– Нанна придумала новую игру! – сообщила Алекс, раздевая Отилию перед тем, как посадить ее в ванну. Малышка теперь всегда называла ее мать Нанной. Не успели они оглянуться, как сами стали так обращаться к Анне. – Мы все будем выбирать новые имена. Ну правда же, весело? У Нанны останется ее собственное, но мы с тобой можем выбрать любые, какие только пожелаем!

Отилия пропустила дневной сон, так что вид у нее был слегка усталый, что, однако, не помешало ей навострить ушки.

– Так какое имя ты себе выберешь? – спросила Анна, входя в комнату со стопкой только что выглаженных детских вещей.

Отилия огляделась по сторонам и, указав на лежащего на кровати плюшевого медведя, воскликнула:

– Ботик!

Алекс и Анна рассмеялись.

– Но ведь это мишкино имя, – заметила Алекс. – Тебе же нужно придумать имя для себя. Подумай. Какое имя тебе нравится больше всего на свете?

Отилия задумчиво нахмурилась и протянула к Алекс руки, чтобы снять маечку.

– Сказать тебе, что я выбрала? – спросила Алекс.

– Ты – Лекс.

– Да, но теперь я решила побыть Шарлоттой. Тебе нравится?

Отилия немедленно кивнула.

– Шар-лотта, – повторила она, слегка подпрыгнув.

– Ну, а кем хочешь быть ты? – с улыбкой спросила Алекс.

Отилия снова нахмурилась, но затем глаза ее засияли.

– Хлоей! – воскликнула она и подпрыгнула еще раз.

Алекс и Анна переглянулись.

– Замечательный выбор, – заверила ее Анна. – То есть теперь тебя можно называть Хлоей?

Отилия утвердительно закивала.

– Я – Хлоя. Ты – Шарлотта. А ты – Нанна.

– Отлично, – похвалила девочку Алекс и заключила в объятия.

– Или, если хочешь, ты можешь называть Алекс мамой, – сказала Анна.

Отилия с криком «Маааама!» тотчас же обняла ее за шею. У Алекс внутри как будто что-то оборвалось.

Ей с трудом верилось, что с того вечера, как она привела Отилию сюда, пролетело уже больше месяца, и в то же время казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Каждый день приносил свои трудности и испытания, одни – посложнее, другие – попроще. Но они их все преодолели, а с тех пор как внимание прессы переключилось на другую часть страны, смогли наконец вздохнуть с облегчением.

Теперь разговоры шли в основном о нориджском педофиле из сети Брайана Уэйда, в доме которого были обнаружены останки шестилетней девочки. Выяснилось, что это была одна из пяти жертв, замурованных в подвале. Большинство из них были опознаны, но не все, и все время всплывало сходство с историей Фреда и Розы Уэст.

У Алекс мурашки бежали по коже при одной только мысли, что отец Отилии общался с таким чудовищем. Какое счастье, что курьер из супермаркета «Сейнсбери» не сдалась после первой пары звонков в социальные службы. Иначе неизвестно, какая судьба была уготована Отилии в придачу ко всем тем ужасам, что уже выпали на ее долю.

Общественное мнение склонялось к тому, что Отилия тоже погибла. Родителей, которые могли бы снова привлечь к ней внимание, у нее не было, средства массовой информации тоже потеряли к ней интерес, так что ее имя теперь практически не упоминалось. А если и упоминалось, что случалось крайне редко, было видно, что общественность расстроена или скорее возмущена тем, что система не уберегла еще одного маленького ребенка. Но затем люди беспомощно пожимали плечами и продолжали жить собственной жизнью. Что еще они могли сделать? Разве что потребовать, чтобы Брайана Уэйда привлекли к ответственности за убийство, о чем и так подумывала полиция.

Алекс понятия не имела, что ей делать в таком случае. С другой стороны, она не собиралась изводить себя тяжкими мыслями. Когда это произойдет, придется что-то предпринимать, а пока… Пока же они воспринимали каждый день как данность, пусть даже с осторожностью и тревогой. На их счастье, они снова были полноправными хозяевами дома, а в хорошую погоду могли также подышать свежим воздухом в саду.

Здесь, на верхушке холма, их не мог увидеть ничей досужий взгляд. При желании она могла легко посадить Отилию в машину и свозить в Эксмур, или в Сонтон-Сэндз, или в парки, где вряд ли можно столкнуться с кем-нибудь из знакомых.

