Эмма

Почти месяц прошел без каких-либо признаков угроз, поэтому байкеры не появлялись. По большей части, все было нормально. Борден стал более спокойным, хотя Грэм и парочка его людей по-прежнему присматривали за мной, когда я выходила одна по своим делам.

Было утро, и мы с Борденом сидели в офисе. Он говорил по телефону, когда мне пришло сообщение. Схватив телефон, я прочла текст.

Блайт: Привет, не хочешь перекусить?

Я нахмурилась. Это было странно. В последнее время Блайт не контактировала со мной. Я пыталась ей дозвониться и отправила с десяток сообщений, спрашивая, как у нее дела. Она ни разу не ответила мне. В какой-то момент я решила позвонить Тессе, чтобы выяснить, что происходит. Тесса толком ничего не объяснила, только сказала, что Блайт ведет себя странно, в чем я сейчас и убедилась.

Я таращилась на сообщение, снова и снова прокручивая его в голове. Нереально неделями просто игнорировать подругу, а потом ни с того ни с сего прислать сообщение с просьбой о встрече. По крайней мере, со мной такого раньше не случалось. Несмотря на это, я не стала томить ее ожиданием и написала ответ.

Я: Привет, конечно. Куда хочешь пойти?

От нее пришло название кафе, где мы обычно ели.

Я: Я буду там.

Спустя несколько секунд мой телефон снова прожужжал.

Блайт: Отлично! С нетерпением жду встречи =)

Я положила телефон на стол экраном вниз, но некоторое время продолжала смотреть на него, пытаясь понять ее мотивы.

— Что там, куколка? — спросил Борден, закончив телефонный разговор. — У тебя странный хмурый взгляд.

— Блайт хочет пообедать со мной, — задумчиво ответила я.

— Аллилуйя. Отсутствующая подруга внезапно ведет себя так, будто не игнорировала тебя в течение нескольких недель.

Я слегка пожала плечами.

— Я не могу просто так отказать. Может быть, у нее что-то случилось.

— Да, а, может быть, она просто дерьмовая подруга.

— Нет. Я не уверена.

Уголки его губ взметнулись вверх.

— Иногда ты охуенно милая, Эмма.

Я взглянула на него.

— Значит, мы идеально дополняем друг друга, потому что иногда ты такой мудак.

— Да?

— Полный мудак.

— Прямо сейчас ты делаешь мой член твердым.

Он оглядел меня. Взгляд этих голубых глаз постепенно теплел, когда, словно касаясь, прошелся по моей облегающей юбке и рубашке.

— Нет, — цыкнула я, тыча ручкой ему в лицо. — Не смотри на меня так.

— Я же не прикасаюсь к тебе, — возразил он. — Я просто смотрю на тебя.

— Ты смотришь таким взглядом, что я ощущаю прикосновения. Мне нужно работать. Ты не можешь больше просто трахать меня посереди рабочего дня. Всему должны быть пределы. Когда ты трахаешь меня на работе, я чувствую себя оплачиваемой проституткой.

— Успокойся, сумасшедшая. Как уже было сказано, прямо сейчас я не прикоснусь к тебе. Просто любуюсь своим товаром.

Я чуть не закашлялась от его слов.

— Твоим товаром? Тебе не кажется, что ты слишком много времени проводишь с Хоуком?

— Почему?

— Это абсолютный сексизм, Борден!

Он ухмыльнулся и, откинувшись в кресле, продолжил пожирать глазами мою грудь.

— Не включай феминистку передо мной, детка. Тебе нравится, что я пользуюсь тобой. Признай это.

— Нет, — соврала я, поворачиваясь к своему компьютеру. — Мне не нравится.

— Чушь. Тебе очень нравится, когда я говорю в твой адрес грязные словечки. Например, как я хочу, чтобы прямо сейчас ты оказалась у меня на коленях. Хочу, чтобы твоя сладкая маленькая задница объезжала меня…

— Борден! — зашипела я. — Прекрати!

Я услышала, как он рассмеялся надо мной, и, вскипев, швырнула ему в лицо ручку. К моему ужасу, он поймал ее. Я выругалась себе под нос и вернулась к «работе», которая заключалась в разглядывании экрана и раздумьях, что еще он выкинет и как вернуть свою ручку обратно, потому что другой на моем столе не было (это был не первый раз, когда я кинула в него ручкой).

— Иди сюда, — наконец, после нескольких минут молчания сказал он.

— Нет, — упрямо и высокомерно ответила я.

— Я хочу коснуться тебя сейчас же.

— Нет.

— Иди сюда, куколка.

Я притворилась, что не слышу его.

— Не игнорируй меня, Эмма.

— Я не собираюсь приближаться к тебе, Борден. Это закончится твоим языком у меня во рту и твоим членом во мне.

— Другими словами, я трахну тебя, и тебе это понравится.

— Мне больше нравится работать.

— Работа не предоставит тебе двадцатисантиметровый член в твою киску.

Я ахнула.

— Борден! Хватит.

Он ухмыльнулся.

— Я просто хочу прикоснуться к тебе.

Я ехидно рассмеялась.

— Конечно, хочешь.

