Сьюзи Перкинс была так благодарна за свою работу в парке «Голубой океан», что каждый день в течение десяти минут возносила благодарность вселенной в надежде на то, что она передана тем, кто помог ей получить это место. Список возглавляла Джекки Пойнтер, одна из владельцев кемпинга, с которой Сьюзи познакомилась на собеседовании два года назад. Как только Джекки узнала, почему Сьюзи решила уехать из Эссекса и начать новую жизнь, она сразу же наняла ее на работу и даже назвала в ее честь солярий, которым ей предстояло управлять.

Сьюзи привыкла рассказывать людям историю своей жизни. Но единственными, кому она доверилась здесь, были Джекки и Хейди, управляющая кемпингом, которая сейчас, наверное, была ее ближайшей подругой. Она не имела понятия, рассказывали ли они об этом кому-то еще, но никто из ее новых знакомых не упоминал об этом, хотя это как раз вполне понятно: едва ли кто-то сочтет удобным для себя напоминать ей о подобных вещах. В конце концов, что вы можете сказать женщине, которая потеряла своего мужа и трех прекрасных дочерей из-за пожара, устроенного его ненормальной подругой, в то время как их мать веселилась в клубе со своими знакомыми? Сьюзи даже не подозревала о существовании подруги, пока полицейские не сообщили, что пожар на самом деле был поджогом и возможная виновница находится под арестом.

Разве она заслуживала такого наказания за вечер, проведенный в обществе друзей, особенно потому, что раньше она почти никогда не позволяла себе ничего подобного?

Хотя трагедия произошла уже три года назад, боль Сьюзи оставалась почти такой же острой, как и раньше. Потерять трех драгоценных девочек было все равно что утратить жизненно важные части тела. Было просто неправильно, что она перестала быть матерью; этого никак не могло быть, потому что гормоны до сих пор поддерживали материнские чувства, ее инстинкты продолжали связывать ее с детьми, а память никогда их не отпускала. Ее ангелы должны быть с ней, и они остались бы с ней, если бы их отец не связался с этой психованной тварью.

Все говорили, что он заслуживает смерти, кроме Сьюзи, которая считала, что он должен обречь себя на вечные страдания, горюя о детях и зная о том, что они были бы живы, если бы не его глупость.

Она не ожесточилась, ведь это никому бы не помогло, и в первую очередь ей самой, но в то же время Сьюзи надеялась, что он гниет в аду.

Работу в парке «Голубой океан» нашла для нее мать. Она месяцами вела поиски по веб-сайтам и газетам, желая помочь своей дочери снова вернуться к жизни, а потом появилась эта работа. С учетом предыдущего опыта Сьюзи в салонах красоты, это был превосходный выбор, и может быть, когда она окажется вдали от дома и всех, кто напоминал ей о потере, то рано или поздно сможет прийти в себя.

Сьюзи не стала возражать. Она должна была что-то предпринять, так почему бы не это?

Ее брат Гэри отвез ее на собеседование. В то время он переживал свои трудности, к которым ей следовало бы проявить больше внимания и сочувствия, но тогда она просто не могла заставить себя думать о ком-то еще. В конце концов он все выдержал, хотя и понес определенные потери; поэтому сейчас она старалась помочь ему. Никто не должен был знать о его прошлом. Он приехал сюда только на одно лето и в отличие от нее не собирался здесь оседать и пускать корни. В конце сезона он уедет и вернется к своим лондонским искушениям или, скорее всего, к матери в Харольд Вуд, где выросли Сьюзи и Гэри.

– Бог ты мой, они повсюду, – проворчал Гэри, глядя из-за шторы «Салона загара Сьюзи» и наблюдая за полицейскими в мундирах, расхаживавшими вокруг соседних жилых фургонов.

Не получив ответа, он оглянулся через плечо на Сьюзи, крупную блондинку с бронзовым загаром примерно сорока пяти лет, которая составляла плакат с объявлением о рекламной акции, чтобы вывесить его снаружи. Трудность заключалась в том, что, когда стояла хорошая погода, дела шли ни шатко ни валко, а поскольку прогноз не предвещал дождя до конца недели, ей приходилось что-то придумывать для привлечения отдыхающих.

– Черт, они идут сюда, – пробормотал Гэри и отступил от окна.

– Тогда тебе лучше смыться отсюда, не так ли? – спросила Сьюзи, не поднимая головы.

