— Когда я приехала, их уже не было. Обоих. Даже записки не оставили. — Мэриан спохватилась и бросила на Мэтью растерянный взгляд.

— Господи, вам же совсем не интересно. Просто я снова оказалась без денег, а тут подвернулась Джейни и предложила мне двести фунтов, и я взяла. — Она вытерла глаза и немного помолчала. Впервые с тех пор как исчезли Мадлен с Полом, ей представилась возможность выговориться. Но почему именно перед ним — ведь ему нет до нее абсолютно никакого дела!

Мэриан ощутила острую тоску по Полу, и на нее нахлынула студеная волна одиночества.

— Как они могли?

Мэтью смотрел на нее, испытывая неловкость за свои мысли. Девушка была до того некрасива, что на месте Пола он мог бы сделать то же самое. К тому же у него выдалась трудная неделя, и он только этим вечером смог уделить Мэриан внимание. Откровенно говоря, он бы охотно избежал этого разговора, если б не какофония наверху.

— Нельзя ли попросить ее не врубать магнитофон на полную мощность?

— Думаете, я не пыталась? Она только смеется.

— В таком случае прогоните ее.

— Не уходит.

Мэтью вздохнул и пошел ответить на телефонный звонок. Стал бы он разговаривать с Мэриан, если бы фильм не выбился из графика! Из-за ошибки в очередности массовых сцен случилась заминка с реквизитом. Плюс очередной запой ведущей актрисы, которую в эти дни видели где угодно: в постели, в баре, даже в реке — только не перед камерой. Придется проторчать здесь еще неделю.

Звонил Вуди. Мэтью выслушал и рявкнул в трубку:

— Вуди, мне до… — Трубный звук за спиной (это Мэриан высморкалась) заставил его вовремя остановиться. — Вуди, разбирайся с ней сам, тебе за это деньги платят… Я знаю… Знаю… Нет, сегодня вечером не могу. Завтра к восьми приволоки ее на площадку. — Он выслушал ответ и простонал: — Неужели нельзя было заранее справиться о времени приливов и отливов?.. Сам объясняй Ричарду Коллинзу, почему мы потеряли еще половину съемочного дня.

Он швырнул трубку на рычаг. Мэриан с трудом поднялась на ноги.

— Простите. Вы заняты. Я пойду. По крайней мере теперь вы хоть знаете, почему…

— Сядьте! — приказал Мэтью. И, обернувшись, едва не покатился со смеху: так уморительно было выражение ужаса у нее на лице. — Извините. У меня сейчас трудное время. На чем мы остановились?

— Я закончила.

— А…

Последовала неловкая пауза.

Мэриан шмыгнула носом.

— Насчет Пола… Вы случайно не видели его перед… уходом?

— Нет.

— А Мадлен?

Мэтью покачал головой и задал встречный вопрос:

— У вас нет никаких предположений, куда бы они могли смыться?

— По-вашему, они сговорились? Откровенно говоря, я так не думаю. Не могу себе представить… нет, могу. Вот, значит, что… они сбежали вместе. Вы их видели. Можете смело мне сказать, обещаю не закатывать истерики.

— Я их не видел. Просто это логично вытекает из вашего рассказа. Иначе очень уж странное совпадение.

У Мэриан задрожал подбородок.

— Господи, какой ужас! Простите, я только и делаю, что реву.

К счастью, в дверь позвонили. Мэтью пулей ринулся в прихожую, на всякий случай затворив дверь гостиной.

— Привет, Мэтью.

Стефани! Несколько секунд он таращил на нее глаза. Потом тревожно покосился через плечо и снова уставился на нее.

— Ну что, так и будешь стоять как изваяние? Или все-таки позволишь мне войти?

Мэтью Корнуолла было не так-то просто выбить из колеи, но на этот раз он смешался. После той встречи он постоянно думал о Стефани. Желание видеть ее стало таким же сильным, как желание снять этот фильм. Но сейчас, когда в гостиной рыдает соплячка с разбитым сердцем… Он достаточно хорошо знал Стефани, чтобы понять: момент явно неподходящий.

— Если я помешала, могу заглянуть попозже, — жестко сказала она.

— Нет-нет, входи, — и он, положившись на милость провидения, распахнул перед ней дверь гостиной.

