Рино Ремзен двигалась на сцене под звуки второй песни из трех, под которые выступала, — «Со всех сторон» группы «Рэтт». В голубом свете прожекторов ее гладкая кожа светилась. Рино раскачивалась вокруг шеста и уворачивалась от летевших в нее из-за ограждения свернутых долларовых и пятидолларовых бумажек. На самом деле звали ее Мередит. Даже в тусклом свете прокуренного бара было хорошо видно, что бедра у нее округлые, но без малейших признаков целлюлита, бюст — вполне приличный, густые красивые черные волосы. В общем, все, на что приходят посмотреть в бары вроде этого. Но она не Мишель Джинель, в которую он был влюблен. Мишель называла себя Бренди и всегда выходила на сцену под «Вишневый пирог». Неожиданно оказалось, что сегодня у нее выходной. Ну и ладно, тем более что сейчас ему не до нее. Обычно он улыбался и подмигивал ей. Но для этого нужно много энергии, которой у него просто не осталось. В последнее время он много курил и почти не спал. Когда он чувствовал «приход», метамфетамин был другом, однако потом он превращался в дракона, который сидел в голове и рычал из темноты, как только он хотел уснуть. Да еще эта музыка… Жуткая оперная музыка, дико вырывающаяся из небольшого динамика, — прямо как в фильме «Апокалипсис сегодня», когда вертолеты на бреющем атакуют маленькую деревушку. Тэд пробовал бросить курить наркоту, но все равно не мог спать и тогда понял, в чем дело. А поняв, уже не мог отказаться от наркотика.

Он причинял людям боль. Он воровал. Он занимался контрабандой. Без сомнения, он плохо себя вел. И когда в один прекрасный день Мишель узнает его настоящего, ей понравится. Но из всего того, что он совершил, из всех тех плохих дел и делишек лишь одно заставляло его вскакивать среди ночи и не давало уснуть до самого утра. Он продавал эти чертовы велосипеды, и это было его постыдной тайной. Тэд успел продать шесть штук, после чего вышел из игры. Заработал он на них тысячу двести долларов. Последний был продан одиннадцать месяцев назад. Кажется, что с тех пор прошла целая вечность. Он почти уже забыл об этом, но когда полгода назад он встретил Мишель, его стала мучить мысль о проклятых велосипедах. С домами все было чисто, от машин он тоже избавился — ни одна живая душа ни о чем не знала, — но вот велосипеды были той ниточкой, которая вела к нему; единственной ниточкой из того времени, когда они с Задирой работали на мистера Ригги. Он так и не смог привыкнуть к этой работе, и несмотря на то что она приносила неплохие деньги, позволяя чувствовать себя уверенно в «Голден леди», Тэд все-таки решил уйти, и ушел. Он непременно должен был завязать с этим, и мистер Ригги сказал, что понимает его. Тэд несколько раз заговаривал с Мишель о своих проблемах, не называя, конечно, вещи своими именами, и она, похоже, согласилась, что ему нужно с этим что-то делать.

Это было тогда, когда он был еще клиентом «Голден леди», но потом деньги у него кончились и он стал работать в баре вышибалой. Тэд прикинул, что так он сможет быть рядом с Мишель, ухаживать за ней так, как заслуживает женщина ее уровня. Он сможет проследить, чтобы никто к ней не клеился. Тэд никогда не пропускал ее выступлений. Она выходила на сцену под грохот «Уоррант», затем переходила на «Мистер Браунстоун» и заканчивала свое выступление под что-нибудь душевное типа «Дом, любимый дом» или «Не знаю, что вам надо» группы «Синдерелла».

То, как Мишель танцевала, как будто музыка струилась из какой-то точки в ее теле, волновало Тэда. Ее тело притягивало как магнит, ему всегда очень хотелось до него дотронуться. Она не худышка, как многие девушки теперь. Когда Мишель заканчивала свое выступление, он чувствовал почти физическую боль, а проникновенный голос Тома Кейфера неизменно вызывал у него эрекцию. Тэд давно уже понял, что посетители клуба ее не интересовали. Во время своих выходных Мишель встречалась с ними взглядами, и некоторые парни думали, что они ей нравятся, но он-то знал правду.

