Она смотрела на закат и думала: ну и гадость! Небо красное, как кровь, того и гляди хлынет наземь. А завтра наверняка будет серо, хмуро, ветрено и холод собачий. Ни у какого камина не отогреешься. Стоило тащиться в такую даль, чтобы мёрзнуть и торчать здесь, ожидая непонятно чего!

Козетта скрипнула зубами и нахмурилась. Очкастый юнец, наблюдающий за ней с соседнего балкона, кажется, глядя на неё, захлебнулся слюной. Все мужчины одинаковы, кто бы что ни говорил. Видят хорошенькое лицо и теряют последний умишко. Смешно, лестно, но уже надоело.

Вздохнув, Козетта решила вернуться в комнату. Угли в камине ещё держали тепло, но комната уже начала остывать. Девушка раздражённо провела рукой по чуть влажным обоям шоколадного цвета, сжала в кулаке волглую простынь. Какая мерзость! И ей предстоит жить в таких условиях.

Небо из красного становилось чёрным, а Козетта всё сидела на кровати и злилась. Затем встала, снова пробежала глазами найденное накануне письмо, фыркнула, отбросила листок бумаги подальше от себя. Потом она нагнулась, подняла, разгладила бумагу пальцами, сложила её вчетверо и убрала в ящик стола. Такими документами не разбрасываются, что бы это ни значило на самом деле.

Ночь тянулась долго. Козетта постоянно пыталась согреться и никак не могла. Она натянула на себя и одеяло, и плед, и даже свой дорожный плащ, но всё равно ухитрилась замёрзнуть. А ещё сквозь сон ей казалось, будто в доме что-то скрипит. Стены, что ли, ходуном ходят? Только этого и не хватало.

Серенькое пасмурное утро не улучшило ей настроение. Дрожа, Козетта вылезла из постели и поспешно умылась. День обещал быть длинным и бессмысленным.

Тёплую воду для умывания, как и вчера, принесла Доротея. Она же помогла Козетте облачиться в светло-розовое атласное платье и расчесала ей волосы. От такой предупредительности девушка даже немного размякла. Всё-таки хорошо, когда в доме есть слуги!

– Госпожа желает спуститься к завтраку? – спросила Доротея со своей неизменной улыбкой.

– Госпожа желает. Подождите пару минут, и я спущусь.

Доротея с поклоном вышла, а Козетта уставилась на себя в зеркало. Ну… хороша, чего скрывать. Только перед кем тут красоваться, спрашивается? Перед этим прыщавым молодчиком, что так пялился на неё вчера? Или перед тем парнем, который смотрит сквозь неё, будто она стеклянная?

Связав волосы на затылке бантом, Козетта захлопнула за собой дверь и быстрой походкой направилась в гостиную, которая также служила столовой. Мимоходом заметила, что вазы с поздними астрами исчезли из холла. И зачем? С ними было как-то повеселее.

В гостиной уже сидела азиатка со своей куклой и малолетняя девчонка с увядшей астрой за ухом. Милая компания, нечего сказать. Кивнув, Козетта прошла к своему месту и уселась на стул. Обе девицы даже не повернули головы в её сторону.

– Ну, что у нас на завтрак? – преувеличенно весёлым голосом спросила Козетта.

Мелкая девчонка вопрос проигнорировала, но от неё Козетта и не ожидала никакой реакции. Азиатка показала глазами на стол и принялась снова укачивать свою куклу.

– Может, ты тоже немая? – насмешливо спросила у неё Козетта. – Или так трудно ответить на вопрос?

– Говорящая, – сухо отозвалась узкоглазая. И посмотрела в лицо Козетте.

Козетта с любопытством стала её разглядывать. Хм, круглое бледное лицо, чёрные тусклые волосы до плеч, прямая чёлка, нос пипкой, рот пуговкой, глаза гусеничками. Интересно, у них в Китае такие считаются хорошенькими?

– Как там тебя, Сора? Я забыла спросить, ты из Китая? – дружелюбно поинтересовалась Козетта.

– Из Японии, – так же бесцветно ответила азиатская дурнушка. И – кто бы мог подумать! – снова уткнулась взглядом в свою куклу.

Кукла, кстати, была много симпатичнее. В школьной форме с матросским воротником и галстуком, с милым и чистым кукольным личиком, с на удивление живыми глазами. Кажется, она смотрела прямо в лицо своей «маме» и улыбалась.

– Дашь посмотреть куклу? – полюбопытствовала Козетта.

