Тайлер

К концу дня стало легче. Работа неплохо отвлекла меня, а немного хорошей музыки и болтовня с парнями помогли более или менее прийти в норму. Я не ожидала, что, когда мы вернемся в клуб, Хоук все еще будет там. Я так удивилась — и чертовски обрадовалась — увидев на стоянке его мотоцикл.

Именно так — я буквально воспряла духом, а мое тело ожило. Спрыгнув с мотоцикла, я почти побежала ко входу. Войдя внутрь, я притормозила, анализируя диспозицию. Братья сидели в разных углах помещения: Гектор в одной стороне бара, Хоук в противоположной. Похоже, это было сделано умышленно, тем более, когда я заметила пылающий взгляд Гектора, устремленный на Хоука. Тот же, как обычно, не обращал на него внимания.

Внимательно оглядев обоих, я почувствовала витающее между ними напряжение. Мне было известно, что Хоук решал вопрос с Юрием и его поставками, и своим появлением в клубе подорвал авторитет Гектора, но я была благодарна за то, что он сделал это. Еще неизвестно, что произошло бы, если бы переговоры с Юрием вел Гектор. Это не значит, что Гектор позволил бы гаду увезти меня отсюда — я знала, он не согласился бы на это. Но, кто знает, как быстро он сумел бы среагировать на приставленный к моей голове пистолет.

Из-за этого Гектор так бесится, или, пока меня не было, произошло что-то еще?

Некоторое время я стояла и наблюдала. Джесс присоединился к Гектору и Маршаллу. Потом я заметила Гаса, Джонни и Кирка — они были рядом с Хоуком. Остальные члены клуба топтались посередине, не желая вмешиваться в явный раскол между братьями. Ситуация совершенно очевидно была пиковой.

Спустя пару мгновений, Хоук и Гектор одновременно посмотрели на меня. Это к слову о психологии родственных связей, или как ее там. Я не могла прочитать выражение лица Хоука, но у Гектора оно было ожидающим. Он ждал, что я присоединюсь к нему, и я оказалась словно между молотом и наковальней, словно мою преданность проверяли на прочность. Я неуверенно начала двигаться в сторону Гектора. Так будет правильнее. Я должна быть верна нынешнему Президенту, а не человеку, которого пыталась затащить себе между ног. Правильно?

Только вот… на полпути мое тело резко развернулось, и я поняла, что двигаюсь в направлении Хоука. Я ни разу не остановилась и не усомнилась, хотя понимала, что должна была. Потому что на меня смотрели не только они, но и все остальные. Но я просто не могла остановиться. Хоук внимательно наблюдал за мной, пока я шла в его сторону, вбирая взглядом каждый сантиметр моего тела, словно желал отпечатать его в памяти. Я остановилась напротив его стола в ожидании, когда он предложит мне сесть. Продолжая смотреть на меня, он глотнул пива из бутылки, затем поставил ее на стол и медленно сказал:

— Иди назад, Тайлер.

— Что ты имеешь в виду? — растерянно спросила я.

— Ты не понимаешь, что делаешь, присоединяясь ко мне, — ответил он предостерегающим тоном. — Ты принимаешь мою, а не его сторону, а тебе прекрасно известно больное самолюбие Гектора. Поэтому хорошенько обдумай, что делаешь, прежде чем решишь, за чей стол садиться.

Немного помедлив, я оглянулась через плечо. Естественно, Гектор с Джессом смотрели на меня, и их взгляд не выражал особого счастья. Здравый смысл убеждал меня идти к ним, чтобы лишний раз не раскачивать лодку, ведь, в любом случае, Хоук здесь только на время. Лучше не будить в них лиха, верно?

Но потом я посмотрела на Хоука, и мое сердце чуть не взорвалось от мысли быть рядом с ним. Я ничего не могла с собой поделать. Поэтому схватила стоящий напротив стул и села. Когда моя задница плюхнулась на стул, Хоук спрятал улыбку за бутылкой.

— Гектор это переживет, — сказала я, улыбаясь в ответ, но сохраняя серьезность во взгляде.

Твою мать, что я наделала?

Джонни заржал.

— Хоук, это единственная женщина, способная вынести все тяготы клубной жизни.

Хоук кивнул, задумчиво облизывая нижнюю губу.

— Я начинаю понимать это. Как насчет принести ей пива, Гас?

— Это запросто, — ответил Гас, отходя от стола.