– Они увидят, как я ухожу.

– Ну и что? Может быть, ты обычный клиент, который пришел позагорать. Так или иначе, ты работаешь местным спасателем, и они рано или поздно захотят побеседовать с тобой… разумеется, если сначала не найдут ее.

Она вопросительно прищурилась, встретившись с ним взглядом.

– Проклятье, я не знаю, где она! – воскликнул он и всплеснул руками.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться, верно? – язвительно заметила сестра.

Красивое лицо Гэри вспыхнуло от обиды.

– Просто замечательно, – проворчал он. – Даже собственная сестра меня подозревает…

– Я ни в чем тебя не подозреваю, – поспешно вставила Сьюзи. – Я лишь говорю, что если ты начнешь вести себя подозрительно, полицейские подумают, будто ты что-то скрываешь.

Он покраснел еще сильнее, напомнив ей, что ему на самом деле есть что скрывать. Поэтому, наверное, будет лучше, если полицейские пока что не станут расспрашивать его о Софи.

– Отправляйся в заднюю часть салона, – велела сестра. – Я имею в виду, в самую дальнюю часть, а не ту, где стоят кровати, и оставайся на месте, пока я не приду за тобой.

– Что, если они захотят обыскать помещение?

Сьюзи изумленно моргнула. Возможно, Гэри был сложен лучше, чем модель из журнала «Хофф», и в избытке наделен мужской сексуальностью, но соображал он иногда туго.

– Почему они захотят устроить обыск? – поинтересовалась сестра. – Никто не думает, что девочка прячется здесь. Они всего лишь хотят узнать, когда я в последний раз видела ее и известно ли мне что-нибудь такое, что поможет найти ее.

– И что ты скажешь?

Сьюзи поднялась из-за стола.

– Если хочешь остаться здесь, то скоро узнаешь.

Он не захотел. Полицейские принадлежали к числу его наименее любимых персонажей, поэтому Гэри быстро пересек прихожую и исчез за занавеской из бусин. Тем временем Сьюзи взяла лейку и вышла наружу полить герань. Если окажется, что ее брат что-то знает о том, где находится Софи Монро, как она туда попала и почему до сих пор не вернулась, то Сьюзи не хотела, чтобы копы выяснили это раньше ее. Она называла это маленькое упражнение «борьбой за живучесть». Таким способом она хотела защитить все, что имела здесь, прежде чем брат поведает ей очередную неприглядную историю. Уезжать отсюда она совсем не хотела.

– Добрый день. Не возражаете, если мы немного побеседуем?

Сьюзи с дружелюбной улыбкой обернулась и, к своему удивлению, увидела, что полицейские были в штатском. Но эти мужчина и женщина явно были детективами, а уж если детективы задают вопросы, то они относятся к этому делу серьезнее, чем она думала.

– Конечно, – оживленно согласилась она, прикрывая растущее беспокойство. – Чем могу быть полезна? Честно говоря, – продолжала Сьюзи, прежде чем рыжеволосый молодой человек успел заговорить, – я не рекомендую солнечную терапию для человека с вашим типом кожи.

– Мы сюда не загорать пришли, – ответил он и показал свой значок. – Детектив Джонсон. А это детектив Лоуренс.

Значит, точно детективы. Ее сердце тяжко бухнуло в груди.

– О, значит, вы хотите спросить меня о Софи Монро, – понимающе отозвалась она.

– Мы можем войти? – поинтересовался Лео Джонсон.

Возглавив путь, она указала на кожаные диваны в приемной салона, образующие «зону ожидания».

– Не хотите воды? – спросила она, направившись к кулеру.

Лео поднял руку.

– Спасибо, не надо, – с улыбкой ответил он. – Мы лишь хотим узнать, когда вы в последний раз видели Софи Монро.

Взгляд Сьюзи быстро переместился на женщину, которая продолжала стоять. Она деловито читала все записи на доске объявлений и рассматривала постеры на стенах. Сьюзи отметила, что у нее замечательная фигура и прекрасные волосы, если бы она потрудилась хоть что-то сделать с ними. Некоторые женщины просто не знают, как показать себя в лучшем свете.

