Д. С. Гусман

Мы и жизнь

КАЧЕСТВО ЖИЗНИ

Логически продолжая привычку нашей технологической цивилизации оценивать все и вся по качеству и «коэффициенту полезного действия», посмотрим с этой точки зрения и на человека – главный фактор любой модели цивилизации, независимо от того, является ли она технологической или нет.

Со временем люди пришли к выводу, что реальное качество материальной продукции тем выше, чем выше уровень человека, который ее производит. К тому же машины не могут безупречно выполнять работу без участия человека. Удовлетворение простых запросов – больше иметь или больше зарабатывать – еще не делает человека счастливым. Для этого необходимо качественное улучшение жизни.

На больших и малых предприятиях всего мира проводятся кампании, цель которых – повысить самооценку и эффективность труда работников, пробудить в них чувство ответственности и причастности к общему делу, а также укрепить отношения между людьми.

Все это очень хорошо, и во многих случаях эти методы дают неплохие результаты: люди становятся более раскованными, более заинтересованными в работе, комфортнее чувствуют себя в своем окружении. Но мы считаем, что этим вопрос не исчерпывается. При таком подходе качество жизни обусловлено мотивациями группы, а они не охватывают в полной мере всех сторон человеческой жизни. В данном случае требуется, чтобы росло количество и качество продукции, но при этом обычно не учитываются другие насущные потребности живых людей и необходимость противостоять десяткам ситуаций, которые не всегда можно рассматривать с точки зрения работы и производительности.

Разумеется, человек нуждается в материальных средствах (так или иначе связанных с техникой) – они обеспечивают ему приемлемое материальное существование и, кроме того, дают возможность выдерживать конкуренцию и добиваться того места в социуме, к которому человек стремится или на которое может претендовать в соответствии со своим достатком.

Но не следует забывать, что наряду с потребностью в материальном благополучии у человека есть и чувства (которые, возможно, не так легко поддаются определению, но приносят радость или огорчение – в зависимости от обстоятельств), и идеи – иногда смутные и не всегда продуктивные, подчас мешающие уверенному движению вперед и выбору жизненного пути. Мы имеем также духовные, или метафизические, планы, которые проявляются в сознании человека, когда он задается вопросами, касающимися извечных тайн бытия.

Чтобы говорить о подлинном качестве жизни, мы должны рассматривать человека во всей его полноте, не ограничиваясь только тем, что он может дать и произвести.

Необходимо продумать такую систему воспитания, которая с первых лет жизни способствовала бы психологическому, ментальному, моральному и духовному развитию тех, кто позднее будет отдавать лучшее, что в нем есть, и заботиться в первую очередь о том, как стать лучше.

На психологическом плане важно каждому уметь отличать свои повседневные и преходящие эмоции от тех глубоких чувств, которые человек может и должен поддерживать, чтобы они были продолжительными и приносили стабильное ощущение счастья. До тех пор, пока мы соотносим качество жизни со своими поверхностными и изменчивыми эмоциями, делая на них ставку, мы не приобретем уверенность в себе и способность доверять окружающим. То, что изменчиво, может служить лишь временным развлечением, но не ведет к совершенству.

На ментальном плане недостаточно только учиться – в том смысле, какой вкладывается в это слово сегодня, поскольку опыт показывает, как легко забывается то, что плохо усвоено. Надо изучать, осознанно запоминать и, используя собственный опыт и опыт других, применять в жизни все, что изучено, чтобы и на этом уровне добиться успеха.

Что касается морали, то необходимо развивать добродетели, скрытые в каждом человеке, даже если жизнь каждый день говорит об обратном. И неважно, что сегодня «немодно» быть добрым, честным, справедливым, благоразумным, вежливым, отважным, достойным уважения, благородным, – без этих достоинств невозможно добиться настоящего качества жизни. И факты свидетельствуют об этом.

В плане духовном необходимо, не впадая в фанатизм и нетерпимость, дать выход устремлениям души, желающей познать, что мы делаем в этом мире, откуда пришли и куда идем. Великие мудрецы прошлого и настоящего дали нам много учений и наставлений. И надо суметь ими воспользоваться, отбросив пустые предрассудки, что будто бы никто не может дать нам ничего полезного, – особенно если речь идет о древних учениях, прошедших испытание временем.

Да, все мы хотим жизни, наполненной до краев. Но хотелось бы придать жизни ее подлинное значение, чтобы то, что ее наполняет, помогало нам становиться лучше во всех отношениях. Тогда мы будем более полезными и эффективными, более счастливыми, более умными; мы станем чуточку мудрее и сможем с гордостью нести звание человека.

ПОБЕЖДАТЬ В ЖИЗНИ

История похожа на необычный калейдоскоп. В нем можно увидеть разные идеи, которые, сочетаясь, определяют образ жизни человека, подобно тому как свет изменяет оттенки цветного стекла. Каждая эпоха дает свои критерии и модели, и люди в своем бесконечном поиске руководствуются ими и стараются им следовать, поскольку не имеют выбора: нет никакой другой идеи, которая исходила бы из другого источника. То, что общепринято, становится законом; то, что в данное время одобряется, обладает большей силой, чем законы.

Итак, во все времена успех становился целью, хотя не всегда под этим словом понимали одно и то же. То, что в одном веке (или, скажем, несколько десятилетий назад) считалось триумфом, сейчас вполне может оказаться устаревшим и вышедшим из моды, тогда как на первый план выходят другие устремления. Лишь одно остается неизменным: желание успеха, потребность побеждать. И еще то, что ты можешь быть принят другими и заслужить их внимание, только если согласишься принять законы, делающие из общества – из нас самих и других людей – однородную массу, из которой невозможно выделиться, как бы ты ни пытался.

Статистические данные занимают в публикациях целые страницы. Из них совершенно ясно, что в последние годы XX века под успехом понимают высокое социальное положение и экономическое могущество, дающие другие формы власти, которые, в свою очередь, укрепляют авторитет. Естественно, что исследование, наука, искусство, знание в целом занимают все более скромное место. Мудрость – это украшение, которое очень редко приходит вместе с упомянутым высоким положением в обществе, основанном на экономическом благосостоянии.

И потому не стоит удивляться тому, что молодые люди, желающие видеть себя частью того общества, в котором живут, и не желающие попасть в длинный список оказавшихся «за чертой», стремятся руководствоваться в жизни соответствующими формулами успеха. Сегодня будущее оценивают с таких позиций: призвание обязательно должно сопровождаться анкетными данными о работе в своей области и о том, насколько человек преуспел в ней и разбогател. Растет список профессий, которые люди выбирают, рассчитывая на возможность добиться быстрого и значительного успеха, приобрести «надежное и прочное» социальное положение.

Икона «Чудо Георгия о змие». XV в. Великий Новгород

Но не все то золото, что блестит.

Если бы это действительно были формулы успеха в жизни, то нас бы уже окружало множество счастливых людей. Остается только согласиться с тем, что успех – это одно, а счастье – совсем другое.

Сегодня многие (хотя далеко не все) пытаются приспособиться к требованиям времени. Видимо, это характерно для общества в целом, однако та же статистика, которая обещает нам успех, свидетельствует, что в мире постепенно растет число людей, находящихся в состоянии психоза, депрессии, тоски, неудовлетворенности, одиночества, агрессивности, апатии и во многих других психологических ситуациях с общим названием «стресс».

Можно ли в таком случае сделать вывод, что эти люди не преуспели в жизни? Или что их успех неполный и не охватывает всех сторон жизни? Что это за вечная борьба, которая никогда не приведет в тихую гавань?

Быть может, существует другой вид победы, который хотя и не согласуется с общепринятыми моделями, но может сделать наше существование более эффективным?

Нас, разумеется, интересует ответ на последний вопрос.

Одна из проблем, волнующая всех, – это ошибочность тех взглядов, которых мы придерживаемся. Немногое из того, что мы считаем прочным, сохраняет свою прочность; немногое из того, что нам кажется непоколебимым, является поддержкой и опорой.

То же самое происходит и в отношении успеха: все мы нуждаемся в успехе, пусть даже в маленьком, но таком, который не улетучится сразу и сможет принести нам хотя бы малую толику удовлетворения и успокоения.

Мы предлагаем несколько простых советов, как добиться – в самых разных случаях – чисто человеческой победы, наиболее стабильной и согласующейся с нашими мечтами и с тем, что нас вдохновляет.

• Очевидно, что недостаточно только мечтать, чтобы стать победителем. Необходимо действовать, развивать здоровую активность, основанную на воле. И не просто действовать, но поступать наилучшим образом, совершая наиболее правильные действия.

