Сон. Очередной сон. Он пришел внезапно, когда я и не ожидал. Я не готовился к нему, это была информация без запроса. Я в военной форме. Новенькая, чистая, красивая – она сидела на мне как влитая. На ногах – начищенные до зеркального блеска сапоги. Я сидел верхом на вороном коне. Конь был крупный, донской. На нем была дорогая сбруя. Я стоял напротив красных казарм, тех самых казарм, куда в гражданскую призвали моего деда. И от них же позже моя бабушка проводила его на Волховский фронт в сорок первом году. Эти казармы имели давнюю историю – в позапрошлом веке там служил отец известного русского писателя Ивана Андреевича Крылова. В моем детстве там был расквартирован полк моего отца, я ходил туда по праздникам и будням. Я знал эти казармы, как свой собственный дом. Но никогда не видел эти казармы с высоты трех метров, как во сне с высоты моего коня – конь был именно такой, высоченный. Он слушался не меня, а моих мыслей: я думал, а он выполнял все, о чем я думал. Ощущение было удивительным. Тотальный контроль над мощным скакуном.

По утру я проснулся в хорошем настроении. Сон рассказывать никому не стал: бабушка к тому времени была уже старенькой, да и у меня самого уже было достаточно опыта, чтобы понимать свои сны. Я знал, что у меня все сложится удачно, что я буду на своем месте, что я буду сам управлять ситуацией и что впереди меня ждет интересное дело, с которым я буду справляться играючи, не напрягаясь. Смущали меня только казармы и военная форма – служить я точно не собирался.

Время было непростым: страна болела, останавливались заводы, появлялись магазины и магазинчики, челноки сновали по Китаю, Польше и Турции, бандиты устраивали перестрелки в городах и в деревнях, а я не испытывал никакого дискомфорта. У меня и до сновидения было какое-то уверенное состояние души. Не пропадем: юг Урала – чай не Чукотка, тут растут картошка, помидоры и арбузы, а вокруг родня и друзья. Я, конечно же, думал, чем занять себя на пенсии – а я уже месяц был военным пенсионером, – но мое личное дело с Чукотки еще не пришло, и у меня еще не было даже паспорта. Я уже месяц отдыхал, правда, за это время я что-то сделал на строительстве своей мечты – своего дома, привел в порядок квартиру, которую отдал мне во временное пользование друг, купил в нее мебель и прочие бытовые вещи. Важнейшим событием того периода было одно – Евгений сдал экзамены в Троицкий лицей. Это было лучшее учебное заведение города. Он успешно прошел все испытания. А я тогда подумал, что пора и работу присмотреть. С этими мыслями я ехал по центральной улице города и напротив своего детского маяка, водонапорной башни, которая когда-то помогла мне найти путь домой, остановился на красный сигнал светофора.

Дорогу переходили какие-то молодые ребята лет двадцати пяти – тридцати. На них была форма, ранее мне не знакомая.

– Парни, а вы кто?

– В смысле? – парни приостановились.

– Форма у вас интересная, вроде как прокурорская, но погоны не те.

– Мы таможенники.

– А штаб ваш где?

– Какой штаб? А, контора? Да вот здесь, на территории авиаучилища.

Загорелся зеленый сигнал светофора. Я припарковал машину и пошел искать таможню. Возле здания таможенного поста стояли человек десять в такой же необычной форме. Я подошел, посмотрел на всех, выбрал одного, как мне показалось, старшего, и попросил разрешения обратиться. У него было две звезды, но располагались они совсем не так, как обычно расположены на армейских погонах. На всякий случай я назвал его полковником – товарищ был явно из военных. Я представился и сказал, что меня интересует работа в таможне.

– Есть ли у вас документы? – обладатель неправильных звезд уставился на меня.

Я рассказал, что я и кто, и сказал, что пока он должен верить мне только на слово, так как личное дело еще в пути, и никаких документов у меня в данный момент нет. Я был очень уверен в себе: я только что понял все про свой сон, и того красивого коня, очень мощного и сильного, но всецело подчинившегося мне. Бывший военный мне поверил. Узнав о моем фармацевтическом образовании, он спросил:

– В химии соображаешь?

Для военного вопрос достойный.

– Соображаю.

– У нас по штату должна быть таможенная лаборатория, но пока ее нет, и поэтому предлагаю должность инспектора. А когда будет, станешь заведующим лабораторией.

– Хорошо, я согласен.

– Но нам нужен хоть какой-то документ.

– Дайте мне позывной телетайпа. Мой командир отправит в ваш адрес служебную характеристику.

Командир все отправил в течение 30 минут. Характеристика устроила моего нового начальника. Вполне себе стандартная: в строевом отношении подтянут, личным оружием владеет уверенно, в коллективе пользуется авторитетом, военную и государственную тайну хранить умеет. Там было все, как у всех, кроме одного предложения. В длинном списке моих армейских значков и медалей был один необычный пункт: награжден Почетной грамотой «За предотвращение аварии на атомной станции» и деньгами в сумме столько-то рублей – был в моей жизни такой эпизод.

Это случилось через год после аварии в Чернобыле. Все уже понимали опасность, таившуюся в мирном атоме. Все понимали, каким может быть человеческий фактор. Работая на столь важном объекте, практически все сотрудники отдавали себе отчет в силе, скрытой под крышкой реактора. И неважно, кто какую должность занимал – отношение к объекту на «Вы» было искренним. В тот день я просто позвонил начальнику караула и сказал, что с северной стороны объекта летят искры. Начкар не стал уточнять о происхождении информации. Он, не раздумывая и не задавая лишних вопросов, отправил туда тревожную группу, которая обнаружила обрыв высоковольтного провода на выходе из основного периметра реакторно-турбинного цеха станции. Позже специалисты пояснили мне, что ценой вопроса была как минимум экономия миллиона рублей, а как максимум – серьезная авария.