Глава двадцать первая

Лайонел лежал в отдельной палате, голова у него была забинтована, как у Человека-невидимки. Из ноздрей и шеи выходили трубки, насос под аккомпанемент звуковых сигналов заставлял его грудь подниматься и опускаться с легким хрипом. Медсестра закрыла за ними дверь, Сэм и Деннис стояли, взявшись за руки, и пристально смотрели на тело, лежащее перед ними. Сэм держалась, сколько могла, но все-таки ей пришлось отвернуться: ком тошноты подкатывал к горлу. Она ненавидела Лайонела. Однако сейчас, стоя рядом с ним, совершенно беспомощным, неспособным даже самостоятельно дышать, она ощущала вину. «Что заставило его так поступить? — думала она. — Почему именно сейчас? Неужели из-за освобождения Денниса? Может ли отец так сильно ненавидеть сына?» Она представила себе всю мрачность последних моментов его жизни, одинокого Лайонела, сжимающего ружье… Она надеялась лишь, что Деннис был прав, когда говорил, что Лайонел, скорее всего, был пьян и не понимал, что делает.

— Как долго нам надо здесь оставаться? — заныл Деннис. — Мне так скучно. Я голоден. Нам надо поесть, перед тем как ехать к дому. Есть поблизости что-нибудь приличное?

— Я узнаю, — кивнула Сэм, хотя по дороге из аэропорта им не встретилось ни одного места, где Деннис мог бы поесть. Когда они проезжали мимо закусочных и ресторанов быстрого обслуживания, Сэм почувствовала голод, в животе бурчало. Они позавтракали в самолете, прилетели в первой половине дня и сразу поехали прямо в больницу, надеясь, что успеют подписать бумаги и отправиться на ленч.

— Чем ты хочешь перекусить? — спросила Сэм, стараясь не смотреть на Лайонела.

— Найди что-нибудь здоровое.

Сэм загуглила «ресторан, здоровая пища».

— Есть веганское кафе…

— Нет. Здоровая и мясная пища. Я голоден, мне нужно что-то существенное.

Деннис подошел к системам жизнеобеспечения в палате («машинам», как он их называл), посмотрел, что у них сзади, и увидел разноцветные провода и механизмы. Ткнул пальцем в пластиковый пакет с жидкостью для внутривенного вливания, свисающий со стойки, и понаблюдал, как тот раскачивается туда-сюда.

— Может, уже пойдем, а? Не вижу смысла здесь оставаться.

— Ден… Я знаю, вы не очень-то любили друг друга, но тебе надо выглядеть так, будто ты о нем заботишься, понимаешь? Давай останемся еще на пять минут.

— Хорошо.

Он расхаживал по палате. Сэм вдруг обнаружила, что на том месте, где должны были бы под простыней лежать ноги Лайонела, ничего нет, и содрогнулась. Должно быть, он утратил вторую ногу перед тем, как… Сэм повернулась к окну и стала смотреть на людей, курящих на автостоянке. Теперь ей тоже хотелось уйти.

Еще через пять минут они подошли к посту медицинской сестры и печально кивнули, когда их спросили, готовы ли они. Медсестра протянула Деннису планшет с юридическими формами, которые следовало подписать. Деннис печатными буквами написал свои имя и фамилию, после чего росчерком расписался. Врач пожал ему руку и повел их обоих назад в палату, чтобы отключить системы жизнеобеспечения. Звуковые сигналы и хрип смолкли — и тишина. Врач снял с шеи стетоскоп, вставил в уши оливы, приложил мембрану к обнаженной груди Лайонела, теперь неподвижной, и стал смотреть на свои часы. Через недолгое время он повернулся к посетителям и кивнул. Деннис снова пожал ему руку, и врач вышел, оставив их наедине с Лайонелом. Через пятнадцать минут они ушли.

Ближайший ресторан здорового питания был в сорока минутах езды. Деннис съел белковый батончик и сразу стал хвататься за живот. Спутниковый навигатор отправил их по ложному пути, заставив сделать круг, что повергло Денниса в мрачное, даже свирепое настроение.

— Ты злой от голода, — сказала Сэм.

— Что?

— Злой. Ты злишься, когда голоден.

— Злой. От голода, — кивнул Деннис, и Сэм снова почувствовала себя неуютно из-за того, что не смогла сдержать свое раздражение.

К тому времени, когда они добрались до ресторана, оба уже были злые от голода, Сэм успокоилась, только когда им сразу же предоставили столик. Почти весь ресторан был открытой планировки, за прилавком располагалась чистая и тихая кухня, на каждом столике стояла миска с ростками пшеницы. Меню состояло из пресных здоровых блюд, которые вызывали у Сэм раздражение. Она была очень голодна, ей хотелось чего-нибудь вроде бургера с картошкой, жаренной во фритюре, и с кольцами лука. С тех пор как Деннис увлекся здоровым питанием, они почти никогда не ели вместе. Сэм отдавала предпочтение сэндвичам с солониной, огромным ломтям пиццы и всему такому, что, как она знала, есть было нежелательно.

Зато Деннис был здесь в своей стихии. Он заказал стейк и яйца пашот плюс зеленый салат, жареный сладкий картофель и приготовленный на пару коричневый рис.

— А я возьму… стейк и салат из лебеды квиноа, — нерешительно сказала Сэм.

Деннис хмыкнул и переглянулся с официантом, который кашлянул в кулак и переспросил:

— Что-что?

— Это произносится как киноа, — подсказал Деннис и покачал головой. — Не квиноа, а киноа! Ты смешная.

Щеки Сэм пылали, пока она ждала, что он успокоится, однако Деннис продолжал смеяться, снимая очки, чтобы вытереть слезы.

— Это не смешно, — сдавленно прошептала Сэм, — это совсем не смешно, черт возьми! Перестань! — Сейчас она говорила громче, посетители оборачивались, чтобы посмотреть на них, и неуверенно улыбались курьезному случаю, в котором хотели принять участие. — Не ты ли сидел в камере смертников всего-то пять месяцев назад? — вдруг закричала она. — Когда же ты успел превратиться в такого сноба?

Деннис сразу перестал смеяться, и весь ресторан затих. Он протер очки о рубашку, надел их и отвернулся от нее.

Наконец подошел официант, с кувшином воды со льдом и соком, заказанным Сэм.

Когда они вышли из ресторана, на автостоянке их остановил молодой человек, который их обслуживал, и раскрыл журнал Men’s Health. Внутри было помещено с полдесятка фотографий Денниса. На одной он держался в стойке на локтях, на другой отжимался от пола, на третьей повис в воздухе, выполняя приседание с выпрыгом. Короткое интервью было озаглавлено так: «Упражнения, которые вы можете делать в камере смертников… или в гостиничном номере». Несколько мгновений Деннис молча перелистывал страницы, читая броские отрывки и улыбаясь.

— Когда вышел этот номер? — спросил он, подписывая свою черно-белую фотографию, занимавшую всю страницу.

— Только вчера. У меня подписка, так что я сразу получаю очередной номер.

Этот человек, кажется, нервничает, подумала Сэм, наблюдая, как Деннис снова молча перелистывает фотографии.

Она слегка коснулась бицепса Денниса:

— Нам, наверное, пора идти.

— Свидимся, — бросил Деннис молодому человеку, возвращая журнал.

Дорога под колесами стала неровной, машину подбрасывало на ухабах. Деннис объяснил Сэм, что им надо прихватить с собой кое-что важное, так что они поехали на главную улицу и припарковались перед магазином стройматериалов.

Оглядевшись по сторонам, они увидели универсальный магазин с вывеской Tribune и отправились в том направлении. Вокруг никого не было, кроме старой немецкой овчарки, которая тяжелой походкой направилась в их сторону, часто и громко дыша от послеполуденной жары. Вокруг ошейника на ней был красный платок.

— Город-призрак, — проговорил Деннис и открыл дверь, внутри что-то звякнуло.

На задней стене располагалось множество журналов. Верхняя полка была заполнена шокирующей порнографией, наполовину скрытой пластиковой планкой.

— Я даже не думала, что такое еще продается! — сказала со смехом Сэм.

— Что?

— Это! — Сэм показала пальцем.

— Здесь их всегда продавали, — пробормотал Деннис.

— Но кто теперь покупает порно? Когда есть Интернет.

— Откуда мне знать? — проворчал он.

— Я просто говорю… почему ты такой взвинченный? Я думала, забавно, что этот город такой старомодный.

— Чем могу служить?

Сэм от неожиданности едва не подпрыгнула. Подошедший мужчина стоял за ней так близко, что она чувствовала его дыхание на своих волосах.

— Да мы просто смотрим… — ответила она.

— Мы собираемся закрываться, так что не будете ли вы так любезны? — Он указал рукой на дверь. Сэм посмотрела на телефоне, который час, — было только 15: 43.

Деннис скрестил руки на груди и улыбнулся мужчине, на полфута ниже его.

— Я хочу купить журнал и кое-какие продукты. Вы не возражаете?

Свет из окна, падающий сзади, превращал его в тень, вытянутую в лучах послеполуденного солнца, безликую и мрачную.

— У нас нет того, что вы ищете. Попробуйте найти в другом месте.

— Вы уверены, что у вас нет последнего номера Men’s Health? Это хороший номер, в нем есть я. — Он широко улыбнулся.

— Мы здесь такого не продаем. А сейчас мы, боюсь, закрываемся. Хорошего вам дня.

Когда мужчина повернулся, чтобы уйти, Деннис сделал длинный шаг вперед.

— У нас есть полное право делать покупки здесь и везде, где нам хочется, — пошел он на выяснение отношений.

— И точно так же у меня есть право не обслуживать никого, кого я не хочу видеть в моем магазине.

— Давай просто уйдем, пошли! — умоляла Сэм. Снаружи собака встала и положила лапы на стекло.

— Деннис, нам не нужны неприятности, и мы не хотим, чтобы ты на них напрашивался, — стал объяснять мужчина. — Мы все сожалеем о твоем отце, но тебе нужно продать землю и убраться из города подобру-поздорову. Тут для тебя места нет.

Из-за прилавка донеслось шарканье, заставившее их обернуться. Из задней комнаты появилась женщина, оставив дверь за собой открытой. В руке у нее был маленький револьвер, отблескивающий серебром.

— Все в порядке, Билл? — поинтересовалась она.

— Идем, пожалуйста, ну пожалуйста, пойдем! Это не имеет значения. — Сэм начала двигаться к двери, переживая, как следует поступить: не оставить ли Денниса здесь и будет ли она чувствовать себя виноватой, если его подстрелят? Сейчас ей ничего не хотелось так сильно, как выйти из магазина.

— Ладно, ладно, — согласно закивал Деннис. Его руки лежали на поясе, пальцы растопырены. — Еще увидимся, Билл, — пообещал он с видом, не предвещающим ничего хорошего.

Сэм подпрыгнула, когда собака слегка задела ее лодыжки и исчезла за деревянной дверью. Выйдя на удушающий воздух, она почувствовала солнечное тепло на своих щеках. Сзади смеялся Деннис.

— Ничего удивительного, что эти маленькие магазинчики вымирают, — сказал он и хлопнул дверью автомобиля так сильно, что у Сэм содрогнулись барабанные перепонки. Несколько секунд она сидела в водительском кресле неподвижно, с закрытыми глазами, и пыталась остановить дрожь в руках, лежавших на коленях. — Ну что? — повернулся к ней Деннис. — В «Уолмарт»?

 

Глава двадцать вторая

Сэм чувствовала себя нормально на пустых дорогах, ведущих из Ред-Ривера, но когда они попали в поток транспорта у мегамаркетов и торговых центров за городом, она была ошеломлена всем окружающим. Начала паниковать, мир вокруг расплывался из-за слез, которые она старалась скрыть от мужа. Поэтому, как только припарковались, Сэм сразу же отправилась в туалет «Уолмарта» привести себя в порядок. А когда вернулась, Денниса не было. После нескольких нервных минут расхаживания по рядам она нашла его в секции товаров для дома: он бросал подушки и одеяла в две магазинные тележки.

— Зачем все это? — подошла Сэм.

— На время мы остаемся здесь. Не думаю, что там найдется свежее белье. А где надувные матрасы?

— Мы будем жить в том доме? — Сэм пыталась говорить непринужденно, но ее голос от беспокойства прозвучал резко и громко.

— А что тут плохого? Это только на пару недель. Вообще-то, — повернулся он к ней, — я думал, тебя тошнит от жизни в гостиницах.

Сэм не знала, как реагировать. Она помнила тот дом, запах болезни и гниения. Она с ужасом думала, где именно Лайонел выстрелил в себя, была ли в доме уборка или пол заляпан содержимым его головы.

— Там, как бы так сказать… грязновато, — намекнула она. Ей было неловко, как будто она каким-то образом его критиковала, хотя Деннис не бывал в своем доме двадцать лет.

— Там всегда было грязно, — сказал он, поворачиваясь к полкам спиной.

— Нет, я имею в виду… запах там странный и… — Сэм не знала, как спросить о самоубийстве отца, не обижая Денниса.

— Что и?

— Ничего, — решила она промолчать.

— Мы там немного уберем. Все будет хорошо. Ты и моргнуть не успеешь, как мы уедем.

Сэм уже ощущала ту же самую смутную тревогу, которую почувствовала, когда впервые вошла в дом, однако ей хотелось поддержать Денниса, хотя она не могла понять, почему ему так хочется туда вернуться. Сэм готова была поклясться, что, как только они туда приедут, ему захочется в гостиницу. Он просто еще не понимал, насколько там плохо.

— Ты умеешь готовить? — спросил Деннис, разворачивая тележки и придвигая одну к ней.

— Что? — Сэм не слушала, мечтая о гостинице, в которой, как она надеялась, они проведут эту ночь.

— Готовить. Ты готовить умеешь?

— Наверное, — сказала она. — То есть… ну да.

— Что-то ты не вселяешь в меня уверенность в своих словах, — со смехом отреагировал он.

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — сказала она, толкая его игриво. — Я не Гордон Рамсей, но…

— Кто? — спросил он.

Сэм взяла его под руку и стала рассказывать о Гордоне Рамсее, пока он наполнял тележку продуктами. Выбросят ли они все это, когда приедут в отель? Впрочем, какое это имеет значение — сейчас она была рада уже тому, что они не ссорятся. Если ему хотелось верить, что этой ночью они останутся в доме, пусть верит.

Вокруг дома царил еще больший беспорядок, чем тот, который она наблюдала в свой прошлый приезд. За то короткое время, пока дом стоял без жильцов, облезлые белые стены были испещрены красными граффити: «УБИЙЦА», «УБИЙЦА ДЕТЕЙ». Деннис достал ключи из сумки, выданной ему в больнице и содержавшей пожитки отца, и направился к дому. Сэм замешкалась у машины.

— Завтра мы все это закрасим, — крикнул ей Деннис, показывая на стену.

Сэм перенесла свой вес на другую ногу и потерла голые руки: от этого дома по коже бегали мурашки. Вернувшись за очередной порцией поклажи, Деннис походя бросил Сэм, собирается ли она помогать. Она кивнула, взяла в руки по сумке, дошла до крыльца и поставила их у ступенек и шаткой импровизированной аппарели, прогнувшейся под ее ногой, когда Сэм осторожно попробовала ее на прочность.

— Хорошо, — вздохнул Деннис. — Что дальше?

— Я не знаю, как там внутри. Ну, то есть… где он умер.

— Что?

— Там, где он умер.

— А, — понял Деннис, улыбнулся и взял ее за руку. — Ты имеешь в виду, где он стрелялся? Там! — Он показал на металлический сарай со ржавой дверью. Углы были оплетены паутиной, подрагивающей на ветерке.

— Правда? — спросила Сэм, цепляясь за его руку.

— Правда. Может быть, потому что там это сделала мама. Может быть, из-за сентиментальности, а может, не хотел устраивать в доме такую мерзость — кто его знает?

Сэм смотрела на гараж, такой старый и ветхий, что, казалось, мог развалиться от тычка пальцем.

— Ну как, — участливо спросил Деннис, — лучше себя чувствуешь?

Сэм вяло кивнула.

— Хочешь, я перенесу тебя через порог? — предложил он. — Кажется, такого мы еще не делали.

— Нет! Нет! — запротестовала она. — Я слишком тяжелая!

Деннис закатил глаза.

— Ты не слишком тяжелая. Давай!

Сэм сделала попытку убежать, но он ухватил ее за талию, так что она не успела сделать и шагу. Хихикая, она старалась высвободиться, но он, уже не спрашивая, подхватил ее и понес в дом.

Она не чувствовала себя тяжелой. Она чувствовала себя так, как ей хотелось всегда, утонченной слабой девушке, которая падала бы в обморок от послеполуденного зноя, если бы не была достаточно холодна. Сэм радостно смеялась, смеялась так заливисто, как не смеялась давно. Этот звонкий смех был похож на крик диких гусей, эхом отдающийся в океане лесного пространства, которое отделяло их от остального мира.

Когда они оказались внутри, Деннис опустил ее на ноги и нежно поцеловал.

— Это всего на пару недель, обещаю.

Он пошел к автомобилю, чтобы забрать последние вещи, а Сэм огляделась, все еще чувствуя себя так, будто она делала что-то такое, чего делать не следовало.

В гостиной в солнечных лучах, падавших из щелей в жалюзи, плясали пылинки. Воздух был застоявшимся. Сэм прошла из гостиной к спальне: полки, забитые всяким хламом, покрытым пылью; кровать с тощей пожелтевшей подушкой в голове; туалетный столик с лекарствами. И все стены обиты деревом, что делало дом темным даже при дневном свете. В плафонах люстр и абажурах — целое кладбище засохших насекомых. В конце коридора располагалась старая комната Денниса, дверь была закрыта. Сэм прошла мимо ванной, бросив взгляд сквозь трещину в двери, в которую можно было просунуть ладонь.

В кухне раковина была наполнена застоявшейся водой, а по грязной тарелке ползали тараканы. Линолеум под ногами пузырился. Разбитое окно было заклеено клейкой лентой. Сэм закрыла рукой рот и нос и попыталась открыть заднюю дверь, но ту заклинило в раме, и за ней ничего не было, только глухие дебри.

— Не бог весть что, я знаю. — Деннис занес коробки с моющими средствами, потом подошел к задней двери и толкнул ее. Когда она не поддалась, он отступил на шаг и выбил ее ногой. Дверь распахнулась и немедленно вернулась назад, стукнув о раму. — Ты не против начать отсюда? А я буду убирать в гостиной и расчищу пространство для нашей постели. — Он привлек ее к себе, обхватил руками за поясницу и прижался губами к ее губам. — Я люблю тебя, — прошептал Деннис.

Оставшись одна, Сэм закрыла глаза, оперлась о кухонный стол и улыбнулась. Быть может, пребывание здесь будет не таким уж ужасным, подумалось ей. С тех пор как они сюда приехали, Деннис выглядел другим — как будто позволил себе расслабиться. Возможно, это оттого, что они наконец остались одни? Сэм подумала о милях деревьев вокруг, о необъятных просторах и всем времени, которое, наконец, принадлежало только им двоим.

Мыть посуду, в беспорядке разбросанную по кухне, не имело смысла, так что Сэм натянула на руки резиновые перчатки и побросала все в прочные мешки для мусора, наслаждаясь звоном разбивающихся тарелок. Затем вытащила затычку из раковины и проследила, как медленно выливается затхлая вода, оставляя на дне остатки испорченной пищи. Она чувствовала себя грязной с головы до пят. Ей надо было помочиться, однако она боялась увидеть, что представляет собой санузел. Вытерев крошки и бог знает что еще со всех полок и поверхностей, Сэм стала опрыскивать все отбеливателем, пока не защипало в глазах, наполнившихся слезами. Она была вынуждена выйти на задний двор, чтобы подышать воздухом.

Во дворе вытерла глаза тыльной стороной запястья и сморгнула слезы. Мир расплывался, и на этом фоне ей показалось, что что-то двигалось у стены дома. Она прищурилась. Вдруг неизвестное существо сделало шаг в ее направлении. Страх пронизал ее с головы до пят, и она закричала, призывая Денниса и попятившись обратно в кухню, все еще полуслепая от химических паров.

— В чем дело? О, теперь здесь куда лучше, — оценил он. — Просто замечательно!

— Там кто-то есть, прямо у стены дома! — тяжело дышала испуганная Саманта.

— Правда? — Деннис нахмурился, голос его был ровным, но озабоченным. Он вышел наружу и огляделся. — Они что-то сказали?

— Нет. Думаю, они прятались. Я не могла как следует разглядеть, у меня глаза слезятся.

— Ты уверена?

Она видела, что он начинает сомневаться в ее словах. Но она-то была уверена.

— Да, я ужасно испугалась.

— Наверное, те ребята, которые раскрасили дом. Это ерунда. Ты здесь хорошую работу проделала, — подмигнул он.

Ободренная, Сэм снова принялась за дело, соскабливая липкие места и поливая каждую поверхность дезинфицирующим средством. Закончив, она осмотрелась, гордая своими достижениями. В своем собственном доме она никогда так не старалась.

Марк вечно жаловался на огромную кучу белья для стирки, сваленную в свободной комнате. В раковине всегда было полно тарелок с остатками соуса для спагетти, а мусорное ведро постоянно было переполнено. Когда это продолжалось достаточно долго, Марк обязательно закатывал рукава, вздыхал и начинал убирать сам, как будто ее следовало всячески оберегать. Сейчас усталость в руках, появившаяся после работы скребком, и сознание того, что она заботилась о ком-то, доставляли ей удовольствие. Чувство было очень приятным.

К тому времени, как Сэм закончила, уже стемнело. Она отправилась на поиски Денниса. На полу в гостиной надувался двуспальный матрас, электрический шнур змеился по комнате и кончался в розетке. Почти вся старая мебель исчезла, в комнате остались только софа, ободранное кресло, а также лампа у задней стены да телевизор в углу. Все остальное было свалено во дворе. Сэм не видела и не слышала никаких признаков присутствия Денниса. Она несколько раз позвала его, но ответа не получила. Вот тебе и наедине вдвоем, подумала она.

Сэм с опаской вошла в ванную, заглядывая за дверь и осматривая помещение дюйм за дюймом. Там было так же грязно, как она предчувствовала. Она перенесла все нужное из кухни и принялась за работу.

 

Глава двадцать третья

Когда стемнело, воздух наполнился стрекотом цикад, в защитные сетки на окнах стали биться ночные бабочки. Сэм бродила по дому, отмечая, как прогибаются доски под ногами. В прихожей на столе, заваленном невскрытыми письмами, под висящим на стене телефоном, испещренным никотиновыми пятнами, она нашла роутер и модем. Ей сразу же стало легче. Когда она вводила в свой телефон пароль Wi-Fi, послышался скрип задней двери о пол. Она замерла. Краем глаза она увидела в кухне мужчину и услышала топот тяжелых ботинок по доскам пола.

— Деннис? — крикнула она. — Деннис? Это ты?

— Да! — прокричал он в ответ. Сэм положила руку на сердце, чтобы услышать, как замедляется биение.

— Где ты был? — спросила она, но он не ответил. Проходя мимо нее по дороге в ванную, он остановился и поцеловал ее в макушку. Затем закрыл за собой дверь, и она услышала шум воды.

Когда Деннис вышел, на нем были только трусы, а к боку он прижимал полотенце. Сэм спросила, готов ли он поесть, а потом, по пути на кухню, снова поинтересовалась:

— Где ты был? В ванной я тоже убрала.

— Я видел, спасибо, — поблагодарил Деннис. — Я ходил посмотреть, кто там шастает вокруг. Тебя же это тревожило, вот я все и проверил. Никого я не нашел, так что можешь не волноваться.

— Спасибо, очень мило с твоей стороны. — Сэм улыбнулась, вынимая из буфета новые кастрюли. Духовка была сломана, пришлось все делать на плите, так что на первый раз что-то оказалось холодным, а что-то переваренным. Это была пища, которую любил Деннис: курица, коричневый рис и брокколи. Скучная сухая пища. Полезная, правда. «Есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть», — любил повторять Деннис. Сэм прожевала и проглотила, уговаривая себя, что ей это полезно.

