Глава 3
Учитель и ученик
Маленький Сын Солнца постепенно просыпался… К нему вернулись первые физические ощущения: голова его лежала на чем-то мягком, а телу было хорошо и удобно. Открыв глаза, он увидел над собой белый мраморный потолок. На мгновение ему показалось, что он во дворце своего отца, но, вглядевшись в изображения на потолке, мальчик заметил, что они гораздо проще и строже: ни божеств, ни гениев-хранителей, только геометрические фигуры. Сама комната тоже была меньше. Вдруг чья-то ласковая и теплая ладонь коснулась его руки. Повернув голову, он увидел жреца, – того самого, который спас его. Жрец смотрел на Анкора, улыбаясь. На нем уже не было головного убора, и принц мог видеть длинные и густые черные волосы, спадавшие на плечи и контрастировавшие с очень короткой бородой.
– Как ты себя чувствуешь, Анкор?
– Хорошо, господин… Я не знаю твоего имени.
– Саримар. Можешь звать меня Саримаром. Мне поручили обучать тебя, и несколько лет я буду твоим учителем.
– Какое красивое имя! Скажи, вы нашли Оашиса или хотя бы кого-то из моих людей?
– Я уже говорил тебе, что они все… мертвы, скажем так. Мы нашли тела Оашиса и еще нескольких человек и совершили подобающие обряды, чтобы помочь их душам уйти. И душе твоего учителя Магура тоже… Знаешь, Маленькая Змея, когда-то он тоже учился здесь, учился долгие годы…
– Я ведь сейчас в Куме?
– Мы в одном из дворцов, принадлежащих Храму Кума, – ответил Саримар, загадочно улыбаясь.
Тогда Анкор огляделся внимательнее. Он лежал на большой кровати, стоявшей прямо на полу, а не на ступенчатом возвышении, как в его покоях во дворце отца. Несмотря на простоту обстановки, здесь было очень красиво: легкость линий, чистота форм, соразмерность частей – гармоничность этой белой комнаты не нарушали ни резкие переходы, ни грубые окончания.
– Здесь удивительно красиво! То, что случилось со мной, сейчас кажется кошмарным сном. Скажи, мудрый Саримар, давно ли я здесь?
– Рядом с твоей кроватью стоит хронометр.
– …Но это невозможно! Может быть, я что-то путаю, но ведь, когда я поднимался на ваше судно, солнце только-только взошло, а сейчас столбик цветной жидкости на хронометре показывает, что прошло всего пять часов с начала нового дня. Значит, даже восхода еще не было… Неужели я спал почти сутки?
Саримар весело засмеялся:
– Дорогой принц, я знал, что ты удивишься! Но сейчас ты будешь удивлен еще больше: уже сто двадцать часов, почти полных пять суток, ты или, точнее, твое физическое тело восстанавливает силы в этой постели.
– Так долго? Но зачем столько спать?
– В свое время ты обо всем узнаешь. Что я могу рассказать тебе сейчас? Если обычно человеку вполне достаточно спать совсем немного, то после значительных повреждений разных планов нашего организма – после физических травм, сильных эмоциональных или умственных потрясений – сон становится настоящей панацеей, истинным даром богов. Когда во время сна твоя душа покидает физическое тело, это прекращает столкновения, которые по некоторым причинам происходят между разными твоими телами, и позволяет восстановить их, особенно физическое тело. Гений-хранитель, который регулирует его работу, во время сна освобождается от давления психики и может наладить наилучший для организма ритм, ритм, который мы, когда возвращаемся в это хрупкое тело, нарушаем на каждом шагу – то ускоряем, то замедляем его, плохо питаемся, а дышим еще хуже.
– Но пять дней! Как странно!
– Твой учитель наверняка не однажды рассказывал тебе о целебных свойствах сна, почему же ты так удивляешься?
– Да, конечно, мудрый Саримар. Учитель Магур однажды объяснил мне это почти теми же словами. Но меня удивляет другое – я не чувствую ни голода, ни жажды. Ведь когда ты спас меня, я уже сутки ничего не ел… Как же вам удалось поддерживать мою жизнь целых пять дней?
– А ты не устаешь от моих объяснений?
– Совсем наоборот, они мне очень нужны… И мне нравится, как ты объясняешь – так красиво и понятно.
– Все очень просто: эти пять дней мы кормили тебя особым образом, и, поскольку во сне ты не тратил своей энергии – а это одна из отличительных особенностей выздоровления во время сна, – твой организм восстановился и окреп.
– Вы кормили меня алхимическими соками и экстрактами, заряженными солнечной энергией?
– Не совсем… Мы действительно давали тебе много натуральных соков, но с обычным энергетическим зарядом. Чтобы восстановить твой организм, мы чередовали соки с маленькими шариками из питательных концентратов, насыщенными минеральными веществами, – они растворялись у тебя во рту. А солнечную энергию мое сердце напрямую передавало твоему… Ты понимаешь меня?
– Да, мудрый Саримар, но не до конца. Что-то из этого я знаю от Магура. Он говорил, что сердце – это маленькое солнце и его энергетический заряд соответствует заряду великого Солнца. Еще он учил меня, что и то, и другое дает толчок энергиям, распределяет их по организмам, центрами которых они являются. Он говорил, что организм, где великое Солнце является сердцем, – это вся Солнечная система.
– Как я и думал, ты хороший ученик: ты многое усвоил за столь короткое время обучения, Маленькая Змея.
– Добрый, мудрый Магур часто говорил мне, что детей надо учить всему понемногу, чтобы их потом ничто не удивляло и не казалось недоступным.
Поэтому все мое детство прошло в занятиях ботаникой, историей, химией, физикой, алхимией, астрономией, астрологией, психологией, геометрией, музыкой, магией и тысячью других наук и искусств. Я впитывал – то жадно, то с неохотой – все, чему учили меня мои наставники и мой мудрый отец или что я сам читал в книгах.
– Здесь ты сможешь глубже изучить все это – погрузиться в тайны Религии, постичь на собственном опыте таинство связи человека с Божественным. Ты станешь Великой Солнечной Змеей, как и твой отец.
– Твои слова зажгли мою душу!
– Зажгли! Ты сказал «зажгли»! Мой юный принц, Огонь – вот истинная судьба человека, его настоящая среда! В холодной глубине вод много изменчивых, обманчивых форм и отражений, которые часто вводят нас в заблуждение. Порой, увидев в глубинах вод мерцающие, призрачные очертания каменной глыбы, мы принимаем ее за солнце и в конце концов разбиваемся о нее. Но ты должен знать, Анкор, что истинное Солнце – не ограниченное формой и человеческими свойствами – постигается лишь благодаря движению вверх, ведущему к тому, что существует за пределами материального, за пределами любой иллюзии. Истинное Солнце – это Свет, не имеющий формы и содержащий в себе все.
– Невыразимое счастье переполняет мое сердце!.. Но уже рассвет? Ты позволишь мне…
– Совершить жертвоприношение Божеству? Прости, что прерываю тебя, но я уже все подготовил. Смотри, – жрец показал на маленький столик из ладанного дерева.
Когда Анкор встал с постели и подошел к столику, он увидел, что там уже разложены благовония и принадлежности, необходимые для выполнения религиозных обрядов. Сложив все на маленький золотой поднос, повторявший форму одного из символов энергетического поля Солнца, он обернулся к учителю и спросил:
– Скажи, Саримар, могу ли я выйти куда-нибудь на открытое пространство? В это маленькое окошко я вижу, что ночные сумерки пока не рассеялись, а значит, у меня есть еще время, чтобы встретить и приветствовать Великого Владыку Жизни.
– Это твоя спальня, и здесь есть все необходимое. Видишь эту небольшую мраморную дверь, скрытую настенными рельефами? Нажми на золотое солнце в центре, и откроется выход на террасу – она целиком в твоем распоряжении. Буду счастлив, если тебе понравится.
– Спасибо, Саримар, я в этом даже не сомневаюсь.
Анкор подошел к стене, нажал на символ, и не видные глазу пружины быстро открыли тяжелую дверь. В комнату проник холодный ночной воздух. По телу мальчика, одетого в легкую желтую тунику, ниспадавшую до пола, пробежала дрожь, и он с силой потер себе грудь, чтобы согреться. Скрестив руки на груди, Анкор направился к белой мраморной балюстраде в конце плоской крыши.
Тысячи мерцающих глаз Вечности пристально смотрели на него с ночного неба. Мириады сияющих космических сущностей словно показывали красоту своих звездных тел, исполненных света и энергии. Опершись о мраморный парапет, Анкор любовался морем. Оно было совсем рядом; мощные рокочущие волны, разбиваясь о скалы, становились белыми от пены и сверкали в свете звезд.
В эти божественные мгновения созерцания природы сильная и чистая душа юного принца впитывала таинственное послание Вселенной, как корни молодого растения впитывают живительные соки земли. Он любовался красотой здания, принявшего его. Это был не тот большой Храм, который он видел со своего корабля. Этот дворец-храм был гораздо меньше и находился километрах в пяти к востоку. Его терраса метров на пятнадцать возвышалась над землей и словно выдавалась из остальной части прямоугольного здания.
Вернувшись к узорчатой мраморной двери, Анкор обнаружил, что она закрыта; перед ней стоял маленький столик из ладанного дерева, а на нем ждал золотой поднос с благовониями. Саримар, приготовив все необходимое, исчез. Анкор с грустью вспомнил, как давно он уже не совершал священные обряды. Только в них и в своем обучении он находил смысл существования, жил только ими и ради них. Но по странному велению судьбы последние несколько дней были вместо этого наполнены такими страданиями и испытаниями, которые привели бы в ужас даже самого закаленного воина королевской гвардии его отца.
…Прошел целый час, а Анкор все еще совершал обряд жертвоприношения. Между двумя вершинами далеких гор показался первый луч восходящего солнца; море, окутанное легким предрассветным туманом, отозвалось ему и мгновенно засияло множеством ярких бликов. Он наблюдал за происходившим с восхищением. В конце обряда он налил немного сока в маленькую амфору с землей.
– Так сияют и искрятся души, откликающиеся на зов Великой Первопричины, – за спиной Анкора торжественно и загадочно прозвучал голос Саримара.
Медленно обернувшись, принц увидел величественную фигуру жреца, одетого в просторную длинную тунику из золотых нитей и тот же шлем, в котором Анкор впервые его увидел. Жрец поднял руки ладонями вперед в приветственном жесте, хорошо знакомом мальчику, тихо приблизился к нему и, укрыв тяжелым плащом, попросил вернуться в спальню.
– Ты прав, мудрый Саримар. Мое тело устало, и ему холодно. Но, знаешь, никогда моя душа не чувствовала себя так хорошо…
Саримар ответил ему доброй и понимающей улыбкой. В это время в спальне появились два человека в кожаных доспехах, чтобы унести столик с благовониями.
Когда они вошли в спальню, Саримар посоветовал принцу прилечь отдохнуть хотя бы часа на два.