Просто удивительно, как мало внимания на них обращали. Конечно, все было бы иначе, будь фотографии Отилии, разосланные полицейскими, более отчетливыми. Тем не менее Алекс на всякий случай всегда надевала девочке шапку. Она прекрасно знала, что Отилия не любительница головных уборов. Однако девочка старалась угодить своей новой маме и никогда не жаловалась.

Иногда эта покорность даже расстраивала Алекс. Когда же наконец наступит тот день, когда Отилия перестанет бояться сделать что-то не так? Иначе как узнать, что страх перед жуткими мучениями, которым ее подвергал отец, начал понемногу исчезать?

Боже, какой ужасной, одинокой, чудовищной еще недавно была ее жизнь! Неудивительно, что она ни разу не спросила о своих родителях – как будто все ее воспоминания о них были заблокированы сознанием.

Кремация Эрики, произошедшая три недели назад, оказалась куда более печальным событием, чем Алекс могла представить, в основном потому, что проводить ее в мир иной пришли лишь она сама и несколько полицейских. Был ли приглашен Брайан Уэйд, этого Алекс не знала, хотя, учитывая то, что он сознался в убийстве жены, это было маловероятно.

В душе Алекс подозревала, что это признание было сделано лишь затем, чтобы избежать суда, когда пресса и общественность снова начнут требовать возмездия. Но поскольку точно этого она знать не могла, то и не утруждала себя напрасными размышлениями. В конце концов, какая разница? Гораздо больше ее беспокоил вред, нанесенный психике ребенка.

Хотя, на первый взгляд, эмоциональное состояние Отилии шло на поправку, ей все еще не хватало уверенности в себе. В последнее время у нее появилась привычка ночью заползать на матрас к Алекс. Прижав к себе Ботика, она сворачивалась калачиком у нее под боком, стараясь расположиться как можно ближе, хотя и не прикасаясь к ней. Стоило Алекс почувствовать, что Отилия лежит с ней рядом, как она подтаскивала ее к себе и нежно гладила по спинке, помогая снова уснуть.

И вот настал день паковать вещи. Габи уже договорилась с покупателем дома, а поскольку о переезде в крошечную квартирку в Кестерли не могло быть и речи, Анна отменила аренду нового дома, зато сегодня забронировала для всех троих билеты до Новой Зеландии. При одной только мысли об этом у Алекс начинали шалить нервы.

Впрочем, что еще им оставалось? Они уже давно это планировали. Как только завершилось внутреннее расследование и полиция тоже оставила Алекс в покое, было решено, что она проведет отпуск в Новой Зеландии. Вот только теперь это будет не отпуск, а начало новой жизни для нее самой и для Отилии.

Это безумие! Это невозможно! Их поймают, и что будет тогда?

– Нас поймают, если мы не уедем, – твердо заявила ей Анна. – А так, по крайней мере, у нас будет шанс остаться вместе, быть семьей, как и должно быть.

– Но она не наш ребенок.

Анна вопросительно выгнула бровь.

– Неужели? Разве ты не видишь, как она на тебя смотрит, как копирует, как обожает тебя? Теперь она зависит от тебя даже больше, чем раньше, и кто в целом мире сделает ее счастливее, чем ты?

– Кто-нибудь…

– Кто? Например? Ты же сама говорила, что страшишься даже мысли о том, чтобы отдать ее в чужую семью. Или ты хочешь, чтобы она переходила из одной чужой семьи в другую, никогда не зная, где ее дом? Чтобы ее обижали другие дети? В конце концов дело закончится тем, что она окажется на улице, употребляя наркотики или торгуя собой. Именно на такую жизнь ты обречешь девочку, если сейчас от нее откажешься. А что будет с тобой, если ты решишь передать ее полиции?

Анна неистово затрясла головой.

– Я не позволю тебе так поступить. Знаю, ты совершила ужасную ошибку, хотя это и была случайность, но если тебя посадят в тюрьму, разве так будет лучше для Отилии, для тебя или для кого-то из нас? Согласна, справедливость должна восторжествовать, но какой толк от этой справедливости, если это сделает маленькую девочку несчастной? Она ни в чем не виновата, Алекс. Даже если ты считаешь себя виновной, уж на ней, в отличие от тебя, никакой вины нет. И я знаю, что меньше всего тебе хотелось бы причинить ей новый страдания.