Ладно, начало обнадеживающее. Если не оглядываться, то можно сделать вид, что атмосфера довольно благожелательная.

Вернулся Гас и протянул мне пиво. Я отхлебнула из бутылки и расслабилась. А чего волноваться? Парни не разговаривали, а Хоук все это время наблюдал за мной. Когда в дверях появились женщины, все в баре оживились и явно немного повеселели. Даже расстроенный Кирк переключился на мелькающие повсюду сиськи и, извинившись, отошел от стола.

Какое-то время мы с Хоуком молчали, но он не переставал смотреть на меня. Такое внимание для меня было непривычным. В глубине души я чувствовала тепло и панику одновременно. Пока росла — еще до смерти моего отца — я из кожи вон лезла, чтобы привлечь его внимание, потому что, возглавляя клуб, он был постоянно занят и, как результат, у Хоука было по горло дел и девочек, вертящихся вокруг него, словно голодные котята. И, хотя девчонки и сейчас увивались за ним, выпрашивая частичку внимания, он не баловал их этим.

Нет, он дарил его мне. Даже после вчерашнего жестокого, пробирающего до мозга костей отказа.

— Тай, ты хоть понимаешь, что только что сделала? — неожиданно спросил он с задумчивым видом. — Ты только что сделала официальное заявление перед всеми. Подобный поступок повлечет за собой последствия.

Скрывая свою неуверенность, я пожала плечами.

— Все решено. Теперь я уже не могу просто встать и вернуться.

Мой ответ не впечатлил его.

— Просто будь осторожна, — сказал он мрачно. — И в следующий раз выбери своего Президента.

— Именно это я и сделала, — пробормотала я и тут же прикусила язык.

Он не шелохнулся, но его челюсти сжались.

— Твою мать, Тайлер, не произноси вслух здесь подобной херни, ладно?

— А я и не произносила. Это было сказано только тебе, — с легкой улыбкой я наклонилась вперед, — и в глубине души ты доволен, не так ли?

Он поскреб зубами нижнюю губу.

— Я вижу тебя насквозь, Тайлер. Думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься? Ты пытаешься меня спровоцировать.

— Я просто хочу, чтобы ты понял — это то, чего тебе не хватает.

— Зачем? Чтобы снова вернуть себе должность?

— Технически она все еще твоя. Пока ты сидел, Гектор просто замещал тебя. Но официально никто не назначал его Президентом, и с тех пор клуб находится в подвешенном состоянии.

Он усмехнулся.

— Думаешь, что все знаешь, да?

— Я столько лет наблюдала, Хоук. А когда никто не догадывается, что ты рядом, то и скрывать нечего. Поэтому да, я уверена, что знаю все.

Хоук посмотрел на меня.

— Пряталась под столами?

— В шкафах тоже.

— Много гадостей насмотрелась?

— Одних только гадостей.

Его лицо смягчилось, и при виде него мое сердце дрогнуло. Для меня загадка, как этот мужчина, еще вчера бывший мрачнее тучи, сегодня казался белым и пушистым.

— Тогда расскажи мне о Гекторе, — сказал он, устремляя взгляд мимо меня в сторону брата. — Как он справляется с этой ролью? Будь откровенна.

Я медленно покачала головой.

— Он не справляется, Хоук. Он либо зверствует, либо не понимает, что надо делать. Гектор старается не показывать этого, но у него дрожат руки при вопросах о том, что делать в той или иной ситуации.

— И как часто такая дрожь?

Я нахмурилась.

— Достаточно часто.

— Хм, — Хоук с заинтересованным видом обдумывал мои слова. — Сегодня я узнал, что они теряют деньги.

— Да. И много. Это все тараканы. Их главный — Даггард — постоянно ставит свои условия. Они все время требуют денег.

— Кровососы.

— О, да. Это выводит Гектора из себя, а Гас просто скармливает им большие суммы, но ведь это не выход из ситуации.

— Ты права.

— А как бы ты поступил?

Он не стал уклоняться от ответа.

— Замочил бы одного из них в качестве предупреждения остальным.

— Это противоречит нашим правилам.

— Старым правилам, — поправил он. — Поработав на Бордена, я понял, что страх — самое мощное оружие. Сильнее пистолетов и насилия. Страх — это инструмент, способный заставить замолчать целые толпы людей. В нашем случае город. Они боятся, но если Гектор в скором времени ничего не предпримет, банды восстанут и будут пытаться захватить улицы, а тараканам это только на руку.