Анкор проснулся еще до прихода жреца, спрыгнул с кровати и, закутавшись в теплую розовую накидку, подошел к двери, выходившей на террасу. Он привел в действие скрытый механизм, и, когда дверь распахнулась, свет солнца озарил его, словно омывая тело и душу ласковыми лучами. Анкор остановился и закрыл глаза, пытаясь продлить эту минуту покоя и счастья… Потом он вышел на террасу, оперся на балюстраду и стал любоваться открывавшимся оттуда пейзажем. То, что он видел, было не мечтой, которая стала реальностью, – это была реальность, преобразившаяся в мечту. Здесь, вдали от мира обычных людей, близкий рокот волн Атлантического океана поглощал остальные звуки. На тысячу метров от берега море все еще оставалось спокойным и свободным, но дальше широкая цепь рифов отделяла его от горизонта. Эти рифы Анкор знал слишком хорошо… От самого берега начиналась плодородная земля, а на ней, словно на чудесной картине, зеленые холмы, обрамленные сосновыми рощами, чередовались с ручьями и речками, рукотворными озерами, дорогами, небольшими храмами, подобными тому, где находился сейчас Анкор. Он насчитал около двадцати таких храмов, стоявших метрах в трехстах друг от друга. Некоторые спускались к самому морю, а остальные были рассыпаны по лугам и по берегам ручьев и озер. Дальше к востоку, всего лишь в нескольких километрах от дворца, Анкор увидел горную цепь. Но самым значительным и прекрасным на этом великолепном фоне было главное здание Храма Кума. Казалось, что лучшие художники, одаренные божественным вдохновением, – сначала ангелы, а потом и люди – приложили немало стараний, чтобы отразить в нем всю красоту Природы и Вселенной. Расположенное у подножия горы главное здание Великого Храма размерами напоминало небольшой город и служило лучшим памятником, созданным, чтобы отражать идею Величия и Вечности. Хотя Храм был довольно далеко, Анкор мог различить его пирамидальные башни, поднимавшиеся ярусами крыши, стены, высокие и крепкие, похожие на скалы. Храм окружали сады с мраморными статуями на дорожках, пруды, небольшие изящные сооружения. На расстоянии около трехсот метров главное здание защищала стена высотой не менее тридцати метров и толщиной около пятнадцати, а также рвы и другие укрепления. Золото, эмаль и белый мрамор сверкали на стометровых башнях.
Мальчик долго стоял неподвижно, наслаждаясь красотой этого вида и свежим ветерком с моря. Стук металлических сандалий по каменному полу заставил его обернуться, и он увидел Саримара, на этот раз одетого во все желтое, улыбавшегося тепло и с любовью:
– Вижу, что лень не находит убежища в твоей душе, о стремящийся к божественным Таинствам.
– Ты слишком добр ко мне, мудрый учитель; я любовался этой удивительной красотой и старался сохранить хотя бы часть ее в своем сердце.
– Сегодня мы с тобой совершим прогулку по окрестностям Великого Храма. Иди в свою спальню, там ждут два человека, они помогут тебе. Для тебя приготовлены одежда и завтрак.
Анкор последовал совету и через полчаса вернулся на террасу, одетый в тунику, похожую на тунику Саримара, только богаче украшенную золотом и драгоценными камнями. Увидев его, учитель одобрительно улыбнулся и пригласил ученика вновь пройти в спальню, а оттуда по длинным коридорам – к выходу в другой части дома.
У выхода их ждал простой открытый паланкин из легкого металла. Восемь человек, готовых нести его, стояли рядом: двое спереди, двое сзади и еще по двое с каждой стороны. Ожидал их еще один человек, видимо занимавший какой-то высокий административный пост – об этом можно было судить по Золотому Солнцу, изображенному на песочного цвета тунике, и по тонкому голубому металлическому обручу вокруг головы. Его сопровождали шесть гвардейцев.
– Благородный Свамоа, представляю тебе Маленькую Змею, сына и ученика Великой Змеи, – сказал Саримар, показывая на Анкора.
– Приветствую тебя, Солнечная Змея, – сказал Свамоа, склонившись в глубоком поклоне. – Я знал твоего благословенного отца, и воспоминание о нем, словно солнце, озаряет мои дни. Добро пожаловать в Храм Кума!
– Спасибо, благородный брат. Да благословят тебя владыки дорог, и да будет воля моего отца всегда с тобой.
– Мы уже можем тронуться в путь, благородный Свамоа?
– Да, мудрый! Веди Маленькую Змею по дорогам и подземельям Храма.
Саримар и Анкор сели в удобный легкий паланкин. Свамоа подал знак, и четверо из шести гвардейцев возглавили эту маленькую процессию. Сам он остался и, скрестив руки на груди, наблюдал за ней, пока она не исчезла из виду. Все это время Свамоа загадочно улыбался. Юному принцу показалось, что в его улыбке сквозила тень сомнения. Он также заметил, не без удивления, что люди, несшие паланкин, шли быстрым, ритмичным шагом. Хотя внешне они были не очень крепкого сложения, очевидно было, что они невероятно сильны и выносливы.
То, что открылось взору Анкора, восхитило и поразило даже его, давно привыкшего к красоте и грандиозности. Сады, изобилующие цветами, дорожки из многоцветного мрамора, скамьи, статуи, фонтаны, величественные храмы и дворцы – словом, это была истинная гармония, которая, воплощаясь в земных формах, одухотворяет их и делает божественными, придавая им одно общее свойство – красоту.
– Кажется, будто все это сотворили сами боги! – тихо сказал юноша.
– Если под словом «боги» ты подразумеваешь те удивительные и многообразные формы, в которых проявляется единое Божество, тогда ты прав, все это – дело рук самих богов.
– Я не совсем понимаю тебя, мудрый учитель.
– Попытайся проникнуть в сокровенный смысл моих слов… Слова – это всего лишь грубые двери в жилища, где обитают Идеи. Скажи, изучал ли ты строение человеческого тела, хотя бы в общих чертах?
– Я много изучал форму, энергию и функцию этой оболочки, мудрый Саримар, но пока мне удалось понять очень мало…
– Хорошо, но ты уже знаешь, что твоя рука, к примеру, состоит из мириад маленьких сущностей, объединенных в единую энергетическую структуру, из которой создается внешняя форма. Ты также знаешь, что при этом каждая из них живет своей, независимой жизнью.
– Да, я знаю это.
– Тогда представь себе, что каждая из этих мельчайших сущностей наделена разумом… или надели их разумом сам, хотя бы на мгновение. А теперь представь себе, что ты скульптор, который своими руками создал прекраснейшую статую. Разве не могли бы эти сущности – частички твоей руки, каждая по отдельности или все вместе, похвастаться: «Я вырезала эту малюсенькую часть камня» или: «Это мы сами, собственными усилиями изваяли эту статую»? Утверждая подобное, они совершили бы ошибку, впали бы в тщеславие. Ибо, хотя они действительно были тебе необходимы в этой работе, все же творческий импульс исходил от тебя, ты был высшим разумом, под руководством которого эти маленькие сущности работали гармонично, как единое целое. Твоя душа вдохновляла их маленькие души, а те, в свою очередь, давали толчок их маленьким телам, объединяя эти тела в единое тело – твое собственное. Точно так же, дорогой Анкор, те многие тысячи людей, которые испокон веков создавали эту красоту, были проводниками и служителями Божества, руководившего ими и побуждавшего к действию. Именно Оно вдохновляло их, именно благодаря Ему рождались все их идеи и прекрасные творения. Ты понимаешь меня?
– Твоя мудрость велика, а моя способность понимать совсем мала, благородный Саримар. Но, кажется, я уловил суть твоих объяснений.
– Эта мудрость тоже не моя, Анкор… Но придет время, и ты убедишься в этом сам.
– Надеюсь и очень этого жду… Погруженные в беседу на эту и многие другие темы, Анкор и Саримар проезжали в паланкине по местам удивительно красивым, но безлюдным. Заметив это, мальчик спросил:
– Скажи, неужели мы с тобой, по крайней мере в эту минуту, являемся единственными обитателями города-храма Кума? По моим скромным подсчетам, в нем должно жить несколько сотен тысяч человек.
– Тебя удивляет, что за время нашей прогулки мы никого не встретили?
– Да, это странно, но еще удивительнее другое: только что, когда мы проходили мимо маленькой поляны в парке, я видел в траве флейты и несколько сверкающих медных табличек с выгравированным на них текстом… Значит, несколько часов или даже минут назад здесь были люди и ушли – кажется, весьма поспешно… Учитель, почему они убегают от меня? Чего боятся?
– Они от тебя и убегают, и не убегают, – улыбаясь, ответил учитель. – Им посоветовали спрятаться и не показываться тебе на глаза, пока мы с тобой не пройдем в другую часть парка…
– Но почему?
– Потому что пока ты не являешься настоящим учеником Храма. Мы все знаем, что ты достоин этого, знаем, как глубоки твои познания, как велики твои возможности и высок уровень, которого ты уже достиг… Но мы должны, скажем так, официально утвердить твое право на Высшую Мудрость. Не переживай, Маленькая Змея… Завтра ты все поймешь.
– Завтра? А что будет завтра?
– Наблюдай, впитывай и храни молчание; придет время, и я тебе все расскажу.
Эти слова, завершившие беседу, жрец произнес с бесконечной нежностью, но твердо и непреклонно. Анкору не оставалось ничего другого, как вновь обратить свой взгляд на пейзаж, окружавший его. Рядом с одним из зданий, очень простым, но большим, как дворец, восьмерых носильщиков паланкина сменили другие восемь. Солнце уже миновало высшую точку своего пути по небосводу – в этих широтах оно никогда, даже летом, не поднималось слишком высоко. Земля стала неровной, пошла под уклон, и юный принц увидел, что паланкин остановился в сотне метров от глубокого рва, защищавшего Храм Кума. Саримар пригласил мальчика выйти из паланкина и, взяв его за руку, повел к гигантскому сооружению, чуду инженерного искусства, чтобы Анкор рассмотрел его.
От одного до другого края рва было около пятидесяти метров, а сам он выложен огромными гранитными плитами. Ров был доверху заполнен водой, на первый взгляд совершенно неподвижной, как в озере, и широким полукругом уходил налево и направо, скрываясь потом за стенами необычных сооружений. Принц знал, что город-храм построен в форме круга, и предположил, что его диаметр должен составлять около четырех километров. С внутренней стороны рва поднималась высокая стена, окружавшая город. Она была возведена столь умело, что даже не было видно швов между каменными блоками. Чуть дальше стояли башни.
Саримар не мешал Анкору наблюдать и терпеливо ждал. А тот, обернувшись к учителю, воскликнул с восторгом:
– Какой он огромный! Укрепления Храма неприступны, они выдержат любую атаку! Скажи, мудрый Саримар, какова глубина этого рва и откуда берется вода?
– Архитектура не моя специальность, Маленькая Змея, но я слышал, что глубина в середине рва – около пятнадцати метров.
