Им целую неделю удавалось хранить тайну. Сначала было нетрудно. Каждый день, вернувшись из школы, Анна делала вид, что полностью поглощена чтением. И исчезала наверху, пока не придет пора накрывать на стол к ужину. Она изо всех сил старалась не нарушать правил, вдруг оставят в школе после уроков, даже совсем перестала шептаться с подружками. Девочка пыталась намекнуть, чем она занята, но при этом не проговориться, что происходит на самом деле. Когда узнают, — простят, надеялась Анна. Наверняка Мэгги простит. Так здорово все получается, сейчас просто не до подружек! Остальные трое Зольтенов — брат и сестры — допоздна в школе в разных кружках и секциях, мама и папа, конечно, весь день в магазине.

"Потом, когда Руди попривыкнет, мы все расскажем, ну, почти все. Кое-что навсегда останется нашей тайной".

В тот первый день, когда Анна прибежала из школы и влетела в комнату брата, она страшно боялась — вдруг снова ничего не захочет, снова спрячется в свою скорлупу, да еще и рассердится. Но стоило ей войти, как Руди обрушил на нее поток слов:

— Я полдня проспал — всю ночь книгу слушал. Но я уже совсем проснулся, Анна. Пойми, я вернулся, вернулся оттуда, куда, как ты сказала, сбежал. Не знаю, все равно не знаю, есть ли у меня будущее, но сколько всего надо сделать прямо сейчас!

— Настоящее — единственное, чем мы обладаем, — торжественно возвестила младшая сестра голосом полным мудрости. Потом расхохоталась и призналась, что эти слова когда-то произнес папа, а она услышала и запомнила.

— Дело в том, понимаешь… невыносимо самое начало… спрашивать какого-то незнакомца: "Это буква А? «Д-о-м» пишется вот так?" Все мне говорят: слепому человеку приходится учиться миллиону разных вещей, — попробовал объяснить брат, не заметив или не давая понять, что заметил, как употребил слово «слепой». Он никогда его раньше вслух не произносил, никогда!

— Кому такое понравится… — начала Анна.

— Да уж… Кому охота из себя дурака разыгрывать. Но я вспомнил, как ты однажды спросила: "Почему при вычитании отрицательного числа надо менять минус на плюс и складывать?" Пустяковая задачка, все твои подружки давно знают ответ. Я в университете учу математику, по сравнению с которой твой вопрос не сложнее первых букв алфавита. А тебе к тому же годами твердили — ты просто глупый цыпленок. И все же ты решилась и попросила: "Я не знаю, научи меня".

Анна призадумалась и вспомнила, что все было немного иначе. Она же задала свой вопрос, услышав его рыдания, ничего другого ей тогда в голову не пришло. Не такая уж она смелая на поверку. Но сейчас не время спорить.

— Мне сначала казалось, тебе невозможно помочь с математикой, — продолжал брат. — Но в одно прекрасное утро я сообразил — математика сначала рождается в нашей голове, а уже потом на бумаге. Надо постичь мозгами, а после записать в тетрадку. А мои мозги в полном порядке.

— Ну, в этом сомневаться не приходится, мозги у тебя в порядке, только я боялась, что ты сходишь с ума.

Такое уже можно сказать — настоящий страх позади. По крайней мере, появилась надежда. За черными очками не видно глаз, но улыбка — вот она, и обнадеживает. Руди протянул руку, и ладони их встретились.

— Наверно, я все же малость сходил с ума, — улыбка пропала, но брат по-прежнему крепко держал ее за руку. — Я ужасно боялся. И еще я думал убить себя, только не знал как… Потом вспомнил о маме…

— Уж точно! — Анна выдернула руку и стукнула его маленькой ладошкой. — И обо всех остальных! Главное, не забывай — Сюзи Ирджес обязательно решит, что это страсть до чего трагично и романтично!

— Не повезло Сюзи Ирджес, — он снова рассмеялся, а потом умоляющим жестом протянул руки к сестре и попросил: — Научи меня, Дурында, а там пускай на меня набрасываются другие учителя, я уже не буду новичком!

— Ну, ты снова похож на моего брата Руди, — воскликнула Анна, и они начали.

Брат запоминал буквы куда быстрее нее.

Через пару дней девочка позвонила миссис Шумахер и попросила новых "говорящих книг".

— Ну, выкладывай, — потребовала бывшая учительница.

— Полный порядок, только пусть лучше папа с мамой узнают, а после я приду и все-все расскажу, — ужасно так отвечать своей главной помощнице, но по-другому не получится, не хочется рассказывать тайком от Руди.

