Д. С. Гусман

Удивительное искусство быть самим собой

В жизни тех, кто всегда ищет Мудрости и не боится называть себя философом, особое место занимает поиск своей внутренней сущности и встреча с ней. Этот подход к жизни (который, если человек не соблюдает моральный кодекс, во многих случаях приводит к неуправляемому эгоизму) отражает поиск и открытие великих законов Вселенной. В конце концов, герметический афоризм «как наверху, так и внизу» не перестает быть верным несмотря на прошедшие столетия.

Стало быть, на долю философии остается поиск тех истин, которые помогут составить сложную картину существования. Мы вновь открываем забытые максимы, советы мудрецов, оставленные в гробницах тех, кто жил, освещенный древними учениями. И к нам нисходит вдохновение, когда свет нашего настоящего снова возвращает жизнь этим глубоким учениям. Такова суть эпиграфа, который стоит в начале этой статьи, – лаконичного, точного настолько, чтобы заставить нас остановить безумный ход мыслей и разбирать слово за словом, пытаясь найти ключи к удивительному искусству быть самим собой.

«Быть самим собой» сегодня – лишь простая формальность, которая сводится к приятной жизни, поддержанию телесного здоровья и, конечно, к удовлетворению беспорядочных желаний психики, действующей в согласии с еще более беспорядочными мыслями. Быть самим собой сегодня означает давать жизни возможность уносить и подталкивать тебя, не слушать ничего и никого, даже самого себя, потому что твое истинное «Я» по-настоящему еще не проявилось в сознании.

Но нельзя избегать встречи с собственным «Я». Некоторые люди теряют много времени, попавшись в ловушку страха перед смертью, перед неизвестным, перед карой свыше. В нее мало верят, но, тем не менее, в самой глубине души очень ее боятся. Настоящая опасность, хотя таковой она и не кажется, состоит в незнании самого себя, в недостаточном проявлении своего истинного «Я», в отсутствии опоры – чего-то такого, что не зависит от внешнего мира, – в отсутствии того стержня, который имеется в каждом человеке, но который еще не столь прочен, чтобы держаться прямо и поднять сознание на пьедестал убежденности и уверенности, пьедестал, который предоставляет Мудрость.

ПРОКЛАДЫВАТЬ ПУТЬ

Это основополагающий этап в том искусстве, о котором мы ведем речь. Невозможно куда-либо прийти, даже к себе самому, не проложив дорог. Но прокладываем ли мы их на самом деле?

В большинстве случаев мы даже не смотрим, какими дорогами ходим. Мы следуем за человеческим потоком, за толпой, выбирающей проторенные пути, за меняющимися точками зрения, которые приводят к внезапным и непонятным поворотам. Куда идут все, туда и мы. Мы волочим ноги по заваленным отбросами дорогам: этот мусор оставляет каждый из нас, пока идет – или пока стоит, не осмеливаясь шагнуть вперед. Мы сталкиваемся не с трудностями, а с препятствиями, которые создаем сами.

Аппиева дорога (лат. via Appia Antica), первая римская мощеная дорога, была проложена между Римом и Капуей (350 км) при цензоре Аппии Клавдии в 312 г. до н. э.

Прокладывать дороги трудно. Но иногда строительство дорог состоит в расчистке старых, забытых путей. Пути, на протяжении веков помогавшие добраться до цели, а сегодня заросшие сорняками и покрытые камнями, несомненно, намного чище дорог, на которых толпятся те, кто не знает, куда идет. Человек скромный, который расчищает дорогу, выпалывает высокую траву, выкладывает камни по краям, на самом деле строит пути, потому что возвращает их к жизни.

А смелым больше подходит открывать новые пути. Смельчаки к тому же должны быть более умелыми и сведущими, поскольку невозможно построить дорогу, не имея четкого представления о ее начальном и конечном пунктах и теряя из виду цель, когда приходится идти в обход или прорубать туннели в скалах.

Любопытно, но людей, которые умеют строить и знают, откуда они пришли и куда идут, не всегда слушают и за ними не всегда следуют. Их дороги считают в лучшем случае утопией, а обычно – ошибкой, так же как и работу их строителей. Им даже не оставляют утешения в виде свободы выбора пути: овечкам, которые идут ничего не видя и не слыша, необходимо считать, что все остальные возможности ошибочны и созданы со злым умыслом, чтобы запутать человечество. Да и как может быть иначе, ведь те, кто судит, сами больше всех запутаны и сами эту путаницу восхваляют.

ДЕНЬ ЗА ДНЕМ

Строительство – труд не одного дня. Время в этом случае (как и в других) превращается в большое испытание. Необходимо иметь достаточно терпения, чтобы поддерживать энтузиазм день за днем, ни на минуту не упуская из виду то, к чему стремишься, как бы далеко оно ни находилось.

Не так важно время, как сама цель. Загадочный факт: когда ум четко фокусируется на цели, время сжимается…

Эффективность в строительстве достигается благодаря постоянству и непрерывности в работе. Но действовать непрерывно не означает превратиться в автомат или в раба собственных дел. Напротив, необходимо сознательное постоянство, когда собираются воедино все достижения, как драгоценные камни, из которых будет построен самый чудесный дворец, какой только можно вообразить. В постоянстве необходим энтузиазм, а для этого нужно полностью посвящать себя работе, которую мы делаем; нужно трудиться над воплощением идеи прогресса и получать от этого удовлетворение. Тогда дорога будет расти внутри и вовне, открывая новые дали в мире и незнакомые пространства в душе.

Трудное искусство быть самим собой требует постоянного возобновления необходимой нам для работы энергии. Каждый из нас имеет некий запас энергии, который, если исчерпать его в первых же попытках, исчезает и оставляет нам чувство пустоты и растерянности. Энергия, как и все силы во Вселенной, расходуется и возобновляется в соответствии с собственным циклом. Сознательно возобновляя энергию, мы автоматически открываем новые ее источники, которые позволят нам продолжить работу завтра, а с каждым «завтра» мы будем становиться все более сильными.

Жить день за днем полноценной жизнью, используя каждый час каждого дня для того, чтобы получать опыт и действовать – действовать правильно или же ошибаться и исправлять свои ошибки, – таков удел строителей.

СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ

Ложное понятие комфорта, которым руководствуется современный человек, до предела обесценило индивидуальную работу, ту работу, которая делается собственными руками. Ум превратился едва ли не в синоним хитрости и изворотливости, позволяющей использовать других, делать так, чтобы руками работали другие, а мы наслаждались результатами их труда. Тот, кому это удается, является самым хитрым, но и самым несчастным: если бы однажды исчезли чужие руки, он не смог бы сдвинуться с места. Отсутствие практики и уверенности в себе превратили бы его в человека, неспособного не только строить дороги, но и идти самому проторенными путями. Он чувствовал бы себя искалеченным и не мог бы даже передвигать ноги.

«Собственные руки» лишь символ, который ведет свое происхождение от самого благородного из наших орудий труда. Тот, кто умеет делать что-то полезное своими руками, умеет и направлять в нужное русло свои эмоции и мысли, умеет использовать свою волю и умеет прокладывать дороги несмотря на трудности, которые другим показались бы непреодолимыми.

То, что делается руками сознательно, является живым, имеет душу. Руки одни, сами по себе, работают только с материей, а дорога, о которой мы говорим, не только материальна.

Необходимо вернуть ценность индивидуальной работе. Не надо представлять ее себе только как творческое действие – ведь это еще и повторение того, чему нас учили.

Великие Учителя указывают нам пути, предлагают перспективы, но не могут делать работу за нас. Говоря иначе, они могут, но не делают этого, потому что тогда успех принадлежал бы им – тем, кто и так уже ушел от нас на несколько ступеней вперед. И что было бы с нами, если бы мы всегда зависели от других, которые делали бы то, что должны мы? Какими строителями мы были бы, если бы не осмелились поднять простой камень?

ДОЙТИ ДО МЕСТА, ГДЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ

Повторим еще раз: это не конкретное место в материальном мире, не руководящий пост или престижная должность. Это не та ситуация, когда нам аплодирует толпа.

Есть другие места – внутри нас самих, – дорога в которые нам неведома. Но когда мы их завоевываем, эти места дают нам возможность достигнуть любых вершин и границ.

Где мы должны быть? Этот вопрос очень тесно связан с дорогой, которая открывается внутри человека, с искусством быть самим собой. Не всегда то место, где мы должны находиться, совпадает с тем местом, которое нам нравится. Наши предпочтения испытывают давление многих психологических сил, и очень редко мы осознаем, являются ли эти предпочтения нашими собственными или навязаны теми, кто пытается нами манипулировать.

Мы должны быть там, где сможем найти самих себя. В том ясном и справедливом месте, которое определено суммой причин и следствий наших поступков, чтобы мы смогли осознать нашу реальность и продолжить свой путь.

Давайте не будем воспринимать понятие «быть» как нечто статическое, как остановку. Останавливаются только инертные и апатичные. Те, кто является легкой добычей безысходности, кто предается модным способам морального разложения, те, кто впадает в раздражение и насилие, те, кто, сам того не замечая, разрушает самого себя из-за неспособности думать и осознавать. Они – «находятся», они не двигаются или двигаются в медленном темпе разношерстной толпы, которая следует за своими невидимыми хозяевами.

То другое, активное «быть», которое предлагаем мы, состоит в том, чтобы жить полноценно и сознательно, быть активными в каждую минуту и в каждом действии, совершаемом нами. Таким образом, от качества нашего «быть» зависит, продолжаем ли мы строить дорогу и идем ли вперед. Для того чтобы осуществить это, не нужны никакие теории. Когда мы учимся зажигать свет нашего внутреннего «Я», мы становимся мастерами искусства быть самим собой.

Более того, «становимся» тоже является относительным, потому что невозможно говорить об окончательных состояниях в человеке, ведь наша жизнь – постоянное совершенствование. «Стать» – это остановка в пути, это точка, которую мы себе определили, чтобы оценить сделанное нами и обдумать те шаги, которые нам предстоят. «Стать» – это передышка, после которой мы начинаем снова.

На самом деле дорога, которую нам предстоит построить, бесконечна и требует от нас непрерывного действия, потому что цель удаляется и поднимается по мере того, как мы приближаемся к ней.

