Ваша забота явно видна. Жозеф, привяжите коня к экипажу – нужно отправляться!

– Надеюсь, мы расстаёмся друзьями?

– Разумеется, сэр! Вашему слову можно верить. Дружба такого человека, как Вы, более чем ценна!

Они улыбнулись друг другу, и мистер Монрэй поцеловал Анне руку.

– Вы больше не вернётесь в Лондон?

– Надеюсь, что вернусь! Я никогда не прекращала мечтать об этом! Быть может, Вам известно, какова цена моего поместья?

– Сейчас – нет, миледи, но это будет нетрудно узнать. Я могу выслать необходимые сведенья письмом.

– Пожалуйста, если Вас не затруднит! Я буду очень признательна! – Анна с благодарностью посмотрела на мистера Монрэя и села в карету.

– О, леди Хёрст, подождите!

Она открыла дверцу.

– Вчера у входа в банк Вас видел один давний друг. Он зашёл и поинтересовался у меня: правда ли это были Вы. Джентльмен был потрясён и, кажется, счастлив узнать о Вашем неожиданном воскрешении, – рассказывал Гилберт. – Я взял на себя смелость и назвал ему Ваш адрес.

– Кто же это был? – удивилась Анна.

– Его имя Френсис… Френсис… – мужчина поднял глаза вверх, а затем перевёл их в сторону, пытаясь вспомнить фамилию. – Роуч! – воскликнул он.

– Френсис Роуч… – Анна вслух произнесла это имя и попыталась представить лицо его владельца, но так никого и не вспомнила. – Даже не знаю – кто это. У меня не было друзей. Вероятно, это кто-то из знакомых отца. К нам в дом часто приходили многие из них. Сейчас мне трудно вспомнить кого-либо, но всё-равно – спасибо за новость!

На сей раз они окончательно простились, и экипаж Анны двинулся вперёд.

 

Глава 43

Маркус лишился сна на всю ночь. Его тело не покидала приятная дрожь, а мысли наполнились былым интересом к жизни. Брак с мисс Хэшми он ненавидел каждой клеткой своей души. Исполнение супружеского долга было для него подобно каторге. Маркус довольно часто притворялся больным, принимая облик человека, который испытывает недомогание или головную боль – только бы избежать с ней близости.

Теперь только лишь денег ему стало мало. Он желал заполучить намного больше, чем то, что имел сейчас. Прекрасный облик Анны не покидал его голову. Она стала ещё более красивой, богатой… Маркус и представить не мог, что всё обернётся именно так. Она жива, прошла по улице мимо него, и это было не ведение! Маркус счёл эту встречу неслучайной. Он назвал её подарком судьбы, ещё одним шансом обрести желаемое, и только Анна могла дать ему это. Маркус помнил, как сильно она его любила, и был уверен, что чувства такой силы не могли исчезнуть навсегда. Они, возможно, дремлют где-то в глубине её сердца. Стоит только попросить прощение, и они очнутся вновь. Это у него не вызывало сомнений. Оставалась лишь одна проблема: Анна была замужем – серьёзный недостаток! Но Маркус был не из тех, кто сдаётся, не пройдя путь до конца. Его сердце было преисполнено надежд. Они зажгли в нём азарт, словно перед новой увлекательной игрой, и избавиться от этого вновь обретённого чувства было уже невозможно.

– Что ты делаешь? – в комнату Маркуса вошла супруга.

С чувством величайшей радости и блеском в глазах он укладывал в кожаную сумку свои самые необходимые вещи.

– Собираюсь, – спокойно ответил Маркус, даже не повернув головы в её сторону.

– Куда? – молодая женщина устремила на него недоуменный взгляд.

– К своему другу в Сассекс.

– В Сассекс? Так далеко? Но – зачем?

– Робин решил открыть одно очень перспективное дельце, и ему нужна моя помощь. Если всё получится, то ты и я станем ещё более богаты!

– Маркус, ты уедешь вот так, бросив всё и даже не посоветуешься со мной?

– Милая, – он подошёл к ней и, как-будто с любовью, взял за лицо. – Мне кажется, ты должна гордиться своим мужем, не так ли? Мне надоело черпать деньги из кармана твоего отца!

– Но он никогда не попрекал тебя этим!

– Верно, не попрекал, но мне самому стало противно. Я должен реализовать себя в этой жизни, используя собственные усилия, чтобы уважать себя. А я до сих пор этого не сделал. Разве ты не понимаешь? – Маркус поцеловал её в лоб и снова вернулся к вещам.

– Понимаю, – покорно произнесла миссис Лоэр. – И как долго тебя не будет?

– Трудно сказать… Я не знаю. Всё очень, очень серьёзно! Уверен, времени потребуется много. Но разве это важно? – он закрыл сумку и надел шляпу. – Ты будешь в восторге от моего успеха, обещаю!

Маркус ярко улыбнулся и направился к выходу, а миссис Лоэр быстрым и встревоженным шагом последовала за ним.

– Моя лошадь готова? – обратился он к слуге.

– Да, сэр!

– Вот, погрузи ещё эти вещи. Только поживее! Ненавижу долго ждать!

– Сию минуту, сэр! – засуетился тот.

– Маркус, дорогой, – супруга безнадёжно схватила мужа за руку. – Пиши мне, пожалуйста! Всё это так внезапно… Ещё вчера за ужином ты не обмолвился и словом об этом событии. Я ужасно волнуюсь! – её губы слегка подрагивали.

– Разумеется, я напишу тебе. Но много писем не жди. Теперь я занятой человек! – он сел на лошадь и резво ускакал вперёд по дороге, будто отчаянный беглец.

Ложь – единственный и гениальный талант Маркуса. Он воспользовался ею снова и одержал тот же успех, что и всегда. Молодая миссис Лоэр поверила ему, как и всякая наивная женщина.

Разумеется, Маркус ехал вовсе не в Сассекс. Он направился в Бат, ещё рано утром взяв из сейфа необходимую сумму, так что денег у него было предостаточно. С такими средствами можно прожить без забот довольно долгое время, чего он собственно и хотел.

Маркус ясно осознавал: ворваться в жизнь Анны прямо сейчас, подобно шквальному северному ветру, ему не удастся. К тому же, голос интуиции без умолку твердил, что нужно подождать, но он, сломя голову, спешил приехать в Бат. Ему хотелось быть как можно ближе к Анне: увидеть, где она живёт, наблюдать за ней, если получится, выжидая подходящий для своего появления момент. Маркус очень хорошо запомнил слова мистера Монрэя. Тот почти буквально изъяснился, что Анна переживает тяжёлые времена относительно брака, и Маркус воспринял это, как всевышнее благословение для действий.

 

Глава 44

Теперь, вернувшись в поместье Хёрст, Анна чувствовала себя менее одинокой. Любимый конь Топаз снова был рядом – маленький кусочек прошлого, пока единственный из многих, который удалось отыскать. Их, словно, разнесло ветром, и Анна была намерена собрать всё воедино.

Письмо от мистера Монрэя пришло довольно скоро. Просьба Анны не была им забыта. Он узнал всё в тот же день и уже вечером отослал ей ответ. В связи с теми небылицами, которые сочинили люди, поместье Рочфорд значительно упало в цене. Но, несмотря на это, сумма всё-равно была высокой.

Ознакомившись со всеми сведениями, Анна усердно принялась подсчитывать уже имеющиеся финансы своего мужа, коими теперь управляла она. Да, состояние под фамилией Хёрст являлось огромным. Анна могла выкупить своё поместье уже завтра, но бумагу о снятии такой суммы лорд Бенджамин ни за что не подпишет. Анна была в этом уверена. Однако желание купить свой собственный дом она не оставила. Анна всего лишь отложила этот вопрос до того часа, пока она найдёт верный способ вернуть его обратно.

Проходило время. Месяцы исчезали за дверью прошлого, и каждый из них был до мелочей похож на предыдущий. Бледную тоску жизни Анны разбавляли цветными красками лишь письма Томаса и прогулки верхом. А всё прочее оставалось неизменным: всё те же унылые вечера и одинокие ночи. Каждый раз, спускаясь к ужину, Анна старалась выглядеть, как можно, более красиво, чтобы вызвать в лице Бенджамина хотя бы одну-единственную улыбку. Но в этот особенный вечер она выглядела более, чем ослепительно.

– Божественный наряд, – заметил лорд Хёрст, но без особого восторга в голосе. – К чему вся эта роскошь? Мы разве ждём к ужину Её Величество?

– Нет. Боюсь, про нас забыли даже Боги, а уж Её Величество – тем более. Этот дом всё глубже погружается в омут твоей печали и тянет за собой всех нас, – Анна взяла в руку наполненный красным вином бокал. – Сегодня – мой День Рождения, – без улыбки произнесла она и сделала один глоток.

– Прости, я забыл… и подарок… – Бенджамин опустил глаза.

– То, что я попрошу, не требует денег!

– И что же это?

– Стань прежним, отпусти страдания! Так больше не может продолжаться! – взмолилась Анна. – Ты губишь себя и всё, что тебя окружает. Конечно, смерть – ужасная гостья, но порой она приходит во благо. Твоя сестра была больна. Она могла умереть в любой момент. Это было неизбежно.

– Ты говоришь так, потому что не любила её! Ты никогда не любила Кэтрин! – повторил он, словно, это был упрёк. – Ты даже не плакала, когда её не стало. Тебе не понять меня! Ты не такая, какой была Эмили!

– Я потеряла почти всех, кого любила, и всё, чем дорожила. Мне известно, что такое боль и муки души. И я плакала так часто, что, кажется, в моих глазах больше не осталось слёз! Нет даже одной капли, чтобы я могла оплакать этот безумный эпизод моей жизни. Но к Рождеству обещал вернуться Томас. Эта новость греет меня каждый день, каждую секунду, и я знаю: только благодаря ему моё сердце всё ещё бьётся! – Анна отодвинула стул и встала. – Кэтрин ненавидела меня, но в одном она оказалась права: ты не любишь меня, Бенджамин.

– С чего ты решила? – лорд Хёрст посмотрел на неё всего лишь с лёгким непониманием.

– Любовь помогает забыть боль, пережить её и стать сильнее. Будь в тебе хотя бы малая её крупица, ты бы исцелился уже давно, – ответила Анна и вышла из столовой.

Бенджамин и сам это знал. Слова Анны лишь внесли утвердительную ясность в его собственные мысли.

* * *

Томас был счастлив вернуться, хотя это только каникулы. Его обучение должно продлиться до середины лета, но это ничто в сравнении с уже ушедшими годами. Находясь в тысячах миль от Анны, он всё-равно не прекращал о ней думать, а её прекрасное лицо и нежный взгляд Томас бережно хранил в своей памяти.

Да, как Анна и предполагала, многие из девушек пытались найти для себя уголок в его душе и мыслях. Каждая из них была по-своему красива, обворожительна, умна, каждая – достойна любви… но какого-нибудь другого джентльмена, только не его. Все эти знакомства, встречи и расстояние убедили Тома раз и навсегда: его любовь к Анне – самая настоящая, и он никогда не сможет полюбить другую, какой бы прекрасной та не являлась.

– Миледи, – в комнату хозяйки вошла Энн. На лице служанки сияла улыбка, озарённая искренней радостью.

Анна лежала в постели. Она нехотя открыла глаза и бросила взгляд на часы.

– Ах, Энн, ещё только семь утра! Надеюсь, у тебя что-то важное.

– Уж, поверьте, важнее и быть не может! Мистер Фэлд приехал!

– Кто? – с безразличием переспросила она, нажимая пальцами на веки.

– Ваш брат, миледи! – удивлённо напомнила служанка.

– Томас, – про себя произнесла Анна и, словно от удара молнии, снова открыла глаза. – Где он?

– Внизу. Жозеф разгружает его вещи.

Анна откинула одеяло, зашла на полминуты в ванную и выбежала из комнаты прямо в ночной сорочке.

Энн схватила её халат и бегом ринулась вслед за хозяйкой.

– Миледи, наденьте это, Вы даже не переоделись в платье!

Анна взяла из рук служанки халат, накинула его прямо на ходу и откинула назад свои длинные каштановые волосы.

– Томас! – позвала его Анна, бегом спускаясь по лестнице. Её губы подрагивали от радости, а глаза сияли, подобно звёздам.

Он услышал её голос и тут же поспешил выйти из гостиной.

– Анна!

Они столкнулись и тут же обняли друг друга.

– Я думал, ты ещё спишь.

– Энн разбудила меня, сообщила о твоём возвращении. Ты не остался где-нибудь переждать ночь? Мне казалось, вчера вечером начиналась сильная метель.

– Совсем нет! К счастью, погода позволяла продолжить путь. Я очень спешил поскорее увидеть тебя! – Томас не сводил с неё глаз.

– Ты изменился… стал таким высоким, таким мужественным, – она улыбнулась. – Твои волосы слегка потемнели, но так даже лучше. Ты очень красив! И теперь мы будто стали одного возраста. Невероятно…

Томас едва смог сдержать сильное желание поцеловать её прямо сейчас. Он не знал, что Анна тоже этого хотела. Юность, которую так презирал Том, ушла. Теперь перед Анной стоял совсем взрослый молодой мужчина – сильный и красивый. Томас нежно сжал её руку и в эту секунду он ощутил, как граница, которую он всё это время боялся переступить, внезапно стёрлась, и они стали равны. Анна смотрела ему прямо в глаза, совершенно позабыв, где именно она находится.

«Я должен ей сказать!» – решился Том и подошёл совсем близко.

– Анна, я… – с глубоким чувством начал он, как вдруг раздался громкий голос лорда Хёрста.

– Мне только что сообщили, что приехал брат моей жены!

Томас тут же выпустил руку Анны и отстранился на шаг назад.

– С возвращением, мистер Фэлд! – Бенджамин подошёл и пожал ему руку.

– Благодарю, сэр!

– Как твои успехи в Женеве?

– Всё просто замечательно! Я всем доволен и, полагаю, что мной тоже довольны.

– Несомненно! Разве могло быть иначе? Твой ум, Том, не мог остаться незамеченным. Вероятно, девушки сходят по тебе с ума! Ты гордишься своим братом, дорогая? – лорд Хёрст посмотрел на Анну.

– Разумеется! – она печально улыбнулась, представив Томаса в окружении красивых девушек. – Пойду переоденусь к завтраку.

«Брат» – Томас стал ненавидеть это слово. Оно превратилось для него в клеймо, печать, проклятие, которое заставляло его отречься от желаемого.

Приезд Томаса несколько оживил лорда Хёрста, но совсем ненадолго. К полудню его интерес вновь угас, а настроение вернулось в прежнее состояние. Анна проводила мужа в его комнату, предложив прочесть одну из последних полюбившихся ей книг, а затем также удалилась к себе.

После долгого утомительного пути и разговоров Томас, конечно, нуждался в отдыхе. Однако сейчас ему было не до сна. Он принял горячую ванну, переоделся и присел на край своей кровати, задумчиво посматривая в сторону двери. Чувства внутри него отчаянно рвались наружу, разгораясь всё сильнее. Он больше не мог держать их взаперти и тут же, немедленно направился в комнату Анны.

Стук в дверь отвлёк её от чтения. Она закрыла книгу и позволила войти.

