В Хизердейле, пригороде Далласа, штат Техас, было восемь утра, и звонок раздался как гром среди ясного неба.

Патти Морган готовилась к обычному рабочему дню, когда в ее пятикомнатном доме задребезжал телефон. Патти решила, что в такое время суток могут звонить лишь с работы. Она сняла трубку. Дело совсем не касалось работы. Звонил командир ее сына.

— Мэм, я должен сообщить вам, что ваш сын пострадал в ДТП. Он был на задании в Южной Америке и получил очень серьезные травмы.

Патти в ужасе поднесла руку к губам.

— О господи… Господи… Нет.

Они с Майком, ее мужем, даже не знали, что их сын на службе. За много лет они привыкли к тому, что Джейсон пропадает в каких-то загадочных местах, но никогда не могли бы сказать, идет ли речь о боевых операциях. По очевидным соображениям безопасности Джейсон не склонен был посвящать их в это.

— Мэм, послушайте, пожалуйста, — произнес голос в трубке, — у него очень серьезные травмы. Предположительно, есть угроза для жизни. Сейчас он в Кито, в Эквадоре, но мы делаем все возможное, чтобы отправить его домой. Мэм, мы будем держать вас в курсе.

Последних слов Патти не услышала — она с ужасом начала осознавать, насколько все серьезно. Когда звонивший повесил трубку, женщина сделала единственное, что пришло в голову: набрала номер мужа.

— Джейсон попал в аварию, — выпалила она, едва он поднял трубку. — Мне сказали, что состояние у него тяжелое и даже возможна угроза для жизни. Майк, что делать?

Майк находился в центре Далласа. Там был офис совместного предприятия — агентства недвижимости, принадлежавшего ему и его компаньону, Джиму Лейку-старшему. Майку никогда бы и в голову не пришло, что с его сыном может случиться нечто подобное. Дело было еще до 11 сентября, мир был более спокойным, и Америка не участвовала ни в каких крупных конфликтах.

— Где он сейчас?

В голосе Майка слышался характерный для Техаса грубоватый акцент.

— Сказали, что в каком-то Кито, в Эквадоре.

— Ладно. Я еду домой. А потом в Кито, где бы, черт возьми, ни находилось это место. Так поступил бы любой отец.

Патти позвонила Джули, сестре-близняшке Джейсона. Они родились с разницей в несколько минут, и связь между ними была очень сильна. Патти повторила дочери то, что рассказала мужу, и Джули подтвердила ее худшие опасения.

— Ох, мама… Знаешь, я этой ночью почти не спала. У меня было очень-очень плохое предчувствие. Как будто должно случиться что-то страшное. Я до утра ворочалась в постели.

Джули сказала, что уйдет с работы пораньше и поедет прямо домой.

Узнав, что дочь сегодня не спала из-за плохих предчувствий, Патти испугалась еще сильнее.

Сама Патти в тот момент не могла знать, что именно произошло с Джейсоном, но если Джули почувствовала неладное, на это были причины. Патти окончательно растерялась. Ее мир разваливался на куски. Ей сказали, что Джейсон получил серьезные травмы, но больше она ничего не знала. Сын был где-то далеко от дома, в чужой стране, о которой никто из них понятия не имел. На Патти накатывала тревога, и, начав молиться, женщина почувствовала полнейшее бессилие.

Что ей делать? Сидеть у телефона в надежде услышать звонок? У Патти тоже было собственное дело — частная медицинская практика. Она лечила расстройства речи, в основном у людей с инвалидностью. Патти быстро приняла решение: заехать на работу и сказать, что какое-то время ее не будет. Затем нужно обзвонить пациентов и их тоже предупредить. По крайней мере, это поможет ей хоть чем-то занять свои мысли.

Когда Патти все уладила и вернулась домой, Майк был уже там. Он собирал вещи и заказывал билет на самолет, летевший в Кито, столицу Эквадора.

Майк обвил руками свою миниатюрную белокурую жену, крепко прижимая ее к себе.

— Дорогая, я понимаю, что это огромное потрясение. Эта неизвестность… Но там ведь наш сын. И я знаю — просто знаю и все, — что должен быть рядом с ним. Я нужен ему.

Не успел Майк договорить, как зазвонил телефон. Взяв трубку, мужчина попытался придать голосу непоколебимую уверенность, хотя это было последнее, что он на самом деле чувствовал.

— Майк Морган слушает.

