Бац! Бац! Бац! Бац! Я еще не проснулся, но уже ненавидел весь мир.

Первой реакцией было недоумение. Еще секунду назад я в тихом, прохладном лесу со своей знакомой дриадой собирал грибы. Я шутил, она смеялась и лукаво поглядывала на меня. Дело шло к более близкому знакомству. И тут вдруг я лежу в каком-то ворохе тряпья, у меня жутко затекли ноги, а в голове раздается этот шум. Даже не так. ШУМ! И только через целую минуту пришло понимание. Я вспомнил уход из дома, поход в город и поиски места для ночлега. Жеваная таверна.

Тем временем гвалт никуда не делся. Звонкие и ритмичные удары металла о металл как-будто заполнили весь мир и выдавили из него все остальные звуки.

Я зарылся под подушку. Не помогло. Заткнул уши руками. Звуки стали не такими звонкими, но были по-прежнему до омерзения громкими. От души выматерился. Шум никуда не пропал, но на душе стало капельку легче.

Бац! Бац! Что это вообще такое? Неужели, пока все спали, на город кто-то напал, прорвался через городскую стену, и теперь, прорвавшись внутрь, добивал остатки стражи? На это могу сказать только: давайте быстрее. Заканчивайте, да я еще немного покемарю.

Правда, если задуматься, моя версия, скорее всего, ошибочна. Кроме звона металла, не слышно ни криков ярости, ни боли. Вряд ли городская стража настолько суровые бойцы, что умирают молча. Это что-то другое.

Собственно, мне без разницы. В приоритете у меня крепкий и здоровый сон. Я ведь соня. У меня и достижение есть. Могу спать в любых условиях, нужно только отрешиться.

Бац! Бац! Бац! Хрен там. Хоть мантры читай, все равно заснуть не удается. Сна уже ни в одном глазу. Зато раздражения полно, так и хочется на кого-нибудь выплеснуть. Я сел на кровати и выглянул в окно.

Это где ж надо было так нагрешить, чтобы выбрать таверну, напротив которой стоит кузня? Да еще в которой кузнец — жаворонок. Солнце из-за горизонта вылезло только наполовину.

Открыв окно, я набрал полные легкие воздуха и заорал на всю улицу. Удивительно, но кузнец меня услышал. Перестав лупить молотом, он зашарил взглядом по окнам и наткнулся на меня.

— Чего? — переспросил он.

— Говорю: какого ты с утра пораньше долбишь, полкило ежей тебе в штаны!

— Дык, рабочий день начался. И работы непочатый край. — сказал так, как будто это уважительная причина. И, улыбнувшись открытой доброй улыбкой, добавил. — Солнце уже проснулось. Доброе утро, друг.

— Да иди ты на… — рыкнул я, захлопывая окно, и снова откидываясь на кровать. Смысла нет с невменяемым разговаривать.

Через три секунды он снова приступил к работе. Я застонал. Придется вставать, поспать мне больше не дадут.

Как зомби, настоящий, а не мой питомец, я встал и поплелся в зал, на первый этаж таверны. Питомец, кстати, тоже уже не спал, сидел на столе с задумчивым видом и корчил из себя философа. Но ему то нормально, он вчера весь день у меня в капюшоне на массу давил. Стоящая рядом с ним тарелка была начисто вылизана, а на подносе я не смог найти ни одной крошки. Видать, кого-то сегодня ночью приперло с голодухи. Может он не задумчивый, а обиженный? Извиняй, зеленый, замотался. Сам знаешь какой вчера был сумасшедший день.

Захватив с собой посуду, я спустился вниз. В зале было пусто. От вчерашнего аншлага остались только воспоминания. Причем вещественные. Парочка треснутых столов, сломанные стулья. В потолке, войдя в него на четверть, торчал короткий одноручный меч. Народ здесь вчера неплохо повеселился. А на полу, возле одного из треснутых столиков появилось подозрительное красное пятно. Хм, буду думать, что здесь вино разлили.

Не обнаружив хозяев в зале, я аккуратно поскребся в единственную дверь, за которой хоть примерно знал что находится. Подождав для порядка несколько секунд, заглянул внутрь. Так и есть: дверь за стойкой вела в кухню. Она была довольно просторной с двумя огромными каменными печами и множеством столов, забитых разнообразной кухонной утварью. Представляю какой здесь жар в разгар вечера, когда весь обеденный зал забит, а на поваров сыплется заказ за заказом. Горячее, чем в пекле. Но сейчас тут даже было немного прохладно. Работала всего одна печь, и та еле-еле коптила. Да и готовила всего одна кухарка. Наклонившись над котлом, она мелко шинковала в него разные овощи. Спрашивается, зачем? Маман когда куховарила, овощи даже не чистила.

Я кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Девушка, а это была именно она, а не женщина, как мне показалось вначале, обернулась на звук, и уставилась на меня своими большущими голубыми глазами. Если и старше меня, то максимум лет на пять. Хотел спросить у нее, где ходит хозяин таверны, и если он, не дай Боги, спит, то скорее его разбудить. Солнце ведь уже проснулось, как сообщил мне один кузнец. Значит и нам уже давно пора просыпаться. Но спросить не успел, кухарка меня опередила.