– О, Томас, я полагала, что ты решил немного отдохнуть с дороги, боялась тебя беспокоить.

– Нет, отдых подождёт.

– Ты хотел мне что-то сказать? – она встала и сделала шаг к нему навстречу.

– Я больше не могу быть твоим братом, Анна.

– Почему? Ты разве не любишь меня? – в её глазах промелькнула тень грусти.

– В том то и дело, что люблю! Я люблю тебя с того самого первого дня, и этому чувству нет предела! Без тебя я ничто. Ты нужна мне больше жизни! Ты мой свет, мой воздух, ты – всё для меня! Анна, я люблю тебя не как сестру. Эта любовь иная, и она выше всякой другой. Я ждал много лет, чтобы сказать тебе это!

– Почему ты не сказал раньше? Почему ты молчал? – по щеке Анны скатывались слёзы счастья, а сердце рвалось из груди.

– Тогда я не имел права. Я был просто мальчиком, к тому же я боялся, что моё признание навсегда пошатнёт нашу дружбу.

– Мы оба такие глупцы! Я ведь тоже этого боялась и тоже молчала. Я люблю тебя, Том! И моё сердце всегда будет только твоим! Я отдала его тебе уже давно. Оно только твоё и ничьё больше!

Томас ринулся к ней и крепко прижал к себе. Внутри него всё дрожало от счастья, а глаза блестели от слёз.

– Все эти несчастья, которые принесла нам жизнь, словно были частью какого-то плана. Жизнь хотела, чтобы мы встретились, чтобы мы смогли найти друг друга! – произнесла Анна и, дав чувствам полную свободу, нежно коснулась губами его щеки.

– Да. Ты и я – мы оба одинаковые: убитые судьбой и воскрешённые любовью! – прошептал Том, и их губы соединились в поцелуе настоящей любви, той самой, которую многие считают несуществующей.

Для них это был, словно сон. Мечта, ещё вчера казавшаяся невозможной и напрасной, стала явью! Анна и Томас забыли обо всём на свете! Её губы, волосы, шея, плечи, всё её тело, вся она теперь принадлежала ему. Он мог целовать её, касаться, не скрывая своих чувств. И Анна была счастлива отдаться в его объятия. Принадлежать Томасу сердцем, телом и душой, сейчас и навсегда – это всё, чего она хотела! Горячо дыша, словно задыхаясь от счастья, они прильнули друг к другу и теперь стали одним целым.

 

Глава 45

Томас и Анна лежали в постели, слегка укрывшись одеялом, и молча смотрели друг другу в глаза. Это было настолько прекрасно, что она не отводила от него взгляд даже на мгновение, боясь очнуться от неземного сна.

– Я так долго ждала этого момента, что теперь он кажется ненастоящим и совсем хрупким, как ночное видение.

– Как и мне, – ответил Том. – Не бойся, я здесь, рядом и нам больше не нужно притворяться! Однако для всех остальных мы по-прежнему должны оставаться братом и сестрой.

– Верно, но это не приговор. Я попробую что-нибудь придумать, чтобы освободить нас от этой временной участи, – уверенно ответила Анна.

– Что же ты можешь придумать? Мы можем лишь уйти. Разве есть другие варианты?

– И мы уйдём: переедем в моё поместье! – Анна вдохновлённо улыбнулась. – Оно выставлено на продажу и уже довольно давно. Никто не решается покупать его из-за неких страхов, которые выдумали сами люди, и это нам на руку!

– Но как же ты купишь его? – Томас удивлённо приподнял брови. – Должно быть, поместье Рочфорд стоит целое состояние!

– Безусловно, денег понадобится много, но, Том, ты даже не представляешь, насколько велико состояние лорда Хёрста! Покупка моего поместья ничуть его не разорит. Только он может дать мне на это деньги. Попробую попросить его об этом, но позже, когда ему станет лучше, а сейчас я хочу наслаждаться каждой минутой с тобой. Скоро ты снова покинешь меня…

– …Но совсем ненадолго, – Том нежно поцеловал её в лоб. – Анна, летом я вернусь, и нам больше не придётся расставаться, обещаю тебе!

Ещё никогда прежде зима не была для Анны такой прекрасной, как сейчас. Пора застывшего в воздухе времени превратилась в пору, наполненную счастьем и надеждой на безоблачное будущее. Анна и Томас не разлучались ни днём, ни ночью. Скрывая свою любовь от лорда Хёрста и слуг, они давали ей полную свободу, оставаясь наедине, катаясь верхом по заснеженным полям; держали друг друга за руки, прогуливаясь пешком по аллеям старого леса, где сидели прямо на снегу у дуба в скрытом от посторонних глаз месте. Здесь, вдали от поместья Хёрст, они могли становиться собой без страха быть увиденными.

– Когда мы уедем отсюда, я сразу же женюсь на тебе, любовь моя! Мы будем жить так, как пожелаем!

– Я только об этом и мечтаю, Том! – коснувшись рукой его тёплой щеки, Анна поцеловала его в губы и прижалась спиной к дереву. – Знаешь, когда-то давно, когда мне минуло пятнадцать, мой отец сказал, что никогда и никому из мужчин не отдаст меня. Он был убеждён, что в мире не найдётся ни одного достойного джентльмена: уж слишком он меня ценил и берёг. Но я уверена: будь отец сейчас жив, тебя бы он принял и благословил нашу любовь. Жаль, что моих родителей нет рядом! Я бы очень хотела, чтобы они увидели, какой я стала, и какой счастливой сделал меня ты, – она взяла Томаса за руку, как-будто не желая потерять и его, словно он мог исчезнуть в эту самую секунду.

– Я думаю, они всё видят и гордятся твоей стойкостью. Они здесь, с тобой! Их облики живут в твоей памяти, а души – в твоём сердце. Они никуда не уходили, – ответил Том и обнял Анну так, как всегда, когда хотел её утешить.

И, прижавшись к его любящему сердцу, она почувствовала себя в безопасности, словно на островке посреди бушующего океана жизни.

Каникулы завершились быстро, и вскоре Томас снова покинул Англию. Сейчас, когда их счастье поднялось на самый пик, а чувства связали души воедино, им так не хотелось расставаться. Но это был его последний отъезд, и, зная это, Анна ощутила себя более спокойно. Приятный нежный шлейф воспоминаний, принадлежавших только им двоим, наполняли Анну вдохновением, и каждая чёрточка на её лице сияла от непреодолимого желания жить. Она снова расцвела, и это нельзя было не заметить.

– Ты такая красивая, такая молодая, а я медленно лишаю тебя всего этого, держа взаперти от окружающего мира, словно птицу в клетке, – с грустью произнёс лорд Хёрст за завтраком.

– Я вовсе не в клетке, Бенджамин, – Анна подняла на мужа глаза, – Я такая же, как и прежде. В клетку ты запер себя. Спрятал куда-то от двери ключ, и я не в силах освободить тебя. Эта решётка слишком прочная: я не смогла её сломать. Но пойми, твои страдания не сотворят чуда: Кэтрин не воскреснет! Лишь смирение дарит покой. Зачем ты себя истязаешь?

– Я оказался слабее, чем мог предположить. То, что умерло во мне с уходом Эмили и сестры, уже не возродится вновь. К сожалению, я не способен стать прежним.

– Скажи мне, что я могу сделать, чтобы ты вновь ощутил тепло жизни? Скажи, и я сделаю это! – с глубиной надежды, воскликнула Анна.

Она видела в Бенджамине друга, который никогда не делал ей больно, не заставлял страдать, ни в чём не отказывал и вернул ей жизнь, которой она по ошибке была лишена. Анна считала своим долгом вернуть мужу прежнее душевное состояние, ведь его боль и муки всецело являлись её виной.

– Бенджамин, почему ты молчишь? Должно же быть что-то, способное заставить тебя стать чуточку счастливее!

– Не уверен в этом… Анна, мне жаль, что я втянул тебя в мои страдания! Я предпочёл бы нести это бремя в одиночестве.

– В одиночестве ты и без того бываешь слишком часто. И даже не надейся, что я отстану! Поехали со мной в город, прямо сейчас! – подбадривающе предложила Анна.

– А разве есть причины туда отправиться?

– Сегодня чудесный весенний день! На мой взгляд – достойная причина покинуть дом на ближайшие несколько часов. Мы могли бы пройтись по улицам, посетить театр, можем даже заглянуть в ту кондитерскую, где продают твоё любимое миндальное пирожное. Ну же, Бенджамин! – она положила ладонь на руку мужа, поймав глазами его взгляд. – Скажи «Да»!

Лорд Хёрст улыбнулся. Но, вспомнив, что ему снова придётся вернуться в дом, где его больше не ждёт сестра, и он не сможет поделиться с ней впечатлениями дня, его губы сжались, а взгляд потух, будто свеча, яркий огонь которой уничтожил порыв ветра.

– Не сегодня, дорогая. Завтра я покину дом и избавлюсь от печали.

– Обещаешь?

– Да, обещаю! Тебе больше не придётся страдать, видя моё угрюмое лицо.

Анна удовлетворённо улыбнулась и поцеловала мужа в щёку. Она была счастлива, и ей хотелось сделать счастливыми всех вокруг.

– Как же я рада, что ты смог, наконец, услышать меня! В таком случае, сегодня я тоже останусь дома.

– Нет-нет! Не стоит приносить такие жертвы! Вероятно, у тебя в городе есть дела – ни к чему их откладывать, – настоял Бенджамин. – Поезжай!

– Что ж, ладно. Я хотела навестить Жозефин Гришо, а ещё – съездить на почту. Постараюсь вернуться побыстрее!

Анна вытерла салфеткой губы и встала из-за стола.

– Анна, – он торопливо схватил её за руку, когда она проходила мимо. – Прости, я не смог полюбить тебя, как любил Эмили, но ты всегда была мне очень дорога!

– Как и ты мне, Бенджамин! – она обняла мужа, совершенно не придав значения его неожиданной фразе, и спустя полчаса покинула поместье.

* * *

В городе Анна провела значительно больше времени, нежели предполагала и обратно возвратилась только к четырём часам, держа в руке письма от миссис Норрис и Генриетты Кроу, которые ей безумно не терпелось прочесть.

– Где мой муж? – обратилась Анна к служанке, войдя в дом.

– В своей комнате, миледи. Лорд Хёрст сказал, что желает отдохнуть и просил не беспокоить его до ужина.

«Должно быть, у Бенджамина была бессонная ночь», – решила Анна и отдала служанке пальто и шляпку.

– Вы чего-нибудь желаете, леди Хёрст?

– Зелёного чаю, пожалуйста, с жасмином и никакого сахара. Я буду в библиотеке, Дорис!

Прочитав оба письма, Анна решила написать ответы незамедлительно, и на это потребовалось ещё два часа. После она отнесла письма в свою комнату и, предположив, что Бенджамин, вероятно, уже в гостиной или столовой, спустилась вниз. Но, осмотрев обе эти комнаты, Анна не нашла его.

– Энн, мой муж уже спускался вниз? – с лёгким недоумением в голосе, спросила она.

– Нет, леди Анна, я не видела лорда Хёрста с полудня. Должно быть, он всё ещё в своей комнате.

Анна застыла с задумчивым видом на лице.

– Мне сообщить лорду Хёрсту, что Вы ожидаете его в гостиной? – спросила служанка.

– Нет, не стоит! Я сама поднимусь к нему.

Подойдя к комнате мужа, Анна тихо опустила ручку и попыталась открыть дверь, но она оказалась заперта изнутри.

– Бенджамин! – Анна позвала его и лёгонько, совсем ненавязчиво постучала. – Бенджамин, это Анна, пожалуйста, открой! – во второй раз произнесла она, постучав сильнее и более настойчиво.

В ответ не пришло ни звука.

«Конечно, он в комнате Кэтрин! Где же ещё…» – осенённая догадкой, Анна направилась к спальне покойной леди Хёрст. Дверь этой комнаты тоже оказалась запертой, хотя Анна требовала открыть, и теперь в её голосе звучали беспокойство и тревога.

«…Тебе больше не придётся страдать, видя моё угрюмое лицо… Завтра я покину дом…» – Анна застыла у двери, вспомнив всё сказанное лордом Хёрстом этим утром. «…Анна, я не смог полюбить тебя, как любил Эмили, но ты всегда была мне очень дорога…»

– Он сказал «Была»… Почему он употребил прошедшее время? – спросила она саму себя, положив руку на лоб, – Нет… Нет… не может быть… Это невозможно!

Анна слегка приподняла юбку, чтобы её подол не касался пола, и в панике побежала вниз.

– Доррис, скорее зовите сюда Жозефа и Роя! – закричала она. – И пусть возьмут что-нибудь, чем можно сломать замок!

Служанка переполошилась, увидев напуганное лицо хозяйки, не стала задавать вопросы и спешно ринулась в конюшню. Уже через несколько, казалось, долгих минут оба слуги вбежали в дом.

– Идёмте со мной! Быстрее! – тем же тревожным голосом, произнесла Анна и поднялась наверх по лестнице, сопроводив мужчин к комнате мужа. – Ломайте дверь! Ну же, скорее! Не мешкайте!

Сломать замок оказалось непросто, но, когда дверь, наконец, открылась, Анна напугано вбежала внутрь: лорд Хёрст неподвижно лежал в кровати поверх атласного покрывала в той же одежде, в которой она видела его утром.

– Бенджамин! – Анна взяла его за руку и в ужасе выпустила её. Рука мужа была холоднее зимнего воздуха. – Бенджамин! Бенджамин, проснись! – кричала она и отчаянно трясла его за плечи. – Врач, нужен врач! Пошлите за ним, немедленно!

Один из мужчин поспешил последовать её приказу, а другой подошёл к постели хозяина и пощупал пульс.

– Боюсь, уже поздно звать доктора, миледи, – сказал слуга, снимая головной убор.

На тумбочке, рядом с кроватью стоял пустой флакон от снотворного, а рядом лежала сложенная пополам записка с надписью «Анне». Она медленно поднесла к листку дрожащую руку. Внутри неё всё сжалось от ужаса, а к горлу подступил тяжёлый ком.

«Анна, сегодня я окончательно и бесповоротно понял, что не в силах жить без них обеих, а ты не можешь жить со мной. Теперь мы свободны!»

Прочитав эти строки, Анна болезненно сжала в руке записку и опустилась на край постели. Лицо её стало бледным, а глаза «оледенели» в зеркальном блеске застывших слёз.

«Прости меня!» – прошептала она, прижавшись к груди Бенджамина. Его сердце больше не билось. Теперь там царила пугающая тишина. Анна встала и, прикрыв глаза, с дрожью стиснула зубы, дабы сдержать сильное желание закричать. Цена счастья оказалась слишком высока! Желая избавиться от Кэтрин, Анна не подумала о последствиях. Тогда она находилась в состоянии гнева, но самым сильным из чувств было нежелание отступать, поддавшись воле своего врага. Именно в такие моменты человек способен преступить черту дозволенного и принципов добродетели. А со временем приходит раскаяние, однако изменить что-либо уже нельзя. И, хотя для всех смерть лорда Хёрста была самоубийством, Анна знала: в его гибели виновата она. Мысленно пытаясь хоть немного оправдать себя за эту роковую ошибку, она надеялась, что там, в ином мире, Бенджамин будет счастливее, нежели здесь. По крайней мере, эта мысль служила Анне утешением.

