ЕСЛИ НАШЕ ПОВЕДЕНИЕ И НАША ЖИЗНЬ определяются взаимодействием внутренней (личность) и внешней (ситуации) реальностей, которые становятся частью единого целого благодаря нашим проектам, возникает вопрос: от чего в конечном счете зависит наша судьба – от наших действий или от сил, которые мы не контролируем? Действительно ли мы управляем своей жизнью или нам это только кажется? Придаем ли мы своей жизни определенный облик самостоятельно или принимаем то, что приходит извне?
Вопрос о том, в какой степени мы контролируем свою жизнь, вызывает жаркие споры уже не одно тысячелетие и до сих пор является предметом конфликтов. И психологи далеко не последние люди, от которых зависит решение этого вопроса. Однако психология личности изучает нечто иное – влияние личных убеждений на управление нашим благополучием. Одни из нас твердо верят в то, что являются хозяевами собственной жизни, и не придают большого значения удаче или судьбе. Другие полагают, что наша участь определяется внешними силами и от нас самих ничего не зависит.
Чтобы понять, какой позиции придерживаетесь вы, пройдите следующий тест.
СФЕРЫ КОНТРОЛЯ
Рядом с каждым утверждением поставьте цифры от 1 до 7, указывающие степень вашего согласия или несогласия.
1. Обычно я получаю то, что хочу, если работаю достаточно усердно.
2. Если я что-то запланировал, то обязательно это сделаю.
3. Мне больше нравятся игры с элементом удачи, чем основанные на чистом мастерстве.
4. Я могу научиться практически чему угодно, если очень захочу.
5. Всеми своими достижениями я обязан исключительно трудолюбию и своим способностям.
6. Обычно я не ставлю целей, потому что мне трудно их достигать.
7. Невезение иногда мешает мне осуществлять задуманное.
8. Для меня нет почти ничего невозможного – было бы желание.
9. В целом не я управляю своей карьерой.
10. Бессмысленно продолжать работу над тем, что для меня слишком сложно.
Ключ. Суммируйте баллы по утверждениям 1, 2, 4, 5, 8 и добавьте к ним 35 баллов. Из этой суммы вычтите баллы по утверждениям 3, 6, 7, 9, 10. В итоге вы получите свой показатель личного контроля. Взрослые люди, набравшие 60 баллов и более, имеют высокий показатель внутреннего контроля. Сумма в 48 баллов и менее свидетельствует о низком внутреннем контроле (или о внешнем).
Ранние исследования, посвященные данному измерению личности, оперировали терминами «внутренний локус контроля» и «внешний локус контроля». Я буду называть их внутренней и внешней ориентациями. Несмотря на сходство названий, эта характеристика вовсе не тождественна интроверсии – экстраверсии. На самом деле она не имеет сильной связи ни с одним фактором «большой пятерки». Хотя наш взгляд на свою жизнь как находящуюся в пределах или за пределами нашего контроля достаточно стабилен и может рассматриваться как качество личности, порой он способен претерпевать значительные изменения.
Многочисленные исследования показывают, что внутренняя ориентация положительно влияет на человеческое благополучие и достижения. В следующих четырех областях высокие показатели внутреннего контроля наиболее благоприятны.
*****
Сопротивление социальному влиянию
Одно из ранних классических исследований по социальной психологии продемонстрировало силу социального влияния на восприятие. Представьте, что вы участвуете в эксперименте по определению способности к проведению различий на основе восприятия. В комнате, кроме вас, находится еще пять участников. Вас просят определить, одинаковую ли длину имеют две линии, которые появляются на экране на короткий промежуток времени, – простая и недвусмысленная задача на восприятие с одним правильным ответом. Экспериментатор задает вопрос, и другие участники отвечают: «Одинаковые, одинаковые, одинаковые, одинаковые, одинаковые». Что скажете вы? Вы не знаете, что остальные находятся в сговоре с экспериментатором и дают неправильные ответы умышленно. Какое решение вы примете, если будете видеть, что линии имеют разную длину, тогда как остальные уверенно заявляют, что их длина одинакова? Исследование показало тенденцию следовать мнению большинства. Хотя различие в длине линий очевидно, искушение пойти на поводу у толпы очень велико. В экспериментах события развивались именно по такому сценарию: участники соглашались с мнением остальных. То есть люди отказывались от своего мнения и принимали сторону большинства. Однако более позднее исследование показало, что существует группа индивидов, которые неплохо сопротивляются влиянию, – все они имели высокий показатель внутреннего контроля. Возможно, эти люди недоумевали, почему остальные воспринимали линии иначе, но это не влияло на их собственное решение. Лица с внешней ориентацией меняли свое изначальное суждение гораздо чаще.
