— Что ты выдумываешь? — Стоя посреди гостиной, Уилл изо всех сил старался держать себя в руках, но это не слишком хорошо ему удавалось.

Прошел час с того момента, как он увидел Клио в обществе сэра Моргана Кернса — час ожидания ее возвращения в дом Холлистера, час тревоги за нее и борьбы с побуждением отправиться за ней и до смерти избить Кернса, в то же время не привлекая к себе внимания и не пробуждая ни у кого мысли о том, что, возможно, что-то затевается.

«Быть осмотрительным. — Мельбурн так часто повторял это слово, что оно буквально вызывало у Уилла тошноту. — Все время быть осмотрительным. Если возникнет хоть малейший намек на то, что существует заговор против королевы, нельзя предугадать, что может произойти».

Нет, Уилл с этим был не согласен. Самым вероятным следствием такого поворота событий явилось бы то, что твердое намерение королевы стать независимой от своей откровенно властолюбивой и деспотической матери сильно поколебалось бы. Она снова оказалась бы в руках герцогини Кентской, и в результате влияние Мельбурна значительно уменьшилось бы. А этого нельзя было допускать, но не ради Мельбурна, а ради страны.

И поэтому Уилл терпеливо ждал, пока Клио закрыла за собой дверь в гостиную. При звуке его голоса Клио похолодела, отрывисто вздохнула и с полным самообладанием ответила:

— Я пыталась выяснить, может ли сэр Морган быть Умброй, а если нет, то может ли он знать, кто такой Умбра.

Уилл старался быть таким же спокойным, как Клио, но понял, что ему это не по силам. Пульс стучал у него в висках, но что еще хуже — Уилл не мог оторвать взгляда от девушки. Она была так очаровательна, и он так отчетливо помнил свои ощущения во время их слияния!

— Ты считаешь разумным одной отправляться на прогулку с мужчиной, который может быть Умброй?

— Я была не одна. Мы были в центре Лондона, на виду у сотен людей, и с нами был Болкэм. — Как мог мужчина… мужчина такой невероятно, поразительно красивый, что ее сердце обрывалось от одного его вида, а тем более от воспоминания о том, как он привел ее к самым высотам экстаза… как мог этот мужчина быть таким непроходимо тупым?

— Понятно… И куда именно вы ездили?

— Посмотреть вокзал железной дороги Лондон — Гринвич и сам поезд, когда он прибыл. — Клио улыбнулась в ответ на его недоверчивый взгляд. — Сэр Морган фанатично увлечен всем и вся, что имеет отношение к поездам. Хочешь знать, каково точное количество арок в виадуке на дороге Лондон — Гринвич? Могу тебе сказать. А как быстро движется поезд или сколько поездок он предположительно сделает в ближайшие несколько лет? Буду счастлива просветить тебя, как сэр Морган просветил меня.

— И во время всей прогулки он говорил только о поезде? — Уилл не скрывал скептицизма.

— Он увлечен им. Несомненно, это самая захватывающая вещь в его жизни.

— Значит, он заставил тебя поверить в это.

При этом замечании Уилла Клио замолчала, но ненадолго.

— Он ни к чему меня не принуждал, а кроме того, если мы не исключим хотя бы одного из тех, кто был в Холихуде, мы ни на шаг не продвинемся к установлению личности Умбры.

— Мы уже приблизились.

— И каким же образом?

— Леди Барбара мертва.

— Леди Барбара Девере? Но что случилось? — Клио ошеломленно смотрела на Уилла.

— Она упала из окна в задней части дома Девере, которое выходит в сад, и сломала шею. Ее нашла горничная.

— А лорд Девере?..

— Был в своем клубе в присутствии нескольких дюжин свидетелей.

— Когда это произошло?

— Сегодня утром, когда ты была у королевы.

— Что ж, значит, сэр Морган не мог иметь к этому никакого отношения. Он был возле дворца, когда я прибыла, и я снова встретилась с ним, когда уходила.

— Дом Девере всего в нескольких минутах ходьбы от дворца. Сколько времени ты провела с королевой?

— Несколько часов, — призналась Клио.

— Достаточно долго, чтобы человек мог уйти, убить женщину и вернуться.

Это означало бы, что она делила свой экипаж с мужчиной, который только что совершил жестокое убийство. Клио невыносимо было думать, что она болтала и смеялась с ним и даже подумала, что он удивительно приятный, хотя и своеобразный человек.

— Не могла смерть леди Барбары быть несчастным случаем?

— Вполне могла, — согласился Уилл. — Но леди Барбара одна из немногих, кто, вероятно, очень хорошо знаком с Умброй, которому известно, что я его выслеживаю, а следовательно, он должен был прийти к выводу, что Мельбурн знает о заговоре с целью убийства королевы. Он, возможно, стремится убрать всех, кто может связать его с этим заговором.