А значит, где мы должны быть? В пути, бодрствующими и активными. Это наше место, это та точка, где мы, наконец, найдем самих себя и откуда сможем осуществить все, что уготовила нам судьба. Самое главное – мы нашли путь, и нашли его сами, день за днем прилагая усилия, работая своими собственными руками. Все другое оставим дороге, оставим человеку, оставим цели, которая существовала задолго до того, как мы ее себе поставили.

 

X. А. Ливрага

Культ личности

Лекция

Делия С. Гусман: Время от времени вместо наших обычных публичных лекций мы проводим встречи, на которых собираем вопросы наших слушателей, друзей и учеников. Я беру на себя роль задающего вопросы, а профессор Ливрага отвечает на них. Так и будет проходить наша сегодняшняя встреча, а вопросы и ответы будут связаны с одной очень актуальной сейчас темой – культом личности.

Профессор, первое, что само собой напрашивается в разговоре о культе личности, – это вопрос, что такое личность. Не могли бы вы объяснить нам, что понимают под личностью различные психологические школы, связывающие это понятие с характером, темпераментом и пр. Как определяется личность в психологии?

Хорхе А. Ливрага: Одна из проблем нашей цивилизации состоит в том, что разные аспекты культуры находятся в разных фазах эволюции. Так, например, если механика и химия существуют уже тысячи лет, то психологии как таковой не больше нескольких столетий. Речь идет о молодой, развивающейся науке. В ней существует много школ и авторов, которые, в общем-то, опровергают друг друга. Научная психология разрабатывает гипотезы, цель которых – объяснить поведение человека.

Поскольку психология – это молодая наука, родившаяся в XIX веке, она испытала влияние материализма и механицизма и поэтому в своих исследованиях отталкивается от физического тела. Сегодня мы, несмотря на все наши знания, интуицию и убеждения, обычно говорим: «У меня есть душа» и никогда не говорим: «У моей души есть тело», хотя считаем, что душа бессмертна. Это происходит потому, что мы отождествляем себя с физическим телом, и по той же причине все теории отталкиваются от физического тела и его связей и производных.

Д.С.Г.: Из этого можно сделать вывод, что личность, будучи явлением психического плана, все же опирается на материю, на тело и биологические процессы. Вы бы это так объяснили?

Х.А.Л.: Нет, не так. Современная психология считает, что все психологические феномены, и даже ментальные и духовные, основываются исключительно на физическом аспекте, то есть на термохимических и электромагнитных реакциях, которые трансформируются в переживания, образы и различные состояния, которые поддаются объективному наблюдению.

В этом же заключается ошибка всех расистских доктрин, которые процветали и в нашем веке, и в прошлом, доктрин, которые оказались несостоятельными, хотя с точки зрения науки имели свою логику. Применяя расовый подход, например, к лошадям, мы, чтобы получить отличную скаковую породу, отбираем лошадей с самыми лучшими физическими характеристиками, а также темпераментом и характером, с рефлексами подходящего типа.

Если мы применим этот же подход, основанный на генетике и физических элементах, к человеку, результаты, вне всякого сомнения, будут не такими, как ожидается. В человеке кроме физической части существует и нечто другое, более высокое. И сын рыбака не обязательно родится рыбаком, он может стать и музыкантом, сын музыканта может стать рыбаком, сын военного – священником и т. п. Иначе говоря, то, кем мы становимся, определяет не физическая часть, а нечто другое.

Хорхе Анхель Ливрага и Делия Стейнберг Гусман

Д.С.Г.: Сейчас, когда вы уже рассказали нам немного о психологических теориях, не могли бы вы дать философское определение личности?

Х.А.Л.: С точки зрения философии и согласно древним традициям, личность – это не высшая часть человека, а, наоборот, низшая. Говоря иначе, личность является не наивысшим производным физической части, но самой физической частью. Слово «личность» происходит от «личина», что значит «маска». В древнем античном театре актеры (актерами были только мужчины, женщины в этом не участвовали), исполняя роли женщин или богов, надевали маски, отверстие для рта которых изменяло голос или делало его более высоким в том случае, когда исполнялись женские роли.

Оттуда философия берет свой образ личности. Иначе говоря, для традиционной философии личность – это внешняя часть человека, подобная резонансному ящику – деревянной части скрипки или пианино, включающая в себя биологическую, психологическую и даже ментальную часть. При этом речь идет о конкретном ментале, земном аспекте ментала, который представляет собой оболочку, отпечаток, оставленный в мире тем, что имеет более высокую природу, – индивидом.

Индивид, как говорит само слово, означает «то, что неделимо», то, что является духовным а-томом – настоящим атомом; не тем атомом, который недавно разделили на части, а греческим а-томом – «тем, что не имеет частей», где а– является приставкой, a tomos означает «часть».

Следовательно, индивид – это то, что не имеет частей, что невозможно разделить, то, что не умирает и является бессмертным, что выше всего земного и что отражается в личности – маске, которая достается каждому из нас, чтобы мы могли действовать в этом мире.

Д.С.Г.: Если под личностью вы понимаете маску – или зеркало, поскольку только что сказали, что эта маска отражает природу внутреннего человека, – то как вы объясняете ту роль, которую она играет? Почему зеркало личности не всегда отражает внутреннего человека, а прежде всего, как мы все можем сейчас наблюдать, сам мир? Как вы считаете, что должна отражать маска на самом деле?

Х.А.Л.: Все мы когда-то наблюдали за отражением луны в водах озера, особенно когда были детьми. Оно казалось подвижным – то исчезало, то появлялось снова и дробилось на части, чтобы потом снова стать единым образом луны. Иногда мы зажигали спичку, чтобы посмотреть на ее отражение в воде, и нам могло показаться, что там отражаются несколько спичек, которые потом соединялись в одну или вообще исчезали.

На одной из наших лекций я говорил о том, какой силой обладает пропаганда, газеты, внушение и т. д. Реклама заставляет нас покупать определенные продукты, одеваться определенным образом, вести определенный образ жизни. Это внешнее давление обусловливает и роботизирует наше поведение, так что мы все становимся похожими друг на друга, поскольку на нас воздействуют одни и те же стимулы.

Конечно, профессор Гусман, было бы лучше, если бы личность отражала только индивидуальность, но индивидуальность не эгоистичную, а способную трудиться вместе с другими, индивида, который был бы настоящим индивидом, а не пребывал в постоянном движении, как вода, и не реагировал на все внешние стимулы.

Очевидно, что совокупность личностей, составляющих народ, – легкая добыча для тиранов, ибо любая идея, любой образ, любой слоган свободно проникает в нее, и все начинают повторять одно и то же.

Поэтому мы должны видеть гораздо глубже, пытаясь уловить то несомненно подлинное, что есть в каждом из нас. То, что не улавливается простым зрением или слухом, но входит в нас через более тонкие каналы, которые некоторые называют каналами души.

Д.С.Г.: Считаете ли вы личность чем-то врожденным? Иначе говоря, эта маска, эта способность отражать рождается вместе с человеком или является результатом воздействия окружения, воспитания и т. д.?

Х.А.Л.: Как и во всех других случаях, с точки зрения философии мы не можем говорить об абсолютных ценностях, а можем лишь об относительных. Все мы рождаемся с разными личностями; это обусловлено не только нашими духовными качествами, но и психофизическими свойствами, которых я не отрицаю. Просто я не считаю их единственными и определяющими. Я не отрицаю также этнических и расовых факторов, которые могут влиять на человека.

Китаец думает не совсем так, как швейцарец или африканец. Но это не все. В человеке есть духовная, внутренняя часть, возвышающая его над психологическими факторами.

Итак, человек рождается с личностью, которая должна связывать его внутреннюю сущность и окружающий мир. Потом появляются факторы воспитания и образования, экономический, общественный и другие. Все это влияет на личность и обусловливает ее.

Даже если бы у всех людей было одно и то же воспитание, разве мы оставались бы одинаковыми в течение всей жизни? Мы отличаемся друг от друга. В одной и той же семье рождается несколько детей, им дают приблизительно одно и то же воспитание, они растут в одних и тех же экономических условиях, у них много одинаковых вещей, но, когда им исполняется 20, 30 или 40 лет, они уже совершенно разные. Иногда наши братья абсолютно не похожи на нас и вообще ни на кого.

Иначе говоря, мы не можем, я настаиваю на этом, оперировать абсолютными ценностями. Очевидно, что воспитание играет важную роль, точно так же как семейное окружение, в котором мы растем, экономические условия, которые могут быть благоприятными или неблагоприятными, психологическая среда, в которой мы живем. Но все это не может сформировать личность полностью, ибо существует еще духовный, индивидуальный элемент, стоящий выше всего этого.

Теории, которые были популярны в XVIII – начале XIX века и согласно которым совершенно новое воспитание может создать и совершенно нового человека, не соответствуют действительности. Воспитание может помочь, может многое облегчить, но не оно создает человека.

Некоторые правители, например, пытались открывать школы поэтов. В юности я наблюдал одну из таких школ. Это было очень мило и изящно; туда записывались все желающие научиться сочинять стихи, а на занятиях их спрашивали: «„Роза" рифмуется с…?» Понятно, что тот, кто по натуре поэт, ответит «береза», а другой может сказать и «заноза». Будущие «поэты» должны были заучивать и читать стихи, им давали примеры. Но тот, кто не нес внутри себя поэзию, тот и дальше продолжал рифмовать «стену» с «облаком» – поскольку у него просто не было поэтического чувства, ему было все равно. Я хочу этим сказать, что, хотя все мы получили одинаковое образование, только те, кто потенциально были поэтами, смогли потом ими стать; и хотя всем нам давали одни и те же уроки музыки, только те, кто потенциально были музыкантами, смогли научиться играть на каком-то инструменте. Профессору Гусман я недавно рассказывал, что мои бедные родители целый год пытались научить меня играть на скрипке. Все, чему я за это время научился, – это правильно держать ее. Но извлекать звуки… Силы небесные! Для меня это было мучение! А когда я должен был играть на пианино, то, чтобы найти «до» первой октавы, смотрел на закрепленную на внутренней стороне крышки схему и только так мог ориентироваться на клавиатуре. И хотя я получил музыкальное образование – я люблю музыку и в моем кабинете всегда звучат произведения Вагнера, Бетховена, Баха, – на самом деле в этой области я полный нуль. Но если мне дать кисть и краски, я смогу сделать вполне приличные наброски, хотя меня никогда не обучали рисованию. Очевидно, есть то, что нам дают, но есть также и то, что мы несем внутри себя. Мы не должны забывать этого, особенно в наше время роботизации и механизации.

