НЕГЕВ
Есть что-то грядущее в этих грядах.
Быть может - множественность горизонтов.
Меня
здесь
больше,
чем в городах,
где я - лишь пылинка в тени мастодонтов...
Здесь вечность песочные часы ворошит
И ценит простор в его сером убранстве...
Пустыня увеличивает пространство души
И мы продолжаемся в этом пространстве.
лето, 1995
* * *
Снова гонит хамсин из пустыни песок,
Рядом Негев уткнулся отрогом в порог,
И скрипит вековая не пыль на зубах, -
Это предков далёких развеянный прах.
15.02.94
* * *
Скажем, если с неба звезды
Разложить на склоне гор,
Эти грузди, эти гроздья
Бездны
выложить в узор,
А в узорные террасы
Вплесть янтарь огней и трассы,
И в короны этих трасс
Вставить жемчуг и алмаз,
Электроны высшей пробы
Над провалом тёмных вод
Серпантином бросить в пропасть
К катафотам в хоровод, -
Вспыхнет новая туманность
Над ночною кутерьмой,
И возникнет Первозданность.
Сотворенье. День Восьмой.
Звёзды в небе - чётки Б-га,
А мерцающее лоно
Между двух крутых отрогов -
Копи царства Соломона.
А ещё бы с пирса, с кресла,
Уголок себе сыскав,
Всей фиесты слушать престо
И ловить с бокалом кайф, -
То и будет этот берег,
Где двойник его - Кинерет, -
Праздник и феерия, -
Сколок рая - Тверия.
18.06.96
* * *
ВОДОПРОВОД В ПУСТЫНЕ
Струя воды текла из крана,
И ветер той струёй играл,
И тень воды текла синхронно
На белом сколе голых скал.
И, как дублёры, эти горы
Чернели тенью на земле,
И жили ломкие повторы
Теней у солнца в кабале.
Моя у скального развала
Тень губ ловила тень струи
И так же жажду утоляла,
Роняя капельки свои.
И капля, та, что с губ спадала,
И, потеряв с губами связь,
С летящей тенью совпадала,
В конце пути соединясь.
Я умилялся совпаденью...
И зной мой слабый дух смутил:
Была ли тень моею тенью
Не я ли тенью тени был?
... Но вспомнил: было не однажды:
Вода!
Я поклонялся ей,
Пустыне, утолявшей жажду
Мою
И памяти моей.
Где Будущее с Прошлым зналось,
Обменивалось с ним глотком,
И Настоящее склонялось
Над неиссякшим родником.
1994
* * *
Тем больше боль, чем дальше даль.
Нам дали длят воспоминанья,
не сокращая их,
но знанья
способны утолить печаль.
Здесь славно Пушкина читать
и находить в том утешенье,
что до прародины рожденья
его,
до Африки,
рукой подать.
3.02.94, Беер-Шева
* * *
ПОЛДЕНЬ
Стрёкот ласковый с полей
Струйки поливальной,
Солнце - вечное оле -
Бабкой повивальной.
И, безводью вопреки,
На пустынном шлаке,
Как надежд моих ростки,
Стебельки и злаки.
Где-то, у речной дуги,
По утрам куранты.
Здесь - цветы, базар, долги
И репатрианты.
Где-то храмы на крови,
Братья-патриоты,
Здесь - в бейт-кнессете раввин
И в Сохнуте - льготы.
Что б, казалось бы, не жить!
Б-г дал хлеб и нишу.
Пусть сосед мне скажет - "жид», -
От такого слышу.
В ряд скамейки вдоль шоссе,
Полдень, посиделки.
Трисс ребристые плиссе -
Без единой щелки.
Знойно. Ройно. Глухо. Сухо.
Воздух - суше сухарей.
И комар зудит над ухом,
Как назойливый еврей.
----------------
оле – восходящий, поднимающийся (ивр.)
трисы – жалюзи (ивр.)
08.94
* * *
День взъерошенный вспыхнул и спёкся
Не оставив луча от зари.
Только крапом приблудного флокса
Дотускнели вослед пустыри.
На востоке темнело по малости,
Ночь без жалости краски мешала,
На закате - цвета побежалости, -
Это солнце на запад бежало.
04.12.95
* * *
Отличила судьба, как магнит приручила,
Обучила дружить, на любовь обрекла,
А потом отлучила. Беды не случилось,-
Миражи отмиражились,- все и дела.
Тропки сводят людей, а разводят своротки,
Но душа, - и ничто не поделаешь тут, -
Как привычку, сама бережёт приворотки.
Это долгом ещё по-другому зовут.
Так садовник хранит увядающий сад,
Не сулящий ему ни плодов, ни соцветья,
Так, забытый хозяином пёс, из подклетья
Сторожит его сон в затяжной снегопад.
Так и мы. Хоть живём по законам суровым,
По чужим, - мы и нашим негромким верны,
Мы подставим плечо, мы поделимся кровом,
Даже с теми, кому ничего не должны.
Нас премудрым словам мудрецы обучили,
Но господь со своею ту мудрость сличил:
Мы в ответе за тех, кого приручили,
- Но не меньше - за тех, кто нас приручил.
24.11.95
* * *
ТЩЕСЛАВИЕ
(эвокация)
Подняться утром, скажем так,
Поплавать с полчаса в бассейне,
Прочесть статейку о Хуссейне,
Засесть за письменный верстак,
Искать хорошую строку
И, не найдя, уйти в Монтеня,
Где ботает со мной не феня,
А дух высокий на веку.
Нам жаловаться не пристало,
Но время стылое настало
И стало некуда пойти,
С эпохою про вздор судачить?
Нам не с кем слово обозначить
И не с кем тему обрести.
Душа не требует признанья,
Но тёмный лаз в плоду познанья
Сверлит прожорливый сверчок.
И в этот лаз души утечка
Вершится. Догорает свечка.
А что без созерцанья речка? -
Обыкновенный самотёк.