– Не дам, – вяло ответила японка Сора.

Ну, не очень-то и хотелось.

Козетта как раз намазывала джемом гренок, когда по лестнице спустился, а точнее скатился вчерашний новоприбывший персонаж. Волосы у юнца были всклокочены, в маленьких глазках отражалось безумие. Он вылупился на трёх расположившихся в гостиной девиц, как баран.

– Доброе утро! – улыбнулась Козетта.

– Я… – выдавил из себя юнец. И сглотнул.

– Я Козетта, – Козетта встала и протянула ему руку, – это Сора. Это – не знаю кто. Просто девочка. А как тебя зовут?

– Бенедикт, – проговорил парень, – Бенедикт Лиховски.

– Ну вот и познакомились, – Козетта как ни в чём не бывало уселась на своё место. – Садись завтракать, не стой столбом.

– Но, – Бенедикт обвёл взглядом маленькое общество гостиной, – где же остальные… мальчики?

– Какие мальчики?

– Студенты! – Парень смотрел на Козетту едва дыша. – Остальные студенты!

Тут даже японка, заинтересовавшись, подняла голову. Бенедикт повернулся вбок и так же растерянно посмотрел на неё.

Через три с половиной секунды он спросил:

– Это литературный колледж для мальчиков имени святой Ипполиты?

– Чего? – тут Козетта по-настоящему удивилась. – Какой ещё колледж?

– А что же это? – выдохнул новенький.

– Честно? – спросила Козетта. И, понизив голос, таинственным шёпотом ответила: – Не знаю.

А гренок-то уже остыл. Девушка, вздохнув, поскорее затолкала его в рот и запила чаем. Нет, всё равно вкусно.

– Как не знаете?! – взвыл этот заполошный субъект. – Мне нужно попасть в мой колледж!

– А мне нужно было попасть в гости к друзьям. А тебе? – спросила Козетта у азиатки.

– В частный дом на работу. – Как всегда, японская эмигрантка обошлась без подробностей.

– А попали мы сюда, – объяснила Козетта. – Добро пожаловать, Бенедикт Лиховски. Чаю?

– Какого ещё чаю? Я должен! Мне надо!

Похоже, успокаиваться этот истерик не собирался. Но Козетте не было до него дела. Она взяла ещё один гренок и полила его мёдом. Подцепила двузубой вилочкой дольку лимона и плюхнула её в чай.

Некоторое время девушка с интересом наблюдала, как паренёк носится по комнате, выкрикивает какую-то чушь и даже пытается рвать на себе волосы. Ну просто цирк шапито.

Но тут с прогулки вернулся Куница и прервал весёлое представление.

– Стоять! – рыкнул он. – Ты ещё кто такой?

Неудавшийся студент колледжа замер и уставился на Куницу. Ну, оно и понятно: Куница выразительный тип, как ни посмотри. Волосы длинные, чёрные, кожа медная, лицо узкое, нос с горбинкой, глаза с прищуром. Козетта сама на него потихоньку любовалась.

Поскольку парень утратил дар речи, отвечать за него пришлось Козетте.

– Это Бенедикт Лиховски, – объяснила она, – ехал в какой-то мужской литературный колледж, но не доехал. Бенедикт, ты ведь хотел мальчика? Ну вот тебе и мальчик.

– Понятно, – вздохнул Куница, – нас становится больше. Ты, конечно, ничего не понимаешь, Бенедикт?

– Меня зовут Бен, – тихо ответил парень, – и я ничего не понимаю. Где мы? Кто вы все такие?

– Садись, – Куница положил на пол свой рюкзак, присел на стул, и Козетта встала, чтобы налить ему чаю, – сейчас всё расскажу. Кстати, меня зовут Куница, но это, конечно, прозвище. Это Козетта, это Сора, экономку зовут Доротея. Имени девочки мы не знаем, так как она немая.

– Немая? – переспросил Бен.

– Ну да. А что? – поднял одну бровь Куница.

Бен хотел что-то сказать, но покачал головой. Куница продолжил рассказ:

– Что касается меня, то я ехал в молодёжный лагерь скаутов. Местоположение лагеря было обозначено на карте, которую я получил в письме. С тобой было так же? Ну вот. У девушек, в общем, такая же история. Я приехал сюда позавчера утром, в доме были только Доротея и ребёнок. Потом среди ночи пришла Козетта, вчера днём появилась Сора. Теперь вот ты. Если честно, мы все понятия не имеем, где находимся.

