Выходные вылились в нечто такое, о чем Алекс предпочла бы забыть. Не дай бог пройти через их повторение. Она как могла убеждала себя, что не стоит обижаться на Габи – та так и не объявилась на спектакле, не говоря уже о том, что ей пришлось делать хорошую мину при плохой игре, когда перед генеральной репетицией в воскресенье наконец выяснилось, что они с Джейсоном разошлись. Как и следовало ожидать, все актеры были в шоке и поспешили занять ее сторону, отчего лично ей было почему-то только хуже. Но, по крайней мере, ей удалось не разреветься у них на глазах.

– В любом случае, – заверила она своих актеров, – я всегда знала, что к этому все шло.

– Но ведь вы были такой прекрасной парой! – с жаром возразила Сара. – Он с ума сошел, вернувшись к ней! Она ведь вновь начнет крутить романы за его спиной.

– Это точно, она всегда была потаскушкой, – поддакнул Джонни. – И вообще с такой дурой лучше не связываться. Себе дороже.

– Так вот почему его сегодня нет, – сделала вывод Сара. – Это она его не пустила.

– Какой же он тогда мужик, если не может настоять на своем, – презрительно произнес Стив.

– Он еще пожалеет, – заявила Матти. – Вот увидишь, так оно и будет, потому что всем известно, что он любит тебя.

Сил терпеть всеобщее сочувствие у нее не было.

– В любом случае, он принял решение, и я не намерена его переубеждать. Он всегда говорил, что дети для него на первом месте. Так что давайте оставим эту тему и вместо этого облегчим жизнь Клиффу, ведь сегодня ответственность за свет лежит на нем одном.

В конечном итоге спектакль в целом прошел неплохо. Хотя публики в зале было заметно меньше, чем на двух предыдущих спектаклях, актеры выложились по полной программе. К великому облегчению Алекс, Элен, риелторша – она даже привела с собой сестру и деверя, – ничего не сказала о том, что приход выставлен на продажу. Алекс с лихвой хватило того сочувствия, что обрушилось на нее по причине ухода Джейсона. Узнай ее актеры, что в придачу ко всему вскоре она лишится крыши над головой, она была бы похоронена под очередной лавиной их негодования по этому поводу.

Часть предыдущего дня она провела в доме престарелых у Милли. Та, когда проснулась, была рада ее видеть.

– Сегодня Рождество? – спросила она. – Это мой любимый праздник. И твой тоже. Ты всегда любила Рождество, когда была маленькой.

– Нет, пока еще не Рождество, – возразила Алекс. – Но когда оно настанет, ты встретишь его в кругу своих родных на севере. Согласись, что это чудесно.

Похоже, ее слова сбили Милли с толку.

– Я могу сейчас позавтракать? – спросила она и потянула на себя одеяло, пытаясь присесть в постели. – Я попросила овсянки, но ее приносят не всегда. Больше никогда не стану останавливаться в этом отеле.

– Мне казалось, что тебе здесь нравится, – улыбнулась Алекс.

– Еще как нравится. Здесь все такие прекрасные люди. Такие добрые и приносят все, что у них ни попросишь. Как поживает твой отец? Я видела, как он вчера выходил из церкви. Он пообещал подстричь сегодня мой газон.

Алекс взяла в обе ладони сухонькую руку и попыталась не расплакаться.

– Мне будет тебя недоставать, Милли, – прошептала она. Впрочем, та вряд ли расслышала ее слова.

– Я пока никуда не собираюсь уезжать, – возразила Милли. – В этих старых костях еще есть жизнь. Погоди, сама увидишь.

Алекс не знала, радоваться этому или огорчаться. В конце концов, что это за жизнь – все дни быть прикованной к постели, быть не в состоянии обслужить себя и целиком зависеть от посторонних людей, их милости и решений. Как, например, сейчас, когда ей предстоит переезд на новое место, где она никого не знает. И неизвестно, станут ли ее навещать родственники. С другой стороны, напомнила себе Алекс, Милли по крайней мере пребывает в благостном расположении духа. А ведь сколько несчастных, которые днями напролет кричат, ругаются или же стараются забиться в угол, уверенные в том, что кто-то собирается на них напасть.

Да и она сама, по крайней мере сейчас, не настолько наивна, чтобы броситься домой, в надежде застать там Джейсона, делая при этом вид, что у нее совершенно вылетело из головы, что он собирался заехать за вещами. В конечном итоге она не увидела его вообще, даже если в душе и мечтала об этом. С другой стороны, как бы она чувствовала себя, видя, как он собирает свои вещи, чтобы больше никогда не вернуться сюда? Дело вполне могло закончиться тем, что она стала бы умолять его вернуться, отчего им обоим было бы во сто крат тяжелее. Тем более что он все равно не вернулся бы. Так что когда Алекс возвратилась домой после долгой одинокой прогулки вдоль пляжа, во время которой безуспешно пыталась взбодрить себя, ее ждали зияющие пустоты в гардеробе, где когда-то висели его вещи, пустой стакан из-под зубной щетки в ванной, рядом с которым ее собственный смотрелся страшно одиноким, и общее ощущение пустоты, в которую она тотчас же провалилась, как в черную бездну.

Ничего, сейчас она из нее выберется. Для этого достаточно взглянуть на других людей, например на маленького мальчика, что сейчас сидит перед ней. Ведь справляются же они с неурядицами, которые подбрасывает им жизнь! По сравнению с их проблемами ее собственные кажутся сущими мелочами.

К счастью, в отношении шестилетнего Питера Лича не было насилия ни со стороны родителей, ни опекунов. Дело было в сверстниках. Мальчишки, которым было по восемь-девять лет, издевались над ним, как могли, а все потому, что Питер, с его синдромом Аспергера, был не такой, как они. Да что там сверстники! Даже отчим Питера не мог поручиться, насколько еще хватит его терпения.