— Видимо, сейчас мы нуждаемся в тебе как никогда.

— Кажется, этот корабль уплыл лет пять назад.

С мечтательной улыбкой я заглянула ему в глаза и спросила:

— Но ты скучаешь по этому, Хоук?

— По роли Президента?

— По той жизни, когда ты был Президентом.

Он как-то странно взглянул на меня.

— Зачем? Ты думаешь о том, чтобы уйти и увидеть, что есть за пределами клуба?

— Господи, нет. Я не вижу себя нигде, кроме этого места. И не имею представления, с чего могла бы начать. Там… моя жизнь потеряла бы смысл.

Его улыбка погасла, и до меня дошло, что я ляпнула.

— Черт, Хоук, прости. Я не говорю, что твоя жизнь бесцельна…

— Ты можешь говорить все, что хочешь, или все, что чувствуешь, — мягко прервал меня он. — Не надо подстраиваться под меня, ладно?

Не глядя ему в глаза, я кивнула.

А затем он сказал:

— Я скучаю по этому, Тайлер. Да, врать не буду. Иногда мне чертовски этого не хватает, — в его голосе звучала боль.

Удивленная таким признанием, я взглянула на него. Больше он ничего не собирался говорить — я поняла это, когда он глотнул пива и грохнул бутылкой по столу сильнее, чем следовало.

Я не знала, какими словами утешить его. В любом случае, у меня не было уверенности, что прозвучат они искренне. Совершенно не задумываясь, я склонилась над столом и накрыла ладонью его искалеченную руку. Глядя ему в глаза, я нежно погладила грубую кожу, шрамы и выпуклые рубцы. Хоук не отводил от меня взгляда, но в нем читалось не огорчение, а… любопытство. Он стал наблюдать за движениями моих пальцев, странствующих по его руке. Они смотрелись настолько контрастно. Хоук был сама мужественность, его руки такие большие и грубые, а мои — маленькие и мягкие. Он заметно расслабился и принимал эти прикосновения, вглядываясь в каждый доступный его взору миллиметр моего тела. Чем дольше он это делал, тем сильнее нагревалась моя кожа.

Мы выпили. Наверное, хватит с меня пива, но и этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать в голове приятный туман.

— Можно кое о чем тебя спросить? — внезапно сказал он, задумчиво облизывая нижнюю губу.

— О чем? — спросила я тихим голосом, пока, как завороженная, смотрела на его губы.

— Если бы я коснулся тебя тогда, ты сожалела бы об этом?

Мои губы приоткрылись, а сердце пустилось вскачь. Он говорил о том категоричном отказе, и я почувствовала, как лицо залилось краской при мысли о собственной наглости прошлой ночью.

— Да, — смело призналась я. Потому что он был прав. Моя психика в тот момент была не в лучшем состоянии.

— А сейчас? — спросил он хрипло, понизив голос.

Я слегка вздохнула.

— Нет.

Он перевел взгляд на мой рот, и какое-то время Хоук смотрел на меня с интересом и желанием. На мне был этот гребаный комбинезон, и, хотя повсюду сновали полуголые девушки, он не сводил взгляда с меня. В животе что-то затрепетало и задергалось. Я так сильно его хотела. Предложи он мне себя, и я с радостью соглашусь. Я не собираюсь тратить время на игры, как окружающие меня сучки. Чем дольше я испытываю лишение, тем сильнее мучаюсь.

А Хоук?

Хоук лишал меня чего-то значительного, и я пыталась понять чего.

— Ты снова так смотришь на меня, — прорычал он, стиснув зубы, словно пытался обуздать свои эмоции. — Ты убиваешь меня, Тай.

— Это хорошо.

На его влажных губах появилось подобие улыбки, и я почувствовала, как трепет в животе усилился. Интересно, насколько хорош он будет на вкус, если я поцелую его?

Алкоголь лился рекой, и дистанция между людьми, ощущавшаяся чем-то неправильным, начала постепенно сокращаться. Парни перемещались к нашему столу, и внимание Хоука резко переключилось на них. Вокруг нас собралась целая толпа. Я быстро отдернула руку и спрятала ее под столом, наблюдая за их общением. Они были похожи на слетающихся к свету пламени мотыльков. Хоука уважали. Но он, едва перекинувшись с ними парой слов, каждые две секунды поворачивался ко мне, но наш момент закончился. Я почти физически ощущала, как он отстраняется, становясь опять замкнутым.