Д.С.Г.: Нам стоит вернуться непосредственно к нашей теме и задать вопрос, который напрашивается сам собой: что такое культ личности? Сегодня все говорят об этом, все обращаются к этой проблеме, как будто она нам всем хорошо понятна. Но я, задавая этот вопрос, первая могу сказать, что не разбираюсь в этом. Итак, что такое культ личности?

Х.А.Л.: Думаю, что мы все не разбираемся в этом вопросе, поскольку, как правило, создаем культ собственной личности, а из личностей других людей культа не делаем.

Истинная опасность заключается не в культе великих личностей, тех, кто двигал историю; опасно делать культ из своей собственной личности. К примеру, говорить: «Я не гожусь для этого, но это не важно, ведь есть другое, для чего я гожусь», – значит постоянно оправдывать себя и не пытаться подняться выше той плоскости, на которой мы находимся. Можно, конечно, говорить: «Я не понимаю ничего из того, что мне говорит этот человек, но зато я хорошо к нему отношусь» или: «Я не могу сделать этого, но зато могу дотянуться рукой до потолка». Или тот, кто носит очки, может сказать: «Они придают мне вид интеллектуала», хотя в действительности они придают ему близорукий вид и ничего больше. Да, вот это и называется культом собственной личности. И это опасно.

Итак, опасность не в том, чтобы исповедовать культ великих исторических личностей, поскольку, если бы его не было (мы понимаем здесь под личностью ту часть человека, которая открыта другим, с которой можно контактировать), спартанцы не пошли бы за Леонидом и не было бы битвы у Фермопил; не было бы Римской империи, которая шла за своими лидерами – Октавием, Юлием Цезарем; не было бы христианских мучеников, которые стремились быть подобными тем, кто стоял у истоков этой религии.

Культ великих людей необходим, злом является культ собственной личности, ибо за ним стоит эгоизм и мелочность. Сегодня мы подменили гордыней те древние ценности, те древние, столь дорогие, столь глубокие чувства, благодаря которым рыцарь с честью совершал действия, возвышавшие его.

Я говорю о древних странствующих рыцарях, имевших свою Дульсинею, которую они, быть может, никогда не видели, но любовь к которой вдохновляла их и в странствиях давала силу. Я говорю о воинах, которые умирали с именем короля на устах. Сегодня этого нет. В наших домах почти не осталось того, что принадлежало нашим дедам, нашим родителям. Мы уже почти не гордимся героями, жившими до нас, и не повторяем слов, сказанных нам мудрецами, прекрасных слов, подобных тем, что написаны здесь, на стене: «Познай самого себя». Это те самые слова, которые прочитал Сократ на фронтоне храма 25 веков тому назад, но сегодня они не в чести.

Мы должны попытаться преодолеть нашу личность, пойти за великими людьми, оставившими в этом мире свои следы, за теми, кто по-настоящему изменял историю человечества – в поэзии, музыке, скульптуре, политике и т. д. Должны пойти за теми, кто, в каком-то смысле, оставил нам мир, в котором мы живем, со всеми его ошибками, но также и со всеми его победами, со всей его красотой.

Д.С.Г.: Как вы сами сказали, очень важно поддерживать культ великих людей, беря их за образец и пример, которому надо следовать. Как вы объясняете существующую сегодня в мире тенденцию к «развенчанию» выдающихся исторических личностей? Принизив их значимость, как вы только что сказали, мы останемся ни с чем, ибо, чтобы восхищаться ими, мы должны узнать их и то, что они сделали. Сегодня все происходит наоборот. Как вы объясняете эту разрушительную тенденцию?

Х.А.Л.: Мы живем в мире растущего эгоизма; общество все больше и больше дробится, и сегодня потеряла значение даже его основная ячейка – семья. Сегодня не принимается даже идея родины – считается, что это просто место, где мы родились. Семья рассматривается как объединение отца, матери и детей, которые, вырастая, уходят.

Мы свидетели процесса измельчания и разрушения всех и вся. И в этом процессе мы не способны (и к тому же не хотим) принять факт существования великих людей. Почему? Из боязни сравнить себя с ними. Я философ, но в тот день, когда я смогу сказать только три эти слова: «Познай самого себя», я буду намного лучше, чем сейчас. Наша собственная незначительность заставляет нас пинать великих, принижать их. Мы поступаем так из-за своей собственной малости, мы не можем смириться с тем, что не способны на то, что делали они. И в итоге появляются образцы, гораздо менее достойные подражания, чем те, в кого нам хотелось бы верить и кому хотелось бы следовать.

Д.С.Г.: Страх сравнения, о котором вы говорили, наверное, мешает нам развивать свою личность, поскольку есть одна вещь, о которой спрашивают все: «Что нужно делать, чтобы развить личность, чтобы стать сильнее?» Скажите, подобный страх – единственное препятствие, или есть и другие? Могли бы вы посоветовать какой-то хороший путь развития личности, например, ваш акропольский путь?

ХАЛ.: Да, страх – это одна из причин, сегодня мы все понемногу боимся всего. Я не смог освободиться от своего юношеского романтизма, и несмотря на свой возраст и сегодня продолжаю мечтать о Дон Кихоте, продолжаю вдохновляться древними стихами и древними героями.

Я считаю, что мы должны преодолеть страх. Страх исходит из материализма. Мы думаем, что физическая часть – это единственное, что у нас есть, и поэтому очень к ней привязаны. Из страха потерять эту физическую часть (когда я говорю «физическую», то имею в виду не только тело, но и одежду, деньги, общественный и экономический статус и т. д.) мы всегда отступаем. Сегодня во главе угла стоит политика, и если ООН, например, энергично осуждает страну, которая нападает на другое государство, а потом сама вводит туда несколько сотен тысяч солдат, разве это энергичное осуждение чего-то стоит? Если мы боимся, если мы охвачены страхом, если цепляемся за нашу физическую часть, то никогда не сможем преодолеть это состояние. Чтобы выйти из него, мы должны подняться до метафизического уровня сознания – уровня, на котором наше физическое тело, наша одежда, наши деньги, наши мнения и убеждения не имеют никакого значения.

Савва Бродский. Иллюстрация к роману «Дон Кихот»

Мы должны стать теми, кем являемся на самом деле, – людьми, составляющими часть природы. Разве вода в горной реке боится, падая на камни, хотя знает, что умрет, достигнув моря? Но благодаря этой самоубийственной гонке мы можем любоваться водопадами, озерами, прекрасными полями. Разве листок, прорастая весной из почки, боится осени, которая окрасит его в золотистый цвет, заставит упасть с дерева и превратит в пыль? Нет, природа не знает страха.

Природа продолжает следовать по своему пути, так как знает, что ничто не заканчивается, все начнется вновь. Знает, что упавшая с высоты вода вновь поднимется вверх облаками пара, что лист, рассыпавшийся в пыль, удобрит землю, и на ней вырастут новые деревья. Мы просто забыли смысл жизни, забыли главное – кто мы, откуда пришли и куда идем…

Только приобретя это метафизическое ощущение смысла, это поистине человеческое чувство, мы победим страх и сможем говорить о наших грезах, наших мечтах, о том, каким нам хотелось бы видеть мир.

Д.С.Г.: Можете ли вы дать нам какой-то практический совет, который помог бы развивать нашу личность – или маску, зеркало, щит, как бы мы ее ни называли, – в соответствии с потребностями нашей души?

Х.А.Л.: Дать одну практическую рекомендацию, которая была бы полезна всем, очень трудно; но я попытаюсь дать один совет для всех. Было бы хорошо, немного поразмышляв, осознать, что я – это не моя рука: хотя я очень люблю ее и привязан к ней, но даже если я ее потеряю, то смогу жить дальше. В конце концов, тот, кто написал «Дон Кихота», был калекой. Надо научиться отделять себя от всего маленького и незначительного, научиться видеть истинную цену всего. Нет необходимости в псевдовосточной манере бубнить про себя: «Холод мне не мешает, жара не изнуряет, вода не мочит…», чтобы потом, сев на муравейник, не удержаться от крика. Я имею в виду не это, это абсурдный фарс. Я говорю о вполне реальном – о возможности осознать, что все проходит, что одежда изнашивается, что все материальное появляется и исчезает. Что природа, как говорил Марк Аврелий, все дает нам в долг и что потом это уходит из нашей жизни. О возможности понять, что дети однажды вырастут и станут взрослыми и тогда уже не будут жить со своими родителями. Понять, что наши дедушки и бабушки уже стары и должны умереть. Понять, что все проходит; но сделать это по-настоящему, естественно и попытаться чуть крепче зацепиться за внутреннюю, непреходящую часть нас самих.

Если мы посмотрим в глубь нашего существа, за его внешние границы, то увидим, что там есть нечто, напоминающее молчаливого, но активного наблюдателя, нечто, напоминающее искру огня. Мы встретимся с тем, кого никто не может сбить с пути, с тем, кто не зависит от внешних вещей. Нам снова надо возродиться изнутри и встретиться с теми, у кого больше внутреннего огня. Речь идет о попытке выйти из того глупого сумасшествия, в которое мы погружены, чтобы достичь сумасшествия божественного. Например, Вагнер имел возможность творить благодаря одному сумасшедшему королю, который жил в Баварии; да, он был сумасшедшим, но в своем стремлении вверх. Наша проблема в том, что наше сумасшествие направлено вниз. Мы должны попытаться приобрести метафизическое ощущение жизни и признаться в том, что у нас есть стремления, есть мечты, есть сумасшествия; мы должны снять маску стыда, которой так часто пользуемся и которая нас разрушает.

На кафедрах риторики, которая преподается во всех странах, где есть «Новый Акрополь», я часто наблюдаю такую ситуацию: новички – 20–30 человек – все ходят как немые (хотя, конечно, есть прирожденные ораторы) и жалуются преподавателю (часто им оказываюсь я), что не могут говорить. Тогда я спрашиваю: «Что значит „не могу говорить"?» – «Не могу говорить, потому что…» – и так человек начинает говорить. Иными словами, надо дать людям возможность стать теми, кто они есть, и вдохновиться теми, кто в жизни совершил великие подвиги, а не незначительные вещи. Нынешний мир должен измениться, и я имею в виду не косметический ремонт, а полное изменение, настоящую революцию, которая преобразила бы его в корне.

