И правда, в тот вечер Бретт вернулся поздно. У Лиз было достаточно времени, чтобы собраться с духом, и, когда он появился почти в восемь часов, она уже успокоилась. Девушка услышала шум машины и выбежала в прихожую. Бретт казался усталым и раздраженным. Лиз сказала:

— Пойду сообщу, что ты пришел. Ужин уже готов, я тебя ждала.

Дентон нахмурился:

— Не надо было…

Лиз не дослушала и поспешила на кухню, надеясь, что там не будет миссис Джексон. Сегодня весь день экономка ходила насупленная, с поджатыми губами. Или артрит доставлял ей боль, или же она не одобряла помолвки. Что бы то ни было, Лиз не пыталась выяснить и, к своему облегчению, нашла в кухне только Этель, внимательно читавшую журнал. Этель побагровела и сунула журнал под подушку на стуле.

— Она легла, мисс. У нее опять разболелась нога. Ужин в духовке, чтобы не остыл. Принести?

— Через десять минут, Этель. За это время мистер Бретт успеет умыться и выпить. Справишься?

— Можете на меня положиться, мисс, — с важностью ответила Этель, суетясь около тележки. Лиз скрыла улыбку и вернулась в столовую.

Неизвестно, одобряла миссис Джексон их помолвку или нет, но ужин она, как всегда, приготовила волшебный. Телячьи котлеты оставались сочными, несмотря на то что простояли в духовке, горошек не подсох, молодой картофель остался белоснежным, а мусс из крыжовника был пышным и великолепным.

Лиз была в восторге. Или это потому, что она сидела напротив Бретта и могла смотреть на него столько, сколько ей хочется? Сегодня он был не разговорчив. За весь вечер произнес не больше двух предложений. И это неплохо, уверила себя Лиз, значит, чувствует себя рядом с ней спокойно. Когда они поужинали, Бретт встал:

— Давай выпьем кофе в кабинете. Я хочу кое-что тебе дать.

Но он не спешил. Вместо этого устало склонил голову на кожаную спинку кресла и сказал:

— Спасибо, что помогла мне утром с письмом. Меня поразило, что мисс Джонсон могла о нем забыть. Такого раньше никогда не случалось.

— Это могло произойти с любым.

— И тебе удалось разобрать ее стенограмму? Ты очень способная.

— Не совсем. — Лиз покраснела. — У нее очень четкий почерк.

Бретт пил кофе.

— Если бы не ты, я бы оказался в ужасном положении.

— Был тяжелый день? — осмелилась спросить Лиз и подумала про себя, что этот разговор похож на семейный.

— Чертовски, — с чувством ответил Бретт, слабо улыбнувшись.

Думал ли он о том же? Возможно. Странно, но он почти всегда знал, что у нее на уме.

— Пожалуй, я исполню твою вчерашнюю просьбу. Мисс Джонсон не вернется, дома проблемы, а мне бы не хотелось приводить сюда секретарей из офиса. Чем меньше людей знают о нашей помолвке, тем лучше.

Его небрежный тон поразил Лиз, и она чуть не подавилась кофе, но вовремя взяла себя в руки.

— Ты хочешь, чтобы я печатала для тебя?

— Именно так. Согласна?

— Конечно. С удовольствием. Мне так хочется чем-нибудь заняться.

— Я думал, вы с Мэгги ходили, по магазинам.

— Да, но это было утром. — Лиз виновато посмотрела на Бретта. — Боюсь, я потратила ужасно много денег.

Он пожал плечами, словно это было совсем не важно.

— Ты видела Джи Би? Интересно, не поздно ли мне зайти к нему?

— Я заходила днем, начала читать ему Диккенса, но он заснул.

Лиз нежно улыбнулась, вспомнив, каким спокойным и умиротворенным он выглядел и как она вновь убедилась в правильности того, что они делают.

— Сестра сказала, что утром он устал, — продолжала Лиз. — Очевидно, к нему заходил один из директоров.

Бретт приподнял брови, но ничего не ответил.