— Обещаю, что не буду трахать тебя, — сказал он. — Иди сюда.

С побежденным вздохом я встала и подошла к нему. Черные рукава его рубашки были подкатаны, открывая взору татуировки. Блядь, этот парень так горяч с обнаженными руками. Такой танк. Как только я приблизилась, он обвил свои сильные руки вокруг моей талии и прижал меня к краю стола.

— Садись, — тихо сказал он мне.

Я села на край стола, а он поднялся. Опустил руки по обе стороны от меня, словно заключив в клетку, и склонился ко мне. Его лицо было в сантиметре от моего. Он ухмыльнулся над моим настороженным выражением лица, а я боролась с тем, чтобы не попасть под влияние этих ярких голубых глаз. Глубокого голубого цвета. Темные, но, в то же время, яркие.

— Только взгляните на эти напряженные плечи, — пробормотал он. — Я тебя взбесил?

— Да, — ответила я.

— Насколько сильно?

— Очень сильно.

— Попроси меня поцелуем избавить тебя от гнева.

Я колебалась. Этот парень всегда настойчиво вытрясал из меня все дерьмо.

— Давай, куколка, — надавил он. — Попроси меня поцелуем избавить тебя от гнева.

Я облизала губы, и его взгляд опустился на мой рот. Требовательный взгляд из-под полуопущенных век был прикован ко мне. Я сознательно выждала несколько минут, пока в его лице не мелькнуло что-то темное. Он ненавидел ждать, а я обожала его провоцировать. Мы составляли идеальную пару.

— Избавь меня от гнева поцелуем, — сказала я, уже чувствуя, как живот напрягся, а сердце подпрыгнуло.

Этот темный взгляд не исчез, когда он приблизился ко мне. Борден поцеловал, и его губы двигались напротив моих с обманчивой мягкостью. Я намеренно держала губы сжатыми, опасаясь его языка, потому что этот язык практически разрушал меня. Мне нужно было сосредоточиться…

Его язык облизал мою нижнюю губу, и я повисла на нем, тотчас же открыв рот. Я впустила его, теряясь в этом вкусе. Он чертовски хорошо целовался — тут я была бессильна. Нельзя винить меня за это. Я обернула вокруг его шеи руку и углубила поцелуй, чувствуя жар его тела, достигающий пальчиков моих ног. Его язык бесцеремонно проник мне в рот, лаская и наполняя своим вкусом. Движения его языка вызывали возбуждающее покалывание внизу живота и между ног. Я жаждала большего, чем просто поцелуй. Я больше не злилась. И я больше не что иное, как трепещущий комок желания, которое только он мог удовлетворить. Я скользнула ладонями по его спине к бедрам, пытаясь притянуть его к себе. Наверное, он мог замучить меня до оргазма, не прибегая к помощи члена.

Внезапно он отстранился. Его грудь быстро вздымалась и опадала.

— Задери юбку, — задыхаясь, тихо сказал он. Не медля, я схватилась за подол юбки и задрала ее на бедра, открывая его взору тонкие белые трусики. — Раздвинь ноги.

Я сделала это для него, не отводя взгляда от его лица. Мне было все равно, как я выгляжу. Раскрасневшаяся, возбужденная, все во мне было готово отдаваться его приказам, потому что эти гребаные приказы сейчас были нужны мне, как следующий вдох. Я не знала, что он собирался сделать, и, затаив дыхание, ждала, чтобы он расстегнул брюки и трахнул меня. Вместо этого он опустился на свой стул и уставился мне между ног.

От вида его языка, облизнувшего нижнюю губу, мое сердцебиение ускорилось. Тянулись секунды длиной в вечность, но он не прикасался ко мне.

— Борден, — прошептала я, сгорая от желания.

Он взглянул на меня.

— Да, куколка?

— Сделай что-нибудь.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? Ты говорила, чтобы я не трахал тебя. Так что мы в замешательстве, не так ли?

Я не ответила, а мои щеки запылали, когда взгляд его штормовых глаз вернулся на прежнее место. Мои губы приоткрылись, чтобы сказать ему похоронить все сказанное мной ранее и просто трахнуть меня, но ведь потом он будет смотреть с этим раздражающим, самодовольным видом и говорить: «детка, ты всегда рассыпаешься подо мной», а я не хотела рассыпаться к чертям снова. Это было сражение гордости со слабостью. Черт возьми, на этот раз мне нужна была победа.

— Борден, — снова прошептала я, облизывая губы умышленно медленным движением.

— Эмма, — он вернул взгляд к моим губам, — скажи слово, и я трахну тебя.

Я прищурилась, и он улыбнулся, но в действительности это была лишь половина его настоящей улыбки. Его больше занимало то, что мои ноги были все еще разведены, и он хотел этого очень сильно. На самом деле я думала, что он сведет их вместе, и, чтобы позлить его, схватила кружевные трусики и сдернула с себя, приподняв на секунду задницу над столом, чтобы спустить их вниз по ногам.

Борден медленно выдохнул, его лицо исказилось, словно я причинила ему физическую боль.

— Ты маленькая шлюха, — почти простонал он.