– Но как его переходят? Я не вижу ни обычных, ни подъемных мостов.
– Об этом ты узнаешь потом.
– А откуда столько воды, как она сохраняется? – спросил Анкор, наклонившись и зачерпнув воды. – Почему она такая чистая?
– Эту систему, соединенную каналом с морем, питает источник, рожденный в горах. Потом, если тебе будет интересно, ты сможешь осмотреть целый комплекс шлюзов, затворов, клапанов, действующих автоматически во время таяния льдов, когда другие ручьи и потоки впадают в ров, поднимая уровень воды в нем.
– Мне кажется, учитель, что все эти сооружения очень древние.
– Все, что ты видишь, от каналов до пирамид и башен, было построено больше трехсот веков назад. Небольшие дворцы, такие, как тот, где ты живешь, и некоторые постройки в садах – более новые.
– Я думал, что Храм еще древнее… Мудрый Магур рассказывал мне, что этот солнечный центр был построен сразу после того, как погрузился под воду великий материк Атлантида. Насколько я понял, с тех пор прошло гораздо больше времени.
– Так оно и есть, дорогой Анкор. Но универсальному закону, закону циклов, подвластны и мы. Храм, о котором ты говоришь, был возведен более чем за тысячу лет до того Храма, который ты видишь сейчас, и находился он не здесь. Его руины покоятся сегодня в глубинах моря, в нескольких километрах от берега… Даже этот Храм, построенный позже, когда-то был гораздо дальше от океана.
Едва заметная тень на мгновение омрачила ясные глаза жреца… Анкор почувствовал какую-то тревогу и спросил:
– Значит, придет время, и все это тоже уйдет под воду?
Саримар посмотрел на Анкора сурово, почти грозно, как будто испугался, что сказал лишнее. Но зеленые, чистые и глубокие глаза Маленькой Змеи напомнили ему, что в теле неопытного подростка скрывается высокоразвитая душа, уже закаленная, прошедшая Высшие Мистерии, пусть даже сейчас она только-только начинала раскрываться.
– Я что-то не то сказал? Прошу, прости меня! Уверяю тебя, что, если когда-нибудь мы должны будем погибнуть в катастрофе, Солнечной Змеи уж точно не будет среди тех, кто испугается… ни в Храме Кума, ни где бы то ни было еще.
– Сдержи благородные порывы своего сердца, ибо к ним неизбежно примешиваются гордыня и тщеславие. Не придавай такого значения моим словам… Все это в один прекрасный день разрушится, ибо когда-то было создано. После ночи приходит день, а после дня – новая ночь; всему свое время, а когда час пробьет, ты уже будешь знать об этом.
– А ты уже знаешь, учитель?
– Да, – тихо ответил Саримар.
– Но ты не можешь мне ничего больше рассказать, правда?..
– Будущая Великая Солнечная Змея должна знать, что слова подобны плодам: зеленые, они плохо усваиваются в желудке, а переспелые или гнилые вызывают отравление; полезны для здоровья лишь те плоды, которые едят зрелыми. Ты же понимаешь, – добавил Саримар с улыбкой, – что я не хочу стать виновником твоего отравления или проблем с пищеварением… Тем более когда речь идет о душе.
Взгляд темных глаз жреца остановился на Анкоре. Они светились любовью и необыкновенной нежностью. А мальчик был настолько взволнован и переполнен впечатлениями, что ему не сиделось на месте, и он спросил учителя, можно ли ему немного прогуляться.
– Конечно, только попроси, пожалуйста, стражников принести еду из паланкина.
Юный принц побежал к страже и передал пожелание Саримара. Плетеную корзину с едой поставили у воды, в тени деревьев. Учитель и ученик с удовольствием съели свой скромный обед. После трапезы Анкор прилег на траву под соснами. Знакомый запах хвои, земли и травы, корни, устремленные глубоко под землю в поисках воды, – все это помогло ему освободиться от бремени страшных событий, которые он пережил несколько дней назад… Со светлой грустью вспоминал он свою прежнюю жизнь, отца, воспитателей и учителей, свою личную гвардию, любимые книги, родные сердцу храмы… Когда он был еще совсем ребенком, отец обещал послать его в Кум для прохождения высших ступеней обучения – когда для этого придет время и он достигнет подходящего возраста. Но Анкор так и не узнал, что это за «подходящий возраст»; никто ему об этом ничего не сказал. Менее всего он ожидал, что это произойдет так скоро… К нему вдруг пришла мысль, что он здесь не потому, что настал «подходящий возраст», а потому, что слишком уж ускорилось время. Но недавно Магур, а сегодня и Саримар определенно сказали ему, что случайностей не бывает: человек всегда пожинает плоды того, что сеет, ни минутой раньше и ни минутой позже, чем это предопределено. Если он здесь – значит, так должно было случиться, значит, он это заслужил. Анкор смотрел на маленький цветок, выросший среди корней большой сосны, и вдруг ощутил прикосновение Души Мистерий: во всем, малом и большом, есть сокровенное, таинственное Нечто, выходящее за пределы знаний и рационального понимания… Переполненный мистическими и поэтическими чувствами, Анкор уснул в ласковых объятиях большой сосны.
Он очнулся внезапно. Открыв глаза, юный принц увидел Саримара, который сидел рядом и смотрел на него.
– Хорошо, что ты разбудил меня, благородный учитель. Боюсь, я невольно стал причиной нашей задержки. Прости меня, – сказал ученик, вставая, – но высокие идеи и мечты унесли меня на крыльях в небо…
– Если тебя задержали высокие мечты, незачем извиняться… К тому же здесь очень красиво, и я провел рядом с тобой удивительные минуты.
– Рядом со мной? Но разве меня разбудили не твои шаги? Мне показалось, что я проснулся потому, что ты пришел.
– Я уже больше часа охраняю твой сон. Ты проснулся сам, когда почувствовал мое присутствие.
– Ты так долго ждал моего пробуждения?
– Это удивляет тебя? Долгие годы я буду охранять сон твоей души, пока она не пробудится окончательно. Поэтому не удивляйся, что я охранял лишь час твоего физического сна.
– Ты очень добр, учитель… Нам пора возвращаться?
– Да. Вечером, когда мы вернемся домой, я скажу тебе что-то очень важное.
– Это связано с моим вступлением в Мистерии Кума? – спросил юный принц, глядя на спокойное и задумчивое лицо своего наставника.
– Называй как хочешь, но я скажу, что прежде всего это связано с твоим вступлением в Мистерии самого себя.
Храня молчание, они сели в паланкин, и носильщики быстро понесли их в сторону моря.
Когда они добрались до дворца, закатные сумерки постепенно окутывали все вокруг едва заметными тенями. Анкор сошел с паланкина первым. Холодный порывистый ветер с моря вдруг напомнил ему о других ветрах, бушующих порой над другим морем, в нас самих.
– Тебе понравилась наша страна? – голос Свамоа заставил Анкора очнуться. Перед ним, как и десять часов назад, стоял этот таинственный человек; казалось, он так и не уходил отсюда. Посмотрев ему в глаза, мальчик ответил как во сне:
– Ваша страна прекрасна. Но моя родина еще прекраснее…
Слуга укрыл плечи Анкора розовой накидкой, и ученик с учителем вошли в дом. Свамоа мгновенно понял и ответ, и состояние принца, и насмешливая улыбка на его лице медленно растаяла, исчезла за легким облаком набежавших мыслей…
После ужина Саримар пригласил ученика на террасу. Анкор последовал за ним. Присев у ног учителя, он хранил молчание.
– Забудь обо мне, забудь о Храме Кума и о своих прежних желаниях; посмотри на звезды, раствори свои мысли в шуме моря, открой свое сердце. Позволь душе моих слов прикоснуться к твоей душе и слиться с ней воедино. От этого союза зависит многое… Его плоды очень важны для будущего. А теперь слушай, о стремящийся к Сокровенным Мистериям!
– Я слушаю тебя со всей скромностью сердца, мудрый Саримар… Говори, прошу тебя.
– Тебя уже посвятили в большинство внешних религиозных таинств и подготовили к принятию таинств внутренних и сокровенных.
– Да, это так.
– Ну что же, время пришло. Твой высокий духовный уровень объясняет и тесные узы с Великой Солнечной Змеей, и твои безусловно глубокие знания. Мы поняли это сразу, как только ты попал сюда. Мы все считаем тебя одним из нас, считаем учеником, который очень скоро станет учителем людей… Но чтобы ты мог начать настоящее обучение, мы должны официально признать тебя как ученика. Ты должен быть принят Великим Учителем.
– А когда это случится? – спросил принц с беспокойством.
– Завтра.
Голос Саримара проник глубоко в душу маленького Сына Солнца. От этого прикосновения в ней как будто проснулись и зазвучали тысячи забытых и запыленных лир, терпеливо создававшихся на протяжении многих тысячелетий.
– Завтра! Учитель, никогда еще ночь не казалась мне такой длинной! Тысячи вопросов срываются с моих губ, но я знаю, что сейчас они неуместны и бесполезны…
– Не придавай большого значения своим вопросам. Лучше впитывай бесконечные ответы, окружающие тебя… А потом…
– Потом – что?
– Ничего… Золотистый огонь, вспыхивающий иногда в твоих глазах, заставляет меня забыть, что ты только ученик, даже еще не принятый ученик. Он заставляет меня поддаться искушению и раньше времени рассказать тебе то, о чем я не должен говорить… То, что могло бы причинить тебе много вреда.
– Магур тоже говорил, что видел этот огонь в моих глазах; он объяснял, что это свет Солнца, который я впитал в себя в иные минуты моей жизни и в других циклах моего существования. Есть ли разница между земным существованием и циклом? С одной стороны, мне кажется, это одно и то же, но с другой… Интуиция подсказывает, что разница все-таки есть. Как много я еще не знаю!
Жрец ласково погладил ученика по голове и, помогая ему встать, ответил мягко:
– Не терзай себя тем, что ты чего-то не знаешь; каждый твой шаг на пути отодвигает от тебя горизонт еще на один шаг. Когда перед тобой падает вуаль с одного таинства, это, как трамплин, уносит тебя к другому таинству, более сокровенному, – и так без конца. Кроме того, существуют и другие обстоятельства… Но ты все узнаешь в свое время. А сейчас иди в свою спальню. Дай телу отдохнуть и подготовь душу к путешествию в страну теней. Завтра настанет великий день в твоей жизни. И в моей, – добавил Саримар шепотом, словно говоря с самим собой.
Темные, исполненные силы глаза жреца с волнением и тревогой обратились к звездам. Наверное, он еще долго оставался бы неподвижным, не замечая ничего вокруг, если бы его не заставили очнуться новые вопросы и протесты мальчика.
– Иди, иди спать, Маленькая Змея. Следует говорить и поступать не так, как нам нравится, а так, как нужно. Не обижайся на мои слова, ведь в каждом из них – любовь к тебе.