Проклятье. Хоук крепкий орешек, не так ли? Он словно бабочка, которую сам поймаешь и держишь в кулаке, но стоит на секундочку хоть чуть-чуть разжать пальцы, и она вылетает сквозь эту щель.

Пытаясь найти повод уйти из-за стола, я допила пиво, встала и понесла пустую бутылку к барной стойке. Шей едва взглянула на меня, когда я подтолкнула в ее сторону бутылку, потому что не сводила глаз с Гектора. Он переместился за один из столиков и обнимался с девицей, привычно сидящей у него на коленях и поглаживающей его пах. Гектор — совсем другой вид бабочек. Он сначала сам залезает в щель, а потом улетает.

— Мне жаль, Шей, — сочувственно сказала я.

Она взглянула на меня и прищурилась.

— С какого хера?

— Ну, Гектор так себя ведет…

— Мне все равно, — прервала она меня, пожав плечами. — Не смотри на меня так. Со мной все в порядке. К этому просто нужно привыкнуть, чтобы стать его старухой. (Примеч.: старуха — жена члена клуба).

— Тебе все равно, что прошлой ночью он трахал тебя, а сегодня кого-то другого?

— Он такой, какой есть, и я не собираюсь его переделывать. Знаю, что в глубине души он хочет меня. Просто еще не осознал этого.

Я нахмурилась, но решила больше не лезть. Со дня на день ее терпение лопнет, и зрелище это будет не самым приятным. Я передвинулась вдоль барной стойки, где Джесс как раз накидывался виски. Когда я приблизилась, он даже не взглянул в мою сторону, но я поняла, что он все еще сам не свой.

— Он будет и дальше ее использовать, — сказал он достаточно тихо, чтобы слышала только я. — Гектор по любому не остановится.

— Честно говоря, она не выглядит особо обеспокоенной этим, — ответила я.

Он посмотрел на Шей.

— Она врет. Эта девка прицепилась к нему, как клещ.

— Знаю, — согласилась я. — Но ничего не поделаешь. Она не поймет, пока не обожжется. И даже тогда… Не думаю, что она когда-нибудь смирится с этим.

Джесс сделал глоток из своего стакана и обнял меня за талию, притягивая к себе. Он повернулся ко мне лицом, и я почувствовала запах виски в его дыхании, когда он сказал:

— Ты должна была выбрать нас, а не его, Тайлер.

Я сглотнула, понимая, что он прав.

— Да еще на глазах у всех, сладкая.

— Я без задней мысли.

Он потянул пирсинг в нижней губе, изучая меня взглядом.

— Видишь ли, ты была неправа, понимаешь? По его виду не скажешь, что он не хочет тебя. На самом деле он и сейчас на тебя смотрит. Ты не чувствуешь жар от его взгляда? Потому что я чувствую. Я ощущаю на своей спине большой и жирный гребаный крест за то, что сейчас прикасаюсь к тебе.

Я хотела оглянуться и убедиться в этом, но тогда Хоук сразу бы понял, что мы говорим о нем.

— Если Хоук хочет тебя, — продолжил Джесс, делая большой глоток, — то я ему не соперник. Ведь, как только девчонка вручает себя одному из братьев, для остальных она под запретом. На всю жизнь. Ты должна подумать об этом, прежде чем вручишь себя одному из нас.

— Я здесь не для того, чтобы застолбить место на заднем сидении чьего-то байка.

Он язвительно усмехнулся.

— До тех пор, пока этого не случится.

Джесс подозвал Шей и попросил нам еще выпить. Она придвинула два пива, и я села рядом с Джессом. Он положил руку на спинку моего стула — демонстративный собственнический жест, от которого я закатила глаза. Взяв бутылку, я постаралась как бы случайно оглядеть бар. Но попытка закончилась полной неудачей — я увидела Хоука и замерла.

Он смотрел прямо на меня. Его вид не был угрожающим, он не выглядел ни рассерженным, ни расстроенным тем, что Джесс прикасался ко мне. Он просто не сводил с меня пристального взгляда, словно все происходящее вокруг не имело для него значения. Как будто был уверен, что сможет заполучить меня, и ничто его не остановит.

Совершенно в духе клуба.

Неожиданно в поле моего зрения возникла расстроенная Холли, оттягивающая ворот своей футболки.

— Тайлер, мне снова нужно переодеться.