• Древнейший совет «познай самого себя» не утратил своей актуальности; мы не можем хорошо концентрироваться на выполняемой работе, если не знаем, что собой представляем, каковы наши привычки, навыки и возможности. А если и знаем, то нам следует упражняться, развивая свои способности в каком-либо виде деятельности, полезной для нас самих или для других.

• Хорошо выполнять любую работу, за которую беремся, – не столько ради награды, сколько ради удовлетворения от того, что наша работа эффективна. Уметь довольствоваться тем, чего мы достигаем, и в то же время никогда не останавливаться на достигнутом, всегда добиваться более высокой результативности.

• Никогда не позволять, чтобы проблемы, какими бы сложными они ни казались, подавляли нас. Наоборот, подключать воображение, чтобы найти решение. Видеть в трудностях испытания для нашего ума и воли. И, в худшем случае, смотреть на неудачи как на подходящий момент для того, чтобы начать сначала.

• Не упускать удобного случая. Жизнь полна этих счастливых возможностей, но если мы идем по ней с закрытыми глазами, то не замечаем их. Замыкаясь на своих собственных проблемах и постоянно о них думая, мы теряем энергию и не можем выйти из порочного круга, пренебрегая тысячами дверей, которые предлагает нам этот мнимый лабиринт.

• Постоянно учиться любить, поскольку это лучшая форма понимания других. Щедро и радостно помогать людям – это самый хороший способ чувствовать себя легко с любым человеком.

• Искать смысл Жизни и пытаться найти смысл своей собственной жизни. Ничто не происходит просто так, и ответы приходят только к тем, кто добивается их как подлинный искатель мудрости и готов отважно защищать завоеванное.

• Ежедневно улучшать все, что мы делаем. Не падая духом, улучшать все, что нас окружает. Привносить красоту в каждый уголок; нести свет – и внешний, и внутренний – всюду, где бы мы ни находились.

Тот, кто сумеет воспользоваться этими советами, станет человеком уверенным в себе, удовлетворенным собой в той мере, в какой это действительно необходимо людям. Тот, кто сможет этого добиться, – действительно победитель.

И хотя никто в этом не признается, поскольку это «немодно», всем хотелось бы добиться именно такого успеха.

Если бы тех, кто работает именно так, было много, тогда этот особенный способ побеждать в жизни вошел бы в моду.

 

X. А. Ливрага

Общество комфорта и философия риска

Лекция

Делия С. Гусман: Я хочу представить вам профессора Хорхе Анхеля Ливрагу, который будет сегодня читать лекцию.

Тема «Общество комфорта и теория риска» объединяет ряд идей, касающихся проблем человека в современном мире. Разумно было бы начать с объяснения того, что понимается под обществом комфорта и в какой степени оно полезно для общечеловеческого развития.

Хорхе А. Ливрага: Очевидно, что общество комфорта, стремление к удобству в физической и экономической сферах, к легкости социальных отношений, к порядку в политике и т. д. – все это столь же старо, как и само человечество. Я думаю, что человек, начиная с пещерного жителя, который пользовался каменным топором и которого современная наука считает нашим предком (в отличие от древних традиций Востока и Запада, утверждающих, что мы являемся наследниками других цивилизаций, следы которых теряются в глубинах времен), всегда стремился к комфорту. Человек всегда хотел окружить себя чем-то, что сделало бы его жизнь более легкой и приятной.

То, что мы сегодня называем обществом комфорта, представляет собой, скорее, совокупность чрезмерно раздутых естественных человеческих потребностей. Для примера представим, что каждый из присутствующих держит в руках камень. Если я положу свой камень посреди зала, то он никому не помешает, но если это сделают все, то получится целая гора, которая будет мешать всем. Иначе говоря, индивидуальные стремления к комфорту, суммируясь, образуют общество комфорта, сложный механизм, который начинает давить на всех. В таком обществе уже не средства используются для удобства человека, а, наоборот, человек становится заложником этих средств. С каждым днем их становится все больше, они все сильнее давят на личность, подчиняя себе психологию масс.

К примеру, начинается хорошо продуманная рекламная кампания цветных телевизоров. Конечно, цветной телевизор лучше черно-белого, но средства массовой информации раздувают этот факт до невероятных масштабов. Начинается прессинг, который, разумеется, финансируется компаниями – производителями телевизоров. И нас всеми силами стараются убедить, что именно наличие цветного телевизора определяет статус человека, что без цветного телевизора нельзя идти в ногу со временем, что без него жизнь вообще немыслима. Потом нас убеждают, что невозможно жить без кондиционера, и так до бесконечности… Но мы же прекрасно знаем, что ни наши деды, ни великие философы, художники, политики, драматурги, поэты, которыми мы восхищаемся, не имели ни телевизоров, ни кондиционеров. Ни Сервантес, ни Шекспир не знали этих атрибутов комфорта и, тем не менее, создали произведения, которые вдохновляют тысячи людей. Я хочу сказать, что общество комфорта затуманивает наш разум, навязывает нам ложные потребности, убеждает нас в том, что нам жизненно необходимы какие-то предметы, преувеличивая их ценность. Эти ложные потребности подавляют человека, лишают его возможности выбора, лишают независимости; нас несет поток мнений – часто весьма сомнительного происхождения. У нас отнимают право на нашу долю внутренней свободы. И я имею в виду не какую-то абстрактную свободу, а нашу личную и персональную свободу пользоваться тем, чем мы предпочитаем пользоваться, и жить так, как мы хотим.

Например, мне больше нравятся черные машины, но их, как правило, используют организации в служебных целях. Поэтому, покупая машину, я автоматически говорю: «Мне, пожалуйста, кремового цвета». Или, допустим, в жаркую погоду мне захотелось лимонада, но, если я его закажу в ресторане гостиницы, на меня посмотрят с недоумением. Поэтому я автоматически прошу виски со льдом: это престижно, это означает определенный статус. Так мы теряем остатки свободы, той свободы, которая лежит в основе счастья.

Д.С.Г.: Вы указали на парадоксы, которые всегда возникают в случае излишнего стремления к комфорту. Примеры ясно показывают, как мы становимся пленниками собственных потребностей – вполне естественных, но доведенных до крайности. Но возникает вопрос: является ли проблема комфорта сугубо материальной? Можно ли свести стремление к обеспеченности, уюту, удобству только лишь к материальной стороне жизни?

Х.А.Л.: Думаю, нет. Мне кажется, что потребность в комфорте имеет психологическую природу или, лучше сказать, психосоматическую, то есть и физическую, и психологическую. Но нужно отметить, что есть и духовный комфорт, и бывает, что, стремясь к материальному и психологическому удобству, мы отказываемся от комфорта духовного.

Предположим, нам нужно снять квартиру. Мы настолько поглощены материальным, конкретным и приземленным, что первое, на что мы обращаем внимание при выборе квартиры, – это место, где мы будем есть, и место, где мы будем спать. Возможно, мы озаботимся также и местом, где удобно читать или слушать музыку, но все же не в первую очередь. То есть во имя физического комфорта мы пожертвуем комфортом духовным, гораздо более тонким.

Вот так наше общество комфорта, базирующееся только на материальных интересах и биологических потребностях нашего тела, подчас лишает нас того, что необходимо для души. И думаю, что именно это заставляет нас чувствовать себя несчастными.

Д.С.Г.: Вы уже рассказали в общих чертах о том, что думаете о комфорте и об опасностях, которые в нем таятся. Но в названии темы нашей беседы есть и другая часть, важная, но менее обсуждаемая и менее знакомая. Расскажите, пожалуйста, что такое философия риска и в чем она состоит.

Х.А.Л.: Очевидно, что все люди, которые что-то совершили, – рисковали. Вспомним Колумба или других первооткрывателей, вспомним изобретателей и исследователей, воинов и полководцев, философов и ученых. Но давайте к этому списку добавим и обычных людей – ведь каждый, кто в своей жизни что-либо сделал, должен был так или иначе рисковать. Наши деды говорили: «Кто не рискует, тот не выигрывает», а сегодня к этому часто добавляют: «Да, но и ничего не теряет». Но что это за жизнь, когда мы ничего не приобретаем и ничего не теряем? А чтобы обрести что-то новое, мы должны рисковать. Теория, а лучше сказать, гипотеза, согласно которой нам следует довольствоваться покоем и уютной жизнью, катастрофически нас ограничивает. А мы должны всегда быть внутренне готовы к новым делам, к осуществлению новых замыслов, готовы идти навстречу новым приключениям, сделать еще один шаг вперед. В этом есть красота, развитие, выход за пределы – внутренние и внешние.