«Да я их в упор не вижу», — как-то призналась она ему, выходя из зала и пряча пачку двадцатидолларовых банкнот в маленький пластиковый чемоданчик. Проходя мимо, Мишель дотронулась до его щеки. Это было как поцелуй, как удар молнии. «Бледный ты какой-то», — сказала она грустно, как будто знала его позорную тайну.

Вместе с работой в баре Тэд получил призрачную надежду: может быть, Мишель — его спасение… Благодаря ей он обретет покой и умиротворение. А возможно, и больше. Иногда он мечтал, как они будут вдвоем. После того как они насладятся телами друг друга, Мишель положит свою прохладную руку ему на лоб, и он сразу уснет. Со временем он откажется от наркотика и приведет себя в полный порядок — станет сильным, здоровым, уверенным в себе.

Прозвучали последние строчки песни «Не закрывай глаза» группы «Кикс». Он смотрел на Рино, которая раскачивалась на краю сцены, широко расставив ноги и откинув назад голову. Тэду на мгновение показалось, что это Мишель, и он почувствовал сильное возбуждение. Песня закончилась, Рино сдвинула ноги и принялась собирать со сцены деньги, которые ей набросали. Тэд встал со стула. Его перерыв закончился.

Черт бы их побрал, мысленно выругался Бер по поводу семейства Гэбриэл, сидя в машине напротив бетонной коробки без окон, в которой располагался бар «Голден леди». Безликое здание, окрашенное в черный цвет. Роль вывески играла малопривлекательная полоска неона, на которой размалеванная девица как заведенная окунала свои филейные части в бокал с мартини. Бера раздражали даже не сами клиенты, а то, что из-за них всколыхнулось в его душе. К ним это не имело никакого отношения. Детектив начал готовиться на выход. Оружия с собой у него не было, да и вообще носил он его редко. Сердце его колотилось, а горло перехватывало от избытка адреналина. Давненько уже он не был на серьезном деле. Бер открыл бардачок и так, на всякий случай, достал кожаную дубинку с дробью внутри, которую остряки окрестили «лучшим другом головореза». Он засунул ее за ремень под рубашку и направился к бару. Фрэнк занимался частным сыском уже семь лет, однако так и не привык действовать в одиночку. Хотя с другой стороны, за тринадцать лет работы в полиции он так же не смог привыкнуть к партнерам.

Бер вошел в небольшой вестибюль, где в застекленной будке сидел кассир. Он протянул в окошко двадцатку и получил талончик на выпивку. Миновал турникет, потом дверь и оказался в зале, где его чуть не сбил с ног оглушительный металл и не ослепили вращающиеся прожектора, выхватывающие из темноты то один угол, то другой. Когда глаза немного привыкли к темноте, Бер увидел, что в баре очень грязно, и даже неоновые огни и стробоскопы не делают его наряднее. Полуобнаженная девица в красных сапогах на платформе, гибкая как кошка, извивалась на сцене. Зал в этот ранний час был полупустым. Резко пахло спермой, потом, пивом, удушающим парфюмом стриптизерш и специальным дымом, которым сопровождались выступления девиц.

Он сел за небольшой круглый столик недалеко от сцены и принялся разглядывать танцовщицу. Рыжие волосы — почти такого же цвета, как сапоги. На вид ей не больше девятнадцати. Бер смотрел на стриптизершу, и желание боролось в нем с жалостью. Она казалась знающей, опытной, готовой на все куртизанкой, но сыщик не сомневался, что привели ее в этот бар жизненные обстоятельства. Когда номер закончился, на сцену вышел человек и попросил зрителей достойно оценить выступление Лекси. Когда она отвернулась, Бер положил на край сцены пять долларов. Гитарным вступлением начался следующий номер, и тут у его столика остановилась официантка в короткой юбке, с подносом, будто приклеенным к руке.