– А Доротея? – ошеломлённо спросил Бен. – Она что-нибудь говорит?

– Только то, что мы должны дождаться её хозяина.

– И вы ждёте?

– А почему нет?

Бенедикт растерянно обвёл глазами лица всех собравшихся. Козетте даже стало его жалко, настолько он расклеился, бедный.

– Да садись ты уже завтракать, – примирительным тоном сказала она, – мы тут все такие же, как ты. Я вообще пешком шла через лес посреди ночи, так торопилась к своим друзьям. А это явно не их дом. И не колледж. И не лагерь скаутов. И не место работы. Но если не брать это в расчёт, то всё нормально и все свои. Садись.

И Бен сел. Взгляд у него по-прежнему был дикий, руки тряслись, но чашку чая он взял и даже сделал глоток. Потом снова подпрыгнул. Вот же не сидится ему на месте!

– А как же… а как же… папка? – Заикаясь, выдохнул он.

И тут в комнате повисла тишина. Такая тишина, что стало слышно дыхание пятерых собравшихся в ней людей. Куница нахмурился, Сора крепче прижала к себе куклу, малявка перестала ковыряться в тарелке с хлопьями, а Козетта прикусила язык.

– Какая папка? – вкрадчиво поинтересовалась она.

– С письмом и с… с правилами. И с обвинением в убийстве. Это какая-то глупая шутка, да?

Тишина стала ещё звонче. Вчера они об этом между собой не говорили. Конечно, Козетта была уверена, что не она одна получила такое письмо, и всё-таки предпочла держать рот на замке. Видимо, остальные решили так же.

И вот настала минута откровенности. Все переглядывались и все молчали. Никто не решался заговорить первым.

– Это полнейший абсурд, я никого не убивал! – выкрикнул Бен. – И я не понимаю таких шуток! Если это сделал кто-то из вас, то его поступок… просто… глупость, низость и подлость!

– А чего ты так раскричался? – тихо спросила Козетта. – Или совесть не чиста?

– Козетта, прекрати. – Куница сверкнул глазами, и девушка замолчала. – Я тоже считаю, что так шутить нельзя. Успокойся, Бен, я не думаю, что это сделал кто-то из нас.

– Ты про письмо или про убийство? – Козетта подняла одну бровь.

– Про письмо. Хотя ни в чём нельзя быть уверенным. В конце концов, мы все только что познакомились.

– Вы как хотите, а я уже позавтракала! – выдержав некоторую паузу, объявила Козетта. – Если кто захочет меня убить, то я в своей комнате.

Она выпорхнула из-за стола и побежала наверх. Ей было и смешно, и любопытно, и немного жутко. Она не любила, когда истории начинаются таким образом. Жизнь вообще непредсказуема, это правда, но слишком уж абсурдное начало не сулило ничего хорошего.

Покойная матушка всегда говорила, что женщина должна быть слабой только в присутствии мужчины. Если мужчины рядом нет, то слабость утрачивает все свои полезные свойства и становится обузой. А если так, то слабой можно только притворяться, но ни в коем случае не быть на самом деле. Козетта усвоила это крепко.

Кто бы ты ни был, тварь, втянувшая меня в это дурно пахнущее дельце, я до тебя доберусь! – мысленно пообещала она.

В комнате, разумеется, было пусто, но уже не так сыро, как накануне вечером. Очевидно, Доротея всё-таки ухитрилась протопить дом как следует. Скинув туфли, девушка с ногами забралась на кровать и серьёзно задумалась.

Видимо, перегородки между комнатами были совсем тонкими. Минуту спустя она услышала, как хлопнула дверь слева и в соседней комнате послышались нервные шаги Бена. Потом скрипнула дверь справа – это японка Сора зашла в своё временное обиталище. Прислушавшись, Козетта уловила звук её голоса.

– Хина, мы выберемся отсюда, Хина, я обещаю тебе…

Она разговаривает со своей куклой! Ну точно умственно отсталая.

Как можно тише Козетта встала и выдвинула ящик стола. Она заполнила его своими вещами вчера днём, как только освоилась в доме. Здесь вперемешку лежали шёлковые платки, кружевные панталоны с оборочками, милые девичьи картинки с розочками и сердечками.

А под ними лежал пистолет, и Козетта тщательно обмотала его тёплым красным шарфом. Она почему-то нисколько не сомневалась, что эта вещь ей скоро понадобится.