— Тогда лучше мне его не беспокоить. Займусь работой. Хотелось бы сегодня напечатать несколько писем, если не возражаешь.

Пока он доставал из портфеля документы, Лиз отнесла кофейный поднос на кухню, вернулась и нашла тетрадь и ручку мисс Джонсон. Темная голова Бретта склонилась над письмом, а Лиз села рядом, готовясь писать под диктовку.

Внезапно он поднял голову и встретился с ней взглядом:

— Прежде чем мы приступим к работе, я хочу дать тебе вот это.

Он достал из кармана коробочку и открыл ее. В электрическом свете блеснули бриллиант и сапфир.

— Прости, я не нашел времени, чтобы взять тебя в магазин. Но если тебе не понравится, ты сможешь сходить к ювелиру и поменять его.

Лиз взяла крошечную коробочку и залюбовалась красивым кольцом на темном бархате. Но его блеск показался ей холодным.

— Оно очень красивое, спасибо, — вежливо поблагодарила она.

— Не хочешь примерить?

Было бы здорово, если бы Бретт сам надел его ей на палец. Только при данных обстоятельствах этого ожидать нельзя. Лиз надела кольцо на средний палец левой руки.

— Отлично. Ты угадал.

Бретт принялся раскладывать бумаги.

— Уверена, что готова работать?

Лиз хорошо владела стенографией, и ей было нетрудно записывать под диктовку Бретта. Сначала он наблюдал за ней, а потом, увидев, что она справляется, стал говорить быстрее, и ее ручка летала по бумаге. Лиз доставляло удовольствие примеряться к его скорости.

Наконец Бретт улыбнулся и сказал:

— Вот и все. Сможешь теперь напечатать?

— Конечно, — возмутилась Лиз.

Его улыбка стала еще шире.

— Отлично. Я не сомневался в твоей компетенции. Сложно найти подходящего человека. Мы с тобой отличная команда. Неплохо для нашего общего будущего.

— Наверное, — ответила Лиз без улыбки. Глупо обижаться, потому что он говорил в шутку, но она не смогла удержаться.

— Когда надо напечатать письма? Я могу сделать это сейчас.

Бретт глянул на часы на каминной полке:

— Боже, нет, уже одиннадцатый час. Слишком поздно. Если напечатаешь их завтра утром, я заеду пообедать и заберу их. Тем более, что буду поблизости, мне нужно в Дэвентри. Мы строим там дома.

Лиз кивнула:

— Сделаю.

Они оба поднялись.

— Тогда пойду спать, если тебе больше не нужна моя помощь.

Бретт странно смотрел на нее.

— Нет, больше ничего не надо, спасибо.

Лиз колебалась. Внезапно этот миг показался ей очень важным. Они были помолвлены, он только что подарил ей кольцо. Бретт не притворялся, что любит ее, но если хоть что-то к ней испытывает — нежность, привязанность, то покажет это сейчас. Но он только молча смотрел на нее со странным насмешливым выражением в глазах.

— Спокойной ночи, — сказала Лиз.

— Спокойной ночи.

Он открыл дверь, и она медленно направилась в спальню. Теперь Лиз не была уже так уверена, что сможет влюбить в себя Бретта. Она была помолвлена и выходила замуж за человека, которого любила, но никогда прежде Лиз не чувствовала себя такой одинокой.

Так же она чувствовала себя и утром. За завтраком Лиз не видела Бретта, должно быть, он ушел раньше обычного.

— Мистер Бретт ушел полчаса назад. По-моему, он спешил, — сообщила Этель.

— Он не просил мне ничего передать?

— Нет, мисс Элизабет, но он сказал, что будет обедать дома.

Этель ухмыльнулась. Воспитанная на женских журналах, она, несомненно, представляла себе страстную любовь молодого хозяина и дочери владельца дома. «Ха, — подумала Лиз, постукивая по кофейной чашке, — как мало она знает».