Деннис проглотил все за считаные минуты, поблагодарил Сэм и устроился на софе, чтобы полистать Men’s Health, который прихватил в «Уолмарте». Сэм сидела, положив ногу на ногу. Изредка слышалось какое-то царапанье, доносившееся, как ей казалось, отовсюду. Крысы, подумала она, пока звук, напоминавший рыдание младенца, не заставил ее подпрыгнуть и уткнуться лицом в подмышку Деннису.

— Ш-ш, — успокоил он. Думаю, это в подполье. Это всего-навсего какое-то животное. Не беспокойся, не бери в голову, я пойду проверю.

Сэм пошла за ним во двор. Деннис полез на животе под дом, а она стала всматриваться в окружающие заросли, пытаясь найти кого-то, кто мог за ней наблюдать. Вдруг что-то прошмыгнуло мимо нее, слегка задев за ногу. Она завопила.

— Господи, да это енот, просто енот! — отозвался Деннис. — Ну-ка, подожди…

Сэм снова поднялась на крыльцо, взволнованная и смущенная. Она уже не всхлипывала от страха, только дивилась тому, как Деннису не страшно там, в подполье, и что он там делает. Вдруг услышала его голос, успокаивающий и воркующий:

— Да там кошка, и у нее котята… Эй, привет! Привет! Наверное, она дралась с тем енотом. Вроде бы не пострадала… Сэм, притащи-ка банку тунца из дома!

Сэм вернулась с двумя мисками, в одной был тунец, в другой — молоко.

— Оставь это здесь, нужно, чтобы она к нам привыкла. Нельзя ей со слепым выводком оставаться там долго. Молока не надо! Они еще не могут попить молока. — Деннис вылил молоко в высокую траву и вернул ей миску. Затем зашел в дом и взял несколько старых полотенец, положил их под крыльцо и устроил импровизированную кошачью постель.

— Когда-то у меня был потрясающий кот. Он просто появился, как эта кошка, и один глаз у него был больной. Я кормил его и позволял уходить и приходить, когда ему вздумается, и со временем он просто остался. Я должен был лечить ему глаз, потому что мы не могли себе позволить ветеринара. Я должен был его дезинфицировать, и кот это ненавидел — он так царапался! Но оно того стоило — гной высох и воспаление прекратилось. Наверное, он ослеп на этот глаз, потому что зрачок был молочно-белого цвета. Я назвал его Тед. Он вечно дрался — с котами, с опоссумами, со всей живностью.

— Сколько тебе было лет?

— Лет семь, должно быть. Этот кот был у меня лет до четырнадцати. Потом его сбил автомобиль, там, на дороге. Тот, кто его сбил, просто уехал. Я пошел искать Теда и нашел по хвосту в траве. Кот был вытянувшийся и окоченелый, с одной стороны на мордочке была стерта шерстка, и одного уха не хватало. Вместо глаз зияли просто дырки. Думаю, птицы выклевали. Если бы я знал, кто его сбил, я бы его убил. Как можно было просто его там оставить? Гниль; люди — это просто гниль, от них тошнит.

Сэм подумала о своем старом коте по кличке Тигр и о том, сколько раз он исчезал. Она вспомнила, как беспокоилась, пока он не появлялся днем позже, как ни в чем не бывало. Она ненавидела свое беспокойство о нем. Тяжело было любить кого-то так сильно, кого-то со своей собственной жизнью и собственным сознанием, кого-то, кто мог приходить и уходить по своей воле. Теперь она его вспоминала редко, но вот уже стала беспокоиться о кошке с котятами под домом: может, им холодно? А если пойдет дождь? Вернется ли енот? Едят ли еноты котят?

Этой ночью спали они плохо, неглубоко, думая, будет ли здесь еще кошка, когда они проснутся. Утром проверили подполье и убедились, что кошка по-прежнему свернута калачиком вокруг котят. Тогда они съездили в супермаркет и накупили упаковок с кошачьим кормом (хотя котята были еще такими маленькими, что в ближайшие недели корм им вряд ли понадобится), кошачьи подстилки и звякающие игрушки. Когда приехали домой, подали кошке еду и миску со свежей водой. То же самое Деннис проделал во второй половине дня. Устроившись на крыльце, они стали тихо переговариваться, чтобы не отпугнуть кормящую мать.

— Мне совсем не хочется, чтобы они провели там всю ночь, — сказал Деннис.

— Мне тоже. — Сэм закинула ногу ему на колени и почувствовала прилив любви к мужу, открывшемуся для нее с новой стороны.

— Иногда мой отец вышвыривал меня из дома и велел не приходить назад, — вспоминал Деннис. — И я спал под крыльцом. Там были змеи и пауки. А иногда я находил кости животных, которые заползали туда, чтобы умереть.

Сэм не знала, что на это сказать.

— Я не могу оставить там кошку, — признался он.

— А как мы поступим, когда будем уезжать? Мы возьмем их с собой?

— Думаю, да. Только для начала понять бы, куда мы отправимся.

Они помолчали.

— Мне и в самом деле нужно что-то с этим делать. — Деннис показал на двор. — Я арендовал мусорные баки, их привезут завтра, а еще в скором времени придется поехать по делам в город.

— В город? — тревожно переспросила Сэм, вспоминая инцидент в универсальном магазине.

— Не волнуйся, тебе нет нужды ехать, я всегда могу заказать такси. Да и не будет никаких проблем. Речь идет о похоронах.

После обеда Деннис облачился в спортивный костюм и сказал Сэм, что собирается побегать. Думая, чем себя занять, Сэм стала перекладывать одежду в своем чемодане, время от времени выходя на порог, чтобы посмотреть на кошку. Та по-прежнему не выбиралась из своего укрытия. Тогда Сэм, обеспокоившись, заползла на животе под крыльцо и стала цокать языком, стараясь привлечь внимание кошки, но так, чтобы не испугать ее.

Кошка неуверенно приблизилась, вытянула шею к протянутым пальцам Сэм и осторожно их обнюхала. Дыхание из ее ноздрей щекотало руку. Сэм попыталась ее погладить, однако животное попятилось, чтобы защитить своих пищащих котят. Сэм с восторгом представила, как будет рассказывать Деннису о прогрессе, наметившемся во время его отсутствия.

Прошло два часа, а Денниса все еще не было. Темнело, и каждый звук казался подозрительным и полным опасности. Сэм зашла в ванную и оставила дверь приоткрытой, чтобы видеть коридор и услышать, когда вернется Деннис. Когда она вытиралась, в окошке с молочным стеклом над ванной промелькнула тень. Сэм повернулась, чтобы как следует ее разглядеть, и ясно увидела контуры головы, услышала шаги по кускам выброшенной фанеры, валявшимся у боковой стены дома. Она прижала трусики к бедрам и замерла, не зная, что делать. Ногой она притянула дверь в ванную, одной рукой натягивая на себя нижнее белье, а другой запирая дверь на задвижку. Сэм поискала свой телефон, чтобы позвонить в полицию, да вспомнила, что он ведь остался на подлокотнике софы. В панике она выключила и снова включила свет, для чего-то засунула под дверь полотенце. Потом вспомнила, что это же делают при пожаре, а что следует предпринять, когда в доме непрошеный гость, ее никогда не учили.

Сэм не знала, сколько времени она провела в ванной, но ноги у нее онемели, а спину стало ломить. Спиной она прижималась к стене, глаза бегали между окном и щелью под дверью: может, вот-вот промелькнет тень от приближающихся ног. Воображение уже рисовало нож, прижатый к ее горлу, щелчок взводимого курка, кулак, летящий в ее щеку, треск костей.

И тут она явственно услышала скрип ржавой задней двери. Затем звук приближающихся шагов… Вдруг кто-то стал дергать ручку запертой двери. Сэм вжалась в щель между ванной и раковиной и крепко зажмурилась. Дыхание и сердце у нее остановились.

— Сэм? — раздался голос Денниса. — Ты здесь?

Она выдохнула. Отодвинула задвижку и бросилась к нему, вся дрожа от страха. Деннис пах травой и чем-то еще металлическим, что вызвало у нее легкую зубную боль. Ослабив объятия, Сэм рассказала мужу о силуэте в окне, о том, что на этот раз там действительно кто-то был.

— Это смешно, — не поверил Деннис. — Выйди, мне нужно принять душ.

— Нет, я серьезно, там кто-то был, — настаивала Сэм, зная, как это должно для него звучать.

— Никого там не было. Ну, давай, я хочу помыться.

— Я боюсь оставаться одна, — заскулила она.

— Так оставайся здесь. Мне все равно. — Деннис стянул с себя влажную футболку, брюки, кроссовки «Найк».

— Разве ты был не в старых кроссовках, когда уходил? — удивилась Саманта.

— Что?

— Твои старые кроссовки, когда ты уходил, те, белые…

— Нет.

Он стянул с себя трусы, задвинул стеклянную загородку душа и включил воду. Сэм наблюдала за его телодвижениями и за мыльной пеной, стекавшей по спине. Он повернулся, чтобы взять шампунь, и она наклонилась, чтобы лучше его рассмотреть.

— Не смотри, — приказал он.

— Я не смотрю.

— А кто обманывает?

Сэм улыбнулась.

— Дай мне полотенце, — попросил Деннис, протягивая руку из-за стекла.

Подавая ему полотенце, она уже почти забыла о том страхе, который переживала совсем недавно, и думала о сексе, о том, чтобы схватить его, и прижать к себе, и заставить его захотеть ее.

— Прямо как в тюрьме, когда кто-то, крадучись, подглядывает, как я моюсь, — пробурчал он, надевая свежую одежду.

— Я серьезно, клянусь, снаружи кто-то был!

— Хорошо, я тебе верю.

— И тебя это не пугает?

— Нет. Видимо, какие-то дети приходили посмотреть на дом старика Денсона. Наверное, думают, что здесь водятся привидения.

— А если это кто-то, кто по-прежнему думает, что ты виновен? Что, если они хотят сделать нам что-нибудь плохое?

— Ты чересчур впечатлительна. — С этими словами он стал переходить из комнаты в комнату, демонстрируя ей, что они пусты, после чего обошел весь двор с фонарем. Сэм ходила за ним, нервно оглядываясь. Деннис наступил на фанеру под окном ванной и спросил Сэм, этот ли звук слышала она раньше. Сначала она ответила «нет», потом сказала «может быть», потому что изнутри звук казался другим.

— Гм, — промычал он, посветил фонарем на кровельный желоб и поцокал языком, увидев, сколько там мусора. Пластиковая труба прогнулась под тяжестью напáдавших листьев. — Знаешь, что тебе нужно? — сделал он вывод.

— Что?

— Тебе нужно понять, что здесь нет ничего, чего стоило бы бояться. Ни призраков, ни привидений, ни негативной энергии. — Он обеими руками обнял ее за талию и чмокнул в нос. — Успокойся. — Затем подхватил Сэм и закинул на плечо. Она смеялась, игриво колотя его по спине. — Давай сходим в гараж, — сказал он.

Тут Сэм перестала смеяться. Его плечо упиралось ей в грудь, и дышать стало труднее.

— Нет, нет, не надо, — попросила она. — Я не хочу туда заходить!

— Ты должна побороть свой страх. Это неразумно.

— Нет, я действительно не хочу. Ты сейчас меня пугаешь, это не смешно! — Она старалась вывернуться и освободиться, но Деннис прочно держал ее под коленками и за поясницу, так что она могла только корчиться в судорогах.

— Ну пожалуйста, пожалуйста! — Сэм начала плакать.

Но Деннис отворил гаражную дверь и перенес ее через порог. Потом опустил ее на ноги и подтолкнул. Спотыкаясь, она сделала несколько шагов, пока не споткнулась так, что с шумом свалилась на пол. Деннис уже был снаружи, и в последний раз она увидела его силуэт, когда он захлопнул металлическую дверь и оставил ее в темноте.

— Пожалуйста! Пожалуйста! — Саманта всхлипывала и колотила руками в дверь.

— Там всего лишь немножко крови, — прокричал он. — И ничего больше. Правда, стен, наверное, касаться не стоит.

— Деннис, пожалуйста-а-а!

Саманта никогда еще так не кричала. Она даже не знала, что способна издать такой звук. Этот крик поцарапал ей горло и эхом отразился от окружавших ее металлических стен. Даже во время ночных кошмаров она никогда не кричала.

Когда ее глаза приспособились к темноте, она начала различать контуры инструментов, висящих на стенах, садовый инвентарь, накрытый пленкой, вещи, которые выглядели жуткими, вроде трупа — тела, сидящего на стуле. С одной стороны виднелось ружье. Голова безвольно склонилась в другую сторону.

— Ты еще здесь? Деннис?

Наконец дверь открылась. Рванувшись вперед, она со всей своей женской силы толкнула его ладонями в грудь. Деннис издал гулкий низкий звук, и ей захотелось ударить его еще раз, только сильнее, но она удержалась и побежала к дому. Оказавшись внутри, стала искать свои ключи, смахивая письма на пол и разбрасывая подушки с софы по комнате. Когда услышала, как вошел Деннис, стала искать еще энергичнее, по ее шее струился пот. Потом побежала на кухню и, осев на пол, обняла свои колени.

— Эй, — мягко сказал он. — Я просто пошутил. Ты чего?

— Нет! — Глядя на него, она старалась отодвинуться подальше.

— Я не думал, что ты так на это отреагируешь, — сказал он так, как будто это была ее вина.

— Я просила тебя прекратить! Я кричала!

— Барышням свойственно кричать. — Он пожал плечами. — Я думал, ты подыгрываешь.

— Я не подыгрывала! — Сэм уже не знала, верить ему или нет. — Почему ты… Почему бы тебе просто не сказать, что извиняешься?

— Прости, — вздохнул он так, словно из него весь воздух вышел. И Сэм почувствовала новый прилив ярости: неужели он и правда не понимал, почему она в таком стрессе? Или ему это было безразлично?

— Ты это сейчас не всерьез сказал, — покачала она головой.

— Ради… Прости, хорошо? — Он смотрел на нее умоляюще. — Я зашел слишком далеко.

Только тогда Сэм смилостивилась и позволила ему обнять себя.

— Мне не следовало бы это говорить, — продолжал он извиняться. — О крови и все такое. Это была дурацкая шутка.

— Там все действительно так, как ты сказал? — Сэм поискала на своих руках и одежде пятна.

— Нет, конечно нет, он не покончил с собой внутри. Я бы никогда… Это было у стены гаража. Снаружи. И там уже все убрано.

— Зачем же ты так морочил мне голову? — застонала она.

— Не знаю, почему ты выпала в осадок. Я просто тебя дразнил. Я не думал, что ты в самом деле поверила, что он покончил с собой в гараже. Но ты повела себя так, будто здесь какие-то призраки или что-то такое. Это… ну, короче, я имею в виду… для меня здесь все реально, это не какой-то поезд с привидениями, не аттракцион на ярмарке.

Деннис отвернулся, на скулах заиграли желваки. Сэм показалось, он сейчас заплачет. Она коснулась его лица и мягко привлекла к себе.

— Ден, прости меня. Я так не думаю. Я знаю, для тебя это реально. Но я правда кого-то видела, вот честное слово! Не призрака, а кого-то живого. Думаю, кто-то за нами наблюдает.

— Ладно. — Он поцеловал ее долгим поцелуем. — Если ты действительно так переживаешь, я о тебе позабочусь.

Деннис заварил Сэм зеленого чаю, который она ненавидела, однако выпила, чтобы показать, что оценила его жест. Он гладил ее по волосам, успокаивая и убаюкивая, так что она чуть не заснула. Но, услышав мяуканье, доносившееся снаружи, они посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, поспешили к двери. Деннис жестом велел ей остаться сзади. Он шел так медленно и плавно, как только мог, и стал миллиметр за миллиметром открывать дверь. Затем присел, и кошка с опаской приблизилась к нему. В свете, горевшем над крыльцом, Сэм увидела, какая маленькая эта кошка, с длинной серой шерстью и белым брюхом.

— Ясно, что за ней ухаживали, — сказал Деннис, расчесывая шерсть пальцами, — пока она не забеременела. Вероятно, кто-то завез ее сюда и оставил на обочине дороги.

— Не могу понять, как люди могут делать такие вещи, — зажмурилась Сэм.

— Люди делают вещи и похуже, — с горечью произнес он. Кошка потянулась к его руке. Она потерлась мордочкой о ладонь Денниса и повернулась, ее хвост торчал прямо в небо.

Сэм набрала ей миску кошачьего корма, и они стали смотреть, как она ест. А проверив крыльцо, обнаружили, что она перенесла котят на кошачью подстилку. Котята сбились в клубок, напоминающий свернутые в комок носки.

Сэм и Деннис вдвоем осторожно взяли кошачью подстилку с котятами и перенесли ее в дом, ожидая, что мать пойдет следом. Сначала кошка встревожилась и стала мяукать и нервно расхаживать, но в конце концов успокоилась и поклевала корм, который они положили около подстилки.

Всю ночь слышался писк котят и шорох, издаваемый ими, когда они выползали с подстилки, а мать подбирала их и затаскивала обратно.

 

Глава двадцать четвертая

Деннис встал вместе с солнцем. Он подпер дверь, чтобы она оставалась открытой и кошка могла выходить и возвращаться. Потом постучал ложкой по миске, призывая кошку позавтракать, и с улыбкой наблюдал, как она ест.

— У тебя это так хорошо выходит, — заметила Сэм. — Из тебя получился бы прекрасный отец.

На это Деннис скривился, и она сразу пожалела о сказанном. Мать вернулась на подстилку, чтобы покормить котят. Один котенок, маленький и неуклюжий, изо всех сил старался втиснуться в кучу, неловко ступая по остальным.

— Это последыш, — пояснил Деннис. — Надеюсь, он скоро вырастет.

Вместо того чтобы отправиться на утреннюю пробежку, Деннис остался в доме и принялся водить по полу лазерной указкой, со смехом наблюдая, как кошка отчаянно старается поймать зайчик.

— Надо ей имя дать, — задумался он, подняв глаза к потолку. — Пятнышко? — предложил он.

— Пятнышко?

— Нет-нет. Туна?

— Может быть.

— Рыбка, — подтвердил он.

Утро было ленивым и жарким. Деннис побросал всякую всячину и одежду в мусорные мешки и поставил их в угол. Сэм предложила сдать в секонд-хенд, однако Деннис отверг эту идею, показав на отбитые украшения и пожелтевшие подмышки рубашек.

— Кому нужно это барахло? — задал он риторический вопрос.

Послышался шум двигателя. Он приближался, и Деннис отер лоб.

— Это, должно быть, мусорные баки.

Он взял в каждую руку по тяжелому мешку, так что мышцы от напряжения вздулись. Но Сэм взглянула в окно и увидела полицейскую машину, в которой сидело трое. Водитель — молодой человек лет тридцати, двоим другим было явно за семьдесят, и на них не было формы. Одного из них Сэм вроде бы где-то видела — когда ее глаза встретились с его глазами, она поняла, что это полицейский Харрис. Лицо у него было оплывшим, выглядел он тучным, нездоровым, как будто много пил. Деннис бросил мусорные мешки у передней двери, остановился, опершись на косяк, и стал наблюдать, как они невозмутимо идут по двору к дому.

— Доброе утро, Деннис, — поздоровался Харрис.

— Боже мой, полицейский Харрис, вы ли это? Я вас еле узнал.

— Да. А это полицейские Гейси и Коул.

В голосе Харриса было нечто такое, что заставило Сэм насторожиться, что-то, что подсказало ей: хороших новостей ждать не приходится.

— Сэм, иди сюда. Эти ребята были копами, когда я учился в школе. — Сэм стала за ним в напряженном ожидании.

— Знаешь, почему мы здесь, Деннис? — спросил Харрис. Деннис на секунду задумался.

— А, — хлопнул себя по лбу, — за автографами?

— Где ты был прошлой ночью, Деннис?

— Здесь. Вообще-то, мы рады, что вы заглянули, потому что Сэм немного напугана. Кто-то тут постоянно шатается, в окна заглядывает. Знаете что-нибудь об этом?

— Он был здесь всю ночь, мэм? — спросил, наклонившись, самый молодой из них, полицейский Коул.

Сэм кивнула.

— Вы в этом уверены?

— Да, уверена, — быстро сказала Сэм. Она прочистила горло и снова сказала, стараясь придать голосу уверенность: — Он был здесь со мной всю ночь.

— А в чем дело? — Деннис вытянул руки над головой и взялся за верх дверной рамы. Сэм заметила, что дерево затрещало, когда он потянул вниз.

— Ранним утром нам позвонил Билл Лендри. Он обнаружил свою собаку мертвой во дворе, сказал, что та была выпотрошена.

Деннис наклонил голову, чтобы удостовериться, что не ослышался:

— Выпотрошена?

— Да, разорвана на куски. Выглядело так, как будто это сделало какое-то животное.

— Так что, это сделало животное?

— Нет, животное этого не делало, Деннис. Мы осмотрели место и обнаружили выжженный мусорный бак с черепом собаки. Билл припомнил, что у него был с тобой инцидент пару дней назад, в его магазине.

— Вы имеете в виду, когда его жена угрожала нам револьвером, потому что мы пытались купить журнал? Да, было такое.

— Он рассказывает иначе. Он говорит, что ты ему угрожал. — Харрис сделал паузу. — Ты убил собаку, Деннис?

Сэм смотрела Деннису в спину и видела, как напряглись его плечи под рубашкой.

— Совсем как в прежние времена, так ведь, инспектор? — наконец выдал из себя Деннис. — Разумеется, никакую собаку я не убивал.

— Вы уверены в этом? — спросил Гейси.

— Уверен, я был здесь все время и старался разобраться с пожитками своего старика. Хочу убраться отсюда, пока не спятил, как все остальные.

— Похоже, вещи такого рода тебя преследуют, Деннис, — вздохнул Харрис. — Было бы здорово, если бы ты побыстрее покончил со своими делами и уехал, пока люди и в самом деле не потеряли терпения.

— Слушайте, вы перекрыли подъезд, а я жду, скоро должны привезти мусорные баки, так что вам лучше уехать до того, как приедет грузовик. Вы хотите, чтобы меня здесь не было, — отлично, но сначала я должен кое-что сделать.

— Ты, Деннис, совсем не изменился, — проговорил Харрис. — Еще встретимся.

— Приятно было повидаться. — Деннис повернулся и пошел в дом.

— Мэм, — сказал Харрис. Саманта напряглась в ожидании продолжения. — Не знаю, как много вы знаете о Деннисе и о его ситуации…

— Я знаю все, — сказала она.

— Здесь ходит немало историй, а я спрашиваю себя, почему он хочет вернуться туда, где все его ненавидят, когда мог бы выбрать любое другое место, понимаете меня, мэм?

Сэм еле удержалась, чтобы не рассказать полицейскому Харрису о доме, о том, как они все убрали, потому что даже она не понимала, зачем им нужно оставаться здесь так надолго. Денег вполне хватало на то, чтобы заплатить службам, которые сделали бы это за них. Сам по себе дом ничего не стоил, дерево прогнило, а крыша текла. Лучше было бы его снести, и пусть земля зарастает.

В тот момент, когда Харрис повернулся, чтобы уйти, она все-таки спросила:

— Собака… почему вы думаете, что это был Деннис?

Харрис вздохнул:

— Не в первый раз что-то похожее случается с теми, кто злил Денниса. Как по мне, слишком многое совпадает. — Он оглянулся и кивнул. Сэм повернулась и увидела, что Деннис стоит у окна, неподвижный и напряженный, с выражением крайней сосредоточенности на лице. — Если вы подумаете об этом и вспомните, что его не было с вами прошлой ночью, просто позвоните в участок. — Харрис дал ей визитку, которую Сэм взяла с неохотой.

— Он был со мной, — повторила она, не отводя от него взгляда. — Всю ночь.

