— Ну и когда ты собираешься вернуться домой? — голос Риса, доносившийся из телефонной трубки, был какими-то металлическим и искажался помехами. Вот что ещё нужно добавить в свадебный список: новый телефон.

— Не знаю, любимый, — ответила Гвен. — Я же сказала, что тут в последний момент кое-что случилось. Я не буду сильно задерживаться, обещаю.

— Я приготовил тебе чай и всё остальное, — сказал Рис. — Спагетти болоньезе. Я даже купил твой любимый сыр.

Ах, спагетти болоньезе, подумала Гвен. Это был новейший — кулинарный — способ просить прощения, изобретённый Рисом. Конечно, теперь она успела устать от этого — после столь многих извинений, которые заставляли Риса бежать на кухню после быстрого визита в ближайший супермаркет. Спаг бол, как он это называл, и бутылка лучшего красного вина, которое супермаркет выпускает под своим брендом. Даже притом, что Гвен не ходила в магазин вместе с ним, она легко могла представить себе, какую физиономию он корчил при виде всего, что стоило больше пяти фунтов.

— Мы съедим это, когда я приду домой, — сказала Гвен.

— Но когда это будет? — спросил Рис. — Я чертовски голоден, и уже перевалило за десять часов. Мне утром на работу.

Безусловно, он был прав. Он мог приготовить спагетти болоньезе, но почему он обязан был ждать её до полуночи, а то и дольше? Гвен вздохнула.

На другом конце Хаба Оуэн просматривал архивные материалы, связанные со взрывом в 1953 году и с расследованием, которое проводилось после этого. Он несколько раз подавал сигналы Гвен, махая рукой, но Гвен покачала головой.

— Прости меня, Рис, — сказала она в телефонную трубку. — Мне нужно идти, серьёзно. Это ненадолго, любимый, я обещаю.

Она попрощалась с ним и отключилась.

— Что там? — крикнула она Оуэну. — Что это так отчаянно жаждет моего внимания?

— Взгляни на это, — сказал Оуэн, показывая на экран. — Я нашёл кое-что, связанное с исследованием Шара. Но это ещё не всё.

— Что это? — спросила Гвен, подходя к нему и бросая взгляд на монитор.

— Вот, — Оуэн постучал по экрану. — Здесь сказано, что никому не удалось установить причину взрыва, хотя считалось, что… Господи, кажется, мне нужны очки или что-то такое, или просто шрифт слишком мелкий? Так вот, считалось, что нельзя исключать влияние энергии Разлома. Джек был прав. Потом тут написано, что в кардиффском Торчвуде ничего не происходило в течение следующих четырнадцати лет, когда «ведущие специалисты»… кто, чёрт побери, эти ведущие специалисты? В любом случае… Ведущие специалисты… расследовали «происшествие в “Сахаре Гамильтона”».

— И что дальше?

— Твоя догадка так же хороша, как и моя. Я прошерстил всю нашу базу данных. Я просмотрел всё, что нам удалось спасти из Торчвуда-1. Ничего. Вообще по нулям. Это последняя информация, связанная с Майклом, которую мне удалось найти. Мы теряем след, даже не успев толком его найти.

Оуэн встал из-за своего стола.

— В любом случае, — сказал он. — Я иду в конференц-зал присмотреть за Майклом. У меня очень нехорошее предчувствие…

— Относительно чего? — спросила Гвен.

— Не знаю, — ответил Оуэн. — Но оно есть.

* * *

Тошико смотрела на Шар. Она слушала всё, о чём говорил Джек, но это по-прежнему было ей не слишком понятно, а то и вовсе казалось бессмыслицей. За время работы в Торчвуде она успела привыкнуть ко многим странным и необъяснимым вещам. Она видела космические корабли и инопланетян, она путешествовала во времени, но это было что-то другое.

Это были её ночные кошмары. Она понимала, что с этим надо было что-то делать. Когда она слушала, как Джек рассказывал о вондраксах и как остальные описывали то, что видели и слышали… это было так, словно существование того, что больше всего пугало её в детстве, подтвердилось.

Чудовище под кроватью больше не было мрачной фантазией, которую оправдывали чересчур разыгравшимся детским воображением; оно было настоящим.

Сам Шар сейчас выглядел достаточно безобидно. Показания, полученные ею чуть ранее, уменьшались с каждой минутой, оставляя лишь металлическую оболочку. Первые металлургические тесты, которые ей удалось провести, подтвердили ещё одну, довольно странную, особенность. Из какого бы металла ни был сделан шар, его невозможно было найти в периодической таблице. Этот металл обладал свойствами, характерными для титана и цинка, но он не являлся ни тем, ни другим. И, хотя шар оказался полым, с оболочкой не более сантиметра в толщину, он весил больше сорока килограммов.