— Мне пока достаточно знать, что все хорошо, — облегчение и радость в голосе миссис Шумахер говорили сами за себя. — Я не на шутку беспокоилась. Как только найду новые записи, ты заберешь их домой.

Когда дома не было никого, кроме Руди, Анна притащила большие плоские коробки. До сих пор он слушал "говорящие книги" только если был уверен, что родных поблизости нет. Домашние не совались без спросу в комнату Руди, а часы с кукушкой на первом этаже давали знать — опасное время приближается, скоро все вернутся.

Когда брат выучил алфавит, Анна, с помощью миссис Шумахер, раздобыла "говорящую книгу" коротких рассказов, грифель для письма по Брайлю, доску-трафарет и специальную бумагу — учиться писать.

Руди охватил ужас, оказывается, точки надо прокалывать с другой стороны, в обратном порядке, тогда на поверхности получатся буквы, которые он только что выучил. Попробовав пару раз, Руди сообразил, что это гораздо проще, чем кажется поначалу. Анна тоже неплохо навострилась и писала брату маленькие смешные записочки. Занятия вдвоем помогали — ошибки скорее забавляли, чем расстраивали.

— Теперь ты сможешь записывать лекции в университете, — между делом заметила девочка в один прекрасный день.

— Не подгоняй меня, дорогуша, — предостерег Руди, — я об этом еще и не думал…

— Вот, — перебила его Анна, — прочти еще немного!

Каждый день Руди все больше и больше увлекался чтением и письмом, ему не терпелось уже попробовать что-нибудь новенькое. Он вылупился из кокона — настала пора летать.

— Как хочется на улицу! — прозанимавшись целый час, воскликнул он. — А то я словно птица в клетке!

Анна рассмеялась:

— Ты самая красивая птичка на свете!

Назавтра она прибежала из школы пораньше.

— Пошли, — ворвалась девочка в комнату брата, — идем на улицу!

— На улицу? Ни за что, — Руди весь напрягся.

В первое мгновение Анна чуть не убила его — настолько сильно было ее разочарование. Да он ведь просто боится, тут же догадалась она.

— Нет у меня времени дожидаться твоего подходящего настроения! — девочка почти кричала, не подавая виду, что понимает состояние брата. — Папа с мамой в магазине. Остальные пошли на финальный матч по регби — наша школа против соседней. Домой вернутся не скоро. Сложностей никаких, только ты да я. Руди, там просто замечательно. Свежо и пахнет костром — листья опавшие сжигают!

— Не хочу, меня люди увидят, — почти прошептал брат.

— Трусишка! — поддразнила Анна. — Думаешь, сразу все на тебя глазеть станут? Выглядишь ты совершенно обыкновенно. Я тоже надену темные очки, если это тебя смущает. Солнце сегодня яркое, никто и внимания не обратит. А вместо трости у тебя буду я. Давай хоть до угла дойдем. Пошли!

— Не нужно темных очков, — брат медленно встал, чуть расслабился, ему все сильнее нравилась ее затея. — Нет, ты лучше их не носи — будешь в черных очках почти такой же слепой, а кто же меня поведет?

— Ну, тогда я — маленький лорд Фаунтлерой, - рассмеялась Анна, взяв брата под руку. — Обопрись на меня, дедушка, миленький.

Идти по ступенькам вниз было нетрудно. В доме Руди уже выучил все закоулки. Анна открыла дверь на улицу. Брат все не решался ступить за порог, пришлось потянуть его за собой, такого высокого и сильного, и быстро захлопнуть дверь.

— Вперед, — скомандовала девочка.

Руди поднял голову, шумно вдохнул свежий октябрьский воздух и, держа сестру за руку, зашагал рядом.

— Спасибо, Анна, — минуту спустя тихо проговорил он. — Я забыл, как чудесно все пахнет.

— Пожалуйста, пожалуйста, — брат с сестрой завернули за угол.

Навстречу шла какая-то пара. Услышав приближающиеся шаги, Руди так вцепился в руку Анны, что той даже стало больно. Пока пара не завернула за угол, она терпела.

Когда Руди решил, что вокруг никого нет, он потребовал у сестры отчета:

— Они глазели на меня?

— А я почем знаю? — фыркнула девочка.

Руди остановился и повернулся к ней, словно хотел заглянуть прямо в глаза. И вдруг громко-громко захохотал. Какая-то женщина, сгребавшая листья на лужайке перед домом, немедленно уставилась на него. "Про женщину не скажу", — подумала Анна.

— Ничего смешного… — она и сама с трудом удерживалась от смеха.