– Понятно, – сказала она, повернувшись к Лео и сожалея о том, что разнервничалась без видимой причины. – Трудно быть совершенно уверенной. Я хочу сказать, она постоянно вертится где-то рядом, особенно во время школьных каникул. То ходит в развлекательный центр, то выходит оттуда, работает в торговом пассаже или разъезжает в одном из картов на поле для мини-гольфа. – Она добродушно рассмеялась. – Иногда она ведет себя как настоящая озорница, но немного веселья никому не вредит, правда?

– Разумеется, – согласился Лео. – Итак, вы помните, когда последний раз видели ее?

– Дайте подумать. Знаете, я уверена, что это случилось на пляже в прошлую субботу, она была с группой других подростков. Пожалуй, это был последний раз.

– Значит, вы не видели ее в воскресенье?

Сьюзи медленно покачала головой.

– Нет, не помню.

– Вы знаете кого-то из детей, с которыми она была на пляже?

Сьюзи снова покачала головой.

– Я могу лишь сказать, что они выглядели немного старше, может быть, им было около двадцати. Думаю, они остановились в одном из автомобильных фургонов желтой зоны, то есть в экономклассе, но не могу поручиться за это и уж точно не знаю никого из них.

– Мальчики и девочки?

– Кажется, в основном мальчики. Там была ее подруга, Эстелла. Я помню ее, потому что видела, как она бегала за мороженым к одному из фургонов. Честно говоря, трудно было не заметить ее, потому что она едва помещалась в бикини.

– И после этого вы больше не видели Софи?

Сьюзи снова посмотрела на женщину-детектива… как ее там, Лоуренс? Теперь она прислонилась к стене, засунув руки в карманы и скрестив ноги: она явно была настороженной и внимательно слушала Сьюзи. Почему она все время молчит? У Сьюзи возникло жутковатое ощущение, что она имеет дело с кем-то вроде телепата, способного добраться до ее тайных мыслей.

– Нет, я не думаю, что видела Софи после этого, – ответила она, повернувшись к Лео. – Но я слышала…

Она замолчала, решив, что с ее стороны будет неуместно рассказывать о ссоре между Софи и Хейди субботним вечером. Так или иначе, скорее всего, Хейди уже сама рассказала им об этом, поскольку Софи ушла уже ночью. Это вряд ли имело значение, особенно с учетом того, что в последнее время эти двое вечно были на ножах друг с другом. Сьюзи могла бы сказать, что бог избавил ее от стресса в отношениях с подростками, но на самом деле сейчас она бы отдала все что угодно за ссору с одной из своих дочерей: это лучше, чем ничего.

Лео вопросительно приподнял брови, явно ожидая продолжения. Осознав, что она должна что-то сказать, иначе это будет выглядеть подозрительно, Сьюзи добавила:

– Я слышала, что в воскресенье она работала на подхвате в мясном ресторане. Там что-то не сложилось с одним из официантов. Она подняла его на смех или что-то в этом роде, но ему это не понравилось.

Это и впрямь случилось, хотя и не в прошлое воскресенье, но, по крайней мере, она смогла что-то сказать.

– Вы знаете, что это за официант?

– Боюсь, что нет.

– Вам известно, есть ли у нее постоянный парень?

Сьюзи пожала плечами.

– Это место создано для отдыха и романтических свиданий, а дети в наши дни быстро заводят друзей и связи… Я хочу сказать, она еще явно мала для этого, – поспешно добавила она, – и я не утверждаю, будто она этим занималась. Но, судя по тому, что я слышала, многие так поступают.

Все это время она думала о своем брате. Слушает ли он их разговор или выбрался из окна и зарылся головой в песок?

Изменив тему беседы, Лео спросил:

– Вы хорошо знакомы с родителями Софи, Хейди и Гэвином?

Сьюзи улыбнулась.

– Мы с Хейди близкие подруги.

– Она часто говорит с вами о Софи?

Осознав, что отрицательный ответ будет звучать нелепо, Сьюзи закатила глаза.

– Покажите мне мать или приемную мать, которая не говорит о своих детях. Если откровенно, то, судя по словам Хейди, Софи иногда бывает большой занозой в заднице, но Хейди всегда находит для нее оправдание, говорит, что она проходит через сложный этап, или чувствует себя покинутой из-за малыша, или что у нее начались месячные.

– А ее отец? – настаивал Лео. – У нее хорошие отношения с ним?

– Насколько мне известно, она считает его небесным светилом, а он думает о ней то же самое.