Разумеется, Алекс этого не хотелось. Смыслом всей ее жизни было спасать детей от страданий, но такой ценой…

– Но что скажет Боб? – запротестовала она. – Вряд ли он это одобрит. Я хочу сказать, что если мы увезем Отилию, проблемы будут не только у меня, но и у тебя, и у него.

– Придется через это пройти. А пока что действительно важно и что подсказывает мне, что мы поступаем правильно, это то, что ни одна живая душа – кроме, конечно, Боба – не догадывается, что ты и есть тот социальный работник, угодивший в эту историю. Конечно, все об этом слышали, но не более чем из газетных новостей. К тому же там эта история не наделала столько шума, как здесь. Я же никому не рассказывала, почему так быстро сюда вернулась. Все думают, что я просто приехала еще ближе познакомиться с тобой.

Зачем кому-то знать правду? Не хватало нам того, чтобы все глазели на тебя, когда мы прилетим туда. Пусть все считают, что ты Шарлотта, я даже не уверена, что кто-либо знает или помнит твое новое имя. И если для тебя этого недостаточно, разве то, что Отилия по собственной воле зовет меня «Нанна», не есть знак того, что все идет так, как надо? То, что полиция даже не начала тебя подозревать, – это тоже знак. Тогда спроси себя, зачем судьба привела тебя в тот день в парк? А меня сюда к тебе в столь важный момент? Все складывается именно так, как и должно быть! Алекс, клянусь, кто-то на небесах играет на нашей стороне, и все, что от нас требуется, это не противиться его воле.

В словах Анны имелась своя логика. Более того, именно это Алекс и хотела услышать. И все же ей с трудом верилось, что все может быть настолько просто.

– Но как мы объясним присутствие Отилии, когда приедем туда? – спросила Алекс. – Не покажется ли это странным, что ты раньше никогда не упоминала о существовании внучки?

– Я изображу удивление. Как, неужели я вам ничего не говорила? Не может того быть! Вот увидишь, сделать это будет несложно. Там народ не настолько любопытный и не такой подозрительный, как здесь. Вот увидишь, все быстро примут тебя и Отилию как своих. Ты не успеешь даже глазом моргнуть, как станешь одной из нас. Подумай сама, какую жизнь ты сможешь дать ей там. Девочка будет жить в заботе и любви, она вырастет, зная, что значит для нас все на свете. Скажи, разве она этого не заслужила после всего, что ей довелось пережить? И разве мы не заслуживаем быть вместе после стольких лет разлуки?

Даже не будь доводы матери столь убедительны, в глубине души Алекс была вынуждена признать: несмотря на все сложности, другие варианты просто неприемлемы, причем не только для нее, но и для Отилии.

Так или иначе, если Алекс поймают – не сейчас, так потом – в конечном итоге она все равно окажется за решеткой. По крайней мере, уехав, она даст Отилии шанс быть с теми двумя людьми, к кому девочка питает любовь и доверие, которых ей не нужно бояться, которые никогда ее не обидят.

И если уж принимать все те знаки судьбы, на которые указала ей мать, невозможно проигнорировать самый главный – то, что Габи вышла замуж за мужчину по фамилии Лейк. А значит, Отилию можно вывезти по паспорту Фиби. Да, но как его достать? Это было единственной загвоздкой.

Впрочем, даже это оказалось делом несложным. Когда неделю назад Алекс ездила к сестре, Габи как раз вызвали в школу забрать домой приболевшего Джексона.

Так Алекс подвернулась отличная возможность поискать паспорта. Она быстро их нашла, и когда взяла в руки, сердце ее от радости было готовы выскочить из груди. Совпадала не только фамилия. Как оказалось, паспорт Фиби был выдан два года назад, когда той было три. Благодаря темным волосам они с Отилией были очень даже похожи.

Алекс по-прежнему чувствовала себя преступницей из-за того, что «позаимствовала» у сестры паспорт – у нее язык не поворачивался назвать это «кражей». Она постоянно напоминала себе, что когда Габи обнаружит пропажу, ей будет проще написать заявление и получить новый. Как получить в будущем новый документ для Отилии, об этом она тоже пока не задумывалась. Сейчас основная проблема заключалась в другом – как провести девочку через паспортный контроль под именем Фиби Лейк, при условии, что они вообще доберутся до аэропорта.

