Мы с Хиной приготовились умирать. Ну или не умирать. Я так и не поняла, чего хотели от нас все эти странные люди. Может, они задушат нас за то, что мы разрушили дом, хотя разрушила его вообще-то малышка – дочь Создателя. А может, силой заставят участвовать в своей безумной затее, где мне, между прочим, уготована роль жертвы. Так и этак «хана», верно сказала Козетта…

Козетта свирепо махала рукой с пистолетом, хотя ясно было, что одна с такой толпой она не справится. И Куница не справится, и Бен, а я уж и подавно. Наверное, у нас изначально не было ни единого шанса покинуть это проклятое место.

Нам пришлось снова отступать к лесу. Мы стояли на границе между деревьями и подножьем холма, вершину которого когда-то украшал особняк. Руины с копошащимися вокруг людьми напоминали гигантский муравейник. Интересно, где они прятались всё это время и где теперь будут жить? И куда унесла Доротея свою отважную дочку? И какие ещё сюрпризы приготовлены для нас у Создателя, если мы решимся вернуться в лес? Где безопаснее – здесь или там? Смешные вопросы. Теперь нигде.

Сзади и сбоку послышался какой-то стремительно нарастающий гул явно не природного происхождения. Гул был знакомым, но я никак не могла вспомнить, где и когда его слышала. Мы повернули головы и вглядывались в темноту, откуда на нас надвигалась неведомая новая опасность.

Внезапно шагах в пятидесяти от нас вспыхнул ослепительно яркий фонарь, и все заморгали. Гул стал совсем громким и приближался ещё стремительнее, но даже сквозь гул я смогла расслышать сердитый голос Ли:

– Тьфу ты, наконец вспомнил, где находится эта чёртова фара!

– Ли! – завопила Козетта.

Прямо перед нами из-за невидимого в ночи ухаба выпрыгнул уже однажды виденный автомобиль: блестящий, воинственно ревущий, так и рвущийся в путь.

– Запрыгивайте скорее! – велел Ли. – Я знаю, где дорога! Как-нибудь проедем!

Никогда бы не подумала, что мне придётся прокатиться на этой дикой самоходной коляске. Я боялась автомобиля, мне не хотелось туда лезть. Но оставаться здесь на растерзание армии чернокостюмных мне не хотелось тем более.

– Живее! Живее! – торопил Ли.

В автомобиле имелось всего одно свободное место, кроме шофёрского, а нас было четверо. Чья-то сильная рука – кажется, рука Куницы, – решительно подтолкнула нас с Козеттой вперёд, и мы кое-как втиснулись вдвоём на это место. Нас спасло то, что мы обе были худыми, а Хину я подняла над головой. Бен и Куница пристроились сзади, на выступающей части корпуса автомобиля, которая над колёсами – понятия не имею, как она называется. Едва они уселись и стали держаться за спинки наших сидений, как Ли надавил на какую-то педаль внизу, автомобиль взвизгнул, встал на дыбы, а потом с чудовищной скоростью рванулся вперёд.

Мне показалось, что я вот-вот вылечу из этой телеги-скорохода, особенно когда Ли круто взял влево, разворачиваясь. Перед моими глазами промелькнул кусок начинающего едва заметно светлеть неба, хмурый лес и толпа «зрителей», которые перешли на бег. Автомобиль сильно тряхнуло, он завалился было набок, но выровнялся, взревел и понёсся уже в противоположную сторону.

– Ой, мамочки! – взвизгнула Козетта.

– Заворачиваю! – объявил Ли.

Я, как могла, вжалась в кресло и почувствовала, как руки одного из мальчиков сзади стиснули его спинку. Ещё один поворот! Увядающий холм скрылся от нас, на пути замелькали деревья. Автомобиль гнал по топкой, ухабистой, неровной дороге, а у меня желудок грозил выпрыгнуть из горла и сердце билось где-то в ушах.