Мы должны изменить мир. Здесь, в «Акрополе», мы начинаем менять самих себя, трансформировать себя по мере своих сил и возможностей. И если мы, меняя себя, трансформируемся, то, следовательно, мы будем менять и общество, которое нас окружает, мир, с которым соприкасаемся.

Но у нас должны быть силы поднять флаг истины, добра и справедливости. Мы должны верить в сказки намного более симпатичные и приятные, чем те, в которых говорится: «Хотя цена на газ растет, цены на все остальное повышаться не будут». Лично я предпочитаю сказки моего детства, в которых цари-волхвы попадают в комнату через дымоход, чтобы оставить подарки. В конце концов, эти сказки лучше сказок об инфляции. Так что не думайте, что современный мир привел нас к истине. Нет, он привел нас лишь к фальши, к недоверию и страху. Мы утратили наши мечты, утратили самое священное, что у нас было, – веру в самих себя, веру в Бога, веру в старших, веру в наши флаги и символы. Мы должны снова найти все это, должны снова собраться у огня и петь древние и новые песни – все вместе, соединив свои руки, пусть даже мы думаем по-разному. Одного человека с другим связывает не равенство, а взаимодополняемость. Поэтому браки заключаются между мужчиной и женщиной, а не между людьми одного пола. Нам нужна не одна на всех идея, а один идеал – идеал согласия, идеал братства.

Нойшванштайн – замок короля Людвига Баварского. XIX в. Германия

Д.С.Г.: Несколько дней назад вы написали статью под названием «Синдром 2000 года». Думаю, все мы в той или иной мере испытываем беспокойство и задаемся вопросом, что произойдет в будущем, не в каком-то далеком будущем, а в ближайшие годы. Сейчас все говорят о восьмидесятых и о парадах планет, которые произойдут в следующем тысячелетии. Как вы думаете, может ли сильная и внутренне здоровая личность сыграть важную роль при встрече с неизвестностью будущего?

Х.А.Л.: Прежде всего хочу сказать, что все, что касается следующего тысячелетия, очень относительно. Когда заканчивалось первое тысячелетие (а вы все изучали историю и знаете это), люди молились на улицах, раздавали все, что у них было, поскольку думали, что конец первого тысячелетия станет и концом самого мира. Древний собор в Риме (я говорю не о ренессансном, который существует сейчас, а о том, что стоял до него) был переполнен людьми, которые молились, обнимали и целовали друг друга; продавцы вина уже не продавали его, а просто дарили; продавцы хлеба раздавали хлеб. Все были преисполнены священного трепета, все стояли на коленях, и когда пробило двенадцать часов, наступила полная тишина. Сам Папа не смог ничего сказать, люди только смотрели друг на друга. И ничего не произошло! И тогда по всему Риму зазвенели колокола, и все начали танцевать на улицах…

Господа, даже не учитывая того факта, что наша хронология достаточно относительна, уверяю вас: ничего не произойдет ни в 2000, ни в 3000, ни в 4000 году. Будет то, что есть всегда, – будут проблемы. Мы входим в достаточно трудный астрологический период, и наши проблемы не решаются потому, что многие проведенные нами эксперименты не удались.

Сегодня наступило время жатвы, и мы пожнем то, что посеяли.

Хотя материализм сеяли и исключительно интеллектуальных представлений придерживались во времена Дидро, тогда такой подход не давал о себе знать – зато он дает о себе знать сегодня. Хотя мы отказались от некоторых здоровых обычаев и традиций, регулировавших демографический рост какое-то количество лет тому назад, тогда это не имело большого значения – зато имеет сегодня. Сегодня приобретает значение неправильное распределение богатств, но об этом мы поговорим на другой лекции.

Да, нас ожидают тяжелые годы, в этом нет сомнения; и не надо быть астрологом, прорицателем или провидцем, чтобы это предвидеть. Просто вспомните, какой была жизнь несколько лет назад, и вы увидите, что сейчас она тяжелее, все подорожало; тому, например, у кого есть машина, с ней трудно, потому что ее негде припарковать, и ее увозит эвакуатор. Но проблема не решается, наоборот – мы остаемся без машины; а вместо того чтобы строить стоянки, увеличивают количество эвакуаторов. Происходит ряд перемен, которые потихоньку все разрушают. Не нужно быть пророком, чтобы это осознать. То, что происходит в Испании, – не исключение; я могу это утверждать, так как путешествую по всем странам, где есть «Акрополь», и везде вижу одно и то же. Повсюду наблюдается всеобщее изнашивание – где-то больше, где-то меньше, но оно есть везде.

Сегодня больше воров, больше психопатов, больше неадекватных людей; мир стал опаснее, неудобнее для жизни. И поскольку речь идет о цепной реакции, не надо читать по звездам, не надо быть Нострадамусом, чтобы понять: наступающий период будет тяжелым. Надо пережить эти годы, надо внутренне защититься от окружения, надо быть сильнее него. И я считаю, что для этого необходимо формирование новой личности.

Внутри старого времени надо построить новое, создать нового человека, о котором мы так часто говорим здесь, в «Акрополе». Надо создать новое время, новый тип мужчины и женщины, и не посредством скрещивания, а через осознание собственной метафизической сущности. Надо стремиться проявлять то, что мы себе приписываем. Если нас спрашивают, какие мы, мы говорим, что хорошие, что имеем достоинства, что благородны и т. д. Но насколько мы добры и честны? Мы должны воссоздать внутри себя нечто реальное и столь же естественное, как вода, как листья на дереве, как солнечный луч… Проблема загрязнения относится не только к физической плоскости. Нет, перед нами проблема психологического, ментального и духовного загрязнения. Одно и то же происходит и в кино, и в прессе. Что вы видите, когда открываете утреннюю газету? «Такой-то получил в грудь девятимиллиметровую пулю» и т. д. и т. п. «Такая-то страна готовится напасть на другую страну». «В Европе имеется столько-то ядерных боеголовок, а другая сторона имеет 50 тысяч боеголовок, направленных на Европу». «Папа сказал, что всего лишь 200 ядерными боеголовками можно уничтожить все великие города мира». Потом мы читаем, к примеру, что наш импорт больше, чем экспорт; что все с каждым днем дорожает; что именно перед началом зимы поднимаются цены на газ и, кроме того, растут цены на электричество; что будет все хуже и хуже, и в конце – что бастуют таксисты… Читая эти строки, человек понимает, что необходимо искать из этого выход.

Мы устали от вопросов и хотим их разрешения, мы устали от слов и обещаний и хотим действия, мы устали от больших и малых психологических побед и хотим реальности. Мы хотим наш хлеб, наше вино, нашу маленькую частицу нежности, нашу маленькую частицу славы – то, на что все мы имеем право. Мы хотим, чтобы у нас была родина, чтобы у нас был Бог, хотим обрести самих себя. Мы хотим уважать других и хотим, чтобы уважали нас, и, хотя думаем, что все мы разные, мы можем протянуть друг другу руки, чтобы, как в детстве, создать хоровод. Нам нужно снова стать детьми в подлинном смысле этого слова, нужно убрать весь этот мусор, загрязняющий наш мир, подмести всю эту огромную гору мусора, понемногу, по мере наших сил. Убрать эту грязь, из-за которой киты совершают самоубийства; сегодня даже говорят о синдроме китов, потому что, пока они задыхаются в загрязненных водах, они будут продолжать убивать себя, выбрасываясь на берег. Мы уничтожаем животных – просто так. Мы уничтожаем растения – просто так, просто потому, что мы так сильно загрязняем воздух. И мы загрязняем своих детей, которые, идя по главной улице, спрашивают: «Папочка, папочка, а что такое „групповой секс"?» – потому что это написано большими буквами на стене.

Мы начали сомневаться во многом, в чем не должны сомневаться. Мы сомневаемся в том, что можем создать мир новый и лучший. Этого не должно быть. Мы не должны сомневаться в самих себе, в своей способности любить, понимать и чувствовать. Новая личность нового человека будет очень простой, способной быть вместе с другими и способной делиться с ними; она будет знать и войны, и мир, но, прежде всего, она будет знать внутреннее счастье, исходящее из ее знания о том, что она неуничтожима, бессмертна, вечна.

И что бы ни произошло, мы будем знать, что однажды вернемся сюда, подобно водам, которые сбегают по камням с вершин, чтобы потом, превратившись в пар, опять вернуться к Небу – и снова на землю…

Мы должны обрести естественное знание, обрести нашу метафизическую сущность, которая даст нам счастье, силу и славу – силу и славу не из этого мира, а из другого, более возвышенного. И мы будем знать, что ничто не может это поколебать, что оно не стареет; что ни вода, ни огонь не могут его уничтожить.

То, о чем я говорю, – это надежда. Надежда создать внутри нас человека нового и лучшего. «Акрополь» – это инструмент, это форма создания человека нового и лучшего. И я приглашаю вас всех пережить опыт быть акропольцами.

Мадрид, 1980 г.

 

Д. С. Гусман

Благополучие

Мы живем в мире, где благополучие превратилось в товар первой необходимости. По крайней мере, это касается так называемых развитых стран. Реклама атакует нас со всех сторон, наперебой предлагая наилучшие возможности для жизни во всех ее аспектах – физическом, эмоциональном и интеллектуальном – и побуждая людей искать в собственном удобстве источник счастья.

Не удивительно, что для многих этот поиск превращается в смысл их существования. Полное благополучие в нашем представлении – это то, что уводит от всех проблем и отдаляет от всяческих переживаний.

Однако реальность повседневной жизни являет совершенно иную картину. Поиски благополучия – это гонка без конца: как только тебе кажется, что ты что-то нашел, сразу же возникают новые потребности, желание иметь все больше и больше. Таким образом благополучие отодвигается от нас и становится недостижимой, хотя и желанной целью.

В плане материальном обретать блага, обладать чем-либо – это то же, что пить воду, которая скорее вызывает жажду, чем ее утоляет. Никто не удовлетворен тем, что имеет, поскольку вся система пропаганды заставляет постоянно наращивать свое благосостояние, чтобы чувствовать себя лучше. Мнимые потребности отнимают всю энергию, в то время как люди мечтают о мгновении, когда, наконец, будут иметь все, к чему стремятся.