— Твоя шлюха, — самодовольно ответила я, бросая ему свои трусики. Они приземлились на его груди, мужчина взял их в руку и скомкал. — Чертова развратная сучка, ты дразнишь меня.

— Я просто раскладываю себя перед тобой. Демонстрирую тебе твой товар.

Он хрипло рассмеялся.

— Думаешь, у тебя получится выиграть, не так ли? У меня больше силы воли, чем у тебя, куколка. До твоего появления я долгое время обходился без секса и научился справляться с синими яйцами.

— Но тебе приходилось справляться с синими яйцами, находясь рядом со мной?

Борден замолчал, обдумывая мой вопрос.

— Нет, — медленно признал он с чуть заметной улыбкой, — не приходилось. Думаю, поначалу я мысленно трахал тебя, тысячи раз сжимая рукой свой член. И теперь, когда узнал вкус этой маленькой киски, стал практически чертовым подкаблучником.

— Так положи конец страданиям.

Он сжал челюсти.

— Сначала попроси.

Черт, он невозможен.

— Нет, — проскрипела я.

Он медленно выдохнул, раздраженно проведя рукой по своим густым волосам. Я увидела что-то, промелькнувшее в выражении его лица, похожее на готовность капитулировать, и подумала, что он сдастся прямо здесь и сейчас… Пока рядом со мной не начал звонить телефон. Черт возьми. Наши взгляды снова сцепились — его хищная потребность во мне и очевидная похоть заполняли его глаза. К моему удивлению, он потянулся к телефону, и я, находясь в нерешительности, решила сдвинуть ноги. Он метнул взгляд в мою сторону и рявкнул:

— Нет. Держи их раздвинутыми, иначе пожалеешь.

Прежде чем я успела среагировать, он ответил на звонок и заговорил резким тоном. Я держала ноги разведенными. Мои щеки пылали, пока он разговаривал, глядя мне между ног; его нижняя губа все еще была восхитительно влажной. Он придвинул свой стул ближе ко мне и поднял руку. Я почувствовала, как пальцами он скользнул вверх по внутренней стороне моего бедра, двигаясь со скоростью улитки в направлении центра моего желания. Затем он добрался до средоточия моего жара, и я откинула голову назад. Борден нежно поглаживал мою киску, не спеша разжигая огонь, и продолжал разговаривать. По его голосу ничего невозможно было понять, пока он исследовал мою обнаженную плоть. Я задрожала, сильно закусив нижнюю губу, когда он провел пальцами вдоль моего лона и остановился на клиторе. Он поглаживал его круговыми движениями, и меня затрясло от потока искр, которые заставляли мое тело взлетать и вызывали у меня легкие стоны. Боже, да, это то, что я люблю. Это то, что мне нужно.

Мужчина ерзал на своем стуле, сжимая губы в тонкую линию, продолжая ласкать меня. Пальцем он обвел контуры моего входа и медленно толкнулся внутрь, наблюдая за выражением удовольствия на моем лице. Его движения были медленными, и каждый раз, вытаскивая палец, он растирал мои соки по клитору. Я вцепилась в край стола и снова застонала — на этот раз громче. Опустила ладонь на его руку в попытке поторопить, но он сопротивлялся моим прикосновениям. Я вонзила ногти в его запястье, чувствуя все возрастающее удовольствие. Блядь, это слишком хорошо.

— Я должен идти, — внезапно сказал он в телефонную трубку низким хриплым голосом. — Позвони мне позже.

Он отшвырнул телефон и полностью вытащил из меня палец. Затем схватил за подбородок, заставляя посмотреть на него.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — потребовал низким и строгим голосом.

Я все еще находилась в оцепенении, мое тело было взвинчено до предела. Он просунул палец между моих губ — тот самый, что был во мне, — и приподнял брови.

— Блядь, не заставляй меня повторять, Эмма. Я горю сейчас. Чего ты хочешь?

— Я хочу тебя.

— Чтобы я сделал что? Трахнул тебя? Поедал тебя? Что?

— Ешь меня.

Уголки его губ поползли вверх.

— Блядь, один твой рот делает меня твердым.

Прежде чем я успела произнести еще хоть слово, он подхватил меня под ноги и зарылся между ними лицом. Его язык медленно прокладывал путь по моей возбужденной плоти, и я выгибалась от жарких ощущений, громко всхлипывая от удовольствия, согревающего каждую частичку во мне. Я дрожала, но он только крепче удерживал меня и продолжал сосать, умело работая языком, разжигая этот огонь до тех пор, пока я уже с трудом могла сдерживаться.

Вцепившись руками ему в голову, я схватила его за волосы, потянув за пряди, пока его язык продолжал трахать меня. Мои веки потяжелели, и я смотрела на него сверху вниз: этот широкоплечий мужчина вдвое больше меня, до боли вцепившись пальцами в мои ноги, вытягивал из меня чистое, жаркое наслаждение.

— Маркус, — стонала я, царапая его затылок. — Маркус.