Саримар хлопнул в ладоши, тут же появились двое слуг и проводили Анкора в дом. Оставшись один, учитель медленно спустился к морю по маленькой бронзовой лестнице.
Войдя в спальню, принц сразу отпустил своих заботливых помощников и лег, но долго не мог заснуть.
Рано утром Анкор проснулся оттого, что чей-то голос настойчиво и громко повторял его имя. Перед ним стоял Саримар, одетый в длинную белую тунику из чистого льна. На его голове сиял золотой шлем, а на груди сверкал символ Солнца, вышитый золотом и бриллиантами. От жреца исходили такая сила и достоинство, что Анкор замер. До сих пор он относился к жрецу прежде всего как к другу, чувствуя его глубочайшую любовь, нежность и скромность. Сейчас Анкор увидел в нем учителя. Улыбка Саримара осталась такой же ласковой, но лицо выражало бесконечное, божественное спокойствие.
– Доброе утро, солнечный принц! Твои люди помогут тебе собраться, как подобает, оденут и умастят душистыми маслами. Потом спускайся, я буду ждать у паланкина.
– Приветствую тебя, мудрый учитель! Долгожданный день настал… Я не заставлю тебя ждать.
С этими словами Анкор спрыгнул с кровати и взглянул на гидравлический хронометр, стоявший рядом.
– Я думал, ты разбудишь меня до рассвета, но солнце, должно быть, уже взошло!
– Оно как раз встает; у тебя есть почти два часа, чтобы привести себя в порядок и спуститься вниз, – сказал учитель и, одарив ученика самой ласковой улыбкой, вышел из комнаты.
Не прошло и часа, а Анкор был уже готов. Он был одет так же, как жрец, только вместо шлема его голову обвивал тонкий золотой обруч в виде змейки. На лбу Анкора сверкала даже не голова змеи, а скорее, головка странной птицы с золотыми перьями, украшенными алхимическими кристаллами. Лицо его было озарено светом мистического энтузиазма.
– Приветствую тебя, Сын Солнца, – Свамоа ждал его внизу у лестницы.
Анкор поздоровался с ним и заметил, что взгляд Свамоа стал мягче и в нем уже не было насмешки.
– Постой… Желаю тебе лучшей из побед. Иди, Маленькая Змея! Да пребудут с тобой боги.
Мальчика удивили непривычная теплота и еле сдерживаемое волнение Свамоа, но он скрыл свое удивление.
– Спасибо, благородный Свамоа! Я знаю, что буду принят, а твои добрые пожелания облегчат мой путь.
– Идем, Маленькая Змея. Мы должны быть в Храме до полудня, – услышал Анкор голос учителя.
Сев в паланкин, они тронулись в путь. За всю дорогу учитель и ученик не обменялись ни словом.
Как сильно отличалось это путешествие от вчерашнего, хотя дорога была той же! Тогда, в первый раз, беззаботное, почти детское любопытство заставляло Анкора внимательно рассматривать каждую деталь пейзажа, он задавал много вопросов о том, что видел. Теперь же юный принц был целиком погружен в свой внутренний мир, переполнен мыслями и чувствами и отрешен от всего – от того, что его окружало и что происходило в дороге. Наверное, поэтому он даже не заметил, что паланкин, в котором они находились, был украшен желтыми лентами и такие же паланкины с задернутыми занавесками встречали их в дороге и присоединялись к процессии.
Подъехав совсем близко к городу-храму, они остановились у рва. Анкор очнулся от размышлений и, раздвинув занавески, увидел, что они оказались в незнакомом месте, неподалеку от того, где были вчера. Оглядываясь, мальчик тщетно искал хоть что-нибудь для переправы на другую сторону рва, но не увидел ни тоннеля, ни моста, ни плота, на котором можно было бы переплыть искусственную реку. Внимательно всматриваясь в высокую оборонительную стену на другом берегу, он не увидел ни одной двери, в которую можно было бы войти. Вдруг Анкор заметил, что метрах в двухстах от него собралось около полусотни паланкинов, похожих на его собственный, со своими носильщиками и личной охраной.
– Почему здесь так много паланкинов, и как мы войдем в город-храм, мудрый Саримар?
– Люди в этих паланкинах будут в свое время представлены тебе. Пока скажу лишь, что это твои солнечные братья, которые ожидают твоего принятия и надеются, что оно состоится. А что касается того, как мы войдем в город-храм, – смотри, Анкор, ответ у тебя перед глазами.
Принц быстро повернулся к оборонительной стене, но опять ничего не увидел. Он уже собирался вновь задать вопрос, но какой-то глухой гул остановил его. Большой кусок стены во всю ее высоту, шириной около пяти метров, отделился и стал опускаться надо рвом. Анкор все еще не понимал, что же произойдет дальше, поскольку, когда стена легла горизонтально, от ее конца до берега оставалось еще метров двадцать. Перед тем как стена приняла горизонтальное положение, из нее в воду стали опускаться две металлические сваи, каждая около метра длиной. Коснувшись воды, они состыковались с опорой, которая к тому времени поднялась из глубины и остановилась в нескольких сантиметрах от поверхности. И тогда из этой конструкции начал выдвигаться легкий металлический мост, достигший берега буквально в шаге от паланкина Анкора. Весь этот маневр длился не более двух минут.
Увидев изумление юноши, Саримар сказал:
– Не удивляйся: эта часть стены не из камня, а из металла; под камень отделана только лицевая сторона. Весь механизм работает благодаря энергии падающей воды.
Носильщики вновь подняли паланкин и быстро прошли по чудесному мосту, переходившему в короткий коридор. В конце коридора находились тяжелые железные двери, которые медленно открылись перед ними.
– Я увижу сегодня Великого Учителя? – спросил Анкор с волнением.
– Не могу ответить, Маленькая Змея. Прошу тебя, будь терпелив и сохраняй спокойствие. Еще немного, и я смогу обнять тебя как своего истинного ученика и любимого сына.
Паланкин несли по площадкам и ярусам садов-храмов такой необыкновенной красоты, которую Анкор не мог представить даже в мечтах. Они двинулись по длинной дороге, вымощенной белыми каменными плитами. Вдоль нее по обеим сторонам возвышались величественные крылатые сфинксы, окунавшие лапы в искусственные водоемы. Наконец носильщики остановились перед центральным сооружением. Это было настоящее чудо зодчества, великая мечта, воплощенная в камне. Комплекс занимал несколько гектаров, его пирамидальные башни возносились к небу более чем на сто метров. На человеческом языке невозможно было описать божественную красоту этого священного места.
Принц спустился на землю и долго стоял в безмолвном восхищении.
– Ты еще успеешь полюбоваться зданием. А сейчас следуй за мной: осталось совсем мало времени до того, как солнце войдет в зенит.
– Прости мое замешательство, но это место так прекрасно и его созерцание так возвышает дух, что, честно говоря, я потрясен и смущен. Я никогда еще не видел таких произведений искусства.
– Вряд ли где-то ты сможешь увидеть подобное. Человек еще долго будет идти по пути эволюции, пока поймет, что искусство, истинное искусство, всегда проявляется в красоте, в чистой гармонии, в том, что озаряет душу и возносит ее к небу. Искусство всегда пробуждает самое лучшее в нас и заставляет звучать в унисон с природой. Все, что нарушает гармонию, разжигает низменные страсти, насилие или отчаяние, причиной которого является неведение, – не может называться искусством. Это всего лишь ремесло, дело рук людей земных, посредственных, далеких от божественного Искусства. До тех пор, пока их души не впитают безмолвную гармонию звезд, они никогда не смогут создавать подобные произведения…
Беседуя, Саримар и Анкор оставляли за собой площадь за площадью, по пологим откосам поднимались с одного яруса на другой, пока не дошли до центрального Храма. Последний подъем привел их к огромным бронзовым дверям, которые были обрамлены рельефом неописуемой красоты – при виде его душа устремлялась к небу. На рельефе были символические изображения таинства эволюции жизни, от областей воплощенных в форму первообразов до полного слияния с Высшим Центральным Солнцем. По обеим сторонам от гигантских створок возвышались две пятидесятиметровые колонны, которые были увенчаны необычными геометрическими телами, представлявшими собой соединение пирамид с квадратными основаниями.
Анкор очень внимательно посмотрел на вход в Храм. Обернувшись к учителю, он спросил его с нарочитым спокойствием, в котором, однако, чувствовалось чрезвычайное внутреннее напряжение:
– Мы пришли?
– Да. А сейчас я должен оставить тебя. Мы встретимся позже.
Произнеся эти слова, жрец быстро, почти бегом, спустился по откосу, тем же путем, каким они с Анкором поднялись к Храму.
Юный принц остался один. Скрестив руки на груди, он ждал. Через полчаса двери открылись, из них вышел жрец, одетый в темно-синюю тунику, державший в руках золотой посох. Двое юношей в простых белых туниках следовали за ним. Жрец остановился перед Анкором и посмотрел на него строгим, пронзительным взглядом. Его глаза, черные, как эбеновое дерево, сверкали из-под забрала золотого шлема в форме птичьей головы. Анкор выдержал взгляд жреца только силой души, горевшей мистическим огнем.
– Так это ты, именуемый Анкором, утверждаешь, что ты – Маленькая Солнечная Змея?
– Да, это я, благородный владыка.
– Чего ты ждешь от Кума?
– Его Сокровенных Мистерий.
– Тогда возделывай сады и обтесывай скалы, пока не станешь достойным жатвы и тайны ключевого камня.
– Я явился сюда ради жатвы и тайны камня, я долго шел к ним.
– Путь труден, брат.
– Он менее труден для того, кто уже много раз проходил его.
– Ты думаешь, что в этот раз пройдешь дальше?
– Пройду!
– А знаешь ли ты, что эти двери открываются только для входа внутрь?
– Дай мне пройти! Не трать лишних слов, не пугай меня угрозами и не искушай предложениями, ибо душа моя тверда, как гранит, и стремится стать подобной алмазу.
Жрец вновь грозно посмотрел в глаза Анкора и сказал:
– Тогда входи! Но один!
Анкор решительно, с достоинством переступил порог Храма. Тяжелые бронзовые двери с грохотом захлопнулись за ним. Он оказался в небольшом, скудно освещенном двумя факелами помещении без мебели и украшений. Потолок был таким высоким, что его не было видно.
– Итак, ты утверждаешь, что ты – Солнечная Змея?! Сын Солнца?! – услышал принц страшные крики, сопровождавшиеся зловещим хохотом. Акустика этого помещения была устроена так, что крики и хохот звучали как раскаты грома. Каждый из них повторялся семь раз, отражаясь от стены к стене.
Анкору были известны подобные хитрости – их использовали в Мистериях для того, чтобы испытать выдержку кандидата. Но все же эти зловещие крики и хохот гиены сильно раздражали и приводили его в ярость. Через десять минут, которые показались ему вечностью, крики прекратились, и Анкор услышал голос жреца:
– Последний раз спрашиваю тебя: ты утверждаешь, что ты – Сын Солнца?