 

Глава 46

Лорда Хёрста похоронили рядом с могилами его сестры и возлюбленной. И теперь Анна ощущала себя неуютно в огромном пустом доме. Первые несколько дней ей было жутко передвигаться по безжизненным коридорам и особенно страшно – проходить мимо тихой комнаты Бенджамина: когда она ступала мимо двери, по её телу пробегали мурашки, словно холод. Порой, просыпаясь по утру, Анна забывала, что его больше нет, и по привычке просила Энн позвать мужа к завтраку. Только спустя пару недель она свыклась с наступившей в поместье тишиной и, так как дух Бенджамина не пытался её беспокоить по ночам, Анна заверила себя, что там ему, действительно, хорошо, а его душа обрела желанный покой.

Перед тем, как умереть, лорд Хёрст написал завещание. Он оставил его на столе в своём кабинете среди лежащих там бумаг. Анна нашла бесценный, утверждённый подписью Бенджамина документ, и прочла его тем же роковым вечером. Теперь всё до последнего шиллинга принадлежало ей.

Новость, о которой Анна написала в своём письме, потрясла Тома. Этот исход стал для него совершенно неожиданным, и внутри себя он ощутил сильную скорбь. Человек, который сделал для него так много хорошего, уже был на небесах. Немыслимо-печальный конец. Томас и Анна этого явно не хотели, но всё должно быть так, как должно быть: судьба свела Анну и Тома вместе и желала их полного воссоединения, а она никогда не ошибается. Ей стоит доверять. Теперь ничто не препятствовало их любви. Томас понимал, как тяжело Анне находиться в поместье одной, поэтому сейчас он больше всего хотел поскорее к ней вернуться.

«Поместье Рочфорд больше не будет пустовать» – этот заголовок увенчал все газеты Лондона. Имя покупательницы – леди Анна Хёрст – никому не было известно. Более того, пока только миссис Норрис и мистер Монрэй знали, что под этим именем значится сама Анна Рочфорд. Она не стала мешкать, ибо очень боялась потерять свой дом во второй раз. Поэтому, вступив в законные права над состоянием покойного мужа, она выкупила поместье, как можно, быстрее. И мистер Монрэй с радостью ей в этом помог. Деньги были переведены, а документы подписаны. «Всё!» – Анна ощутила внутри себя счастье, которое уже не надеялась почувствовать. Томас, её единственный, которому она отдала своё сердце, тоже любит её. Дом, коим так дорожили её родители, в котором все они были так счастливы, снова принадлежит ей – больше Анне ничего не было нужно. Оставалось лишь дождаться Томаса, покинуть поместье Хёрст навсегда и начать ту жизнь, которую они оба ждали.

* * *

Одним тёплым майским днём, когда Анна решила провести час-другой, музицируя, в поместье пожаловал нежданный гость.

– Прошу прощения, миледи, – в комнату вошёл слуга, – К Вам – джентльмен!

Анна отвыкла от гостей и поэтому очень удивилась.

– Джентльмен? Очень странно… – как-будто не поверив, произнесла она и закрыла ноты. – И кто же он?

– Я дважды требовал назвать имя, но господин отказался, заявив, что Вы его знаете, и он желает преподнести Вам сюрприз. Джентльмен остался ждать у ворот.

– Любопытно… – Анна встала и, обогнув фортепиано, прошла к двери. – Пригласите его в гостиную!

Она присела на небольшой диванчик, сделав весьма заинтересованное выражение лица, однако её мысли не метались в догадках, ведь Анна была абсолютно уверена, что это кто-нибудь из друзей её почившего мужа. А кто же ещё?

– Прошу Вас, сэр, проходите, – раздался голос слуги, и в комнате послышались шаги таинственного гостя.

Анна перевела глаза от окна к двери, и её взгляд застыл: прямо перед ней стоял Маркус Лоэр. Она медленно встала и, по-прежнему не сводя с него глаз и даже не моргая, теперь застыла всем телом, словно бронзовая статуя. Да! Это был он, лгун и предатель! Она не видела Маркуса много лет, но годы его ничуть не изменили: он остался таким же, каким был тогда. Единственное, что Анна сочла новым в его облике – это несчастный вид, как-будто он жил в аду все эти годы. И её предположение оказалось верным: брак с мисс Хэшми действительно был для Маркуса подобием ада.

– У Вас ещё есть какие-нибудь поручения ко мне, леди Хёрст? – спросил слуга и тем самым заставил Анну прийти в себя.

– Нет, вы можете идти!

Слуга склонился и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

– Что ты здесь делаешь? – с ненавистью, но спокойно, спросила она.

– Все вокруг твердили, что ты умерла, – Маркус слегка приподнял уголки губ в отчаянно-счастливой улыбке.

– Нет, как видишь, я жива, хотя готова поклясться, ты был рад новости о моей смерти.

– Рад? Я страдал! Страдал все эти годы! Я должен был тогда всё тебе рассказать, но я совершил ошибку. Ты не знаешь всей правды!

– А разве тебе известно, что такое правда? Мне казалось, ты отдал своё предпочтение лжи, самой жестокой лжи, на которую только может быть способен человек. Она, словно невидимый кинжал в твоей руке, а ты – убийца в обличии праведника!

– Вовсе нет, Анна! Позволь мне объясниться! – воскликнул Маркус и подошёл на шаг ближе к ней. – Я солгал лишь тем вечером, когда прогнал тебя и говорил те гнусные слова. Я был вынужден их произносить, меня практически заставили!

– И кто же? – Анна смотрела на него презренно и отречённо.

– Родители! Они чудовища, и я не лгал, когда говорил тебе это. Узнав о твоём разорении и о том, что ты переедешь жить в их дом, они разгневались, словно бесы. Отец был неистово зол! Анна, ты не видела его взгляд, коим он меня тогда окинул… Я помню его, будто это случилось этим утром, и помню каждое слово отца, – Маркус говорил весьма тревожно, на одном дыхании, не в силах сделать даже вдох. – Он сказал, что выживет тебя из своего дома, чего бы ему это ни стоило! И мать была полностью на его стороне. В том аду нет места ангелам. Я не мог найти иного выхода, как просто соврать тебе, что я не люблю тебя, освободить тебя от себя. Та ужасная жизнь не была тебе предписана.

– Быть может, и так, но ты мог уйти со мной, – тем же бездушным голосом произнесла Анна.

– Нам было некуда идти! Я думал, что ты вернёшься к своему дяде в Девоншир, в безопасное место, а я останусь в этой обители зла. Мне не впервой! Я хотел лишь защитить твою судьбу! Анна, пойми же! – Маркус упал перед ней на колени. – Я желал тебе счастья, раз сам не был способен дать его тебе, но моё сердце разрывалось на куски, когда я лгал тебе, когда говорил, что не люблю, а сам продолжал любить и любил все эти годы до сей минуты!

– Если ты правда так сильно любил меня, Маркус, что же ты не убил себя, когда узнал о моей смерти? Ведь, твоя жизнь была подобна адским мукам. Почему ты остался? – она смотрела на него сверху вниз, словно богиня, и он почувствовал себя до сожаления жалким, припав к её ногам.

– Потому что, я трус! Я боялся моих родителей, боялся смерти. Я следовал их приказам всю жизнь, почти всегда. Но, когда я узнал, что ты жива, я бросил всё, послал к чёрту всех и отыскал тебя, любовь моя! Прости меня, умоляю! – Маркус схватил подол её платья, скомкав в руках, как бумагу, и потянул к себе. – Я люблю тебя! Всегда любил! Да, я совершил ошибку! И теперь я полностью в твоей власти. Хочешь, убей меня, убей прямо сейчас, потому что если ты не простишь меня, я убью себя сам. Теперь я не боюсь смерти! Я больше не смогу жить без тебя!

Маркус молил её о прощении со слезами на глазах. Пожалуй, это была его лучшая ложь. А слёзы, хотя и казались настоящими, являлись олицетворением его собственного отчаяния и надежды во благо личных интересов, и теперь Анна была их неотъемлемой частью. Она и её деньги – только это безупречное сочетание могло сделать Маркуса счастливым.

– Встань, пожалуйста, – мягко произнесла Анна и, отступив на полшага назад, расправила юбку.

Маркус поднялся с колен, не отводя от её лица взгляда, а его фальшивые слёзы почти мгновенно испарились где-то в воздухе.

– Твои глаза… раньше они были тёплыми и нежными, как кристальная вода голубой лагуны, а теперь они такие холодные и невозмутимые, словно Северное море. Но мне кажется, это делает их ещё более прекрасными. Ты такая красивая!

Эти слова не были ложью. Маркус, действительно, так считал, и сейчас он окончательно осознал, как сильно хочет обладать ею! Маркус почти приблизился к её губам, но не успел коснуться: Анна отстранилась.

– Анна, я люблю тебя, слышишь? – повторил он. – Ты мне веришь?

– Верю всем сердцем, как и раньше, – её взгляд изменился. Ненависть, казалось, отступила, а на губах отразилась лёгкая чувственная улыбка. – Я тоже люблю тебя, Маркус, и я почти готова простить тебя и забыть всё, что было.

– Почти? Что я должен сделать, чтобы завоевать твоё прощение? Я на всё готов! – Маркус с надеждой взял её руки.

– Портрет моих родителей. Верни мне его, и тогда я снова буду твоей, – Анна медленно и нежно провела пальцами по его щеке. – Я так скучала по тебе…

Маркус во второй раз попытался коснуться её губ, но она его остановила.

– Подожди, поцелуешь меня, когда вернёшься сюда с портретом. Таково моё условие!

– Да будет так, любовь моя! – он горячо поцеловал её руку, будто в знак скрепления договора. – Я верну его тебе любой ценой! Я готов на всё ради твоего прощения!

Маркус покидал поместье Хёрст счастливым до умопомрачения, и от счастья у него даже подрагивали руки.

– Я гений! – громко произнёс он, так как вокруг не было ни души. – Анна моя! Всего один шаг – и я женюсь на ней! – Маркус радостно рассмеялся, оторжествляя свой успех. – Я сделал это!

Вещь, которую Анна потребовала вернуть, была продана. Сейчас Маркус осознал, что сделав это, он допустил грубую ошибку. Но, к счастью, он помнил, как отыскать того коллекционера, который приобрёл у него потрет. «Понадобится много денег», – подумал он, и, взяв с собой всё, что имел, Маркус в тот же день поспешил отправиться в Лондон.

 

Глава 47

Столица встретила Маркуса нерадушно. Мрачная пелена из тёмно-серых туч застилала небо над городом, а дождь лил, не прекращая. Однако столь угнетающая душу погода ничуть не испортила Маркусу настроение. Он был полон энергии и решимости отыскать портрет. Дом того самого коллекционера он нашёл без труда, и, пожелав себе удачи, уверенно взошёл на крыльцо.

Служанка открыла дверь и, так как Маркус стоял прямо под дождём, быстро впустила его внутрь.

– Вы промокли до нитки, сэр, – сказала она, бросив сочувствующий взгляд на его мокрую одежду.

– Это нестрашно, – Маркус улыбнулся и снял шляпу.

– Вероятно, Вы пришли посмотреть коллекцию мистера Портера, – предположила девушка, так как иных гостей в этом доме не бывало. – Давненько никто не интересовался его собраниями. Идёмте, я провожу Вас в его галерею!

– Честно говоря, мне нужно видеть самого мистера Портера, – уточнил Маркус.

– О-о.., – лицо служанки стало мрачным. – Боюсь, это невозможно, сэр: мистер Джеймс Портер скончался больше года назад.

Маркус отвёл глаза и задумчиво поджал губы.

– Какая неприятность… Мне ужасно жаль! Могу я увидеть его жену или кого-то из его детей? Хоть кого-нибудь?

– Разумеется, сэр! Миссис Портер сейчас в городе, но скоро вернётся. Вы можете дождаться её здесь. Думаю, она не стала бы возражать. Позвольте взять Ваши плащ и шляпу – их необходимо просушить.

Служанка пригласила Маркуса пройти в гостиную и любезно принесла ему горячего чаю. Он обожал, когда с ним обходились подобным образом. В такие моменты Маркус представлял себя лордом или же другим почтенным господином.

Миссис Портер вернулась домой спустя полчаса. Служанка тут же известила хозяйку о незнакомце, который ожидал в гостиной, и женщина незамедлительно направилась к нему.

– Миссис Портер? – спросил Маркус, встав, как только она вошла в комнату.

– Верно, Вы не ошиблись.

– Мистер Маркус Лоэр, – представился он и поцеловал женщине руку. – Я пришёл, намереваясь переговорить с Вашим мужем, но… Ваша служанка рассказала мне о несчастье. И, хотя времени прошло много, прошу, примите мои соболезнования! – Маркус изобразил убедительное сочувствие.

– Спасибо, сэр! Вы, полагаю, были другом Джеймса?

– Хорошим знакомым. В прошлом приходилось иметь с ним дело.

– Понятно. Давайте присядем, – предложила женщина, и они опустились в кресла, стоящие напротив друг друга. – Вы уже обо всём знаете, однако остались, чтобы дождаться меня. Я могу Вам чем-нибудь помочь?

– Я очень надеюсь на это, мадам! От Вашего ответа или, точнее, решения сейчас зависит моя судьба.

Женщина выпучила глаза.

– Это слегка пугает и одновременно обременяет ответственностью. Мне ещё не доводилось вершить чьи-то судьбы. Что ж, мистер Лоэр, я вся во внимании. Постараюсь Вам помочь!

– Несколько лет назад, – начал Маркус, – я продал Вашему мужу один парный портрет. На нём изображены люди, которые мне очень дороги. Мне были нужны деньги, и я пошёл на эту отчаянную меру. Но сейчас я снова имею средства и хочу просить Вас продать мне его обратно.

– Не понимаю, как от этого полотна может зависеть Ваша судьба, но это не моё дело, конечно… Я не стану Вас допрашивать. Знаете, я никогда не разбиралась в искусстве и поэтому не разделяла увлечение мужа. Все эти картины, в которых Джеймс видел нечто удивительное, для меня просто предметы, которые зря захламляют стены и собирают пыль. Но я не дура и, конечно, понимаю, что все они стоят немалых денег. Именно по этой причине я не отвезла их на мусорную свалку и уже многие продала. Надеюсь, Джеймс простит мне эту вольность!

«Многие… Вот, чёрт!», – в негодовании подумал Маркус. От фразы миссис Портер его тело свела судорога.

– Идёмте в его галерею! – женщина встала и жестом руки пригласила Маркуса проследовать за ней. – Поищете среди того хлама свою драгоценность.

Внутри у него всё сжалось. «А вдруг портрета там не окажется? И что тогда? Провал! Это будет конец!» – в страхе предположил Маркус, следуя за миссис Портер по узкому коридору.

– Прошу Вас, осматривайтесь, – женщина распахнула двери, которые открывались внутрь, а не наружу, и пропустила его вперёд.