Так я внутри себя вращаюсь,
И мудрой мыслью насыщаюсь,
И без остатка весь вмещаюсь
То в Мандевиля, то в Готье,
Обогащаясь, как рантье.
И всё затем, всё для того,
Чтоб ввечеру, чураясь сглазу,
В кругу друзей сказать не сразу
С утра придуманную фразу
Про праздник сердца моего:
Де, всё на свете дребедень, -
А вот Монтень!..
А что Монтень...
27.11.95
* * *
Стоит Авто у коновязи,
А рядом топчется Пегас
И просит: - Можно, - я в экстазе! -
Припарковаться возле вас?
Хоть вы и я из разной кожи,
Мы оба любим быстрый бег,
Да и фырчим мы так похоже,
И нас, как ни крути, а всё же
Один заездил человек.
Есть что-то близкое к паренью
В том, что нам каждому даёт,
Тебе - наземное движенье,
А мне - возвышенный полёт.
Отправимся вдвоём в дорогу,
Я покажу тебе Парнас,
И научу молиться Б-гу,
И Музы побратают нас...-
Машине вдиво эти речи,
От них такой струится флёр,
Что миг - и сами вспыхнут свечи,
И заведётся сам мотор...
К стоянке радуга рулила...
И ангелы слетали с крыш...
Но тут пришёл мужик - водило
И прошипел кобыле:
- Кыш!
3.03.1996
* * *
ДОЖДЕВАЯ ПАСТОРАЛЬ
1.
... Засыпать бы вечерами,
Просыпаться б поутру
Под шершавый, под картавый,
Кучерявый говор труб...
... Сам себе и раб, и вождь,
В ностальгии предрассветной
Я на плёночке заветной
Запишу осенний дождь....
В водосточные раструбы,
В те, что нет в моём дому,
Станет биться звонкокогубый
Дождь. - Я помогу ему.
Суну противень под ливень,
В виадук под перестук
И поймаю,- будет дивен,
Как сиртаки, дробный звук.
Эта тайна многоточий
Наркотой в меня войдёт...
Я потом, в глухие ночи,
Расшифрую звонкий код.
Стану слушать, как хлопочет,
Что лопочет, что пророчит
Дождевая пастораль,
Стану верить - дождик хочет
Утолить мою печаль...
... Засыпать бы вечерами,
Просыпаться б поутру
Под картавый, под ручьявый,
Моложавый говор труб.
2.
Капли - вечности минуты
В кандалы надежд обуты,
Всё отыскивают брод,
Где безвременье течёт...
Как блаженная крамола,
Жемчуг бьёт в хрустальный склеп,
Дождик в ритме рок-н-ролла
Отрабатывает степ.
Водосток - железный бивень
За поток цепляет ливень
И в победный рог трубит...
А пока в глазах орбит
Небо сине, пеклооко -
Ни дождя, ни водостока...
И до срока, пойман в сети,
Дождь, как песня, спит в кассете.
январь-март 1996
* * *
Хорошо ни с кем дружить,
И судьбой не тяготиться,
Не бояться с тона сбиться,
И золу не ворошить.
Хорошо повременить
И в застольном разговенье
Суетливым откровеньем
Сердце не обременить.
Как тоска над изголовьем,
Сель, обрушившийся с гор,
Праздных истин суесловье,
Встреч досужий перебор.
Друг случайный - вздор небес,
Жизни пресная приправа,
На лугах души потрава,
Гон затасканных словес.
Просиди с ним вечность рядом -
Не сведёт горизонталь
Ни его со мной отраду
И не с ним мою печаль.
27.07.95
* * *
ПОСЛЕДНЯЯ БАЛЛАДА
Не снегопад, не листопад, не дождь.
Был зноен день. И путь мой был пустынен,
Не освящён никем, не освятынен,
И тускло млела в небе солнца брошь.
Когда склонился к вечеру закат
И жизнь дожгла все небыли и были,
Три женщины удачу хоронили
На перекрёстке горя и утрат.
Я повстречался им, я был несмел,
Я брёл за ними по следам крушенья,
Я посылал им, тих и неумел,
Как мог, слова и знаки утешенья,
Даль растворялась в призрачной химере,
Темнел закат лиловее чернил.
Я о надежде им твердил, о вере
И о любви, конечно, говорил.
Но что я мог им обещать, невежда,
Какой расклад в краю угрюмых бед,
Где у любви потеряна надежда,
А у надежды больше веры нет.
Но я твердил, что не конец дороги,
Вот только это поле перейди!
И ждёт любовь их, кротких, впереди
И с верою надежда на пороге.
Но что в моём им было монологе!
Три женщины с разбитыми ступнями,
В грязи, в лоскутных струпьях и в пыли
Шли в неизвестность, как в забвенье шли...
Но что-то вдруг возникло между нами.
Слова ль мои их скорбных душ коснулись,
Иль я достал их на исходе дня,
Но три фигуры плавно обернулись
И странно посмотрели на меня.
И были их глаза полны печали,
И понял я, что значит - стынет кровь,
Когда мне трое тихо отвечали:
"Я - Вера, я - Надежда, Я - Любовь".
1994 - 1995,январь
* * *
СТИХИ СО СБИВЧИВЫМ РАЗМЕРОМ
- Познакомьтесь! -
(Мужчина задумчиво вздрагивает,
Напряжённо молчит, и руки не протягивает.
Звон в ушах моих бешено взвился и сник.
И ладонь моя, как перебитый плавник,
Повисает в пространстве.)
Времена умирают в паузе.
Меня ветром качнуло в парусе.
А которая нас знакомила
Суетливо копалась в " Кемеле ".
Зубами взяв одну из сигарет,
Вдыхал в себя он радости земные…
От зажигалки невеликий свет.
Но я увидел рукава пустые...
Ночной прохладой веяло с реки,
И веселился город бесшабашно...
Мне первый раз не подали руки.
Я утверждаю: это очень страшно.
3.02.95
* * *
РАЗГОВОР С ВАСИЛИЕМ ИВАНОВИЧЕМ
- Не доплыл я, понимашь, не доплыл.
