Уже дважды волшебное прикосновение весны возрождало Природу, наполняя ее новой силой, а Анкор неустанно шлифовал и шлифовал хрустальные стенки своего внутреннего светильника – своей человеческой личности, ставшей почти прозрачной.

Ему исполнилось девятнадцать, и в нем все отчетливее проступали качества будущей Великой Змеи Мудрости.

К высочайшим вершинам человеческого духа была устремлена сила его энтузиазма, и потому во всех сражениях с собой Анкор оставался удивительно спокойным и открывал в своем сердце неисчерпаемые источники любви.

Его мудрость росла, и в размышлениях он поднимался до той таинственной области, где все явления и предметы существуют такими, какие они на самом деле – лишенные возраста, размера, подвижности; где все проявленные, материальные формы кажутся абстракцией, иллюзией. И тогда в темнице из материи пробуждалось сердце Великого Жреца и билось в унисон с самим Сердцем Солнца, следуя его сокровенным обрядам.

Облик Анкора был исполнен достоинства и мужественности. В зеленых глазах, глубоких и таинственных, как море, отражались и лучи солнца, и мерцающий свет звезд…

Была глубокая ночь, когда Анкор сидел на берегу моря, размышляя и наблюдая за крошечными существами, которые, словно звездочки, мерцали в темной воде. Вдруг на вершине скалы загорелось несколько факелов. Анкор вернулся в свой домик, зажег лампадку и стал подниматься по узкой тропинке навстречу неожиданным посетителям.

Он прошел совсем немного и вскоре при тусклом свете лампадки распознал величественный силуэт Саримара. На голове жреца был золотой шлем, парадная туника ниспадала искусно собранными складками и была украшена драгоценными алхимическими камнями. Их сияние подчеркивало беспредельную доброту лица и глаз учителя, излучавших великую мудрость.

– Учитель хочет видеть тебя, Анкор. Если ты не возражаешь, мы сейчас же поедем в Великий Храм Кума… Паланкин ждет.

Невероятное, непостижимое известие потрясло Анкора, он даже на мгновение потерял дар речи. Долгие годы он ждал подобной возможности и надеялся еще раз услышать Великого Учителя. Юноша тут же погасил огонек своей лампадки, глубоко поклонился и почти шепотом произнес:

– Я готов.

Когда паланкин миновал потайные ворота крепостной стены города-храма, уже показались нежные, трогательные ангелы зари, юные вестники восходящего солнца. Словно любопытные детишки, они выглядывали из-за горизонта и провожали входивших в Храм.

Некоторое время Анкор оставался в своих покоях. Он вышел на террасу, чтобы совершить утренний обряд жертвоприношения Духу Солнца. От порыва легкого бриза поднялось вверх последнее облачко ладана, и вместе с ним к небу устремились возвышенные, чистые мысли Анкора. Завершив обряд, юноша прислонился к балюстраде; перед ним, у самой линии горизонта, сияла утренняя звезда. Ему показалось, будто она пронизывает взглядом всю Природу, издалека прикасаясь к каждому ее обитателю; от этого нежного прикосновения все живое пробуждалось ото сна, готовясь встретить золотистые, теплые лучи солнца.

Взгляд юноши блуждал по крышам домов и храмов, возвращаясь к окутанному туманом берегу моря. Здесь, в этой комнате, на этой террасе, он провел сотни бессонных ночей, мечтая вновь увидеть Великого Учителя, услышать его мудрые слова, его голос, невыразимо нежный, чистый и радостный.

– Милый Анкор, в полдень ты услышишь Учителя. Но прежде, прошу тебя, постарайся немного поспать, – раздался за его спиной голос Саримара.

– Будь добр, позволь мне немного прогуляться. Я слишком взволнован и с таким нетерпением жду встречи, что вряд ли смогу заснуть.

– Проявлять нетерпение плохо, ибо его причина – неведение. Все события, совершающиеся сейчас, приходят к нам из прошлого, там их истоки. Ты прекрасно понимаешь, что они возвращаются к нам тогда, когда начинает исполняться Закон, который управляет Природой и всем сущим на видимых и на тонких планах бытия.

– В твоих словах всегда звучит великая истина, учитель!