— Новенький в городе? — со смешинкой в глазах спросила она меня.

— Что, простите?

— Я говорю: вы ведь недавно в нашем городе?

— Да, а это так заметно?

— Просто комнату на ночь у нас в таверне берут либо те, кто первый раз в городе, либо мазохисты. — смеясь, объяснила она. — Горхат, соседский кузнец, парень простой и добродушный, но работу начинать любит исключительно с утра пораньше.

— Да я уже понял. — ворчливо пожаловался я.

Девушка рассмеялась, показывая мне ровные ряды белых зубов. Она была чудо, как хороша. Русые волосы, голубые глаза и открытая улыбка. Фигура немного полновата, но ее это ни в коем разе не портило. Только добавляло женственности: все было при ней. Эдакая жизнерадостная пышечка-хохотушка. За работой у огня, а может быть и от разговора со мной, она совсем раскраснелась.

— А где я могу найти хозяина таверны? — все-таки спросил я, правда большее для того, чтобы еще немного продлить с ней общение. Ну и отвлечь ее от того факта, что я довольно беззастенчиво ее рассматриваю.

— Боюсь, сейчас вряд ли вы сможете это сделать. — В голубых глазах истинное соучастие. — Господин Брюбер ночует не здесь, а в другой гостинице.

— У него две таверны?

— Нет, что вы, у него одна таверна, но спать он в ней не любит. Ночевать ходит в другую, в двух кварталах отсюда. Уже не первый год снимает там комнату.

Я даже догадываюсь почему. Наверное у господина Брюбера тоже есть достижение «Соня».

— А скажите мне, любезная э-э… Амара, — метнулся я глазами к строке с ее именем. — Можно мне вас так называть? — И после застенчивого утвердительного кивка продолжил. — Через сколько примерно откроются городские лавки и магазины?

Девушка удивленно моргнула, наверное, ожидала от меня другого вопроса. Более личного. Эх, я такой меркантильный.

— Часа через два не меньше. — с легким изумлением ответила она мне. — Даже оружейная не раньше, чем через пару часов. Несмотря на то, что их кузнец, Горхат, уже давно работает.

— В таком случае ближайшие два часа мне совершенно нечем заняться. Если вам требуется какая-нибудь помощь, то я с удовольствием вам ее окажу. Но предупреждаю сразу — в готовке я дилетант.

Мой ответ ей понравился. На смену легкого недоумения пришло понимание и удовлетворение. Девушка углядела, что она мне по-прежнему интересна, а вопрос на отвлеченную тему был только ради того, чтобы узнать сколько времени я смогу провести в ее обществе. И как следствие, снова скромно опущенные вниз глаза.

— Спасибо, но это не обязательно.

— Я настаиваю. — Отыгрывать роль галантного кавалера, так до конца.

Амара мило улыбнулась и тут же выдала мне объем работы на целый день. Вот это подстава! Видимо, на лице у меня пронеслась такая гамма чувств, что девушка не выдержала и рассмеялась. Понятно, это мы так шутим.

Следующие два часа были одними из самых приятных и беспечных за последнюю неделю. И как все хорошее пролетели за две минуты. Мы беззаботно болтали, одновременно занимаясь приготовлением еды. Совсем немного приукрасив, я рассказывал девушке о своих приключениях. Она слушала меня открыв рот, но при этом не забывала подсовывать мне все новые и новые овощи. Я их чистил и резал на автомате, больше отвлекаясь на жестикуляцию и выпады кухонным ножом, показывая самые эпичные моменты моих сражений.

Ну да, в моей интерпретации огромного кальмара я убил, затем, поймав арканом Тортудженту, приручил ее, и отправился на остров, где стоял мертвый монастырь. Его я, кстати, полностью зачистил, оставив стоять пустым и безжизненным. Безжизненным он правда был и до этого, так как его единственными обитателями была нежить.

Амара, в свою очередь, рассказывала мне о всяких блюдах из высшей магии… ой, то есть кулинарии. Я слушал вполуха, больше концентрируюсь на том, чтобы на нее поглазеть.

Весь кайф нам обломала еще одна кухарка, которая вдруг приперлась на работу. Не могла выходной взять? Это была насупленная женщина средних лет, с таким каменным лицом, как будто она второй день не могла сходить по большому. Она ворчливо попеняла Амаре, о недоделанной работе, и о постороннем на кухне, и выгнала меня в общий зал. Народу там не прибавилось. Я неуверенно потоптался на месте и решил пойти в свою комнату. Уже на ступеньках меня догнала Амара. Выпорхнув из кухни, она сунула мне в руки какой-то сверток, поблагодарила за помощь, и неловко ткнула меня в щеку носом. Возле двери она обернулась и, сказав, что магазины и лавки уже должны открываться, исчезла за ней.