Если мы видим на горизонте дерево, то, чтобы различить за ним новые горизонты, нужно дойти до него и пройти дальше. Если у нас есть какая-то идея, которую можно осуществить, надо попытаться это сделать, чтобы узнать, какие она даст результаты на практике. Если мы считаем, что какой-то человек интересен, нужно осмелиться познакомиться с ним, чтобы проверить это. Допустим, наши ожидания не оправдаются, но тогда мы немного потеряем, а если наоборот – возможно, мы найдем друга, создадим узы с человеком, у которого сможем многому научиться и который сможет чему-то научиться у нас.

Эта философия риска, позиция риска – которую мы во многом отождествляем с нашей, акропольской, – по сути, есть позиция внутреннего боевого духа, стремления прилагать усилия ко всему, что мы делаем, способности сделать еще один шаг, которого мы бы не совершили, если бы руководствовались потребностью в комфорте. Если соображения комфорта предлагают нам сделать нечто на «четверку», надо пытаться сделать это на «пятерку». Стремление требовать от себя большего связано с риском, но риск открывает нам архетипы созидания, новые горизонты, новые контакты. Это стремление каким-то алхимическим образом возобновляет в нас внутренние силы, рождая в нас новый тип личности – человека, который не боится встретиться с трудностями и искать новые решения; человека, способного написать поэму, о которой когда-то мечтал, сочинить музыку, которую когда-то хотел сочинить, протянуть руку тому, кого когда-то боялся, пройти путь, казавшийся очень трудным; человека, который способен что-то делать всегда, в любой момент своей жизни.

Я хотел бы отметить, что для материализма, в который погружено наше общество комфорта, характерен целый ряд правил, ограничивающих человека, в том числе и касающихся возраста. Часто можно услышать: «Не странно ли, что имярек, которому уже сорок (пятьдесят, шестьдесят…), начал учить английский (играть на скрипке, заниматься скульптурой…)?» Но разве нечто внутри нас, что хочет чему-то учиться, имеет возраст? Разве возраст человека определяется сединой? Разве человек в пятьдесят или шестьдесят не может захотеть что-то изучать или учиться играть на скрипке?

Способность смотреть на жизнь по-другому, всегда сохраняя свежесть восприятия, – вот форма действия, предлагаемая «Новым Акрополем». Она помогает, опираясь на человеческие возможности, преодолевать свои физические и психические ограничения, преодолевать общепринятые мнения, диктующие, что и когда надо делать. Если принято считать, что все молодые люди должны интересоваться футболом или корридой, как быть тому, кого не интересует ни то, ни другое? Разве такой юноша должен чувствовать себя изгоем или ошибкой природы из-за того, что ему нравится какая-то другая форма выражения, будь то искусство, спорт или философия? И ему необходимо рисковать и совершать поступки, чтобы делать то, к чему лежит сердце.

Отсюда следует необходимость «неоиндивидуализма» – нового типа индивидуализма, который не отвергает общества, не отвергает других людей, а позволяет всем удовлетворять свои стремления и желания, но при этом существовать во взаимном уважении и гармонии. Но будем осторожны, поскольку здесь есть естественные ограничения: к примеру, желание уничтожить одну из этих статуй будет проявлением инстинкта разрушения и вандализма. Я говорю о делах добрых и благородных. И если мы хотим сделать нечто, что не принесет вреда и разрушения, то нельзя жертвовать своими намерениями только из-за соглашательства с окружающим миром. На самом деле не возраст говорит о старости человека; состариться, дорогие друзья, – значит предать, принести в жертву свои мечты, свои надежды. Если это происходит, даже молодой по возрасту человек становится стариком. Мы не должны отказываться от своих мечтаний и надежд, надо пытаться осуществить их здесь и сейчас, прилагая все свои силы и при этом не обижая и не раня никого. Однако, уважая свободу других людей, нам нужно уважать и свою собственную свободу, данную нам от природы.

Д.С.Г.: После того как мы поговорили и о комфорте, и о риске, возникает следующий вопрос. Обычно эти понятия воспринимаются как противоположности, и дошло до того, что избыточный комфорт и философски понимаемый риск стали непримиримы. Но действительно ли это так, или можно сочетать разумную долю комфорта с разумной долей риска?

Х.А.Л.: Да, это возможно, и именно так, как сформулировано в вопросе: сочетать комфорт и риск в разумной степени. Очевидно, что, посвятив себя поиску комфорта, мы не оставляем места риску, и наоборот, если мы только рискуем, то не оставляем места комфорту. Думая только о комфорте и не давая себе возможности рискнуть, мы утрачиваем духовность, творчество и внутреннюю силу. Выбрав риск и полностью забыв о комфорте, мы делаем нашу жизнь слишком суровой и аскетичной, а большинство из нас к этому не готово. Многих привлекает монашеская жизнь, но немногие ее выдерживают, поскольку имеют искаженное о ней представление. Думаю, что нужно иметь здравый смысл, способность распознавать, чтобы суметь выбрать то, что обеспечивает необходимый комфорт и необходимый риск.

Конечно, у каждого из нас есть своя мера по отношению и к тому, и к другому. Может статься, что комфортное для меня не является комфортным для вас, а рискованное для меня будет для вас совершенно обыденным. Следовательно, в этом вопросе лучше не впадать в догматизм и каждому предоставить право свободно определять самому, что для него будет комфортом, а что – риском. Солнце светит всем, но каждый получает от него то, в чем нуждается или что захотел воспринять. Поэтому необходимо здоровое равновесие между комфортом тела и комфортом души. Всем надо одеваться, питаться, принимать лекарства в случае болезни, но ведь кроме этого нужна и духовная жизнь, немного мистическая, нужны книги, музыка – все то, что обеспечивает комфорт души. Комфорт и риск могут сосуществовать всегда, если они сочетаются в разумных дозах.

Д.С.Г.: То, что вы рассказываете о теории риска, несложно понять, потому что всем нам приходилось ради чего-то рисковать. Но не считаете ли вы, что этот риск, это стремление «немного дальше» рождает чувство нестабильности? Разве человек, который постоянно находится в движении, в действии, не будет испытывать неуверенности?

ХАЛ.: Да, естественно, он будет испытывать неуверенность, но я думаю, что это чувство по своей сути является стимулом для того, чтобы продолжать движение по пути.

Есть вещи, которые мы делаем ежедневно, – например, ходим. Но если мы не изучали анатомию или медицину, то плохо представляем, каким образом происходит этот процесс. Ходить очень легко: мы поднимаем ногу, и наше тело оказывается в состоянии неустойчивости, неравновесия; затем мы ставим ногу на землю и поднимаем другую, снова приходя в состояние неравновесия, чтобы найти новую точку опоры. Иначе говоря, человек ходит благодаря состояниям неравновесия. Невозможно идти и одновременно оставаться в равновесии. Чтобы передвигаться, тело должно прерывать состояние стабильности, проходить циклы неравновесия и равновесия; благодаря этому мы и ходим.

Думаю, что в духовной сфере происходит то же самое. Иногда необходимо выходить из состояния равновесия, чем-то рисковать, устремляться вперед, чтобы обрести новую опору, а потом следующую, и так далее… Я думаю, что состояние неравновесия естественно, оно рождает в нас ощущение движения и приучает к нему, создавая «равновесие неравновесия». Это похоже на езду на велосипеде: мы хорошо знаем, что на повороте, согласно законам физики, нужно наклониться, чтобы не упасть. Некоторые действия мы совершаем автоматически, но, наблюдая за ними, можем извлечь определенные уроки. Думаю, что, исследуя творения природы, философ может научиться многому из того, о чем не прочтет в книгах, – например, как функционирует наше тело или как все в природе движется.

Земля тоже вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца именно потому, что не находится в состоянии равновесия. Одно из таинств геометрии тел – это отношение между диаметром и длиной окружности, между диаметром и площадью сферы, которое помогает нам понять принципы движения тел в пространстве. Они движутся, поскольку не находятся в состоянии совершенного равновесия. Наш организм постоянно усваивает и выделяет определенные элементы, и это неравновесие позволяет нам жить. Сама жизнь есть постоянство неравновесия – понятно, что речь идет о неравновесии, уравновешенном внутри великого неравновесия.

Поэтому мы должны более глубоко понять взаимосвязь, существующую между равновесием и неравновесием внутри великого цикла, включающего в себя все неравновесия. Думаю, что человек может нормально и естественно жить с чувством риска, не испытывая при этом смятения и тоски. Хотя, возможно, немного смятения нам не помешает – ведь иначе как жить, если в жизни нет ни беспокойства, ни радости, ни удовольствия, ни разочарования, всего понемногу, в разумных пределах? Мы же сделаны не из камня и не из дерева, и время от времени нам необходимо испытывать неудовлетворение, благодаря которому в нас рождается сила для чего-то нового, а иногда необходимо испытывать удовлетворение, чтобы убедиться в правильности того, что мы делаем.