Он застонал в ответ, всасывая мой комок нервов до тех пор, пока я полностью не отдалась его движениям. Покалывающая волна удовольствия прошла по позвоночнику и разлилась по всему телу. Я застонала, не знаю, насколько громко — откровенно говоря, меня это не заботило. Он продолжил лизать меня, продлевая мой оргазм, и оставил задыхающейся и, как ни странно, все еще возбужденной.

Отстранившись от меня, он встал. Обвил руки вокруг меня, и я почувствовала себя словно в клетке. Я все еще была в оцепенении, когда он обрушил свои губы на мой рот, проталкивая язык между моими губами, пропитывая меня своим вкусом, перемешанным с моим. Подняв руки, чтобы обнять его, я притянула его к себе, быстро обернув свои ноги вокруг его бедер. Он вцепился в мою одежду, вытащил нижний край рубашки из юбки и засунул под нее руки, с жадностью касаясь обнаженной кожи. Его поцелуи стали неистовыми, когда он прижал меня вплотную к своему телу, прямо к жесткому гребню его члена. Я прижала к нему ладонь, и он зашипел, толкаясь бедрами к моей руке. Я хотела его. Хотела его внутри себя.

— Маркус, — я обнаружила себя умоляющей, сжимающей его длину, — пожалуйста.

— Пожалуйста, что? — застонал он в ответ, похотливо прижимаясь к моей руке.

Боже, даже в возбужденном состоянии он должен быть победителем.

— Пожалуйста, трахни меня. Пожалуйста.

— Блядь, этот маленький сладкий ротик.

Поддерживая меня рукой за затылок, он отчаянно поцеловал меня, касаясь повсюду своим жаром и телом. Дрожащими пальцами я расстегнула его брюки и скользнула в них рукой. И тут он резко отступил назад. За долю секунды разорвал поцелуй, но все нависал надо мной. Я открыла глаза, чтобы обнаружить его дьявольскую усмешку в миллиметре от моих губ.

— Слишком поздно, — прошептал он. — Тебе следовало умолять раньше.

— Что?

— Меня поджимает время.

— Ты серьезно?

Он поднял мои трусики и натянул их на меня, а я все это время в полном замешательстве глазела на него. Борден хмыкнул, забавляясь моими мучениями. Я не понимала. Он был тверд, как камень, и явно сексуально неудовлетворен. Его грудь вздымалась, зрачки были расширены, взгляд ошалевший.

— Ты же явно хочешь этого, Борден.

— Конечно, хочу.

— Тогда трахни меня. Прямо сейчас тебе никуда не нужно. В любом случае, все всегда тебя подождут. Пожалуйста.

— Боже мой, куколка, только взгляни на все эти мольбы, — он наклонился вперед, легким движением вскользь лизнул мои губы, после чего снова отстранился. — Однако обещание есть обещание, и я обещал не трахать тебя.

Моя челюсть отвисла. Невероятно. Он добился того, чего хотел: довел меня до неконтролируемых упрашиваний, а теперь отступал, потому что обещал? Я скрестила руки на груди.

— Что, если я ударю тебя?

Он рухнул обратно в кресло и приподнял брови.

— И что?

— Ты ведь хочешь этого, не так ли?

— С тобой я постоянно хочу этого — с пощечинами или без. Немного боли — это просто дополнительный гарнир к и без того вкусному блюду. Но не обязательный.

Посмотрела вниз на свои ногти, избегая его взгляда, и сказала:

— Я думала, тебе это нужно.

Я почувствовала на себе его серьезный взгляд.

— Насколько нужно?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Просто… нужно.

Несколько минут он молчал, а затем раздался его низкий смех.

— Господи, ты думаешь, мне нравится боль, потому что у меня какие-то проблемы с психикой? Ты думаешь, это проблемы из-за моей матери или что-то в этом роде?

Я взглянула на его удивленное лицо.

— Я никогда не была с парнем, который любил бы это так, как ты, вот и все. И я предположила, что произошло что-то, ну, знаешь, в твоей юности. Ты ведь рассказывал мне, в каком дерьме воспитывался.

— Меня били, но я не подвергался сексуальному насилию, куколка. К тому же, я не участвовал в секс-фестивалях для извращенцев со странными плетками. Прошлое не оставило на мне никаких шрамов, дающих объяснение тому, почему мне немного нравится боль.

— Тогда почему она тебе нравится?

Он лениво почесал отросшую бороду, обдумывая этот вопрос.

— Мне нравится адреналин. Нравится, когда кровь быстро бежит по венам. Мне нравится ощущение смеси боли и удовольствия. Нравится, когда женщине приходится быть грубой, чтобы получить желаемое. Это всего лишь элемент игры, который добавляет мне возбуждения. Вот и все.

— Вот и все.

— Ты хотела бы, чтобы я был испорчен немного больше, не так ли?

— Это могло бы объяснить, почему ты такой мудак.

— Но тебе нравится это.

Я сползла со стола и наклонилась, опираясь на подлокотники его кресла. Склоняясь к нему, приблизилась своими губами к его.

— Мне нравится это больше, чем ты думаешь, — прошептала я, после чего отстранилась.

