Хоук

Хоук наблюдал, как в раковину капает кровь с его рук. Смотрел на сбитые пальцы, на содранную кожу на костяшках.

— Девять, — глухо пробормотал он себе под нос. Он просто убил девять человек за последние четыре часа. Это был личный рекорд.

Для начала, те четверо ублюдков в городе, которые ограбили три фирмы Бордена. Мужики были довольно крупные и, что еще хуже, по виду трезвые. Ему пришлось выбить дверь в маленькой квартирке, где они прятались со всеми деньгами Бордена, сложенными аккуратными стопками на диване. Хоук никогда еще не был так благодарен матери-природе за свои размеры. Первому он просто размозжил голову. Второй в итоге оказался с ножом в сердце — быстро и без особых усилий. А вот с третьим оказалось труднее — он был самым крупным из них, поэтому Хоуку пришлось вспомнить все свои навыки и использовать каждую мышцу своего тела, чтобы победить в схватке, из которой он сам вышел с многочисленными побоями по всему телу. Четвертый оказался самым хилым из них. Когда он понял, что битва проиграна, то попытался сбежать, бросив остальных и прихватив с собой все деньги. В итоге, Хоук перехватил его на пути к двери, повалил на пол и закопал лицом в стодолларовые банкноты. Он посчитал правильным, если человек умрет, задохнувшись в бумажках, ради кражи которых рисковал жизнью.

Когда все было сделано, Хоук поднялся с пола и рухнул на диван, на котором еще недавно сидели эти мудаки. Он уперся локтями в колени, и в этот момент произошло самое странное.

Он почувствовал страх.

Страх того, что если бы он потерпел неудачу, то мог никогда больше не увидеть ее.

Не было ни одного дня, ни одной минуты, чтобы Тайлер не возникала в его мыслях. Но никогда так настойчиво, как на этом диване. Хоука очень беспокоило это. И завораживало. Он попытался разобраться в причинах своей растущей привязанности к этой девушке. Это все из-за ее красоты, не так ли? Он попытался убедить себя, что Тайлер потрясающе сладкая штучка, и нет такого мужчины, кому не встречалась бы на жизненном пути красотка, ради которой он готов был бы бросить все. В физическом плане она обладала всем, о чем только можно мечтать — все при ней. Есть за что подержаться, пока вколачиваешь в нее свой член. Да, все-таки это просто физиология, но… блядь, это не только физиология. Ему нравился звук ее голоса. Нравилось наблюдать за сменой выражения ее лица. Нравилось то, что она говорила. Когда она протянула ему ту мазь, и он наносил ее на эту чертову татуировку… помнится, он подумал, что может слушать голос этой женщины днями и ночами.

Это очень опасно, когда девушка нравится так сильно.

Хоук всегда знал, что она будет не такой, как все, но не настолько же, чтобы пробуждать в нем такое желание. И эта тяга к ней сделала из него параноика.

Чем она занималась?

Не пытался ли Джесс залезть ей между ног, находясь всегда рядом с ней?

Внимательно ли за ней следил Гектор?

Эти мысли одолевали Хоука до тех пор, пока он не зарычал в темноту от злости, что вынужден находиться там, где был сейчас. В итоге Хоук закончил тем, что начал расхаживать по квартире и по очереди пинать мертвых мудаков, просто чтобы выбросить эти мысли из головы.

Он хотел ее. Да, неплохо уже то, что он честно себе в этом признался, но… что значит для него хотеть ее? Просто иметь ее? Внезапно в его памяти всплыли ее слова, которые пробрали его до самых костей.

Что, если в один прекрасный день ты захочешь меня? И что, если будет уже слишком поздно?

Твою мать, девчонке было пятнадцать, когда она задала ему этот вопрос, и теперь, по прошествии времени, он больше походил на долбаную угрозу. Угрозу, которая вызывала у Хоука серьезные проблемы с контролем гнева.