После завтрака Лиз напечатала письма. Их вышло довольно много, но они не представляли сложностей, кроме одного технического термина, в котором она не была полностью уверена. Лиз сложила письма аккуратной стопкой в ожидании подписи Бретта и стала думать, чем бы заняться до обеда.

Пожалуй, стоит еще раз попробовать связаться с Джоном. Лиз пододвинула к себе телефон, набрала знакомый номер и принялась ждать.

К ее удивлению, в трубке раздался щелчок, и высокий женский голос отчетливо произнес:

— Да?

Лиз обрадовалась. Наконец-то ей удалось связаться с родными. Теперь она уже не чувствовала себя одинокой в этом большом доме.

— Дороти! — кричала она. — Наконец-то! Это Лиз. Вы получили мою телеграмму? Вы знаете, что я вернулась?

Последовала короткая пауза, потом Дороти сказала:

— Минутку, не все сразу. Боюсь, я ничего не понимаю. Значит, ты вернулась в Англию насовсем?

— Да, у нас с Терри ничего не вышло, поэтому я сразу решила лететь домой. Когда мы приземлялись в Элмдоне, самолет разбился и… Нет, это долгая история. Я могу приехать и повидаться с Джоном?

Опять молчание.

— Дороти, ты слышишь?

— Да. Просто сейчас это сложновато. Конечно, ты не могла знать, но мы переезжаем в Кент. Джон получил повышение и будет работать в филиале в Мэйдстоуне.

Дороти говорила с важностью.

— Кент, это же так далеко. Когда вы едете?

— Вообще-то Джон уже там. Я вернулась, чтобы договориться о перевозке мебели. Все это так внезапно. Сейчас мы очень заняты.

— Да, наверное.

Дороти неловко рассмеялась:

— Боюсь, я не могу принять тебя, Лиз. Ты не представляешь, сколько у меня дел. Нам жаль, что твоя свадьба расстроилась, но ведь мы тебя предупреждали.

— Да.

— Мы с Джоном никогда не доверяли этому человеку, и неудивительно, что он бросил тебя. — Голос Дороти стал пронзительным. — Но я так понимаю, что ты нашла другую работу?

— Да, спасибо, у меня все в порядке.

— Отлично.

В голосе Дороти послышалось заметное облегчение.

— Ты должна написать нам и сообщить новости. Если отправишь письмо в филиал в Мэйдстоуне, мы его получим. А потом приезжай посмотреть наш новый дом, когда мы устроимся. Я передам Джону, что ты звонила. Он обрадуется.

— Да, передай ему привет.

Джон был по-своему добр к ней. Он не виноват, что у него такая жена, как Дороти. Не попрощавшись, Лиз повесила трубку и уставилась в пространство. Через несколько минут она достала из ящика листок бумаги и написала Терри. Всего несколько строчек, надеясь, что приложенного чека будет достаточно на оплату билета до Англии. Бретт дал ей чек, и Лиз достала его из кармана зеленого пиджака, приложила к письму и сунула в конверт. Она надписала адрес Терри и заклеила конверт. Вот и все. Конец старой главы и начало новой.

Лиз посмотрела на часы на каминной полке. Еще около двух часов до приезда Бретта. А пока лучше пойти в сад. Но сначала надо кое-что сделать наверху. Лиз напряглась при мысли об этом.

В своей спальне, точнее, в спальне Элизабет она распахнула тяжелые дверцы шкафа и, сжав губы, приступила к делу. Лиз переложила все вещи, принадлежавшие Элизабет, в другой шкаф, меньшего размера. Последним она положила зеленое платье с серебряной пряжкой на поясе. Лиз бережно разгладила его. Это платье было на ней вчера, когда Бретт сделал ей предложение. Она закрыла дверцы. Надо спросить у Мэгги, есть ли в районе магазин «Оксфам». Так, по крайней мере, она хоть кому-то поможет.

Теперь нужно было разложить свои вещи. Вчера Лиз достала их из пакетов и повесила на спинки стульев безо всякого интереса. Но сегодня она испытала легкое волнение, которое переживает любая женщина при виде новой одежды.

