Сумрачное утро совсем не было добрым. Заутреню я пропустила, встречая рассвет танцем с лучами – последним перед отъездом Роха. Когда-то я была бы счастлива избавиться от старика, но сейчас понимала, что замок покидает единственный человек, который мог остановить Йарру.

Засов, который вчера сломал граф, был толщиной с мою руку.

Проводить Роха мне не позволили – стражники, пропустив островитянина, скрестили перед моим носом алебарды. Пожав плечами, я вернулась в замок. Тим еще не вернулся, и я позволила себе всласть пореветь, обнимаясь с подушкой. Светлые, ну что со мной не так? За что мне все это? За что боги прокляли меня флером?!

В дверь постучали. Я бы не удивилась, окажись это Йарра – как же, овечку никто не охраняет! – но раздался женский голос:

– Госпожа, его сиятельство велел вам передать…

И торопливый шорох шагов.

После вчерашнего все слуги как вымерли. Они прятались в убираемых комнатах, на кухне, стараясь не попадаться на глаза. И я их понимала – сама бы с удовольствием превратилась в невидимку.

Под дверью я обнаружила небольшую, в пару ладоней, шкатулку. Запертую. Хмыкнув, ощупала ее в поисках скрытых пружин, и, не найдя, засунула шпильку в замок. Внутри лежал символ Светлых – искристая четырехконечная звездочка на черном бархате. Такие носят все послушницы. Рядом – витая серебряная цепочка и записка: «Спящий амулет переноса. Активируется мысленным посылом «Сейчас!». Используй его в момент опасности». И приписка ниже: «Мы с Аланом будем ждать твоего возвращения».

Вот так просто, «мы с Аланом». Ни предостережений, ни угроз. Но почему-то сразу вспомнились виселицы вдоль дороги и головы дезертиров на кольях.

Я спрятала амулет на груди и начала переодеваться в уже опротивевший монастырский наряд: новая, взамен порванной, рубашка, панталоны из хлопчатобумажной ткани, новые нижние юбки, гладкое серое платье. Расчесала и стянула в плотные пучки волосы, надела чепец и опустила вуаль.

Под ложечкой противно сосало, но не от голода, а от волнения. Аппетита не было совсем, я лишь попила воды и лишний раз порадовалась частой вуали на лице, скрывающей припухшие губы. Надеюсь, принцесса живет в отдельной келье – синяки на руках и шее будет сложно объяснить ночными бдениями.

Уже стоя в дверях, я вернулась и сожгла записку Йарры, торопливо нацарапала новую, для Тима, что люблю его и буду скучать. А потом сожгла и ее – не хватало, чтобы еще и Тимар оказался за решеткой. Я перекинула плащ через руку и мысленно попрощалась с комнатой – удастся ли мне обвести Дойера вокруг пальца?

Отряд сопровождения уже ждал меня. Знакомый капитан почтительно поклонился, вслед за ним отсалютовала и его десятка – четыре лучника, шесть меченосцев. Солдаты поблескивали стальными кольчугами под горло, кроме основного оружия у каждого на бедре висел кинжал, а к седлу был приторочен арбалет. Как королевскую особу сопровождают, ей-богу.

Появился граф. Лично осмотрел каждого воина, подтянул подпруги Вороны, сам, подняв за талию, посадил меня в седло. Дамское, демоны побери! Под глазом у Йарры красовался отличный синяк, прокушенная губа распухла, и солдаты старались не смотреть ему в лицо.

– Амулеты переноса, – положил он на ладонь капитану два заряженных авантюрина. – Берегите госпожу, Левайр!

– Да, мой господин! – стукнул себя в грудь капитан.

– Все, отправляйтесь. Удачи, Лаура.

Я не шевельнулась. Больше всего я хотела, чтобы на месте Йарры был Тим. Именно его спокойных, чуть насмешливых напутствий мне сейчас не хватало, только он умел иронично поднимать бровь, одновременно выдавая: «Не пытайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле!» Однажды я слышала, как Тим говорил это Алану, правда, сдобрив смачным «Задницу в горсть и пошел!». При мне таких выражений брат себе не позволял.

Ну что, Лира, попу в горсть и – здравствуй, Лизария!

Нет, не Лира.

Эстер.

Портал открылся в полуовале дольменов, врытых в высокий холм. Интересно, а кто такой умный додумался здесь выходную точку устроить? Мы же как на ладони!

– Место считают проклятым, госпожа. В радиусе десяти лиг нет ни ферм, ни жилья, даже дорогу новую в обход проложили.

Хм…

– И давно его проклятым считают?

– Лет десять как. – Капитан отделил своего коня от связки, запрыгнул в седло. – С тех пор как маг его сиятельства развесил здесь призрачные фонари и несколько свистелок.

– Каких свистелок? – удивилась я.

– Ну штуки такие, – очень понятно объяснил Левайр. – Гудят на ветру, будто души неупокоенные. Аж дрожь берет.

И, в подтверждение его слов, порыв стылого ветра, зашелестев сухими будыльями травы, засвистел, зарыдал, отражаясь от избитых непогодой валунов.

