Миссис Адани растерянно уставилась на Дэвида и Дэнни.

— То есть как это — дом был пуст? — спросила она.

— Там никого не было, — ответил Дэнни. — Ставни были закрыты, и в холле не было никакой мебели, насколько я понял. А раньше была, потому что я помню это. То есть я не могу сказать, какая именно мебель там стояла, но точно знаю, что какая-то там была.

Миссис А. растерянно моргала, пытаясь понять, что же могло случиться. Спросив мнения Дэвида и Дэнни о том, стоит ли ей сообщать о случившемся мистеру и миссис Грант, она узнала от Дэнни, что те больше не живут по старому адресу.

Они все находились в кухне миссис А., в ее доме на Сомерсет-роуд, и она как раз готовила бирьяни — цыпленка с рисом и овощами, собираясь отвезти еду Спенсу и Никки. В последнее время она готовила им по нескольку раз в день, зная, что, если бы не она, они, возможно, ничего не замечая, оставались бы голодными, а им нужно было поддерживать силы. Однако в целом, можно сказать, Спенс справлялся, хотя отчаяние, близкое к истерике, и накатывало на него каждые несколько часов; но, по крайней мере, он мужественно воспринял то, что случилось, и даже начал интересоваться тем, что они могут сделать, чтобы помочь Заку, когда придет время.

Никки же очень сильно беспокоила миссис А., потому что, с одной стороны, она, казалось, понимала то, что случилось, с другой — были все признаки того, что она все еще отрицает происходящее. Она отказывалась обсуждать состояние Зака с кем бы то ни было, и больше всего — с местным врачом или группой поддержки, которые попытались войти с ней в контакт. Она даже не говорила с мистером Пирсом по телефону, когда он звонил, а звонил он несколько раз в течение недели.

Дэвид и Дэнни приехали вчера вечером на выходные, смущенные и отчаянно желающие хоть что-то сделать, чтобы помочь. По их внешнему виду было ясно, что они очень страдают от похмелья, и миссис А. полагала, что и Спенс тоже. Ничего страшного нет в том, что он дал себе волю, учитывая чудовищность удара, который он перенес.

— И что дальше? — спросил Дэвид, доставая из холодильника две банки пива и передавая одну Дэну. — Съездим еще раз в Бат, чтобы посмотреть, не вернулись ли они?

Миссис А. отошла к плите. Когда ее руки были заняты, ей обычно легче думалось. С тех пор как результаты повторного анализа крови Зака оказались положительными, ее переполняла уверенность, что в ближайшие дни и месяцы Никки больше всего будет нуждаться в родителях. Конечно, она всегда готова помочь, но, судя по ее опыту, никто и никогда не мог по-настоящему занять место матери или отца в тяжелые времена. Да, Никки и ее родители некоторое время не разговаривали, но это вовсе не означало, что нельзя ничего сделать для восстановления их отношений. В глубине души миссис А. была растеряна, потому что ей было очень тяжело понять, как люди могут отторгнуть собственного ребенка так, как это сделали Гранты, особенно в такой ситуации, зная, что у них уже должен был родиться внук. И все равно она была уверена: если они узнают, через что приходится проходить их дочери, они постараются сделать все возможное, чтобы помочь ей.

— Полагаю, вы обращались в офис мистера Гранта, — сказала она, посыпая изюмом рис с цыпленком, которые уже закипали.

— Спенс обращался, — отвечал Дэнни, — и секретарь сказала, что не знает, когда он вернется.

— Ты говорила со Спенсом о том, чтобы связаться с ее родителями? — спросил ее Дэвид, откусывая пикантный домашний крекер.

— Еще нет, — призналась она. — Я собиралась заговорить об этом вчера, но там была Никки, и она очень… Я не знаю, мне трудно объяснить это словами. Какой она вам показалась?

Дэвид и Дэн обменялись взглядом.

— Отстраненной, я бы сказал, — ответил Дэвид. — Словно она на самом деле не воспринимает ничего, что ей говоришь.

Дэнни согласился.

— Но она все слышит, потому что потом говорит что-то, из чего это понимаешь. Вот только она, кажется, не воспринимает все именно тогда, когда с ней говоришь.

Миссис А. согласно кивнула.

— Да, именно так мне все и показалось. И иногда, когда я вижу ее с Заком, создается впечатление… Ну, мне кажется, она пытается использовать силу своей любви, чтобы вылечить его.

Дэвид изумленно поднял брови.

— Это не так уж и плохо, — заметил он, — если верить в чудеса.

— А я как раз верю, — кивнула она, — и надеюсь, что Никки тоже, потому что чудеса случаются. Однако пока мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы оказать ей и Спенсу поддержку, в которой они нуждаются. Они сейчас не готовы принять ее от профессионалов и вообще от посторонних, и потому я еще больше убеждаюсь, что мы должны срочно связаться с ее родителями.

