ГЛАВА 13

Олаф сидел на заднем дворе Торовой усадьбы и, греясь на Солнышке, жевал соломину. Рядом делали то же самое Свирепый Рог и Беспощадный Рог. Правда, в отличие от викинга козлы тут же переваривали траву и возвращали миру в виде испражнений.

Однако это ничуть не мешало ярлу наслаждаться прелестями жизни. Честно говоря, Олаф немало соскучился по своему фиорду, по скотине, мычащей в хлеву, по курам, вечно путающимся под ногами.

После окончания каждого военного сезона Торкланд привык возвращаться в свое имение и отдыхать от кровопролитных битв под пение петухов, вдыхая ароматы навозных куч. Вдоволь навоевавшись под стенами Асгарда, славный викинг мечтал отдохнуть душой среди хозяйского благополучия. Однако в мощенном гранитом Асгарде задний двор дома, в котором поселился ярл, было единственным местом, хоть чуть-чуть напоминающим его родовые сви-.нарники и курятники. За неимением лучшего викингу приходилось довольствоваться запахом козлиного дерьма и прелой соломы.

Тора не было дома. Он где-то шлялся с Одином, решая вопросы городского управления. После прошедших событий проблем в Асгарде прибавилось. Потрепанные войска ванов отступили миль на пятьдесят, но не разошлись, а разбили временные поселения, создав таким образом подобие блокады.

Запасы продовольствия в Асгарде были велики, но не бесконечны. Даже после тех страшных потерь, которые понесли асы в недавнем сражении, город все равно оставался перенаселенным. Отцы города с утра до вечера ломали головы, как наладить поставки продовольствия в столицу, расселить обосновавшихся прямо на улицах беженцев и создать какое-то подобие регулярной дружины, способной в любую минуту защитить Асгард, пока соберется ополчение.

Торкланда не заботили все эти проблемы, он предпочитал грызть соломину, если, конечно, не было дел на ратном поле.

Калитка, ведущая от парадного входа на задний двор, неожиданно заскрипела. Ярл лениво перевернулся с боку на бок, дабы взглянуть на посетителя.

Удивление великого воина было столь глубоким, что, прожевав очередную порцию травы, он ненароком проглотил ее вместо того, чтобы выплюнуть, и тут же запихнул в рот целый пучок сена.

По дорожке, ведущей к стойлу с козлами и сеновалу, твердой походкой вышагивал Хеймдалль. Страж порядка подошел к соломенной куче, на которой возлежал великий воин, и, приветственно кивнув, остановился, тактично дожидаясь, пока викинг дожует свое сено.

Тут только до Торкланда дошло, чем он занимается. Викинг крепко выругался про себя и выплюнул жвачку.

- Приветствую тебя, Хеймдалль,- проговорил он, сползая с сеновала.

В другое время Торкланд, памятуя былые обиды, и разговаривать не стал бы с этим могучим хамом. Но после битвы Хеймдалля с ведьмой Хейд викинг проникся глубоким уважением к стражу города.

- Так что же привело тебя ко мне, насколько я знаю, ты не любитель ходить по гостям? - поинтересовался ярл.

Хеймдалль впервые за все пребывание Торкланда в Асгарде посмотрел ему в глаза.

- Мне нужна твоя помощь, Олаф, вернее, не мне, а Асгарду,- тихо проговорил он.

Ярл почесал затылок, потом бороду, соображая, на какую войну надо снова отправляться, и уселся на бревно, жестом пригласив аса сесть рядом.

- Ну, рассказывай, чем смогу, помогу, хоть и навоевался я здесь у вас по самое не хочу.

- А воевать и не надо. То есть, может быть, и надо, но не сейчас. Мне необходимо, чтобы ты уговорил Одина бросить все заботы, которые он на себя взвалил, и отправиться к источнику жизни.

- Что же, попробую. Мне и самому там не мешало бы побывать,- ответил Олаф, подумав, что это единственное место, где он сможет найти возможность вернуться в Мидгард.

В планы Торкланда входило слетать с Хэймлетом на "Фенрире" к своему фиорду, оставленному на вершине холма посреди девственного леса, и выяснить, не пропил ли еще сосед Магнус Бочка Эля его имение, оставшись там за старшего. Олаф намеревался вывести из сарая свой "Йор-мунганд".

"Если "Фенрир" Хэймлета летает, почему бы и моему драккару не делать то же самое?" - рассуждал викинг.

Олаф хотел посадить на "Йормунганд" остатки своего хирда и передвигаться, как все уважающие себя ярлы, на борту собственного драккара.

- Хорошо, потороплю Хэймлета, мы съездим в одно место, а по возвращении захватим Одина и отправимся к источнику,- заверил стража Асгарда Торкланд.

Но, похоже, такой ответ Хеймдалля не устраивал.

- Будет слишком поздно,- мрачно проговорил он.- Ведьма Хейд уже давно умчалась туда. И даже если Один отправится немедленно, то, боюсь, все равно будет слишком поздно.

Хейд собралась посетить священное место? Торкланда это заинтриговало.

- А что там забыла эта ванская потаскуха? - спросил он.

- Она хочет убить Мимира и еще один Творец знает что там наделать. Если норны будут к нам благосклонны, Один опередит Хейд и предупредит Мимира, а тот, я думаю, сумеет противостоять колдунье. Священный источник находится в основании нашего мира, путь к нему загадочен и непрост, поэтому не всегда самый быстрый попадает туда первым. Я надеюсь, что Одину удастся опередить Хейд. Но под лежачий камень вода не течет. Если он и дальше будет оттягивать свой поход, ведьма рано или поздно будет там, а последствия ее действий трудно предвидеть. Ты, Олаф, чужак в нашем городе, и тебя не так заботят проблемы продовольствия и стока нечистот, ты способен видеть шире, чем другие асы, и, хочется верить, поймешь необходимость срочного отъезда Одина. Я давно уговариваю его отправиться в путь, но он все отмахивается, к тому же у него завелся советчик, который постоянно отговаривает Одина от этой поездки.

Олаф усмехнулся. Советчика он знал не понаслышке. Последнее время невидимое существо, Подлюк, поселилось прямо в доме малого тинга и не стесняясь вмешивалось в ход советов, иногда устраиваемых правителем. Самое неприятное заключалось в том, что Один время от времени слушал болтовню Подлюка.

- Ты, Олаф, не ас, и я знаю это наверняка,- продолжал тем временем Хеймдалль.- Не пойму, откуда ко мне приходят эти знания, но я в них уверен. Я также знаю, что к источнику должен ехать именно Один. Не ты, не твой друг Хэймлет, не Тор, а именно он. Конечно, я не вижу ничего дурного в том, что вы составите ему компанию, но я убежден, что именно Один тот, кого ждут в священном месте. Викинг сплюнул на землю и растер ногой.

- Не хочешь попробовать нашего эля? - неожиданно спросил он Хеймдалля.

- Нет, Олаф, я не пью.

- Ax да, я и забыл,- растерянно пробасил ярл.- Ну, тогда я сам пойду выпью. В общем, Хеймдалль, я попробую уговорить его какможно быстрее отправиться в дорогу.

- Спасибо,-ответил страж Асгарда.-Не держи на меня зла за прошлое, ты храбрый воин, но я всего лишь исполнял свои обязанности и поступил бы так же, будь передо мной сам Мимир.

Хеймдалль повернулся и пошел прочь со двора. Олаф застыл, глядя ему вслед. Голова великого воина разламывалась от внезапных мыслей, вызванных разговором с гостем.

"Это не просто поездка предупредить Мимира об опасности, что-то за этим кроется более серьезное,- сосредоточенно размышлял викинг.- Если я ничего не запамятовал, Мимир все равно должен умереть. Надо подробнее расспросить Хэймлета, ему все детство няньки рассказывали саги, я надеюсь, он хоть что-нибудь запомнил. У меня-то нянек не было, мне не до этого было".

Олаф решил отправиться к Хэймлету порасспросить. Может быть, поход Одина к источнику жизни и мудрости - дело невероятной важности. А может быть, он вообще не нужен.

Но, прежде чем отправляться к другу, викинг решил как следует промыть мозги от набившегося туда мусора и велел Торову слуге прикатить из погреба бочонок хмельного напитка.

Хэймлет уже несколько дней занимался ремонтом своего "Фенрира". Огненная стрела, пущенная Хейд, весьма попортила его внешний вид и оставила в обшивке огромную дыру.

Отверстие быстро залатали, но привередливому датчанину не понравилась грубая работа асгардских мастеров, и он, отодрав заплатку, попросил переделать. На этот раз плотники потрудились на славу. Но каково же было их разочарование, когда конунг вновь забраковал их работу.

В третий раз издеваться над своим любимцем Хэймлет не дал никому. Он лично, с помощью двух хирдманов, занялся ремонтом "Фенрира".

Тщательно выстругивая каждую деталь, конунг мог перевести на стружку огромное бревно, вытесав планку размером с руку, а когда та не становилась на предназначенное место, выкидывал ее и начинал все заново.

Центральная площадь Асгарда теперь была сплошь засыпана опилками и прочим древесным мусором. Стружка даже плавала в священном бассейне, благо, что ваны отступили и асы теперь могли брать воду из многочисленных речушек, протекающих за стенами города.

К тому времени, когда на площади появился Олаф, Хэймлет как раз поставил на место полосу обшивки, причем подогнал ее так, что щелей между старой и новой доской вовсе не было заметно. По сему поводу настроение у конунга было прекрасное, и он присел полюбоваться своей работой.

- Привет, Хэймль, дело есть,- с ходу начал Торкланд. Могучий викинг уселся рядом с другом и, выплюнув летающую здесь повсюду столярную пыль, продолжил говорить.- Скажи мне, Хэймлет, если, конечно, твои мозги еще не скисли от недостатка эля, должен ли умереть Мимир и ходил ли Один к источнику жизни и мудрости?

Датчанин удивленно посмотрел на товарища и уже хотел было покрутить пальцем у виска, но, не желая затевать драку, поскольку с "Фенриром" было еще много работы, передумал.

- Олаф, дружище, что с тобой, с каких это пор ты стал серьезно интересоваться историей? Или в погребах Тора истощились запасы эля? Да, видимо завозившись с кораблем, я серьезно отстал от жизни,- покачал головой Хэймлет.

- Не язви, я пришел к тебе с важным вопросом. Не забывай, в каком ненормальном мире мы находимся. В общем, ведьма Хейд помчалась убивать Мимира, а Хеймдалль спит и видит Одина отправившимся на выручку старому асу. Он попросил моего содействия, чтобы вытолкать нашего правителя в дорогу.

- Дело серьезное,- проговорил конунг, лихорадочно восстанавливая в памяти обрывки саг, рассказанных ему в детстве многочисленными няньками.- По-моему, мы стоим на пороге больших событий. Если моя память еще на что-нибудь годится, то могу сказать тебе, что Мимира все-таки убьют, а его голову пришлют асам. Но Одину все равно надо отправляться к священному источнику. Я не помню, что он там будет делать, но что-то очень важное, гораздо более существенное, чем даже голова Мимира, которая, как мне помнится, будет разговаривать, даже отделенная от тела.

- Ну, ты, Хэймлет, прямо кладезь мудрости, я и не догадывался, что в твоей голове, которая носит такой маленький шлем, имеется столько воспоминаний! рассмеялся довольный Олаф.

Хэймлет тоже ответил смехом на шутку друга:

- Я вообще удивляюсь, Олаф, как в твою голову после стольких страшных ударов еще возвращаются хоть какие-то мысли.

На этот раз друзья рассмеялись вдвоем. У обоих викингов было хорошее настроение, и шутки, которые в другое время вызвали бы у них вспышку ярости, теперь только развеселили морских бродяг.

- Ты, Хэймлет, скоро закончишь латать свою посудину? - поинтересовался Торкланд.

- Если повезет, то завтра.

- Ну, тогда передай своим людям, пусть собираются в поход. Я думаю, ты не против составить мне и Одину компанию в поездке на священную землю?

- Да, мне небезынтересны столь легендарные места, тем более, как я понимаю, из Мидгарда туда попасть гораздо сложнее, если мы когда-нибудь вообще вернемся домой. Да к тому же хотелось бы взглянуть на Иггдрасиль, когда он был еще маленьким саженцем.

- Вот и хорошо, готовь "Фенрир" к отплытию. А я пойду попинаю Одина ногами. Конечно, было бы проще уговорить Тора отправиться с нами. Но Хеймдалль настаивает, что это должен быть только Один и больше никто.- закончил разговор Торкланд и, вставши с бревна, направился к дому малого тинга, где, по его предположению, должен был сейчас находиться правитель Асгарда.

К великому разочарованию Торкланда, Одина на месте не оказалось. Скучающий Подлюк, которому в силу его происхождения было заказано покидать помещения, направил викинга к западным воротам.

Ярл обозвал сам себя за то, что вообще ввязался в это дело, и, пнув ногой дверь, пошел искать правителя.

Один действительно был там, куда указал Торкланду Подлюк. Он сидел на высоком берегу небольшой речушки и о чем-то напряженно беседовал с Тором.

Олаф был рад, что, кроме Тора, рядом с Одином никого нет. Во всяком случае, убеждая правителя отправиться в путь, он легко добьется поддержки Тора. Было бы хуже, если бы вместо могучего аса рядом с Одином находились Бальдр или Вили, с которыми у Торкланда были вечные противоречия.

Ярл поздоровался с асами и присел рядом на траву.

- На этой дороге надо выстроить несколько фортов, чтобы альвы могли беспрепятственно попадать в Асгард. Торговля с Альвхеймом очень важна для нас. Особенно сейчас, когда все остальные племена поднялись против Асгарда войной. Я надеюсь, ты, Тор, возьмешь на себя руководство патрульными отрядами,- говорил Один.

Олаф сидел и молча слушал болтовню правителя, выжидая подходящий момент, когда можно будет вставить слово.

- У меня последнее время так много забот, что, боюсь, я лично не смогу контролировать безопасность на дорогах,- посетовал Один.- Может быть, ты, Олаф, согласишься помочь нам в этом? - обратился он к викингу.

- Угу, я готов помогать тебе, Один, но при одном условии: если ты немедленно прекратишь заниматься глупостями и начнешь делать дело,- заявил ярл.

Один удивленно поднял бровь и упер в викинга внимательный взгляд, ожидая, чтобы тот яснее выразил свою мысль.

- Ты, Один, просто погряз в хозяйственных делах, и чем дальше, тем больше уходишь в них с головой. Видишь, ты уже даже военное руководство перекладываешь на Тора. Разорви меня йотун, если через какое-то время ты не превратишься в обычного счетовода. А ведь ты правитель великого города, не забывай это. Пересчитывать барахло - это удел цвергов, а асы всегда славились воинской доблестью, и вождь должен быть первым из первых,- покачивая головой, произнес викинг.

- Хорошо, Олаф, что ты предлагаешь? Мне надо сесть на коня и, выскочив в чисто поле, заорать: "Эй вы, ваны, выходи, кто биться хочет"? А в это время в Асгарде наступит голод или еще какая-нибудь напасть.

- Нет, Один,- спокойно прервал его Торкланд.- Тебе не надо выезжать в чисто поле и орать. Но на коня тебе сесть все-таки желательно и поспешить к священному источнику, где живет великий Мимир. Живет и не догадывается, что к нему приближается смертельная опасность, и имя ей Хейд. И ты должен совершить этот подвиг, спасти мудрейшего от козней коварной колдуньи.

- Но почему я? Я, конечно, не отказываюсь, но есть много асов, которым совершать подвиги больше по душе, чем мне. Вот, например, ты, Олаф. Ты же не будешь копаться в житейском мусоре горожан. Ты сам говорил, что тебя воротит от хозяйственных проблем. А мечом помахать ты всегда пожалуйста. Ну и отправлялся бы на помощь Мимиру. Я уверен, от тебя там будет больше пользы, чем от меня. А я пока в Асгарде порядок наведу,- сопротивлялся Один.

- Если бы это было так просто, я давно отправился бы к священному источнику,- помолчав, сказал викинг.- Но дело в том, что там нужен именно ты. Видимо, тебе предстоит совершить еще что-то великое, достойное правителя Асгарда. Видишь ли, я просто рубака-парень, по воле норн вовремя пришедший на помощь Асгарду. Но я не являюсь частью великого города, а ты не только его часть, ты теперь его владыка, и если норны вплели в свой узор нить великой судьбы для Асгарда, то ты должен быть первый, кто вкусит мед величия.

Тор, который до этого молча слушал все уговоры Олафа, согласно закивал головой.

-Да, Один, я согласен с Олафом, поездка к источнику - это не обычный поход. И если кто-то и должен возглавить его, то это должен быть ты,проговорил Тор.

- Но как я туда отправлюсь? На лошади я буду добираться вечность. Ведьма убьет Мимира и вернется обратно, прежде чем я пройду полпути,- попытался Один найти последнюю отговорку.

Он только-только вошел в курс асгардских дел, вник в городские проблемы и наловчился находить верные решения, и тут надо срываться и нестись Создатель знает куда, да еще не зная дороги.

- Насчет этого не переживай, мы с Хэймлетом повезем тебя на "Фенрире", а, как сказал Хеймдалль, в священное место первым попадет не обязательно тот, кто быстрее мчится, все зависит от воли Творца. Ну а даже если и не успеем помочь Мимиру, все равно ты, Один, должен получить какое-то благословение у священных вод как владыка Асгарда. Ты разве забыл, что, хоть все и называют тебя правителем, ты пока всего лишь наместник Мимира. И если ты даже не успеешь помочь ему, то, во всяком случае, получишь полное право называться владыкой.

Один задумался. Слова Торкланда были убедительны, да и Тор требовал от него того же. Один уже почти принял решение, как вдруг внимание его переключилось на совсем

Другой предмет. Правитель подался вперед, разглядывая что-то двигающееся по дороге.

Отсюда было плохо видно, кто направлялся к Асгарду, одно можно было сказать наверняка: это был не ван и уж точно не йотун. Кто-то, мелькающий за кустами, показался Олафу знакомым. Но у Одина зрение оказалось острее, чем у просоленного морского волка. Владыка Асгарда выпрямился во весь рост и обнажил меч.

Из-за кустов к мостику, перекинутому через речушку, вышел Локи. Один быстро спустился на дорогу и преградил идущему путь.

- Остановись, предатель, доставай свой меч и защищайся, если не хочешь, чтобы я просто убил тебя,- грозно проговорил Один.

Однако Локи не ответил на его предложение. Он был весьма неглупым парнем. Каждый ас знал, что Один - лучший фехтовальщик Асгарда, и выйти с ним в честный поединок - все равно что заранее подписать себе смертный приговор.

Локи изобразил самую дружелюбную из улыбок, которая только могла получиться на суровом лице аса.

- Один, побойся Творца, о чем ты говоришь, какое предательство? захлебываясь в приступе невинности, пропел он.

- Как, ты еще смеешь отказываться от того, что стало очевидным для каждого аса? - мрачно молвил Один.- Кто привел великана Вальбранда и пообещал ему невозможное и мою жену в придачу?! Ну ладно, я еще пойму, предположив, что ты больше дурак, чем сволочь, твое обещание дать мастеру в уплату солнце и луну. Но как ты, негодяй, мог позволить себе распоряжаться моей женой Фригг?!

- Но ведь я же все и исправил,- переминаясь с ноги на ногу, оправдывался Локи.

Но Один был неудержим в своих обвинениях, он как рок. надвигался на Локи, потрясая обнаженным мечом.

- Расскажи кому-нибудь другому! - гневно кричал он,- Асгард спасла внезапно появившаяся белая кобылица, а ты просто трусливо бежал.

Локи сделал шаг назад, отодвигаясь от острия Одинова клинка, оказавшегося в опасной близости от его печенки.

- Прости меня, Один, но белой кобылицей был я,- тихо проговорил он.

- Что?! Ты был той славной лошадкой? - правитель Асгарда уронил на мостовую нижнюю челюсть и свой меч.

- Да, Один, он говорит правду, я могу подтвердить его слова полностью,вмешался Торкланд, вставая с травы.- Я видел Локи после того, как он увел коня Свадильфари от хозяина. Да и, честно говоря, это я помог ему бежать из подвала Хеймдалля, для того чтобы он смог помешать строителю закончить работу в срок.

- Хорошо, но почему же тогда он не явился на помощь нам, когда мы сражались с войсками ванов? Я вижу, Локи сведущ в колдовстве, и его знания были бы для нас неоценимы. Я все-таки думаю, что этого не произошло потому, что в это время он сражался на стороне ванов. А когда те не добились успеха, решил вернуться домой.

- Нет, Один. Все это время я не мог сражаться,- смелее, но все еще смущенно проговорил Локи.- Дело в том, что от такого бешеного жеребца, как Свадильфари, невозможно убежать, и потом я пытался задержать его как можно дольше. В общем, он меня покрыл, и я понес от него.

Олаф, единственный знавший, что произошло с Локи, потупил взгляд. Один же вдруг затих, в очередной раз уронив челюсть. Молчание разорвал бешеный хохот Тора, который до этого момента тихо сидел на траве и прислушивался к разговору. Теперь же рыжий здоровяк корчился на берегу речушки, сотрясая небо и землю раскатистым смехом.

- Тише, сейчас сюда весь Асгард сбежится, решив, что город атакуют каменные тролли,- попытался успокоить товарища пришедший в себя Один.

- Ну вот я и просидел в пещере всю беременность,- продолжил Локи.

- Ну и как, разродился? - с усмешкой на лице спросил правитель.

- Да, у меня получилось.

- Ну и кто у тебя, мамаша, сын или дочь? - не унимался развеселившийся Один.

- У меня не сын и не дочь. Рожал я, обратившись в кобылицу, и поэтому ничего моего, кроме мозгов, в этом не участвовало. Дело в том, что накинуть на себя образ и совершить полное превращение - это вещи разного порядка. Если бы я просто прикинулся белой кобылицей, то мне никогда бы не удалось так далеко убегать от Свадильфари, потому что мои физические способности остались бы прежними. Тем более я не смог бы зачать и родить, как настоящая кобыла. Совершив же полное превращение, я стал самой что ни на есть лошадью, только разумной. И, родив жеребенка, я передал ему наследственность белой кобылицы, а не свою.

- Так, значит, у тебя не сын и не дочь, а просто скотина,- хихикая, уточнил Один, чем вызвал очередной приступ смеха у Тора.

- Считай, что так,- невозмутимо продолжал говорить Локи.- И в знак примирения я хочу подарить тебе эту, как ты называешь, скотину.

Локи обернулся и, достав из-за пояса охотничий рог, пронзительно затрубил. Земля под ногами закачалась, а грохот от приближающегося стука копыт заставил присутствующих заткнуть уши.

Тут же из-за кустов на дорогу выскочило огромное черное чудовище. Один и Олаф, стоящие на мостике, уже Готовы были отпрыгнуть в сторону, чтобы не быть смятыми копытами монстра.

Но животное как вкопанное остановилось перед Локи. Зверь, конечно, чуть-чуть напоминал коня, но от мамы Локи наследственности ему досталось меньше всего. Судя по виду, чудовище собрало всю свирепость коней Асгарда, а к этому еще прибавилась сила и неудержимость папаши Свадильфари. Но самым странным выглядели восемь ног вместо обычных четырех.

Конь стоял перед Локи и нетерпеливо стучал копытом о землю. Локи указал на Одина:

- Иди и служи этому асу. Он теперь будет твоим хозяином и господином. Ты будешь любить его и заботиться о нем. Понял?

К великому удивлению присутствующих, конь согласно кивнул. Но они поразились еще больше, когда конь, перейдя мостик и подойдя к Одину, промолвил:

- Здравствуй, меня зовут Слейпнир. А ты, наверно, Один? Мне Локи много рассказывал о тебе. Я буду верным слугой и даже другом, если, конечно, ты этого захочешь.

Вот тут-то у предводителя асов и в самом деле пропал дар речи. Ему казалось, что животному надо обязательно что-нибудь ответить. Один открывал рот, но все слова исчезли в неизвестном направлении. Наконец, сообразив, что из этой затеи ничего не получится, он стал внимательнее рассматривать подарок.

Бесспорно, Локи угодил Одину. Хитрец прекрасно знал, на что падок владыка Асгарда. Больше всего на свете Один любил лошадей и потерей своего коня Гринфила был опечален не меньше, чем гибелью собственного отца.

Подарок Локи так понравился Одину, что заставил аса тут же забыть Гринфила. Конечно, Слейпнир был не лишен уродства. Огромный, словно йотун, с неестественно раздувающимися ноздрями и выпученными, как у гигантского рака, глазами, конь мог показаться просто страшилищем.

Восемь ног вместо нормальных четырех полностью довершали его уродство.

Однако, если не придираться к деталям, а смотреть в корень, животное было просто прекрасно. От Слейпнира так и разило невероятной жизненной силой и мощью. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, насколько неудержим и силен этот конь.

- И ты, Локи, все это родил? -Один с оттенком уважения перевел взгляд со стоящей перед ним и пыхтящей горы мускулов на худощавого аса.

Правитель Асгарда шагнул к животному и положил руку на круп, соображая, как бы ему вскочить на спину этого исполина. Однако конь сам догадался о возникших затруднениях. Подогнув ноги, он опустил спину пониже.

Один что было сил оттолкнулся от земли и вскочил на своего жеребца.

Правитель Асгарда посидел немного, поерзал и повернулся к Локи:

- У тебя есть уздечка? Мне же надо им как-нибудь управлять.

Однако конь повернул к Одину морду и ответил вместо своей матери:

- Мной не надо управлять с помощью уздечки, мне надо просто говорить, куда ехать, или указывать рукой. Но если тебе нужно на меня повесить уздечку, для антуража или каких-либо торжественных выездов, то пожалуйста, я не буду возражать. Только не сильно натягивай мундштук.

Один был в очередной раз ошарашен, поэтому просто спросил:

- Ну что, поехали к священному источнику?

- Поехали,- тоже просто ответил Слейпнир. Стоявшие рядом Олаф и Тор едва успели открыть рты, как Слейпнир, оттолкнувшись копытами от земли, сделал высокий прыжок и исчез. Как друзья ни пытались вглядываться в небеса, но не разглядели там ни восьминогого жеребца, ни правителя Асгарда.

- Эй, Локи, я надеюсь, это не одна из твоих очередных проделок? Ты в свое время оказал мне услугу, вытащив из рудников Элара-Альвхейма, и мне не хотелось бы делать тебе больно,- обратился к пришедшему Тор и многозначительно потряс боевым молотом.

- О нет, Тор, не думай, что я появился здесь для того, чтобы разделаться с Одином. В ином случае я сделал бы это без свидетелей. Поверь мне, я уже не раз появлялся в городе под чьей-нибудь личиной или просто набросив на себя невидимость. У меня была тысяча возможностей уничтожить любого аса.

Тор, однако, не очень поверил Локи и на всякий случай вопросительно взглянул на Олафа. Викинг пожал плечами и махнул рукой.

- Я не думаю, что он врет,- сказал ярл. Тора все же мучило сомнение, и, вновь обернувшись к Локи, он произнес, прищурив глаз:

- Это чудовище - твое порождение, и ты должен хотя бы предполагать, куда они исчезли.

- Понятия не имею,- в свою очередь пожал плечами Локи.- Я еще сам не знаю всех возможностей Слейпнира. При всех странных обстоятельствах рождения этого коня мне все-таки не удалось убедить его, что я не являюсь его. родственником. Он считает меня матерью и противится, когда я пытаюсь сесть на него верхом, говоря, что родители не должны ездить на своих детях, но, поскольку кони созданы Творцом специально для того, чтобы носить на себе седоков, он не прочь служить благородному хозяину. Слейпнир сам попросил меня подыскать для него достойную кандидатуру. А так как я уже знал, что Один стал править Асгардом, я решил, что лучшего хозяина для коня не придумаешь. Ты ведь, Тор, все равно предпочитаешь ездить на своих бешеных козлах, а Олаф, насколько я выяснил, после появления в Асгарде его друга Хэймлета теперь шагу не ступит иначе как на борту корабля.

- Ладно, пошли,- ответил Тор.- Только козлы мои не бешеные, а нормальные, это весь остальной скот заторможенный. Да смотри мне, не объявится Один, я тебя где угодно отыщу, кем бы ты ни притворился.

- А в Асгарде пока скажем, что Один отправился к священному источнику. В конце концов, он туда и просил Слейпнира его отвезти,- вмешался в разговор Олаф.

Тор согласно кивнул, и они втроем зашагали к городским воротам.

 

ГЛАВА 14

Один скорее в шутку, чем всерьез попросил Слейпнира отправиться к священному источнику. Он еще толком не решил, стоит ли ему вообще туда ехать. Во всяком случае, отправляясь в путешествие, владыка Ас гарда взял бы с собой провиант и дорожный плащ, ну и, понятное дело, нужно было проститься с друзьями, распить с ними бочонок-другой эля.

Действия коня застали Одина врасплох. Ас едва успел глотнуть воздух, вжавшись в спину своего нового скакуна, дабы удержаться во время головокружительного прыжка. Весь мир вокруг Одина вспыхнул яркими огнями и померк. Его со всех сторон окружала мутная, вязкая серость. Ас не мог понять, где верх, а где низ.

- Где мы? - удивленно спросил он жеребца.

- Нигде,- последовал ответ.- Это место называется ничто.

- А зачем мы здесь? - продолжал любопытствовать Один.- Это проделки твоего родителя?

- Нет, это мои собственные проделки. Ты же велел нести тебя к источнику, вот мы туда и отправились.

Один на всякий случай еще раз огляделся. Но вокруг ничего не поменялось.

- Я, конечно, к своему стыду, никогда не посещал священного места,- вновь начал разговор ас,- но мне кажется, что то, где мы находимся, и близко не напоминает долину источника жизни и мудрости.

- Конечно, не напоминает,- спокойно согласился конь.- Я же тебе сказал, что это ничто, то есть самый короткий путь в любое место, куда бы мы ни направлялись. Я слишком ленивый, чтобы добираться в такую даль окольным путем, как это делают все мой несчастные собратья. Ничто всегда находится вокруг нас, и дорога через него сокращает расстояние и время.

В этот момент сквозь туман прорезался яркий солнечный луч, чуть не ослепивший привыкшего к полумраку аса и заставивший его сильно удивиться. Дело в том, что солнце светило не сверху, как привыкли его видеть все живые существа, а откуда-то из-под копыт коня.

- Эй, ты уверен, что мы двигаемся правильно? - спешно спросил Один своего жеребца.

- Ой, прости! - воскликнул Слейпнир, взглянув себе под ноги, и совершил головокружительный переворот вокруг своей "оси", от которого Одина чуть не стошнило.

Маневр был произведен вовремя. Через мгновение передние копыта коня опустились на твердую землю, завершая прыжок, начатый на мосту у стен Асгарда.

Туман исчез окончательно, и Один с любопытством осмотрелся. Вокруг стоял густой, девственный лес, такого ас, пожалуй, никогда в жизни не видел. Деревья были настолько огромны, что у основания напоминали целый дом, а нижние ветви начинались высоко над головой, создавая ощущение купола.

Слейпнир приземлился на неизвестно кем проделанную просеку. Свет солнца, висевшего в зените, а вернее, Один, удивившийся сиянию под копытами коня, предупредил его об опасности врезаться головой в землю. Ас представил себе такую возможность, и по его телу прошла неприятная дрожь. Он, конечно, как и все асы, был смел и не боялся сломать себе шею, но кому охота так глупо подыхать из-за фокусов ненормального коня.

- Поехали прямо,- предложил Слейпнир. Один не возражал, так как все равно не знал дороги. Конь неторопливо засеменил всеми восемью ногами по чахлой траве, с трудом вытаскивая копыта из рыхлой земли. Просека была удивительно ровной и не заросшей молодыми деревцами, как будто чья-то рука, проделавшая ее в море векового леса, теперь старательно ухаживала за дорогой, расчищая от молодой поросли.

Один не успел проехать и ста шагов, когда относительную тишину леса разорвал сильный шум впереди. Умное животное само смекнуло, что следует остановиться и подождать, пока не выяснится причина столь неожиданного волнения.

Одину не пришлось долго скучать. Недалеко от замеревших путников на дорогу вывалило сразу пять каменных троллей. Чудовища не раздумывая кинулись на Одина.

Ас обнажил меч и приготовился к бою. В другое время Один предпочел бы отступить, нежели связываться с этими монстрами. Но теперь, в роли владыки великого города, он чувствовал себя совсем по-иному. Один не был уверен, что поступает правильно, кидаясь в безнадежную схватку, но ему врезались в память слова Торкланда о том, что правитель асов должен быть первым в бою. А Олаф все-таки завалил одного такого тролля.

Раздумья аса прервал голос Слейпнира.

- Не дури,- говорил конь,- прячь оружие, и давай сматываться, а то я подумаю, что связался с идиотом.

Замечание жеребца остудило героический порыв Одина, он не мог не признать справедливость слов своего восьминогого товарища.