Сьюзи ощущала на себе взгляд Лоуренс, такой острый, что он как будто проникал ей в мозг и находил там мысли, о которых она сама не подозревала.

– Я знаю, о чем вы думаете, – неожиданно выпалила она. – Все винят родителей, когда дети слетают с катушек или делают что-нибудь скверное, но Хейди и Гэвин – хорошие люди, одни из лучших, кого я знаю.

От того, как детективы посмотрели друг на друга, Хейди бросило в жар. Она сказала слишком много или же они нашли в ее словах скрытый смысл, которого там не было?

– Я лишь говорю, что если Софи вбила себе в голову убежать из дома, а я думаю, что так оно и было, то вам не стоит винить ее родителей.

Лео улыбнулся и встал.

– Спасибо, мы будем иметь это в виду, – сказал он.

Оторвавшись от стены, Энди спросила:

– Здесь есть задняя дверь?

Сердце Сьюзи замерло.

– Да, но я держу ее запертой.

Энди кивнула.

– Значит, мужчина, которого я видела за шторой в окне, до сих пор находится где-то здесь? Он слушает нас?

Кровь отхлынула от лица Сьюзи.

– Я… я не думаю… Наверное, он лежит на одной из кроватей в задней комнате. На сегодня он пока что мой единственный клиент.

– Это кто-то из отдыхающих или он здесь работает?

– Э-ээ… он устроился здесь на сезонную работу спасателем у бассейна под открытым небом. Вообще-то он мой брат, – неловко добавила она. Теперь уже не имело смысла скрывать, иначе потом, когда они все выяснят, это будет выглядеть подозрительно. Ради бога, только бы он не был вместе с Софи Монро вечером в прошлое воскресенье!

Лео достал ручку.

– Как его зовут?

Так или иначе, Гэри был нездешним, поэтому его имя ничего им не скажет… если они не станут проверять сведения о нем по своим базам данных. Тогда все силы ада могут вырваться на свободу.

– Гэри, – хрипло ответила она. – Гэри Перкинс.

Детектив Лоуренс снова посмотрела на нее. Ее взгляд был таким пронзительным, что пригвоздил Сьюзи к месту, вынуждая ее к признанию, о котором она даже не подозревала. Что кроется в глазах этой женщины?

– Вот моя визитная карточка. – Лео передал ей визитку. – Если вспомните что-нибудь еще, позвоните мне.

Заверив, что так и будет, Сьюзи смотрела из открытой двери, как они идут по дороге к лавке «Элфис Пай», без сомнения, обсуждая ее слова. А может быть, и то, о чем она умолчала, – и, бог свидетель, она умолчала о многом, – но она точно не собиралась пересказывать местные слухи о девушках-иностранках, которые работали в парке, а потом становились стриптизершами или хуже того, потому что эти слухи не имели никакого отношения к Софи Монро, даже если это было правдой. На самом деле она не верила в эту чепуху.

Направившись в заднюю часть салона, она увидела своего брата, который сидел на кровати, обхватив голову руками.

– Ты все слышал? – спросила она, смерив его тяжелым взглядом.

Он кивнул.

– Только не говори мне, что ты был вместе с Софи Монро в прошлое воскресенье вечером! – яростно произнесла Сьюзи.

Гэри поднял голову. Виноватое выражение его лица говорило само за себя.

– Чем ты думал? – выкрикнула Сьюзи и отвесила ему пощечину. – Черт побери, ты прекрасно знал, сколько ей лет…

– Перестань, ну перестань, – проворчал Гэри и поднялся на ноги. – Я не виноват, что она сбежала из дома.

Глаза Сьюзи гневно сверкнули.

– Ты знаешь, как много значит для меня это место… – Ее голос пресекся, она всхлипнула. – Я не могу вернуться туда, где жила раньше, и целыми днями думать о том, какой была бы моя жизнь, если бы они не умерли… если бы эта ненормальная сучка…

– Ш-шш, мне очень жаль, – пробормотал Гэри и попытался обнять сестру. – Я не хотел причинить никакого беспокойства.

– Да, ты никогда не хочешь, но просто не можешь остановиться. – Она оттолкнула его и в отчаянии закатила глаза. – Почему ты оказался рядом с ней? Если они не найдут ее, то подумают, что ты имел какое-то отношение к этому.

– Клянусь, я ничего такого не делал…

– Они найдут ее, не так ли? – с нажимом спросила она.

