Еще минута — и она уйдет. Назад по этому глухому коридору, мимо бесчисленных дверей, за каждой из которых какой-нибудь потный бизнесмен смотрит по телику порнуху или тянется к телефону — разумеется, чтобы вызвать девицу вроде нее. На этот раз ей удалось миновать портье незамеченной, потом она чуть ли не на цыпочках проскользнула к 537-му номеру. В лифте скинула свои повседневные туфли и сунула ноги в лодочки на шпильках. Очки, надеваемые исключительно для респектабельности, также перекочевали в сумочку. После всех этих манипуляций было не слишком весело оказаться перед закрытой дверью; тем не менее никто не открывал, несмотря на ее более чем настойчивый стук. Ну ладно, хватит. Все псу под хвост — расходы на такси и час времени, потраченный на то, чтобы приобрести вид дорогостоящей шлюхи.

Вообще-то говоря, это даже к лучшему. Куда приятнее провести вечер за хорошей книгой и стаканом вина, чем в течение нескольких часов увеселять какого-нибудь престарелого донжуана. Очередной старый придурок, который чувствует непреодолимую потребность развлечься, куда бы ни приехал. Алекс полезла в сумку за мобильником, с тоской предощущая объяснение со своей сутенершей. Эта шведская скареда больше всего ненавидела, когда наличные уплывали из рук. Наконец Алекс удалось нащупать телефон где-то на самом дне, и в этот момент дверь неожиданно распахнулась. Торопливо растянув губы в профессиональной улыбке, она подняла глаза и оторопела.

— Алекс?

— Ник!

С минуту они молча смотрели друг на друга. Ник первым обрел дар речи:

— Тебе лучше зайти, пока кто-нибудь не увидел.

Он пропустил Алекс вперед и помог ей снять пальто. Мысли одна за другой мелькали у нее в голове, почти догоняя бешеный ритм, который выстукивало сердце. Она чувствовала, как жар заливает ее щеки. Такое и в страшном сне не привидится. Одно то, что это знакомый, уже плохо. Но гораздо хуже другое: это был тот самый человек, о котором ее лучший друг прожужжал ей все уши. В самых восторженных, пылких выражениях. Получается, что Ник совсем не тот, за кого себя выдавал. И он теперь знает, что она тоже…

В смятении оба заговорили одновременно. Ник любезно уступил, и Алекс выпалила первое, что пришло ей в голову:

— Саймон знает, что ты здесь?

— Разумеется, нет.

Ну разумеется, он не знает. Для человека, к услугам которого была добрая половина лондонских фотомоделей, Саймон был невероятно строгих правил. Если только он узнает, упрекам не будет конца.

Повисла мучительная пауза. Оба искали, что бы такое сказать или сделать.

— Э-э… хочешь чего-нибудь выпить?

Алекс благодарно кивнула. Ник схватил бутылку шампанского (очень кстати оказавшуюся под рукой) и открыл ее, вылив почти все содержимое на стол. Вот забавно — руки у него тряслись не меньше, чем у нее. Алекс сделала глубокий вдох и одним глотком осушила бокал, пытаясь успокоиться. Непростая задача, к тому же приступ кашля, которым она была вознаграждена за свою поспешность, не способствовал душевному равновесию.

— Ну вот. Теперь ты знаешь, — объявила она, сохраняя достоинство, насколько это позволяли текущие по щекам слезы.

— Знаю что?

Ник смотрел на нее с неподдельным изумлением. Алекс задохнулась от возмущения и уже открыла было рот, чтобы высказать свои чувства, но тут заверещал мобильник. Ну конечно, мадам, шведская «мама». Сейчас начнется… «Что это такое! Тысячу раз им говорила — обязательно звонить через десять минут после того, как зашли в номер. Сначала следует убедиться, что он не маньяк, а потом уже все остальное». Совершенно уничтоженная, Алекс тщетно пыталась обрести профессиональное безразличие.

— Она хочет услышать, что все в порядке и ты будешь счастлив заплатить сколько полагается.

Она едва могла поднять на Ника глаза. Но он, похоже, ожидал чего-то в этом роде.

— Ах да… ну конечно…

Будто во сне, смотрела Алекс, как он отсчитал деньги и тактично положил их на стол, рядом с ее локтем. Старина Ник всегда чувствовал ситуацию. Заплетающимся языком она пролепетала в трубку, что все в порядке и что она позвонит, когда будет уходить.

— Прости, пожалуйста… я, знаешь ли, почти как такси — счетчик включается, и… хм…

Алекс в отчаянии уставилась на угол стола, будто пытаясь найти выход из создавшегося положения. Ник наполнил бокал и поставил перед ней. Она благодарно посмотрела на него и с удивлением поняла, что он смеется.

— Ублюдок! Это не смешно.

К горлу ее подкатил комок, от ярости она едва могла дышать.

— Да ладно, брось! Ну-ну, Алекс, я виноват. Я только хотел разрядить обстановку.

— Не стоит.

— Слушай, почему бы нам просто не представить, что это одно из твоих обычных… э-э… свиданий?

— Замечательно.

Алекс из последних сил поддерживала увядающее реноме и поэтому ограничивалась самыми короткими фразами: она боялась, что голос ее дрогнет и тогда ей уж наверняка не миновать унижения. Ему-то хорошо: он платит, следовательно, заказывает музыку — по крайней мере теоретически. О Боже, он ведь действительно заплатил — Алекс затошнило при мысли о том, что он хочет получить за свои деньги.

