Парень не выделил мне половину своей кровати и даже не постелил на полу. Он вообще наотрез отказался терпеть мое общество. Этот истерик пригрозил мне, что если я тот час же не покину сию полуночную обитель, то он своими криками переполошит весь дом. Не хотелось доставлять семье очередные неудобства. Да и что скрывать, встретить сейчас защитника моей маленькой сестренки, желания тоже не было никакого. От одной только мысли о том, что из этого может произойти, по спине пробегал целый муравейник.

Так что пришлось уступить и выйти из теплого дома прямо в ночь. Михей был настолько любезен, что проводил меня до дверей. Гад недоверчивый. Я, конечно, плохо помню былые дни, но мне кажется, что я был не таким зловредным, когда был на его месте.

Шляться ночью по лесу — плохая затея, которая вполне может закончиться тем, что я снова проснусь в объятиях одного недовольного и враждебно настроенного юноши. Такая перспектива меня нисколько не прельщала, так что я решил скоротать ночь в сарае. В хлеву воняло, да и животные могли переполошиться из-за моего присутствия, а до бани идти мне было откровенно лень. Все равно там наверняка прохладнее чем здесь, от реки ночью тянет холодом и влагой.

Кстати, идея остаться в сарае, в некоторой степени, тоже была сопряжена с небольшим риском. Невинное решение переждать темное время суток в помещении, оказалось самым настоящим незаконным проникновением в чужую собственность. О чем мне тут же не преминули написать.

Раздраженно смахнув сообщение, я уверено шагнул внутрь, и чуть было не растянулся на полу, споткнувшись о что-то в темноте. Если на улице, благодаря свету двух лун, еще как-то можно было различать предметы, то в помещении без источника света это сделать было невозможно. Само собой мой сводный братец не озаботился для меня этой проблемой, его масляная лампа осталась с ним. Хотя, я думаю, парень не расстался бы с ней, даже предложи я ему клинок Адский пламень. Когда юноша в одиночестве спит со светом, это говорит о том, что он жутко боится темноты.

Хоть моя сумка и была похожа на переносную версию лавки старьевщика, ни фонаря, ни свечки там не нашлось. Сварганить факел, для меня давно уже перестало быть проблемой. Вот только попробуй найди в этих потемках нужные ингредиенты. Впрочем, у меня был еще один вариант, как помочь себе с освещением, который, к слову, давно уже следовало испытать.

Я рассеяно погладил, распушившего перья и дремавшего у меня на плече, совенка.

— Ну и как тебя включить?

Единственным пока заклинанием у моего мини баффера было «Ночное зрение». Но как приказать своему питомцу его активировать, я не знал.

Еще в свою бытность моим учителем, Кристоф как-то рассказывал мне, как чужаки магических классов используют свои умения. В большинстве случаев эта процедура сильно похожа на применение умений и приемов у физовиков. Заклинания, также как и приемы или спецудары, активируется с помощью голосовых команд или особых жестов. У заклинаний по умолчанию всегда стоят какие-то фразы на полузабытом, древнем языке, но в настройках фразу-активатор можно поменять по своему выбору. Древний язык довольно сложный, многие слова трудно даже произнести, не говоря о том, чтобы запомнить, поэтому неудивительно, что многие чужаки заменяют активатор на что-то более легкопроизносимое. Обычно игроки не отличаются особой фантазией, и когда собираются запустить в кого-нибудь огненным шаром, кричат: фаербол, огонь или что-то из этой серии. Иногда, как и игроки воинских классов, они используют числа, присваивая собственным заклинаниям порядковые номера. А бывает, что и довольствуются знаками или жестами. В таком случае, стоит быть готовым к тому, что если задиристый игрок показывает тебе непристойный жест, с его пальца в твою сторону вполне может слететь яркая, слепящая молния.

Правда, не всегда возможно изменить изначальное слово или жест активации на другое. Существует список заклинаний, которые, если хочешь овладеть, придется зубрить в первозданном виде. Туда входят абсолютно все заклинания из высшего, пятого круга и множество из четвертого. Кстати, для активации большинства заклятий высшей категории требуется не только один жест или фраза, а то и другое разом.

Это, что касается магов-игроков. Как творят свои заклинания местные чародеи, фон Леф не знал. Но, исходя из того, что призывая магические силы, они тоже что-то произносят или жестикулируют, различия некритичны. Если они вообще есть.

Собственно, на этот счет у меня было свое мнение.