Ли наклонился вперёд, вцепившись в рулевое колесо. Яркий свет электрического фонаря выхватывал из предутреннего мрака то пенёк, то упавшую поперёк сучковатую ветку, но наш шофер в последний момент успевал сманеврировать. Нас трясло и болтало из стороны в сторону, ветер так и хлестал в лицо, а Козетта прижалась ко мне и боялась отпустить. И я тоже держалась за Козетту, и за Хину, и за какой-то рычаг внизу, но мне всё равно казалось, что я вот-вот вывалюсь из бешеной повозки. Каково было мальчикам, сидящим позади, я даже боялась подумать.

Может, когда-нибудь родится изобретатель, который додумается сконструировать автомобиль на пятерых человек. Но пока приходилось довольствоваться тем, что было. Ли гнал вперёд, как помешанный, на одном колесе объезжая поваленные деревья, а мы не могли даже закричать, так как дыхание перехватывало от холодного воздуха.

Это было восхитительно. Я вдруг поймала себя на мысли, что это восхитительно. И что я готова нестись вперёд и вперёд хоть всю ночь, замирая от скорости и от восторга.

И мы мчались, мчались и мчались, пока небо не посветлело и не начало розоветь. Начиналось утро. Я повернулась назад и удостоверилась, что Бен и Куница живы: они полустояли-полусидели на закорках автомобиля и не переставали крепко держаться за спинки наших сидений. Куница выглядел мечтательным и спокойным, волосы его развевались. Он улыбнулся и подмигнул, когда понял, что я на него смотрю. А у Бена лицо было грустным, но уже не трагическим; он не обратил на меня внимания.

Козетта удивила меня больше всех: она ухитрилась заснуть. Как это возможно при такой душу выворачивающей скачке – не знаю. Но представить, что Козетта вдруг взяла и потеряла сознание, было ещё сложнее, так что я сочла её спящей.

Лес становился всё реже и реже, дорога всё шире и шире. Ли наконец-то сбавил скорость, и мы триумфально ворвались в деревню Кингс-Линн, наверняка перебудив и перепугав всё местное население. Во дворах залаяли собаки, громко заквохтали куры, а сонный сторож, на ходу застёгивая пуговицы, бросился нам наперерез, явно обнаруживая склонность к самоубийству.

Тут Ли резко затормозил. Настолько резко, что автомобиль опять едва не перевернулся. Его заднюю часть даже развернуло в сторону, так что Бен и Куница не смогли усидеть и повалились на землю. Возникло всеобщее замешательство.

– Мальчики! – протерев глаза кулаками, встрепенулась Козетта.

– Всё хорошо! – весело сказал Куница, поднимаясь. – Ли, ты нас спас. Это было потрясающе. Хоть и не очень комфортабельно.

Бен тоже поднялся и засопел, отряхивая куртку. Кажется, он пришёл в себя.

– Ли, но ты же говорил, что не умеешь управлять автомобилем! – возмущённо воскликнула Козетта.

– Я не говорил, – пробурчал Ли, вытирая пот со лба. – Я говорил, что мой отец – владелец автомобильной империи. Как ты думаешь, может сын владельца автомобильной империи не уметь управлять автомобилем?

– А почему ты тогда…

– Почему-почему, – Ли отвернулся. – Потому что однажды я сбил человека. Насмерть. Вы что, газет не читаете? Отец так разозлился…

– Может, расстроился? – подсказала я.

– Может и расстроился. Но больше разозлился. Это же такой удар по нашей репутации! И откуда только та старушенция на дорогу выпрыгнула… Теперь вот боюсь, что его наследником стану не я, а кто-то другой…

– А что, есть кому? – Козетта задорно подмигнула Ли и рассмеялась.

В высшей степени неуместный разговор в совершенно неподходящий момент. Но мы чувствовали, что спаслись, что уцелели. Энергия пережитого страха ещё бурлила в нас, заставляя болтать, хохотать, делать глупости.

– Есть, дядя Генри, – юный Морган залихватски выпрыгнул из автомобиля и быстро осмотрел его спереди и по бокам. – Эх, весь капот грязью забрызгал и на колёса глина намоталась с травой… Отчищай теперь…

– Дядя Генри, говоришь? Ну вот он тебя и «заказал»! – Козетта всё никак не могла угомониться. – Поверь, я точно знаю, разбираюсь в таких делах.

Ли только рукой махнул. Похоже, состояние автомобиля интересовало его больше, чем собственная чудом спасённая жизнь.