— Ник, откуда ты выкопал номер агентства?

Ник внутренне подобрался. С этого момента надо было играть аккуратно.

— Ты только не думай, что я имею привычку просиживать штаны в этих кабинках с телефонами. Честное слово, это просто совпадение. Я ехал на съемки и подобрал рекламу в машине — кто-то оставил ее на заднем сиденье. Я подумал, это заказ такси или что-то в этом роде, но быстро понял свою ошибку. В общем, было не слишком понятно, что это такое, ну я и набрал номер просто из любопытства.

Алекс почувствовала облегчение.

— Стало быть, ты не знал, куда звонишь?

— Представления не имел. И должен тебе сказать, я очень быстро положил трубку. Но потом подумал… Ну и вот, ты здесь. Наверное, я описал тебя в деталях, когда она спросила, чего бы мне хотелось. Подсознательно, конечно.

Повисла многозначительная пауза. Только бы это объяснение сработало!

Некоторое время Алекс недоверчиво смотрела на него и наконец кивнула, видимо, удовлетворенная рассказанной историей, которая частично основывалась на истине. Если бы Алекс могла представить, что она выронила карточку прямо ему под нос, когда в очередной раз исследовала содержимое своей сумочки, — в какой ужас она бы пришла! А что он в точности ее описал — ну да, так оно и было. Не так уж трудно нарисовать словесный портрет женщины, если она занимает твои мысли долгими бессонными ночами. Теперь все, что ему оставалось, — это напоить ее, накормить и завоевать.

— Хочешь есть? Я заказал обед на половину девятого.

— Честно говоря, у меня совершенно пропал аппетит. Слушай, Ник, ты ведь не можешь себе этого позволить — я имею в виду, чтобы я… и вообще все это…

Алекс поймала его настороженный взгляд, и слова замерли у нее на губах. Хотела проявить участие и, надо же, оскорбила человека. Она готова была себя убить. Ник отвел глаза и, плюхнувшись на диван, указал ей на место рядом с собой.

— Это моя проблема. Но я не настаиваю на обеде. Мы можем остаться здесь и просто поговорить.

Эта перспектива была еще хуже, но, в конце концов, человек заплатил за ее время. И потом, любопытство уже торжествовало победу над стыдом. Какого черта Ник это проделал? Хочет что-то себе доказать? Или решил попробовать что-нибудь новенькое? Ну, если ему это нужно, она разыграет свою партию как по нотам. Алекс села рядом с ним и самым профессиональным тоном протянула:

— Хорошо, давай поговорим.

Вызов повис в воздухе. Алекс лихорадочно соображала, что бы еще сказать. И снова она нашлась как раз в тот момент, когда Ник уже открыл рот для ответа.

— Ник, я и правда думаю…

— Послушай, почему бы нам… — Он улыбнулся, и Алекс почувствовала облегчение. — Давай, Алекс. Леди начинает.

— Все еще считаешь меня леди?

Она усмехнулась — казалось, к ней вернулась ее обычная самоирония. Но Ника было не так-то просто сбить с толку. Когда он заговорил опять, в его голосе звучала неподдельная искренность:

— Дорогая, я всегда думаю о тебе как о леди. Так что ты хотела сказать?

Тронутая его участием, Алекс спросила:

— Ник, ты расскажешь об этом Саймону?

Он широко раскрыл глаза.

— Разумеется, нет! Это совершенно его не касается.

— Ты думаешь?

Она посмотрела на Ника обескураживающе долгим взглядом, но он оставался спокойным. Саймон был, конечно, находкой в качестве хозяина квартиры, да и начальник хоть куда, но иногда ведет себя странно. Особенно когда дело касается Алекс. Только потому, что они выросли вместе, он изображал из себя ее старшего брата.

— Послушай, Алекс, это и правда не его дело. Саймон тут ни при чем. Я ничего не собираюсь ему говорить, но, по-моему, ты все же должна ответить мне на пару вопросов.

Алекс передернула плечами:

— Не мели ерунды. Ни фига я тебе не должна, кроме нескольких часов своего времени. Я могу сидеть здесь и молчать, все равно будет считаться, что я отработала твои деньги.

— Ты обращаешься так со всеми… клиентами?

— Если хочешь знать — да. Все, на что они имеют право, — это удовольствие от моего общества. И ничего больше, черт побери, они не получают.

С этими словами Алекс вскинула подбородок и вызывающе посмотрела Нику в глаза. Ей показалось — хотя она не стала бы утверждать этого под присягой, — что на его лице отразилось облегчение.

Однако он не собирался снимать ее с крючка в твердом намерении докопаться до самой сути.

— Но, ради Бога, зачем ты это делаешь? Я хочу сказать, такой девушке, как ты… у тебя ведь есть работа… Ты получаешь достаточно, чтобы прокормиться и заплатить за квартиру. Зачем тебе это?

Ник тщательно следил, чтобы в его голосе не прозвучало и тени осуждения. Алекс была вся напряжена и каждую минуту могла дать отпор.

Она горько усмехнулась:

— О да, работа у меня есть. Как раз хватает на хлеб и парикмахерскую. А я хочу заработать столько, чтобы можно было бросить все это к чертовой матери и выкроить немного времени, — и тогда я напишу гениальный роман или что-нибудь в этом духе. Я хочу купить себе свободу, понимаешь? И нашла только один способ это сделать. Ну давай, назови мне какую-нибудь еще работу, которая позволяла бы накопить на образование!

Ник был вынужден признать, что в ее словах есть резон. И все-таки в картинке не хватало какой-то детали. Что-то не складывалось.