Мужчина резко схватил меня и завалил на себя — спиной на его грудь, а задницей на твердый пах. Он застонал, когда я прижалась к нему, а руками скользнул к моей груди, и, расстегнув несколько пуговиц, проник внутрь. Одной рукой он накрыл мою грудь, сжав ее, а другой стиснул мое бедро. Он снова потерся членом о мою задницу и выругался мне меня над ухо.

— Ты так завелся, это отвратительно, — заметила я.

— Ммм, — это все, что он простонал.

Я откинула голову ему на плечо, он повернул лицо к моей открытой шее и возбужденно присосался к коже, облизывая ее и продолжая прижиматься ко мне своей длиной.

— Ты определенно самая сексуальная штучка из всех, что я видел, трогал и трахал, — торжественно заявил он.

— Ну, не знаю, — неуверенно ответила я. — Разве ты не видишь, какие женщины буквально бросаются на тебя?

— Я не вижу никого, кроме тебя, Эмма, — задыхающимся голосом произнес он, раскачивая меня на себе. — Только тебя. Всегда будешь только ты.

Я закрыла глаза, чтобы он не заметил блеска в них. Никогда не желала любви ни одного мужчины, больше, чем Бордена. Я любила этого мужчину. Боже, как сильно я его любила.

— Пользуйся мной, — простонала я. — Пожалуйста.

Он прижал меня к себе.

— Дай мне свой рот.

Я повернула к нему голову и жадно поцеловала. Он посасывал мою нижнюю губу, поглощая мой рот. Облизывал и сосал, продолжая прижиматься ко мне своей каменной длиной. Борден сжал мою грудь, потягивая за соски через ткань лифчика. Я резко выдохнула ему в рот, почувствовав, словно электрический разряд прошел через мое тело.

Его телефон зазвонил снова, и он разочарованно зарычал, опуская руки.

— Вот невезуха.

— Ебаный телефон.

— У меня есть дела. Спрыгивай, куколка. Позже я оттрахаю тебя до беспамятства.

Я соскользнула с него и прежде, чем сделала первый шаг, он отвесил смачный шлепок по моей заднице и застонал:

— Совершенство.

Я улыбнулась и повертела задницей перед ним. Его глаза стали настолько темными, что я рассмеялась.

Да, он точно создан для меня.

***

Я поправила макияж и привела в порядок одежду, чтобы выйти из офиса на обед. Грэм довез меня до кафе.

— Не сбеги, — твердо сказал он, прежде чем я вышла. — Я узнаю об этом, и даже не думай пытаться ускользнуть втихаря.

— Зачем мне это? — ответила я, выразительно взглянув на него. — Зачем мне думать о том, как улизнуть из ресторана, Грэм?

— Я просто сказал, Эмма. Молодые девушки могут быть непредсказуемыми. Ваш мозг полон глупых дерзких мыслей. Ты сделаешь какую-нибудь глупость и тем самым не только поставишь себя в опасное положение, но и гарантируешь мою смерть. Борден убьет меня, если с тобой что-то случится, да я и сам никогда себе этого не прощу. Понятно?

— Да, мой фюрер, — парировала я, выходя из машины.

Он нахмурился.

— Я серьезно, Эмма.

Я наклонилась, чтобы посмотреть в его серьезные глаза.

— Честно говоря, я не так глупа, какой, возможно, кажусь тебе. Не волнуйся, скучный человек, я не убегу на кубинское ранчо с чистильщиком бассейнов Эстефаном.

Несмотря на мой сарказм, его лицо расслабилось.

— Хорошо.

Я улыбнулась и захлопнула дверь. Знаю, Грэма не волновало, что сделает с ним Борден, если я сотворю какую-нибудь глупость. Глубоко внутри он искренне заботился о моем благополучии, и я предполагаю, что это происходит, когда два человека вынуждены так долго находиться в обществе друг друга.

Я вошла в кафе, огляделась и заметила руку, машущую мне в воздухе. Это была Блайт. Я быстро зашагала к ее столику в задней части зала и подошла, широко улыбаясь. Эта улыбка вскоре сползла, как только я ее разглядела. Она не была похожа на обычную Блайт, которая всегда беспокоилась о своей внешности. Ее светлые волосы были завязаны в свободный пучок на макушке. Одета она была в какую-то мешковатую фиолетовую тунику и черные колготки, но все было мятое, словно она в этом спала. Вид изможденный — ее обычный румянец исчез. Я могла бы предположить, что она с похмелья после сумасшедшей ночи, хотя и не могла себе представить, что она будет делать что-то подобное в будний вечер.

Мы обнялись (она не использовала духи) и сели. Чуть позже подошла официантка, и мы сделали заказ. Все это время Блайт была замкнута, беспокойно смотрела то на меня, то на стол. Я была не в том настроении, чтобы ходить вокруг да около.

— Ты в порядке? — спросила я.

Она пожала плечами, в отчаянии глядя на свои розовые ногти.

— Сразу к делу, да?

— Я точно могу сказать, что что-то не так, и у меня нет желания притворяться, пока ты не сбросишь на меня бомбу.

Она вздохнула.

— Да, ты права. Я была таким дерьмом с тобой, да?

— Ты не отвечала на мои звонки и сообщения. Я немного расстроилась, конечно, но могу понять, если жизнь не позволяет.