Когда я впервые в замке неизвестного мне клана использовал свое единственное заклинание тире классовую способность «Оковы леса» на шиповолке, я не произносил никаких слов. Просто ткнул пальцем в пол перед зверем и заставил себя почувствовать, как сквозь каменные плиты пробиваются живые и упругие стебли. В пылу боя было не до сомнений, я ведь точно знал, что это заклятие присутствует в списке моих способностей. Значит, как-то оно должно работать. Кто-то может возразить, мол, что тут удивительного, ведь я использовал жест рукой. Но когда я заглянул в подробную информацию «оков», оказалось что, активировать заклинание должен вовсе не жест, а фраза «Инкомпедибус сальтус». Жест просто определял место активации. Впрочем, он тоже был не так уж и необходим. По умолчанию заклинание производилось в том месте, куда был сосредоточен взгляд мага.

В общем, что все это значит, я не представлял. И разобраться в этом пока что не представлялось возможным. Пробудившихся местных магов я не знал, и спросить не у кого не мог. Экспериментировать самому с одним единственным заклинанием мне показалось глупым, так что все свои вопросы по этому поводу я отложил в долгий ящик.

Экспериментировать с совой я тоже не стал, решил хоть раз поступить по-умному и сперва заглянуть в настройки. Повезло еще, что для этого не нужен был свет. Окна с информацией можно было читать хоть в полной темноте. Естественно, ответ там нашелся, нужно было только глубже копнуть. К счастью, команда-приказ питомцу производился не на древнем, а на общем языке, что, в общем-то, было логично — заклинание ведь творю не я, а сова. И звучал он следующим образом: «Гаргулья, даруй ночное зрение». Довольно объемная и громоздкая фраза, как по мне. Не очень удобно выкрикивать подобное нагромождение слов, особенно в бою, где каждая секунда на счету. Благо, тут тоже была возможность изменить команду на другую, ту, что более по душе. Я сократил ее как мог. Правда, обращение к птице совсем убрать не удалось, без нее питомец не понимал, что приказ направлен именно к ней. Подтвердив изменение команды, я решил опробовать ее тут же.

— Гуля, ПНВ! — сказал я, и тьма вокруг обрела четкость и контрастность. Будто бы в склянку с чернилами кто-то налил молока. Я, конечно же, не стал видеть так же хорошо, как и днем, дальность ночного зрения не превышала пяти метров, пробить темноту еще глубже не хватало сил. К тому же на границе видимого пространства тьма постоянно клубилась и наплывала, пытаясь отвоевать обратно потерянный участок, тем самым немного искажая мне видимость. Кроме того, я абсолютно не различал цветов, было только хвоево множество оттенков серого.

Слово «ПНВ» расшифровывалось как — помоги нормально видеть. Чтобы максимально сократить приказ, я решил сделать из этой фразы аббревиатуру. Теперь можно было не ломать язык длинными скороговорками.

Изнутри сарай показался мне таким же, как я помнил его в те времена, когда сам здесь обитал и готовил ловушку для серых хищников. Это было не так уж и давно, а кажется, прошла целая вечность.

Дрова, сложенные целыми рядами почти до самого потолка, старый верстак у стены и круглая колода, что так часто служила мне стулом. Сразу нахлынули воспоминания о том, как я изготавливал тут колья для своей волчьей ямы.

Подчиняюсь внутреннему импульсу, я подобрал с земли какую-то палку, уселся на колоду и, вытащив кинжал, стал вырезать из нее фигурку, еще непонятного для меня самого, животного.

Утро застало меня за работой. Я так и просидел весь остаток ночи, ковыряя кинжалом деревяшки и сыпля на пол стружкой. Заклинания Гаргульи не хватило на такой долгий промежуток времени, и мне не один раз пришлось просить ее обновить ночное зрение.

Возможно, я сидел бы так и дальше, но внимание мое привлекло выплывшее перед глазами сообщение о том, что я в очередной раз повысил уровень своего умения «столяр». Теперь напротив него стояла цифра четыре. Не успел я отмахнуться от сообщения, как тут же услышал откуда-то снаружи звон пустого ведра и хлопанье двери. Кимира уже вовсю возилась со своим зоопарком. Наверное, и мне стоит посмотреть, не явились ли еще мои гости.

Когда я вышел из сарая, на верстаке остались стоять три деревянных фигурки. Если к ним присмотреться, то над ними можно было увидеть, как окрестил мои потуги мир. Невзрачная деревянная статуэтка волка была венцом моего творения. Рядом с ней стояла фигурка аморфного слизня, которого я в глаза никогда не видел и даже не представлял, что подобная образина где-то существует, а с другой стороны пристроилась статуэтка неведомой зверушки, что лично для меня было оскорблением, потому как я старался изобразить сову.

Мои работодатели еще не прибыли, пришлось подождать их какое-то время на улице. Благо, утро располагало, было свежим и светлым. Арка перехода возникла недалеко от дома только тогда, когда отец и Михей уже собирались разойтись в разные стороны, каждый по своим делам. Двое выпрыгнувших из нее неизвестных мне индивидуумов, даже не поздоровавшись, сразу направились в сторону чащи, туда, где обычно залегала тройка волков. И только один шагнул ко мне, протягивая для приветствия свою когтистую ладонь.