— Ну а что же этот твой ублюдок, как его там? Он может что-нибудь сделать? Уверен, у него хватит денег, чтобы помочь тебе устроиться и все такое.

На самом деле этого Нику хотелось бы меньше всего. И все-таки надо было прощупать почву.

— По-моему, это не сильно отличается от того, чем я занимаюсь сейчас. По крайней мере так честнее. Я никому не причиняю вреда, кроме себя. Это мои деньги, я их сама зарабатываю. И могу сказать, мне приходится за них попотеть.

— Представляю…

От ярости Алекс забыла все свои доводы и почти закричала на него:

— Нет, не представляешь! Ты не представляешь, что такое сидеть час за часом перед каким-нибудь старым дураком, который млеет от того, что кто-то внимает каждому его слову и смотрит на него как влюбленная овца. За это мне и платят — чтобы я притворялась, будто интересуюсь ими. За это и еще за надежду, что в один прекрасный день я не устою перед их шармом.

— Ты хочешь сказать, что не спишь с этими парнями? Брось, Алекс, на дворе конец двадцатого века.

— Вот именно. И поскольку у нас конец двадцатого века, я говорю им, что это мой выбор и что мне нужно сначала как следует узнать человека. Они не могут пожаловаться. Формально они платят только за мое время, а остальное — на мое усмотрение. Поэтому я стараюсь попадать только к стариканам. Они в восторге от того, что я хочу их узнать поближе. Этим старомодным парням претит коммерческий подход к делу. Вот и все. Надо только внимательно следить, чтобы не попасть к кому-нибудь во второй раз. Но это легко.

Ник все еще не мог ей поверить.

— И они на это клюют?

— Богом клянусь. Я в совершенстве научилась хлопать ресницами. На старых ублюдков действует безотказно.

Она явно считала, что ситуация под контролем, но Ник не мог успокоиться.

— Тебе надо быть осторожной, Алекс. Ты имеешь дело с серьезными людьми. Вряд ли им понравится, что ты дурачишь своих клиентов. Я не к тому, что тебе надо с ними спать. О Боже, конечно, нет! Но ты и в самом деле играешь с огнем.

Этот разговор начинал ее раздражать.

— Слушай, клиенты всегда просят о новой встрече со мной, так что агентство в полном восторге. Пока начальство получает свои деньги, мои дела его не касаются. Главное — чтобы клиенты были довольны. А они вполне довольны, они просят о втором свидании в надежде, что уж возьмут свое.

— Должно быть, это очень увлекательно — деньги, внимание…

Его тон был сухим, словно первоклассный мартини.

— Ты сам знаешь. Все эти богатеи из мира моды, среди которых ты крутишься день за днем… Должно быть, от некоторых предложений трудно отказаться. Я в курсе, Саймон кое-что мне рассказывал. Мы с тобой торгуем иллюзиями, Ник. Но я по крайней мере никогда не обещаю больше, чем намерена дать. А ты можешь это сказать о себе?

Ее замечание попало точно в цель; впрочем, Ник был скорее озадачен, чем уязвлен. Алекс должна была признать, что он превосходно держится: он явно контролировал свои эмоции и придерживался все того же рассудительного тона.

— Да, но наверняка в один прекрасный момент они теряют терпение. В конце концов, ведь совершенно ясно, чего именно они ожидают за свои деньги.

Алекс решила пропустить последнее замечание мимо ушей. Она не хуже его умеет держать себя в руках.

— А я к тому времени ухожу. В «Желтых страницах» полно этих агентств. — Когда я собираюсь уйти, то обычно говорю, что выхожу замуж и бросаю бизнес. Ты знаешь, эти старые калоши такие сентиментальные — просто поразительно. Обычно они желают мне счастья и тут же просят позвонить, когда — или если — это все закончится.

Договорив, Алекс протянула Нику свой опустевший бокал. Выражение лица у нее было как у не по годам сообразительного ребенка, который радуется, что обвел взрослых вокруг пальца. У Ника будто гора с плеч упала. Он поверил Алекс: сейчас ей не было смысла лгать. Кроме того, после трех бокалов шампанского ей бы скорее захотелось сказать всю правду, вот так, жестко — чтоб дух захватило.

— Ладно, теперь ты знаешь про меня все. А какого черта ты сам здесь делаешь? — спросила она.

Припертый к стене, Ник попытался укрыться за неопределенным ответом.

— Ну, скажем так: мне надо было кое-что проверить.

— Вот как!

Алекс победоносно взглянула на него. В отчаянии Ник бросился напролом, импровизируя по ходу дела:

— Алекс, только это между нами. Обещаешь? Это так тяжело для меня… И надо же, чтобы именно ты постучала в эту дверь! Поклянись, что никому не скажешь!

Увидев на лице Алекс сочувствие и любопытство, Ник понял: он выбрал правильный путь.

— Не знаю, как сказать… В общем, у меня возникают некоторые сомнения… Иногда. Насчет, ну… ты понимаешь…

Алекс вся обратилась в слух и понимающе закивала, надеясь его подбодрить. Ник опустил свою красивую голову на грудь и заломил руки, будто не в силах был справиться с нахлынувшим на него смущением. У Алекс заныло сердце.

— Ну же, Ник, ты можешь мне открыться… Что бы это ни было. Ну, давай! Попытайся.