В плане психологическом желание благополучия обычно проявляется в виде бегства от какого бы то ни было беспокойства, от любых обязательств. Люди ищут спокойствия, но оно не спешит наступить, поскольку жизнь полна всякого рода бурь и штормов, которые есть не что иное, как попытки научить нас именно Искусству Жизни. Чем сильнее стремишься избежать страданий, тем сильнее страдаешь. Чем дальше хочется уйти от эмоциональных бурь, тем сильнее атакуют они того, кому по неосмотрительности не удалось от них уклониться. Никто не хочет учиться усмирять бурю. Напротив, все пытаются найти способ ее избежать. Но ведь это все равно что желать реки без течения, моря без волн, горной вершины без ветров. Речь идет не о том, чтобы пытаться сдержать течение, волны или ветер, а о том, что надо учиться жить с ними, использовать свой разум, чтобы сосуществовать с этими явлениями природы, от которых мы, при должном умении, сможем укрыться, но не убежать, из которых сможем извлекать пользу, вместо того чтобы спасаться от них бегством.

В плане ментальном благополучие означает для нас отказ от мыслей. Мысли, идеи мешают, поскольку влекут за собой множество вопросов. И когда вопросы остаются без ответов, наступает тоска. Так пусть лучше другие думают за меня, а я поплыву по течению чужого мнения, готовых схем. А это может оказаться гораздо опаснее, чем течение реки, волна или ветер.

Иными словами, расхожее понятие «благополучие» превратилось в синоним праздности, лености, которая полностью берет в плен персону и делает ее беспомощной и уже не способной жить без костылей и подпорок, число которых все увеличивается, а вместе с этим перспектива удовлетворения потребностей все более отдаляется.

Так почему желание благополучия – признак того, что нам чего-то не хватает? Во-первых, уже потому, что всякое желание указывает на то, чего у нас нет. Мы никогда не желаем того, что уже имеем. Иными словами, мы не обладаем благополучием. Как мы убедились выше, обычно мы ищем его не там, где надо, но совершенно точно, что у нас его нет.

Почему же это сигнал слабости? Потому что человеку не хватает уверенности в самом себе, потому что ему необходимы внешние опоры, чтобы чувствовать себя уверенно, потому что ему не хватает мужества, чтобы остаться наедине с самим собой. И, конечно, легче поддерживать внутреннюю пустоту, чем открывать себя изнутри. Потому и кажется, что без этой пустоты и без искусственных опор невозможно пройти по трудной, но интересной Тропе Жизни.

Тому, кто страстно, отчаянно стремится к благополучию, которое находится вне его самого, предстоит преодолеть лабиринт настолько труднопроходимый, что он может прожить всю жизнь, блуждая по ложным тропам, которые ведут к другим, еще более запутанным путям. Тот, кто оказывается в такой ситуации, всегда будет зависеть от людей и обстоятельств: он будет счастлив настолько, насколько позволят ему люди, среди которых он живет, и будет испытывать удовлетворение так часто или так редко, как позволят обстоятельства.

Основу всякого благополучия надо искать в Душе, которая, по словам профессора Ливраги, «не желает благополучия, поскольку уже по сути своей блаженна, счастлива». Это не означает, что тело не нуждается в определенных дозах отдыха, питания, здоровья или что душе не нужно спокойствие, чтобы получить доступ к высшим чувствам, или что разуму не требуется преодолеть сомнения и пустоту в поисках веры. Но всего этого невозможно достичь, если не действовать по принципу «от внутреннего к внешнему». «Внутреннее» – это Душа (где, в лучшем случае, пребывает наше сознание), и Душа знает, что ей нужно, если она не подавлена или не ограничена рамками материальных потребностей. Необходимо найти в Душе критерий нашего благополучия, поскольку Душа, в естественном ее состоянии, сама есть источник всякого благополучия. Под словом «естественное» мы понимаем состояние изначальное, когда-то утраченное и сознательно возрождаемое в ходе эволюционных усилий. Естественность сегодняшнего дня – это плод завоеваний человечества на пути возвращения к своим духовным истокам.

Зная, где искать благополучие, мы должны научиться находить его, при этом имея в виду, что любой поиск подразумевает труд. И тогда никто не скажет о нас, что мы не смогли или не захотели потрудиться, чтобы прийти к нашей Душе. Мы знаем, где она обитает. Трудиться, чтобы ее обнаружить, – это значит открыть себе путь среди мнимых обещаний благополучия и парализующего удобства, чтобы предоставить Душе то место, которое принадлежит ей по праву. Чтобы именно она, а не проявления животных импульсов и чувств, выражала себя через нас.

И, наконец, надо помнить, что жизнь, посвященная благородному, хотя и не лишенному трудностей делу может принести нам настоящее Счастье, без тревоги и беспокойства. И такое Счастье – результат справедливого дела.

 

Д. С. Гусман

Сны – вестники будущего?

Лекция

Сны связывают нас с таинственным миром – с будущим, которое почти всегда остается для нас неведомым. И поэтому мы обычно говорим о снах как о вестниках, приходящих издалека, чтобы открыть те тайны, которые мы все хотели бы узнать.

Если бы мы взялись говорить, например, о вещих снах, то получили бы возможность провести очень приятный вечер, приводя бесчисленные примеры – я знаю, что каждый из нас мог бы вспомнить их множество, – чудес, непонятных, странных происшествий, которым, однако, не нашлось бы объяснений.

Поэтому я предпочитаю говорить о снах в связи с будущим, точнее, о том, что могут рассказать нам сны о нашем собственном будущем. Есть ли какой-нибудь способ с их помощью лучше узнать самих себя, лучше изучить свой внутренний мир? Есть ли в наших снах какой-то тайный ключ, который позволил бы нам узнать не только каковы мы сейчас, но и какими могли бы стать в дальнейшем? Это и есть тот тип снов и тот тип их толкований, которому я буду уделять основное внимание в своей лекции.

С самой глубокой древности различали разные типы сновидений. Выделяли обыкновенные сны – те, что снятся нам каждую ночь, и сны необыкновенные, имевшие большое значение. Почему эти сны считались необыкновенными? Это могло зависеть от человека, которому снился сон: чем достойнее он был, чем больше выделялся или чем весомее была его роль в обществе, тем большее значение придавалось тому, что ему снилось. Это могло зависеть также от символики, содержания снов или от того особого момента, когда они снились. И, в общем, они были необыкновенными потому, что, почти как гадательная формула, сообщали людям о том, что должно было произойти в отдаленном будущем или завтра же, – описывали либо в общих чертах, либо подробно, шаг за шагом то, что должно было произойти. Об этих снах, как уже было сказано выше, мы можем много говорить, но мало что можем объяснить. Именно это и будет, главным образом, нас интересовать: почему мы так плохо можем объяснять сны, и необыкновенные сны в частности…

В действительности о снах мы должны были бы знать много, потому что на протяжении всей истории человечества не было ни одного народа, которого не волновало это любопытное явление – мир сновидений. Это странный мир: он нам принадлежит, потому что мы оказываемся там каждый день, но в то же время он нам не принадлежит, он ускользает от нас, в нем много таинственного. Сновидения как будто бы приходят откуда-то издалека. Некоторые авторы даже сравнивают сон со смертью – не для того, чтобы «запугать» нас, а, наоборот, чтобы показать сходство между таинством сна и другим важнейшим таинством – тем, что происходит с нами, когда мы уходим из жизни. Греки объясняли, что Танатос (Смерть) и Гипнос (Сон) являются братьями – старшим и младшим.

Все народы действительно проявляли интерес к снам, но не все одинаково их интерпретировали. На первый взгляд может показаться, что существуют совершенно разные стили изучения снов, а в трактовках имеются серьезные противоречия, но по существу это не так. Те, кто считает, что человек есть исключительно тело, будут рассматривать сны как биологически-физиологическую особенность человека. Те, для кого человек есть лишь маленькая доля сознания и огромная доля бессознательного – как в известном примере с айсбергом, у которого видна только маленькая часть, – будут толковать сны как функцию и мотивацию бессознательного. А некоторые народы, быть может самые древние, объясняют сны с магической, символической, религиозной точки зрения. Если бы мы попытались согласовать между собой все эти объяснения, то получили бы наиболее полный обзор того, что нам хочется узнать о снах.

Читать книги на эту тему почти всегда означает повторяться. Одни цитируют других, все поддерживают друг друга и говорят одно и то же. И – сужу по собственному опыту – как бы мы ни искали на протяжении более или менее обозримого времени того или иного автора, ту или иную школу, мы обнаруживаем, что лишь древние и традиционные эзотерические учения предоставляют нам, как и всегда, глубокое объяснение, очень близкое к действительности и вполне соответствующее нашим стремлениям и нашему желанию узнать.

Поэтому, по возможности не отбрасывая наши сегодняшние знания, я попытаюсь напомнить все, что говорили древние школы о человеке, о его мечтах и возможностях.

ЧТО НАДО ДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ ВИДЕТЬ СНЫ?

Я уверена, что можно видеть сны и с открытыми глазами, но все говорят, что сначала нужно уснуть и что спать крайне необходимо для человека. И хотя существуют примеры людей, которые могли не спать годами, обычно, если мы не спим, наступает такая усталость, что нас не только перестает слушаться тело, но и отказывают эмоциональный и ментальный планы, в результате чего мы становимся вообще ни к чему не способны. Таким образом, спать очень важно и даже необходимо, а сны – это следствие состояния сна: слово «сон» мы обычно употребляем и в значении «сновидение», и для обозначения той деятельности, которую мы ведем, когда спим.

Никола Пуссен. Селена и Эндимион. Ок. 1630 г. Детройт, Институт искусств

НЕОБХОДИМО ЛИ ВИДЕТЬ СНЫ?

Если думать о том немногом, что мы помним из своих сновидений, мы сказали бы, что вряд ли они необходимы, потому что мы почти ничего из них не помним. Однако есть специалисты, которые считают, что видеть сны необходимо. Они провели опыты с людьми, которых в течение нескольких ночей подряд будили, как только у них начинались сновидения. В результате испытуемые стали такими нервозными и возбужденными, что это привело многих психологов к естественному выводу: несмотря на то что сновидения часто необъяснимы, они нам абсолютно необходимы, как бы мы ни хотели их интерпретировать – как разрядку, как бегство, как выход из тела, как путешествие. Но нам необходимо видеть сны, хотя мы и не помним, что нам снится, и, просыпаясь, чувствуем себя словно вернувшимися из неизвестного мира.

ПОЧЕМУ МЫ СПИМ?

