Это был захватывающий вид. Весь Нью-Йорк расстилался за окном под нею. Шпили Крайслер-билдинг украшали зубцы, справа величественно возвышался Эмпайер-стейт-билдинг, далеко за ним виднелись гавань и неясные очертания статуи Свободы, а далеко впереди — гипнотически неотразимое черное с золотом здание Сигрем-билдинг.

— Похоже на сказочную страну, — выдохнула Хелен, не отрывая глаз от вида за окном.

— Да, это кажется нереальным, особенно ночью, словно все эти здания-великаны ждали захода солнца, чтобы ожить.

— Я тоже так чувствую. И все же посмотрите, сколько огней! Неужели это служащие работают так поздно?

— О нет, — тихо засмеялся Харви. — Огни включают на ночь, чтобы мы могли наслаждаться видом отсюда. Сегодня вечером их еще больше, чем обычно, в вашу честь.

— Бен! Я же знаю, что это не так, хотя это и льстит моему самолюбию.

— Это единственное, чего у вас нет, Хелен, так что мне совершенно безопасно говорить такие слова.

Никогда раньше Хелен не была так счастлива. Ее сердце ликовало от того, что она сидела здесь с Беном, таким красивым, таким элегантным, и он говорил ей, что калейдоскопическая панорама Нью-Йорка создана специально для нее.

Это был поистине сказочный вечер. Официанты обслуживали их быстро и ловко, усиливая наслаждение от множества блюд, подавая похожий на вафли финский хлеб, какие-то необычные закуски в особом соусе, затем мясо, запеченное на огне, жареную грудку цыпленка с эстрагоном и свиную вырезку в винном соусе (и все это Бен с улыбкой предлагал ей попробовать, если ей хотелось). Метрдотель сам принес им белое вино к рыбе и другое — к мясу. Это была королевская трапеза, и Хелен никогда не чувствовала себя раньше такой значительной и окруженной таким вниманием.

— Мне придется, по крайней мере, неделю обходиться без обеда, чтобы скомпенсировать все это, — вздохнула она за кофе и десертом.

— Но для этого праздника есть причина, Хелен. Очень важная для меня. И надеюсь, что и для вас тоже.

— Но, Бен, это уже праздник! Только подумайте, я наконец написала материал, который будет напечатан в самом популярном журнале мод в стране. Я не могу поверить, что это все происходит со мной, с Хелен Максвелл из Элирии. Это просто невозможно, Бен.

— Происходит, и еще много хорошего произойдет с вами и, я надеюсь, с нами обоими.

Снова Бен говорил «с нами». Хелен пристально смотрела на него, полураскрыв губы. Они сидели в полумраке, внизу простиралась разноцветная фантасмагория городских огней, слышала еле различимый гул голосов посетителей ресторана.

— Можно мне задать вам очень личный вопрос, Хелен?

Она кивнула, слишком переполненная радостью, чтобы говорить, но ее губы сложились в дрожащее «да», которое она жаждала произнести.

— Вы помолвлены с кем-нибудь? Любите ли вы кого-нибудь, Хелен?

— О да, Бен! — выдохнула она. — То есть нет. Я… Я хочу сказать, я не помолвлена. — И она поднесла руку ко рту в ужасе от собственной дерзости, так как практически призналась, что любит.

— Я рад, что вы не помолвлены, Хелен, дорогая. Потому что я хочу, чтобы вы были помолвлены со мной.

— О Бен! — Теперь ее глаза затуманились.

— Я люблю вас, Хелен. Я никогда не встречал такой девушки и я не хочу вас терять. Мне просто повезло, что никто другой пока не нашел вас.

— Бен… Бен, вы действительно говорите серьезно?

— Я никогда еще не говорил так серьезно, Хелен. Конечно, может быть, я слишком самонадеян, считая, что немного нравлюсь вам…

— Вы самонадеянны? О нет, Бен, нет! Вы… Вы мне нравитесь больше, чем немного. Видите ли, я… я тоже люблю вас!

