1. ПРО ДЮЙМОВОЧКУ
На вторые сутки, утром, поезд уже близко от Крыма. В открытое окно наряду с запахом шпал, пропитанных креозотом, врываются ароматы южных растений. Ну как в такое чудное утро не предаться раздумьям о прекрасном и сказочном. О Дюймовочке, например.
Вот непременный удел красавицы — как только внешность ея стала всем очевидна, Каждая встречная мужская особь стала лезть к ней с предложениями о брачном сожитии. И ведь кавалеры-то, все как на подбор:
1. Жабий сын — урод;
2. Жук-подлец;
3. Крот-слепец.
Но ни с того ни с сего этой самой Дюймовочке неожиданно везет — на крыльях ласточки, обгоняя поезда, она смывается из тесной кротовьей норы на крупногабаритные развалины Акрополя, где крылатый юноша из породы эльфов предлагает ей сочетаться. Измученная женихами Дюймовочкам в силах дать отпор, ну тут они и давай порхать по цветочкам. Но вряд ли это продлится долго.
Как известно, даже в Крыму, а в Греции и подавно, травянистые растения в летний период выгорают от солнца.
2. ИНТЕРЕСНАЯ КНИГА
______________
1 Петр Сидорович купил сборник загадок и головоломок и читал, не отрываясь всю дорогу, даже станцию свою проехал, а дома забыл поужинать, хотя человек он рассудительный и степенный. У него и фамилия такая — Степанов. Уж очень он загадки всякие любил, а в книжке — одна другой интересней. И забавы разные — про понурых коней и больных собак. Но вот попалась Петру Сидоровичу загадка про носорога — тут он и споткнулся. Чтобы отгадку прочитать, зеркало надо, а в квартире ни одного нет. Уже и ночь наступила, Петр Сидорович лег в кровать и все ворочается — уснуть не может. Всю жизнь прекрасно спал, ни цикады, ни железная дорога под окном не мешали, а вот — на тебе — глаз не сомкнуть.
Утром раздобыл Петр Сидорович зеркало, узнал отгадку, и такая она дурацкая оказалась, что возненавидел он автора, решил найти и морду набить. Тем более, что автора звали Михаил Абрамович Гершензон, и, несмотря на греческое имя, отчество и фамилия уж очень явные. Греки кстати тоже — люди весьма сомнительные.
3. СЛУЧАЙ В ГРЕЦИИ
Юноша Петр поднимался по улочке греческого портового города Пирей. Ему не нужно было ехать на поезде, а потом на пароходе, чтобы попасть туда. Юноша Петр сам был грек и очень любил греческое вино. Уже с утра выпил. Он злоупотреблял вином. С утра стояла южная жара, и вот в конце подъема Петр услыхал ниоткуда негромкий голос, говоривший по-гречески без акцента:
— ТΣδΣ, πожαлγй, χβαатит.
— Чего это вдруг хватит, — не удивился невидимому собеседнику Петр. — Вон там, под навесом, еще полкувшинчика на грудь, а там пока может и хватит.
— Дα нΣт. ТΣδΣ вообщΣ χβαатит. ЗдΣсь. Быть.
— Но я же еще столь юн, — сообразил, что к чему юноша Петр и занервничал. — Может, ошибка? Может, не я?
— Ну, можΣт δыть и… Хотя…. — голос затих.
Юноша Петр стоял неподвижно и вслушивался, ожидая продолжения, но только далекий поезд деловито шумел на подходе к Афинскому вокзалу. Тогда Петр вытер обильный пот со лба, облизал пересохший рот и двинулся к навесу, где и взял кувшинчик вина. Полный. Петр очень переволновался.
4. ДВОРОВЫЕ ЗАБАВЫ
Так не бывает, чтобы сначала один паренек во дворе сделал самострел, а через месяц кто-то еще. Нет. Дворовые увлечения накатывают подобно Океанской волне и за пару дней охватывают всю компанию. И так же, спустя неделю или месяц, они откатываются в соседние дворы, а их место в ребячьих помыслах занимают новые забавы.
Иногда за летний сезон дворовые пацанята и ребята постарше успевают перепробовать до десятка различных серьезных занятий. Тут и разнообразные рогатки, и самопалы, и луки с острыми стрелами, и самострелы, и рыбная ловля — на удочки, донки, верши и другие снасти. Испытанные игры на железнодорожном полотне стоят особняком — они никогда не забываются и не надоедают.
Так проходит несколько лет, и возмужавшую компанию разносит по белу свету — кого к ларьку, кого в армию, а потом опять-таки к ларьку, кого на химию, а кого-то даже в моряки дальнего плавания. А во дворе подрастают новые поколения, которые проходят весь цикл снова и снова.