— Что будете пить?

— Водку с тоником.

Бер протянул ей свой талончик. Официантка была старше стриптизерши минимум лет на пять, но казалось, что их разделяет огромная пропасть. Ножки у нее были ничего, наверняка благодаря корректирующим колготкам, а лифчик со вкладышами оказывал столь же благотворное влияние на ее бюст.

— Талон на две выпивки. Второй круг обойдется в восемь долларов. Сразу две принести?

— Конечно.

— По отдельности?

Бер кивнул и бросил на поднос двадцатку, а затем откинулся на спинку кресла и напустил на себя вид парня, который корчит из себя крутого. Он небрежно оглядывал клуб, стараясь не смотреть зачарованно на стриптизершу.

— Пятерку сдачи, — заметил детектив, когда официантка принесла выпивку.

Та улыбнулась и отсчитала пять бумажек по доллару.

— Я тут парня ищу, который к вам ходил…

— В суд, что ли, хотите его вызвать, или он вам денег должен? — ухмыльнулась проницательная официантка, в прошлом наверняка тоже стриптизерша.

— Да нет, — Фрэнк кашлянул, прикидываясь смущенным, — это я ему должен. — Он увидел, что такой ответ успокоил девушку, и продолжил: — Если честно, то не я, а мой двоюродный брат. Он с ним работал, а недавно уехал отсюда. Ну и попросил меня, если буду в этом районе, зайти сюда и заплатить должок. Двести сорок долларов всего-то. Они у меня с собой. — Бер похлопал по карману. — Тед Форд. Он здесь?

— Тэд.

— Точно, он. — Сыщик понял свою ошибку — вот почему он не смог найти его по базам данных. Официантка тем временем внимательно осмотрела темный зал и, не найдя того, кого искала, прикусила от досады губу.

— Что-то я его не, вижу… Но он сегодня точно здесь.

То, что Форд вообще здесь работает, вполне устраивало Бера. Может, тот не заметил, как он входил, а потом признал в нем пусть и бывшего, но полицейского. Тогда он мог сбежать через заднюю дверь. Его размышления прервала официантка, дотронувшись пальцами до его плеча:

— Вон он. Возле бара.

Бер посмотрел в указанном направлении и увидел типа, который с трудом вынес из подсобки бочонок пива. На секунду он исчез за стойкой, опустившись на колени, чтобы подсоединить к бочонку трубки. Молодой парень лет двадцати пяти, с бакенбардами и темными волосами, уложенными в высокую прическу. Набриолиненные волосы отражали мерцание стробоскопа. Верзила, конечно, но его борьба с бочонком говорила о том, что он слабак.

— Эй, мне, кажется, что-то причитается… — напомнила официантка о себе.

— Разумеется. — Бер дал ей пять долларов и отвернулся.

Тэд Форд вышел в ту же дверь, откуда появился. Сыщик подождал немного, потом встал и двинулся за ним.

Выйдя из зала, Тэд расслабил мышцы спины и направился в холодильную камеру за очередным бочонком «Буш лайт». Ничего. Если он здесь еще немного поработает, бочонки будут казаться ему не тяжелее литровых бутылок. Неожиданно он вдруг потерял равновесие и полетел вперед, ударившись лицом о дверь холодильного отсека.

— Какого… — начал Тэд, вскакивая на ноги, разворачиваясь и занося руку для удара. Он решил, что кто-то — наверное, Руди, — решил над ним подшутить, и очень удивился, увидев здоровенного и совершенно незнакомого мужчину.

Бер увернулся, слегка согнув колени. Выпрямляясь, он выхватил дубинку и наотмашь врезал Форду по бедру. Тот взвизгнул и согнулся пополам.

— Черт! Прости. Я думал, это Руди пошутил.

— Я не Руди! — рявкнул Бер.

— Вижу, — проскулил Форд, потирая бедро. — Тебе чего надо, парень?