* * *

Наступило утро перед отлетом. Отилия уже сидела в машине, напевая песенку Ботику и пытаясь пристегнуть ремни в детском автокресле, которое Анна купила пару недель назад. Теперь у Отилии также была модная прогулочная коляска, несколько плюшевых друзей для Ботика и куча симпатичных нарядов.

Анна была вместе с девочкой на улице, из последних сил стараясь запихнуть вещи в багажник. Алекс проверяла, все ли в порядке в доме и все ли они взяли из вещей Отилии.

Внезапно в заднем кармане джинсов звякнул мобильник. Стоило ей увидеть высветившееся на экране имя, как у нее защемило сердце. Энтони. Она нажала на зеленую кнопку.

– Привет! – сказала она как можно более спокойно и дружелюбно. Энтони звонил ей пару раз с тех пор, как они виделись в доме у Мэгги, сначала чтобы узнать, как прошло разбирательство в кабинете у начальства, а потом, чтобы посочувствовать, что она потеряла работу.

– Боюсь, вы не совсем вовремя, – шутливо сказала она, – мы как раз собрались уезжать.

– Я так и думал и потому решил пожелать вам счастливого пути.

– Очень мило с вашей стороны, – ответила Алекс, растроганная и удивленная.

– Вообще-то, – продолжил Энтони, – я могу даже подъехать в аэропорт и пожелать это вам лично. В котором часу рейс?

Алекс моментально запаниковала.

– Если не ошибаюсь, в четыре пятнадцать. Всем этим занимается моя мать, но, если честно, вам нет необходимости ехать в аэропорт. Мы уже и так немного опаздываем, так что нам придется поторопиться. Не хотелось бы, чтобы вы зря потратили свое время.

Судя по голосу, Энтони расстроился.

– Ну, ладно, – вздохнул он. – Наверно, я и вправду опоздал со своим предложением. Я знаю, как утомительны долгие перелеты. Вам когда-нибудь доводилось летать так далеко?

Алекс рассмеялась от облегчения и от нервов.

– Только в Испанию, с компанией друзей отпраздновать окончание университета.

– Значит, долгий перелет будет для вас в новинку. У вас будет остановка в пути?

– Только чтобы сделать пересадку. А так, можно сказать, летим прямой наводкой.

– Будем надеяться, что перелет не слишком вас утомит. В самолете можно посмотреть фильмы.

– Вообще-то мы взяли с собой DVD-проигрыватель, – сказала Алекс. Она не стала уточнять, что сделано это в первую очередь для Отилии. – Так что, надеюсь, скучать не придется.

– Хорошо. Ладно, не буду больше вас задерживать. Берегите себя и не пропадайте из виду.

– Обещаю, – солгала Алекс, отчаянно надеясь, что так и будет. В данный момент ей было некогда размышлять о том, кроется ли за его участием нечто большее. Но даже если Энтони к ней неравнодушен, что маловероятно, ей придется смириться с тем, что им не по пути и каждому придется жить дальше своей собственной жизнью.

«Так всегда бывает», – печально напомнила себе Алекс, продолжая осматривать спальню на предмет забытых вещей. Возможности открываются, дороги пересекаются, звезды совпадают, и в зависимости от того, что еще происходит в жизни, нужно либо ухватить свой шанс, либо отпустить его, даже не ведая, чем это может аукнуться в будущем. Столь многое в ее жизни сложилось совсем по-другому, будь у нее возможность предугадать, как ее нынешние действия повлияют на дальнейшее развитие событий. Сколько было принято поспешных, необдуманных решений!

Впрочем, не одна она такая. Скорее всего, так можно сказать про любого человека. Как и все, она должна попытаться использовать с выгодой для себя сложившиеся обстоятельства и надеяться, что в конечном итоге все будет хорошо.

Оглядев комнату, Алекс внезапно осознала, что видит ее в последний раз. Волна воспоминаний захлестнула ее. Последние дни она отчаянно пыталась не оглядываться назад, а смотреть только вперед, и вот вдруг все ее мысли устремились в обратном направлении.