– Конечно, найдут.

Сьюзи хотела ему верить и больше всего на свете желала, чтобы слова Гэри оказались правдой, но ее охватило ужасное предчувствие. Она не могла выразить его словами. Оно просто было там, залегло в ней, как камень, и она не имела представления, как избавиться от этого наваждения.

– Как насчет девушек, которые здесь работали? – спросила она. – Думаешь, Софи могла уехать с одной из них?

– Нет, не думаю, – раздраженно бросил он. – Кроме всего прочего, она еще слишком мала.

– И кто это говорит? – Внезапно, не зная, что еще сделать, она потянулась к телефону. – Я должна позвонить Джекки Пойнтер.

– Зачем?

– Нужно сообщить ей, что происходит.

– Ты серьезно думаешь, что она уже этого не знает?

– Джекки, это я, Сьюзи из салона, – выпалила она, когда на другом конце подняли трубку. – Спасибо, у меня все хорошо. Ну в общем-то… Вы просили меня держать вас в курсе насчет Софи…

– Она всех об этом просила, – проворчал Гэри.

Отвернувшись от него, Сьюзи сказала:

– Да, полицейские все утро провели в кемпинге. Нет, больше ничего… Но раньше это были только патрульные, а сегодня двое детективов задавали разные вопросы… Честно говоря, я не знаю, насколько серьезно они к этому относятся, но если к делу подключился уголовный розыск, значит, они берут все в свои руки… Хорошо, обязательно. Все, что я услышу. Спасибо. Извините, что побеспокоила вас.

Она положила трубку и повернулась к брату.

– Лучше молись, чтобы эта девушка поскорее нашлась, – сказала она. – Потому что для нас это единственная возможность остаться здесь и не разрушать нашу жизнь.

Заметив двух офицеров в мундирах, расспрашивавших сотрудников магазина «Элфис Пай», Энди и Лео решили не вмешиваться и свернули в тенистую аллею, ведущую к более богатым фургонам кемпинга, где солнце сверкало на оконных стеклах и малыши бегали друг за другом по ярко раскрашенной детской площадке. Большое объявление гласило: «Дети должны находиться в сопровождении взрослых». Энди не помнила ничего подобного во времена собственного детства, когда свобода казалась безграничной, а жилые фургоны как будто гордились своей обшарпанностью, и каждый отличался от другого не только размерами, формой и цветом, но и колоритом. Тогда между ними не было асфальтовых дорожек и нарядных деревянных навесов, оформленных как внутренние дворики, – лишь кустики чахлой травы и тенты, натянутые от солнца. Эти блестящие коробки ванильного цвета были кемпинговой версией домов Уимпи, и каждый фургон (или «вилла», как здесь назывались эти «резиденции»), стоявший в красной зоне, как будто сошел с фабричного конвейера. Учитывая размеры домиков, Энди могла себе представить, что внутри они довольно роскошные – явное преимущество для отдыхающих, хотя она сама всегда питала склонность к раскладным диванам, складным столам, которые можно было спрятать в буфет, и походным газовым плитам, которые при розжиге опаляли брови.

– Гэри Перкинс, – произнесла она, когда они вошли в желтую зону, где фургоны, хотя и внушительных размеров, все же больше напоминали те, которые она помнила с детства. Пенни всегда нравились голубые, а они с Фрэнком предпочитали двухцветные или разноцветные. – Имя кажется знакомым, но не могу вспомнить, почему. Оно тебе о чем-нибудь говорит?

Лео покачал головой.

– Странно, что он прятался сзади.

Энди не могла не согласиться.

– Нужно попросить одного из офицеров поговорить с ним, если они уже не сделали этого.

– А что ты думаешь о сестре?

Он пожал плечами.

– Вроде бы держится вполне нормально.

– В ней есть что-то скорбное, – задумчиво сказала Энди. – За всем этим оранжевым загаром и оленьими ресницами скрывается очень грустный человек, который пытается найти свой путь в мире.

Лео удивленно посмотрел на нее.

– Как и большинство из нас, – заметил он.

Энди покосилась на него.

– Тебе грустно, Лео? – ласково спросила она.

– Ты и половины не знаешь, – ответил он.