– Да, – решительно ответил Анкор.
– Тогда подними золотой колос у твоих ног и охраняй плод своей жатвы. Детище, порожденное твоими прошлыми деяниями, сейчас явится перед тобой. Если в душе ты уже рассчитался с этим долгом, если перестал зависеть от горсти песка, если ноги твои уже не ступают по ступеням с острыми, как лезвие, краями, – если ты оставил все это позади, – ты пройдешь невредимым. Если же нет…
Голос постепенно стихал, оставляя странное эхо. У Анкора не было времени подумать. Он успел только взять колос, лежавший внизу на синей ткани, как вдруг услышал неясный шум, напоминавший звяканье металла о камень. Он посмотрел на противоположную стену. Небольшие факелы, закрепленные на пятиметровой высоте, едва-едва освещали помещение, и Анкор не сразу заметил, что часть стены поднимается. Маленькая дверца открыла вход в темную яму или, скорее, пещеру площадью около метра. Вдруг оглушительный рев заполнил все пространство. Где-то рядом раздалось хриплое мяуканье и фырканье. Сердце Анкора сильно забилось, по спине пробежала дрожь.
В проеме появился зверь – огромный тигр, рожденный в вечных снегах азиатских гор. Разъяренный и голодный, он не мигая смотрел на Анкора. Полумрак скрывал размеры хищника, но его глаза – дьявольские, зловещие – не отрывались от беззащитного принца. Тигр кружил по помещению, рыча и обнажая клыки, похожие на длинные белые кинжалы. Сделав два круга, он остановился, все тело его напряглось. Анкор понял, что сейчас хищник бросится на него, и впервые в жизни испытал настоящий ужас, дикий ужас загнанного зверя. И зверю в нем отчаянно захотелось убежать отсюда, убежать поскорее и больше не возвращаться. На мгновение он увидел себя – окровавленное тело, лежащее на полу, разбросанные вокруг внутренности…
Тигр приближался. Внезапно принц понял, что если он не возьмет себя в руки, не возьмет под контроль свои животные инстинкты и эмоции, то потеряет все, потеряет навсегда. В его сердце зажегся загадочный свет, и пламенеющее Солнце мгновенно разогнало зловещие тени страха. В глазах Анкора вспыхнул золотистый огонь, о котором говорили ему учителя. Он поднял правую руку, сжимавшую золотой колос, и вдруг страшный хищник резко остановился и зажмурился. Он зарычал от боли, отчаянно пытаясь лапой защититься от неведомой силы, будто ослеплявшей его. Зверь был взбешен, дважды он поднимал лапу, но не мог дотянуться до груди Анкора. А тот оставался неподвижным, не отрывал взгляда от глаз тигра, не моргал и не шевелился. После того как тигр в третий раз попытался напасть, эта неведомая сила одержала над ним верх. Огромное саблезубое животное, словно его смертельно ранили, внезапно отпрыгнуло назад и ударилось о стену. Удар был очень сильным, и в тесном пространстве будто бы прозвучал грохот каменной глыбы, брошенной на дно глубокого колодца, или треск ломающегося дерева. Тяжело дыша, тигр на брюхе уполз в свою темную пещеру, и дверца за ним закрылась.
Анкор почему-то с большим трудом смог разжать руку, державшую золотой колос; юношу вдруг бросило в дрожь, одежда промокла от холодного пота, а губы стали сухими, горячими и солеными.
Вдруг он почувствовал какую-то дрожь под ногами и сначала решил, что круглый пол начал вращаться. Но пещера, куда уполз тигр, по-прежнему была перед ним, хотя теперь находилась чуть выше. Действительно, пол не вращался, но зато почти незаметно опускался вниз. Факелы, закрепленные высоко на стене, постепенно отдалялись, их свет тускнел, пока совсем не потонул во мраке. Анкор не знал, сколько это продолжалось и как глубоко он опустился – и время, и пространство, казалось ему, растянулись неимоверно. У него очень болели ноги, ведь он столько времени провел стоя, в напряженном ожидании, не зная, какого еще ждать испытания. Он вновь почувствовал страх, а решимость его ослабевала. С большим трудом, благодаря усилию воли – главного его достоинства и благодаря воспоминанию о том, кто он на самом деле, Анкор взял себя в руки и стал ждать, что будет дальше, – неподвижный, словно статуя, бросая вызов своим невидимым противникам.
Он так и не увидел, где находился, – на него внезапно обрушился мощный поток воды. Отчаянно пытаясь не утонуть, он успел только быстро зажать колос зубами и начал грести. Его крутило и крутило в страшном водовороте, но вода ушла так же быстро и неожиданно, как и появилась, оставив измученного, почти потерявшего сознание Анкора лежащим без сил на мокром и гладком каменном полу. Открыв глаза, юноша увидел слабое мерцание факелов высоко-высоко над собой, и лишь блики на мокрых стенах помещения, похожего на гигантский колодец, убедили его в том, что все это не было кошмарным сном. Его одежда сбилась и насквозь промокла, но он почувствовал тяжелый колос во рту и понял, что все еще сжимает его зубами. Анкор постепенно приходил в себя, и в груди его поднималась волна радости: он вновь победил!
Уже знакомая дрожь под ногами подсказала ему, что пол поднимается. Вдруг он почувствовал, что теряет равновесие, и понял, что все-таки произойдет то, чего он ждал с самого начала. Пол вращался все быстрее и быстрее. Вскоре Анкор уже не мог держаться на ногах: сильнейший поток воздуха отрывал его от пола. Низко опустив голову, раскинув руки и широко расставив ноги, он пытался удержаться, прилипнуть к полу. Его рассудок почти не действовал – шум вращения одурманил и оглушил его. Юноше угрожала серьезная опасность: центробежная сила могла отбросить его к проносившимся мимо стенам. Поэтому Анкор всеми силами пытался удержаться в центре. Там вращение было таким же быстрым и почти невыносимым, но зато меньше была опасность, что его отбросит к стенам. Случись это, тело Анкора в одну секунду разодрало бы в клочья. Время от времени он судорожно открывал рот, а руки едва успевали удержать колос, который, казалось, потяжелел раза в три. Ветер погасил факелы, и, когда вращение, наконец, прекратилось, Анкор оказался в полной темноте. Царила мертвая тишина. Он так устал, что не мог подняться, и ему было почти безразлично, продолжатся ли испытания. Спать не хотелось, сознание работало четко и ясно, но юноша был настолько изнурен, что чувствовал, будто его придавила к каменным плитам тяжелая стопа невидимого великана.
Вдруг принц услышал, как открываются двери пещеры, где исчез тигр, и вскочил на ноги. На этот раз оттуда исходило такое сияние, что оно мгновенно осветило помещение, где находился Анкор, и сперва даже ослепило юношу. Убедившись, что хищник с длинными белыми клыками, которого он так боялся, больше не нападает, Анкор успокоился. Зато он увидел, что пещера – это лишь начало длинной галереи, в конце которой все пылало. Ученик понял, что перед ним еще одно испытание – теперь уже на силу духа, и решительно двинулся вперед. Пройдя пещеру, он направился дальше по галерее.
Идти стало заметно легче: потолок постепенно поднимался. Шагов через сто Анкор ощутил сильнейший жар, исходивший от огненного озера; судя по запаху, это горела нефть. Стена пламени не позволяла идти дальше, но вглядевшись в пылающих змей, Анкор понял, что дорога ведет прямо через огонь, а значит, и он должен идти прямо в огонь. Первой мыслью было быстро проскочить сквозь пламя, но Анкор, видя его размеры и силу, отказался от нее. Подавляя в себе малодушие, он бросился на пол и пополз вперед, внимательно следя за тем, чтобы как можно меньше соприкасаться с огнем. Пламя было так близко, что опаляло волосы, ресницы и брови. Он едва смог приоткрыть глаза, но этого было достаточно, чтобы заметить, в чем заключалась хитрость, – и найти решение. В середине галереи действительно горел огонь, но у стен оставались широкие проходы, просто-напросто большие зеркала на стенах умножали размер пламени. Тот, кто заметил это, мог пройти через огонь почти невредимым. Анкор бросился вперед и, перебираясь от ниши к нише, преодолел весь путь. Самым серьезным последствием этого испытания были легкие ожоги на тех частях тела, которые дольше других были обращены к огню.
Дальше, в середине галереи, на каменном алтаре, как на подставке, стоял какой-то предмет, длиной около метра, напоминавший ладью. Подойдя ближе, Анкор увидел, что это большое пшеничное зерно, разрезанное вдоль, сделанное из метеоритного железа. Сверху на гладкой поверхности зерна было вырезано углубление, точно повторявшее форму колоса, который хранил Анкор все это время. Очень осторожно принц положил золотой колос в углубление, точно совместив все линии и проверив, чтобы он был прочно закреплен.
Поклонившись и стараясь не поворачиваться к алтарю спиной, он продолжил свой путь. Скоро галерея привела его к маленькой бронзовой двери. Черная бронза блестела, хотя на первый взгляд ей было немало веков. Анкор толкнул дверь, вошел в комнату и сразу почувствовал, как в ней хорошо и уютно.
Квадратная комната была просторной, с высокими потолками. На двух полуколоннах у дальней стены были изображены символы и аллегории вечного процветания природы, а также закона циклов, руководящего ею. Посередине стояла низкая широкая деревянная кровать, которая обещала самый приятный отдых, какой только можно было себе представить. Здесь Анкор вновь увидел Саримара в сопровождении нескольких человек. Он бросился к учителю и хотел поблагодарить его за все, но тот остановил его:
– Дорогой Анкор, у окна ты найдешь коврик. Сядь на него, прими надлежащую позу и размышляй, пока я не вернусь. Не мойся, не ешь, не ложись. Размышляй и жди, Маленькая Змея, и не забудь, что я тебе сказал!
С этими словами Саримар пристально посмотрел на него и вместе с сопровождавшими вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Принц подумал, что остался один, но вскоре скрип петель маленькой бронзовой двери убедил его в обратном. В комнату вошли двое слуг, они несли огромные подносы, уставленные изысканными блюдами, и узорные кувшины с минеральной водой и соками. Поставив все на маленький столик около кровати, они предложили попробовать эти яства и попросили разрешения помочь ему подготовиться ко сну, ведь он так нуждался в отдыхе.
Не ответив ни слова, одним жестом, резким и нетерпеливым, Анкор указал им на дверь. Вновь устроившись на коврике, он всеми силами пытался сосредоточить свой ум на упражнениях, связанных с концентрацией сознания, лишь бы избежать искушений. «Уставший – это не я, голодный – это не я», – в сотый раз мысленно повторял юноша. Так он смог освободиться по крайней мере от самых мучительных ощущений. Но слуги хотя и боялись приближаться к нему, словно к божеству, по-прежнему настойчиво предлагали поесть и отдохнуть – то есть нарушить приказание учителя.