Попытки заставить людей изменить отношение привели к аналогичному результату. Допустим, вы участвуете в исследовании и вас просят проанализировать новую систему оценки учебных предметов. Это необходимо сделать до и после того, как вашему вниманию представляют сначала одну, а потом вторую короткую речь, которые излагают суть новой системы. Одно выступление основано на фактах и является эмоционально нейтральным; другое, наоборот, отличается повышенной эмоциональностью – фактически докладчик говорит, что вы поступите глупо, если не примете новую систему. Измените ли вы свою позицию после прослушивания каждой речи? Люди с внешней ориентацией меняли свое отношение как после первой речи, так и после второй, причем вторая производила на них более сильное впечатление, чем первая. Участники с внутренней ориентацией оставались при своем. Эмоционально нейтральная речь никак на них не повлияла. Когда же на них начинали давить, их сопротивление навязываемому мнению становилось еще сильнее. Фактически они посылали назойливого докладчика куда подальше!
Возможно, эти люди просто чересчур ригидны и отчаянно сопротивляются любым попыткам изменить их точку зрения? Исследования показывают, что это не так. Если для людей с внешней ориентацией наибольшее значение имеют репутация и авторитет человека, который пытается на них повлиять, то индивиды с внутренней ориентацией основное внимание уделяют содержанию речи и меняют свою позицию, если мысль кажется им убедительной.
Представьте, что вы пытаетесь склонить человека с внутренней ориентацией и человека с внешней ориентацией отказаться от курения. Участники одного интригующего исследования в Йельском университете, проведенного среди курильщиков, попробовали себя в роли людей, у которых диагностировали рак легких (с предоставлением рентгеновских снимков). При этом виновниками своей болезни они должны были считать самих себя. В результате после эксперимента некоторые лица с внутренней ориентацией отказывались от курения или уменьшали количество выкуриваемых сигарет; люди с внешней ориентацией не поменяли своего отношения к курению. Таким образом, индивиды с внутренней ориентацией способны изменить свое отношение, но только если им представят убедительные логические доводы или они переживут соответствующий опыт – пусть даже не совсем настоящий, – который покажет им ошибочность нынешних взглядов.
Лица с внешней ориентацией, наоборот, относятся к таким событиям, как болезни и происшествия, с большой долей фатализма. Они думают, что их здоровье и благополучие зависят в первую очередь от удачи. Как-то раз мне довелось выступать с лекцией на эту тему, в ходе которой я упомянул и об исследовании с участием курильщиков. После лекции ко мне подошел мужчина среднего возраста с красным лицом и улыбкой до ушей и сказал, что он прекрасно понимает, почему люди с внешней ориентацией не отказываются от курения. По его словам, он до сих пор курит из-за своего деда, который выкуривал по две пачки в день и умер в девяносто один год от бурного оргазма. Он также сообщил, что имеет практически максимальный показатель по внешнему контролю и чрезвычайно этим гордится. Подобно своему деду, он надеется, что удача не изменит ему до самого последнего вздоха.
Готовность к риску
Исследование с участием курильщиков заставляет нас задать себе вопрос: действительно ли люди с внутренней ориентацией рискуют реже тех, кто ориентирован вовне? Наука говорит, что это так. Когда детройтские водители останавливались на светофоре, к ним подходили исследователи и спрашивали у них ряд вещей с целью определить их локус контроля. Оказалось, что люди с высоким уровнем внутреннего контроля пристегивались чаще, чем остальные. (Следует признать, что исследование проводилось до того, как все машины снабдили противным датчиком, который будет пищать, пока вы не пристегнетесь.) Равным образом учащиеся университета с внутренней ориентацией использовали презервативы чаще, чем студенты с высоким уровнем внешнего контроля. Возвращаясь к личностным качествам из главы 2, мы сможем утверждать, что женщина с высоким уровнем экстраверсии, низкой добросовестностью и внешним локусом контроля рискует обзавестись еще одной характеристикой – забеременеть, даже если сама этого не хочет.
Приходилось ли вам стоять в очереди в кассу за человеком, который выбирал лотерейный билет? Вы ждали, ждали, громко шаркали ногами и подавляли в себе желание громко прокричать что-то вроде «Да выбери ты наконец, идиот!». Скорее всего, стоящий перед вами человек имеет внешний локус контроля, тогда как вы ориентированы внутрь себя. Люди с внешней ориентацией уделяют много внимания событиям, которые зависят от удачи: они готовятся к ним и тратят на них много сил и времени.
С ситуациями, требующими применения каких-либо навыков, все обстоит по-другому. Подумайте, какой из следующих подходов вы выберете, если станете участником соревнования по бросанию мяча в кольцо? За стандартный штрафной бросок вам будет начисляться три очка, тогда как за дальний бросок – с расстояния, которое превышает обычную дистанцию броска вдвое, – вы получите сразу 10 баллов. Допустим, вы должны выбрать одно из этих положений и бросать из него на протяжении двух минут. Вы знаете, что победителем станет тот, кто наберет больше всего баллов за указанный промежуток времени. Какую стратегию вы изберете? Исследование показывает, что люди с внутренней ориентацией менее склонны рисковать (бросали с более короткой дистанции); а люди с внешним локусом контроля гораздо чаще выбирали более рискованный образ действий с меньшими шансами на успех.