– Запомни, Маленькая Змея, слова ценны не тем, что они содержат, а тем, что открывают.

– Пожалуйста, поясни мне один из разделов Сокровенного Учения. Во время беседы в Малом Храме учитель Абак говорил, что законы, которые управляют Природой, не властны над Духом. Но почему? Какой закон правит Духом?

Улыбка не сходила с лица Саримара. Он жестом указал на каменную лестницу, по ней они спустились на нижние террасы к висячим садам Храма. Там учитель и ученик продолжили беседу.

– Прежде чем рассуждать о том, что является Духом, а что нет, постарайся вспомнить, что эти две крайности, на первый взгляд противоположные друг другу, – не более чем иллюзия, порожденная нашим двойственным умом. Ты знаешь, что мы не можем рассуждать об Абсолюте, о Едином, ибо, когда пытаемся представить его себе, мы всегда смотрим с позиции человека – смотрим извне, отстраненно.

Нам кажется тогда, будто бы Абсолют, Единое находится вне нас, будто мы сами ему не принадлежим. Получается, что Высшая Реальность в нашем понимании имеет уже два полюса: мы думаем, что она состоит из двух взаимоисключающих крайностей, то есть там, где начинается одна, заканчивается другая. Поняв, что это все иллюзия, существующая в столь же иллюзорной Вселенной, ты увидишь, что законы, управляющие миром материи, действительно нельзя полностью применить к миру духовному. Так, вилами не собирают воду, они для этого не приспособлены, но зато ими очень удобно укладывать сено. Так же закон всемирного тяготения, воздействующий на тела, преобразуется в закон вселенской любви, который руководит душами всех явлений, существ и предметов. Под действием этих законов тела тянутся к душам, души – к телам, и все вместе они устремляются к великому таинству, которое мы называем Богом.

Анкор собирался уже ответить, как вдруг из-под земли донесся далекий гул, ветки деревьев задрожали. Земля так содрогнулась у них под ногами, что юноша вскочил от неожиданности. В одно мгновение все кончилось, будто ничего и не было. Слышались только крики испуганных птиц да неясный шум, который постепенно затихал.

– Учитель, что это было? Землетрясение? – спросил Анкор у жреца, который сидел почти не шевелясь, склонив голову к земле, словно прислушиваясь.

– Уже, так скоро?.. Нам надо спешить…

– Что ты сказал, учитель? Что надо сделать?

– Не думай об этом, Анкор… Земля, несмотря на ее мнимую неподвижность, – это живое существо. Пожалуй, ее можно сравнить с огромным космическим животным. Она иногда болеет, у нее бывает жар, она дрожит. Но не волнуйся, все прошло. А теперь, прости, меня ждут неотложные дела. Иди спать. Сегодня земля дрожать больше не будет.

– А завтра?

Саримар отвернулся было и хотел уйти, но неожиданно взглянул на Анкора и спросил:

– А взойдет ли завтра солнце? В нашем мире нельзя быть уверенным ни в чем… Но сегодня земля дрожать больше не будет.

Юноша не успел даже раскрыть рта, как Саримар исчез в тени деревьев. В тиши Анкор бродил по саду, слушая щебетание птиц, которые потихоньку успокаивались. Издалека до него доносились чьи-то голоса и звук шагов, то быстрых, то размеренных и неторопливых. Солнце уже поднялось над горизонтом, когда юноша, погруженный в раздумья, вернулся в свою комнату. Он чувствовал странную усталость, ему виделось, что его окружают неясные предзнаменования, смысл которых он не мог понять. Заснул он не сразу. И едва он закрыл глаза – по крайней мере, так Анкору показалось, – его разбудило легкое прикосновение руки. Саримар, как всегда, улыбнулся юноше. Он попросил его умыться и привести себя в порядок: скоро в Великом Храме его примет Учитель.

Несмотря на невозмутимое спокойствие Саримара, юноша почувствовал, что его слуги были напряжены, а паланкин, на котором их несли в Великий Храм, двигался быстрее, чем обычно.