Бр-р…

– Вы часто здесь бываете, капитан? – спросила я, когда мы спустились с холма и напрямик, через заброшенные поля, поскакали к дороге.

– Время от времени, – ушел от ответа он. Ясно. Значит, не скажет. – Я хочу узнать больше об окружающих землях. С укладом монастыря я знакома, а вот о том, что находится вокруг, кроме названий, не имею представления.

Капитан заметно расслабился. Можно подумать, я у него военную тайну выпытывала!

– Что же интересного вам рассказать… Легенду о Зианне знаете?

– О реке?

– О реке и о девушке. Жила-была Зианна, прекрасная, как солнечный день, с глазами синими-синими, как небо, и влюбилась она в воина-наемника Эрайна.

– Райана? – среагировала я на характерный «й».

– Наполовину райан, да, – кивнул капитан. – А отец у девушки богатый торговец был и не захотел дочку отдавать наемнику, у которого всего добра – пара серебряных монет в кошельке и конь. Нашел торговец этот некроманта и заплатил ему, чтоб колдун порчу на Эрайна навел. Тот и навел… И стал бы Эрайн тухлым болотом, кабы боги не пожалели парня, не превратили его в звенящий Эрр. И Зианну, убивавшуюся по любимому, тоже речкой сделали. Два потока сливаются во-он там, – указал на восток капитан. – Так и соединились они, пусть и не в человечьем виде…

– А торговец что?

– А торговца того как раз болотом и сделали, из которого Зианна вытекает.

– Поделом, – хмыкнула я. – А про дольмены что-нибудь знаете? А про Лес? – кивнула я на заросли, подступавшие к дороге. – А про холмы? Почему они такие круглые?

На пару секунд лицо капитана так напомнило Тима, заклеванного моими вопросами, что я, позабыв о Йарре и монастыре, чуть не прыснула.

– Висайр! – окликнул капитан одного из лучников, симпатичного блондина с темными глазами, ехавшего, несмотря на промозглую погоду, с непокрытой головой. – Висайр у нас отличный рассказчик, – открестился от чести развлекать меня капитан. – Вы уж простите, госпожа, но мне боги языка не дали.

Можно было, конечно, повредничать, но я не стала. Лошади быстро рысили по дороге, на пути нам все чаще попадались путешественники, крестьяне на подводах, пару раз мимо проносились курьеры. Когда народа станет еще больше, болтать со мной никто не станет – не до того будет, и нужно выжать как можно больше информации сейчас. Буду Дойера крестьянскими байками о призраках в дольменах развлекать, да. А еще рассказами о виллисах, водящих хороводы под луной, о невидимых чудовищах, появляющихся на холмах и оставляющих после себя только следы размером с бочку и разрушенные, как селем, дома, и о веревке самоубийцы, что раз в году, в Ночь Духов, сама сползает вон с той приметной рябины со стволом-дугой. Рассказчиком Висайр действительно был отличным – над одними историями я хихикала, другим удивлялась, третьи заставляли настороженно коситься по сторонам.

– Привал, – коротко скомандовал капитан и первым свернул в лесные заросли.

Спешившийся отряд гуськом потянулся за ним, причем меня сразу затерли в центр. Ворона недовольно всхрапывала – незнакомые запахи равнинной чащи пугали ее, я кряхтела, припадая на затекшую ногу. Ненавижу дамские седла!

Костер не разжигали, перекусили лишь ломтями хлеба с сыром, запивая обеззараженной кристаллами марганца водой из ближайшего ручья. Блондинистый Висайр отлучился ненадолго, а вернувшись, протянул мне два диких яблока на одной стреле.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Рад служить госпоже, – поклонился лучник. В быстро сгущающейся темноте его волосы казались совсем белыми, едва ли не седыми.

– Висайр, ко мне! – скомандовал капитан.

Лучник закатил глаза и, подбирая плащ, стал перед капитаном, что-то шипевшим ему на ухо. По тому как оглянулся на меня блондин, я догадалась, о чем они говорили. И снова затошнило – от злости. А потом я вспомнила, что не сняла браслеты, защищающие от всплесков флера. Зачарованные обручи из темно-серого металла уже давно перестали быть жизненно важной необходимостью, но с ними я чувствовала себя спокойнее. В монастыре они будут лишними.

Я стянула артефакты с запястий, покачала их в руках. Раньше я с ними не расставалась, лишь меняла, когда они трескались. У меня даже загар на руках был полосатым. Я напряглась, стискивая кулаки, изо всех сил вбирая в себя дымку флера, и положила браслеты у ног. Солдаты, если и заметили мои манипуляции, особого внимания на них не обратили, и я выдохнула. Флер снова растекся, обволакивая меня невидимым остальным шлейфом. Но не далеко, слава Светлым. Чтобы попасть под его влияние, человек должен находиться близко ко мне, очень близко, чего я не допущу.

Браслеты я отдала капитану, велев вернуть их Йарре. Тот кивнул и спрятал артефакты в притороченный к поясу кошель.