Не дожидаясь ответа седока, Слейпнир развернулся и потрусил по просеке в обратном направлении. Каменные тролли были неуклюжими существами, и могучему коню достаточно было перейти на рысь, чтобы оторваться от преследовавших их чудовищ.

- А ты уверен, что мы едем в правильном направлении? - поинтересовался Один.- Сперва ты выбрал совсем другую сторону.

- А я точно не знаю, куда ехать. Источник находится в самом основании нашего мира. К его берегам ведут абсолютно все пути. Главное, очень хотеть туда попасть, и дорога сама приведет путника к священному месту.

- Эй, братец, а ты хоть знаешь, на каком мы примерно расстоянии от него находимся? - спросил Один, заподозрив неладное.

- Очень далеко,- последовал ответ.

- Как? - Ас чуть не свалился с высокой спины коня.- Ты же говорил, что путешествие через ничто не занимает много времени. Давай тогда лучше вернемся в Асгард и подготовимся к экспедиции, как должно. Тем более что я не собирался сегодня отправляться в путь и с утра как следует не подкрепился.

- Конечно, не занимает много времени. Только я еще новичок в этом деле и не очень хорошо умею ориентироваться в этом пространстве. Однако это дело наживное. Немного тренировок, и мы с тобой будем всегда выходить из ничто там, где пожелаем. В Асгард мы, кстати, не можем вернуться по той же причине. Обратной дороги я не знаю так же точно, как и пути к источнику. Но ты не переживай, мой нюх подсказывает мне, что где-то недалеко готовят добрый ужин. Поэтому-то я и не спешу уходить обратно в ничто. Вот принюхайся.

Слейпнир убедительно потянул воздух своими огромными ноздрями. До слуха аса донесся свист воздуха, с невероятной скоростью уносящегося в легкие его коня.

- Ну что, унюхал? - громко фыркнул жеребец, очищая грудь от лишнего воздуха.

- Угу,- кивнул Один скорее для того, чтобы животное отстало, нежели желая отвечать.

Ас стал напряженно обдумывать возникшее положение.

"Вот это услужил Локи! - размышлял Один.- Подсунул жеребца-недоумка с невероятными способностями. Это я так и до конца жизни могу в Асгард не попасть. А Локи хитрец, сделал дорогой подарок, можно сказать, собственного сына в услужение отдал. И не подкопаешься, не уличишь в подлости".

Мысли аса прервал его истосковавшийся по еде желудок, который учуял присутствие великолепной пищи раньше, чем обоняние. Один, до этого в задумчивости смотревший под ноги Слейпниру, встрепенулся и поднял голову.

Просека, по которой трусил легкой рысью конь, заканчивалась, упираясь в опушку леса. Местность впереди, видимо, резко понижалась, и перед глазами зияло только синее небо.

Слейпнир оставил лес позади и, проскакав еще шагов сто,-встал как вкопанный. Перед путниками возникла пропасть. Один: глянул вниз. У бывалого воина закружилась голова. Пропасть не имела дна.

- Поехали назад, что-то мне это место не нравится,- попросил коня ас.

- А как же ужин? - взмолился Слейпнир. Один оглянулся, пытаясь увидеть источник соблазнительного запаха. Он был здесь. Прямо возле леса шагах в пятидесяти от просеки горел костер, на котором жарилось какое-то крупное животное. Рядом на траве сидел йотун и лениво поворачивал вертел с ароматной тушей.

- Чтобы здесь поужинать, нам как минимум придется сразиться с великаном, я никогда не слышал, чтобы йотуны по своей воле делились пищей с асами,пробурчал Один.

Но, к его удивлению, йотун, увидев, что на него обратили внимание, приветственно взмахнул рукой и жестом пригласил путников к огню.

Слейпнир промолчал, но при этом многозначительно глянул на своего хозяина и, не дожидаясь приказа, медленно пошел к костру. А йотун уже шагал навстречу, дружелюбно расставив руки. Один понимал, что не следует, доверяться великану, и старался быть готовым к любому повороту событий.

Однако хозяин костра любезно усадил аса возле себя и снял зажаренную тушу с огня.

- Угощайтесь, гости дорогие,- проговорил он, подавая мясо Одину.

Слейпнир пристроился рядом и благодарно кивнул радушному хозяину. Один, конечно, очень любил лошадей, но ему еще предстояло свыкнуться с мыслью, что какой-то жеребец сидит подле него, раскидав по сторонам невообразимо большое количество ног, и жрет мясо от одного с ним куска. Мало того, к этому коню обращаются так же уважительно, как и к нему.

Сам же йотун вытащил из-под бревна, на котором сидел, огромную миску и, запустив туда лапу, отправил себе в рот какое-то месиво. Один был рад, что хозяин костра не задает никаких вопросов. Ас был так голоден, что, наверно, подавился, если бы ему пришлось отвечать.

Мясо оказалось очень мягким и изысканно приготовленным. Правитель Асгарда с удовольствие погружал в эту пищу зубы, пачкаясь в стекающем жире. Рядом, громко чавкая, работал челюстями Слейпнир.

- А ты почему не ешь этого чудесного мяса? - поинтересовался у йотуна конь, как видно слегка насытившись.

- Я не ем мясного, я употребляю только растительную пищу,- скромно заметил великан,- Кабана я приготовил специально для вас с Одином, я знал, что вы скоро появитесь здесь страшно голодные.

- А откуда ты это знал и вообще, как ты догадался, кто я такой? И кто ты сам? - промычал Один, встревая в разговор и одновременно дожевывая жестковатый кусочек.

- О Великий, меня зовут Йоша. Мое несчастье заключается в том, что я слишком любознателен. Я не мог побороть искушения, чтобы не познакомиться с будущим богом, пока он не стал таковым.

- Кем? - удивленно протянул ас, чуть не подавившись застрявшим в горле куском.- Ты уже второе существо, которое несет эту околесицу. Скажи, где ты нахватался подобной ерунды?

Великан неторопливо опустил руку в миску со своей снедью и, запихнув в рот очередную порцию салата, усиленно заработал челюстями, обливаясь при этом сметаной похлеще, чем ас и его конь мясным жиром.

- Ты, извини, Один, что я задержался с ответом, но мне надо было сначала обдумать твой вопрос,- медленно проговорил йотун.- Дело в том, что я совершил паломничество к священному источнику и изучал там историю будущего. Я надеюсь, ты слышал о пророчествах вельвы?

- Да, слышал.- Один криво усмехнулся.- Мимир как-то передавал что-то подобное, но говорят, будто вельва - это сопливая девчонка, болтающая вздор.

Йотун Йоша устремилна Одина пронизывающий взгляд:

- Кто говорит? - укоризненно спросил он и тут же сам ответил: - Говорят все кто не попадя. Говорят потому, что не хотят верить в то, что в планах Творца стоят ниже презренных асов. А из вашего племени ведь никто не побывал там. Я сам, когда впервые об этом услышал, счел существо, сообщившее мне эту новость, ненормальным. Ты его знаешь, это ваш Олаф. Но я уже говорил тебе, что с рождения отличаюсь редкой любознательностью, поэтому и решил все же проверить слова полоумного Олафа. Тем более что все образованные йотуны хоть раз в жизни совершают паломничество к источнику жизни и мудрости.

- А что это за яма, возле которой мы сидим? - абсолютно бестактно перебил великана Слейпнир.

Йоша нахмурил бровь и покачал головой, но подумав, что не стоит уходить в дискуссию о проблемах этики с невоспитанной лошадью, решил один раз ему ответить, чтобы тот больше не встревал в беседу:

- Это не яма, а край мира, я сюда частенько приезжаю, чтобы посмотреть на бесконечное небо. А в этот раз, сидя и созерцая, я заметил вас, несущихся в ничейном пространстве, и по траектории вычислил, что вы должны выйти из него где-то недалеко. Тогда я и нанизал на вертел свинью, рассчитывая, что аромат мяса приведет вас ко мне. Уж очень хотелось поболтать с будущим богом. Я для этого и иллюзию просеки создал.

- Может, ты и каменных троллей на нас для этого наслал? - нахмурился Один.

- Да,- смущенно проговорил великан,- только они бы вам ничего дурного не сделали, они тоже были ненастоящие.

- Слушай, радушный хозяин, а ты что, и вправду можешь видеть то, что находится в ничто? - снова влез Слейпнир, восторженно глядя на великана.

-Могу. Мы, йотуны, видим все, все пространства, наложенные друг на друга. Никто из живущих существ неспособен на это, кроме нас. Вот, может быть, асы, когда получат божественность, смогут обладать этим даром.

Великан, видя, что поток вопросов юного коня истощился, наконец решил вернуться к своему разговору с Одином. Но ас сам обратился к нему, при этом вскочив на ноги.

- Это тоже твои создания? - крикнул он, тыча пальцем себе за спину.

Йоша глянул в том направлении, куда показывал правитель Асгарда, и увидел трех каменных троллей, медленно подбирающихся к беседующим. Они двигались не в пример тише тех, которых создал йотун, но тем не менее слух опытного воина уловил шуршание за спиной.

- Нет, это настоящие. Но не бойся, я помогу,- прокричал великан, хватая бревно, на котором только что сидел ас.

Йотуны гораздо сильнее каменных троллей, поэтому в поединке нетрудно было предсказать победителя. Но вместе с тем они и гораздо уязвимей. Шкура йотуна ничем не отличалась от кожи асов, альвов или ванов, разве что количеством подкожного жира, тело же каменных троллей едва уступало в прочности граниту.

Неуклюже размахивая поленом, великан набросился на ближайшего тролля и чуть было не промахнулся. Один подумал, что, будь у него столько силы, сколько было у йотуна, он бы запросто разделался с этими тупыми созданиями.

Йоше же наконец удалось сильно заехать каменному по спине, и тот отлетел к краю пропасти. Со вторым пришлось туже, так как к нему подключился третий. Сумбурно размахивая бревном, великан стал медленно отступать от угрюмо надвигающихся противников.

Один оглянулся, ему-то отступать было некуда. За спиной шагах в тридцати лес острым клином смыкался с пропастью, а густой терновник, буйно росший вдоль опушки, не давал возможности скрыться в чаще. Одину оставалось полагаться на воинские способности йотуна.

Ac только собрался отойти подальше от костра, освобождая для великана площадку, как из лесу вслед за уже явившимися чудовищами показались еще два тролля.

- Один, беги, я чувствую, что не справлюсь с ними со всеми,- закричал йотун.-- Я забыл, что на краю мира этих тварей очень много, они просто на нас, йотунов, не охотятся, ну и мы привыкли не обращать внимания на эти тупоголовые творения.

- Слышишь, что тебе говорят? Быстрей залезай и поедем,- проржал Слейпнир.

- Куда? - ядовито полюбопытствовал ас, глядя, как тролли окружают Йошу.

- В ничто, куда же еще!

Одину очень не хотелось туда отправляться, но другого выхода не было. Ас вскарабкался на крутую спину своего жеребца и покрепче схватился за гриву. Конь пронесся по поляне, и, оттолкнувшись последней парой копыт от края пропасти, взмыл над бездной.

- За меня не беспокойтесь, я им не нужен, вот только жалко, поговорить не удалось! - донеслось до Одина напутствие гостеприимного йотуна, и аса, как и в первый раз, окутал серый туман.

Один не очень страдал по незаконченному разговору;

Он все равно не поверил в слова йотуна. Гораздо больше его душу терзала недоеденная туша, которая, вероятнее всего, достанется каменным разбойникам. Мясо было действительно необычайно вкусным. Один в шутку подумал, что если ему и впрямь суждено стать богом, то он обязательно возьмет себе в повара кого-нибудь из йотунов.

- Ну что, хозяин, попытаем счастья еще раз? - прервал размышления аса Слейпнир и тут же, не дожидаясь ответа, вынырнул в реальный мир.

Один хотел что-нибудь съязвить, вроде "Не угоди в капкан" или еще чего похуже, но не успел. Реальность превзошла все его ожидания. Слейпнир опустился прямо в центре военного лагеря ванов.

Наработанная годами привычка выхватывать меч при виде вана спасла Одину жизнь, так как хозяева лагеря обладали такими же способностями и хватались за оружие при одной мысли об асах.

Ваны даже не успели подумать, откуда вдруг в их лагере возник ас. Они предпочли сначала разделаться с гостем и лишь потом начать соображать.

Один легко уложил первого подвернувшегося под руку противника, но на него было уже направлено сразу несколько копий.

- Эй ты, чучело восьминогое, давай обратно в свое ничто! - кричал ас, неистово отбивая попытки врагов нанизать его на древко копья.

- Не могу! - ответил Слейпнир.- Мне нужно пространство для прыжка!

- Ну тогда хоть побрыкайся, не стой как увалень! У тебя каждое копыто как боевой молот Тора!

Один уже получил несколько несерьезных дырок и под радостные возгласы ванов истекал кровью, не имея возможности даже зажать раны рукой.

- Сейчас попробую,- отозвался Слейпнир,- я еще никогда не дрался.

У него получилось потрясающе. Четыре ноги разом полетели во все стороны, сбивая кричащих ванов, пока остальные четыре удерживали его могучее тело. Один впервые оценил уродство своего скакуна. Ноги у Слейпнира доставали довольно далеко, и ас смог перевести дух.

Справа из-за гряды невысоких холмов выглядывали шпили Асгарда. Родной город был так близко и в то же время недосягаем для своего правителя. Несмотря на внушительную помощь коня, не было никакой возможности выбраться из вражеского лагеря обычным путем.

Внезапно затосковав, Один едва удержался на спине Слейпнира, когда тот совершил свой прыжок, лишь только ваны освободили место для разгона.

- Нашел когда спать, хозяин, так можно и голову потерять,- проржал конь, уже вошедший в ничто, почувствовав, как дернулся всадник при рывке.

Один ничего не ответил надоедливому животному. Во-первых, тот был прав, во-вторых, он уже устал от болтовни с жеребцом.

Раны болели, и ас был слишком занят собой, чтобы тратить силы на спор с лошадью.

"Будь что будет",- подумал он и положился на Слейпнира.

Следующее место посадки выглядело приятнее, чем два предыдущих. Лес был так же могуч и девственен, как и на краю мира, но здесь была обычная солнечная поляна, а не просека сомнительного происхождения. К тому же перед путешественниками возвышалась аккуратная избушка.

Строение хоть и было ванского происхождения - асы никогда не строили жилищ в глухомани, но выглядела слишком маленькой, чтобы вмещать в себе большое семейство. А с одним-двумя ванами Один мог справиться, даже с трудом держась на ногах, уж в этом ас был уверен. К тому же в избушке могли найтись ткань, чтобы перетянуть раны, и эль для восстановления сил.

Владыка Асгарда твердо ступил на порог дома и, обнажив меч, распахнул дверь.

Внутри никого не было. Глаз опытного воина сразу же заметил кое-какие разрушения. Сломанную лавку и битую посуду. Да и входная дверь была зверски изуродована.

На столе стояла берестяная кружка с остатками давно высохшего меда. Один стал шарить по углам, но так необходимое ему полотно отсутствовало. Да и вообще было заметно, что живые существа очень давно не посещали это жилище.

Кровь продолжала вытекать из многочисленных ран, и Один стал расстегивать кожаную куртку, чтобы порвать на бинты нижнюю тунику.

- Тебе что, делать нечего? - прозвучал откуда-то голос.

Ас дернулся от неожиданности и, схватив оставленный на столе меч, стал озираться по сторонам.

- Да я это, я, что, обязательно обувью надо покидать, чтобы меня узнали? обиженно произнес голос.

- Подлюк, ты? - радостно прохрипел Один, довольный тем, что встретил хоть одно близкое существо.- Откуда ты здесь взялся?

- А ты забыл, что я из дома в дом могу перемещаться так легко, что аж надоело? Вот только до смерти хочется увидеть природу, какая она? Солнышко, небо,- мечтательно ответил Подлюк.- Ты, кстати, не забыл о данном мне обещании?

- Нет, не забыл,- не задумываясь ответил Один, хотя на самом деле совсем не помнил, о чем речь. Но, подумав, что он вряд ли мог пообещать что-нибудь плохое, решил не спорить с бесплотным созданием.

- Я бы на твоем месте не стал снимать с себя последнюю рубашку только потому, что нечем перетянуть раны,- вновь подал голос Подлюк.- В этой избе действительно давно никто не появлялся. Последним здесь был твой дружок, Олаф. Он-то и сотворил все разрушения, которые ты видишь, а также выпил весь ванский мед, который нашел. Ваны, хозяева этого дома, были так напуганы бешенством Олафа, что решили никогда не возвращаться в это проклятое место. Они построили себе хижину в другой части леса, я был у них в гостях.

- Ну так что, ты мне предлагаешь истечь кровью, слушая твою болтовню? перебил Подлюка Один.

- Нет, нет, ни в коем случае. Быстренько садись на своего коня и скачи по тропе, начинающейся на западной стороне поляны. Обещаю, ты найдешь пристанище, где тебя примут с достоинством.

Один поблагодарил Подлюка и вышел наружу. У него не было оснований не доверять словам этого создания, хотя и верить им тоже.

Слейпнир удивился приказу своего господина, но, почувствовав не слышанную им доселе твердость в голосе, заткнул пасть. От потерянной крови у аса закружилась голова. Путь показался бесконечным. Наконец лес закончился, и взгляду правителя великого города открылось необычное сооружение.

Из вершины большого холма торчало нагромождение скал, среди которых ас обнаружил скромно ютящиеся сараи, обнесенные частоколом из подгнивших бревен. Вид этого сборища покосившихся строений не внушал Одину оптимизма.

"Подлюк, похоже, ошибся, когда направил меня сюда. Вряд ли хозяин этих уродливых построек отличается радушием к проезжающим путникам",- подумал ас.

Его опасения сбылись, лишь только Слейпнир довез его до бревенчатых ворот.

- Кого это еще йотуны принесли? - услышал Один грубый голос с той стороны частокола.

 

ГЛАВА 15

- Ну что, Хэймлет, давай еще по одной. За что мы еще не пили? - проревел могучий Торкланд, обнимая пузатый бочонок.

Датский конунг пожал плечами.

- Какая разница, Олаф, за что? Давай пить, и все тут,- ответил он.

Ярл согласно кивнул и стукнул своим бочонком о питейный сосуд товарища. От резкого толчка налитая по самый край жидкость всколыхнулась и выплеснулась наружу, залив стол и одежду обоих друзей. Это происшествие не вызвало никаких эмоций ни у одного, ни у второго. Одежда викингов уже третий день подряд мокла, впитывала в себя хмельной напиток, высыхала и мокла вновь. Товарищи напивались, засыпали и, пробудившись, пьянствовали снова. Запасы То-ровых погребов были воистину неистощимы, и вокруг своих вождей буйно пировал весь хирд Хэймлета и то, что осталось от отряда Торкланда.

Три дня назад Хэймлет наконец закончил ремонт "Фенрира" и, как водится у северян, предложил Олафу обмыть это дело. А так как к тому времени Один отсутствовал уже четвертые сутки, все дела в Асгарде остановились, и Тор, не знавший, чем заняться, с удовольствием присоединился к компании. Время от времени к ним заходил Локи и, опрокинув чарку-другую, убегал вновь. У этого пройдохи всегда находились заботы, даже когда весь город умирал от безделья.

На этот раз по какой-то причине отсутствовал и Тор. Однако это обстоятельство ничуть не тяготило викингов. Пьянка стала занятием перманентным. Время от времени кто-нибудь засыпал, другие же в этот момент, наоборот, просыпались, процесс шел.

Неожиданно кто-то пихнул Торкланда в плечо. Ярл повернулся, готовясь съездить наглецу по морде. Но морда, как оказалось, принадлежала Тору, желающему, чтобы Олаф, занявший на скамье слишком много места, чуть-чуть подвинулся.

- Угу,- пробурчал великий воин и подвинул задницу. Хэймлет же нагнулся, достал из-под стола нераспечатанный бочонок и протянул его вновь прибывшему.

- Нет, не надо,- отмахнулся Тор, скривившись при этом так, будто ему предлагали не эль собственного производства, а прокисшую козлиную мочу.

- Не хочешь, не пей, нам больше будет,- справедливо заметил Олаф.- Чего тогда толкался?

- Хочу вам предложить прогуляться. В Асгарде все равно ничего веселенького не предвидится, во всяком случае до тех пор, пока не вернутся Один или ведьма Хейд. А за это время можно было бы съездить на рыбалку. На Большой реке, поди, змеенышей развелось - не счесть. Работы непочатый край, на весь твой хирд, Хэймлет, хватит. Да и альвхеймский эль повкуснее нашего будет. А как известно, после доброй работы и пьется веселей.

Хэймлет не понял, что имел в виду Тор, поэтому вопросительно посмотрел на Олафа.

- При безделье и такая потасовка в руку,- философски выразился Торкланд.Вот только добираться туда до йотунов долго. Пока докатишься на твоих баранах, весь зад отобьешь.

- А зачем на баранах, я что, "Фенрира" зря ремонтировал? - отозвался Хэймлет.- Сядем и полетим.

- Ну, я повозку все равно с собой возьму, к альвам на чем-то надо ездить, да и, может быть, еще для чего сгодится,- заявил Тор.

- Ну ладно, раз порешили отправляться, то пошли, а то, глядишь, разморит, еще уснем. А проспимся, так и вовсе о разговоре забудем, а не забудем, так охота пропадет,- изрек Хэймлет.

- Идите, а я свою бадью прикончу, а то жалко добро оставлять,- ответил ярл.

- Смотри не забудь! - усмехнулся Хэймлет, вставая из-за стола.- А то ты, дядюшка, тяжеловат будешь.

- Не тебе со мной в пьянстве равняться, датчанин. Ты уже ноги отбросишь, а я только навеселе буду.

Пререкаясь и бубня, Торкланд все-таки поспешил допить свой эль, и друзья поднялись из-за стола.

Большинство хирдманов с восторгом восприняли решение своих вождей поразмяться и с воодушевлением начали вставать с лавок и выползать из-под них. Некоторых товарищей пришлось тащить волоком, но, так как кольчуги и шлемы остались в сундуках на драккаре, это было не утомительно.

Земля под ногами Хэймлета слегка покачивалась, но ноги несли сносно. Викинги, несмотря на избыток хмеля в голове, исправно взялись за дело, и вскоре "Фенрир" поднялся в воздух.

Тор был трезв, поэтому и взял на себя обязанности лоцмана. Ас толком не умел управлять кораблем, но отсутствие навыков компенсировалось знанием местности и умением лучше, чем его товарищи, сворачивать расстояние. Гребцы дружно налегли на весла. Чрезмерное пьянство, Обычно вызывающее у викингов жажду деятельности, в основном выражающуюся в стремлении подраться, на этот раз тоже не подкачало. Хирдманы загребали с таким остервенением, что, казалось, ветер, поднятый их веслами, должен был перерасти в ураган. Гребя, викинги что было мочи орали самые героические саги. Воинствующий настрой, доведенный до предела количеством выпитого эля и бравыми песнопениями, не находя практического применения, заставлял их грызть ближайший борт корабля.

Всеобщий подъем подействовал даже на спящих в проходе воинов. Поддавшись общему порыву, один за другим они просыпались и, занимая свои места на гребной скамье, еще до конца не поняв, что же произошло, включались в общий ритм.

"Фенрир" развил невероятную для себя скорость. На закате Тор сообщил весьма посвежевшим товарищам, что им удалось пройти почти четверть расстояния до Большой реки.

Нечеловеческий порыв, правда, давно покинул гребцов, и они устало перебирали веслами. Хэймлет хотел опуститься и заночевать на каком-нибудь приглянувшемся холме, но Олаф предложил данам укладываться спать, а сам хотел погонять на веслах своих хирдманов. Все равно они целый день просидели в безделье на корме и теперь запросто могли сменить на веслах уставших датчан.

Конечно, двенадцать неопытных гребцов не смогут далеко увести боевой корабль, но корабельная наука была единственным делом, которому Торкланд не обучил своих питомцев. И великий воин не хотел упускать подвернувшуюся возможность.

Так тихо-мирно корабль двигался всю ночь. С утра опытные хирдманы Хэймлета снова взялись за работу. На этот раз воины гребли с меньшим пылом, но зато умело распределив силы на весь день. К вечеру "Фенрир" покрыл расстояние не меньше, чем накануне. Перекусив вяленым мясом, в большом количестве захваченном Тором из своих кладовых, утомленные викинги повалились спать, предоставив своим асгардским товарищам возможность вдоволь понатирать мозоли на неумелых руках.

Следующий день прошел, как и предыдущий. Повозка Тора, привязанная к корме, покачивалась в такт движениям гребцов. А знаменитые козлы, запертые в трюме, злобно блеяли. Запах, исходивший от них, не давал приблизиться к распахнутому люку, открытому для того, чтобы животные не задохнулись в собственном зловонии.

Опытные воины, привыкшие по многу дней не сходить с палубы корабля, грамотно делали привычную работу. А вечером улеглись спать.

На третью ночь Олаф не стал мучить своих молодых хирдманов, пожалев их измочаленные в кровь руки, которыми теперь даже меч было удержать непросто. Вместо этого Торкланд поставил их нести караул вокруг холма, на вершину которого приземлился "Фенрир".

Зато на следующее утро, лишь только драккар набрал высоту, путешественники увидели вдалеке голубоватую ленту великой реки. К полудню викинги прибыли на место.

Как подметил Олаф, любимая поляна Тора за время их отсутствия не претерпела никаких изменений. Даже от огромного лагеря светлых альвов не осталось следа. Правда, альвы, в отличие от асов, стремились не оставлять за собой память на земле. Они тщательно убирали территорию, стараясь скрыть место своей стоянки. Великий воин не понимал, зачем они это делают, но все же считал их действия не лишенными некоего сокровенного смысла. Во всяком случае, было приятно разбить лагерь на зеленой лужайке, не усеянной обглоданными костями и чернеющими глазницами кострищ.

- Рыбалка - завтра, а сегодня отдыхаем,- распорядился Тор, ничуть не смущаясь тем обстоятельством, что среди присутствующих ни один воин не стал бы подчиняться ему без одобрения своего вождя.

Дело в том, что в этих диких местах Тор чувствовал себя большим хозяином, чем в своем асгардском доме, и подрался бы с каждым, кто стал бы оспаривать у него это право.

По чьему-то недосмотру или с пьяных глаз эль на борт корабля не загрузили. Поэтому викинги, поедая всухомятку свежедобытое мясо, чувствовали себя не очень уверенно. Костры жгли лениво, не придавая этому занятию никакого значения, тем более что ночь стояла более чем теплая для суровых жителей севера.

Олаф лениво подкинул в огонь палку, несвоевременно подвернувшуюся под руку великого воина. Глянув через огонь на Тора, сидевшего напротив, викинг заметил напряженное выражение на лице товарища. Ярл на всякий случай тоже затих. Хэймлет уже спал, обняв, словно бабу, бревно. У костра больше никого не было, и возникшая тишина позволила Торкланду расслышать шорох, доносящийся откуда-то из-за спины аса.

В какой-то момент Тор с непривычной для его мускулистого тела легкостью сорвался с места и, резко выбросив руку в темноту, вытащил на свет трепыхающийся комок.

- Вот гады, не успел я вернуться в эти края, а они уже эль пришли воровать! - возмущенно произнес ас.- Ну что мне с ним делать, Олаф?

Живой комок в руке могучего аса развернулся, и взглядам друзей предстал старый знакомый.

Младший принц цвергов исчез из Асгарда давно. После того случая, когда он предупредил Торкланда о ночной вылазке ванов, карлика больше никто не видел. Асы считали его погибшим от рук ванов или пришибленным одним из камней, низвергнутых Хейд с небес. Появление же Мердока живым и невредимым оказалось столь неожиданным, что Тор выронил его, разжав руку скорее от удивления, нежели из желания отпустить.

Цверг свалился на землю и тут же отскочил в сторону, обжигаемый жаром, идущим от пылающего костра.

- Поосторожней надо, дылда,- возмущенно проговорил карлик.- Смотреть надо, куда ставишь. Я тут, живя среди вас, асов, совсем все навыки растерял. А мне скоро предстоит становиться королем своего народа. Как же я буду подкрадываться к подданным и подслушивать, что, они обо мне говорят? Ведь у цвергов уши куда более чуткие, чем у асов. Я надеюсь, вы пришли сюда, чтобы выполнить свое обещание и посадить меня на трон подземного народа? Я все разведал, можно выступать хоть завтра. Можно было бы и сегодня, но для вас, дылд, темнота хуже любого врага. Непонятно только, зачем вы привели такую армию? С моими соотечественниками вы могли бы справиться и втроем. Или вы настолько глупы, что добровольно раздадите золото всем этим воинам?

- Какое золото? О чем речь? - подскочил разбуженный визгом Мердока Хэймлет.

Датчанин никогда не слышал о договоре его друзей с младшим принцем о водворении на престол цвергов. Конечно, .сам карлик время от времени напоминал об обещаниях, сгоряча данных ему Олафом и Тором, но конунг воспринимал их не более как болтовню надоедливого существа.

- Да можно тут провернуть одно дельце, нажиться кое на чем,- начал было Торкланд.

- Какое дельце, мы же на рыбалку собрались? Забыли, зачем сюда прибыли? Вот набьем змеенышей, тогда и будут всякие дельца,- перебил ярла Тор.

- Погоди ты с рыбалкой, он же золото предлагает! - отмахнулся окончательно проснувшийся Хэймлет.- В конце концов, какой из меня рыбак, этим делом пусть керлы занимаются, а конунг всегда должен думать о добыче для своих воинов.

- Так вы же обещали со мной порыбачить,- обиженно произнес Тор, приводя друзьям последний аргумент.

- Ничего, мне вы раньше обещаний надавали. Вот отвоюем у моих старших братьев престол, тогда и на рыбалку сходим. Змееныши за это время никуда не денутся, их даже больше станет. А для тебя, Тор, у меня тоже кое-что есть, если ты золотом не интересуешься, - попробовал Мердок задобрить аса.

Но самолюбие Тора было задето, и никакие подарки теперь не интересовалиего. Ас отвернулся от друзей и уставился в темноту.

Торкланду стало жалка товарища, и он умоляюще посмотрел на Хэймлета.

- Сначала золото,- твердо настаивал датчанин. Олаф сидел и разрывался между жалостью к обидчивому Тору и своей алчной натурой. Но нежные чувства были несвойственны великому воину, и натура в конце концов взяла верх.

- Ладно, сначала война, потом рыбалка,- тяжело произнес ярл.

- Без меня,- злобно ответил Тор, повернувшись.- Я буду заниматься тем, зачем сюда прибыл.

- И войска свои оставляйте ему, чтобы не скучно рыбачить было, а то эти мародеры все мое королевство разнесут,- вмешался в спор Мердок.

- Уговорил,- усмехнулся Хэймлет,- слышишь, Тор, мы тебе полтора хирда в помощь оставляем. Правда, по закону вика, добычу все равно делить придется.

- Ну и глупо, хотя это ваше дело,- вновь вставил словечко цверг.

- Что хотите, то и делайте, а я свое сказал,- угрюмо проговорил ас.

Хэймлет пожал плечами и повернулся к Мердоку. - А до твоей страны далеко отсюда? - поинтересовался ой у младшего принца.

- Нет, ближайшая нора в кустах на краю поляны. Проход свободный. Я время не терял, разведал. Мне так ваши пьяные лица надоели, что я решил заняться делом. Мы, цверги, конечно же уважаем добрый эль, но употреблять его так, как асы, не можем. Вот я и подумал, что вы рано или поздно здесь появитесь, поскольку это любимая поляна Тора. А в Асгарде мне все равно делать было нечего, там то война, то пьянка,- ответил Мердок.

- Ну, хорошо, завтра разберемся,-зевая, произнес датчанин, решив, что пришло время доспать, и вновь обнял бревно.

"Совсем без жены не может, бедолага,- подумал Торкланд, наблюдая за товарищем.- Может, и самому прикемарить, раз эля все равно нет?" - мелькнула шальная мысль в могучей голове ярла, и он последовал заразительному примеру датского друга.

Торкланд открыл глаза рано на рассвете, мучимый нестерпимой жаждой, которая так и не дала ему толком поспать. Нет, великому воину не хотелось пить, с этой проблемой он легко бы справился. В пятидесяти шагах от того места, где воины разбили лагерь, находилась огромная река, с чудесной, прозрачной, как цареградское вино, водой. Но дело было не в обычной жажде. Прошло уже четыре дня, как в глотке великого воина не было ни капли эля. Спасаясь на борту драккара от беспробудного пьянства, которое поглотило весь хирд конунга Хэймлета, а с ним заодно и храброго ярла, викинги сгоряча забыли погрузить эль. Теперь же Торкланда вовсю мучило раскаяние, он рвал волосы из своей бороды и проклинал окружающий мир.

За этим занятием его и застал пробудившийся Мердок. Карлик встал и, повернувшись к востоку, деловито посмотрел на восходящее солнце.