Ободренный, Ник, казалось, немного пришел в себя. На самом деле он лихорадочно соображал, как ему теперь быть. Чуть-чуть перегнешь палку — и потеряешь ее навсегда. Чуть-чуть недостараешься — и она подумает, что ему просто нужно затащить ее в постель на одну ночь.

— Ладно, будь что будет. В общем, мне кажется, я больше не могу этим заниматься. Ну, ты понимаешь. Сексом. Вот и все.

Алекс вытаращила глаза. Неужели такое возможно? Перед ней стоит красавец, умница, мужчина-мечта, который кажется Саймону (да и не ему одному) просто Адонисом, и говорит, что у него проблемы в постели. Она терялась в догадках.

— Ник, может, это глупый вопрос, но почему ты говоришь об этом мне? Почему не Саймону или… кому-нибудь еще?

Она смущенно замолчала. Все это действительно было странно. Не мог же он забыть о своей сексуальной ориентации! До сих пор у Саймона никогда не было проблем с красавчиками, которые так и липли к нему. Не многие могли устоять перед ним, если уж у них имелись соответствующие склонности. Саймон всегда получал то, что хотел, и притом весьма изящно. А уж Ника-то он хотел. Неужели в этом случае все шло не так хорошо, как Саймон пытался представить?

Ник как-то странно на нее посмотрел.

— Безусловно, женщина может дать мне лучший совет.

Он знал, что Алекс и Саймон — близкие друзья, но неужели она посвящает его во все? Саймона всегда раздражала ее уверенность в том, что у него есть ответы на все вопросы. Уж кто-кто, а Саймон, который вечно рыскал в поисках очередного партнера, в последнюю очередь мог посоветовать что-нибудь путное нормальному мужику.

Алекс пожала плечами:

— Ну, в общем, конечно. С женщиной проще говорить и все такое.

— И все такое.

Ник поднял голову. На мгновение их взгляды встретились. Алекс быстро опустошила бокал и потянулась к бутылке.

— Черт, ничего не осталось.

Ник не мог удержаться от смеха — так очевидно было ее разочарование.

— Не беспокойся. Я закажу еще одну.

— Ник, может, для тебя это дорого…

Он бросил на нее такой взгляд, что она остановилась на полуслове. Да, бедный парень явно не подумал о состоянии своего банковского счета. И все же Алекс не могла не восхититься спокойной уверенностью, с которой он разговаривал с администратором. Впрочем, она совсем забыла: Нику ведь пришлось порядком поездить. Когда работал моделью, он наверняка частенько оказывался в хороших отелях. Тем не менее для Алекс это открытие стало откровением.

Должно быть, она задержала на нем взгляд чуть дольше, чем надо, потому что он вдруг смутился:

— Алекс, почему ты на меня так смотришь?

Она покраснела, как влюбленная девчонка:

— Как? Я… э-э… ничего. Мне надо в туалет. Прошу прощения.

С этими словами она вскочила с кресла и рванула в ванную комнату. Закрыв за собой дверь, Алекс с облегчением вздохнула. Увидев в зеркале над раковиной свои лихорадочно блестящие глаза и всклокоченные волосы, она решила, что ей просто необходимо выговориться.

— Глупая корова, он просто хочет поговорить с тобой как друг. Ничего особенного не происходит, ничего. Только без глупостей. Саймон убьет тебя, если узнает.

— С тобой там все в порядке?

Услышав голос Ника, она вздрогнула.

— А? Да! Уже иду.

Хотелось надеяться, что ее страстный монолог не был слышен за дверью. Она спустила воду в унитазе, еще раз взглянула на себя в зеркало и вышла. Выражение ее лица было все еще несколько истеричным. В эту секунду раздался осторожный стук в дверь.

Обычно клиентов бросало в дрожь от одной мысли, что кто-нибудь из гостиничного персонала застукает ее в номере, но Ник выглядел совершенно невозмутимым. Алекс приняла небрежную позу, глядя на вошедшего официанта. Тот с профессиональной тактичностью не замечал ее присутствия. Два-три грациозных движения — и он, получив небольшие чаевые, удалился.

Ник открыл бутылку и, налив в бокал Алекс заметно больше, чем в свой, с новыми силами приступил к расспросам:

— Думаю, ты не говорила Ричарду о своей подработке?

Она даже рассмеялась, таким нелепым было это предположение.

— А ты как думаешь? Да он бы только сильнее уткнулся в свою «Дейли телеграф».

Надо признать, это было вполне вероятно. Саймон вряд ли ошибался, когда говорил о Ричарде, что это надутый осел.

Алекс пожала плечами, как бы закрывая эту тему, и улыбнулась — пожалуй, излишне лучезарно.

— Так что оба мы — обманщики.

Ник задержал дыхание.

— Почему ты так говоришь?

— Ну, понимаешь ли, у каждого из нас есть что скрывать. В сущности, наши ситуации — две стороны одной медали. По правде говоря, все это не совсем мое. Кстати, уверена, что и не твое тоже. Это как-то… странно.

— Что именно? — спросил он, чтобы выгадать время. — Сама ситуация или то, что это мы с тобой?

— Думаю, и то и другое. Но конечно, это странно, что мы с тобой здесь.

— Почему?

Казалось, они подошли к самому главному. Голос Ника звучал глуховато, он как будто силился подавить смутное предчувствие. Алекс замялась:

— Ну… потому что…

— Потому что сама мысль о нас с тобой смешна?

Ну вот, он сказал это. Ник смотрел на ее лицо и чувствовал себя как игрок, выкладывающий на стол последнюю карту.