Уже стемнело, когда мы добрались до монастыря. Если бы не поблескивающая на колокольне четырехконечная звезда, вырастающая из трилистника – символа Анары, – я бы проехала мимо, решив, что на холме очередной дольмен в окружении леса.

– Спешиться, – скомандовал капитан. – Висайр, Лайзеф – остаетесь караулить лошадей. Остальные – за мной. Не шуметь! Госпожа, – повернулся мужчина ко мне, – его сиятельство сказал, что вход покажете вы.

– Нам нужна западная стена обители.

Капитан кивнул и зашагал вперед, я ковыляла за ним, продираясь сквозь облетевший вишенник. На холм взбиралась, вцепившись в край мужского плаща – уже в сумерках я не очень хорошо видела, больше доверяя слуху и чутью, а уж в новолуние, когда хоть глаз выколи…

Между садом и монастырем был небольшой промежуток, лишенный растительности. Мы притаились в кустах, дожидаясь, пока по стене пройдут патрулирующие стражники. Капитан, тронув меня за плечо, знаками показал, чтобы я была готова бегом преодолеть открытое пространство. В идеале лучше было бы ползти, но не в платье же… Если нас заметят, я спрячусь в тайном ходе, а Левайр и солдаты отступят.

Не заметили.

– Слава Анаре, – прошептал Левайр.

Я, на всякий случай, поддержала его, хоть и точно знала, что не являюсь любимицей богини. Запрокинув голову, я рассматривала выщербленную временем стену древнего монастыря. Ход находится между третьей и четвертой башнями, сказал Йарра. Значит, левее.

– Придержите, – попросила я капитана поднять мокрые, уже начавшие покрываться наледью плети плюща, оплетавшие стену.

Као. Я встряхнула ладонями, крепко стиснула в кулаки и разжала пальцы, разогревая руки. Я уже вскрывала письма, запечатанные рунами, но где письмо, а где дверь… Самое главное, вспомнила я уроки Тима, уверенность в том, что ты имеешь право войти, а значит, все сомнения необходимо выбросить из головы. Я глубоко вдохнула, стараясь смыть волнение зимним воздухом.

За спиной топтался капитан, поглядывая наверх.

К, провела я пальцами по строгой вертикали. А – резко вверх, под острым углом. О – аккуратный вензель, похожий на завязанный на шнурке бант. Као, каонаррсс – отопрись!

Волшебства я не увидела – нет у меня магического взора, а ход на то и тайный, чтобы открываться без спецэффектов. Просто часть камней из кладки исчезла, давая возможность пройти, а человеку с габаритами капитана – протиснуться внутрь. Левайр просвистел пару раз, имитируя какого-то зверька, и, крутанувшись на пятках, провалился в темноту тайного хода.

Ветки плюща хлестнули меня по спине. Я тихо ругнулась, прячась между ними и стеной. Сыро здесь. Холодно. Я провела в Лизарии всего несколько часов, но она мне уже не нравилась. У нас, в долине между горами, хоть уже и морозы, но ветров почти нет, разве что буря идет, а здесь они всю душу выдувают, даже плащ не спасает. В носу защипало – не то от холода, не то от слез. Лучше бы от слез – ненавижу сопли.

За звоном металлических набоек и переговорами стражников, обходящих периметр, я не услышала вернувшегося капитана и с усилием опустила руку, сжимавшую ладанку – благодаря небольшим усовершенствованиям ее нижний край стал бритвенно-острым. На плече у капитана лежал тюк, в котором с большим трудом можно было угадать человека.

– Удачи, госпожа, пусть Анара поцелует вас, – пожелал мне на прощание капитан.

– И вам счастливо, – пробормотала я.

Нет уж, лучше без этой взбалмошной богини. И без ее помощи обойдусь, лишь бы не мешала. Я дождалась, пока капитан скроется в зарослях вишни, шагнула в провал в стене и закрыла тайник вывернутым знаком Као. Сразу стало теплее. А еще – темнее, хотя, казалось бы, куда больше, и так ни зги не видно. Я поднялась на цыпочки, пытаясь нащупать потолок. Интересно же – первый раз в тайнике.

Свод был мокрым и каким-то липким.

– Фе-е…

Отряхнула грязь и, придерживаясь правой рукой за стену, медленно пошла вперед, считая шаги. На сорок пятом ход резко свернул и уперся в приоткрытую дверь, из-под которой пробивался мягкий свет. Ни шагов, ни голосов слышно не было. Я сняла плащ и, аккуратно свернув, положила его на каменный пол. Разгладила платье ладошкой, поправила чепец и, мысленно сделав благословляющий знак, шагнула в исповедальню.

Впустившая меня дверь моментально слилась с деревянными панелями, а из-за резной перегородки донесся тихий женский голос:

– О чем ты желаешь поведать мне, дитя?

Я опустилась на колени перед горящей свечой:

– Помогите мне, Светлые, ибо есть тьма в душе моей…

Я обязательно спасу тебя, Алан.