Д.С.Г.: Значит, философию риска можно понимать как средство, а полную гармонию – как конечную цель? Иначе говоря, риск – это лишь форма достижения чего-то?

ХАЛ.: Да, риск – это форма, метод, ибо, в конце концов, чем мы рискуем?

Д.С.Г.: Этот вопрос задавали многие философы. И в самом деле, чем мы рискуем?

ХАЛ.: Очевидно, что мы рискуем тем, что уже имеем. Мы не можем рисковать тем, чего у нас нет. Но мы не должны рисковать всем, что имеем, тут надо быть достаточно разумным. Извините, что вновь обращусь к тому же примеру, но думаю, это будет полезно: если, желая сделать шаг, я подниму ногу, то неравновесие, в котором я окажусь, приведет меня к новому равновесию. Но если я при этом буду двигаться слишком быстро, то толкну того, кто находится рядом. Иначе говоря, нужно быть очень внимательным и разумным. Есть такое выражение: «куда дотянется рука». Вот в чем разумность: если я знаю «длину своих рук», то знаю, чтй смогу с их помощью сделать, куда смогу «дотянуться».

Каждый должен начать познавать себя, чтобы узнать, насколько он способен к риску. Я думаю, что этому можно научиться так же, как мы научились ходить. Когда ребенок делает первые шаги, ему надо помогать, надо вести его за ручку. Не бывает так, чтобы малыш просто встал и пошел. Вначале он ступает неуверенно, держится за мебель, за наши руки, потому что еще не уловил того состояния неравновесия, которое позволяет ходить.

Мы должны действовать точно так же: стараться делать маленькие шаги. И если философское начало заложено в нас от природы, то философская школа может оказаться для нас очень полезной. Здесь, перенимая опыт великих философов древности, мы усваиваем правила, нормы, подсказывающие нам, где таится опасность. Подобно тому как малыш, который держится за маму или за дедушку, увереннее делает первые шаги, мы, держась за руку Платона или Сократа, Христа или Будды, опираясь на них, прислушиваясь к тому, что они советовали, сможем увереннее идти по жизни. Иногда одна фраза из их учений может помочь нам решить свои внутренние проблемы или объяснить что-то. Следовательно, необходимо прилагать собственные усилия и в то же время знать, на кого можно опереться, чтобы продолжить путь.

Древнегреческий философ Платон

Д.С.Г.: Исследуя тему риска, тему чрезвычайно захватывающую, мы встречаем людей, которые рискуют в гораздо большей степени, чем другие; они подвергают себя очень, очень большим опасностям. Видя это, невольно задаешь себе вопрос: а является ли их риск героизмом исключительной личности? Или же это попытка психологического бегства: человек чувствует себя неуютно в мире и поэтому стремится убежать куда-то, чтобы не откликаться на его соблазны?

Х.А.Л.: Согласно нашей акропольской точке зрения, которую я бы назвал духовно позитивной, в каждом человеке, который идет на риск, есть нечто от героя, есть зерно героического. Даже в самых простых случаях, когда человек, например, ходит по канату в цирке, чтобы заработать себе на жизнь. Ведь этот человек мог бы работать в другом месте, где не нужно ничем рисковать, почему же он работает здесь? Возможно, речь идет о какой-то форме психологического бегства или об инстинкте саморазрушения, который в той или иной степени присущ всем. Однако во всем этом присутствует и поиск своей доли славы. Все мы нуждаемся в малой толике славы.

Думаю, что было бы хорошо возродить у молодежи культ героя. Знаю, что сегодня, в эпоху разрушения всех мифов, это может показаться странным, но рискну оказаться непонятым и сказать, что верю в героев. Рискну сказать, что преклоняюсь перед героями, что, по моему мнению, без героев человечество не имеет ни масштаба, ни веса, ни силы, ни высоты. Мы нуждаемся в героических деяниях, нуждаемся в героических образах.

Недавно я был в Гранаде, и один из моих учеников рассказал историю, услышанную им когда-то от деда. Это была история о солдате, раненном во время Филиппинской войны. В госпитале, понимая, что жить ему осталось недолго, он попросил, чтобы к нему подошла сестра милосердия. Та спросила его: «Сын мой, чего ты хочешь? Может быть, исповедаться?» А он ответил: «Нет, сестра. Я умираю, принеси мне, пожалуйста, зеркало». Она принесла, и солдат стал внимательно рассматривать себя в зеркале. И сестра, и соседи по палате удивленно спросили его, зачем он это делает. На что он ответил: «Я хочу увидеть, как умирает испанский солдат».

Этот молодой испанец умер на далеких Филиппинах, глядя на свое отражение в зеркале, умер с той самой толикой славы, с чувством внутренней гордости. Он хотел увидеть, как умирает солдат, воин! Ему было присуще героическое ощущение жизни. Это заслуживает уважения, ибо он сумел преодолеть и боль, и тоску, и страх, и крушение всех планов и надежд своей молодой жизни и просто гордился тем, что он солдат.

Простите за откровенность, но кто из нас обладает такой внутренней гордостью, чтобы в миг своей смерти попросить зеркало, чтобы увидеть, как умирает философ, как умирает испанец? А это нам так необходимо! Когда человек несет в себе это чувство, когда оно течет в его венах, отзывается в его нервах, тогда его уже нельзя назвать обычным человеком, ибо это чувство изменяет, трансформирует его и придает ему нечто героическое.

Я знаю, что сегодня немодно говорить о героях, но говорить о том, что сегодня не в моде, – это тоже часть нашей философии риска.

Д.С.Г.: Вы считаете, что риск может пробудить в человеке новые, неожиданные способности, и не только на физическом, но и на психологическом и духовном уровне, способности другого плана, которые могут удивить даже самого человека, открывшего их в себе?

Х.А.Л.: Да, это так. Мы когда-то уже говорили на лекциях об идеалах тела и идеалах души, и тогда мы обратили внимание на то, что в разные моменты истории человечество приобретало опыт и добивалось успеха в разных областях. Очевидно, что сегодня мы добились успеха в сфере науки и техники и что таких достижений не было у древних египтян и индусов. Тем не менее, как пишут в современных книгах, похоже, что люди, жившие в Древнем Египте или Древней Индии, обладали способностями, которые мы называем парапсихологическими. И которые сегодня можно наблюдать в психиатрических клиниках – их изучают как очень странные, уникальные случаи. В те времена существовали братства, группы людей, обладавших парапсихологическими способностями, способностями к интуиции, способностью помнить то, что происходило с ними в предыдущих воплощениях, способностью вступать в контакт с теми, кто ушел из этого мира, способностью телепатически общаться с близким человеком или другом, находящимся далеко. Я думаю, все это было возможно потому, что эти люди жили согласно психологии риска, иначе говоря, они были не настолько поглощены идеей комфорта, как мы.

Вы хорошо знаете, что потребность создает инструменты для ее удовлетворения, что необходимость побуждает нас к действию. Если у меня есть телефон и если заболел близкий мне человек, который живет в Америке, во Франции или где-то еще, и я очень за него волнуюсь, что я сделаю? Я просто подойду к телефону, наберу его номер и поговорю с Парижем. Я спрошу своего заболевшего ученика: «Привет! Как дела, как ты себя чувствуешь?» «Все в порядке, не стоит беспокоиться», – ответит он. «Ну тогда до встречи!» Таким образом я легко решил проблему, мучившую меня. Но в древности люди не имели телефона, они не могли, набрав какой-то номер, узнать то, что их волнует. В их сознании накапливались потребности, ибо и они хотели знать, как живут их близкие, но для этого надо было бы совершить путешествие продолжительностью в несколько месяцев. Росло беспокойство, это выводило из состояния равновесия их психику, и она получала возможность вступать в контакт с психикой другого человека, отделенного порой тысячами километров. Сегодня мы утратили способности парапсихологического характера, потому что и комфорт, и материалистический образ жизни не позволяют им развиваться. Думаю, что по мере освобождения человека от уз материализма и культа комфорта эти способности постепенно будут возрождаться.

Вы можете сказать: «Зачем нам парапсихологические способности, если у нас есть телефон?» или: «Зачем нам парапсихологические способности, если у нас есть телевидение?» Все это так. Но если мы зависим от телефона, от телевидения – от внешних факторов, то даже обычная забастовка рабочих-электриков может оставить нас без средств связи. Но на уровне души не существует забастовок, которые могли бы помешать нам общаться с близким человеком телепатически.