Пулемётчик, понимашь, шибко бил.
Ни до берега тово, ни до этого,
ни до ворона мово недопетого.
Хошь не очень я привык дорожить,
ан, признаюсь, я желал бы дожить...
ну, к примеру бы сказать, до тридцатого,
а хоша б и до того, до треклятого.
И года-то я видал всё в прицел...
Вот такой, брат, журналист, беспредел...-
... А я слушал, да молчал, да покуривал,
правду я не говорил, не обдуривал.
Пачку грустно дотянул, выпил на ночь...
Хорошо, что утонул Василь Иваныч!
1995
* * *
Пароходик - пароходик,
Белый странник речкой ходит,
А на палубе матрос,
Замечательный матрос.
Пароходик - это я,
И матрос - это я,
А старушка на причале
Мама, кажется, моя.
Ах, сыночек, говорит,
Мой вьюночек, говорит,
Морем-речкою поедешь -
Горем сердце изболит.
Я отвечу матушке,-
Отыграл я в ладушки,
Я теперь поплаваю
С шумною шалавою.
...Хорошо по речке плавать
Мимо леса и лугов,
Незатейливая слава:
Все друзья и нет врагов.
Там, где любят шаливать
Совы по лугам,
Хорошо причаливать
К тихим берегам,
И по зыбким сходенкам
Помогти сойти
Девочкам-смородинкам,
Старикам в пути.
Как дела с " вопросами ",
Чья и в чём вина,-
Пусть там шепчет с плёсами
Сплетница-волна.
Мне б с мечтой небренною
Жить не на виду,-
С жизнью, со вселенною
И с собой в ладу.
... Ночью речка моет деньги -
Грошь янтарную луны,
Проплывают деревеньки
С левой-правой стороны,
Как школяр урок домашний,
Вслух движок свой ритм зубрит,
Как латунный набалдашник
На корме луна блестит,
На рассвете солнца грабли
Ворошат седой туман...
... Это правда - про кораблик.
Про меня же - всё обман.
Плавал праздным пассажиром,
Обрастал житейским жиром,
И не я - другой пацан
Стал матрос и капитан.
Не смечталася мечта,
Всё сметала суета,
Лишь гляжу из под ладони
В край, где светит береста.
Да читаю жизнь с листа.
15.08.95.
* * *
Никогда я не был двоелюбцем,-
Двум страстям одно гнездо не вить.
Разрази судьба меня трезубцем,-
Невозможно сразу двух любить.
Но сошлась, и знать даёт всё чаще
Двух начал запекшаяся грань:
Не рубец, а шов кровоточащий
По живому стягивает ткань.
Сын дождей грибных в прохладе просек,
И пустыни знойной новосёл,-
Обречён любить и ту, что бросил,
Как и ту, что мне сам Бог нашёл.
07-08.95.
* * *
ВАНЯ
Под Беер-Шевой, в знойном караване,
С русской мамой и отцом еврейским
Проживает белобрысый Ваня -
Блудный сын страны Гиперборейской.
Ваня атаманит в караване,
Есть шашлык в охотку с мужиками,
Ваня любит ножичек в кармане
И решает споры кулаками.
Целый день по выжженной пустыне
Носится бесёнок синеокий,
Лопает с базара апельсины
И лупцует братьев из Морокко.
Ваня бойко шпарит на иврите,
Помнит: "небо кроет бурю мглою".
Вы на русском с ним поговорите -
Русый мальчик бредит брит-милою...
Ванин папа всё ещё без места
И, конечно, без автомобиля,
Мама моет пол в чужих подъездах
И мечтает мыть полы на вилле...
... Все мы, в жизни разные такие,
Мечены одною общей метой:
В бездне, что зовётся ностальгией
Ледяной распыл в хвосте кометы.
Мы - посева щедрого отсевок,
Сухостой зелёных резерваций,
Юг - судьба нам, а глядим на Север,
И никак не можем оторваться.
Старые кряжи не пересадишь -
Даже рядом, возле, по соседству,
А чужбина даже и не саднит
Саженцам - зеленому наследству.
Вновь пылят ушкуйники босые
В Негев, никогда не знавший снега...
- Ваня! Хочется домой, в Россию?
И Ванюша отвечает:
- Не-а!
январь, 1994
* * *
"... Ужо дочту и Фета и Лескова,
И Пушкина неспешно перечту,
Когда постылой службою не скован,
Я перейду рубежную черту...:"
Мечту я холил, и таил, и тешил,
И представлялось: будет всё впопад,-
Предзимний дом,
Печаль пустых скворешен,
И к месту дождь, и к сроку снегопад.
Сбылось.
Читаю.
Только в чёт и в нечет
Не снег, - песок мне ветер в окна мечет,
Да жжёт страницы избранных святынь
Хамсин - кочевник негевских пустынь.
3.02.94.
* * *
ДОРОЖНОЕ
Ночь прохладная над миром...
Не остывшее шоссе...
Словно кофе пьёшь с пломбиром
Под названием глиссе.
Кроны сосен потемнели,
Стынет млечная струя,
И, как северные ели,
Кипарисов острия.
Память - сводня, память - сделка,
Заводной иллюзион, -
То с опушки глянет белка,
То лыжня прочертит склон.
Эта радостная мука,
Что легко узнать в лицо,
Впилась в сердце, словно в руку
Обручальное кольцо.
Здесь, за каждым поворотом,
Узнаваемости знак.
Вот стожок. Вот спуск у брода.
Вот - знакомый березняк.
Кажется, ещё немного
И, по горному крута,
В город впишется дорога -
В центр уральского хребта...
... Вот такая селяви...
Стоп. Выходим. - Тель-Авив!
14.01.95.
* * *
ПИСЬМО - 1
" Разлука ты, разлука,
Чужая сторона..."
из песни
Судьба, что аксиома,-
Не встанешь поперёк...
Я, почитай, не дома
Уже который срок!
Я всё на кон поставил,
Свой рубикон прошел, -
За тех, кого оставил,
За тех, кого нашёл.