— Вот отбрила, так отбрила! — продолжал хохотать Руди.

— Доверяешь мне по-прежнему? Тогда пошли через дорогу!

— Доверяю, доверяю, только будь, пожалуйста, поосторожней!

— Я всегда предельно осторожна, — с достоинством ответила девочка, и они отправились в парк, где сухие листья так и шуршали, похрустывая под ногами.

Когда они добрались до дома, Руди принял решение:

— Ну все, пора вываливать наши новости семейству, тогда сможем гулять каждый день. Разумеется, тебе это пойдет на пользу!

— Мне просто необходимы прогулки, — самодовольно произнесла Анна. — "Ну и что, имею полное право на самодовольство". — Ага, знала я, тебе понравится!

Той же ночью девочка проснулась в полной темноте — ладонь Руди закрыла ей рот, иначе бы, конечно, крика не удержать.

— Анна, — раздался отчаянный шепот брата, — я все забыл, ничегошеньки не помню! Пытаюсь читать, и ни в какую, только две буквы узнаю. Начинается с «в», дальше непонятно, потом «р», но другие буквы… Вот, попробуй!

Ей снова захотелось убить брата на месте, даром что слепой, но она села и, не зажигая света, взяла книгу. Да, тут «в», как он сказал, тут «р», а потом…

— Знаешь, если это тебя утешит, у меня тоже ничего не получается!

Тут она окончательно проснулась, ее, как и брата охватила тревога. Анна постаралась взять тяжелую книгу поудобнее и вдруг сообразила:

— Вот, попробуй еще разок. И протянула книгу брату.

В… д… а… л… и… р… о… с… л… а… Вдали росла! — удивленно воскликнул он. — Что ты сделала?

— Ты книжку вверх ногами держал, дуралей великовозрастный! В азбуке Брайля «в» — это перевернутое «р». Ну и кто теперь балда? Убирайся, я спать хочу!

На другой день Руди спустился после ужина в гостиную, захватив с собой три листка брайлевской бумаги, спрятанных в старом блокноте. Сразу после новостей по радио, пока еще все не разошлись, он попросил: "Останьтесь на пару минут".

— Совсем ненадолго, — прозвучал его напряженный голос. — Хочу вам почитать.

Все замерли на стульях, не сводя глаз с Руди. Отец повернулся к Анне, она вертела головой — понимают ли родные значение того, что происходит? Девочка поймала папин взгляд, он похлопал по скамеечке рядом с собой, Анна уселась, папина рука легла на ее плечо.

— Мы просто усаживаемся поудобнее, — объяснила она своему ученику. — Теперь все готовы. Давай, Руди!

Они договорились, что Анна подаст ему сигнал. Руди вынул листки бумаги, показал всем:

— Мы выбрали одно стихотворение, особенное. Легко догадаться, кто автор. Эмили Дикинсон, любимый поэт мисс Сурклиф.

Они с Анной расхохотались, все остальные переглянулись в недоумении. Но никто не проронил ни слова, и Руди начал:

— Ее стихотворение очень важно для меня. Только благодаря книгам, "говорящим книгам", Анне удалось разбить мою скорлупу. Мы потом объясним. Эти слова, они будто про меня сказаны.

Он легонько коснулся пальцами первой строки брайлевых точек и медленно прочел:

Конечно, Руди давным-давно выучил наизусть все восемь строчек, но он сдерживал себя и внимательно ощупывал каждую букву, чтобы все видели — он читает. Папина рука тяжело легла на дочкино плечо. Анна уловила ее дрожь, повернулась, обняла отца за шею и чуть слышно зашептала ему в прямо в ухо:

— Здорово, правда, папа?

Папа кивнул, не отрывая глаз от сына.

Руди кончил читать. На мгновение повисло молчание, потом взорвался хор голосов. Все смешалось — вопросы, восклицания, поздравления. В конце концов Руди встал, приобнял мать за плечи и сказал, обращаясь к отцу:

— Папа, позвони завтра тому человеку из Института для слепых, мне кажется, время пришло.

Руди не знал точно, где сидит отец, и повернулся в другую сторону. Эрнст Зольтен тихонько сделал пару шагов — пусть сын услышит голос, откуда ждет, не надо его разочаровывать. Анне ужасно захотелось снова обнять папу, только она заметила его уловку. Но девочка не двинулась с места.

— Я разыщу его телефон, но позвонить ты можешь и сам, — произнес папа.

— Хорошо, — на секунду запнулся Руди. И отец, и сын говорили нестерпимо обычными голосами, но обмануть друг друга им не удалось. — Тогда я позвоню завтра прямо с утра.