Я стоял, как оглушенный, и все еще ловил запахи помидор и пряных специй, которыми пахла девушка. Помотав головой и развеяв наваждение, я поискал взглядом: нет ли каких надписей о негативном эффекте. Надписей не было. Отчего я тогда завис на полминуты?

Закинув этот вопрос на полку ко всем остальным неразрешенным странностям, я направился в свой номер. Нужно было забрать свои вещи и отправиться наконец по магазинам. Шо-опинг. Только наоборот. Вещи то продавать буду я.

В комнате все было по-прежнему. Все та же унылая дыра, и все тот же звонкий грохот за окном. Зомби до сих пор сидел на столе. Мыслителя он больше не изображал. Теперь он играл другую роль — оскорбленную невинность. Надулся так, что стал сам себя поперек шире. Театр одного актера, честное слово.

— Заканчивай дуться, эльфийский деликатес. Я каюсь, чего тебе еще надо?

— Москиит.

— Твое прощение можно купить за деньги? Ладно. Идем со мной. Я распродам весь товар, а потом куплю тебе мух в меде. Рахат мухум, или как они там называются. Согласен?

Лягушонок радостно квакнул и запрыгнул ко мне на плечо. Как мало для счастья надо. Лишь бы челюсти не простаивали. Забрав все свои вещи из номера, ничего не оставив, памятуя о здешних замках, я вышел из таверны.

Раньше я никогда не относился предосудительно к торгашам или барыгам, но погуляв два часа по городу, в попытке продать свой нехитрый скарб, я от всей души возненавидел все их племя. Это не люди — это жадные до наживы скорпионы. Ни в одной лавке, ни один продавец, будь он человеком, гномом или отпрыском фиолетовой обезьяны не предложил мне за любой мой товар и четверти от ее реальной стоимости. Откуда я знаю реальную стоимость моих трофеев? Так все из нее родимой, из поясняющей строчки. Стоило приглядеться получше и копнуть поглубже, как нужная мне информация тут же была найдена в виде подробного описания предмета. Так вот, если, к примеру, на кольце значилась цена в четыре серебряных монеты, то ни один торговец не предлагал мне за него больше восьми медяков. Меньше — пожалуйста, но больше — нет, нет, молодой человек, вы что грабитель? И еж разберешь, в чем тут прикол. На кольце цена завышена? Тогда зачем ее вообще писать? Торговцы сбивают цену незнакомому и простаковатому на вид клиенту? В таком случае куда смотрят городские власти? В пять раз резать расценки! Никакой малый бизнес не выдержит. У этих торговцев не то что совести нет, у них такая жаба в душе живет, что увидь мой Зомби такого родственника, помер бы от инфаркта.

В общем, потратив почти все утро, и обойдя половину торгового квартала, я не продал ни одной вещи из своей сумки, и был зол как Гориафет. Я уже понял, что имею дело с каким-то торговым заговором, созданным с целью пустить меня по миру. Понял, что более высокой цены мне не найти. Понял, но не смирился, и по-прежнему заглядывал в каждую лавку в поисках чуда. Питомец, чувствуя мое настроение, меня не тревожил. Сидел тихонечко у меня на плече, и периодически попискивал от нетерпения, в ожидании обещанного лакомства.

Закончить бесплодные поиски и смириться с грабительской ценой, меня уговорил один тип, откровенно вороватой наружности. Я вдруг заметил, что он начал часто мелькать возле меня, при этом старательно делая вид, что он пустое место. Я решил не искушать судьбу и рванул к ближайшему магазину. Хуже той цены, что мне давали местные барыги, могла быть только бесплатная раздача товара всякому ворью.

«Разнообразные товары Малькольма», гласила вывеска над входом, в который я юркнул. Внутри было довольно сумрачно, так что мне пришлось даже постоять несколько секунд на входе, чтобы глаза привыкли к освещению. Когда это произошло я смог нормально осмотреть помещение магазина. Ну как магазина — лавки. Очень такой скромный лавки. Небольшое помещение было просто забито разнообразным барахлом. Всюду куда ни глянь, были огромные стеллажи до потолка, а в них: полки, полки, полки. А на них чего только не лежало, в основном все старое и подержанное. Среди всех этих громадин, близко ко входу, находился еще один предмет мебели. Окруженная стеллажами, прямо как долина зажатая в горах, стояла стойка. Ну, если считать за таковую два сдвинутых торцами стола. На стойке одной неряшливой кучей лежала груда всяких вещей. Вот торчат рукояти мечей, вот — ножка подсвечника, шляпа с пером, которую я не одел бы даже под страхом новой встречи с большим кальмаром. Из кучи выглядывает часть плаща, и синей тряпкой свисает до пола. Край щита или большого блюда, по такому маленькому фрагменту не разобрать. В общем, не магазин, а барахолка какая-то, даже чучело сатира или большого козла, стоящего на задних ногах стояло у прилавка, Кстати, сделанное довольно неряшливо: кое-где в свалявшихся комках шерсти, а где-то и в проплешинах.