Теперь я точно знаю,
Где центр и край земли,
И где верстают стаю
К полёту журавли.
Им этот край - в обычай,
Как собственный вольер,
Не зря они, курлыча,
Грассируют на "эр".
Под небо журавлиный
Клин взмыл, не сбив резьбы...
Клин вышибают клином...
Но этот не избыть.
В крыле крыльца подняться,
Стоять и каменеть, -
Счастливо оставаться,
Счастливо долететь.
Мной каждый счёт оплачен,
Мной каждый друг оплакан,
Я до свободы дожил,
Я только Богу должен.
День светел, да докука,
А ночь - она темна...
На цыпочках, без стука,
Войдёт в мой дом Разлука,-
Сторожевая сука,
И сядет у окна.
ноябрь, 1992.
* * *
ЗАКЛИНАНИЕ
(Письмо - 2)
В пустыню дальний глас
Приходит, как сказанье,
Как сказ. Как парафраз
Священного писанья.
Где в сумраке молчит
Судьба, письмо - свеченье,
Как узнику в ночи
Окошко заточенья.
Шли с северных вершин,
С твоей широтной выси,
Здесь, в эденской глуши,
Их нехватает, писем.
И пара кратких фраз,
И длинное посланье, -
Всё впрок, всё в добрый час,
Как боль на вычитанье.
Я стану отвечать
В шабат, и в понедельник,
Пока горит свеча,
Надёжный мой подельник.
Да не прервётся речь
Ни чуром, ни цезурой,
Словам свободно течь,
Переболев цензурой. -
У мира на краю
Вдали друзей мне близких
Я поселён в раю
С правом переписки.
16.02.94
* * *
ХОТЕЛОСЬ НАУЧИТЬСЯ ГОВОРИТЬ
Хотелось научиться говорить...
Я наторел, и трёкал безумолку...
От этого немного было толку,
Но долго я не мог умерить прыть.
Я скоро понял: эдакий талант
У каждого второго, или чаще
Его не прячет мастер в долгий ящик,
Не зарывает в землю дилетант.
Потом - и тем, кто знал словам предел,
И тем, чей разглагольствовать удел, -
Я стал учиться задавать вопросы,
И много в этом деле преуспел.
Но и вопросы - понял я в свой срок -
И на зубок тот выучил урок -
Полны не больше смысла,
Чем ответы,
Их про запас сначала приберёг,
А после позабыл их, как приметы
Дурные,
ибо все они не впрок...
Всё сказано.
Всё спрошено давно.
На все запросы дадены советы.
И выкурены споров сигареты.
И выпито общения вино.
И злых речей досужий перебор,
И выспренность пустого величанья,
И праздный ум друзей, и умный вздор
Нас обучают мудрости молчанья.
5.09.94
* * *
Птичья стая встала на крыло,
Потайному пеленгу послушна,
И струей воздушною радушно
Птиц на север, к дому понесло.
Журавлишка маму потерял
И летит вдогон за вертолётом.
(Если б я в кабине был пилотом,
Я б так сильно на мотор не жал.)
Тянется к стихающему грому,
А того не ведает, чудак:
Мамочка курлычет по-другому,
Мама машет крыльями не так.
Вертолёт ушёл, прибавив газу,
И не сразу понял наш глупец:
Птице той на юг лететь, на базу,
А ему - совсем в другой конец.
март 1995.
* * *
БАРОМЕТР В НЕГЕВЕ
Вот барометр - тихое чудо.
До чего же умён он, зануда!
Он замкнул в своём бронзовом круге
Всю погоду и климат округи.
Как дружили мы с ним на Урале!
В нём кружили ветра по спирали,
Ливни жили и зим снегопады,
Он пророчил мне всё перепады,
И я знал, когда жить нараспашку,
Когда вкутаться в скит мой дремучий,
И с какой стороны ждать мне тучи,
И сулит ли мне буря оттяжку.
И не в том, чёрт возьми, было дело
Что умел он взглянуть за пределы,
А что был он для жизни полезной
Безотказный как доктор уездный.
А теперь это просто игрушка.
И стучу по стеклу я напрасно,
Как в ловушку попала вертушка:
Стрелка намертво встала на "ясно".
Что бы ей напророчить прохладу?
А к исходу несносного лета
Осень - тихий пролог к листопаду
И зазимок - морозов примету?
В государстве большого исхода
Круглый год ходит в шортах погода,
Климат загнан в "рено" и в "субары",
И над ними, как нудную коду,
Тянут соло жары изобары...
Будто сказочное заклинанье,
Обрекло этот край на закланье
Небу, крикнувши солнцу - замри!
И заклинило календари.
Ах, не наш ли то символ недужный
Прозябает на стенке наружной
Одинокий, под пылью невьюжной,
Невостребованный и ненужный!..
март 1996
* * *
НА АЦМАУТ - УЛИЦЕ НЕЗАВИСИМОСТИ
Мне нравится, - на несколько минут
Расслабившись, - пройтись по Ацмаут*.
По Независимой. Когда мы так зависим
От настроений, памяти и писем.
... Национальный банк бетонной грыжей
Навис, и тень упала на газон.
На Ацмаут стоит скрипач под крышей,
На дно футляра брошен асимон*.
Банк обожает суету движенья,
И там, где полированностей стык,
Он в зеркалах простые отражения
Дробит до ещё более простых.
Как Сен-Симон, печальный и носатый,
Скрипач столиц в Беэр-Шеве ловит шанс,
И вслед пейсатым льётся Сарасате,
Вдогон кабланам* клонится Сен-Санс.
Какой концерт! Автобусов басы,
Крик зазывал, весёлый вопль - "Пенальти!", -
Всё в лейтмотивы нежному Вивальди,
Всё - в контрапункты звукам Дебюсси...
О, наших смутных чувств простые гаммы!
Чтоб даже вас услышать, нужен слух.
Но в суетливом, говорливом гаме
Мир деловой к фиоритурам глух.