Анкор видел, что на фасадах некоторых зданий образовались тонкие длинные трещины, одна из мраморных статуй бога Солнца упала со своего пьедестала и лежала на земле. Однако казалось, что землетрясение ничем другим больше не нарушило обычный ритм жизни Кума. Великий Храм с многочисленными площадками и террасами, как и прежде, блистал в лучах солнца. Паланкин быстро миновал ворота. Не было ни цветов, ни пышного кортежа, их встречала лишь группа торжественно одетых жрецов, которые почтительно приветствовали их, а затем повели по витой галерее в святилище.

Слуги Храма помогли Анкору переодеться, и скоро они вошли в круглый зал. Пол святилища заметно дрожал, а из маленького кратера, расположенного перед гигантской статуей и троном у ее подножия, вырывались высокие ослепительные всполохи пламени. На троне сидела юная жрица, пифия. Прекрасная и неподвижная, она была похожа на статую богини. Сейчас ее голову украшал не лавровый венок, а другой, увитый округлыми зелеными листьями, похожими на виноградные. У полукруглых стен святилища сто жрецов сидели в ритуальной позе, которую тут же повторили Анкор и сопровождавшие его жрецы. Саримар остался сзади и стоял, не прикасаясь к юноше.

Вскоре юная вестница богов затрепетала всем телом. Она протянула руки и потребовала посох Мистерий. И вновь прекрасный женский образ, казавшийся Анкору трагически-печальным, утонул в ореоле света. Контуры жрицы постепенно исчезали, превращаясь в другой, прозрачный силуэт – силуэт человека зрелого возраста, высокого и стройного, одетого в темную тунику. Вновь зазвучал голос, не мужской и не женский, тот же голос, который Анкор впервые услышал несколько лет назад, совсем при других обстоятельствах. Голос говорил на совершенно незнакомом юноше языке. За спиной Анкора Саримар отвечал на том же таинственном наречии. Юноше показалось, что они говорили о нем, однако уверен не был.

Вдруг посох вырвался из рук пифии, подлетел к Анкору и ударил его острым концом в грудь так, что юноша пошатнулся. Тем же необыкновенным образом посох вернулся обратно. В это мгновение по знаку одного из жрецов участники церемонии стали воспроизводить жест, символизирующий Великое Братство Посвященных. Подняв голову, Анкор вновь увидел на троне бедную девочку. Она была почти без сознания, бледная, с растрепавшимися волосами. Казалось, она только что совершила неимоверное усилие. В святилище тихо вошли несколько молодых жриц, они укутали пифию в широкий серебристый плащ и почти на руках понесли к выходу. Анкор, Саримар и остальные жрецы медленно последовали за ними.

Они проходили по многочисленным залам и коридорам и, наконец, оказались у выхода. Когда Анкор переоделся, Саримар пригласил его на встречу Совета Мудрых, где, по словам жреца, юноша узнает о своей миссии. Специально для этого с Анкора сняли обет молчания. В глубине души Анкор чувствовал, что приближался великий час в его судьбе, час, когда случится то, чего он ждал всю жизнь. Он пытался что-то осмыслить, объяснить значение таинственного происшествия с посохом Мистерий, но его мысли разбегались и прятались в темным уголках сознания, как маленькие дети во время грозы прячутся в укромных уголках дома. Анкор пробовал размышлять, но не мог. Ему оставалось только ждать. Им овладело какое-то странное чувство – глубоко внутри он не испытывал ни малейшего любопытства и уже знал, о чем пойдет речь.

Учитель со своей неизменной улыбкой проводил Анкора в маленькую комнату, где ему помогли переодеться. На одежде юноши сверкали символы королевской власти северных земель: не теряя возвышенного, мистического состояния, сохраняя в своем облике черты неземного, он вновь стал принцем, владыкой.

Когда его привели в зал Совета, Анкор из-под золотого шлема увидел торжественное собрание жрецов, сановников и полководцев. Юношу ожидало место во главе огромного стола из твердой бронзы, стоявшего буквой Т. Анкор скромно поклонился Совету, его приветствовали в ответ. Затем Саримар предложил ему сесть, сам занял место рядом и начал:

– Анкор, наш владыка, мы обращаемся к тебе и просим выслушать нас. Ты – Солнечная Змея, избранная судьбой и временем. Сегодня говорил Великий Учитель, Божество, управляющее всеми нами. Ты молод и не понял смысла его слов, но у нас уже нет времени на объяснения. Твой час пробил.