Что-то мне это заведение не внушает, может выйти и поискать другой магазин, пока хозяин не появился?

Чучело моргнуло, и я, от неожиданности, отскочил назад, напоровшись на вездесущие здесь полки, и смахнув с нее часть вещей. Одной из них, на беду, оказался старый треснутый кувшин, который я бы и за медяк не купил. Естественно, при встрече с полом, он разлетелся на мелкие глиняные черепки. Судя по хитрой ухмылочке, появившейся на рогатой физиономии, продавец, который все-таки оказался живым сатиром, а не чучелом, сейчас начнет мне впаривать, что данное произведение искусства когда-то принадлежало династии Пень. И так как именно я стал тем варваром, что уничтожил этот шедевр, то и платить мне за него императорскую цену.

— При-и-идется оплати-ить и-испорченый товар. — проблеял он.

Я картинно повел головой.

— Не вижу никакого испорченного товара. Как по мне, этот кувшин стал еще лучше после моего вмешательства.

— Не-е-е шутите со мной, юноша. — рогатый угрожающе наклонил голову и посмотрел на меня исподлобья. — Этот кувшин был сде-е-елан великим мастером-артефактором. И стоит три-и золотых.

Ну, что я говорил.

— Ага, и превращает воду в вино. Не надо вешать мне чабрец на уши. Его делал пьяный сапожник, потому как я тебе могу лучше смастерить, не имея при этом навыка гончара. Этому кувшину цена — медяк в базарный день.

— Этот кувшин це-енен как реликвия. — окинул меня мрачным взглядом сатир. — И стоит пол золотого. — продолжил он с нажимом.

— Как реликвия непрофессионализма и убожества? Да самое ценное, что в этом кувшине было — это глина которую на него извели. При том, что это была обычная, речная глина. — Я еще раз внимательно оглядел осколки. — Ладно. Могу тебе в довесок к медяку, оставить еще эти прекрасные глиняные чешуйки. Подумай, это лучшее предложение, которое ты можешь получить.

Козломордый угрюмо засопел.

— Его цена одна серебряная монета. — похоже доводы у моего оппонента закончились, и он решил просто понижать стоимость до тех пор, пока я не соглашусь. Когда в голове торчат такие рога, места для мозгов остается мало.

В общем, сторговались мы на двух медяках, и то только потому, что не имея нормальных аргументов, сатир стал так пышеть паром и яриться, что я немного испугался и уступил.

— Ладно, уговорил, два медяка. Но только из-за твоей красоты. — не удержался я от подначки. На мое счастье, торговец ее не понял или не обратил на нее внимания.

Как только ударили по рукам, у сатира тут же поменялось настроение. Из агрессивного и глупого он вдруг превратился в довольного и хитрого. Похоже, меня облапошили. Опять. Что я там говорил про рога?

Но несмотря на это, обделенным я тоже не остался.

«Вы получили навык торговля 1 уровня».

Цены благоприятнее вам на 1 %.

Хм, как-то не густо. Хотя, грех жаловаться. С паршивой овцы — хоть мяса полкило. Ну-ка, прикинем. С того же кольца я получу теперь не восемь медяков, а на один процент больше. Округляем, получаем — восемь медяков. Облом. То есть, на первый взгляд, облом, а если посмотреть глубже? Чтобы получить гарантированную прибыль, мне просто нужно продать больше товара. Самый маленький номинал одна медная монета. Чтобы ее получить нужно продать товара на сумму в сто раз больше, то есть не меньше одной золотой. Вывод: чтобы воспользоваться данным преимуществом, нужно продавать все свои трофеи одной большой партией, а не по одной вещице.

Я так сильно задумался, что чуть не проморгал второе сообщение.

«Отношение к вам сатира Малькольма изменено».

+ 2 очка репутации.

— А ты не-е-еплохо торговался, мале-ец. — подтвердил выплывшую у меня только что строчку рогатый. — Мне-е-е было бы любопытно узнать, с какой це-елью ты посетил мою лавку, прежде чем начал тут все крушить.

Интересно, а отношение как-нибудь влияет на ценовую политику? Если рассуждать логически, то еще как должно, но, за последние дни, я уже не раз попадал в ситуацию, где логика открыто пасовала перед реальностью. Есть только один способ проверить.

— Собственно, это я и хотел с вами обсудить, уважаемый Малькольм. Есть тут у меня на продажу пару интересных вещичек.

— Краденых?

— Обижаете. Честно добытых в бою.

— Ну, да. Ну, да. — всем своим видом сатир показывал, что ни капельки мне не верит. — Показывай, уже-е-е.

Торговались мы долго. Мой питомец даже позеленел от скуки. Я потерял счет времени, охрип, взмок и обессилел, даже полоска выносливости просела. Но в принципе был доволен результатом. Мой оппонент тоже увлекся, похоже он получал истинное удовольствие от процесса. Передо мной появлялся то хитрый и льстивый бес, то туповатый и напористый зверолюд. Как бонус, по завершению сделки, я тут же, не сходя с места, получил второй уровень навыка торговли. Цены стали благоприятней мне на два процента.

