Бер пересек южную границу Индианаполиса и выехал на шоссе № 40 в западном направлении. За окнами промелькнул городок Сикс-Пойнтс и начался Плейнфилд. По дороге он созвонится со Стэном Брукингсом, которого знал еще по службе в полиции. Сейчас он работал контролером в исправительном учреждении для взрослых в Плейнфилде. Брукингс навел справки и узнал, что нужный Фрэнку заключенный содержится в «студенческом городке» для несовершеннолетних.

— Ты пока пообедай, — предложил Стэн, — а я за это время выпишу тебе пропуск.

— Что порекомендуешь?

— «Гулливер». Это недалеко, на Норт-Карр-роуд.

Фрэнк оккупировал в «Гулливере» целую кабинку. Прямо на кассе продавались антациды, что никак не способствовало аппетиту. Трудно сказать, был ли наплыв посетителей здесь в обеденное время или нет, но сейчас, в три часа дня, заведение пустовало. Сыщик стал изучать меню. Сама мысль о еде была ему неприятна, так как после недавнего ночного похода по порносайтам он почти ничего не ел. Вообще-то желудок у него был луженый, и Бер слыл всеядным. Когда он еще работал в полиции, коллеги даже подшучивали над его способностью пить кофе на месте аварии с большим количеством жертв или жевать бутерброд прямо там, где только что закончилась кровавая разборка. Но все течет, все меняется — порносайты с детьми основательно выбили Фрэнка из колеи.

— Вы что-нибудь выбрали? — Вопрос официантки застал его врасплох. На ее форменном платье желто-коричневого цвета был приколот бейдж: «Дарла».

— Пожалуй, возьму порцию чили, — решился Бер. — Если это съедобно.

— Съедобно, — заверила его Дарла.

Он сделал заказ.

Со временем, думал сыщик, шансов на благополучный исход поисков все меньше. Примерно через двенадцать часов они становятся равны нулю. А тут целый год и два месяца! Мысль эта грызла его словно крыса, которая точит зубы о водопроводную трубу.

Бер вырос на небольшой ферме на северо-западе, где еда была простой, да и ее не всегда хватало. На ужин они ели кур, которых сами выращивали, а осенью закалывали свинью. Когда ему исполнилось восемь лет, забой кур стал его обязанностью. Он укладывал курицу на пенек и отрубал ей голову топориком, а потом наваливался всем телом на дергающуюся птицу, чтобы она не вырвалась и не побежала по двору. Став чуть старше, Фрэнк научился сворачивать куриную шею одним движением руки.

Ну и конечно — куда денешься? — приходилось выгребать навоз, кормить свиней, принимать роды у коров и кастрировать быков. Из этого и состоит жизнь на ферме. Зато выработавшееся с годами совершенно непробиваемое безразличие к мерзости жизни помогло ему в первые десять лет службы в полиции. Он спокойно справлялся с грязной, монотонной и иногда совершенно бесполезной работой. И это очень понадобится ему теперь — в деле, за которое он взялся.

Закончив обед — он съел только крекеры, подававшиеся к чили, Фрэнк сел в машину. Съехав с Мейн-стрит, увидел «студгородок» — несколько приземистых низких зданий из Шлакоблоков, окруженных высокой оградой из армированной колючей проволоки. Здесь перевоспитывались три сотни несовершеннолетних нарушителей закона. Для большинства из них это заведение было промежуточной ступенью перед «выпуском» в расположенную рядом тюрьму усиленного режима.

В административном корпусе, пройдя через арочный металлодетектор, Бер забрал пропуск. Брукингс сдержал слово — уже был готов. Оттуда его направили в некий корпус, где на входе еще раз проверили — теперь уже ручным металлодетектором, подвергли личному досмотру и, наконец, провели в комнату для встреч. Кофе ему никто не предложил. В холлах стояли упаковочные коробки, которые непрерывно снующие туда-сюда секретари постепенно заполняли папками. Сыщик вспомнил, что через несколько недель учреждение должно переехать в новый комплекс на Герл-скул-роуд. Через десять минут охранник в форме цвета оконной замазки ввел в комнату коротко стриженного молодого человека лет семнадцати от роду.

