Дом на Парк-стрит казался подавляюще высоким по сравнению с привычными деревенскими деревянными двухэтажными домиками. В огромный зал, откуда наверх вели внушительные ступени, гостей впускал дворецкий, столь величественный, что Арабелле хотелось извиниться перед ним за то, что ему придется доложить о ней крестной матери.
Арабелла немного успокоилась обнаружив, что дворецкому помогает ливрейный лакей, и вполне сносно сохраняла самообладание, следуя за дворецким в гостиную на втором этаже.
Здесь ее растерянность снова возросла из-за оказанного ей приема. Пухлые и розовые щеки леди Бридлингтон озарились улыбкой, она прижала Арабеллу к своей необъятной груди и начала целовать, восклицая, словно тетя Эмма, удивляясь, как Арабелла похожа на свою мать, и так искренне радуясь ее приезду, что Арабелла, наконец, пересилила свое смущение.
Мама знала леди Бридлингтон еще хорошенькой девчушкой, не чрезмерно умной, с весьма приличным приданым, очень живой и веселой, поэтому ни для кого из ее друзей не было сюрпризом, когда она довольно удачно вышла замуж. Время прибавило ей жировых складок, но не добавило ума, а под ее житейской мудростью вскоре обнаружилось немало глупости.
Ее милость читала модные книги, стихи, но при этом понимала одно слово из десяти; обожала самых знаменитых певцов в опере, но при этом в душе предпочитала балет; клялась, что на английской сцене никогда не было ничего равного принцу Гамлету, но получала гораздо больше удовольствия от пошленьких комедий.
Ей было по душе сопровождать молодую леди, начинающую знакомиться с балами, зваными вечерами, ассамблеями, военными парадами, запусками воздушных шаров и прочими развлечениями, которыми наслаждается общество.
Магазины Верхнего Хэрроугэйта померкли по сравнению с лондонскими. Арабелле пришлось проявить изрядную выдержку при виде заманчивых безделушек, выставленных на витринах. При этом ей немного помогла сообразительность; она сразу поняла, что все здесь стоит раз в пять дороже, чем на самом деле. Это оказалось невдомек ее старшей подруге, которой посчастливилось всю жизнь иметь достаточно средств, чтобы приобретать все, что ей заблагорассудится, и которая не могла понять, почему Арабелла не хочет покупать бронзово-зеленую шляпку, украшенную перьями и кружевами, которая стоила дороже всех шляпок, сделанных искусными руками мамы и Софи. Леди Бридлингтон согласилась, что шляпка очень дорогая, но зато она столь восхитительна, что купить ее не будет большим сумасбродством.
Но Арабелла решительно отказалась, заявив, что у нее имеется столько шляпок, сколько ей нужно; кроме того, она обязана бережно расходовать деньги — ведь мама с папой не смогут прислать ей еще.
Откровенность Арабеллы в объяснении своего материального положения сделала леди Бридлингтон более благоразумной. Она не сразу приступила к существу дела, и когда обе леди сидели перед камином, попивая чай, крестная рискнула высказать Арабелле некоторые мысли, крутившиеся у нее в голове.
— Знаешь что, моя дорогая, — начала она, — я придумала для тебя кое-что. Я решила, что как только ты освоишься немного в Лондоне — а я уверена, что это произойдет очень скоро, — ты ведь такая умная и сообразительная кошечка! — я выведу тебя в свет. Это чудесно, поверь! Сезон еще не начался, в Лондоне пока еще трудно собрать хорошую компанию. Да это и к лучшему: к лондонской жизни надо привыкать постепенно. Для начала — маленькая ассамблея, без танцев, просто вечер с гостями, с музыкой, может быть, с картами — это как раз то, что нужно для первого появления!
Арабелла согласилась с этим и одобрила столь благоразумный план.
— Да, конечно, мадам, вы так любезны! Мне нравится это, я знаю, что мне будет трудно сначала, но я очень надеюсь на ваши советы, и, может быть, мне удастся быстро освоиться!
— Обязательно! — просияла ее милость. — Ты ведь разумная девочка, Арабелла, и я очень надеюсь хорошо тебя устроить, как и обещала твоей матушке!
Она заметила, что Арабелла покраснела, и добавила:
— Давай говорить прямо, моя радость, смею сказать, что тебе важно достойно представиться. Восемь детей! Не знаю, как твоя бедная матушка сможет найти достойных мужей для твоих сестер! А мальчики! Здесь тоже немалые расходы! Я думаю, не надо объяснять, чего стоил мой дорогой Фредерик моему отцу и мне! Нужно и то, и это!
У Арабеллы лицо стало серьезным, она задумалась о многочисленных нуждах своих братьев и сестер и сказала по-взрослому:
— Конечно, мадам, вы все правильно говорите, я постараюсь сделать все возможное, чтобы не разочаровать маму!
Леди Бридлингтон наклонилась вперед и положила свою пухлую ладошку на руку Арабеллы, нежно сжав ее:
— Я знаю, ты понимаешь свое положение, поэтому я и решилась сказать тебе все сразу!