Как итог сделки: продав товара, реальной стоимостью на восемнадцать золота, пять серебра и пять меди, я получил всего три золотых, семь серебряных и пять медных монет. То есть на целых четыре медяка больше, чем просто одна пятая часть от реальной суммы. Ну допустим три медяка это бонус от навыка торговли. По одной медной за каждый золотой. Откуда взялся последний медляк, можно только догадываться. Я думаю, расположение торговца все-таки сыграло свою роль и округлило семь серебряков до целой золотой, чтобы выдать мне еще один грош.

Кстати, отношение ко мне Малькольма больше не улучшилось. За какой-то дырявый кувшин он расщедрился, а после сделки на несколько золотых не добавил ни одного очка. Козел.

Пожав ему на прощание когтистую руку, я покинул его затхлую каморку и снова вышел в люди. Буквально. Людей на улице от чего-то было много. Праздник у них тут что ли?

А надолго я у рогатого застрял. Солнце уже давно перевалило за полдень. А у нас с Зомби с утра ни одной крошки во рту. Хорошо, Амара о нас, сирых, позаботилась.

Достав из кармана врученный ею сверток, я развернул его. Там оказался большой бутерброд с сыром. Рядом что-то явственно заурчало. Нет, не живот — лягушонок. Так я и шел прямо по улице, среди разношерстной толпы разумных и поглощал бутерброд, периодически отщипывая кусочки сыра и подкармливая своего питомца. Пешеходы на меня неодобрительно косились. Что, некультурно жевать прямо на ходу? Так меня в лесу воспитывали, у нас еще те манеры.

Я ел, гулял, поглядывал на местные постройки и достопримечательности, и думал. Если исходить из расчета вчерашней цены за комнату в таверне и ужин, то в день у меня будет уходить три серебряных монеты. Вряд ли у меня каждый день будет получаться позавтракать на халяву, так что припишем еще пол серебряного. Итого три с половиной. Тридцать пять за десять дней, почти ровно вся та сумма, что у меня есть в наличии. Мне срочно нужна работа, или какой-нибудь другой денежный приток. Что я умею делать? В наличии у меня четыре умения. Самый перспективный из них «Дровосек», аж четвертого уровня. Остальные и того меньше. Есть еще конечно навыки, но в основном они у меня боевые и очень маленькие. С такими показателями ни в стражу, ни в охрану меня точно не возьмут. Так что, как бы не хотелось повторять судьбу отца, скорее всего придется устраиваться на местный лесоповал.

Мои не радужные мысли были прерваны довольно грубым образом. Перед глазами вдруг резко загорелась:

«Вас ограбили, изъято: 1 золотой, 2 серебряных, 4 медных».

Я резко обернулся. От меня шарахнулся в сторону какой-то тип в черном плаще и попытался исчезнуть в толпе. Нырнув следом, я успел схватить его рукой за плащ, вереща на всю округу: «Вор, держите вора.» Толпа отхлынула от нас, как воды перед мессией. Обнаружив, что что-то ему мешает убежать, вор обернулся. На меня из-под капюшона уставились два испуганных глаза. Других черт лица разглядеть не удавалось, капюшон, по всей видимости зачарованный, создавал неправдоподобно густую тень. Как ни всматривался — лица не увидел, зато скользнув выше, прочитал имя. УхМылка.

Ну что дружище, похоже в ближайшее время ты будешь ухмыляться в тюрьме. Где стражники, когда они так нужны? Заняты тем, что обирают очередного бедолагу?

Я завертел головой в поисках того, кто смог бы мне помочь. Скрутить ворюгу или кликнуть стражу. Но все или избегали моего взгляда или, натыкаясь на него, опускали глаза. Что за гнилой городишко, у нас в лесу сознательных людей больше, чем у них на городской площади.

Боковым зрением я уловил какое-то движение от моего пленника, но повернуться не успел. Руку обожгло болью, и пальцы разжались сами собой. Макака на гиббоне, полоснул мне кинжалом по кисти, гад.

«Вас атаковал игрок УхМылка. В городе драки запрещены, но так как он напал первым, вы, защищаясь, теперь можете атаковать его в ответ без всяких штрафов».

Да с удовольствием. Вот только когда я поднял свою голову от созерцания раненой руки, мой противник уже был в одном шаге от укрытия. Один прыжок, и он исчез за углом ближайшего здания, я даже копье поднять не успел. Кое как успел среагировать только Зомби. Не слезая с плеча, он плюнул вслед убегающему, и даже попал.

Ну ты снайпер, зеленый. При том, дальнобойный. Там наверное все четыре метра были.

«Ваш питомец атаковал вашего противника».

Нанесено 0 урона.

Успешно применено отравление.

Вот это сейчас было внезапно. Ты чего зеленый, что-то просроченное съел? Или это я тебя неправильно кормлю. Может нам следует придерживаться специальной диеты?