С другой стороны, должен сказать, что способности, которые можно назвать парапсихологическими или духовными, укрепляют нашу веру в самих себя, веру в бессмертие души, понимание того, насколько важна духовность. Благодаря этим способностям мы могли бы чувствовать и видеть, выходя за пределы пространственно-временных ограничений. Мы укрепились бы в мистическом восприятии мира и, независимо от того, ходим ли мы в какой бы то ни было храм или нет, приобрели бы внутреннюю уверенность в существовании Бога и нашей собственной души.

Поэтому я думаю, что древние народы и некоторые группы людей обладали парапсихологическими способностями именно потому, что тогда отсутствовали соответствующие технические средства, и в итоге психология риска, стремление к расширению пределов и сверхусилия привели к тому, что эти способности появились. Я полагаю, что эти способности потенциально существуют в каждом из нас и не являются результатом каких-то заболеваний или психических отклонений. И мы сумеем развить их, если это будет жизненно необходимо.

Д.С.Г.: Из сказанного можно сделать вывод, что баланс комфорта и риска циклически изменяется то в одну, то в другую сторону и что в истории были времена, когда доминировало то одно, то другое восприятие мира. Не могли бы вы привести пример цивилизации, для которой философия риска была образом жизни?

Х.А.Л.: Да, все циклично, все приходит и уходит, и очень нелегко найти среднее состояние. Посмотрите на маятник: он движется то в одну, то в другую сторону, а потом опять – то в одну, то в другую, снова и снова. Очень трудно найти золотую середину, и поэтому трудно быть справедливым. Иногда гораздо легче быть хорошим или плохим, чем справедливым. Труднее всего обрести чувство подлинной доброты, духовной справедливости, которая, основываясь на неэгоизме, каждому дает то, что ему соответствует. Мы же, как правило, колеблемся между нашими страстями, потребностями и страхами.

На протяжении своей истории человечество знало как периоды полного материализма, так и периоды, когда доминировала духовность. В разговоре, подобном нашему, очень трудно точно сказать, когда и в каких условиях это происходило. К тому же прошло то время, когда историю изучали с точки зрения Средиземноморья, и сегодня нам известно, что существовало много других цивилизаций. Если бы я сейчас рассказывал о средневековье, вы по праву могли бы спросить, о каком именно средневековье идет речь, поскольку можно говорить о средневековье Средиземноморского бассейна, исламского мира или Чичен-Ицы в Мезоамерике, где тоже были свои средние века. И были времена в истории, когда доминировала философия риска, то есть времена героические.

Разве, например, битву при Фермопилах нельзя назвать проявлением героического духа у той группы греков (на самом деле они не были в подлинном смысле слова греками), у тех спартанцев, у тех 300 лакедемонян, которые вместе с союзниками сражались против миллионной армии персов? Разве царь Леонид не нес в себе героическую способность рисковать? Разве он, пойдя на огромный риск, не спас западную цивилизацию того времени от уничтожения, сделав возможным появление Александра Македонского? Но для этого нужны были героизм, сила и способность рисковать.

Давайте вспомним Рим. Во времена Цезаря и Августа Рим был новым, молодым и способным к риску. Рим расширялся во всех направлениях, распространяя свою цивилизацию и культуру во все уголки мира. Даже его язык стал основой многих европейских языков, а римское право стало базой для нашего права. В те времена Рим пытался добиться этого. Но посмотрим на поздний Рим, Рим эпохи после Константина. Он потерял свою активность, чувство риска и начал защищаться. Поэтому Аларих без труда завоевал его – именно потому, что Рим утратил изначальное чувство риска, способность идти вперед и занял оборонительную позицию. В это время уже не звучало древнее изречение стоиков Per aspera ad astra – «Через тернии – к звездам»: оно утратило свою актуальность.

Голова Юлия Цезаря.

I в. до н. э.

Рим, Ватиканский музей

В истории человечества есть моменты, когда доминирует риск. Но вот уже несколько веков в нашу посткартезианскую эпоху мы живем задавленные материализмом, лишившим нас способности рисковать. Понемногу этот материализм пропитал нас и превратил в толпу, в массу. Мы не хотим брать на себя риск, начинаем избегать его и в силу этого становимся частью самых разных систем.

Во время своих путешествий, особенно в Соединенных Штатах, я был свидетелем многих несчастных случаев. И больше всего меня поражало безразличие людей, на глазах которых происходила авария, безразличие, с которым они воспринимали чужое несчастье. Они могли смотреть на пострадавшего с сочувствием, но, как правило, никто ему не помогал. И не потому, что они плохие, а просто все знают, что есть система «скорой помощи», которая должна решать такие проблемы. Но эта вера в систему полностью лишает нас человечности, если мы можем холодно наблюдать такое. Необходимо выйти из этого состояния отчуждения и хотя бы на мгновение стать людьми! Если в этом зале кто-то упадет на пол, какой будет наша реакция? Что нам подскажет сердце? Мы подбежим к человеку, чтобы узнать, что с ним, спросим, есть ли в зале врач, постараемся хоть как-то помочь. А что можно сказать об обществе, где в подобном случае все продолжали бы слушать лекцию? Ведь кто-то пошел, чтобы позвонить в «скорую», а нам не стоит в это вмешиваться, это не наше дело? Но ведь так мы придем к полной бесчеловечности!

Информация о трагических событиях, катастрофах, войнах уже не затрагивает наши сердца. Мы читаем о том, что где-то люди убивают друг друга, страдают, и в то же время спокойно пьем свой кофе с крекерами и обсуждаем это с друзьями или с семьей: «Смотри-ка, в такой-то стране снова воюют» или: «Слышали? Вчера было землетрясение и погибли тысячи человек». Весь этот разговор пронизан отчужденностью и безразличием – да, погибли люди, но ведь есть международные организации, которые помогут. Что касается войны, то есть ООН, которая постарается решить этот вопрос, либо в эту страну войдут русские или американцы… Разве это наша проблема? Наша проблема – выпить свой кофе с крекерами.

Все уже продумано, все организовано, все, что нас окружает, функционирует, как огромный механизм. Зачем о чем-то думать? Если кто-то рядом будет кричать и звать на помощь, зачем идти? Есть полиция, которая для этого и существует и которой мы платим! И мы спокойно продолжим нашу лекцию об обществе комфорта и риске. И даже можем посетовать: «Что он так кричит? Пусть позвонит в полицию!» В этот момент его, может быть, душат, но мы скажем: «Нет, пусть ждет полицию».

Мы настолько привыкли к автоматизму, который нас окружает, привыкли жить внутри часового механизма, ожидая появления кукушки, что забыли, как надо реагировать, как реагировать по-человечески, из чувства любви. Это самое большее, что мы могли утратить, и никакие электрические аппараты, самолеты или магнитофоны не могут этого заменить. Может быть, именно поэтому мы, живущие сейчас внутри цивилизации, поглощенной комфортом и стремлением к удобству, иногда ощущаем тоску, тяжесть на сердце, а иногда потребность поделиться этим.

Разве мы достаточно умны, чтобы понять те замысловатые документы, которые издают правительства? Не только в Испании, но и во всем мире ничего не говорится ясно, так, чтобы мы могли сказать: с этим я согласен, а с этим – нет. Все говорят, подобно древним сивиллам, – загадочно и туманно. Например, террористов энергично осуждают, но при этом не ограничивают ни их действий, ни их свободы, ни их возможности делать то, что они делают… Мы живем в мире, где нет ничего конкретного, где все боятся и никто ни о чем ясно не высказывается. Рассказывают о группе неизвестных, которая штурмовала тюрьму, но на самом деле эта «группа неизвестных» просто несла десятиметровые транспаранты. Говорят о предполагаемых убийцах, но на самом деле эти «предполагаемые» убийцы виновны в смерти десятков людей.

Нам необходимо возобновление человеческих ценностей, которое даст нам возможность возвыситься, выйти из тумана лжи и лицемерия материалистического мира, который нас окружает.

Надо возродить философию риска!

Мадрид, 1977 г.

 

X. А. Ливрага

Плыть против течения

Эти слова я услышал из его уст в моей уже далекой молодости. Они не встречались ни в одном из его выступлений, и я не знаю, включил ли он их в какую-то из своих книг. Они просто прозвучали в одной из бесед.

Я много думал над ними, и, когда пришло время воплощения моих самых высоких идеалов в философской школе классического типа, метафора бревна и лодки наложила свой отпечаток на все мои чувства и мысли, на всю мою деятельность.

Обычно люди подобны бревнам, брошенным в реку жизни: вначале крепкие и сухие, а позже изломанные и размокшие, они вечно следуют по руслу или его ответвлениям, уготованным для них сильными мира сего… Плывут!.. Плывут, наскакивая друг на друга в порыве бессмысленного насилия, грязные, перемазанные глиной, в неизвестном направлении и без определенной цели, пока не разобьются в щепки и не исчезнут с поверхности этой реки, все текущей неведомо откуда и куда.