Не считая первых трех лет ее жизни и учебы в университете, она всегда жила в этом доме. Она давно убедила себя, что готова с ним попрощаться, но оказалось, это вовсе не так просто.

Алекс задумчиво улыбнулась, вспомнив, как они с Габи прыгали на кровати, как уютно устраивались на подоконнике, слушая истории отца, как вываливали на пол содержимое гардероба матери, примеряя ее платья и туфли на высоком каблуке.

Майра почти никогда не носила шпильки, но в ее шкафу всегда лежало несколько пар туфель, завернутых в бумагу и сложенных в коробку, – для торжественных случаев.

А как Алекс и Габи для имитации пышного бюста засовывали в свитера полотенца, как красили губы помадой или красной лакричной конфетой! В ее памяти всплывали звуки и образы: смех, визг, слезы, перешептывание, обмен секретами, топот ног на лестнице, бьющая по барабанным перепонкам музыка, которую они обожали подростками и в которой тонули средневековые хоралы и скучная классика, которые так любил их отец.

Внезапно ей больше всего на свете захотелось вернуться туда, где она чувствовала себя в полной безопасности, где ее не преследовал страх, как то было сейчас. Или нет?

Алекс этого не знала, не могла сказать. Ее мозг, казалось, был не способен работать нормально. Она как будто угодила в ловушку между двумя мирами, как выбежавший на дорогу олень, который застыл в свете фар и боится сдвинуться с места. Даже будь у нее возможность перенестись в прошлое, до того, как все это произошло, до того, как она встретила свою мать, до того, как в ее жизни появилась Отилия, согласилась ли бы она на это?

В таком случае Отилия по-прежнему жила бы в том доме-тюрьме со своими чокнутыми родителями, а ее собственная мать – в Новой Зеландии, тоскуя по дочери, от которой давным-давно отказалась и о чем потом горько сожалела. А она сама тосковала бы по мифической доброй матери, которая могла бы ее найти и забрать к себе. Так что, возможно, их мольбы и впрямь были услышаны. Жизнь наконец-то свела их с матерью вместе, а заодно подарила им одинокую, испуганную, несчастную маленькую девочку. В отличие от Анны, которая в прошлом была лишена такой возможности, сейчас вдвоем они были способны спасти малышку. Несмотря на все сложности, жизнь подарила им шанс радикально изменить свое будущее.

Алекс вздохнула, пытаясь избавиться от назойливых мыслей, и уже собиралась выйти из комнаты, как вдруг на телефон пришло сообщение. Как оказалось, от Томми и Джеки. Они желали ей хорошо провести отпуск и не волноваться из-за машины – они позаботятся о ней до ее возвращения. Сглотнув подступивший к горлу комок, она отправила ответное сообщение, поблагодарив их не только за эту любезность, но и вообще за все. Томми как мог старался помочь ей сохранить работу и оставил попытки только тогда, когда сама Алекс попросила его об этом. Такого хорошего друга и замечательного начальника нужно еще поискать! Алекс знала: она будет по нему скучать.

Внезапно некая неведомая сила заставила ее посмотреть в окно. Выглянув на улицу, Алекс увидела, что мать, нахмурив лоб, смотрит на нее, как будто ей передались тревожные мысли дочери. Алекс ободряюще помахала ей рукой, а в следующий миг ноги как будто приросли к полу: на холм въезжала какая-то машина.

Анна заметила направление ее взгляда, и по ее лицу промелькнула паника. Не отдавая отчета в своих действиях, Алекс бросилась вон из комнаты и с громким топотом устремилась вниз по лестнице. Когда она выбежала на улицу, Габи уже парковала машину позади автомобиля, взятого Анной напрокат.

Анна в ужасе наблюдала за ней, не в состоянии даже пошелохнуться. Затем она нагнулась и что-то прошептала Отилии. Что именно, Алекс не слышала, но задняя пассажирская дверь тотчас закрылась. В свою очередь, Алекс подошла к Габи, стараясь не подпустить ее ближе.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она сестру на удивление спокойным голосом, и это при том, что нервы ее были натянуты как струна.

– Я боялась опоздать, – ответила Габи, подходя к Алекс, чтобы ее обнять. – Знаю, вчера вечером мы с тобой попрощались по телефону, но, проснувшись сегодня утром, я поняла, что не могу позволить тебе улететь, не увидевшись с тобой на прощание.