Я утром шёл, я возвращался ночью,
В ногах шуршал дневных страстей азарт -
Листки лото, изорванные в клочья,
И листопад отживших телекарт.
И в свете ламп дневных - ночных кокеток,
Лежал, как беспризорный малолеток,
На дне футляра - тот же асимон.
Лежал, свинцов, как неделимый атом,
Жетон для телефонных автоматов,
Из обращенья вышедший жетон.
Фалафель*, питы, шашлыки и кляры...
Жуёт, снуёт, рыгает Ацмаут...
Закройте, скрипачи, свои футляры, -
В Беэр-Шеве беднякам не подают.
январь-март 1994 - февраль 1995.
ацмаут (ивр.) - независимость
асимон (ивр.) – металлический жетон для телефонов-автоматов старой конструкции. Вытеснен телекартами.
каблан (ивр.) - подрядчик.
фалафель (арабск.) - булка с наполнителем из овощей, солёностей, кусочков мяса, пряностей и пр.
пита (арабск.) - лепёшка.
* * *
Опять, и по новой, и заново
Поставлю пластинку Руслановой
И стану стоять у окна,
Откуда пустыня видна.
Для песни раздольной, и воли,
Здесь хватит и дали, и боли,
Пустыня - подарок пространства
Для поиска смысла и странствий.
Как карта игральная, глянцев
Закат. Дик простора оскал...
" Окрасился месяц багрянцем»,
И ветры бушуют у скал...
Пустыня заманит, заморит,
Пожертвует слабых пескам...
" Ты правишь в открытое море,
Где с бурей не справиться нам ".
Я утром - в плену у пластинки,
Ночами - у радиоволн,
Где мой мирозданьем песчинки
Блуждает беспарусный чёлн.
Прильну к уплывающей речи,
Как некогда к тёплым плечам.
По-прежнему, глуп и доверчив,
Я всё ещё верю речам.
Там голос волнующий кроткий
Сулит всё хорошее мне
На средней волне, на короткой
Волне, и на длинной волне.
Зачем этим волнам в угоду
Я верю, не знаю и сам:
"В такую шальную погоду
Нельзя доверяться волнам".
16.11.94.
* * *
Дует ветер, ему б надувать паруса,
Жаркий ветер, - ему обогреть бы озябших,
Но слезами пустынь только утром роса
Эту знойность оплачет -
влагой для ящериц.
Где-то сосны стоят на снегу
И лелеют лиловую старость.
Жизнь осталась на том берегу.
А на этом - дожитки остались.
лето, 1995.
* * *
Повязали
мужика,
повязали.
Заложили
мужика,
заложили.
Как вели его тогда
на вокзале...
Не в столыпинский
вагон
заводили.
Нет,
не пёхом
пёр мужик,
не в этапе,
не просёлок
тряс его
в колымаге, -
довозили до купе
на пикапе,
и не ждал его
шмонать
Колым-лагерь.
Пообочь его
не шли
конвоиры,
и овчарки разъярённо
не рвали,
встречно
лыбились
в улыбке
овиры...
Он в продроме
пребывал,
как в нирване.
И вели его
под белые ручки
слева -
сын,
а справа -
павою -
дочка,
впереди - жена,-
еврейские штучки:
без ошейника,
и без
поводочка.
Отзвонили
звонари
на вокзале,
он уехал,
не повёл
даже
бровью...
Повязали мужика,
повязали...
Не канатом -
беззаветной
любовью.
июль, 1995.
* * *
СОН
Бродил в лесу, запоминая вешки,
Искал грибы, - маслята, сыроежки,
И разводил уютные костры,
И свёртывал цигарки из махры
Ядрёной.
И за пажитью зеленой
Ступал босой, и ранила меня,
Как женщина - ревниво и влюблённо -
Игольчатая колкая стерня.
Упругой вицей нежно трогал хвою
Опавшую, и впитывал с лихвою
Настоянный на звонкой тишине
Сосновый дух - уральскую шанель...
5.01.94
* * *
У ностальгии гнусное лицо.
Да и лицо ли? - Слепок боли. Маска.
Огласка бед. Печальная развязка.
На пустыре конечное кольцо.
У ностальгии гнусное лицо.
Безмолвье... Зазеркалья полумгла...
Рубец морщины поперек чела...
Потухший взгляд.
И я, в конце концов,
Стараюсь не смотреться в зеркала.
21.01.95.
* * *
Не проси у Бога здоровья.
Не проси у Бога удачи.
Не проси у Бога и счастья...
А проси ты у Бога мужества,
Чтоб оно тебя не оставило,
Когда обойдут удачи,
Отмаячит в сторонке счастье,
И покинет тебя здоровье.
* * *
Вместо сауны - русская баня,
И олив под подошвами - снег,
И лежнёвка, и шмель над грибами,
И весло, что к причалу табанит,
Усмирив плоскодонки разбег;
И рябин мозаичная россыпь,
И дождя моросящая взвесь,
И ночные туманы, и росы,
И грачиных скворешников гнездь,-
Всё на свете таинственном есть...
Но не здесь,
но не здесь,
но не здесь...
Х.1995.
* * *
НА МОРЕ МЁРТВОМ, НА СОЛЁНОМ
(песенка)
В линялых плавочках, да на тесёмочках
Идёт по бережку российский чмырь,
А чмыря кличут все по-русски Сёмочкой,
В глазах у Сёмочки - тоска-Сибирь.
А море Мёртвое такое гордое:
Отель - пять звёздочек, здесь все из США!
Куда тут Сёмочке с евонной мордою,
С его карманами, где два шиша.
В России Сёмочку до рёбер драили
По части нации, держа в узде.
Чего ж ты, Сёмочка, забыл в Израиле?
Здесь плохо бедному, как и везде.
Работодатели - ребята тёртые,
Прижмут с улыбочкой, с бевакаша*.
А у жулья жильё - ловушки мёртвые:
Помрёшь без плавочек, без кулеша.
Уж больше годика прошло с исходика,
А Сёма всё ещё глядит назад.
