Лизу запихали в машину вместе с выбежавшим вслед за ней Сашей. Их охранял Губа. Жирного он посадил за руль. Ла Гутина, связав руки, заставили сесть в машину к Чугрею, требовавшему, чтобы ему дали транспортировать более ценный трофей — девицу, за которой столько людей гонялось уже несколько дней.

— Боишься киллера везти? — сузив глаза, усмехнулся хитрый Губа, и Чугрей отступил.

Теперь они ехали на дачу к Изборскому. На так называемую дальнюю дачу.

Рация имелась только в машине Баруздина, которой распоряжался теперь «победитель» Глебов. Он связался с Кирсановым и сообщил, что наследница захвачена, правда, подробности рассказывать отказался, пообещав доложить обо всем лично, чем вызвал у благорасположенного к нему начальника гвардии недобрые предчувствия. А уж когда в ответ на вопрос, куда делся Баруздин, Кирсанов услышал нечто невнятное и неопределенное, сердце его и вовсе сжалось.

Губа же предвкушал, какой сюрприз он преподнесет надутому индюку Кирсанову, и внушал зажатой в угол Лизе:

— Не вздумай там болтать, что я с твоим друганом разговорился!

— А кто мне запретит? — Девушка вздернула подбородок.

— Я! Я, сучка! Сболтнешь словечко, я щенку, братишечке твоему, глазик выткну! Поняла?

Лиза промолчала. Саша испуганно заглянул ей в глаза:

— Что случилось, Лиза? Почему он угрожает? Кто эти люди? Куда нас везут?

Губа издевательски расхохотался:

— Сдрейфил, сопляк?

Лиза бросила на него полный ненависти взгляд и спокойно сказала, обращаясь к братишке:

— Ничего особенного, Сашенька. Просто нас похитили бандиты… Но они об этом еще пожалеют!

На сей раз Губа и Жирный расхохотались оба.