Скрип дверей вновь отвлек внимание Анкора от упражнений. В другую бронзовую дверь, размером чуть больше, вошли двое других слуг и пригласили Анкора омыться в освежающей родниковой воде в великолепной ванной комнате, откуда они сами появились. Журчание воды, аромат изысканной пищи, мягкая кровать – все это так отличалось от твердого пола, на котором сидел измученный Анкор! Юноша смертельно устал, и ему требовалось постоянное, титаническое усилие воли, чтобы не поддаться искушениям. То, что он испытывал сейчас, было для него хуже самых страшных опасностей, с которыми он столкнулся до этого. Уже целые сутки юноша ничего не ел и не пил, целые сутки не смыкал глаз, и это вынужденное бодрствование было наполнено ужасом и страданиями.
Удивительно, что мелочи, которыми наполнена повседневная жизнь человека и на которые он не обращает внимания, потому что они всегда рядом, иногда приобретают такое значение. Порой они даже превращаются в своего рода культ, а поклонение им – в ритуал, нарушение которого выводит из равновесия, мучит и терзает человека. Усилия в борьбе с искушениями помогли: Анкор смог отключиться от внешнего мира и погрузиться в себя, словно улитка в домик. Но все же ему сейчас очень досаждали потребности физического тела – они мучили его, как мелкие назойливые насекомые мучают человека и не дают ему покоя. После долгих сражений с самим собой юный Сын Солнца смог полностью отделить свое сознание от потребностей физического тела. Бесполезными стали все ухищрения слуг, которые даже сами ели и пили у него на глазах, пытаясь доказать, что столь невинное прегрешение жрецы и не заметят. Юноша уже не чувствовал ни тревоги, ни мучений, он освободился от них. В таком возвышенном мистическом состоянии нашел Анкора Саримар, пришедший к нему сразу после захода солнца. Подойдя к юноше, он тихо позвал:
– Анкор, Маленькая Змея, это я, твой учитель Саримар!
Юноша задрожал, словно натянутая струна, его тело вздрогнуло, как от удара. Жрец взял его руки – они были ледяными и безжизненными. Когда юноше удалось восстановить связь между своим сознанием и физическим телом, его застывшие губы ожили, и он проговорил:
– Благородный учитель! Ты вернул меня в мир ощущений. Мои испытания закончились?
– Только сегодняшние… Завтра, когда Великий Владыка Жизни достигнет самой верхней точки неба, ты предстанешь перед нашим Учителем.
Юный кандидат в Мистерии онемел от неожиданного счастья. Единственное, что он был в состоянии сейчас сделать, – это опереться на руку, протянутую ему учителем.
Слуги помогли Анкору принять ванну и обработали раны. Накормив его легким питательным ужином из меда и фруктов, они уложили его спать.
Анкор проснулся за час до восхода. Первое, что он увидел при свете масляных ламп, было как всегда улыбающееся лицо учителя.
– Я приветствую тебя в этот великий день, Маленькая Змея. Надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо?
– Так хорошо, как будто гении-хранители создали для меня новое тело… Сегодня я увижу Его? Я испытаю это огромное счастье?
– Сегодня ты Его увидишь.
– Учитель, меня кое-что удивляет. Когда я об этом вспоминаю, меня начинают мучить любопытство и сомнения.
– Что именно?
– Еще три дня назад ты говорил мне: «Сегодня ты Его увидишь». Но я так до сих пор и не увидел Его. Единственное, что произошло со мной за эти три дня, – это испытания…
– И тебя это тревожит? Ты же не думаешь, что я сказал неправду?
После этого вопроса черные глаза жреца зажглись странным светом, как будто «некто» великий показался в них.
– Нет, конечно я так не думаю! Но я хотел бы знать, почему ты скрываешь от меня всю правду.
Улыбка учителя стала еще светлее.
– На самом деле, Анкор, ты уже три недели видишь Великого Учителя!.. Смотри: облака на горизонте уже заливаются румянцем, ожидая прихода «Возлюбленного». Иди на террасу, соверши жертвоприношение, принеси ему благовония! За этими дверьми ты найдешь все необходимое.
Юноша, которому во время беседы четверо слуг помогли одеться, вышел в указанные учителем двери. Он был облачен в длинную тунику чистейшего белого цвета, лоб его венчал обруч в виде золотой змеи. Сделав несколько шагов, Анкор остановился перед золотым столиком и совершил на нем жертвоприношение. Солнце – великая дневная звезда – медленно поднималось над горизонтом. Среди горных вершин засияли его первые лучи и одарили небесным поцелуем гладь моря, шумевшего внизу.
Когда обряд был закончен, восхищенный взгляд зеленых глаз Сына Солнца остановился на величественной статуе сфинкса. Его орлиные крылья больше чем на двадцать метров вздымались над террасой, справа от Анкора. Из источника между лап сфинкса тек ручей, который потом превращался в поток и уступами стекал почти с пятнадцатиметровой высоты в большой полукруглый пруд. Около ста человек, одетых в белые туники, выходили из храма – основания колоссальной статуи. Шествие двигалось медленно, его участники пели хором прекраснейшие, божественные гимны.
– Эта музыка способна преображать миры, – услышал Анкор голос учителя, подошедшего сзади.
Юноша подбежал к нему и, вдохновленный его неизменной добротой и мягкостью, осмелился снова задать тот же вопрос:
– Учитель, что означали твои слова, когда мы с тобой беседовали о Великом Учителе два часа назад? Необъяснимая таинственность этого шествия вновь зажгла огонь в моей душе.
– Я пока не могу прямо ответить на твой вопрос, дорогой Анкор. Но… у нас еще есть время, и мы можем с тобой побеседовать на эту тему. Кое-что я могу рассказать.
Взяв ученика за руку, учитель повел его по узкой лестнице из розового мрамора в небольшой сад. Удобно расположившись на мраморной скамье, Саримар начал свой рассказ:
– Первое, самое первое, что ты должен сделать как кандидат в Истинные Мистерии, – это освободить свой ум от многих предрассудков, в том числе и от привычки представлять Божество в облике человека. Все это мешает продвигаться вперед по Прямому Пути. Люди думают, что учитель ближе всего к ним тогда, когда они могут его видеть и слышать. Они верят, что сила учителя выше, когда его душа заключена в грубом физическом теле. На самом же деле так он больше всего ограничен. Намного чаще это состояние – жертва, которую он приносит ради пребывающего в неведении человечества… Но люди не знают этого. По неразумению своему они не способны впитывать тонкий аромат его души и не ищут чистой мудрости в его учениях – им больше нравится касаться его туники и целовать его перстень. Вместо того чтобы стоя пить кристальную воду истины, они предпочитают хлебать с земли из грязной лужи. Но ты, дорогой ученик, не должен попадаться в эту ловушку. Не мечтай о форме, в которую будет облечен учитель, не пытайся представить его голос, даже не ищи красоту в его словах. Все это иллюзия, обман, пища для животных – наших ощущений. Прежде всего улавливай и впитывай его мудрость, силу Огня, горящего в его сердце, не имеющего ни форм, ни атрибутов, Огня, общего для всех существ… Ищи в учителе великое и неподвижное Центральное Солнце!
Анкор, потрясенный, бледный и неподвижный, устремил свой взор к небу.
– Ты понимаешь меня?
– Да, мудрый, я не только понял, я почувствовал силу твоих слов своим сердцем. Странный, загадочный свет проникает в мою душу, но это стоит ему больших усилий: ему мешают тысячи преград.
– Не беспокойся слишком сильно. Ты уже сделал первый шаг по Пути – великий шаг. И хотя Свет еще не может коснуться тебя, по крайней мере, ты его уже видишь. Тебе надо только проложить для него путь, путь в твоей душе… Он жаждет этого даже больше, чем ты. В ответ на каждое маленькое усилие, которое ты делаешь, пытаясь приблизиться к Божеству, Божество делает еще большее усилие, чтобы помочь тебе. Запомни навсегда эти слова, дорогой Анкор, даже если забудешь, кто их произнес.
Закончив беседу, жрец встал и, улыбаясь так, как умел улыбаться только он, пригласил Анкора последовать за собой. Тому стоило большого труда оторваться от глубоких раздумий, в которые он погрузился, но одно только воспоминание о том, что его ждет, заставило юношу ускорить шаг. Они пришли в комнату, где уже были, и поприветствовали двух жрецов, которые ждали их все это время.
– Нам уже пора? – спросил Саримар.
– Час близок, мудрый брат; мы можем тронуться в путь вместе с твоим маленьким слепым волком.
– Благородный жрец, почему ты называешь меня «слепым волком»? – спросил юный Анкор.
– Потому что у тебя уже есть очень длинные и крепкие зубы, но ты еще не знаешь, где твоя добыча, потому что не видишь ее. Ты успокоишься только тогда, когда сумеешь ею насладиться.
– О какой добыче ты говоришь?
– Больше я ничего не могу сказать, Маленькая Змея. Даже твой учитель Саримар не имеет на это права. В один прекрасный день ты узнаешь свою добычу и поймешь, что она была не так уж далеко, – добавил жрец с улыбкой.
К Анкору подошли слуги и накинули ему на плечи длинный плащ из золотых нитей, а на шею надели ожерелье из маленьких цветков лотоса. Они несколько раз провели его мимо курильниц, на которых дымились различные благовония, главным образом ладан, после этого Анкор был представлен остальным жрецам, которых приветствовал глубоким поклоном.
– Следуй за нами, Сын Солнца. Час пробил.
Сказав это, Саримар взял юношу за руку и повел мимо висячих садов и мостиков по дорогам, вдоль которых стояли статуи, аллегорически изображавшие богов и могущество Солнца. Им пришлось пройти больше километра. Небольшие сосновые рощи и фруктовые сады росли на террасах, которые поддерживались десяти-, двадцати– и тридцатиметровыми колоннами. Сильно изрезанный ландшафт – Анкор заметил это еще издалека – заставил древних зодчих спроектировать поражавшую воображение систему опор и фундаментов, чтобы город-храм выглядел как единое целое. Эти чудеса архитектуры создавались на крутых склонах небольшой горы, возможно потухшего вулкана, возвышавшегося почти на сто метров над морем.
Теперь уже люди, встречавшиеся Анкору, не убегали от него, а почтительно отходили в сторону. Но все-таки принц заметил, что они стараются уклониться от встречи и незаметно отойти как можно дальше. Еще ему показалось, что все те несколько сот мужчин и женщин, которые неспешно прогуливались по садовым дорожкам, занятые различными духовными упражнениями, в той или иной степени были Посвященными в Мистерии. Об этом свидетельствовали их белые льняные туники, плащи, шлемы, обручи или ленты на голове – в зависимости от их уровня и работы, которую они выполняли.
Наконец учитель и ученик подошли к центральному Храму, где совсем недавно Анкор проходил первое испытание, сражаясь с кровожадным азиатским тигром.