Это просто стволы деревьев, вырванные с корнем, с обломанными ветками; их бросает из стороны в сторону, и они едва сопротивляются течению силой лишь собственного веса! Темная масса ползет, издавая скрипы и стоны при своем движении – бесконечном, но… таком усталом! Днем солнце освещает черную гниль их коры, а ночью это хаотическое скопление теней всегда движется в горизонтальной плоскости, и только изредка какое-нибудь бревно поднимется своим концом к далеким звездам.

Поток бревен!

Их все больше, они сталкиваются друг с другом, ломаются, разбиваются… Поток бревен! Сколько раз я размышлял об этом!

Но год за годом я постигал почти забытые способы преображения и оздоровления древесины – той древесины, из которой сотворены все мы. Быстрые удары киркой по поверхности, а затем горячие угли, раздуваемые вновь и вновь. Этот труд, хотя и вдохновляемый великими Учителями человечества, бесконечно долог и всегда сопряжен со страданиями. Ведь нужно добраться до самой глубины, туда, где трусость и эгоизм сплетают свои замысловатые корни и где тебе вдруг почудится, что ты и в самом деле бревно и что ты разрушаешь сам себя. Однако, неутомимый труженик, побуждаемый своей высшей волей, превозмогая все стенания полуистлевшей материи, ты продолжаешь свое дело.

И мало-помалу неотесанное бревно превращается в лодку. Вырисовывается заостренный нос и округлая корма. А то, что прежде было выбоиной, раной, стало чистым и красивым убежищем для Души-путешественницы.

Из остатков мастерятся руль и упругие весла, с помощью которых можно будет направлять движение. И с бесконечным терпением шлифуются борта, до тех пор пока они не станут легкими и прочными.

И вот мы создали лодку!

Нагромождение бревен взирает на нее со смесью испуга и неприязни, она кажется им пустой, утлой, никчемной, смешной, опасной, ненужной. И все потому, что это не бревно… Это лодка! И как бы мало это ни было, она может плыть против течения. А это уже непростительно! Она не подчиняется моде и не принимает цвет тины, через которую плывет? У нее свой собственный облик, и она скользит над грязью, едва касаясь ее? Это невообразимо!

А ее странные пассажиры?

Они говорят, будто все мы не одинаковы и что если бы это было так, то мы все разом могли бы заблуждаться без всякой надежды на помощь друг друга. Они говорят, что тождества в Природе не существует, что оно невозможно, да и нежелательно. Что здоровые различия украшают целое, избавляя от скуки и стадного инстинкта. И что все столь разные религии суть лишь приспособленные к месту и времени толкования одного Послания, и потому ни одна из религий не лучше и не хуже другой, ведь помимо этого краткого Послания все прочее в них привнесено людьми, их невежеством и алчностью. И все они тысячелетиями копируют друг друга.

Еще они утверждают, что в Бога не верят, а знают о Его Присутствии, которое очевидно – достаточно лишь познавать пути и следовать по ним. Они утверждают, что Душа бессмертна и нетленна, и не нужно смешивать ее с теми масками и обличьями, которые она периодически принимает. А если существует прощение, то только по ту сторону искупления, согласно закону причин и последствий, и это незыблемый закон Природы: тот, кто посеял зерно, рано или поздно зерно же и соберет, а тот, кто посеял плевелы, дождется только плевел.

Не существует чуда как такового, а есть лишь уровни познания. Все проявленное вторично. Вавилонский жрец, который удивлял верующих маленькими искусственными молниями, перелетавшими у него с ладони на ладонь, сегодня был бы просто электриком. А святой Патрик – химиком, которому известно, что произойдет, если лить воду на белый фосфор или негашеную известь.

Плывущие в лодке не нуждаются в заученно повторяемой лжи. Они ищут и, шаг за шагом, находят истину. Они налегают на весла и различают то, чего не видят остальные, – ведь они гребут против течения. Они поднимаются к верховьям рек, к чистым и незамутненным истокам. Их Душа полна энтузиазма и открыта для радости и красоты.

Им претит шумная какофония, но нравятся прекрасные мелодии Штрауса, исполненные света и тени произведения Вагнера, задушевные сонаты Моцарта. Они не притворяются, что видят нечто за мешаниной глаз, носов и хвостов на модернистских полотнах, но предпочитают пройти по снегу вслед за Гойей, взглянуть на серое небо Веласкеса, поразиться чистым слезам Эль Греко или заблудиться в фантастических улицах Помпеи.

Они считают, что наркотики не могут принести ничего хорошего, а только творят зло, ибо те, кто злоупотребляет ими, превращаются в опустившихся животных, убивающих и крадущих, лишь бы вновь получить дозу. Не видят они ничего хорошего и там, где пьяные вопли сопровождаются вульгарной отрыжкой.

Но они очень верят в гармоничный и жизненный порядок, превосходящий слепой механизм программ, составленных кем бы то ни было. Они верят в свободу, существующую в той мере, в какой есть люди, которые ценят и уважают других. Они верят в волю, доброту и справедливость и в то, что мир без этих добродетелей – лишь ком глины, которому нужно придать гармоничную форму, преодолев сопротивление грубой материи. Они верят в новый и лучший мир… но для того, чтобы он показался на нашем горизонте, нужно иметь много новых и лучших гребцов. Те, кто утонул в реке жизни, в собственных слабостях и жалобах, оказался необратимо втянут в свое физическое, психическое и интеллектуальное разрушение.

Они верят в науку на службе Человеку, животному, растению и, прежде всего, Планете в глобальном понимании, потому что это наш космический дом, а мы разоряем и расшатываем его. Они верят, что устаревшие и бесполезные структуры должны в ходе естественного обновления жизни уступить место другим, молодым и сильным, без комплексов и ограниченности, уже пахнущих гнилью. Ибо старое умирает, и лишь реанимирующая сила власти и денег заставляет его двигать своими членами, становиться чудовищной пародией на жизнь.

И кроме того – экипаж лодки верит в самих себя и в лодку, сделанную ими.

Когда они плывут вверх по реке жизни, то многие из тех, чье сердце молодо, а разум пробужден, принимаются за работу, превращая бревна в корабли, чтобы познать чудесное духовное приключение – плыть против течения.

 

X. А. Ливрага

Герой сегодня и всегда

Лекция

Мне навсегда запомнился случай, как, выступая перед аудиторией, я пытался объяснить подвиг царя Леонида: сражаясь с персами, он выиграл два дня, и это позволило вывезти из Афин собрание книг и произведений искусства, чтобы они не погибли. Один журналист отчитал меня: «Но вы же знаете, что жизнь гораздо дороже, чем какая-то книга, дороже чего бы то ни было!» Тогда я спросил его, как бы в шутку: «А был бы жив сегодня Леонид, если бы не остался тогда в Фермопилах сражаться с персами?» Такое, естественно, не приходило ему в голову. «Нет, конечно», – ответил он. «Вот видите, – ответил я, – мы все приходим, чтобы умереть. Вопрос лишь в том, чтобы выбрать, каким образом жить или, в худшем случае, как умереть». Этот вопрос во многом сродни тому выбору, который был предложен матери Ахилла: какой бы жизни она хотела для своего сына – долгой, но заурядной или же короткой и славной? И она выбрала для него короткую, но славную жизнь.

Во все времена герои занимали особое место. В индоевропейской мифологии героев даже считали сверхлюдьми, потомками богов и людей. Вспомним Энея, которого называют сыном Афродиты и Анхиза. От земного человека и бессмертной богини родился герой, который сражался в Трое (это происходило примерно в XII веке до н. э.), а потом, согласно рассказу Вергилия, долго странствовал, пока не достиг тех мест, которые мы называем протокультурой Альба Лонга. Все эти утверждения Вергилия считались просто литературным вымыслом, но сейчас благодаря археологическим исследованиям стало известно, что Эней должен был существовать на самом деле. Возможно, нам трудно представить себе, что он был героем, но, когда мы видим все, что он сделал, нас охватывает особый духовный и психологический трепет, и мы понимаем, что некоторые люди приходят в мир с такими способностями, которые выводят их из круга обычных людей. Четырехлетний Моцарт садился играть на фортепиано, инструмент накрывали простыней, и сквозь нее он исполнял несколько сонат. Способен ли на такое обычный ребенок? Однажды Августу сказали: «Господин, эта часть стены осталась пустой, и мы не знаем, как ее заполнить». Он поднял с пола пальмовый лист, обмакнул его в тушь и ударил им по стене. В результате получилось то, что мы называем ионической, или коринфской, волной, – орнамент, столь высоко ценимый в эстетике классического искусства. Можем ли мы тоже участвовать в героических деяниях, можем ли обрести способность совершать чудеса, делать то, что выходит за рамки обыденного?