— Но это леди Кэтрин пользуется репутацией любовницы сэра Моргана, разве не так? Леди Барбара просто его знакомая.

— Так все говорят. Если я прав, то мы по крайней мере можем с определенностью сказать, что леди Барбара не была Умброй.

— Ты полагаешь, что «он» может быть женщиной? — Клио не ожидала такого поворота.

— Конечно, было бы глупо отвергать любую возможность, хотя, по-моему, на это не похоже.

— Почему?

— Потому что я сомневаюсь, что Платт или Макманус стали бы подчиняться женщине, а мое знакомство с Тоффлером убедило меня, что он на это никогда не согласился бы.

— Хорошо, — неохотно кивнула Клио. — Леди Барбара не была Умброй, а, по всей вероятности, была убита им. Значит, можно исключить ее мужа.

— Тогда остаются Мокомберы, лорд Реджинальд и леди Кэтрин.

— Ты же сказал, что Умбра вряд ли может быть женщиной.

— Я могу ошибаться, — пожал плечами Уилл. — Однако я не верю, что это один из них. Я думаю, это Керне.

Человек, который с таким восхищением без умолку болтал о поездах и которого, казалось, больше ничто в мире не интересовало? Могли тот же самый человек замышлять убийство монарха? Хотя Клио не могла представить себе этого, такую возможность все же не стоило сбрасывать со счетов.

— Тогда арестуй его.

— На каком основании? У нас нет улик.

— Ты говорил, что жилище Тоффлера тайно обыскивали и нашли письмо, подписанное Умброй. Разве нельзя проделать то же самое с домом сэра Моргана и раздобыть образец его почерка? — Не дождавшись от Уилла ответа, Клио задала еще вопрос: — Или это означает, что человек с таким положением, как у сэра Моргана, больше защищен вашими законами, чем такой, как Тоффлер?

— Все уже сделано, — признался Уилл. — Почерк Кернса не соответствует подписи Умбры на письме.

— Почерк можно специально изменить, — напомнила Клио.

— Верно, но не было найдено вообще ничего подозрительного, так что у нас нет повода арестовывать сэра Моргана.

Клио согласилась с Уиллом, у нее тоже не было причин считать сэра Моргана виновным… если бы не то, что Уилл был в этом уверен. Хотя она не видела особого смысла докладывать об этом Уиллу, Клио не могла не обращать внимания на его беспокойство, оно не выходило у нее из головы. Но следующие слова Уилла отодвинули все на задний план.

— Премьер-министр пригласил нас на ужин.

— Вот как? Сегодня вечером? — Вечер с Уиллом, хотя и не наедине, был неожиданным подарком.

— Тебе многое известно о виконте Мельбурне? — кивнув, спросил Уилл.

Я знаю то же, что и все, — у его покойной жены, Кэролайн Лэм, была скандальная любовная связь с Байроном. Она давно умерла, но Мельбурн больше не женился. — Клио ненадолго задумалась, стараясь припомнить, что еще слышала за эти годы. — Мне кажется, их единственный ребенок тоже умер.

— Он обожал мальчика и до сих пор носит по нему траур. Несколько лет назад Мельбурна обвинили в том, что он добивался любви чужой жены.

— Боже мой, это правда? — Клио не могла ошибиться в смысле сказанного, какими бы деликатными словами оно ни было высказано.

— Нет, муж пытался шантажировать Мельбурна, и, когда премьер-министр отказался платить, а никаких доказательств представлено не было, обвинение отозвали.

— Понятно… — Но на самом деле Клио ничего не понимала. — Какой смысл вспоминать старые и очень личные дела?

— Смысл в том, — ответил Уилл на ее вопрос, — что лишь немногие политические деятели — включая абсолютно невиновных людей — могут пережить такой скандал, и еще меньше людей способны на это, если у них была жена с такой дурной репутацией. То, что Мельбурн сумел это перебороть, говорит об огромном уважении, которое ему оказывают.

— И ты в том числе?

— Да, и я в том числе. Во многих вопросах я с ним не согласен — например, с его противодействием реформам. Но я никогда не поставлю под сомнение его стремление служить Англии и королеве в меру своих возможностей.

— И все же?..

В ровном свете масляной лампы было заметно, как улыбка смягчила строгие черты его лица, но всего лишь на мгновение.

— Разве я намекал на что-то невысказанное?

— Нет, но мне все время это слышится. Что-то связанное с Мельбурном заставляет тебя делать паузу.

— Не совсем так. Его единственная слабость, если это можно так назвать, состоит в том, что он сентиментальный человек, романтик, если угодно. Никогда не знав истинной любви, он глубоко верует в нее.

— Вместо того чтобы отрицать ее существование?

— Не понимаю, как он может жить с этим.