Харрис ухмыльнулся.

— Муж да жена — одна сатана, — проговорил он и пошел к машине.

Сэм проигнорировала эту колкость, ожидая от него еще чего-нибудь подобного: ведь такой, как Харрис, не сможет отказаться от искушения бросить на прощание еще одну угрозу или оскорбление, не так ли? Однако он этого не сделал. Тучный полицейский наклонился, забрался в машину с неповоротливостью, выдававшей его возраст, и закрыл дверь. Сэм смотрела до тех пор, пока машина не скрылась из глаз.

Когда зашла в дом, Деннис поинтересовался, для чего задержался Харрис.

— Он хотел снова спросить, где ты был прошлой ночью.

— Что он тебе дал?

Она вытащила из кармана карточку, и он рассмеялся.

— Может, ее просто выбросить? — предложила Сэм.

— Делай что хочешь, — сказал он и продолжил убирать все с полок и бросать в мусорные мешки.

— Я знаю, ты бы не сделал того, в чем они тебя подозревают, — проговорила Сэм. — Но…

— Но? — Он остановился, за его головой поднялось облако пыли и осело ему на волосы.

— Тебя не было здесь прошлой ночью.

— Нет, я был!

— Не всю ночь. Ты пошел побегать.

— Я бегал вокруг. Каким это образом я мог добраться до города и вернуться без автомобиля?

— Конечно. Я знаю.

— Ты хочешь заработать очки за ложь или что-то еще? Я был здесь. Только пошел побегать вокруг леса, вот и все. Они же просто мне докучают, как делали это всегда. А собаку, возможно, сбила машина или что-то еще случилось.

— Но они сказали, что голова…

— Они лгут. Пытаются тебя напугать.

— Может быть… — проговорила Сэм.

— Может быть? Ты что, мне не веришь?

— Конечно, верю, — качнула головой Сэм.

— Не похоже, — усомнился Деннис, вглядываясь в нее. — Знаешь, либо ты на их стороне, либо на моей.

— Конечно, на твоей.

Внезапно она почувствовала себя ужасно, как будто предала его.

— Ты моя жена. — Его голос смягчился. — И мне нужно, чтобы ты мне доверяла.

— Они меня напугали, ты прав, — согласилась она. — Я всегда буду на твоей стороне.

 

Глава двадцать пятая

Сэм нужно было отвлечься, так что она поехала в буфет, где взяла два блестящих глазированных пончика и огромную чашку кофе глясе. Сфотографировала это и выложила в «Инстаграм» с хештегами #палеолитическаядиета, #полезнаяпища и #здоровье. Довольная собой, она улыбнулась, поела, а когда наелась, почувствовала себя немножко неловко.

Она мысленно представила Денниса и Рыбку: как ласково он ее подзывает, как держит котят на ладони, прислоняясь носом к головам, чтобы их понюхать. Она ведь знала, что он не мог бы причинить вред животному. Сэм снова подумала о фигуре, которая шныряла вокруг дома. Она знала, что там кто-то был, ощущала на себе чужой взгляд еще до того, как кого-то увидела. Взгляд был таким, как будто в спину впивались чьи-то ногти. Сколько же в этом городке всяких психов, подумала она. «Две недели, — сказала себе, — только две недели!»

Когда Сэм вернулась домой, вдоль фасада стояли три желтых мусорных бака: один был наполовину заполнен черными мешками и сломанной мебелью, которую они вчера сложили во дворе. Деннис закрасил граффити на боковой стене дома, хотя под белой краской все равно проступали красные буквы. Тут были еще грузовик с безбортовой платформой и мальчик лет десяти, тощий, с грязными коленками, молча сидевший на ступеньках.

Выйдя из автомобиля, она услышала хриплый смех курильщика и голос Денниса, повышавшийся и понижавшийся. А когда проходила мимо мальчика, тот на Сэм даже не взглянул, только громко втянул водянистые сопли и выплюнул их на траву.

— Я приехала! — крикнула Сэм Деннису.

Он не ответил. Зато звучал дружный смех двух людей, один был явно женским. Деннис был на кухне, в одежде, испачканной белой краской. Опираясь спиной о кухонный стол, держал в руке запотевшую бутылку «Пеллегрино». Напротив, изогнув спину и выставив промежность в сторону мужа Сэм, сидела Линдсей Дерст.

— Приветик! — сказала Линдсей.

— Вау, привет, как поживаете? — нарочито восторженно поприветствовала Сэм.

— Отлично, отлично. Обалденно снова видеть этого парня. Даже не думала, что он так скоро сюда вернется.

— Ты ведь уже встречалась с Линдсей? — напомнил Деннис. — Когда вы снимали фильм.

Почему он притворяется, что супруги не говорили о ней раньше? Сэм скрипнула зубами и улыбнулась:

— Да-а! — И не узнала собственный голос, слишком громкий, слишком визгливый. — Только знакомство было коротким. Так приятно снова вас видеть. — Она велела себе утихомириться.

Магазинные пакеты оттягивали руки, ладони вспотели, и пластик уже начал врезаться в кожу. Она стояла, глупо и недвижимо, и смотрела, как Линдсей и Деннис понимающе улыбнулись. Она посмотрела на ноги Линдсей, обутые в сандалии. Ногти были выкрашены в вишнево-красный цвет, и Сэм заметила, что мизинец был кривым и наполовину скрывался под другими пальцами, уродливый и шишковатый. Должно быть, Линдсей обратила внимание на взгляд Сэм, потому что сдвинула ногу назад, подальше от ее глаз.

— Не хочешь ли ты поставить эти сумки? — сказал Деннис, показывая рукой на белые костяшки пальцев, сжимавших ручки сумок. — Только не здесь, — продолжал он. — Чтобы не мешали. Почему бы тебе не поставить их в гостиной?

Сэм побледнела и вышла из кухни, представляя, как там сейчас переглядываются Деннис и Линдсей, молча передразнивая ее: смазанная улыбка на лице Линдсей и злобная ухмылка Денниса. Мальчик за окном острым камнем выцарапывал на досках какие-то линии.

Сэм вернулась в кухню и прервала их беседу:

— Это ваш сын там сидит?

— Мой, — небрежно ответила Линдсей. — Я не могла оставить его дома, у него грипп. — И добавила: — Он ничего такого не делает.

— Да оставь его в покое, — поддержал Линдсей Деннис. — Там все в порядке.

— Я… — Сэм запнулась, во рту у нее пересохло, — только спросила. Почему бы мальчику не зайти в дом?

— Нет-нет, — покачал головой Деннис, — он будет все трогать, а сейчас он заразный. У меня слишком много дел, чтобы болеть.

— Свежий воздух пойдет ему только на пользу, — пожала плечами Линдсей.

Сэм все стояла на пороге кухни, где воцарилось молчание. Она буквально кожей чувствовала, что здесь ей не рады и ждут ее ухода. В конце концов она повернулась и вышла из дома.

— Эй, как ты там? — спросила Сэм. Мальчик повернулся и уставился на нее.

— Ты голоден? Хочешь чего-нибудь попить?

Он кивнул.

— Что ты хочешь? Есть или пить?

— И то, и то. — Он вытер нос рукой.

— Хочешь, я сделаю тебе сэндвич?

— Все равно, — сказал он и снова стал царапать камнем дерево. Он был грязный, а его манеры — ужасны. Не забыть бы потом сказать Деннису, что мальчик плохо воспитан.

Ее предложение сэндвича было просто предлогом для того, чтобы снова вернуться на кухню. И все подтвердилось: разговор прекратился сразу же, как только она вошла.

— Вы же не собираетесь готовить что-то для Рики, правда? — спросила Линдсей. — Он постоянно ест. Он как утилизатор отходов. Съест все, что есть у вас в доме, если вы не будете осторожнее с ним.

— А мясо он ест? — спросила Сэм.

Линдсей рассмеялась:

— Еще как!

— А есть у него к чему-нибудь аллергия?

— Нам про это ничего не известно, — пожала она плечами. Линдсей смотрела, как Сэм делает сэндвич с ломтиками индюшки и швейцарским сыром. Саманта вытащила из холодильника органическую кока-колу, сделанную из кактусового сока, — единственный газированный напиток, над которым Деннис не глумился, когда она его пила, — и все вынесла Рики. Он посмотрел на сэндвич, на банку, на Сэм и покачал головой.

— Я не ем такое коричневое. — Одним пальцем он отодвинул от себя бумажную тарелку.

— У нас ничего другого нет, — развела руками Сэм.

Она дала ему напиток, который он повертел в руке и нахмурился при виде неизвестного логотипа:

— Что это?

— Это — кока-кола. Только сделана она из кактуса и еще чего-то. Это хорошая штука, честно. — Сэм поставила бумажную тарелку с сэндвичем на пол и села рядом с мальчуганом. Он сморщил нос и стал подталкивать банку к ней.

— Либо это, либо вода, — предложила Сэм. — Деннис не позволяет держать в доме настоящую кока-колу.

— Почему?

— Он говорит, что в ней полно кукурузного сиропа.

Рики пожал плечами.

— А я ее люблю. Я всегда ее покупаю, когда выхожу из дома. Наступило молчание, на фоне которого послышался приглушенный смех, доносящийся из кухни.

Банка зашипела, когда Рики потянул за кольцо и сделал нерешительный глоток.

— По вкусу — как диетическая кола. — Он выглядел разочарованным.

— Да-а, не бог весть что, — согласилась Сэм. — Впрочем, лучше, чем ничего.

— Наверное. — Малыш пил жадно, передергиваясь при каждом глотке. Кончик его носа был красный и воспаленный, и он снова вытер его рукой.

— И давно ты болеешь? — через некоторое время спросила Сэм.

— Не знаю. Всю неделю.

— А у врача ты был?

— Нет, — сказал он и шмыгнул носом. — Я даже не знаю, зачем мы здесь. Здесь противно. — Он быстро взглянул на нее. — Простите.

Сэм вздохнула:

— Я тоже думаю, что здесь противно.

— Все думают, что здесь противно. Один раз я был тут с моим братом Аароном, и он подначивал своего друга подойти к гаражу и потрогать его, но тот не смог этого сделать. А однажды он съел червяка.

— Червяка?

— Да. Он сделает все, если его подначивать.

— Да ведь это же гадость!

— Ага. — Рики захихикал, и у него в груди прямо заклокотало.

Прокашлявшись, он спросил:

— А он правда все это сделал? — Он смотрел на Сэм расширенными глазами, с надеждой и ужасом, желая услышать страшную историю, но не желая пугаться.

— Деннис? — спросила Сэм. — Ничего он не делал. Поэтому он больше не в тюрьме.

— В школе говорят, что где-то здесь спрятаны тела. Что, если бы найти эти тела, его не выпустили бы из тюрьмы, но он очень уж хорошо их запрятал.

— Ничего здесь такого нет. Они просто стараются тебя напугать. Полиция здесь все обыскала. Никто не может что-то спрятать так хорошо, чтобы даже полиция не нашла.

— А там? — Он показал на лес. Листва была настолько густой, что Сэм не могла представить себе, насколько он велик.

— Там они тоже искали.

— А что, если… — Он остановился и покачал головой. — Кое-кто говорит, что он их съел.

Сэм посмотрела ему в глаза:

— Это просто неправда. Ты его боишься?

Рики снова пожал плечами.

— Тебе не надо его бояться. Деннис ничего не сделал. Он не мог бы такое сделать. — Сэм задумалась, как можно доказать ребенку, что все это просто выдумки. — Вот я вышла за него замуж. Я бы знала, если бы он был плохим человеком. Он никогда никого не обидит.

Рики посмотрел на нее и слабо кивнул.

Она взяла нетронутый сэндвич, вошла в дом и остановилась, чтобы подслушать разговор в кухне.

— Помнишь мистера Джеффриза? — услышала она голос Линдсей. — Ну вот, у него был в городе видеомагазин, но полиция устроила там обыск в… девяносто седьмом. Или девяносто восьмом? А у него были все виды незаконных видео: дети, животные, изнасилование.

— Угу, об этом я знал.

— Правда? Так или иначе, в две тысячи втором он уже был на свободе, жил в Фиддлер-Парке некоторое время, а теперь он опять в городе. Никто не обращает на него внимания. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Он всегда был мерзавцем.

— И теперь он здесь, люди ему не докучают, а ты вроде какого-то пэ… пу… па… — Она пыталась подыскать слово.

— Парии? — подсказал Деннис.

— Правильно! Господи, я старалась быть умной. Мне так неловко…

— Приятно видеть, что ты стараешься.

— Ой, спасибо, — ответила она хриплым от многолетнего курения голосом.

Сэм прошагала на кухню так, будто там никого не было, держа перед собой нетронутый сэндвич наподобие щита.

— О, Сэм! Он не съел это? — удивилась Линдсей.

— Нет. — Она бросила сэндвич в мусорный контейнер. — Не думаю, что он достаточно здоров, чтобы находиться во дворе, а не в доме. Может быть, стоит показать его врачу?

— Из-за гриппа, что ли? Да он будет в порядке через два дня, просто старается как можно дольше не ходить в школу. Я лишь должна позаботиться, чтобы у него было не слишком много удовольствий, иначе никогда не заставлю его ходить в школу. Как Аарона. Деннис, я уже рассказывала тебе об Аароне? Господи, он так на тебя похож. Его отстранили от занятий на две недели за драку и за то, что он послал учительницу на три буквы. Но она с ним грубо обращалась, и я ему сказала: если кто-нибудь из взрослых поднимет на тебя руку, ты должен давать отпор, потому что только родич имеет право поднять на тебя руку.

Деннис улыбнулся.

— Я дала ему имя в твою честь. Конечно, не первое имя. — Линдсей снова рассмеялась. — Второе. Он Аарон Деннис.

— Аарон Деннис Дерст? — переспросил Деннис, подняв брови.

— Угу. — Она повернулась к Сэм. — Ден сыграл в моей жизни такую большую роль, что я всегда говорю мальчикам, что он их дядя, потому что он был мне как брат. Ну, кто-то вроде брата.

— Ты самая плохая. — Деннис потряс головой, позволяя Линдсей игриво наброситься на него с кулаками. — Ты просто чудовище, Линдс, ты самая плохая.

Линдсей вытерла воображаемые слезы смеха, и ее обильный макияж слегка расплылся. Стало ясно, что она любит знаки внимания и подначивание.

— Ну хорошо, — запыхавшись, в конце концов сказала Линдсей. — Нам надо ехать, но мы же увидимся в воскресенье вечером?

— В воскресенье? — спросила Сэм.

— Они выпускают первую часть шоу, — раздраженно сказал Деннис. — Ты это знаешь. Предполагается, что это будет премьера.

Сэм постаралась проигнорировать ухмылку Линдсей, когда она повесила на плечо свою сумку, только отметила, какой потрепанной и изношенной была эта сумка. С ручки свисало несколько брелоков со слишком большими плюшевыми зверюшками.

— Да, и не беспокойся, — сказала Деннису Линдсей, постукивая себя по носу указательным пальцем. — Я не забыла.

Деннис не ответил, но Сэм успела заметить, как он говорил ей что-то одними губами, пока считал, что Сэм этого не видит.

Наблюдая, как Деннис проводит Линдсей до двери, держа руку на ее пояснице, Сэм сознавала, что в основе их близости лежит история, частью которой она никогда не будет.

 

Глава двадцать шестая

Как только шум двигателя растаял вдали, Сэм обратилась к Деннису:

— О чем шла речь? — Она постучала по своему носу и сделала гримасу, передразнивая Линдсей. Конечно, знала, что это нехорошо, но ей было все равно.

Деннис ответил без промедлений:

— Она присматривала за кое-какими моими вещами, пока меня не было. Так, чтобы мой отец не мог их продать. Ты довольна?

С этими словами он ушел в соседнюю комнату и продолжил вычищать дом. Сэм стояла и слушала треск ломаемой на куски мебели. Ей было непонятно, сделала она ошибку или нет. Марк всегда говорил, что она прилипчивая, чрезмерно подозрительная, ревнивая и скверная. Она же представляла себя иным человеком — такой женщиной, которая смеялась, говорила «замолчи!» и игриво толкала мужчин вместо того, чтобы дуться и ссориться. И почему бы ей и правда не быть таким человеком, думала Сэм. Может, надо попробовать?

Деннис находился в своей старой спальне. Комната в основном осталась прежней, как будто Лайонел сохранял ее в целости и сохранности, но не столько из сентиментальности, сколько из практических соображений. Это был какой-то нафталиновый музей, из которого он выбирал вещи для продажи, когда кончались наличные. Сэм смотрела, как Деннис разбирался с тем, что стояло на полках, висящих на стенах. Хлам был наставлен так тесно друг к дружке, что он вынужден был придерживать его одной рукой, пока другой осторожно что-то нашаривал.

Не поворачиваясь к жене, он поинтересовался:

— Что ты хочешь?

— Прости меня, — сказала она.

— Ладно.

— Я и вправду чувствую себя виноватой. Я недостаточно тебе доверяю. Мне тяжело видеть, как ты ведешь себя с Линдсей, потому что… у нас все не так.

— Вот не могу взять в толк, чего ради ты меня к ней ревнуешь, — развел он руками.

— Я не ревную, но я же вижу, как вы друг с другом шутите и сколько у вас общего.

Деннис вздохнул и сошел с кровати.

— Мы просто друзья, понимаешь? Думаю, тебе она понравится, когда ты познакомишься с ней поближе. Вы не такие уж разные. Она просто любит мужское внимание, как и ты.

Сэм наблюдала за его лицом, отыскивая знаки того, что он шутит, однако его глаза были спрятаны за линзами, а лицо оставалось неподвижным.

— Сделай мне одолжение. — Он взял ее за руку, и она прильнула к нему, прижав голову к его плечам. — Проверь, высохла ли краска и можем ли мы наложить еще один слой.

— Какой в этом смысл, Деннис? — спросила Сэм.

— В чем?

— Во всей этой уборке, в покраске. Что мы здесь делаем? Ты что, планируешь продать дом?

Сэм не могла представить, чтобы кто-то захотел здесь жить. Она просто не могла себе этого представить!

— Еще не знаю, — раздраженно сказал он. — Просто это то, что ты делаешь, потому что так следует делать. Когда кто-нибудь умирает, ты имеешь дело с тем, что от него осталось, а не оставляешь все это гнить. И я не хочу больше жить с этими гребаными граффити на стене. А ты хочешь?

Сэм не хотела.

— Прости, — повторила она. — Я поняла.

Снаружи было удушливо жарко, москиты впивались во влажную кожу Сэм, покрытую капельками пота. Она шлепнула рукой по шее и стряхнула с ладони раздавленное насекомое. Попробовала пальцем краску — все еще не высохла. Не желая возвращаться к уборке, она села на крыльцо и стала грезить, куда направятся они с Деннисом. В Нью-Йорк, надеялась она, однако знала, что на это он не согласится. Может быть, дом в Лос-Анджелесе, в Каньонах… открытый бассейн, заставляющий их сердца биться от холода, когда они впервые войдут в него, освещенный зеленым светом, ночью, когда они обнимутся и станут слушать, как движется вокруг них вода.

Она может измениться. Она должна измениться! Ты не плохой человек, потому что хочешь быть хорошей. Если бы она была плохой, тогда не лежала бы ночью без сна, вспоминая крик Марка, звон разбитого стекла и тот ужасный звук, который эхом отдавался в ее голове.

Сидя на крыльце, она отхлебывала из бутылки газированную воду, когда что-то пролетело мимо ее уха и разбило за ней окно. Секунду она сидела неподвижно и спрашивала себя, что бы это могло быть. Затем другой камень попал ей в плечо, упал и покатился по земле. А за ним последовал еще один — он отскочил от давно не действующей электрической мухобойки. Заслоняя лицо руками, она побежала в дом и стала звать Денниса. Место на руке, куда попал камень, уже стало краснеть.

— Деннис! Там опять кто-то есть, кидается камнями. Окно разбили, в меня попали!

Однако в спальне Денниса не было. Сэм прошла через комнату его отца, заглянула в кухню, потом в ванную — Деннис исчез.

Тут она услышала скрип открывающейся задней двери — из-за угла появился муж. На плече у него висел дробовик, ремень которого был изукрашен изображениями американского флага. Жестом он велел Сэм стать у стены и не шуметь. Она смотрела, как он снял ружье с плеча и вышел через переднюю дверь. Все было как во сне, пока она не услышала два выстрела, заставившие ее подпрыгнуть так, что она ударилась головой о стену. Сэм закрыла уши руками, потом обняла себя, ожидая продолжения, но ничего не последовало.

Появился Деннис и поставил ружье у стены.

— Дети, — просто объяснил он.

Сэм еще не успела расслабиться, а он уже отправился на кухню, чтобы вымыть руки.

— Что случилось? — спросила она наконец дрожащим голосом.

— Я пару раз выстрелил в воздух, и они побежали через заросли, наверное, с мокрыми штанами.

— Откуда это взялось?

— Ружье? Я все-таки нашел отцовский тайник. У него никогда не было разрешения, но этого добра тут штук десять в сундуке под кроватью. Ты напугалась? Не бойся, они больше не придут за тобой подглядывать. — Он обнял ее. — Собирайся. Нам нужно съездить в магазин, после чего можем где-нибудь пообедать.

Последыш из кошачьего потомства по-прежнему недоедал, так что перед обедом Деннис купил искусственного кошачьего молока и шприц для кормления. Деннис решил оставить его и Рыбку здесь, а остальных попытаться пристроить до того, как они с Сэм уедут отсюда.

Сэм знала, что Деннис заботлив по отношению к ней, своей жене. Сегодня именно он настоял на походе в гамбургерную, хотя ненавидел такие заведения. Там он заказал куриный бургер без майонеза, однако майонез в бургере все равно был. Сэм наблюдала, с каким отвращением Деннис снимает вялый, пропитанный майонезом салатный лист с бургера и заворачивает его в салфетку.

— Ты можешь отправить его назад, — предложила она, чувствуя себя виноватой, как будто это был ее промах.

— Все в порядке, — успокоил он. — Правда, не бери в голову.

Официант вернулся с заказанной порцией брокколи, вялой и переваренной. Деннис выглядел раздосадованным, однако жаловаться не стал. Он даже завел разговор о том, где они могли бы жить после того, как все будет сделано, и вежливо улыбался, когда она описывала дом в Новой Англии, о котором всегда мечтала. Она понимала, он сожалеет о том, что напугал ее, поэтому сказала ему, что теперь, когда она знает, что те дети больше не будут шастать вокруг, она уже чувствует себя немного лучше.

Когда они вернулись домой, Сэм с интересом наблюдала, как он держит котенка, настолько маленького, что поместился на ладони. Котенок дышал отрывисто, за неглубокими вдохами следовали короткие тяжелые выдохи. Сэм очень нравилось, как Деннис обращается с этим хрупким существом: как он кормит котенка искусственной смесью с помощью шприца, вытирая ему ротик манжетой своей рубашки. Она точно знала: собаку мог убить кто угодно, но только не Деннис.

— Похоже, перспективы у этого парня не ахти какие, — вздохнул Деннис, держа котенка у лица и касаясь носом его головы.

— Позвоним ветеринару?

— Посмотрим, как он будет чувствовать себя завтра. — Он положил котенка в кучу его собратьев, и Сэм даже удивилась, насколько последыш меньше остальных и медлительнее.

Котенок, тяжело дыша, свернулся в плотный клубочек.

— Надеюсь, к завтрашнему дню ему станет лучше.

Сэм пошла в ванную, почистила зубы и посмотрела на себя в зеркало: после целого дня, проведенного на солнце, вокруг носа выскочили веснушки.

— О господи, — послышался за спиной стон Денниса.

— Что? — Она резко повернулась и сплюнула, заслонившись от него рукой.

— Ты пользуешься моей зубной щеткой…

— Правда? Ой, прости. — Сэм повертела щетку в руке. Он был прав. Она сполоснула ее и поставила назад в стакан.

— Чем же теперь мне чистить зубы?

— Да щеткой же. Прости, ради бога.