Как говорил Платон, в нас есть «и то, и другое».

Птолемей Сотер, вспоминая Александра Великого, говорил: «Когда Александр был жив, мы творили чудеса. После его смерти мы еще совершаем подвиги, но творить чудеса уже не способны». Что же такого было в Александре, что иудеи – народ, столь ревностно хранящий свои традиции, – принимали его в Храме Соломона? Что в нем было такого, что великий индийский царь Сопор спустился со своих слонов и сказал ему: «О Александр! Дай мне ту судьбу, которую я дал бы тебе. Поступай так, как сочтешь нужным. Я уверен, что все сделанное тобой будет добрым и справедливым»?

К сожалению, героизм сейчас не в моде. В Испании, например, вошло в привычку шутить и об Изабелле Католической, и о Сиде; они превратились для нас в какие-то неясные тени. Однако то, что делали эти люди, принадлежит не только истории, но и культуре. Они положили начало языку, на котором мы говорим, они дали правила, по которым мы живем. Так разве можно говорить, что они ушли в прошлое? Как философ я верю в цикличность истории, и так же как есть время рассвета и время заката, после «ночи» истории обязательно наступит ее «рассвет».

Мы должны понять, где та скрытая пружина, которая поможет нам превратиться в героев, которая сможет вывести нас из-под общего знаменателя, вырвать из серой массы, чтобы выделить нашу индивидуальность согласно нашим главным достоинствам, нашим самым великим мечтам. Пусть простят меня мои ученики за то, что я повторю известное им, но ради тех, кто впервые их слышит, я воспользуюсь для объяснения уже знакомой педагогической моделью.

Древние философы говорили, что человек – это не только физическое тело; он имеет семь основных носителей, тел, способов выражения в мире, которые позволяют ему иметь доступ в другие реальности. За физическим телом, видимым и осязаемым, есть тело энергетическое, которое поддерживает жизнедеятельность и целостность нашего организма. Дальше идет психическое, или эмоциональное, тело, называемое оккультистами астральным. Над ним располагается конкретный ум, который рассуждает, помнит, ведет хозяйственные расчеты, а еще выше – другой ум. На папирусе Ани они символически представлены двумя женскими фигурами, одетой и обнаженной. Первая фигура – это кама-манас, или конкретный ум; вторая, обнаженная, почти полностью скрытая за первой, символизирует Манас. Манас – это ум философский, который хотя бы иногда, в краткие мгновения задает вопрос: откуда я пришел, куда я иду? Но поскольку еще не наступил эволюционный этап полного его раскрытия, он вновь прячется.

Монета с изображением Александра Македонского с бараньими рогами, указывающими на его происхождение от бога Амона.

Между 326 и 323 гг. до н. э.

Сколько раз, когда у нас умирал близкий человек, мы задавались вопросом, вернется ли он снова в этот мир, а перед рождением ребенка спрашивали себя, приходил ли он в этот мир раньше… Но вскоре мы возвращались к повседневности, к проблемам на работе или в учебе, которые уводят нас от этих размышлений, и философский ум снова прячется. Вы, конечно, знаете, что слово «философия» означает «любовь к Мудрости», «поиск Мудрости». Высший разум (Манас) и есть та часть нас самих, которая стремится к Мудрости, а конкретный ум ищет комфорта, оценивает стоимость машин, объем цилиндров.

Выше этих тел находится то, что весьма трудно для нашего понимания, – интуитивная (религиозная) и волевая части. Внутри каждого из этих тел любое явление (в том числе и героическое) будет отражаться на более высоком уровне с помощью соответствующих подтел.

Как нам открыть в себе героя – героя, которым мы так восхищаемся? И неважно, как его зовут: Александр, Эней или, скажем, Дон Кихот – персонаж, который никогда не существовал физически, но реально существует психологически. Сколько раз нам хотелось вырваться из рутины повседневности, в которую мы так погружены, защитить слабых, заступиться за женщин и детей, даже если для этого потребуется надеть на голову кастрюлю, взять прут, выйти на улицу и сразиться со всеми злыми, несправедливыми, непорядочными! В чьем сердце не живет такая мечта? И, может быть, рядом с нами окажется добрый Санчо, который будет напоминать о том, какова повседневная действительность, или мы сами станем таким Санчо, готовым пойти вместе с Дон Кихотом. Все это, как утверждал Платон, идет от присутствия в человеке и «того», и «другого». Есть люди, которые рождаются с особой печатью на челе, их рождение обусловлено исторической необходимостью. Они принимают на себя то, что на Востоке называют Кармой или скандами, – бремя Судьбы. Старая испанская легенда говорит о том, что, когда Испании будет грозить опасность, придет человек из Тахо. Даже если подобные рассказы только легенды, нам необходимо в них верить. Верить не только в физическую реальность, но и в другие реальности, которые наполняют наши глаза светом, а иногда – слезами, которые дают нам силы преодолевать все трудности, продолжать идти уверенно, с высоко поднятой головой.

В человеке, говорили древние, заложено семя всего, что есть во Вселенной. В каждом из нас живет нищий и король, плут и честный человек, тот, кто убивает, и тот, кто умирает, преследователь и преследуемый. В каждом из нас есть тот, кто покоряется обстоятельствам, кто смиренно страдает, понурив голову, словно вол, и есть тот, кто эти обстоятельства пытается преодолевать во имя благородного и высокого дела.

В каждом из нас может родиться герой. Для этого нужно только, чтобы «вещество» нашей духовной воли всегда поднималось до наивысшей части каждого из планов, на которых мы действуем. На практике, в сфере физического, это выражается в поддержании чистоты и порядка во всем, что нас окружает, в заботе об экологии, в том, что мы действуем заодно с Природой, а не против нее. В сфере энергетической это предоставление своей энергии в распоряжение других людей, не скупясь, когда нас просят помочь нуждающимся. Я говорю не о нищих-профессионалах с большими табличками на груди, которые на вырученные деньги покупают наркотики, – речь идет о настоящей помощи бедным. Однажды Александр Великий, встретив нищего, придержал своего коня Буцефала (его так назвали по пятну на лбу, похожему на быка) и сказал: «Нищий, я дарю тебе город Приама». Нищий посмотрел на него и спросил: «Александр, ты даришь город нищему?» И тот ответил: «Здесь не нищий просит, а Александр дает». Умение нести такого Александра внутри себя – вот что приводит ко встрече с героем. И не только тех, кто получает. Надо обладать здоровой гордостью быть теми, кто дает. Хотя я знаю, что гордость нынче тоже не в моде. Модно говорить о скромности, о развивающихся странах – говорить «во имя народа». Много веков тому назад во имя Бога носили огромные золотые кресты и мантии, усыпанные драгоценными камнями. Сегодня во имя народа устраивают шумные праздники и произносят демагогические речи. Я не говорю ни во имя Бога, поскольку слишком мал для этого, ни во имя народа, поскольку не веду предвыборной кампании. Я хотел бы говорить во имя Истины, во имя того, что было, есть и будет, во имя того, чего не в состоянии изменить века и тысячелетия. Мы действительно можем открыть в себе ту силу воли, которая озарит нас светом героического – хотя бы на миг. В той или иной форме загадочная Природа всегда воздает за эту щедрость.

Как мы можем быть героями в психологической сфере? Взяв под контроль собственные эмоции, не отвечая на оскорбления и т. д. Вспомните Дон Кихота, который говорил: «Собаки лают на нас, Санчо, значит, мы движемся вперед». Если горизонт надвигается на нас, значит, мы так или иначе движемся вперед. Попытаемся очистить наши чувства; кроме инстинктов биологических необходимо иметь еще и духовные инстинкты: инстинкт защищать слабых, инстинкт хорошо делать свое дело, даже если никто на нас не смотрит, даже когда никто не бросает нам вызов.

Что касается нашего конкретного ума – надо применять его правильно, то есть справедливо, честно. Это очень трудно. Я вспоминаю великого философа по имени Шри Рам. Когда я был еще очень молод, он сказал мне: «Нужно искать счастье, которое никому не принесет несчастья. Если сапожник продает обувь очень дешево, покупатели будут счастливы, но сам он – несчастлив, потому что потеряет деньги. Если же сапожник будет продавать обувь дорого – станут несчастными покупатели. Нужно делать так, чтобы все были счастливы». Я тогда заметил: «Нужно сделать весы с резиновыми плечами, которые уравновесились бы сами». А он мне ответил: «Нет, нужно немного отойти от материального мира».