— Интересуюсь крадеными велосипедами, которые ты продавал. — Сыщик увидел, как Форд побелел. В яблочко! Пульс Бера зачастил от предчувствия удачи.

— Чего?

— Заткнись! — Бер схватил его за рубашку и швырнул к двери. — Ты, урод! — Он врезал дубинкой теперь уже по внешней стороне левого бедра — как раз там, где проходит малоберцовый нерв. У Форда подкосились ноги, и Бер резко поддернул его вверх, как яхтсмен — опавший парус. — Ты продавал их Микки Хэндли. Я хочу знать, где ты их брал.

Тэд передернулся от боли и страха:

— Я их воровал.

— Знаю. У кого?

— У детей. Они их бросают где… — В глазах у Форда потемнело, и ему показалось, что правая нога вспыхнула огнем. Громила, стоявший перед ним, пнул его ногой в тяжелом ботинке по лодыжке. Боль пульсировала в такт с ударами сердца.

— Черт! Я сейчас вызову полицейских! — заорал Тэд.

— Не вызовешь. С кем ты работаешь?

— Ни с кем, — выпалил Форд.

Велосипедами он занимался один — тут парень не врал, Бер это понял и несколько смутился. Позже Тэд подумает, что, наверное, мужика интересовали не просто велосипеды. Знай он это, ответил бы совсем по-другому, но, конечно, не выдал бы Задиру и Ригги. Сыщик занес дубинку для следующего удара, но тут дверь с грохотом распахнулась. Прикрыв дубинку корпусом, Фрэнк покосился через правое плечо и увидел здоровяка с бычьей шеей, одетого, несмотря на холод, в черную футболку в обтяжку. За ним маячила стриптизерша с совершенно дикой прической. У «быка» был важный вид и развязная походка самца, которому вот-вот сделают минет.

— Вы что тут делаете? — взбесился он, увидев, что его место для свиданий занято. От злости у него даже кончики ушей покраснели. — Ты, Форд, не вздумай в моем клубе ничего продавать.

— Нет, что ты, — промямлил Тэд. Похоже, он собирался попросить «быка» о помощи. Бер прожег его взглядом, и Форд промолчал.

— Да я просто туалет искал… — решил дать задний ход Фрэнк.

— Что за черт! — завопил хозяин бара, стараясь понять, что тут на самом деле происходит.

Проломить бы ему голову дубинкой, подумал Бер, но решил оставаться рядом с Фордом и сохранять хладнокровие.

— Сколько тебе должен этот жирный засранец?

Бер выдал старый проверенный номер:

— Двести сорок. Он должен знать, что «Викинги» всегда плохо прикрывали нападающих противника.

— Сделай одолжение, забери это дерьмо отсюда. Он мне тут не нужен.

Наполовину просьба, наполовину приказ, но, похоже, это в данной ситуации наилучший вариант. Он мысленно чертыхнулся — такая возможность упущена. Бер кивнул и прошел в клуб мимо «быка» и его дамы.

Тэду не оставалось ничего другого, как на дрожащих и подкашивающихся ногах идти вслед за ним.

— Бледный ты какой-то, Тэд, — сказала Рино, когда он проходил мимо них.

— Долги надо платить… — вставил Руди.

И оба засмеялись.

Дожать Форда не дали, но возвращаться домой с пустыми руками не хотелось. Тэд явно замешан в каком-то дерьме — у Фрэнка на этот счет сомнений не было. В тот момент, когда их прервали, Форд уже был готов назвать имена сообщников, так что железо следовало ковать, пока горячо. Он прикинул, что независимо от умения стриптизерши у него есть еще несколько минут, пока она будет ублажать своего хозяина. Бер свернул за угол и затаился. Вскоре появился Форд. Окинув взглядом зал и не заметив Бера в темноте, он рванул к мужскому туалету. По дороге он вытащил сотовый, набрал номер и поднес трубку к уху. Даже с большого расстояния в темноте Бер увидел, что телефон у него с предоплатой, поэтому выяснить, кому он звонил, будет почти невозможно. Форд прикрыл рукой другое ухо, чтобы лучше слышать, — в баре было очень шумно.