— Это отвратительно. Я не могу больше ею пользоваться.

— Не валяй дурака. Мы женаты, и это не так уж важно.

— Щетка вычищает пищу между зубами, понимаешь? Придется вернуться в магазин, чтобы я мог купить новую.

— Что?

— Он открыт. Он открыт всю ночь. Едем.

— Я устала, — начала сопротивляться Сэм. — Я весь день работала.

— Ты работала часа два. Больше ты ничего не делала. Чем ты занята? Кроме того, что фотографируешь все подряд, ты еще ешь и помещаешь снимки в Интернет!

Сэм пристально смотрела на него. Весь день она делала все, что в ее силах. Она была спокойной, никого не судила и была готова к взаимопониманию. А он стрелял из ружья. В детей, черт побери! И она ничегошеньки ему на это не сказала!

— Ты меня ненавидишь? — в конце концов спросила Сэм.

— А? — не понял Деннис.

— Иногда мне кажется, что ты меня ненавидишь.

— Слушай, забудь об этом. Сегодня я просто немножко на взводе, — пошел он на попятную. Затем взял из стакана свою зубную щетку и долго держал ее под струей воды. Стоявшая позади него Сэм увидела то же самое упрямое нежелание извиниться, в котором обвиняла саму себя. Вместо того чтобы ссориться, она обняла его за талию и еще раз извинилась за то, что пользовалась его зубной щеткой. Он буркнул, принимая извинение, и она отправилась в гостиную устраиваться на надувном матрасе.

Деннис появился через несколько минут, по-прежнему молчаливый, но уже менее напряженный. Без единого слова снял очки, положил их на кофейный столик, неловко устроился на матрасе и привлек ее к себе. Они нежно поцеловались, и она слышала его дыхание и скрип матраса под ними. Ее рука скользнула по его трусам, но он отшатнулся:

— Прости.

Они еще раз поцеловались, и она сделала еще одну попытку, просто положив руку между его ног.

— Нет, не надо, — сказал он и откатился.

— Я только… — попыталась оправдаться Сэм.

— Перестань. Не сейчас. — Он повернулся на бок спиной к ней.

Сэм хотела его до боли. Она крепко прижалась к его спине, и он взял ее руки в свои и обвил их вокруг себя. А в ней билась одна мысль: «Что не так? Ну что, черт возьми, не так!»

Она вспомнила, каким он попал в тюрьму, восемнадцатилетним и красивым, о тех месяцах, которые он провел в общей камере перед тем, как был переведен в камеру смертников. Может быть, тогда что-то произошло? Или это случилось раньше? Она вспомнила, как он ненавидел своего отца, и представила себе поздний вечер, приближающиеся пьяные шаги по коридору…

Сэм еще крепче обняла его. Нет, об этом она не может спросить.

В конце концов Деннис расслабился, и она заснула.

Когда же ночью она проснулась, его рядом не было. И, хотя она пыталась не спать до его возвращения, веки сами сомкнулись, и она уснула, чтобы проснуться ярким утром и увидеть его рядом с собой, пахнущего свежим воздухом. Его футболка на ощупь была прохладной.

 

Глава двадцать седьмая

Поутру Сэм спросила, где он был ночью, но он только пожал плечами:

— Мне надо было выйти, я не мог спать.

Когда Деннис отправился на пробежку, Саманта, не вставая с матраса, пристроила на коленях ноутбук и стала искать новости из округа Ред-Ривер. Главной новостью была мертвая собака, хотя говорили, что она была убита при взломе с целью ограбления, и ни слова о том, что она растерзана. Полиция лгала, поняла Сэм. Как и говорил Деннис. В сообщении предполагалось, что собаку убили бейсбольной битой. Дальше она не смогла читать, это слишком сильно расстраивало ее. Вместо этого она откинулась на спину и стала думать о Деннисе, представляя его руки под ее одеждой, его пальцы под ее бельем…

— Сегодня много дел, — вбежал запыхавшийся Деннис. — Я должен спланировать похороны, нам надо наполнить эти мусорные баки, чтобы их могли забрать, а потом договориться насчет премьеры. — И отправился в душ еще до того, как Сэм смогла ответить.

Они приступили к обычным занятиям. Сэм убирала комнаты, из которых Деннис выбросил все ненужное: тряпкой на швабре собирала паутину, старой зубной щеткой очищала от грязи пожелтевшие выключатели. Но, несмотря на ее усилия, все по-прежнему казалось запачканным; грязь и нищета глубоко въелись в поверхности. Все деревянные предметы казались мягкими и липкими на ощупь — когда она бралась за них, у нее появлялось ощущение, будто эта грязь въедалась в ее кожу и покрывала невидимой пленкой.

Шум автомобильного двигателя заставил ее вздрогнуть. На этот раз их было двое: полицейский Харрис и тот же самый молодой коп в безукоризненно отглаженной коричневой форме. Они мерно шагали к двери.

Сэм вышла наружу первой, и молодой человек, прикоснувшись к фуражке, натянуто улыбнулся:

— Доброе утро. Ваш муж дома?

Не успела она ответить, как за спиной появился Деннис и одной рукой сжал ее плечо, что заставило Сэм испытать и удовольствие, и беспокойство.

— Что нового, ребята? — весело поинтересовался он.

Это по поводу прошлой ночи, подумала Сэм. Она обвела взглядом всех присутствующих, решая, что она сделает или скажет, когда они спросят ее, где он был.

— Нам сообщили, что вчера здесь была стрельба, приблизительно в четыре тридцать пополудни. Вы что-нибудь об этом знаете?

— Ничего, — Деннис пожал плечами. — Ты что-нибудь слышала, малышка?

— Ничего. — Сэм развела руками и тут же поняла, насколько ее жест был нелепым.

— Дети сильно перепугались. Они говорят, вы пару раз выстрелили в воздух, когда поймали их на том, что те рыскали вокруг.

— Похоже, все могло бы быть куда хуже. Как насчет Закона об отстаивании своей территории? Может, им надо быть осмотрительнее, когда они тут вертятся? В округе есть люди, которые воспринимают такие вещи очень серьезно.

— У вас есть разрешение на это оружие? — подал голос младший полицейский.

— Я, конечно, говорю гипотетически. Здесь нет оружия. Может, эти дети заблудились? Они могли быть около какого-то другого дома поблизости.

— Поблизости нет других домов. По крайней мере, в пределах нескольких миль.

— Что ж, может, они просто сказки рассказывают.

— Мы можем получить ордер, Деннис, — сказал полицейский Харрис. — Или вы позволите нам войти, и мы просто заберем оружие. Я знаю, у твоего отца было, возможно, не только то ружье, из которого он стрелял в себя.

— Послушайте, мы бы с удовольствием пригласили вас в дом, но сегодня нам не до гостей. Может, в другой раз?

— Что ж, еще свидимся. Просто будьте осторожнее. — Харрис посмотрел на Сэм и слегка кивнул.

Когда они удалились, Деннис стал бить ладонью по стене дома, снова и снова, пока треснувшее стекло в окне не рассыпалось на куски, со звоном упавшие на крыльцо.

— Ты видишь? Нет, ты это видишь?! Они хотят засадить меня снова. Они просто не могут оставить меня в покое.

— Может, нам стоит разобраться со всем как можно скорее и уехать? Посмотри, как это тебя нервирует.

Эти слова взбудоражили Денниса. Он перечислил множество дел, которые надо сделать до того, как они выгонят его из города, обвинил Сэм в том, что она не хочет его поддерживать, и с новой яростью стал разбирать кровать в своей старой комнате, что-то бормоча сквозь зубы о распорядителях похорон, гробах и треклятых священниках. Он с такой силой наступил на раму, что та раскололась надвое, и отбросил обломки в сторону. Сэм подобрала их и отнесла к мусорным бакам, которые уже и без того были полны. На мгновение она остановилась и снова подумала о том, насколько изменилась ее жизнь всего за один год и как все могло бы быть по-другому.

Сэм часто приходила к мысли, что, если бы Марк с самого начала был более заинтересованным в ней и отзывчивым, она бы не давила на него так сильно. У них было очень мало общего. Она с горечью вспоминала часы, которые провела, наблюдая, как он играет в Call of Duty, в то время как она, сидя рядом с ним, проверяет школьные тесты. Он не был Деннисом, он был низеньким, пухлым и каким-то неопределенным. Вокруг было миллион таких марков, расхаживающих в выцветших футболках, украшенных названиями старых фильмов: «Челюсти», «Звездные войны», «Назад, в будущее», — шатенов с короткими прическами, признающихся женщинам, что не хотят прочных отношений, но в действительности, как понимала Сэм, просто ждущих, что им попадется что-нибудь получше. И что-нибудь попадалось, потому что женщины такие глупышки. Они думают, что такой человек, как Марк, будет ценить их больше, ведь он сам по себе ничего особенного не представляет, поэтому будет любить просто за то, что любят его. Однако такой подход не работает, теперь она знала это. Даже толстые и занудливые мнят, что они заслуживают большего.

С Деннисом она чувствовала себя более защищенной. Женщин, как правило, он не замечал, даже по-настоящему красивых, которые увивались вокруг него, как кошки. Видимо, только Линдсей обладала над ним какой-то властью. Линдсей, чей старый карандаш для глаз расплывался под новым карандашом, чье лицо было испещрено морщинами. За которой, когда она шла, тянулся шлейф старого табачного дыма. У них была какая-то общая история, старая и глубоко похороненная, однако Сэм это чуяла. Как предчувствуют поезд еще до того, как он прибыл. Эта энергия словно в костях гудит.

Сэм обогнула дом и села на старую ржавую морозильную камеру. Посмотрела на темневший неподалеку лес. Это был совершенно другой мир. Она подумала о том, как Деннис рос, как его жизнь прервалась на двадцать с лишним лет, которые он провел в камере смертников… Временами она забывала, что он был всего лишь растерянный человек в этом мире. Как и она сама.

— Ты готова отправиться на обед? — раздался совсем близко вопрос, заставивший ее встрепенуться от неожиданности.

— Конечно!

Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Оказавшись в доме, Сэм схватила свою сумку и стала озираться в поисках ключей.

— Вот они, — сказал Деннис, потряхивая ключами, свисавшими с пальца. — Скажи честно, что бы ты без меня делала? — прищурился он в ухмылке.

 

Глава двадцать восьмая

Линдсей приехала в воскресенье вечером, когда Деннис и Сэм как раз нагружали на тарелки морковные палочки и хумус, готовясь к премьере первой части. Сэм казалось, что они впервые занимаются тем, чем занимается обычная супружеская пара. Это была сцена, подобные которой она вспоминала из своего детства, наблюдая с лестницы, как мать и отец накладывали на тарелки еду для вечеринки и заворачивали в пищевую пленку…

Иллюзия рассеялась, когда Линдсей нажала на клаксон на подъездной дорожке и гудела до тех пор, пока Деннис не выскочил и не начал переговариваться с ней через окно автомобиля.

Когда он вернулся, в руке у него была коричневая бумажная сумка, в которой что-то бренчало. Деннис заглянул внутрь и вздохнул. Вошла Линдсей, поставила два блока пива по шесть банок каждый и крепко обняла Денниса. На секунду она открыла глаза и посмотрела на Сэм, а потом закрыла их снова.

Деннис высвободился из объятий Линдсей и, быстро прошагав через гостиную, повернул в сторону ванной в задней части дома. Сэм продолжала выставлять миски с орешками и эдамаме на кофейный столик рядом с ноутбуком Денниса. Сегодня они будут смотреть премьеру первой части «Юноши из Ред-Ривера»; вторая часть должна выйти в следующую пятницу. Позвонила Кэрри, чтобы сказать, как ей жаль, что они не могут присутствовать на премьере. Сэм знала, что она говорит это искренне. Остальные члены съемочной группы не звонили ни разу после инцидента в «Сегодняшнем разговоре». Быстро же им надоел их подопечный из камеры смертников, не раз думалось Саманте.

Деннис вернулся без сумки, которую вручила ему Линдсей, и сел на софу между женой и гостьей. Пока они смотрели анонс, он кормил чахлого котенка, завернутого в полотенце; со щеки котенка капало искусственное молоко.

— Думаешь, он выживет? — спросила Линдсей, вытягивая палец, чтобы погладить ему лоб.

— Все может быть, — сказал Деннис.

— Если завтра ему не станет лучше, мы отвезем его к ветеринару, — добавила Сэм, уголком полотенца вытирая котенку щечку.

— Если вы хотите пристроить остальных, я готова взять. Думаю, пара котят будет в самый раз. Научат мальчиков ответственности.

— Можешь выбирать из четверых оставшихся, пойди посмотри.

— Ты знаешь, кто из них мальчики? Не хочу, чтобы в один прекрасный день они забеременели.

— Понятия не имею.

— В любом случае их надо стерилизовать, — сказала Сэм.

— А, нет смысла, если они мальчики, — махнула рукой Линдсей, откидывая голову на спинку и кладя в рот орешки кэшью.

— Смысл есть, — возразила Сэм. — Все должны стерилизовать своих котов. Это необходимо. Иначе какая-то кошка однажды придет домой беременной, и ее выбросят, как вот эту.

Линдсей закатила глаза.

В Сэм росло чувство праведного негодования, внезапно она ощутила, что это ее личное дело, ее взгляды — то, во что она всегда искренне верила, и это можно и нужно защищать.

— Тебе нельзя заводить котят, ты недостаточно ответственна, — сказала она смело.

— Ха! Пошла ты! Тогда я просто куплю их в вонючем зоомагазине. Прости, Деннис, я недостаточно ответственна для твоих котят.

— Однако она права, — покивал Деннис головой, глядя на подругу детства, и ухмылка сошла с лица Линдсей. — Прости, Линдс, но ты создаешь проблему.

Некоторое время они смотрели молча. Первая часть, к разочарованию Сэм, в основном фокусировалась на деталях дела. Там не было ничего об их отношениях, как и эпизодов, отснятых ею с Кэрри. Но неожиданно экран заполнило лицо молодого Денниса. Изображение было блеклым и мигающим, как на старых домашних видеомагнитофонах.

— О господи, Деннис, — почти шепотом сказала Линдсей. — Ты здесь такой молодой… — Она наклонилась к ноутбуку. Казалось, ей хотелось протянуть руку и коснуться монитора. — Такой молодой… такой молодой… — Линдсей заплакала, закрыв лицо руками. Сэм не знала, куда смотреть.

— Не плачь, Линдс, — сказал Деннис. Одной рукой он придержал котенка, другой обнял Линдсей.

— Прости, прости меня. Это так глупо. — Ее плач вырывался, как икота.

— Сейчас я же здесь, не так ли? — улыбнулся Деннис.

Сэм уже жалела, что была так жестока с Линдсей по поводу котят. Хотела бы она знать, что сейчас надо сказать.

— Я знаю, — потянула носом Линдсей. — На секунду я просто остолбенела, когда это увидела. Когда я думаю, как долго ты пробыл… — Она снова опустила голову и стала плакать.

Сэм поискала бумажные салфетки, чтобы предложить ей, но вспомнила, что салфеток в доме нет. Она вышла из комнаты, вернулась с рулоном туалетной бумаги и с извинениями протянула его Линдсей.

— Все хорошо. Спасибо, — сказала Линдсей. — Я так расстроена.

— Не расстраивайся, — участливо сказала Сэм. — Я сама все время расстраиваюсь, правда, Деннис?

— Она правду говорит, — кивнул Деннис. — Плачет по любому поводу.

Линдсей выдавила из себя смешок:

— Это какое-то безумие, не иначе. Я думала, тебя здесь больше никогда не будет. И вот ты здесь.

Под меланхоличную фортепьянную музыку пошли вступительные титры, черно-белые изображения Холли Майклз, Красной реки и фотографии Денниса. Линдсей и Сэм зааплодировали, а Деннис ухмыльнулся.

— Это будет грандиозно! — сказала Сэм.

— А что народ об этом говорит? — спросила Линдсей. — Ну, в смысле, в «Твиттере»?

Сэм весь день сознательно избегала заглядывать в Интернет и теперь сразу же рассердилась на Линдсей за то, что та об этом вспомнила. Деннис взял свой телефон и начал читать отклики. Как Сэм и ожидала, там было много негатива.

— Ну, это всего лишь первая часть, — рассудила Сэм. — И потом, они использовали так много старых кадров. Просто люди ожидали чего-то нового. Подождем, пока покажут остальное.

— Вы только послушайте! — воскликнул Деннис. — «Это самая белая история из когда-либо рассказанных». Что это значит?

— Не обращай на это внимания, — махнула рукой Сэм.

— Хорошо, но что общего между тем, что ты белый, и всем остальным? — возмутилась Линдсей. — Я извиняюсь, но это просто расизм.

— Правильно? — обратился Деннис к жене.

— Не совсем, — ответила Сэм. — Подожди, что ты пишешь? Деннис яростно тыкал пальцами в телефон.

— Ничего, — отмахнулся.

— Серьезно, не отвечай! — взмолилась Сэм.

— Почему? — Он на мгновение глянул на экран и нажал на клавишу.

— Покажи, что ты написал, — хихикая, склонилась над телефоном Линдсей.

— Я просто спросил ее, что общего между тем, что я белый, и всем остальным.

— Удали это, — едва не выкрикнула Сэм. — Ты не понял. Она не говорит, что…

— Она ответила! — воскликнул Деннис. — «Ты привилегированный».

— Она не может этого объяснить, потому что это сущая чепуха, — прокомментировала Линдсей.

— Просто напиши: ты понимаешь, что она говорит, но… Что ты опять пишешь? — тревожно склонилась над телефоном мужа и Сэм.

— Я был самым бедным ребенком в городе, мой отец меня бил, и я — привилегированный?

— О боже! — закрыла глаза Сэм.

— Он прав. Ты не думаешь, что он прав? — вперила Линдсей свои пьяные глаза в Сэм. — Неужели все это дерьмо похоже на привилегии?

Деннис продолжал писать. Сэм схватила свой телефон и стала читать текст по мере того, как он его писал.

Был год, когда я был единственным белым парнем во всем блоке смертников. Никаких привилегий.

Девушка ответила:

Угу, именно это я имела в виду. Пожалуйста, уйди с моей ленты.

Деннис твитнул на собственной ленте:

Никаких привилегий для белых не было там, откуда я родом. Перестань поднимать этот вопрос. Если я тебе не нравлюсь, не смотри #BoyfromRR.

— Деннис! — стала настаивать Сэм, теряя терпение. — Ты должен это удалить! И немедленно!

— Забудь! У меня есть право на собственное мнение о том дерьме, которое они пишут.

— Но ты не понимаешь!

— Не думаю, что ты понимаешь, — возразила Линдсей. — Ты не Деннис, ты не жила в Ред-Ривере.

Когда кончилось пиво, Линдсей уехала, ей надоело смотреть на Денниса, склонившегося над телефоном. Сэм в ужасе наблюдала, как она не без труда забралась в свой побитый грузовик и медленно свернула с подъездной дороги на темный проселок, на прощание погудев клаксоном.

— Вот так люди здесь и делают, — пробормотал Деннис, не поднимая головы.

— Да ведь она может кого-нибудь убить!

— Вероятно, всего-навсего другого пьяного.

— Я не хочу больше ездить здесь ночью, если все они напиваются до бесчувствия, как она.

— Как хочешь.

Ему несколько раз звонила Кэрри. Звонил Ник. Деннис отказался принимать все звонки, продолжая отстаивать свою точку зрения. Однако чем больше он сражался, тем больше проигрывал, и понять этого он не мог. Он был похож на томимого жаждой человека, пьющего из моря, и Сэм не могла заставить его остановиться.

Деннис продолжал до поздней ночи, пока в конце концов не закончился заряд в аккумуляторе. А когда это произошло, он швырнул телефон через всю гостиную, тот отскочил от надувного матраса и закатился под телевизор.

— Утро вечера мудренее, — сказала Сэм, растирая ему плечи. — Утром все покажется не таким плохим. — Она надеялась, что так и будет, что все стихнет или Ник, может быть, найдет верные слова для оправдания вечернего безумия.

Деннис взял котенка.

— Не то чтобы я не понимала, что ты говоришь, — попыталась объяснить Сэм, — но мне кажется, ты тоже их не понимаешь. В некотором смысле и ты прав, и они. Тебе не стоит принимать это так близко к сердцу, они же тебя не знают.

— Я не принимаю это близко к сердцу, — раздраженно пробурчал он.

Деннис встал и пошел в ванную. Сэм последовала за ним, чтобы попытаться ободрить его. Он сел на бортик ванны и стал смотреть, как течет вода. Выходя из гостиной, он выглядел уставшим. Сэм почувствовала прилив любви, когда Деннис поцеловал котенка в голову и положил его в передний карман своей толстовки.

— Все будет хорошо, — солгала Сэм. — Завтра появится что-то другое, от чего все сойдут с ума, и никто ни о чем помнить не будет.

Деннис устало улыбнулся и подставил зубную щетку под воду.

— Я тебя люблю, — сказала Сэм.

— Я тоже тебя люблю.

Сэм вернулась в гостиную и стала смывать свой макияж. С помощью ручного зеркала она исследовала свои поры и брови, вырывая торчащие волоски, когда обнаруживала их. Она уже проверила свой телефон, готовясь ко сну, и тут ей пришло в голову: а почему Денниса так долго нет?

— Ден! — крикнула она. — Ты идешь спать?

Он не ответил.

— Деннис! — Она встала и отправилась к ванной.

Дверь была слегка приоткрыта. Она постучала. Когда ответа не последовало, открыла дверь. Раковина была полна, из крана капало. Деннис стоял к ней спиной, лицом к ванне.

— Что ты делаешь? — спросила она, нежно касаясь его плеча. Он дернулся, и что-то с глухим стуком упало в ванну.

— Что… — Сэм отпрянула. Котенок был неподвижен, тело его безжизненно поникло. — Что случилось?

— Он умер, — сказал Деннис. — Я держал его, и он просто…

— Да он же нормально выглядел. Я имею в виду…

— Он дышал все хуже. Я его держал, и он боролся. В конце концов он просто… перестал дышать.

Сэм пыталась взглянуть на тело, но Деннис стал перед ней.

— Он мокрый? — спросила она.

— Что? Не знаю. Не смотри на него, ты расстроишься.

— Он просто перестал дышать?

— Да-а, — протянул Деннис недовольно, — через какое-то время. Как я и сказал, он боролся. Ему стало хуже, потом он перестал дышать.

Что-то тут было не так. Сэм и сама подумывала, что котенку становится хуже, однако не ожидала, что это случится так скоро. Если только ему не было хуже, чем она себе представляла.

— Это ужасно, — сказала Сэм и расплакалась.

— Мы делали все, что возможно. Такое бывает.

Он обнял ее и одновременно повернул так, чтобы она не видела ванны. Когда он стал накручивать ее локон на палец, она почувствовала прикосновение манжеты его толстовки к своей щеке. Она была влажной. Сэм вздрогнула.

— Возможно, мы были эгоистичными, стараясь так долго поддерживать его жизнь? — произнесла она свои мысли вслух. — Я переживаю, что он страдал.

— А что еще мы могли сделать?

— Ветеринар мог бы его усыпить.

Деннис отпустил ее, и внезапно его лицо напряглось от гнева. «Усыпить? — сказал он. — Почему же это было бы лучше?»

— По крайней мере, он бы не страдал, — неуверенно сказала Сэм.

— Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, что это не больно? Ты бы позволила им усыпить меня?

— Я говорила не это…

— Ты не знаешь, больно это или нет. Следовательно, ты не знаешь, что это было бы лучше, чем…

«Чем что?» — подумала Сэм. Что произошло? Она посмотрела на бездыханное тельце в ванне, но Деннис развернул ее к себе и крепко обнял.

— Жаль, что мы не смогли его спасти, — сказал он. — Завтра мы его похороним. Иди в постель. Я поищу, где его подержать до завтра.