Спасибо Мэгги, подумала Лиз. Сама бы она не смогла заставить себя купить приданое. Слишком была потрясена случившимся. Только теперь она оценила способность Мэгги по достоинству. Та профессионально осмотрела ее и заключила:

— С такими прелестными шелковистыми золотыми волосами и светлой кожей ты можешь носить любой цвет. Пожалуй, кроме белого, если не загоришь.

Теперь, доставая каждое платье и прикладывая его к себе перед зеркалом, Лиз начала раскрываться. В этой одежде она будет выглядеть прекрасно.

Мэгги предусмотрела одежду на все случаи. Тут были платья для сада, брюки и свитера, повседневные платья, летний костюм из тяжелого шелка цвета слоновой кости с коротким жакетом, который подойдет, как сказала Мэгги, для любого случая.

Для вечера были два платья: одно выше колен из романтического муслина в лиловых, бирюзовых и белых тонах с рукавами-фонариками, а второе — длинное серебристо-вишневое.

Лиз сняла кофейные брючки и майку и надела муслиновое платье. Эффектный глубокий квадратный вырез был ей к лицу. Лиз гладко зачесала волосы и повертелась перед зеркалом, в солнечных лучах лиловый и бирюзовый красиво переливались.

— Твое платье, — сказала она себе. — Твое личное платье, и оно тебе идет. Ты Лиз Хартли и больше никто, через две недели ты выйдешь за Бретта Дентона, и когда-нибудь он скажет, что любит тебя. А это, моя девочка, все твое будущее.

Лиз улыбнулась. Затем опять облачилась в брюки и майку, повесила платье в гардероб с остальными вещами и спустилась в сад. Остаток времени она решила провести, помогая Эймсу.

Старый садовник ей обрадовался и попросил прополоть клубничную грядку. Лиз добросовестно принялась за дело, а Эймс отправился в другой конец сада и взялся натягивать веревку со стручками фасоли. Лиз было нетрудно: из сорняков были в основном только крестовник и мокричник, которые выдирались легко. Лиз тихо напевала, не думая ни о чем, наслаждаясь теплом солнечных лучей, запахом земли и растений, тишиной старого сада.

Позади раздалось тихое хныканье, и, обернувшись Лиз увидела Тимми, сынишку Клер. Он стоял, широко раздвинув толстые ножки, его рот искривился от плача, глаза были полны слез.

— Тимми, что случилось? — Лиз опустилась рядом с ним на колени.

Продолжая хныкать, он протянул пухлую ручку. Она была запачкана землей и, похоже, кровью.

— О боже! — Лиз ласково обняла его. — Как это произошло? Пойдем поищем мамочку.

Лиз подняла его на руки. Сейчас ей меньше всего хотелось видеть Клер Джессинг, но выхода не было.

Клер в доме не оказалось. Очевидно, она ушла, оставив Тимми на попечение старого Эймса. Тот был не очень хорошей нянькой, потому что почти ничего не слышал и не видел.

Оказавшись дома, Тимми заревел по-настоящему. Он плакал не как испуганный ребенок, а рыдал как маленький одинокий человек. Выглядело это душераздирающе: волосенки у Тимми спутались, а перемазанное грязными ручками зареванное личико распухло. Лиз рассердилась на Клер — зачем люди заводят детей, если не готовы смотреть за ними?

— Давай немножко умоемся, малыш.

Лиз отодвинула гору грязной посуды и посадила Тимми на стол.

Вначале от холодной воды Тимми разрыдался еще громче, но постепенно успокоился, завороженный тем, как черная земля смывается с его рук. Лиз обнаружила, что причиной кровотечения был глубокий порез в подушечке большого пальца. Промыв его, Лиз принялась искать в ящиках и шкафах аптечку. Но ничего подобного в доме не нашлось, даже упаковки бинтов. Надо признать, Клер была негодной матерью и хозяйкой.

Порез кровоточил, и, отчаявшись найти что-нибудь подходящее, Лиз оторвала кусок мягкой туалетной бумаги и аккуратно обернула палец Тимми. Потом она посадила малыша на колени, подняла с пола книжку с картинками и принялась ждать прихода Клер.