Мэриан подняла глаза. Увидев ее зареванное лицо, Стефани резко повернулась к Мэтью — тот стоял с закрытыми глазами.

— Значит, я все-таки не вовремя. Ну что ж…

— Стефани, ты только… — Слава Богу, он вовремя удержался, чтобы не добавить «посмотри на нее!» — Только послушай…

— Благодарю покорно. Не знаю, Мэтью, что сейчас происходит в твоей жизни, но, должно быть, у тебя хобби — разбивать женские сердца.

— А ну стой! — Он схватил ее за руку и развернул лицом к гостье. — Стефани, это Мэриан. Мэриан, это Стефани. Будь добра, объясни ей, что привело тебя сюда, а я приготовлю выпить. — Он чуть ли не силой усадил Стефани в кресло и скрылся за кухонной дверью.

Он дал им десять минут, в течение которых пытался как-то объяснить себе приезд Стефани, но был вынужден капитулировать. Сама скажет, как только он избавится от соседки.

— Хоть бы записку оставили, — услышал он, входя в гостиную. — Что мне теперь делать? Где искать?

— Вряд ли они жаждут, чтобы их нашли, — резонно заметил Мэтью. — Иначе позвонили бы.

— Мэтью! — возмутилась Стефани. Он протянул ей бокал. — Ради Бога, имей хоть немного такта! Ты что, не видишь, в каком она состоянии?

И она вновь переключилась на Мэриан.

— Прежде всего нужно избавиться от Джейни.

На лице Мэтью отразилось неподдельное восхищение.

— Абсолютно согласен.

— Вот ты этим и займись.

— Я?

— Ты — мужчина, девушка тебя послушается. А не захочет — выброси ее барахло на улицу.

— Может, пусть лучше хозяин квартиры…

— Это будет долгая история. Нет, ты сам избавишь Мэриан — и себя заодно — от этой нахалки. В крайнем случае дашь ей двести фунтов — не жмись, они у тебя есть. Пусть выметается. Остальное я беру на себя.

Он скрестил руки на груди.

— Горю желанием узнать, во сколько это обойдется тебе самой.

Стефани смерила его презрительным взглядом и повернулась к Мэриан.

— Кажется, ты сидишь без работы? Мне нужна секретарша.

— У тебя же есть! — не выдержал Мэтью.

Стефани не удостоила его ответом.

— Мэриан, ты умеешь печатать на машинке? Да или нет? — Та стряхнула с себя оцепенение и кивнула. — Стенографировать? Отлично. Значит, решено. Будешь получать пятнадцать тысяч плюс сверхурочные и возмещение издержек. Встанешь на ноги — вернешь Мэтью долг. Дам тебе испытательный срок шесть недель. Если не подойдешь или тебе не понравится в мире кино, разойдемся по-хорошему. Устраивает?

— Мир кино! — ахнула Мэриан. Ее вдруг осенило: — Вы — Стефани Райдер?

— Точно, — усмехнулся Мэтью.

Стефани усмирила его взглядом.

— Но тебе придется переехать в Лондон. Ты согласна?

Мэриан тупо поглядела на них обоих, словно недоумевая, что она здесь делает, почему выкладывает сокровенные тайны души незнакомым людям. И вдруг, пробормотав: «Простите», — ринулась в ванную.

Там она долго сидела на краю ванны, обхватив себя руками и пытаясь привести в порядок мысли. Но бритва Мэтью на полочке над умывальником, словно нарочно, напомнила об утрате; на глаза навернулись слезы. Вот уже пять недель она одна, и каждый день возвращал ее к себе прежней. Только сейчас все стало гораздо хуже. Никогда еще ей не было так страшно и одиноко. Предательство звериными когтями рвало сердце. Гордость, достоинство — все ушло, словно и не бывало. Мэриан ненавидела себя за былую страсть к Полу. Они не вернутся, это ясно, но как оставить квартиру, где она была счастлива?

В дверь постучали, и в ванную заглянула Стефани.

— Как ты себя чувствуешь?

Мэриан проглотила комок.

— Спасибо, лучше. Я такая идиотка!

Стефани села рядом и обняла ее за плечи.

— Все мы через это прошли. Есть только один выход — жить дальше.

Мэриан жалко улыбнулась.