— Добгрое утгро, Мих. — радостно улыбнулся мне МурЧело. — Рад видеть тебя целым и невгредимым.

— Уж поверь, часов эдак двенадцать назад я был совсем не целым и уж точно не невредимым. — проворчал я, тем не менее отвечая на рукопожатие.

— Что поделать? Издегржки пгрофессии. — хитро подмигнул мне кацен. На мой скромный взгяд, этому парню гораздо лучше подошла бы личина лиса, чем кота. — Могу я получить то, что тебе удалось добыть?

Молча, я коснулся плеча собеседника и, создав буфер обмена, стал закидывать туда один за другим вещи, которые стащил из сундука Гориафета. МурЧело должным образом отреагировал только на огненный меч, остальные предметы интересовали его мало, возбуждая только легкий интерес, и, видимо, являясь всего лишь неким довеском к главному призу. Наверное, хвостатый даже не заметил бы, если бы я попросту забыл парочку вещей у себя в инвентаре.

— Хогрошая работа, пагрень. — хлопнул он меня по плечу. — Контгракт закгрыт, и с нашей стогроны к тебе пгретензий нет. Не пгридумал еще, чем возьмешь оплату за втогрое дело? Если никаких идей нет, всегда ведь можно взять деньгами. Повегрь мне, мы не обидим, будешь жить пгрипеваючи несколько лет.

— Пожалуй, нет. Деньги можно заработать. А вот если возникнет необходимость в услуге, одних денег, чтобы договориться, может не хватить.

— Тут я с тобой соглашусь, — уважительно глянул на меня кацен. — Так что решил по оплате?

— Возьму услугой, но не сейчас. Ты не против, если я повременю с этим делом?

— Да без пгроблем. Как только пгридумаешь чего, пгриходи сам или пгрисылай посыльного на нашу базу в Рипмидоуз или в столицу Четвегртого когролевства. У нас там имеется что-то вгроде офиса на площади пгринца Винсента. Любому, кто откгроет двегри, нужно будет сказать, что Мих желает получить долг, и назначить встгречу на следующий день. Я пгриеду сам или обязательно кого-нибудь пгришлю. Устграивает такой вагриант?

— Да. — кивнул я.

— Вот и отлично.

Все дела между собой мы решили, но прощаться МурЧело не торопился. По всей видимости, он ждал, пока его соклановцы закончат здесь свою работу, чтобы отправиться назад также одним телепортом. Он двинулся вдоль построек моей семьи, как бы приглашая меня составить ему компанию. Я пожал плечами и последовал за ним.

Со стороны чащи вдруг раздался волчий вой, затем рычание и звуки схватки. Клан «Плащ и кинжал» отрабатывал наш первый договор. Не сговариваясь, мы с каценом оба повернули головы в ту сторону, но из-за расстояния и высокой травы рассмотреть схватку в подробностях не получалось.

— Знаешь, МурЧело, — сказал я, чтобы нарушить это повисшее молчание. — Я даже немного зауважал твоих людей после нашего второго контракта.

— С чего бы это? — хмыкнул кошара.

— Ну как? Они знали, на что идут, что им при любых раскладах не победить, а босс наверняка захочет поиграть, прежде чем отправить их на перерождение. Но они готовы были терпеть страдания и тянуть время, лишь бы я смог умыкнуть этот злосчастный пламенный клинок. Одного из ваших демон утопил в луже с лавой. Жуткое зрелище. Видимо, вы действительно цените свою репутацию.

— Как бы мне не хотелось, чтобы ты и дальше оставался о нас такого высокого мнения, но ты немного заблуждаешься на наш счет. Не подумай, мы и пгравда догрожим нашей репутацией. Но гогреть ради нее заживо не согласился бы даже самый наш ягрый единомышленник. Думаю, ты давно уже понял, что твой мигр для таких как мы в основном является способом развлечения. Так вот с чем веселье точно не сочетается — так это с болью и стграданиями, ну не считая всяких больных на голову исключений. Впгрочем, и без всей этой демагогии никто не дал бы даже самой пгродвинутой компании в игровой индустгрии погружать людей в вигртуальную реальность с полным спектгром ощущений. Это как минимум нагрушает пагру десятков пунктов в основном законе о пгравах человека. В общем, чтобы не нагружать тебя деталями пгросто скажу, что игроки пгриходят в этот мигр с весьма угрезанной шкалой болевых ощущений. В несколько раз. Точных цифгр я тебя не назову, потому как у каждого человека этот параметр индивидуальный. Некотогрые чувствуют боль от раны, как легкий дискомфогрт, вроде зуда в месте повгреждения, а дгругие чувствуют хоть и слабую, но вполне реальную боль. Как говогрят, это зависит от степени погружения в этот мигр.