Энди решила сменить тему и сказала:

– Знаешь, что больше всего беспокоит меня в отношении Сьюзи Перкинс? На самом деле она – как и почти все, с кем мы сегодня разговаривали, – демонстрирует полное безразличие к Софи. – Она немного помедлила, размышляя о том, уместно ли в данном контексте слово «безразличие». – Но у Сьюзи это было особенно заметно, принимая во внимание, что она вроде бы дружит с родителями Софи.

– Так что ты имеешь в виду?

Что она имела в виду?

– Что Софи – человек, пусть и ребенок, у которого есть сердце и чувства, хотя все как будто не хотят помнить об этом. Учитывая ее возраст, она сейчас особенно чувствительна и изо всех сил старается скрыть это за развязностью и агрессивностью, о которой мы слышали.

– Она далеко не первая, кто так поступает.

– Разумеется, это так, но побег может быть призывом к вниманию, и если это так, то странно, что никто, кроме ее родителей, вообще никак не реагирует на случившееся.

– Она не отвечает на звонки и не выходит в Интернет, – напомнил Лео.

– Возможно, она хочет создать шумиху. Ей нужно знать, что кто-то потрудился позвонить в полицию, а полицейские, в свою очередь, серьезно отнеслись к ее исчезновению.

Лео изогнул бровь.

– Пожалуй, мне ты можешь это продать, но не думаю, что Голд сочтет такие доводы достаточно вескими, чтобы поднять ставки.

Энди понимала, что он прав, и глубоко вздохнула.

– Те ребята на пляже, о которых говорила Сьюзи, – продолжал Лео, вернувшись к повседневным делам. – Хочешь, я выясню, кто они такие?

Она медленно кивнула.

– Вероятно, они до сих пор здесь, а если нет, то должны остаться записи обо всех, кто арендовал места в кемпинге.

Энди посмотрела на зазвонивший телефон и заранее напряглась на тот случай, если это Мартин. Но это оказался Голд, без сомнения, хотевший получить новую информацию о кражах на Вермерс-роуд; согласно утреннему докладу, который она получила, они произошли при свете дня, практически у всех на виду.

Как этим людям удается покидать магазины, а сигнализация не срабатывает? Должно быть, это инсайдерская работа, но почему в каждом магазине происходит одно и то же?

Решив разобраться с Голдом после возвращения на работу, она перевела звонок на голосовую почту и быстро прочитала два сообщения, полученные во время беседы в салоне Сьюзи.

Папа только что приехал. Сегодня он остается у бабушки Кэрол, и мы будем вместе с ним. Целую, Алайна.

Отменил свой вечерний урок вождения, так что тебе не придется забирать меня. Решил остаться вместе с папой и бабушкой Кэрол. Наверное, буду завтра. Люк.

Оторвавшись от телефона, Кэрол попыталась собраться с мыслями. Но сегодня это было нелегко. Возможно, из-за жары, но, скорее всего, из-за воспоминаний о Пенни, которые продолжали терзать ее сердце. Или дело в том, что Грэм должен вернуться завтра вечером, а Мартин теперь находится в Кестерли. Вчера он прислал эсэмэс, где сказал, что было уже слишком поздно звонить, когда он получил голосовое сообщение от нее, но предлагал встретиться.

Она еще не ответила, но когда они закончат свои дела здесь, все равно придется ответить.

– Давай найдем Барри и получим полный отчет о том, что удалось собрать патрульным сегодня утром, – предложила она. – А потом, исходя из того, что супруги Монро по-прежнему не слышали ничего нового, отправимся к Эстелле Моррис.

– Что случилось, Томаш? – озабоченно спросила Кася, когда он выключил свой телефон и вышел из сада. Она не слышала разговор, но, судя по тону и беспокойному выражению его лица, что-то явно шло не так, как надо.

– Ничего особенного, – рассеянно ответил он.

– Тогда почему ты…

– Вообще-то, это моя мать, – сказал он. – Ее отвезли в больницу.

Моментально встревожившись, Кася спросила:

– Что произошло? Она попала в аварию?

Когда он покачал головой, то выглядел настолько расстроенным, что Кася усомнилась в том, слышал ли он ее вопрос.

– Она упала на улице, – пробормотал он. – Никто не знает, почему, но врачи обследуют ее.

– Тебе нужно ехать к ней, – решила Кася. – Она нуждается в тебе.

Он уронил голову на руки.

– Мне нужно так много сделать здесь…

– Теперь это не имеет значения. Она твоя мать. Если с ней что-то случится, ты никогда не простишь себе, что не поехал.