Правда, сегодня мистер Лич хотя бы пришел на встречу и поучаствовал в обсуждении судьбы своего пасынка, который – в отличие от него – вообще не проявлял никакого интереса к тому, о чем говорили педиатр и психиатр.

Мысли Алекс тоже были далеко: Дженет Букмен, владелица «Тыковки», только что прислала ей эсэмэску из двух слов «Не появилась».

Сердце Алекс упало: речь явно шла об Отилии. Впрочем, стоило ей посмотреть на сидевшего на другом конце конференц-зала Питера, как она устыдилась. Все-таки в данный момент для нее на первом месте судьба этого бедного мальчика. Ведь кому интересен больной, погруженный в себя ребенок? Никто не будет заботиться о нем так, как мать, хотя отчим, несомненно, тоже прилагал усилия.

Увы, не имея ни работы, ни приличного образования, родители Питера явно не знали, что им делать со своим ребенком, и потому изо всех сил обвиняли социальные службы в малоприятном и плохо понятном диагнозе.

Пока патронажная сестра излагала следующие пункты социальной и медицинской реабилитации мальчика, Алекс воспользовалась минуткой и отправила Дженет сообщение. «Поняла. Придержите место». Затем, выйдя якобы в туалет, позвонила в начальную школу Кестерли и попросила позвать к телефону Брайана Уэйда.

– К сожалению, – прозвучало в ответ, – сейчас у него совещание, и он просил его не беспокоить, за исключением экстренных случаев.

Алекс так и подмывало сказать, мол, это и есть то самый экстренный случай. Однако она нажала на кнопку отбоя и вернулась в конференц-зал, исполненная решимости не думать ни о ком другом, кроме Питера. Увы, ее снедало желание прямо сейчас отправиться в Норт-Хилл и выяснить, в какие игры пытается с ней играть Эрика Уэйд. Она ведь пообещала, что отвезет Отилию в садик. Выходит, это была всего лишь уловка, способ избавиться от назойливого внимания со стороны социальных служб? Во всяком случае, Алекс подумала именно так.

Слушая вполуха Гейл из «Общества поддержки семьи» – в данный момент та излагала программу реабилитации, которую они совместными усилиями подготовили еще месяц назад, – Алекс чувствовала, как в ней закипает злость на Эрику Уэйд. Это надо же, не сдержать своего слова! Допустим, Алекс и не ожидала, что она его сдержит, что, однако, нисколько не облегчало участь Отилии. Неужели Эрика не понимает, что если будет и дальше продолжать в том же духе, то просто потеряет дочь?

Мать Питера хотя бы желала добра своему сыну. Правда, сейчас она кричала на них, обвиняя в манкировании служебными обязанностями и предвзятом отношении к ее ребенку, что отнюдь не способствовало делу. Педиатр безуспешно пыталась ее переубедить. То же самое, по возможности дипломатично, попробовали сделать Гейл и Алекс: мол, закрывать глаза на проблемы сына – значит лишь оттягивать их решение.

Увы, в ответ мать взорвалась очередным приступом ярости. Сын тоже поднял крик. Томми рыкнул было на них, призывая к порядку, но это лишь усугубило дело. В конечном итоге, отчим и Томми были вынуждены оттащить мать от врача, тогда как психиатр и Алекс как могли успокаивали Питера.

В общем, такого кошмарного совещания Алекс не помнила уже давно. Даже когда все закончилось, она еще долго не могла прийти в себя, возмущенная и расстроенная тем, с какой яростью набросилась на них мать Питера, обвиняя их во всех смертных грехах. Интересно, какую сцену эта мамаша устроит в следующий раз? Слава богу, после каждого такого собрания составлялись протоколы, которые затем передавались в архив. И все же Алекс возмущало, как можно поливать грязью тех, кто пытается вам помочь, а ведь именно так и поступала миссис Лич – выливала на них целые ушаты грязи.

Выехав на главную дорогу, Алекс покатила в направлении Норт-Хилл. Ложь, ложь и ложь. Кругом сплошная ложь.

Почему никто, ради всего святого, не говорит правды? Она мысленно перенеслась на профсоюзное собрание, состоявшееся утром в субботу, и ее вновь охватила ярость. Какой смысл грозить забастовкой? Кому от этого польза? Явно не детям, нуждающимся в их помощи. Да им самим тоже. Можно подумать, правительство когда-нибудь кого-то слушало.

Оно было занято лишь тем, что производило сокращения, сокращения и все новые сокращения, делая при этом вид, будто знает ответы на все вопросы, в то время как только и делало, что врало. Оно было настолько оторвано от проблем рядовых граждан, что даже не слышало ехидные голоса тех, кто находился на самом дне. Люди не скрывали своего скепсиса по поводу новой, откровенно абсурдной политики, якобы призванной обуздать рост преступности. Не слышали в Лондоне и плач обездоленных, чьи и без того жалкие пособия в последнее время были урезаны. Впрочем, чему удивляться, если политики с упоением слушают только самих себя?

А как бессовестно они лгали, заверяя рядовых граждан, будто понимают, как нелегко жить в муниципальных домах в неблагополучных микрорайонах без всяких перспектив получить работу, и это при том что пособия сокращаются или отбираются вообще, а налоговые льготы отменяются. Живя в своих шикарных лондонских особняках с миллионами под матрацами, они совершенно оторвались от жизни и теперь были одержимы лишь одной идеей: сокращением бюджетных расходов.

Алекс разозлилась так, что была готова в любую минуту штурмовать Даунинг-стрит. Не будь Лондон так далеко, она бы непременно так и сделала. Сейчас же ей не помешало бы успокоиться, ведь она уже на подъезде к Норт-Хиллу. Не дай бог, она еще вцепится в Эрику и до смерти напугает малышку Отилию.

И тогда прощай возможность помочь девочке. Ее отстранят от работы, а это ей меньше всего нужно.