Если мы поделим кусок хлеба между всеми нами, то каждому достанется очень мало. Но в духовной сфере – например, в музыке – мы все можем достичь состояния духовного блаженства, и оно не уменьшится от того, что его разделяют многие. И если мы поднимемся до таких духовных высот, то достигнем того, что можно дать всем, не обделяя никого, и каждый получит то, что должен получить.

Продолжая подниматься, мы встретимся с другой стороной ментала, с Манасом. Это сфера благородных, смелых идей, а не только повторения того, что сказали другие. Современные писатели всегда интересуются библиографией, ищут опору в том, что было сказано кем-то другим. Нужно иметь храбрость писать и говорить то, что думаешь. В огромном круговороте Космоса, в бесконечной благодати Бога есть место для всех: для больших и маленьких, для красивых и некрасивых, для птиц и рыб, для камней и деревьев, для звезд и для земных недр. И если каждый из нас займет свое место, у нас появятся высокие идеи, которые отразят то, что есть в нас, и помогут другим людям идти вперед. На плане интуиции мы должны быть эклектиками и не навязывать другим веру в то, во что верим сами. Смело высказывать свои убеждения, свое мнение. Без страха представлять вещи такими, какими они нам видятся. Есть много путей, ведущих к вершине пирамиды. Поднявшись на вершину, мы все встретимся. Мы разделены только внизу; по мере того как мы поднимаемся, мы становимся ближе друг к другу, хотя идем по путям, которые кажутся противоположными. Это гармония противоположностей. Иногда люди, которые не согласны с нами, но имеют благие намерения, могут прийти к открытию других форм истины.

Гермонакс. Тесей сражается с чудовищем Минотавром в Кносском лабиринте на Крите.

Рисунок на вазе. V в. до н. э. Музей Аргоса

Переходим к уровню воли. Все мы несем волю в нашей душе; нет колеса, которое могло бы вращаться, не имея оси. Мы все – колеса, которые крутятся в жизни, а ось внутри нас – это воля. Задача в том, чтобы найти эту ось, стиснуть ее изо всех сил «руками души» и узнать это внутреннее «Я», существующее независимо от всех удобств, всех обстоятельств, всего того, о чем обычно говорят люди. Это не только форма эволюции, но, лучше сказать, трансмутация в алхимическом атаноре, особом сосуде, в котором, как говорят, из соли, серы и ртути получался так называемый огонь искупления, рождался феникс.

Нужно нечто большее, чем «эволюция»; нужно это божественное прикосновение, эта «рука Бога», которая дает нам возможность превратиться во что-то другое. Человек стал человеком, возвысился над животным состоянием благодаря этому божественному прикосновению, которое позволило ему совершить скачок вперед.

Стать героем – значит изменить, улучшить наш образ бытия, исследовать Историю, чтобы обнаружить в себе искру бессмертия. Не все мы станем Сидом или Александром. Некоторым суждено сыграть роль Буцефала, который тоже вошел в историю, или Росинанта. Дело не в том, выше мы стоим или ниже, – это лишь ложный миф о борьбе классов. Важно быть тем, кто мы есть; лучше быть хорошим конем, чем плохим всадником. Платон говорил, что хороший подметальщик в храме стоит большего, чем плохой правитель. Лучше хорошо и справедливо исполнить свой собственный долг. Если обжора старается победить свою слабость и меньше есть – он, в каком-то смысле, герой. И если он сумеет преодолеть себя в этом, то сможет победить и в другом. Человек, который боится темноты и, тем не менее, не зажигает света в доме, уже делает первый шаг. Если тот, кто боится смерти, однажды отваживается пройти по кладбищу и понимает, что там нет ничего, кроме праха, и что жизнь находится за пределами всего этого, – он уже герой: в нем начала расти искра того Огненного Орла, который воспарил над атанором.

А еще дальше стоят те, кто является подлинным воплощением истории, те, кто олицетворяет судьбу, необходимость и способствует великим переменам в Истории.

Возможно, в нас спит Дон Кихот, скачущий на поиски несуществующей Дульсинеи, а может быть, Александр, который объявляет себя сыном Амона и едет в Египет искать свой гороскоп, выбитый на большой гранитной плите. А может быть, Санчо, который, взяв с собой бутыль вина и немного сыра, хочет идти рядом с Дон Кихотом. И но, что лают собаки: они лают, потому что мы скачем вперед, и копыта наших лошадей отбивают древний ритм барабанов Судьбы.

Давайте узнаем цену самим себе, давайте будем теми, кем мы являемся наперекор всему. Это и значит быть философом и быть героем.

 

X. А. Ливрага

Водолаз

Во время последнего путешествия в Англию мне посчастливилось посетить древний собор в Винчестере. Это тысячелетний центр паломничества и религиозной жизни, один из магических «водоворотов» планеты; в XI веке здесь был возведен готический собор на норманнском фундаменте, остатки которого еще видны; в нем хранились святыни, затонувшие в далеком прошлом, еще до прихода римлян.

Исключительность этого великого творения в том, что под ним текут воды реки Эйвон, превратившей его в подобие Корабля из камня на бегущих водах со всем символическим и эзотерическим смыслом, который заключен в этом образе. С другой точки зрения это своеобразный мистический Мост, который соединяет над ледяными подземными водами один берег с другим.

В его подземелье бьют три источника; особая конструкция здания обеспечивает прекрасную акустику на всем «корабле», в чем позволяет убедиться знаменитый орган, а еще более – знаменитый обычай бить в колокола, звон которых раздается каждый вечер на протяжении часа и даже больше. Колокола настроены так, что звучат перекликаясь. Создается впечатление, что руки ангелов перебирают струны арфы где-то там, за высокими сводами. Это трудно передать. Тому, кто не слышал, не пережил сам, это невозможно представить.

Уильям Уолкер

Но моя статья не рассказ о соборе. Она о скромном человеке Уильяме Уолкере, профессиональном водолазе, родившемся в 1864 году.

Воды почти тысячу лет подмывали фундамент собора, и к началу XX века появилась опасность разрушения: в стенах образовались большие трещины, и все это готическое чудо могло обрушиться. Технические средства эпохи и состояние уже обвалившихся стен не позволяли подобрать подходящие материалы для укрепления опор, и перед инженерами встала совершенно неразрешимая проблема. И тогда появился такой героический человек, как Уильям. Он вызвался спуститься через небольшое отверстие и перенести на своих руках один за другим мешки с цементом, необходимым для укрепления находящихся в воде конструкций. Объем цемента, который, по инженерным расчетам, был необходим для укрепления огромного здания, превышал возможности одного человека. Но водолаз не отступил. В своем тяжелом скафандре, куда воздух подавали вручную его товарищи, он снова и снова погружался в холодные воды подвалов собора.

Западная сторона северного трансепта Винчестерского собора

Шел 1906 год. День за днем, не отдыхая, водолаз спускался и поднимался по лестнице, нагруженный мешками, блоками и балками. Он не останавливался, не сдавался, для него было неважно, как работа отразится на его здоровье и сколько ему за это заплатят. Это было подлинное Дело Любви. Все сомневались, что можно осуществить даже малую часть этой задачи: человек не может выдержать ежедневную работу в таких условиях! Но водолаз был уже не человеком, а воплощением воли и постоянства. Он работал до 1912 года. Подсчитано, что за этот период он опустил 25 800 мешков с цементом, 114 900 блоков, 900 000 кирпичей. За шесть лет его руки подняли свыше 500 тонн.

В соборе установлена бронзовая статуя, показывающая его распростертые руки – уникальный инструмент в титанической работе. Сегодня на памятной доске написано: «Собор Винчестера. Возведен во Славу Господа, 1087–1093 гг. Спасен от опасности милостью Божьей, 1905–1912 гг.».

Акропольцы, будем брать пример с Уильяма Уолкера. Он работал и отдал жизнь скромному, но трансцендентальному труду, благодаря которому другие могут продолжать молиться под совершенными сводами, слушая голоса колоколов. Он спускался в ледяную бездну, чтобы люди могли любоваться этой красотой. Веками эта мистическая жемчужина давала приют тысячам верующих в Бога.

Подобно древнему собору, наш современный мир разрушается под напором вод эры Водолея. Нам нужно создать, воспитать таких водолазов; нам надо опуститься в ледяные воды, держа в руках прочные камни наших дел, и там, во тьме, мы установим их один на другой, чтобы укрепить мир. Наше служение мы будем осуществлять своими руками в повседневном труде. Потом придут другие любоваться красотой мира, созвучной музыке колоколов.