Картин было много. Эту просторную комнату совсем без мебели можно было бы назвать маленьким музеем. Некоторые из полотен висели на стенах, а остальные стояли на полу. Маркус старался быстро осматривать каждое из них в поисках своего. И, переходя от одного холста к другому, его напряжение всё росло и росло. Но тут он, наконец, увидел его – портрет сэра и леди Рочфорд. Маркус едва ли не поперхнулся собственной радостью. Да, это, несомненно, был он! Властное и величественное лицо Роберта Рочфорда Маркус запомнил на всю жизнь так же, как и нежный взгляд Маргарет Рочфорд.

– Должно быть, это и есть Ваша драгоценность, – предположила миссис Портер, остановившись возле Маркуса. – Признаюсь, хоть я ничего и не смыслю в искусстве, этот портрет мне нравится. Красивая пара! Жаль, что Бог забирает на небеса таких прекрасных людей, как сэр и леди Рочфорд, в то время, как многие другие, чьи души и сердца ничтожны, остаются жить – несправедливо!

– Да, во истину, – согласился Маркус, не сводя глаз с портрета. – Сколько Вы хотите за него, миссис Портер?

– Сто фунтов, мистер Лоэр, – не мешкая выдала она.

Цена устроила Маркуса. Когда-то он продал этот холст за сто пятьдесят фунтов и сейчас, конечно, обрадовался, что цена оказалась ниже, чем он рассчитывал.

– По рукам! Я могу заплатить Вам прямо сейчас, – обрадовался он и достал из кармана купюры:

– Вот, пересчитайте.

– Всё верно, – женщина довольно улыбнулась и взяла деньги. – Теперь картина Ваша.

Маркус невольно глянул в окно. Дождь шёл с той же неутомимой силой, что и час назад.

– Мадам, могу я одолжить Ваш экипаж? В такую погоду мне вряд ли удастся доставить полотно сухим.

– Ну, конечно! Вас и картину отвезут, куда скажете.

Денег у него оставалось не так много. Тратить их на гостиницу было бы глупо, а потому Маркус, не раздумывая, отправился в дом семьи Хэшми, пока ещё и его дом, чтобы переночевать, забрать свои оставшиеся вещи и, переждав дождь, вернуться в Бат. Мысленно Маркус уже был в поместье Хёрст, держа в своих объятьях самую прекрасную девушку на свете.

– О, Маркус, милый, ты вернулся! – воскликнула миссис Лоэр. – Как же я рада!

Девушка бросилась к нему, обхватив за шею, и с нежностью поцеловала, но тут же была отвергнута. Маркус грубо оттолкнул от себя свою супругу и вытер с губ обратной стороной руки её тёплый поцелуй желанной встречи.

– Не мешайся под ногами! – пробурчал он и, приподняв с пола тяжёлый портрет Рочфордов, направился к своей комнате.

На её глаза накатились слёзы обиды и непонимания:

– Откуда взялся этот холод, Маркус? Тебя не было так долго! Разве ты совсем не скучал по мне?

Он насмешливо посмотрел на её истощённое тоской лицо.

– Для того, чтобы скучать, необходимо любить.

– А ты, что же, не любил меня?

– Скорее – терпел!

Маркус почувствовал облегчение оттого, что наконец, смог признаться в этом, что притворству наступил конец, и ему больше никогда не придётся заниматься любовью с той, которая до отвращения неприятна.

Миссис Лоэр стояла позади мужа и с отчаянием наблюдала, как он укладывает в небольшую сумку свои оставшиеся вещи.

– Ты полюбил другую? – робко спросила она.

– Да, и она сделает меня счастливым во всех смыслах этого слова! Я жаждал быть с ней уже давно!

Девушка горестно зарыдала, не сумев вынести грубости и жестокости его слов.

– Послушай меня, – Маркус схватил жену за руки, приковав к себе её покрасневшие от слёз глаза. – Я отдал тебе несколько лет своей жизни, и я спал с тобой почти каждую ночь. Ты должна быть благодарна мне за этот подарок! Всякое счастье не вечно: с ним рано или поздно придётся проститься. Вот и для тебя настал этот час. Прими его с ледяным рассудком и, умоляю, не досаждай мне своими слезами и всхлипываниями – они не помогут. Каждый твой вздох вызывает во мне только раздражение, ну а твой вид…

– Мой отец вернётся завтра утром. Он не простит тебе это предательство! Он убьёт тебя! – внезапно крикнула она, прервав речь Маркуса.

– Да, пожалуй, это весьма вероятно, – спокойно произнёс он, уложив в свою сумку последнюю необходимую вещь.

Равнодушный тон Маркуса вызвал в ней удивление и даже злость.

– Быть может, ты думаешь, что я шучу?

– Нет, я уверен, что ты говоришь серьёзно. Но, дорогая, для того, чтобы убить меня, твоему отцу придётся сперва отыскать меня, а мистер Хэшми уже не в том возрасте, чтобы совершать кругосветные путешествия, – рассмеялся он.

Маркус раздвинул задёрнутые шторы и посмотрел в окно. Дождь прекратился. Небо стало более светлым, лишь слегка оттеняясь серыми бликами не до конца рассеявшихся туч, а капли, оставленные сильным ливнем, устало скатывались по черепичным крышам и беспомощно падали на землю. Погода стала совсем безобидной и больше никого не обязывала скрываться и страшиться её невольного гнева, запершись в стенах своих домов.

Планы Маркуса – отправиться в Бат рано утром – отменились. Он решил покинуть Лондон и мисс Хэшми немедленно. Портрет был упакован в защитный чехол. Маркус надёжно закрепил его на боку лошади с помощью верёвки и, взяв с собой большой кусок сдобного мясного пирога, покинул дом семьи Хэшми с лицом победителя, наконец, удовлетворившего все прихоти своей тщеславной мечты.

 

Глава 48

Обучение Томаса подошло к концу. Он чувствовал себя несказанно счастливым, возвращаясь в Англию теперь уже навсегда. Сердце Тома устремилось к его возлюбленной. И хоть он находился ещё далеко, его душа и мысли всегда были рядом с ней.

Часы пробили десять утра. Анна сидела в столовой и, помешивая ложечкой горячий ароматный чай, читала письмо от Томаса. Её лицо источало улыбку, полную любви и радости. Он возвращается! Что может быть лучше? Анна была готова бежать к нему навстречу: так сильно ей хотелось его обнять! Но тут вошла Энн, нарушив чарующий момент её счастливых грёз.

– Леди Хёрст, прошу прощения, у дверей ожидает некий мистер Лоэр. Он весьма нетерпелив и желает Вас видеть.

Анна убрала с колен салфетку и неторопливо вышла в прихожую.

Маркус снял шляпу и устремил на Анну взгляд, в коем читалось искреннее облегчение. Он выглядел уставшим и изнурённым жизнью, которая не принесла ему желанной радости. И вот он стоял и смотрел на неё, как на спасительницу, способную избавить его от страданий и подарить вечное счастье.

– Анна, любовь моя, я выполнил твоё условие! Я нашёл портрет! – с глубоким выдохом произнёс Маркус.

Услышанное заставило Анну улыбнуться. Её глаза наполнились ярым желанием поскорее увидеть дорогую ей вещь, и в то же время Анна не верила, что это случится прямо сейчас.

– Где же он? – голосом, полным надежды, спросила она.

– Одну секунду!

На мгновение Маркус вышел за дверь и тотчас же вернулся обратно, обхватив портрет обеими руками.

Анна нетерпеливо наблюдала, как Маркус услужливо снимает с картины чехол. До сего дня она оставалась уверенной, что портрет потерян навсегда, а потому сейчас этот миг был для неё подобен чуду. Её дыхание приостановилось, а руки слегка подрагивали. Медленно и как-будто нерешительно Анна подошла к полотну, и её взгляд слился с лицами родителей. Мама и папа, такие же красивые, как тогда, когда она видела их в последний раз, словно живые, словно они вовсе не умирали… Анна долго смотрела в их светлые лица, и на мгновение ей показалось, что они тоже видят свою дочь. Глаза её наполнились слезами. Анна с трепетной болью провела рукой по портрету, представляя, будто крепко обнимает родителей, а они – её.

– Теперь мы снова все вместе, как и должно быть, – уже навсегда, – прошептала она, ощущая их незримое присутствие.

Маркус приблизился к Анне и обнял её за плечи. Растворившись в воспоминаниях и глубине момента, она забыла, что он здесь. Анна опомнилась, отстранилась от его объятий и повернулась к Маркусу лицом.

– Я своё слово сдержал. Позволь же мне поцеловать тебя! Скажи, что прощаешь! – отчаянно попросил он, а взгляд его застыл в беспомощной надежде.

– Верно, ты слово сдержал: вернул мне то, что когда-то гнусно и подло похитил, – Анна смотрела на него глазами, в которых не было ничего, кроме холодной пустоты. – Ты желал получить моё прощение, и сейчас ты заслужил его. Я тебя сполна прощаю и освобождаю твою лицемерную, двуличную совесть от притворной вины, а теперь – убирайся прочь!

Маркус онемел. Его тело и сознание окинула волна ошеломлённости. Он не был способен произнести даже слово. Ответ Анны оказался абсолютной противоположностью всех его ожиданий. Надежда оказалась миражом, точь-в-точь таким же, какой когда-то он создал для неё. И сейчас Маркус ощутил, что потерял своё привычное положение, словно он уже не являлся собой, а Анна ловко заняла его место, превратив Маркуса из кукловода в марионетку.

– Неприятно, да? Обидно и очень больно понимать, что мечты и надежды разбиты навсегда, что они были совсем ненастоящими! Поверь, Маркус, я понимаю тебя, как никто другой.

– Ты мне солгала?

– Именно так! И хотя говорят, что не стоит лгать лжецу, пожалуй, случаются исключения и можно обмануть даже того, кто считал себя гением притворства.

Маркус впал в ещё больший шок.

– Когда-то давно отец сказал мне, что стоит только поверить в собственную ложь, как тебе поверят и все остальные, каждый, кому она будет преподнесена. И он был прав. Эта теория действительно работает, – Анна довольно приподняла уголки губ. – Полагаю, ты использовал именно её, когда клялся мне в том, чего на самом деле не испытывал.

– Но ты любила меня! Что стало с твоим сердцем? Ты была совсем другой! – растерянно и в совершенной безысходности воскликнул Маркус.

– Моё сердце… Ты удивлён, что теперь там есть жестокость? Знаешь, я и сама от этого в ужасе, однако, как это ни прискорбно, без неё в этом безжалостном мире не выжить. И, к тому же, у меня был хороший учитель, – Анна сделала паузу, так как последняя фраза касалась его в величайшей особенности. – Ты не желал разделить со мной любовь, что жила в моём сердце раньше. Ты её уничтожил, и я была уверена, что умру от той боли! Но, к счастью, я встретила человека, который дал мне вторую жизнь, и теперь моё сердце принадлежит только ему. Завтра утром он вернётся ко мне сюда, и я, наконец, обрету долгожданное счастье! А тебе я могу предложить лишь ненависть – это всё, что осталось для тебя!

Маркус больше не смог подобрать слова. Он был повержен, сокрушён, почти убит. Анна прогнала его прочь и, покинув пределы поместья, Маркус почувствовал, будто земля ушла из-под его ног, а небо обрушилось на голову. Никакой желанной жизни впереди нет, а все дороги, что были позади, сожжены им же самим, остался лишь пепел. Мнивший себя королём данной игры, оказался всего-навсего пешкой. Ничто не могло ударить Маркуса больнее, чем это! Вернуться в дом своих родителей, начать всё заново, попытаться жить достойно и честно – такое решение стало бы самым правильным, однако Маркус не принял его, как существующее, как то единственное и благоразумное, что он мог бы сейчас предпринять. Вместе с чувством боли поражения к нему пришло желание отомстить и взять силой то, что желанно.

 

Глава 49

«Всё кончено!» – с облегчением произнесла Анна, едва Маркус покинул пределы поместья. Оставалось только одно: дождаться Томаса и уехать из этого дома навсегда. Эти стены так и не стали для Анны родными, и даже будучи полноправной хозяйкой, здесь она по-прежнему чувствовала себя посторонней.

Почти всех слуг Анна распустила. В поместье остались только служанка Энн, конюх Жозеф. Анна рассчитывала уехать обратно домой уже на этой неделе. Миссис Норрис охотно приняла предложение своей, уже совсем взрослой воспитанницы, вернуться в поместье Рочфорд в качестве экономки. Женщине было поручено нанять слуг, которые приведут дом в прежний порядок и подготовят его к приезду настоящих хозяев, коих он так долго ждал.

Как только Маркус вышел за дверь этого дома, Анна сразу же о нём позабыла. Каждая крупица её мыслей была отдана Томасу. Её сердце подрагивало от предвкушения грядущего счастья вдалеке от этих мест, в родной её душе обители. Анна уснула не так поздно, чтобы проснуться пораньше и встретить Томаса у самых ворот.

* * *

Экипаж мчался вперёд, словно метко пущенная в цель стрела. Позади оставалось всё то, что было Томасу чуждо. Миля за милей – и вот ему показалось, что сквозь лёгкий утренний туман он смог увидеть смутные очертания поместья Хёрст. Да, Анна была уже совсем близко. Том чувствовал её тепло на расстоянии, а особенно теперь, когда их больше не разделяли сотни горизонтов.

Туман усиливался. Дорога становилась всё менее и менее отчётливой, но извозчик не замедлялся. Приказ Томаса был ему предельно ясен: ехать, как можно, быстрее, и он чётко этому следовал, однако напрасно. Мужчина совсем не заметил посреди дороги большую и достаточно глубокую лужу, оставленную здесь вчерашним ливнем. На всей своей скорости экипаж въехал прямо в мутную воду, и его колёса безнадёжно увязли в землянисто-глиняной, напоминающей болото, жиже.

– Застряли, сэр! – прокричал извозчик. – Сейчас попробую подтолкнуть!

Томас, не раздумывая, покинул экипаж. Его красивые начищенные итальянские туфли тут же утратили свою безупречность, коснувшись коричневой грязи. Но Томаса это ничуть не напугало и не остановило.

– Будем толкать вместе! Раз, два, три!

Вдвоём со всей силы они толкали экипаж, но все попытки сдвинуть его с места оказались ничтожны.

– Жаль, что нас только двое! Будь здесь кто-нибудь ещё, мы бы его вытащили, – сказал Том.

– Да, сэр, крепко застряли! Можем подождать. Здесь наверняка кто-то будет проезжать. Попросим помощи.

– Это глупо: мы посреди глуши. Нет гарантий, что здесь появится хоть одна душа, пусть даже через час. Бросим экипаж здесь, – Томас решительно взял с сиденья свой багаж. – Джим, освободите лошадей, поедем верхом. Всё же это будет куда лучше, чем бездейственно ждать.

– Как прикажете, сэр!

Слуга отвязал лошадей, а на своей закрепил сумку хозяина.

– Сколько примерно осталось до поместья? – спросил Том.

– Верхом, думаю, будет меньше часа.

– А если через лес? – он бросил заинтересованный взгляд в сторону тёмно-зелёной чащи.

– Ещё быстрее. Но, сэр, дороги там весьма неудачные, их лучше миновать.

– Нестрашно! На лошадях должно быть в самый раз. Едем через лес – срежем угол!