Это было как кошмарный сон наяву. И даже хуже, чем он себе представлял. Тэд чуть в штаны не наложил, когда здоровяк стал задавать ему вопросы. Кто он и откуда все узнал? Он походил на полицейского, но не представился им. А как еще можно все это объяснить? Одно было ясно — Тэд облажался. Сильно облажался. Сейчас ему оставалось только одно из двух: или ничего не делать — просто закрыть глаза, сказав себе, что все ему просто привиделось, закончить смену и надеяться, что этого человека он никогда больше не встретит, — или немедленно позвонить мистеру Ригги. Второй вариант был ужасным, но ничего не поделаешь — надо звонить. Чего тут тянуть резину, лучше уж разделаться с неприятностями одним махом.

— Да, — услышал он голос Ригги, холодный и раздраженный.

— Это Тэд Форд.

— Тэд, надеюсь, что ты звонишь не для того, чтобы я взял тебя на работу или одолжил денег. После того как ты подвел меня, отказавшись сотрудничать, сам понимаешь…

Форд зажмурил глаза от страха. Едкие колючие слова, презрение, выплеснувшиеся из трубки, заставили вжать голову в плечи. Он представил своего собеседника в его большом доме, хотя никогда там не был — не приглашали: в шелковом халате, лысина блестит, в бокале с виски тысячелетней выдержки позвякивают льдинки. Рядом наверняка две горячие азиаточки, готовые исполнить любое его желание. А тут звонит какой-то идиот Тэд Форд — того и гляди испортит приятный вечер.

— Ну так что там?

— Мистер Ригги, тут ко мне один приходил. Побил меня здорово. Нога вот болит…

— Ну а я тут при чем? — Тэд почти почувствовал, как собеседник сжал трубку от волнения.

— Может, и ни при чем… Но он спрашивал о велосипедах…

— Ах ты, чертов…

— Я, конечно, не должен был, но я, знаете, типа продал тогда пару… ну после этих дел…

Ригги вначале чуть не задохнулся от ярости, но потом успокоился и сказал:

— Откуда ты звонишь?

— С работы. Трубка одноразовая…

— Слава Богу! — Ригги облегченно вздохнул. — Сейчас закругляемся, и ты оттуда сваливаешь. Больше никому ни слова. Ты меня понял, придурок? Завтра я тебе позвоню, мы встретимся и все разрулим.

— Простите меня, мистер Ригги, я клянусь, что не назвал вас… — Тэд хотел еще что-то сказать, но тот отключился.

Бер выскользнул из клуба, когда увидел, что Форд закончил разговор, и понял, что время пришло. Тэд заглянул в будку диджея, а Фрэнк уселся в машину и принялся наблюдать за дверью клуба. Он думал, что сейчас кто-нибудь обязательно заявится для срочного совещания с Фордом, однако через три минуты на улице появился он сам. Тэд сел в старый, но приличного вида «Ниссан-300 ZX» и выехал на шоссе. Бер записал номер машины и сел Форду на хвост, что было совсем не сложно. Минут двадцать они ехали на северо-восток, в ту часть города, где преобладали ветхие многоквартирные дома, а жилье можно было оплачивать помесячно. Дома уже после окончания строительства выглядели старыми развалюхами, и до свидания с ядром для сноса зданий их вид не имел никаких шансов улучшиться. Детектив припарковался за полквартала до дома, в который, пугливо оглянувшись, проскользнул Форд. Через две минуты в окнах квартиры на втором этаже, за тонкой, жалкого вида занавеской загорелся свет. Бер зашел в подъезд и проверил почтовые ящики. Форд жил в квартире 2Н, что совпадало с освещенными окнами. Сыщик вернулся к машине, помочился на бордюр рядом с ней, сел за руль и приготовился ждать визитеров.