Деннис поцеловал ее и ловко вытолкнул из ванной, закрыв за ней дверь. Сэм сказала себе, что у нее паранойя, что она расстроена, однако тишина за закрытой дверью заставила ее поежиться. Она представила себе котенка, которого видела всего одно мгновение: остекленевшие глаза, шерсть прилипла к маленькому тельцу, лужица воды около головы.

 

Глава двадцать девятая

На следующее утро, когда Деннис отправился побегать, она почувствовала облегчение, как будто всю ночь сосало в желудке. Ей снились дурные сны, картины вспыхивали в мозгу, как фейерверк, одна быстро сменялась другой. Она увидела Денниса, державшего котенка под водой. Затем она увидела, как он держал собаку за загривок, та визжала, а потом резким движением ножа он перерезает ей горло. В конце Сэм увидела Денниса, лежащего на Линдсей. Он держал ее руки над ее головой, пристально всматриваясь ей в глаза.

Сэм необходимо было увидеть котенка, его тело. Ей надо было знать, что она ошиблась, что его шерстка была сухой, а глаза — закрытыми. Она твердила себе, что это абсурд — предполагать, что Деннис мог его утопить. Даже если он сделал это, чтобы положить конец его страданиям. Однако, обыскав дом, она не обнаружила никаких следов котенка. В ванной она проверила каждый уголок, чтобы понять, куда бы Деннис мог его спрятать, пока она лежала в постели и прислушивалась, вновь и вновь прокручивая в голове эту сцену.

Этим утром, переходя от комнаты к комнате, она заметила смятую коричневую бумажную сумку, которую принесла Линдсей. Та находилась в детской спальне Денниса среди его старых вещей, как будто он поставил ее на привычное место. Сэм предчувствовала, что ей не следует заглядывать в эту сумку, однако удержаться не могла. Если там какие-то личные вещи Денниса, за которыми Линдсей присматривала все эти годы, тогда не будет ничего плохого, если и она заглянет, что там.

Она аккуратно открыла сумку. Внутри лежала тронутая ржавчиной зеленая металлическая коробка, похожая на армейский контейнер для пищи. Когда она взяла коробку в руки, внутри что-то застучало. Хотя было ясно, что коробка заперта, она поддела крышку ногтем и попробовала открыть. Когда же из этого ничего не вышло, Сэм грохнула коробку о стену и разочарованно вздохнула.

Будучи в раздражении, она так резко сунула коробку обратно в бумажную сумку, что порвала сумку.

В гневе она просто оставила порванную сумку среди прочих вещей.

«Черт бы его побрал, — думала она, — черт бы побрал его секреты! Черт бы побрал Линдсей! Черт бы побрал их обоих!»

Когда Сэм успокоилась, ее стали мучить угрызения совести. Она вовсе не хотела быть сумасшедшей женой, рыскающей среди личных вещей своего мужа. Параноидные фантазии об утопленных котятах и романах со старыми приятельницами… Теперь этому конец. Почему же она, черт возьми, настроена на разрушение всего, что делало ее такой счастливой?

Сумка была порвана, и скрыть это было невозможно. Ей не оставалось ничего другого, как аккуратно завернуть коробку и положить на прежнее место. Пора начать все с чистого листа. Когда Деннис спросит ее об этом, она честно расскажет о случившемся и они оставят это позади и пойдут вперед.

Однако, когда Сэм услышала, что Деннис вернулся, у нее похолодело в животе и она стала паниковать. В голове замелькали оправдания, но ни одно из них не выглядело правдоподобным. Она не могла ждать, пока он узнает, она должна была начать первой. Когда Деннис закончил упражнения на растяжку, Сэм услышала, что он пошел на кухню и открыл холодильник. Она собралась с силами, полная стыда и смущения.

Они встретились в коридоре. Деннис пил из бутылки «Smartwater», его голова была запрокинута.

— Я… — начала свое признание Сэм.

В гостиной зазвонил телефон Денниса. Он отсоединил его от зарядного устройства и ответил:

— Кэрри, прости, я собирался позвонить…

Сэм выдохнула и пошла на кухню, где могла незаметно подслушать. Деннис старался оправдаться, но через некоторое время замолчал, и Сэм позавидовала Кэрри, которая могла достучаться до него так, как сама Сэм не могла. Наконец, он снова заговорил.

— Ты права. Я облажался. Извини. Наверное, я должен согласиться с тем, что они видят вещи иначе, чем я. — Его голос приблизился. — Хорошо. Созвонимся. Да-да, и тебе. Сэм, — сказал он, протягивая ей телефон. — Кэрри хочет поговорить с тобой.

— Он достал тебя так же, как меня? — первое, что спросила Кэрри.

— Это была… странная ночь, Кэрри, — подтвердила Сэм, убедившись, что Деннис ее не слышит. — Я пробовала его остановить, но безуспешно.

Сэм задумалась, как много можно рассказать Кэрри из событий прошлой ночи.

— Он упрямый как осел, когда ему чего-то хочется, — высказалась Кэрри. — Это не очень-то хорошо для фильма, честно говоря, но…

— Как прошла премьера? — кстати поинтересовалась Сэм.

— Не обошлось без протестующих. Это было дерьмовое шоу. Наверное, хорошо, что Денниса там не было. По крайней мере, я так думала, пока не увидела «Твиттер».

— Как жаль! — Сэм и сама расстроилась. Все явно шло не так, как надо.

— Это не имеет значения, — стала успокаивать ее подруга. — Деннис на свободе, ты счастлива — правильно?

— Угу, — промычала Сэм через силу. — Да, у нас в основном все хорошо, — придала она голосу беспечные нотки. — Я имею в виду… — И не выдержала: — Честно говоря, я ненавижу находиться здесь! Мне одиноко. Еще и эта Линдсей все время тут околачивается.

— Ну-у… — простонала Кэрри, не зная, что сказать.

— У них продолжаются эти странные братско-сестринские отношения, но они еще как бы и флиртуют, представь!

Сэм понимала, как это звучит, но ей надо было кому-то выговориться.

— А может, я это придумала… — Сэм уже переставала саму себя понимать. — Но она здесь. Все время! Она была здесь вчера вечером и накручивала его насчет этого глупого твита.

Сэм рассказала, что произошло. И остановилась на том месте, когда Линдсей, пьяная, села за руль и отправилась домой.

— Если тебя это утешит, — вздохнула Кэрри, — то Деннис говорил мне, что не может дождаться, чтобы побыстрее уехать из Ред-Ривера. Он говорит, что ждет не дождется начать где-нибудь новую жизнь с тобой. Он просто хочет, чтобы ты была счастлива.

— Он такое говорил?

— Именно так и говорил. Всякий раз, когда я с ним разговариваю, он говорит только о тебе. Слушай, мне пора идти, но на похоронах я буду. Тогда и пообщаемся.

— Спасибо. Мне просто хочется поговорить с кем-то нормальным. Здешний люд… — Сэм не могла подобрать нужное слово. — В любом случае, поговорим на похоронах.

Нажав отбой, Сэм пошла к Деннису. Он сидел в гостиной, держа на коленях ту самую бумажную сумку, мятую и порванную. Сэм начала что-то мямлить, но он прервал ее.

— Двадцать лет. И Линдсей даже не спросила меня, что в этой сумке. И знаешь почему?

— Потому что она тебе доверяет? — Сэм вспомнила прошлый вечер и почувствовала, что ей становится дурно.

— Нет. Потому что она хочет, чтобы я доверял ей. Ты этого не хочешь?

— Конечно, хочу. — Голос Сэм дрожал.

— Ты думаешь, здесь что-то такое, что мне нужно от тебя прятать? — Он погремел коробкой, достал из кармана маленький ключ и попытался повернуть его в замке. Ключ больше не подходил, замок заржавел и заклинился. Тогда Деннис отыскал отвертку, вставил под крышку коробки и с усилием подцепил крышку. Она отскочила.

— Вот. — Деннис подсунул ей коробку прямо под нос.

Внутри лежали фотографии: Денниса в детстве, его матери, дедушек и бабушек. Тут же были документы на право собственности на землю, корешок от билета в кино, маленький посеребренный крестик на сломанной цепочке и адресная книжка. Он медленно вынимал одну вещь за другой и клал на софу рядом с собой. Сэм смотрела на все это, понимая, что эти вещи не имеют реальной ценности, это просто вещи, которые были ему дороги.

Теперь у Сэм даже не поворачивался язык, чтобы попросить прощения. Вместо этого она опустилась на колени на пол рядом с ним и взяла фотографии: тут был снимок его матери, державшей Денниса на руках в роддоме, другой снимок — Деннис, мальчик лет пяти, стоящий босым на ступеньках дома. На последнем фото Деннис был заснят подростком. Одной рукой он обнимал юную Линдсей, на которой были короткий топик и широкие брюки-клеш, а волосы заплетены в африканские косички. Сэм улыбнулась. И был там кто-то еще — мальчик, положивший голову на плечо Денниса, с длинными тонкими волосами и жидкими подростковыми усиками.

— А это кто? — не могла не спросить Сэм.

— Хауард, — сказал Деннис, забирая у нее фотографию. На мгновение он взглянул на нее, после чего положил назад в коробку.

— Хорошее фото, — сказала Сэм. — Ты выглядишь счастливым.

— Думаю, так и было, — ответил он. — Я не помню.

 

Глава тридцатая

Деннис хотел похоронить котенка вдали от дома, в лесу за забором. Сразу после ланча он вошел в гостиную с коробкой из-под обуви в руке, и Сэм знала, что в ней должно было находиться тело котенка. Он положил коробку в сумку и передал ее Сэм, пока готовился к выходу. Она с грустью отметила, что сумка была почти невесомой, и вспомнила, каким маленьким и хлипким был последыш. У нее засосало под ложечкой. Когда Деннис забрал у нее сумку, она только обрадовалась.

Они вошли в лес, и Деннис объяснил, что хочет похоронить котенка рядом со своим старым котом Тедом, в месте, которое будет иметь особое значение.

Почва подавалась под ногами, подошвы туфель тонули во мхе и траве, которые покрывали здесь все вокруг. Деннис велел ей идти сразу за ним, а сам прощупывал землю длинной веткой в поисках ям бог знает какой глубины и корней, о которые можно споткнуться: все было покрыто сплошным зеленым ковром.

Они шли больше получаса. Оглядываясь назад, Сэм уже не видела ни дома, ни признаков цивилизации. Деннис клялся, что помнит дорогу, и уверенно вел ее вперед, время от времени останавливаясь, чтобы сориентироваться. Сэм прикинула, что, оставшись здесь одна, она не сможет отыскать обратную дорогу.

Сначала они шли по диагонали направо, затем резко свернули влево, потом спустились по крутому оврагу, наконец снова пошли по прямой. После спуска никаких характерных ориентиров она не замечала, и вскоре ее начала охватывать паника. Сэм и вправду боялась, что он может бросить ее здесь, а когда стемнеет, она свалится в какую-нибудь бездонную яму и останется в ней умирать.

Воздух был душным и сырым, как в раздевалке плавательного бассейна. Одежда прилипала к телу. Но она покорно брела вслед за ним, отпивая из бутылки с теплой, как моча, водой и рассматривая бесформенные пятна пота на футболке Денниса, пока они петляли между упавшими деревьями и густой листвой.

— Мы почти пришли, — объявил он. — Я помню эту местность.

Сэм не очень верила, что кто-то способен запомнить нечто столь хаотическое, однако Деннис явно чувствовал себя как дома. Она осмотрелась, дезориентированная и спотыкающаяся. Вдруг нога застряла в спутанных корнях. Боль пришла мгновенно, и Сэм вскрикнула.

Деннис обернулся:

— В чем дело?

— Нога. Я, кажется, сломала ногу.

— Вот черт! Почему ты не шла сразу за мной? — Он бросил свою ветку и снял с ее ноги туфлю. — Все нормально. Я просто смотрю, ты и вправду сломала ногу или это растяжение связки.

Деннис взялся за ее пятку и повернул ступню вправо. Сэм инстинктивно отшатнулась, но он удерживал ее ступню. Деннис повторил операцию, повернув теперь ступню влево, и Сэм снова вскрикнула.

Какое-то время они сидели на земле. Периодически Деннис просил Сэм оценить по десятибалльной шкале, насколько ей больно, и со временем она почувствовала, что боль вроде бы немножко стихла. Он нашел ей ветку, которой можно было пользоваться как костылем, и убедил ее пройти еще десять минут к могиле Теда.

— Это просто растяжение, — успокаивал он. — Если бы кость была сломана, ты бы не могла даже стоять, не то что ходить.

Каждый шаг посылал вдоль ноги волну боли, которая отдавалась во всем теле. Ветка в руке растрескалась, и Сэм чуть не разрыдалась от облегчения, когда Деннис наконец сказал:

— Это здесь!

На ближайшей поляне Сэм увидела синюю пластиковую пленку, обернутую вокруг дерева. Под деревом лежал плоский камень, на котором синей краской было написано: «Тед 1990». Вокруг камня висели украшения, которые могла бы натащить ворона: осколки зеленого бутылочного стекла на шнурке, керамическая кошка, потускневшая от непогоды, фигурки, сделанные из согнутых веточек и связанные проволокой, звезды, сердца, ромбы…

Деннис присел у камня и стал выдергивать сорняки, выросшие вокруг него.

Лодыжка болела, и Сэм осмотрелась вокруг, думая, на что бы присесть. Она сделала шаг назад и что-то почувствовала под ногой. Посмотрев вниз, обнаружила край другого плоского камня, заросшего какими-то темно-красными и зелеными стеблями, которые были похожи на спутанные вены. Ногой она счистила растительность и увидела на камне надпись «1987», тоже сделанную краской. Здесь она заметила больше стеклянных осколков, мерцавших, когда они поворачивались и попадали на свет.

Сэм стала искать место, куда можно было бы сесть, и споткнулась о другие плоские камни. На каждом была дата, на некоторых — надписи «Собака» или «Крыса», сделанные краской. Были здесь и камни с глубоко вырезанными надписями, залитыми краской. Для нее все это выглядело почти как усыпальница. Сэм поежилась.

— Деннис! — Она так оперлась о дерево, чтобы правая лодыжка болела не столь сильно. — Что это?

Он посмотрел вокруг, как будто впервые все это увидел.

— Вот это все… — показала Сэм. — Твои домашние животные?

— Нет. Просто животные, которых я увидел.

— Мертвые животные?

Он поддел ногой деревянную плиту величиной со столешницу. Когда она упала, во все стороны ринулись насекомые, которых он стал давить.

— Каждый заслуживает собственной могилы. — Деннис пожал плечами. — Даже мой отец, верно? — Он улыбнулся Сэм, и она неуверенно посмотрела на него. Здесь было, на первый взгляд, тридцать или около того маленьких могил.

Под «столешницей» оказался примитивный ящик с инструментами, также кишащий насекомыми. Деннис достал из него старый ржавый совок, нашел место на земле рядом с могилой Теда и начал копать. Земля была мягкой, ноздреватой, как бисквит, и Сэм наблюдала, как он аккуратно выкапывает землю и складывает ее в кучу рядом с ямой.

Прошло некоторое время, Деннис похлопал руками по своим джинсам, стряхивая грязь, и взял коробку из-под обуви. Он открыл крышку и несколько секунд смотрел на котенка. Сэм отвернулась: она уже видела окоченевшее тельце, оскаленную мордочку, и ей больше не хотелось видеть это. Когда послышалось, как на крышку коробки посыпалась земля, она снова повернулась к могилке. Деннис шмыгнул носом и вытер его тыльной стороной ладони. Уж не плачет ли он, подумала Сэм.

Деннис попросил ее поискать камень, однако, похромав какое-то время по предательской земле, она решила отдохнуть перед долгой дорогой к дому. Нашла поваленное бревно, села на него и посмотрела на свой телефон. Сигнала не было. Она прислушалась — Денниса тоже слышно не было, он отошел от нее довольно далеко. Но Сэм уже не волновалась, что он оставит ее здесь.

Он вернулся, держа обеими руками камень. Этот не был таким плоским, как остальные, однако поверхность его была гладкой, и Деннис вкапывал его до тех пор, пока над землей не осталась только гладкая поверхность. Затем достал из кармана флакон лака для ногтей. Сэм смотрела, как он выводит ярко-красные надписи: сначала «2015», потом «С + Д». Она ощутила растерянность: чувствовать себя польщенной или испуганной?

Какое-то время Деннис занимался тем, что сгибал и скреплял веточки и обматывал соединения проволокой, а Сэм смотрела в небо между деревьями, и оно начинало сереть. Если пойдет дождь, обратный путь станет еще более трудным, ей хотелось, чтобы Деннис поскорее закончил и она смогла бы добраться до дома и принять болеутоляющее. Вскоре раздался глухой раскат грома, и тяжелые капли дождя стали бить по щекам и скатываться вниз, как слезы.

— Блин! — выругался Деннис. Он посмотрел на могилу и ладонью пригладил землю у надгробного камня. Закрыл ящик с инструментами той же деревянной плитой и сделал Сэм знак идти за ним.

Сэм брела медленно, стараясь не слишком сильно наступать на правую ногу.

— Сколько нам еще идти? — спросила, повышая голос, чтобы быть услышанной сквозь шум дождя, тарабанящего по большим пальмовым листьям.

— Больше часа, — крикнул он в ответ.

— А в какой стороне дорога? Есть здесь какой-нибудь другой путь?

Он покачал головой и показал на лес впереди:

— В той стороне, миля за милей, лес. С той стороны мы пришли. А вон там — мангровые заросли и озеро, и дальше начинаются медвежьи места.

— Медвежьи? — переспросила Сэм дрожащим голосом.

— Их там не слишком много, но медведи здесь водятся, да. Лучше всего возвращаться, как шли.

Знакомство Сэм с природой ограничивалось семейными выездами в Центральный парк в те времена, когда она была еще девочкой. Там она ездила на взятом напрокат велосипеде по дорожкам со множеством указателей и наслаждалась пикником под мамонтовым деревом. Трудно было представить, что в Британии есть настолько большой лес, где можно заблудиться; что можно находиться в такой чаще, по которой надо идти два часа до места, где больше двадцати лет не ступала нога человека.

Он повернулся к ней:

— Сможешь это сделать?

— Не знаю, — честно ответила она. — Думаю, нет.

Он со вздохом повернулся, присел и похлопал себя по спине. Она оробела. Ей не хотелось залезать ему на спину и чувствовать себя огромной, тяжелой и неуклюжей. Не обращая внимания на ее колебания, он сцепил руки под ее коленями и начал поднимать, заставляя ее держаться за него, чтобы не свалиться назад. Наконец она оказалась наверху, обвив Денниса ногами и руками и стараясь не задушить его.

Это замедлило их продвижение настолько, что солнце уже садилось, когда они добрались до дома, сдвинули разрушенную проволочную ограду и прошли через задний двор, засыпанный обломками. Деннис спустил ее с плеч, когда земля стала ровной, и, пока он разминал спину, она доковыляла до дома и поспешила снять с ноги туфлю.

Лодыжка опухла, то, что казалось небольшим синяком, расползалось по ноге, как чернила по воде. Неспособная самостоятельно стать под душ, она попросила Денниса помочь, что он и проделал, стараясь не смотреть на ее тело. Когда она вышла из-под душа, он протянул полотенце и уперся глазами в пол, от чего она почувствовала себя еще хуже.

Таблетка тайленола не принесла облегчения, она не могла лежать рядом с Деннисом: любое движение отдавалось острой болью во всей ноге. Ночью она разбудила его:

— Должно быть, это перелом. Мне надо в больницу.

Деннис уговорил ее подождать до утра в надежде, что опухоль спадет. Однако к утру стало еще хуже.

— Вызовем «скорую»? — чуть не плача спросила она. — Не думаю, что смогу вести машину.

— У меня нет водительских прав, ты же знаешь, а копы только ищут предлог, чтобы меня прижучить. И вызвать «скорую помощь» по поводу растянутой лодыжки не получится. Не могла бы ты пользоваться левой ногой? — предложил Деннис, прошел по коридору и вернулся с ключами от автомобиля.

Он объяснил, что не сможет с ней поехать, поскольку сегодня у него встреча с распорядителями похорон.

— Не беспокойся, — сказал он, — Линдсей меня подвезет. Это, конечно же, было не то, чего она ждала.

Перед ее отъездом Деннис попросил Сэм не говорить врачу, где именно она повредила ногу:

— Это место в лесу как бы принадлежит только мне — понимаешь, что я имею в виду? Ты единственный человек, который о нем знает. Не хочу, чтобы его истоптали люди, пытающиеся продать какую-нибудь историю обо мне. Можешь сказать, что ты растянула лодыжку, когда мы работали по дому?

Невыспавшаяся, измученная болью и желавшая лишь поскорее добраться до больницы, она согласилась.

Ясно, что ей не стоило садиться за руль. Она рывками переставляла левую ногу с тормозной педали на педаль газа, зачастую задевая край одной педали боком туфли, в то время как правая нога пульсировала от боли.

Лишь через час Сэм оказалась в той же больнице, в которой они наблюдали за смертью Лайонела. В приемном отделении было шумно. Трясущейся рукой она заполнила на колене формы. Ее имя вызвало куда более быструю реакцию, чем она ожидала. Она украдкой оглянулась — маленький мальчик с прилипшими от жары к голове волосами прильнул к матери.

Врач объяснил, что это не перелом, а сильное растяжение связки. Он тесно обмотал лодыжку бинтом и велел по возможности не беспокоить ногу.

— Приезжайте снова через восемь недель, если к тому времени боль не пройдет, — сказал он, выписывая рецепт.

Выйдя из больницы уже с костылем, она сообщила об этом Деннису по телефону. Ее страховка кончилась несколько месяцев назад. Шок от суммы счета смягчался только оранжевым флаконом болеутоляющих таблеток, который ей дали вместе с рецептом на еще два флакона викодина. Автомобиль с больничной стоянки заберет прокатное агентство, ей же следовало добираться домой самостоятельно. Какую-то минуту она пребывала в ужасе при мысли о том, что ее заберет Линдсей, однако Деннис решил по-другому:

— Я вызову тебе такси. — И отключил вызов, не сказав, когда оно приедет.

На обратном пути она дремала, мечтая лишь об одном: поскорее уехать из Ред-Ривера. Когда это закончится, думала она, Деннис станет другим. Все дело было именно в этом злополучном месте, как будто оно изменило его.

Сэм чувствовала, что оно меняет и ее тоже.

 

Глава тридцать первая

Теперь, когда Сэм была с растяжением, Деннис при поездках в магазин и организации похорон всецело полагался на Линдсей. Сэм справлялась со своим недовольством с помощью викодина, который принимала каждые четыре часа. Таблетки притупляли восприятие, делали ее сонной и безучастной.

В день похорон Лайонела она решила, что примет таблетку, когда сядет в катафалк. Она надеялась, что это поможет ей выдержать службу. Костюм, в котором поехал на похороны Деннис, был сшит на заказ и подарен ему в один из первых дней, которые они провели вместе. Он никогда его не носил, так что в этом костюме он выглядел для Сэм новым человеком. Рядом с ним она оробела и неуклюже попыталась сгладить это чувство, поправляя ему галстук, пока он приглаживал непослушную прядь светлых волос на затылке. Она до сих пор поражалась, насколько он красив, хотя они были вместе уже несколько месяцев. Сэм почувствовала прилив страсти, сменившийся разочарованием, когда он оттолкнул ее руку.

Небо было удручающе серым. Передавали предупреждения об урагане, и старый дом в предчувствии дрожал. В трещины и щели в окнах и крыше врывались порывы ветра. Сэм и представить не могла, как этот дом мог выдержать так много бурь. Может быть, это будет та самая буря, которая не оставит от дома камня на камне, и они смогут уехать… Деннис не поверил предупреждениям об урагане, сказал, что они поговорят об этом после похорон.

Пока они ожидали катафалк, Деннис смотрел прямо перед собой, его челюсти методично работали над очередной порцией жевательной резинки с корицей. Сэм прильнула к нему и поцеловала; на губах остался привкус корицы.