Гляди не очень-то: вот так же Лотиха
Раз оглянулася, да невпопад!
Подходит Сёмочка, улыбка ясная.
Чудак! Ну, что с того, что нет волны?
Нырять в Израиле - задача праздная:
Как пробку вытолкнет из глубины.
Тоска зелёная, а жизнь - слоёная,
То плохо Сёмочке, то хуже нет.
От слёз олимовских вода солёная -
Вот Моря Мёртвого простой секрет!
XI.93 - 02.94
---------------------------------
бевакаша (ивр.) - пожалуйста
* * *
ВКУС ВИНА
(песенка)
Есть три вкуса у вина,-
Пригуби и пей сполна!
Не теперь, - давным-давно
С песней, да в раздолье
Пил я сладкое вино
В дружеском застолье.
Крутят дни веретено,
Будням не переча,-
Пил я кислое вино
На случайных встречах.
Серый полдень плыл в окно,
Речь рвалась в запинках...
Молча горькое вино
Пил я на поминках.
А ещё одно вино,
Как давно заведено,
Во честной компании,-
Пил при расставании.
Горше этого вина -
Непрощённая вина.
апрель 1996
* * *
ПОГОВОРИМ О ПУСТЯКАХ
Поговорим о пустяках.
Душа томится непокоем,
Мы ей отдушину откроем
Сове, томящейся в тисках, -
Поговорим о пустяках.
Поговорим о пустяках.
О старых ценах. О погоде.
О козырях в чужой колоде
И о лирических стихах.
Поговорим о разводантах
Из Букингемского Дворца,
Об африканских бриллиантах,
О депутатах-дебютантах,
О привозных дезадорантах
И новом креме для лица.
Я слышал, предстоят гастроли
Поп-эротической звезды?
Какие новости в футболе,
И что там в верхнем си-бе-моле
Клавира "Синей Бороды"?
Поговорим о пустяках...
Не о судьбе. Не об исходе.
Немного о французской моде
Или английских рысаках.
А то, что больно? То, что свято?
Что бьётся жилкою в висках?
Что на крестах судеб распято?
Про это всё - не на... не надо.
... Поговорим о пустяках!
мая, 1993
* * *
В роковом соседстве с паутиной
Луч скользнёт - свободный суверен,
Но в тенётах смертно и рутинно
Мотылёк забьётся, взятый в плен.
... День прошёл без пользы, без отрады,
Без поступков нового витка,
Гвоздь не вбит, не стругана доска,
Не прибилась к берегу строка...
Впрочем, я доволен: из засады
Выпустил на волю мотылька.
23.02.94.
* * *
НЕЧТО ПРО МАЛЬЧИКА-С-ПАЛЬЧИКА
Мальчик-с-Пальчик ходит фертом.
Мальчик глушит сидр стаканом.
Мальчик-с-Пальчик хочет первым
Быть, - первее великанов.
Крошка детские размеры
Покупает в "Детском мире",
Но просторнее пещеры
Своды стен в его квартире.
И, настырный от природы,
В божий промысел не веря,
Он большие скороходы
Норовит к себе примерить.
Чтоб взлететь в крутые сферы, -
Встань на плечи великанов.
И, смотрите, вот он, первый! -
Вождь, борец, звезда экранов.
Этот мальчик не из сказки,
Где счастливая концовка,
Ему служит без натаски
Вся гигантская тусовка;
При крыльце его - кареты,
Великаны - при запятках,
При дворе в шутах - клевреты
И чесальщики - при пятках...
Словно волны возле буя,
Вкруг него кучкуясь купно,
Лижут выпуклость любую,
Что лизанию доступна...
... Что тут скажешь: мир наш дивен:
Правят сильными жиганы...
Мальчик-с-Пальчик мне противен...
Но… дерьмо и великаны!
1983. 1996
* * *
ПОВЕСИТЬ В ПУСТЫНЕ
(этюд об этюде)
Вот вопрос на засыпку: что достойно предмета поэзии?
Что стихию стиха не подточит, как проза, коррозией?
И вообще - почему поэтичной считается Грузия,
и не очень в чести, например, Прибалхашская Азия?
... В казахском городке, в степном музее,
где окна в шторках синей бумазеи,
сражённый гениальностью решенья,
я видел казнь, посредством удушенья...
Тут тонкость... Как без дерева повесить
в пустыне? Где безлесны даль и веси.
Повесить - не родить. Тут мало чувства,-
костёр и плаха, кол и дыбы хруст,-
всё требует высокого искусства.
А если, скажем, с ложем у Прокруста
проблема? - раскладушку даст Прокруст.
" На холмах Грузии лежит ночная мгла "...
А вот меж двух холмов - горбов верблюдных,
как меж двух " У ",
простая жердь лежит - с петлёю перекладина...
Из чьей башки фантазия украдена?
А, может, озаренье сходу найдено? -
В кочевьях, где и суд свой, и кассации,
импровизация - сестра цивилизации.
Так вот, - музей.
Рисунок. Жанр этюда.
Изображён пустырь. На пустыре
стоят сонливо рядом два верблюда,
соединённых жердью, как тире.
И жерди так удобна седловина,
а в контурах так что-то от герба,
что, кажется, открылась мне причина,-
зачем даны верблюду два горба.
Кустарник чахлый. Выжженная травка.
Закат. И обречённый. И удавка.
Здесь, в монологе жизни на закате,
цитата смерти в бледных зеленцах...
И, как кавычки при цитате,
два ассистента при уздцах.
Х11.1995
* * *
Ах, родина, смурная паспортистка!
Пинком открыв для нас все створки-дверцы,
как просто ты нас вычеркнешь из списка!..
Как трудно тебя вычеркнуть из сердца.
1996
* * *
АПОКАЛИПСИС ПЛОЩАДЕЙ
или
О СУЩНОСТИ ЭНТУЗИАЗМА
«они считают свои злые дела хорошими и справедливыми»
Эразм Роттердамский
Не будь на свете правды, чем бы
козыряло зло?