Сооружение, перед которым они стояли, представляло собой комплекс из семи храмов, построенных друг над другом и соединенных между собой пологими спусками и террасами. Храмы эти практически ничем не отличались друг от друга, за исключением последнего, самого верхнего. Он венчал весь комплекс, оканчиваясь обелисками, украшенными золотом, драгоценными камнями, алхимическими кристаллами и сплавами. Весь комплекс поднимался в высоту более чем на двести метров, его дополняли двадцать пять десятиметровых колонн. Вся конструкция гармонично вписывалась в крутой склон горы, на вершине которой возвышался седьмой храм.
Подойдя к первому храму, группа жрецов во главе с Саримаром и его учеником остановилась, а процессия из пятидесяти юношей и девушек осыпала принца благоухающими лепестками роз. Пройдя мимо этого прекрасного почетного караула, жрецы повели Анкора по длинной витой галерее.
– Малое отражает великое, это повторяется бесконечно; есть лишь один Закон, и в вечном процессе сотворения он проявляется все в новых и новых формах, – сказал Саримар и добавил: – Каждый из этих храмов особым образом повторяет шесть остальных. Эта необычная витая галерея – лишь один из семи секторов, на которые разделена спираль. Спираль же, делая девять полных кругов, приводит в центральный зал, зал Огня. Посмотри на росписи, покрывающие стены, Анкор. Здесь изображены Мистерии Неба и Земли.
Юноша внимательно посмотрел на стены: на них многими красками были изображены различные божества, а их тела покрывали и связывали друг с другом сложнейшие геометрические орнаменты. Значения всего этого Анкор не понимал, да и не пытался понять. Те немногие священные знания, которые он получил, давали ему возможность уловить лишь основную, наиболее очевидную часть этой сокровенной мудрости.
Один за другим они проходили залы, расписанные в том же стиле, лишь сюжеты и фигуры были другими. Изначальные Мистерии изображались на этих росписях завуалированно: здесь были все этапы Пути и все состояния сознания. Хотя Анкор не мог понять их смысла, его душа, созерцая гармонию и красоту изображений, трепетала, интуитивно чувствуя присутствие чего-то великого.
Наконец принц и трое сопровождавших его жрецов дошли до центра гигантской спирали и остановились в преддверии главного зала. Там они на несколько минут задержались у дверей из ладанного дерева, в центре которых располагалась инкрустация из золота в виде солнца, а в нем – необычная змея из алхимических кристаллов, в форме буквы S, сиявшая голубым светом.
Шесть слуг, Посвященных Храма, поменяли одежду вошедших на новую, тонко благоухавшую, а также умастили их тела особыми маслами. Когда очередь дошла до Анкора, очищение выполнили особенно тщательно. Множество раз его провели между огромными курильницами с благовониями. В конце концов, по знаку Саримара, его признали готовым продолжить путь. Один из жрецов поднес к губам маленький шар, издавший нежный, мелодичный звук. В середине больших тяжелых дверей – более шести метров в высоту и четырех в ширину – открылась дверца, бесшумно скользнувшая влево, в специальный паз.
Высота этой дверцы была чуть больше метра, и для того, чтобы пройти, жрецам, а за ними и Анкору, пришлось наклониться. Они оказались в круглом зале диаметром около пятидесяти пяти метров. На высоте двадцати метров его перекрывал плоский купол.
То, что предстало взору Анкора, было так прекрасно и величественно, что сначала он даже испугался. В середине зала стоял необычный трон – колесница, запряженная шестью крылатыми змеями.
Змеи были объединены в две упряжки, расходившиеся под углом в сорок пять градусов. На полу между статуями, у подножия золотого трона, находилось небольшое отверстие, из которого поднимались языки красноватого пламени и белые облака пара.
Юноша почувствовал, что пол под его ногами сильно задрожал. К отверстию подошли грациозные молодые жрицы и стали бросать в него горсти ладана. Густые благоухающие клубы заполнили весь зал. Вдруг послышался глухой раскатистый гул, из отверстия, словно молния, вырвался язык прозрачного пламени и растаял под куполом.
– Это знак! – сказал один из одетых в белое жрецов. Жрецы в торжественной церемониальной позе стояли, обратив ладони поднятых рук к пустому трону-колеснице.
– Братья! Представляю вам моего сына, маленькую и слепую Солнечную Змею, – сказал Саримар, положив правую руку на плечо Анкора и приглашая его пройти вперед. Пожилой жрец в высоком шлеме, в предельно простом, но в то же время величественном одеянии, сделал к ним несколько шагов и заговорил с Саримаром на странном, очень торжественно звучавшем языке. Анкор тщетно пытался узнать его, но понял только, что жрец говорил на одном из тайных языков, которые знали лишь немногие Посвященные. Саримар посмотрел в глаза своему собеседнику и коротко ответил на том же загадочном языке. После того как закончилась эта ритуальная часть, Саримар пригласил Анкора сесть на маленькую низкую скамью из розового мрамора, стоявшую прямо перед троном, между первыми двумя статуями крылатых змей. В девяти метрах от него находилось место, которое, скорее всего, должно было занять таинственное существо – Владыка Великого Храма Кума. Анкор садиться не стал и ждал стоя, полный смирения и мистических предчувствий.
Несколько жрецов, взявшись за руки, создали двойной ряд, обозначивший дорогу от огромной золотой треугольной двери к задней части трона. Царила полная тишина, ее нарушали только звуки, шедшие из вулканического отверстия; все пребывали в торжественном ожидании. Зал был освещен одним только необыкновенным сиянием, которое исходило из кратера и отражалось на всех стенах, рисуя на них движущиеся формы и окрашивая помещение всеми оттенками желтого.
Дверь открылась, и из нее появилась девушка, совсем юная, в легкой льняной тунике. Ее голову украшал лавровый венок, за ней следовала свита. Двенадцать молодых девушек встали в два ряда, по шесть в каждом, во главе с юной жрицей образовали фигуру в форме буквы V, углом вперед, и медленно двинулись к центру. Жрецы, мимо которых они продвигались, словно застыли. Все это время в кратер бросали горсти благовоний. Медленно шагая к центру, хранительницы Огня посыпали дорогу перед собой душистой миррой. Следом за ними в дверях появился жрец в золотой тунике и с золотым шлемом на голове. На его поясе сверкала цепочка из разноцветных алхимических кристаллов. Он крепко держал в руке золотой посох, украшенный драгоценными камнями.
Сердце Анкора сильно забилось, словно таинственная птица цвета небесной лазури пыталась вырваться из его груди. Эта церемония почему-то была ему знакома, ему ничто не казалось совершенно новым… Лицо юной жрицы он видел впервые, но что-то родное читалось в ее одухотворенных чертах, особенно в глазах – темных, как тени сосновых деревьев в полнолуние, когда совершаются магические обряды. Эти глаза он знал всегда…
Шествие медленно приблизилось к солнечной колеснице. Избранница богов села на золотой трон. Жрицы Огня, сопровождавшие ее, отошли в сторону. Великий жрец обратился к Саримару на том же древнем языке, который Анкор уже слышал. Затем он подошел к трону и остановился. Жестом он пригласил юношу сесть на скамью впереди и чуть левее того места, где стоял сам.
Огненное жерло в пяти метрах от принца содрогалось, из его недр доносился гул. Время от времени жрицы бросали в отверстие ладан, и густые белые клубы благовоний, окутывая весь зал, поднимались теперь высоко вверх, исчезая в круглом отверстии в середине потолка, внутри которого находилось золотое солнце.
Расположившись на троне, юная пифия жестом пригласила всех присутствующих сесть и принять церемониальную позу. Анкор сделал то же, что и все, повторяя общие движения. В зале стояла тишина, уже никто не бросал благовония в кратер. Взгляд молодых жриц, сидевших у боковых стен в особой церемониальной позе, был обращен к их скрещенным ступням. Их глаза смотрели, но уже ничего не видели. Даже огненное жерло успокоилось. Из глубины доносилось лишь тихое бормотание и время от времени вырывались сполохи огня и еле заметные розовые облачка.
«Что сейчас?» – возник безмолвный вопрос в душе Анкора. Уже долгое время он не двигался и был погружен в свои размышления. Неподвижность начинала тяготить его. В сердце юноши сражались между собой невообразимый иррациональный страх и священное воспоминание, вызванное этой церемонией и столь созвучное его душе. Анкор почувствовал, что глаза юной пифии, хотя они были уже закрыты, по-прежнему наблюдают за ним из глубины его собственных глаз… Из глубины его собственного сердца.
Вдруг лицо жрицы, божественного ребенка, преобразилось, выразив бесконечную нежность и ангельскую чистоту, дыхание ее участилось и стало похожим на ритмичную музыку, а руки начали подниматься и опускаться надо лбом, совершая какой-то таинственный символический жест. Все вокруг задрожало, и присутствующие, Посвященные и жрицы, как будто тоже содрогнулись. И вот уже все они чертили перед собой мистический символ, кланяясь в знак глубокого почтения. Великий жрец медленно встал и передал свой магический посох пифии, преобразившейся настолько, что было видно: ее здесь нет, ее душа уже далеко от всего того, что свойственно обычному человеку. Великий жрец обернулся к Анкору и сказал:
– Солнечная Змея, Учитель приветствует тебя.
Анкор увидел протянутые к нему руки жрицы, и в тот же миг дыхание юной пифии обрело совершенно другой музыкальный ритм. Улыбка ее была нежной, радостной и сияла, словно солнечный свет. Она взяла руки принца и долго-долго сжимала их… Анкор почувствовал, что таинственная сила – огромная и безмятежная – проникает в его душу, пробуждает ее, извлекая давным-давно забытые воспоминания. Хотя он сам потом удивлялся этим мыслям, но в то мгновение Анкор подумал, что Великий Учитель является не только его Учителем, но и лучшим, самым близким другом. Он осознал, как любит его, и почувствовал небесную любовь, которую Великий Учитель испытывал к нему. Принц медленно убрал руки и вернулся на свое место.
– Мой маленький слепец, велика твоя миссия на этом этапе жизни. Ты пойдешь впереди и будешь давать импульс новым солнечным расам. Спрашивай, о чем хочешь…
– Я не знаю, что спросить. Скажи ты, Учитель…
– Спрашивать должен ты.
– Как я смогу служить лучше? Что я должен сделать?
– Соблюдай законы! Те, кто предшествовали тебе, уже наметили кратчайшие пути. Линии разделили Вселенную на фигуры и формы, но все они произошли из точки и стремятся вернуться к ней… Точка объединяет всех нас, и к ней ведут все пути… Никогда не забывай Золотых Правил, из них состоят совершенные ступени. Тот, кто знает и, обладая истинным знанием, верит в то, что знает, – тот владыка всего.
Произнеся эти слова, жрица медленно направила свой посох в сторону жерла, и тут же из отверстия вырвался огромный язык пламени и поднялся к куполу. Раздался грохот, и весь Храм сотрясся, словно бумажный.