- Пора идти, а то скоро начнут просыпаться ваши воины, и мы от них не отделаемся,- проговорил младший принц.

Олаф согласно кивнул. Он сейчас был готов идти куда угодно, лишь бы выбросить из головы навязчивое желание. А тут еще представлялась возможность подраться.

Избежать ссоры с другом Торкланд считал одним из проявлений добродетели, поэтому не желал упустить возможность поколотить кого-нибудь чужого.

- Только буди его сам,- ткнул он пальцем в сторону Хэймлета.

Младший принц осторожно подошел к спящему дану. Конечно, побудка Хэймлета была не таким опасным делом, как если бы его послали будить Олафа, Тора или змея Йормунганда, но Мердок с опасением относилсяко всем асам.

- Эй, конунг, вставай, пора на войну,- пропищал цверг на ухо спящему.

Хэймлет даже бровью не повел. Мердок попробовал еще громче,- результат остался прежним. Кричать карлик опасался, не желая разбудить остальных. Коротышка жалобно посмотрел на Олафа.

- А ты бревно у него забери, сам проснется,- со знанием дела подсказал ярл.

Младший принц обошел лежащее на земле тело и обеими руками ухватился за бревно. Оно выглядело небольшим, однако оказалось сыровато и весило несколько больше, чем могло показаться на первый взгляд. Но Мердок слишком давно ждал этого дня и не собирался сдаваться. Цверг крякнул, и деревяшка подалась, выкатившись из объятий датчанина. Хэймлет зашевелился, черты его лица исказились, приняв гневное выражение. Руки дана попытались нащупать исчезнувшую опору.

- Оттолкни подальше! - загудел Торкланд, войдя в азарт.

Мердок толкнул. Быстрый кулак конунга взлетел в воздух и настиг голову цверга раньше, чем тот успел отскочить в сторону. Взлетев в воздух, карлик пронзительно заорал, но приземлился уже без чувств. Окончательно проснувшийся от его крика датчанин вскочил на ноги, по пути выхватывая из ножен меч и дико вращая глазами.

Олаф смеялся от души, задуманная им шутка превзошла все ожидания. Утирая выступившие слезы, ярл забыл даже об эле и других прелестях жизни, которых он был так нахально лишен.

Приходящий в себя Мердок чувствовал, что его лицо быстро увеличивается в размерах, он поднял голову и посмотрел на хохочущего Торкланда. Глаза карлика еще видели, но уже начали заплывать, однако хорошее настроение великого ярла перед началом похода стоило любых жертв.

- Меня придется нести,- проговорил он запекшимися губами и вновь откинул голову.

- Это кто его так? - удивленно спросил Хэймлет, рассматривая распростертое тело младшего принца.

Конунг, осмотревшись по сторонам и не найдя нападающих врагов, наконец успокоился и понял причину разбудившего его крика.

- А ты догадайся с трех раз,- язвительно усмехнулся Торкланд.

- Что скалишься, рыжий урман? Твоих рук дело? - повернулся к товарищу Хэймлет.

- А что, может, подеремся? - с надеждой в голосе спросил ярл.

- Да иди ты,- отмахнулся от забияки Хэймлет.- Мне тут страшный сон приснился. Стою я на пристани и прощаюсь со своей женой Нэтлин, если ты ее помнишь.

Олаф утвердительно кивнул. Нэтлин, прихоть его друга, стоившую ярлу гору золота величиной в человеческий рост, он запомнил на всю жизнь.

- Так вот, прощаюсь я с Нэтлин перед походом, ну, как положено у супругов, обнимаю и все такое прочее. Вдруг из-под пирса появляются руки, хватают мою королеву и тянут на дно залива. Я, естественно, догоняю ее, ловлю за руку и тяну на себя. А руки продолжают тянуть вниз. И наконец, когда руки понимают, что им не вырвать Нэтлин из моих объятий, из-под пирса появляется отвратительная морда. Я хватаюсь за меч, а его нет. Но я не растерялся вставил чудовищу кулаком промеж глаз, и морда исчезла.

- Так что ж тут страшного? - удивился Олаф.

- А то, что морская вода тут же превратилась в чистейший эль...

Торкланд напрягся. Теперь сон друга по-настоящему заинтересовал викинга.

- Я подумал,- продолжал Хэймлет,- что в таком море я никогда не найду дорогу к родному дому!

- Дурак,- не сдержался Олаф.- твой сон исполнился! Моли Одина, чтобы...

Хэймлет пожал плечами:

- И тут раздался крик, разбудивший меня, я решил, что на нас напали...

- Эй, дылды, если вам тяжело меня тащить, то я, так и быть, доберусь сам, но солнце уже высоко, и нам пора отправляться,- перебил Хэймлета писклявый голос. Весьма потрепанный, но упрямый Мердок нашел в себе силы подняться на ноги, несмотря на нанесенное Хэймлетом увечье.- Ты, Олаф, обещал мне, что поможешь завоевать престол цвергов, и я не отцеплюсь от вас, пока не добьюсь своего. Это же надо быть такими тупоголовыми! Им предлагают сокровища, каких асы в глаза не видели, да еще и диковинные вещицы, которые стоят много больше, а они морды воротят.

- Ладно, Олаф, пойдем, а то вдруг этот цверг подыщет кого другого, у нас из рук такое богатство уплывет,- вздохнул датчанин.

Олаф, кряхтя, встал и сделал шаг в направлении, которое указывал Мердок. Вдруг что-то юркнуло в кусты справа от того места, где только что сидел великий воин.

- Хватайте его, это лазутчик цвергов! - громко пропищал карлик.

Но было уже поздно. Легкий порыв ветра зашевелил высокую траву вокруг поляны. Викинги стояли и озирались по сторонам, не видя причин для беспокойства.

-Ты уверен, что видел шпиона? - спросил цверга Торкланд.

- Да, видел, как тебя сейчас. Но не думаю, что это сильно помешает нам выполнить задуманное,- ответил младший принц.- Что презренные цверги могут сделать великому Олафу, собери они хоть всю свою армию?

Торкланд, услышав в свой адрес похвалу, самодовольно выпятил челюсть и погладил рукой блестящую от жира рыжую бороду.

-Да, Мердок, ты мудр, хоть и мал,- оскалился он.

Друзья до шлидо края поляны, и Мердок, раздвинув ветви кустарника, жестом пригласил викингов следовать за ним.

Обычному человеку трудно было себе представить, что в этих зарослях может находиться какой-нибудь проход. Но здесь была протоптана настоящая тропа дорога цвергов. Рослым северянам было тесновато идти по пути, проложенному карликами, но все же кое-как удавалось.

Путники уже заметно устали двигаться, то согнувшись пополам, то вообще встав на четвереньки, когда неожиданно идти стало легче. Кустарник заметно поредел и стал более чахлым, а под ногами появилась известняковая порода. Тут же как из-под земли перед друзьями выросла небольшая скала с отверстием посередине. Сооружение очень напоминало гардарикский погреб: такой себе холмик со входом.

Викинги, окончательно выбравшись из надоедливых зарослей, присели отдохнуть у входа в подземелье.

Вдруг внимание Торкланда привлекло что-то внутри пещеры.

- Эй, Хэймлет, сдается мне, что, пока мы тут с тобой полеживаем на утреннем солнцепеке, там раздают эль,- неожиданно прокричал Олаф, тыча пальцем куда-то вниз.

Датчанин встал и посмотрел туда, куда указывал его товарищ. Коридор пещеры почти вертикально уходил вниз, но, судя по всему, не глубже, чем на рост человека, и упирался в залу, потому как глаз конунга уловил легкое колебание, словно от свечей, света, да к тому же, похоже, снизу доносились аппетитное чавканье и ароматный запах хмельного напитка.

Хэймлет не успел ничего сообразить, как Торкланд, отпихнув его, вскочил в отверстие. Датчанин, больше не раздумывая, последовал за ярлом.

Комната, освещенная множеством свечей, после ослепительного солнца казалась погруженной во мрак, но глаза викингов быстро привыкли.

Прямо перед ними стояли отменный дубовый стол и крепкая лавка. На столе красовались два пузатых бочонка.

Крышки с деревянных сосудов были сняты, они щеголяли перед гостями своим ароматным содержимым.

Рядом с лавкой на большом камне сидел цверг и прихлебывал эль из кружки, в которой сам бы мог поместиться почти целиком.

Цверг всячески пытался изобразить радость на своей уродливой мордочке, но вместо этого его лицо покрыла смертельная бледность.

- Вы бы присаживались, эля испили. Небось с дороги умаялись,- лилейным голосом пропел уродец.

В могучий мозг великого воина закрались кое-какие подозрения, но жажда ярла была столь велика, что совсем не давала соображать.

- Вот хлебну чуть-чуть, самую малость, голова заработает, тогда и пораскину мозгами,- решил Торкланд и устремился к бочонку.

Хэймлет пожал плечами, цверг казался вполне безобидным, и, похоже, Олаф доверял карлику. Конунг последовал примеру товарища. Великий ярл уже поднес хмельной напиток к дрожащим от вожделения губам, когда сильный -пинок выбил бочонок из его рук. Эль только плеснул на одежду. Хэймлет от неожиданности отпрянул в сторону.

На столе стоял Мердок и сверкал глазами, готовый к самому худшему. Глаза Торкланда медленно, но уверенно наливались кровью. Нижняя челюсть плотоядно задвигалась, а руки угрожающе потянулись к цвергу.

Но младший принц даже не шелохнулся. Он мужественно посмотрел в глаза надвигающемуся викингу и спокойно произнес:

- Ты, дылда тупоумный, ты что, думал, мои милые собратья будут поить тебя отменным элем? Не дождешься," ни один цверг тебе даром воды из реки не подаст. Это я один такой, и то только потому, что слишком долго с асами таскаюсь. Здесь нет ни стола, ни лавки, это все иллюзии, наброшенные на ваши незрячие глаза. Реальны тут только бочки и их содержимое. Но они наполнены не элем, в них чистейший яд, и только такие слепцы, как вы, могут не заметить этого. Эль в подземельях цвергов ценится превыше золота. После того как мой народ поссорился с альвами и те выгнали нас с равнин, цверги не могут готовить свой эль и пьют только выменянный на сокровища, да еще украденный. Тебя попросту хотят отравить!

Олаф на мгновение остановился, переваривая сказанное Мердоком. Но, видимо, слова младшего принца показались викингу неубедительными, и суровый воин вновь потянул руки к несчастному карлику.

- Ну посмотри ты хоть на свои лохмотья! - вскричал в последней попытке убедить викинга гном.- Этот яд сожрал бы тебе все кишки раньше, чем ты успел бы выругаться1

Хэймлет, более внимательно слушающий оратора, перевел свой взгляд на Торкланда. И действительно, те места одежды Олафа, куда попало угощение гостеприимных хозяев, словно растаяли. Великий воин стоял голый, увешанный кое-где свисающими обрывками не намоченной "элем" ткани.

Краем глаза конунг поймал движение слева. Существо двигалось стремительно, и Хэймлет вряд ли бы поймал его. Однако разум, привыкший в экстремальных условиях принимать молниеносные решения, подсказал датчанину схватить бадью с угощением и с головой окатить беглеца.

Мокрый карлик с криком юркнул в большую нору, находящуюся у самых ног конунга. В тот же миг видение исчезло, и Хэймлет обнаружил, что сидит не на лавке, а на обыкновенном камне, а ораторствующий Мердок стоит точно на таком же обломке известняка, только раза в два побольше.

До Торкланда наконец дошло, что происходит что-то непонятное. Викинг разжал пальцы, сомкнутые уже на горле маленького уродца.

- Отрава, говоришь? - протянул ярл, оглядывая то, что осталось отчего истлевших куртки и штанов.

Викинг презрительно сдернул с себя жалкие лохмотья и остался стоять в чем мать родила.

- Вот треллы поганые, это же надо было так попасть, чтобы вас йотуны растоптали! - зло выругался Олаф.- Это, значит, придется возвращаться, чтобы одеться.

Мердок понимал, что в интересах дела нельзя позволить Торкланду возвращаться в лагерь. У Олафа могли там в любую минуту найтись более неотложные дела, и тогда поход затянулся бы на неопределенное время.

- Не стоит этого делать, Олаф,- проговорил младший принц.- Лучше идти вперед. В подземельях мы найдем, что тебе одеть, тем более что тебе незачем стыдиться тех, кого ты все равно хочешь прикончить. Но если ты в таком виде вернешься в лагерь, бьюсь об заклад, твой друг Тор покроет тебя насмешками с ног до головы.

Гнев великого воина прошел почти полностью, и Тор-кланд был способен выслушать своего маленького друга. Мало этого, Олаф счел слова Мердока не лишенными определенного смысла. Тор, обозленный на викингов за несостоявшуюся рыбалку, не упустит возможности высмеять его.

"А тут, в подземелье, я раздавлю любого, кто только посмеет растянуть свой поганый рот в усмешке",- подумал Торкланд.

- Так это что, Мердок, можно расценивать как начало, войны? - заговорил наконец датчанин.

- А ты как думал? - многозначительно постучал себя по голове младший принц.- Ты хотел, чтобы они с тобой на поединок выходили, да еще и по одному? Цверги не такой глупый народ, как, например, ваны, словно шашлык нанизывающиеся на жала асгардских мечей. Я сомневаюсь, что мои родичи выступят открыто. Скорее всего, нам следует опасаться подвохов. Но за этим я присмотрю, лишь бы вы меня вовремя слушали.

Хэймлет кивнул, удовлетворенный ответом карлика.

- Ну, раз так, показывай, куда идти дальше. Я здесь что-то больше ходов не вижу, кроме того, что ведет наверх,- проговорил он.

- Нам сюда.- Мердок указал на дыру в стене, через которую убежал цверг.

- Ты что, с ума сошел? - присвистнул конунг.- Да у меня сюда голова с трудом пролезет!

- Не волнуйся, через эту щель мы, цверги, сами на четырех ходим, шагов через десять просторней станет. Можно будет и на ноги встать. Только вот вас немножечко уменьшить придется, а то не пролезете,- пропищал карлик.

- Эй, уродец, мало того, что твои дружки нас чуть было не отравили, так ты теперь нас сплюснуть хочешь? - прогудел Олаф.

Еще окончательно не улегшийся гнев великого война стал вновь пробивать себе дорогу наружу.

- Без этого мы не проникнем в подземелья цвергов,- пожал плечами Мердок.Мой народ, стремясь уберечься от вас, диких асов, альвов, да и всех остальных жителей этого мира, превосходящих нас в размерах и силе, специально выстроил такие узкие выходы из подземелий, чтобы враги не могли проникнуть внутрь.

- Ты хочешь превратить нас в существ, равных цвергам в размерах. Но известно, что, скажем, альвы ничуть не хуже вашего ведают колдовство. Как вы собирались защищаться от них? - вступил в спор с карликом Хэймлет.

- Если альвы станут маленькими, против них на равных выйдут наши воины,гордо ответил Мердок.

- Так это они и против нас выйдут? - заметил датчанин.

- Да, но ведь асы - не альвы. Никто из народов, населяющих наш мир, не может сравниться с асами в доблести и умении владеть оружием. Я думаю, мы пробьемся, тем более что таким узким коридор будет недолго. Высота внутренних залов подземелий позволяет таким, как вы, выпрямляться во весь рост.

- Мы идем! - неожиданно прогремел над ухом у Хэй-млета рев его лучшего друга.- Хорошая потасовка - это то, что мне сейчас нужно больше всего на свете. Кроме эля,- грустно добавил ярл- Сейчас я готов драться даже бесплатно.

Олаф, воинственно поигрывая мышцами, двинулся к норе. Хэймлет критически глянул на ярла:

- Олаф, давай я тебе кольчугу свою дам. Все же хоть какая-то одежда.

Торкланд мгновение подумал и согласно кивнул. Конунг быстро стянул с себя кованую рубашку и подал другу.

Кольчуга, предназначенная надеваться сверху на кожаный подкольчужник, после некоторых усилий все же налезла на голое тело великого ярла. Викинг повел плечами и почувствовал недопустимую тесноту.

- Хэймлет, я ее чуть испорчу? - произнес Торкланд и, не дожидаясь ответа, схватил руками ворот.

На висках славного ярла выступили жилы, лицо покраснело, руки задрожали от напряжения. Наконец кольца не выдержали и лопнули в местах стыка. На груди появился "разрез". Плечам стало свободнее, и викинг с удовольствием развернул их.

Однако снизу железная рубашка Хэймлета едва прикрывала тело статного Торкланда и заканчивалась чуть ниже живота, тем больше подчеркивая наготу воина. Олаф верно понял критический взгляд датчанина и поднял остатки своей одежды.

Лохмотьев кое-как хватило, чтобы обернуть их вокруг чресел великого воина, создав какое-то подобие набедренной повязки. Если не считать рыжей бороды и волос, то Олаф сейчас напоминал пикта-переростка, раздобывшего где-то кольчугу и попробовавшего примерить ее на себя.

Но от этого внешний вид ярла только выигрывал, приобретя черты первобытной свирепости.

Хэймлет удовлетворенно кивнул. -- Ну давай, уменьшай нас поскорее, пока во мне не погасла ярость! - пробасил Торкланд, становясь рядом с норой.

Мердок, все еще продолжавший стоять на большом камне, наконец соскочил с него и подбежал к Торкланду.

- Только вы этого тоже должны захотеть. Иначе, ничего не получится,сказал он.- Если бы можно было превращать без желания оборачиваемого, ваши враги уже давно вас, асов, превратили бы в клопов и передавили ногами.

"Ладно, маленьким так маленьким,- решил про себя Олаф,- в конце концов, в этом подземелье все такие. Поход бы был на редкость скучным, не окажись в нем хорошей драки; а чтобы давить мелюзгу, даже в бешенство приходить не надо".

Тут же славный ярл почувствовал что-то неладное, стены вокруг начали расти, голова слегка закружилась. Викинг прикрыл глаза.

Наконец головокружение прошло, но Олаф стоял все еще с закрытыми глазами, боясь взглянуть в лицо новому для себя миру. Торкланд привык всегда полагаться только на свою силу и меч. Теперь же викинг гадал, сохранилась ли его мощь, когда тело уменьшилось до размера цвергов.

- Эй, Олаф, хватит спать, пора отправляться, пока мои родичи не собрали против нас все воинство подземелий,- раздался рядом с Торкландом басистый голос.

Ярл открыл глаза и глянул в лицо говорившему. Перед ним стоял незнакомец и улыбался во весь свой неестественно широкий рот. Торкланд от неожиданности схватился за меч.

- Ты что, меня не узнал? Это же я, Мердок! - скалился чужак.

Викинг пригляделся. Перед ним действительно был младший принц. Только неестественно большие размеры цверга помешали Торкланду узнать в нем товарища.

Пройдоха Мердок, творя свое колдовство, не обошелся без злой шутки, сделав Олафа несколько меньше, чем был сам, и оттого выглядел богатырем рядом с великим воином. Самолюбие Торкланда было жестоко ущемлено, тем более что Хэймлет уменьшился не так сильно и теперь тоже заметно превосходил друга в росте и ширине плеч.

- Кто будет скалиться, я тому мозги вышибу, несмотря на то что меня превратили в таракана,- грозно предупредил ярл.

- Кому ты теперь нужен, чтобы над тобой смеяться,- не сдержав улыбки, проговорил датчанин.- Только вот кольчужку на тебя надо было сейчас надевать, вещь портить не пришлось бы.

Торкланд собрался что-то ответить, но Мердок уже встал на четвереньки и пополз в темный проем норы. Друзья прекратили перебранку и последовали за ним. В лазе было темно, и Олаф чувствовал себя не совсем уютно, постоянно натыкаясь на ноги ползущего впереди цверга. Викинг в кровь ободрал колени и с завистью оглядывался на Хэй-млета, одетого в толстые кожаные штаны с нашитыми наколенниками. Однако эти неудобства вызывали у сурового морского волка не столько боль, сколько раздражение, и он чаще переставлял конечностями, стремясь быстрее встретить врагов.

Наконец проход стал расширяться, и вскоре товарищи смогли встать во весь рост, хотя потолок еще нависал над самой головой. Двигаться здесь было приятнее еще и потому, что стены этого коридора издавали слабое зеленоватое свечение, достаточное, чтобы не натыкаться друг на друга и не спотыкаться о встречающиеся под ногами камни.

По мере продвижения товарищей коридор продолжал увеличиваться и в ширину, и в высоту.

- Здесь надо быть осторожнее,- повернулся к спутникам Мердок.- Скоро начнутся первые обитаемые пещеры, в них удобно устраивать засады. На нас могут напасть в любой момент.

- Твои родичи, Мердок, будут круглыми дураками, если сделают это прямо тут, в таком узком месте, здесь я один справлюсь с целой армией,- заметил Олаф.

Цверги, похоже, и впрямь были круглыми дураками. Во всяком случае, не успел Торкланд закончить фразу, как впереди по коридору послышался шум множества шагов. Друзья обнажили мечи.

Шумящая и кричащая толпа уродцев вывалила прямо на изготовившихся викингов. Торкланд, как всегда первый, успел пропороть брюхо противнику. Однако Хэймлет, хоть сперва и отстал от товарища, но зато своим быстрым, словно молния, мечом снес две головы и разрубил третьего противника чуть ли не пополам, прежде чем Олаф вновь взмахнул своим тяжелым полуторником.

Вытащив меч из брюха поверженного цверга, ярл подсек противника, пытавшегося обойти друзей вдоль правой стены, и тут же на обратном движении обоюдоострого меча вонзил клинок под мышку подбежавшему карлику.

Потери, понесенные цвергами в первый же момент столкновения, были столь огромными, что оставшиеся в живых воины побросали оружие и кинулись прочь, пытаясь спастись от неминуемой смерти.

Опытные воины, Олаф и Хэймлет знали, что нет лучшего зарока победы, чем паника в стане врага. Они настигали убегающих, застрявших в узких коридорах цвергов, и рубили их, не столько из кровожадности, сколько из сознания необходимости сеять вокруг себя страх. Торкланд вообще не успел войти в неистовое состояние, столь коротким и неупорным было сопротивление противника. Он лениво тыкал в спины несчастных острие меча, не столько убивая цвергов, сколько вызывая у них крик боли, сотрясающий своды подземелий и усиливающий общее смятение.

- Хватит, хватит, не надо больше! Вы перебьете или искалечите всех моих будущих подданных! В конце концов, я же не хочу править государством калек! бегал между викингами Мердок, пытаясь остановить бойню, но боясь сам попасть под безжалостные клинки северян.

- Прочь с дороги, малыш,- отпихнул младшего принца Торкланд.

Несмотря на то что Мердок сделал ярла меньше себя, тем не менее в викинге сохранилась его былая сила и полученный пинок заставил цверга влипнуть в стену.

- Мы с Хэймлем знаем свою работу и будем кромсать твоих сородичей до тех пор, пока не войдем в помещение побольше, где ты сможешь вернуть нам прежний вид. А пока можешь заткнуться и не мешаться под ногами,- добавил ярл, непрерывно работая оружием.

В беспорядке бегущие цверги вдруг исчезли, и воины оказались на развилке. Дальше коридор, по которому пробивались друзья, растекался на четыре рукава. Торкланд вопросительно посмотрел на Мердока.

- В крайний правый,- без замедления указал проводник.- Но надо двигаться быстрее, чтобы попасть в тронный зал раньше, чем они опомнятся.

- Ну, тогда побежали,- спокойно ответил Олаф. Искатели приключений перешли на бег. Товарищи пробежали почти милю, не встречая на пути никаких попыток сопротивления. Своды пещеры здесь были так высоки, что на них приходилось смотреть задрав голову, вширь коридор тоже стал заметно больше, да и освещенность усилилась.

- Мы, цверги, внутренние помещения делаем такими просторными, чтобы увеличить площадь стен, а значит, и количество светящегося камня. Оттого в больших залах гораздо светлее, чем в маленьких,- объяснил на ходу Мердок.

Тем временем воины миновали еще одну развилку и помчались по коридору, круто уходящему вниз.

- Возьмитесь за руки и держитесь за меня. Сдается мне, мой кузен Минитарм начал колдовать. Он полный хозяин этих мест и может создать иллюзии, которые заставят вас вечно бродить по подземельям цвергов. Он может даже скрыть вас друг от друга, так, что вы потеряетесь, разминувшись в двух шагах. Но я эти шутки знаю, и меня ему будет нелегко одурачить.

Бежать взявшись за руки было тяжело, и товарищи заметно замедлили шаг.

- Мы уже на месте! - прокричал, обернувшись, Мердок и сильнее потянул викингов за собой.

За следующим поворотом возникли два ведущих в разные стороны коридора, а впереди глухая стена. Младший принц ускорил шаг и направился прямо к ней. Северяне помимо воли притормозили.

- Это одна из хитростей короля,- проговорил Мердок не останавливаясь.- На самом деле там ничего нет. Просто ваши несовершенные глаза не отличают произведение магии от творений Создателя. Только крепче держитесь за меня, а то больно ударитесь. Для существ, не распознающих иллюзию, она становится реальностью.

Олаф за время своего пребывания в этом ненормальном мире уже встречался с подобными явлениями, поэтому прошел сквозь стену, словно всю жизнь этим занимался. Однако для Хэймлета такое испытание было впервой. Ожидая неминуемого столкновения с гранитной породой, датчанин прикрыл лоб рукой и зажмурил глаза и чуть не упал, споткнувшись о самые настоящие камни, разбросанные под ногами.

Пытаясь удержать равновесие, Хэймлет открыл глаза и не сразу сообразил, что гранитная преграда осталась у него за спиной. Здесь коридор выглядел не так, как раньше. Стены и потолок были сплошь украшены фресками, а светящаяся известь, наложенная сверху, имела не только изумрудный, а еще и золотой с серебряным цвета. Пол под ногами был отшлифован, а то, обо что споткнулся датчанин, оказалось ступеньками. В целом окружающая обстановка красноречиво свидетельствовала о приближении королевских покоев.

- Олаф, не жми, пожалуйста, мою руку с такой силой,- проскулил цверг,смотри, она совсем посинела!

Торкланд, подавленный массой впечатлений, не заметил, как сдавил кисть своего проводника. Опомнившись, он быстро ослабил хватку. Мердок соврал, его рука еще не была синей, но уже начала слегка зеленеть. Впрочем, руку Хэймлета, находившегося сзади, ярл стиснул не слабее, но, в отличие от цверга, датчанин был северянином.

Красочный коридор оказался коротким. Скорее всего, это был не коридор, а парадный вход в тронный зал. Пройдя шагов пятьдесят, друзья уперлись в огромную дверь. Это была первая дверь, которую Торкланд видел в подземельях этого мира, что здесь, в королевстве цвергов, что в штольнях Альвхейма.

Массивные створки, к удивлению викингов, легко поддались, и товарищи влетели в зал, чуть было не напоровшись на острия пик, выставленных воинами цвергов.

Только молниеносная реакция, наработанная годами непрерывных войн, спасла товарищей от гибели. Викинги отскочили обратно в коридор, обнажая мечи. Кто-то из пикинеров попытался последовать за ними, но Хэймлет в прыжке ударил ногой распахнутую створку двери, и та с грохотом сбила с ног нападающих.

- Эй, Мердок, я начинаю уважать твоих родственников! - прокричал славный ярл, примеряясь мечом к чьей-нибудь шее.- Слышь, Хэймль, а карлики первые додумались ковать доспехи. Во всяком случае, я еще ни у кого в этом мире не видел ни кольчуг, ни шлемов! Жестянки альвов не в счет.

Цверги, ощетинившиеся пиками, действительно были закованы в неуклюжие латы и носили на голове рогатые шлемы, похожие на ночной горшок. Однако Торкланд высоко оценил это достижение маленького народца. Многие асы в бою получали увечья, которых у них никогда бы не было, надень они на себя железную рубашку. Олаф сам не раз жалел, что вышел из своего фиорда разведать обстановку, не надев кольчугу и шлем.

Однако доспехи цвергов были далеки от совершенства. Опытный воин мог подметить, что они немного стесняют движение и делают облаченных в них не очень ловкими.

Торкланд, голый, с ног до головы перемазанный кровью, в рваной кольчуге, выглядел в глазах карликов воплощением ужаса, а когда его меч разрубил надвое голову ближайшего воина вместе со шлемом, цверги без боя сдали плацдарм у дверей тронного зала.

Хэймлет глянул перед собой и зажмурился. Впереди колыхалось целое море мечей и копий. Зал был огромен и сплошь набит воинами, готовыми сражаться.

- Слушай, Мердок, а почему бы тебе не вернуть нам с Олафом прежний вид? осенила вдруг Хэймлета гениальная мысль.- Насколько я вижу, эта комната вполне позволяет встать во весь рост даже йотуну. Я, конечно, не хочу сказать, что мы и в таком виде не справимся со всем этим воинством, но, клянусь мамой Гуллингамби, это занятие займет много времени, если только руки не отсохнут раньше.

- Только если вы пообещаете, что не станете топтать моих будущих подданных,- ответил претендент на престол.

- Я тебя прямо сейчас затопчу! - повернулся к Мердоку Олаф.

Викинг даже в своем теперешнем виде продолжал внушать карлику ужас.

Младший принц отшатнулся и нарисовал в воздухе непонятный знак. Тут же ярл почувствовал, что стал быстро увеличиваться в размерах, поднимаясь над головами бушующего моря воинственных цвергов. Наконец рост закончился, и викинг огляделся.

Помещение, в котором только что бушевали страсти, стало быстро очищаться. Доблестные воины спешили побыстрее покинуть поле битвы. Напротив викингов в другом конце тронного зала в кресле на высоком постаменте восседал император Минитарм.

Сквозь многочисленные складки на его уродливой мордочке яственно проступала смертельная бледность. Владыка панически боялся, и только царственное достоинство не давало Минитарму сорваться с места и бежать следом за своими воинами.

Помимо парадного входа, через который друзья попали в тронный зал, отсюда вело еще два коридора, куда и убегали цверги. Эти два выхода были не менее велики, чем главный, однако карликов было так много, а желание убежать так сильно, что они толпились у выхода, давя друг друга.

Младший принц стал кричать, пытаясь привлечь к себе внимание соплеменников, но его писклявый голос терялся в общем шуме и грохоте.

- Олаф, ты можешь сделать так, чтобы эти трусливые, недоумки выслушали меня? - обратился к викингу Мердок, окончательно отчаявшись добраться до сородичей.

- Попробую,- пожал плечами великий ярл. Неторопливыми шагами Торкланд направился к центру помещения, который спасающиеся цверги уже успели очистить. Зал был велик даже по меркам людей. Чтобы занять место в его середине, Олафу пришлось сделать шагов двести.

Наконец викинг остановился, сложил ладони рупором и набрал полные легкие воздуха.

- Оооодииин! - раздалось под сводами подземного дворца.

Словно гром небесный или внезапное извержение вулкана, раздался крик могучего витязя морей. Эхо цверговых подземелий многократно усилило и без того оглушительный голос Торкланда, которым он не раз перекрикивал могучие северные шторма, отдавая распоряжения своим хирдманам.

Не многие цверги знали, кто такой Один, а те, что знали, даже не догадывались, что лихой асгардский парень, носящий это имя, имеет что-то общее с боевым кличем этого сумасшедшего аса. Однако все они замерли, подчиняясь какой-то повелительной силе, звучащей в этом кличе. В зале воцарилась тишина.

- Славные жители подземелий! - нарушил молчание Мердок.

Его писк вовсе не был внушителен, но на фоне всеобщего внимания был слышен даже в самых отдаленных углах.

- Не бойтесь, вам никто не желает смерти,- продолжил говорить младший принц.- Я пришел, чтобы принести вам мир, долгожданный мир. До сих пор нашему маленькому народу приходилось защищаться, борясь с жадными до чужого добра дылдами, но теперь будет все по-другому. Вы видите этих двух асов. Не их вина, что моим гостям пришлось пустить в дело оружие. Вы первые обнажили мечи. Разве нет?

Толпа ответила молчанием.

- Но я также знаю, что вы не виновны в этом вопиющем негостеприимстве. Я уверен, что вы всего лишь выполняли волю своего императора. Вы показали себя достойными подданными, но ваш владыка оскорбил наших знатных гостей, он один во всем виновен!

На этот раз столпившиеся цверги ответили оратору гулом одобрения. Минитарм сидел бледный, но держался с достоинством. Сейчас, пожалуй, он не смог бы скрыться, даже если бы захотел. Его поймали бы собственные подданные и, спасая свою шкуру, передали могучим асам.

- Но наши гости пришли с миром и не будут мстить за нанесенные обиды!

Мердок бросил на Торкланда умоляющий взгляд. На что Олаф скривил презрительную ухмылку. Младший принц, удовлетворенный полученным обещанием, продолжил речь:

- Я привел с собой асов, чтобы заключить мир между их и нашим народом!