Не имея понятия о великом значении момента, Алекс недоумевала: что он такое несет? «Главное, — решила она, — не разрушить тех остатков веры в себя, которые у него еще остались».

— Я просто думаю, что ты сейчас немного сбит с толку.

Но он-то знал, что никогда в жизни его голова не была яснее. Единственное, в чем он не мог разобраться, — это отчего у него горят щеки: от стыда или от того, что он наконец-то приблизился к своей главной цели.

— Алекс, для меня все совершенно ясно. Ты очень яркая девушка, просто красавица. Ты слишком хороша для этого своего дружка.

Так вот к чему он клонит! У нее дыхание перехватило от ярости. Господи, до чего же мужчины примитивны! Еще один случай убедиться, что Ричард был прав. Без сомнения, это Саймон сочинил всю шараду. Может быть, он даже финансировал ее своей золотой карточкой. Подумав об этом, Алекс сделала еще один глоток шампанского. Ну, сейчас она им покажет!

— Понятно.

Ник надеялся на больший энтузиазм с ее стороны, но решил не обращать внимания.

— А как насчет меня?

— Что насчет тебя?

Забавно. Теперь она как будто играла с ним. Но он не отступал:

— Что ты думаешь насчет меня?

С замиранием сердца Ник понял: рано радовался. Алекс, как улитка, вдруг спряталась в раковину, а он даже не мог представить почему.

— Ох, Ник, я думаю, ты прелесть. Уверена, что твои… проблемы — просто временное расстройство.

Она отпила еще немного шампанского и наградила Ника ледяной улыбкой по всем правилам этикета.

В ее тоне явно слышался сарказм. Что-то спугнуло ее, и сочувствия как не бывало. А он-то надеялся!

Убитый ее неожиданной холодностью, Ник заговорил проникновенно, из самой глубины сердца:

— Ты не веришь мне, Алекс. Почему-то ты решила, что я все это выдумал. За какого же сукина сына ты меня принимаешь?

Отчаяние и горечь в его голосе, должно быть, тронули Алекс. Она спустилась с сияющей вершины своего морального превосходства и взяла его за руку:

— Нет-нет, конечно, я так не думаю, Прости. Мне просто пришло в голову, что это Саймон подговорил тебя, и…

На этот раз Ник посмотрел на нее так, будто она спятила.

— Саймон?! Ты в своем уме? Я же сказал тебе: он ничего об этом не знает, а если бы узнал, наверняка бы уже колотил в дверь.

— Не сомневаюсь.

Алекс смотрела на него с раскаянием, не переставая ощущать тепло его руки.

От ее прикосновения у Ника все внутри дрожало. И все же он решился подойти к другому опасному вопросу:

— Так что же Ричард?..

— Вот уж о ком я не беспокоюсь. В крайнем случае он поколотит нас газетой по голове. Мы же ничего дурного не делаем.

«Пока не делаем», — мысленно поправил Ник.

— Конечно, нет, но некоторые могут подумать иначе. Ты же знаешь, какие бывают люди.

— Ну и пусть. Дай-ка свой бокал. Думаю, ты можешь плеснуть себе еще немного. Что-то ты сегодня отстаешь.

И не без причины. Еще не хватало споткнуться на последнем препятствии, хлебнув лишку. Когда придет время, надо, чтобы все было на уровне, а это, конечно, зависит и от него. Отведя бокал до того, как он наполнился до краев, Ник заметил, что щеки Алекс разрумянились, а глаза горят ярче, чем обычно. Она всегда хорошо держалась, сколько бы ни выпила, только с каждым бокалом с нее будто осыпалась скрытность, слой за слоем. Вот на это он и делал ставку.

— В данный момент этот зануда улетел на какую-то конференцию в Женеву. Там будут обсуждать, что делать с этими вонючими клочками бумаги, чтобы загребать еще больше денег.

Ник представил себе, как Ричард заключает свои сделки: можно об заклад биться, что на его самодовольной физиономии не отражается ровным счетом никаких эмоций.

— Наверное, здорово иметь столько бабок.

Тем более стыдно при этом не быть личностью. Хоть озолоти его, Ник не мог себе представить, что Алекс делает с мужиком, по сравнению с которым страховой агент — воплощение сексуальности.

— Вряд ли он об этом думает. Он настолько занят добыванием денег, что не успевает получать от них удовольствие. И потом, он такой щедрый, — быстро добавила она, припомнив его фанфаронские ухаживания.

У Ника дыхание перехватило от такого комментария. Он плеснул ей в бокал еще шампанского в надежде, что образ соперника выветрится из ее мыслей.

Приятный туман в голове не помешал Алекс отметить, что Ник больше внимания уделяет ее бокалу, чем своему собственному. Она нерешительно запротестовала:

— Ты что, хочешь меня совратить?

Даже для ее собственных ушей фраза прозвучала невыносимо жеманно, однако Ник подхватил ее на лету:

— Было бы неплохо.

Его тон был непринужденным, он почти шутил. Почти. Алекс все труднее было сосредоточиться. Интересно, не всерьез ли он?

Ник коснулся ее бокала и выпил — за то, чтобы больше не было никаких разногласий.

— Вот видишь, не только Ричард может поить тебя шампанским. Бьюсь об заклад, ты никогда не проводила с ним такого вечера.

— Да уж, такого точно не было. Я имею в виду — кого-кого, но тебя я и представить… — У Алекс плечи затряслись от смеха: только теперь она оценила весь юмор ситуации.

Ник не знал, радоваться ему или обижаться.

— И что это значит?