— И как нам их найти? — спросил Дэнни.

— И как ты считаешь, нужно ли говорить Спенсу, что мы пытаемся их найти? — добавил Дэвид. — Лично я думаю, что да, на тот случай, если он решит, что это плохая идея.

— Учитывая, что он хотел сообщить им о рождении ребенка, я не думаю, что он будет против, — заметила миссис А., — но вы правы: мы должны посоветоваться с ним, прежде чем действовать дальше.

Спенс и Никки лежали на кровати, уложив Зака между собой, щекотали ему пяточки и смеялись над звуками, которые он издавал.

— Он сейчас точно улыбнулся, — сказал Спенс.

— Да, когда ты рисовал крути у него на животике, — согласилась Никки.

Снова это проделав, Спенс хихикнул, когда Зак задрыгал ножками и прижал кулачки ко рту. В следующую секунду Спенса обдал фонтанчик мочи.

— Готов поклясться, что он это специально! — воскликнул Спенс, откатываясь в сторону.

Смеясь, Никки схватила полотенце, обернула в него Зака и отнесла его в ванную.

— Ну, чем бы ты хотел сегодня заняться? — поинтересовалась она, собираясь обтереть ребенка губкой. — На улице не так холодно, как вчера, так что мы могли бы пойти в парк. Или мы можем заскочить на «Фабрику», повидать друзей. Думаю, тебе бы это понравилось, правда? О, точно, почему бы нам сначала не сходить в парк, а затем — на «Фабрику»? — Она заговорщецки шепнула: — Сегодня папа страдает от жуткого похмелья, потому что он выпил слишком много виски вчера вечером, так что с ним нужно быть помягче.

Зак рыгнул, потом зевнул.

Улыбаясь, Никки сказала:

— Надеюсь, ты не будешь напиваться, когда вырастешь, мой мальчик. Ну, по крайней мере, не часто, потому что, думаю, все иногда напиваются. Я тоже так делала, еще до того, как забеременела тобой, и, сдается мне, что снова начну, когда больше не буду кормить грудью. Но, в любом случае, не так, как раньше, потому что я все еще буду заботиться о тебе, а я не хочу давать плохой пример. И мы определенно не захотим стать такими, как родители папы, которые большую часть времени были пьяными. Они совершенно не занимались папой, когда он был маленьким, а это просто ужасно, и теперь мы должны о нем заботиться и показывать ему, как сильно мы его любим. Он в воскресенье вернется в Лондон, чтобы продолжать снимать фильм. Однажды он станет очень известным режиссером, и мы будем так им гордиться, что он совсем позабудет о том, как его мама и папа подвели его, потому что мы станем всем, что для него имеет значение. К тому времени, возможно, у тебя уже появятся братики и сестрички. Ты хочешь этого?

Спенс стоял на лестничной площадке, и сердце его разбивалось на тысячу кусочков. Не только из-за того, как она говорила о будущем Зака, а потому, что она, похоже, еще не поняла: вероятность того, что у них родятся еще дети, при наличии этого гена у обоих, была близка к нулю. Или, возможно, она понимала, но предпочитала игнорировать.

Услышав, что зазвонил мобильный, он вернулся в спальню и поднял его с кровати. Увидев на экране номер Дэвида, он принял звонок.

— Привет, — поздоровался Дэвид. — Можешь говорить?

Спенс покосился на ванную.

— Сейчас спущусь вниз, — сказал он и несколько минут спустя уже стоял в кухне, за закрытой дверью. — Что случилось? — спросил он.

— Мама хочет знать, как ты смотришь на то, что она попробует связаться с родителями Никки.

Глаза Спенса закрылись, и его окатила волна облегчения и надежды. Конечно, у них нет ни ответов, ни вариантов лечения, но если они сумеют помочь Никки пройти через это, то он сожалел только об одном: что не может связаться с ними прямо сейчас.

— А ты сказал миссис А., что мы не знаем, где они, — спросил он.

— Да, но она говорит, что сможет найти их.

— Как?

— Он хочет знать, как, — передал Дэвид своей матери.

— Можно проверить кое-какие документы, — услышал Спенс ее ответ, — и я попрошу мистера Пирса объяснить секретарю мистера Гранта, что это чрезвычайная ситуация; тогда ей придется сообщить нам его местонахождение, если она знает.

— Хорошо, — вздохнул Спенс. — Да, попросите ее это сделать. — Он услышал, как Никки поет Заку песенку, спускаясь по лестнице. — Чем скорее, тем лучше, — добавил он и быстро положил трубку.

— Ага, вот он где, — сказала Никки Заку, заходя с ним в кухню. — Кто звонил? — спросила она Спенса.