Хэймлет аж засвистел, услышав, в каком ранге ему выпало выступать.

- Конечно, нам придется щедро одарить наших гостей. Эти слова заставили Хэймлета оборвать свист, и он кивнул, соглашаясь с последним утверждением маленького Друга.

- Дружба с асами, возможно, позволит нам помириться с альвами, и тогда мы сможем свободно расхаживать под солнцем и собирать травы, так необходимые нам для изготовления эля.

Услышав последние слова младшего принца, толпа разразилась приветственными возгласами.

- Да здравствует Мердок! Мердока на трон! - кричали многие цверги.

Но кое-кто только делал вид, что поддерживает претендента на престол. Хэймлет заметил, что злоба в их глазах совсем не соответствовала выкрикам. Были и такие, что стояли насупившись, ожидая, когда же асы отсюда уберутся, чтобы расправиться с предателем.

- Ох, боюсь я, дело еще далеко не закончено,- шепнул Олафу Хэймлет.

Тем временем, уловив мгновение тишины, Минитарм поднялся с трона и, подняв руку, попросил внимания:

- Я не буду противиться воле своего народа, желание моих подданных - для меня закон. Если цверги считают, что я уже стар и им нужен новый император, я не прочь уступить свое место. Честно говоря, государственные заботы утомили меня. Я с удовольствием поселюсь в какой-нибудь живописной пещере и займусь любимым делом - изготовлением оправ для драгоценных камней. А ты, мой дорогой младший кузен Мердок, правь в свое удовольствие. Я вижу, ты достоин заменить старика на его посту. Иди ко мне, мой мальчик, я заключу тебя в объятия и торжественно передам тебе свою мантию!

Минитарм широко раскинул руки и стал спускаться с высокого постамента навстречу Мердоку. В этот момент старик был само обаяние. Младший принц смущенно двинулся навстречу.

- Да нет, Хэймлет, тебе, наверное, показалось. Глянь на старого хрыча, он готов на все, чтобы сберечь свою задницу от экзекуции.

Датчанин пожал плечами. Действия императора были так искренни, что конунг усомнился в своих недавних наблюдениях.

Тем временем два родственника встретились в центре зала, и старый, обняв молодого, набросил на него свою королевскую мантию.

- Смелей, мой кузен, ступай по этим ступенькам. Тебе еще не раз придется всходить по этой лестнице,- подбадривал Минитарм Мердока.

Новоиспеченный император не торопясь, будто боясь оступиться, поднялся на постамент и уселся на трон. Зал разразился новыми овациями.

- Эй, император, давай обещанное, да мы с Хэймлетом пойдем на рыбалку, а то Тор совсем обидится,- прозвучал опять голос Олафа, самым хамским образом прервав торжественность момента.

Но и тут молодого императора выручил старый:

- Не тревожьтесь, ваше величество, я отведу наших гостей в сокровищницу. Кто лучше меня знает туда дорогу?

Мердок растерянно кивнул, и Минитарм услужливо пригласил викингов следовать за ним.

Ведомые низверженным императором, друзья спустились еще ниже в подземелья. Однако проходы здесь были велики и хорошо освещены, в отличие от верхних ярусов. Олаф со вздохом прикидывал, как же трудно будет вытаскивать наружу сокровища цвергов через их узкие входные норы.

Тем временем путники подошли к большой тяжелой двери, выглядевшей не так красочно, как остальные, но, судя по виду, довольно мощной. Минитарм вставил ключ и повернул его в скважине.

- Толкайте, мне одному ее открыть не под силу,- проговорил он.

Друзья налегли, дверь поддалась, и они оторопели. Взгляду суровых воинов открылся зал, не уступающий размерами тронному, но полностью засыпанный золотом. Такого богатства оба морских разбойника не видели за всю свою жизнь, а они не раз гоняли драккары с полными трюмами драгоценностей.

- Скажи, Минитарм, тебе не жаль отдавать нам эти сокровища? - промолвил пораженный Хэймлет.

- Нет, не жаль, они все равно достались бы моему кузену.

Ответ был ужасно правдоподобен, и викинги переступили порог. В то же мгновение их охватило страшное головокружение, мир вокруг начал таять, помещение как-то неестественно увеличилось.

Олаф встряхнул головой и пришел в себя. Великий ярл осмотрелся и увидел Хэймлета на фоне золотой монеты, стоящей ребром. Они были одного размера!

- Попались, мышки! - раздался сверху ехидный голос. На викингов смотрела ухмыляющаяся физиономия Минитарма размером со сторожевую башню Асгарда.

- Какие же вы глупые! - проговорила физиономия.- Ну какой же цверг добровольно расстанется с такой кучей золота? Посидите здесь, а я пойду попрошу неучтивого племянника освободить мой стул и обязательно вернусь за вами, а может быть, и забуду, я, бывает, годами сюда не заглядываю.

Огромная дверь захлопнулась, оставив друзей-наедине со своими мыслями и несметным богатством.

 

ГЛАВА 16

Ругательства с той стороны частокола сыпались беспрерывно. Один разинул было рот, желая что-нибудь произнести в ответ, но так и остался стоять, ибо вставить слово в этот беспрерывный поток брани было попросту невозможно.

Первым не выдержал Слейпнир, он развернулся и что было силы всадил в ворота двумя последними ногами.

Со стороны казалось, что вход в усадьбу надежно защищен. Но то ли впечатления были обманчивы, то ли новый жеребец владыки Асгарда был достаточно могуч, как бы то ни было, тяжелые ворота поднялись в воздух и отлетели шагов на десять в глубь двора, вместе со столбами, к которым были прикреплены.

Река брани заметно обмелела, а когда Один верхом на Слейпнире появился в возникшем проеме, и вовсе иссякла.

Перед правителем великого города стояло весьма упитанное, пьяное существо, отдаленно напоминающее аса. Все тело этого создания было покрыто пылью, поднявшейся от только что произведенных разрушений, а в руках оно держало увесистый бочонок, оперевши его на внушительный живот. Соломенная борода встречающего торчала во все стороны и напоминала асу облезлую щетку. Один задумался, не согрешила ли одна из бабушек этого аса с йотуном или каменным троллем?

Тем временем бородатое создание протерло засыпанные мусором глаза и вытаращилось на гостя.

- Один! - догадался встречающий, указывая толстым пальцем не столько на аса, сколько на его коня.

- Я не Один, меня зовут Слейпнир! - возмутилось животное.

- А я тебя и не имел в виду, я по тебе узнал Великого. Ты что? Ты - просто лошадь восьминогая, но, с другой стороны, единственная в своем роде. Что-то вроде родового знака на парусе драккара. Раз кто-то едет на коне неизвестный, посчитали ноги: восемь - значит, Один. Меньше восьми - значит, самозванец. Ну, конечно, я допускаю тот случай, когда тебя могут покалечить в бою или на охоте и ног будет семь или даже семь с половиной. Но в этом случае, я думаю, слух об этом намного опередит тебя и твоего хозяина. А семиногий конь еще более редкостное явление, чем восьминогий.

С каждым словом, произнесенным хозяином этой грязной усадьбы, Слейпнир все больше терялся, не зная, что ответить. К концу речи незнакомца он просто заржал, не в силах перевести свои мысли на язык асов.

Израненный ванами и измученный дорогой, Один терпеливо ждал, пока его конь выяснит с незнакомцем отношения. Наконец, дождавшись относительной тишины, он негромко произнес:

- Я приветствую тебя, хозяин этого дома. Ты узнал меня, хотя я понятия не имею, где ты меня мог видеть раньше. Тебя бы я уж точно запомнил, если бы мы хоть раз встретились. Ты говорил Слейпниру, что узнал меня благодаря ему. Но я совсем недавно получил его в подарок, и его еще никто из асов, кроме трех близких друзей, не видел. Но это не важно. Я ранен и прошу тебя приютить меня на ночлег и помочь справиться с кровотечением, заметно истощившим мои силы.

Раны действительно заставляли Одина слабеть, и, говоря с хозяином усадьбы, он уже еле держался на крутой спине Слейпнира. Закончив фразу, он тут же потерял сознание.

Первое, что увидел правитель Асгарда, открыв глаза, это необъятный зад толстой аскирии. Женщина стояла к нему спиной и, наклонившись, раздувала огонь.

Один повертел головой, разглядывая помещение, в котором находился. Оно было без окон и внутри выглядело довольно темным и мрачным. О том, что сейчас день, ас догадался по узкой полоске света на земляном полу в дальнем конце просторной комнаты: по-видимому, там была дверь.

Потолок в этом помещении находился очень высоко, и дым от костра, разложенного здесь же на полу, подымался под самую крышу и постепенно выходил через дыру в ней.

Раздув огонь, аскирия подбросила дров и повесила над огнем закопченный котелок.

- Ну как вода, Герда, закипела? - раздался женский голос откуда-то снаружи.

- Сейчас, закипит она тебе тут! Пришла бы и помогла, раз такая умная,проворчала пожилая женщина и грузно опустилась на лавку.

Говорившая из-за двери как будто услышала ворчание старухи. Она тут же вошла в дом и встала у огня.

- Ты все ругаешься? - укоризненно покачала головой пришедшая.- Сказала бы, что огонь разгораться не хочет, я бы помогла.

Женщина взмахнула рукой, и языки пламени подпрыгнули в человеческий рост, осветив все вокруг. Вода в котле закипела.

"Ведьма!" - подумал Один.

Вспышка света дала возможность рассмотреть вошедшую. Она была весьма привлекательна, хотя и несколько суховата. Ее черные, словно ночь, волосы говорили сами за себя.

"Ванская колдунья! Здесь враги! - осенило Одина.- Недаром этот толстяк у ворот показался мне подозрительным. Уж слишком похож на йотуна, только ростом не вышел".

Ас тихонько пошевелил руками и ногами, они не были связаны.

"Это ничего не значит, они могли понадеяться на то, что я без сознания",подумал правитель Асгарда. Его догадку подтвердило отсутствие меча на бедре.

"Разоружили!"

Один стал тихонечко подвигаться к краю ложа, желая незаметно соскользнуть на пол, раны его, по всей видимости, еще кровоточили, но головокружение не ощущалось, и ас наделся, что сможет ускользнуть из рук ванов.

Обе женщины были увлечены своими занятиями. Вошедшая ведьма высыпала в кипящую воду какие-то снадобья, а старая Герда следила, чтобы огонь под котлом горел ровно.

Один спустил ногу с ложа и коснулся пола, затем спустил вторую и попытался тихонечко встать.

Страшная боль возникла в позвоночнике и пронзила все тело. Ас с трудом сдержал крик, но тихий стон все же вырвался из его губ. Воин без сил упал на шкуры, которыми было устлано ложе.

В следующий раз, когда ас открыл глаза, он увидел склонившуюся над ним лохматую голову хозяина дома.

- Очухался, касатик? Жить будет! - весело, словно ребенок, рассмеялся бородач.- Ты это куда, дядюшка, удрать порывался? - укоризненно потряс бородой он.- Ты, голубчик, был на волосок от смерти. На тебе множество ран было, но они все пустяковые. Такие раны и элем лечатся. Однако была среди них одна маленькая царапина, сделанная отравленным лезвием, да и яд этот был не простой, а заговоренный. Если бы не Хельдегарда, кормить бы тебе сейчас воронов.

Лохматый толстяк указал рукой на черноволосую ведьму. Один посмотрел на нее и, повернув голову к говорящему, спросил:

- Скажи, добрый хозяин, зачем это ванессе спасать жизнь асу? Или у вас есть коварные планы насчет меня? Так вот, знайте, ничего не получится, я лучше убью себя сам, но не предам свой народ.

Бородатый мужик выпучил от удивления глаза:

- Какая ванесса, кого ты имеешь в виду? - Он проследил взгляд Одина и снова повернулся к асу.- Она ни Какая не ванесса. Она баба, только вот ведьма, а в остальном простая баба! И никто тебе ничего плохого делать не собирался. Ты, благодаря ее стараниям, уже здоров, можешь вставать и идти куда хочешь,пробасил бородатый.

- Ну а меч-то зачем забрал? - предъявил Один последний аргумент.

- Кто же его забирал, забодай тебя йотун? Вон он над твоей головой висит!

Ас глянул на стену над собой. Его верный клинок мирно покоился в ножнах, вися на гвозде, вбитом в бревно. При желании Один мог легко дотянуться до своего оружия.

- А ты, дядюшка, подумал, что мы изверги какие-то? - укоризненно покачал головой бородач.

- Прости меня, если сможешь, я действительно с недоверием отнесся к тебе, когда увидел черноволосую колдунью, обычно они служат ванам.

- Ничего, ничего, я не обижаюсь, всякое случается. Пойдем, составишь мне компанию, а то с тех пор, как паршивый обманщик дядюшка Олаф куда-то завеялся, сказав, что пойдет прогуляется, мне приходилось давиться элем в одиночку.

Один согласно кивнул, и они направились к выходу из темного помещения. Сразу за дверями находился навес, вряд ли способный защитить от дождя, но вполне пригодный, чтобы укрыться от палящих солнечных лучей.

Хозяин предложил сесть, указав гостю на одну из больших пустых бочек, поставленных на попа, и подал другую, значительно меньшую, но зато наполненную ароматным напитком.

- Послушай, гостеприимный хозяин,- проговорил Один, отхлебнув глоток эля,а кто этот Олаф, которого ты только что поминал бранным словом?

- Да так, один пройдоха, не заслуживающий твоего внимания, Великий.

- А все-таки,- настаивал ас.- И почему ты называешь меня Великим?

- Как это - почему? А разве ты не Один? - чуть не поперхнулся хозяин.

- Один, а что?

- Ну, раз Один, значит, бог,- тоном, не терпящим возражений, проговорил бородач.

- Странно, ты уже третий или четвертый за последнее время, кто называет меня богом. Но я к божественности не имею никакого отношения,- пожал плечами ас.

- У меня вот тоже сомнения возникли. Раны у тебя что-то плохо заживают. Да и глаза все на месте. Единственный аргумент - это твой Слейпнир. Ну да ладно, это не важно, ты мужик вроде бы ничего, вот только недоверчивый очень, но и это не тяжкий порок. Хоть развлечешь меня в этой глуши,- пробормотал толстяк.

- А кто ты сам будешь? - поинтересовался в свою очередь Один.

- Я Магнус, по прозвищу Бочка Эля, сосед презренного хозяина этого фиорда. - Бородач окинул взглядом раскинувшуюся вокруг усадьбу.

- Так что, разве это не твое имение? - удивился ас.

- Нет, здесь хозяин Олаф Торкланд. Я только зашел к нему в гости и по милости этого сокрушителя черепов оказался здесь. Кстати,- Магнус прищурился и посмотрел на гостя,- и по твоей милости, если ты, конечно, настоящий Один.

- Погоди, так Олаф, значит отсюда родом? -удивился ас.

- Нет, он не отсюда родом. Он родом из Урманленда, который находится на берегу Северного моря в Мидгарде. А эта земля - неизвестно что! - вскипел вдруг Магнус, подогретый хмельным напитком. Заметив ничего не понимающий взгляд собеседника, Бочка Эля воодушевленно продолжил: - Ты, наверно, все-таки не Один, потому что мы здесь именно благодаря его воле. Конечно, можно было бы допустить, что нас притащил сюда какой-нибудь самозванец, если бы дело касалось только одной ведьмы Хельдегарды, примчавшейся в истерике и испортившей нам с Олафом утро. Но вот вещего ворона ни с кем нельзя спутать, а он первый принес нам повеление Одина.

- И что же случилось дальше? - заинтересовался рассказом ас.

- Да ничего особенного. В старую каргу Хельдегарду вдруг вселилась неведомая сила, ведьма помолодела и подняла к небу фиорд Торкланда вместе со всеми, кто тут находился. Мы неслись вверх, пока земля не исчезла из виду, потом появилась вновь, но это был уже другой мир. Так мы попали из Мидгарда в эту землю. Потом Олаф пошел осмотреться и до сих пор ходит.

Один внимательно вслушивался в рассказ Магнуса, очень многое, прежде не находящее объяснений, теперь становилось на свои места.

- А скажи мне, гостеприимный хозяин, не знаешь ли ты случайно конунга Хэймлета, которого Олаф еще иногда называет датчанином?

- Вот ты и выдал себя, незнакомец,- улыбнулся Магнус,- ты точно никакой не Один, тебя мерзкий Торкланд подослал, а может, он тебя и отдубасил. Хотя нет, Олаф отравленным, а тем более заговоренным оружием никогда не дерется. А Хэймлета я случайно знаю. Еще один непоседа, который вечно втягивает моего соседа во всякие неприятности. Он что, тоже здесь?

Один утвердительно кивнул. Сделав очередной глоток эля.

- Ну, раз эти двое собрались в одном месте, значит, должно произойти что-то серьезное,- со знанием дела заметил Магнус.

- Мне тоже кажется, что должно произойти что-то серьезное, поэтому расскажи, пожалуйста, все, что ты знаешь об Одине,- попросил владыка Асгарда.

- Да что я про него знаю, одни только саги тысячелетней давности. Был бы здесь Олаф, он бы тебе лучше рассказал. Он с ним не раз встречался. Даже на пиру в Валгалле побывал.

- Расскажи хотя бы, что в сагах о нем говорится,- настаивал Один.

- Вот видишь,- потряс бородой Магнус,- ты сам мало знаешь про Великого, а пытаешься им прикидываться. Но ты, я смотрю, человек незлой, поэтому слушай.

Один не стал расспрашивать собеседника, что означает слово "человек", его сейчас гораздо больше интересовали саги, как он догадался, о нем самом. Ас чувствовал, что настало время каких-то чудовищных перемен, и пытался вникнуть в их суть. Глядя на Олафа и Хэймлета, Один смутно догадывался, что они вовсе не асы, хотя и относятся к какому-то очень дружественному народу. Теперь же рассказ Магнуса Бочки Эля ответил на многое, хотя и породил новые вопросы.

- Ну, перво-наперво, Один - владыка Асгарда и отец богов,- продолжил рассказ Магнус, критически посмотрев на Одина.- Во-вторых, у него есть жена Фригг и конь Слейпнир. Но про коня ты и так знаешь. В-третьих, у него один глаз, второй он отдал, чтобы получить дар видеть незримое и заглядывать далеко в будущее. А если он на что посмотрит пустой глазницей, то все это превращается в лед, хоть человек, хоть зверь, хоть камень.

Магнус с усмешкой заглянул по очереди в оба глаза аса. Один не стал заострять внимание на столь явном недоверии к его персоне.

- А еще Один проткнул себе сердце волшебным копьем Гунгнир и умер, провисев пригвожденным к ясеню Иггдрасиль девять дней, потом он воскрес и обрел божественную мудрость. Что еще? Есть у него в Асгарде дворец, который называется Валгалла, там собираются души воинов, геройски погибших. Они там пьют, дерутся до смерти. Наутро все оживают и снова начинают пьянствовать. Каждый мужчина на севере мечтает после смерти попасть в Валгаллу.

- А скажи, ясень Иггдрасиль - это, случайно, не то деревце, что растет у священного источника? - перебил рассказчика владыка Асгарда.

- Да, если мне не изменяет память, в сагах говорится, что именно там оно и растет. Только Иггдрасиль - это не деревце, а мировое Древо Жизни.

Магнус закончил говорить и теперь с удивлением уставился на собеседника. Еще недавно он был уверен, что незнакомец - великий лжец, выдающий себя за Одина. Но то, как близко к сердцу он принял древние саги, заставило викинга усомниться в своих выводах.

Тем временем Один сидел и сопоставлял услышанное с реальными событиями. Очень многое сходилось, подтверждая догадки владыки.

- Можешь мне не верить, но я действительно Один. Просто, как мне кажется, тебя и твоих друзей по чьей-то воле занесло далеко в прошлое. И то, о чем ты сейчас рассказал, просто еще не произошло. Я действительно являюсь владыкой Асгарда, и у меня есть жена по имени Фригг. Правда, я стал правителем недавно, после того как погиб мой отец Бор. Кстати, к тебе в гости я завернул случайно, направляясь именно к священному источнику. Просто по пути возникли некоторые неприятности. Вот только мы, асы, не обладаем никакой божественностью. Мы хорошие воины, однако в нашем мире мы - единственный народ, не способный к магии, и от этого постоянно терпим поражение в вековой войне с ванами. Однако, исходя из того, что ты мне рассказал, можно сделать вывод, что мы стоим на пороге великих перемен. Воистину неисповедимы пути Творца и недоступны его мысли.

Теперь пришло время задуматься Магнусу. Бородач откупорил новый бочонок и стал медленно вливать эль себе в рот. Так викингу было легче размышлять. Слова, сказанные собеседником, очень походили на правду.

- Ладно, Локи тебя забери, возьмешь меня с собой? Очень хочется плюнуть в морду нашему общему другу за то, что бросил меня здесь спиваться в одиночку. Да и какой викинг не мечтает принять участие в подобной заварушке, даже будь он злостный пропойца? - заявил Магнус.

Один мгновение подумал и только открыл рот, чтобы ответить викингу, как его нахально перебил собственный конь, с упоением жующий отборную пшеницу, высыпанную ему старой Гердой по его же требованию.

- Кто там мою мамашку вспоминает? И вообще, с такими вопросами не к владыке, а ко мне обращаться надо. В конце концов, я же повезу, а не он.

"Ох уж этот подарок! Пора заняться его воспитанием, пока дурные манеры этого жеребца не переросли в укоренившееся хамство",- подумал правитель Асгарда.

Он медленно повернул голову и исподлобья посмотрел на распоясавшееся животное. Слейпнир еще ни разу не видел у своего хозяина такого гневного взгляда. Жеребец быстренько опустил морду в ясли, делая вид, что ничего не произошло. Один снова повернулся к Магнусу.

- Я беру тебя с собой, славный воин,- твердо проговорил он.

Магнус Бочка Эля благодарно кивнул. Мужчины вскрыли еще по одному сосуду.

Сладостное испитие эля было прервано руганью, внезапно раздавшейся на пороге дома, в котором еще недавно лечили Одина. Приятную тишину, нарушаемую лишь щебетанием птиц, прервал пронзительный женский крик.

Ас вскочил и схватился за меч, но Магнус удержал его, кивнув на дом.

- То бабы между собой развлекаются,- успокаивающе проговорил о",-После того как Олаф, стервец, пропал, совсем страх потеряли, квочки. Дерутся и дерутся. При Олафе и пискнуть боялись. Он ведь парень простой, кого за руку возьмет - руку сломает. Если за ухо потреплет - ухо в руке останется. А я что, я человек добрый, как надоедят - возьму коромысло, по спине каждой врежу и успокоюсь.

В этот момент на пороге дома появилась разъяренная Герда. Несмотря на преклонный возраст, в жилах женщины текла настоящая кровь викингов. Кухарка, намотав черную прядь волос на кулак, волокла за собой извивающуюся и вопящую ведьму.

- Брось, брось меня сейчас же, что я тебе такого сделала? - орала несчастная.- Ну что ты ко мне привязалась? Хочешь, я тебя омоложу лет на тридцать, пока у меня есть для этого силы! А то вернемся обратно в Мидгард, боюсь, это умение снова исчезнет!

- Ну и хорошо, что исчезнет! Лучше бы у тебя этой дряни в голове вообще не было! Она меня молодой, видите ли, сделает, что я тогда со своим старым Трювве делать буду? Говори, стерва, когда полетим обратно? Когда я увижу своего мужа? Я уже вся иссохла внутри от разлуки! - приговаривала Герда, усердно таская Хельдегарду за волосы.

- Смотри, колдунью за чуб таскает и не боится! - уважительно заметил Один.

- А у нас в Мидгарде ворожба - последнее дело,- ответил Магнус.- Мы меч в первую голову ценим, потом эль, ну а уж следом все эти глупости. Пусть попробует Хельдегарда сейчас что-нибудь сотворить с Гердой! Сама-то небось стряпать не умеет. А Олаф вернется и скажет: "Жрать давайте", а готовить некому. Вот тогда он и начнет прислугу тумаками потчевать, а если еще и виновного отыщет, так точно из него похлебку сварит. Так что она ворчать ворчит, а границу дозволенного не переступает. Ну да ладно, пора вмешаться. Колдунья нам тоже еще может сгодиться, а, я смотрю, Герда на этот раз серьезно взялась за девку.

Магнус встал с бочки .и, подойдя к куче хвороста, вытащил длинную гибкую ветку. Викинг пару раз махнул ею в воздухе и, не удовлетворившись ее качествами, выкинул в кучу. Следующая хворостина понравилась Магнусу больше, при взмахе она издавала звенящий свист. Толстяк повернулся и, постукивая хворостиной по голенищу сапога, направился к воющим женщинам.

- Славные в Мидгарде порядки,- кинул ас похвалу в спину бородачу.

- Немудрено, что тебе нравятся,- ответил, не оборачиваясь, Магнус,- ты же сам их и устанавливал.

Очевидность правоты слов толстяка напрашивалась сама собой, исходя из их предыдущего разговора, и Один решил не заострять этой темы до тех пор, пока не побывает на берегу священного источника и не узнает все сам.

Тем временем Магнус незаметно подкрался к своим жертвам и, тщательно прицелившись, с оттяжкой перетянул хворостиной по толстому заду Герды.

Глаза кухарки вылезли из орбит, а зрачки бешено завращались. Некоторое время стояла тишина, видимо, боль не сразу проникла через наслоение сала на ее ягодицах, хотя в этот момент рот медленно открывался, готовый породить новый звук.

Наконец голос прорезался. Прислуга лишь немного уступала своему хозяину и, наверно, стремилась во всем подражать ему. Визг старухи напомнил Одину грохот, производимый боевым кличем Торкланда.

Герда, позабыв о своей противнице, сорвалась с места и с визгом помчалась через двор, прочь от гибкого хлыста. Хельдегарда осталась на месте, распутывая многострадальные волосы. Магнус не стал наказывать колдунью, она и так свое получила. Бросив хворостину на землю, толстяк снова направился к Одину.

Владыка Асгарда как раз допил свой эль и поднялся навстречу Магнусу.

- Ну что, если ты готов, то, поехали,- сказал он.

Викинг, привыкший ко всему готовиться основательно, не ожидал, что Один решит отправиться так быстро.

-А может, еще посидим? -с надеждой отсрочить выезд спросил он.

Один посмотрел на груду невыпитых бочек и отрицательно покачал головой.

- Ну, тогда погоди, я хоть оденусь,- вздохнул Магнус и направился в дом.

Вскоре викинг вышел обратно. Одетость Магнуса заключалась в щите, заброшенном за спину, и топоре, заткнутом за пояс, к тому же копну соломенных волос окультуривал металлический шлем, точно такой, как Один видел на голове Хэймлета и его воинов.

- Кольчужки, жалко, нету,- посетовал Магнус.- Я к Олафу пить приходил, а не воевать. Моя дома осталась, а здешние мне маловаты. Хорошо хоть шлем догадался надеть, чтобы голову не напекло.

- Слушай, Магнус, а лишней конской сбруи в этом доме не найдется? А то мне пора прививать Слейпниру полезные навыки,- вдруг спохватился ас.

- Конечно, найдется. Эй, Герда! Где ты там прячешься? - проорал викинг.- А ну неси сбрую для верховой езды, да смотри выбирай побольше, чтобы налезла на это чудовище.

Кухарка оказалась расторопнее, чем Один мог себе представить, и уже в следующий миг выскочила из конюшни, неся требуемый предмет.

Слейпнир презрительно покосился на уздечку и, фыркнув, отвернулся.

- На себя сперва это примерь! - возмущенно проговорил он.

Один обошел животное и, крепко взяв его за загривок, посмотрел в глаза.

- Ты забыл, что должен меня слушаться? - строго вопросил ас.- Мне кажется, ты стал в последнее время слишком много говорить. Поэтому, прошу тебя, поисполняй немножечко свои непосредственные обязанности.

- Если тебе так хочется, я вообще разговаривать не буду,- проворчал обиженно восьминогий конь. - Буду делать только то, что мне положено. Давай сюда свой гадкий намордник!

Магнус, слушавший весь этот разговор, поспешил поднести сбрую, и вскоре Слейпнир был полностью облачен, как и положено приличному коню.

Один вскочил в седло, Магнус пристроился сзади. Толстяк оказался довольно ловким. Один уже думал, что его придется сажать на высокую спину Слейпнира с какой-нибудь бочки, которые в изобилии были разбросаны по усадьбе Торкланда.

- Поехали к источнику,- скомандовал ас. Слейпнир молча двинулся к воротам, открывающим путь из владений Олафа Торкланда. Покинув фиорд, жеребец спустился с холма и пошел по лесной дорожке в сторону избушки, где Один последний раз виделся с Под-люком. Они уже проехали полмили, а Слейпнир все мирно трусил по тропе.

- Ты знаешь, мне надо попасть к священному источнику гораздо быстрее, чем ты собираешься меня везти,- заметил Один своему коню.

На это восьминогий жеребец, ничего не отвечая, вдруг с места рванул в галоп. Все произошло так быстро, что скучающий за спиной Одина толстяк качнулся, и только ремень аса, за который в последний момент ухватился викинг, спас его от падения.

- Ты что, ненормальный? - закричал на животное владыка Асгарда.

В ответ на эту реплику конь немножко сбросил скорость. Мелькающие с обеих сторон ветви кустов стали различимее для глаза.

- Так мы тоже будем добираться всю жизнь,- недовольно ворчал ас.- Я имел в виду, чтобы ты прошел через это свое ничто.

Конь согласно качнул головой и прыгнул. Воинов тут же окутала сероватая дымка.

- Где это мы? - услышал Один удивленный голос позади себя.

- Это ничто. Лучше объяснить я не могу. Слейпнир, расскажи Магнусу про ничто.

Однако в ответ последовала тишина. Конь усердно перебирал копытами, но пасти не открывал.

- Обиделся, наверно,- прокомментировал Один. Тут как раз дымка стала растворяться, и Слейпнир с высоты плюхнулся на поляну, растопырив все восемь ног. Вокруг раздались встревоженные крики. Один схватился за I меч, но тут же с облегчением опустил руку. Отовсюду к [ нему бежали воины в конических шлемах и стальных коль- чатых рубахах. Такие носили только хирдманы Хэймлета.

Викинги тоже узнали Одина и разразились приветственными возгласами.

"Интересно, что они тут делают? - подумал Ас.- И где их конунг?"

С первого взгляда было понятно, что место, куда опустил его Слейпнир, находилось далеко от окрестностей Асгарда. Один глянул на спокойную водную гладь, рассекающую поляну надвое, и догадался, что это один из заливов Великой реки.

Конунга Хэймлета видно не было. Зато, к немалому неудовольствию, Один увидел направляющихся к нему неспешной походкой Локи и Тора.

- Эй, Тор, я же просил тебя остаться в Асгарде и заняться вместо меня делами,- укоризненно промолвил Один, лишь только друзья обменялись приветствиями.- Я, конечно, очень рад видеть знакомые лица, особенно после всех приключений, в которые вверг меня твой, Локи, несмышленый жеребенок, но, если в наше отсутствие великий город падет, нам будет больно об этом вспоминать.

- Не падет,- со знанием дела ответил Локи,- пока там хозяйничает Хеймдалль, Асгарду никакие враги не страшны.

- Да, а сколько, кстати, дней прошло, как я отправился к священному источнику? Сюда-то от Асгарда явно не один дневной переход.

Тор задумался. Один задал слишком серьезную задачу для его мощного черепа. Выручил товарища Локи.

- Дней восемнадцать или девятнадцать, точнее не скажу, - ответил ас.

Один аж присвистнул.

- Вот это да! А для меня словно пара дней прошла. Магнус, сколько я у тебя раненый валялся? - повернулся Один к викингу, все еще сидящему позади него.

- Вечером ты приехал, потом ночь, день и еще ночь, а наутро мы с тобой уже эль пили,- посчитал толстяк.

- Ну, тогда три получается, а не восемнадцать,- заключил владыка Асгарда.

- Ты, хозяин, забыл посчитать, сколько раз мы с тобой в ничто прыгали. В этом пространстве не только расстояние шалит, но и время. Там дело такое, может год, как одно мгновение, пролететь, а можно и, наоборот, назад во времени вернуться,- заговорило наконец упрямое животное.

- То-то и оно,- покачал головой Один.- Меня, Локи, твой подарок несколько раз со свету чуть не сжил. Не со зла, конечно, а от неумения и бездарности.

- Он тоже плохой, вот эту железку мне в пасть засунул,- пожаловался жеребец на Одина, при этом презрительно выплевывая изо рта мундштук.

Один, выговорившись наконец, решился спуститься на землю, последовав примеру Магнуса, который как раз это сделал. Толстяк несколько лет не видел Хэймлета и не знал никого из его заметно помолодевшего хирда. Тем не менее викинги признали в нем жителя Мидгарда и вступили в оживленную беседу.

- Это что, еще один герой с того света объявился? - поинтересовался Локи, кивнув в сторону Магнуса.