Мой интерес к локусу контроля и поведению людей в трудных ситуациях привел к ряду удивительных событий. Меня даже обвинили в том, что я сглазил самого Уэйна Гретцки! Вот как это произошло. В 1980 году на конференции по вопросам общения я выступил с докладом на тему стресса и контроля – тогда это был один из самых обсуждаемых предметов. После выступления настало время вопросов и ответов, и речь зашла о том, как некоторые люди, попав в стрессовую ситуацию, внезапно цепенеют и функционируют ниже уровня своих возможностей. Я предположил, что это более справедливо для лиц с внутренней ориентацией, которые чаще других выбирают задания, требующие применения определенных умений и навыков. Тогда слово взял один мужчина, который, по его словам, в детстве жил на той же улице, что и семья Гретцки. Он утверждал, что Уэйн должен обладать ярко выраженной внутренней ориентацией из-за его тренировочного режима и неординарной профессиональной этики. Его вывод показался мне разумным. Тогда я высказал предположение, что у Гретцки могут возникнуть проблемы с буллитами в ситуации крайне высокого внутреннего и внешнего давления. И действительно, в следующем матче он промазал один буллит. За этим промахом последовал еще один. А потом еще. Когда с четвертого раза хоккеист все-таки забил гол, мне позвонили с радиостанции Эдмонтона и спросили, снял ли я «заклятие» с Гретцки и если нет, то как я объясню то, почему в четвертый раз мое предсказание не сбылось. Единственное, что я мог сказать в свое оправдание, так это то, что Ричард Бродер, голкипер Vancouver Canucks, который пропустил гол, обладал еще более выраженным внутренним локусом контроля, чем Гретцки!
Цели и средства: умение планировать
Научные данные говорят о том, что люди с внутренней ориентацией сопротивляются влиянию других, не будучи при этом ригидными, и тратят много сил на решение задач, требующих использования навыков, а не везения. Еще более важное различие заключается в том, что лица с внутренним локусом контроля чаще используют проактивный (упреждающий) подход к реализации проектов и достижению целей, тогда как индивиды с внешней ориентацией, как правило, предпочитают реактивный подход. Под «проактивным подходом» я имею в виду умение планировать и грамотно выбирать средства достижения целей. Одним из самых ранних подтверждений проактивной ориентации людей с внутренним локусом контроля было исследование Коулмана. Известный ученый и его коллеги анализировали факторы, связанные с высокой успеваемостью в американских школах. Как ни странно, лучше всего успеваемость предсказывали не такие аспекты, как коэффициент интеллекта или социально-экономическое положение, а локус контроля. Дети с внутренней ориентацией добивались больших успехов, чем школьники, ориентированные вовне. Хотя эти данные считаются спорными, сейчас появляется все больше доказательств (особенно экономических) того, что внутренний локус контроля дает больше шансов на успех в школе, университете и на работе.
Еще один пример проактивной позиции людей с внутренней ориентацией приводится в исследовании заключенных, которые имели право на условно-досрочное освобождение; все они прошли тест на определение локуса контроля. Заключенные с внутренней ориентацией лучше разбирались в работе системы и представляли свою позицию более аргументированно. В результате их ходатайства удовлетворялись чаще и быстрее, чем прошения лиц с внешним локусом контроля.
Отсрочка удовольствия: от пастилы до теста на проверку академических способностей
Одна из причин, по которым жизнь людей с внутренней ориентацией складывается более успешно, заключается в их развитой способности откладывать удовольствие. В ряде авторитетных исследований Уолтер Мишел и его коллеги изучали способность к отсрочке удовольствия у четырехлетних детей. Их приглашали в лабораторную комнату, каждого по отдельности, и затем говорили, что экспериментатор должна отойти. Перед детьми на стол клали пастилу. Экспериментатор говорила им, что они могут съесть одну пастилку прямо сейчас, но если дети дождутся ее возвращения, то получат целых две! Одни дети сразу же набрасывались на пастилу, и через секунду она уже таяла у них во рту, другие колебались, а третьи терпеливо ждали возвращения экспериментатора и получали свою награду.
Наблюдение за тем, как малыши борются с искушением, является крайне поучительным и часто очень увлекательным. Одни из них кладут нос на пастилу и жадно вдыхают ее аромат, тогда как другие смотрят по сторонам и пытаются отвлечься. Те из них, кто умел отвлекаться, поддавались искушению реже всего. Эти исследования примечательны тем, что наблюдение за детьми продолжалось много лет. Ребята, которые смогли справиться с искушением и дождались второго кусочка, имели лучшую успеваемость и более высокие баллы по тесту на проверку академических способностей (его используют приемные комиссии многих колледжей и университетов).
Стресс, контроль и кнопки
Представьте, что вы участвуете в эксперименте по шумовому стрессу. Вас привели в лабораторию и попросили выполнить простую канцелярскую работу, слушая громкий звук в наушниках. Звук раздается не все время, а с различными интервалами. Он неприятный, хотя и не опасный; у вас создается ощущение, будто вы находитесь возле работающих реактивных двигателей (тем более что вы действительно слышите шум двигателей). По мере выполнения задачи исследователи измеряют уровень возбуждения вашей вегетативной нервной системы (артериальное давление, частоту сердечных сокращений и потоотделение). После первого этапа вас помещают в комнату с множеством других участников и просят решить ряд задач, причем некоторые из них кажутся практически неразрешимыми. Как вы думаете: какой результат вы покажете по итогам второго этапа? Точнее, каким будет ваш результат по сравнению с результатами участников, которые не подвергались шумовому воздействию или которые могли предвидеть появление шума заранее?