Молчание, воцарившееся в зале, лишь подчеркнуло слова жреца. Саримар уже хотел продолжить, как вдруг Анкор встал:

– Мудрый учитель, ты всегда вел и наставлял меня. Ты знаешь все мои недостатки и слабости, поэтому говоришь со мной загадками. Я сам удивлен, что обращаюсь к вам таким образом. Знаю, что мой отец и наш король умер для физического мира. Знаю, что я призван выполнить важную миссию, которая, возможно, гораздо выше моих сил. Но также я знаю, что милостью богов эту миссию я выполню – во имя моего отца и ради вас. Да, час пробил, и он пробил в моем сердце! Я всего лишь раб богов, их слуга, ведь только так можно оставаться свободным человеком. Скажите, что от меня требуется, и с этого мгновения располагайте мною.

Юноша медленно сел, а Совет охватило краткое замешательство. Первым заговорил Саримар:

– Я вижу, что кое в чем ты продвинулся гораздо дальше, чем я ожидал. Но ты ошибаешься, утверждая, что твой отец умер. Великая Солнечная Змея не может умереть, хотя в каком-то смысле ты прав, если подразумеваешь его физическую оболочку. Анкор, вот уже много тысячелетий наш маленький материк обречен, и мы это знаем. Времени почти не осталось. Необходимо, чтобы ты как можно быстрее увез все наши священные предметы и лучшие книги нашей библиотеки в страну Кем, в Африку. Потом ты должен будешь вернуться обратно, чтобы погибнуть вместе с нами в пучине моря. Ты вернешься, чтобы стать частью великого мифа, который тысячелетия спустя будут воспевать рапсоды.

– Твои слова о моем отце, Великой Змее, смутили меня. Если он умер, почему я не был коронован? А если он не умер, тогда почему голос в моем сердце убеждает меня в обратном?

– Ты все еще остаешься Маленькой Змеей. Король умер, но живет – и мне нечего добавить. Твоя интуиция еще не до конца пробудилась, и это лишнее доказательство того, что ты еще Маленькая Змея. Ты принц, а не король.

– Мудрый учитель, ты всегда говорил мне правду, справедливо и то, что ты сказал сейчас. Слушаюсь и подчиняюсь. Прости, что спрашиваю: вопросы возникают в моей ограниченной человеческой личности, а не в моей бессмертной душе.

– Мы тебя понимаем. Время слишком ускорилось, и ты не успел до конца внутренне созреть. Но ты – избранный, и ты это знаешь.

– Знаю.

– Тогда слушай.

Слово взял один из жрецов, древний старец в белоснежной льняной тунике:

– Послушай меня, принц и ученик! Я самый старший из жрецов твоего отца. И вот его воля: он хочет, чтобы ты завтра же отправился в путь, взяв с собой нашу библиотеку, священные предметы и кое-что еще, о чем я сейчас не могу говорить. Ты поплывешь в страну Кем на корабле древних времен, корабле без парусов и весел. Два года в огромной пещере мы готовили его к путешествию. Завтра, с последним лучом солнца, ты отправишься в путь вместе с небольшим экипажем и личной гвардией. Что бы ни случилось, плывите к югу не останавливаясь. Позже ты вернешься… если захочешь.

– Я вернусь! Я хочу вернуться! Я – Сын Солнца!

Старцы не смогли скрыть восхищения золотистым огнем, горевшим в глазах Анкора. Все ответили в один голос:

– Да, это так. Боги благословили нас, послав тебя. Саримар объявил об окончании Совета Мудрых.

Принц почтительно дождался, пока собрание покинет последний старец. Зал, где они находились, был обставлен очень скромно и строго. Украшало его только крупное изображение змеи, вписанное в равносторонний треугольник, и круг из чистого золота, врезанный в черную базальтовую стену.

Саримар вышел из зала вместе с Анкором. На улице учитель и ученик сели в паланкин и направились к великолепному зданию из алебастра, окруженному низкими мощными колоннами.

– Это твое временное жилище, Анкор! Солнце садится… Ровно через сутки ты уедешь.