Мельком осмотрев древолаза, я не заметил никаких видимых нарушений. Наоборот, Зомби весь светился довольством. По всей видимости, от того, что успешно защитил хозяина. Я не особо знаю, как должен выглядеть нездоровый лягушонок, но вряд ли он при этом будет раздуваться от завышенного чувства собственной значимости. Может быть это его особенность? Отравленный плевок. Надо будет позже внимательно почитать его характеристики.

С края обзора запрыгали какие-то цифры с пометкой урон УхМылке. Но длилось это не долго, то ли яд у Зомби слабый, то ли скрывшись, вор разорвал дистанцию, и я потерял возможность отслеживать его здоровье.

Как и ожидал, забежав за угол, беглеца я не обнаружил. Этот ловкач припустил с такой скоростью, что сейчас наверное уже находится возле западных ворот. Мне его ни в жизнь не поймать. Еще и рука дергает болью, напоминая, что неплохо бы ее полечить. Но спускать такое нельзя. Как только подлечусь, надо будет зайти в городской муниципалитет, и заявить о краже. Пусть стражники побегают и поищут вора. Хоть мне и слабо верится, что кто-то будет всерьез заниматься этим делом.

Я со страхом заглянул в кошелек. Так и есть: внутри болталось всего две золотых, пять серебряных и три медных монеты. Средств на существование стало еще меньше, а перспектива сражаться с деревьями все ближе. Ничего, УхМылка, сведет дорожка — посчитаемся, уж я то тебя не забуду.

Стража так и не появилась, и я отправился на поиски ближайшей аптеки, чтобы прикупить какое-нибудь снадобье для моей руки. Но, к моему удивлению, не успел я дойти до торговых рядов, как она полностью восстановилась. Не то что раны, даже шрама на кисти не осталось, и пальцы снова гнулись, как ни в чем ни бывало. Это правда произошло не мгновенно, но тех пятнадцати минут, что я топал до аптеки, хватило. И даже полоска здоровья снова была полной. Наверное, тут есть какая-то связь. Странно, почему тогда, после стычки с волками, еще дома, мои сломанные ребра так же не срастались?

В любом случае, мне еще лучше — не нужно тратить и без того скудный запас монет на лекарства.

Развернувшись, я вновь изменил свой маршрут, и направился в ратушу, муниципалитет, или где там заседают местные заправилы. Добраться до него труда не составило. Здание находилось в старой части города, и похоже каждый местный житель знал к нему дорогу лучше, чем к своему собственному дому. Серьезно. Когда я спросил дорогу у одной симпатичной девушки, она тут же без запинки подробно описала мне путь. Будто проработала в этом городе лет десять извозчиком. Но когда я у нее спросил уже ее собственный адрес, то ответа получить не смог. Извинившись и пробормотав что-то себе под нос, девушка тут же упорхнула.

Здание городского совета ни почета, ни восторга не внушало. Старая мрачная массивная постройка из серого камня, возведенная еще, наверное, при прадедушке нынешнего короля. Но зато на то золото, что осело в карманах местных чиновников, за то время, что стоит этот дом совета, можно было бы выстроить не один десяток прекрасных замков, или не одну сотню шикарных особняков. А может быть они и были выстроены, кто знает? В общем, как бы невзрачно не смотрелось здание муниципалитета, именно здесь решались все важные дела города и проходил основной денежный поток.

К мэру меня не пустили. Видите ли: моя репутация у мэра слишком низкая. Да ее вообще нет. Какая может быть репутация у человека, который меня в жизни не видел? Отправили меня к какому-то секретарю в отдел жалоб и предложений, где я нажаловался на вора-игрока и предложил его наказать. Секретарь, на вид человек, даже мой земляк, по факту оказался вражиной редкой. Даже гномы ко мне лучше относились. Издевался он надо мной часов пять. Гонял по всем четырем этажам здания совета, из кабинета в кабинет, за какими-то документами, печатями и подтверждениями, стребовал с меня полторы серебрухи за какие-то бланки, и в итоге, видя, что я никак не отстаю, все-таки удовлетворил мою просьбу.

— На человека по имени УхМылка городом будет наложен стандартный пакет санкций. — секретарь и до этого сыпал непонятными и умными словечками, пытаясь меня запутать.

— И в чем он заключается? — не подал я вида, что ни ежа не понял.

— Первым делом у него понизится общая городская репутация на десять пунктов. — секретарь сделал паузу и посмотрел на меня, оценил ли я весь масштаб затраченных городом ресурсов ради моей скромной особы. Удовлетворенный моим растерянным кивком, он продолжил. — Специально его, конечно, никто искать не будет, у нас и так дел невпроворот, но если он вдруг попадется на глаза страже, то будет немедленно арестован и доставлен сюда. Здесь у него будет два варианта. Либо ему придется отсидеть срок в тюрьме, при этом отрабатывая определенное количество часов на городских работах. Либо он оплатит казне штраф, тем самым компенсируя ущерб, который он нанес городу.