— Постараюсь. Просто иногда…

— Я знаю, — остановила ее Стефани. — Переезд пойдет тебе на пользу. Здесь все напоминает о прошлом, а его нужно забыть. Тебе больно это слышать, но поверь — когда-нибудь все пройдет. Ты молода, ты еще полюбишь. — Мэриан вскинула на нее глаза, и Стефани улыбнулась. — Сейчас это кажется тебе невероятным. Мне тоже казалось.

— И вам?

Стефани глубоко вздохнула.

— Мне было столько же, сколько тебе, когда меня бросил мой первый мужчина. Я не сомневалась: это конец света. Пол был у тебя первым?

— Мы не… — Мэриан потупилась и шепотом закончила фразу: — Я девственница.

— Ну, дорогая, — протянула Стефани, — ты не представляешь, как тебе повезло. Конечно, сейчас ты еще любишь Пола, но попробуй взглянуть на ситуацию объективно. Если он мог так обойтись с тобой, что же он сделает с Мадлен?

— Правда… Но я не хочу, чтобы Мэдди так страдала!

— Ей повезло, что у нее есть кто-то, кто ей так предан. А теперь сделай мужественное лицо и поехали ужинать — со мной и Мэтью.

— Ох нет! Вы так добры, но… я не могу.

— Еще как можешь. Видишь ли, если ты примешь мое предложение, нам троим придется вместе работать над «Исчезновением». Надо же познакомиться поближе! — Стефани встала сама и помогла подняться Мэриан. — Хочешь — сбегай к себе и через пятнадцать минут спускайся.

* * *

— Ты — потрясающая женщина! — воскликнул Мэтью, когда за Мэриан захлопнулась дверь ее квартиры. — Выпьешь на посошок?

— Только кофе.

Прислонившись к дверному косяку, Стефани слушала, как он ругал Мэриан за то, что она поддалась эмоциям, и где — в ресторане! Сей обличительный монолог сопровождался звяканьем чашек и хлопаньем дверцы холодильника. Мэтью то открывал, то, так ничего и не достав, закрывал ее.

— Молоко, — подсказала Стефани. — Мне показалось, что ты полез за молоком.

— Спасибо, — не без иронии откликнулся он. — Кстати, она-таки славная девчушка: чем-то напоминает Саманту. Конечно, Саманта красавица, но это и неудивительно: при таком отце! Вот только зря ты предложила ей работу. И мои деньги.

— Не жмотничай. А что касается работы, то мне действительно нужна секретарша. Таня подала заявление, и, откровенно говоря, мне заранее делалось плохо при мысли о том, что придется выбирать из тех расфуфыренных пустышек, с постным видом и жуткой косметикой. Мэриан — как раз то, что нужно: ее непосредственность действует освежающе.

— Непосредственность? — Мэтью засмеялся. — Ну, это мягко сказано. Кто бы мог представить этакое чудо в наши дни и в ее возрасте? Если бы меня спросили…

— Чего никто не собирается делать…

— … я сказал бы, что эта девушка являет собой новый, усовершенствованный образчик наивности.

Он взял поднос; Стефани последовала за ним в гостиную. Пока Мэтью наливал кофе, она сбросила туфли и забралась с ногами на диван.

Они чуть ли не весь день проговорили о Мэриан. Стефани умилялась тому, как Мэриан буквально ожила, когда кто-то из них сказал: «Представляешь, что скажет Мадлен, узнав, что ты переехала в Лондон?» Мэтью с трудом подавлял раздражение и все пытался перевести разговор на будущий фильм, но из этого ничего не выходило; Стефани могла говорить только о Мэриан. Встал вопрос: где она будет жить? Мэтью испугался: уж не собирается ли Стефани предложить девушке поселиться у него? Он даже уронил стакан и только собрался заявить протест, как понял: она морочит ему голову, а на самом деле решила отдать Мэриан свободную комнату в своей квартире.

— Ученая степень по философии, — промурлыкала Стефани. — Кто бы мог ожидать?

— Я мог. Нынешняя молодежь спятила — гоняется за степенями. И что это ей дало?