— Мой телефонный оператор отключил связь. Вот почему я не могла тебе ответить. Поэтому пришлось звонить с работы.

Мои брови взметнулись вверх.

— Ты что, задолжала по счетам?

Она кивнула, взглянув на меня грустными глазами.

— Да. Мои дела идут не очень хорошо, и я чертовски ненавижу, что вынуждена делать это сейчас, ведь ты знаешь меня и знаешь мою глупую гордость, но… я близка к тому, что меня выселят и…

Она крепилась изо всех сил, и мое сердце сжалось в груди, когда я начала осознавать, в каком нервном напряжении она находилась. Я склонилась над столом и накрыла ее руку своей.

— Сколько не хватает на аренду? — осторожно спросила я.

Ее глаза заблестели.

— Около двухсот.

— А сколько нужно для оплаты телефонных счетов?

— Со всеми просрочками платежей, не знаю, сто тридцать? Как-то так.

— Ладно, после того, как мы поедим, спустимся вниз к банкомату и я выручу тебя. Хорошо? У меня скопилась неплохая заначка.

Она часто заморгала, удивленно глядя на меня.

— Я не прошу всю сумму. Я не хочу, чтобы ты разорялась на меня, Эмма.

— Я не разоряюсь. Если бы у меня не было денег, я бы этого не сделала.

— Обещаю, я верну тебе.

— Считай, что это единовременный дар.

Она затаила дыхание, а когда выдохнула, ее выдало все тело. Она откинулась на своем стуле с таким видом, словно гора свалилась с ее плеч.

— Спасибо, Эм, — искренне сказала она. — Знаешь, я сходила с ума. Забегаловка Дэнни идет ко дну, и я ищу работу. Помнишь чувака, с которым я когда-то спала? Адонис…

— Да, выглядел, как бандит или что-то вроде этого.

— Да, в общем, он позвонил мне еще до того, как мой телефон отключили, и я рассказала ему о своей ситуации с работой. Он предложил мне работу в каком-то дерьмовом стриптиз-баре и сказал, что я буду получать отличные чаевые. Но в то время я просто посмеялась, словно это было ниже моего достоинства. Сейчас я чувствую себя такой идиоткой, потому что теперь я упала на самое дно. Обдумав это, я поняла, что должна была согласиться. Безнадежный разговор, да? Потому что я по-прежнему считаю это правильным. Мои смены в закусочной официально урезали наполовину. Тесса работает по нескольку дней в одиночку. На кухне тоже осталась только половина людей, поэтому еда дерьмовая. Посетителей действительно нет. Даже гребаный Джон не появлялся в эти дни. Можешь в это поверить? Ты убралась оттуда в самый подходящий момент.

Я нахмурилась, внезапно почувствовав себя ее покровителем.

— Не соглашайся на ту работу, Блайт. Я имею в виду, если он предложит тебе снова, просто скажи «нет».

— Почему?

— Потому что должно быть что-то еще.

Она пожала плечами.

— Ты знаешь, что это неправда. Кроме того, девушка должна делать то, что должна, Эм. Тебе это известно. Все зависит от нас, и, если это означает светить сиськами, разнося напитки, я буду это делать, — ее глаза заблестели от этой мысли, и она добавила. — Я сделаю это с удовольствием. Что угодно, чтобы выбраться из этой передряги.

Вместо того чтобы отговаривать, я сидела молча. Понимала ее отчаяние. Кто я такая, чтобы говорить ей «нет»? Ты готов делать такие вещи, о которых раньше даже представления не имел, когда дело доходит до крыши над головой и куска пищи в желудке. Это просто… я просто не ожидала увидеть ее в таком состоянии. Даже в худшие свои времена я старалась выглядеть прилично, а она всегда была большей модницей, чем я.

— Это безумие, насколько быстро тебя засасывает дерьмо, — продолжила она. — В один момент у тебя есть возможность отложить немного денег, есть работа, и ты думаешь, что это вполне стабильно, потому что живешь так довольно долго. А потом ты резко лишаешься этого и, в конечном итоге, клянчишь деньги у своей лучшей подруги.

Я слабо ей улыбнулась.

— Справедливости ради замечу, что ты не клянчила.

Она закатила глаза.

— Я собиралась.

— Честно говоря, Блайт, это не так уж важно. Во всяком случае, ты не должна думать, что просьба о деньгах как-то повлияет на нашу дружбу, и я никогда не буду смотреть на это как на попрошайничество.

— Тогда ты чертовски хорошая подруга, — с трудом сглотнув, сказала она. — На прошлой неделе я обращалась за помощью к Тессе. А когда я сделала это повторно, она отшила меня так, что мне стало все понятно. Я имею в виду, что и так все понимаю. Но с тех пор все стало как-то странно: она избегает меня, словно ожидает, что я буду преследовать ее из-за денег или что-то в этом роде. Боже, сейчас в моей жизни творится полная херня.

