Утром в среду мобильный телефон Джека пискнул и в нем появилось странное текстовое сообщение. Прочитав его, Джек удивился главным образом тому, с какого номера пришло это сообщение.

«Привет. Как дела? Я была очень занята. Решила написать».

Анджела. Давным-давно куда-то запропастившаяся Анджела Вальберг. Зачем она пишет ему спустя месяц молчания? Зачем пишет сама после того, как оставила без ответа множество его попыток наладить диалог?

Джек подумал, не поговорить ли по этому поводу с Сан. Сначала он полагал отписаться фразой: «Спасибо, дела идут нормально», но потом решил повременить с ответом до вечера.

Вернувшись после работы домой, Джек застал Натти сидящей за столом. Девочка составляла очередной список. Малышка печально взглянула на дядю, поправив челку, спадающую на лоб.

– С Лаурой что-то не так.

Джек нахмурился.

– С чего ты взяла?

Натти пожала плечами.

– Просто вижу, – вернувшись к составлению списка, сказала девочка. – Кстати, я сменила кормушку.

– А-а-а… спасибо.

Джек понимал, что Натти пытается доказать то, что на нее можно положиться в малом ради того, чтобы папа доверился ей в большом. В последнем, переработанном списке того, чего бы ей хотелось, Натти на втором месте указала черного лабрадора.

Прежде чем девочка вновь принялась его упрашивать, Джек направился прямиком к заднему выходу. Лаура сидела на качелях, слегка раскачиваясь вперед и назад. Ее задумчивый взгляд был направлен на деревья. Джек, придержав дверь-ширму, беззвучно закрыл ее за собой. Лаура повернула голову и улыбнулась.

– Привет, Джек.

Китайские колокольчики вторили ее приветствию. Цепи, на которые были подвешены качели, скрипели в такт ее движениям.

– Колибри сегодня разлетались, как никогда. Они дерутся за нектар, оставленный им Натти.

«С Лаурой все в порядке», – подумал Джек, а потом увидел письмо, зажатое у нее в руке.

Заметив, на что он смотрит, Лаура положила письмо себе на колени.

– Это от моей двоюродной сестры.

Присев рядом с ней на качели, Джек указал на письмо. В его глазах читался немой вопрос. Лаура протянула ему бумагу.

– Ничего такого, – заверила она его. – Ничего личного… просто сплетни…

Джек прочел обратный адрес: «Рейчел Маст, Ланкастер, Пенсильвания».

– Моя кузина, – тихо произнесла Лаура. – Когда-то мы были лучшими подругами. Хочешь почитать?

Джек отрицательно покачал головой.

– Лаура! Не следует…

– Я хочу…

Все еще не понимая, куда это его заведет, он вынул письмо из конверта и принялся за чтение: «Дорогая Лаура…»

Кое-что было написано по-немецки, но большая часть текста оказалась на английском. В письме сообщалось о последних семейных новостях, разных происшествиях, упоминалось множество незнакомых Джеку имен.

Письмо Рейчел заканчивалось просьбой: «Я очень по тебе скучаю, Лаура. Как жаль, что мы потеряли связь! Мы понимаем, почему тебе пришлось уехать, но то дела давно минувших дней. Пожалуйста, напиши мне. Мне надо многое тебе рассказать, такое, о чем ты даже не догадываешься. Ты меня, надеюсь, понимаешь?»

Джек свернул письмо. Сердце его сжалось.

«Мы понимаем, почему тебе пришлось уехать…»

Они вновь вернулись к этому… Прежний страх, вызванный иллюзорной неизбежностью расставания с Лаурой, снова обрел реальность. А он-то думал, что тот страх давным-давно умер естественной смертью. В свете этих тревог и недавнего подарка Лауры, теперь висящего на стене у него в кабинете, пожалуй, самого лучшего подарка в его жизни, Джек совершил такое, о чем пару недель назад и помыслить бы не отважился. Сердце забилось в его груди. Он потянулся, дотронулся до ее правой руки и слегка пожал ее.