– О, Габи, – пробормотала Алекс, сжимая ей руку, – тебе не стоило так далеко ехать ради этого!

Она не сказала Габи, что уезжает навсегда, – у нее даже был обратный билет; она не могла его не взять – но, похоже, Габи обо всем догадалась сама.

– Я не могла не приехать. Вчера вечером я должна была тебе кое-что сказать… Я могла бы просто позвонить сегодня утром, но потом решила, что лучше сказать тебе лично.

Алекс с любопытством посмотрела на сестру, стараясь ничем не выдать свое беспокойство, потому что в следующий момент к ним подошла Анна.

– Простите, если задерживаю вас, – обратилась к ней Габи, – но я быстро, обещаю!

– Все в порядке, – заверила ее Анна и, обняв на прощание, вернулась к машине, в которой тихо, словно мышка, сидела Отилия.

– Допускаю, я была не самой лучшей сестрой, – выпалила Габи, – но я хотела сказать, что всегда любила тебя. Детство, проведенное с тобой, – это самое лучше время в моей жизни.

На глаза Алекс навернулись слезы. Она попыталась что-то сказать, но Габи не дала ей этого сделать:

– Я даже не могу выразить словами, как сильно буду по тебе скучать, – прошептала она, – и дети тоже. Но я верю, что в Новой Зеландии ты будешь счастлива, а это самое главное.

– О, Габи, – со слезами в голосе ответила Алекс, – ты так говоришь, будто мы больше никогда не увидимся. Это не так, я обещаю. Я приеду в гости, а ты можешь приехать к нам.

Даже если ей самой верилось в это с трудом, она была вынуждена сказать эти слова. Иначе она просто не сможет уехать.

Габи улыбнулась сквозь слезы.

– Просто знай, я всегда готова тебе помочь, – прошептала она, – что бы ни случилось. – Порывшись в сумочке, она вытащила оттуда конверт. – Это тебе. Я давно собиралась его тебе отдать. Наверно, это нужно было сделать раньше, но это твое, и я хочу, чтобы оно было у тебя.

Алекс озадаченно посмотрела на конверт.

– По идее, я должна отдать его тебе по завершении сделки. Здесь половина суммы от продажи дома, – объяснила Габи. – Он в такой же степени твой, как и мой, поэтому так будет правильно.

Она сглотнула подступивший к горлу комок и больше не могла вымолвить ни слова. Алекс тоже была готова расплакаться.

– Тебе не нужно было этого делать, – прошептала она. – Твоя мать была бы против.

– Зато так хотел папа, и я тоже этого хочу. – Габи прикусила губу, пытаясь улыбнуться, затем, бросив быстрый взгляд на машину Анны, повернулась и зашагала к своей машине.

– Габи! – окликнула ее потрясенная до глубины души Алекс.

Габи обернулась.

– Я люблю тебя.

Габи попыталась улыбнуться.

– Счастливого пути, сестренка, – сказала она, не сводя глаз с Алекс, а затем едва слышно добавила: – И не забудь прислать обратно паспорт Фиби, когда решишь все вопросы.

С этими словами Габи послала ей воздушный поцелуй и села в машину. Алекс растерянно застыла на месте. Габи все знает. Каким-то образом она догадалась и… И что? Что ей теперь делать?

Не сводя с нее глаз, Габи развернула машину.

– Все будет хорошо, – одними губами произнесла она и медленно поехала обратно вниз по холму.

В следующий миг Алекс разрыдалась. Нет, она должна догнать сестру. Должна сказать ей, как любит ее и как важна для нее эта любовь и их дружба. Должна извиниться за то, что без разрешения взяла паспорт Фиби, что поставила Габи в щекотливое положение. Ей нужно удостовериться, что, несмотря ни на что, они по-прежнему останутся сестрами. Увы, машина Габи уже повернула на другую улицу.

– С тобой все в порядке? – спросила подошедшая к ней Анна и обняла ее за плечи.