- Нет, похоже, просто пьяница, но один из них,- посмотрел на людей Один.

Судя по форме вопроса, заданного Локи асом, тот был прекрасно осведомлен о происхождении Олафа, Хэймлета и его воинов. Одину стало интересно, насколько Локи знаком с сагами будущего и той ролью, которая якобы отводилась асам.

- Олаф с Хэймлетом еще два дня назад ушли с младшим принцем в страну цвергов. Их до сих пор нет,- между тем сказал Тор.- Я очень волновался. Хорошо, что появился Локи, он знает, где вход в нору этих уродцев. Мы как раз собрались идти их выручать, ты, Один, вовремя подоспел. Отдохни с дороги, и пойдем.

- Пойдем прямо сейчас. Я не знаю, на сколько дней мы застряли в этом пространственном ничто, но для меня прошло все равно что пара мгновений. Поэтому у меня еще та пища, что Магнус угощал, в желудке стоит. Я, кстати, дом Олафа видел: конура, а не дом.

- Воинов Хэймлета брать не будем, Локи почему-то так хочет,- продолжал Тор. - Я его уговорил парочку парней захватить, но раз ты пришел, то сами справимся.

Один одобрительно кивнул и взмахнул рукой, подзывая нового знакомого. Толстяк не заставил себя долго ждать и, подхватив топор, который демонстрировал молодым данам, направился к асам.

-Знакомьтесь, это Магнус по прозвищу Бочка Эля, сосед Олафа,- стал представлять бородача Один.- А это Тор и Локи.

Магнус, когда назвали его имя, приветливо кивнул, но тут же подавился, услышав, в какой компании находится.

- Пойдем повоюем. Твой друг, кажется, попал в переделку,- промолвил Один.

Магнус был не против помахать топором, и вся компания вслед за Локи двинулась к зарослям кустов на окраине поляны.

- Ну и идите, я хоть немного отдохну от вашего общества,- послышался сзади голос Слейпнира.

Асы не стали тратить время на пререкания с болтливым животным и, не сбавляя шаг, направились к тропе, ведущей ко входу в подземелья цвергов.

После того как по тайной дорожке карликов прошли Олаф с Хэймлетом, а затем Локи и Тор сходили на разведку и вернулись обратно, идти было совсем легко. Ветви кустарника, так мешавшие Торкланду и его датскому другу, теперь были по большей части обломаны, а растительность помельче затоптана жесткими подошвами кованых сапог. Асам стоило еще пару раз прогуляться по тропе, и к тайному лазу цвергов был бы протоптан широкий тракт.

Путники, ведомые Локи, быстро дошли до выступающей на поверхность известняковой породы, в которой находилась пещера цвергов, и спустились в зал. .; - Локи, ты уверен, что знаешь, как пробраться в страну цвергов? недоверчиво спросил Один, осветив наскоро сооруженным факелом помещение.

- Да, я был уже здесь.

- И куда же дальше, по-твоему, следует идти?

- Туда.- Локи без колебаний указал на нору у самого пола.

Первым нарушил воцарившуюся тишину Магнус. Схватившись обеими руками за необъятный живот, викинг сотрясал воздух безудержным смехом. Остальные спутники Локи смотрели на соплеменника словно на идиота.

- Много я слышал о хитром асе Локи, но такого мне про него не рассказывали! В эту дырку у меня разве что голова пролезет! - проговорил сквозь приступы смеха Магнус.

Локи ничего не ответил на колкий намек незнакомца, он лишь посмотрел толстяку в глаза и спокойно спросил:

- А ты очень хочешь туда попасть? Магнус утвердительно кивнул.

- Ну, тогда хоти,- вновь проговорил ас и еще пристальнее уставился на викинга.

Неожиданно на глазах асов Магнус стал таять, словно кусок льда, вынесенный из подземелий на солнце, уменьшаясь равномерно со всех сторон, пока не превратился в существо размером с цверга.

Асы удивленно посмотрели на Локи.

- Ты что, нам тоже предлагаешь стать карликами? - насупив брови, поинтересовался Тор, недвусмысленно потирая рукоять своего боевого молота.

- Да, предлагаю, если ты только не передумал идти на помощь Олафу,невозмутимо ответил Локи.- А ты как думал, цверги что, станут рыть вход специально для асов? Арку построят, чтобы Тор мог въехать на своей повозке, запряженной парочкой сумасшедших козлов? Прямо не цверги, а сама щедрость. Приходи кто хочет, бери что хочешь!

Тем временем, пока асы ссорились и пререкались, уменьшенный Магнус успел юркнуть в нору и, поползав там, высунул голову наружу.

- Ну, чего вы там застряли? Тут вполне даже сносно и все видно - огня жечь не понадобится! - пропищал тоненьким голосом юркий толстячок.

Один сделал шаг вперед и встал перед Локи:

- Давай колдуй, только смотри, чтобы все выходило ладно, а не так, как у Слейпнира.

Через мгновение ас стал размером с Магнуса, а вскоре к ним присоединился и Тор. Локи догнал их уже в норе.

Несмотря на новый рост асов, ползти приходилось на четвереньках, и друзья то и дело бросали на своего товарища недоверчивые взгляды. Однако вскоре потолок стал уходить вверх и можно было встать на ноги, а еще шагов через двести и вовсе разогнуть спину.

Асы шли осторожно, обнажив мечи, стараясь ступать тихо, чтобы не привлечь к себе внимания. Хотя их усилия могли показаться любому карлику просто смешными. При всем своем старании асы создавали столько шума, что его расслышал бы цверг, даже страдающий глухотой. Уши подземных жителей были куда более чуткими, чем слух представителей племени воинов. Однако навстречу асам никто не попадался.

По прикидкам Одина, друзья прошли уже несколько миль, когда Локи, идущий впереди, неожиданно встал у развилки. Асы затаили дыхание, боясь лишним движением нарушить ход мыслей своего проводника. Заблудиться в лабиринтах цвергов было проще простого. На своем пути к этому месту они прошли столько ответвлений и столько раз сворачивали сами, что никто из путников не мог поручиться, что выберется обратно на белый свет, если Локи собьется с пути.

Однако хитрый ас вовсе не собирался путаться в мудреных коридорах, нарытых цвергами. Он заглянул в один из трех открывшихся рукавов и пронзительно свистнул. Асы привыкли к странностям своего друга и постарались с пониманием отнестись к его действиям.

Локи же постоял немного, к чему-то прислушиваясь, и снова положил пальцы в рот.

- Не надо,- раздался тихий голос.- Я уже здесь. Вы так громко шли, что я сразу понял, кто это, и заранее прибыл к месту встречи, вот только немножко задремал.

Это был цверг, он сидел за камнем и был абсолютно незаметен для путников. Теперь же карлик поднялся во весь рост, и друзья удивленно уставились на него, меряя незнакомца взглядом. Асам еще не доводилось видеть цверга одних размеров с собой. Больше всех любопытствовал Маг-нус, который вообще никогда не видел представителей этого племени. Однако, судя по ответным косым взглядам карлика, он принял викинга за своего.

Один посмотрел на Магнуса, а потом снова перевел взгляд на карлика. Если бы не густая рыжая борода Ола-фова соседа, они с цвергом были бы словно дети одной матери. Правитель Ас гарда усмехнулся такому капризу природы, но тут же его внимание переключилось на дела более важные.

- Ты узнал, Нафнафур, все, что я тебя просил? - спрашивал Локи у цверга.

- Да, могущественный ас. Или, вернее, не совсем. Я не знаю, где твои друзья, об этом, вероятно, никто не знает, кроме императора Минитарма. Однако я нашел лазейку в темницу, где держат принца Мердока, возможно, он найдет пропавших асов.

Локи отвернулся от своего шпиона и вопросительно посмотрел на спутников.

- А что еще делать? Другого выхода у нас нет,- пожал плечами Один.

Асы, немного поколебавшись, последовали за новым проводником. Нафнафур сразу увел друзей с просторных коридоров со светящимися стенами в узкие мрачные тоннели. Идти тут было намного сложнее. Воины все время наступали друг другу на пятки и бились головой о низкий потолок, стоило только немного выпрямить спину.

Так, шаркая ногами и ругаясь вполголоса, друзья добрались до винтовой лестницы и стали спускаться вниз. Чудилось, ступенькам не будет конца, спуск оказался еще более утомительным, чем путешествие по боковым коридорам. Наконец Нафнафур остановился у ровной стены.

- Здесь я обнаружил тайную комнату для подслушивания, о чем говорят узники,- промолвил цверг.- Ведь эта камера специально предназначена для заключенных императорской крови. Мердок действительно один из многочисленных племянников Минитарма, и он не мог лишить родственника чести поселиться в привилегированной камере.

- А что, эта тюрьма лучше, чем та, что предназначена для простых цвергов? - поинтересовался Один.

- Нет, что ты! - отчаянно замахал руками карлик.- В тюрьме для принцев и свергнутых владык самые ужасные условия, которые только встречаются в наших казематах. Здесь на полу всегда вода, которая просачивается из подземных источников. К тому же фосфоресцирующая известь в этой камере нанесена в виде тайных знаков, призывающих злых духов и различных демонов. Таким образом, заключенный погибает очень быстро или от любой из множества хворей, или же от душевных болей. А царствующий император спокойно спит, зная, что сторонники свергнутого родственника скоро потеряют своего вождя и останутся ни с чем. Таким образом владыка избавляется от конкурента и остается добреньким в глазах народа, как бы милуя мятежников.

Рассказывая асам о семейных традициях правящей династии цвергов, Нафнафур не терял времени, он приложил руки к стене и что было сил надавил на нее. К удивлению воинов, перед ними открылась потайная дверь. Камень был подогнан так гладко, что, глядя в упор, невозможно было обнаружить щель между стеной и створкой двери.

Цверг-проводник нырнул в образовавшийся проем и поманил за собой асов.

- Это и есть комната для подслушивания,- прокомментировал карлик,-здесь за стеной находится императорская темница, где и содержат принца Мердока.

Помещение, в которое попали путники, было довольно маленьким и походило скорее на какой-нибудь тамбур, нежели на комнату.

- Вам незачем показывать слуховые окна, тем более я сам плохо знаю их расположение. Главное, что я знаю потайную дверь. Она не заперта, но узники никогда не убегают через нее. Потому что она открывается только с одной стороны, из этой комнаты. Из камеры ее открыть невозможно.

Цверг пошел в дальний угол помещения и надавил на огромный, правильной формы камень. Тот легко ушел в стену.

- Пожалуйста, вход свободен,- услужливо проговорил карлик, почтительно пропуская асов вперед.

Локи в свою очередь пропустил Одина и сам последовал за ним, слегка оттолкнув Тора. Однако могучий ас, не отягощенный страстью к общественному признанию, даже не заметил этого и спокойно пошел за Локи.

Дверь, через которую прошли асы, не вела непосредственно в камеру, а выходила в узкий коридор, за которым, по-видимому, и находилось то место, где сживали со свету неудачников императорской крови. Впереди виднелся просвет, и друзья, пригнув головы, двинулись туда.

За спиной вдруг стало темно. Потайная дверь захлопнулась. Асы не успели понять смысл происходящего, когда пол начал уходить из-под ног, переворачиваясь в вертикальное положение. Светлое пятно оказалось где-то под ногами, воины, цепляясь руками за стены и понося всех цверговых матерей, полетели вниз.

К счастью, падать оказалось недалеко. Асы приземлились в точно таком порядке, как и вошли в предательский коридор. Одину досталось больше всего, он лежал и захлебывался, вжатый телами приятелей в глубокую лужу.

- Ну что, асы, хамы и грубияны, вы думали, что цверга можно обмануть, наобещав золотые горы? - раздался голос сверху.- Каждый ребенок знает, что богаче нас нет народа. Любой младенец с молоком матери впитывает истину, что если аса впустить в сокровищницу, то он не успокоится, пока не вынесет все до последней монеты. И только ненормальный цверг, вроде полоумного Мердока, готов сотрудничать с вами. Желаю пережить вам вашего друга.

Тор, упавший сверху, уже стоял на ногах. Его оружие было уже в руке. Воздух вокруг разрезал свист раскручиваемого молота. Тяжелый снаряд вырвался из рук и ударил точно в слуховое оконце. Оттуда раздался истерический вопль, однако отверстие было узким, что спасло цвергу жизнь. Молот, слегка пощербив стену и выбив зубы говорящему, упал обратно, на пол камеры.

- Кто это там шумит? - услышали асы у себя за спиной.- Дали хоть бы умереть в тишине.

Товарищи повернулись и увидели торчащую из воды голову какого-то водоплавающего существа. Надо сказать, что Нафнафур, рассказав искателям приключений про лужи на дне камеры, весьма преуменьшил их размеры. Вода здесь подымалась выше щиколотки и растекалась по полу ровным слоем, не оставляя ни одного сухого места. Заключенный, устав стоять, вынужден был садиться или ложиться в лужу. .

А вода была не теплой. Один, который почти полностью, вымочил свою одежду, стоял и дрожал от холода. Что же можно было говорить о заключенном, проведшем здесь много, дней?

Локи первым подошел к потревоженному цвергу и заглянул в изможденное, увенчанное шапкой грязных спутанных волос лицо. Нафнафур не обманул, перед ним действительно был младший принц, собственной персоной.

- Локи, ты? - промямлил цверг, теряя силы.- Кто с тобой? Как вы сюда попали?

Ас неожиданно понял, что карлик почти лишился зрения и смог разглядеть его только в упор. К тому же Мердок был неестественно худ и бледен. Все говорило о том, что жизнь покидает этого некогда бойкого и непоседливого юношу.

- Мы пришли на помощь Олафу и Хэймлету, но предатель заманил нас в западню,- ответил ас.

- Плохо,- покачал головой умирающий, узнав остальных подошедших асов.- Из этой тюрьмы выбраться не возможно, а помощи, как я посмотрю, ждать больше неоткуда.

В камере воцарилась тишина. Один представил, что через несколько дней он сам будет лежать рядом с умершим уже Мердоком и считать оставшиеся мгновения.

Локи стоял и не мог поверить в то, что его обвели вокруг пальца. Конечно, в его прошлом была парочка случаев, когда хитрого аса оставляли в дураках, но ни разу поражение не грозило такими последствиями.

Тор в отличие от своих друзей не отягощал себя фатальными мыслями. Он просто стоял и ждал, когда Один или Локи попросят его взять молот и разбить ту или иную стену.

Всеобщее молчание нарушил скрип дверных петель. И перед ними очутился улыбающийся во всю свою щеткообразную бороду, вечно веселый Магнус по прозвищу Бочка Эля. Толстяк держал за шиворот карлика с разбитой вдрызг физиономией.

- Ну, что стали, дядюшки, вам здесь понравилось, что ли? Или вы так отсырели, что с места двинуться не можете?

Асы, не веря своему счастью, словно дети, принялись тискать в объятиях своего спасителя. Они еще не привыкли к обществу Магнуса и, когда викинг исчезав суматохе забыли про него.

- Мне, понимаете ли, понадобилось сходить по нужде,- рассказывал толстяк,а когда я обернулся, вас уже не было, однако голоса были слышны, и я пошел следом на звук. Потом я наткнулся на винтовую лестницу и стал спускаться. Еще на полпути вниз мои скромные уши уловили крик боли, я поспешил и увидел этого урода, утирающего кровавые сопли. Представляете, он не испугался моего появления. Он вообще думал, что я цверг, перекрасивший бороду в рыжий цвет для маскировки под аса, поэтому-то, когда я отстал, он и не придал этому большого значения. Вот тут-то я и взял его за горло.

Слушая рассказ Магнуса, друзья внимательнее всмотрелись в его черты лица, и теперь не только Один нашел неоспоримое сходство с маленьким народцем.

- Знаешь, друг, а я, пожалуй, тоже принял бы тебя за крашеного цверга, если бы не видел в полный рост,- съязвил Локи.

- Если бы не мое милое личико, дядюшка Локи, ты бы сейчас гнил в подземелье,- нашелся викинг.

- Ладно, хватит препираться, поспешим, пока коварные карлики еще что-нибудь не придумали,- поторопил товарищей Один.

Асы, возглавляемые Магнусом, направились к выходу из тюремной камеры. Лишь на пороге Тор, шедший последним, остановился, о чем-то вспомнив, и вернулся назад. Он подхватил умирающего Мердока и, взвалив его на могучее плечо, побежал догонять друзей.

 

ГЛАВА 17

Викинги уже десятый раз обследовали сокровищницу, в которой их запер хитрый карлик Минитарм. Друзья пытались найти в этом помещении что-нибудь полезное в создавшейся ситуации. Однако из-за изрядно уменьшенного роста обоих воинов подобное предприятие оказалось чревато разными неожиданностями.

Несколько раз на Торкланда обрушивался камнепад из гигантских монет. А однажды драгоценная брошь ушла из-под ноги великого ярла, и он, сорвавшись с .золотой горы, кубарем скатился под уклон, рискуя сломать себе шею.

Хэймлет в многочисленных восхождениях на горы сокровищ вел себя немножко осторожней, однако тоже чуть не вывихнул ногу, провалившись в глубокую щель, и теперь сильно хромал.

Поиски, сопровождаемые столь величайшим риском, не давали желаемого результата. Друзья не нашли ни одной норы, выводящей из заколдованной комнаты, ни одной зацепки, подсказывающей, как выбраться из создавшегося положения.

Понятное дело, оказавшись запертыми коварным цвергом, викинги, как водится, перво-наперво решили взять дверь штурмом. Обнажив мечи, они попытались прорубить себе путь. Вернее, рубил Олаф, Хэймлет пожалел свое изящное оружие и ковырял дверь какой то шпилькой, найденной на полу, теперь больше напоминающей алебарду. Однако могучий полутораручный меч великого воина оказался бессилен против карликовой двери.

Торкланд был поражен. Его клинок, выкованный из неземного металла и добытый викингом в небесном Ирии, не раз выручал хозяина в подобных ситуациях, разнося воздвигнутые врагами преграды, и не получал зазубрин. Но сейчас даже он не мог помочь.

Вдоволь намаявшись и поняв всю тщетность своих попыток, друзья завалились спать и бездельничали до тех пор, пока голод не заставил их предпринять новые попытки освободиться.

С тех пор прошло уже много времени. Человеку трудно, находясь в пещерах цвергов, считать дни, но, по мнению обоих товарищей, их ушло уже много. Голод отступил, освободив место нестерпимой жажде, и только прохлада золотых монет, к которым время от времени можно было приложить потрескавшиеся губы, давала облегчение.

Викинги перенесли лагерь от двери на одну из золотых вершин и хорошо подготовились к обороне на тот случай, если Минитарм пришлет за ними своих стражников. Пока рука держит меч, а ноги стоят на земле, сдаваться северяне не собирались, даже умирая от жажды. К тому же отсюда хорошо просматривалась входная дверь, и можно было в случае чего вовремя отступить в найденную Хэймлетом пещерку у дальней стены сокровищницы.

Друзья лежали, распластавшись на золотых слитках, и берегли драгоценную влагу, моля Одина об одном: чтобы волшебная комната подействовала на их врагов точно так же, как и на них, значительно уменьшив в размерах. Они сгорали от желания напоследок вдоволь напиться крови проклятых цвергов.

Погруженные в полудрему, викинги не сразу отреагировали на скрип массивной двери. Более крепкий Олаф очнулся первым и пихнул товарища. В дверном проеме стоял Минитарм и оглядывал сокровищницу, вероятно ища пленников.

Хэймлет смерил глазами цверга. Рост их врага не поддавался никакому воображению. Ни одно животное, ни один самый рослый великан, когда-либо встреченный конунгом, не стал бы и до пояса этому исполину. В данную минуту Минитарм был сравним разве что с вековыми деревьями из изумрудного леса или с прибрежными холмами Урманленда, родины Торкланда.

Император цвергов стоял и шарил глазами по комнате. Надо сказать, что отыскать нужный предмет в этих грудах барахла было не простым занятием, особенно если искомая вещь была размером с мышонка и все время норовила выскочить за дверь.

- Ну, где вы, асы, попрятались? - наконец прогремел голос карлика-великана.

Олаф первым не выдержал этой унизительной игры в прятки и поднялся во весь рост. Великий ярл обнажил меч и, выставив оружие перед собой, проговорил:

- Выходи на бой, гадкий уродец. Клянусь мамой петуха Гуллингамби, я проверю, какого цвета внутренности в твоем брюхе!

В ответ своды пещеры сотряс могучий хохот. Минитарм, не сдерживая смеха, трясся, держась обеими руками за вислый живот.

- Вот это речь! Это в стиле бесстрашных асов! Я принимаю твой вызов, варвар! - все еще смеясь, ответил цверг и шагнул за порог.

Случилось то, чего больше всего боялись друзья. Карлик вошел в комнату и сохранил свои прежние размеры. Он повернулся и, плотно прикрыв за собой дверь, чтобы мыши не покинули мышеловку, пока он будет за ними гоняться, направился к Торкланду.

Положение было не из веселеньких. Клопу не пристало проявлять храбрость в борьбе с великаном, разве что он полный идиот. Олаф идиотом не был и решил отступать на заранее приготовленные позиции. Однако шаги великого воина были несоизмеримы с шагами исполинского цверга. Викинг кубарем катился по склону золотой кучи, пытаясь спастись от волосатых лап карлика, но Минитарм сделал один-единственный шаг и вдвое сократил расстояние между ними. Однако куча драгоценностей, на вершине которой только что находился викинг, доходила императору цвергов до подбородка, и ему самому следовало приложить немало труда, чтобы взобраться на нее. На это и рассчитывали друзья, но уродец оказался проворней, чем они думали, и был там прежде, чем викинги успели укрыться за следующей кучей.

Минитарм сразу бросился за Торкландом, не без основания считая его более опасным противником. Хэймлету повезло, на время забытый, он отскочил в сторону.

Олафу пришлось хуже. Император в два прыжка опередил его на пути к спасительной пещере, и несчастному ярлу пришлось свернуть совсем в другую сторону. Викинг устремился через узкую долину между двух холмов. Нога преследователя опустилась рядом, и с обоих откосов посыпались потревоженные слитки золота. Набрав воздух всей грудью, великий ярл бежал, как никогда в жизни, а за спиной падали драгоценные валуны, каждый из которых мог легко раздавить его.

Минитарм попытался схватить викинга, но оступился и упал. Олаф получил возможность чуть-чуть увеличить расстояние. Он резко свернул вправо, пытаясь скрыться с глаз цверга за очередной золотой кучей.

Тем временем, не чувствуя под собой ног, Хэймлет несся сломя голову к намеченной цели. В таких ситуациях люди обычно не пялятся по сторонам, и датчанин не заметил того, что Торкланду пришлось изменить маршрут и бежать в другую сторону. На одном дыхании конунг преодолел необходимое расстояние и кубарем свалился на дно маленькой норки, случайно образовавшейся между грудами драгоценностей и стеной сокровищницы.

Хэймлет осмотрелся, тяжело дыша. Олафа рядом не было. Не слышно было и его шагов за спиной. Однако конунгу требовалось какое-то время, чтобы прийти в себя, иначе сердце грозило выпрыгнуть наружу.

Совсем рядом с Хэймлетом покоился перстень с драгоценным камнем в виде цветка лилии. Усталый викинг присел на край оправы и вдруг стал расти. Это началось так неожиданно, что застало конунга врасплох. Быстро увеличиваясь в размерах, Хэймлет стал больше норы, в которой укрывался, и теперь сидел, не в состоянии пошевелиться, слушая, как шуршат монеты, раздвигаемые его расширяющимся телом. Но терпеть неудобство пришлось не долго. Вскоре голова викинга показалась на поверхности, а еще через мгновение он уже возвышался над сокровищами. Мир в глазах Хэймлета уменьшался с катастрофической быстротой, датчанин был уже выше Минитарма, маленький Олаф, в ужасе глядевший на Хэймлета, вообще превратился в едва различимую точку далеко внизу. Рост викинга остановился, когда до потолка сокровищницы можно было дотянуться рукой.

Хэймлет не понял, что с ним произошло. Однако у него было время сообразить, что надо делать, когда его тело достигнет максимальных размеров. Викинг нагнулся и, боясь ненароком раздавить крошечного Торкланда, схватил за шиворот опешившего императора карликов.

- Ну что, чучело, теперь побеседуем? - улыбнулся он кривой улыбкой трясущемуся цвергу и тут же осекся, вспомнив, какими громовыми раскатами для него был голос Минитарма. Он же теперь превосходил карлика раз в десять, и его голос мог просто оглушить Олафа.

Хэймлет решил больше пока не сотрясать зря воздух и подошел к выходу. От крепкого пинка здоровенной ноги дверь отлетела в сторону, открыв путь к свободе. Теперь Хэймлету с его ростом, чтобы выбраться из сокровищницы, требовалось встать на четвереньки и выпустить из рук цверга. А так как от этого прохвоста можно было ожидать любой подлости, то викинг решил подождать, пока Торкланд доберется до выхода и вернет себе прежний рост. Тогда можно будет передать пленника товарищу и выбраться самому.

Однако расстояние, которое Хэймлет теперь преодолевал за один шаг, для Олафа превращалось в целое путешествие. Устав ждать появления товарища, датчанин присел на корточки и, покрепче сжав цверга, устало прикрыл глаза.

Внезапный рост не избавил викинга от легкой слабости, вызванной голодом и жаждой. Утомленный конунг задремал. И прозевал момент, когда, обходя золотые монеты и блестящие ожерелья, мимо него гордо протопал маленький человечек размером с мышь.

Хэймлет внезапно проснулся от чего-то громкого, неприятно резавшего уши. Викинг открыл глаза и увидел Торкланда, который, раздуваясь, словно кузнечный мех, трубил в рог, наклонившись чуть ли не к самому уху датчанина настолько, насколько было возможно, чтобы не ступить обратно в заколдованную комнату.

Великий ярл заметно увеличился в размерах, однако и сейчас он был ниже даже сидящего на полу товарища.

- Что, прошляпил пленника, дядюшка? - укоризненно покачал головой Торкланд.- Теперь жди неприятностей. Как я ни спешил, а он все равно успел раньше от тебя избавиться.

Хэймлет сонными глазами посмотрел на кусок дорогой ткани, зажатый у него в кулаке.

- Минитарм, не будь дурак, едва понял, что ты дрыхнешь как полено, достал из-за пояса нож и отрезал свой воротник, за который ты его держал. И будь здоров. Я немного не успел. Да теперь вот стою тебя бужу. Сначала орал - не помогает, пришлось в рог затрубить,- укоризненно проговорил Торкланд.

Хэймлету было нечего сказать в свое оправдание, и он, скорчив виноватое выражение лица, встал на четвереньки и выполз из сокровищницы в коридор.

Вдруг размеры конунга данов стали снова быстро увеличиваться. Олаф едва отскочил в сторону, чтобы не быть раздавленным между телом своего друга и стеной пещеры. Хэймлет сам не успел ничего понять, когда удар в голову быстро приблизившегося потолка заставил его распластаться на полу. Вскоре рост остановился. Викинг лежал, вытянувшись во всю длину, не в состоянии пошевелиться. Его огромное тело было зажато между стенами пещеры. Даже о том, чтобы вернуться в сокровищницу и приобрести прежние размеры, не могло быть и речи.

Пораженный таким внезапным оборотом дел, Торкланд стоял и молча смотрел на друга.

- Ну ты и влип, дядюшка,- наконец оценил он состояние конунга.

В ответ Хэймлет пробубнил что-то невнятное, так как говорить, упершись ртом в камень, было тяжело.

- Если сейчас появятся цверги, они тебя на ремни порежут совсем безнаказанно,-продолжал подбадривать друга Олаф.- Хорошо, если карлики со стороны ног появятся, я тебя отобью. А вот если со стороны головы, извини, мне через тебя на ту сторону никак не перебраться. Ты проход заткнул своим телом, словно заглушка в бочке.

Договаривая последние слова, викинг уже слышал топот ног, доносящийся из коридора. Кажется, Хэймлету на этот раз повезло, враги приближались со стороны ног лежащего викинга, а здесь Торкланд мог защитить друга.

Великий ярл обнажил меч и решил стоять насмерть, если понадобится, все равно у него не было другого выхода. Отступить не давало тело Хэймлета, а обратно в заколдованную сокровищницу Олаф не вернулся бы ни за какие богатства на свете.

Торкланд уже готов был броситься на приближающегося из-за поворота врага, когда ему почудилось в звуке шагов что-то не присущее цвергам. Викинг сдержал удар, и вовремя. Из-за угла показалась светловолосая голова Одина.

Следом за владыкой Асгарда появился Тор, несущий на плечах неудавшегося императора цвергов, за ним хитрец Локи, предусмотрительно обнаживший клинок, и - удивлению Олафа совсем не было границ, когда последней появилась лупоглазая физиономия Магнуса Бочки Эля с торчащей во все стороны, словно затертая щетка, бородой.

- Привет, пьяница! - просто молвил Магнус. Асы, обрадованные тем, что застали Олафа живым, стали наперебой расспрашивать его о пережитых приключениях. Подробно рассказывать было некогда, да и ярл был никудышным рассказчиком. Если бы Хэймлет был в состоянии, Торкланд с удовольствием переложил бы это занятие на его плечи. Викинг перво-наперво предупредил товарищей, чтобы не совались в сокровищницу, и, вкратце описав минувшие события, указал на Хэймлета.

- Вот он теперь так и лежит, бедолага, ждет, пока к нему цверги подберутся,- закончил Олаф, указывая на гигантские ноги в проходе.

Асы поразмыслили и принялись высказывать наперебой идеи, одна глупее другой. Один Локи отмалчивался, стоя у стены. Ни у кого не возникало и мысли бросить здесь Хэймлета одного на растерзание гадким цвергам. Но, с другой стороны, несмотря на усиленные размышления, мысль, позволившая бы помочь конунгу в беде, тоже не приходила.

- Олаф, расскажи, пожалуйста, еще раз с того момента, как Хэймлет начал расти, стоя в сокровищнице,- послышался тихий голос младшего принца.

Мердок слабел на глазах. Олафу было достаточно посмотреть на цверга, чтобы понять, что он уже не жилец на этом свете. Викингу от души было жаль парня. За время совместных похождений могучий воин успел сердцем прикипеть к маленькому уродцу. Но, по всей видимости, его уже ничто не могло спасти.

- Клянусь челюстью Фенрира, маленький друг, если тебе суждено умереть, ты умрешь на троне,- выдавил из себя Олаф, не расслышав просьбу Мердока.

- Пустое, Олаф, надо спасать Хэймлета, расскажи мне подробности,- повторил цверг.

Викинг подергал бороду, как всегда делал, когда хотел" что-то вспомнить, и повторил младшему принцу свой рассказ, по ходу отвечая на его вопросы в моментах, особо заинтересовавших карлика.

- Я, кажется, догадываюсь, в чем дело,- вяло пропищал Мердок, лишь только Олаф закончил.- Надо добраться до рук. Хэймлета и, если у него на пальце есть перстень с камнем в виде лилии, стащить его.

Асы дружно посмотрели на разбухшее тело товарища и отвели глаза. Конечно, между ногами конунга и стенами коридора были какие-то щели, но они были так узки, что пролезть в них мог разве что ребенок. Мердок по взглядам своих могучих друзей понял, в чем заключается их проблема, и обратился к Тору.

- Отнеси меня к ногам Хэймлета, я попробую помочь,- пробормотал цверг.

Жизнь еле теплилась в измученном теле Мердока. Он с трудом сидел, а о том, чтобы встать на ноги, не могло быть и речи, однако все присутствующие понимали, что сейчас только младший принц может помочь конунгу выкрутиться из сложившейся ситуации, но просить об этой услуге умирающего карлика никто не отважился. Асы и люди с облегчением вздохнули, когда карлик вызвался сам.

Тор поднес Мердока к узкой щели между правой ногой Хэймлета и стеной коридора и запихнул его подальше вглубь, насколько хватило длины рук могучего аса. Дальше Мердоку необходимо было пробираться самому.

Младший принц шустро заработал руками и йогами. Воины погрузились в вынужденное ожидание.

- Олаф, а что это у тебя за странный костюм? - Тор обратил наконец внимание на полуобнаженный вид Topкланда и решил пошутить над приятелем, пока для этого было время.

- Это первая степень устрашения врагов,- не колеблясь ответил викинг.Цверги бегут от одного только вида.

- Да, у нас в Мидгарде жил когда-то народ, кельты, так вот они шли в бой, потрясая на ходу своим достоинством, чтобы враги, увидев их мужскую силу, в панике бежали,- решил поддержать соседа Магнус, славившийся своим знанием норманнских саг и сказаний других народов.

- Ну тогда извини, а то я думал, что ты занялся соблазнением местных красоток,- не унимался ас.