Поднявшись по ступенькам, они оказались в громадном зале. Сто молодых воинов вновь созданной личной гвардии с жаром приветствовали Анкора: даже каменные плиты пола содрогнулись от стука бронзовых копий. Ответив на приветствие, принц прошел через зал, и ему казалось, что он видит двойной ряд застывших статуй.

Оставшись в комнате наедине с учителем, юноша глубоко вздохнул:

– Сколько воспоминаний! Помню тот день, когда Оашис спас меня из охваченного пожаром города… Это было будто вчера… До сих пор перед глазами лицо отца!.. А сейчас я уже не только твой ученик, я принц. И больше не могу позволить себе, столкнувшись с первой же трудностью, бежать к тебе за помощью, приставать с вопросами. Скажи, мудрый Саримар, это и есть одиночество власти, одиночество руководителя?

– Да, ученик. Ты больше не имеешь права сомневаться ни передо мной, ни перед самим собой… Только перед Богом.

– Учитель!

В искреннем, чистом порыве Анкор упал к ногам учителя, безмолвно склонив голову.

– Осторожнее, Анкор! Если ученик опустился на колени – не передо мной, а перед Любовью и Мудростью, я принимаю это. Но если на коленях мой принц…

– Нет, Саримар! Я люблю и почитаю тебя. Даже принц должен преклонять колени перед мудрецом. Не тревожься, учитель, во мне нет больше слабости. Только…

– Не объясняй ничего… Встань, пожалуйста! Сейчас ты должен поесть и немного отдохнуть. Завтра у тебя будет трудный день.

– Значит, ты не поедешь со мной?

– Нет, это твоя миссия, и только твоя.

– Можно ли спросить тебя еще… Где мой отец?

– Нет, Анкор! Есть тайны, которые нельзя раскрывать…

Обняв ученика, мудрец удалился быстро и бесшумно, словно одна из ночных теней, окутывавших комнату.

Анкор еще долго стоял в молчании. Его уединение прервал слуга – он поставил на столик легкий ужин и показал принцу небольшую алебастровую ванну. Слуги помогли ему вымыться и переодеться в более простую одежду. За это время юноша не произнес ни слова; он был сумрачен и бесстрастен, будто утратил всю свою былую радость. Он многого не понимал, и, как это ни странно, по мере того как успокаивалось его сердце, простые человеческие слабости: тревога, сомнения и неуверенность в собственных силах – стали вырываться наружу и обретать все большее значение. Чтобы не поддаться им, принц выполнил психологические упражнения и устремил мысли к солнцу, уходившему за горизонт, и загоравшимся на небе звездам.

Немного успокоившись, Анкор поужинал и вышел прогуляться в дивных садах Храма. Он был погружен в свои мысли и шел без цели. Дорога вывела его к древней полукруглой стене из камня – руинам дворца. В стене на равном расстоянии друг от друга располагались ниши, и в них при свете полной луны юноша различил статуи, на которых время оставило неизгладимые следы. Это были женские фигуры, высеченные из мрамора, скорее всего, Оры, богини времени. По стене, скрывая ее трещины, вились плющ и жасмин. Место очаровывало взгляд, и в душу Анкора вернулись спокойствие и умиротворение. Он тихо подошел к дальнему концу стены и присел там у корней старого кипариса.

Вдруг одна из статуй покинула нишу и направилась к нему. Мягкий, нежный голос прошептал его имя: «Анкор!» Принц вскочил, не веря своим глазам: казалось, его околдовали или он грезит наяву! Но вскоре в серебристом сиянии царицы ночи он увидел, что силуэт, приближавшийся к нему, не был ни каменной статуей, ни видением. Это была юная девушка, почти одного с ним возраста, с длинными черными волосами. Красоту ее высокой и стройной фигуры подчеркивало воздушное белоснежное одеяние, усыпанное капельками серебра. Изящный венец на голове поддерживал серебряную полумаску, в волосах проглядывала ниточка жемчуга. Приблизившись к принцу, девушка сняла маску и, вновь назвав его по имени, проговорила чуть слышно:

– Меня зовут Фенур… Здравствуй, принц!

– Это ты? Великая пифия Храма? – отшатнувшись в изумлении, воскликнул Анкор.

– Ты боишься меня?