Осторожно, теперь почти без былого страха и опасения, Том сел на лошадь и поскакал вперёд слуги. Он так отчаянно хотел появиться в поместье к пробуждению Анны и стать первым, чьи глаза она увидит этим утром, что гнал коня всё быстрее и быстрее. Дорога действительно оказалась совсем неподобающей для быстрого передвижения: слишком узкая, пробуренная толстыми корнями деревьев, совсем отличающаяся от той прекрасной широкой аллеи, по которой он и Анна гуляли почти каждый день.

– Сэр, мне за Вами не поспеть! – прокричал слуга, постепенно теряя молодого хозяина из вида.

– И не нужно, не торопитесь, Джим! Можете поезжать медленнее!

Томас приостановился только на пару секунд, чтобы дать ему ответ, и после снова устремился вперёд. Не глядя по сторонам, он всматривался в пролегающий перед собой путь сквозь прохладный, сырой, словно белый дым, утренний туман. Томас не слышал ничего, кроме глухих ударов копыт лошади о мягкую лесную землю.

Вдруг совершенно внезапно на узкую тропу прямо перед конём, едва ли не угодив под удары его сильных ног, выскочила огненно-рыжая лиса. Зверёк растерянно замешкался, прижался к земле и через некоторое мгновение скрылся в густых зарослях. Увидев лису, конь резко остановился, вздыбив в воздух земляную пыль, испуганно заржал и поднялся на дыбы. Всё произошло слишком неожиданно и быстро. Томас не смог сдержать коня – ситуация застала его врасплох.

– Гермес, прекрати! – закричал Том. – Ну же, успокойся!

Но конь оказался непокорным, слишком напуганным и совсем не поддавался приказам своего наездника. Том не сумел противостоять сильным рывкам лошади и упал вниз. Конь безжалостно отбросил его в сторону от тропы. Сильная пронзительная боль – это первое, что почувствовал Томас, как только его тело коснулось земли. Он попытался приподняться, но не смог: истязающая боль пронизывала тело. Слуга подоспел на помощь очень скоро: успокоил взбунтовавшегося коня, а затем подошёл к лежащему на земле Томасу.

– Сэр, что произошло?

– Животное, какое-то животное, кажется, это была лиса. Она выскочила на дорогу и напугала коня. Он меня сбросил, – Том снова попытался встать. – Аа-а, Господи! – выкрикнул он. – Слишком больно, я сам не поднимусь!

– Держите меня за руку, сэр, – слуга осторожно помог ему встать.

К счастью, ноги Томаса не были столь сильно повреждены, однако, несмотря на это, стоять и идти ему было почти невыносимо.

– До поместья примерно миля или полторы, не больше. Сейчас я помогу Вам взобраться на лошадь, сэр! Иного выбора нет. Потерпите, скоро мы будем на месте! Эх… – со вздохом протянул мужчина, – как же огорчится леди Хёрст…

Томас крепко стиснул зубы и усилием воли попытался приглушить коварную боль, но, очутившись на лошади, он склонился вперёд к её шее и потерял сознание.

 

Глава 50

Анна открыла глаза. На часах ещё не было и восьми. Просыпаться столь рано ей не было свойственно, но сегодня она сделала это намеренно и даже с удовольствием. В письме Томас указал приблизительное время своего возвращения: девять часов, и ей хотелось, чтобы оно совпало с действительностью.

Через полчаса Анна вышла на улицу. Утренний воздух ещё не успел прогреться и казался слегка ледяным, однако сегодня она этого не ощущала. Любовь к Томасу грела её изнутри так же, как солнце согревает землю. Она вышла за ворота и остановила свой взгляд на дороге, ведущей к поместью, – единственной дороге, по которой Томас всегда уезжал и возвращался.

Спустя несколько минут девушка услышала лошадей, но совсем с другой стороны, и повернула голову в направлении доносящегося звука. Из леса выехали двое всадников: один казался слабым, как-будто раненым, а другой – вполне обычный ехал рядом, держа лошадь спутника под уздцы. Анна внимательно всматривалась в размытые расстоянием лица и никак не могла их разглядеть. Но, когда путники подъехали ближе, она, наконец, узнала в одном из них своего Томаса. Анна не стала ждать и задаваться вопросами. Волнение толкнуло её к немедленным действиям, и она бегом помчалась через поле прямо им на встречу.

– Джим, что произошло? Где ваш экипаж? – задыхаясь спросила она, и тут же подбежала к Томасу. – Том! Том, милый! Господи, почему он не отвечает?

– Леди Хёрст, не тревожьтесь, он просто потерял сознание. Экипаж застрял в грязи прямо посреди дороги. Я предложил дождаться помощи проезжающих, но мистер Фэлд очень к Вам спешил и пожелал ехать верхом через лес. Мы уже почти выбрались из чащи, как вдруг его конь взбунтовался, обезумел и сбросил Вашего брата на землю. И, по всему вероятно, упал он неудачно.

У Анны задрожали губы.

– Скачите за доктором! Привезите его сюда незамедлительно! Я сама доведу Томаса до поместья.

– Вы уверены, что справитесь сами, миледи?

– Да, поезжайте скорее!

Слуга пришпорил коня и рысью помчался в другую сторону.

– Ну, вот ты уже почти дома, – Анна завела лошадь вместе с Томом во двор.

В этот момент он открыл глаза и попытался приподняться, опираясь на правую руку.

– Нет, нет, милый, лучше не шевелись! Сейчас я позову Жозефа, и мы вдвоём тебе поможем.

– Я так хотел поскорее увидеть тебя! Мчался, как сумасшедший. Прости, что наша встреча омрачилась этой неприятностью! Из меня так и не вышел хороший наездник, – сказал Томас и любящим взглядом посмотрел на встревоженное лицо Анны.

– Ты ни в чём не виноват! Всё будет хорошо!

Слуга помог Томасу спуститься с лошади и вместе с Анной провёл в его комнату.

– Ступайте! Попросите Энн принести горячий чай, – сказала Анна, как только Томас лёг в постель. – И ещё, Жозеф, когда прибудет врач, проводите его сюда.

– Конечно, леди Хёрст!

Анна дала Томасу воды и присела рядом с ним, взяв его за руку.

– Я несколько иначе представлял нашу встречу, не думал, что всё произойдёт именно так.

– Ах, Томас, зачем же ты так спешил? Я бы ждала тебя сколько угодно. Ты должен быть осторожнее, потому что только с того света нельзя вернуться! – Анна нагнулась и нежно коснулась губами его губ. – Я так скучала по тебе!

– И я безумно тосковал! Каждую ночь мечтал о твоих объятиях. А теперь я счастлив! Больше никогда с тобой не расстанусь, даже на один день! – Томас на мгновение закрыл глаза. – Голова «раскалывается». Кажется, я обо что-то здорово ударился.

– Потерпи, любимый! Думаю, врач уже недалеко.

– Когда мы вошли в дом я увидел портрет твоих родителей. Я узнал их лица. Много раз смотрел на их фотографии в твоём кулоне. Это тот самый утерянный портрет?

– Именно он! Пришлось приложить немного усилий, чтобы его вернуть, – улыбнулась Анна.

– Ты вернула своего коня, вернула дом, отыскала портрет… Анна, это удивительно! Ты, словно, собираешь своё прошлое по кусочкам. Их разбросало в разные стороны, далеко друг от друга, но ты всё отыскала!

– К сожалению, не всё, – она печально опустила глаза. – Мне не вернуть моих родителей.

– Нет, не стоит грустить, – Томас бережно повернул к себе её лицо. – Они с тобой, в твоём сердце, помнишь?

– Да, помню!

– И никогда не забывай об этом! Они рядом. Ты должна верить!

– Я верю! – Анна улыбнулась, и в её глазах заблестели слёзы.

Вскоре прибыл доктор. По его просьбе Анне пришлось покинуть комнату и остаться за дверью. Она постаралась не показать Томасу свой страх, но она боялась. Сжав руки к самой груди, Анна надеялась, что всё не так плохо, как рисовало её воображение. Счастье их двоих казалось таким близким… Анна была уверена, что путь к нему уже не перекроет печаль, однако никогда нельзя знать наверняка.

– Ничего катастрофического нет, – спустя время сообщил доктор, покинув комнату Томаса. – У Вашего брата вывих ноги и сломана левая рука. Позвоночник цел. Боль вызвана сильным ушибом при падении.

– Доктор, Вы сказали, ничего катастрофического нет, но перечислили столько всего… – взволнованно вздохнула Анна.

– Должен заметить, миледи, я видел куда худшие итоги таких падений, порой даже с трагическим исходом, – объяснял доктор. – Мистер Фэлд поправится совсем скоро. Это я Вам обещаю! Из всех травм, что я перечислил, самая серьёзная – это перелом руки. И хотя причин для тревоги нет, Вашему брату, леди Хёрст, придётся провести в постели не меньше двух суток, пока он сам не сможет встать.

– Доктор, прошу Вас, сделайте всё, чтобы Томас поправился, и моя благодарность не заставит себя ждать!

Анне было тяжело оттого, что Том испытывает боль. Несмотря на убедительные заверения врача ей всё-равно было страшно. Анне казалось, что смерть преследует её всюду, а точнее, тех, кто ей дорог.

– Разумеется, миледи, я сделаю всё возможное и даже больше, но уверяю Вас, тревоги напрасны! Хорошее питание, сон, немного противовоспалительной мази, которую я оставил на тумбочке, и уже в конце этой недели мистер Фэлд снова будет, как новенький! Останется только подождать, когда срастётся кость руки, – подбадривающе улыбнулся врач. – Я заеду завтра вечером.

Анна проводила доктора и вернулась в комнату Томаса.

– Врач сказал, что всё не так страшно, как кажется. Думаю, через пару дней я снова буду в форме!

Его плечо было плотно загипсовано.

– Как я выгляжу? – слегка посмеиваясь, спросил он. – Я, наверное, похож на солдата, который только что вернулся с поля сражения.

– Пожалуй, сходство есть, – Анна улыбнулась. Её сердцу стало спокойнее, когда она увидела его счастливый взгляд. – Ты выглядишь очень мужественно. Только пусть это будет последняя жертва во имя нашей любви.

– На том и условимся! Впредь я буду более осторожным и предусмотрительным, а сейчас, Анна, останься здесь, со мной! Когда ты рядом, я чувствую себя намного лучше.

– Где же мне ещё быть? – она нежно поцеловала Томаса и прилегла рядом с ним, тихо напевая мелодию их любимого вальса.

После завтрака Томас уснул. Тревога прошла: Анна вспомнила убедительную речь доктора и теперь уже точно уверовала в его слова. Да, опасности тут никакой не было. И хотя всё вокруг казалось по-настоящему спокойным, подлинная опасность подстерегала их с совершенно неожиданной стороны.

– Прошу прощения, леди Хёрст, – дверь в комнате Томаса тихо отворила служанка. – На кухне закончились некоторые продукты. Мне нужно съездить в город. Могу я взять лошадь? – шёпотом попросила она.

– Конечно, Энн, поезжай! Но разве ты умеешь ездить верхом? – таким же тихим голосом спросила Анна.

– Да, миледи. Отец обучал меня в детстве.

Анна осторожно поднялась с постели и достала из своей сумочки деньги.

– Ступай, – она дала служанке двадцатифунтовую купюру. – Ты вернёшься к обеду?

– Думаю, даже раньше.

Девушка накинула на плечи шоколадного цвета шаль, надела соломенную шляпку, которая была почти в тон её кудрявых волос и направилась в конюшню. Лошадь покойной Кэтрин Хёрст нравилась ей больше всех: спокойная, медлительная и невероятно покорная – самая подходящая лошадь для девушки. До города было не так уж и далеко, и Энн нисколько не страшила эта одинокая поездка.

 

Глава 51

Маркус Лоэр провёл ночь в Бате. Как это ни странно, в рот он не взял ни капли спиртного, но вовсе не из желания сэкономить деньги: он хотел, чтобы его разум остался чист и трезв. Идеальная месть требует хладнокровия, чётко продуманного плана, ясности ума, и здесь алкоголю нет места. Маркус был намерен следить за Анной, дабы создать безупречную стратегию, выждать момент и нанести удар.

После недорогого, но плотного завтрака он покинул город и отправился в направлении поместья. Его каменное сердце наполняла ярость. Она раскаляла его изнутри, заставляла плавиться и превращала кровь в кипящую лаву. Маркус был зол, как никогда. Он чувствовал себя уничтоженным, униженным, втоптанным в грязь. И кем? Той, которая когда-то была его марионеткой! Ему нравилось манипулировать её чувствами, играть с её сердцем, и сейчас Маркус не желал отдавать свою любимую игрушку другому. Он определённо точно знал, что именно хочет сделать, но пока не имел понятия, как сможет воплотить в жизнь свою отчаянную месть.

Поместье Хёрст – место, про которое, казалось, забыли все, кто жил в этой округе. Со смертью лорда Бенджамина дорога, ведущая к этому дому, стала совсем пустынной. Теперь по ней мало кто передвигался. Встретить кого-либо на этом, некогда оживлённом, пути стало редкостью. По утрам сюда заезжал лишь молочник и иногда – почтовая карета, если для кого-то из жителей поместья были письма или газеты.

Служанка Энн направлялась прямиком в город и уже почти добралась, как вдруг на её пути встретился незнакомец. Девушка совершенно точно предположила, что тот держит путь в поместье Хёрст – куда же ещё. Спустя минуту, когда путник подъехал ближе, Энн узнала в нём того самого джентльмена, который так нетерпеливо требовал аудиенции с её хозяйкой. В тот день она не слышала их разговора, но отчётливо помнила, как леди Анна попросила гостя убираться прочь. «Кто это? Что ему было нужно?» – мысленно спросила себя тогда служанка. Но спрашивать об этом у хозяйки не осмелилась. Эти вопросы так и остались без ответа и, бессмысленно побродив в её голове, рассеялись сами собой.

– Доброе утро, мисс! – Маркус преградил девушке путь и галантно улыбнулся.

Да, он узнал золотоволосую служанку, которая встретила его вчера у двери. Девушка ответила и мило улыбнулась. Для Маркуса это был явно добрый знак.

– Неплохая погода сегодня! – продолжал он. – Я решил осмотреть окрестности, но даже не думал, что на моём пути встретится столь очаровательное создание! Вы меня узнали, верно?

– Да, сэр! Имела честь видеть Вас вчера в доме моей хозяйки, но, судя по тому, что она не пригласила Вас пройти в гостиную и вскоре прогнала, я поняла, что леди Хёрст не была Вам рада.

– К несчастью.., – протянул Маркус.

– Я уверена, что Вы снова направляетесь к ней.

– Да, я бы не отказался совершить очередную попытку, но разве стоит рискнуть?

– Мне неизвестно, чего именно Вы хотели от леди Хёрст, но я полагаю, стоит, однако – не сейчас, – заметила Энн. – Сегодня утром из Женевы вернулся брат миледи. Увы, он пострадал в пути: неудачно упал с лошади, и теперь вынужден оставаться в постели. Леди Анна очень тревожится за него и не отходит ни на минуту!