Она откинулась обратно в свое кресло и некоторое время нервно теребила бахрому своей шали, а затем продолжила, не глядя на Арабеллу:
— Знаешь, моя радость, все зависит от первого впечатления — по крайней мере, это многое значит. В обществе, где все пытаются найти подходящую пару своим дочерям, где так много красивых девушек, когда у джентльменов есть богатый выбор, в высшей степени важно, чтобы ты делала и говорила то, что надо. Вот почему я собираюсь выводить тебя в свет потихоньку, только после того, как ты почувствуешь себя в Лондоне, как дома. Да будет тебе известно, моя дорогая, что только деревенские простаки показывают свое удивление. Я не знаю, почему это так, но поверь мне, скромные девочки из провинции — это совсем не то, что нравится джентльменам!
Арабелла была озадачена: то, что она читала в книгах, свидетельствовало об обратном. Она рискнула было сказать об этом, но леди Бридлингтон покачала головой.
— Нет, моя радость, нет. Об этом пишут в романах, об этом хорошо читать, я сама увлекаюсь таким чтением, но в жизни все не так! Но я не это хотела тебе сказать!
Она снова затеребила свою шаль, подыскивая красноречивые слова.
— На твоем месте я никогда бы не говорила о Хейтраме, о твоем доме, моя радость! Ты должна помнить, что нет ничего более скучного, чем слушать рассказы о людях, которых никто в глаза не видел! И хотя, конечно, никогда не следует кривить душой, но совершенно не обязательно объяснять каждому, — да и вообще никому — ситуацию, сложившуюся в доме твоего дорогого папы! Я не сказала ничего, что могло бы дать намек кому-либо на затруднительное положение твоего отца, — это может оказаться губительным для тебя, тогда твои надежды вряд ли оправдаются!
Арабелла хотела уже возразить резче, чем позволяли приличия, но тут воспоминание о ее собственном поведении в доме мистера Бомариса подействовало на нее ошеломляюще. Она уронила голову и тихо сидела, раздумывая, не признаться ли чистосердечно леди Бридлингтон в этом, но решила, что лучше не стоит.
Леди Бридлингтон, не понимая причины такого смущения, поспешно сказала:
— Если тебе посчастливится завоевать любовь какого-либо джентльмена, дорогая Арабелла, тогда, конечно, ты скажешь ему всю правду, или я скажу, когда это уже не помешает. Не думай, что я учу тебя обманывать, это не так! Просто было бы глупо и совсем не обязательно рассказывать о своих стесненных обстоятельствах каждому встречному!
— Хорошо, мадам, — подавленно сказала Арабелла.
— Я знала, что ты будешь благоразумной. Хорошо, я думаю, мне больше не нужно говорить с тобой на эту тему. Теперь мы должны решить, кого я приглашу в гости на задуманный вечер. Моя радость, посмотри, нет ли на столике моего блокнота. И подай карандаш, пожалуйста… Я собираюсь пригласить лорда Дьюсбери и сэра Джеффри Мокамба, радость моя. И я уверена, что мистер Поклингтон уже два года ищет жену, ничего, что он немного староват, я приглашу его, вреда не будет. Потом я должна уговорить леди Сефтон придти ко мне, потому что она — одна из покровительниц Альмака; возможно, Эмилию Ковпер, и Чармвудов, и мистера Кэтвика, и Гарторпов, если они в городе…
Она продолжала перечислять и дальше, Арабелла делала вид, что внимательно слушает. Она могла лишь поддакивать, когда хозяйка дома обращалась к ней, рассеянно думавшей Бог знает о чем, но вдруг Арабелла встрепенулась, услышав знакомое имя.
— Я пошлю приглашение и мистеру Бомарису, это будет такая роскошь для тебя, моя радость! Хотела бы я быть уверенной, что он придет! Если бы он пришел и поговорил с тобой несколько минут, ты понравилась бы ему, несомненно, моя дорогая! Все берут с него пример! Пока еще немногие дома устраивают приемы, может, он и придет! Я знакома с ним несколько лет, к тому же хорошо знала его мать. Это леди Мэри Кэлдикот, ты, наверняка, знаешь — дочь герцога Вигана, прелестное создание! Он однажды уже был в моем доме на ассамблее и пробыл здесь целых полчаса! Мы, конечно, не уверены, что он появится, но не надо отчаиваться!
Она остановилась, перевела дыхание, тогда Арабелла, покраснев, решилась, наконец, признаться:
— Я сама немного знакома с мистером Бомарисом, мадам!
Леди Бридлингтон тут же выронила карандаш.
— Ты знакома с мистером Бомарисом? — переспросила она. — Моя радость, о чем ты говоришь? Где же ты познакомилась с ним?
— Я совершенно забыла рассказать вам, мадам, — начала оправдываться Арабелла, запинаясь, — что когда ось сломалась, я рассказывала вам об этом, мисс Блэкборн и я, мы нашли убежище в его охотничьем домике, где был он и лорд Флитвуд, и обедали с ними!