К счастью, к тому моменту, когда Алекс свернула в оплетенные колючей ежевикой ворота, она уже успела взять себя в руки, хотя по-прежнему была зла на Брайана Уэйда, с которым в очередной раз безуспешно пыталась связаться по телефону. По собственному опыту зная, что на ее стук вряд ли кто-то ответит, если его самого нет дома, она уже заранее винила его в своей неудаче.

Она уже собралась нажать на кнопку дверного звонка, когда заметила, что дверь приоткрыта. Что бы это могло значить? Не зная, что и думать, она вошла внутрь и громко поздоровалась.

Ей никто не ответил. Тогда она вошла в прихожую и позвала хозяев.

И вновь никакого ответа.

Ей почему-то стало страшно. Может, стоит позвонить Брайану Уэйду и попросить, чтобы его вызвали с совещания?

– Миссис Уэйд! – снова позвала она снова. – Отилия! Вы дома?

И вновь тишина.

Не заводись! Вдруг Эрика в конце концов повезла Отилию в садик, забыв при этом замкнуть входную дверь? За неимением других объяснений Алекс открыла дверь гостиной и ахнула от удивления, когда увидела Эрику и Отилию рядом с холодным камином. Вид у обеих был такой, будто они как раз ждали ее появления.

«У этой женщины явно не все дома», – подумала Алекс и выдавила улыбку.

– Вот вы где! – воскликнула она как можно более жизнерадостно и посмотрела на Отилию. – Я было подумала, что дома никого нет.

Отилия прижала к лицу Ботика и посмотрела на Алекс огромными бархатными глазами. Сегодня на ней был джинсовый комбинезон, кроссовки и светло-розовая курточка. Кто покупает ей одежду? Все вещи красивые, хорошего качества. И если Алекс не ошибается, девочка одета специально для выхода на улицу. В отличие от матери. Черт возьми, что все это значит?

– Я надеялась, – сказала Алекс, – что вы сдержите слово и отвезете сегодня Отилию в садик.

Эрика Уэйд посмотрела на дочь.

– Иди, – произнесла она. – Вам пора.

К удивлению Алекс, Отилия шагнула вперед и остановилась рядом с ней.

– Можете отвезти ее, – сказала Эрика Уэйд таким тоном, будто сделала Алекс одолжение.

Алекс не раз бывала подобных ситуациях. Ответ нашелся сразу:

– Дело в том, миссис Уэйд, что вы должны сделать это сами, а не…

– Если вы считаете, что ей это нужно, то вот она.

Алекс посмотрела на Отилию: девочка с опаской поглядывала на нее. Что же такое сделать, чтобы она улыбнулась?

– Ты сегодня такая нарядная, – сказала она. – Это твоя новая курточка?

Отилия не ответила, однако свободной рукой потрогала воротник куртки. Значит, вопрос она поняла.

Времени на препирательства с Эрикой Уэйд у Алекс не было.

– Хочешь, я сегодня отвезу тебе в детский садик? – спросила она, присев перед Отилией на корточки.

– Конечно, хочет, – ответила за дочь Эрика.

Как будто поняв материнский намек, Отилия кивнула.

Алекс знала: в присутствии детей в споры с родителями лучше не вступать. Хотя, если честно, с каким удовольствием она высказала бы Эрике все, что она о ней думает, но увы. Вместо этого она взяла девочку за руку и встала.

– У вас есть детское автомобильное сиденье? – спросила она Эрику как можно строже, но так, чтобы не испугать Отилию.

– Есть. В гараже, – бесстрастно ответила Эрика. – Дверь не запирается.

Алекс снова посмотрела на Отилию и улыбнулась, видя перед собой милое детское личико. Ребенку нужны друзья, общение, воспитание, и если она, Алекс, не сможет ей этого дать, то будет вынуждена признать, что занимается не своим делом. С этими мыслями она еще крепче сжала крошечную ладошку…

– Сегодня я тебя отвезу. Ты не возражаешь? – сказала она.

Отилия кивнула.

– Прежде чем мы уйдем, хочу спросить у вас кое-что. Вы знаете женщину по имени Джилл Маккарти? – поинтересовалась Алекс у Эрики.

Та как будто ощетинилась. Алекс моментально насторожилась.

– Ну, так как, знаете? – спросила она.

Эрика не ответила, однако от Алекс не скрылось, что ее начала бить дрожь.

– Кто такая Джилл Маккарти? – продолжала давить на нее Алекс.

– Понятия не имею, о ком вы говорите, – раздраженно ответила Эрика. – А теперь или забирайте ребенка с собой, или оставляйте. Мне все равно.

Ребенка?

– Нам нужно поговорить, миссис Уэйд, – сказала Алекс, чувствуя на себе взгляд Отилии. – Вы ведь понимаете это, не так ли?

Эрика промолчала. Не желая устраивать в присутствии девочки сцену, Алекс улыбнулась Отилии и спросила:

– Ты готова?

Девочка вопросительно посмотрела на мать. Эрика едва заметно кивнула. Отилия тотчас последовала ее примеру.

Нет, здесь явно происходит нечто странное! Что это? Мать манипулирует дочерью или ей только кажется?

Алекс не была уверена, последовала за ними Эрика Уэйд или нет, когда они с Отилией вышли из комнаты. Однако когда они оказались возле гаража, было слышно, как стукнула входная дверь.

Не тратя времени даром, Алекс открыла дверь гаража и быстро отыскала детское сиденье. Через пару минут она уже пристегивала Отилию ремнем безопасности. Какая она покорная, какая доверчивая! Алекс была тронута до глубины души. Зато ей было слегка не по себе от того, как спокойно, как ей показалось, едва ли не равнодушно, девочка рассталась с родной матерью. Легонько приподняв пальцем подбородок Отилии, Алекс посмотрела ей в глаза и улыбнулась.

– Тебе ведь хочется в садик? – тихо спросила она, не зная, как поведет себя, если малышка скажет «нет».

Та по-прежнему смотрела на нее огромными круглыми глазами.

Похоже, она даже не знает, что такое детский сад, решила Алекс.