– Да-да, все хорошо, – дрожащим голосом ответила Алекс. Правду она скажет матери позже, а пока незачем ее лишний раз расстраивать. – Просто расставаться не так легко, как я думала, – она глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы. – Я забыла отдать ей ключи от дома. Впрочем, неважно, оставлю их в почтовом ящике, как мы и договаривались. – Алекс сделала еще один глубокий вдох и обернулась на дом. Тот как будто наблюдал за ней глазами ее приемного отца – с пониманием, с легкой укоризной, но неизменно с любовью.

– Пойду замкну дверь, – сказала она, зная, что если не сделает этого сейчас, то уже не сделает никогда. – Потом можно и в аэропорт.

Анна улыбнулась, хотя Алекс была готова поклясться, что заметила в ее глазах тревогу. Им предстоял долгий путь. Более того, только сейчас до обеих начали доходить масштабы их авантюры.

* * *

Они сидели в хвостовой части самолета, в экономклассе: Анна рядом с иллюминатором, Алекс – у прохода, Отилия – между ними. По сравнению с ними она казалась совсем крошечной. Ее ноги едва доставали до края кресла. Впрочем, она не переживала по этому поводу, гордая своими новенькими кроссовками со встроенными огоньками. Она то и дело приподнимала то одну ногу, то другую, желая убедиться, что лампочки на месте. Вторым источником ее живого интереса была команда бортпроводников. Облаченные в красивую красную форму, они деловито сновали туда-сюда по проходу, помогая пассажирам занять места. Некоторые даже останавливались, чтобы поздороваться и расспросить про Ботика, которого она, как всегда, не выпускала из рук. Уронила она его всего лишь раз, когда они проходили контроль ручной клади, и то лишь потому, что уснула на руках у Алекс. В свою очередь та даже не заметила, как это случилось. Спасибо работнику аэропорта, который вернул им потерю.

Алекс все еще не пришла в себя от пережитого ужаса, когда ее по плечу похлопал мужчина в форме. В первый момент она приняла его за полицейского. Но нет, дружески улыбнувшись, он протянул ей Ботика, отлично понимая, какой это удар для ребенка – лишиться своего плюшевого друга. Пока Алекс снова усаживала Отилию в коляску, Анна принялась расспрашивать медвежьего спасителя о его собственных детях. Знай он, с кем имеет дело, разве стал бы он с ними разговаривать?

Двери самолета давно уже были задраены, а они сами сидели, пристегнув ремни. Но по какой-то причине крылатая машина не спешила выруливать на взлетно-посадочную полосу. Минута шла за минутой. Вскоре Алекс почувствовала, что покрылась испариной. Господи, что происходит? Смелости, чтобы спросить, у нее не нашлось. Знала она лишь одно: в любое мгновение двери могут открыться снова и внутрь шагнут полицейские. И тогда ей конец. Они заберут у нее Отилию, а саму препроводят в ближайший полицейский участок. Она была убеждена, что так и будет, и сидела, боясь сделать лишний вдох. Более того, она не сомневалась, что с Анной сейчас происходит то же самое.

В следующий миг ей на локоть легла головка Отилии. Приподняв руку, чтобы погладить ее кудряшки, Алекс едва не разрыдалась. Нет, она не перенесет расставания с ней.

Боль разлуки железными тисками уже сжимала ей сердце. Как же она будет жить дальше, каждый день терзаясь вопросами, где Отилия, что с ней, так и не получая на них ответов.

– Странно, почему они не объявляют о задержке рейса, – прошептала Анна с дрожью в голосе, которая тотчас же передалась и Алекс. – Обычно в таких случаях объявляют, а тут как воды в рот набрали. Лично я ничего не слышала, а ты?

От страха Алекс как будто окаменела, не в состоянии вымолвить ни слова. Но потом подняла руку и повернула круглое личико Отилии к себе. Их взгляды встретились. В выразительных детских глазах было столько любви, столько доверия, что она едва не разрыдалась.

– С тобой все порядке? – еле слышно прошептала она.

Отилия кивнула.

– Мы сейчас взлетим в небо, – сообщила она Алекс. Та заставила себя улыбнуться.

– Все верно, – ответила она.

– Но ведь у нас нет крыльев.

– У нас нет, а у самолета есть.

– Полетели! – пропела Отилия, поднимая над головой Ботика.

«Она так счастлива, – с горечью подумала Алекс. – Господи, прошу тебя, не отнимай у нее эту радость. Она заслуживает счастья, даже если я виновата перед ней».