Лаура повернула к нему голову. Лицо ее казалось необыкновенно бледным. В очередной раз он убедился в том, что Лаура похожа на робкую бабочку, готовую в любую секунду, испугавшись, улететь прочь.

– Не уезжай, – попросил он.

Конечно, это было до крайности эгоистично, но он и чувствовал себя сейчас страшным эгоистом. Натти не переживет расставания… он тоже… Если Лаура туда поедет, пусть даже в гости, она может испросить покаяние на коленях в церкви и они навсегда ее потеряют.

Лаура прикрыла глаза и откинула голову на спинку качелей.

– Я никуда не еду, Джек.

От смущения он убрал руку с ее руки. Теперь она задышала ровнее. Лаура кашлянула и нахмурилась.

– Ну… я ей не отвечу… не буду писать…

Джека удивила столь бурная реакция на дружелюбное во всех отношениях письмо.

– Ты уверена? После стольких лет…

Лаура помотала головой.

– Теперь в большей мере, чем прежде.

Она повернула к нему лицо. Лаура улыбалась, но по щекам ее текли слезы. Она улыбалась, несмотря на душевную боль. Ему ужасно захотелось обнять Лауру, но Джек сдержался. Она глубоко вздохнула.

– Письмо не о том, что тебе показалось…

Спокойным, но твердым голосом Лаура принялась рассказывать ему о своем детстве, о табачной ферме родителей, о братьях и сестрах, о матери и отце, дедушках и бабушках, о двоюродных братьях и сестрах, а в особенности о Рейчел. При этом печальная улыбка не сходила с ее губ.

– Рейчел и я часами напролет валялись на сеновале, делясь друг с другом своими мечтами, но постепенно мы потеряли связь после того, как я выбрала кривую дорожку. Она прежде не была такой, как сейчас. Когда мы были детьми, Рейчел вела себя по-другому. Она на два года меня старше. В детстве я смотрела на нее снизу вверх.

– Может, этим письмом она хочет все вернуть? – предположил Джек.

Лаура отрицательно покачала головой.

– Она хочет утереть мне нос, рассказав, сколько всего я упустила. – Затаив дыхание, Лаура вытерла глаза рукавом платья. – Меня изгнали из-за Рейчел. Понимаешь… Я была помолвлена с Джонатаном. Мы любили друг друга еще с подросткового возраста. Я дружила с его сестрой Ребеккой Линн. Все у нас знали, что ей никогда не выйти замуж. Она была… замедленным в развитии ребенком. Джонатан любил свою сестру. Он за ней присматривал и заботился. Можно сказать, что мы выросли на рынке округа Ланкастер. Я и Джонатан не могли дождаться, когда начнем совместную жизнь… – Тяжело сглотнув, она продолжила: – А потом мы совершили ужаснейшую ошибку. Мы запрягли телегу перед лошадью. Понимаешь?

Джек ощутил, что краснеет. Было просто невозможно поверить, что Лаура способна на такое.

– Все мы несовершенны, Джек, – заправляя локоны, выбившиеся из-под чепца, сказала она. – Я не знаю как, но Рейчел обо всем узнала и решила, что ее долг рассказать сперва моему отцу, а потом всем в общине.

Джек вздрогнул.

– Я была уничтожена.

– Такое часто случается, – сказал Джек. – Вы совершили ошибку. Вот и все.

– Да… но мой отец – епископ, Джек.

«О господи!» – пронеслось у него в голове.

– Он решил преподать всей общине урок: дочь епископа Эфраима, совершившая грех у него под носом, должна понести суровое наказание. Он был в смятении, ибо мой поступок подрывал его авторитет. Отец очень на меня рассердился. Его собственная дочь поставила под сомнение его власть и репутацию.

– А вы не могли пожениться?

Лаура насмешливо фыркнула.