Тут до нашей компании наконец добежал сторож. Он задыхался от бега и повторял только одно слово:

– Господа! Господа! Господа!

Ли и от него отмахнулся, как от надоедливой мухи.

– Двигатель перегрелся. Теперь до вечера придётся ждать… – досадливо поведал он.

Зато Куница, пригладив волосы, обратился к подбежавшему сторожу самым великосветским тоном:

– Доброе утро. Не можете ли вы подсказать нам, каким максимально быстрым способом мы можем покинуть ваше замечательное поселение?

– Макси… мамси… что вы? Зачем? А завтрак? – сторож переводил взгляд с роскошного, хоть и заляпанного глиной автомобиля на Куницу, брюки которого тоже были залиты грязью. Бедный малый не понимал, кто перед ним и как ему следует себя вести. То ли мы воры и беглые преступники, на которых следует немедленно донести местному служащему полиции, то ли богатые, но попавшие в переделку представители золотой молодёжи, которых нужно всячески обласкивать, чтобы получить на чай.

– Позвольте представиться, служитель станции Томпсон! Желаете приобрести билеты на дилижанс или прежде позавтракать?

– А когда дилижанс? – спросил Бен.

– Сегодня! – бодро отрапортовал человек в форме, которого я приняла за сторожа.

– Сегодня, – поморщилась Козетта, – ну хорошо хоть не завтра! – Потом она понизила голос и спросила: – У кого есть деньги?

Вопрос был совсем не праздный и ни чуточки не смешной, но нас, измученных и заново глотающих воздух свободы, он почему-то ужасно развеселил. Мы все согнулись в три погибели от внезапного приступа хохота, даже Бен. И от того, с каким выражением лица продолжал глазеть на нас служитель станции, нам становилось всё смешнее и смешнее. Наверное, мы могли бы прохохотать так минут двадцать, не меньше, но Куница первым опомнился, вытер тыльной стороной ладони выступившие слёзы и задумчиво взялся за подбородок.

Постепенно мы все перестали хохотать, как одержимые, и задумались. По сравнению с событиями вчерашней ночи банальное отсутствие денег и вещей казалось не стоящей внимания проблемой. Но эта проблема была и её требовалось срочно решать.

– У меня с собой пара купюр, которые нашлись у Бодлера в бумажнике, – вспомнила Козетта и извлекла деньги из невидимого в складках платья кармана, – но тут хватит только на билеты до ближайшей станции.

– А у меня есть автомобиль, – напомнил Ли, – кого-нибудь одного могу взять с собой, а всех – уж извините. Никакого керосину не напасёшься.

У Бена и Куницы нашлось несколько мелких монет, а у меня не было ни гроша. Я смогла спасти только Хину.

– Если сложить всё, что у нас есть, то хватит на три билета до Реддича, – подсчитал Куница, – а там…

– Главное – связаться с отцом, – перебил его Ли, – пусть знает, что я жив и не пропал никуда. Он сразу вышлет людей на помощь! Я попрошу, чтобы и о вас не забыли…

– Это без меня. Я сама по себе! – заявила Козетта. – Ничего, не в первый раз.

– Мне тоже не нужна помощь, – отверг щедрое предложение Ли Куница. – Я, если нужно, уйду отсюда пешком. Мне не привыкать. Вот только ты, Сора…

Я вздрогнула. А что я?

– Пойдёшь со мной? – серьёзно спросил Куница.

Куда это? Только в эту минуту я поняла, что снова лишилась дома и что теперь мне совсем некуда идти. Все мои вещи, включая рекомендательные письма от прежних хозяев, остались в разрушенном особняке.

Ну пойти неизвестно куда с Куницей?..

– За Сору не переживай, – Козетта выступила вперёд, избавив меня от необходимости отвечать, – она со мной.

Выражение крайнего изумления не шло лицу Куницы. Я потупилась, когда он вновь перевёл взгляд на меня.

– Это правда? Ты решила остаться с Козеттой?

– Ну пока да, – пробормотала я, разглядывая грязную лужу под ногами.

– … Неожиданно, – после некоторого раздумья подобрал подходящее слово Куница.

А он в самом деле ожидал, что я теперь буду с ним… что? Ох, лучше и не думать. Глупость какая, как я только в такое вляпалась!