— Мистер Морган, это полковник Фанк, командир Десятой эскадрильи метеорологической службы. Насколько я понимаю, жена уже рассказала вам о несчастном случае с вашим сыном. Проблема в том, что есть определенные обстоятельства, которые не позволяют нам в данный момент отправить его домой. Но я хочу сообщить вам, что генерал Питер Шумахер, старший по спецоперациям, держит это дело под личным контролем. Мы ищем самолет, на который можно погрузить БИТ.

БИТ — это блок интенсивной терапии. Фанк говорил о самолете, способном перевозить оборудование для поддержания жизни. Майк знал об этом по собственному опыту военной службы.

— Полковник, я хочу сообщить вам, что сам служил в авиации, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже. — И понимаю, как это сложно. Я собрал вещи и готов вылететь в Кито, чтобы быть рядом с сыном.

— Мистер Морган, оставайтесь на месте. Мы готовим вашего сына к эвакуации. Его хотят оперировать в Эквадоре, но мы этого не допустим, нужно сначала вывезти его из этой страны. С ним военные. Поверьте мне, мы позаботимся о вашем сыне. Мы привезем его домой. У нас два врача, три медсестры и полковник. У меня будет два экипажа, так что мы сможем без остановок долететь до Кито, заправиться там и вернуться на базу «Келли Филд», а уж оттуда рукой подать до медицинского центра «Уилфорд Холл». Мы отправляемся за вашим сыном, и никто не сможет поставить наши действия под сомнение и воспрепятствовать нам. Так что просто ждите. Мы делаем все возможное и невозможное, чтобы вернуть вашего сына домой.

Поблагодарив полковника, Майк повесил трубку. Он успел сообразить, что если все же полетит в Эквадор, то эвакуационный самолет, пожалуй, обгонит его. Возможно, он даже разминется с сыном в небе, а это только лишняя потеря времени. Так что разумнее всего было не суетиться и ждать.

Проблема заключалась в том, что Майк с женой, и Джули, и еще Джон, старший брат Джейсона, которому Патти тоже позвонила, должны были чем-то заполнить время. Чем же они могли заняться, ожидая хоть каких-то новостей?

Им позвонили посреди бессонной ночи.

Джейсона удалось взять на борт, и посадка на авиабазе «Келли» была назначена на шесть часов утра. Его везли самолетом без опознавательных знаков и сразу после посадки должны были доставить в «Уилфорд Холл», в отделение интенсивной терапии. Таким образом, у Майка, Патти и Джули оставалось шесть часов на то, чтобы доехать из Далласа на восток Сан-Антонио, в «Келли». Триста миль по I-35. Если выехать прямо сейчас, они как раз успеют.

К счастью, жене и детям Джейсона выделили отдельный самолет, который доставит их в больницу, так что там должны были собраться все, в ком нуждался раненый.

Джули взяла с собой маленького сына, Коннора. Морганы побросали в чемоданы кое-какие вещи, уложили спящего Коннора во внедорожник, погрузили багаж и выехали в ночь. В пути все были напряжены и молчаливы. Состояние Джейсона военные описали как «тяжелое, с множеством внутренних повреждений». По правде говоря, семья даже не знала, застанет ли его живым.

Теперь ими начала овладевать паника. Склонившись над рулем внедорожника, Майк — рослый, грубоватый, усатый, чистокровный техасец — думал о том, что у него есть козырь в рукаве. Когда он служил в авиации, его база располагалась в Лэкленде, совсем рядом с «Келли». Майк решил срезать путь. На внедорожнике можно проехать в Лэкленд, а оттуда рукой подать до взлетно-посадочной полосы «Келли». Это означало, что они смогут встретить Джейсона сразу после приземления.

И действительно, когда Майк въехал на своем большом внедорожнике в Лэкленд, Патти заметила, как над взлетно-посадочной полосой снижается белый джет «Гольфстрим» без опознавательных знаков. Майк притормозил возле ограды, и сквозь проволочную сетку они смотрели на то, как самолет садится. Навстречу ему выехали две военные машины скорой помощи. Трем наблюдателям оставалось лишь гадать, действительно ли Джейсон прилетел на этом самолете. Они смотрели, как машины скорой помощи приближаются к джету. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем из самолета вынули кого-то подсоединенного к кислородному аппарату, но Майку наконец удалось различить двое носилок с людьми. Носилки погрузили в разные машины скорой помощи. Семья Морган была слишком далеко, чтобы увидеть, кто лежал на носилках.