Катафалк прибыл с опозданием. Распорядитель похорон, сидевший на пассажирском месте, вышел, чтобы открыть им дверь и пожать руки. Они забрались внутрь. Сэм оглянулась на гроб, лежавший за ними, — он выглядел удивительно маленьким: у Лайонела были ампутированы ноги. Увидев, что гроб закрыт, она с облегчением вздохнула, достала из сумки таблетку и открыла одну из бутылок с водой, которые стояли в держателях по обеим сторонам. Деннис наблюдал за ней краем глаза. Свернув на проселок, автомобиль стал подпрыгивать и раскачиваться на неровной дороге, разбрасывая цветы, которые так тщательно были разложены позади. Когда машина попала в выбоину, раздались скрежет и глухой звук — тело Лайонела сдвинулось, голова ударилась о торец гроба. Саманту чуть не стошнило тут же. Она приоткрыла окно и потянулась к свежему воздуху. Дыхание было каким-то поверхностным и затрудненным.

В конце путешествия водитель рассыпался в извинениях: его катафалки просто не приспособлены для таких дорог, говорил он, пока распорядитель приводил в порядок цветы. У церкви, маленькой, белой, с большим деревянным крестом, висевшим над дверью, Сэм заметила Кэрри и людей из съемочной группы, переговаривающихся между собой. Здесь были несколько человек, которых Сэм никогда раньше не видела, и полицейские в мундирах.

— Твою мать… — пробормотал Деннис, протягивая руку Кэрри, которая подошла к ним поздороваться. За ней, пошатываясь и стараясь сохранять равновесие, семенила Дайлан в туфлях на высоких каблуках, утопавших в мягкой земле.

— Черт бы все это побрал, — ответила Кэрри. — Просто не верится. Похороны твоего отца. Ладно, у вас все в порядке, ребята? — Она крепко обняла Сэм.

— Приятно снова с вами повидаться. Жаль, что при таких печальных обстоятельствах, — сказала Дайлан.

— Я так рада, что вы здесь, — не могла сдержать своей радости Сэм. Встреча с людьми, которые были ей дороги, давала понять, насколько одинокой она себя чувствовала.

— Что с ногой? — беспокойно спросила Кэрри.

— Растянула во дворе.

— Ах ты бедняжка!

Сэм жестом показала на костыль и жестом же дала понять, что она справляется. На самом деле она чуть ли не радовалась своей травме: тут и лайки, которые она получила, выложив фотографию своей лодыжки в «Фейсбуке», и Деннис, подающий руку всякий раз, когда ей надо было встать. Каждодневный ритуал перебинтовывания лодыжки, любование своим синяком во всей его желто-лиловой красе, слежение за тем, как он день ото дня меняет краски. Таблетки наконец.

— На самом деле больно, — призналась она. — Так тяжело, когда я на ногах, как сейчас, только таблетки и помогают.

Несколько людей, которых Сэм не узнала, наблюдали за Деннисом с явно враждебными выражениями на лицах.

Деннис поздоровался с присутствующими и повел их в церковь. Кэрри, Сэм и Дайлан сели в первом ряду. Другие уселись сзади — должно быть, это были в основном люди, которые знали Лайонела, остальные же принадлежали к съемочной группе. Сэм с досадой отметила, сколько осталось пустых мест.

Вошел священник, прижимая к груди красную Библию. За ним внесли гроб. Один из углов гроба поддерживал Деннис. Остальные носильщики были из похоронного дома — чужие люди, которые бережно поставили гроб на дешевый постамент у алтаря и печально кивнули Деннису. С алтаря свисала красная драпировка, не закрывавшая, однако, золотые колеса внизу.

Заговорил священник. Деннис сел рядом с Сэм и взял ее за руку. Она пристально взглянула на него, и он повернулся к ней, одними губами спросив: «Что?»

Сэм просто подняла его руку к губам и поцеловала ее.

Последовали молитвы. Потом Деннис встал, чтобы сказать надгробное слово.

— Спасибо за то, что вы пришли, — начал он, читая со сложенного листа бумаги. Он поднял глаза и улыбнулся, потом опять опустил голову. — Мой отец был алкоголиком, — читал он ровным голосом, — который при жизни сжег за собой большинство мостов. Он не был человеком, с которым легко ладить. Если бы он знал, что я сейчас произношу надгробную речь, он бы, скорее всего, застрелился еще раз.

Деннис сделал паузу, ожидая смеха, но в церкви стояла тишина. Только Кэрри и Дайлан, сидевшие рядом с Сэм, улыбнулись ему, и Деннис продолжил:

— Как ни крути, у нас были не слишком хорошие отношения, но он был единственным, кто остался от моей семьи, так что… это нелегко. Я не знал, кто сегодня придет: было всего несколько человек, которых я мог пригласить. Однако я счастлив иметь друзей и жену, которые любят меня, и потому они сегодня здесь, со мной. Спасибо вам!

Сэм одними губами беззвучно проговорила: «Я тебя люблю», — и он кивнул.

— Единственное, что я могу здесь сказать: он не был выдающимся человеком, он не был хорошим человеком, он злил большинство людей и ничего не достиг. И все же… — Деннис сдвинул очки на лоб, — другого отца у меня не было. Благодарю вас!

Люди покашляли и поерзали на своих местах, затем в задней части помещения начались разговоры. Священник сказал несколько слов о том, как незаменимы отцы и как трудно выразить словами потерю, которую мы ощущаем, когда уходят наши родители, однако перешептывание в задних рядах не смолкало.

Наконец все вышли в церковный двор, где по-прежнему стояли полицейские, переминающиеся с ноги на ногу и бросающие взгляды на стоявших поодаль зрителей, как бы опасаясь нападения. Сэм поискала глазами Харриса, но его не было. Хоть это хорошо.

— Даже не представляю, откуда все эти люди об этом узнали. Я не давал никаких объявлений в газете, — удивился Деннис.

— Зеваки, — махнула рукой Кэрри.

— Не обращайте на них внимания, — согласилась Дайлан. Распорядитель и носильщики подкатили гроб к открытой могиле на маленьком кладбище рядом с церковью. Толпа придвинулась ближе и начала что-то распевать.

— Что они, черт возьми, там бубнят? — спросил Деннис. Все вытянули шеи, стараясь разглядеть, что происходит.

Когда толпа приблизилась, уже можно было различить слова.

— Где девочки? Где девочки? — Какая-то женщина держала над головой фотографию Лорин Родз, под которой было написано: «Родители Лорин похоронили пустой гроб!».

— Невероятно, — сказала Кэрри. — Ну и дела!

— Где они, Деннис? — закричал какой-то мужчина. — Где они похоронены?

Полицейские наблюдали издалека и не сделали ни шагу вперед, чтобы вмешаться.

— Хватит с меня этого дерьма! — выругался Деннис и зашагал в их сторону.

— Деннис! Остановись! Не делай глупостей! — выкрикнула Кэрри и побежала за ним. Сэм смотрела, как Деннис подошел к мужчине, стоявшему впереди группы, и стал тыкать пальцем ему в лицо. Мужчина явно испугался и инстинктивно попятился, однако заставил себя остановиться и посмотреть Деннису в лицо, приободренный приближающимися полицейскими.

Кэрри стала тянуть Денниса назад. Полицейский ступил между двумя мужчинами, и протестующий отошел к своей группе. Перепалка между Деннисом и полицейским продолжалась до тех пор, пока полиция не образовала барьер между протестующими и участниками похоронной церемонии. Деннис и Кэрри вернулись к могиле, и Деннис кивнул нервничавшему священнику — тот стоял, держа перед собой Библию в трясущихся руках. Сэм попыталась взять Денниса за руку, но он отодвинулся. Его руки были опущены, кулаки сжаты.

Деннис заказал столик в ресторане прямо у Красной реки. Когда все расселись, появилась Линдсей и заказала двойную порцию водки и диетическую кока-колу. Кэрри подалась вперед и спросила:

— Кто ходит на поминки, но пропускает похороны?

— А разве эта поговорка не про свадьбы? — заметила Дайлан.

— Я думаю, она запишет напитки на наш счет, а потом сядет за руль и отправится домой… — сказала Сэм. Они с Кэрри улыбнулись друг другу.

— О господи… — сказала Линдсей так громко, что все застыли с вилками на полпути к открытым ртам. — Посмотрите-ка, — сказала она, показывая пальцем на окно. Сидевшие за столом повернулись и посмотрели на мужчину, который всматривался в ресторан, приложив сложенные ладони к стеклу. Он был худым, неряшливым, с длинными черными волосами, редеющими на лбу. Когда Деннис поднял глаза, мужчина медленно помахал рукой.

— Это… Хауард? — сказала Линдсей.

Деннис побледнел, отодвинулся от стола и встал. Он извинился, и вся группа молча уставилась ему в спину, когда он пошел к выходу. Выйдя, он пошел мимо окон. Увидев Хауарда, он протянул ему руку, однако Хауард отказался ее пожать. Кэрри отвернулась, чувствуя неловкость, и стала негромко разговаривать с Дайлан. Сэм понимала, что лучше было бы на это не смотреть, однако смотрела так же пристально, как Линдсей, безуспешно стараясь читать по губам. Хауард явно был чем-то недоволен, однако невозможно было сказать, чем именно. Деннис стоял неподвижно, пока Хауард метал громы и молнии. В конце концов, Хауард толкнул его и быстро удалился, а Деннис, спотыкаясь, сделал несколько шагов ему вслед, потом сунул руки в карманы и оглянулся на сидевших в ресторане. Сэм и Линдсей быстро повернулись к своим тарелкам, хотя знали: он видел, что они на него смотрели. Вскоре он вернулся. Кожа у него была влажной, глаза покраснели. На вопрос, что случилось, ответил: «Ничего», — однако Сэм заметила, что рука его слегка дрожала, когда он взял свой стакан, и Линдсей понимающе кивнула, взглянув на Сэм через стол.

— Ты надолго приехала? — спросила Сэм у Кэрри, когда они вышли из ресторана.

— Мы улетаем сегодня ночью… Эта буря… мы не можем рисковать.

— Но вы оба непременно должны нас навестить! — добавила Дайлан.

— Ну… непременно. Жаль, но… у нас остались еще кое-какие дела по дому, — объяснила Сэм, как смогла.

Кэрри посмотрела на Денниса, который стоял у грузовика Линдсей. Те о чем-то оживленно переговаривались.

— Ты всегда можешь приехать одна, ты же знаешь, — предложила Кэрри.

— Думаю, я ему действительно сейчас нужна, — заботливо посмотрела Сэм на мужа. — Он переживает трудные времена.

— А я вот думаю только о том, что нужно тебе. Ситуация здесь… не слишком хорошая. И ты выглядишь — не фонтан.

— У меня все в порядке! — заверила Сэм. — Просто эти таблетки… Я постоянно чувствую себя уставшей.

— Не хочу, чтобы ты беспокоилась по поводу нескольких глупых ненавистников, хорошо? Они очень громко кричат, но представляют незначительное меньшинство, помни об этом.

— Я знаю, — сказала Сэм, хотя считала иначе.

— Спасибо, что приехали, — поблагодарил подошедший Деннис из-за ее спины. — Было приятно увидеть вас обеих. Мы действительно это ценим. Вы уверены, что не можете остаться?

Небо над ними было свинцово-серым, и ветер сдувал волосы Дайлан на лицо, словно удавкой, обвивая их вокруг шеи.

— Нам повезет, если мы сможем улететь, — сказала Кэрри. — Говорят, это будет большой ураган.

— Да так всегда говорят, — рассмеялся Деннис, — а потом это оказывается пустышкой. Вам, калифорнийцам, не помешает знакомство с маленькой непогодой.

— А я думаю, мы проскочим, Деннис, — сказала Кэрри, обнимая его.

— Мы скоро здесь закончим и приедем к вам, обещаем! Сэм удивлялась, что он имел в виду, когда сказал «закончим». Время шло, и становилось все менее понятным, в чем была цель их визита. Она надеялась, что после похорон Деннис поймет, насколько бесполезно было убирать в доме в попытке его продать. Что бы он здесь ни делал, только он будет знать, сделано это или нет.

Деннис помог Сэм забраться в грузовик, забросил костыль в кузов и втиснулся рядом с ней, так что Сэм оказалась прижатой к Линдсей. На пути домой она положила голову на плечо Денниса и задремала.

— Она выглядит какой-то отсутствующей. Что она принимает? — заметила Линдсей, не пытаясь понизить голос.

— Не знаю. Болеутоляющее. Пусть идет как идет, Линдс. Она сильно повредила ногу.

— Ну ладно. Я просто спросила.

Сэм всю дорогу в полудремоте ощущала руку мужа на своем плече и слушала звук работающего двигателя. Никто не разговаривал. Ее разбудили ухабы на дороге, когда больная лодыжка подпрыгнула на полу кабины. С подъездной дороги виднелись клочья травы и мусор, вывалившийся из мусорных баков и разбросанный по двору. По траве под порывами ветра перекатывались обертки и картонные коробки. Из-за этого хлама усадьба выглядела такой заброшенной, как будто люди покинули ее в спешке.

— Черт! — выругался Деннис, открывая дверцу и протягивая Сэм руку, чтобы помочь ей спуститься. — Зайдешь на минуту? — спросил он у Линдсей. Сэм пошатывалась в его руках.

— А как же! — Линдсей вытащила из кузова еще одну упаковку с шестью банками пива и предложила по банке Деннису и Сэм. Он покачал головой, а она пожала плечами.

Они сидели на крыльце. Линдсей стряхивала пепел в пустую банку из-под пива. В другой руке у нее была уже следующая банка.

— А Хауард-то каков, а? Ты можешь в это поверить? — нарушила она тишину по прошествии некоторого времени.

— Не думал, что снова его встречу, — помотал головой Деннис.

— Я его пару раз видела. Никогда не здоровается. Всегда со своим отцом. Это трогательно, — хихикнула она.

— Они живут вместе? — поинтересовалась Сэм.

— До недавнего времени жили. Двое взрослых мужчин — никаких женщин, никакой компании.

— А где он сейчас живет? — решил узнать Деннис.

— В трейлерном парке, где раньше была старая фабрика. О черт! — Линдсей подняла ноги на скамью и обняла себя за колени. Сэм прильнула к Деннису.

— Что? — не понял Деннис, оглядывая двор в поисках еще каких-то незваных гостей.

— Ты только посмотри, какого размера этот ублюдок! — Линдсей показала вниз — по двору неторопливо полз большой бурый паук.

Сэм взвизгнула и подобрала ноги на скамью. Линдсей рассмеялась, и ее смех перешел в кашель. Деннис вынул из ее пальцев сигарету, наклонился, приставил ее к телу паука, и тот прилип к горящему концу. Паук сучил ногами, как бы пытаясь освободиться. Деннис понаблюдал за ним, потом поднес сигарету вместе с корчащимся на ее конце пауком к своим губам и затянулся. Ноги у паука подогнулись, и он затих.

Сэм в ужасе смотрела на дым, выходящий изо рта и ноздрей Денниса. Паук сгорел — почернел и съежился.

— Фу, гадость, Ден, — брезгливо поморщилась Линдсей. Он улыбнулся и протянул ей сигарету обратно.

— Фу! Нет уж, спасибо.

Сэм стало не по себе. Когда он сделал вторую затяжку, она меньше думала о пауке и его предсмертных конвульсиях, чем о том факте, что Деннис не закашлялся, затянувшись табачным дымом. Казалось, он курил всю жизнь, а она об этом не знала. От всего этого Сэм почувствовала себя очень одинокой, как будто человек, за которого она выходила замуж, никогда не существовал и она пробудилась к жизни, которую не узнавала, в середине какой-то истории, которой не понимала.

 

Глава тридцать вторая

Ночью поднялся ветер, и по окнам застучали тяжелые капли дождя. Деннис отправился на передний двор, чтобы накрыть кучи мусора пластиковой пленкой, предохранявшей от ветра. Котята непрестанно мяукали, а их мать сидела с прижатыми ушами, наблюдая за сетчатой дверью, колыхавшейся в раме, и издавая низкое урчание.

Деннис вытащил из гаража два огромных бака для воды, пожелтевших и ржавых, ополоснул их в ванне и наполнил водой из-под крана.

— Кажется, шторм усиливается, — сказал он, повышая голос, чтобы перекричать дождь, который вовсю барабанил по стенам. — Думаю, лучше переждать его в противоураганном убежище.

Сэм не нравилось, как под порывами ветра хлопают ставни и хлещет в окна дождь, так что она не стала подвергать сомнению предложение Денниса. Она только кивнула и позволила повести себя к задней двери и вниз по ступенькам. Лишь выйдя из дома, она уже промокла так, что одежда прилипла к телу. В воздухе чувствовалось нарастающее напряжение, которое, казалось, никогда не спадет, даже после самого сильного ливня.

Спустившись по ступенькам, Деннис ногой смахнул какую-то растительность. Под ней прятался деревянный люк, который вел в подвал. Он поднял люк и посмотрел в темноту, но там ничего разглядеть было нельзя.

— Тут нет электричества! — прокричал Деннис. — Нам нужны ручные фонари. Я спущу тебя вниз, а потом схожу за ними.

— Я не хочу туда идти, — запротестовала Сэм.

— А чего ты хочешь? Чтобы тебя раздавило, когда эта старая рухлядь упадет? — указал он на дом.

— Я думала, ты говорил, что эти бури никогда не бывают слишком сильными.

Вокруг трещали и стонали деревья, сгибаемые ветром. Она снова тревожно посмотрела на Денниса.

— Поверь мне, — сказал он, — здесь ты будешь в безопасности.

Воздух внутри был прохладным и сырым. Когда глаза привыкли к темноте, она смогла оглядеться. С одной стороны — койка, с другой — ветхая бугристая софа, а в дальнем углу — большое пластмассовое ведро.

— Я принесу тебе какую-нибудь сухую одежду. Что тебе еще надо? Мы можем провести здесь всю ночь, — предупредил Деннис.

— Мои таблетки, — спохватилась она. — И еще… мою электронную книгу. Хм… — Больше в голову ничего не приходило. Деннис, стоявший у подножия лестницы и готовый идти, начал терять терпение. — Можно мне поносить твой джемпер? — вдруг попросила Сэм. — Тот, серый, который я люблю.

— Конечно, что угодно. Еще что-нибудь?

— Возвращайся скорей. Тут все как-то странно.

— Конечно.

Уходя, Деннис закрыл за собой люк, и Сэм оказалась в такой темноте, что даже свои ладони, поднесенные к лицу, не могла увидеть. Она заставила себя дышать размеренно.

Ей сразу же пришло в голову, что раньше Деннис никогда не упоминал о противоураганном убежище. И на секунду впала в панику: «А вдруг я никогда не выйду отсюда?»

Сэм встала, вытянула перед собой руки и мелкими шажками направилась к лестнице: если она сможет подняться, может быть, ей удастся открыть люк. Она дошла до стены, кончики пальцев уперлись в гладкий бетон. Лестницы здесь не было. Она не могла сориентироваться.

В ней начала пробуждаться паника. Она никогда не подозревала, что боится темноты, замкнутого пространства, и сейчас поняла, что раньше ей не приходилось бывать в таком положении. Стены были толстыми, звук бури здесь звучал, как шепот. Если Деннис закроет люк снаружи, никто не узнает, что она здесь, как бы она ни кричала.

Она спросила себя, почему сейчас об этом подумала…

И тут люк открылся. Деннис вернулся с сумкой и лампой со вращающейся ручкой с одной стороны, которая жужжала, как шмель.

— Что ты делала? — удивился Деннис, помогая ей снова устроиться на софе.

— Я тут немножко запаниковала, — призналась Сэм в замешательстве.

На этот раз он оставил люк открытым, пока спускал разные вещи: бутылки с водой, ящик с продуктами, ящик с мяукающими котятами, их вырывающуюся в панике мать, кошачий лоток, а под конец — пакет с наполнителем для кошачьего туалета. Сэм свернула свою влажную одежду и переоделась в то, что принес Деннис: джемпер, который хранил его запах. Рукава были длинны, и Сэм почувствовала себя маленькой. Она подняла горловину до самого носа и понюхала.

— Не растягивай его, — пробурчал Деннис.

Раскрыв электронную книгу, Сэм посмотрела на время и была раздосадована, увидев, что до следующего приема викодина оставалось еще два с половиной часа. Деннис, повернувшись к ней спиной, тоже переоделся в сухую одежду. Всякий раз, когда она меняла положение, ржавые пружины в софе скрипели.

— Перестань ерзать, — снова ругнулся Деннис.

Котята неуклюже исследовали подвал, а Рыбка, нахохлившись, сидела посреди лестницы. Сэм снова посмотрела на часы и почувствовала приступ раздражения и тоски. В итоге решила, что примет сейчас всего лишь одну дополнительную таблетку, которая поможет пережить временные трудности.

Деннис насыпал в ведро кошачьего наполнителя.

— Если тебе нужно что-то сделать, делай сюда, — объяснил Деннис. — Потом посыпь сверху наполнителем, и все. Понятно?

Сэм кивнула, хотя уже твердо настроилась не пить на ночь. К счастью, таблетки вызывали у нее запор, так что в этом смысле она чувствовала себя спокойнее: ей не придется испражняться на ведро и выслушивать жалобы Денниса с другого конца подвала.

— От этого подвала у меня мурашки по коже бегают, — призналась Сэм.

— Ничего, привыкнешь. Однажды мой отец запер меня здесь. Меня поймали на том, что я брал кое-какие вещи из дома престарелых. Когда он узнал, то избил меня и бросил сюда на целый день, без света, без ничего.

Над ними свирепствовала буря. Сэм чувствовала, как она пытается ворваться в их тихое непроветриваемое убежище. Время от времени в голову приходили напоминания о той ужасной жизни, которую Деннис вел до нее, и это заставляло ее горько сожалеть, что она не в состоянии сделать так, чтобы ничего из этого не могло произойти. Нет, хуже, она ненавидела себя за все, что делала для разрушения той жизни, которой он жил сейчас: за то, что иногда она ему не верила, за то, что начинала ссориться, за то, что пыталась заставить его быть тем, кем он не был, и сделать что-то такое, чего он не хотел.

— Прости меня, — сказала она.

— За что?

— За мою напористость, за то, что пытаюсь заставить тебя… ну, знаешь, когда ты еще не готов.

— Саманта…

— Нет-нет. Я вечно на тебя напираю или начинаю эти дурацкие ссоры. Я всегда так делаю, всегда.

— Все в порядке.

— Нет, не в порядке! Я всегда все порчу! Не знаю, что-то со мной не так.

— С тобой все хорошо.

— Нет, плохо. Я ужасный человек. Я делала ужасные вещи, но думаю, что это даже хуже.

— Хуже, чем что? — спросил он.

Она покачала головой, запрещая себе высказать все кому-то, кто не будет ей лгать.

— Хуже, чем что, Сэм? — повторил Деннис.

— Я… когда Марк порвал со мною, я… — решилась Саманта.

— Твой бывший парень?

— Мы часто ссорились, много ссорились. Я ревновала. Иной раз он просто сводил меня с ума. В эту минуту он говорил, что любит меня, а через минуту — что не хочет со мной отношений. Это продолжалось три года! Когда я теперь об этом думаю, я не знаю, любила ли я его вообще. Как будто я была сама не своя. Однажды вечером я везла его с обеда домой. Предполагалось, что он у меня останется, но вдруг он начал говорить что-то вроде: «Не знаю, надо ли мне оставаться, мне кажется, нам следует какое-то время пожить отдельно…» И все эти вещи он говорил после того, как весь вечер было такое: «Что не так?» — «Ничего». — «Нет, что не так?» — «Ничего». Ты понимаешь? А тут он говорит мне в машине: я выпил бокал вина, я устал.

Сэм всхлипнула и шмыгнула носом.