Джесс засмеялся, глядя на мокрое пятно на ее груди.

— Блядь, Холли, только не это снова.

— Тебе смешно, да? — раздраженно выкрикнула она.

— Гас должен запретить тебе приближаться к Кирку.

Я разозлилась.

— Твою мать, Кирк настолько дряхлый, что никто не хочет к нему приближаться. Все почему-то думают, что он умрет, ели его расстроить.

— Кирк всех уже пережил. Теперь он здесь нечто вроде обоев.

— Да, но эти обои ежедневно донимают Холли.

Джесс засмеялся громче.

— Возможно, Холли нужно научиться бороться и самой постоять за себя?

Холли сердито взглянула на Джесса и, что меня удивило, резко ответила:

— Забавно слышать это от тебя, Джесс.

Удивленно приподняв брови, я перевела взгляд с нее на него. У нее был такой убийственный взгляд — первый раз я видела эту женщину с ангельским характером взбешенной. Смех Джесса умолк, и он сосредоточился на своем стакане, сделав очередной большой глоток. Она сумела заткнуть ему рот. Ну и ладно.

Я соскользнула со стула и, когда мы с Холли проходили через зал, не выдержала и остановилась возле столика Кирка.

— Кирк, хватит уже обливаться! Если ты не прекратишь, я попрошу Гектора запретить твоей заднице сидеть здесь.

Кирк просто улыбнулся, глядя на свою почти пустую кружку.

— Ей это нравится.

— Не уверена, — прошипела Холли.

— Да ладно, чертовски нравится, и ты сама это знаешь, — хитро ухмыльнулся он и облизал край кружки, глядя на Холли, как чертов извращенец. Честно говоря, он был реальным шизиком, и с этим пора было что-то делать.

Мы снова пришли ко мне в комнату, и я, достав еще одну футболку, бросила ее Холли.

— Я так признательна тебе за это, — сказала она, переодевшись.

— Не за что, — отмахнулась я, и она ушла обратно, решив держаться подальше от старого ублюдка.

Теперь, оказавшись в своей комнате, я не могла понять, хочу ли возвращаться. Хоук казался огромным соблазном, маячащим передо мной. Я совершенно искренне не была уверена, что снова не наброшусь на него, и поежилась при мысли о повторном отказе. Расстегнув комбинезон, я спустила его до пояса. Потом скинула ботинки и схватила полотенце, решив, что лучше быстренько принять душ, чтобы не вонять маслом и мазутом. Повернувшись, чтобы закрыть дверь, я увидела стоящего в проеме Хоука, и застыла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Как давно он там стоял?

Его манера поведения изменилась. Он смотрел на меня так пристально и с такой жадностью, что возникшее из-за него чуть раньше тянущее ощущение внизу живота только усилилось. Его взгляд снова прошелся по мне, задержался на майке и поднялся к шее. Когда наши глаза встретились, он хрипло сказал:

— Ты искушаешь меня, Тайлер.

Эти самые слова я слышала во сне, но в них не было такой страсти. Он выглядел измученным, словно сопротивлялся тому, чтобы быть здесь.

— Когда я прикоснулся к тебе прошлой ночью, потом почти сто раз прошел мимо твоей двери, — тихо продолжил он, буквально выворачивая меня наизнанку своим признанием. — Похоже, ты производишь на меня эффект, от которого я давно отвык. Я понял это в ту же секунду, как вошел сюда. Ты волнуешь меня, и мне это не нравится. И хуже всего то, что я даже не могу приказать тебе остановиться, потому что ты сама даже не осознаешь, что делаешь.

Я не могла дышать. Воздух застыл в легких, пока я слушала его слова. Сердце совершенно охренело: сначала колотилось, как сумасшедшее, потом сжималось, потом снова колотилось. Уверена, что это не к добру.

— Даже если так, я не захотела бы останавливаться, — выдавила я и с последним произнесенным словом почувствовала ликование.

Уголки его губ приподнялись.

— Да, я тоже это понял. Ты извелась от желания ко мне. Это видно по твоим глазам.

Я опешила. Извелась?

Стоп, стоп, стоп.

Прозвучало как-то сочувственно. А за сочувствием стоит жалость. Мне не нужна его жалость.

Я почувствовала себя оскорбленной и зажмурила глаза, ощутив, как от этого слова меня охватило раздражение.

— Извелась? Ты думаешь… думаешь, я извелась из-за тебя?

— Да.