— Дэвид, — ответил он.

Проходя мимо него, она открыла дверцу стиральной машины и начала доставать только что выстиранное белье.

— Давай я это сделаю? — предложил Спенс. — Или я могу подержать ребенка — как хочешь.

Никки посмотрела на Зака.

— Хочешь пойти к папочке? — спросила она. — Ну-ка, посмотрим: он думает об этом, и ответ… да, хочет. — И, повернувшись, она передала сына Спенсу. — Я все забываю спросить, — сказала она, — ты заберешь цифровую камеру в Лондон?

— Гм, еще не знаю, — ответил он, решив не напоминать ей, что они планировали перевезти сегодня все вещи без исключения, чтобы они могли провести, по крайней мере, один день вместе в новом доме, прежде чем он вернется на работу. — А что?

— Я хочу еще поснимать Зака, — ответила она, вытряхивая детский комбинезончик и бросая его в корзину.

Понимая, что лучше не спорить, он оставил ее в кухне и отнес Зака в гостиную. Он знал, что Никки все еще ведет дневник из писем к Заку, словно он будет с ними в последующие годы и сможет прочитать написанное — и это его убивало. Он не знал, что сделать, чтобы вытрясти ее из этого состояния. И опять-таки, он не был абсолютно уверен, что это следует делать, потому что каждый раз, когда он решал, что она полностью все отрицает, у нее начиналась истерика и она жаловалась на то, в какой невыносимой ситуации они оказались.

Он не знал, на каком он свете с ней, и старался молчать, боясь, что если заговорит, то выберет неправильный тон, и потому никто из них ни разу не заговорил о том, как долго она собиралась оставаться здесь, в Бристоле. Однако он уже связался с мистером Фарреллом, чтобы объяснить ситуацию и попросить его пока не пересдавать дом. Теперь, когда им приходилось платить аренду за два дома, здесь и в Лондоне, он не знал, как они выживут, особенно если Дэвид в результате расстанется с Кристин, что с каждым днем казалось все более вероятным. Возможно, стоит продолжать жить в квартире Дэна, но она такая маленькая, и если они переедут туда втроем…

Нет, они должны переехать, решил он, потому что у него еще остались деньги за съемки второго эпизода, которые Дрейк заплатил ему в ноябре. Правда, оставалось там немного, потому что, как он постоянно убеждался, младенцы — удовольствие не из дешевых, но, если они с Никки будут экономить, им должно хватить, чтобы содержать оба дома, по крайней мере, в течение нескольких месяцев. Будет ли Никки готова переехать в Лондон, когда истечет и этот срок, можно было только гадать, а он, конечно, не собирался торопить ее с решением, понимая, почему она хотела остаться здесь. Вообще-то, он тоже хотел, чтобы она оставалась в Бристоле, где живут и миссис А., и другие люди, которых она знала, потому что в Лондоне она была бы целыми днями одна с Заком, и ей не к кому было бы обратиться за помощью.

Достав снова зазвонивший мобильный, он увидел, что это Кристин, и ответил.

— Привет, — сказал он. — Какие новости?

— Я могу приехать, — заявила она. — Я сяду на поезд завтра и останусь с Никки до среды. Мне нужно быть в Лондоне в среду, но Дэн сказал, что он, возможно, сможет взять несколько выходных, чтобы побыть с ней, пока ты не вернешься в субботу.

— Классно, — сказал он, жалея, что не может обнять ее. — Спасибо. Я правда ценю это.

— Мне только жаль, что сейчас меня нет рядом с ней, — искренне добавила Кристин. — Но мне нужно закончить съемки, то есть это было бы очень непрофессионально, если бы я взяла и ушла, но я знаю Никки, она поймет.

— Конечно, — заверил он ее. — Позвони, когда уточнишь день приезда, и кто-нибудь заберет тебя со станции.

— Хорошо. Вы ведь отвезете мое барахло в Лондон, да? — осторожно осведомилась она.

— Думаю, твои вещи уже в фургоне, — ответил он, надеясь, что не ошибается. «Пожалуйста, Дэвид, не бросай ее сейчас, — мысленно взмолился он, — потому что она нам очень нужна».

— О’кей, спасибо. Как там Никки?

Он заглянул в кухню, но Никки уже была в кладовке и загружала белье в сушилку.

— Честно говоря, я не знаю, — ответил он, — то лучше, то хуже. Мне будет очень интересно послушать твое мнение, после того как ты проведешь с ней несколько дней.

— Конечно. Я только что разговаривала с Дэном, и он сказал, что миссис А. хочет попытаться связаться с ее родителями.

— Так и есть. Может, хоть здесь нам немного повезет и ей это удастся. Нам сейчас пригодится любая поддержка, какую мы сможем получить, — и моральная, и финансовая.