— Микки, спасибо, что согласился встретиться со мной.

— Можно Майк, — сказал он спокойно, протягивая узкую ладошку. — О чем разговор?

— О краденых велосипедах.

— Я этим, как видите, больше не занимаюсь… — Хэндли развел руками. — Через пару месяцев я выхожу и начинаю новую жизнь.

Говорил он серьезно, не лез из кожи вон, чтобы собеседник ему поверил. Со слов Коттрела Бер представлял себе закоренелого фиксатого бандюгу, которого придется ломать, поэтому был немало удивлен, увидев парнишку с интеллигентными манерами. Иногда первый срок идет оступившимся на пользу. Жаль, что не всегда и не всем. Единственным напоминанием о былом увлечении Хэндли была толстовка — мешковатая, с начесом, светло-голубого цвета, с надписью «Аберкромби» на груди. Брюки на нем были тюремные, темно-синие.

— Ну и за что же ты здесь?

— Погоди. Откуда ты обо мне узнал?

Бер буквально пронзил его взглядом:

— Здесь я задаю вопросы.

Парень повесил голову и заговорил:

— На Рэндж-лайн-роуд, это недалеко от Кармела, где я живу, есть небольшой магазинчик по продаже новых и подержанных велосипедов, поэтому заниматься перепродажей было просто. Я подсобрал наличных и дал всем знать, что покупаю… — Хэндли поднял голову. — Ну там… велики-телики.

Бер слушал парня с каменным лицом, давая понять, что ему не до шуток.

Хэндли понимающе кивнул и продолжил:

— В основном я покупал велики у детишек или у придурков, которым нужны были деньги на наркоту. Эти идиоты с болторезами перекусывали замки, прыгали в седло и пригоняли велосипеды прямо ко мне. Были даже папаши — наркоманы или с игорными долгами, которые продавали велосипеды своих детей.

— Не вспомнишь, ты не продавал или не покупал почти новый синий «Мангуст БМХ»?

Хэндли обреченно поднял руки ладонями вверх.

— Извини, друг, я ведь оптом занимался. Может, и был такой.

— Я сейчас задам тебе один вопрос, Майк, а ты хорошенько подумаешь, прежде чем ответить. Ты назовешь мне имя, и я уеду, а ты совсем скоро начнешь новую жизнь. Надеюсь, больше мы не увидимся. — Бер наклонился к парню и сложил руки на груди, прежде чем заговорить: — Помнишь самого странного урода среди своих «поставщиков»?

Хэндли ответил почти сразу:

— Был один, который употребляет мет. Так он продал мне полдюжины великое, иногда даже по два сразу. Он подкатывал на тачке и доставал их из багажника.

— А откуда ты знаешь, что он употребляет?

— Да у него все лицо в рытвинах. — Хэндли показал на свое лицо с оспинами от курения метамфетамина.

— А какая у него машина?

— Разные были тачки.

— А «линкольн» был?

— Наверное, был. На великах-то он точно не ездил из-за своих габаритов. А то выглядел бы как клоун, такой он громила. — Хэндли осекся, сообразив, что его собеседник тоже не карлик. Однако увидев, что Бер не обиделся, продолжил: — Важничает, как будто он какой-нибудь дон Криминале… — Хэндли опять прикусил язык и поправился: — Хочу сказать, строит из себя крутого.

— Понял. И как его зовут? — Лицо Бера оставалось непроницаемым, хотя его сердце лихорадочно застучало.

— Тэд. Тэд Форд, по-моему.

— По-твоему?

— Да нет. Я уверен. Да и проверить несложно.

— А как?

— Он как-то связан — работал там, что ли, или типа того — с баром, где стриптиз. Как же он называется? Он еще давал мне визитки, такие маленькие, рекламные, по которым можно выпивку бесплатно получить. Ну типа бизнесмен. Да, вспомнил… Бар «Голден леди». Тэд Форд.