«Брат? Она сказала – брат?» – молниеносно подумал Маркус. – «Как странно… У Анны нет брата.» Он понимал всё не слишком ясно, так как не знал всей истории, но в одном Маркус был уверен абсолютно точно: Анна всем солгала, выдав возлюбленного за своего брата.

– Её брат уже вернулся?

– Вы знакомы с мистером Томасом Фэлдом, сэр? – служанка заморгала ресницами. Разговор казался ей всё более интересным.

– Да, и очень давно. Я и Том – друзья с самого детства, но Анна никогда не одобряла нашей дружбы. Она уверена, что я плохо влияю, – Маркус исказил губы в досадной гримасе. – Когда погибли их родители, Анна вышла замуж и исчезла вместе с Томом. Судя по всему, она запретила ему писать мне или наговорила неких гадостей, так как я не получил от друга ни строчки! Их новый адрес я узнал по счастливой случайности. И теперь, когда, наконец, спустя все эти годы я нашёл моего дорогого друга, она запрещает мне с ним встретиться!

– О, как же это, должно быть, обидно, мистер Лоэр! – девушка выдала искреннее сочувствие. – Да, порой леди Хёрст бывает строга, но, поверьте, у неё добрая душа. Вам стоит снова попытаться поговорить с ней.

– Нет, это невозможно. Я знаю Анну слишком давно. Её характер всегда непреклонен. Я ей никогда не нравился, и этот факт необратим.

– Мне жаль Вас, сэр, – Энн печально посмотрела в глаза Маркуса. – Не будь я всего-навсего служанкой, я бы нашла в себе смелость убедить миледи дать Вам возможность увидеться с другом. А, впрочем, кое-что я могу для Вас сделать!

Взгляд Маркуса озарился блеском радости: это было именно то, что он надеялся услышать.

– Вы можете написать письмо, а я передам его мистеру Фэлду в тайне от леди Хёрст.

На его лицо снова вернулась грусть, скрывающая за собой недовольство.

– Да, это, конечно, неплохо, но, мисс…

– Энн, – подсказала девушка.

– Энн, через два дня я уплываю в Индию на торговом судне и, думаю, – надолго. Кто знает, увижу ли я моего друга снова? Я должен повидаться с Томасом до отъезда. Это важно!

Девушка молчала. Она застыла в негодовании, не в силах дать какой-либо ответ. Маркус понял: давить не следует. Такой резкий подход может только отпугнуть.

– Мисс, Вы направлялись в город? – спросил Маркус, дабы немного её отвлечь.

– Да, в город. Ах, я заговорилась. Ведь мне нужно купить всё необходимое и вернуться в поместье до обеда! – опомнилась девушка.

– Я тоже собирался вернуться. Поедемте вместе! – предложил он, и Энн не стала возражать.

Компания Маркуса была ей приятна. Энн почти не удавалось общаться с мужчинами, а Маркус был джентльмен и, ко всему прочему, он был ещё молод и просто очарователен! Перед его безмерным обаянием ещё не смогла устоять ни одна девушка, и Энн не стала исключением.

Маркус последовал вместе с ней на рынок, убалтывая разговорами на различные темы. Поймав её в плен своего притягательного коварства, он был намерен довести дело до конца, заставив девушку во что бы то ни стало помочь ему.

– Ну вот, кажется, всё, – сказала служанка, рассчитавшись с торговкой за овощи. – Я всё купила и теперь должна возвращаться.

– Вы сейчас так просто уедете и оставите меня? И я Вас больше не увижу? – Маркус коснулся её руки.

– Мистер Лоэр, – Энн смущённо отступила назад. – Ваше общество мне безумно приятно, но я должна ехать: леди Хёрст ждёт меня.

– Она такая надменная, холодная… Уверен, она глядит на тебя свысока, – он подошёл к девушке совсем близко и, не отрываясь, посмотрел в самую глубину её глаз. – У неё есть всё, но чем же она заслужила такое счастье? Должен признать, её красота ничуть не выше твоей, – Маркус нежным жестом руки убрал со щеки Энн волнистую прядь золотых волос. – Ты очаровательна! Все эти лохмотья тебе не к лицу. Энн, ты достойна лучшей жизни! Зачем ты ей подчиняешься?

– Я не знатная. Это мой удел – быть служанкой, – робко произнесла девушка, чувствуя, как от тепла его близости её сердце начинает биться сильней.

– Напрасно ты ставишь себя так низко! Удел быть служанкой? Кто так решил? Ты? Сомневаюсь! Судьба? Она часто ошибается. Когда ты жила по-настоящему?

Энн опустила взгляд.

– Так и думал – никогда! Идём! – он взял её за руку.

– Куда? – в приятном волнении она подняла на Маркуса широко открытые глаза.

– Отведём лошадей в одно место, а сами посидим в каком-нибудь уютном местечке, выпьем вина, пообедаем…

Служанка была околдована его очарованием. Она чувствовала себя совсем иначе, непривычно, но это новое чувство ей нравилось. Девушка не стала возражать. Внушительная речь Маркуса всё ещё звучала в её голове, будто эхо. О необходимости вернуться в поместье она позабыла, ибо провести немного времени рядом с таким мужчиной, как Маркус Лоэр, раньше могло быть только мечтой.

Уютный маленький ресторанчик слегка смутил Энн, как только она и Маркус вошли внутрь.

– О, Боже, – прошептала она, – я никогда не бывала в таких местах, да и одета я неподобающе…

– Не смущайся, ты прекрасна – само очарование! – тихо шепнул он ей на ухо. – Ну же, возьми меня под руку!

Щёки девушки залил розоватый румянец. Всё это доставляло ей небывалое удовольствие и оттого ещё более казалось заманчивым.

Вкусный обед, ароматное вино, приятные мелодии скрипки – пока ещё Маркус мог себе это позволить. Девушка ощущала волнительный восторг. Вино и взгляды Маркуса окончательно затмили ей разум.

– Мне трудно поверить, что это не сон! Скажите, мистер Лоэр, почему Вы обратили на меня своё внимание? Я, ведь, не леди, и моё происхождение совсем не благородное.

– Потому что ты мне ещё вчера понравилась. Ты особенная! А я волен выбирать кого хочу! Столь надменные куклы, как Анна Хёрст, мне ненавистны. У неё и без того есть всё, чего можно желать. Зачем ей любовь?

– Всякий человек в ней нуждается.

– Нуждается всякий, но не каждый её заслуживает! Твоя надменная хозяйка даже не знает, что такое дружба, а значит, любить она не способна, а ты совсем другая! – Маркус взял Энн за руку. – Ты не такая чёрствая, как она, и я с сожалением принимаю мысль, что ты останешься здесь и до конца жизни будешь прислуживать этой бездушной кукле.

– Но у меня нет выбора! Что я могу изменить? – девушка вожделенно смотрела на него, словно принцесса, ожидающая спасения из высокой каменной башни.

– Поехали со мной! – выдал Маркус.

– В Индию?

– Да! Одному мне будет слишком одиноко, а вдвоём мы будем сильнее, увидим весь мир! К тому же, я убеждён: прекраснее тебя мне девушки не найти!

Наивная душа Энн воспарила от счастья! Картинки прекрасного будущего рядом с мужчиной мечты предстали перед её взором, как прекрасные, красочные миражи для утомлённого жаркой пустыней путника. Она пребывала в эйфории предстоящего счастья.

– О, мистер Лоэр, это так неожиданно, но я согласна! Буду искренна: мне ещё ни с кем не было так хорошо, как с Вами!

– Энн, прошу, перестань звать меня мистером Лоэром! Я счастлив, что ты не отказала и теперь я только твой. Зови меня по имени.

– Хорошо, Маркус. Когда мы отправимся?

– Всего пара дней. Все мои вещи уже при мне. Ты можешь всё собрать завтра утром, и затем мы отправимся в Лондон. Но вот.., – Маркус неожиданно прервал свою речь и отвёл в сторону задумчивый и как-будто обременённый некой тяготой взгляд.

– Но что? Что ты хотел сказать?

– Как же мне повидать Томаса? Будет глупо покинуть Британию, так и не перемолвившись с ним словом, особенно теперь, когда я чудом смог отыскать его. Он мне, как брат, понимаешь? – Маркус жалостливо посмотрел на Энн.

– Более чем, – с сочувствием ответила она. – Ты сам сказал, я не такая, как леди Хёрст. Я не стала бы поступать так жестоко!

– Тогда помоги мне! – он взял девушку за обе руки.

– Но что я могу?

– Ко мне только что пришла одна идея! Впусти меня тайком в дом! Я войду через чёрный ход, ты покажешь мне, как пройти в его комнату, и – всё! Очень просто, не так ли? – глаза Маркуса переливались, как два драгоценных камня, озарённые ярким светом стоявшей рядом свечи. – Ведь случаются моменты, когда Анна покидает поместье?

– Верно, случаются. Она каждый день, около полудня, выезжает на прогулки верхом. И обычно её нет дома час или два. Однако сейчас, когда её дорогой брат в постели, леди Хёрст вряд ли оставит его одного ради увеселений.

– Но вероятность всё же есть!

– Возможно, но знать наверняка я не могу. Леди Хёрст задушит меня, если узнает, что я тебе помогла, – девушка в смятении потёрла ладони.

– Она ничего тебе не сделает! Как только я увижусь с Томасом Фэлдом мы тот же час покинем поместье, – заверил Маркус и в знак согласия получил её нерешительную улыбку.

В ресторанчике они провели не меньше двух часов, и хотя Энн знала, что уже слишком задерживается, теперь её это совсем не беспокоило. Она ощущала себя другой: робость и стеснение куда-то исчезли, и девушка почувствовала некую лёгкость бытия, недоступную ей ранее.

– Только о нас с тобой не говори леди Хёрст ни слова! – приказал Маркус, провожая её из города.

– А что же мистер Фэлд? Ему можно рассказать?

– Не стоит! Я хочу преподнести ему сюрприз своим визитом!

– Как скажешь, Маркус. Я буду молчать. Завтра в полдень я встречу тебя у ворот со стороны чёрного хода. Но будь осмотрителен! Конюх Жозеф не должен тебя заметить, и, уж тем более, не должна заметить леди Хёрст!

– Главное – не волнуйся, думай о нашем предстоящем отъезде! Всё остальное не имеет значения! – для большей убедительности Маркус подъехал к Энн совсем близко и поцеловал её так страстно, будто возлюбленную.

Это были шах и мат! После этого поцелуя девушка окончательно потеряла голову. Маркус проводил её до дороги, ведущей к поместью, а затем вернулся обратно в город.

Энн – глупая, наивная и простодушная девушка, не имевшая связей с мужчинами и совсем не знающая жизни. Маркус, молча, смеялся над ней, ощущая своё безмерное превосходство. «Ну и дура!», – насмешливо произнёс он, мысленно считая часы до своего нападения.

 

Глава 52

В поместье Энн вернулась только к вечеру. Её душа ликовала от мысли о предстоящем отъезде, а всё прочее больше не вызывало в ней тревоги. В голове служанки всё ещё звучали романтичные мелодии скрипки, а губы хранили память о случившемся поцелуе, который свёл её с ума.

Девушка с улыбкой и абсолютно размеренно выкладывала на большой кухонный стол всё, что купила в городе, как вдруг ощутила позади себя чьё-то присутствие.

– Где ты была? – раздался голос Анны.

Служанка обернулась и в смятении посмотрела на хозяйку.

– В городе, миледи.

– Несколько долго, тебе так не кажется? – уже более недовольно произнесла Анна. – Томас в постели, в доме совсем нет слуг, не считая конюха. Ты была нужна мне здесь! Что-то случилось? Что способствовало твоему опозданию?

– Простите, миледи, но в городе я встретила своего старого друга. Боюсь, я просто забыла о времени. Мы слишком давно не виделись.

Анна подошла к ней чуть ближе.

– Что ж, вижу, встреча прошла очень даже славно. Энн, он тебя пахнет вином! А я уж начала думать, что с тобой тоже что-то случилось. Благо, что мои тревоги не оправдались! В следующий раз изволь выбирать другое время для встреч с друзьями. С сегодняшним днём ты явно ошиблась.

– Тысяча извинений, леди Хёрст! Больше это не повторится! – служанка виновато опустила глаза.

– Очень надеюсь, Энн! Как закончишь с этим делом, пожалуйста, сделай мне с Томасом чаю, – сказала Анна и покинула кухню.

У Энн отлегло от сердца. «Ещё один, только один день – и я больше никогда не буду работать служанкой!» – воодушевлённо подумала она, окинув прощальным взглядом фартук и грязную посуду. Как и всякая другая служанка, в душе которой, без сомнений, таятся мечты о лучшей жизни, Энн завидовала своей молодой и очаровательной хозяйке. Она частенько представляла себя на её месте, воображая, будто стала благородной дамой, которой подвластны любые желания. И до сего дня, как ей всегда казалось, это были лишь безнадёжные, бессмысленные мечты. Однако Маркус внушил ей обратное, и по наивной глупости Энн уверовала, что всё может стать явью.

Поздним вечером, когда Анна и Томас уснули, Энн погасила в доме свечи и принялась с вдохновением собирать все свои вещи. Предстоящий день уже не страшил её. Она была твёрдо намерена исполнить просьбу Маркуса, лишь бы только он взял её с собой. Энн знала его всего несколько часов, но это ничуть не помешало ей поверить каждому его слову. Подвергнуть убедительную речь мистера Лоэра сомнениям? О, нет, ни за что! Девушка не допустила даже одной мысли, что это могла быть ложь. Ведь Маркус Лоэр – джентльмен, и, по мнению Энн, нет в мире более порядочных мужчин!

Наступило утро, вполне обычное, такое же, как и многие до него. Сквозь слега незадёрнутые шторы пробрался свет пробудившегося солнца. Один из его ярких лучей коснулся лица Анны, и она медленно открыла глаза. Томас спал рядом. Анна смотрела на его лицо, вслушиваясь в тихое, ровное дыхание и понимала: нет в жизни большего счастья, чем взаимная любовь. Её так сложно найти, и цена всегда очень высока, но она того стоит. К сожалению, не сразу удаётся отыскать подлинную любовь. Она надёжно спрятана среди миллиона подделок, и в поисках оригинала мы расточаем чувства понапрасну, прежде чем поймём, что снова ошиблись. Но это и есть та самая плата за любовь, настоящую и вечную. Каждому предписана своя цена, и, лишь уплатив её сполна, можно получить любовь и счастье.

Анна была уверена, что свою цену она уже уплатила до последней монеты. Всё вокруг казалось спокойным, нерушимым, и ничто не предвещало затаившейся неподалёку беды. Она встала и открыла окно, впустив в комнату приятный, наполненный ароматом свежих трав, цветов и леса воздух. Неподалёку слышалось пение суетливых птиц, будто призывающих всех вокруг встречать чудесное утро. Наслаждаясь этим упоительным мгновением, Анна прикрыла глаза. Оно напомнило ей давно забытую беззаботность юности, прошлого – того времени, когда она встречала рассветы в поместье Рочфорд, но это воспоминание больше не печалило сердце Анны, ведь её любимый дом снова принадлежал ей и уже ждал её возвращения.

– Просыпайся, – тихо шепнула Анна, разбудив Томаса своим нежным поцелуем.

Он улыбнулся сквозь лёгкую дымку сна и открыл глаза.