Леди Бридлингтон раскрыла рот от изумления.
— Боже мой, Арабелла, и ты не рассказала мне этого сразу! Он пригласил тебя на обед, а ты даже ни слова не сказала мне об этом!
Арабелла решила не описывать слишком подробно свое поведение. Она сбивчиво объяснила, что у нее это выскользнуло из памяти от избытка новых впечатлений.
— Выскользнуло из памяти? — возопила леди Бридлингтон. — Ты обедала с мистером Бомарисом, да еще в его охотничьем домике, и после этого морочишь мне голову? Боже милостивый, надо же, ребенок, серая деревенская мышка, а вот на тебе! Ты даже не представляешь, как это важно для тебя! Ты понравилась ему? Какое у него осталось впечатление о тебе?
Это было, пожалуй, слишком.
— Я позволю себе заметить, что я совсем ему не понравилась, мадам, потому что посчитала его очень гордым и неприятным, и надеюсь, что вы не пригласите его на этот вечер!
— Как же можно не приглашать его! Если он придет, это будет твой громадный и общепризнанный успех! Ты сдурела, Арабелла, как ты можешь говорить так! Я умоляю тебя, дорогая, никогда не говори такого про мистера Бомариса в обществе! У него, по правде, немного крутой нрав, но не надо же говорить об этом вслух! Он имеет большой вес в свете, не говоря уж о богатстве, его принимают лучшие дома Англии! Бомарисы — древнейший род, а по линии матери он внук герцогини Виган, вдовствующей герцогини, что делает его двоюродным братом теперешнего герцога, кроме того, Вэйнфлиты… а, все равно ты ничего не поймешь! — в отчаянии закончила она.
— Я думаю, лорд Флитвуд более любезен и больше похож на джентльмена, — попыталась подлизаться Арабелла.
— Флитвуд! Скажу тебе, Арабелла, с ним не связывайся, все равно ему придется жениться на деньгах!
— Я надеюсь, мадам, — вспылила Арабелла, — что вы не собираетесь предложить мне связаться с мистером Бомарисом, — ничто не заставит меня сделать это!
— Моя радость, — леди Бридлингтон решила ответить прямо, — было бы бесполезно для тебя пытаться соблазнить его. Роберт Бомарис может выбрать себе любую красавицу в Англии, да и вообще, он отчаянный волокита! Но я тебя умоляю: не настраивай его против себя невежливым обращением! Думай о нем, что хочешь, но поверь, Арабелла, он может разрушить всю твою карьеру, и мою тоже, если захочет! — добавила она в волнении.
Арабелла подперла рукой подбородок, обдумывая мысль.
— Он мог бы, наоборот, облегчить мне карьеру, мадам, не так ли? — спросила она.
— Конечно, может, если захочет! Он вообще непредсказуем! Ради забавы он может признать тебя первой красавицей, а может сказать, что ты не в его стиле. Если он скажет такое, то ни один мужчина больше одного раза на тебя не посмотрит, даже если ты ему самому понравишься, на что мы тоже вряд ли можем рассчитывать.
— Моя дорогая мадам, — сладко пропела Арабелла, — я надеюсь, что у меня не настолько дурной нрав, чтобы быть невежливой, даже с мистером Бомарисом!
— Ну, вот и хорошо, дорогуша, я тоже надеюсь на это! — сказала ее милость с большим сомнением в голосе.
— Я обещаю, что буду предельно вежлива с мистером Бомарисом, когда он придет к вам в гости, — подтвердила Арабелла.
— Я рада слышать это от тебя, милочка, поживем — увидим, — кисло ответила добрая леди.
— Он сказал на прощание, что надеется встретить меня в городе через несколько дней, — с притворным равнодушием сообщила Арабелла.
Леди Бридлингтон приняла это к сведению, но лишь покачала головой:
— Я думаю, этому не стоит придавать слишком много значения, — сказала она. — Вероятнее всего, он сказал это из вежливости.
— Вероятно, — согласилась Арабелла. — Но если вы знакомы с лордом Флитвудом, хорошо было бы и ему послать приглашение, мадам, он очень добр и очень мне понравился!
— Конечно, знакома! — обиделась леди Флитвуд. — Но не рассчитывай покорить его сердце, Арабелла, умоляю тебя! Замечательный пустомеля, но Флитвуды совсем разорены, как я слышала, тем не менее он может поухаживать за тобой, но никогда, я уверена, не сделает тебе предложение!
— Должен ли каждый встречный делать мне предложение? — с трудом владея собой, вслух заметила Арабелла.
— Нет, конечно, моя радость, но они могут делать предложение, а ты — нет. В самом деле, я бы хотела предостеречь тебя от излишнего самомнения. Я хочу сделать все, что от меня зависит, чтобы помочь тебе, но и ты должна понимать: хорошие мужья на дороге не валяются! Особенно, и не обижайся на меня за прямоту, дорогая, особенно если учесть, что у тебя нет приданого!