Эти вопросы легли в основу ряда важных исследований, организованных Рокфеллеровским университетом. Основным вопросом был следующий: смогут ли люди адаптироваться к шумовому стрессу и справиться с последующими заданиями на уровне своих возможностей? Результаты однозначно указывали на то, что хотя в начале воздействия вегетативное возбуждение росло, спустя некоторое времемя участники адаптировались к шуму и их возбуждение приходило в норму. Однако последующие задания показали, что адаптация не прошла без последствий. Люди, подвергнутые стрессу, совершали больше ошибок и проявляли больше признаков фрустрации и враждебности, чем представители контрольной группы. Учитывая этот факт, интересно узнать, повлияло ли чувство контроля над источником шума на показатели участников.
Процедура проведения эксперимента имела две вариации, и различие между ними оказалось весьма информативным. Во-первых, участники, которые подвергались воздействию случайного шума, адаптировались медленнее тех, кто справлялся с прогнозируемым шумом. Это можно считать разновидностью контроля – не прямого, но упреждающего, который делает стресс более терпимым.
Во-вторых, в другой вариации участникам говорили, что они могли контролировать уровень шума, если он становился слишком громким: им предлагали нажать на кнопку, которая прекращала шумовое воздействие. В опубликованных результатах исследований отмечалось, что участники крайне редко нажимали на кнопку, так что в конечном итоге ее решили отключить. Участники эксперимента, которым казалось, что они контролировали уровень стресса, показали лучшие результаты, чем те, кто был лишен такой возможности. После физиологической адаптации к звуку и сравнительно быстрого возвращения к обычному для себя уровню возбуждения они делали меньше ошибок и демонстрировали меньше признаков фрустрации на втором этапе, значит, адаптация далась им проще.
Эти результаты показались мне очень любопытными, особенно если применить их к источникам стресса в обычной жизни. Возьмем, например, утреннюю поездку на работу. Если вы пользуетесь личным или общественным транспортом, то можете передвигаться только по дорогам общего пользования, следовательно, ваш выбор маршрута ограничен. Возможно, в начале пути вы испытываете некоторое физиологическое возбуждение, которое постепенно сходит на нет по мере того, как вы адаптируетесь к утренней рутине. Но, хотя физиологическая адаптация проходит успешно, психологическая цена поездки может быть неприятной. Добравшись до офиса, вы будете делать больше ошибок и находиться в худшем настроении, чем если бы вам не приходилось бороться со стрессом. Однако осознание того, что в любой момент вы можете свернуть с главной дороги на менее загруженную второстепенную, способно снизить стресс. Того же эффекта вы добьетесь, если будете вставать на час раньше и ехать по совершенно пустым улицам.
Кнопка из исследования стресса и адаптации представляет собой эквивалент чувства внутреннего контроля. У людей с внутренним локусом контроля множество «кнопок», которые помогают им справляться со стрессом повседневной жизни. Вам предстоит трудный экзамен? Нажмите кнопку «усердная учеба». Хотите привлечь внимание потенциального партнера? У вас есть кнопка «очарование». Беспокоитесь о будущем? Нажмите кнопку «оптимизм».
Я думаю, большинство читателей придут к выводу, что внутренняя ориентация – ощущение того, что я всем управляю, – помогает нам претворять в жизнь свои начинания. Давайте подытожим то, что нам известно. Люди с внутренним локусом контроля лучше сопротивляются нежелательному влиянию, избегают ненужных рисков и составляют четкие планы по достижению целей. Они способны откладывать краткосрочное удовольствие ради чего-то более отдаленного и значительного. Они лучше справляются со стрессами повседневной жизни и платят меньшую цену, когда подвергаются им. Внутренняя ориентация выглядит практически безупречной. Но так ли это на самом деле?
Работает ли ваша кнопка?
Несколько лет назад я читал доклад на междисциплинарной конференции, посвященной стрессу и сопротивлению изменениям. Я сосредоточил свое внимание на локусе контроля в ходе реализации повседневных личных проектов и рассказал об исследованиях, о которых упоминал в данной главе. В ходе выступления пришло время отвечать на вопросы, и один мужчина, сидевший у двери в другом конце зала, спросил: «Профессор Литтл, я правильно понял, что в ряде исследований кнопка не была подключена?» Я ответил, что так оно и было, о чем говорилось в примечании к результатам одного из исследований. «Что, по-вашему, могло произойти, если бы кто-то нажал кнопку и обнаружил, что она не подключена? – поинтересовался он. – Не испытал бы этот человек куда более сильный стресс, чем те, кто изначально был лишен возможности контроля?»