Время текло медленно, и теплое тельце Тимми все больше тяжелело. Когда в дверях кухни появилась Клер, он уже спал. На ней был небесно-голубой костюм с белыми аксессуарами. Выглядела она потрясающе. Ее волосы казались сегодня на несколько тонов светлее, чем вчера. Это и сильный запах духов говорило о том, что последние несколько часов Клер провела в парикмахерской.

Она стояла в дверях, небрежно облокотившись на ручку.

— Господи, что здесь происходит?

Тимми пошевелился, но продолжал спать. Лиз бережно подвинула его и потрясла затекшей рукой. Ее не волновало выражение лица Клер, но, несомненно, оно было неприятным.

— Тимми сильно поранил палец в саду. Я решила принести его домой и промыть рану.

Лиз посмотрела на промокшую бумажную повязку.

— Кажется, кровотечение прекратилось, но я не смогла найти бинт.

Клер прошла на кухню и с полуулыбкой смотрела на Лиз.

— Большое спасибо, но тебе не стоило беспокоиться. Он всегда обо что-то ударяется, но, если около него суетиться, он этим только пользуется.

Лиз изумленно уставилась на нее:

— Но у него могло быть заражение крови!

Клер сбросила жакет, обнажив загорелые плечи, изящно опустилась на кресло и закурила.

— А могло и не быть, — спокойно сказала она. — Это всего лишь случайность. Надо к этому спокойно относиться, таково мое мнение. — Ее темные глаза впились в Лиз. — Поэтому я не проливаю горьких слез оттого, что Бретт мне не достался. Конечно, мне не повезло, но винить в этом Бретта глупо. Он самый расчетливый человек на свете, а это говорит само за себя.

Лиз поднялась и положила спящего Тимми на стул.

— Ты говоришь оскорбительные вещи!

Клер выпустила струйку дыма и сказала:

— Милая моя, не будь такой наивной! Конечно же Бретт положил глаз на бизнес Джи Би. Он знает, что Джи Би не захочет передать его твоему любезному братцу Роджеру, который скомпрометировал себя в его глазах. — Она хищно улыбнулась. — Удивлена, что мне известны семейные тайны? Твой брат и мой покойный муженек были в свое время закадычными друзьями.

— Я в это не верю, — прошептала Лиз. — Только не Бретт!

Клер грубо рассмеялась:

— Покажи мне мужчину, который повел бы себя по-другому. Они все одинаковые. Я ни за что не поверю, что он женится на тебе по любви или еще по какой-то старомодной причине.

Она небрежно оглядела Лиз с ног до головы.

— Я бы сказала, что мы больше подходим друг другу. Ему не надо было искать в другом месте. Ты меня понимаешь?

Лиз затошнило, но она спокойно произнесла:

— Давай начистоту. Ты говоришь, что у вас с Бреттом была связь и он бросил тебя, надеясь получить деньги Джи Би, если женится на мне?

— Умница! Наконец-то дошло. Не думай, что мне это безразлично. Бретт Дентон — отличный куш, с деньгами Джи Би или без, хотя лично я бы предпочла более… Ты не находишь, что Бретт несколько скучноват? С таким не повеселишься. Однако он влиятельный человек в компании Рокингтона.

Лиз стояла в неопрятной маленькой кухне, глядя на девушку, красивую, самоуверенную. Не говоря ни слова, она вышла из дома и направилась по тропинке в сад. Эймс по-прежнему возился со стручками фасоли. Лиз остановилась у клубничной грядки, глядя на маленькую кучку сорняков. Они почти завяли под жарким солнцем. Девушка почувствовала, что вся дрожит, работа помогла бы ей отвлечься, но сейчас она не могла заставить себя возиться с грядками. Направляясь к дому, Лиз увидела на лужайке Колина Уинтера. Ей не хотелось с ним говорить, но скрыться было некуда.