Она смотрела в стол, избегая моего взгляда. Тяжело видеть лучшую подругу в состоянии, полностью противоположном ее обычной жизнерадостности. Не хотела обнадеживать ее сейчас, но я могла бы спросить Бордена, есть ли возможность пристроить ее куда-нибудь. Может, есть вакансия в одном из его ресторанов или что-то еще. Я расстроилась из-за нее, словно каким-то образом она оказалась под моей ответственностью, и мне нужно было убедиться, что она так же счастлива, как и я. Я любила эту девчонку.

Принесли нашу еду, и она буквально вгрызлась в сэндвич. Я съела половину своего и, хотя была все еще немного голодна, переложила вторую половину на ее тарелку.

— Тебе тоже нужно поесть, — ругала она меня, хотя я видела, как она воспряла духом от этой добавки. — Не жалей меня, Эм.

— Я и не жалею. Просто сегодня вечером я ужинаю в доме бабушки и мне нужно максимум свободного места в желудке. Она сердится, когда я не съедаю все.

Блайт рассмеялась.

— Похоже на мою бабушку. Передавай ей привет.

— Она, скорее всего, даже не услышит меня.

— Почему?

— Борден тоже там будет.

Блайт застыла в попытке откусить сэндвич. Ее глаза вылезли из орбит и она в ужасе уставилась на меня.

— Ты серьезно? Она же ненавидит его. Как, черт возьми, это могло произойти?

— Она хочет познакомиться с ним.

И она не оставила мне выбора в этой ситуации. С ней чуть не случился сердечный приступ, когда она узнала, что я уже какое-то время живу в его доме. Она сказала, что это слишком рано. А я не могла позволить ей узнать обо всей ситуации в сообщении, иначе она умерла бы прямо на месте. Я была в ужасе. Ведь Борден далеко не добрый милый мальчик. Это будет катастрофа.

— Может, он ей понравится, — сказала Блайт, хотя я видела сомнение в ее глазах.

— Она будет ненавидеть его, — хмуро ответила я. — И ему будет это нравиться.

Борден ничего не видел вокруг. Все, что его волновало — это я. Едва ли он даст кому-нибудь шанс. Если вы были настроены против него, ему было на это просто насрать. Даже если вы — милая старушка. Это будет интересно.

Покончив со своим сэндвичем, я отлучилась в туалет. Пройдя половину пути, заметила знакомое лицо человека, сидящего недалеко от нашего столика, находящегося в его прямой видимости. Хоук развалился на стуле, руки скрещены, глаза сфокусированы на мне. Я тут же остановилась. От неожиданности мое сердце пропустило удар.

Какого черта он здесь делал? Он никогда не следовал за мной.

Чувствуя бессильную злобу, я скрестила руки и с хмурым выражением лица подошла к нему. Остановилась напротив него и секунду разглядывала. Он был похож на жуткого вампира или кого-то в этом роде: одет во все черное, длинные темные волосы спадали на плечи, лицо сегодня бледнее обычного, словно давно было лишено солнечного света. Затем мой взгляд упал на стол, на котором стояло наполовину съеденное клубничное мороженое.

— Ты любишь клубничное мороженое? — вырвалось у меня. Типа, какого хрена?

Своим привычным хриплым голосом он ответил:

— А что не так с клубничным мороженым?

Ну, когда мужик весом сто килограммов — и это минимум — выглядит, как долбаный лишенный солнечного света вампир, и при этом ест клубничное мороженое… Что в этом может быть не так?

Я не высказала эту мысль, а просто покачала головой.

— Почему ты здесь, Хоук? Со мной Грэм и целая бригада людей на улице. Мне не нужна здесь нянька.

— Я только выполняю приказы, — просто ответил он.

— С каких пор Борден сказал тебе следить за мной?

Он не ответил и предпочел вместо этого просто смотреть на меня своими темными глазами. Они слишком сильно напомнили мне его брата, и я почувствовала странный холодок, спускающийся вниз по спине. Я не много знала о Хоуке, и, если честно, меня это никогда не заботило. Он ненавидел меня, и все то время, что я работала на Бордена, не прилагал никаких усилий, чтобы скрыть это. Но после встречи с его братом и присутствия при их странном диалоге, он вдруг вызвал во мне небольшое любопытство. Возможно, отчасти я сомневалась, что ему можно во всем доверять, зная, что он связан с байкерами.

— Нечего сказать? — настаивала я, наклоняясь вперед и сверкая на него глазами. — Значит, ты имеешь возможность оскорблять меня только в офисе, а теперь, когда мы одни, ты вдруг онемел?

Он по-прежнему не отвечал. Его темные глаза продолжали вглядываться в мои. Мужчина не собирался отступать, да и я тоже. Я могла бы играть в гляделки весь день, если бы не подошедшая официантка и Блайт, ожидающая меня за столиком.

— Чудесно, — твердым голосом сказала я, выпрямляясь. — Но не вводи это в привычку, Хоук. Я не нуждаюсь в том, чтобы ты был рядом. Здесь нет ничего, с чем бы не смог справиться один из качков Бордена. Иди и наслаждайся мороженым, следя за кем-нибудь другим.