Его вопрос показался мне очень проницательным. Мне стало любопытно, как этот мужчина до него додумался, и я спросил, не является ли он клиницистом, который специализируется на проблемах стресса и контроля. «Нет, я вовсе не психолог, – ответил он. – Я политолог, а в этот зал попал по ошибке. Я понял это лишь тогда, когда уходить было уже поздно. Поэтому решил остаться. Исследование с кнопкой так заинтересовало меня потому, что оно прекрасно моделирует мою теорию взаимоотношений государства и личности. Государство создает иллюзию контроля, люди покупаются на нее, но когда они обнаруживают, что ничего не работает, то свергают правительство».
Все рассмеялись, и казалось, что на этом тема закрыта. Но вопрос политолога не давал мне покоя, и на протяжении следующих нескольких месяцев я смотрел в оба, надеясь найти исчерпывающий ответ. Если говорить более абстрактно, то вопрос касался такой темы, как потеря контроля, иллюзия контроля, а также являются ли такие иллюзии адаптивными или дезадаптивными. Я не смог найти исследование, посвященное этой теме, но зато отыскал ряд статей на смежные темы, которые позволили мне составить более полное представление о контроле, иллюзии и облике человеческой жизни. Кроме того, этот поиск заставил меня задуматься о некоторых аспектах своей жизни и задать себе несколько очень личных вопросов.
Реальность субъективного контроля
Первые исследования, которые я раздобыл, подтверждали устоявшееся представление о том, что чувство контроля над событиями собственной жизни приносит психологические дивиденды и укрепляет здоровье. Одной из областей, в которой было собрано очень много сведений на эту тему, является геронтология. Геронтологи, в частности, изучали состояние людей, живущих в домах престарелых, которые контролировали свою повседневную жизнь. Один из недостатков домов престарелых – утрата свободы, которая особенно остро ощущается на начальном этапе, когда человек из собственного дома попадает в медицинское учреждение. Чувство утраты и попытки ослабить его легли в основу нескольких основополагающих исследований. Один эксперимент, проведенный в 1976 году Эллен Лангер и Джудит Родин, показал: обитателям домов престарелых становилось гораздо лучше, если персонал повышал их чувство личного контроля с помощью небольших изменений, таких как свободный выбор фильмов, возможность украшения комнат и выращивания комнатных растений. По сравнению с жильцами, которые не могли контролировать эти аспекты повседневной жизни, участники эксперимента были более активными, счастливыми и здоровыми и, как следствие, дольше жили.
Примерно в то же время Ричард Шульц и его коллеги провели собственные исследования с неожиданными результатами. В основу их работы легла докторская диссертация Шульца, защищенная им в Дюкском университете и посвященная влиянию чувства контроля над важным занятием на качество жизни в домах престарелых. В роли важного занятия выступало общение. В лучших заведениях уровень социальной стимуляции обычно близок к оптимальному, но во многих других жильцы нередко проводят дни напролет в одиночестве. Им очень не хватает социальной стимуляции. Шульц собрал студентов Дюкского университета и направил их в дом престарелых. Визиты принимали одну из двух форм: контроль над ними принадлежал или обитателям заведения, или самим студентам. Еще одна группа пожилых людей осталась без посетителей. Продолжительность визитов и другие характеристики социальной стимуляции были одинаковыми, но жильцы, которые контролировали ход посещений, в итоге стали более подвижными, здоровыми и имели более высокий уровень субъективного благополучия, чем те, кто не мог ничего контролировать. Этот вывод о связи контроля с качеством жизни оказался вполне ожидаемым.
Но исследование также обнаружило нечто неожиданное. Оно подошло к концу, студенты покинули alma mater, и контроль над визитами был утерян резко и внезапно, без внятного объяснения. В примечательном повторном исследовании той же группы пожилых людей Шульц пришел к печальным выводам. Группа, которая прежде контролировала визиты студентов, – по сравнению с группой, не имевшей контроля, – продемонстрировала значительное ослабление здоровья. Кроме того, ее представители почувствовали себя более несчастными, а уровень их смертности стал намного выше, чем у членов другой группы. Перечитывая результаты исследования, я не мог не вспомнить про вопрос политолога о неподключенной кнопке. Что происходит, когда вы имеете чувство контроля над чем-то ценным, а потом утрачиваете его? Вы жмете кнопку и понимаете, что она не подключена. Я подумал, что в экстремальных случаях подобная потеря контроля может привести к трагическому исходу.
Студенты наносят ответный удар
Когда я изучал эти исследования, произошло одно событие, которое позволило мне на собственном опыте почувствовать, что значит потеря контроля.
За годы своей преподавательской деятельности я провел множество курсов по психологии личности как для продвинутых студентов, так и для неспециалистов. Когда я работал с небольшими группами – тридцать-сорок человек, – то обычно включал в программу курса упражнение под названием «Личный очерк». Студенты работали над ним на протяжении всего времени обучения под моим началом.