— Ты… я… все это… — всхлипывала она, не в силах побороть приступ смеха.

Ник тоже заулыбался. В конце концов оба они почувствовали облегчение. Напрасно он боялся, теперь все будет хорошо. Улучив момент, Ник протянул ей руку:

— Алекс, иди сюда. Да не смотри ты на меня так! Я не собираюсь тебя лапать. Просто не могу разговаривать, когда между нами этот дурацкий стол.

Алекс почему-то почувствовала себя разочарованной. Все же она обошла стол и уселась рядом с ним, скинув осточертевшие шпильки и подобрав ноги под себя. Ника чуть не хватил удар. Ему пришлось какое-то время восстанавливать дыхание, прежде чем он смог действовать дальше.

Несколько выбитая из колеи его близостью, Алекс предприняла последнюю попытку воззвать к его совести:

— Верность явно не твой принцип, а?

Он очень серьезно посмотрел на нее:

— Кстати, это мой принцип. Если уж на то пошло, это у тебя есть бойфренд.

Эти слова смутили Алекс, она на минуту задумалась.

— Ричард просто самоуверенный болван. По-моему, он думает, что я тут развлекаюсь, пока он держит руку на пульсе фондовой биржи.

— И он прав, не так ли?

Алекс вспыхнула:

— Неправда! Я же сказала, на самом деле я никогда ничего такого не делаю. Даже не целуюсь. Если жизнь с Ричардом чему меня научила, так это самообладанию.

— Бог знает, почему ты живешь с ним, Алекс. Ты могла бы выбрать любого.

Алекс сникла.

— Ну да. Все, что у меня есть, — это множество неосуществленных возможностей.

— Я знаю, каково тебе.

Теперь уже ему пришлось несладко. Алекс набросилась на него, как разъяренная тигрица:

— Расскажи это своей бабушке, Ник! Твои фотографии черт знает как хороши. Нужно только, чтобы подвернулся случай — и у тебя все будет. Спроси у Саймона. У него ушло сто лет, пока он добился своего, но посмотри на него теперь. Куча денег, потрясающая квартира, не говоря о постояльце…

В ее голосе явно слышался намек, но Ник, казалось, не обратил на это внимания. Как борзая, почуявшая дичь, он перестал замечать, что происходит вокруг. Он готов был сделать что угодно: солгать, совершить преступление — лишь бы Алекс поняла, что на самом деле представляет собой этот человек, носивший нелепые галстуки в стремлении как-то самовыразиться. Пусть он найдет себе кого-нибудь другого, кто будет восхищаться его смокингами и бабочками.

— Не увиливай, Алекс. Тебе вовсе не надо себя продавать. Ты не должна терпеть Ричарда или кого-то еще просто потому, что он оплачивает твои счета. Ради бога, Алекс, как ты можешь жить с мужчиной, который ставит метки на носках?

Она посмотрела на него в недоумении:

— Откуда ты это знаешь?

— Знаю. Алекс, ты снова пытаешься сбить меня с темы. Неужели это то, чего ты хочешь от жизни? Неужели ты можешь плюнуть на свои способности? Саймон говорит, ты чертовски хорошо пишешь. И ты еще убеждаешь меня не отказываться от своей мечты! А как насчет твоей? Ты выбрала самый простой путь. Я плохо представляю тебя в качестве примерной жены и матери отпрысков Ричарда. Нет, ты подумай: еще несколько лет, и ты будешь выезжать за город на выходные в собственном «вольво»!

— Хватит твердить о нас с Ричардом! Можно подумать, с твоей личной жизнью все в порядке. Торчал бы ты тогда здесь!

И Алекс метнула на него испепеляющий взгляд. Ник смущенно замолчал. Она решила ни за что на свете не заговаривать первой. Уставившись в стену, она стала думать о том, что не давало ей покоя в течение всего разговора. «Почему, — размышляла она, — у хорошего парня обязательно бывает какой-нибудь фатальный изъян? Вот взять Ника — ну что же это такое! Симпатичный, способный, добрый… и голубой. Ужасная несправедливость, но Саймону в этом вопросе можно доверять. Ужас! Тут самая темпераментная женщина станет фригидной мегерой».

Ее грустные размышления были прерваны спокойным голосом Ника:

— На самом деле все очень просто. У меня нет личной жизни. По крайней мере в том смысле, который ты имеешь в виду.

Стараясь быть осторожной, Алекс спросила:

— А как же Саймон?

Саймон? Он и правда был очень внимателен к нему, но Ник всегда относил это на счет его артистического темперамента. У Саймона были самые широкие взгляды и самый веселый характер, но было бы достойно скрижалей истории, если бы он когда-нибудь забылся настолько, чтобы обнажить перед Ником руку выше манжета, не говоря уж о какой-нибудь иной части тела.

— Я не очень понимаю, к чему ты клонишь, но если ты в самом деле хочешь знать…

— Нет!

Она испугалась своего крика, но ей совсем не улыбалось выслушивать жуткие подробности. Чем бы они там ни занимались, лучше оставить это в темных глубинах своего воображения.

— Я только хотел сказать…

На этот раз Апекс закрыла голову подушкой.

— Нет, Ник, не надо! Прости, что спросила. Это меня не касается.

— Слушай, я не хотел тебе говорить, но на самом деле я не… ты понимаешь…

Алекс вынырнула из-под подушки.

— Ты хочешь сказать, что… не занимаешься этим?

Она с трудом выговаривала слова. Так лгать мог только дипломированный актер или сам Макиавелли, а Ник не был ни тем, ни другим. По крайней мере ей хотелось так думать.