Когда под вой сирен и вспышки мигалок машины скорой помощи тронулись в путь, Майк завел двигатель и отправился следом за ними. Ему удалось подъехать на массивном, неуклюжем внедорожнике к входу в медицинский центр «Уилфорд Холл». В то время там остановились две машины скорой помощи.

Никто из членов семьи Морган не был готов к тому, что им предстояло увидеть.

Майк, Патти и Джули выскочили из автомобиля как раз в тот момент, когда из первой скорой помощи выгружали носилки. К ним был привязан человек, залитый кровью. На его шею была наложена шина, от головы расходился пучок дыхательных трубок.

Человек был совершенно неподвижен; слышно было зловещее хлюпанье и пыхтение дыхательной машины — казалось, только она и поддерживает работу его легких.

На носилках лежал Джейсон.

Патти чуть не упала в обморок. Одна из ее школьных подруг однажды была подключена к аппарату искусственного дыхания. Его называли железными легкими. Вид машины, поддерживавшей дыхание Джейсона, вызвал у Патти очень яркие воспоминания. Оказалось, что ее сын в гораздо более тяжелом состоянии, чем она думала. Женщина была больше не в силах сдерживать тревогу и панику. Ей стало очень плохо.

Когда медики с носилками побежали в отделение интенсивной терапии, Майк закричал:

— Джейсон! ДЖЕЙ-СОН!

Но ответа не последовало.

— Джейсон! — отчаянно крикнула Патти, задыхаясь.

И каким-то образом ей удалось докричаться до него.

Не веря своим глазам, члены семьи Морган увидели, как распростертый на носилках человек поднял палец, пытаясь ответить. А потом носилки исчезли за двустворчатыми дверями.

Шевеление пальца было едва ли не единственным доказательством того, что Джейсон еще жив.

Майка, Патти и Джули провели в приемное отделение интенсивной терапии. «Уилфорд Холл» — военное учреждение, но его персонал носит такие же белые халаты и головные уборы, как и медики в обычной больнице. Майк вцепился в одного из сотрудников центра и заявил, что должен увидеть сына.

— Простите, сэр, но в данный момент это невозможно. Как только мы его осмотрим и его состояние стабилизируется, вы сможете войти к нему в палату. Но не сейчас. Угощайтесь кофе. Можете перекусить и…

— Перекусить?! — взорвался Майк. — Это последнее, о чем сейчас думает моя чертова голова!

Обычно Майку всегда хотелось есть, когда он нервничал. «Жую, чтобы успокоиться», — говорил он. У Патти все было наоборот: во время стресса она теряла аппетит. Но сейчас Майк не мог переварить даже мысль о еде. Он чувствовал себя отупевшим. Эмоционально оглушенным. Он мог сосредоточиться лишь на одном: на своем сыне.

Минуты ожидания переросли в часы. Майк и Патти выбились из сил еще до приезда в госпиталь. Им предстоял долгий день в начале долгого-долгого лета.

А тем временем Карла, их невестка, отправлялась в трудный путь: ей нужно было добраться до госпиталя с тремя маленькими сыновьями. Военные выделили жене и детям Джейсона жилье прямо на военной базе. Майк пытался помочь Карле организовать поездку, но ей, конечно, будет нелегко добираться с тремя детишками, старшему из которых не было и четырех лет.

Морганы ждали два, четыре часа, а им так ничего и не говорили. Они видели только, как Джейсона вынесли из машины скорой помощи. И лишь чудо — движение его пальца — позволяло верить в то, что он еще жив. Это была настоящая пытка. Но на каждый вопрос Майк получал один и тот же ответ: у Джейсона очень много травм, поэтому для стабилизации его состояния предстоит проделать невероятно большую работу.

Наконец к Морганам вышел главный хирург. Он собрал Майка, Патти и Джули в холле, примыкавшем к приемному отделению интенсивной терапии, и сказал:

— Мистер и миссис Морган, ваш сын серьезно пострадал. У него сломан позвоночник и повреждена нервная система. Коллапс одного легкого, а другое функционирует лишь частично. Пробита селезенка. Травм столько, что мы даже не знаем, все ли из них обнаружены. Возможно, поврежден мозг.

— Но… Когда мы сможем увидеть Джейсона? — выдохнула Патти.