Отвернувшись, Клио увидела перед собой небольшой, но вызывающий яркие воспоминания пейзаж, висевший на стене, возле которой она стояла. На нем была изображена ветряная мельница на берегу канала, весьма прозаический сюжет, но в работе чувствовался живой свет, который, казалось, изливался из нее.

— Это Рембрандт?

Уилл подошел и остановился рядом с Клио.

— Думаю, это одна из его ранних работ, — ответил он, глядя не на картину, а на девушку.

— Ты тоже разделяешь веру Мельбурна в истинную любовь? — спросила Клио, поймав его взгляд.

Ничего не отвечая, Уилл продолжал смотреть на нее, и от его пристального взгляда Клио бросило в жар. Она сопротивлялась желанию отвести взгляд и в конце концов сдалась.

— Думаю, меня вполне можно убедить в этом. — Мягко засмеявшись, Уилл взял ее руку и нежно поднес к губам.

— Что вы наденете? — с любопытством спросила леди Констанс, уютно расположившись в гостиной Клио. Она снова перешла от рассказа о посещении своих друзей к известию, что Клио обедает с премьер-министром и — что так же волнительно, с точки зрения доброй леди, — с ее внуком.

— Я еще не решила. — Все вечерние платья, которые Клио взяла с собой, были вытащены из гардероба и разложены для осмотра в соседней спальне, где только можно. — Я думала, что большую часть их отправила в Акору. — Клио была удивлена, как много оказалось нарядов, и в растерянности смотрела на платья из шелка, кружева и атласа, многие из которых были расшиты жемчугом и драгоценными камнями.

— Вы так и сделали, — отозвалась леди Констанс, — но в последний момент мы с вашей матерью решили, что их следует оставить здесь.

— Я понимаю, что должна поблагодарить вас, но все это приводит к тому, что я не могу решить, что лучше всего надеть сегодня вечером.

— Это зависит от многого.

— От чего? — Клио коснулась пальцами верхней юбки из газа, такой тонкой, что она, казалось, могла исчезнуть от соприкосновения с ее кожей.

— От того, хотите ли вы, чтобы внимание моего внука было приковано к премьер-министру или к вам.

— Думаю, первое. — Клио провела короткую — очень короткую — борьбу со своим благородством, которое, к счастью, молча сдалось, и выбрала платье из тонкого шелка с вплетенными в него золотыми и серебряными нитями, создававшими впечатление, будто в нем сияют и солнце, и луна.

Спустя час она встречала Уилла у низа сдвоенной лестницы, которая, изгибаясь в форме крыльев бабочки, поднималась из мраморного вестибюля на верхние этажи. Уилл был в вечернем костюме, который должен был бы оказывать смягчающий эффект на его внешность, но только подчеркивал его фантастическую красоту. Думая об этом и о том, как Уилл ужаснулся бы подобным описаниям, Клио вдруг почувствовала, что Уилл пристально смотрит на нее.

Платье было вырезано ниже, чем обычно носила Клио, и подчеркивало женственность ее форм. Корсет довольно высоко поднимал ей грудь, так что над лифом были заметны округлости, и еще больше выделял тонкую талию.

Из уважения к платью и к событию Клио соизволила надеть корсет, одно из тех орудий пытки, которых она старалась избегать любой ценой. Но честно говоря, это был полезный предмет женского туалета, который просто придавал изящество изгибам ее тела, а не портил их.

— Красивое платье, а ты… — Уилл кашлянул, — ты делаешь его просто потрясающим. Боже правый, это комплимент? — Клио предпочла укрыться за легким юмором, потому что атмосфера между ними накалилась.

Слуга принес ей шаль — прозрачную паутинку из золотого кружева, — и Уилл, взяв ее, накинул Клио на обнаженные плечи.

— Я был неискусен в комплиментах? — Он склонил голову к самому уху Клио.

Дрожь пробежала по ее телу. Клио внезапно с испугом ощутила, как у нее набухли соски, и обрадовалась, что их скрывает плотная ткань корсета, но все же она ясно ощущала, как белье давит на них.

— Это зависит от того, требуют ли комплименты слов, — обернувшись, беспечно, как только могла при таких обстоятельствах, сказала она. — Ты был… обходителен в другом смысле.

Когда он погружался в нее и его суровое лицо озарялось восторгом, когда он выкрикивал ее имя на вершине блаженства — это был тот комплимент, который веками согревает женщину в самую холодную ночь.

При сложившихся обстоятельствах, возможно, напоминать об этом Уиллу в данную минуту было не самой лучшей идеей. На долю мгновения у Клио мелькнула мысль, что можно было бы расстроить планы премьер-министра.

И только когда слуга, открыв дверь, указал им на экипаж, уже дожидавшийся их, к ней вернулся разум, правда, далеко не полностью.