— Нет, с тех пор как был на Востоке. Знаешь, пуганая ворона куста боится. Я думал, это может длиться вечно, но все кончилось скверно. Такая вышла неприятная история… А я, знаешь, не из тех, кто легко меняет партнеров. Так что мне оставалось потихоньку зализывать раны. Иногда мне кажется, что из меня выбили всякую веру в людей.

— Я уверена, это не так. Просто ты еще не встретил свою любовь, вот и все.

Ее сердце рвалось навстречу Нику и одновременно замирало в ожидании его ответа. Он почувствовал, что настал момент для решительных действий.

— Бьюсь об заклад, ты считаешь меня неудачником.

Неудачей для женщины — это может быть. Он смущенно улыбнулся, и у нее участился пульс. Она ощущала, как, что называется, вздымается грудь, и только удивлялась, почему вокруг нее не образовалась лужа, ибо сердце ее стремительно таяло. Этому человеку нужна ее помощь! Во всяком случае, именно этим Алекс предпочла объяснить свое волнение.

— Ник, неужели с тех пор у тебя ничего не было? Ну там случайного… поцелуя или чего-нибудь в этом роде.

Ник печально покачал головой:

— О Господи, мне так неловко говорить с тобой об этом! Не могу поверить, что произношу это. Нет, Алекс, за последние два года я никого даже в щечку не чмокнул. На прощание мне поведали, что даже щенок бульдога не способен пускать слюни так, как я. Это точные слова. А что до того, каков я в постели…

И тут Алекс, к своему ужасу, увидела слезы в его небесно-голубых глазах. Они ярко блестели, а взгляд был устремлен в никуда, как у человека, который старается собраться с силами и вести себя как подобает мужчине.

Почувствовав в своей руке маленькую теплую ладошку, Ник поднял взгляд, и сердце его замерло. Светской леди больше не существовало. Перед ним была женщина, осененная сознанием своей великой миссии.

— Ник, я уверена, это было сказано сгоряча. Держу пари, ты классно целуешься. Слушай, я, конечно, не совсем то, что нужно, и все такое, но почему бы нам не попробовать просто…

— Ну, если ты уверена…

Ник был полон решимости воспользоваться моментом, пока она не передумала. Он наклонил голову, ее губы доверчиво потянулись к нему. От наслаждения у него мурашки побежали по спине. Он чувствовал, как Алекс задрожала от его прикосновения. Было неземным блаженством наконец коснуться ее, однако пришлось оторваться от ее губ, чтобы не вызвать подозрения. Выражение смятения на его лице было безупречным; Ник приложил максимум усилий, чтобы выглядеть профаном.

— Я думаю… э-э…

— Ну, как тебе?

Да, не очень оригинальная получилась фраза. Ник был недоволен собой; впрочем, и обстоятельства были непростые.

Как и следовало ожидать, Алекс передернуло от такого идиотского вопроса.

— Терпеть не могу, когда меня об этом спрашивают. Сразу же хочется соврать.

Ник почувствовал, что ему просто необходимо услышать от нее правду.

— Не надо. Просто скажи, что ты думаешь вот в эту минуту.

— Я думаю, что в эту минуту мне нигде на свете не было бы лучше.

— Разве что в постели?

— С чашкой какао? — Алекс решила сострить, чтобы разрядить накалившуюся до предела атмосферу.

— Не совсем.

Обескураженная его прямотой, она опустила взгляд и увидела бутылку шампанского. Во что бы то ни стало надо покончить с этой невыносимой нервозностью!

Алекс схватила бутылку и весело (как она надеялась) помахала ею:

— Долить?

Взяв себя в руки, Ник протянул бокал.

— Спасибо… А теперь иди сюда. Правда, здесь хорошо?

И он мягко усадил ее рядом с собой, свободной рукой обнимая за плечи.

Алекс показалось, что сквозь нее прошел электрический разряд. Как ни старалась она взять пример с Ника и держаться непринужденно, ничего не получалось. Он стал тихонько гладить ее по волосам. Это получилось так естественно, что Алекс, убаюканная его медленными ленивыми движениями, расслабилась. Ей нравились мягкие прикосновения его пальцев. Словно избалованная персидская кошка, растаявшая от удовольствия, она бессознательно прижалась к нему и подняла лицо, сияющее блаженной улыбкой. Она будто плыла на облаке, ее тело отяжелело, а мысли парили где-то в небесах.

А потом он поцеловал ее.

Просто так, без предисловий, без колебаний. На этот раз он не играл ни в какие игры, ничего не доказывал. Она ответила на его поцелуй так, будто это была самая естественная вещь на свете. Да это так и было — не то что раньше. Шея не напрягалась, зубы не мешали. Не было желания говорить во что бы то ни стало, даже когда к твоим губам уже прижаты чужие. Нет, все было по-настоящему искренним, невероятным, так что она чуть не застонала, когда он в конце концов оторвался от нее.

— Останься со мной, Алекс. Пожалуйста.

— Я никуда не ухожу.

— Нет, я имею в виду — останься на ночь. Со мной.