– Он запретил мне видеться с Джонатаном и пригрозил, что изгонит меня из общины. Помолвка была расторгнута. Я отказалась повиноваться ему. Я так отцу и сказала. Рассердившись, он поставил меня перед членами общины и заявил, что, поскольку я бросила ему вызов, он отрекается от меня, изгоняет из общины и больше слова мне не скажет до конца своих дней. – Запнувшись, она сверкнула глазами, борясь с переполнявшими ее эмоциями. – Амиши с детства растут в страхе перед изгнанием, но, когда это случается… это просто ужасно…

Джек кивнул, жалея, что убрал руку. Пусть бы она послужила Лауре знаком внимания и поддержки.

– Я хотела выйти замуж за Джонатана, но он не мог сопротивляться воле моего отца. Он не решился рискнуть и навсегда быть изгнанным из общины. «Какую жизнь я смогу тебе предложить?» – спросил он, но лично меня этот вопрос не волновал. Я умоляла, чтобы он увез меня оттуда, однако Джонатан не соглашался. – На лице ее появилось стоическое выражение. – В конце концов он уехал, Джек, разорвал помолвку и уехал ради моего же блага… Так он мне сказал. Джонатан не хотел становиться между мной и моей семьей, хотя к тому времени папа, мама и все братья и сестры уже отреклись от меня… Ну… короче говоря, когда он уехал, уехала и я. Сначала я отправилась к родне, живущей возле Чембербурга, но они не обрадовались моему приезду. Они считали, что я Schnickelfritz… смутьянка, поэтому через год я оттуда уехала.

Лаура замолчала, погрузившись мыслями в прошлое. Потом она вновь заговорила. Голос прозвучал хрипло и печально.

– Мой отец написал мне позже, написал, что Джонатан потерян для меня навсегда, что у моего бывшего жениха – теперь своя семья, что исполнилась воля Бога…

Джек вздохнул.

– Представить не могу…

– Я тоже… Мой Джонатан женился, но возвращаться назад мне не хотелось… Я просто не могла… Я до сих пор помню: Dat разрушил мое счастье, лишил меня того единственного, кто лучше всех на свете… по крайней мере, лучше я не встречала. – Она прикусила губы, покачала головой и сказала: – Это не совсем в традициях амишей, Джек, но… Простить отца я еще могу, но вернуться домой – нет. Джонатан теперь женат, и у него дети. Это письмо напомнило мне об утрате. – Повернув голову, она встретилась с ним взглядом. – Натти стала смыслом моей жизни, а ты очень добр ко мне.

– Мы стараемся.

Лаура улыбнулась.

– Очень сильно стараетесь, Джек. Вы стали для меня второй семьей, единственной семьей, которая у меня осталась…

Глаза ее блеснули. Сердце Джека сжалось в груди, когда Лаура слегка пожала его руку.

– Иногда я веду себя как сбившаяся с пути женщина из амишей, Джек, но я хочу, чтобы ты знал правду.

Почему сейчас? Он приоткрыл рот, чтобы задать вопрос, но решил не делать этого. На сегодня и так сказано предостаточно. Они сидели в тишине, прислушиваясь к звону китайских колокольчиков и жужжанию пролетающих колибри. А потом Лаура убрала руку и встала с качелей. Поворачиваясь, она на секунду прикоснулась к его плечу. Никогда прежде она себе такого не позволяла.

– Натти не стоит знать о моих ошибках, – замешкавшись у двери, с улыбкой на губах произнесла она.

– Я ей не скажу.

Джек сидел еще некоторое время на качелях, уставившись на деревья. Натти развлекалась внутри дома. До слуха дяди долетали пикающие звуковые эффекты и музыкальный саундтрек ее компьютерной игры.

«Бедная Лаура», – подумал Джек.

Беда даже не в том, что ее изгнали из общины. Она живет с разбитым сердцем.

Шум стих, и головка Натти просунулась в щель приоткрытой двери.

– Как дела, док?

– Сижу и думаю.