Когда древние хотели что-то объяснить в этой сфере, для них было крайне важно, что человек не просто биологическая сущность, что он нечто большее, чем его тело. По их представлениям, человек состоит из семи планов, семи носителей, семи форм выражения – семи тел, как мы иногда говорим. А чтобы лучше понять сны, необходимо помнить, что человек действительно есть тело, но не игнорировать при этом жизненную силу этого тела – энергию, а также психический мир, более известный как астральный, – мир, по которому мы путешествуем и передвигаемся во сне, и ментальный мир. Таким образом, выделяются четыре плана: физический, энергетический, эмоциональный и ментальный. А над этими четырьмя планами есть Высший Человек, Высшее «Я». То самое высокое, сильное, бодрствующее, которое дышит в нас. Его мы будем называть – по крайней мере, в этой лекции – Высшим «Я». А сейчас посмотрим, что происходит во время сна.

Древние утверждали, что человек засыпает, потому что его тела" за многие часы бодрствования устают друг от друга. Физическое тело, например, устает не только от нашей физической деятельности. Сильные эмоции, наши мысли, необходимость учиться, сосредоточиваться, запоминать и вспоминать что-то – все это тоже приводит к усталости. И эта психическая деятельность даже провоцирует некоторые химические изменения в нашем теле, которые не будут полностью устранены, если мы останемся в состоянии бодрствования. Таким образом, физическому телу необходимо спать, чтобы отдыхать от своей собственной деятельности, а также от работы психического и ментального тел.

Теперь рассмотрим мир эмоций, или астрал. Не устает ли он? Судя по тому, что мы наблюдаем, кажется, что не очень. Наши эмоции практически неисчерпаемы. Например, когда нам снятся сны (если мы, конечно, помним, что нам снилось), пока физическое тело отдыхает, астральное работает. Во сне мы продолжаем испытывать самые разные чувства. С точки зрения астрала мы всегда активны – всегда чувствуем, всегда двигаемся, всегда окрашиваем эмоциями все, что нас окружает. В действительности же эмоциональное тело устает от того, что постоянно передает свои импульсы физическому телу, чтобы наш мозг воспринял, адаптировал их и сделал понятными. И таким же образом устает и наш ментальный носитель, но не оттого что мыслит – пока спим, мы продолжаем думать, создавать мысли, – а оттого что передает свои идеи мозгу, который не всегда воспринимает их хорошо и которому необходимо повторять их неоднократно.

Таким образом, когда приходит пора сновидений, эти три верных друга – физическое, эмоциональное и ментальное тела (тело, эмоции и разум) – дружески прощаются, и каждый идет в свою сторону. Что происходит, когда мы спим? Что происходит, когда в кровати, в кресле или на стуле, а иногда прислонясь к двери мы оставляем тело и его жизненную силу в покое, а астрал, ментал и Высшее «Я» прощаются друг с другом и расходятся? Прощаются ненадолго, потому что им, уставшим друг от друга, просто нужно немного отдохнуть.

КАК ОПИСЫВАЮТ ДРЕВНИЕ ТОТ АСТРАЛ, КОТОРЫЙ ОТДЕЛЯЕТСЯ ОТ ТЕЛА?

По описаниям ясновидящих, то, что отделяется от тела спящего человека, по своей форме очень похоже на его физическую оболочку. Сходство вполне логично, поскольку физическое и астральное тела постоянно соприкасаются, а эмоциональная материя очень тонка и адаптируется к физическому телу. Астральная оболочка немного отходит от физической и легко узнается по сходству с физическим телом человека, которому она принадлежит.

Однако не все мы, люди, видим сны, не все мы раздваиваемся и не все мы путешествуем одним и тем же способом. Это зависит от человека. Основываясь на традиционных и древних интерпретациях сновидений, мы можем утверждать, что человек, живущий беззаботно, относительно мало эволюционировавший и привязанный к своему миру и к своим маленьким вещам, во время сна позволяет своему астралу удаляться только на небольшое расстояние. Астрал практически не осмеливается отойти от физического тела, потому что чувствует сильную привязанность к носителю, который является его опорой и всей его жизнью. Как будто бы астралу больше нечего делать, если он не «чувствует» через физическое тело! Те, кто может наблюдать это, говорят, что в таком случае астральное тело остается как бы приклеенным к физическому и не выходит из него.

Ясновидящие свидетельствуют, что человек более смелый в астральном мире и не слишком захваченный повседневными заботами отходит дальше от своего тела и, входя в астральный мир, погружается в поток, похожий на сильный ветер. Если вам доводилось летать на самолете и вы обращали внимание на первые секунды, когда он отрывается от земли, сражаясь с порывами ветра и пересекая облака, пока не наберет высоту, – это очень похожее состояние. Представим себе подобное первое мгновение столкновения с «ветрами» и «облаками», когда человек «висит в воздухе», но зависит от превосходящей его силы. Это случай астрала, который ненамного отделяется от тела: он неизбежно зависит от бесчисленного множества течений, чувств, которые предоставляют ему самые разные и непонятные сны; некоторые из них очень приятны, другие очень неприятны; такие сны обычно хаотичны и похожи на карикатуры, где все элементы искажены.

Возьмем теперь человека, который уже может быть во сне сознательным и активным. Он оставляет свое тело и уходит, сознавая, что видит сон, что находится в другом измерении, но продолжает оставаться самим собой. Что же происходит с ним? Он стремится перейти в астральный мир, однако ему трудно увидеть это измерение таким, каким оно является. Потому что человек засыпает в окружении своих собственных забот, мыслей, проблем, которые его беспокоили в течение дня, и все это образует вокруг него щит, отражающий все, что произошло с ним во время бодрствования. И он продолжает повторять и рассматривать все это с разных точек зрения – как искаженное, или отдаленное, или смешанное с бесчисленным множеством элементов. Хотя он удалился от тела и сохраняет сознание, он не способен выходить из своего собственного мира, из своих собственных забот и собственных интересов.

Древние говорят, что идеальный случай – когда спящий знает, что находится в мире снов. Он сознателен, активен и смог «отклеиться» от скорлупы личных забот. Что происходит с этим человеком? Он управляет своим астральным телом даже лучше, чем физическим. Не являющееся материальным, астральное тело более легкое, более свободное, оно не чувствует ни жары, ни холода. Оно не только управляемо, но и перемещается с любой скоростью в разных направлениях. Оно может войти в контакт с разными людьми, имеющими или не имеющими тело, если только они находятся в том же астральном мире.

В одной из книг есть очень интересная информация о том, что в астральном мире можно читать, слушать лекции, осваивать что-то новое, потому что мы можем поддерживать связь с существами, которые знают намного больше, чем мы сами. В астральном мире даже есть возможность решать определенные задачи, которые не видятся ясно во время бодрствования, помогать другим существам, находящимся в отчаянии и смятении или в чем-либо нуждающимся. В общем, есть много того, что там можно делать, так как там пространство и время не ограничены. Кроме того, в том мире чувства ярче и глубже, там сильнее переживаются и радость, и боль.

Однако есть одно преимущество у нашего мира: воля и разум действуют сильнее чувств, и, если человек ставит перед собой цель сдерживать безграничное чувство, переполняющее его, это сделать намного легче, чем когда он находится только под воздействием законов физического тела.

Таким образом, оказывается, что владение разумом, владение сознанием во время сна привело бы к тому, что стала бы возможной жизнь без нарушения непрерывности. Это необыкновенное состояние, при котором практически нет отличия между днем и ночью, потому что мы знаем, что мы всегда одни и те же. А если пойти дальше – в таком состоянии не было бы отличия между жизнью и смертью: смерть воспринималась бы просто как более длительный сон, потому что мы всегда продолжаем быть одними и теми же и можем жить на других планах с нашим собственным сознанием и с нашими собственными возможностями.

ПОЧЕМУ МЫ НЕ КОНТРОЛИРУЕМ СНОВИДЕНИЯ?

Возникает важнейший вопрос: если все это существует, почему я не могу это контролировать, почему я не могу это применять, почему я не могу это проживать? Объясняется все очень просто. Между миром снов – астральным миром – и физическим миром нужен мост. Но этот мост не всегда правильно построен, не всегда достаточно крепок, так как нужно много лет практики, самоотдачи и работы, чтобы он стал активным и эффективным. Люди Востока говорят о чакрах – энергетических, эфирных органах. Они очень похожи на физические, однако принадлежат более тонкому плану материи и как раз могли бы послужить мостом, если бы работали в полную силу.

С другой стороны, у нас есть одна очень плохая привычка: наш мир чувств мы выражаем через тело и не умеем или не можем чувствовать легкость, способность нашего астрального мира действовать свободно и непосредственно, основываясь лишь на наших решениях и на нашей воле.

КАКИЕ ТЕХНИКИ МЫ МОЖЕМ ИСПОЛЬЗОВАТЬ?

Существуют самые разнообразные техники, позволяющие пробудиться во время сна, сохранять сознание и управлять нашими телами. Одна из них, техникой в действительности не являющаяся, состоит в том, чтобы человек терпеливо ждал собственной эволюции. Это самый длинный путь, но самый надежный.

Другая техника состоит в упорной работе над собой, в непрерывном обучении, в дисциплине, в исследовании самого себя, в попытках лучше узнать себя, рассеять внутренний туман, найти ответы на все вопросы, руководствуясь здравым смыслом, а не впечатлительностью, – не из любви к самим явлениям, которая ни к чему не приводит, а, наоборот, для того, чтобы быть более полезными самим себе и, если потребуется, всему человечеству.

Еще одна техника, которую мы не рекомендуем, сводится к выполнению упражнений из отдельных книг, в которых говорится: «Если ты сделаешь так, то спадет пелена, скрывающая от тебя астральный мир». И мы делаем так, и повторяем упражнения несколько дней, а поскольку мы не очень понимаем, что делаем, для чего и с какой целью, это приводит к тому, что первый опыт, который мы должны будем пережить, станет опытом не собственного осознания и радости от полученной возможности передвигаться по всем телам, а страха от встречи с тем, чем мы потом тоже не сможем управлять.

А четвертый способ пробудиться во время сна, о котором говорят древние, настолько удивительный и необыкновенный, что мне даже хочется улыбнуться, когда я о нем читаю или говорю. Этот способ состоит в том, чтобы ввериться хорошему учителю, который извне с большой любовью и большим терпением, когда мы спим, умело направляет наши мысли и переносит нас туда, где мы могли бы узнать самих себя.

КАКИЕ БЫВАЮТ СНЫ?