Долго-долго, целую вечность, она смотрела прямо в его глаза, и в эти секунды впервые в жизни поняла настоящий смысл близости. Алекс могла смотреть на Ника бесконечно и молчать, не ощущая необходимости прикрывать свои чувства какой-нибудь остроумной фразой. Не было такой знакомой потребности разрядить напряжение, сгустившееся между ними, какой-нибудь шуткой или ироничным замечанием. Она не хотела держать его на расстоянии. Более того, Алекс едва удерживалась, чтобы не упасть к его ногам и не умолять его — пусть делает с ней что хочет, долго-долго, без конца. Правда, в таких излишествах не было необходимости. Ник встал с дивана и протянул ей руку. Она взяла ее без колебаний, и он повел ее к широкой кровати, которая виднелась в глубине комнаты, белым пятном вырисовываясь в вечерних сумерках.

Они опустились на кровать, и Ник начал медленно исследовать ее одежду, как вдруг вновь настойчиво задребезжал мобильник. Этот звук отозвался где-то в туманных глубинах сознания Алекс, и от внезапной мысли она вскочила как ужаленная.

— Черт! Снова эта старая ведьма! Не может быть, чтобы уже было десять!

Но было именно десять. Придется уверять Уллу, что свидание закончилось, иначе ей влетит по первое число, к тому же Нику придется выложить больше денег.

— Улла, привет! Да. Я в туалете.

Алекс молнией метнулась в названное помещение и включила кран.

— Нет, все в порядке. Я могу разговаривать. Да… мы только что из ресторана. Да, очень мило. Нет, это все, чего он хотел. Э-э… по правде говоря, он немного нервничал. Может, в другой раз… Мне кажется, ему надо сначала узнать человека и все такое… Да, конечно, завтра подвезу деньги. Да, я закругляюсь. Кажется, я слишком много съела. Суббота? Мне надо… э-э… посмотреть свое расписание. Я дам тебе знать. Прекрасно, ладно, до завтра.

Алекс вышла в комнату отрезвленная и виновато потупилась, поймав вопросительный взгляд Ника.

— Я совсем забыла об этом. Я собиралась позвонить и сказать, ухожу я или остаюсь и сколько денег ей отдам.

— Ты остаешься.

И Ник притянул ее за руку, и она не стала сопротивляться. Алекс оставалось только удивляться, как быстро он помог ей расслабиться. Так естественно было стоять, прижавшись к нему, и чувствовать, как его руки обвивают талию, а губы обещают целый мир наслаждений. Она осторожно провела рукой вниз по его спине, потом прикоснулась к пуговицам на рубашке. И в этот самый момент ее джинсы сползли вниз: Ник одним движением расстегнул молнию. Поглощенная волнующими ощущениями, Алекс начисто забыла о необходимости втянуть живот и позаботиться о привлекательной позе. А когда его рука скользнула вниз по ее шелковому боди, она забыла обо всем на свете.

Он медленно опускал голову, прикасаясь губами к ее телу все ниже и ниже. Она дрожала от его настойчивых поцелуев, в жарком огне желания отбрасывая последнюю догорающую стыдливость. Он был изумительным любовником, одновременно нежным и легкомысленным. С ним не было неловких пауз и дурацкой возни. И было совершенно не нужно думать о том, как произвести на него впечатление.

Алекс могла исполнить — и часто исполняла — потрясающий с технической точки зрения номер в постели. Иногда она почти упивалась собой. Но это — это было что-то другое. Помимо всего, все было потрясающе искренне. Вдохновленная откровенностью Ника, Алекс взяла его руку и положила туда, где она хотела ее чувствовать. Он ответил ей тем же. Они двигались в такт, то игриво, то с нарастающим пылом. Без единой мысли о чем-нибудь, кроме друг друга, без тени вины или раскаяния, которое бы охладило их страсть. Они просто были вместе.

Сходя с ума от возрастающего желания, Алекс почувствовала, что просто должна ощутить его внутри себя, своей частью, своей собственностью. Она тесно прижалась к нему, отвечая на его невысказанный вопрос настойчивым, отчаянным поцелуем. Обхватив ее за бедра, он вошел в нее одним толчком, и на мгновение их души замерли. Их глаза встретились, полные такой прозрачной глубиной любви, что не нужны были никакие слова и невозможна была никакая неловкость. Почувствовав легкое движение ее бедер, он начал двигаться внутри ее, сначала медленно, потом все быстрее и безудержнее. Вместе упали они в багровый туман желания, пот струился по их разгоряченным телам, страсть становилась невыносимой. Ник взглянул на нее из-под полуприкрытых век и удивился красоте ее тела. Тусклый свет очерчивал каждый его изгиб, когда она отстранилась, а затем снова упала на него. Их близость была озарена глубиной чувств, испытываемых ими друг к другу, чувств, которые в эти несколько коротких часов были свободны от всех условностей. Они были безудержны в своей страсти и громко вскрикнули, достигнув ослепительного экстаза.

Потом, когда Алекс обвилась вокруг него и почувствовала на своей спине его нежную руку, она уплыла далеко-далеко, в теплый лазурный край, где всегда будет так — только они вдвоем, слитые в безмолвном блаженстве. Она никогда не представляла, как хорошо это может быть. Ричард занимался любовью так, будто находился на огромном, непреодолимом расстоянии — беда многих англичан. Ник же не боялся чувств, не боялся близости. Его откровенность уносила Алекс прочь от сомнений и полуосознанного стыда в мир доверия и свободы. В мир, где она могла смеяться вместе со своим любовником и не бояться уязвленного самолюбия, где форма ее живота не имела никакого отношения к ее способности нравиться и возбуждать. Никогда еще Алекс не чувствовала себя такой любимой и желанной. Она была совершенно, полностью удовлетворена и засыпала в сладостном изнеможении. А рядом с ней лежал Ник и молился так горячо, как никогда в жизни.