* * *
Над Вовой смеялись чаще, чем над другими. И немудрено — Вова был плюгав, косил на один глаз и самое главное — очень потешно заикался. Ребята смеялись, а Вова злился. От злости у него и рогатки получались никудышные, и самопал не стрелял. Вова выбрал неудачный способ борьбы с заиканием — молчание, а в компании верховодили самые горластые. Тогда он стал подолгу пропадать в лесопосадках. Когда один из насмешников попытался следить, Вова огрел его колом по хребтине, а затем добрался до Феодосии и укатил на поезде. Никто не видел, куда.
Объявился Вова лишь к концу следующего лета и поразил всех отсутствием косоглазия и заикания, но более всего — чудовищно меткой стрельбой из лука. Загадочный лук он привез с собой. Некоторые, из числа особенно недогадливых, попытались возобновить насмешки, но получив по острой стреле под коленную чашечку, заткнулись. Про Вову стали ходить всевозможные слухи, тем более что сам он продолжал помалкивать. Говорили, что он был в Японии и учился у самураев, что он снимался за границей в кино про Робин Гуда, что он стал чемпионом-спортсменом. Много чего говорили, а потом перестали. Время прошло, и все забылось. Дальнейшая судьба Вовы неизвестна. Скорее всего, он, повзрослев, забросил грозный лук и мирно осел у привокзального пивного ларька, где и допивает остатки пива.
5. ОПОЗДАВШИЙ ГОСТЬ
Это на юге летом было. Гостей хоть и много собралось, но все вовремя разошлись, а один задержался сильно и на электричку опоздал. Тогда он вернулся и остался в гостях ночевать, потому что квартира большая и места хватает. Потом этот гость, его Виктор звали, проснулся, когда утром, то еще рано было, а спать не хочется. И он решил на кухне прибрать, ну там посуду помыть, пол подмести. А посуда у хозяев хорошая была, сервизы дорогие, они для гостей-то не пожалели. И вот Виктор моет потихонечку тарелочки и аккуратненько в шкафчик настенный ставит, а как последнюю поставил, дверцу прикрыл, а шкафчик-то — хрясь! И все вдребезги. Рублей на триста старыми побилось посуды. Хозяева-то обычно половину посуды, что потяжелее, в сервант ставили. Виктор этого не знал. Соображал он и так туговато, а тут еще похмелье и не выспался.
6. САМОЕ ПРИЯТНОЕ
Саша провел на юге две недели. Особенно запомнились ему не живописные скалы и головокружительное ныряние с них, не изумрудные волны и загадочные раковины, не солнце и не море. В первый же вечер его товарищ пошел умываться перед сном, а Саша в это время ловко повернул ножки раскладушки так, что вернувшийся товарищ беспечно сел со всего размаху и жопой прям об пол треснулся! Радостно и от всей души засмеялся Саша. И потом, собираясь на поезд, и спустя долгие годы каждый раз бодрым смехом завершал он приятное воспоминание о южном море.
7. НЕНУЖНАЯ АККУРАТНОСТЬ
Южный климат надоел, и вот скорый поезд мчится на север. А мысль обгоняет состав, мысль уже бродит по жилищу и натыкается на оставленный в хлопотах бардак.
На самом деле длительный беспорядок на рабочем столе и в жилище — очень познавательная штука. Присядешь, внимательно осмотришься, и каждая кучка предметов напомнит о былом, о далеких и недавних событиях, ровесницей которых она является. Особенно хорошо оставлять все как есть перед длительной поездкой, в которой ожидаются далекие города, моря и холмы. Пересекаются континенты и Океаны, взмывает в небеса аэроплан, поезд мчится через равнины, а дома каждый гвоздик лежит там, где брошен, и ждет своей минуты.
А если возникло твердое желание и окончательное решение начать новую жизнь — не надо ломать голову, с чего бы начать. На раскладывание бумажного хлама и полезных вещичек по полочкам и ящичкам можно угробить не один день. Работа эта, Подобно укладке рельсов, требует кропотливости и вдумчивости. Пролежал к примеру особый гнуздик или хитрый винтик в столе лет пятнадцать, а тут вдруг раз — и долой его из дому, не нужен, мол. И нет больше рядом неприметного спутника долгих лет, молчаливого свидетеля сборов на поезд и возвращений, редких праздников и затяжных будней.
Коллектив работников Мичуринского локомотивного депо. Фото собкора Безъяна, 1972 год, газета «Гудок».
Александр Ливер и Александровский виадук
Инспекция товарных составов Октябрьской ж/д.