Натти уселась рядом с ним на качели, но больше ничего не сказала. Девочка чувствовала, что дяде нужна тишина, поэтому молчала. Уютно устроившись, она уткнулась головой ему в плечо. Вместе они наблюдали за тем, как колибри порхают вокруг кормушки, отгоняя от нее друг друга. Маленькие крошечные воины сражались за фруктовый сироп. Качели продолжали плавно раскачиваться. Джек размышлял о письме Рейчел и об истории, рассказанной Лаурой. Почему она ему все это поведала? И почему именно сейчас, когда даже намек на возможность романтических отношений между ними исчез, казалось, безвозвратно?

Джек не мог представить себе, что же она должна сейчас чувствовать. Ее изгнала собственная семья. Лаура потеряла связь со всеми. Ей пришлось жить у дальней родни в Чембербурге до тех пор, пока и они не указали Лауре на дверь. Она провела там год, а затем ей пришлось ехать на запад, в Огайо.

Как бы там ни было, она из амишей. Большинство людей стряхнули бы пыль с подошв своей обуви и продолжали бы жить дальше, не особо терзаясь, но только не Лаура… Вечно веселая, несмотря на непреходящую грусть, живущая по законам бичи-амишей, но в глубине души остающаяся сторонницей старого обряда, оплакивающая свою загубленную любовь.

«Мой Джонатан», – сказала она.

Натти взяла Джека под руку. Чириканье колибри только усиливало охватившую его меланхолию. Мужчина слышал, как глубоко дышит Натти. В нос ему ударил сладковатый запах ее кокосового шампуня.

– Я закончила составлять список, – тихо произнесла девочка, засовывая руку себе в карман. – Хочешь взглянуть?

Девочка развернула небрежно оторванную полоску бумаги и протянула ее дяде.

Заглавие гласило: «Чего мне хотелось бы. В списке значилось все то же самое, что и прежде: «Мобильный телефон. Собака. Серьги. Одежда». Джек прочел последнюю строку: «Но если у меня будет мама, ты можешь обо всем забыть».

Джек тяжело вздохнул. Натти прижалась к нему плотнее.

«Я стараюсь», – подумал он.

Спустя некоторое время Натти сказала:

– Хочу есть.

Жизнь продолжалась.

На следующий день позвонила Сан и с неизбежными в таких случаях предосторожностями спросила:

– Ты отвечаешь на эсэмэски?

Джек внутренне застонал, совершенно позабыв о текстовом сообщении от Анджелы. Следовало догадаться, что без Сан здесь не обошлось.

– Был занят, – ответил он.

– Настолько занят, что не нашел время ответить?

Джек промямлил что-то нечленораздельное.

Сестра фыркнула.

– Я вечером к вам заеду, – сказала она. – Есть разговор.

Вернувшись домой с работы, он застал там Сан. Тетя играла с племянницей в какую-то компьютерную игру. Девочка громко возмущалась тому, что тетя у нее выигрывает. С точки зрения Натти это было нечестно.

Их занятие дало ему возможность привести мысли в порядок. Когда она приехала? Джек направился к двери, собираясь поискать на заднем дворике Лауру.

– Джек! – крикнула вдогонку ему Сан, но он уже выскочил во двор.

Лауру он нашел в саду, примыкающем к торцу дома. Она, присев на корточки, полола сорняки и удобряла растения. Отвернувшись на секунду, она провела по лицу тыльной стороной руки, а затем вновь на него посмотрела, улыбнувшись. Она плакала.

– Что-то случилось?

Улыбка стала шире, но глаза предательски блестели.

– Ничего. А что такое?

Джек почувствовал, как кровь закипает у него в венах. Он спросил, чем она занимается сейчас. Лаура принялась рассказывать, вытирая грязные руки о свой передник. Она повела его по саду, показывая, что за сегодня успела сделать.

– Сан с тобой говорила?

Лаура напряженно улыбнулась.

– Ничего страшного…

Когда сдерживаться уже не было сил, Джек извинился и вернулся в дом. Завидев брата, Сан выпустила из рук пульт управления.