– Сын Солнца не знает страха. Но ты появилась так неожиданно… И все же…

Девушка присела у корней кипариса и опустила голову, из груди ее вырвался еле слышный стон.

– Ты плачешь?

– Разве это важно?

– Для меня очень важно. Но, признаюсь честно, я не совсем понимаю, почему… Просто мне кажется, что я знаю тебя давным-давно. Я видел тебя только дважды – несколько лет назад, когда меня принимали в ученики, и вот сейчас… Но я говорю не об этом. Мне кажется, я знал тебя всегда. Поэтому для меня важно, что ты плачешь. Для меня важно все, что происходит с тобой.

– Я знаю… И для меня очень важно все, что происходит с Сыном Солнца. Я ждала здесь долгими часами, чтобы поговорить с тобой хоть несколько минут! Завтра ты уедешь, и, возможно, мы больше не увидимся в этой жизни… Анкор, взгляни на эти сады – они так прекрасны… За что?.. Неужели нет другого выхода?..

Голос Фенур становился все тише, а ее слова оборвал горестный вздох. Анкор был потрясен. Он сел рядом с ней и после долгого молчания прошептал:

– Фенур, не дай тревогам омрачить твою хрупкую красоту. Ты избранница богов, ты передаешь людям их послания. Пусть ничто не смущает ни твою душу, ни твое тело – они без остатка посвящены Божественному. Подумай, сколько раз еще Великий Учитель будет говорить твоими устами, и вам, жрицам-пифиям, лучше беречь себя от волнений и тревог.

– Нет, я больше не буду служить Великому Учителю. Больше не заговорит оракул Кума, – девушка задрожала всем телом, и зазвенели тонкие серебряные браслеты на ее лодыжках. С трудом она заговорила вновь: – А ты вернешься? Тебе будет очень трудно. Там, в стране Кем, тебя будут удерживать всеми силами, ведь для них ты словно юный бог возрождения.

– Ты ошибаешься, у меня четкий приказ – вернуться.

– Нет, ни слова больше! Уже отдан другой приказ. Приказ, который ты получил, не отменяется, но он изменен.

– Почему? – вскрикнул юноша. Он нежно обнял плечи девушки, которые вновь задрожали.

– Я сама не знаю… Ничего больше не знаю! Но ты точно не вернешься из страны Кем, если только за тебя не заступится какая-то высшая сила. Ты нужен там.

– Здесь я тоже нужен.

– Здесь? Ради чего? Ради кого? Здесь все поглотит море… Не пройдет и шести лун, как горы морской пены унесут с собой последний аромат последнего цветка жасмина, цветущего здесь.

– Я вернусь, Фенур! Я всегда возвращаюсь. Если даже я никому, ничему не буду нужен здесь, на Посейдонисе, я вернусь только ради тебя… чтобы тебе не было одиноко, когда подступит море…

Анкор и Фенур долго сидели обнявшись под сенью древнего кипариса. Они разорвали объятия внезапно. Фенур торопливо встала, из ее груди вырвался крик, и никто, даже боги, не мог бы сказать, был то крик счастья или боли. Быстро надев маску, она исчезла в густой тени сада.

Анкор был так же поражен ее внезапным уходом, как и появлением. Он снова и снова перебирал в памяти каждое мгновение их встречи. Была ли она на самом деле? Или это был только сон, безысходный сон, слишком прекрасный, чтобы стать явью? Но издалека вновь донесся чудесный звон браслетов убегавшей жрицы…

Медленно, неохотно возвращался Анкор во дворец. Его вновь обуревали сомнения, и, едва придя к себе, он послал двух гвардейцев к Саримару с просьбой о встрече. Они вернулись через полчаса с запиской. Учитель писал, что, расставшись с Анкором, был вынужден срочно покинуть Кум и оставил для ученика еще одно послание, которое вручат ему завтра, как только тот проснется.

Принцу оставалось лишь идти спать, и он лег, даже не раздевшись, на свое роскошное ложе. Слова жрицы глубоко потрясли его, вся его дальнейшая судьба представлялась ему сплошной загадкой. Но воспоминание о Фенур, о ее мягкой, нежной, но такой печальной красоте ласкало душу Анкора до тех пор, пока он не заснул.