До сих пор мы говорили о том, что такое сны, как они возникают, через сколько человеческих сфер, планов, носителей мы перемещаемся, когда спим. Мы также узнали, что можем отделяться от собственного спящего тела, уходя немного от своих забот. Но на этом нельзя поставить точку, потому что мы обнаруживаем, что существует много категорий снов. Есть сны простые, легкие для понимания и объяснения. Есть сны запутанные, очень сложные, символические, но их символы нам ни о чем не говорят и обычно пугают нас. Есть сны логичные, а есть другие – от начала до конца иррациональные, в них все связывается непонятным для нас образом. Есть сны, от которых мы просыпаемся – настолько они нас пугают. Другие, напротив, настолько красивы, что если бы мы смогли, то не открывали бы глаз, не возвращались бы в наши тела. Иногда нам снятся сны, которые нам показывают то, чего мы не знаем, или открывают двери будущего – говорят о том, что может произойти. В общем, не все сны одинаковы, и поэтому мы попытались выделить разные типы снов.

Лично мне не нравятся толкования, которые говорят: «Если тебе приснилась вода, с тобой случится то-то; если тебе приснилась лестница, то будет то-то и то-то. Если тебе дорогу пересек черный кот, ты даже не представляешь, что тебя ждет! А если кот белый, ты тоже не знаешь, что тебя ждет…» Не к такому типу объяснений мы стремимся. Мы хотим заглянуть глубже. Подобные списки и таблицы, может быть, имели какой-то смысл в прошлом, но сегодня из-за злоупотребления ими, частого повторения и утраты определенных знаний о человеке и его жизни они уже ничего не значат.

В Греции, например, было много оракулов, к которым можно было прийти за толкованием снов. Но это не значит, что, если человеку снился ночью необычный сон, он утром бежал к жрецу и спрашивал: «Мне приснилось то-то и то-то. Что это означает?»

Тот, кто хотел понять значение своего сна, приходил к оракулу, в течение одного-двух дней совершал очистительные обряды, принимал специальную пищу, соблюдал определенный ритм жизни и после совершения церемоний и вступления под покровительство какого-нибудь бога или богини должен был спать в указанном жрецами месте. Это и был сон, который потом подлежал толкованию, – сон, вызванный особыми обстоятельствами, позволявшими увидеть, что всплывет из подсознания человека, какие символы заявят о себе.

На Древнем Востоке толковали сны с помощью другого ключа. По рассказам человека определяли, какими болезнями он может страдать: сновидения часто использовали для того, чтобы определить, какие органы плохо функционируют. Это касалось не только физических болезней, потому что для древних больным считался человек, у которого была нарушена гармония разных частей его природы: физического тела, психики, ментального тела или всего в целом.

До сих пор самые современные теории говорят, как правило, о снах физиологической природы, то есть о снах, вызванных внешним или каким-нибудь внутренним физиологическим фактором. Например, с нас ночью сползло одеяло, нам стало холодно, и поэтому нам приснилась невероятная история. Или, наоборот, фактор может быть внутренним – например, у нас что-то болит, у нас тяжелое расстройство пищеварения, и снова этот органический элемент определяет сюжет сна.

Те же авторы говорят нам и о других снах – сугубо психологических или бессознательных. И есть один очень любопытный момент: бессознательное, о котором говорит вся современная психология, по своим характеристикам очень совпадает с тонкими планами, о которых говорят древние эзотерики. Бессознательное подобно астралу и той части ментала, которой мы не владеем, и эти бессознательные сны очень разнообразны. Есть сны легкие для понимания: если мы просыпаемся и вспоминаем их, нет необходимости, чтобы кто-нибудь нам объяснял, что они означают. Мы это знаем, потому что они касаются непосредственно нас. Некоторые сны более символичны, другие предупреждают о чем-то или содержат решение волнующего нас вопроса. Иногда мы ложимся спать озабоченные проблемой, решения которой не знаем, и вдруг среди ночи понимаем, как надо поступить. Проснувшись утром, мы отмечаем, что нашли решение, хотя можем и не вспомнить в точности содержание сна.

ПОЧЕМУ МЫ НЕ ПОМНИМ СВОИХ СНОВ?

Если мы во время сна бодрствуем на астральном плане, это еще не значит, что после пробуждения обязательно все вспомним. Этого не происходит, потому что нет того моста, о котором упоминалось выше.

Мы часто просыпаемся с ощущением, что видели во сне что-то очень существенное, открывшее нам важные, незнакомые черты нашей личности, и, хотя мы не помним самого сна, это ощущение сохраняется порой в течение всего дня. В другой раз, напротив, мы прекрасно помним сон, который нам приснился. (Говорят, что лучше запоминается последнее сновидение, хотя мы могли видеть три, четыре и даже пять снов.) Мы могли бы рассказать его кому-то, кто оказался бы рядом с нами в момент пробуждения. Через полчаса сон начинает стираться из памяти, и, когда мы прилагаем усилия, чтобы его вспомнить, он ускользает от нас, как будто мы своими мыслями подавляем воспоминания о сне, который принадлежит нам и каждый раз все быстрее возвращается в свой собственный мир.

Иногда мы настолько забывчивы, что, просыпаясь с чем-то новым, чему научились, не помним, откуда это знаем. Но если бы мы были способны – вспоминая это потом или нет – передвигаться по миру наших сновидений, то могли бы использовать свои ночи наилучшим образом. Было бы достаточно перед сном поставить себе цель: выучить то, что не выучил днем, повторить что-то, заняться задачей, на которую днем не хватило времени, встретиться с кем-нибудь, кто знает больше меня, постараться помочь кому-то, поехать куда-нибудь, посмотреть на красивые предметы, увидеть великолепные пейзажи, послушать музыку, потанцевать или порисовать. Самое важное – ответить на вопрос: «Что я буду делать этой ночью, когда пойду спать?» Это одна из самых лучших техник, позволяющих нам постепенно научиться управлять нашими снами.

САМЫЕ ПРОСТЫЕ СНЫ

Самые простые и наименее важные из всех сновидений – это, несомненно, сны, имеющие физиологический характер. Они возникают из тех импульсов, которые посылает наше тело, плохо контролирующее себя во время сна, и самого незначительного внешнего воздействия бывает достаточно для того, чтобы оно отправило к мозгу живописные образы, которые превращаются в сновидения. Наше физическое сознание очень простое, обычно автоматическое. Кроме того, физическое тело само по себе не может воспринимать абстрактные идеи, воспоминания, оно немедленно превращает все это в образы, которые могут быть самыми нелепыми.

Физическое сознание не боится абсурда. Оно совершенно не способно определить, реальны ли возникшие образы, имеют ли они какое-то значение и можно ли убедиться в их подлинности. Ему все равно. Чем абсурднее, тем лучше – так мы сможем больше развлечься ночью. Кроме того, любое пространственное открытие превращается для тела в образ поездки. Например, во сне я вспоминаю друга, который живет в Кадисе, – и оказываюсь в Кадисе. Физическое сознание работает по принципу ассоциации идей, «помещая» одну рядом с другой. Неважно, связаны они или нет. Поэтому во сне мы часто объединяем произошедшие с нами и никак не связанные друг с другом события, что приводит к характерному абсурду.

Точно так же все то, что происходит вокруг: шум, запах, изменение температуры – очень впечатляет физическое сознание. Все это еще и сильно преувеличивается: шум превращается во взрыв бомбы, приятный запах перемещает нас в магазин парфюмерии, где мы сидим на коврах, а сам султан старается продать нам то, что производится в его дворце. Способность к преувеличению здесь очень велика.

Но это не те сны, которые нас интересуют. Не интересуют нас и те сны, что прислушиваются только к уму, который блуждает одиноко и бесцельно и дает увлечь себя множеству течений, мыслей, не всегда наших, а часто представляющих собой собранные там и сям отрывки того, что думают другие. В такое трудное время, как наше, позволять уму плыть по этим волнам и собирать все подряд означает ставить его в самые ужасные ситуации. Если мы не контролируем наш ум и он похож на воздушный шар, он будет впитывать все, что находится вокруг.

Поэтому древние были очень осторожны в выборе места для сна и советовали своим ученикам делать его как можно чище и приятнее. И поэтому они такое большое внимание уделяли в особенности последней мысли, последней идее, которая приходила к ним перед сном. То последнее, что мы читаем, думаем, видим перед тем, как закрыть глаза, открывает нам двери в мир сновидений – природа сна такова, какова природа идеи.

Это лежит в основе той традиции, которую еще соблюдают некоторые из нас, – иметь на своем ночном столике любимую книгу или ту музыку, которая нравится нам больше других, – то, что мы предпочитаем взять с собой, прежде чем уснуть, чтобы сохранить хорошие воспоминания.

Больше всего нас интересуют те сны, которые действительно соотносятся с самой лучшей нашей частью, нашим Высшим «Я», те сны, в которых мы способны узнать самих себя и даже, если это возможно, себя контролировать.

МОЖЕМ ЛИ МЫ КОНТРОЛИРОВАТЬ СВОИ СНЫ?

В египетских храмах учеников обучали управлять своими снами, контролировать их, прерывать, если необходимо, нежелательный сон. Мне всегда казалось, что надо иметь необыкновенную силу, чтобы управлять собственным бессознательным, астралом, даже когда наше тело спит. Но это становится возможным, если мы постоянно познаем себя, не пугаясь того, что находим внутри, а, наоборот, день за днем стараясь преодолевать наши недостатки.

Приведу такой пример: человек решает бросить курить и действительно делает это, но во сне его со всех сторон окружают сигареты… В этом нет ничего удивительного, это вполне логично: наши воля и разум еще недостаточно работают, когда мы спим, нам не хватает последней мысли перед сном: «Осторожно! Ты перестал курить, и возможно, что во сне ты предашься этой страсти». Потому что многие из подобных импульсов проявляются именно тогда, когда мы ослабляем наш контроль.

САМЫЕ ЛУЧШИЕ СНЫ

Когда мы говорим о самых лучших снах – тех, которые могут что-то для нас значить, мы не должны забывать об особой возможности, которую дает человеку его астральный мир, – возможности преодолевать время и пространство. В считанные секунды в астральном мире происходит многое, потому что мы уже не живем в физическом измерении, для нас открывается что-то совершенно другое, мы более свободны. Мы не должны забывать и о еще одной возможности, существующей в мире снов, – возможности работать с символами, потому что наше Высшее «Я» реально выражается в них. Но – осторожно! – я не говорю только о тех появляющихся в сновидениях символах, которые стали известны благодаря психоанализу Фрейда. И я не говорю о тех символах, которые всегда отражают цензуру нашего сознания над тем, что происходит в бессознательном. Я говорю о другом типе символов – о таких великих идеях, одной из которых будет достаточно, чтобы объяснить очень многое, тогда как во время бодрствования нам для объяснения того же самого нужно много слов, в которых мы все больше запутываемся, и нелегко оказывается выразить в них то, что можно представить одним образом, одной идеей, одним абсолютно понятным символом.