– Думаю, тебе там понравится, – сказала она, стараясь придать голосу бодрые нотки. Хотелось надеяться, что это прозвучало искренно. – Там очень добрые воспитатели. А еще там много детей и игрушек. Согласись, что это здорово.

Отилия упорно молчала. Правда, она прижала к лицу своего мишку. Что это? Некое подобие ответа? Хотелось бы надеяться. Ничего, со временем она научится понимать ее жесты.

Ехать до «Тыковки» было недалеко, сначала вверх по холму, затем вниз, затем по приморскому шоссе, затем через площадь Виктория-сквер в направлении вокзала. На протяжении всей поездки Алекс наблюдала за своей маленькой пассажиркой. Та с нескрываемым интересом смотрела в окно, буквально пожирая глазами места, мимо которых они проезжали, однако больше никак внешне на это не реагируя.

Интересно, о чем она сейчас думает? По крайней мере, она не выглядит испуганной, а это самое главное. Кстати, особого удивления Алекс тоже не заметила, что говорило о том, что время от времени ее все-таки вывозят из дома. Ведь она, Алекс, по меньшей мере один раз видела ее в парке с отцом. А вот мать, скорее всего, нигде с ней не бывает. После сегодняшнего дня Алекс не могла даже представить Эрику Уэйд надевающей пальто, не говоря уже о том, как она делает шаг за порог дома.

Кстати, чем она сейчас занимается? Алекс не могло не насторожить, с каким равнодушием Эрика Уэйд отнеслась к тому, что ее дочь куда-то увозят из дома. Неужели у нее напрочь атрофированы материнские чувства?

По крайней мере, в данный момент за Отилию можно не переживать.

Въехав на автостоянку позади детского сада, Алекс отстегнула ремень безопасности и вытащила девочку из машины. Какая же она маленькая и хрупкая! Так и хочется обнять ее! Впрочем, Алекс не была уверена, как отнесется малышка к подобным проявлениям нежности. По крайней мере, она не заметила таковых со стороны матери. Вдруг еще расплачется.

– С тобой все в порядке? – спросила она, поставив девочку на землю и взяв ее за руку. Ну почему ее так тянет к этому ребенку? Что в Отилии такого, что заставляет ее испытывать ранее неведомые чувства? Это безумие – думать, что их свела вместе некая высшая сила. С другой стороны, невозможно отрицать, что в этом что-то есть. Она ощутила эту странную тягу еще до разрыва с Джейсоном, так что вряд ли это некая странная реакция на его уход. И все же она чувствовала в душе эту спокойную, но мощную силу, которая, как ни странно, в большей степени принадлежала Отилии, нежели ей самой.

Отилия глазела по сторонам. При ее росточке она не могла видеть что-то больше, чем бесконечную череду автомобильных шин и сияющих боков автомашин. Алекс же с высоты ее роста была видна высокая стена из красного кирпича, протянувшаяся позади вокзала, и развалины старой арки, что вела к приморскому шоссе. Интересно, что слышит сейчас Отилия – шум машин на дороге или крики чаек? Что привлекает ее внимание? Весело раскрашенный фургончик с мороженым? Скрип расположенной неподалеку карусели? Или ей щекочет нос соленый морской воздух? Или она ощущает его кожей, хотя и не может видеть, как оседают ей на волосы крошечные кристаллики соленой влаги.

Вскоре они уже шагали в сторону арки. Алекс внезапно задалась вопросом, насколько хорошо Отилия подготовлена к тому, что должно произойти дальше, и во избежание возможных проблем поспешила успокоить малышку.

– Мальчики и девочки в «Тыковке» очень хорошие и добрые, а Дженет, их воспитательница, очень хочет познакомиться с тобой. Я рассказала ей, что ты славная девочка, и я думаю, что она тебе понравится.

Она посмотрела на Отилию. Та подняла голову и тоже посмотрела на нее. От нежности к этому очаровательному созданию у Алекс даже защемило сердце.

– Ой, посмотри вон туда! – воскликнула она, указывая на берег. – Видишь там осликов? Они как будто немного грустные, верно? Это потому, что сегодня на них никто не катается. Погода для этого не очень хорошая, правда? Слишком холодно и ветрено. Скоро осликов отведут на зиму в их теплые домики.

Отилия остановилась и принялась разглядывать осликов. Алекс не стала ее торопить, за что была вознаграждена неожиданной улыбкой. Ее собственной радости не было предела.

– Ты любишь осликов? – спросила Алекс, вспомнив слова Брайана Уэйда о том, что его дочь их якобы боится.

Отилия указала на осликов.

– Папа водил тебя кататься на осликах?

Отилия еще пару мгновений смотрела на осликов, но потом перевела взгляд на мыс, туда, где о скалы разбивался прилив. Там вдалеке шагали несколько упрямых туристов, похожих с этого расстояния на рисунки-кроки.

В следующий миг заиграла музыка, и карусель на другой стороне дороги пришла в движение. Отилия моментально обернулась на ее скрип, и глаза ее округлились от изумления.

– Ты никогда не каталась на карусели? – удивилась Алекс.

Отилия не ответила.

– Хочешь прокатиться?

Малышка не отводила от карусели зачарованных глаз. Она буквально поедала взглядом и разноцветные машинки, и огромных розовых зайцев, и кораблики с сиденьями и трубой, и крошечную золоченую карету для принцессы. В данный момент на карусели катался только один мальчик. Сидя на корме кораблика, он при каждом круге махал кому-то рукой, по-видимому бабушке.

– Мы сходим сюда после садика, хорошо? – заговорщическим шепотом предложила ей Алекс.

Отилия продолжала таращиться на карусель. Похоже, она даже не услышала обращенный к ней вопрос.

– Пойдем, – сказала Алекс и, потянув малышку за рукав, повела ее туда, где над широкой синей дверью красовалась яркая вывеска детского садика: «Тыковка». – Там много игрушек, они тебя уже ждут.