Убийство - звёздный час убийцы,
И жертвы бедной - звёздный час...
_
Джордано. Зимний день. Собор.
Иезуиты. Крест. Костёр.
...Такая милая старушка.
Несла себе вязанку хвороста -
расшевелить очаг домашний
да кости старые согреть...
Костёр на Площади Цветов
казался хилым. Струпья пламени
сырые серые так нехотя
с поленьев слизывали влагу...
Она подбросила охапку
сухих ветвей, и полыхнуло,
и стало жарко, и Джордано
теперь поджаривался лучше.
Вращались вкруг него планеты,
времён накручивали кольца,
затягивали петли туже
на шеях крохотных надежд...
Виток. Восток. Арабский лекарь,
учёный лекарь - детский доктор
колдует над взрывною смесью,-
лекарством, как он полагает,
от всех недугов и проблем.
Он знает всё - состав и дозу
тех порошков смертельных... Завтра
они шестнадцать тел ребячьих
смешают с кровью и железом
на площади в Ерусалиме.
...Старушке показалось - пламя
слабеет. И с остатком веток
рассталась не без сожаленья,
но искр бенгальский звонкий праздник
с утратой примирил бедняжку,
к тому ж, ей показалось - грешник
зашевелился поживее.
...Один и тот же ветерок
золу мешал и звезды двигал
мировращения вселенной,
открытого Джордано.
Звёзды
качнулись и над колыбелью
земли, где мать качала сына
и пела: вырастай скорее,
мой царь, мой сладкий, моё сердце,
и будешь утешеньем Бога...
А, может быть, не это пела?
Кто знает... Тихий мальчик вырос
и в старика всадил три пули.
Три пули. В старика. И в спину.
На Площади Царей.
... Старушка
пришла домой. Очаг холодный
не оживить. Весь пламень жаркий
ушел на то, чтобы поджарить
монаха Бруно... Ей теплее
от этого не стало, впрочем,
ведь правда восторжествовала.
...Смели золу энтузиасты
с брусчатки Рима, - вместе с пеплом
создателя трактатов мудрых
о множественности Вселенной
и сущности энтузиазма.
... Иерусалимские хасиды
в мешочках пластиковых скорбно
снесли на кладбище останки
того, что было детской жизнью.
...И с Площади Царей струёю
воды кровь смыли миротворцы;
она легко смывалась, - взгорье
не зря зовётся: Холм Весенний -
всё возвращает он в низины,
в затишье, - с шумных площадей.
... Замкнётся круг. И справедливцы
святые вознесут молитвы.
Старуха скажет: "Слава Богу!",
"Аллах акбар! " - арабский доктор,
и честолюбец на иврите
проговорит: "Барух ашем! "
Как много «правд» на этом свете!
Но если воды, совпадая,
рождают общую стихию,
то «правды» разные, смыкаясь,
гремучую рождают смесь.
«И увидел Господь, что велико зло человека на земле,
и что вся склонность мыслей сердца его только зло во всякое
время». Б-Решит (Бытие), 6
ноябрь 1995 - ноябрь 1996
--------------------------------------------------
Барух ашем (ивр.) - Слава Б-гу! (букв. – благословен Господь!)
* * *
Мой удел - из-за спин почитателей,
Затерявшись в толпе обожателей,
На тебя безотрывно смотреть
И, обуглившись, тихо сгореть...
Эта пытка недолго протянется...
Ты пройдёшь там, где пепельный след,
Тронув туфелькой всё, что останется,
От меня и моих сигарет.
май, 1995
* * *
Я склонился - наклонился,
Я сказал: душа-геверет!
Мы поедем на Кинерет? -
Искупаемся в волнах!
Отвечала мне геверет:
Не поеду на Кинерет!
Мама вам моя не верит:
Вы не учите Танах.
Ах, душа моя, геверет!
Кто ж любовь мою измерит?
Она глубже, чем Кинерет,
А без вас не мил маршрут.
Отвечала мне геверет:
Кто себя тебе доверит?
Ты не молишься по вере
И не ведаешь кашрут.
Я уехал на Кинерет,
Сам поехал, без геверет.
Что за чудо этот берег! -
Обновление в крови!..
У меня хоть был Кинерет!
Что ж осталось для геверет?
Ни Кинерета геверет не досталось,
Ни любви!
16.10.93.
геверет (ивр.) - госпожа
* * *
ПРИЗНАНИЕ
Ты - чудо жизни непростое,
Ты блеск, ты шарм, ты божество,
Ты мера ценности всего...
Но знать бы мне, чего ты стоишь
Без поклоненья моего.
1995
* * *
Как под веткою ирги
Девушка сидела,-
Целовалася с другим,-
На меня глядела.
Кто я ей? - смешной чудак.
Тот - юней и лучше.
А смотрела просто так,
Так, на всякий случай.
Так вздувают по углам
Лишнюю лучину,
Так врубают для весла
Третью ключину,
Так мизгирь плетьё своё
По округе лепит
Всюду, где ему живьё
Свой сигналит лепет.
Так вползает ветерок
В каждую лощину,
Так с фуршета гости впрок
Тащат дармовщину...
Может, пряности в любви,
Что приправа к блюду?
Может, у любви в крови
Склонность к мини-блуду?..
Взгляд пронзал меня, как гвоздь,
И на том на взгляде
Иссыхал я, словно гроздь, -
Кистью в винограде.
Целовалася с другим,
На меня смотрела,
Купидон с крылом тугим
Подносил ей стрелы...
Я пройду, не обернусь,
На зазыв не падкий,
Мне не в радость и не в грусть
Эти переглядки.
Я скажу красотке: - Эй,
Зря тебе неймётся.
Если жажды нет, не пей,
Не мути колодца!
1983, 1995.
* * *
... Молчанье женщины - прекрасно!
Как недосказанность зари.
Как свет, которым в час неясный,
Горят в подъездах фонари.
Непроторённая тропинка,
Размытость в мареве берёз...
Молчанье женщин - паутинка,
Что ветер мимо нас пронёс.