Э-э, так он же вроде мне нанес ущерб, а не городу.

— И какую часть этого штрафа получу я?

Секретарь поперхнулся и закашлялся. Все то время, что он приходил в себя, он с негодованием смотрел на меня.

— Штраф оплачивается городу за нарушение общественного порядка. — наконец-то справился он с кашлем. — Причем здесь вы вообще?

— УхМылка украл у меня деньги, и я хотел бы получить их назад.

— Если при аресте вора у него стражей будут изъяты деньги, то вы, конечно же, получите свою компенсацию.

То, как он сказал «если», не оставило мне сомнений, что своих денег я не увижу. Стражники, скорее всего, перед сдачей обирают арестантов до нитки. Максимум оставляют что-нибудь срам прикрыть.

Ежа мне в ужа, и какого я сюда приперся?! Да я бы лучше все это время на дороге просидел, и то смысла было бы больше. Потратил полдня, часть, итак скудного, денежного запаса, и все ради чего? У УхМылки в городе понизилась репутация. Вот уж не думаю, что у воришки до этого она была заоблачной, и он по пятницам резался с мэром в покер.

Внутри меня волной поднялось раздражение и на секунду захлестнуло разум. Захотелось схватить этого хорька за грудки и трясти до тех пор, пока у него не отвалится голова или не проснется совесть. Первое — более вероятней. Но усилием воли я удержал себя в руках. Думаю, начни я тут буянить, и уже завтра пресловутыми городскими работами заниматься придется мне.

Пробурчав под нос проклятия в адрес чиновников любой руки, я понуро поплелся на выход. На улице уже был поздний вечер. Весь день насмарку. Столько планов было и все писцу под хвост. По поводу работы не узнал, нормальной таверны не нашел. Придется снова ночевать в «Синем гноме». Завтра мне вновь предстоит тяжелая побудка, если только соседский кузнец не взял выходной, не слег внезапно с болезнью, или не сменил профессию. Чувствую, такое везение маловероятно.

По пути к «Синему гному» мне подвернулась еще одна таверна. Но остановиться в ней не получилось. Называлась она «Золотая шпилька», и меня даже во внутрь не хотели пускать. Человек дежуривший у дверей, охранник или швейцар, заявил, что заведение мне, судя по-виду, не по карману, и вообще, нечего тут всяким бродягам шастать. После дня долгих и четных попыток продать товар, после сомнительного удовольствия стать жертвой ограбления, и пяти часов бездарно проведенных в мэрии, а по сути попросту слитых в нужник, настроение у меня было не из лучших. Поэтому, сорвавшись, я попросту излил всю свою злость на бедолагу, открыв ему глаза на некоторые эпизоды его жизни, и поделившись своим мнением о его семье, друзьях и его перспективах на будущее. Как ни странно, я не вылетел оттуда в тот же миг от данного для ускорения, пинка под зад. Что-то смущенно пробурчав, парень посторонился, пропуская меня внутрь. А перед глазами мазнули строчки о повышение репутации у этого человека. Люди — странные существа.

Обрамление зала в этом заведении даже не хотелось сравнивать с моей предыдущей ночлежкой. Соотношение было примерно таким же, как у городских складов с королевским музеем. Единственным сходством между той таверной и этой, было в том, что мебель и там и здесь называлась одинаково. Что тут столы, что там столы. Люстры, лавки, барная стойка, все это присутствовало в обоих заведениях. На этом сходство заканчивалось. Материалы, стиль и качество изготовления, ну и конечно же цена, все это разительно отличалась на десяток-другой уровней. Стойка была украшена затейливой резьбой, а люстры, что болтались под потолком, вообще казались произведением искусства. Двухярусные подставки для свечей и металлические витые держаки. Не знаю сколько времени и труда потратил кузнец на их создание, но, надеюсь, денег за них с хозяина таверны он содрал прилично. Общий антураж зала навевал что-то такое уютное и одновременно с тем дорогое и шикарное. Даже стены тут были увешаны различными цветными и яркими гобеленами и картинами, запечатлевшими сцены героических битв и крупных сражений. Ну и конечно клиенты. Публика соответствовала заведению. Те, кто ценил качественную еду, хороший отдых, не любил шумную неотесанную голытьбу, и был готов за все это заплатить две-три месячных зарплаты моего отца, за вечер, вальяжно сидели за столиками и поглощали изысканные блюда. Думаю, скинься вся вчерашняя толпа из «Синего гнома» по-максимуму, денег купить хоть одно из колец, красовавшихся на руках у местных завсегдатаев все равно бы не хватило.

Последним штрихом покорившим меня, было то, что из потолка не торчало никакого колюще-режущего оружия.

Зайдя в зал и оценив обстановку, я понял, что швейцар был прав, и здешние расценки мне не потянуть, но сразу же вернуться, означало признать его правоту и свое поражение. Поэтому не спеша я двинулся к стойке. Пока я шел, бармен с интересом меня разглядывал. Он знал, что денег поселиться тут у меня нет. И сидящие за соседними столиками знали это. А я знал, что они знают, но все равно продолжал идти. Возможно, гордость или стыд подталкивали меня вперед, а быть может желание казаться лучше и состоятельнее, чем было на самом деле. Но не выполнить этот бессмысленный ритуал: подойти, спросить цену, развернуться и уйти, я не мог.