Хотя Отилия послушно пошла за ней, она продолжала оглядываться, пока ее внимание не привлек веселый голос. Малышка тотчас подняла голову. В дверях стояла Дженет, которая специально вышла их встретить.

– Как я понимаю, это Отилия, – радостно объявила Дженет. Ее румяные щеки и светло-голубые глаза источали такое же тепло, как и ее улыбка. Руки же были перепачканы мелом и акварельными красками – наглядное свидетельство того, что она активно занимается своими подопечными. – Ты пришла как раз вовремя, – сказала Дженет, обращаясь к девочке. – Потому что мы сейчас будем читать сказку. Ты любишь слушать сказки?

Отилия с опаской попятилась назад. Алекс наклонилась к ней и обняла за плечи.

– Я думаю, что да, правда? – прошептала она.

– А какая твоя любимая? – спросила Дженет, склонив голову набок, как будто пытаясь угадать. – Или, может, он скажет? – спросила она, глядя на плюшевого медвежонка. – Скажешь, как его зовут?

Девочка молчала.

– Ведь у него наверняка есть имя. Готова спорить, что его зовут Пэддингтон.

– Ботик, – еле слышно прошептала Отилия.

У Алекс защемило сердце. А вот Дженет просияла улыбкой.

– Ну конечно! – воскликнула она. – Ведь у него на лапках маленькие сапожки. Какой счастливый мишка! Я бы тоже хотела себе такие. А ты?

Отилия едва заметно кивнула. Алекс же поймала себя на том, что ее переполняет гордость.

– А теперь давай войдем в тепло и снимем курточку, прежде чем ты пойдешь играть к другим детям, – предложила она.

Отилия поднесла медвежонка к лицу. Похоже, это означало «нет».

– Хорошо, мы не будем снимать курточку, – согласилась Алекс, решив не обращать внимания на то, что девочке не хочется входить внутрь.

– Давайте заходите, – пригласила их Дженет, протягивая руку Отилии. – Посмотрим, кто тут у нас еще есть.

Отилия осталась стоять на месте, не выпуская руку Алекс. Та провела ее в большую, ярко освещенную игровую комнату, где уже было около двух десятков детей. Одни что-то строили, другие рисовали мелками, третьи играли, кричали, толкались локтями, кидались мячами из губки. Кто-то пел во весь голос в маленький игрушечный микрофон.

Как и в любом детском садике, стены здесь были в абстрактных рисунках и красочных плакатах, а пол был расчерчен для самых разных игр. В комнате стояло около десятка ярко-красных столиков с такими же стульями – в данный момент те были приставлены к стене, – высились горы пестрых надувных подушек, груды игрушек и пирамиды коробок с настольными играми.

– Ну, что ты думаешь? – шепнула Алекс на ухо Отилии. – Согласись, что тут весело?

Отилия ничего не сказала. Посмотрев на Алекс, она лишь еще крепче сжала ей руку.

– Я не буду создавать лишнюю суету, знакомя ее с детьми, – тихо произнесла Дженет. – Пусть сама осваивается.

Отвернувшись, она хлопнула в ладоши, призывая детей приготовиться слушать сказку.

– Привет! Как тебя зовут? – спросила у Отилии белокурая девочка.

Отилия не ответила. Алекс была вынуждена сделать это за нее.

– А тебя как? – в свою очередь спросила она бойкую девочку.

– Меня – Хлоя, – ответила та. – Мне скоро будет четыре.

– Четыре? – изобразила удивление Алекс. – На вид ты такая взрослая.

– А тебе сколько? – спросила Хлоя у Отилии.

– Отилии три годика, – сообщила Алекс. – Она немного стесняется, но я думаю, что с тобой она охотно подружится.

– Я буду твоей подружкой, – со всей серьезностью заявила Хлоя.

Она сразу понравилась Алекс.

– Разве это не замечательно, Отилия?

Отилия молча посмотрела на свою новоявленную подружку.

– А вот я не застенчивая, – объявила Хлоя.

– Я вижу, – улыбнулась Алекс.

С тем же серьезным выражением в огромных голубых глазах Хлоя повернулась к Отилии.

– Принести тебе сок и кусок пирога? – предложила она. – Это нам дают во время сказок.

Видя растерянность свой подопечной, Алекс в очередной раз пришла ей на выручку:

– Это так любезно с твоей стороны, Хлоя. Отилия не отказалась бы от пирога с соком.

Хлоя бросилась за угощением для новой подружки. Алекс перехватила взгляд Дженет и улыбнулась.

– Посадите ее вон туда, – сказала она и указала на стул в задней части комнаты. – Я побуду с ней.

Алекс подвела Отилию к стулу, не выпуская ее руки из своей, усадила ее и присела рядом.

– Теперь мне нужно идти, – ласково сказала она, – но через пару часов я вернусь и заберу тебя, договорились?

На лице Отилии моментально возникло выражение панического ужаса, и она попыталась встать со стула.

Кто знает, какие глупости могли наговорить девочке дома про детский сад? Чтобы успокоить ее, Алекс погладила Отилию по головке.

– С тобой все будет хорошо, честно, – сказала она. – Дженет и Хлоя позаботятся о тебе, да и Ботик тоже будет рядом. Думаю, ему понравится слушать сказки. По-моему, он будет рад познакомиться с детьми, как ты считаешь?

Отилия замотала головой. Вид у нее был такой испуганный и несчастный, что Алекс не знала, как ей поступить.

– Я знаю, что тебе трудно, моя милая, – нежно проговорила она. – Но тебе действительно здесь будет хорошо. И не бойся говорить – ты ведь слышишь, все дети здесь разговаривают? Они только и делают, что болтают без умолку. И ты тоже можешь, верно?

Отилия уткнулась лицом в плюшевого мишку.

Заметив, что Отилия плачет, Алекс поняла: ей просто не хватит духу оставить малышку одну, хотя, если честно, уйти сейчас, оставив Отилию общаться с детьми, и было бы самым правильным. Увы, в отличие от других детей Отилия пришла сюда отнюдь не из самой благополучной семьи. Чтобы обрести уверенность в себе, ей потребуется время и дополнительные усилия.