– Мне нужно на минуточку отлучиться.

– Тетя Сан! – отложив свой пульт управления, воскликнула Натти. – Я хочу переиграть!

Та нагнулась и зашептала что-то на ушко девочке. Натти послушно кивнула головой и поспешила вверх по лестнице в свою комнату. От внимания Сан не укрылась покорность племянницы. Она гордо улыбнулась.

– Я могу научить тебя, как следует с ней обращаться.

– Сан! Что ты сказала Лауре?

Сестра казалась неприятно удивленной. Он редко позволял себе разговаривать с ней в таком тоне. Не ответив, она поманила его пальцем, а сама направилась в столовую. Усаживалась сестра с таким видом, словно собралась произнести важную речь. Джек сел напротив.

– Анджела очень сожалеет о случившемся, – не теряя времени даром, сообщила ему Сан.

– Мы встретились всего-то три раза, – сказал Джек. – Узнать друг друга так и не успели, так что я решил двигаться дальше.

Обдумывая услышанное, сестра перевела дух. Джек ждал, что же последует за этим.

– Я сказала Анджеле, что вы с Лаурой не были и никогда не будете вместе. Это исключено.

Он почувствовал, как кровь прилила к его щекам.

– А Лауре ты то же самое сказала?

Сан утвердительно кивнула головой.

– Кто-то должен был выложить все карты на стол. Поскольку ты оставил всех в подвешенном состоянии, пришлось вмешаться мне.

Джек всплеснул руками.

– Сан…

– Лаура заверила меня, что не встанет у тебя на пути. Она пообещала даже помочь тебе в твоих отношениях с Анджелой всем, чем сможет.

– Ты не имела права с ней об этом говорить, Сан.

– Я просто пытаюсь тебе помочь.

Откинувшись на спинку стула, Джек скрестил руки на груди. Сестра подалась вперед и слегка стукнула кончиками пальцев по столу, привлекая его внимание.

– Ты не сможешь найти Натти маму, пока в этом доме работает Лаура.

Отрицательно покачав головой, он встал.

– Куда ты идешь? – спросила Сан.

Джек махнул рукой по направлению к двери.

– Мы поговорим об этом в другой обстановке. Здесь нас могут услышать Натти или Лаура.

– А мне кажется, им следует все знать, – хватая свою сумочку, возразила Сан.

Когда за ними закрылась дверь, брат и сестра оказались на крытом крыльце. Сан огляделась в поисках чужих глаз и ушей, но никого не увидела.

– Хорошо, Джек, здесь даже лучше, – тихим голосом произнесла она.

Он повернулся к сестре. В животе все неприятно сжалось.

– Ты задела чувства Лауры. Я застал ее в слезах.

Сан нахмурилась.

– С чего ей плакать?

«Уму непостижимо», – пронеслось в голове у Джека.

Он оперся о перила, готовясь высказать все, что думает. Ничего, если потом он об этом пожалеет.

– Послушай, Сан! Я не хочу, чтобы Натти росла, считая, что вправе говорить все, что ей заблагорассудится, совсем не заботясь о чувствах других людей.

Сан вздрогнула, плотнее сжав губы.

– Я не могу вести себя по-другому.

– А ты постарайся.

В глазах сестры сверкнул гнев, внезапно сменившийся чем-то другим.

– Минуточку! Ты что, на самом деле влюбился в няню?

Этого еще не хватало! Джек вздохнул.

– Сан! Ты давно ревнуешь Натти к Лауре.

Сестра замотала головой, словно сказанное было полной чушью, и устремилась к своей машине.

– Позвони, когда поумнеешь, – повернувшись, гневно бросила она через плечо.

Тяжело вздохнув напоследок, Джек заторопился назад. Лауру он застал у кухонной раковины. Руки приподняты. Глаза красные. Взглянув на Джека, она с трудом выдавила из себя подобие улыбки.

– Извини, – попытался он ее утешить. – Не слушай ее.