Что же это получается? У этих иномирных гадов и так куча преимуществ перед местными, так теперь еще выясняется, что они почти боли не чувствуют? Как-то несправедливо. С другой стороны, кто его знает, как ощущается боль в мире игроков. Быть может, что и в несколько раз сильнее, чем, к примеру, чувствую ее я в Атравеле. Сам же я там не был, так что сравнивать мне не с чем. Я хочу сказать, что боль это очень индивидуальный параметр, у каждого он свой. Но точно я знаю одно — я бы никогда не стал называть боль, от полученных мной ранее ран, зудом. Может быть, дело в том, что я гораздо больше погружен в этот мир, чем чужаки? Я ведь тут живу.

— Что ты имеешь в виду под определением «степень погружения»? — спросил я рыжего кацена.

— Понимаешь, каждый игрок по-разному пгринимает Атравель. По-разному вживается в роль. Некотогрые люди, какими бы реалистичными не казались визуальная кагртинка, звуки, запахи и вкусы, все равно частью сознания будут помнить о том, что на самом деле они не волшебном мигре, а лежат сейчас у себя дома в пластиковых сагркофагах. Иные наобогрот, стоит им попасть в игру — тут же забывают обо всем и живут здесь и сейчас. — МурЧело мельком глянул туда, где двое его соклановцев азартно рубились с тремя волками. — Кгроме того, существуют так называемые «костыли», или программы автоматического действия. Чтобы не тгратить вгремя на выполнение долгой монотонной работы, напгример добычу руды или дгругого ресугрса, можно поставить такую пгрограмму, и пока тело будет тгрудиться, самому заняться чем-нибудь дгругим. Чтением статьи игровой энциклопедии или пгросмотгром обучающего видео в интегрнете. Часто такие пгрограммы используются в боевке, да и вообще много где еще. Что тут говогрить, некотогрые индивидуумы даже пешком не ходят сами. Стоит ли говогрить, что использование таких пгрограмм негативно влияет на погружение? Ведь они не дают вжиться в роль. Как ты можешь повегрить, что ты лесоруб, если пока твое тело добывает дгревесину, ты хихикаешь над мемами и пгриколами в ленте какой-нибудь социальной сети?

— Один мой соклан, небезызвестный тебе фехтовальщик СвогрдМейстегр, выдвинул целую теогрию о вгреде пгрограмм автоматического действия. — продолжил рассказывать мой собеседник после небольшой паузы. — Пагрень стаграется все делать только собственногручно, и пгропагандигрует подобный обграз игры всем, кто желает его слушать. Правда, таких меньшинство. В клане его многие считают паграноиком и человеком, обожающим теогрии заговогров. Дгругими словами, всегрьез его мало кто воспгринимает. Сам я не знаю, что думать. Глядя на его успехи и громкие победы, становится тгрудно оспагривать его суждения. Но как бы там ни было, даже если отказ от пгрограмм действительно дает ему пгреимущество в бою, он также добавляет ему и ряд пгроблем. Напгример, таких как более шигрокий спектгр болевых ощущений. Степень погружения в игру у него ведь одна из самых высоких на весь клан. Как говогрится, где-то тегряешь, где-то находишь. К слову, Мейс не очень-то гогрел желанием сопгровождать тебя в этом походе, мне даже пгришлось его уговагривать.

— Постой, но как же так? Я ведь точно помню, как парочка наших магов корчилась в судорогах от издевательств демонического босса. — вспомнил я вчерашние события. — Получается, что они чувствовали боль в полной мере. Я знаю, о чем говорю. Я ведь и сам потерпел от демона несколько совсем неприятных минут. — Передо мной вновь как наяву встали ужасные глаза, и я содрогнулся от воспоминания.

— Ответ на твой вопгрос кгроется в механике игры. Для некотогрых классов боль такой же важный паграметгр, как и мана для магов. Так, напгримегр, бегрсегрки, чем больше боли получают, тем в более глубокую фазу упгравляемого безумия могут впадать. У дгругих классов, таких как истязатели, палачи или инквизитогры, большинство атак и способностей подвязано к нанесению не столько угрона, сколько боли. Согласись, не очень-то честно будет сгражаться такому пегрсонажу с игроком, котогрый почти ее не ощущает. Поэтому паграметгр боли система рассчитывает сама. Исходя из степени раны, сопгротивления игрока, котогрому ее нанесли, к этому виду атаки, и паграметгра его силы воли, система выносит вегрдикт об угровне болезненных ощущений, после чего на игрока накладывается своего рода дебаф. Чем выше боль, тем больше ограничений. Сперва это может быть небольшая скованность в движениях, затем отключение некотогрых спецатак и умений. Если боль рассчитывается как запгредельная, игрок вообще пегрестает упгравлять своим телом, а оно само начинает имитигровать ужасные стградания.

Тьфу ты. Одно слово — игроки, они даже боль отыгрывают.

