Две недели. Ровно столько длилось их с Митой счастье.

На вторую неделю в Киворе случилась трагедия. Силы правопорядка снова пошли на штурм лагеря протестующих, и даже стали их теснить. И в этот момент и по полиции, и по протестующим кто-то открыл огонь на поражение. Потери были страшные, сотни убитых и раненных с обеих сторон. Толпа умылась кровью, но не остыла. Наоборот, вкус крови привел её в бешенство, и, сметая остатки полицейских кордонов толпа, как поток извергнутой вулканом горящей лавы, понеслась на правительственный комплекс, снося все стоящее на их пути. Не прошло и часа, как правительственный комплекс был полностью захвачен восставшим, они бродили по его шикарно отделанным помещениям и, скорее всего, сами еще не осознавали, что смели старую власть. Та, кстати, не стала дожидаться, когда толпа разорвет её на куски — и Хетьман, и все как один члены правительства быстро свинтили из комплекса на стоявших на его крыше челноках. Быстро добравшись до одного из кораблей ВКС Урканы, они, опять же все, вместе со своими семьями, отравились в гипер. Судя по вектору ухода, путь сбежавших лежал за пределы Урканы. А в городе началась вакханалия. Полиция разбежалась, все государственные учреждения стояли пустые. На улицы выполз криминал — теперь ему никто не угрожал.

На Тавре, кстати, эти события пока никак не отобразились. Внешне жизнь не поменялась абсолютно, но незаметные на первый взгляд моменты говорили — Тавру еще ждут испытания.

Во-первых, рогулы обнаглели. Ходили по улицам и проспектам, не стесняясь, крича, что скоро и здесь они вырежут всех «арталей», а вот тогда заживут. Во-вторых, во всех зданиях были постоянно включены новостные каналы, во всех красках показывающих Кивор и все там происходящее. И напоследок — банки окончательно перестали давать кредиты. При этом у многих возникли первые проблемы с переводом средств из урканких кредитов в кредиты Содружества. Именно так. Наоборот поменять можно было сколько угодно, только почему-то желающих не было.

В тот день Сашка снова приехал на аттестацию. Но перед ней его перехватил Войдан.

— Аш… Ты снова оказался прав — разговор был в холле корпуса — вот, смотри, все как ты говорил.

На экране шла трансляция заседания парламента. У каждого парламентария был рядом «помощник» с оширской «Корза-103», чтобы те не ошиблись при голосовании. И те не ошибались. Единогласно парламент проголосовал за низложение Хетьмана, отставку правительства и утвердил новую власть.

Сашка чуть не расхохотался — новое правительство снова почти все состояло из гулгров. Впрочем, был и один рогул, с невероятно дебильным выражением лица.

— А это наш новый министр иностранных дел — представлял его тощий как глист подслеповатый ящер.

— А кто это? — спросил Сашка, указывая на ящера.

— А это новый премьер, — зло сплюнув, ответил Войдан — та еще тварь. Аш, я ведь сразу тебе поверил. Ты будто пережил уже подобное.

Сашка просто кивнул головой.

— Ладно, — устало продолжил Войдан, — поговорим после аттестации.

…

Вернувшись с аттестации 3-го уровня баз «Кибернетика», «Программирование» и «Электроника», опустошивших сашкин счет до 10 тысяч, он продолжил разговор с Войданом.

— Думаю, наша лавочка скоро прикроется — грустно сказал Сашка.

— Я тоже так думаю — в этот раз Войдан ни о чем его не спрашивал. — Сейчас новая власть начнет вставлять нам палки в колеса. К счастью, благодаря тебе, мы не так беззащитны.

— Мы все так же продолжим работать.

— Да, конечно. — они зашли в холл тренажерного комплекса. — Аш, тебя допустили к аттестации третьего уровня баз. Можешь сдать на следующей неделе.