– Господа? – заискивающе спросил служитель станции, про которого мы все успели забыть.

– Билеты нам, пожалуйста. Два билета до Реддича. И не стойте здесь, не мешайте нам разговаривать. – Куница больше не смотрел на меня, отвернулся. Неловко всё-таки получилось.

Избегая глядеть в мою сторону, он пояснил Бену и Ли:

– Вы двое, я думаю, сможете добраться до Реддича быстрее нас всех. Ли, ты в состоянии управлять автомобилем? Хорошо. Девушки поедут на дилижансе. А я прогуляюсь пешком.

– До Реддича пешком? – оторопел Ли.

– Возможно, что и не до Реддича, – загадочно ответил Куница. – Вдвоём с Беном вы не пропадёте. И девушки не пропадут вдвоём…

– А ты? – спросила Козетта.

– А у меня свой путь. За меня не беспокойтесь.

– То есть мы сейчас расстаёмся? – с угрюмой тоской в голосе произнёс Бен.

Козетта недоуменно посмотрела на него:

– А как иначе?.. Ты что, не помнишь, что за нами по следу идёт целая армия каких-то уродцев, да ещё этот безумный кукольник? Чёрт их знает, с какой скоростью они способны передвигаться. Лично я здесь ни одного лишнего часа не останусь.

– Но ведь мы можем никогда больше не увидеться, – Бен заморгал, как ребёнок, у которого отобрали конфету.

– И тем лучше для нас всех, – подвёл итог Куница. Возможно, у него это резковато вышло, но чувства, охватившие Бена, передались и мне. Да, я больше никогда не увижу этих людей. Кроме Козетты, но кто знает, когда ей надоест таскать меня за собой?

– Мы ещё не избавились от опасности, Создатель и его эти… создания до сих пор слишком близко. Бен, ты не о том думаешь, – сказала Козетта, но по её голосу я поняла, что она тоже в замешательстве.

Это всё, да? Теперь всё кончилось? А когда мы сбежим из этой убогой деревни, в истории можно будет поставить точку. Я правильно рассуждаю?

Дилижанс прибыл через два часа. Всё это время мы провели на ногах, отказываясь даже присесть. Напряжение не покидало нас, разговоры не клеились, мы бродили туда-сюда, стараясь оставаться друг у друга на виду. Я почти с облегчением поклонилась, а затем махнула рукой Бену и Ли, когда на станции раздался звонок.

Ли не ответил: возился у своего автомобиля, причитая, что двигатель ещё не охладился, что трогаться в путь рано. Бен неловко улыбнулся Козетте, а она послала ему воздушный поцелуй.

Я поискала глазами Куницу, но он неожиданно вынырнул у меня из-за спины.

– Я хотела… может быть, мы… ещё встретимся?

Да, вот такой я мастер прощаний. Позор да и только!

Куница кивнул и чуть раздвинул губы, ничего не сказав и не прикоснувшись ко мне. А я почему-то ждала, что он, может, снова захочет поцеловать мне руку. Как это делают джентльмены при встрече и прощании с дамой. Ну да какая из меня дама!

Я и ему помахала рукой и поклонилась. Спотыкаясь о собственные ноги, побежала вслед за Козеттой, которая ушла уже далеко вперёд. Старалась не оборачиваться.

Замерший у покосившегося здания станции дилижанс был похож на громадный ящик на колёсах. В эту сторону я доехала на попутном возке, обратно мне предстояло возвращаться в обществе двух десятков незнакомых людей.

Нимало не смущаясь ни ситуации, ни своего перепачканного дорожной грязью платья, Козетта разыскала свободное местечко в углу «ящика», протянула мне руку и втащила вслед за собой. Мы устроились рядом среди плетёных корзин с цыплятами, промасленных бумажных свёртков, тюков и коробок, оклеенных газетами. Хину я посадила между нами, чтобы она сидела со всеми удобствами и не выпала у меня из рук, когда я засну.

– Поедем с ветерком! – хихикнула Козетта, будто ей всё нипочём и, как здесь принято говорить, море по колено.

Я улыбнулась и дала себе слово больше никогда не думать о будущем.