В ресницах прячется зарница,
Но обещает вам она,
Что будет бесконечно длиться
Загадочная тишина...
... Какие замки из Молчания
Творит наивный разум наш!
Там в залах радости и чаяния
Живёт душа - влюблённый паж.
Молчанье женщины...
Былинка.
Реки туманной тихий плёс...
И на незаданный вопрос
Ответа робкая заминка.
Слепой, молчание прекрасной
Беру себе в поводыри...
И припадаю в просьбе страстной:
Пожалуйста, ... не говори!
1995
* * *
Вот это - дельфин.
А вот это - дельфина,
Она молода и нежна,
Как дофина.
Прелестный плавник
И глаза её карие
Нежнее других
В молодом дельфинарии.
Дельфина тоска
Безотчётная гложет:
Он хочет дельфину обнять
И - не может.
И жаль мне дельфина,
Что он без понятия:
Без рук, извините,
Какие объятия!
Дельфина играет,
И ластится к другу.
А друг всё по кругу,
По кругу, по кругу...
1995
В СКОБКАХ
* * *
Всё может Бог: и миловать, и баловать.
Две родины дарованы мне Богом:
Одна мне говорит: добро пожаловать!
Другая цедит: скатертью дорога!
1.10.94.
* * *
Моя страна сказала мне: "я не твоя".
Моя страна мне говорила: "ты - не мой".
И вот теперь другой стране я в доску свой,
Да и она теперь своя, да не моя.
10.11.93.
* * *
Чем ниже солнце, тем длиннее тени,
По тени мерять вещи - звук пустой
При длинной, даже стоя на коленях,
Ты кажешься себе величиной.
* * *
Река течёт на юг,
А блики волн - на север:
Оптический обман...
Так я с моей душой:
Сам здесь,она - в Расее,-
Мой с Прошлостью роман.
9.02.94.
* * *
Стопа вспушила след в песке...
Я брал подъём скользящим шагом, -
В пустыне не нужна отвага:
Есть тяга к цели вдалеке.
Я к ночи одолел отроги,
К утру дошёл до первых крыш...
И целый день гудели ноги,
Как на Урале, - после лыж.
июнь, 1994
* * *
Мы прибыли из дальних мест,
Переменив узду.
Мы там несли свой тяжкий крест.
Теперь несём звезду.
11.22.93.
* * *
Зачем здесь месяц, словно, лодочка?
Тут ни причала, ни реки.
Вокруг родного околоточка
Текучие одни пески...
17.01.96.
* * *
Не надо пророка, не надо курсива,
Чтоб это понять и постичь досконально:
Хорошие люди остались в России.
И это - прекрасно.
И это - печально.
29.06.93.
* * *
Там, где всего избыточно, -
И юга, и тепла,
Где солнце светит пыточно
Из каждого угла, -
Недостаёт безделицы:
Грозовых зарниц,
Паводков, метелицы,
И русских лиц.
29.09.94.
* * *
Ещё немного греют
Простор лучи косые,
Ещё не все евреи
Покинули Россию,
Ещё не всем, дурея,
Из мест родимых рваться...
А те, кому больнее,
Быть может, возвратятся.
1993
* * *
Хомо сапиенс
Опять весна, и над пустыней шумной
Хочу взлететь со стаей журавлей...
Какой я, к чёрту, человек разумный,
Когда безумен в прихоти своей.
1996
* * *
Рыцарская диета
На завтрак - два банана.
На ужин - Донна Анна.
* * *
Не сильный опытом греховным,
Путём и скучным, и неровным,
Чуть спотыкаясь на ходу,
От плотских радостей - к духовным
Я всё ускоренней бреду.
02.95.
МЕЖДУ СЛОВОМ И СОБОЙ
ПИСАТЕЛИ В БЕЕР-ШЕВЕ
В андерграунде Сохнута,
Не в свечах, не при камине,
Где домашнего уюта
Не бывало и в помине,
Где торчат столы углами,
Как в стихах канцеляризмы,
Мы сюжетом в скромной раме
Прячемся от катаклизмы.
Без костровищ - костровые,
Дирижёры - без оркестров,
Мастера. Мастеровые.
Подмастерья и маэстро.
Закусив куском батона,
Видим мы, хмельные гости,
В этой яме из бетона –
Башню из слоновой кости.
Мы, как ноты в нотном стане,
Миг - и изольёмся фугой,
И почувствуем друг друга,
И гармониею станем.
Вот сидим, - куда деваться, -
Дети солнечных пророчеств.
Не разгневанных двенадцать,
А двенадцать одиночеств.
01. 495.
* * *
Ваше царское Высочество,
Золотое одиночество!
Что же Вашему не царствуется,
Не куражится, не барствуется!
В залах ярких - позолота,
В спальнях - кресла и перины,
В поле - царская охота, -
Наслажденья именины.
У Высочества куратор
И от бедности лекарство -
Персональный император,
Две конюшни и полцарства.
Но Высочеству седлают
Одинокого коня,
Мчит лихой, восход пылает,
На дыбы встаёт стерня,
Вихрь ковыль степной колышет,
Теребит душистый ус,
Царский всадник тайно слышит
Заповедный шепот муз.
Конь бежит тропою росной,
Небо звёздами рябит,
Вторит рифме перекрёстной
Перекрёстный стук копыт.
И державные дилеммы
Не волнуют седока,-
Есть начало у поэмы
И последняя строка!
Что дворцы, балы, гусарство!
Князь готов отдать, гоня,
За метафору - полцарства
И за вольный стих - коня!
12.11.95.
* * *
И дождь прошёл. И солнцем полон лес.
И есть грибы... Да всё одни поганки.
Всё, как на нашей творческой делянке, -
Поэтов много, а стихов - в обрез.
3.02.96
* * *
В промозглую ночь, когда некуда деться,
Когда о ладонь потираешь ладонь,
Я только стихами сумею согреться,
Заветную рукопись бросив в огонь.
октябрь, 1996
* * *