— Нет, — ответила я. — Единственное мое чувство к тебе — это страх. И я уже говорила тебе об этом.

Он медленно покачал головой и вошел в комнату, сокращая до минимума расстояние между нами.

— Нет, знаешь ли, ты боишься сама себя, потому что по-прежнему хочешь меня. Даже после того, как на твоих глазах я избил полицейского и убил человека. И это смущает тебя и вызывает чувство отвращения к себе. Сейчас ты задаешься вопросом, что с тобой не так. Хотя ты всегда была не такой, как все. Я никогда не думал, что девушка, пережившая то же, что и ты, может настолько отчаянно желать уродливого байкера. Черт, — он оскалился, — я даже уже и не байкер.

— Я не извожусь, Хоук, — сказала я, пытаясь твердо стоять на ногах, когда он так близко. — Я прекрасно живу без тебя. Развлекаюсь, работаю и, черт побери, трахаюсь.

Внезапно он вскинул руку и, обхватив меня сзади за шею, рывком притянул к себе. Ударившись об него грудью, я вытаращила глаза, ошеломленная такой реакцией. Его дыхание касалось моего лица и губ. Я ощущала его взгляд, проникающий мне в душу и даже глубже. Он резко возразил:

— Детка, у тебя был один-единственный парень, и было это почти два года назад. Ты бросаешь все, когда узнаешь, что я приеду. Ты предпочла меня своему Президенту, хотя я не пробыл тут и двух дней. Даже сейчас ты продолжаешь на меня смотреть этим своим взглядом — тем самым, каким смотришь уже много лет подряд. И в этом взгляде я вижу совсем не страх. Это желание. Ты хочешь, чтобы я обнял твое юное упругое тело. И ничего не можешь с этим поделать.

Я молча смотрела на него.

— Я не прав? — настаивал он. — Скажи, если я ошибаюсь, только на этот раз постарайся быть более убедительной.

Я посмотрела ему в лицо изучающим взглядом и перевела взгляд на его татуированные руки. Он был таким мощным и сильным. Хоук называл себя уродливым, но мне он напоминал викинга, сильного и свирепого. Черт, нет, он не уродлив. Будь это так, на него не заглядывалось бы столько девушек, и я не… не хотела бы его так сильно. Да, я определенно его хотела, потому что дыхание стало прерывистым и учащенным, сердце сжималось, а во рту было сухо, как в пустыне. Я закрыла глаза и пробормотала:

— Ты прав.

Хоук замер, и, открыв глаза, я увидела, что он смотрит на меня, выглядя совершенно ошеломленным моим ответом. Он ожидал, что я совру?

— Скажи что-нибудь, — умоляла я, не в силах понять его молчания.

С выражением полного замешательства на лице, он пробурчал:

— В данный момент я просчитываю свои варианты, Тайлер.

— Какие?

— Должен ли я трахнуть тебя, или лучше мне уйти.

Трахни меня, пожалуйста.

Я чувствовала себя залитой желанием. В голове все плыло от смеси похоти и выпитого алкоголя. Хоук словно метался меж двух огней, как будто его что-то сдерживало.

Интересно, что?

С другой стороны, мне было все равно. Осмелев, я потянулась к нему с намерением коснуться губами его рта. Но прежде, чем я успела сделать это, он схватил меня за волосы и резко потянул назад. Я вздрогнула от боли, а он удерживал мою голову в сантиметре от своего рта.

— Я не твой рыцарь, — сказал он мне, и от звука его голоса завибрировало все мое тело, до самых кончиков пальцев. — Я совершал такие вещи, которых ты никогда не сможешь мне простить. Я убийца и мертвец. Моя жизнь бесцельна, дорогуша. Я существую, но не более того. Не буди во мне желание — тебе может это не понравиться, Тайлер.

Его предупреждение действительно звучало чертовски трагично, но мне было по-прежнему наплевать. Не сейчас, когда моя киска сжималась, охваченная белым пламенем желания, и жаждала его прикосновений. Как давно я хотела этого?

«Всегда», — шепнуло мне сердце.

Он перестал тянуть меня за волосы и внимательно наблюдал, ожидая моего следующего шага. И не подумаю отступить. Я слишком долго ждала Хоука, чтобы волноваться из-за его глупого гребаного предупреждения. Лучше сгореть, чем стоять у огня и размышлять о том, как приятно ощущать на коже его тепло.

Я снова посмотрела на его губы и потянулась прямо к ним.