Анкору стоило большого труда взять себя в руки, преодолеть страх и не убежать; он пристально смотрел на высокое пламя и заметил, что оно почему-то не такое, как обычно. Среди языков огня он различил необыкновенное сияние и каких-то темных, извивавшихся змей… Через несколько секунд пламя уменьшилось, и вдруг юный Сын Солнца увидел то, что заставило его окаменеть.
На солнечной колеснице, там, где лишь несколько секунд назад сидела юная пифия, он увидел мужчину, высокого и стройного, облаченного в белую тунику с коричневым краем; золотой шлем, богато украшенный драгоценными камнями, обрамлял божественный, совершенный лик; под шлемом сверкали глаза, ясные и глубокие, как небо. На его груди отливало розовым ожерелье со священным символом – треугольником в круге.
– Теперь ты видишь меня, – услышал Анкор таинственный голос, который не был уже ни мужским, ни женским. Ошеломленный юноша увидел, что тело человека окутывает белый прозрачный кокон света. Он постепенно таял, пока на троне в этом ореоле вновь не появилась юная пифия.
Затем все стало медленно исчезать и расплываться в пространстве – и образы, и свет. На троне, на своем месте, сидела юная избранница богов. Она была словно мертвая, ее спутанные волосы спадали на плечи, а бледное лицо было того же цвета, что и туника. Вновь бесчисленные горсти ладана посыпались в отверстие, а Посвященные повторяли символический жест, который все так же чертили в воздухе уже обессилевшие руки юной жрицы.
Чье-то легкое прикосновение помогло Анкору очнуться. За ним с неизменной улыбкой на устах стоял Саримар и пристально смотрел на него.
Принц мысленно был рядом с пифией. Он видел, как она постепенно приходила в себя и мягко улыбалась. Взяв девушку за руки, две жрицы вывели ее из зала, соблюдая тот же порядок, как и при входе; изменились только благовония, которыми они посыпали дорогу перед собой.
Анкор встал. Он еле держался на ногах, ослабев после всех потрясений, которые выпали на его долю. В сопровождении своего учителя он направился к дверям. Как только они вышли из зала и вновь надели старую одежду, Саримар подошел к принцу. Он долго смотрел в его глаза и наконец сказал:
– Твой маленький учитель приветствует тебя, Солнечная Змея! Учитель всех Учителей принял тебя, о Анкор-ученик!
Он обнял его и крепко прижал к груди. Юноше показалось, что на мгновение чувства переполнили даже прозрачную и спокойную душу его учителя, твердую, как алмаз. Но если даже это и было так, Анкор не успел в этом убедиться: в помещение вошел один из юных Посвященных, чуть старше самого принца.
– Сын мой, – обратился к нему Саримар, – прошу тебя, представь своего брата хранителю символов.
– Хорошо, учитель! Пойдем, дорогой брат. Мое имя Аммбар.
– Приветствую тебя, Аммбар!
Познакомившись, юноши вышли в маленькую боковую дверь – она открывалась в темный узкий коридор, который вел куда-то вниз. Скользкие ступеньки время от времени замедляли им путь. Наконец они добрались до большой квадратной двери, вырубленной из цельной глыбы черного гранита. Когда новый друг Анкора надавил рукой на какие-то лепные украшения на пилястрах, дверь повернулась на девяносто градусов вокруг центральной оси. Перед молодыми людьми открылись два входа. Они выбрали правый и двинулись дальше. Вдруг Анкор услышал странный шум, который его встревожил. Через несколько секунд он уже не сомневался – рычание тигра становилось все ближе, а вслед за этим последовал рев. В тот же миг тяжелая дверь за ними захлопнулась.
– Если бы мы выбрали левую дорогу, она привела бы нас в пропасть.
– Но эта привела к тиграм!
– Не бойся, брат, они не причинят нам вреда. Эти тигры – верные хранители внешних дверей, но у храма есть еще один хранитель, рядом с ним нам ничто не грозит.
Они дошли до конца коридора и оказались у другой гранитной двери, похожей на первую. Перед ней их ждал высокий человек с кожей цвета светлой меди. Он был одет в простую короткую тунику свинцово-серого цвета и держал в руке маленькую бронзовую палочку. Его голову венчал тонкий золотой обруч, а на груди висело маленькое золотое солнце. Не проронив ни слова, человек поклонился юношам, те ответили таким же почтительным поклоном. Подойдя к дверям, он запустил механизм и дождался, пока массивная дверь не развернулась относительно центра, как первая. Анкор уже хотел идти вперед, думая, что им вновь придется выбирать направление, однако неподвижность Аммбара остановила его. Подождав несколько секунд, хранитель снова нажал на лепнину, и тяжелая гранитная дверь мгновенно опустилась вниз, в образовавшееся в полу отверстие. Прямо по центру открылся проход, который до этого был спрятан за толщей двери. От двух других, боковых, проходов его отделяли каменные простенки. В узкое отверстие мог протиснуться только один человек. Анкор прошел мимо большого столба из твердой бронзы, который являлся центральной осью огромной двери, и двинулся дальше, по узкому коридору. Остальные последовали за ним. Они прошли около ста метров при свете маленькой масляной лампы хранителя, миновали несколько поворотов в форме буквы S, пока вдруг не оказались в полутемном помещении, освещенном лишь висевшим на высоте шести метров светильником с четырьмя лампами. Их приветствовало грозное рычание, и семь огромных тигров бросились к ним. Хранитель тут же провел в воздухе бронзовой палочкой, и хищники мгновенно притихли. Они продолжали угрожающе рычать и бить хвостами, но все же отступили к боковой двери. Не обращая на них внимания, словно эти опасные звери были крепко привязаны, хранитель подошел к одной из решетчатых дверей. Он дунул в маленький свисток, и через минуту с другой стороны решетки появился человек лет тридцати, судя по одежде – страж клетки с тиграми. Он освободил вход и дал возможность юным ученикам пройти, а хранитель повернул обратно.
Миновав короткий коридор, молодые люди оказались в небольшой комнате небесно-голубого цвета.
– Подождем здесь, брат. Скоро появится хранитель священных символов.
Анкор стал рассматривать барельефы на стенах. Все вместе они составляли одно-единственное изображение – змеи, кусающей себя за хвост. Это изображение кольцом окружало всю комнату. Тело змеи состояло из геометрических фигур, взаимопроникающих и связанных друг с другом, словно звенья цепи.
Через некоторое время в комнату вошел жрец лет сорока-пятидесяти, одетый в длинную желтую тунику и белый короткий плащ. На голове у него был высокий шлем из алхимических металлов. На его благородном лице бронзового оттенка выделялись бездонные черные глаза.
Анкор подумал, что, если бы кому-то понадобилось создать статую Божества Мистерий, он мог бы выбрать это лицо в качестве идеальной модели.
Почтительно склонившись перед жрецом, Аммбар исчез за дверями, из которых вышел хранитель символов.
– Приветствую тебя, Анкор, стремящийся познать Священные Мистерии!
Юноша ответил жрецу низким поклоном:
– И я приветствую тебя, благородный хранитель Сокровищницы Мудрости!
– Ты пришел для того, чтобы я показал тебе «шаги Божества»?
– Учитель сказал мне, что эти шаги отмечают Пути и на каждом Пути оставляют свой след.
– Велики и сильны птицы мудрости, вьющие гнезда в словах твоего учителя! Пойдем, слепая Змея! Я покажу тебе «шаги Божества». Да захотят боги твоей судьбы, чтобы ты увидел не только шаги, но и Идущего…
Спустившись по нескольким лестницам и пройдя по темному извилистому коридору, Анкор и хранитель символов добрались до удивительного круглого зала. Это было огромное помещение более сорока метров в диаметре. В середине зала возвышался шестиметровый конус из лазурита, доходивший до потолка. Как только они вошли в зал, двери, высеченные из цельного куска белого мрамора, закрылись за ними и почти слились со стеной.
Анкор быстро огляделся. Зал был прекрасно освещен необычными, свисавшими с потолка светильниками. Они напоминали перегонные кубы, дистилляторы, увенчанные шарами, в которых, как показалось юноше, циркулировал расплавленный металл. Стены зала, из чистейшего белого мрамора, украшали загадочные символы, вписанные в странные рамки в форме эллипсов. На потолке было изображено ясное небо, солнце с расходящимися от него лучами и непривычные сочетания геометрических фигур. На полу распускался огромный цветок лотоса – прекраснейшее мозаичное полотно.
Хранитель символов дал Анкору время полюбоваться красотой этого места и лишь потом обратился к нему:
– Прислушайся к мудрым словам. В этих мирах сокрыты начало и конец всего сущего; в сорока трех фигурах, изображенных на стенах, – все нити полотна Вселенной. Символов гораздо больше, но только тогда, когда очи твоего сердца прозреют, когда ты привыкнешь смотреть дальше горизонта, они откроются тебе. А пока ты будешь стоять рядом с ними, но так и не увидишь…
Сказав это, жрец взял юношу за руку, и они пошли вдоль стен медленным, размеренным шагом, останавливаясь на несколько секунд перед каждым изображением. Хотя юный ученик задавал жрецу множество вопросов, ответа он не добился. «Смотри, впитывай и размышляй» – таким было единственное объяснение, которое услышал Анкор за все это время. Он старался подольше задерживать жреца у каждого изображения, чтобы успеть разглядеть и запомнить все детали. Так они шли, и перед глазами Анкора проплывали самые разнообразные символические картины, поражавшие своими таинствами. В его душе царил хаос, ему казалось, что множество ярких искр сталкивались друг с другом, оставляя осколки тени.
Погруженный в глубочайшие размышления, словно загипнотизированный, вернулся Анкор к дверям. Однако он сразу заметил, что на них есть часть и самого первого, и самого последнего символа – так замыкался круг таинственных изображений. Его ум ничего не понимал, да и не пытался понять. Но зато душа – таинственная птица, которая постоянно возрождается из собственного пепла, – вспоминала и узнавала эти древние, тысячелетние образы и радостно, взволнованно пела в унисон с ними.
Пытаясь сохранить особое, возвышенное состояние, Анкор поднялся наверх из подземных крипт. Саримар не хотел ни давать объяснений, ни выслушивать объяснения ученика. Было уже поздно, миновала полночь, и внутреннее напряжение оставило глубокие следы на пока еще детском лице Сына Солнца.
Прежде чем заснуть, Анкор долго смотрел в окно на далекие звезды, вновь и вновь перебирая в памяти увиденные им священные образы. Некоторые из них особенно поразили его: человек без лица, идущий по развалинам города под пристальным взглядом чудовища-амфибии… Колесо Жизни… Сфинкс, ревностно укрывающий свои воспроизводящие органы…
Анкор открыл глаза и вновь встретился взглядом с таинственным и прекрасным звездным небом. В сердце юноши, словно издалека, вновь зазвучали слова, которые однажды сказал ему отец: «Все, что есть на Земле, уже записано на Небе». Принц сомкнул веки, стараясь сохранить в ларце воспоминаний свое сокровенное видение, а его душу ласково убаюкала в своих объятиях звездная ночь.