– Хочешь сока? – спросила она вслух, проглотив комок в горле.

Отилия покачала головой и громко чмокнула Ботика в нос, после чего предложила Алекс сделать то же самое. Как только Алекс поцеловала медведя, Отилия отправила мишку в полет над головой Анны. Ты послала медведю громкий воздушный поцелуй. Отилия последовала ее примеру, но перестаралась, и Алекс была вынуждена вытереть ей рот бумажным платочком.

– Александра Лейк?

Алекс окаменела от ужаса. Ну вот, дождалась-таки. А все же, пусть только ради Отилии, она должна сохранять самообладание.

Она подняла глаза. Салон самолета вдруг превратился в размытое пятно. Она разглядела рядом со своим креслом лишь чей-то неясный силуэт.

– Я поняла, – сказала она и принялась расстегивать ремень. Прости меня, Отилия, прости.

– Можете не вставать, – произнес тот, кто стоял рядом с ее креслом. – Мне кажется, это ваш.

Ошарашенная, Алекс посмотрела, что же у него в руке.

– Вы, наверно, его уронили, – добавил он.

Наконец до нее дошло: перед ней не полицейский, а бортпроводник. Дрожащей рукой она взяла у него паспорт и, открыв обложку, убедилась, что да, это действительно ее собственный.

– Привет! – произнес между тем бортпроводник, обращаясь к Отилии. – Тебя как зовут?

Отилия растерянно посмотрела на него.

Алекс все еще не оправилась от пережитого шока и потому пропустила его вопрос мимо ушей.

– Ботик, – неожиданно заявила Отилия, демонстрируя ему медведя. Тот, похоже, произвел должное впечатление.

– Какой красавец, – улыбнулся бортпроводник.

Отилия серьезно кивнула.

– Ну, так как все-таки тебя зовут? – повторил свой вопрос бортпроводник.

Отилия посмотрела на Алекс.

У той голова вновь пошла кругом. Она с ужасом подумала о том, что они так и не приучили Отилию называть себя Фиби, как то значилось в «ее» паспорте.

– Она каждый день придумывает себе новые имена, – сочла своим долгом вмешаться Анна. – Даже я не знаю, как ее сегодня зовут. Может, ты нам все-таки скажешь, моя лапочка?

Отилия набрала полную грудь воздуха и, приложив руку к сердцу, заявила:

– Я – Хлоя. Это – Нанна, а это – мама.

Сказав последнее слово, она попыталась перекувыркнуться через подлокотник кресла на колени к Алекс.

Бортпроводник рассмеялся.

– Какое красивое имя – Хлоя. И главное, оно так идет такой симпатичной девочке, как ты. Ты знаешь, куда ты летишь?

Отилия вопросительно посмотрела на Алекс.

– В Новую Зеландию, – подсказала та.

– В Зеландию, – повторила Отилия.

– В таком случае вас ждет долгий полет, – сказал бортпроводник. – Вы, наверно, летите в отпуск?

Отилия снова посмотрела на Алекс.

– Вообще-то, – сказала та, с бесконечной любовью глядя на девочку, – мы летим домой, правда, моя дорогая?

Отилия серьезно кивнула.

– Домой, – подтвердила она.

– Это здорово. Кстати, – добавил он, глядя в иллюминатор. Их самолет медленно откатывался от гофрированного рукава. – Кажется, мы скоро взлетим. Ты хорошо пристегнулась?

Отилия послушно проверила свой ремень и кивнула.

– Какая молодчина! Когда мы взлетим, тебя наверняка ждут приятные сюрпризы, – улыбнулся бортпроводник. – Я скоро вернусь. Смотри, никуда без меня не уходи.

– Хорошо, – прошептала в ответ Отилия.

Алекс рассмеялась, готовая от счастья стиснуть Отилию в объятиях. И хотя ей все еще с трудом верилось, что они улетают, она, облегченно вздохнув, повернулась к матери.

Анна улыбнулась ей – тоже сквозь слезы. Ее дрожащая рука легла на руку Алекс.

– Все будет хорошо, – прошептала она. – Не забывай, ведь так и должно быть. – Она с нежностью посмотрела на Отилию. Та в свою очередь растерянно взглянула сначала на одну, затем на другую женщину. – Да-да, – добавила Анна дрожащим шепотом. – Так и должно быть.