Для этого никогда не поздно. Даже если бы она была с кем-нибудь — типа ветреного Джесса — он отбил бы ее. Эта мысль его даже не беспокоила. Моральная сторона вопроса его вообще не волновала. Наоборот, только благодаря этому он смог так долго продержаться. Даже Бордену — при всей его испорченности — не удалось продержаться столько, и тогда Хоук был вынужден принимать все сложные решения, когда тот потерял связь с реальностью.

В конечном итоге, Хоук решил немедленно связаться с Борденом.

— Что? — рявкнул Борден на противоположном конце линии.

— Ты свободен?

— Блядь, Хоук, на дворе полночь, — возразил он. — Тебе больше делать нехер, кроме как звонить мне посреди ночи?

— Я нашел тех мудаков, которые совершали грабежи.

Борден вздохнул.

— Твою мать, Хоук, давай разберемся с ними утром, ладно?

— Я уже разобрался.

— Когда?

— Двадцать минут назад.

— Один?

— Да.

Борден снова выругался.

— Хоук, тебе бы нужно наладить половую жизнь. А ты все продолжаешь свои попытки навести порядок на улицах, словно какой-то ночной, наводящий ужас мститель. Хочешь стать супергероем?

— А супергерои убивают преступников?

На заднем фоне Хоук услышал мягкий голос Эммы, спрашивающей у Бордена, что случилось.

— Ничего, котенок, иди спать, — пробормотал он ей и снова обратился к Хоуку: — Хоук, вызови чистильщиков, и давай дадим парням возможность самим разобраться с этим. Что-нибудь еще, гребаный психопат?

— Да, я уезжаю, — сказал Хоук. — Возвращаюсь в Норвич, чтобы контролировать вопрос с поставкой.

— Я думал, поставка должна быть только через три недели.

— Да.

Борден замолчал. Хоук услышал шарканье его шагов и звук закрывающейся двери. Свист ветра в телефоне дал понять, что Борден вышел на улицу.

— Брат, у тебя все в порядке? — спросил он, и в его голосе звучало беспокойство.

— Я должен быть уверен, что с ней все хорошо, — ответил Хоук.

— Совсем размяк из-за девчонки?

— Нижняя часть моего тела говорит, что затвердел.

Борден усмехнулся.

— Слабак хренов!

Хоук выдавил из себя улыбку.

— Я видел ее в клубе, — задумчиво сказал Борден. — Девчонка очень симпатичная, Хоук, но она до усрачки испугалась, увидев меня.

— Правда?

— О, да. Уверен, она решила, что я собираюсь добавить ее в одно из своих массовых захоронений или думала о чем-то подобном.

— Именно так Тайлер, скорее всего, и подумала.

— Поезжай, повидайся с ней, Хоук, но не бросай меня надолго, ладно?

— Я и не подозревал, что мы с тобой в отношениях, Борден.

— Иди на хер, — возразил Борден. — Я серьезно. Ты не можешь бросить меня, мужик. Ты нужен мне по жизни. Мы же вместе прошли через ад.

— Да, ты охуенно рисковал своей башкой, вытаскивая меня из тюрьмы.

— Это было сделано за деньги. Тогда мне было похер, выживешь ты или нет. Я говорю не об этом. Я говорю обо всем, что мы пережили. Я твой должник.

— Да.

— Тогда поезжай и… научи своего брата хоть каким-то гребаным манерам.

— Ладно, мужик, — Хоук задумчиво почесал бороду. — Кстати, из твоих источников нет новой информации?

Борден помолчал.

— Не так быстро. В эту систему охуенно сложно найти лазейку. Я еще не сталкивался со столь охраняемой информацией.

— Ты сможешь раскопать ее?

— Блядь, мужик, когда-то ты смог раскопать мою девочку, и я тоже справлюсь.

Хоук благодарно кивнул.

— Спасибо, Борден.

— Увидимся, когда все закончишь.

На этом Хоук выключил телефон, запрыгнул на свой байк и помчался в Норвич. Последнее, чего он ожидал, это новые проблемы. И новые трупы.