— Не сейчас, — покачал головой хирург. — Как я уже сказал, ваш сын получил очень серьезные травмы. Мы пытаемся стабилизировать его состояние и продолжаем обследование. Нам нужно сделать еще несколько рентгеноскопий, ультразвуковых исследований и анализов.

— Как сильно пострадал его позвоночник? — прошептала Патти.

Глядя в пол, хирург сказал:

— Мне очень жаль, но ваш сын никогда больше не сможет ходить.

Патти сдавленно вскрикнула. Она не упала лишь потому, что Майк подхватил ее. Эмоции, сдерживаемые последние несколько часов, вырвались наружу. Будучи специалистом по расстройствам речи, Патти по многу часов работала с людьми, парализованными из-за травм спины, поэтому знала, какое будущее может ожидать ее сына.

— У него сломан позвоночник, и перелом полный, — продолжал хирург, но Патти уже не слышала его слов. — Разорваны нервы спинного мозга. Неполный перелом означал бы, что ниже поврежденной зоны человек еще сохраняет некоторую подвижность. А при полном переломе… Боюсь, ваш сын никогда не сможет ходить. Кроме того, как я уже говорил, возможно, есть и другие травмы, которых мы еще не обнаружили…

Майк зарылся лицом в волосы жены. Такого он не мог себе представить даже в минуты самого черного отчаяния.

— Пока мы занимаемся лишь травмами, которые угрожают жизни вашего сына, — продолжал хирург. — Это главное: помочь ему выжить.

— Можно хотя бы войти к нему? — в двадцатый раз спросил Майк.

— Пока нет, — покачал головой хирург. — Как только появится такая возможность, мы вас пригласим.

Казалось, ожидание будет вечным.

Наконец родственников впустили к Джейсону. Они вошли в палату интенсивной терапии, словно в тумане, и увидели тело, утыканное бесчисленными трубочками и капельницами и окруженное какими-то аппаратами. Конечно, теперь и речи не могло быть о том, чтобы Джейсон поднял палец.

— Он в коме, и мы боимся, что поврежден его мозг, — начал объяснять кто-то из медиков. — Нам не удается установить с ним контакт. Мы задавали ему вопросы, он молчит, пожимали руку — никакого ответного движения…

Всю ночь Майк, Патти и Джули урывками дремали в приемной. На рассвете они вышли на улицу посоветоваться. Ранним утром солнце уже грело вовсю, но не могло разогнать холод в их сердцах. Это был день черного отчаяния.

Патти уже пришла в себя и знала, что нужно делать. Она должна была оставаться рядом с Джейсоном, сколько бы времени это ни заняло. Тогда она приняла одно из самых сложных решений в своей жизни; впрочем, в свете происшедшего оно было простым и очевидным. Патти решила оставить работу и передать своих пациентов другим специалистам.

Ее пациентами были дети и взрослые, страдавшие серьезными нарушениями. И Патти любила свою работу. Она сотрудничала с психологами, медсестрами, терапевтами и физиотерапевтами. Но сейчас она нужна Джейсону. Патти собиралась быть с ним, пока он не поправится настолько, чтобы можно было забрать его домой. Это означало, что ей придется отказаться от собственного дела, которому она отдала сорок лет жизни. Патти рассказала Майку, что у нее на душе.

Это решение было еще более сложным, чем может показаться на первый взгляд. В тот период у родителей Джейсона не было других доходов, кроме заработка Патти. С 1987 года, когда рухнул техасский рынок недвижимости, Майк и Джим Лейк-старший вкладывали все заработанные деньги в бизнес, а это означало, что они не могли взять себе ни цента. Однако Майк, ни секунды не колеблясь, одобрил решение Патти. Они понятия не имели, как будут жить дальше — просто знали, что поступить нужно именно так.

После мучительной бессонной ночи, когда Джейсон, искореженный, переломанный, лежал в коме, Майку позвонил его компаньон. Джим Лейк-старший тоже был в больнице — ему должны были сделать операцию по пересадке сердца. Но до него дошли слухи о несчастье, случившемся с Джейсоном, и он решил позвонить.

— Майк, я просто хотел тебе сказать, что мы в офисе обо всем позаботимся, — произнес Джим, задыхаясь. — Оставайся с сыном сколько потребуется, пока все не уладится. Его жизнь сейчас важнее всего. Удели ему время и не торопись возвращаться. Это приказ!

Майк чуть не расплакался. Кем был Джим, чтобы ему приказывать? Но именно в тот момент их семье был нужен такой верный друг.