Закончив свой танец с волками, к нам приблизились двое товарищей МурЧело, и рыжий кацен замолк. И только когда они встали рядом с нами и вопросительно посмотрели на главаря, он снова протянул мне свою когтистую руку, на этот раз для прощания.

— Было пгриятно иметь с тобой дело, Мих. Честно. — заглянув мне в глаза, сказал хитрый кошара. — Не пгропадай и не лезть в непгриятности. Но если все же они тебя найдут, вспомни, что один рыжий симпотяга должен тебе услугу.

Подмигнув мне напоследок, он развернулся к уже открытой арке перехода и нырнул в нее. Двое его товарищей последовали за ним.

Хорошо конечно когда заказчик остается доволен твоим старанием, но лично у меня насчет него были двоякие впечатления. Все-таки к этой работе меня привлекли почти что насильно. С другой стороны по результатам нашего сотрудничества я и правда получил немало плюсов. Как минимум это новые знания и спокойствие за свою семью на целый год.

Если честно, меня уже порядком утомили эти размышления о том, хорошие ли ребята в клане «Плащ и кинжал», или отъявленные мерзавцы. Я все никак не мог определиться со своим к ним отношением.

Тряхнув головой, чтобы отогнать надоевшие мысли, я огляделся по сторонам. Ни намека на людей из клана МурЧело. В зоне видимости был только Михей, который возвращался домой, так и не дойдя до злосчастной дороги. И я не удержался. Не стал искать укромное местечко, а полез в сумку прямо здесь.

Вытащив наружу алмазное ожерелье, я стал любоваться, как его камни играют с солнечным светом. Конечно же, я совершенно случайно забыл передать его рыжему кацену. Интересно, сколько такое стоит на черном рынке?

Первое время, после того как я разобрался со всеми своими делами связанными с чужаками, для меня показалось пресным и скучным. Я ни с кем не сражался, не крался, стараясь избежать цепких взглядов, не бежал от более сильных противников и не участвовал в других сомнительных авантюрах. Мои приключения временно сошли на нет, и я не думал, что мне так сильно будет этого не хватать.

С другой стороны, как только в голову мне залетала шальная мысль поискать новых приключений с другими чужаками, в груди поднималась целая волна недовольства и сопротивления. Я был сыт по горло игроками, их манерами и их методами ведения дел. Хотелось более простых отношений с подобными мне.

Три дня я бестолку слонялся по Саммервуду, надеясь наткнуться на что-нибудь интересное, чем можно было бы себя занять, и пытаясь завязать новые полезные знакомства. Исключительно с местными. Но горожане не спешили отвечать взаимностью на мое дружелюбие. Все наше общение сводилось к обыкновенной любезности прохожих. Причем не только на улице. В тавернах, питейных заведениях, лавках, магазинах и прочих общественных местах все люди вели себя со мной одинаково. Они могли подсказать дорогу, поддержать разговор о погоде или урожае, посетовать на высокие налоги и в общем-то все. Если собеседник не оказывался торговцем, и не пытался втюхать мне что-нибудь ненужное ни мне ни себе, или навязчиво не предлагал какое-нибудь простенькое одноразовое задание, то других тем для разговора от него можно было не ждать. Когда же я сам пытался перевести разговор с общих тем, и спрашивал что-то более личное, натыкался всегда на одно и то же. Подозрительный взгляд и молчание. Иногда мне объясняли, что незнакомцу с моей, абсолютно нулевой, репутацией в городе и нейтральным отношением у собеседника, на большее рассчитывать и не стоит. То есть, чтобы подружиться с человеком нужно сделать что-то хорошее или для него лично, или для того населенного пункта, где он проживает. А куда подевалась старая-добрая, бескорыстная дружба?

После того как я, с точки зрения любого горожанина, задавал личный, бестактный вопрос, дальнейшие события развивались двумя вероятными последовательностями. Либо мой собеседник, неловко прощаясь, удалялся прочь, либо, говоря простыми словами, кидал мне кость, предлагая мелкое задание, выполнив которое, можно было незначительно улучшить с ним отношения. Так сказать, давал мне возможность сделать первый шаг на пути к обретению настоящего друга.

Один раз я купился на эту бодягу. Взялся копать огород даже не дряхлой бабушке — огромному детине, поперек себя шире, которому для вскапывания своего участка и лопата бы не понадобилась, обе его ладони прекрасно заменили бы этот инструмент. В итоге: три потраченных впустую часа, и плюс два к отношению с данным индивидуумом. Учитывая, что максимальное значение дружелюбия равняется ста единицам, при котором можно без спроса приходить к своему другу домой в любое время суток и одалживать почти любую принадлежащую ему вещь, мой бонус за работу в огороде был каплей в море. Уставший и злой на такую несправедливость, я обматерил, неудачно подвернувшегося под горячую руку, хозяина земельного участка. Он шел ко мне, довольно улыбаясь проделанной работе, но заслышав мою тираду, споткнулся на ровном месте. Улыбка спала с его лица, как и пять единиц с его ко мне отношения. Я на это лишь вдохнул, да махнул рукой. Сил на более эмоциональное реагирование больше не осталось. Зато у моего несостоявшегося друга они были, он-то огород не копал. Гневно сдвинув брови, мужик велел мне убираться с его глаз долой. Хорошо хоть не прикопал на том же участке.