Студенты получали инструкции по его выполнению на самом первом занятии. От них требовалось выбрать для себя псевдоним и написать его вверху первой страницы. Под ним должно располагаться небольшое эссе, посвященное анализу их личности. Оно могло принимать какую угодно форму, в зависимости от их предпочтений: описание черт характера, автобиография с акцентом на личностном развитии и т. д. Что важно, эссе следовало писать от третьего лица, с точки зрения «кого-то, кто прекрасно их знал, возможно, даже лучше, чем они сами». По завершении работы эссе ксерокопировались и раздавались всем студентам, так что после первой недели лекций каждый из них получал стопку из трех-четырех десятков личных очерков других учащихся. При этом никто из студентов не знал, кому принадлежит конкретная работа – я специально предупредил учащихся, чтобы они не упоминали в своих эссе физические особенности, которые лишат их анонимности. (В одном из очерков мне пришлось удалить упоминание о том, что его автор играл за университетскую баскетбольную команду – в группе был лишь один человек ростом под два метра!)
Тот факт, что студенты делились друг с другом своими эссе – пусть и анонимными, – оказывал на группу очень большое влияние. Однообразная человеческая масса вдруг распадалась на множество ярких и уникальных личностей. На протяжении всего курса студенты, используя получаемые знания, должны были анализировать свои и чужие очерки и дважды в семестр делиться со мной результатами проделанной работы в виде «курсового журнала». Как эссе, так и журналы были крайне интересными. Три из них оказали на меня глубокое влияние.
В первый же год, когда я предложил студентам это упражнение, я наткнулся на одно чрезвычайно любопытное эссе, написанное женщиной, которая была примерно на десять лет старше других учащихся. Ее работа начиналась словами: «У нас спросили, влияем ли мы на ход своей жизни или его определяют силы, находящиеся за пределами нашего контроля?» В очерке женщина рассказала о своих успехах, достижениях и счастливых моментах, пережитых за двадцать с небольшим лет и наглядно демонстрировавших, что она была хозяйкой своей жизни. Затем, в одном коротком абзаце, она упомянула о событиях, которые потрясли ее до глубины души, – о смерти своих детей в результате несчастного случая, предательстве, разводе и депрессии. В конце эссе женщина написала, что кое-как оправилась от этих потрясений, но прежнее жизнелюбие к ней так и не вернулось. Она считала, что превратности и невзгоды способны повлиять на нас так, как мы и подумать не могли. Ее жизнь продолжалась, но после стольких потрясений женщина стала смотреть на вещи иначе. Она осознала, насколько хрупка человеческая жизнь и насколько беззащитны люди. Женщина хотела поделиться своими взглядами с более молодыми одногруппниками, добровольно отказавшись от анонимности. Ее поступок впечатлил меня до глубины души.
Еще одно неординарное эссе заставило меня лицом к лицу столкнуться с ситуацией, которую я никак не мог предвидеть. Я читал журналы своих студентов, которые получил в середине семестра. Как правило, в них шла речь о применении и ценности полученных знаний в повседневной жизни. Одна из статей начиналась словами «Угроза смерти», и речь в ней шла непосредственно про меня. Я помню каждое слово, особенно последний абзац: «Я возьму револьвер, который зять подарил мне на Рождество, и пущу пулю вам в лоб – прямо между вашими маленькими глазами-бусинками. Не советую вам гулять вдоль реки [которая протекала рядом с университетским городком]. Мой пистолет заряжен».
Должен признать – с некоторой долей неловкости, – что моей первой сознательной реакцией на эссе была мысль: «Что это еще за „маленькие глаза-бусинки“?» Сначала я не мог допустить, что сочинение написано на полном серьезе. Угроза повлекла за собой ряд невероятных встреч. Во-первых, я должен был понять, идет ли речь о настоящей угрозе или я стал жертвой розыгрыша. Глава моего факультета и психиатр из медицинской службы университета были убеждены, что это не розыгрыш, и нужно вызвать полицию. Я знал имя студента, который написал эссе (его работа была анонимной для других студентов, но все журналы, конечно же, были подписаны), однако отказался назвать его полиции. Была пятница, и бедолагу могли арестовать и продержать в тюрьме все выходные. Очерк все же мог оказаться розыгрышем, пусть и весьма необычным. Кроме того, я пообещал студентам сохранить их анонимность. Сотрудники службы безопасности крайне неодобрительно отнеслись к моему решению не спешить с обвинениями. У них было не так много работы, и мое дело их очень заинтересовало. Они расспросили меня о лекции, запланированной на утро вторника, и дали подробные инструкции о том, как я должен себя вести. Их «лучший сотрудник» (из трех имевшихся) собирался занять в аудитории место недалеко от меня и слушать, что происходит в классе. Услышав угрожающие звуки (возможно, выстрел), он должен был сразу же «вызвать местную полицию». Его слова звучали не слишком обнадеживающе.
Я был всерьез обеспокоен безопасностью своих детей. Но я не мог обеспечить безопасность дома, не назвав имя «предполагаемого студента» (этот не совсем правильный термин использовали полицейские). Я также был озабочен тем, что в случае конфронтации могли пострадать другие студенты. Сотрудники службы безопасности предупредили их о возможной угрозе, после чего отношение молодых людей ко мне резко поменялось. «Брайан, – говорили они, – не могли бы вы написать рекомендательные письма как можно скорее?» Наверное, они шутили, но кто знает!