– Кажется, я попал в рай! – тихо произнёс он, глядя в её лучезарные глаза. – Анна, ты была рядом со мной всю ночь?

– Да, и я не оставлю тебя ни на минуту, пока ты не поправишься! А после наш рай станет самым настоящим, когда мы переедем в наше поместье, – с улыбкой произнесла Анна. – Вчера я написала миссис Норрис: сообщила ей, что мы приедем несколько позднее. Томас, я в таком нетерпении! Скоро ты увидишь дом, в котором счастье живёт всюду: в каждой частичке, в каждом уголке!

– И я этого очень хочу! Думаю, через пару дней я покину эту постель. Теперь уже ничто не омрачит нашего будущего! Но как же этот дом? Что мы будем с ним делать?

– Это очень красивое поместье, такое величественное и роскошное… Однако я по-прежнему чувствую себя здесь чужой. Этот дом не принял меня. И всякий раз, когда я иду по коридорам, мне кажется, что откуда-нибудь из-за угла покажется Кэтрин Хёрст. Глупости, конечно, но мне всё-равно некомфортно, – Анна сжалась, как-будто её кожи коснулся холодный ветер. – Думаю, его стоит продать.

– Ты права, это не наш дом. Его стены хранят слишком много неприятных и грустных воспоминаний.

Время не дремало. Стрелки часов двигались к полудню, и с его приближением волнение Энн начинало усиливаться.

– Сегодня – дивная погода, – заметил Том, повернувшись к окну.

Анна закрыла книгу и тоже посмотрела на освещённый солнцем сад.

– Да, это так. Жаль, что ты должен оставаться в постели! – вздохнула она. – Но ничего. Уверена, это не последний солнечный день. Вскоре мы всё наверстаем!

Томас посмотрел на часы.

– Уже почти полдень. В это время ты всегда совершаешь прогулки верхом.

– Да, но только не сегодня, – возразила Анна. – Я не могу веселиться в то время, как ты вынужден оставаться тут, терпеть боль и смотреть на улицу через окно.

– Но мне грустно осознавать, что из-за меня ты лишаешься даже маленьких удовольствий. Сходи на прогулку! Топаз будет счастлив покинуть конюшню, хотя бы на пару часов. Анна, я не хочу, чтобы ты провела столь чудесный день в доме! Меня порадует мысль, что ты хорошо проводишь время!

– Ах, Томас, – Анна взяла его за руку. – Ты заботишься обо мне даже тогда, когда сам нуждаешься в заботе.

Она посмотрела на часы, а затем снова в окно.

– Ладно, если ты настаиваешь, я, пожалуй, совершу прогулку, но уйду только на час, не дольше!

– Не думай о времени! Я в порядке. В доме есть Энн и Жозеф, они мне помогут, если потребуется, – заверил её Том.

Его слова и поцелуй послужили окончательным убеждением. Анна с уверенностью покинула комнату и спустилась вниз.

– Леди Хёрст, Вы уходите? – спросила её служанка.

– Да, Энн, объеду окрестности. Томас, кажется, чувствует себя лучше, чем вчера. Если ему что-нибудь понадобится, он даст тебе знать.

Анна покинула дом, сама вывела своего коня из конюшни и тот же час ускакала за пределы поместья.

Убедившись, что хозяйка действительно скрылась вдалеке, служанка выдохнула, ощутив прежнее равновесие, и ускоренным шагом направилась к чёрному выходу. Она отворила дверь и вздрогнула: на пороге уже стоял Маркус Лоэр, держа за цепочку свои часы.

– Ты опоздала на пять минут, – сказал он.

Девушка впустила его внутрь и, оглядевшись по сторонам, поспешила запереть дверь.

– Леди Анна только что уехала. Должна же я была точно в этом убедиться!

– Ну, разумеется! Ты просто умница, Энн!

Глаза его блестели, как глаза охотника, но девушка уверенно предположила, что это блеск самой страсти, которую она сумела в нём разжечь.

Маркус осмотрелся. Всё вокруг выглядело дорогим и роскошным, как раз под стать его высочайшим потребностям. Ему было совсем нетрудно представить себя хозяином этого дома. Мысленно он делал это всякий раз, появляясь в поместье Рочфорд, но на сей раз Маркус был куда более впечатлён: его цель вполне оправдывала средства.

– А теперь покажи мне комнату Томаса.

Энн провела Маркуса вверх по лестнице, а затем – по пустынному коридору.

– Вот эта дверь, – указала она. – Я буду в саду: хочу напоследок насладиться этим прекрасным местом.

Она оставила Маркуса в доме, а сама вышла в сад, села на скамейку, с улыбкой удовольствия и одновременно лёгким следом сожаления в лице стала мысленно прощаться с поместьем и окружавшей его землёй.

– Что ты тут делаешь? – спросил её Жозеф.

– А ты? – Энн с иронией в голосе задала ему встречный вопрос.

– Я должен подрезать розы, как раз собираюсь заняться этим. Ты почему не в доме? Хозяйки нет, а мистеру Фэлду может что-нибудь понадобиться.

– Мистер Фэлд сейчас крепко спит. Леди Хёрст попросила его не беспокоить, а других дел у меня нет, – девушка довольно улыбнулась, и Жозеф, ничего не ответив, направился вглубь сада.

Вооружённый ненавистью и злобой, Маркус опустил ручку и медленно распахнул дверь.

– Анна, ты что-то забыла? – спросил Том, но опустив на одеяло книгу, увидел, что вошла к нему вовсе не Анна. – Кто Вы? – Томас внимательно и настороженно посмотрел на человека, чьё лицо ему не было знакомо.

– Я тот, кто упорно шёл к своей цели, но кому вечно кто-то мешал.., – многозначительно произнёс Маркус и, резко захлопнув за собой дверь, прислонился к ней спиной.

Опираясь на правую руку, Томас попытался приподняться.

– …Сначала мне мешал её отец, потом обстоятельства и теперь, когда нет ни того, ни другого, на моём пути к победе стоишь ты!

– Я повторю свой вопрос, сэр: кто Вы такой? – враждебно произнёс Том. Он поднял руку и дёрнул шнур для прислуги, но звук колокольчика, прозвеневшего в кухне, никем не был услышан.

– Напрасно стараешься: в доме никого нет. Я уверен: не будь тебя, Анна бы меня простила, она бы вернулась ко мне!

– Маркус Лоэр? – в шоке предположил Том.

– Собственной персоной! Очевидно, она рассказывала обо мне. Что ж, это приятно!

– Вы подлец, сэр! Вы бросили её, лгали ей! Из-за Вас она едва не лишилась жизни! А теперь, когда Анна вновь стала состоятельной, Вы решили вернуть её любовь? Слишком поздно! Вы уже проиграли!

– Я никогда не проигрываю! И я уверен: когда тебя не станет, Анна вновь возжелает меня!

– Ошибаетесь! – Томас с презрением посмотрел в его глаза. – У нас одно сердце на двоих. Убив меня, Вы убьёте и её. Мы не можем жить друг без друга! Любовь – это дар! А Вы прокляты, так как любить Вы не способны. И вам, мистер Лоэр, никогда не познать это счастье, которое не заменят богатство и деньги!

– А я всё же попытаюсь, и пусть даже силой, но я возьму то, что хочу! Я слишком долго страдал, слишком много жертв принёс во имя цели… И если нельзя взять приз по-хорошему, я возьму по-плохому!

Маркус вынул спрятанный за пазухой нож, который он украл утром из таверны.

– Я не могу с Вами драться, сэр! – сказал Том, увидев блеск острого лезвия.

– Я знаю! – ухмыльнулся Маркус. – Я бесчестный человек, знаешь ли, поэтому не вижу смысла соблюдать правила. Да, это нечестная дуэль, но зато она бесспорно принесёт мне победу!

– В своей жизни мне доводилось встречать разных людей, и всякий раз мне казалось, что хуже некоторых из них на свете быть не может, но ты, Маркус Лоэр, превзошёл их всех!

– Не стоит заранее порочить моё имя! Я всё же проявлю милосердие. Предлагаю сделку!

Томас, молча, смотрел на него и яростно сжимал в руке тяжёлую книгу.

– Что ж, – продолжил Маркус. – Я дам тебе два дня на восстановление, позволю посмотреть на Анну в последний раз, но потом ты должен уйти.

– Она решит, что я её бросил, и в этот момент появишься ты, изобразив очередную попытку получить её прощение, – ловкий ход, мистер Лоэр! Но я вынужден тебя огорчить: тебе всё же придётся меня убить, потому что я её не предам! И если ты думаешь, что твой нож напугал меня, то ты снова ошибаешься! Что бы ты сейчас ни сделал, Анна уже никогда не будет твоей! – смело заявил Том, пронизывая его своим непоколебимым стойким взглядом.

Маркус взбесился. Внутри него закипела сильнейшая ярость, даже белки его глаз налились свинцом раскалённого гнева, а рука посильнее сжала нож от желания сделать нечто ужасное…

* * *

Топаз мчался вперёд. Анна с наслаждением вдыхала ароматный воздух, мысленно разделяя составлявшие его запахи. Пышные каштановые кудри её волос плавно развевал приятный летний ветер. Анна наслаждалась каждой секундой этой чарующей свободы, и ей казалось, что и она сама стала частью окружавшей её красоты. В первые несколько минут она, словно забыла обо всём, но, приблизившись к лесу, Анна снова подумала о Томасе. Она придержала коня и стала двигаться совсем медленно. Внезапно её одолела необъяснимая грусть. Уходя, Анна была абсолютно уверена, что Том в порядке: головная боль перестала его мучить, а крепкий сон придал сил. Она находилась с ним всего пять минут назад и понимала: за столь короткое время ему вряд ли что-то могло понадобиться, к тому же, он сам настоял на её прогулке. В доме осталась Энн, на чью помощь Анна всегда могла рассчитывать… Но… не смотря на попытку успокоиться и усилия вновь заставить себя наслаждаться прогулкой, Анна всё глубже погружалась в пучину тревоги. Она совсем не знала, как объяснить это странное чувство. Трагедия, настигшая Томаса, не несла в себе опасности, он вовсе не был на грани смерти, однако на глаза Анны стали постепенно наворачиваться слёзы. Она остановила коня. Голоса птиц и мелодии, создаваемые ветром меж ветвей деревьев, стали угасать. Со слезами на глазах Анна застыла в одном положении, не слыша ничего, кроме собственных мыслей.

«Это чувство… оно мне, как-будто знакомо… Нет, определённо точно знакомо!»

И тут Анна вспомнила давно минувшую сцену из своей жизни: расставание с родителями в порту Лондона. Тогда, в самую последнюю минуту, ей не захотелось отпускать их. Так ей подсказывала её интуиция. А теперь та настойчиво твердила Анне лишь одно: «Вернись! Тебе нужно вернуться!» И на сей раз она решила последовать приказу. Анна немедленно развернулась и, рассекая волны встречного ветра, рысью помчалась обратно в поместье.

– Скачи, Топаз! Скачи быстрее! – воскликнула она.

Конь пустился вперёд ещё быстрее, и с каждой секундой тревога Анны всё усиливалась. Объяснения у неё не было. На мгновение ей даже показалось, что она ведёт себя глупо, с той же предубедительной чувствительностью, как и все женщины, но это её не остановило. Всего через пару минут Анна въехала в ворота поместья и, оставив коня на улице, бегом ринулась в дом.

* * *

…Маркус поднял руку, решившись нанести удар. Поняв это, Томас бросил в него свою книгу, которую держал как-раз на этот случай. Удар пришёлся Маркусу прямо по голове. Конечно, это его не остановило, но зато позволило Тому выиграть несколько секунд. Усилием воли и с помощью ударившего в кровь адреналина он сумел подняться с постели и постарался встать, как можно, более удобно. Его нога и спина заныли от боли, а в распоряжении была всего одна рука. У стены, справа от кровати, стояла шпага, искусству обращения которой его обучил кузен лорда Хёрста. Том владел ею вполне неплохо. Он был намерен взять шпагу, но, не успев коснуться рукоятки, Томас повернулся, ощутив близость врага. Маркус находился не дальше вытянутой руки. Он замахнулся, но Томас успел схватить его за руку. Воспользовавшись второй рукой, Маркус ещё сильнее надавил на нож.

– Какая самонадеянность! – сквозь пылающую ярость рассмеялся он. – Неужели ты надеешься выстоять? Ещё пара секунд – и из твоего горла хлынут брызги крови!

Томас стиснул зубы, усилив сопротивление. Сил оставалось всё меньше. Сдерживать напор одной рукой было тяжелее с каждой секундой. Том опёрся на здоровую ногу и, собрав в себе всю ненависть и злобу вместе с имеющейся силой, оттолкнул Маркуса назад. И тот, убеждённый в своей грядущей победе, ошибочная мысль о которой позволила Маркусу ослабить напор, отшатнулся назад, едва не упав на пол, однако, отпуская его руку, Томас почувствовал, как ладонь болезненно прошлась по лезвию остронаточенного ножа. Кровь потекла по его руке, но, не взирая на рану, Томас был вполне готов отразить второй удар. Маркус ринулся на него снова и, настроенный на сей раз убить Тома, прежде чем он сможет дать отпор, замахнулся с большей силой.

– Маркус! – раздался пронзительный голос Анны.

Всё внутри неё задрожало и сжалось от ужаса, когда она увидела нож, направленный на Томаса, но её голос заставил Маркуса остановиться.

– Опусти нож, прошу! – умоляла она. – Чего ты хочешь? Денег? Возьми всё, что хочешь, и просто уходи!

– Да, деньги мне, несомненно, нужны! Но знаешь, Анна, теперь кое-что изменилось. Теперь мне нужна и ты!

Пока Маркус повернулся к Анне лицом, Том решил осторожно отойти в сторону и взять свою шпагу, но едва он попытался сделать шаг, как внезапный скрип пола вновь привлёк к нему внимание врага.

– Не смей двигаться! – закричал Маркус, снова направив на Томаса нож. – Ещё раз шевельнёшься, и я тебя убью! – он бросил взгляд в ту сторону, куда хотел пробраться Том. – А-а, так ты это хотел взять! Она бы тебе всё-равно не помогла. Ты слишком слаб, чтобы одолеть меня сегодня! – Маркус взял шпагу и швырнул её в открытое окно.

Анна подбежала к Томасу и закрыла его своим телом.

– Нет, Анна, уходи, прошу тебя! Этот человек не в себе! – умолял её Том.

– Верно, я не в себе! И только одно меня утешит…

– Тогда выразись яснее! Чего ты хочешь? – снова закричала Анна.

Её руки и губы дрожали. Она совсем не знала, что делать и, вовлекая Маркуса в разговор, мысленно пыталась отыскать выход.

– Я хочу, чтобы ты вышла за меня, а он пусть убирается к чертям! И тогда клянусь: я его не трону!

– Тогда опусти нож!

– Ты ещё не дала мне ответ! – настаивал Маркус.

– Хорошо! Я принимаю условие! А теперь давай просто уйдём. Прямо сейчас!

– Милая, не слушай его! Он сумасшедший, – крикнул Томас.

Анна посмотрела ему в глаза и нежно коснулась рукой его щеки.