От последних слов Тора Одина чуть не вывернуло, когда он представил себя в постели с безобразной карлицей. Олаф же помрачнел и положил ладонь на рукоять меча. Это было плохой приметой. После того как Олаф становился мрачным и упирался глазами в пол, обычно следовала вспышка гнева. Тор, понимая, что обстановка для ссоры сложилась неподходящая, решил заткнуться. Тем более что он был явно не прав и товарищи бы взяли сторону Торкланда.

В этот момент из щели показалась измученная мордочка Мердока.

- На этой руке перстня нет, надо искать на другой,- устало выдохнул он.

Тор спустил цверга на пол, давая карлику отдохнуть, прежде чем он продолжит начатое дело, как вдруг из тоннеля послышался звук шагов множества ног. Но самое прескверное было в том, что на этот раз шаги раздались со стороны головы зажатого Хэймлета.

- Давай, Тор, суй меня быстрее,- пропищал карлик, первый услышавший приближение опасности. Несмотря на тяжелую болезнь, у цверга слух был все же острее, чем у его могучих товарищей.

Не долго думая ас выполнил просьбу Мердока, и тот снова уполз в темноту.

На этот раз никто из друзей не шутил, все напряженно вслушивались в приближающиеся звуки. Воины, затаив дыхание, гадали, успеет ли младший принц или нет? Или, может быть, у него вообще ничего не получится. Ко всему прочему, смертельная болезнь могла в любой момент свести на нет все попытки карлика.

Шаги уже раздавались совсем рядом. Не выдержав напряжения, люди и асы обнажили мечи, хоть и понимали всю бесполезность своих действий. Стой стороны огромного тела Хэймлета послышались возгласы удивления и возбужденная болтовня. Видимо, цверги уже подошли к голове конунга и, весьма изумившись, обсуждали природу этого явления. Теперь у датчанина оставалось времени только до тех пор, пока карлики не поймут, что к чему, или в их рядах не появится кто-нибудь более умный.

Олафа аж трясло. Могучий викинг, не в силах удержать свою ярость, метался от одной стены к другой, потрясая своим страшным мечом. В этот момент он был похож на дикого льва, запертого в клетке. Сходства со страшным зверем Торкланду добавляли такие же бугры мускулов, как у кровожадного царя зверей, а лохматая шевелюра и всклокоченная рыжая борода напоминали гриву.

Вдруг, неожиданно даже для асов, ждущих чего-то подобного, тело Хэймлета начало худеть. Оно уменьшалось так быстро, что товарищи растерялись. Но уже в следующее мгновение кинулись на врага.

- Уууййааа! - проорал Олаф свой любимый боевой клич, бешено вращая глазами и плотоядно щелкая челюстью.

Меч великого ярла рубил по несколько карликов за один взмах. Спутники немножко отстали от могучего викинга, опасаясь попасть под его клинок, тем более что Олаф прекрасно очищал левую сторону коридора. С правой же шел Тор, с такой же яростью дробя кости назойливым карликам своим боевым молотом.

Одину, Локи и Магнусу оставалось только идти позади двух рубак и добивать в суматохе недобитых врагов.

Так получилось, что на какое-то мгновение уменьшенный до нормальных размеров Хэймлет и спасший его младший принц остались отрезанными от своих. Датчанин еще не пришел в себя после пережитого потрясения и, сидя на полу, ошалело смотрел на развернувшуюся вокруг битву. Он усиленно растирал затекшие руки. Мердок, полностью обессилев, лежал возле конунга. Вокруг были цверги.

Олаф был уже рядом, когда один из карликов со всей силы опустил боевой топор на голову сидящего на полу дана. Не будь на голове Хэймлета кованого шлема, это был бы последний миг в его жизни, но добрая сталь выдержала удар, лишь слегка прогнувшись. Сотрясение мозга стало приводить Хэймлета в чувство, голова еще не заработала, но рефлексы уже дали о себе знать.

Олаф дотянулся кончиком меча до цверга, пытавшегося повторно ударить Хэймлета, и нанес ему серьезную рану в горло, при этом сам получив несколько царапин. Однако из-за спины захлебывающегося кровью карлика появился его товарищ, вооруженный копьем. Хэймлет почти очухался и готов был перехватить древко копья, но неожиданно смертоносное жало изменило направление и вонзилось в грудь зашевелившегося было Мердока.

- Умри, предатель! - прокричал карлик, вооруженный копьем, и тут же рухнул с отсеченной головой.

Хэймлет все же успел схватить древко копья. Однако наконечник зашел достаточно глубоко, и рана могла оказаться смертельной.

Конунг наклонился над цвейгом, пытаясь зажать рану рукой. К нему на помощь подоспели остальные. Враги, гонимые ужасом перед неистовыми асами, бежали без оглядки, и Олаф с Тором тоже присоединились к товарищам, столпившимся вокруг несчастного принца.

- Это все,- с трудом выговорил Мердок.- Идите дальше по коридору, слева будет проход, повернете туда и увидите лестницу вниз. По ней вы попадете в мастерскую. Там вы найдете то, без чего не выберетесь отсюда никогда.

Принц устало замолчал и закрыл глаза. Друзья прекрасно понимали, что настал его последний час, несмотря на все старания Хэймлета остановить кровь. Болезнь подточила силы цверга, и рана, полученная им, стала последним звеном.

Однако Мердок сумел еще на пару мгновений преодолеть слабость, он открыл глаза и заговорил снова:

- Не забудьте взять этот перстень. Он вам понадобится.- Цверг разжал кулак и выронил кольцо с красным камнем в виде лилии.- Только не надевайте его камнем внутрь, во всяком случае в тесном помещении. Тот, кто это сделает, превращается в великана. Хэймлет в сокровищнице случайно просунул руку в это кольцо и вырос во много раз, но заклинание уменьшения, наложенное Минитармом на пещеру, ограничило его рост. Однако, выйдя из-под воздействий колдовских сил, он стал тут же увеличиваться до размеров, предусмотренных магией кольца.- Мердок тяжело вздохнул. Отдохнув секунду, он продолжил: - Но если перстень носить камнем вверх, то он абсолютно безвреден. Мало того, кольцо открывает его владельцу колдовское зрение, позволяющее отличать любые иллюзии, навеянные Минитармом или его слугами, от реальных вещей.

Мердок снова замолчал, но на этот раз глаз не закрыл. Смерть уже бросила бледную тень на его лицо, до неузнаваемости изменив черты цверга. Старуха Хель была готова забрать душу этого карлика, но он из последних сил сопротивлялся ей, спеша сказать друзьям что-то важное.

- Не выносите из подземелий этот перстень, он приносит...- Принц цвергов умер, не договорив. Товарищи переглянулись.

- Нам не стоит терять времени,- взял на себя инициативу Один.- Поступим, как он советовал. Воины согласно закивали.

- Я его здесь не брошу,- вдруг сказал Олаф.- Боюсь, малорослые уродцы надругаются над телом, если найдут его здесь.

- Спрячем в сокровищнице, цверги туда не сунутся, пока с нами не покончат, а на обратном пути решим, что делать,- высказал предложение Локи.

Олафу в очередной раз пришлось испытать щекотливое чувство уменьшения при входе в пещеру с сокровищами, но он не доверил никому свое дело. К тому же теперь на входе стояли его верные друзья, готовые перебить хоть всю армию цвергов.

Лестница, про которую говорил Мердок, была на месте, и воины побежали по ней, стуча сапогами по крутым ступенькам. Она оказалась гораздо длиннее, чем ожидали товарищи. Ко всему прочему, асы вскоре почувствовали уве-. личение температуры, а еще через две-три сотни шагов жар стал просто невыносимым. Друзья шли, обливаясь потом, и с завистью смотрели на обнаженное тело Олафа.

Спустившись ниже, асы услышали отдаленный звук ударов металла о металл.

- Это огромная кузня,- со знанием дела произнес Олаф.

Ярл не ошибся, и воины вступили в просторное помещение, вдоль стен которого располагались кузнечные печи и наковальни. Карлики, трудящиеся здесь, не бросились врассыпную при виде ворвавшихся асов. Они даже не прервали работу, лишь мельком взглянув на пришедших.

От одной из печей отошел широкоплечий седой цверг и направился к асам.

- Зачем вы сюда пришли? - с ходу, без предисловий, спросил карлик, ничуть не смутившись воинственным видом гостей.

Друзья переглянулись, кто-то должен был ответить дерзкому цвергу. После короткого замешательства взоры дружно сошлись на Одине. Правитель великого города, почувствовав поддержку, выступил вперед.

- Я Один, владыка Асгарда, пришел сюда забрать то, что должно принадлежать мне по праву,- гордо заговорил он.

Олаф изготовился рубить головы и взялся за меч. Судя по всему, здешние карлики были не из пугливых и на такое заявление Одина обязательно должны были нахамить. Но к разочарованию ярла цверг склонил голову и спокойно ответил:

- Ты получишь желаемое. Великий, получишь вещи, которые давно ждут тебя, в обмен на мир с моим народом.

При обращении Великий на шее Одина дрогнули жилы, но ас сдержался. Откуда-то этот кузнец знал о том, что пророчили ему в последнее время, и было бы глупо в очередной раз выслушивать знакомые предсказания.

Тем временем цверг повернулся к своим работникам и что-то прокричал им. Мастера побросали работу и замерли, уставившись на гостей.

- Следуйте за мной,- пригласил старик и направился к огромному столу, единственному предмету, стоящему посередине просторного помещения.

Подойдя, цверг сдернул полотно, покрывающее стол. Взорам асов явились три предмета: короткое копье с наконечником, светящимся ярче солнца, боевой молот и железный пояс.

- ы можете взять подарки, если только он действительно предназначены вам,сказал старик гостям.- Это копье называется Гунгнир, оно обожжет руку того, кому не принадлежит. Поднять же боевой молот Мьелльнир и застегнуть на себе Пояс Силы тоже сможет только их истинный хозяин.

Глаза Тора загорелись сразу, лишь только он увидел любимое оружие. Не колеблясь могучий ас подошел к столу и взялся за рукоять. Молот оказался несколько тяжелее, чем он предполагал, но все же, собравшись с силами, Тор поднял его над головой и тут же уронил, растерянно глянув по сторонам.

- Не смущайся, бери то, что принадлежит тебе по праву,- вновь раздался голос кузнеца.- Ни одна живая душа, кроме того, кого ждет Мьелльнир, не может даже оторвать его от земли. Надень на себя Пояс Силы и попробуй еще раз.

Тор взял железный пояс и застегнул его на себе, он пришелся асу как раз впору, словно искусные мастера тщательно снимали с него мерки.

И тут Тора посетили не виданные доселе ощущения.

Могучая сила наполнила тело воина. Ас поднял с пола подаренный молот и легко подбросил его вверх, чувствуя, что, захоти он пробить в своде пещеры дыру на белый свет, легко сможет это сделать.

Остальные пятеро спутников Тора уставились на единственное копье. Люди, пришедшие из далекого будущего, догадывались, кто должен стать хозяином Гунгнира, но асы были в нерешительности.

Локи первый протянул руку, но почти сразу отдернул ее назад, боясь потерпеть неудачу. Тогда вперед выступил Один. Он стал вождем своего народа, и это обязывало его первым идти на испытания. Ас собрал все свое мужество и положил руку на волшебное копье. Ничего не случилось, мало того, внезапно Один почувствовал небывалый прилив энергии, а Гунгнир сам лег в ладонь.

- Вот и второй хозяин отыскался,- промолвил старый кузнец.- Лежала здесь и четвертая диковинка, но она была сделана первой и еще не обладала защитой против чужих рук. Жадный император Минитарм воспользовался этим и забрал ее. Но, я вижу, эта вещь сама нашла своего владельца.

Цверг указал на перстень с камнем в виде лилии, светящийся на пальце у Локи. Ас невольно сжал руку в кулак. Кольцо он взял у умирающего Мердока. Оно сразу устроилось на пальце Локи, будто всегда там находилось.

- Ты получил то, за чем пришел? - вновь обратится кузнец к Одину.

Великий смущенно оглянулся на оставшихся без подарков людей.

- Все в порядке, мы свою долю возьмем золотом,- шепнул ему Торкланд.

- Да, хозяин, мы получили то, за чем пришли,- твердым голосом ответил правитель асов.

- Тогда идите и помните, что вы обещали мир моему народу.

- Я сдержу обещание, но сначала мне нужна голова императора Минитарма.

Старик помолчал мгновение, потом прищурился и проговорил:

- Я не брал с тебя клятвы, что ас не может быть личным врагом кого-то из цвергов. Минитарм заслужил своей участи.

Один получил исчерпывающий ответ и не счел нужным продолжать разговор. Он почтительно кивнул кузнецу и, сделав своим спутникам знак следовать за ним, направился к лестнице. Но вдруг оглянулся и спросил:

- Скажи, кузнец, как звать тебя?

- Я Андвари.

Один повернулся и зашагал по ступеням. То ли потому, что, когда впервые идешь по неизведанному пути, он кажется длиннее, то ли сами путники шли окрыленные новыми возможностями, внезапно открывшимися им, но обратно ступеньки бежали гораздо быстрее, нежели при спуске. Друзья не заметили, как оказались в знакомом коридоре у сокровищницы.

Однако тут их уже поджидало вражеское войско, перегородившее проход баррикадами и выставившее вперед какие-то боевые машины. Ни асы, ни ваны никогда не пользовались подобными приспособлениями и не могли понять, что замыслили карлики. Викинги же у себя в Мидгарде иногда встречались с такими штуковинами, но поскольку сами не использовали ничего, кроме тарана, необходимого при штурме крепостей, то сперва тоже растерялись.

- Мне кажется, я видел что-то подобное, когда мы брали один из ирлендских монастырей,- задумчиво произнес Олаф.

В это время карлик поднес руку к спусковому механизму, и Торкланд вдруг абсолютно четко вспомнил это орудие.

- Назад! - неистово прокричал викинг, широко расставив руки и силой впихнув оторопевших товарищей обратно в коридор, ведущий на лестницу.

Как раз вовремя. Там, где только что стояли воины, со свистом пролетели тяжелые копья, выпущенные из боевых машин цвергов.

- А они неплохо подготовились! - заметил Локи. Один, отстранив друзей, снова вышел в коридор, который они только что покинули.

- Эй вы, цверги! Я, Один, владыка Асгарда, прощаю вас за все зло, которое вы причинили или попытались причинить мне и моим друзьям. Я обещал старому Андвари, что не трону вас, и я сдержу свое слово, если вы сейчас же уберетесь отсюда и отдадите мне Минитарма.

- Кто ты такой, жалкий варвар, чтобы распоряжаться тут?! - высунул голову император цвергов из-за щитов своих воинов.- Вы, асы, в западне, и я предлагаю вам сдаться. Выходите по одному и бросайте оружие. Мы закуем вас в кандалы, и я гарантирую, что в наших рудниках за хорошую работу вы будете получать приличную пищу.

Олаф и Тор не смогли дослушать до конца столь гнусную речь и схватились за оружие. Но Один был более хладнокровен и выдержан. Он дал высказаться вконец обнаглевшему карлику и, лишь когда тот замолчал, метнул свое новое копье в гущу врагов.

Лишь только Гунгнир попал в баррикаду, все вокруг вспыхнуло. Горели боевые машины, горели камни, с истошным визгом горели карлики. Подскочившие было к врагу Олаф и Тор отшатнулись от стены белого пламени, внезапно возникшего перед ними.

Гунгнир снова взлетел в воздух и вернулся в руку хозяина. В тот же момент белое пламя погасло, а все горевшее рассыпалось в прах.

- О Великий, мы сдаемся! - наперебой закричали оставшиеся в живых цверги.

Самые предприимчивые уже скрутили Минитарму руки и, усердно пиная своего императора, услужливо тащили его к ногам Одина.

- Сними заклятие с сокровищницы, и Один, быть может, подарит тебе жизнь,сказал Локи, первым подходя к поверженному монарху.

Один прикинул в уме предложение своего товарища и решил, что если Минитарм даст согласие, то стоит оставить этого карлика в покое. В конце концов, его тщедушная. жизнь никому не нужна, а сокровища, похоже, интересуют его друзей, не получивших других подарков.

Однако в ответ на предложение Локи низверженный император вскинул голову и гордо заявил:

- Какой же не выживший из ума цверг добровольно отдаст свои сокровища, даже в обмен на собственную жизнь? Разве такие идиоты, как Мердок или Андвари. Можете идти брать столько золота, сколько унесете,- усмехнулся Минитарм, представив, как асы, переступая порог сокровищницы, становятся маленькими и пытаются всей компанией выкатить одну монету.- Но если вы убьете меня, то вам вовсе не попасть в пещеру, где хранится золото.

Асы задумались, глядя на уродливую морду цверга. А Локи вышел из-за спины Одина и, достав меч из ножен, вонзил в грудь наглого карлика.

- Ну так умри же, дурак,- проговорил при этом ас. Друзья удивленно уставились на него, одновременно косясь на сокровищницу, ожидая увидеть обвал или еще что-нибудь подобное.

- Не дождетесь! - в свою очередь засмеялся Локи.- Этот пройдоха водил вас за нос. Оказывается, это колечко помогает отличить ложь от правды, особенно когда дело касается колдовства.- Локи выставил напоказ свой чудодейственный перстень. - Во время разговора Минитарм только и думал о том, чтобы его случайно не прикончили, тогда колдовство потеряет силу и богатства достанутся нам.

- Так это ты и мои мысли теперь читать можешь? - нахмурился Один.

- Обычные нет, а если вдруг колдовать начнешь, тогда, конечно, я все пойму,- ответил Локи.

Один покачал головой, но сделал вид, что поверил товарищу, хотя впредь решил держаться подальше от хозяина такого перстня.

В это время цверги, сообразив, что вход в сокровищницу, веками запертый магией их императора, теперь свободен, толпой ринулись в пещеру, потеряв всякий страх перед грозными асами.

- Эй вы, воры, оставьте мои денежки! - первым опомнился Магнус Бочка Эля и, вскинув боевой топор, стал щедро угощать ударами очумевших цвергов.

- А они и впрямь при виде золота ничего не соображают,- заметил Хэймлет и, достав меч, пошел на помощь Магнусу.

Однако карлики действительно лишились ума, их напор не ослабевал, даже когда к товарищам подключился Олаф. В конце концов Одину снова пришлось пустить в ход Гунгнир, и коридор был очищен от сумасшедших уродцев, а заодно и от их трупов. Оставались те, что успели ворваться в сокровищницу.

Было бы проще сжечь и их, но владыка Асгарда, номня, как горят камни в пламени его нового копья, побоялся сжечь добрую половину сокровищ и предоставил людям самим отобрать свое золото.

А викинги, не церемонясь, нанизывали на клинки карликов. Те, ничего не соображая, запихивали за пазуху золотые слитки и тут же умирали, сраженные мечами. Люди выбрасывали трепыхающиеся или обмякшие тела в коридор, расчищая сокровищницу от непрошеных гостей. Наконец работа была закончена, воины, тяжело дыша, присели отдохнуть.

- Только как мы будем тащить такую кучу денег? - разумно заметил Хэймлет.

- Может, карликов запрячь? - кинул было мысль Олаф.

- Не выйдет, ты видел, как они звереют при виде золота? Пока до белого света доберемся, все по норам растащат,- отрицательно покачал головой Магнус.

Да, проблема была серьезной. Отбить сокровища оказалось парой пустяков. Самое трудное - это унести их отсюда, тем более что под рукой не было ни телеги, ни лошади.

- Ты, Тор, хоть козлов своих взял бы,- посетовал Олаф.

- Кто знал, что так получится? - смущенно пожал плечами ас, искренне расстраиваясь, что не может помочь другу.

- Может, моя скромная помощь вам пригодится? - улыбнулся Локи.

Друзья снисходительно посмотрели на аса. Он, не смущаясь, оглядел людей и ткнул пальцем в помятый шлем Хэймлета.

- Сними-ка его и поставь на пол вверх ногами. Датчанин удивился, но, привыкнув к тому, что у Локи все чудачества, как правило, выходят ладно, снял с головы шишкарь и закрепил его в щели между камнями.

- Теперь ссыпайте туда сокровища,- указал Локи на шлем Хэймлета.

- Да там же пяток моих горстей поместится,- усмехнулся Олаф.- Столько я и за пазухой унесу!

- А ты не пререкайся, а делай, что тебе говорят, если хочешь все сокровища унести,- настаивал Локи.

Викинги лениво поднялись и стали загребать золото руками, ссыпая его в шлем.

Вскоре конунг поймал себя на мысли, что тем, что они собрали, можно было наполнить целый мешок. Он подошел к шлему и заглянул внутрь. Где-то на дне что-то блестело. Датчанин сунул руку в шлем, но не достал до дна. Он вопросительно посмотрел на Локи.

- Я же говорил, что помогу. Там места для всех этих сокровищ хватит и еще останется,- улыбнулся ас.

Викинги с удвоенным усердием принялись очищать сокровищницу цвергов. Асы пришли на помощь товарищам, и работа закипела.

Наконец все было закончено. Магнус Бочка Эля обошел опустевшую пещеру, заглядывая во все щели, не закатилась ли куда-нибудь еще одна монетка. Но, к великому огорчению толстяка, драгоценности кончились.

Олаф улыбнулся алчности своего друга, искренне, по-викинговски, понимая его, и подошел к шлему. Он был самый сильный из трех присутствующих людей, и, по-видимому, нести сокровища предстояло ему. Хотя в глубине могучего мозга Олафа созрел хитрый план: пронести золото большую и самую легкую часть пути, а когда придется уменьшаться до размеров цверга, то спихнуть ношу Хэймлету или лучше Магнусу, он здоровее. И сослаться на то, что шлем и так нес всю дорогу.

Могучий ярл, улыбаясь, подошел к шишаку и, нагнувшись, обхватил его руками. Но тут же улыбка сползла с самодовольного лица Торкланда. Шлем даже не шелохнулся. Олаф взглянул на Локи.

- А ты как думал? - хмыкнул ас.- Я уменьшил объем сокровищ, но вес-то остался прежним. Уменьшить и то и другое для меня еще слишком сложно. Но я обязательно научусь,-заверил он.

У Олафа не было слов. После стольких трудов ему от души хотелось набить морду асгардскому приятелю, но присутствие друзей и усталость удерживали викинга.

Вдруг Тор хлопнул себя по лбу:

- Ну, дурак, чего это я раньше не додумался! - Могучий ас подошел к шлему с сокровищами и легко взял его в руки.- У меня же теперь есть Пояс Силы! улыбнулся он.

Окружающие облегченно вздохнули. Теперь можно было отправляться в обратный путь. Друзья вышли из сокровищницы и направились к выходу наружу, ведомые Локи и его колдовским перстнем.

Неожиданно Торкланд встал как вкопанный. В глубоких недрах его неисповедимого мозга родилась какая-то мысль.

Идущие сзади товарищи натолкнулись на могучую спину великого ярла.

- Забыли, младшего принца забыли похоронить! - прогудел Олаф.

- А что его хоронить, он и так под землей лежит, в одной большой могиле, лучше поспешим, пока цверги не передумали с нами мириться,- возразил Локи, недовольный внезапной задержкой.

- Так-то оно так, только Олаф прав, похоронить все равно не мешало бы,поддержал товарища Тор.- Все же Мердок был не самым плохим цвергом. Если мы тело тут бросим, то его многочисленные родственники со злости своего младшенького на части разорвут.

- Так вы что, парни, и впрямь яму рыть решили, словно треллы рудничные? усмехнулся Локи.

Олаф с Тором замялись, не найдя, что ответить. Рыть ямы они не собирались. Неожиданно к спорщикам подключился Магнус. Старый пропойца хоть и был менее других знаком с несчастным цвергом, но почему-то близко к сердцу принял его гибель.

- А может быть, удастся завалить дверь в сокровищницу? - робко спросил он.- Тогда у Мердока был бы такой склеп, какого не имел ни один цверг на свете.

- Правильно,- поддержал его Хэймлет,- я даже готов часть нашего золота из моего шлема на могилу отсыпать. Пусть его четыреста сорок братцев и двести двадцать сестриц лопнут от зависти!

Идея Магнуса Бочки Эля всем пришлась по душе, и друзья одобрительно загудели.

- Ну, обвал мы мигом устроим, сколько, Хэймлет, побрякушек отсыпать? спросил Тор.

- Засыпь тело с головой, и хватит,- ответил датчанин. Тор с энтузиазмом отправился выполнять поручение. Производить обвалы и другие разрушения, в отличие от копания ям, было делом, достойным славного воина и благородного мужа. Тор вертел Мьелльниром с воодушевлением, и вскоре его друзьям пришлось уносить ноги, чтобы самим не быть погребенными под грудами сыплющихся камней.

Спасаясь от обвала, воины пробежали несколько коридоров и когда наконец остановились, то не узнали тоннеля, в котором находились. Однако, как оказалось, Локи неплохо знал лабиринты цвергов и скоро вывел друзей к тому месту, где нужно было уменьшаться. Искатели приключений переглянулись. Никому не хотелось превращаться в карлика, хотя все понимали необходимость этой меры.

- А ну-ка отойдите все назад,- сказал Тор. Его спутники послушно отступили и даже побежали, увидев, что ас стал раскручивать Мьелльнир.

Новый молот Тора, описав дугу, вырвался из руки хозяина и ударился в известняковую породу над головой Тора. Земля затряслась, а грохот заставил друзей заткнуть уши и вжаться в пол тоннеля. Когда они открыли глаза, их ослепил необычайно яркий свет, падающий сверху. В ореоле солнечных лучей гордо стоял Тор, одной рукой поигрывая Мьелльниром, а другой держа шлем с сокровищами, который он так и не выпустил. Под ударом могучего молота скалистая порода раскололась надвое, открыв путникам короткую дорогу из подземелий цвергов.

Лишь только асы вышли из кустарника, окружавшего любимую поляну Тора, им навстречу выбежал весь хирд датского конунга. Воины были не на шутку встревожены исчезновением своих вожаков.

Тор подошел к борту "Фенрира" и, кряхтя подняв шлем Хэймлета, закинул его на палубу. Оттуда послышался громкий треск металла. Викинги бросились к кораблю. Шлем упал шишкой вверх, и награбленное у цвергов сокровище рекой потекло на палубу драккара. Хирдманы как завороженные смотрели на возникновение из ничего несметного богатства.

Тем временем Один обошел "Фенрир" и, став у кормы, подозвал к себе друзей.

- Я думаю, мне необходимо срочно отправляться в Асгард. Судя по вашим словам, времени прошло много и ведьма Хейд уже могла вернуться обратно. А с нашим новым оружием, я думаю, мы сумеем защитить великий город.

- Нет, Один, сдается мне, как раз сейчас самое время тебе отправляться к священному источнику, а не в Асгард,- ответил Олаф.- Поверь, это дело важнее, чем твое присутствие в городе.

- Но что, если Хеид удастся разрушить его, пока мы торчим здесь? возразил ас.

- Не удастся, мы немедленно отправимся туда, рыбалка все равно не вышла. Воины Хэймлета теперь, словно цверги, все равно не могут ни о чем думать, кроме золота. А тебе действительно стоит съездить в священное место,- поддержал Олафа Тор.

- Ну, я прямо не знаю, боюсь, что твой, Локи, подарок опять начнет носить меня по ничто, каждый раз оказываясь где угодно, только не там, где нужно,высказал последний аргумент правитель Асгарда.

- Пусть тебя это не заботит, все будет в порядке,- прозвучал хриплый голос откуда-то сверху.

Друзья дружно задрали головы. Зацепившись когтистыми лапами за драконий хвост корабля, на них, щурясь, смотрел огромный ворон.

- Да, это я с вами разговариваю,- проговорила птица.- Меня зовут Хугин. Я вещий ворон. Вон Олаф со мной уже знаком. Я имел честь пообщаться с сим великим воином на опушке леса.

Торкланд кивнул, подтверждая знакомство с говорящим пернатым.

- Меня послал за тобой, Один, Мимир,- продолжала птица.- Он велел срочно доставить тебя к священному источнику. Он велел передать, что время пришло и откладывать неизбежное больше нельзя. Один должен спешить. Если он не явится вовремя, то нити норн могут порваться, и тогда невозможно будет предсказать, что случится с миром.

Все обратили свои взоры на Одина.

- Ну, раз сам Мимир требует, как я могу отказаться? - пожал плечами ас.Вот только будет ли это быстро, с моим-то конем?

- Не печалься об этом, я помогу тебе добраться к источнику,- вновь закаркал ворон.- Я покажу Слейпниру дорогу через ничто.

 

ГЛАВА 18

Один уже не единожды нырял в ничто и всякий раз испытывал там какую-то неуверенность. Его правая рука предусмотрительно лежала на рукояти меча, а левая сжимала ремень уздечки.

Говорящий ворон по имени Хугин сидел на его плече и мерно покачивал головой в такт движениям Слейпнира. Одину трудно было понять, каким это образом птица указывает путь коню. Похоже, ворон просто бессовестно дрых, а Слейпнир, следуя своему безответственному характеру, мчался куда глаза глядят. Поэтому-то ас и старался быть начеку, ожидая от своего слуги всего самого наихудшего.

- Ппрр! Приехали! - прокричал неожиданно Хугин, не открывая глаз.

Один даже позавидовал ворону, как это Слейпнир сразу послушал его, не пытаясь пререкаться или высказывать собственное мнение.

Жеребец тут же встал как вкопанный, деловито пофыркивая огромными ноздрями.

- Дальше иди медленно, шагом,- приказал коню Хугин.- Мы уже прибыли. Место у священного источника является центром мира, и пространство ничто здесь тоже уплотняется и сворачивается. Сделаешь резкое движение - и окажешься миль за сто. Потом начинай все сначала или вообще добирайся своими ногами.

Слейпнир в точности исполнял даваемые вороном указания, и вскоре туман стал рассеиваться. Копыта коня уже гулко стучали по камням, густо устилающим путь.

Дорога вела куда-то вверх. Туман рассеивался медленно, но уже скоро стало понятно, что путешественники находятся в горах.

Да не просто в горах! Один аж присвистнул, едва смог разглядеть каменные громады, упирающиеся вершинами в поднебесье. Таких высоких гор ас никогда не видел. Медленно двигаясь вперед, правитель Асгарда, открыв рот, рассматривал нависшие над ним скалы, заглядывал в уходящие в пустоту пропасти.

Где-то впереди послышался шум воды. Один подстегнул Слейпнира, и тот ускорил шаг. Шум приближался, пока не заглушил собой все остальные звуки: свист ветра, огибающего крутые склоны, и истерический визг птиц, остерегающих путников от покушения на их гнезда.

Перед копытами Слейпнира возник бурлящий поток, переливающийся на солнце мириадами разноцветных брызг. Вода в ручье была чиста и ароматна, она манила к себе, обольщая свежестью утренней влаги.

Ас сразу почувствовал нестерпимую жажду. Он мигом соскочил с седла и подбежал к воде. Зачерпнув горсть желанной влаги, Один, испытывая необычайное блаженство, медленно втянул ее в себя. Вода была столь вкусна, что ас не удержался и выпил еще. Потом еще и еще, пока не почувствовал, что его живот полон и вода скоро польется обратно.

Нехотя оторвавшись от сладкой воды потока, ас, тяжело ступая, побрел к своему коню. Уже взявшись рукой за луку седла, правитель Асгарда оглянулся на ручей и вновь почувствовал жажду, сильнее и жгуче, чем раньше. Он в нерешительности остановился.

- Лучше не делай этого! - прокаркал у, него над ухом вещий ворон.- Это и есть священный источник. Кто пьет из него, пытаясь утолить жажду, страдает еще больше. Кто пытается очиститься в его водах, лишь покрывается грязью. Но кто входит в него чистым, становится чище во сто крат. Ты можешь пить эту воду, пока не лопнешь, но не испытаешь удовлетворения. Поэтому я советовал бы тебе потерпеть, пока не спустишься в долину и не напьешься обычной воды.

Один проглотил густеющую слюну и ругнулся про себя на гадкую .птицу, не предупредившую его об этих особенностях ручья заранее. Однако делать нечего, надо было продолжать путь. Спасибо ворону, они хоть в этот раз не вынырнули посреди вражеского лагеря или в пламени огненного царства.

- Ну что, Хугин. Так тебя, кажется, зовут? - пересохшими губами проговорил Один.- Показывай, куда дальше? Тропинка-то кончилась.

- А что тебе показывать? Сам, что ли, не видишь? - дерзко ответил ворон, но при этом предусмотрительно взлетел с плеча аса и закружил у него над головой.- Путь в долину известный, вдоль речушки вниз по течению.

Один пожалел, что не ухватил ворона за хвост раньше, чем тот поднялся в воздух. Сейчас бы он с удовольствием ощипал пернатого проводника. Дело в том, что ручей, перед которым остановились путники, еще шагов сто тек по склону, а дальше водопадом низвергался на дно огромного ущелья, один взгляд в которое даже у видавшего виды аса вызывал головокружение.

Выслушав Хугина, Один не нашелся что ответить. От бессилия добиться от вредной птицы нормального ответа и от ее невообразимой дерзости все, слова просто куда-то пропали.