— Интересно, что все-таки случилось с тем парнем и ее кузиной? Впрочем, это нас не касается. По мне, так без них ей гораздо лучше. Та еще парочка — как по-твоему? — Стефани подняла на Мэтью глаза, и у нее учащенно забилось сердце: он так преданно, так покорно смотрел на нее! — Ты что, собираешься весь вечер просидеть с чашкой кофе?

Он поставил чашку на стол и пересел к ней на диван.

— А теперь расскажи, как ты счастлив, что будешь ставить «Исчезновение», — предложила Стефани.

— Хочешь, чтобы я распинался в благодарностях?

— Ничего не имею против.

Он фыркнул.

— Не дождешься! Но что все-таки повлияло на твое решение? И этот визит… Нет, я, конечно, польщен, но все-таки?

Она намеренно обошла первый вопрос:

— Хотела лично сообщить тебе эту новость. Отпраздновать вдвоем. Зарыть в землю томагавки войны и все такое прочее.

— И поэтому потащила с нами в ресторан Мэриан Дикон?

— Не будь злюкой. У нее был такой несчастный вид — даже ты заметил. Не забывай: я тоже через это прошла.

Мэтью усмехнулся.

— Долго же до меня доходит! «Клуб разбитых сердец», да? А меня пригласили в качестве козла отпущения — представителя вражеского лагеря? Я должен радоваться, что остался целым и невредимым?

— Что ты хочешь сказать?

— Ничего. Давай сменим пластинку.

Стефани сделала глоток кофе. Она все еще пребывала в смятении. Ящик Пандоры оказался открытым, и она была не в силах удержать слова, рвущиеся наружу.

— Шесть лет назад я сказала и сделала много такого, за что мне теперь стыдно. Не знаю, с чего начать.

— Не надо, Стеф. Это в прошлом.

— И все-таки нам нужно поговорить. Если мы собираемся работать вместе, нельзя делать вид, будто ничего не произошло. Я хочу, чтобы ты знал, что я чувствовала и почему так себя вела. В любом случае, я не имела права так говорить о Саманте. Но я была в таком отчаянии…

— Я знаю, Стефани. Это я во всем виноват.

Она горько усмехнулась.

— О, я винила тебя, Мэтью! Ты мне столько наобещал, я построила на этом все свое будущее! А потом ты заявляешь, что нас больше не существует! И ни разу не позвонил, не написал, не ответил на мое письмо. Боже, как я тебя ненавидела!

Он наклонился вперед, уперся локтями в колени и уставил взгляд в пол.

— Стефани, я не мог иначе. Саманта была между жизнью и смертью, а Кэтлин шпионила за каждым моим шагом. Не стану говорить о своей вине, но беда в том, что перед ними я тоже был виноват. — Он повернулся и посмотрел ей в глаза. — Ты имеешь в виду то письмо, в котором поздравила меня с днем рождения? — Она кивнула. — Наверное, я тогда еще не понимал, как сильно люблю тебя. В моей жизни не было ничего тяжелее нашего разрыва.

— Жалко, что я этого не знала. Мне был так нужен твой ответ — просто чтобы знать: я для тебя что-то значу.

Он взял руку Стефани и переплел ее пальцы со своими.

— Прости.

В глубине ее души шевельнулось давно забытое теплое чувство к нему. Много лет она не позволяла себе вспоминать тот ужас. В конце концов ей удалось — или только показалось, что удалось — заполнить пустоту работой… Она вырвала руку.

— Кто бы послушал. И мы еще смеемся над сентиментальностью Мэриан!

— Ох, только не о Мэриан! — простонал Мэтью и увернулся от шутливой затрещины.

Очарование было нарушено. Им нужно было так много сказать друг другу, но Стефани переключилась на «Исчезновение», и Мэтью не мог не загореться. Они долго перебирали актрис, которые могли бы сыграть Оливию Гастингс, обсуждали, сколько времени займут съемки в Нью-Йорке, когда лучше ехать в Италию и наконец — что все-таки случилось с Оливией? И все это время в их сердцах саднили старые раны, распускались долго подавляемые чувства, поднимались со дна души завихрения, словно ожившие бесенята…

— Ты говорила о новых фактах в деле Оливии…

— Я все ждала, когда ты об этом заговоришь. — Стефани посмотрела на часы. — Приедешь в Лондон — покажу тебе письмо, которое Фрэнк получил год назад.

Мэтью не знал, что делать. Ему так не хотелось отпускать ее!