Он потянулся через стол и взял ее руку в свои:

— Это гораздо больше, чем я заслуживаю, Хелен. Но я должен сказать вам… тебе кое-что еще.

— Да, Бен?

— Я бы хотел прокричать о своей любви во весь голос над крышами Нью-Йорка. Хотел бы подарить тебе самое дорогое обручальное кольцо. Но я не могу, не сейчас… Я… мы не должны говорить об этом на работе. Хотя бы из-за… ну… — Бен опустил глаза, покраснел. — Ты же знаешь Мэвис. Она еще больше обозлится, если узнает, что мы значим друг для друга. С нею и так нелегко.

— Я не возражаю, Бен, правда. Я буду вести себя как раньше и добросовестно делать свою работу.

— Я знаю, дорогая. У Мэвис просто такой характер. Она расцветает в такой атмосфере, где все ей подчиняются. Она хочет прокладывать свою дорогу, но у нее знаменитая мать, затенявшая ее много лет, и Мэвис еще не преодолела этого.

— Я понимаю, Бен. Я не буду перечить ей, и… я никому ни слова не скажу, если ты не хочешь.

— Ты просто ангел, Хелен! Теперь пойдем. Я отвезу тебя домой, мне так хочется поцеловать тебя.

Пока такси ждало, Бен Харви ввел Хелен в затемненный вестибюль ее дома и нежно привлек к себе. Она подняла к нему лицо, словно все происходящее с ней сейчас было самым естественным в мире, но звездное сияние ее глаз выдавало изумление и радость, овладевшие ею. Поцелуй Бена был очень нежным. И Хелен, вспомнив, как часто видела его суровым, неразговорчивым, с угрюмым взглядом и сосредоточенно нахмуренным лбом, была удивлена этой нежностью.

— Спокойной ночи, дорогая. — Бен поцеловал ее в лоб, затем в глаза. — Мне будет очень трудно теперь разговаривать с тобой как начальнику с подчиненной и не сметь проявить все то, что я чувствую к тебе.

— И мне будет трудно, Бен, дорогой. Но я буду работать еще усерднее, чем прежде, чтобы ты мог гордиться мной.

— Я уже горжусь тобой и очень тронут, что ты то же самое чувствуешь ко мне. Я постараюсь не разочаровать тебя, дорогая. А пока спокойной ночи.

И теперь Хелен стояла одна в пустынном вестибюле, ее пальцы касались рта, как бы желая сохранить сладкий момент поцелуя. Она услышала, как отъезжает такси, нащупала ключ в сумочке. Теперь все будет так чудесно. У нее есть все, о чем только может мечтать любая девушка: любимая работа, которая у нее получается, несмотря на то, что думают другие; и мужчина, которого она любит и который любит ее.

Хелен считала Бена Харви таким далеким, таким недоступным. А теперь они были помолвлены. Однако он совсем не был требовательным, настойчивым поклонником. В том, как он поцеловал ее, было что-то робкое. Особенно когда он сказал, что постарается не разочаровать ее. Какие странные слова в такой вечер, когда все ее существо пело. Как он мог разочаровать ее, такой сильный, талантливый, обаятельный, средоточие всего, о чем только могла мечтать любящая девушка? Это она должна стараться не разочаровать его, так как чувствовала, какой наивной и провинциальной казалась рядом с ним. А когда они поженятся, сможет ли она справиться с проведением званых вечеров с приглашенными знаменитостями и титулованными особами? Ведь именно в таком обществе вращался Бен. Ей придется много работать над собой, чтобы соответствовать ему, очень много. Но она справится. Теперь она сможет сделать все, что от нее потребуется, потому что он любит ее.

Со счастливым вздохом Хелен повернула ключ в замке и стала подниматься по лестнице. Глория, вероятно, спит, так что она постарается не будить ее. Она ничего не скажет Глории, по крайней мере сегодня вечером. Хелен не думала, что сможет дольше скрывать эту новость от своей самой близкой подруги.