– Думаю, что сегодня я для начала останусь с ней, – объяснила она Дженет, когда та подошла к ним. В конце концов, можно пересмотреть график дел, кое-что перенести на вечер, в компенсацию той пары часов, которые она проведет здесь.

– Как хотите, – ответила Дженет. – Ведь мы здесь всем рады, правда? – сказала она, обращаясь к Отилии.

– Мне только нужно сделать несколько звонков, – призналась Алекс. – Ты подождешь меня? – спросила она у Отилии.

Та не выпускала ее руку. Когда же Алекс посмотрела ей в глаза, у нее с такой силой защемило сердце, что она едва сдержалась, чтобы не схватить Отилию на руки и не убежать вместе с ней.

– Я быстро, – пообещала она. – Ты посиди здесь и будь хорошей девочкой. Ты оглянуться не успеешь, как я вернусь к тебе.

К ее радости, Дженет опустилась на колени рядом с Отилией. В следующий момент к ней вернулась Хлоя – со стаканчиком сока и куском пирога на небольшом подносе.

– Смотри. Видишь, какая Хлоя у нас умница? – сказала Дженет. – Она принесла тебе угощение. Ты просто ангел, Хлоя, но только не забудь принести кусочек пирога и себе.

– Не забуду, – заверила ее девочка и протянула новой подружке тарелку и кружку.

Отпустив руку Алекс, Отилия взяла тарелку, второй рукой продолжая прижимать к себе верного Ботика.

– Надо сказать спасибо, – подсказала ей Алекс.

– Спасибо, – прошептала Отилия.

– Молодчина, – похвалила ее Дженет. – Мы поставим твой сок на стол, и ты возьмешь его, когда захочешь.

– Можно я, когда вернусь, сяду рядом с ней? – спросила у Алекс Хлоя.

– Конечно, можно, – улыбнулась та. Как все-таки приятно находиться среди веселых, жизнерадостных детей – такое бывает не каждый день. – Ей это понравится. Верно я говорю, Отилия?

Истолковав молчание Отилии как знак согласия, Хлоя побежала за куском пирога для себя. Алекс же, оставив Отилию с Дженет, тихонько выскользнула из комнаты, чтобы позвонить в офис и сообщить, что ее планы на сегодняшний день меняются.

Когда спустя десять минут она вернулась в игровую комнату, Отилия сидела на прежнем месте и слушала сказку. На коленях у нее стоял поднос с наполовину съеденным пирогом. Сердце Алекс наполнилось радостью. На миг у нее даже возникло искушение оставить Отилию на попечение Дженет, а самой уйти прямо сейчас и вернуться за ней лишь к концу дня. Но нет, нарушать обещания нехорошо. К тому же спешить ей сегодня уже некуда.

Сев на стул позади Отилии, она вытащила мобильник и занялась отправкой эсэмэсок и электронных писем. Вскоре «урок сказок» закончился, и настало время игр.

Отилия стеснялась участвовать в играх, однако наблюдала с огромным интересом. Когда же ей предложили поупражняться в игре на ксилофоне, она взяла у Дженет молоточек и выстукала несколько нот.

Девочка изголодалась по человеческому общению, вздохнула про себя Алекс, сидя рядом с Отилией на карусели. Это тотчас же бросалось в глаза. Казалось, она вот-вот взорвется от восторга. Интересно, а сколько слов она знает? Пока что Алекс услышала от нее лишь два, «Ботик» и «спасибо». С другой стороны, видно, что проблем с пониманием чужой речи у Отилии нет.

Кстати, она даже немного умеет читать. Это выяснилось, когда Дженет попросила ее показать кое-какие слова на страницах книги. Очевидно, отец все же занимается с девочкой, хотя и не поощряет общение с другими людьми, даже со сверстниками.

Но этому, похоже, скоро настанет конец. Что бы ни случилось, эта маленькая девочка начнет жить нормальной жизнью, насколько это для нее возможно, если принять во внимание проблемы ее родителей. В этом-то и заключалась горькая истина, с которой Алекс сталкивалась постоянно: нет проблемных детей, есть проблемные взрослые, которым, по идее, надлежало о них заботиться.

– Давай немного прогуляемся по берегу? – предложила Алекс после четвертого круга на карусели. – Ослики уже ушли, но мы с тобой поищем там раковины.

Однако, заметив, что малышка устала, Алекс просто взяла ее на руки и отнесла к машине.

– Ты сегодня была молодчина, – похвалила Алекс, усадив Отилию на заднее сиденье. – Я тобой горжусь, и Дженет тоже. Скажи, вы с Ботиком хотели бы снова прийти в садик в среду?

– Хотели бы, – прошептала в ответ Отилия. Алекс же поймала себя на том, что готова буквально лопнуть от гордости.

* * *

– Пусть едет, – заявила Эрика Уэйд, когда они вернулись домой и Алекс усадила Отилию на диван. – Если вы ее отвезете.

Конечно, с душевнобольными не спорят, ибо это себе дороже, однако Алекс сочла нужным возразить:

– Вообще-то, это не моя обязанность…

– Я знаю, но она теперь к вам привыкла.

«Привыкла ко мне?» – подумала Алекс, глядя на сонное личико Отилии. Та все еще была в куртке и кроссовках и даже во сне продолжала прижимать к груди верного Ботика. С чего, черт побери, Эрика Уэйд взяла, что Отилия привыкла к ней, если они провели вместе всего несколько часов? И все же невозможно отрицать, что в течение этой пары часов связь между ней и Отилией крепла с каждой минутой. По крайней мере для нее, однако Алекс была уверена, что и для девочки тоже.

– Я бы хотела еще раз спросить вас о Джилл Маккарти, – сказала она, повернувшись к Эрике. – Кто она такая?

Эрика побледнела, но, как всегда, причина этого осталась для Алекс непонятной.