— Когда я смогу познакомиться с Фрэнком?

— Через пару месяцев слетаем в Нью-Йорк. Твой нынешний фильм будет на стадии озвучивания. — Ей хотелось расспросить его о фильме, говорить о чем угодно, лишь бы подольше не уходить. В то же время она испытывала потребность побыть одной — обдумать услышанное.

— А если возникнут осложнения?

— Что-нибудь придумаем.

Их взгляды встретились.

— Как насчет нас, Стеф? Тоже что-нибудь придумаем?

Она напряглась и севшим голосом ответила:

— Ты сказал: нас больше нет.

— Я ошибся.

— Правда?

— Стефани, ты — единственная…

— Молчи.

— Стефани, ты все равно не сможешь от этого убежать!

— Чего я точно не смогу, так это пережить такое снова. Не торопи меня, Мэтью. Пожалуйста! — и она разрыдалась.

Когда он отпустил ее, она вся дрожала.

— Не смотри так! — взмолилась она.

— Извини. По-другому не умею.

Стефани отвернулась.

— Господи, Мэтью, если бы ты только знал, как я тосковала по твоей улыбке, по…

— По чему еще?

Она его оттолкнула.

— Я не готова, Мэтью. Я… Это был такой шок — увидеть тебя через столько лет и узнать, что…

— Шок? Ты же призналась, что приобрела права на эту постановку, потому что знала: я схвачусь за нее.

— Увы. Все мои планы сводились к тому, чтобы поманить тебя ею — и отнять.

— Месть?

Она наклонила голову.

— Ты отказалась от этого намерения, потому что…

— Потому что мои чувства остались прежними! — выкрикнула она. — Ты это хотел услышать? Так оно и есть. Эта встреча — величайшая ошибка в моей жизни. Ну почему ты на меня действуешь? Я не понимаю, что говорю…

— Не сердись.

Она зашарила ногами по полу в поисках туфель.

— Тебе легко говорить! Ты не страдал, как я. Взял и выложил, что расстался с женой, — и ждешь, что я побегу за тобой, как собачка. Не дождешься!

— Ладно, ладно, — он в шутливом жесте воздел руки к потолку.

— Не смейся. Я и так достаточно унижена. Если нам суждено вместе работать, не стоит больше вспоминать о прошлом. Пусть между нами будут только деловые отношения. Смотри на меня как на продюсера, а я на тебя — как на режиссера. Договорились?

Последнюю фразу она произнесла, уже стоя возле двери. И, не дождавшись ответа, обернулась.

— Договорились?

Он раздраженно дернул себя за упавшую на лоб прядь черных волос.

— Если тебе так легче, я согласен. Чисто деловые отношения.

— Отлично. Позвони, когда приедешь в Лондон. Познакомишься с Бронвен — мы партнеры. По-видимому, тебе захочется взять с собой Вуди и Боба Фэрли?

Мэтью кивнул.

— Что ж, доброй ночи. Если ты сможешь уснуть. — Как раз в это время потолок дрогнул от дикой какофонии звуков.

И она ушла, злясь на него за покладистость. А еще больше — на себя за то, что стала жертвой собственной откровенности.

* * *

Сидя у окна, Мэриан видела, как отъехала Стефани. У нее было такое ощущение, словно сама судьба в образе Стефани Райдер постучалась в дверь — а возможно, уже вошла. Теперь, когда улеглось первоначальное волнение от знакомства с удивительной женщиной, взявшей на себя устройство ее жизни, она опять почувствовала, как ее, словно вакуум, засасывает одиночество. Вся ее жизнь была связана с Мадлен, и теперь Мэриан испытывала страх перед надвигающимися переменами.

Но она примет эти перемены — хотя бы потому, что не в силах больше тупо смотреть на свое отражение в зеркале. Жизнь потеряла смысл. Мэриан снова стала уродиной. Волосы жалкими космами спускались на плечи. Поры заполнили ядовитые испарения. Ну что ж… Зато в ее жизни было несколько месяцев, когда она чувствовала себя живой и звонкой, потому что ее любил Пол…

К горлу подступил комок. Мэриан побрела к кровати; по щекам текли слезы.

— Где вы? — прошептала она в пустоту ночи. — Пол, Мэдди, где же вы?