В итоге угроза смерти оказалась розыгрышем. Правда, студент так толком и не объяснил, зачем ему все это понадобилось. Жизнь вернулась в нормальное русло, и никаких побочных эффектов того происшествия я не наблюдал. Однако оно неожиданно привело к смене ориентации. В то время мне приходилось бороться с рядом других трудностей, и в результате мое чувство контроля из сугубо внутреннего превратилось в заметно более сложное. Вместо того чтобы предполагать наличие у себя контроля, я научился проверять свои предположения и исследовать среду на присутствие возможных угроз еще до их возникновения. Одним словом, я научился проверять свои кнопки.
Примерно через месяц после происшествия с эссе произошел третий инцидент с участием одного из моих студентов. Речь шла о коробке сигар. На предыдущей лекции я рассказал группе об экспериментах со стрессом, контролем и кнопками, а также упомянул о том, что произойдет, если кнопка окажется неактивной. После занятий ко мне подошел долговязый кучерявый парень, по-моему, студент-архитектор, и протянул записку. В ней сообщалось, что в своем журнале он работал именно над этой темой. Кроме того, он написал: «Проверьте дверь в свой кабинет». Я собирался ехать домой, но мне стало любопытно, что с моей дверью, поэтому направился к своему кабинету. На двери висела коробка из-под сигар, из которой торчала проволока, а посредине была прикреплена желтая кнопка с надписью «Нажми меня и увидишь, что произойдет». Уж не знаю, глуп я или нет, но мысль о том, что коробка могла таить в себе угрозу, не пришла мне в голову. Я подумал, что «подарок» просто указывал на лекцию, которую студенты недавно прослушали. Я усмехнулся и пошел домой.
Однако сотрудники службы безопасности еще не забыли события, которые развернулись за месяц до этого, и их реакцией на действие студента была вовсе не добродушная ухмылка. Когда я пришел в свой кабинет на следующее утро, там меня уже ждал декан и глава службы безопасности. Они сказали мне, что все в порядке, однако ночью в моем кабинете произошел один инцидент. Очевидно, охранники увидели на моей двери коробку, кнопку, провода и вызвали полицейских. Те прихватили с собой команду саперов и вдребезги разнесли мою дверь. «Только щепки летели», – довольно добавил глава службы безопасности. Я так и не понял, зачем нужно было громить мою дверь, но это событие стало прекрасным символическим выражением того невероятного месяца, который мне довелось пережить. Я смог спасти от уничтожения коробку с большой желтой кнопкой и поместил ее среди своих трофеев. Она напоминает мне об опасностях преподавательской работы и сложности простых на первый взгляд кнопок – реальных и метафорических.
Полезные иллюзии и стратегический самообман
Я уверен, что длинный список положительных последствий внутренней ориентации, который вы нашли на последних страницах, пришелся по душе тем читателям, которые выполнили тест, приведенный в начале главы, и набрали высокую сумму баллов по шкале внутреннего контроля. Эта информация полностью согласуется с советом, который мы много раз слышали от своих родителей и учителей, особенно если получили хорошее образование и росли в среде, где ценятся высокие достижения. Нам постоянно твердили, что мы хозяева собственной жизни и что наши возможности ограничены только нашим воображением.
Не будет лишним вспомнить исследования, которые предупреждают, что иногда наш контроль основан на иллюзии, вспомнить об этих неработающих кнопках, которые должны бы снижать уровень шума, о посещениях студентов, которые якобы контролировались жильцами дома престарелых, и о женщине, чья жизнь пошла наперекосяк по причинам, находившимся за пределами ее влияния.
Мы должны периодически проверять, действительно ли работают кнопки, находящиеся в нашем распоряжении. Для этого нам нужна объективная обратная связь о наших способностях в различных сферах жизни. Кроме того, мы должны реализовывать проекты, которые опираются на наши таланты, возможности и амбиции. И нам следует изучать свою среду на предмет того, помогает она нам в достижении поставленных целей или мешает. Многим эта процедура покажется неудобной и даже угрожающей. Но прежде, чем браться за претворение в жизнь новых начинаний, мы должны убедиться в том, что являемся предельно честными с самими собой, и обязаны требовать такой же честности от людей, к которым обращаемся за советом и поддержкой. Наши иллюзии часто возникают в результате тайного сговора с другими. Приведу вам пример – диалог, который я однажды утром подслушал в университетской столовой.