Это действительно были люди Абрама? Он просто не мог понять. Такая глупая хрень не в стиле Абрама, но если он все же…

Это означало бы войну.

Войну из-за убийства его чертового братца, этого ублюдка-наркомана. Хоук выругался себе под нос и начал отскребать кровь. Он взял розовое мыло Тайлер, и в нос тут же ударил фруктовый запах. Хоук издал хриплый смешок. Буквально только что он убил девять человек и вот теперь стоит в ванной, полной всякой розовой херни, и отмывает кровь со своих рук, чтобы они стали пахнуть фруктами. И в эту самую секунду ему вдруг стало не до смеха. Он согнулся пополам, закрыл глаза и, глубоко дыша, старался сдержать подкатившую к горлу кислую рвоту.

Слышишь, мудак, прокрути все в памяти и выброси из головы.

Хоук втянул в себя воздух и задерживал его в легких, пока в груди не появилось жжение. Медленно выдохнул и повторил процесс.

Он заставил себя заново пережить каждое убийство, каждую каплю крови. Снова увидеть угасание жизни в глазах каждого. Эти жизни он забрал сегодня ночью.

В крови бушевал адреналин. Хоук вдыхал и выдыхал, пока тело не начало расслабляться, мозг не пресытился, а зловещие образы не начали растворяться, чтобы уйти, как и все им подобные, в небытие.

Кто-то погладил его по спине, и Хоук открыл глаза. Интересно, как долго он стоял, согнувшись над раковиной, выдыхая из себя этот ужас. Взглянув в зеркало, он увидел, что за спиной стоит Тайлер и пытается успокоить его. Она встретилась взглядом с его отражением и прошептала:

— Эй, ты в порядке?

Ему хотелось сказать «нет».

— Я в порядке, детка, — пробормотал он, чувствуя себя совершенно обессиленным.

— Повернись ко мне.

Он очень медленно подчинился. Она провела ладонью по его лицу и голой груди, вытирая пальцами засохшие капли крови. Хоук внимательно наблюдал, как они исчезали под ее прикосновениями.

— Нужно смыть все это, — прошептала она, развернулась, включила душ, а потом начала расстегивать на нем джинсы. Это было похоже на ту первую ночь, только роли поменялись — теперь она заботилась о нем. Красавица не осознавала, что он не нуждается в заботе. Это просто очередной хуевый день в его хуевой жизни.

Расстегнув молнию на джинсах и стянув их вниз, она застыла и подняла на него взгляд.

— Почему?.. — начала она, но не закончила предложение.

— Почему что? — настойчиво спросил Хоук. — Почему у меня стоит?

Она просто смотрела на него, ее щеки покраснели.

— Ночью ты что-то совершил.

— С чего ты взяла?

— Ты ищешь разрядки.

Он подошел ближе и склонил к ней голову.

— Возможно.

Тайлер посмотрела на его губы, затем в глаза, ее дыхание участилось, и она ответила:

— Ты не в себе, Хоук. И я не хочу, чтобы ты потом сожалел.

Она сказала ему те же слова, что он сам говорил ей недавно, словно анализировала их все эти несколько дней. Вероятно, так и было.

Вместо ответа он взял ее руку и прижал к своему члену. Она обхватила его ладонью, но рука оставалась неподвижной.

— Хоук…

— Хочешь помочь мне прямо сейчас? — оборвал ее Хоук, его голос стал резким. — Тогда сожми меня. Блядь, Тайлер, сделай это, или я окончательно потеряю рассудок.

Она, должно быть, почувствовала, что ему это необходимо, потому что сжала его член, и он резко зашипел, прижимаясь лбом к ее голове.

— Хорошо, Тайлер, охуенно хорошо. А теперь начинай двигать рукой.

Она послушалась.

Двинула рукой вверх.

Затем вниз.

Сжала пальцы вокруг головки.

И по новой.