Гравюры на его поверхности были похожи на древние иероглифы, но Тошико немного разбиралась в египетской, шумерской и других формах письменности, и эти иероглифы не были похожи ни на одно существующее на Земле письмо. Хотя с чего бы? Если верить Джеку, этот Шар вполне мог быть старше самой Земли.

А потом был Майкл.

Бедный Майкл, как она обычно думала о нём. Теперь ей было ясно, что Майкл, который спит в конференц-зале, никогда раньше её не видел, что их встреча в Осаке для него ещё не произошла. Она задумалась о том, где всё это закончится для него. Она казалась себе такой бесполезной и беспомощной. Почему здесь не было ничего такого, что она могла бы сделать для него? Со всей техникой, которая была в их распоряжений, они по-прежнему могли лишь наблюдать, ничего не предпринимая.

Тошико перерисовывала кое-какие гравюры с поверхности Шара, когда увидела это. Краем глаза она заметила, как на одном из её мониторов из тени подвала D-4 вышла какая-то фигура. Она быстро повернула голову, чтобы посмотреть на эту фигуру, и была уверена, что отчётливо видела её, пусть даже на долю секунды.

Силуэт мужчины в шляпе-котелке.

Как только она повернулась к монитору, тёмная фигура испарилась. Тошико судорожно вздохнула и быстро проверила датчики движения в хранилищах.

* * *

Там ничего не было. Ему как врачу больше нечего было делать. Он провёл все необходимые тесты, написал все отчёты, которые нужно было написать.

Профессиональная часть его была удовлетворена, и теперь он просто сидел здесь, в конференц-зале, с пациентом. С Майклом.

Майкл теперь спал немного спокойнее, лёжа на боку в позе эмбриона, он тихо дышал, и его глаза под веками не двигались.

— С тобой всё будет хорошо, — сказал Оуэн. Сначала он почувствовал себя глупо из-за того, что разговаривал со спящим человеком. Конечно, так делают с людьми, находящимися в коме, но не с теми, кто просто спит.

— Мне бы хотелось, чтобы я мог сделать для тебя больше, приятель, честное слово. Но иногда мы просто не можем найти ответы. О, конечно, Джек знает многое, но не всё. Я не уверен, что мы в принципе сможем остановить всё это. Я имею в виду… тахионную радиацию. Чёрт возьми, до сегодняшнего дня я вообще ни разу не слышал об этом. Я узнал об этом всего час назад. И эти существа… вондраксы… Если они приходили за тобой раньше, я думаю, они придут снова.

Он сделал глубокий вдох.

— Но не беспокойся, приятель, — сказал он. — На этот раз мы будем их ждать.

* * *

Джек не слышал, как Йанто вошёл в кабинет. Он даже не знал, что Йанто здесь, пока не почувствовал его руку у себя на плече и не услышал его голос.

— Ты в порядке?

— Да, — сказал Джек, накрыв руку Йанто своей и легонько сжав её. — Да, всё отлично.

На мгновение повисла тишина, затем Йанто снова заговорил.

— Весёлый был вечер, правда? — сказал он.

Джек нахмурился.

— Весёлый? — переспросил он. — В каком смысле — весёлый? «Весёлый» в смысле «ха-ха» или «весёлый» в смысле «своеобразный»?

— О, — сказал Йанто. — Весёлый-своеобразный. Определённо своеобразный. Ещё и двух часов не прошло с тех пор, как я сидел тут, задрав ноги, и смотрел «Голдфингер». Эта ночь кажется очень длинной.

— Каждая ночь длинная, — сказал Джек.

— Ты хочешь казаться загадочным? — спросил Йанто. — Знаешь, я ничего в этом не понимаю. Мне придётся изучить всё собрание трудов Сартра, чтобы научиться правильно тебя понимать.

— Я настолько загадочный? — поинтересовался Джек.

— Иногда, — ответил Йанто.

Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь мягким гудением машин.

— Мне следует ревновать? — спросил Йанто.

Джек повернулся на своём стуле.

— Что ты имеешь в виду?

Йанто указал на монитор Джека, где тот наблюдал за спящим Майклом.

— Что? — спросил Джек. — О чём ты?

— Мы все встречались с ним раньше, — сказал Йанто. — До того, как попали сюда. Ты сам сказал, что знал его до сегодняшнего вечера.

— Это правда. Я его знал.

— Насколько близко вы были знакомы?

Джек не ответил.

— Если тебе нужно что-то сделать, — сказал Йанто, — просто сделай это. Ты не моя собственность. Я не могу тебя останавливать.

Джек поднял взгляд на Йанто и слабо улыбнулся.

— Это не так просто, да? — сказал он. — Парень, который спит в конференц-зале, не знает меня. Он не знает, что произойдёт дальше. Это моё прошлое и его будущее. Я ничего не могу ему сказать. Я не могу помешать этому случиться.

— Чему ты не можешь помешать случиться? — спросил Йанто. — Что случилось?