– Я уверена, вы знаете, но не понимаю, почему отказываетесь ответить на этот вопрос, – не отступалась Алекс.

– Мне казалось, вы пришли сюда ради Отилии, – ответила Эрика, отводя взгляд.

– Да, я пришла ради нее, но вы, как родители, также интересуете меня. Например, ваш муж знает, кто такая Джилл Маккарти. Он первым рассказал мне о ней.

– Тогда вам нужно поговорить с ним.

– Я так и сделаю, но я не могу не думать…

– Прошу вас, уходите, пожалуйста, – оборвала ее Эрика. – У меня много дел, и я хотела бы прямо сейчас заняться ими.

– В моем отчете, – упрямо произнесла Алекс, – я порекомендовала вам пройти обследование…

– Моего душевного здоровья, да, я знаю. В этом нет необходимости.

– Почему вы так считаете?

– Потому что это так.

– Когда я разговаривала в понедельник утром с вашим прежним терапевтом, она сказала мне, что после смерти вашего сына вы страдали нервным расстройством.

– Я не хочу говорить об этом. Сейчас со мной все в порядке. Все осталось в прошлом.

– Но ваш нынешний врач говорит, что вы все еще принимаете лекарства.

– Да, от депрессии и от бессонницы. Таких, как я, половина женщин в нашей стране. Я ничем от них не отличаюсь.

– Но вы отличаетесь тем, как вы обращаетесь с Отилией.

Эрика резко отвернулась.

– Я прослежу, чтобы она была готова к вашему приходу в одиннадцать часов в среду, – сказала она и шагнула к двери. – Что ей нужно взять с собой? Еду? Напитки?

– Ничего не нужно. Там все это имеется, – ответила Алекс, шагнув вслед за Эрикой в прихожую. – Ваш муж знает, что вы не отвезли ее утром в детский сад?

– Спасибо, что приехали, – ответила Эрика, распахивая входную дверь. – Ели хотите, можете оставить детское сиденье в вашей машине. Или же отнесите его в гараж. На ваше усмотрение.

– Разве оно не понадобится вашему мужу, если он повезет Отилию в садик сам?

– У него есть еще одно.

На землистом лице Эрики выступил пот. Костлявые пальцы заметно подрагивали.

Будь у Алекс чуть больше времени, она, возможно, попыталась бы ее разговорить, однако она уже и так опаздывала на очередную встречу. Кроме того, Эрика Уэйд явно была готова вытолкать ее за дверь.

* * *

– Даже не знаю, что о ней думать, – призналась она Томми в конце дня. – Она явно не в состоянии полноценно заботиться о ребенке. Во всяком случае, у меня такое впечатление. Но она не одна такая, так что убедить суд будет крайне сложно. Мистер Уэйд наверняка начнет приводить в качестве контраргументов свои безупречные характеристики.

– Прежде чем дело дойдет до суда, нам предстоит преодолеть массу препонов, – буркнул Томми. – Но хорошо уже то, что ты смогла найти с ребенком общий язык. Как только девочка заговорит, будет интересно послушать, что она расскажет.

– Верно, – согласилась Алекс и, посмотрев на часы, воскликнула: – О боже, мне в семь нужно быть в одном месте!

К счастью, Томми не стал уточнять, куда она собралась. Алекс же меньше всего на свете хотелось рассказывать ему про однокомнатную квартирку на пятом этаже, которую она собралась посмотреть в старом доме в Камберсайде, отнюдь не самой престижной части города. Скорее наоборот.

– Я думал, тебе будет интересно узнать, что у меня сегодня состоялся разговор с Шейном Принсом, – сказал он, провожая ее до двери.

– Вот уж не знала, что с ним возможен какой-то разговор, – искренне удивилась Алекс. – И что дальше?

– Он утверждает, что не звонил тебе, но независимо от того, поверим мы ему или нет… Ведь даже если это он, лично я не понимаю, какая ему от это выгода. А ты?

– Помимо запугивания меня? Не знаю. Кстати, как там дела с его сестрой?

– Я видел ее и даже обрел небольшой опыт общения. Полна изящества и обаяния, как и ее мать.

Алекс даже фыркнула от смеха.

– И что теперь?

– Пока что юная Полли остается в семье. Они согласились на лечение вензаболевания и даже на наши ежедневные визиты к ним, что станет неиссякаемым источником радости для нас всех. Всех, кроме тебя, потому что по причине того веселого привета, который он передал тебе, думаю, Алекс, тебе следует держаться от него подальше.

– О господи, я снова пропущу все самое интересное! В любом случае, жду развития событий. Как только я дозвонюсь до Брайана Уэйда и что-то узнаю, я непременно свяжусь с тобой.

* * *

Отилия посмотрела на отца. Тот вошел в кухню, но даже не удостоил ее взглядом.

– Алекс Лейк сегодня пыталась дозвониться до меня, – сообщил он жене.

– Зачем? – уточнила Эрика, сосредоточив внимание на бараньем рагу, которое она выложила из консервной банки в кастрюлю. – Ты разговаривал с ней?

– Если бы разговаривал, то не стал бы спрашивать, зачем она звонила.

– Наверное, это как-то связано с Отилией.

На лице Уэйда возникла раздраженная гримаса.

– Ты возила ее в детский сад?

– Нет.

Он нисколько не удивился ее ответу.

– Ты понимаешь, почему она должна там бывать?

Прикрыв кастрюлю крышкой, Эрика взяла кухонное полотенце и сложила его в несколько раз.

– Ее отвезла Алекс Лейк, – сказала она и повернулась к раковине.

Он смерил ее тяжелым взглядом.

– Что ты задумала? – грубо спросил он.

Эрика не удостоила его ответом.

До Брайана дошло, что Отилия наблюдает за ними.

– Детям нельзя слушать взрослые разговоры. Иди к себе, – сказал он дочери.

Девочка бросилась вон из кухни.

– Ага, испугался! Так тебе и надо! – бросила Эрика мужу.