В его обычно ласковых голубых глазах отразилась боль, когда он встретился с ней взглядом.

– Все будет в порядке, – твердо сказала Кася. – Мистер и миссис Пойнтер поймут, почему тебе пришлось уехать. Кроме того, у тебя хорошая команда. Уэсли сможет разбираться с делами до твоего возвращения.

– Ты права, – сказал он и провел ладонью по лицу. – Мне нужно ехать.

Кася крепко сжала его руку обеими руками и поднесла ее к щеке.

– Я буду молиться за тебя, – искренне пообещала она.

Томаш привлек ее к себе и обнял.

– Kocham cie, – жарко прошептал он.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она в ответ.

Спустя некоторое время он отодвинулся в сторону и обхватил ее лицо большими мозолистыми ладонями.

– Мне нужно подняться наверх и забронировать билет на ближайший рейс, – сказал он.

– Можешь воспользоваться нашим новым компьютером, – с улыбкой отозвалась Кася.

Томаш не удержался от улыбки.

– Хочешь, я поеду с тобой? – предложила она. – Я могу попросить Оленку присмотреть за детьми.

Он прикрыл глаза и покачал головой.

– Ты нужна им здесь.

Да, разумеется, Кася знала, как бы чувствовала она, если бы что-то случилось с ее матерью. Но она не захотела бы поехать одна, а у Томаша не было братьев или сестер, чтобы поддержать его в трудную минуту.

– У меня все будет нормально, – заверил он, словно ощутив ее тревогу.

– Пусть Господь и Святая Дева позаботятся о тебе, – проговорила Кася, прикоснувшись к крошечному медальону непорочного зачатия на своей груди.

Томаш кивнул и обернулся, когда Антон вбежал в комнату.

– Привет, маленький мужчина, – с улыбкой сказал он и подбросил ребенка в воздух. – Не беспокойся, я не забыл о тебе.

– Мы собираемся построить дом для Ани, – сообщил Антон матери. Прикинувшись удивленной, хотя она слышала об этом с раннего утра, Кася сказала:

– Это замечательно. Она будет там кушать и пригласит своих друзей поиграть?

Антон кивнул.

– Она обещала пригласить и меня, а обещания нужно держать, верно? – он посмотрел на Томаша.

– Это точно, – согласился тот. – А теперь я хочу, чтобы ты пошел и убедился в том, что знаешь, где мы должны поставить дом. А я пока поднимусь наверх и закажу билет на самолет.

Антон округлил глаза.

– Куда ты собрался? – обеспокоенно спросил он.

– В Польшу, повидаться со своей мамой. Но я уеду ненадолго и обещаю, что даже если мы не закончим делать дом до того, как ты ляжешь спать, к завтрашнему утру все будет готово.

Когда Антон убежал в сад, а Томаш поднялся наверх, Кася вернулась к прерванному занятию и стала складывать выстиранное белье. Поскольку рейсы на Краков ежедневно отправлялись из Бристоля, она решила, что он попробует заказать билет на утренний вылет. Это означало, что Томаш уедет из дома примерно в шесть утра, но если он получит срочный вызов на один из объектов, принадлежавших Пойнтерам, то будет обязан отправиться туда. Тем не менее, даже если ему придется не спать всю ночь, она не сомневалась, что он построит игрушечный домик еще до отъезда.

Теплое сияние любви в ее сердце было для нее таким же драгоценным, как и ее дети, и таким же важным, как причастие, которое она принимала каждое воскресенье. Ей было за что благодарить Бога. Она никогда не думала, что можно найти столько доброты в мужчине после всего, что ей пришлось вытерпеть от своего мужа. К счастью, он не имел понятия, где она теперь находится: ее родители ни за что не скажут ему, да и он был в постоянном подпитии, поэтому вряд ли сумел бы выяснить это. Алкоголизм был одним из величайших бедствий ее страны, и многие мужчины кончали с собой или падали зимой в снег и замерзали до смерти.

Томаш был совершенно другим. Он был сильным, честным, храбрым и не испытывал потребности в алкоголе или других вещах, чтобы отгородиться от мира, потому что ему не нужно было ни от чего отгораживаться.

Сегодня вечером она вознесет особую молитву за здоровье его матери и добавит еще одну за благополучное возвращение Томаша.