Слейпнир первым понял ситуацию и лениво проговорил:

- Поехали, хозяин. Может, ты хоть после этого отнесешься ко мне с должным уважением. Держись только покрепче.

Правитель Асгарда так и не нашелся что сказать, когда огромный скакун оттолкнулся копытами от земли и понесся в сторону пропасти, набирая скорость. Один успел немножко изучить своего жеребца и был убежден, что у того могут быть какие угодно наклонности, только не склонность к самоубийству. Это убеждение и заставило аса поверить, что ему ничего не грозит. Однако поджилки тряслись, как у теленка, узревшего нож мясника,- все же не каждый день доводится прыгать в бездонную пропасть. Один на всякий случай закрыл глаза, но тут же снова их открыл.

Ощущение было непередаваемый. Слейпнир парил над бездной, а рядом медленно проплывали скалы, уходя ввысь. Ас расслабился, поддавшись приятному ощущению, и чуть не вывалился из седла. Но нестерпимая жажда, рожденная водами Урд, сыграла добрую службу, вернув Одина к реальности и заставив крепче обнять шею своего коня.

А дно уже заметно приблизилось. Глаз мог четко различить очертания кустов и тропинок, зеленых лужаек и каменистых пагорбков. Узкой лентой источник Урд разрезал долину почти пополам.

Прищурившись, ас стал высматривать удобное место для посадки. Однако Слейпнир сам не желал падать брюхом на терновые колючки и выбрал место не хуже того, что присмотрел хозяин. Один не стал настаивать, больше всего на свете боясь затевать спор с собственным конем.

Мягко спружинив на все восемь ног, жеребец потрусил дальше, держась правым боком вдоль ручья. Долина, казавшаяся с высоты скал не очень широкой расщелиной, на самом деле была. необъятна. Дальний ее край терялся в фиолетовой дымке и создавал иллюзию бескрайней степи.

Конь, чуть отвернув от путеводного потока, объехал маленькую рощицу, и глазам путешественников открылась приземистая, но добротно сколоченная хижина. На пороге сидел седовласый старец и не отрываясь смотрел в глаза приближающемуся асу. Один смутился и повернул коня к лачуге, желая осадить строптивого деда.

Старик как будто прочел мысли приезжего, и выражение его лица изменилось. Одина как обухом по голове ударили. Он узнал Мимира. Асу внезапно стало стыдно за свои мысли, и, спешившись, с опущенной головой он подошел к крыльцу.

- Выше голову, сынок. Садись со мной рядом, посидим на крылечке,проговорил Мимир удивительно моложавым голосом.- Ячмень для Слейпнира в корыте с той стороны дома.

Один удивился, откуда старик, не бывший на родине сотни лет, знает имя недавно родившегося жеребца, но не стал заострять на этом внимание. В конце концов, Мимир был самым загадочным существом, которое только было в их мире, и мог иметь ведомые только ему источники знаний. Да и жизнь, проведенная на берегу священных вод, могла открыть старику множество секретов бытия.

Ас взял коня под уздцы и повел к указанному корыту. Когда он вернулся, Мимира на крыльце не было. Зато из хижины доносилась тихая возня.

Вообще-то Один был немало разочарован увиденным. В его представлении великий Мимир должен был жить в каменном дворце, окруженный множеством воинов и слуг. Поэтому-то ас сперва и не узнал Мимира в маленьком старике, греющемся на солнце на пороге избушки, выстроенной на ванский манер.

Один, чуть помявшись у двери, прошел в хижину. К его удивлению, внутри было светло и просторно, несмотря на маленькие окна и кажущуюся снаружи убогость постройки. В центре комнаты стоял добротный стол, окруженный лавками, а на стаде, источая чарующий аромат,- вскрытый бочонок эля.

- Проходи, сынок, присаживайся. Утоли жажду, снедающую тебя.

Один облизал растрескавшиеся губы и, взяв поданный ковш, зачерпнул хмельного напитка. Приятная, остужающая влага растеклась по его желудку и охладила разум. Ас вдруг увидел окружающий мир совершенно другими глазами. И простота обстановки и убогая лачуга стали для него родными и привычными, будто знакомыми с детства. Один зачерпнул второй ковш.

После третьего ас неожиданно почувствовал, что кроме него и Мимира в доме присутствует множество существ. Он с удивлением огляделся, но никого не увидел. Один отогнал от себя навязчивые ощущения и вернулся было к прерванному занятию, однако его глаз уловил мелкую рябь, прошедшую по деревянной стене хижины.

- Приветствую тебя, Великий Один, молодой бог грядущей эры,- проговорила вдруг стена.

Ас заглянул в бочонок, прикидывая, не слишком ли много выпил. Но бочонок улыбнулся ему самой приветливой улыбкой, какую только мог скорчить деревянный предмет, обтянутый железными обручами.

- Слава Великому Одину! - воскликнул бочонок, слегка плеснув элем на стол.

- Да будет здрав Великий! - поспешил произнести стол, быстренько впитав пролитый эль.

- И вам всем здравия! - проговорил Один, не найдя других слов.

Ас вопросительно посмотрел на старика Мимира. Тот приветливо улыбнулся и поманил Одина за собой.

Старец не торопясь вышел из хижины и направился к ручью. Один нагнал его у самой воды.

Спустившись с порога, ас вдруг ощутил, что трава под ногами - это не трава, во всяком случае, не то, что он знал до сего момента. Она была живой, она шевелилась и что-то шептала. Одинзанес ногу, собираясь шагнуть, и так остался стоять.

Маленькие живые травинки у его ног копошились, живя своей жизнью, даже не замечая, что кого-то из них сейчас раздавит огромная ступня. Один посмотрел на Мимира, спокойно идущего по живой траве, и опустил ногу. Несомненно, кого-то он примял сильнее, кого-то лишь слегка притоптал, но соседки пострадавшей травы даже не заметили этого. Они продолжали свое существование, не обращая внимания на аса. Когда же Один поднял ногу с того места, где только что стоял, то увидел, что помятая трава, даже та, что была безнадежно сломлена и растоптана, упорно не желала замечать своего обидчика. Одни травинки поднялись сразу, отряхивая пыль со своих зеленых камзолов, другие, которым уже никогда не суждено было тянуться к солнцу, стонали и сохли. Но и те и другие . были едины в одном: виновниками своих бед они считали исключительно себя самих и своих собратьев. Один пожал плечами и пошел дальше, смелее ступая по столь самоуверенной траве.

Мимир стоял на берегу речушки, поджидая Одина рядом с большим кустом сирени, напевающим самому себе колыбельную песню.

- Пойдем, я познакомлю тебя кое с кем,- молвил старец и направился вдоль берега.- Я добавил тебе в эль Мед Поэзии. Мне удалось выменять у йотунов всего один ковш, и я держал его специально для тебя. Если ты когда-нибудь сможешь добыть этот священный напиток и напоить им все живые существа, то, возможно, мир избежит многих бед, которые ему предстоит пережить. Но это будет трудно сделать, йотуны никогда не захотят добровольно расстаться с этим даром. Они или потребуют от тебя нечто заведомо невыполнимое, или вовсе откажутся торговаться.

- Какую же плату ты предложил им за тот ковш, которым напоил меня? спросил Один.

Мимир покачал головой, но ничего не ответил, а ас не стал докучать загадочному старцу. В конце концов, у него могли быть свои секреты.

- Скажи мне, мудрый Мимир, зачем ты вызвал меня сюда и почему последнее время окружающие называют меня богом?

Старик усмехнулся в седую бороду:

- Ты нетерпелив и любознателен, как и все юноши. Подожди немного и узнаешь обо всем из первых рук.

Один поежился, он был правителем Асгарда и совсем не юнцом, подобное обращение Мимира слегка уязвило его самолюбие.

- Вот видишь, ты даже мыслишь, как ребенок, обижающийся, когда его считают недостаточно взрослым. Ты еще усмехнешься, вспомнив наш разговор через тьму прошедших веков,- произнес старец, будто прочитав мысли аса.

Один устыдился своих глупых обид и постарался думать о чем-нибудь значимом. Они прошли мимо рощи смеющихся берез и вышли к большой обжитой пещере в склоне невысокого холма. Камни вокруг были сплошь исписаны непонятными Одину знаками и рисунками. У входа в пещеру сидела неказистая девочка и увлеченно что-то чертила на земле.

К удивлению Одина, Мимир прошел мимо девчонки прямо к деревцу, одиноко стоящему посреди полянки.

- Это великий ясень Игграсиль, Мировое древо,- задумчиво сказал старик.

- Но как же оно может быть Мировым древом, если оно мертво? - удивился ас.- Все растения вокруг поют и разговаривают, а оно молчит. Я стал слышать их голоса после того, как испил твоего меда, но я не слышу биения сердца у этого ясеня. Посмотри, на нем даже нет листвы.

- Не верь своим глазам. Ты сам можешь казаться сейчас мертвым для глаз, наблюдающих свыше. Вспомни, как ты недавно шел по траве и удивлялся, что она не замечает очевидного.

- Но скажи, мудрый Мимир, как прозреть мне? Ведь именно за этим ты звал меня в это священное место?

- Вырви себе глаз и омой пустую глазницу в водах великого источника,просто ответил старик.

Ас не был готов к такому повороту вещей и замялся, переступая с ноги на ногу и теребя рыжую бороду.

- Не спеши выполнять мои указания,- тем временем продолжал Мимир,- сядь и послушай, что расскажет тебе ведунья. Жертва должна быть осознана и принесена с верой и рвением, а не по чьему-то научению, иначе она потеряет смысл.

Старик подвел Одина к странной девочке и окликнул ее:

- Вельва, это Один, расскажи ему то, что он должен знать.

- Это и есть первые руки, из которых я должен узнать свою судьбу? спросил ас, с улыбкой посмотрев на угловатую, неоформившуюся девчушку.

- Да, это вельва, уста того, кто ведает всем в мире. Садись и слушай, ее прорицания есть единственная истина, которую дано знать вам, асам,- ответил Мимир.

Один не успел ничего возразить. Девочка открыла рот, и из ее уст потекла музыка, способная заворожить кого угодно. Такие чудесные звуки не мог издавать никто из ныне живущих в их мире. Ас сидел и зачарованно слушал, а ребенок пел.

Вельва пела о сотворении мира, о рождении и славе богов, об их делах и гибели. Один потерял счет времени, но, лишь только оборвались последние ноты, ас вскочил и побежал к ручью. Пророчества вельвы подействовали на него с невероятной силой, асу захотелось самому пережить только что услышанное. Один встал на колени, склонившись над журчащим потоком, и, поддавшись неведомому порыву, схватил крепкими пальцами глаз, раздирая глазницу.

Сперва боли не было. Ас продолжал все так же сидеть на коленях. Он с удивлением уставился здоровым оком в зрачок, еще недавно бывший его собственным. Тот мирно покоился на ладони воина и, похоже, ничуть не страдал оттого, что только что потерял хозяина. Тут наконец пришла запоздалая боль.

Суртово пламя полыхнуло в глазнице аса, выжигая мозг. Один буквально свалился в ледяной поток. Облегчение наступило сразу. Лишь только священные воды коснулись кровоточащей раны, Один почувствовал, что в нем произошли колоссальные перемены. Он тут же вытащил голову из воды и огляделся по сторонам. Теперь Один знал все. Он знал, как должен будет родиться новый мир и, просуществовав почти вечность, погибнуть. Он знал судьбы своих родных и друзей. Он увидел свою собственную смерть в пасти беспощадного Фенрира. Самое главное, Один теперь знал, что ему надо делать. Ас больше не нуждался в советах старика Мимира и прорицаниях юной вельвы. Он поднялся выше своего учителя, но навеки остался благодарен ему.

Один подошел к ясеню Иггдрасилю и присел возле него, собираясь с мыслями. На закате он должен был принести еще одну жертву, куда более страшную, чем ту, которую он только что принес на берегу священного источника.

Мимира поблизости не было. Старик, видимо, ушел, понимая, что теперь своим присутствием он будет только мешать Одину свершить предназначенное. Вельва тоже удалилась, во всяком случае, ас не слышал шуршащих звуков ее резца, выводящего таинственные руны пророчеств на плоских камнях. Один теперь хорошо знал знаки, которыми девушка исчертила окрестные скалы.

Закат наступил быстро. Гораздо раньше, чем Один успел мысленно пройтись по тропам пройденной жизни. Впереди его ожидало великое испытание. Он даже не знал, сохранятся ли в душе прежние переживания или его мировоззрение изменится настолько, что все ранее пережитое будет казаться глупым и никчемным. Чтобы обрести могущество, Один должен был живьем пережить смерть и возродиться, не умерев.

В какой-то момент ас вдруг почувствовал, что время пришло. Движимый внезапным порывом, он схватил Гунгнир и со всей силы вонзил его себе в грудь.

Копье удивительно легко вошло в плоть и, пробив сердце аса, вышло с другой стороны и пригвоздило Одина к стволу молодого деревца.

Жгучая боль пронзила тело. Таких мук не испытывало ни одно живое существо. Обычно удар в сердце убивал жертву наповал, и покойный не мог ощущать, как рвутся ткани, как лопаются сосуды, как постепенно гибнет каждая частичка его организма, корчась в страдании и взывая о помощи. Создатель избавил своих питомцев от ужаса этих переживаний, лишая сознания. Один же, которому было предначертано стать богом, чувствовал этот кошмар в полном сознании, ощущая боль, быть может, сильнее, чем любой другой, доведись ему пережить подобное. Один готовился принять божественность и был обязан получить страшный опыт, от которого были избавлены остальные.

Солнце неустанно клонилось к закату, а боль становилась все сильнее. Аса безумно мучила жажда. Кровь сочилась не только из раны, но и из носа, рта и растрескавшихся губ. Один попытался пошевелить языком, чтобы выплюнуть изо рта кровавые сгустки. Солоноватая алая жидкость заполнила горло, и Один вдруг понял, что не нуждается в дыхании.

Солнце наконец село, мир окутала тьма, а вместе с ней наступило какое-то облегчение. Боль не ушла, она лишь слегка притупилась, стала привычной, а значит, менее заметной.

С рассветом пришло равнодушие. Весь день, стоя под палящим солнцем, Один ощущал, как одна за другой отмирали все части его тела. Боль, уже ставшая обыденной, вовсе покидала омертвевшую, разлагающуюся ткань. Странно, но ас больше не отождествлял себя со своим телом, ни с умершими его частями, ни с еще сопротивляющимися смерти.

На ночь он забылся. Казалось, он просто заснул. Очнувшись, Один удивился: как может спать или бодрствовать труп, пригвожденный к дереву?

Лишь только солнце осветило равнину, мозг воина, или то, что от него осталось, вдруг наполнился тоскливыми мыслями.

"Какой же я глупец, что решился на этот шаг. Теперь я обречен висеть здесь до скончания мира, не имея даже возможности умереть. Я из гордого аса, владыки великого города, превратился в самое жалкое на свете существо. Один поежился и застонал, но из его горла не вырвалось ни звука.- Вот так, даже болью своей я не могу поделиться с ближними. Если придут шакалы и начнут грызть мои кости, я ничего не смогу сделать, только буду смотреть, как моя плоть исчезает, перемолотая ненасытными челюстями".

Опасения аса чуть было не сбылись. Вечером у его ног опустилась стая воронов, с явным намерением полакомиться падалью. Глава семейства со знанием дела опустился на плечо правителя Асгарда и уже было нацелился клювом на остекленевший глаз жертвы, как вдруг громкое карканье и хлопки тяжелых крыльев отпугнули гурмана. Он с недовольным ворчанием убрался прочь, к своей стае, а на его место опустился старый знакомый, огромный ворон Хугин.

- А ну кыш отсюда, мерзкие пожиратели падали! - прокричала птица на своем вороньем языке.- Этот ас под моей защитой! Я отклюю голову первому же, кто приблизится к нему!

- Брат, ради чего ты будешь высиживать этот кусок тухнущего мяса? Давай лучше вместе съедим его, пока оно окончательно не сгнило! - попытался возразить вожак стаи.

Но Хугин смерил его таким взглядом, что ворон нахохлился и обиженно отвернулся. Однако стаю не увел. Вороны лишь отступили на безопасное расстояние и расположились на траве, тепля надежду, что их полоумный собрат одумается.

Страшная хандра, мучившая Одина весь день сильнее недавней боли, прошла, лишь только ас почувствовал, что не одинок. Его утомленное сознание привычно отключилось, лишь только небесное светило покинуло мир.

Утро четвертого дня выдалось хмурым. С неба срывались мелкие капли дождя. Одину показалось, что природа плачет, прощаясь с ним. Хугин нес свою стражу, дремля на плече аса, спрятав голову от промозглых струек воды под могучим крылом.

Один понял, что умирает окончательно, умирает не так, как обычно умирают другие, когда душа покидает бездыханное тело и отправляется в чертоги старухи Хель и мерзнет там, сокрытая от солнца, пока не придет ее время. Он понял, что умирает навсегда. Что он уходит туда, где ничего нет и больше никогда не будет.

Однако вместе с этим он ощущал полное равнодушие к происходящему, абсолютный покой и равновесие. Сейчас ничто не могло поколебать Одина, даже если бы Хугин позволил воронам выклевать его единственный глаз.

Смерть наступила как-то совершенно осознанно, как если бы Один мог управлять ею по собственному желанию. Вместе с ночным мраком, окутавшим мир, тьма опустилась и на аса.

Он шел, вернее, скакал верхом на Слейпнире среди покрытых зеленью горных склонов. Копыта коня едва касались верхушек деревьев, окутанных звенящей листвой. Это был чужой мир. Один понял это по золотистым оттенкам, ощущавшимся в зелени растительности и голубизне небес. В его мире небо имело глубокий синий цвет, а листва была скорее изумрудной, нежели зеленой.

Владыка Асгарда не знал, как очутился здесь. Он просто ехал, наверно, он ехал всегда. Слейпнир нес его прямо по воздуху, огибая крутые склоны невысоких гор.

Впереди внизу показалось что-то синее, будто небо его родного мира разлилось по поверхности этой земли.

Ас нетерпеливо привстал в стременах и направил жеребца в ту сторону.

Слейпнир чаще засеменил своими восьмью ногами, а чудо, приковавшее к себе взор Одина, приближаясь, росло. Внезапно его взгляду открылись бескрайние водные просторы, сразу очаровавшие аса.

- Это море,- услышал Один голос у себя в голове и понял, что знает о нем все, хотя это ничуть не уменьшило восторга, вызванного у него удивительным зрелищем.

Славный ас, вдоволь налюбовавшись синей гладью, наконец-то обратил свой взор на побережье и узрел большое белое сооружение, напоминающее бочку, вкопанную в песок, со ступеньками, кольцами опоясывавшими ее внутри. На этих ступеньках копошилось множество существ, ростом напоминающих асов. Однако сходство большинства из них на этом явно заканчивалось.

Некоторые были черноволосы, как ваны, иные белы, словно известь. Одежда на них была столь пестра и разнообразна, что ас даже засмеялся, подмечая некоторые нелепости в убранстве многих.

Однако вновь увиденное заставило его забыть про скопище чужаков. Его взгляд привлекли рыжие копны волос и знакомые лица. На него смотрел Тор и, улыбаясь во всю бороду, приветственно помахивал рукой.

Один направил Слейпнира к другу и, соскочив с седла, крепко обнял приятеля. Славящийся своей простотой, Тор принял дружеский жест Одина слишком искренне и так ответил товарищу, что у того затрещали кости. Наверно, их хруст стал слышен даже самому силачу, и он ослабил объятия.

- Да, сдаешь ты, приятель. Вот что значит чрезмерно отягощать себя государственными заботами! - покачал головой Тор, скептически оглядывая друга.

- Ты бы сперва снял свой Пояс Силы, а уже потом проявлял дружеские чувства. А то огреешь, чего доброго, меня по голове своим новым молотом и начнешь причитать, что во мне, мол, совсем жизни не осталось,-улыбнулся Один.Лучше скажи, что здесь происходит? Я смотрю, тут собралась чуть ли не половина Асгарда, и кто все эти чужаки?

- Честное слово, не знаю, кто они, хоть и успел кое с кем познакомиться. Неплохие ребята, надо сказать,- ответил Тор.- Там, внизу, накрыты столы. Пойло выставлено -закачаешься, называется вино. С ног сшибает почище эля. Те незнакомцы, что его делают, даже водой его разбавляют, дабы разум не затуманивать. Но нам, асам, не по нраву хорошую вещь портить. Какая разница, напьешься или нет, проспаться-то всегда можно. Вообще все это больше похоже на сон. Я точно помню, что сидел у себя дома в Асгарде и пил эль в компании Олафа и Хэймлета, ну и, напившись, упал под лавку. Тут все как закрутится, завертится, и вот я здесь.

Один задумался над словами Тора:

- Сон! Вот в чем разгадка!

Теперь ас отчетливо вспомнил все, что было до того, как он очутился в этих краях верхом на Слейпнире. Он вспомнил свое пребывание на берегу священного источника, жертву и свою смерть.

"Неужели Тор тоже умер, перепившись эля?" - посетила Одина шальная мысль, но он тут же отмел ее прочь.

Если асы и страдали иногда от эля, то скорее от его недостатка, нежели от избытка, а Тор был далеко не самым слабым из них.

- Пойдем,- потащил вдруг Одина Тор, ухватив за локоть.- Я познакомлю тебя кое с кем.

После того как могучий ас получил Пояс Силы, его инициативам стало невозможно сопротивляться, и Один послушно зашагал вниз по ступенькам, увлекаемый приятелем.

По пути правителя Асгарда встречали одни знакомые лица. Здесь были и красавчик Бальдр, и благородный Тюр, и родные братья Одина Вили и Be, и Хед с Хениром, и даже молодой Вали. Куда ни падал егозгляд, кругом кишели отпрыски благородных родов Асгарда. Не было только, может быть, Хеймдалля, Мимира да Олафа с Хэймлетом.

"Но два последних были чужаками, Мимир же наверняка слишком занят своими делами, чтобы отвлекаться по пустякам. А вот Хеймдалль, неусыпный страж, просто не может оставить Асгард без своей защиты, и никакие могучие силы не заставят его это сделать. Надо бы как-нибудь отметить старика за верность",промелькнула мысль в голове Одина.

Тем временем он продолжал спускаться вниз по бесконечным ступенькам, влекомый неугомонным Тором. Наконец друзья достигли желаемого. Столы, ломившиеся от угощений, превзошли все похвалы, воздаваемые им Тором. Могучий ас подтащил Одина к кучке мужчин, весело поглощающих напиток, про который Тор прожужжал все уши. Среди толпы чужаков Один заметил знакомое лицо. Конечно же хитрец Локи был там, где потеплее.

Тор грубо растолкал присутствующих и ткнул рукой в грудь товарища.

- Это Один, мой старый друг и, кстати, владыка нашего города,- как бы между прочим добавил он.- А вот это Сварог, Велес и Волх,- указал Тор на трех мужчин, одеждой и цветом бороды не сильно отличающихся от асов.- Это вот Зевс! - Ас уважительно упер палец в огромный живот здоровенного парня с овечьей прической.- Вон те пьяницы именуются Шива, Вишну и Брахма,- кивнул он на флегматичную троицу, медленно, но неустанно поглощающую еду и питье.

Тор продолжал представлять своему другу присутствующих, но Один уже думал о другом, все равно он перестал запоминать называемые ему имена. Сейчас его больше заботила причина, по которой их собрали здесь. Один за последние дни слишком изменился, чтобы, как раньше, легкомысленно предаваться пьянству и удовольствиям в такой момент. В конце концов, в отличие от Тора, Один понимал, что даже если это и сон, то он приснился не случайно.

Внезапно догадка Одина стала реальностью. Асу показалось, что ожило само небо. Голоса его товарищей и странных незнакомцев внезапно затихли. В воздухе повисла звенящая тишина, такая неестественно глубокая, что, казалось, прилети сюда сорванный с дерева проказником ветром листок, звук его падения был бы сравним с грохотом камнепада в горах.

Один посмотрел перед собой. Чаша удивительного строения, на всем расстоянии, что мог охватить глаз, была усеяна фигурами, застывшими в тех позах, в каких их застало это необычное явление.

Ас пошевелил рукой. Она двигалась, но как-то неестественно медленно. Прошло немыслимое количество времени, пока рука Одина, поднимаемая к груди, прошла путь от бедра до пояса.

Неожиданно это занятие аса прервал голос. Он возник в голове Одина. В воздухе, как и прежде, стояла оглушающая тишина. Голос был мелодичен и звонок. Он приятно ласкал слух и нес душе успокоение.

- Здравствуй, излюбленный сын мой Один, я обращаюсь к тебе и ко всем, кого ты видишь вокруг,- возникло в голове аса.

С ним говорил Создатель. Один раньше не слышал голоса Великого, но он был глубоко убежден, что это именно он.

- Я никогда еще со дня творения не обращался ни к кому из рожденных мною. Но настало время, и я хочу, чтобы ты знал, что мир, в котором ты жил, был не единым, сотворенным мною. Я тот, кого вы, асы, называете Создателем или Творцом. Народ олимпийцев называет меня Демиургом. У ирийцев я именуюсь Родом. Да у меня множество имен: Иегова, Амон и еше столько, что не упомянешь. Но я един и этим непонятен для вас. Вы, асы, полагаете, что земля, небо и все окружающее создано из моего тела. Отчасти вы правы, потому что небо над твоей головой - это я. Море, которое тебе так понравилось,-тоже я, шелест листьев на предрассветном ветру -это опять же я, да и ты сам -часть меня самого. Ваши же творения не буд едины с вами, как вы и я. Вы слепите им тело из земли, вдохнете дух, который я наделю вас. Вы будете для них богами, но передо мной вы и ваши создания останетесь равны и в равной степени станете держать ответ, когда придет время. Но стоит ли говорить об этом... Ты, Один, помнишь, как сказано в пророчестве:

И выйдут против них все боги и все герои,

И выведет Один свое войско мертвых,

И сгорит в этой битве земля,

Сожженная огненным великаном Суртом...

Я дарую вам право творить и называться богами не ради своей прихоти. Во Вселенной вообще ничего не происходит исключительно ради чьего бы то ни было желания. Все события, большие и маленькие, подчинены целесообразности, высшей мудрости бытия. Я специально вас, асов, и представителей других племен, которых ты здесь видишь, изолировал друг от друга, чтобы за века своего развития вы приобрели различные черты. Теперь же ваша задача - совместно воспитывать один народ, называемый людьми. Я хочу, чтобы люди к тому времени, когда они сами будут готовы стать богами, вобрали в себя все многообразие ваших черт и характеров и тем самым еще на шаг приблизились к совершенству, став более всесторонними и многообразными, чем вы. А когда придет время возвысить ваших воспитанников, как я сейчас возвышаю вас, я приду судить вас как воспитателей, загубивших или взрастивших посеянное мной семя, и проверять людей, достойны ли они стать Творцами, или мне придется начать все сначала. Запомни это и прощай. Ты можешь оставаться в этом месте еще некоторое время. Веселись, знакомься с теми, с кем плечом к плечу тебе предстоит выполнить свое предназначение. Мне нечего тебе больше сказать, все, что нужно, ты уже знаешь сам. Теперь мы встретимся в конце времени.

Голос Создателя неожиданно затих, оставив в мозгу Одина незаполненную пустоту. Какое-то время ас стоял, словно завороженный переваривая услышанное. Он в общем-то и раньше о многом догадывался, но теперь слова, произнесенные Творцом, окончательно расставили все на свои места, осветив идею его существования и цель всего происходящего.

Неожиданно легкий ветерок, сорвавшийся откуда-то сверху погладил Одину щеку и привел в чувство. Творец давал ему вечность, чтобы он вылепил из куска глины человека. А пока можно было заняться делами более прозаичными. Один весело растолкал приходящих в себя товарищей по несчастью и, пробравшись к столу, наполнил кубок чудотворным напитком, называемым вином.

Пробуждение было тяжелым. Один чувствовал зуд в каждой точке тела, вернее, тела еще не было. Была лишь какя-то аморфная масса. Это оказалось не пробуждение, это было рождением. Одина сплошь окутывал густой кокон, сотканный из росы и тумана, сквозь который проступали черты окружающего мира.

Мир был нов для рожденного заново, но вместе с тем, не умерший, он знал, что должен увидеть за туманной пеленой. Он знал вон того огромного ворона по имени Хугин, дремлющего на ветке, покрытой сочной листвой, вон тех птиц что так и не улетели, наверно окончательно разочаровавшись в жизни...

Стоп! Хугин сидел на развесистой ветке над его головой. Но редь он был прибит копьем к чахлому, сухому деревцу, не имеющему развесистых ветвей. А тем более покрытых листвой.

Один попытался оглянуться, и у него получилось! Он снова обрел способность двигаться! Это открытие заставило аса забыть про дерево, которое его так заинтересовало. Он издал крик, полный восторга, но вместо громкого мужского рыка до слуха владыки Асгарда долетел звонкий детский плач.

Множество мыслей заполнило голову аса. Дерево его уже больше не интересовало. Он знал, что Мировое древо зацвело, омыв свой иссушенный ствол его кровью. Теперь Иггдрасиль будет расти быстро, быстрее, чем он. Один, вновь возмужает, пережив второе рождение. В ветвях ясеня возникнут новые миры, куда предстоит переселиться существам его мира. Вокруг ствола священного древа возникнет Мидгард, земля, где и будут жить люди, которых предстоит создать.

Все это должно было случиться потом и в то же время сейчас. Один встал на ноги и поднял голову. Вершины некогда куцего деревца уже не было видно, а его ствол стал так огромен, что Одину было трудно представить, как долго надо идти, чтобы обойти это дерево.

Один вытащил торчащий в стволе Иггдрасиля Гунгнир и, пристроив копье за спиной, направился в сторону жилища Мимира.

Проходя мимо ручья, ас заметил трех дев, которые, сидя на крутом берегу и смеясь, выплетали-прекрасные кружева. Едва завидев его, они оживились еще больше.

- Поспеши, Один, сотворить людей, мы уже начали вязать им одежду судьбы! весело прокричали они асу.

Один знал их, теперь он знал все, эти девы были норны Урд, Скульд и Верданди, они плели кружева, переплетая судьбы всех живых существ между собой и ввязывая их в узор бытия.

Один вышел из-за куста, который уже не пел сам себе колыбельную, а молча вскинул ветви, приветствуя молодого бога. Перед глазами Великого вместо хлипкой лачуги возвышался роскошный замок. У входа старый Мимир, облаченный в роскошную кольчугу, такую же, как те, что были у Хэймлета и его хирдманов, во все лицо улыбался Одину.

Он держал в руках тяжелый меч, а вокруг старика суетились слуги.

- Приветствую тебя. Великий Один! -торжественно провозгласил старик.

- Приветствую тебя, не менее великий Мимир,- с улыбкой ответил Один.Скажи, что это за замок за твоей спиной и куда делась убогая хижина, в которой ты жил?

- Все меняется: и мир вокруг нас, и ты сам изменился, и мой дом стал подобен дворцу. В конце концов асы стали богами, и это прежде всего твоя заслуга, ты принес себя в жертву и открыл своему племени путь к божественности. Мимир поднял голову и, посмотрев на солнце, продолжил: - К сожалению, тебе не придется испытать моего гостеприимства в этом доме. Ты должен немедленно отправляться в дорогу. Асгард в опасности!

Как будто подслушав слова старика, из ворот показалась ехидная морда Слейпнира, как раз в тот самый момент, когда Мимир закончил говорить.

- Помни, теперь ты полноправный владыка Асгарда,- проговорил старик, посмотрев в единственный глаз Одину.

Асу показалось, что во взгляде Мимира таится великая тоска. В душе Одина зародилось дурное предчувствие. Отогнав неприятные мысли. Один вскочил в седло.

- Постой! - вдруг спохватился Мимир.- Я хочу сделать тебе подарок.

Старик подозвал околачивающегося неподалеку слугу и шепнул что-то ему на ухо. Вскоре лакей появился, держа в руках старую шляпу с широкими полями.

- Возьми это, Один, и прикрой широким полем свою пустую глазницу, чтобы уберечь окружающих от гибели. Из твоей глазницы веет вселенским холодом, и душа того, на кого ты посмотришь пустым глазом, замерзнет, а ее хозяин превратится в лед,- молвил старик.- Пусть эта шляпа вечно будет с тобой, напоминая обо мне.

Один благодарно кивнул и, натянув головной убор, пустил Слейпнира рысью. Он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на Мимира. Один чувствовал, что видит его в последний раз.

Едва отъехав на полмили, Один пнул коня под ребра.

- Давай поживее. Мимир говорил, что на Асгард опять напали,- сказал он.

Слейпнир, к удивлению Одина не пререкаясь, с силой оттолкнулся от земли всеми восьмью копытами и взвился в воздух. Ветер засвистел в ушах аса. Один пригнулся к холке своего скакуна, чтобы не быть выброшенным из седла встречным потоком.