Гипнос, бог сновидений в греческой мифологии. Римская копия с греческой статуи. IV в. до н. э. Лондон, Британский музей

Возможно, эта способность, если мы относимся к ней осознанно, помогает развить проницательность, ясность ума, умение понимать те символы, которые нам постоянно предлагает жизнь. Мы также не должны забывать, что астральный мир может открыть нам будущее, позволяет предвидеть, перемещаться во времени, видеть то, что скрыто от нашего взора, когда мы бодрствуем. В самом деле, во сне мы часто попадаем в ситуации, которые будут повторяться в действительности. Предчувствие, предвидение, предвосхищение – как бы это ни называлось – являются результатом разумного объединения элементов сновидения. Это происходит с нами не раз, и нам не нужны эксперты для объяснения подобных снов, потому что мы сами, проснувшись, знаем, что вошли в контакт с «чем-то». Если это «что-то» – хорошее, то мы должны сделать все, чтобы наш сон мог стать реальностью; но если оно плохое – внимание! – мы должны понять, как рассеять тучи, которые, по всей видимости, нависли над нашими головами.

Когда мы говорим о таких снах и их связи с будущим, очень важно помнить, что если мы будем развивать в себе способность чувствовать, развивать ум и волю, которые не спят, а просто не используются, то, возможно, нам откроется будущее, и многое из того, что мы привыкли считать принадлежащим грядущему, станет частью сегодняшнего дня, например страстно желаемое «познать и контролировать самого себя». Это и есть то будущее, которое мне представляется наиболее предпочтительным на дороге сновидений: делать так, чтобы эти способности присутствовали и были реальными не только когда мы спим, а в любой момент времени, особенно когда мы бодрствуем.

Из этого анализа сновидений, из этого проникновения в мир, с одной стороны, темный и загадочный, но с другой – сияющий и светлый мы сможем выделить те элементы, которые позволят нам представить себе лучшее будущее: когда наши тела, блуждающие сегодня во время нашего сна наугад и руководствующиеся своими собственными критериями, станут нашими лучшими союзниками и самым сильным оружием, которое поможет нам раскрыться в жизни.

* * *

При отсутствии предсказательных снов нам остается только мечтать о будущем, но не ожидать, что прямо сейчас некие образы принесут нам будущее, уже созданное и предуготованное. Нет, нам остается мечтать о будущем, полностью сознавая, что этот наступающий мир, эти необыкновенные сны станут реальностью только благодаря тем усилиям, которые мы сделаем сегодня.

А разве мы мечтаем, только когда спим? Нет. Я, бодрствуя, мечтаю об этом другом и лучшем мире. Его яркий образ встает перед моими глазами. И если правда, что во сне мы можем встречаться с теми, кто разделяет наши заботы и наши стремления, было бы хорошо, чтобы начиная с этого момента все, кто мечтает о новом и лучшем мире, объединились бы и в снах. А если мы встретимся наяву, будет еще лучше.

Мадрид, 1986 г.

 

Д. С. Гусман

Обязательства и свобода

Время от времени в обществе, будто приносимые порывами ветра, возникают определенные идеи – было бы правильнее их назвать «ментальными формами», – которые вызывают отклик у большинства людей.

Одна из них – это идея свободы. Это слово, почти всегда вырванное из контекста, употребляется применительно к любому роду человеческой деятельности и даже смыслу жизни.

Как правило, под свободой понимается комплекс разного рода благ и привилегий, которые, если присмотреться к ним поближе, весьма любопытны: речь идет о том, чтобы иметь полную независимость, не быть связанным ни с чем и ни с кем, не брать на себя обязательств, чтобы потом не быть вынужденным отвечать за свои действия, слова, мысли… Иными словами – отрицание ответственности и боязнь лишиться чего бы то ни было.

Но оказывается, что эта свобода не разрывает узы, а скорее, наоборот, опутывает ими.

МНИМАЯ СВОБОДА

Ей свойственны:

Одиночество – поскольку, если ты ни к кому не привязан, не могут возникнуть те чувства, о которых мечтают все человеческие существа, даже если тщательно это скрывают. Нет друзей, нет глубокой и верной любви, есть лишь случайные компании, которые хороши на пару дней.

Неуверенность – поскольку, если ты ни к чему не привязан, тебе не на что опереться. Ничто не поддерживает в жизни, потому что любая идея и любая идеология внушает страх – страх узнать их или даже приблизиться к ним. Поэтому ясно, что рано или поздно беспокойство разрушает характер того, кто не в состоянии ответить самому себе на такие жизненно важные вопросы, как «откуда я?» и «куда иду?», без ответа на которые, к тому же, теряет смысл вопрос «что я делаю в этом мире?».

Духовная скупость, которая есть не что иное, как боязнь потерять что-либо, боязнь ограничения своей свободы. Но что терять, если ничего не имеешь? Вакуум, в котором живешь? Удобную жизнь в этом вакууме, который ни к чему не обязывает, разве что поддерживать его, чтобы ничто не нарушило этого хаоса самоизоляции?

Но тогда мы спрашиваем: во имя чего эта свобода?

ОБЯЗАТЕЛЬСТВА

Мы знаем, что это понятие не пользуется большой популярностью среди тех, кто числит себя в авангарде человеческой мысли. Они представляют себе обязательства как вечную цепь, не позволяющую ни продвигаться вперед, ни изменяться, цепь, удерживающую нас у первого же камня, который встретится на пути. Тем не менее, осознавая, что идем против течения, мы считаем, что принятие на себя обязательств – это одно из наиболее зрелых действий, которые мы можем предпринять, поскольку:

• Для того чтобы принимать на себя обязательства, надо, прежде всего, учиться этому – получать представление об имеющихся в нашем распоряжении возможностях и уметь разумно пользоваться своими знаниями, сопоставляя эти возможности.

• Обязательства предполагают возможность выбора. Хотя и велико число тех, кого угнетает необходимость решиться на что-то, вся жизнь – это постоянный выбор. И если мы не можем постоянно и осознанно брать на себя обязательства, сама жизнь будет делать выбор за нас, бросая из одной ситуации в другую, устраивая так, чтобы от частых и чувствительных ударов смогла пробудиться наша решимость делать то, что нам в любом случае предстоит сделать.

• Обязательства несут в себе здоровую дозу гордости, поскольку побуждают нас реализовать свой выбор – в любви ли, призвании, работе или стремлении к идеалу…

• Обязательства развивают волю, потому что помогают нам проявить твердость в своем выборе.

• Обязательства наделяют добродетелью преданности, так как невозможно не любить и одновременно быть преданным тому, что является выражением нашего свободного выбора.

• Обязательства не являются чем-то жестким, напротив, силой воли или сознания они вынуждают нас исправлять ошибки, которые мы совершаем, и тем самым помогают нам быть гибкими, мобилизоваться внутренне и внешне и расти во всех смыслах.

• Обязательства создают единение с теми, кто имеет те же обязательства, и это единение особого свойства, не поддающееся определению, – единение без страха, проникнутое ощущением братства, солидарности, понимания и согласия.

• Обязательства ставят перед нами все новые и все более высокие цели по мере того, как мы достигаем намеченного. В результате жизнь обретает тот смысл и тот масштаб, которых в противном случае не было бы.

Характерно, что люди, нравится им это или нет, фактически (но часто неосознанно) оказываются связаны своими обязательствами с различными вещами, от которых невозможно убежать. Однако они бывают так искусно завуалированы, что внешне ничем не напоминают западни и оковы, каковыми на самом деле являются.

Так, существуют «обязательства» перед модой, и настолько определенные, что, независимо от своего желания, ты в конце концов вынужден уступить и носить то, то носят другие, идет ли речь о теле, о душе или об уме.

Существуют «обязательства» и перед страхами, которые проникли в нас. Все боятся разного рода зол, которые считают неизбежными и называют болезнями современного общества, и вынужденно реагируют на них – бегством либо агрессивностью.

Существуют «обязательства» в отношении принятых в обществе идей. Когда какая-либо идея, к чему бы она ни относилась, завоевывает рынок общественного мнения, становится практически невозможно ей противостоять – иначе тебя наградят званием сумасшедшего, реакционера, сектанта и т. п. С другой стороны, человеку, который, увлекшись своей псевдосвободой, не выработал собственных критериев, очень трудно определить, когда он думает самостоятельно, а когда его подталкивают, пусть даже он и не чувствует руку, направляющую его.

Существуют «обязательства» перед слабостью («не делай ничего, пусть делают другие») и перед другими пороками, рядящимися в добродетели («что в этом плохого, если все это делают и ничего страшного с ними не происходит?»).

Существуют «обязательства» перед невежеством. Дезинформация, или информация как способ манипулировать людьми, ведет к тому, что в большинстве случаев никто не знает, что происходит на самом деле; а с другой стороны, человек лишен возможности делать разумные выводы в такого рода ситуациях.

Существуют «обязательства» перед нестабильностью, которая стала своего рода визитной карточкой нашей эпохи, перед постоянными изменениями ради изменений. Нет ясных и четких целей. Призывы и лозунги действительны только на один день, а дальше «поживем – увидим»… «Завтра изменим» – это единственный воспринимаемый сигнал продвижения, при этом не важно, куда ведет изменение, если оно вообще куда-то ведет.

Учитывая сказанное выше, мы вновь утверждаемся в мысли о том, что философ не боится обязательств, а, напротив, превращает их в разумное орудие действия, на которое можно опереться при продвижении вперед. Чего он действительно боится, так это мнимой свободы, которая производит эффект губительного снотворного.

Лучше сознательно взятые на себя обязательства, нежели бессознательная псевдосвобода. Последняя рано или поздно обернется тюрьмой, из которой не убежать. Обязательства – это русло, по которому течет река нашей жизни. Будем же свободны: научимся выбирать, научимся брать на себя обязательства с радостью и верой в себя. Так поступали все великие Учителя, сегодня безмолвно указывающие курс, которым должно следовать человечество.