Они стояли, не зная, что предпринять. Дверь, ведущая в спальню Натти, оставалась закрытой. Видимо, девочка успела чем-то увлечься.

Неловкую тишину Лаура нарушила первой:

– Я не знала, что ты расстался с Анджелой из-за меня. Это моя вина, Джек.

– Нет, не твоя.

Она смотрела на него с видом потерявшегося ребенка.

– Мне надо домой.

Лаура скользнула мимо него. Джек схватил ее за руку. Остановившись, она посмотрела ему прямо в глаза.

– Отпусти, Джек.

– Давай лучше все обсудим, – разжимая пальцы, предложил он.

Она отрицательно покачала головой.

– Разговор ничего не изменит.

– А вдруг? – настаивал Джек.

– Лучше не надо, – сказала она, прежде чем покинуть его дом.

Когда Эрни выписали из больницы, Келли навестила его в офисе. Помимо поздравительной открытки она принесла с собой кекс с низким содержанием растительного белка, сахара и жиров.

Сидя за столом, Эрни с нескрываемым скепсисом оглядел кекс.

– Это чтобы диета не казалась такой уж страшной, – приободрила его Келли.

– Вот и замечательно.

Он принялся читать открытку.

Келли присела напротив. От ее внимания не ускользнуло то, как сильно Эрни сдал за последнее время. По крайней мере он в хорошем расположении духа.

Закончив читать, Эрни немного смягчился.

– Ну что ж, я опять в деле, – откашлявшись, произнес он.

– Обеими руками за, – сказала Келли. – Дело еще не закончено.

Они поговорили немного о разных пустяках. Неожиданно Эрни нахмурился.

– Кстати, как там насчет той девчонки?

– Мы сдали ее файл в архив, – стоя в дверном проеме, отозвалась Синди.

Эрни повернул голову к Келли.

– Она – твоя копия.

– Ну, разве что в темную ноябрьскую ночь…

Эрни нахмурился.

– Я хочу еще раз взглянуть на нее.

Келли напряглась. Ей неприятно было думать, что старик потерял свой нюх еще прежде, чем его забрали в больницу. Синди вытащила папку с бумагами и положила ее на стол. Эрни взял папку и развернул ее.

– Да… это Натти из Вустера…

Келли сидела и ждала, когда он сам поймет, как сильно прежде ошибался. Натти просто никак не могла быть ее Эмили.

– Ты ее проверяла, как обычно? – проворчал Эрни.

– Мы больше не будем этого делать.

Старик недовольно хмыкнул. Перелистывая страницы, он задержал на чем-то свой взгляд, а затем передал папку ей.

– Я что-то пропустил?

«Много чего», – подумала Келли.

Она взяла папку и едва не задохнулась, когда ее взгляд остановился на фотографии Натали Ливингстон. Маленькая кареглазая черноволосая девочка. Нет, в тот день она видела другую.

– Кажется, это я напортачила, – чуть слышно произнесла она.

Какая грубая ошибка!

– Значит, мы опять в деле, – с довольным видом произнес Эрни.

Келли обменялась разочарованным взглядом с Синди. Она почувствовала себя полной дурой, но в то же самое время в ее душу нахлынули теплые волны надежды.

Оставив Эрни медленно входить в рабочую колею, Келли переписала номер телефона авиашколы Джека Ливингстона и покинула офис. Позвонив своему боссу, отцу Мелоди, она быстро обо всем договорилась. Поскольку в период стажировки Келли работала по субботам, она надеялась, что ей позволят немного изменить свой рабочий график. В конце концов, она часто задерживалась на работе до половины седьмого.

Ранее Синди позвонила в «Хайе Граунд» и узнала, что Джек Ливингстон будет в офисе завтра в пятницу.

– Он регулярно ходит в церковь, – заметил Эрни прежде, чем Келли с ним распрощалась. – У него очень высокая репутация. Мне кажется, что нам с ним повезет.

Келли тоже очень на это надеялась.