Огромные горы, по склонам которых они ехали к Ми-миру, пронеслись мимо и исчезли за горизонтом. Один пейзаж сменял другой со скоростью, едва различимой для глаза.

- Ну как тебе нравится такой способ передвижения? Правда, лучше, чем нырять в ничто? - заржал жеребец, подмигивая асу одним глазом.

- А ты, сволочь, почему раньше так не бегал? Голову мне морочил! возмутился Один, пнув коня ногой под ребра.

- Так чего мне раньше было стараться, ты же был обычным асом, хоть и правителем. Теперь другое дело, ты сейчас бог, и служить тебе, значит, надо соответственно, с полной отдачей и прилежанием.

- И на том спасибо,- усмехнулся Великий.

Проводив Одина, Мимир еще раз посмотрел на солнце.

- Вот и пришло мое время,- грустно проговорил старик и глянул на силуэты синеющих вдалеке горных вершин.

Его острому взгляду уже были видны черные точки, показавшиеся за краем обрыва, опоясывающего священную долину. Точки приближались, постепенно превращаясь в чудовищ, напоминающих огромных змеев с двумя парами крыльев. На каждом змее сидел йотун.

Горные йотуны были крупнее пещерных и отличались от своих добродушных собратьев более жестоким нравом. Они не любили асов, но не присоединились к ванам в походе против Асгарда, считая тех недостойными верховодить над собой.

Две летающие рептилии опустились перед Мимиром, и безобразные существа сошли на землю.

- Пришло время выполнить обещание. Мы дали тебе самое дорогое, что у нас есть. Ты должен отдать нам самое дорогое, что есть у тебя,- твою голову,сказал более рослый йотун.

- Я дал слово, и я сдержу его,- ответил Мимир.- Но я должен умереть с оружием в руках, и пусть мой пример послужит всем, и асам, и тем существам, которых они создадут!

Мимир обнажил меч.

- Пусть будет так,- согласился йотун.

Он махнул рукой, и с небес спустились десятки рептилий. Йотуны, вооруженные тяжелыми дубинами с железными шипами и грозными секирами, окружили отважного старика со всех сторон.

Мимир одним движением руки мог бы разбросать все это воинство, но он дал клятву отдать свою голову за Мед Поэзии, предназначенный для Одина, а йотуны позволили ему умереть достойно, как подобает воину, с мечом в руках. Мимир дрался честно, как простой смертный.

Трое врагов уже покоилось на земле, омывая кровью изумрудную траву, когда удар тяжелой секиры вожака йотунов отсек голову хранителя источника мудрости с плеч. Гром прогремел среди ясного неба, а солнце заплакало, омыв дождем удивленную землю. Ясень Иггдрасиль зашуршал тысячами ветвей, а остекленевшие глаза Мимира смотрели навстречу новой эпохе, эпохе великих асов!

 

ГЛАВА 19

Едва вокруг Одина замаячили знакомые очертания холмов и речушек, а вдалеке показался окутанный синеватой дымкой силуэт родного города, до слуха правителя Асгарда донеслись звуки, подобные тем, которые сотрясали землю, когда великан Вальбранд отламывал скалы, предназначенные для строительства асгардских стен.

Конечно же ас предположил самое худшее и, забеспокоившись, заерзал в седле.

- Слушай, Слейпнир, а нельзя ли бежать чуточку быстрее? - поинтересовался он у своего жеребца.

- Чуточку можно,- последовал ответ.- Правда, я и так выкладываюсь как могу, но так как ты вежливо попросил меня об этом, а не стал всаживать в бока свои дурацкие шпоры, то я попробую бежать быстрее.

Слейпнир сделал чудовищный прыжок, заставив Одина вжаться в седло и пригнуть голову. Ветер, и без того свистящий в ушах, теперь вовсе заглушил все звуки и ослепил глаза.

Один все же попытался взглянуть вперед. Асгард вырос раньше, чем ас успел сообразить, что происходит, и в мгновение ока исчез за спиной.

- Стой! - что было силы прокричал владыка Асгарда.

Крик его оказался столь громок и неожидан, что оторопевший конь тут же затормозил и встал как вкопанный. Один же, не удержавшись, вылетел из седла через голову Слейпнира.

"Это конец!" - мелькнуло в голове падающего вниз аса, но он вдруг вспомнил, что стал богом, и тут же мягко приземлился на обе ноги.

Один впервые оценил преимущества своего нового положения и, скорчив гневное лицо, стал поджидать своего непутевого коня, постукивая ногой по камню. Слейпнир опустился с таким виноватым выражением на морде, что Один сразу раздумал задавать ему трепку и, усмехнувшись в рыжую бороду, снова залез на спину верного жеребца.

Грохот, услышанный Одином еще вдали от Асгарда, продолжал сотрясать воздух, и Один поспешил к городу.

Все прояснилось довольно быстро. С высоты птичьего полета город и его окрестности были видны как на ладони. Со всех сторон подступы к Асгарду были усеяны черными точками, с упорством муравьев рвущихся к городу. В этих муравьях нетрудно было узнать ванов и их многочисленных союзников.

"Кто-то все-таки сумел собрать врагов и организовать их для нового наступления. Неужели Хейд уже здесь?" - проскочила у Одина под шапкой мысль.

Однако положение асов не было критическим. На правом фланге защитников города Один без труда разглядел бравого Торкланда, вдохновляющего своей кровожадностью отряды асов. Перед великим воином из Мидгарда уже выросла гора трупов размером с небольшую хижину.

На левом фланге бился Хэймлет со своим закованным в железо хирдом. Облаченные в кольчуги и шлемы, люди не оставляли ванам никаких шансов. Они безжалостно перемалывали в фарш тела чернобородых захватчиков, при этом почти не получая ран. Их предводитель, конунг Хэймлет, не был столь усерден, как его урманский друг. Датчанин лениво прохаживался вдоль шеренги своих воинов, раздавая указания. Он лишь время от времени появлялся то на одном, то на другом краю сварги и, ювелирно срезав своим мечом-бритвой немного неприятельских голов, вновь предавался праздности. Однако в общем зачете количество вражеских трупов, усеявших землю вокруг хирда конунга данов, не уступало кучам мертвецов, нагроможденных Олафом и его командой.

В центре же бился Тор. Могучий ас сражался один против всех остальных ванов. Вернее всего, как оценил обстановку Один, товарищи Тора сочли за необходимость отступить к стенам города и залегли там, прячась от смертоносного оружия своего же друга.

Тор стоял один посреди поля и вертел вокруг себя Мьелльнир, привязанный к руке на длинном ремне. Могучий молот наносил удары во все стороны, принося невиданный ущерб окружающей природе, круша скалы и ломая вековые деревья, если те попадались у него на пути, или просто оставляя в земле глубокие воронки. Шум, производимый Тором, Один и услышал, находясь далеко от Асгарда.

Несмотря на страшные разрушения, урон, наносимый врагу Тором, был значительно меньше, чем у Олафа или Хэймлета. Вернее, никакого урона не было вовсе. Ваны просто бежали, охваченные ужасом перед могучим оружием Тора. Ас, увлекшись, успел уже довольно далеко отойти от города. Казалось, Тор может вот так, без устали, гнать врагов до самого Ванахейма и дальше. Один достал из-за пояса рог и протрубил отбой.

Гром трубных звуков разнесся под небесами Асгарда, и тысячи голов поднялись вверх. Ваны, и без того начавшие массовое отступление, устрашившись, поспешили убраться восвояси. А асы, узнав в одиноком всаднике, парящем в небесах на восьминогом коне, своего владыку, разразились победными воплями.

Один направил Слейпнира в город.

Олаф сидел за столом и затуманенным взором высматривал аса поздоровее, чтобы затеять с ним драку. Банкет по случаю возвращения Одина и приобретения асами божественности был в самом разгаре. Выпито было достаточно, и теперь настало время поразмять мускулы по-мужски, как подобает викингам.

Однако Торкланду не везло. Все, на ком останавливал взор великий воин, не выдерживали его критической оценки и были явно недостойным объектом для мордобития. Наконец-то в поле зрения славного ярла попал Тор. Этот парень был хоть куда, однако Олафу очень не хотелось драться с другом, но выбора у него не было. Достойных противников Торкланд больше не видел.

Расталкивая окружающих, Олаф стал пробираться к товарищу, который в это время, ничего не подозревая, увлеченно спорил с Тюром. Торкланд, перевернув лавку, все же добрался до того места, где сидел Тор.

- Эй, приятель, а не хотелось бы тебе немножечко поразмяться? - пробасил викинг в самое ухо аса.

Тор повернулся и удивленно посмотрел на ярла.

- Олаф, а может, не надо? - как-то слишком уж мягко произнес могучий ас.

Торкланд принял ответ товарища за проявление слабости, а слабость, как известно, викинг не любил.

- Эй, Тор, я тебя не узнаю, неужели ты позволил себе превратиться в кисейную бабу? Я мигом вышибу из тебя эту дурь! - проорал Олаф на весь зал.

Викинг широко размахнулся и что было силы врезал Тору промеж глаз. Еще не решивший, что ему делать, ас растерянно покачнулся, но с лавки не свалился. Олаф был озадачен, удар был вымерен и нанесен верно и в точку - таким ударом, точно между глаз, ярл иногда клал быков, приготовленных под убой, однако сейчас усилия Торкланда не принесли желаемого результата.

Разъяренный викинг поднял свой тяжелый кулак и с размаху опустил его на темечко сидящему асу.

- Будешь ты наконец драться или нет? - вопил пьяный викинг.

Но, похоже, сотрясение мозга, устроенное Олафом, все же вывело Тора из себя. Ас не на шутку взбесился. Он медленно встал из-за стола и, схватив Торкланда за шиворот, оторвал приятеля от земли. Олаф был немного выше Тора, и поэтому асу приходилось держать викинга на вытянутой вверх руке.

Великий ярл был сконфужен и опозорен, до сих пор только он сам проделывал такое с окружающими. Торкланд дернулся, попытавшись вырваться или хотя бы как-нибудь ударить аса. Но хватка Тора была железной, все попытки викинга оказались пустыми.

"И откуда у него столько дури взялось? - промелькнуло в голове у Торкланда.- Еще ведь недавно мы с ним дрались на равных".

- Я ж тебе, недоумку, говорил: "Не надо!" - проговорил Тор, укоризненно посмотрев в глаза подгулявшему приятелю.- Глупец, я же теперь бог! Как ты собирался со мной тягаться? Но ты, Олаф, отличный парень, поэтому я удовлетворю твою просьбу.

Это были последние слова, которые услышал викинг перед тем, как у его лица возник натруженный, утыканный рыжими волосинами кулак. Тело уже отключившегося Торкланда поднялось в воздух и, пролетев над столом, врезалось в бревенчатую стену и мешком сползло на пол.

Тор хоть и получил божественность, однако не успел обвыкнуться в новой ипостаси и чувствовал угрызения совести перед своим будущим созданием, а теперешним лучшим другом Олафом Торкландом. К великому облегчению могучего аса, викинг, проснувшись рано утром, напрочь не помнил происшедших накануне событий.

Олаф ходил по дому приятеля и восторженно демонстрировал всем свое распухшее лицо, то и дело смотрясь в отшлифованный медный тазик. Силу Олаф уважал как в себе, так и в окружающих, поэтому, когда ему рассказали, кто его так разукрасил, Тор заметно вырос в глазах ярла. Правда, шлем с полумаской, который нашел для друга в трюме своего корабля Хэймлет, теперь не годился, и датчанин послал младшего хирдмана на драккар найти шлем, не стесняющий изрядно расширившееся в размерах лицо Олафа.

Тревожный рев Хеймдаллева рога застал товарищей за утренним элем.

- Ну они и упрямые! - Тор выразительно поднял глаза к небесам.- Утомили.

Однако воинам ничего не оставалось, как отставить хмельной напиток и поспешить на городские стены.

Ваны действовали с настойчивостью комара. Несмотря на вчерашний разгром, они с утра снова пошли в наступление. Впереди черноволосого воинства шла Хейд. Вопреки своим привычкам, ведьма не парила в облаках, а передвигалась на своих двоих. Что-то в ее действиях и выражении лица заставляло наблюдателей насторожиться.

Ворота Асгарда со скрипом отворились, и навстречу врагам выехал одинокий всадник на восьминогом вороном жеребце. Асы хотели последовать за своим владыкой, но Один жестом остановил их.

Ведьма, несмотря на свой пеший способ передвижения, шла ничуть не медленнее, чем Слейпнир, и две сходящиеся фигуры сошлись недалеко от стен города.

- Ты все не можешь уняться, вздорная женщина! - прокричал Один с высоты крупа своего коня.- Сколько уже погибло твоих сородичей, а тебе все мало!

Хейд оскалилась леденящей душу улыбкой и проговорила:

- Кто ты такой, презренный ас, что позволяешь себе выезжать мне навстречу один, не страшась моего гнева? Глупый варвар, только и умеешь махать заточенной и насаженной на рукоять железякой. Ты набрался наглости заглянуть мне в лицо и поплатишься за это.

Тихий голос Хейд разнесся по окрестным холмам и долинам, заставив в страхе затрепетать вековые деревья, а лесное зверье срочно убраться подальше, чтобы случайно не попасть под горячую руку великой колдуньи. Но Один в ответ рассмеялся:

- Ты хочешь знать, с кем ты говоришь, темная колдунья ванов? Так знай же, перед тобой твой бог, поставленный Создателем управлять той частью мира, к которой ты имеешь несчастье относиться. Так что, хочешь ты этого или нет, но теперь тебе точно придется убраться ни с чем. И считай великой милостью то, что я выехал тебе навстречу и разговариваю сейчас, а не уничтожил тебя сразу. Кстати, о заточенной железяке, про которую ты так неуважительно отозвалась: в новом мире, который будет создан асами по воле Творца, меч, а не соха и не магический жезл будет атрибутом властвующих, запомни это и проведи оставшуюся жизнь в скромности и смирении.

Теперь настала очередь рассмеяться ведьме.

- Ты - бог? Да ты не стоишь и заморенной жабы, в которую я тебя сейчас превращу. Нет, пожалуй, с превращением мы подождем, сначала я на твоих глазах разрушу ваш мерзкий городишко, а потом разберусь с тобой, полоумный дикарь!

Хейд махнула рукой, и могучие стены Асгарда, построенные каменщиком Вальбрандом из целых скал, задрожали. Но не рухнули.

- Проклятье! - процедила колдунья сквозь зубы и, вспомнив об Одине, вновь с ненавистью глянула в его сторону: - Ты еще здесь и до сих пор смеешься? Но, я думаю, сейчас ты увидишь то, что заставит тебя задрожать. Только один ас мог похвастать благодатью Создателя, и благодаря ему ваш город еще не разрушен. Но теперь я все равно сровняю Асгард с землей, несмотря на мощь стен, возведенных великаном Вальбрандом, и твое нахальство!

Хейд сунула руку за пазуху и извлекла на свет из кучи тряпья, свисающей с ее плеч, округлый предмет:

- Вот, смотри, глупый ас, что стало с тем, кто противился воле великой колдуньи ванов!

Один всмотрелся в выставленный ведьмой предмет и действительно задрожал, но не от страха, а от гнева, обуявшего великого аса. Перед ним была голова Мимира.

- Что скривился? Не по нутру такое зрелище? Но я еще даю тебе возможность убежать. Держи мой подарок и покажи его в Асгарде, пусть асы перед смертью проникнутся ужасом! - Ведьма небрежно швырнула голову Мимира в руки Одину.

Ас расстегнул седельную сумку и аккуратно опустил туда страшный подарок. Потом Великий снял с плеча Гунгнир и отвел в замахе руку.

- Ну и дурака же выбрали асы себе в предводители! - улыбнулась Хейд.- Он решил еще сражаться со мной...

Больше ничего она сказать не успела, копье блеснуло на солнце и воткнулось в грудь ведьме.

Хейд удивленно уставилась на древко копья, торчащее из ее сотворенного колдовством тела, крепче любого металла. В тот же миг столб белого пламени вырвался из раны, и ведьма закричала... Гунгнир же вернулся обратно в руку владельца.

На этот раз колдунья не долго корчилась, сгорая в пламени. Огонь, посланный рукой бога, жег больнее, но делал свое дело быстрей. И вот уже под копытами Слёйпнира возникла горка черного пепла.

- Так ей и надо, стерве ненасытной! - раздалось сверху знакомое карканье, и на плечо Одйну опустился всклокоченный клубок перьев.

- Кто бы еще говорил! - послышался раздраженный голос под самым носом у Слёйпнира.

Все трое, вещий ворон Хугин, бог Один и его конь, уставились вниз.

- Да, да, это я говорю.

Кучка пепла, которая раньше была ведьмой, зашевелилась и стала расти, постепенно приобретая формы колдуньи. Вскоре перед владыкой Асгарда стояла прежняя Хейд.

- Все, мир, я согласна! - проговорила она, отряхивая с себя пыль, подмешавшуюся в пепел, которым она недавно была.- Я устала сгорать и возрождаться вновь! Шутка ли, три раза! Ты и то пережил смерть всего лишь единожды и сразу получил божественность, а твои сородичи вообще даром! Спрашивается, мне-то за какие коврижки стараться? Чего же ты сразу не сказал, что ты теперь бог! Заставил меня познавать истину путем смерти и возрождения,во весь голос причитала Хейд.

Один свысока глянул на ведьму. Хейд была унижена своим поражением и стыдилась поднять на аса глаза. Она продолжала стряхивать с себя пыль, хотя та уже давно вся осыпалась. Глядя на ведьму, Один заметил, что она постарела и осунулась прямо на глазах. Плечи Хейд опустились, на позвоночнике вырос небольшой горб, кожу на лице изрезали глубокие морщины, а черные как смоль волосы поседели и поредели. Теперь ведьма выглядела старше, чем была на самом деле, лет на тысячу.

Великому стало жалко Хейд, и он опустил Гунгнир, занесенный было для повторного броска.

- Ладно, старуха,- медленно заговорил владыка асов,-я дарую мир тебе и твоему народу. А в знак того, что и память о нашей многовековой вражде должна быть забыта, наши народы обменяются заложниками знатной крови, которые будут приняты мной и вашим правителем как сыновья и станут залогом нашей будущей дружбы. Но говорить я буду не с тобой, а с настоящим правителем ванов. В новом мире не будет места колдовству, мы, асы, сыты им по горло, там будет властвовать мужество и сила, поэтому уходи с моих глаз долой, мерзкая ворожейка, принесшая Асгарду столько бед и убившая великого Мимира! Убирайся вон, и я не буду мстить ни тебе, ни твоим соратницам по ремеслу, если вы будете сидеть тихо и не лезть в чужие дела.

Хейд послушно закивала головой и, с опаской косясь на жало Гунгнира, который Один все еще сжимал в руке, поковыляла прочь. Надо сказать, что перемещалась старушенция ничуть не медленнее, чем раньше, и вскоре исчезла из виду.

Один подождал еще немного на месте и, развернув Слёйпнира, направился обратно к Асгарду. К его удивлению, за все время общения с ведьмой Хейд болтливый жеребец не произнес ни одного словечка.

- Ну, я же понимаю ответственность момента,- проговорил вдруг Слейпнир, будто прочитав мысли своего хозяина.

В Асгард Один въезжал под рев триумфальных рогов и грохот барабанов. Горожане, которые видели и слышали все со стен, по большей части уже успели сбегать в свои погребки и выкатить по бочонку праздничного эля. Город усиленно надирался.

Один с трудом пробирался сквозь восторженную толпу, стремясь побыстрее добраться домой. Великий здорово устал, да и вообще стоило о многом подумать. Наконец, благодаря усилиям Слёйпнира, ему удалось попасть во двор своего дома. Расседлав и обтерев жеребца, Великий поднялся в свои покои.

Отказавшись от эля, услужливо предложенного пьянствующими слугами, и плотно прикрыв за собой дверь, Один открыл седельную сумку и извлек оттуда голову Мимира.

- Эй, владыка, привет! Это я, твой советник! С победой тебя! - раздался восторженный вопль откуда-то из пустоты.

Один от неожиданности чуть не выронил голову мудрейшего.

- Это ты, Подлюк? - для верности спросил ас, хотя и так это знал.- Ты что, тоже успел напиться? Как тебе это удалось, ты же бестелесный?

- Не напился, а, между прочим, очень хочется. Ты, кстати, обещал, что как только станешь богом, то тут же сотворишь мне какую-нибудь оболочку.

Один пошевелил извилинами: обещание действительно было дано. Ас попробовал. В комнате возникло безобразное тело, оно очень напоминало каменного тролля и совсем не понравилось Одину.

"Когда начну создавать людей, не стану лепить таких уродов, а оживлю своих глиняных человечков",- подумал ас, глядя на свое творение.

Дело в том, что в молодости Один любил лепить из глины фигурки асов, за это соплеменники считали его странным и даже придурковатым. Этих фигурок накопилось уже несколько сотен. Теперь же его увлечение нашло реальное применение.

Уродливое тело, созданное асом, мгновение постояло на ногах и рухнуло на пол.

- Не получается,- констатировал Великий.

- Я вижу,- огорченно послышалось из пустоты.- Может, засунешь меня хотя бы в эту голову? Желудка, в который можно вливать эль, у нее нет, но зато есть глаза, которыми можно смотреть на мир,- жалобно протянул Подлюк.

Один посмотрел на говорящую пустоту и расчувствовался. Конечно, с одной стороны, вселять Подлюка в голову великого Мимира было отъявленным кощунством, но, с другой стороны, старик был мертв, а бестелесное существо страдало и было обречено страдатьвечно.

- Ну, смотри и не говори, что я тебя не предупреждал, когда тебе наскучит тысячу лет стоять на подоконнике и все это время пялиться на одну и ту же улицу, не в состояний пошевелиться. Тем более обувью швырнуть,- предостерег Подлюка Один.

- Я на все готов, лишь бы увидеть мир за пределами домов! - с надеждой воскликнула пустота. Один напрягся.

- Получилось! Получилось! - неожиданно вскрикнула голова.

Один посмотрел на шевелящиеся губы Мимира, сам не веря в свой успех.

- Мне как, сразу пророчествовать или ты сперва дашь посмотреть мне в окно хотя бы одним глазком? - спросил Подлюк-Мимир.

- Ты можешь болтать, и не спускаясь с подоконника,- заметил Один и поднес голову к окну.

В помещении воцарилось молчание. Челюсть головы Мимира отвисла, а выражение лица было таким удивленным, таким дурацким, каких ас не видел никогда в жизни. Один некоторое время с интересом наблюдал за гримасами, непрерывно сменяющими друг друга на впервые обретенном лике Подлюка. Тот еще не научился владеть мимикой, и все впечатления мгновенно отражались на нем.

Вдруг голова приобрела иной вид, губы зашевелились, из уст раздался голос, скорее похожий на глас Мимира, нежели на бурчание Подлюка.

- Ты возведешь под Асгардом хрустальную гору,- говорила голова,- построишь Валгаллу - пиршественный зал, в котором будут жить мертвые герои. А войско мертвых ты наберешь из людей, с доблестью павших в сражении и умерших с оружием в руках. Все они навсегда погибнут вместе с тобой, когда наступит судный день, Рагнарек!

Голова замолчала, а Один окунулся в воспоминания о далеком будущем. До этого времени было еще так далеко, целая вечность, но его мысли неуклонно тянуло в грядущие события.

Пелену Тяжелых дум помог рассеять громкий стук в дверь, дожидаясь приглашения войти, в комнату ввалился слегка захмелевший Тор.

- Слышь, владыка, нужна твоя помощь. В Асгарде народ вовсю разгулялся, а Олаф опять буянит. Хорошо, если с простыми горожанами сцепится. А если нарвется на того, кто получил божественное посвящение? Это он вчера на меня попал, так я его хрякнул по-дружески, легонько, а другой силу не рассчитает и оторвет спьяну парню голову, жалко. Я в драку лезть не хотел, ты же знаешь, тоже зашибить нечаянно могу, а ты у нас уже обучился Другие силы использовать.

- Ладно, пойдем, помогу, действительно жалко, если Олаф ни за что пострадает,- согласился Один, направляясь к выходу.- Только мне кажется, что пора нам домой людей отправлять. Они свою миссию выполнили, спасибо. И Творцу спасибо, что прислал нам этих пройдох в трудную минуту. Благодаря им я понял, какими должны быть люди, которых нам придется создавать. Асгард ждут большие перемены, и им слишком опасно оставаться здесь дальше, даже в стенах города, да и незачем.

Один и Тор подоспели как раз вовремя. Толпа на улице разделилась стенка на стенку на две группы. В одной стенке особо выделялась Тройня - Олаф, Хэймлет и Магнус Бочка Эля. Три нрца более других забияк сквернословили и размахивали руками, поэтому-то асы, ставшие в противоположную стенку, пытались достать именно их.

- Ох и плохо парням сейчас придется,- покачал головой Один.

Великий сосредоточился и щелкнул пальцами. Ничего не произошло. Ас отчаянно взмахнул руками, он еще не научился как следует владеть дарованной ему силой.

- Ну, не лезть же самим в драку, в конце-то концов! - посетовал Один скорее сам себе, нежели стоящему рядом Тору.

Неожиданно решение пришло само собой.

Драка завязалась что надо. Торкланд молотил кулаками что было сил. Однако, к его большому удивлению, то ли народ вокруг стал покрепче, то ли он сам потерял силы на никудышном местном эле, но противники не ложились перед ним, как раньше. Они крепко стояли на ногах, выдерживая страшные удары великого воина, и отвечали весьма болезненными выпадами. Олаф даже протрезвел.

В самый разгар потасовки живая стена перед ярлом неожиданно разомкнулась, и знакомая железная рука взяла Торкланда за шкирку и подняла в воздух.

Олаф закрыл глаза, чтобы не встречаться взглядом с заполнившими улицу асами, ему было стыдно. Он даже не заметил, что вторая рука несет таким же беспардонным способом датского конунга.

У Хеймдалля было только четыре конечности. Две верхние были заняты более знатными персонами, третью же, немного менее уважаемую, ему приходилось гнать перед собой пинками нижних.

Олаф висел с зажмуренными глазами и не видел завистливых взглядов Магнуса. Толстый пьяница в эти минуты просто мечтал поменяться местами со своим соседом.

Хеймдалль уже дотащил свою ношу до центральной площади Асгарда, где в бассейне источника мирно покачивался драккар Хэймлета. Вдруг из сгрудившейся толпы асов выскочил вихрастый юнец и в прыжке влепил стражу порядка увесистую затрещину. Хеймдалль даже не сбился с шага, он лишь обернулся и удивленно посмотрел через плечо.

- Эй ты, быдло, как ты смеешь так обращаться с героями последней войны с ванами, да еще в день празднования победы?! - возмущенно прокричал парнишка.

Торкланду не требовалось открывать глаз, чтобы узнать в неожиданном заступнике молодого Трахдера.

Тем временем Хеймдалль никак не реагировал на выходки аса, поскольку его руки и ноги в этот момент были заняты другой работой, которую он продолжал спокойно выполнять. Страж порядка ступил на трап, переброшенный с борта драккара на бордюр бассейна, и швырнул оба тела на палубу. Магнус, изначально стремившийся избежать неприятных ощущений, быстро смекнул, куда его гонят, и давно уже был на месте.

Один щелкнул пальцами, и корабль исчез.

- Получилось,- не то радостно, не то грустно прошептал Великий.

- Что же ты, хоть бы попрощаться дал. Теперь неизвестно, сколько тысяч лет не увидимся, пока они не родятся,- укоризненно покачал головой Тор.

- Не горюй, нас ждет много дел, и я обещаю, что в ближайшее время тебе некогда будет тосковать,- ответил ему владыка.

Один говорил правду. Дела завертелись в тот же вечер.

Едва зашло солнце, к правителю Асгарда прибыл владыка светлых альвов и сообщил, что из рудников, находящихся под Альвхеймом, на поверхность выступила черная жидкость, растворяющая все вокруг: камни, железо, воздух. Земля альвов покрылась такими озерами, и передвигаться можно было только по возвышенностям.

Вскоре появилась делегация и от цвергов, с тем же сообщением. Эта беда пришла к карликам еще раньше. Прослышав, что асы стали богами, они не упустили случая напомнить Одину, что тот с друзьями унес все их сокровища, обещая взамен дружбу и покровительство.

В холмистом Ванахейме, похоже, все было пока в порядке. Но Один не стал медлить. В первую очередь надо было обезопасить Асгард. Один трудился всю ночь и к утру смог создать гору из материала, похожего на хрусталь, который не могла растворить черная жидкость. Гора выросла прямо под городом. Все произошло так гладко, что пьянствующие жители даже не почувствовали перемен.

Владыка собрал вокруг себя лучших друзей: Тора, Тюра, Бальдра, Вили, Be, Локи, Магни, Моди, Хенира. Обезопасив столицу, боги срочно стали творить новый мир, взамен старого, утраченного по чьему-то безрассудному проклятию. или по воле Создателя.

Сперва асы создали верхний мир, в ветвях ясеня Иггдрасиля, который к тому времени разросся до немыслимых размеров, и перенесли туда Асгард. Ясень был единственным, кроме хрустальной горы, что не съела черная жидкость. Даже наоборот, его корни высосали всю мерзкую отраву, и выжившие существа вздохнули с облегчением. Благодаря этому действию древа уцелела и долина священного источника, единственная оставшаяся первородная земля, созданная еще Творцом в начале времен. Источник питал своей влагой корни Иггдрасиля, и тот цвел, наполняя жизненной силой все миры, созданные вокруг его ствола. На берегу источника сидели норны: Урд, Скульд и Верданди, они сплетали в кружева нити судеб всех живущих.

Еще боги сотворили срединный мир, который и был позже заселен людьми. Они назвали его Мидгард. Асы создали людей из глины, то есть из глиняных фигурок, которые в избытке налепил Один.

Альвы и цверги расселились между сотворенными землями. В отличие от йотунов, им Один разрешил появляться в окрестностях Асгарда, хотя просил посещать столицу только по делу.

Хеймдалль вдруг ни с того ни с сего покинул Асгард и попросил у Одина разрешения устроить себе жилище где-нибудь подальше от нахальных пьяных юнцов, не дающих покоя ни днем ни ночью. Владыка поселил старого стража на перекрестке дорог, связывающего вновь созданные земли между собой, наказав не пускать никого в Асгард без его, Одина, дозволения.

Вскоре после сотворения человека асы обнаружили, что Мидгард перестал быть плоским. По краям к нему оказались пристроены другие земли, созданные существами, которых, как и асов, Творец наделил божественностью. В результате он стал шаром, где совместно сосуществовали создания разных богов. Асы встретили тех, с кем познакомились в удивительном строении, когда Создатель собрал вместе всех, кому предстояло править миром.

Люди, сотворенные другими богами, как две капли воды походили на своих создателей. Эллины были такие же носатые и кучерявые, как олимпийцы. Славены один в один походили на ирийцев, которые, впрочем, почти ничем не отличались от асов. Индусы унаследовали круглые животы и темноту кожи своих богов. В общем, толпа в срединном мире получилась совсем разношерстная. Но асы не спорили, понимая, что таковы планы Творца, хотя и переживали за своих, помогая им утвердиться среди инородцев. Впрочем, остальные боги делали то же самое.

После окончания вековой войны ваны неожиданно стали первыми помощниками асов. Многие из них, наиболее тесно сотрудничавшие с асами, умудрились получить божественность. Особо прославились Фрейр со своей сестрой Фрейей и их отец Ньерд, ставший покровителем мореплавателей. Они поселились в Асгарде. Остальным же ванам было дозволено жить в окрестностях столицы. И только ведьму Хейд Один попросил убраться куда-нибудь поближе к хель, миру мертвых, в котором правила дочь Локи, Хель.

Мир был юн. Молодые боги устанавливали новые порядки. Но как бы ни было бесконечно время, которое им предстояло прожить, все знали, что рано или поздно наступит миг, который одни называли Судным днем, другие последней битвой Рагнарек, третьи концом света, четвертые ещё как-то. Все сходились в одном, что гнев Создателя будет страшен и обрушится на тех, кто предаст его, отказавшись сражаться с его врагом. Не важно, кто будет этот враг: зверь, вышедший из воды, или войско великанов, прорвавшееся на небеса.

Уже давно наступила глубокая ночь, когда Один закончил вдыхать жизнь в глиняные фигурки и сбрасывать их в Мидгард. Великий задул свечу и устало завалился на лавку

"Ну все, справился!" - радостно подумал ас. - Нет, не все,- ответила из темноты говорящая голова Мимира,- ты забыл построить Валгаллу. Твои глиняные чада, едва успев пробудиться, тут же начнут резать друг друга. А куда ты собираешься отправлять мертвых героев? Не в хель же, я надеюсь?

- Завтра, завтра, раньше они не очнутся,- устало махнул рукой Один и закрыл глаза.