Впереди меня в очереди к кассе стоял преподаватель другой кафедры, который пользовался репутацией повесы и распутника. Как того требовала его репутация, он находился в компании очень привлекательной молодой женщины. Она жаловалась ему на свои занятия. Хотя английский ей нравился, она ненавидела математику, имела ужасные оценки по физике и биологии, а химию называла «тупым» предметом. Но она «очень, очень хотела стать гинекологом». Профессор посмотрел ей в глаза и произнес: «Так будь им». Когда я это услышал, мне захотелось закричать: «Нет, не надо!» Пощади утробы женщин, которые придут к тебе на прием. Не становись гинекологом! Можешь сколько угодно писать книги и пьесы вроде «Монологов вагины», поставленной на Бродвее, но только не иди в медицину! Но я не произнес ни слова. В конце концов, кто я такой, чтобы разрушать ее иллюзии? Позже я узнал, что она провалила все экзамены, включая английский, и отправилась в какой-то колледж, где изучают китайские колокольчики, карты Таро и экзотический массаж тела. Думаю, там она себя нашла.
Если бы она посещала мой курс, в частности лекцию о кнопках и контроле, я заставил бы ее задуматься о своих способностях и стремлениях. Я спросил бы ее – наряду с остальными студентами, – не основаны ли ее жизненные цели и главные проекты на иллюзии. И порекомендовал бы ей попросить людей, которым она верит и которым позволяет определять свое будущее, быть предельно объективными в оценке ее перспектив. Они должны были показать ей, что соединения, обеспечивающие работу ее кнопки, износились и рискуют оборваться. К сожалению, ее льстивый многоопытный друг не мог предоставить ей объективную обратную связь, и лишь экзамены расставили все по своим местам. В конце концов девушка смогла заняться тем, что соответствовало особенностям ее личности, ориентации и способностям. Я надеюсь, что эта очаровательная и энергичная мисс сегодня имеет все, что хотела. Но, возможно, помощь с кнопками ей все-таки не помешала бы.
Самый главный вопрос, который задавали исследования на тему внутреннего и внешнего локуса контроля, на мой взгляд, таков: способны ли некоторые иллюзии повышать уровень нашего благополучия? Существует немало доказательств того, что людей питает множество позитивных иллюзий, таких как вера в контроль объективно неконтролируемых событий или в то, что мы имеем желаемые черты характера, несмотря на возражения других. Например, считаете ли вы, что ваше чувство юмора развито выше среднего уровня? Практически любой ответит на этот вопрос утвердительно, что в принципе не может быть правдой! Подобные иллюзии, если они не заходят слишком далеко, могут приносить пользу и повышать уровень благополучия. Если мы посмотрим на подавленных и несчастных людей, то увидим, что они оценивают возможность контроля над обстоятельствами своей жизни более реалистично, чем счастливые люди. Можно ли сказать, что депрессивные люди печальнее, но мудрее остальных? То, что они печальнее, очевидно. Я также допускаю, что они более осведомленные, если под этим понимать более правильное представление о возможности контроля и своих достоинствах. Но вот насчет мудрости вряд ли. Иллюзии хороши, если они являются своевременными.
Порой позитивные иллюзии помогают нам лучше адаптироваться к жизни, а иногда, напротив, ставят палки в колеса. Знание того, как лучше приступить к реализации проекта, чтобы повысить свои шансы на успех, – ключевой аспект мудрости. Например, когда мы решаем, за изучение какого предмета нам следует взяться, какую карьеру выбрать или стоит ли переходить в отношениях с партнером на новый уровень, нужно отказаться от иллюзий и выбрать реальность. Сбор объективной информации по интересующему нас вопросу, беспристрастная оценка своих возможностей и т. д. оградят нас от ошибок. Нежелание видеть очевидное обречет наши действия на провал в ближайшем или более отдаленном будущем.
Но, когда мы начинаем реализацию проекта, позитивные иллюзии, которые отвлекают нас от негативных аспектов реальности, выступают в роли наших союзников. Иллюзии становятся адаптивными в процессе достижения целей. Но этому должна предшествовать реалистичная оценка наших способностей, убеждений и особенностей нашей среды, которая не всегда бывает благоприятной.
Я начал эту главу с трех эпиграмм, которые представляли собой различные точки зрения на контроль и благополучие. Персонаж Феллини из фильма «Сладкая жизнь» желал полностью контролировать свою жизнь, чтобы ничто не могло нарушить его спокойствие духа. Его благополучие не зависело от телефонных звонков. Иллюзия надежно оберегала его покой. Проповедь Хаксли о тирании иллюзий и триумфе реальности говорит об обратном: отказ от объективности – верный путь к погибели. Телефон обязательно зазвонит, и нам придется поднять трубку. Наконец, Эразм Роттердамский напоминает, что иллюзии – часть человеческой жизни и, возможно, естественный способ борьбы с трудностями. Когда мы молоды, вера в иллюзорный контроль и власть над своей жизнью способна причинить нам боль и стать источником фрустрации. Но вместе с тем иллюзии помогают нам не опускать руки и продолжать барахтаться, пока не появится новая, более достижимая цель. В мире счастливых иллюзий и сломанных кнопок существует подход, который делает его сторонников одновременно смелыми и осмотрительными. Он не является ни иллюзорным, ни слишком ограниченным; ему присущи реализм и адаптивность. Мы обязательно должны помнить о нем и обращаться к нему, когда размышляем о прошлом и планируем будущее. Я говорю о надежде.