Я развернулась, чтобы уйти, но раньше заметила легкую улыбку на его губах. Это взбесило меня, но я сдержалась и рванула вперед. Возвращаясь из туалета, увидела, что Хоук исчез, мороженое осталось недоеденным, а рядом лежала десятидолларовая купюра. Он действительно послушался меня? Я оглядела кафе, снова присоединившись к Блайт, но никаких признаков его присутствия не было.

После обеда я прошлась с ней до ближайшего банкомата, убедившись, что Грэм сопровождает нас, иначе он оторвал бы мне голову. Блайт заметила его присутствие, так как его машина с черепашьей скоростью тащилась всю дорогу практически рядом с нами. Он все время демонстративно смотрел на нас прищуренными глазами, а его усы были сегодня особенно пышными.

— Охранник… Бордена, — просто объяснила я.

Она обеспокоенно посмотрела на меня.

— Он посылает своих людей, чтобы везде следить за тобой, Эм? Звучит так, словно он сталкер.

— Это не так.

Но это так. Я не собиралась обманывать сама себя.

Она продолжала таращиться на меня, ожидая продолжения. У меня не было сил оправдывать все его дерьмовые решения, поэтому я просто пожала плечами и вернулась к делам насущным. Я сняла нужную ей сумму и еще сотню сверху на продукты. Не позволив ей пересчитать — она была бы против лишних денег — я свернула банкноты пополам и засунула ей в сумочку.

За все то время, что мы дружили, я никогда не видела ее более благодарной. Она взволнованно раскачивалась на носках вверх-вниз, ее утомленный взгляд засветился. Мы расстались на обещании, что она по-прежнему моя лучшая подруга и отныне будет всегда на связи.

— Это даже не обсуждается, — решительно сказала она.

По дороге домой Грэм продолжал бросать на меня странные взгляды. Я ловила его дюжину раз, и он сразу задумчиво смотрел на дорогу… а потом снова возвращал взгляд на меня.

Я улыбнулась.

— У меня на лице бородавка или что-то в этом роде? Поэтому ты постоянно смотришь на меня?

— Нет, — ответил он, возвращая мне улыбку. — Я просто подумал, как глупо ты поступила, дав подруге деньги.

В мгновение ока моя улыбка исчезла.

— Что? Борден поставил мне жучок или еще что-то? Теперь ты прослушиваешь мои разговоры?

Я убью его, если он это сделал.

— Нет, но она появляется абсолютно потерянная, и после этого ты ведешь ее к банкомату. То, что ты сделала, довольно очевидно.

— А почему дать ей денег — это глупо? — мой голос прозвучал обиженно, что соответствовало действительности. Нет ничего глупого в том, что я сделала. Просто помогла своей лучшей подруге, а он из-за этого смотрел на меня, как на наивного ребенка.

— Она не собирается использовать эти деньги на то, о чем тебе рассказала. Она абсолютно лживая. Это видно за версту. Она просто воспользовалась тобой, отлично зная, насколько вы близки.

— Как ты узнал об этом?

Он просто посмотрел на меня долгим взглядом.

— Как ты думаешь, почему Борден поручил мне присматривать за тобой?

— Потому что ты невероятно хорош собой, — поддразнила я.

Грэм вздохнул.

— Потому что я разбираюсь в этом. Молчаливый наблюдатель, ошибающийся крайне редко. Инстинкт выживания. Не сомневайся во мне.

Я и не сомневаюсь. И ненавидела себя за это. Грэм не лгал. Я доверила ему свою жизнь, а он рассказал все это, потому что заботился обо мне достаточно, чтобы дать понять, что меня использовали.

— Как думаешь, на что ей тогда нужны деньги? — тихо спросила я.

Он рассеянно пожал плечами.

— Имеет ли это значение в конечном итоге? Тебя должна больше беспокоить ложь, не так ли?

— Должна?

Он хмыкнул.

— У тебя большое сердце, Эмма. В этом твоя проблема. Тебя не огорчает, что она солгала. Ты расстроена, что она что-то скрывает, а ты не знаешь, что.

Я более внимательно постаралась вспомнить ее поведение, когда мы обедали. Ни одно из ее действий или взглядов не указывали на то, что она лгала. Либо она чертовски хорошая актриса, либо просто успешно сыграла на моих эмоциях, вот и все. Мне ненавистно было думать, что одно из этих предположений — правда.

— Что мне теперь делать? Оставить все, как есть, или позвонить ей в связи с этим?

Он пожал плечами.

— Если ты позвонишь ей, то можешь спугнуть. Лучше набраться терпения. Ложь обычно выплывает наружу, неважно, как глубоко ты ее прячешь. Кроме того, это не твоя забота. Пусть все идет своим чередом.

Я удивленно моргнула.

— Тебе надо быть психотерапевтом, Грэм. Из твоего усатого рта исходит много мудростей.

Он ухмыльнулся.

— Чего еще можно ожидать в пятьдесят пять лет?

— Пятьдесят пять? Ты выглядишь на тридцать пять.

Он от души рассмеялся, и я улыбнулась своему неубедительному комплименту. Не думаю, что это возможно, но я все же заставила Грэма покраснеть. И, сидя рядом с ним, я почти забыла про сегодняшний ужин.

Почти.