Расценки оказались даже больше, чем я предполагал. Цена не просто кусалась, она отгрызала руки по локоть. Пять жеваных золотых! У местных посетителей что, в питомцах водятся венгати в образе оленя, гадящего золотыми кругляшами? Или отбивающего копытами чечетку на скале? Да и хотел бы я посмотреть на местный сервис за такие деньги. Номер должен быть как минимум с бассейном, кровать заправлена одеялом из шерсти йети, а подушка набита перьями грифона. На завтрак непременно должны подавать омлет из драконьих яиц, и к нему эликсир вечной молодости, чтобы промочить горло, и не есть омлет всухомятку.

Нервно хихикнув, я поблагодарил бармена, и, провожаемый ехидными ухмылками постояльцев, постыдно ретировался из таверны. Только швейцар кивнул на прощание, как старому знакомому, пропуская меня наружу.

До своей ночлежки я добрался без происшествий. Было еще не сильно темно, и можно было побродить по улицам города в поисках лучшего ночлега, но желание заниматься этим не было абсолютно. Я устал и хотел лишь одного — развалится на кровати. Ну или свернуться маленьким клубочком, если речь идет о моем вчерашнем ложе. На меня навалилась такая апатия, что даже перспектива проснуться завтра с первыми кузнецами, не особо меня пугала.

Таверна «Синий гном» снова встретила меня акустическим ударом, правда не такими сильными как вчера: не вся местная пьянь еще подтянулась, и в зале оставались свободные места.

За стойкой был все тот же рыжий хозяин таверны, который с подозрением на меня уставился. Видать, не часто его постояльцы останавливаются у него два дня подряд. Хм, может спросить у него адресок таверны, где он сам ночует? Думаю, все же не стоит. Вряд ли он ответит — зачем ему клиентов терять? А вот проблем моей знакомой кухарке может устроить, за разглашение внутрикорпоративной информации.

— Чем могу помочь? — первым нарушил молчание Брюбер. Наверное я слегка затянул с паузой.

— Хочу снять комнату. — скривившись ответил я.

Брюбер же, напротив, просиял, как-будто я не номер заказал, а доставил завещание от почившего неизвестного дальнего родственника. Даже вселенская скука в его взгляде немного развеялась под давлением ленивого интереса. Любопытно, а чего он ожидал? Что я к нему ругаться пришел?

— Смею предположить, что вы хотите свой вчерашний номер? — рыжие усы так и топорщились доброжелательностью.

— Если только у вас нет номера зачарованного на тишину или просто комнаты без окон.

Бармен рассмеялся, как будто я сказал что-то смешное.

— Тогда дайте мне одну секунду, и я удостоверюсь, что ваш вчерашний номер свободен. — с этими словами он нырнул под стойку.

Интересно, для кого этот спектакль? Я больше чем уверен, что в этой дыре кроме меня постояльцев нет.

— Вам повезло, номер еще не занят. Вот ваш ключ. — с глумливой ухмылкой хозяин таверны снова появился передо мной.

По всей видимости, Брюбер принял меня за какого-то деревенского дурачка и теперь открыто потешался надо мной, полагая, что я этого не понимаю. Сразу захотелось треснуть по его довольной усатой роже, предварительно взяв в руку табуретку. Но, обменяв ключ на деньги и добавив пол серебряного за еду, я поплелся на третий этаж. В принципе бармен не так уж и неправ: умный человек дважды бы тут не ночевал.

В номере ничего не изменилось, как будто после меня сюда никто не заходил. Что в принципе вполне возможно, думаю даже крошки от вчерашнего ужина на столе бы остались, если бы Зомби с голодухи их не подмел.

Повесив плащ и сумку, я расположился на кровати и стал ждать ужина. Еду принесла не моя знакомая, на что я втайне надеялся, а какая-то сухенькая старушенция. Руки у бедолаги так тряслись, что вся еда на подносе оказалась тщательнейшим образом перемешана. Бухнув поднос на стол и проскрипев что-то нечленораздельное, она удалилась.

Со своим ужином я сделал то, что одна пословица советует делать с обедом. Разделил с другом, ну а точнее с питомцем. Со всей этой сегодняшней суматохой, я совсем забыл об обещанном ему лакомстве. Пришлось возмещать гречневой кашей.

Быстро покончив с едой, я разделся и лег в постель. Даже дома я ложился позже, но сегодня решил отдаться в объятья сна пораньше. Чтобы успеть хоть немного выспаться перед очень ранней утренней побудкой.

Лягушонок в капюшон не полез, а остался спать на столе. Предупредив его, что спросонья могу принять его за завтрак и пожелав спокойной ночи, я погрузился в мир снов.