На следующий день, когда пришло время уезжать, Спенс чувствовал себя таким несчастным, как никогда в жизни. Теперь, когда большая часть его вещей была погружена в фургон, а в Лондоне его ждали работа и новый дом, ему казалось, что он бросает двух человек, которых он любит больше всего на свете. Накануне вечером он чуть было не позвонил Дрейку с просьбой поискать другого режиссера. Именно Никки напомнила ему, как важно сейчас поддерживать связи, даже если ему пока что и не очень много платили.

— Он может найти тебе другую работу, которая принесет тебе большие деньги, — заметила она, и ее голос был настолько же взвешенным и спокойным, насколько его собственный был вымученным и трагическим. — И как только все это… Ну, гораздо легче собрать все в кучу, если у нас будет цель, к которой стоит двигаться.

В тот раз она подошла ближе всего к признанию, что Зака не будет с ними через несколько лет, и он понял, что где-то, на каком-то уровне сознания, она понимала, что происходит. Он испытал облегчение, но все еще хотел, чтобы она нашла в себе силы говорить об этом более открыто.

Теперь, когда он крепко обнимал ее, Никки сказала:

— Увидимся в конце следующей недели.

Так просто, словно это было обычное прощание. Он невольно почувствовал себя обиженным.

— Ты уверена, что с тобой ничего…

— Все прекрасно, — заверила она его. — Кристин здесь, а миссис А. — на другом конце провода.

— Ты ведь позвонишь мне, если будет нужно, правда? Не имеет значения, в котором часу или где я буду.

— Я обещаю. — Ее глаза были такими ясными и синими, а улыбка такая красивая, что почти причиняли боль. На какое-то мгновение у него заныло сердце, словно он видит ее в первый, а возможно — в последний раз. Затем он задвинул подальше эту тревожную мысль, опасаясь накликать еще большую трагедию в их жизни, чем та, с которой они уже столкнулись.

Дэвид подошел и крепко сжал ее в объятиях.

— Телефон мамы ты знаешь, — напомнил он ей. — Можешь звонить ей в любое время суток.

Никки улыбнулась.

— Зак не болен, — в свою очередь, напомнила она, — так что, пожалуйста, прекратите волноваться.

И правда: Зак не был болен — пока что. И волновались они все за нее.

Дэнни подошел следующим, и все, что он мог сделать, чтобы держать себя в руках, это обнять ее.

— Я приеду в среду вечером, — пообещал он, — и останусь до вечера пятницы, пока Спенс не вернется.

— Прекрасно! — воскликнула она. — Зак будет ждать встречи с тобой, и я приготовлю нам что-нибудь вкусненькое, или миссис А. приготовит. — Никки прыснула со смеху. — Она в последнее время столько времени проводит на кухне, что, наверное, ей стоит открыть ресторан. Как ты считаешь, Дэвид? Твоей маме стоит открыть ресторан?

Дэвид улыбнулся. Слова были произнесены беззаботно, но звучали совершенно неестественно, и это заставило его еще сильнее переживать за нее. Это была не Никки.

Наконец Кристин, стоя у дверей, взяла ребенка на руки, а Никки подошла к воротам и стала махать вслед отъезжающим. Дэвид повел машину вперед, в то время как Спенс оглядывался через плечо и тоже махал рукой на прощание. Зажатый между ними, Дэн изо всех сил пытался сдержать слезы.

— Это хорошо, что с ней Кристин, — заметил Дэвид, когда они повернули за угол. — Девочки справятся лучше нас.

— Правильно, — согласился Дэнни.

— Да, — кивнул Спенс. — Они справятся.

Он хотел спросить у Дэвида о его планах касательно Кристин, но в настоящий момент у него все силы уходили на то, чтобы совладать с чувствами, и потому он не мог ничего произнести. Почему Бог так поступает с ними, мысленно кричал он. Как Он может быть настолько жесток по отношению к такой невинной маленькой душе? Что хорошего могло получиться из того, чтобы заставить ребенка страдать так, как будет страдать Зак, прежде чем в конце концов умрет? Какая цель может быть в том, чтобы заставить их всех мучиться, наблюдая, как он угасает?

Его глаза закрылись, когда они свернули с Бойли-роуд и въехали в туннель. Возможно, судьба Зака была достаточным доказательством того, что нет никакого Бога, а если так, то почему бы им не взять вопрос жизни и смерти в собственные руки? Потому, что закон против них? Или потому, что у них не хватит храбрости, чтобы зайти так далеко?

Эти сумасшедшие мысли крутились в его голове уже много дней. Он никогда не осмелился бы произнести их вслух, потому что не хотел осуществлять их, но просто не мог не думать об этом.