А однажды мне удалось уговорить официантку одного дешевенького трактира, где любили коротать время грузчики с речного порта и рыбаки, проводить ее вечером после работы домой. Не то чтобы я на что-то такое надеялся. Максимум завести интересное знакомство с симпатичной девушкой. Но получил я еще меньше, чем рассчитывал. Только ровно то, на что и подписался. Сопроводить человека от точки А до точки Б. Ни больше ни меньше, бонусов в виде приятной беседы никто не обещал.

Почти что всю дорогу девушка молчала, а мои скромные потуги завязать разговор попросту игнорировала, не замечая заданные мной вопросы. Такое поведение еще можно было бы списать на чрезмерную скромность, если бы не ее откровенно скучающее выражение лица. Примерно на половине дороги я сдался, и остальную часть пути мы проделали в унылом молчании. Хотя это я был в унылом настроении, официантка, казалось, даже была довольна тем, что я, наконец, заткнулся.

Когда же мы добрались до ее дома, девушка, не говоря ни слова, просто юркнула внутрь. Я хотел вечернюю прогулку с симпатичной девушкой — я ее получил. На большее никто не зарекался.

Отец часто говаривал мне, что женщины всегда имеют в виду не совсем то, что произносят. Иногда они подразумевают нечто большее, бывает, что-то меньше, но никогда ровно то, что говорят. Это явно был не тот случай.

Ладно, клен с ним с флиртом, подмигиванием или невинным поцелуем в щеку, она даже клеваных слов благодарности или прощания не сказала. Как довершение к абсурдности ситуации перед глазами развернулось окно с сообщением. Меня уведомляли, если я этого еще не понял, что ухаживание мое прошло не столь успешно, как того хотелось бы. Советовали не расстраиваться, возможно, попробовать снова, и если я вдруг решусь — быть самим собой. Эх, найти бы этого советчика…

После этих случаев, желание завести друзей среди саммервудцев у меня пропало окончательно. На четвертый день я покинул город и отправился куда глаза глядят.

Скитания мои даже описывать будет скучно. Я бродил в основном по необитаемым местам, иногда целый день не встречая разумного, периодически натыкаясь, правда, на деревни и небольшие поселения. Часто охотился на мелкую дичь, иногда прятался от крупной. Благо, мои наниматели оставили мне всю выданную экипировку, а с моим новым облачением делать что первое, что второе было гораздо проще. Охотился я ради пропитания и небольшого заработка — шкурки и остатки мяса продавал во встречаемых поселениях. Денег выручал — сущие гроши, но мне хватало. Соль и немного овощей, что еще нужно путнику, у которого есть огниво, добрые сапоги и теплый плащ? Лошадь? Ну да, не отказался бы. Но монет в кошельке было настолько мало, что они даже не звенели при ходьбе. В загашнике еще правда оставалось алмазное ожерелье, только вряд ли у кого-нибудь проживающего в одном из тех сел, куда я ненароком забредал, нашлось бы столько наличности, чтобы его выкупить. Разве что, за ожерелье они продали бы мне свое село.

Скитания в одиночку по чащам да полям дали мне немало времени на размышления. Я думал о многом, вспоминая все те события, что произошли со мной с того времени, как я в полной мере осознал себя на дороге. Я прошел долгий путь, многому научился, даже кое-чего достиг, но пока так и не нашел своего места в этом мире.

В какой-то мере одиночество и долгий поход пошли мне на пользу. Давно мне не было так спокойно. Единственное, чего мне не хватало, так это нормального человеческого общения. Зомби конечно скрашивал своим обществом дорогу, но его ответы на мои вопросы были уж слишком предсказуемы. Хорошо еще, что мой отшельничий поход не продлился слишком уж долго, и я не успел возненавидеть наши приятные, но такие однообразные, беседы у костра.

Спустя десять дней бесцельного брожения я, неожиданно для себя самого, вышел к своей цели. Тогда, правда, я этого еще не знал.

Очередная деревенька с говорящим названием Луговая, на первый взгляд показалась смутно знакомой. Но сперва я не придал этому значения. Каково же было мое удивление, когда войдя в поселок, я обнаружил, что это та самая деревня, которую мы проезжали вместе с Сойкой, Жиромом и Себастьяном во время нашего общего приключения. Деревня, на которую напали вражеские войска. Деревня, где жила Миранда.