– Доверься мне! – тихо шепнула она в ответ.

Маркус, разумеется, всё видел, но воспринял это, как трогательный миг прощания.

– Уйдём? Не лучше ли остаться здесь? – спросил он.

– Поместье Рочфорд – мы всегда мечтали там жить, только ты и я – вдвоём! Помнишь? Оно снова моё, я его выкупила. Мы можем уехать туда прямо сейчас!

Губы Маркуса сложились в удовлетворённой улыбке.

– Тогда пошли! – он схватил Анну за руку и оттолкнул к двери. – Орэвуар, мой друг! Я ведь говорил: я никогда не проигрываю!

Анна ещё раз посмотрела на Томаса, взглядом умоляя его поверить в задуманное. Одна его рука истекала кровью, вторая – была перебинтована от плеча. Вывихнутая нога не позволяла на неё опираться и при малейшем усилии ныла от боли. Он чувствовал себя абсолютно беспомощным: всего через минуту его возлюбленная останется наедине с монстром, а он даже не в силах сразиться за её жизнь! Но Анна понимала: Томас не может драться, и сейчас её целью было только одно – спасти его от гнева Маркуса любой ценой!

Покидая комнату последней, Анна закрыла дверь, незаметно повернула находившийся в замочной скважине ключ и, сжав его в левой руке, правой вытащила из волос свой гребень.

Маркус облегчённо выдохнул и убрал нож за пазуху.

– Забираем деньги и уходим! – довольно произнёс он и повернулся к Анне.

Совершенно не задумываясь и с решительной смелостью, она ударила его по лицу острыми зубьями гребня. Маркус закричал и схватился за щёку. Посмотрев на руку, он увидел кровь. Его щека была разодрана, словно от когтей хищного зверя.

Анна не стала ждать, пока Маркус придёт в себя. В ужасе, но одержимая сильным желанием спастись, она побежала по коридору так быстро, как только могла. Находясь в комнате Томаса, Анна вспомнила, что у Бенджамина есть пистолет. Как-то раз она видела его в комнате мужа. Не останавливаясь, она обернулась назад. Маркус бежал за ней! На сей раз он был разъярён до предела! Его помыслы были ужасны, а в душе не было места для милости. Сердце Анны колотилось от страха, и ей казалось, что оно вот-вот выскочит из груди. Она изо всех сил попыталась бежать быстрее…

Минув лестницу, разделявшую два крыла, Анна вбежала в комнату покойного мужа, быстро и очень тихо закрыв за собой дверь. «Где же он? Бенджамин, куда же ты его спрятал?» – с дрожью шептала она, осматривая сундук с его вещами.

– Анна, любовь моя… Выходи же!

Анна застыла. За дверью послышался издевательски-озлобленный голос Маркуса. Он желал отыскать её, он был совсем рядом!

«Бенджамин, где же твой пистолет?» – она взывала к помощи и быстро продолжала искать. Вдруг с рабочего стола её мужа скатился карандаш и, ударившись о паркет, привлёк её внимание. Анна тут же ринулась к столу и стала осматривать шуфлядки. В самой нижней, завёрнутый в шёлковый платок, лежал тот самый пистолет. Никогда прежде Анне не доводилось держать в руках настоящее оружие, но выбора не оставалось. Не зная, заряжен он или нет, она взяла пистолет и прижалась к стене, ощущая в груди лишь нескончаемую дрожь страха…

Комната Томаса была заперта. Даже при всём желании помочь он не мог этого сделать. Том не знал, что происходит за дверью, и его беспомощность разрывала ему душу. Он осторожно подошёл к окну и, в надежде увидеть хоть кого-то из слуг, стал осматривать сад.

– Жозеф! Жозеф! – закричал он, заметив вдалеке слугу, подрезающего розы.

Томас продолжал звать, пока тот, наконец, не услышал. Слуга немедленно бросил садовые ножницы и поспешил к окну.

– Мистер Фэлд, что случилось? – переполошился он.

– Скорее найдите ружья для охоты! Кажется, они в винном погребе. В доме преступник! Спасите Анну! Я заперт и не могу выйти из комнаты!

– Господи, Боже! Как он попал в дом?! Все двери были заперты! – испуганно закричал слуга и побежал в дом искать ружья лорда Хёрста.

…Дверь тихо отворилась. Анна спряталась за стол и постаралась дышать совсем тихо. Она вслушивалась в звуки шагов Маркуса. С каждой секундой он был всё ближе.

– Анна… выходи… Ты сама сделала такой выбор! Тебе не удастся спрятаться от меня!

– А я и не собиралась! – она поднялась и направила на Маркуса пистолет. – Ты уйдёшь немедленно, иначе я выстрелю! Я не позволю тебе снова сломать мою жизнь! На этот раз я способна спасти то, что мне дорого!

– Отдай мне эту игрушку! Анна, не пытайся убедить меня, что ты умеешь им пользоваться.

Маркус сделал шаг вперёд.

– Нет! Не смей приближаться! – закричала она. – Мой покойный муж многому меня научил, и стрельба из оружия – не исключение! Положи нож!

Ему пришлось повиноваться. Сдвинув брови от ярости и тесно сжав губы, Маркус бросил нож на пол.

– Что теперь прикажете, мисс Рочфорд?

– А теперь я провожу Вас до дверей, мистер Лоэр. Тебе придётся смириться с поражением, у тебя нет иного выхода!

Анна указала рукой на дверь, не сводя с Маркуса дуло пистолета. Он почувствовал себя загнанным в угол и, как-будто смиренно, медленным шагом вышел из комнаты. Пройдя коридор, они почти приблизились к лестнице, ведущей вниз, как вдруг откуда-то раздался резкий, громкий звук. Анна отвернула лицо всего лишь на мгновение, но этих секунд Маркусу вполне хватило, чтобы снова взять верх над ситуацией. Он обернулся и молниеносно схватил Анну за руку, пытаясь выбить пистолет. Раздался выстрел. Пуля пролетела мимо плеча Маркуса и влетела в стену. Одна его рука крепко сжимала её тонкое запястье, а другая – свирепой хваткой вцепилась ей в шею. Почувствовав удушье, Анна выронила пистолет, и Маркус тут же отшвырнул его ногой в сторону.

– Спрошу в последний раз: ты будешь моей? – по-прежнему не отпуская руку с её шеи, Маркус смотрел ей в самые глаза.

– Никогда! – обессиленно проговорила Анна с глубокой ненавистью в каждой произнесённой букве.

Она схватила его за руку, надеясь ослабить отчаянную хватку, но это оказалось тщетным. Тогда Анна яростно, будто свирепая кошка, ударила Маркуса по раненной щеке и, вырвавшись и его рук, подбежала к лестнице. Он отпустил её всего на пару секунд и потом попытался схватить снова. Но как только Маркус ступил на край ступеньки, Анна безжалостно и со всей силой толкнула его вниз. Высокая лестница из мрамора разломила его рёбра и кости, не оставив ни единого шанса. Звуки ударов от падения и крика эхом разнеслись по дому.

Очутившись внизу, Маркус понял, что жить ему осталось недолго. Анна медленно спустилась по ступенькам и с болью в душе посмотрела на его умирающее тело. Она наклонилась и взглянула в его открытые глаза.

– Ты стала совсем другой.., – с трудом смог произнести Маркус.

– Вовсе нет, я прежняя. Просто я спасала того, кого люблю, спасала то, что мне дорого. Тебе этого не понять. Было время, когда я любила тебя. Но, Маркус, ты не искал в этом мире любовь! Твоё сердце поглотили корысть и тщеславие. Ты променял мои чувства на алчность, добровольно отрёкся от них, заставил меня возненавидеть тебя. И теперь, когда ты вдруг пожелал снова быть любимым, захотел меня вернуть? Но любовь не вещь! Её нельзя купить или украсть, нельзя взять силой! Можно только заслужить честностью и красотой души!

Анна очень надеялась, что хотя бы за секунду до смерти Маркус успеет осознать, что всегда жил неправильно. И ей это отчасти удалось. Её слова проникли в его разум, и только теперь, находясь на краю смертельной пропасти, Маркус ощутил сожаление. Всё могло быть иначе! Однако… поздно! Он сам погубил себя! Эта мысль ударила его изнутри, провозгласив о том, что время пробило. Его руки лишились сил, а некогда пропитанный блеском взгляд потух, словно догоревшая свеча.

Смерть Маркуса Лоэра была вполне заслуженной, как плата за ошибки, жестокость и неправильно выбранный путь. Но даже понимая это, Анне всё-равно стало жаль человека, которого она когда-то любила всей своей душой.

 

Глава 53

Бездыханное тело Маркуса лежало возле лестницы и теперь ни для кого не являло опасности.

– Всё кончено! – произнесла Анна, закрыв веки его глаз.

Слуга опустил ружьё и вытер со лба пот. Всего через минуту к лестнице подбежала Энн. Увидев мёртвое тело, девушка вскрикнула в ужасе и чуть было не бросилась к нему.

– Маркус! – она с болью проронила его имя и закрыла руками лицо.

Её поведение очень удивило Анну. Служанка назвала его по имени и сожалела о смерти так горько, словно она была знакома с ним лично, и он был ей дорог.

– Это ты впустила его в дом? – напрямую спросила Анна.

Девушка замешкалась. Она в растерянности пыталась что-то сказать, но каждое её слово перерывалось и звучало совершенно невнятно.

– Энн, я повторю вопрос: это ты впустила этого человека? Смотри мне в глаза!

– Да, миледи, но я могу всё объяснить!

Анна молча и сдержанно выслушала объяснение наивной девушки до последнего сказанного слова.

– Как же ты могла… – разочарованно протянула она. – Я едва не потеряла того, кем дорожу! Я доверяла тебе…

– Леди Хёрст, я… – служанка попыталась попросить прощение, сделав шаг ей на встречу.

– Уходи! – холодно и совсем без эмоций произнесла Анна и, даже не взглянув на неё, поспешила к Томасу.

Сердце Тома замерло в ожидании. Его мысли покрыл ледяной ужас, ведь больше всего он боялся увидеть Анну мёртвой. Для него это означало бы конец! Том собрал воедино всю имеющуюся в душе надежду и, не отрывая глаз, смотрел на запертую дверь. Вдруг снаружи послышались шаги, раздался лёгкий толчок открывшегося замка, и в комнату вошла… Анна. Пережив самый ужасный момент в жизни, Том и Анна с ещё большей силой осознали: они всё друг для друга! Она прильнула к нему всем своим телом, обнимая сильнее, чем когда-либо. Глаза Томаса наполнились слезами счастья. Он вдыхал запах её волос, касался пальцами её лица и с отчаянной радостью заглядывал в её глаза, желая убедиться, что она действительно здесь, что она не видение.

– Я с тобой! Я снова рядом! – твердила Анна. – Больше никто не посмеет нас разлучить!

Их губы слились воедино, и теперь Том окончательно смог поверить в случившееся чудо.

– Я боялся, что потеряю тебя! Ещё никогда в своей жизни я не испытывал столь сильного страха. Где этот человек?

– Я убила его. Мне не хотелось делать это, но у меня совсем не оставалось выбора! – её руки по-прежнему подрагивали от пережитого ужаса. – Это Энн, она его впустила. Больно и очень обидно, когда предателями оказываются те, кому было отдано доверие.

– Теперь всё закончилось! – Том посильнее прижал Анну к себе. – Скоро мы покинем это место, и кошмар оставит нас навсегда.

За гибель Маркуса Лоэра Анна не была в ответе. Даже сам Бог не посмел бы осудить её, а полиции уж тем более всё стало ясно: она защищалась. Это было так очевидно. Его смерть нарекли несчастным случаем, а тело отправили к мистеру и миссис Лоэр в Лондон.

Величественный дом семьи Хёрст хранил слишком много плохих воспоминаний, а так как новая жизнь обещала быть светлой и спокойной, мрачные мгновения прошлого им были ни к чему. Томас и Анна выставили поместье на продажу, и желающих приобрести этот старинный особняк оказалось довольно много. Но то был не последний штрих. Анна понимала: деньги и возможность на лучшую жизнь для неё и Тома были вовсе не её заслугой. Прежде чем покинуть эти места, Анна пришла к могиле Бенджамина Хёрста. Она опустилась на колени и положила на землю букет белых лилий, как залог той нежности, которую она к нему испытывала.

– Спасибо, Бенджамин! Спасибо тебе за всё! – благодарно произнесла она.

Анна знала, что в его смерти лежит вина допущенной ею ошибки, необдуманной и роковой. Она испытывала глубокое раскаяние, и её душу терзало скверное чувство. Но сидя у его могилы, Анна вдруг ощутила на своей щеке прикосновение чего-то тёплого, а затем это тепло постепенно просочилось в её сердце. И в этот миг ей стало необычайно легко. Это было его прощение! И хотя лорда Бенджамина Хёрста уже не было в мире живых, он действительно простил Анну, тем самым освободив её сердце от тяготы и печали.

Прошлое – это слово одним лишь своим звучанием заставляет почувствовать грусть, однако мысли о будущем вселяют надежду, заставляют жить и верить в чудо. Анна перестала оглядываться назад. Она смотрела лишь вперёд, и путь тот больше не был покрыт густым туманом. Томас полностью восстановился. Его тело вновь наполнила сила, а сердце окрылило счастье, выше которого могли быть только звёзды.

– Ты волнуешься? – спросил Том, нежно держа Анну за руку.

– Очень… – с трепетом в голосе произнесла она, глядя в окно движущегося экипажа.

Родная и близкая её душе земля, места, которые Анна не видела много лет, но тут же узнала – всё это заставило её сердце биться в радостном нетерпении. И вот вдалеке показалось поместье Рочфорд! Анна не смогла сдержать слёз. Этого момента она ждала годы, с надеждой представляла этот миг каждый день!

– Мой дом! Неужели всё это правда?

– Ну, конечно, любовь моя! Всё так, как должно быть.

Анна покрепче сжала его руку.

– Разве может быть счастье, превосходящее это? Все наши мечты, каждая из них, стали явью!

Экипаж остановился у самых ворот. На крыльце стояла миссис Норрис. Она и другие слуги с искренними улыбками встретили истинных хозяев поместья.

– Вот он, наш рай! – сказала Анна, излучая яркий блеск, отражавшийся в её глазах. – Мы здесь, и всё, благодаря тебе! Том, ты подарил мне вторую жизнь, ты вернул мне желание остаться, желание дышать и просыпаться вместе с солнцем!

– А ты стала смыслом моей жизни! Я люблю тебя, Анна! С тобой я буду счастлив, где угодно!

– Я тоже люблю тебя, Томас! Даже если всё падёт прахом, я останусь сильной, если рядом будешь ты!

Том поцеловал её страстно и любяще, приподнял за талию и закружил, прижав к себе. Её радостный смех и улыбка Томаса вернули поместье Рочфорд к прежней жизни. Всё вокруг осталось таким же нетронутым, а воздух наполнял аромат сотен цветущих белых лилий. Глядя на свой вновь обретённый дом и держа за руку Томаса, Анна убедилась: после всякой печали, даже тогда, когда сердце кажется разбитым, неминуемо приходит счастье – таков закон Вселенной. Нужно просто надеяться… Нужно продолжать жить…