Со стоном он раскачивал бедрами вперед-назад, контролируя темп. Она трахала его своей нежной ручкой, и он, просто наблюдая за движениями ее ладошки, становился тверже и толще. Второй рукой она провела по его животу, потом вверх, по груди. Подняв на него опьяненный взгляд, Тайлер обвела пальцем его сосок. Девчонка хотела его, но с таким туманом в голове он не смог бы достойно с этим справиться. Хоук чувствовал, что не до конца пришел в себя, и она была права — он пытался отвлечься, чтобы не вспоминать больше сожженные трупы или лицо, вжатое в кучу денег. Хоук хотел Тайлер. Хотел, чтобы она обхватила его член губами и сосала, пока он не кончил бы ей на язык.

Под влиянием наслаждения он схватил ее за шею и притянул к себе. А потом впился поцелуем в этот сладкий рот, заставляя раскрыть губы, чтобы попробовать на вкус ее язык. Она застонала и сильнее сжала его член. Он застонал в ответ и обхватил свободной рукой грудь Тайлер, сжимая ее через ткань майки. Она смотрелась настолько сексуально, что он почти умирал от желания оказаться внутри нее и почувствовать, как ее стенки сжимаются вокруг его члена.

— Блядь, Тайлер, ты совершенство. Я не могу выбросить тебя из головы… — он видел, как участилось ее дыхание, как она облизала губы, глядя на его член. Хоук уже сейчас мог запросто кончить, но… вашу мать, у него не хватало силы воли отказаться от удовольствия быть в ней.

Трахнуть ее сейчас было бы ошибкой.

Он прекрасно понимал это.

Она же потом возненавидит его.

В этом он был уверен.

Но… он неистово хотел ее.

Резким движением он сорвал с нее майку, и в этот момент всё — вся херня сегодняшней ночи, все прошлые сожаления — отошло на задний план.

Он хотел ее.

Она хотела его.

И только это было важно.

Все остальное — это проблема завтрашнего дня.

В ту же секунду Хоук накрыл губами ее сосок и с силой втянул его в рот. Она выгнулась, задохнувшись от собственных ощущений. Тайлер была так возбуждена, что он мог бы просто дунуть ей на соски, и она кончит.

— Сними шорты, — приказал он, тяжело дыша.

Она тут же разделась — покорно и нетерпеливо одновременно. Он сбросил джинсы и переступил через них. Хоук был не в силах отвести взгляд от полностью обнаженной Тайлер. Шагнув ближе, он снова поцеловал ее, и на этот раз поцелуй получился жестким и более плотским. Он двигал рукой между ее ног, касаясь клитора и медленно обводя его круговыми движениями, пока ее удовольствие не возросло настолько, что она с трудом уже могла отвечать на его поцелуи. Хоук изо всех сил старался сдерживать себя, чтобы не взять ее грубо, как ему того хотелось. Поэтому на несколько коротких мгновений сосредоточился только на ее удовольствии — на том, как она выгибает спину, пока он сосет ее идеальные сиськи.

А потом…

Он увидел безжизненные глаза и кровь…

Гребаное море крови.

Девять. Трупов.

Монстр.

Монстр.

Мон…

Сердце подпрыгнуло к самому горлу, и Хоук сглотнул тяжелый ком, возвращая его обратно чудовищу, сидящему внутри.

— Повернись, — хрипло сказал он, не в силах скрыть в голосе боль. Он даже помог ей сделать это побыстрее, чтобы она не успела увидеть выражение его лица. Уязвимость — удел слабаков. Это чувство не для него. Он просто хотел трахаться, не ощущая себя человеком, бегущим от собственного прошлого.

Ему действительно нужно остановиться. Он не должен был обнимать ее или позволять своей руке снова скользнуть к этой потрясающей обнаженной киске. Не должен был вынуждать нагнуться, чтобы прижаться своим членом к ее вздернутой вверх заднице.

Но он сделал это.

Хоук направил свой член к ее входу — ему нестерпимо хотелось оказаться в ней. Все его тело сотрясалось дрожью, горя желанием сделать это, но…

Ведь он использует ее.