Быть совсем рядом и не заехать в гости — это, как говорят городские, плохой тон. Кроме того, я отчетливо помнил, что девушка при расставании сама настойчиво просила навестить ее как-нибудь. Я же искал общества, так вот оно. Уверен, Мира не из тех, кто торгует своей дружбой за очки расположения, и не будет просить вскопать ей огород за две единицы отношения. Разве только за ночевку. Шучу. Конечно же она вообще не будет просить о такой услуге. Мы ведь не так давно уже перекопали ей весь участок. А вот дровишек наколоть…

В общем, мне даже не пришлось себя сильно уговаривать, чтобы зайти к девушке на огонек.

Мира и вправду была очень рада меня видеть. По крайней мере, казалась она приятно удивленной. Увидев меня на пороге своего дома, уже в следующий миг она заключила меня в крепкие, дружеские объятия. Вот так вот! Выкуси официантка из прибрежного трактира Саммервуда.

Даже не слушая моего робкого приветствия, девушка схватила меня за руку и потащила за собой на кухню. Прямо чувство дэжавю. Когда-то я вот так же тянул ее, только в другую сторону. Там Миранда накормила меня горячей, домашней пищей и завалила целой горой вопросов о моих приключениях. Делать два дела одновременно было сложно, но я старался. Вещал с набитым ртом, даже иногда жестикулируя, и в красках расписывал ей о том, что произошло со мной после нашего с ней расставания.

Разговор наш затянулся до поздней ночи, поэтому пришлось заночевать у Миры. Не отправляться же в самом деле в путь в потемках? К тому же, большой потребности куда-то спешить у меня не было, я ведь путешествовал без цели. Так что пришлось остаться у Миранды еще на один день. И еще на один. И еще…

Спустя неделю я понял, что завяз в этом месте почище чем в трясине. Но, если признаться честно, был даже этому рад. Компания девушки — было именно тем, чего мне не хватало. После общения с чужаками, да и многими местными, она была как глоток свежего воздуха. Мы могли говорить абсолютно на любые темы, доверять друг другу секреты, обмениваться мнением.

Я, сам не знаю почему, рассказал ей о своей семье, о наших не непростых отношениях на данный момент, и о той постоянной угрозе, что довлеет над ними, как дамоклов меч.

Девушка, проникшись моментом, поведала мне свою неприятную историю. О том, как она вернулась домой, после окончания мятежа, и не застала в деревне ни одной живой души. Местные жители, должно быть, все погибли, а игрокам больше был не нужен этот безлюдный, словно пустая скорлупа, поселок. Ивент закончился, все разъехались по домам, или на поиски новых приключений, а бедная деревушка больше не являлась стратегически важным объектом.

Миранде было очень жутко и тягостно оставаться одной в пустом поселении. А через пару дней, когда она уже всерьез подумывала оставить мертвую деревню, произошло новое событие, которое напугало ее еще больше. Одним погожим утром в поселок вошла целая толпа. Шествуя по главной улице, она таяла с каждым шагом, теряя возле каждого дома по несколько человек. Люди, отделяясь от общей массы, просто входили в пустые дома, словно в свои собственные. Будто бы до этого они уезжали на отдых, а теперь снова пришло время возвращаться домой. Вот только видела их всех Миранда впервые.

Это было еще не так уж и страшно. Странно? Да. Но не жутко. Но вот когда все новоприбывшие вновь повываливались из домов и стали имитировать бурную деревенскую деятельность: возиться в огородах, гонять скотину, судачить о былых временах — Мире стало действительно не по себе. Да что говорить, у них тут даже новый деревенский пьяница появился, явно со стажем. Последней каплей для девушки стал сосед, который обратился к ней по имени и заговорил, как со старой знакомой. После этого Миранда заперлась в своем доме и не выходила два дня.

Как оказалось, деревня прекрасно могла обходиться и без нее. Все то время, что Мира пряталась у себя дома, поселок жил своей жизнью. Новоприбывшие вели себя как заправские селяне, в дом к девушке не ломились, а когда она снова рискнула выйти на улицу, вели себя с ней вполне дружелюбно и учтиво. И Миранда решила рискнуть и остаться. Поверить этим людям. Обитать с ними рядом было страшновато, но еще страшнее было покидать отчий дом, отправляясь в безызвестность. Ведь если забыть их странное происхождение, с этими людьми вполне можно было ужиться.

Правда и по сей день девушка бывает с подозрением посматривает на своих соседей, а в прихожей возле двери у нее всегда стоит топор.

Миновала уже целая неделя моего пребывания в гостях у Миранды, а я все никак не мог отправиться дальше в путь. Как тут уйдешь, когда ворота покосились, пол в сарае прогнил, а кустарник за домом разросся так, что уже и тропинки не видать? Работы по хозяйству — целая куча, а у моего единственного нормального друга в доме нету мужика.