— Я спросила его: «Почему? Почему сейчас?» Он говорит: «Я не могу причинять тебе боль». Ты можешь в это поверить? Как будто он делает мне одолжение. Я ему говорю что-то вроде: «Ну хорошо, хорошо», — и он просит отвезти его к нему домой. Он все еще жил со своими родителями, говорил, что экономит деньги, но… По правде говоря, был настоящим маменькиным сынком. А я ей никогда не нравилась. Это меня взбесило. «Что ж, я отвезу тебя домой». Я думала, что смогу с этим справиться, но когда мы приехали… он вышел из машины, как будто ничего не случилось. Он никогда меня не любил, все время врал. Я шла за ним до двери, я кричала. Думаю, он волновался, что услышат соседи, поэтому впустил меня. Я вошла, а его родителей дома не оказалось, и тогда я стала кричать еще громче.

— Потом… не знаю, я пошла в его комнату, — продолжала Сэм. — Он так дорожил своей дурацкой комнатой! У него были все эти игрушки. Фигурки. Он их сам раскрашивал. Я стала их бить, говоря типа: «Скажи мне честно. Ты никогда меня не любил, да?» — и в конце концов он это сказал, он сказал: «Извини, я не люблю тебя», — и вслед за этим: «Я встретил другую».

— Такого я не ожидала. Стою ищу, что бы еще разбить, просто для того, чтобы сделать ему больно, и беру этот чертов стакан воды и бросаю. Он попадает в полку и просто взрывается — повсюду стекло. Марк стонет, закрывает руками лицо. Я впадаю в панику, пробую оторвать его руки, но он не хочет, чтобы я была рядом, как будто он меня боится. У него течет кровь по шее. Я твержу: «Прости меня, прости меня!» — но он велит мне убираться. Говорит, что позвонит в полицию, а я прошу его не делать этого. Я не хотела вот так его поранить, я в самом деле не хотела. Я просто хотела, чтобы он хоть что-то почувствовал!

Саманта уже откровенно рыдала.

— Тогда я обещаю… что уйду, если он… позволит мне только глянуть… глянуть на него еще раз. А он… не может открыть левый глаз, и все лицо в крови… Я: надо срочно в больницу, но он не хочет ехать со мной и вызывает «скорую помощь». Я жду, потому что не хочу, чтобы он звонил в полицию. Он опять велит мне уйти, обещает, что если я уйду и оставлю его в покое, если я не буду ему больше звонить, то он скажет, что это был несчастный случай. Что ж… я ухожу. Доезжаю до угла и плачу. Я там стояла, пока не увидела и правда «скорую», а потом уехала.

Сэм перевела дыхание. Она не почувствовала облегчения, высказав это, всю свою историю. Ей было противно. Все было не так, как надо. Но раз начала, следовало закончить рассказ.

— Через несколько дней позвонила его мать. Сказала, что он ослепнет на этот глаз. Хотела позвонить в полицию, но он не позволил. Я думаю, это потому, что он меня боялся больше всего. Не потому, что заботился обо мне.

Через какое-то время Деннис заговорил.

— И это все?

— Да-а, — растерянно сказала Сэм.

— Послушай. Линдсей хотела переехать меня машиной своего отца, когда я сказал ей, мол, хочу, чтобы мы были просто друзьями. А Лорин бросила мне в голову пивную бутылку. Барышни такое всегда делают, когда им отказывают, ничего удивительного.

— Лорин? — подняла на него глаза Сэм. Впервые с тех пор, как началась с ней эта истерика, она почувствовала себя лучше.

— Ага. Лорин Родз. Я сказал ей, что не хочу идти на эти танцы. А она сказала, что хочет пойти, тогда я предложил ей пойти с кем-нибудь другим. Наверное, так говорить не стоило, потому что она швырнула в меня своим пивом. Наверное, бутылка могла бы разбиться, а я мог быть прямо как — как его звали?

— Марк. — Сэм засмеялась, несмотря на свое состояние.

— Вот именно. Подумаешь, большое дело! Это был просто несчастный случай.

— Ты не думаешь, что я сумасшедшая? — вгляделась Сэм в глаза Денниса.

— Я думаю, все девушки немножко чокнутые, — честно ответил он.

И Сэм так захотелось в это поверить! С тех пор как это случилось, она чувствовала стыд и вину. Теперь же словно камень с души свалился — она была оправдана и освобождена.

— Раньше ты никогда не рассказывал про Лорин, — заинтересованно спросила она через какое-то время.

— По правде говоря, и рассказывать особенно нечего. В то время мы едва были знакомы. Даже не знаю, чего ради она так взбесилась.

Сэм подумала о том, как должен был выглядеть Деннис в те годы, и о Лорин, предводительнице болельщиков и футболистов. Для нее ситуация была совершенно ясной, она понимала, почему он мог сводить Лорин с ума.

— Как бы там ни было, после того как она… Я не могу ничего говорить об этом, — остановил себя Деннис, — а то невесть что можно подумать.

— Погоди-ка… Линдсей пыталась тебя задавить? — Сэм засмеялась, а он упал на софу рядом с ней и притянул ее к себе.

— Еще как! — воскликнул он, поддразнивая ее. Он привлек ее ближе и поцеловал в голову. Сэм вздрогнула.

— Ты такая холодная, — сказал Деннис, прижимая ее к себе крепче и блуждая губами по ее шее, покусывая ее кожу.

Он провел руками по ее бедрам и под одеждой. Сэм оставалась неподвижной, позволяя себе наслаждаться и не подталкивая его. Он поцеловал ее в ушко, потрогал за грудь, провел ногтями вдоль позвоночника. Она повернула к нему лицо, чтобы он мог ее целовать, и он укусил ее за губу, чуть-чуть сильнее, чем следовало. Она инстинктивно отпрянула, но он снова притянул ее к себе. Тогда она осмелела и забросила ноги на его колени…

И все прекратилось, его руки замерли.

— Хочешь воды? — спросил Деннис, поднимаясь.

— Нет, — отказалась Сэм, разгоряченная от прилива крови. На софу он не вернулся, лег на кушетку, спиной к ней, слишком неподвижный, чтобы быть спящим. Она прислушивалась к слабым отзвукам шторма и представляла, как утром они откроют люк и обнаружат, что воздух свеж и спокоен. Однако знала, что этого не произойдет. Воздух все еще будет дрожать от напряжения, давление — продолжать расти. Предвещая следующую бурю.

 

Глава тридцать третья

Когда на следующее утро Деннис открыл люк, свет был ослепительным. Они ринулись в дом, отчаянно желая почистить зубы и переодеться в свежую одежду.

Сначала из крана пошла коричневая вода, потом чистая, но Сэм долго не решалась подставить зубную щетку под воду.

Уставший и раздраженный после ночи в сыром убежище, Деннис предложил Сэм прилечь на постели Лайонела в его спальне, а не на их надувном матрасе. Это была единственная вещь, оставшаяся в пустой комнате. Сэм сопротивлялась, но Деннис застелил постель свежим бельем, а она чувствовала себя слишком разбитой, чтобы спорить.

Перед тем как уйти, он поставил на пол возле ее кровати чашку зеленого чая. И Сэм твердо настроилась полюбить этот напиток. Вместо кофе с четырьмя ложками сахарного сиропа она будет пить эти безвкусные зеленые чаи, которые так нравились Деннису. Они очищали организм, и это была правда, она знала, ей это было необходимо. Ведь изнутри она была черной, как легкие курильщика: ревность, ненависть и вожделение насквозь пропитали все ее существо.

Когда Саманта проснулась, на месте чая стоял стакан воды и лежали две таблетки викодина, одна на другой. Она свесилась с кровати, посмотрела на них и зажала в пальцах одну таблетку. Предыдущую ночь она помнила смутно, и сегодня ей хотелось, чтобы голова была более ясной. Однако голова трещала, нога болела, так что Сэм пообещала себе, что ограничит дозу потом, а сейчас бросила в рот обе таблетки. Когда глотала, одна из таблеток застряла в горле, и она поперхнулась. Еще один глоток воды помог протолкнуть лекарство по пищеводу, и она снова легла.

Сэм проснулась и стала отдавать себе отчет в доносящихся до нее звуках. Разговорное шоу по телевизору? Странно. Деннис смотрит телевизор? Да еще какое-то разговорное шоу? Это новость! Потом до нее дошло, что это может быть Линдсей, а не Деннис. Она неохотно сползла с кровати и похромала в гостиную.

За дверью увидела голову Линдсей, непослушные волосы которой из-за статического электричества прилипли к дешевой обивке софы. Она ела кукурузные чипсы, которые оставляли на кончиках ее пальцев оранжевый налет.

Сэм подумала уже, не повернуть ли обратно, но Линдсей успела ее увидеть.

— Вот блин, ты меня напугала! Ты что делала?

В этом был какой-то школьный привкус. Ты что на меня уставилась? Ты что, на мне зациклилась? Сэм почувствовала это всей глубиной своего существа, ей захотелось сказать что-то обидное, но она смогла вовремя остановиться.

— А где Деннис? — спросила Сэм.

— Бегает, я полагаю. Велел не будить тебя. Ты, дескать, больна.

— Со мной уже все в порядке.

— Слава богу! — Линдсей подняла брови и вернулась к своему разговорному шоу.

— Он сказал, когда собирается вернуться? — поинтересовалась Сэм.

— Не-а. — Линдсей поднесла пакет к своему открытому рту и высыпала в него остатки чипсов. На ее банке с пивом под ободком виднелся оранжевый след губной помады. Она посмотрела на Сэм краем глаза и вздохнула: — Вы можете, типа, уезжать. Мы здесь все закончили.

Сэм повернулась, но потом замерла.

— Я не обязана уезжать. Это мой дом, — возразила она спокойно.

— Ну извини меня. — Линдсей заставила себя выдавить смешок, но ее глаза метали молнии.

— Это наш дом, мой и Денниса. И он мой муж. Так что не тебе указывать, уезжать ли нам. — Сэм сделала шаг к софе и скрестила руки.

От неожиданности Линдсей выпустила из рук пустой пакет, и он с шелестом свалился на пол.

— Прекрасно, — всплеснула она руками и повернулась к телевизору спиной. — Не уезжай, — уже кривляясь. — Делай что хочешь, — с нарочитыми нотками в голосе. — Мне это как-то до лампочки.

— Какая у тебя проблема? Я имею в виду, со мной. — Сэм старалась, чтобы ее голос не дрожал. Она ссорилась только с людьми, которых хорошо знала, с теми, чью реакцию могла предвидеть.

— У меня проблема?

— У тебя. Ты вечно пытаешься стать между нами. Между мной и Деном.

Линдсей закатила глаза.

— Ты имеешь в виду своего мужа?

— Из этого, впрочем, ничего не выйдет, — рассудила Сэм. — Мы скоро уедем.

— Когда? — немедленно захотелось узнать Линдсей — да так, что она мгновенно потеряла решительность.

— Скоро, — уклончиво ответила Сэм, сама мечтая знать дату.

— Да без разницы, — отмахнулась Линдсей. — У нас с Деннисом общая история. Неважно, куда он уедет, он всегда возвращается.

Сэм хотелось стереть со своего лица самодовольную улыбку, но… не вышло.

— Да ладно, — сказала она так, что сама от себя не ожидала такого тона. — Это смешно, поскольку прошлой ночью он рассказал, как у тебя крыша поехала, когда он прямо сообщил тебе, что хочет быть только другом.

Как только Сэм закончила фразу, ей сразу же захотелось, чтобы этих слов никогда не было сказано. Она почувствовала, что это было сродни предательству.

— Что он сказал? — Линдсей встала с софы и теперь была так близко, что Сэм ощущала ее дыхание с привкусом пива.

— Извини, — пошла на попятную Сэм.

— Что, черт возьми, он сказал? — выкрикнула Линдсей, хватая Сэм за руку. — Скажи мне!

— Он… он просто пошутил. Сказал, что ты пыталась сбить его машиной и это было смешно, вот и все.

— Мы с ним друзья. — Хватка Линдсей усилилась. — Мы практически кровные родственники! Думаешь, ваш брак крепче, чем это? Ты ему не слишком-то нравишься, поверь. Видела я все это уже не раз. Я знаю, что бывает, когда ему кто-то нравится. И знаешь что: ты бы этого не захотела!

— Что это значит?

— Это значит, что я еще по-прежнему здесь. Вот что это значит.

Сэм пыталась освободиться, но Линдсей впилась ногтями в ее предплечье. Они обе замерли, когда услышали, как открылась задняя дверь. Деннис вернулся.

— Ты мне угрожаешь? — сказала Сэм, достаточно громко, как она надеялась, чтобы Деннис мог услышать.

— Заткнись! — выкрикнула Линдсей. — Не пытайся раздуть из мухи слона. — И отпустила Сэм.

Сэм потерла руку. Ногти Линдсей оставили глубокие отметины на коже. А та села и уставилась в телевизор, как ни в чем не бывало.

— Надо, чтобы ты отвезла меня в «Таргет» и Wholefoods, — громко объявил Деннис, входя в дом из кухни. — Не сейчас, позднее. Сначала мне надо кое-что здесь сделать. Мне был звонок от…

Сэм поглядела на свою руку. Она думала, не подбежать ли прямо к Деннису, чтобы показать: смотри, что сделала эта сука, она спятила. Однако что-то Саманту остановило. Видимо, то, что Линдсей выглядела сейчас такой благостной, будто кто-то щелкнул переключателем. Как будто ничего не случилось.

— Без проблем, — крикнула в ответ Линдсей.

— О, привет, — уставился на Сэм Деннис, входя в гостиную. — Ты встала? — Его голос звучал так, подумала Сэм, как будто он не рад был ее видеть.

 

Глава тридцать четвертая

Вечером, перед тем как отправиться за покупками, Деннис помог Сэм принять душ и одеться, сделал ей сэндвич и выдал еще две таблетки викодина.

— Твое лекарство кончается. Я докуплю в аптеке, — сказал он, целуя ее в голову, в то время как Линдсей нетерпеливо позвякивала ключами.

Когда свет фар грузовика исчез за поворотом, а шум двигателя стих, Сэм, взвинченная происшедшей стычкой с Линдсей, сползла с софы и оперлась на свой костыль. Спокойствие в душе испарилось. Она хромала из комнаты в комнату в поисках чего-то такого, что могло бы занять ее мысли. В кухне краем глаза Сэм увидела ноутбук Денниса. Открыв его, она почувствовала, что у нее сжалось сердце: компьютер был защищен паролем. Она спросила себя, зачем понадобился пароль, если ему нечего скрывать.

Она старалась игнорировать это чувство, однако оно не уходило, совсем как в прежние времена. Ты возбуждена, сказала она себе. Ты — параноик. Однако еще до того, как она осознала, что делает, Сэм сидела за кухонным столом, пытаясь понять, как разблокировать этот чертов ноут.

Она попробовала ввести «ПАРОЛЬ», «пароль» и «Пароль», не ожидая даже, что что-нибудь из этого сработает, но все же была разочарована, когда ничего не произошло. Она попробовала свое имя, попробовала вариации и снова почувствовала свою незащищенность, когда ничего не получилось. Тогда она набрала «Линдсей» и испытала облегчение, когда и этот пароль был отвергнут. Она стала вводить его имя, его день рождения, и внезапно экран засветился — как раз перед тем, как она была готова попробовать еще что-нибудь. На мгновение она замерла в ужасе, не помня, что она набирала. Использовала ли она заглавную букву Д? Был ли это просто его день рождения? И тут она вспомнила, оторвала полоску от ближайшего конверта, записала «Dennisdanson1975» и сунула бумажку в карман своего кардигана. Сэм почувствовала легкое стеснение в груди, вызванное недостатком воображения у Денниса.

На экране была его книга воспоминаний, которую он писал для своего издателя. Курсор мигал в середине абзаца. Она пробежала глазами страницу в поисках своего имени, однако обнаружила, что не в силах оторваться от текста.

Годы, которые я провел ребенком в лесу, играя и разговаривая сам с собой, во многих отношениях подготовили меня к одиночеству в камере смертников. В своей камере я буду вспоминать, как всматривался в бесконечную лесную глушь, и то ощущение своей ничтожности, которое у меня при этом возникало.

Пообещав себе, что она прочтет это, когда книга будет опубликована, Сэм свернула окно и открыла браузер. Он был пуст. Она проверила историю, но ничего не обнаружила. «Когда же он научился это делать?» — спросила она себя.

На рабочем столе было всего три файла: «Книга», «Книга 2» и «Книга 3» — черновики автобиографии. В «Заметках» был список его паролей, который Сэм переписала на обратную сторону конверта, просто на всякий случай.

Разочарование было несказáнным. Сэм снова открыла текстовый файл и просмотрела его, остановившись на предложении:

Я знал, что всегда нужно верить в себя, потому что, как только я перестану в себя верить, я действительно потеряю свободу…

И захлопнула крышку.

Она огляделась вокруг, надеясь увидеть хоть что-нибудь, что помогло бы ей понять, кем он был, была ли Линдсей права, что она, его жена, действительно не слишком ему нравилась. Она обыскала его чемодан, расстегивая змейки на каждом кармане, и обнаружила вещи, которые вначале выглядели многообещающими, но при ближайшем рассмотрении оказались скучными: сложенная квитанция на мусорные баки, написанное от руки письмо от его нью-йоркского издателя, записная книжка в кожаном переплете, которая была пустой, если не считать его имени и номера телефона на первой странице да обещания двадцати долларов вознаграждения тому, кто ее вернет.

Не удовлетворив любопытства, Сэм пошла в его старую спальню и пошарила по выдвижным ящикам и платяному шкафу. Везде было пусто. Пока она не увидела коробку, о которой Линдсей заботилась все эти годы. Крышка была сломана, и теперь коробка была перевязана резинкой, чтобы не выпало содержимое. Сэм сняла резинку, вынула фотографии и стала одну за другой раскладывать их на полу, разглядывая каждую. На этот раз все иначе, сказала она себе: она ведь их уже видела, так что это вряд ли можно назвать шпионством.

В середине кучи она наткнулась на вырванную из журнала страницу. Это была фотография на всю страницу, на которой они с Деннисом стояли во внутреннем дворике сразу после его освобождения. Деннис стоял сразу за ней, на нем была бежевая рубашка с расстегнутым воротничком и короткими рукавами. Он улыбался.

Тут она почувствовала себя ужасно — нездоровой и виновной.

Она поспешно собрала фотографии и уже натягивала на жестянку резинку, как ржавый стон задней двери ударил ее в грудь. Она пыталась снова засунуть жестянку за настольные игры как можно тише, однако к спальне быстро приближались тяжелые шаги, и она знала, что поймана на горячем.

— Прости, пожалуйста. Мне было скучно. Я подумала, что мы еще не разобрали эту комнату и…

Она обернулась. В дверях стоял крупный мужчина с длинными черными сальными волосами, которые начинались ближе к макушке. Когда он приблизился еще на шаг, она увидела в его глазах гнев.

Вопль Сэм был пронзительным, как битое стекло. Руки Хауарда взметнулись к ушам, а Сэм схватила свой костыль и ткнула пришельца в живот. Он согнулся и привалился к книжной полке. Сэм, подстегиваемая адреналином, бросилась вперед, забыв про больную ногу. Она с трудом спустилась по ступенькам, сошла с крыльца, и костыль стал вязнуть в слишком мягкой траве. Изредка она оборачивалась, ожидая увидеть Хауарда за собой. На мгновение подумала, что и в самом деле поранила его, а потом напомнила себе, что именно этого ей и хотелось, так что все в порядке.

На дороге было темно, и Сэм не могла как следует разглядеть ни того, что спереди, ни того, что сзади, однако ноги продолжали идти. Дыхание ее было слишком громким, чтобы услышать, приближается ли к ней Хауард, она даже не была уверена, куда направляется.

Лодыжка начала болеть, и вскоре Сэм вынуждена была замедлить ход. Она была уверена, что Хауард близко, и ожидала почувствовать его руки на своем горле, однако никаких признаков его не было. Ей пришлось придерживаться середины дороги, поскольку на обочинах были глубокие лужи. Дорога не освещалась, однако стояла полная луна, и Сэм взглянула на небо — на нем было больше звезд, чем она видела когда-либо в своей жизни. Что-то прожужжало рядом с ее ухом, она вздрогнула, споткнулась и боком упала на мокрую землю у обочины.

Некоторое время она лежала на земле, задняя часть ее леггинсов намокла в грязной воде из лужи. Вдруг она почувствовала щекочущее прикосновение к шее, хлопнула по этому месту ладонью, вонзила в землю костыль и с усилием поднялась. И снова закричала. Этот вопль разорвал темноту, а она все продолжала кричать, не зная, преследует ли ее Хауард либо поджидает в доме. Боль в лодыжке усилилась, стягивающая повязка промокла.

Шум двигателя Сэм услышала еще до того, как могла разглядеть машину. Она стояла на середине дороги, ожидая увидеть в темноте свет фар. Они появились впереди, ослепляя ее при приближении, и она не могла разглядеть, кто это. Когда автомобиль приблизился, она замахала свободной рукой. Потом, когда не увидела никаких признаков торможения, подняла костыль. Машина приближалась слишком быстро, казалось, она даже набирала скорость, и Сэм, не веря своим глазам, сначала замерла, а потом неуклюже отпрыгнула влево, в траву, лицом вниз. Грузовик свернул к обочине, его шины пробуксовали в рыхлой земле, и мотор смолк. Сэм услышала смех, который стал громче, когда опустили окно.

— Сэм? Что ты здесь делаешь? — Из окна выглянул Деннис.

— Вы не остановились! — Она села, вытянув ноги перед собой.

— Почему ты здесь? — Теперь его голос был более серьезным, в нем даже можно было расслышать нотку сочувствия.

— Дома… Там… Хауард. Я убирала и…

Внезапно заработал двигатель, машина сдвинулась с места, и Сэм с трудом поднялась на ноги.

— Подождите! Не бросайте меня!

Они быстро исчезли, свет фар угас вдали.

Сэм в ужасе стояла неподвижно. Быть может, это еще один розыгрыш, подумала она, но с каждой секундой это становилось все менее вероятным, и она содрогнулась от ненависти. Линдсей, которая думала, что это забавно — сделать вид, будто она собирается задавить Сэм… Линдсей, которая умчалась прочь, оставив ее снова в темноте… Она подумала, не засмеялся ли Деннис и не сказал ли ей, что она самая плохая.

От костыля болела рука, при каждом шаге кожу саднило, и вдобавок начала трещать голова. Она уже была готова сдаться и отказаться от того, чтобы продолжать идти к дому, как снова услышала шум медленно приближающегося грузовика и увидела свет фар. Фары помигали, показывая, что ее тоже заметили. Пассажирское сиденье было пустым.

— Он велел мне съездить за тобой, — сообщила Линдсей.

— Где он? — Сэм забралась в кабину.

— Не знаю. Поторопись! Черт!

— Хауард все еще там? Я его ударила.

— Очевидно, не так уж сильно. Он ушел.

— А где же он? Он не пошел за мной по дороге.

— Ясен хрен. — Линдсей разворачивалась, грузовик съехал с дороги, подскочил на обочине и снова вернулся на проезжую часть.

— Он появился из ниоткуда. Не было никаких следов машины…

— Он знает это место не хуже Денниса. Теперь, может быть, и лучше. Тут можно срезать дорогу от трейлерного парка, если не боишься испачкаться в грязи.

— Через лес?

— Если хочешь сократить путь, то ясно, идешь не по дороге. Занимает, наверное, вдвое меньше времени.

— Думаю, он наблюдает за нами, — поделилась Сэм и поняла, что она впервые это признала. — Я слышала разные звуки, а один раз кто-то заглядывал в окно ванной комнаты.

— Хауард мерзопакостный, это верно.

— А он… вроде насильника?

— Думаешь, он хотел тебя изнасиловать? — от души расхохоталась Линдсей. — О боже мой, Деннису это понравится!

Сэм затаила дыхание. Ее воображение рисовало отчетливые картины, как она хватает Линдсей за волосы и вырывает их пучкáми, пучкáми.

— Тогда чего он хотел? — спросила она, отогнав наваждение.

Линдсей вздохнула.