Хоук не хотел ее использовать. Он никогда не простит себе этого. Развернув Тайлер кругом, он встретился взглядом с ее удивленно распахнутыми глазами.

— Твоя рука, — он скрипнул зубами, лишая себя возможности почувствовать ее тугую киску. — Только твоя рука, Тайлер.

Она без промедления снова обхватила ладонью его член и начала двигать рукой, как раньше, но на этот раз ее взгляд был изучающим. Хоук задумался, заметила ли она его отчаянную потребность сбежать от действительности, забыться и просто отдаться чувствам?

Протянув свободную руку, Тайлер нежно погладила его по щеке. Он снова поцеловал ее, но это уже не было продиктовано гневом. Адреналин все еще бурлил, но его уже можно было сдерживать. Присутствие Тайлер сделало все более терпимым.

Облизнув, она втянула в рот его нижнюю губу, когда Хоук начал перекатывать между пальцами ее возбужденно торчащий сосок. Во всем теле чувствовался жар и напряжение… такое охуенно сильное напряжение, что все мышцы стали словно каменные. Дыхание остановилось и…

Он кончил.

Жестко.

Прямо ей в руку.

Но она, продолжая сжимать его член, не останавливала движений своего кулачка по всей его длине. Хоук задрожал от удовольствия.

Только вот… здесь было не только удовольствие.

Отвращение тоже.

К самому себе и к тому, на что способны его руки.

Даже стон его прозвучал мучительно, и Тайлер посмотрела на него так, словно понимала это. Он не стал смотреть ей в глаза, а, вздохнув, отвернулся. На душе пока легче не стало, но в голове… ох, слава Богу, мозг очистился. Хоук знал, что это временная передышка. Но лучше так, чем ощущать, что вокруг сердца будто змея обвивается и сжимает его.

— Я липкая, — услышал Хоук голос Тайлер.

Он посмотрел на нее и увидел, как ее ноздри непроизвольно дрогнули от запаха спермы, покрывающей ее ладонь.

— Если бы ты была моей, я приказал бы тебе слизать все до капли, — сказал он полусерьезно, полушутливо.

Тай улыбнулась и вытерла руку о его грудь.

— Вот, забирай все обратно. Когда решишь, что я твоя, приму все это в рот.

Ты уже моя.

Он взял ее руку, нежно поцеловал и совершенно серьезно сказал:

— Спасибо.

— За что?

— За то, что поддержала меня. Помогла отвлечься.

Она опустила взгляд.

— Конечно.

Хоук провел рукой по ее шее.

— Что не так?

Тайлер сжала губы.

— Если бы здесь находился кто-то другой, ты попросил бы сделать то же самое? Ну, Шей или Холли, или шлюхи, которые здесь околачиваются…

Он прервал ее очередным поцелуем.

— Замолчи, Тай. Я попросил об этом тебя. А не кого-то еще.

Не сказав ни слова, она коротко кивнула. Хоук повел ее в душ, но струйка текла еле-еле, потому что он был включен хер знает сколько времени, и горячая вода почти закончилась. Но ему нужно было вымыть ее, и это сделало его странно довольным. Любой мужчина пожертвовал бы левым яйцом за одно лишь прикосновение к ней, а тем более за возможность смывать свою сперму с ее раскрасневшейся кожи.

Хоук знал, что она все еще возбуждена. Он заметил, как то и дело подрагивали ее бедра рядом с ним, поэтому притянул Тайлер к своей груди, чтобы брызги льющейся воды покрыли их обоих, и пальцами довел ее до оргазма. Она вскрикнула, сжимая колени, и он, крепко обняв ее, прижался губами к тому маленькому сладкому местечку у основания ее шеи.

Чуть позже он обтер полотенцем ее влажную кожу и уложил Тайлер в постель. Прижавшись щекой к его груди и свернувшись калачиком, она уснула за считаные минуты.

Хоуку с этим повезло меньше.