К исходу второй недели, совершенно неожиданно для нас обоих, наша дружба переросла в нечто большее. Однажды, мы просто проснулись вместе в одной постели, и все сразу стало гораздо проще и, одновременно с тем, гораздо сложнее. Некоторые проблемы отпали сами собой. Я перестал постоянно собираться в дорогу, придумывая все новые поводы, чтобы перенести свой уход еще на день. Наконец обретя человека, с которым можно было не только поговорить по душам, но и приятно помолчать, мне больше не нужно было с ним прощаться.

С другой стороны, все эти отношения были для меня в новинку. Ну сами посудите, где мне было оттачивать все тонкости этого предмета? А главное, на ком? Не то чтобы отношения меня тяготили, совсем наоборот. Просто девушка постоянно хотела от меня знаков внимания, а я не всегда понимал, что именно она от меня ждет.

Кроме того, с этими отношениями, мне добавилось больше ответственности. Теперь я, в какой-то мере, чувствовал, что в ответе не только за себя и свой маленький зоопарк, но и еще за одну живую душу. Правда, скажи я об этом Миранде, и она рассмеялась бы мне в лицо. Ткнула бы меня в то, что прекрасно справлялась несколько лет и без меня. И стала бы кичиться тем, что уровень ее превышает мой более чем на десяток. Несмотря на все ее подтрунивания и доводы, я все же считал себя главным защитником в этом доме. Но факт оставался фактом. Даже показатель силы у девушки был выше моего. Проверено, к моему стыду, опытным путем, в борьбе на руках. То есть, он пока был выше.

Да, я успокоился, перестал рваться в новое путешествие, перестал думать о чужаках и их нескончаемой гонке и жажде оказаться лучше других, свыкся с тем, что семья для меня отдалилась, а я стал для нее чужим. Но я не забыл слов моего первого наставника. А потому, какой бы мирной и размеренной не стала моя жизнь на этот момент, я не переставал тренироваться.

За месяц я повысил свою ловкость на шесть единиц, силу и скорость — на три каждую, а выносливость всего на две.

Также лихо прокачать оружие не получилось. Попросту некого было бить. Единственное, что удалось — это повысить владение пращей на один уровень, в те мои редкие вылазки в ближний лес, когда я решал отправиться на охоту. Гораздо лучше в лесу прокачивалась моя дополнительная характеристика «Дружба зверей». Только подкармливая мелких грызунов и птиц, я сумел заработать себе восьмой уровень «дружбы».

Часто, вместе с собой на охоту, я брал сову. Не потому что Зомби делал отвратительные язвы на теле наших жертв, и тем самым портил их шкурки. Дело в том, что лягушонок уже давно уперся в свой потолок, а Гаргулья еще могла расти и расти. И она росла. Была уже десятого уровня. Приобрела одно новое заклинание, и получила очко, которое можно было вложить в дерево развития.

Основательно поломав голову над этой дилеммой, я все же выбрал сове уклон усиления ее заклинаний. В общем-то, выбирать мне пришлось из того, что менее всего было не нужно. Можно было, конечно, выбрать для пернатой уменьшение времени отката заклинаний, но сила заклятий мне показалась чуть более полезной. Может быть, теперь обзор в моем ПНВ станет более обширней.

У Гаргульи имелась и третья ветка развития, которая мне представилась предельно интересной. Но опять-таки, повторюсь — только для магов и только в грядущей перспективе. Если развивать птицу-полярника по этому пути, то вместо заклинаний можно будет получить пару-тройку аур. Это своеобразное энергетическое поле, находясь в котором сотворивший его маг и его соратники будут подвержены постоянному магическому влиянию определенного вида.

Например, моя птичка к двадцатому уровню могла получить слабенькую ауру усиления стихийных заклинаний. Абсолютно бесполезное свойство. Да взять хотя бы уже имеющуюся ауру восстановления манны. Постоянный, хоть и небольшой, реген ресурса магии. Полезно? Безусловно. Вот только на кой клен оно мне с одним то заклинанием? В общем, пришлось останавливать свой выбор на чем-то более практичном.

Заклинание, полученное пернатым питомцем, оказалось еще менее нужным. «Когти Фифлены» увеличивали вероятность нанесения критического повреждения. Нет, я не балованный, этот бонус лишним не будет, но я бы предпочел, чтобы вместо этого сова умела меня лечить. Хоть на банках с зельем бы экономил.

Минул целый месяц с тех пор, как я постучал в дверь Миранды. Мы везде с ней ходили вдвоем, как настоящая пара, держась за руки, и откровенно наслаждались обществом друг друга. Девушка все же привыкла к своим новым односельчанам, и мы даже завели друзей среди наших соседей.

Можно сказать, что в этот короткий период времени я был счастлив. Но все в этом мире когда-нибудь заканчивается. Закончилась и это.