Схватив ее за руку, Брайан притянул ее к себе.

– Если кто-то и должен бояться, так это ты! – прорычал он.

Эрика смерила его пылающим яростью взглядом.

– Ты думала, что поступила умно, когда вломилась в мою студию, не так ли? – снова прорычал он.

– Ты уверен, что это была я? – огрызнулась Эрика.

Он был уверен, но потрясение при виде разбитого окна и ужас при мысли, что она могла сунуть нос в содержимое его компьютеров, стоили ему бессонной ночи. Теперь он знал, что такое настоящий страх.

Оттолкнув жену, Брайан развернулся и быстро вышел из кухни. Эрика проводила его взглядом. По всей видимости, пошел проверить, цело ли новое окно сарая. «Не сарая, студии», – тут же поправилась она.

Уэйд не возвращался. Не наложил ли он от страха на себя руки? В конце концов, Эрика отправила Отилию постучать в дверь и сказать, что настало время ужина. Эрика была готова принести ему еду на подносе туда, в сарай, в котором он теперь обитал, как пес в собачьей будке.

Оставив рагу в кастрюле, она, не выключая плиты, переместилась в гостиную. В шесть часов будут повторять старые выпуски «Фантастических домов у моря».

Она никогда не пропускала передачи про недвижимость.

Через пару минут после начала первой серии выпуска, держа в одной руке Ботика и наполовину съеденное печенье в другой, в комнату вошла Отилия. К ее щеке прилипли крошки, а одна лямка комбинезона съехала и болталась на узком плечике.

Внимание Эрики вновь переключилось на экран.

Отилия между тем села на пол и сняла обувь. Затем забралась на диван и, прижимая к себе медвежонка, уселась рядом с матерью. Ее ноги немного не доставали до края дивана. Какое-то время она сидела тихо, как мышка, словно тоже была погружена в просмотр телепередачи, затем придвинулась к Эрике ближе и в конце концов забилась к ней под бок.

Несколько минут и та и другая сидели не шелохнувшись. Когда же Отилия сонно опустила голову на руку матери, та как ужаленная вскочила с дивана.

– Что ты делаешь? – взвизгнула Эрика. Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. – Я же говорила тебе раньше…

Она не договорила. Как будто запихнула все, что хотела сказать, обратно в рот. Отилия зарылась лицом в сиденье дивана.

Поняв, что дочь плачет, Эрика вышла из комнаты и направилась в кухню. Здесь она едва не столкнулась Брайаном, который вошел в дом с черного хода.

– В чем дело? – резко спросил он, когда Эрика включила радио.

Не обращая на него внимания, она принялась помешивать ложкой в кастрюле с рагу.

В гостиной Брайан застал плачущую Отилию. Шагнув к дивану, он взял ее на руки.

– Все в порядке, – нежно произнес он. – Прости, что я накричал на тебя. Все будет хорошо. Не плачь.

Отилия как будто обмякла, ее головка упала ему на плечо.

– Хорошая девочка, – ласково прошептал Уэйд. – Сейчас ты пойдешь со мной в мою студию и расскажешь, как ты сегодня провела время в детском саду. Тебе же понравилось?

Отилия мотнула головой.

– Тебе понравится.

Уэйд поставил дочь на пол и взял за руку.

– Нет, – прошептала девочка и попыталась высвободиться.

– Не глупи! – рассердился Брайан.

Вырвав руку, Отилия бросилась за плюшевым мишкой.

– Хорошо, можешь взять его с собой, – вздохнул ее отец. – Он отлично умеет хранить секреты. Ты же знаешь, как это важно. Если ты не будешь их хранить, мне придется забрать его у тебя, а ведь ты этого не хочешь, правда?

Глаза Отилии наполнились слезами. Она кивнула.

– Конечно же, не хочешь. И поэтому будешь держать все в секрете и никому не расскажешь, в какие игры мы с тобой играем, не так ли?

Отилия кивнула.

– А теперь прекрати плакать, ты меня слышишь?

Отилия из последних сил старалась сдержать слезы, но рыдания вырвались наружу из детской груди.

Опустившись на колени, Брайан Уэйд взял дочь за плечи.

– Угадай, что я сегодня принес? – шепотом спросил он, приблизив свое лицо к ее лицу. – Фильм про мальчиков и девочек, которые играют в моем школьном дворе. Хочешь посмотреть его вместе со мной?

Хотя вид у Отилии был испуганный, она все-таки снова кивнула.

Брайан с облегчением вздохнул.

– Отилия, ты такая хорошая девочка, что, по-моему, ты заслужила, чтобы впервые прокатиться на тигре сегодня вечером.

Голова девочки дернулась, а сама она зашлась рыданиями.

– Нет! – тоненьким голоском взмолилась она.

– Я же знаю, ты говоришь неправду. Ведь ты любишь тигра, а тигр очень любит тебя. Так что пойдем со мной. Давай утешим его, ведь у него сегодня был такой одинокий день.

Крепко взяв дочь за руку, Уэйд повел ее из комнаты. Отилия шла опустив голову. По щекам ее катились крупные слезы, падая на макушку плюшевому мишке.

Эрика даже не обернулась, когда они прошли мимо нее. Взгляд ее был устремлен в ночь, как будто ее разум парил где-то далеко-далеко в темноте.

– Тебе не пора принимать таблетки? – спросил у нее Уэйд.

– Только что приняла, – ответила она.

Брайан с улыбкой посмотрел на Отилию.

– Видишь, мама тоже иногда бывает хорошей девочкой.

Взяв со стола тарелки с недоеденным рагу, Эрика опорожнила их обратно в кастрюлю и закрыла ее крышкой.

– Когда Алекс Лейк придет снова? – спросил Уэйд. От него скрылось, как Эрика поежилась, когда он, открыв дверь черного хода, впустил внутрь струю холодного воздуха.

Эрика посмотрела на Отилию. Впрочем, взгляд ее был отсутствующим.

– Понятия не имею, – ответила она и вернулась в гостиную.