— Лиз, я хотел встретиться с вами. Мне сказали, что вы здесь. Простите за мое вчерашнее поведение. Я… Лиз, что случилось? Вы дрожите. Все в порядке?

Привычным движением врача он взял ее за запястье.

Лиз слабо улыбнулась:

— Я здорова, все в порядке.

Колин подержал ее за руку, пристально глядя ей в лицо. Наконец он улыбнулся своей искренней улыбкой и сказал:

— Если вы не больны, значит, это меня не касается. Я не должен допускать ту же ошибку, что и вчера вечером.

Он взял свой кожаный черный портфель в другую руку и произнес:

— Простите меня. Понимаете, в ту самую ночь, когда Бретт привез вас сюда после авиакатастрофы, я понял, что вы особенная. Я надеялся, что я вам тоже понравлюсь.

Теплота в его голосе тронула Лиз.

— Так и есть. Вы мне правда очень симпатичны.

— Я рад. Вчера я подумал, что вы вычеркнули меня из своей жизни. Ваши слова произвели на меня впечатление…

— Вы решили, что я выхожу за Бретта из-за денег?

Колин вспыхнул:

— Вы должны меня простить. Профессия врача заставляет судить о людях слишком… Я почти сразу понял, как был не прав: вы совсем не такая девушка. Конечно, с мужчинами все по-другому, и такой, как Бретт… Прежде всего он деловой человек, и я уверен, что он питает к Рокингтону не только личный интерес.

Колин говорил медленно и осторожно. Лиз поняла, что он действует из лучших побуждений, стараясь быть снисходительным к Бретту. Очевидно, он думал о нем самое худшее.

Сначала Клер. Теперь Колин. И даже Мэгги не уверена в мотивах Бретта. Неужели она была столь наивна, когда поверила словам Бретта о том, что их свадьба скрасит последние дни Джи Би?

Возможно, Бретт сказал Клер то же, что она некогда услышала от Терри, в памяти всплыли слова: «Я безумно люблю тебя, Лиз, но я собираюсь жениться на дочери Фрэнка Картера».

Нет, Бретт не такой. Этого не может быть. Внезапно Лиз осознала, что они с Колином идут к дому. Она взяла себя в руки.

— Вы идете проведать Джи Би?

— Нет, я только что от него и очень доволен. Он удивительно хорошо выглядит. Я должен попрощаться, у меня еще два визита.

Колин свернул на тропинку и обернулся К Лиз:

— Я рад, что сумел вам все объяснить. Вы простили меня?

— Вас не за что прощать.

Лиз улыбнулась ему, но подумала в эту минуту о Бретте. Колин кивнул, глаза его были добрыми и печальными.

— Если понадобится помощь, позвоните мне.

Лиз смотрела ему вслед. Именно это сказала и Мэгги. Словно, выходя замуж за Бретта, она подвергала себя ужасной опасности! Лиз подумала, что они не знают его. Ни Колин — его друг, ни Мэгги — его сестра. А Клер…

Лиз долго стояла на солнце, пытаясь забыть слова Клер. Она увидела приближающегося к ней Бретта, и ее сердце вновь забилось. Глядя на него, она осознала как влюблена. Лиз стала безразлична причина, по которой он хотел жениться на ней. Если бы он ограбил Английский банк и попался, она стала бы ждать его из тюрьмы.

Лиз увидела выражение его лица и побежала ему навстречу.

— Джи Би? — быстро спросила она. Внезапно в саду стало темно и холодно, а лицо Бретта показалось ей высеченным из камня.

— Мне пойти к нему?

Лиз двинулась к дому, но Бретт положил ей руку на плечо, и она поняла, что слишком поздно.

— Боже мой! Бретт, мне так жаль. Мне ужасно жаль…

Он протянул руку и привлек ее к себе, не говоря ни слова. Он любил Джи Би и страдал, и сейчас ему нужен был живой человек. Чувствуя, как напряжение постепенно оставляет его, Лиз со вздохом подумала: «Только я могла помочь ему. Я была рядом и помогла ему».

От этой мысли ей стало отрадно на душе.