…

Весь мир рушился вокруг них, но Сашка с Митой этого не замечали. Каждый день всего лишь час побыть вместе — много это? Сашка научился быть благодарным этому миру даже за самую маленькую радость. В этот раз Мита рассказывала с волнением, что творила новая власть. Как Сашка и предполагал, «новые» были всего лишь хорошо забытые «старые». Но законы, которые сейчас были приняты, поставили на уши всю Уркану.

Самым первым законом, которые принимает, как правило, любая революционная власть, является какая-нибудь свобода. Неважно, что позднее эта свобода будет кровью отхаркиваться у местных жителей — первый шаг, он всегда показательный.

Первый закон, принятый новой урканской властью, был о дискриминации в отношении всех граждан Урканы, бывших этническими гардаррцами. Они несли поражение в правах, лишались возможности избирать и быть избранным в любые органы власти.

Вторым законом Гардаррская Федерация объявлялась вечным врагом Урканы.

Всю неделю страна была погружена в революционную вакханалию — уже по всем системам революционеры захватывали местные парламенты и здания, где размещалась исполнительная власть. Судебная власть вся испарилась, и её быстро начала подменять «революционная необходимость».

Сашка нутром чуял — надо валить отсюда. Скоро волна докатится и до Тавры. Но нужно было хоть как-то успокоить Миту:

— Девочка моя, — говорил он, гладя её лицо. — На следующей неделе мы сбежим. Я не буду ждать завершения контракта. Ты только береги себя. Эту неделю не выходи на улицу вообще. Я решу вопрос с нашим отъездом, и заберу тебя. — он нежно поцеловал её в губы.

— Я постараюсь — Мита встала. — Я буду ждать тебя дома.

Сев на ховер, она уехала, а Саша так и стоял и смотрел на неё. Если бы он знал, что видит её в последний раз…

…

Галла две недели потратила на наблюдение за Ашем. Он словно стал для неё навязчивой идеей. Но подошла она к наблюдению с холодной головой. Вначале, Галла хотела перехватить Аша, когда тот, по её мысли, поехал бы к той женщине. Но Аш работал и до, и после обеда. Ночью он куда-то уезжал. Она проследила его путь до вокзала Теодорополиса, потом проехала с ним до Херсонеполиса. В конце путь уперся в гардаррскую базу, на территорию которой заехал Аш. Она попыталась тоже заехать туда, но её задержали и аккуратно выпроводили. Никакие просьбы не помогли. Может, его женщина там? Она несколько раз проследила его путь — Аш как часы каждый день добирался до гардаррской базы, проводил там несколько часов, и ехал обратно в Теодорополис. Настойчивые и слезные расспросы, заламывания рук и просительное выражение лица сделали свое дело — один из охранников смилостивился и сказал, что Аш по контракту работает на ночной уборке в учебном центре базы. Галла наплела охраннику, что она его девушка, и очень переживает, не завел ли Аш интрижку на стороне, чем вызвала у охранника хохот.

— Ты сдурела, милая? Ему бы успеть убрать все до отбытия его монорельса, и так работает как несколько дроидов, — охранника явно развеселил её вопрос.

Галлу ответ не только успокоил, но и придал даже какой-то гордости — вот у неё какой избранник: не пьет, пашет на двух работах! Это сейчас он у папеньки горбатится, а вот контракт закончится, и они уедут на Рогул, там с его умом он быстро хорошую работу найдет. А потом они закатят свальбу! В Лембере! В самом красивом храме Изи Сладкоголосого! Вот подружки обзавидуются!

Но наблюдение Галла не оставила. И вот сегодня, когда уже она убедила себя, что никакой девушки у него нет, и Аш просто в обиде на неё за ту историю, Галла увидела свою соперницу. Девица сидела на траве, там, где Галла собиралась ему отдаться. Они вели какую-то беседу, и Аш — а его лицо ей было видно очень хорошо — смотрел на ту девку с такой нежностью! А потом он её поцеловал… Слезы потоком лились по лицу Галлы, но она продолжала смотреть. Ей нужно увидеть ту, кто хочет отнять у неё счастье.

Девица повернулась, и Галла, увидев её лицо, тихо осела, опустив визор. Теперь она знала, кто её соперница.