— Ты ему пофигу, это я могу сказать точно. Он всегда был помешан на Деннисе. Как какой-то гребаный щенок. Это и правда отвратительно.

— Помешан?

— Он, наверное, хотел раздобыть какие-нибудь его вещи, в школе такое часто проделывал. Брал разные вещи, в основном, у Денниса.

— Что у Денниса есть такого, что бы хотел Хауард? — вырвался у Сэм резонный вопрос.

Казалось, Линдсей на минуту задумалась.

— С Хауардом было очень удобно, потому что он делал все, что ты хотел, — стала объяснять она, как могла. — Его отец давал ему много денег. Так что он всегда покупал пиво, или бензин, или другое, что нам было надо. Поэтому, как только у Денниса появилась своя жизнь, Хауард не смог этого вынести. Он, типа, хотел, чтобы Деннис принадлежал только ему. И, похоже, по сей день ничего не изменилось.

 

Глава тридцать пятая

Снова оказавшись в доме, Сэм почувствовала себя неуютно. Хотя все выглядело так же — оставленный горящий свет, мерцающий телевизор с приглушенным звуком, — но ей показалось, что обстановка изменилась, как будто все передвинулось на сантиметр или около того. Она прошлась по коридору и заглянула в старую спальню Денниса.

— Хауард забрал ту памятную коробку, — обнаружила Сэм, заметив, что ее нет среди мусора, валявшегося на полу.

— Ту что? — переспросила Линдсей из-за спины Сэм.

— Жестянку, ту самую, которую ты хранила.

— Будем надеяться, Деннис его догонит, иначе он заведется.

— А что там такого важного? Не похоже, чтобы в ней было что-то особенное, — сказала Сэм.

— Ты туда заглядывала? — Глаза Линдсей округлились от шока.

— Да он мне сам показал. Старые фотографии. Документы на право собственности на землю… но все это ничего не стоит. — Сэм остановилась и посмотрела на Линдсей, которая глядела мимо нее. — А ты что, никогда не смотрела?

— Никогда. Он попросил меня о ней позаботиться. Он попросил меня никогда ее не открывать, и я пообещала, что не буду.

— Неужели тебе не было интересно?

Линдсей пожала плечами.

— Один хрен коробка была заперта на замок.

Сэм подивилась этому. Она точно знала, что при таких же обстоятельствах она бы не сдержала своего обещания. А уж после оглашения приговора… что удержало Линдсей от того, чтобы открыть коробку? Замок был довольно-таки хлипким. Деннис с легкостью открыл жестянку отверткой. Сэм снова задумалась, действительно ли содержимое коробки было столь безобидным и почему следовало хранить его в таком секрете.

— Я пообещала, — еще раз объяснила Линдсей, перед тем как отправиться на кухню.

Понятно, что Линдсей была ошеломлена: Деннис позволил Сэм увидеть то, что прятал от нее, Линдсей, «кровного родственника». Начав складывать разбросанные Хауардом вещи на полки, Сэм улыбнулась: удивительно, насколько покорной была Линдсей.

Задняя дверь с грохотом врезалась в стену. Деннис вернулся, коробка была у него в руках. Сэм с облегчением вздохнула, но потом увидела, в каком он состоянии: бледный, глаза красные. Он бросил коробку на софу, и Линдсей пристально посмотрела на нее, после чего отвела глаза.

— Что случилось? — поинтересовалась Линдсей.

— Ничего, — бросил он.

Сэм обратила внимание на зеленые пятна от травы на его джинсах.

— Извини, — еле слышно пролепетала она.

Деннис упал на софу, и Сэм заметила, что он слегка трясется.

— Твои руки… — Сэм посмотрела на костяшки его пальцев: кожа была содрана.

— Это ерунда, — обронил он рассеянно. — Вот его зубы…

— Нам надо это промыть, — с тревогой и готовностью предложила Сэм.

Деннис медленно кивнул и поднялся.

В ванной она пустила на его руки струю холодной воды, глядя, как смывается кровь.

— Иди сюда, — внезапно притянул он ее к себе, и она почувствовала, как он вспотел.

— Он меня напугал, — сказала Сэм извиняющимся тоном.

— Я знаю. — Он поцеловал ее волосы.

— Думаешь, это Хауард заглядывал в окна? Шатался тут, — спросила Сэм.

— Уверен, что он, — еще крепче прижал ее к себе Деннис и снова поцеловал ее. — Теперь все хорошо.

Вместо того чтобы следующим утром отправиться на пробежку, Деннис остался дома. Он подогрел ей бублик и прослоил арахисовым маслом и черничным джемом, а сбоку аккуратно положил викодин. Они вместе обработали его раны антисептиком.

— Я думаю, рты у людей еще грязнее, чем у собак, — сказала она, бинтуя костяшки и стараясь не затягивать бинты слишком туго, чтобы он мог сгибать пальцы. — Тебе надо быть осторожнее, чтобы не занести инфекцию.

На руках у него появились синяки, как будто Хауард крепко схватил его и удерживал изо всех сил. Сэм подумала, как ей повезло, и испугалась, что он может вернуться.

— Я буду здесь, — успокоил ее Деннис.

Однако она была так напугана, что любой звук заставлял ее подскакивать, ей казалось, будто чьи-то глаза неотрывно следят за ней по всему дому.

Чуть позже они услышали скрежет шин на подъездной дороге. Из машины, оставив дверцу открытой, а двигатель работающим, вышел отец Хауарда, полицейский Харрис. На этот раз он был один, так что у него не было нужды притворяться вежливым.

— Денсон, — завопил он, хотя Деннис уже стоял за сетчатой дверью и ждал. — Если ты еще раз тронешь моего мальчика… это будет последнее, что ты сделаешь! Ты меня услышал?

Сэм наблюдала за ним из окна гостиной.

— Если ваш сын еще раз тронет мою жену, побоями он не отделается. Вы меня услышали? — Деннис передразнил тягучий выговор Харриса.

Тут полицейский Харрис сделал несколько шагов к дому. Он подошел достаточно близко, чтобы Сэм могла видеть капли пота, катившиеся по его лицу, и паутину лопнувших вен, из-за которых нос и щеки покраснели.

— Он ничего такого не делал. Поверь мне: больше он сюда не заявится. Но он никого и пальцем не трогал!

— Саманта? — позвал Деннис.

— Это правда, — подтвердила Сэм, рывком открыв окно. — Вчера он прокрался в дом и схватил меня сзади. Я его стукнула, чтобы он отстал.

Она ожидала ответа, но его не последовало. Харрис посмотрел на нее, и его лицо скривилось.

— Теперь услышали? — продолжил Деннис. — Я учил ее, что в этих местах надо уметь защищаться.

— Лгуны! Ты и она — вы друг друга стоите. — Харрис сплюнул на траву. — Чертовы лгуны. — Дверь автомобиля захлопнулась, двигатель взревел, и он уехал.

Деннис зашел в гостиную, обнял Сэм и похвалил, мол, была хороша.

— Я думала, он собирается тебя арестовать или еще что-нибудь, — призналась Сэм, в то время как он водил ногтями по ее спине.

— Он этого не сделает, не волнуйся.

Деннис стал целовать ее, проводя рукой вверх и вниз по ее спине через футболку. Его пальцы задержались на застежке лифчика. Когда он отпустил ее, Сэм почувствовала себя пьяной.

— Подожди меня здесь, — вдруг отстранился он. — Мне надо кое-что быстро проверить.

Она легла на надувной матрас и пробежала кончиками пальцев по своему животу, думая о нем. Когда Деннис вернулся, она закрыла глаза и притворилась спящей. Сэм слышала, как он расстегивает ремень, сбрасывает туфли, снимает джинсы, кладет на стол очки. Он лег рядом и прижался к ней.

— Я знаю, ты не спишь, — прошептал он. — Я это вижу. Она улыбнулась и, не открывая глаз, позволила ему скрутиться вокруг нее калачиком. Она стала мечтать о нем, пока не заснула.

Саманта дремала, выгибаясь к нему, а он входил в нее. Она уже не спала, а он все вжимался в нее. Она обняла его руками, чтобы притянуть еще ближе к себе, поглубже в себя. Он перекатил ее на живот так, что ее руки оказались прижатыми к простыне, лицо — к подушке, а он был сверху.

Быть может, ей все это снилось? Сэм испустила стон, ощущая в руках и ногах викодиновую тяжесть.

— Тс-с. — Его губы были у ее уха. Он положил свою голову на ее макушку, снова вжимая Сэм в матрас.

Она хотела попросить его не торопиться, пыталась перевернуться, но он положил ей руку на спину и прошептал:

— Не двигайся.

Ей было больно. Деннис вошел в нее глубже, и Сэм ощутила странную смесь удовольствия и боли. Потом его тело напряглось, дыхание прервалось, она почувствовала его содрогания внутри себя, и все закончилось.

Какое-то время он лежал на ней и тяжело дышал, запустив пальцы в ее волосы. Когда Деннис скатился с нее, Сэм повернулась на бок. Он прижал ее к себе, и она снова провалилась в сон, улыбаясь да так и не поняв, было ли это на самом деле.

Их разбудил жаркий полдень. Лучи солнца падали прямо на матрас. Супруги отлипли друг от друга, еще полусонные.

— Я никогда не сплю днем, — произнес Деннис, надевая очки и уворачиваясь от полуденного солнца, как вампир. — Мне надо сделать несколько звонков.

Между ногами Сэм было тепло и липко. Она натянула нижнее белье и осталась лежать на простыне, свернувшись калачиком. Коснулась себя — прикосновение по-прежнему было болезненным. Но наконец-то это случилось! Это было все, чего она хотела.

Линдсей появилась пополудни, когда Деннис опорожнял ящик с журналами в металлический бак во дворе, собираясь их сжечь. Сэм сидела на скамейке на крыльце, лениво перелистывая страницы в своем телефоне.

— Ты не ответил на мою СМС, — проговорила Линдсей, рукой заслоняя глаза от солнца.

— Я спал, — бросил Деннис, приминая мусор, чтобы освободить место для следующей порции.

— В одиннадцать?

— Мы, — объяснил он. — Мы спали.

— Тебя нужно подбросить в Wholefoods?

— Пожалуй, нет, Линдс. Мы, типа, заняты. — Он показал жестом на Сэм.

Мы, подумала Сэм. Было приятно, что Линдсей не было в этом мы.

— Я все равно еду в ту сторону, так что если тебе что-нибудь нужно…

Он вытер лоб.

— Нет, все в порядке.

— Что ж, прекрасно. — В руке Линдсей зазвенели ключи. — Увидимся завтра. Позвонишь, если что-нибудь понадобится.

— Позвоню, конечно, — пообещал Деннис.

Они наблюдали, как уезжает грузовик.

— Она становится слишком навязчивой и странной, — заметил Деннис.

— Да-а, это было странновато, — согласилась Сэм.

— Как будто ей больше делать нечего.

— Разве у нее нет детей? Что с ними случилось?

Этот вопрос вызвал у Денниса смех, и она почувствовала приступ удовольствия.

— Вообще-то, мне ее жаль, — добавила она.

— Мне нет, — признался Деннис, и они снова рассмеялись. Это был великолепный день, решила она позднее, когда чистила зубы. В мусорной корзине лежали окровавленные ватки, которые она использовала при обработке его ободранных пальцев. Она вытащила одну ватку и положила на ладонь. Кровь побурела. А когда текла из его пальцев, была ярко-красной, вспомнила Сэм. Она зажала ватку в кулаке и решила сохранить ее и вообще завести собственную мемориальную коробку — на память о таких днях, как этот.

 

Глава тридцать шестая

Несколько дней Сэм чувствовала себя так, будто они были единственными людьми на земле. Они молча сидели на крыльце, ее ноги на его коленях, и наблюдали, как смеркается перед ними, и какое-то время небо было похоже на синяк. Деннис работал с новой энергией, очищая гараж, выходя из него с паутиной в волосах, от которой выглядел седым, а Сэм представляла, как они вместе будут стареть, и думала, где же они окажутся. Деннис сказал, что к концу месяца они уже будут в Лос-Анджелесе, и она ему поверила, чувствуя, что после той ночи, когда в дом вломился Хауард, ему хочется уехать не меньше, чем ей.

Дом стал пустым и похожим на пещеру.

— Ты все-таки собираешься его продать? — задала она мучивший ее вопрос, когда он вытаскивал из гаража ржавую газонокосилку.

— Думаю, его надо просто снести, — ответил он, — и засадить фундамент растениями, пока дом не стал своего рода патологической достопримечательностью. Надо сделать так, как будто здесь никогда ничего и не было.

Что-то в Деннисе изменилось, поняла Сэм. И это произошло той ночью, когда в дом вломился Хауард. Что бы его здесь ни удерживало, он, наконец, решил оставить это в покое.

Деннис ударил по гаражу кувалдой — и жестяная крыша скользнула вниз, к его шее, как гильотина. Он отпрыгнул, усмехнулся, потом рассмеялся. Приезжали грузовики и увозили полные мусорные баки. Деннис давал водителям по сложенной стодолларовой купюре, и они улыбались Сэм и называли ее «мисс». Это заставило ее вспомнить о своей жизни в Англии, о старшеклассниках, которые тянули руки вверх и просили ее помочь. Она ничуть не скучала по той жизни.

После полудня, когда становилось особенно жарко, Деннис работал в доме, переписываясь по электронной почте со своим издателем и уточняя последние детали, связанные с выходом автобиографии. Из-за бурной негативной реакции в соцсетях планировавшийся тур отменили, и стало ясно, что продвигать книгу будут в отсутствие автора. Отрицательный отзыв о новом документальном фильме, появившийся на сайте Buzzfeed под названием «23 вещи, которые упустил юноша из Ред-Ривера», широко распространился по Интернету. Мелким шрифтом внизу авторы сообщали, что пытались связаться с Кэрри, чтобы получить от нее комментарий, однако ответа не последовало.

— Я ответила, — возразила Кэрри в телефонном разговоре. — Я послала их на три буквы.

Деннис обнаружил, что звонил своему менеджеру Нику чаще, чем Ник звонил ему. Он дал телефонное интервью для успешного подкаста социального новостного сайта Reddit и получил десять тысяч долларов за размещение в «Инстаграме» своей фотографии в модной футболке, украшенной надписью «Готов к успеху». Фото получило всего три тысячи лайков.

Огорченный отсутствием привлекательных предложений, Деннис согласился на пробные съемки для реалити-шоу, посвященного переезду его и Сэм в Лос-Анджелес и их адаптации к славе. Предполагалось, что проект будет амбициозным, но в то же время жизненным, включающим в себя события реальной жизни. Сэм помнила полученные ею комментарии, когда Деннис был выпущен из тюрьмы.

— Не уверена, что мне этого хочется, — призналась она Деннису.

— Я не окончил среднюю школу, — напомнил Деннис. — Я даже не могу работать в «Макдональдсе», без того чтобы люди не пялились на меня, как будто я какой-то урод. А когда я участвую в телепередаче, я не обязан видеть, как они на меня пялятся. Разве что, — добавил он, — ты хочешь снова работать учительницей?

— О господи, нет, — встрепенулась Сэм, вспоминая, каково это — вставать каждое утро и заниматься тем, что она ненавидела. А слава, деньги, легкая жизнь — разве не этого хочет каждый человек? В конце концов она согласилась, и Деннис дал Нику добро, сообщив, что они прибудут в Лос-Анджелес через пару недель.

Однажды пополудни, когда они сидели в гостиной и Деннис отвечал на письма и занимался организацией их отъезда, зазвонил телефон. Они посмотрели друг на друга. Это был домашний телефон, висевший на стене гостиной. Старый проводной телефон, когда-то белый, а теперь пожелтевший, с грязно-серыми следами от рук посередине. И вот — старый дребезжащий звонок, как будто он молчал годами и горло у него пересохло. Она сняла трубку и подала знак Деннису, который повернулся и напрягся: стационарный телефон не звонил ни разу, пока они были здесь. Хотя Сэм тут же поймала себя на мысли, что не могла вспомнить, когда последний раз звонил ее собственный телефон.

— Алло? — спросила Сэм, улыбаясь Деннису и наслаждаясь таинственностью момента. В трубке было молчание. — Алло? — повторила она.

На другом конце провода слышалось только неровное дыхание. Улыбка сползла с ее лица, ей показалось или она действительно услышала всхлип?

— Кто это?

Деннис придвинулся ближе.

— Кто это? — спросил и он тоже.

Но Сэм жестом велела ему понизить голос.

— Если это какой-то придурок, просто повесь трубку, — велел Деннис. — Я думал, этого телефона даже в справочнике нет.

— Ш-ш-ш! — приложила она палец к губам.

Человек на другом конце провода откашлялся и заговорил:

— Скажи ему. — В горле чувствовался комок. Он снова откашлялся. — Скажи ему, что, если мой мальчик вскоре не объявится, я приду за ним.

— Кто это? — спросила Сэм, и в этот момент Деннис забрал у нее трубку.

— Слушаю! — настойчиво спросил он.

Через некоторое время он отнял трубку от уха и выпустил ее из рук.

— Тебе угрожали? — встревожилась Сэм.

— Да-а, — протянул он, проведя рукой по лицу. — Это был Харрис. Хауард пропал. Не вернулся домой вчера вечером.

— Ох, — выдохнула Сэм, не зная, что сказать. — Ладно, но ведь ты все время был со мной. Я могу это подтвердить.

Деннис накрутил провод на руку и вырвал его из телефона, после чего бросил трубку в стоявшую рядом мусорную корзину.

— Я знаю, — устало поблагодарил он Сэм. — Спасибо тебе. Деннис казался подавленным, и молчание заставило ее подумать, что надо бы сказать что-нибудь еще.

— Не думаешь ли ты… — запинаясь, начала она, — что он мог… покончить с собой?

— Что? — Деннис сделал к ней шаг, и она с трудом удержалась, чтобы не отступить назад. — Почему ты так говоришь?

— Ну, знаешь, ему сорок лет, и он живет один-одинешенек в трейлерном парке. Это должно действовать угнетающе.

Деннис взял мешок с мусором и вышел из комнаты, не сказав ни слова. Глядя в окно, Сэм видела, как он сунул мешок в мусорный бак. Его рубашка потемнела от дождя. С минуту он просто стоял со склоненной головой, как будто молился. Вдруг вскинул голову, повернулся и направился к дому. Сэм отпрянула от окна, надеясь, что он не заметил, как она за ним наблюдала.

После происшествия с телефоном Деннис стал вспыльчивым и отчужденным и таращился в телефон, читая твиты людей, которые его раздражали.

— Ты посмотри на это.

Раньше я думал, что Деннис невиновен, но теперь я чувствую, что в нем точно есть какие-то наводящие ужас вибрации…

— Я о том, — пояснил он, — что здесь все сказано. Все ведь верно?

— Что?

— «Раньше я думал… теперь я чувствую…»

— Я не понимаю. — Сэм отложила свой телефон.

— С каких это пор чувства ценятся больше, чем мысли? Это что-то вроде: Да, раньше я смотрел на вещи объективно и принимал продуманные решения, но теперь я поступаю так, как подсказывает чувство. Это же глупо!

— Верно, — согласилась Сэм. — Почему бы тебе просто не удалить свой аккаунт, Ден? Он тебя только расстраивает.

— А вот еще… — продолжил он.

Вечером заехала Линдсей. Деннис разговаривал с ней в коридоре, и их голоса были слишком тихими, чтобы Сэм смогла разобрать слова. Она полагала, что он рассказывает ей о телефонном звонке, о том, что Хауард пропал. Когда они вернулись в гостиную, Линдсей выглядела подавленной и бледной. Она села на софу, подвернув под себя грязные ноги, тупо уставилась в телевизор и стала грызть ногти.

Деннис тоже казался отчужденным. Никто не пожаловался, когда Сэм переключилась на другой канал, хотя обычно они яростно протестовали против всего, что она хотела смотреть.

Деннис заявил, что собирается кое-что проверить на заднем дворе, и Линдсей, казалось, не заметила его ухода. Пока его не было, они сидели в молчании, но, когда он вернулся, Сэм больше не могла этого вынести.

— Печально, что с Хауардом так вышло, правда? — забросила она тему для разговора, переводя взгляд с Денниса на Линдсей и надеясь, что они посвятят ее в свои мысли.

— Какое тебе до него дело? — вспыхнула Линдсей.

— Ну, я о нем волнуюсь.

— Скорее всего, с ним все в порядке, — сказал Деннис.

Но Сэм заметила, что его слова прозвучали как-то неубедительно.

— Ты с ним даже не знакома, — возразила Линдсей, усаживаясь прямо. — Вообще-то, не ты ли пнула его в живот? Не ты ли обвинила его в… Подожди, Деннис, ты же не знаешь, так ведь? — Она повернулась к Сэм. — Расскажи Деннису, — потребовала она. — Расскажи ему, что, по твоему мнению, собирался сделать Хауард.

— Заткнись! — огрызнулась Сэм.

— Сэм думала, что Хауард собирался ее изнасиловать. Можешь ты такое себе представить?

Сэм ожидала, что Деннис рассмеется, но этого не произошло. Его глаза потемнели, и улыбка сползла с лица Линдсей.

— Что в этом забавного? — прямо посмотрел он ей в глаза.

— Ты сам знаешь, — развела руками Линдсей. — Потому что Хауард педик, не так ли?

Сэм хотела, чтобы Деннис что-нибудь сказал. Но он лишь сурово посмотрел на Линдсей.

— Да ладно тебе, Деннис, ты все знаешь… он на тебе вроде как помешан, — нервно добавила Линдсей.

— А ты нет? — продолжал Деннис смотреть на нее в упор. Сэм наблюдала, как щеки Линдсей заливаются краской. — А пошли вы… — сорвалась Линдсей. — Поищите другую суку, чтобы возила вас в «Уолмарт». С меня хватит. — Уходя, она хлопнула передней дверью. Вместо удовлетворения Сэм почувствовала себя виноватой.

— Это было вроде как жестоко, Деннис, — промолвила она.

— Оставь меня в покое! — взвился он, разворачиваясь и выбегая из комнаты. Кошки замяукали и стали виться у его ног, пока он шел к кухне.

— Брысь! — прикрикнул он. — С дороги!

Тут Рыбка подвернулась ему под ноги, и он споткнулся. Кошка взвыла под его ногой, а Деннис врезался в дверную раму.

— Черт! — завопил он. — Убирайтесь!

Он так пнул Рыбку, что та закувыркалась по полу.

— Деннис! — закричала Сэм. — Не смей! — Она побежала к кошке, собираясь взять ее на руки, но Рыбка испуганно вжалась в стену. — Убирайся! — крикнула она Деннису, но он и сам уже выходил, хлопнув за собой дверью.

Сэм снова попробовала успокоить Рыбку. Она протянула к ней руку, но кошка дрожала и хотела только одного — чтобы ее оставили в покое. Сэм вернулась в спальню Лайонела, в которой до сих пор пахло мочой, антисептиком и табачным дымом, хотя окно все время было открыто. На этот раз она своими глазами видела… эта жестокость ее потрясла. А впрочем, оглядываясь назад, вряд ли она должна быть шокирована.

Линдсей вернулась на следующий вечер, тихая и неспокойная после их стычки. Ее обычная бравада куда-то испарилась.

— Что ж, тебя все-таки надо подвезти, или… — приглушенно зазвучал ее голос, обращенный к Деннису.

— Конечно, — ответил он. И Сэм поняла, что такие ссоры случались у них и раньше, но, что бы ни произошло между Линдсей, Деннисом и Хауардом, это не требовало извинений.

Когда они уехали, Сэм подождала пять минут и обыскала кухню в поисках ключа от противоураганного убежища. Поначалу она отбросила эту мысль как безумную, однако что-то, связанное с исчезновением Хауарда, грызло ее, а вспышка жестокости, которую она наблюдала прошлым вечером, выглядела в исполнении Денниса настолько естественной, что Сэм поневоле задумалась, на что же еще он способен. И она подумала, что в последнее время Деннис проводил в убежище слишком уж много времени и всегда закрывал за собой люк…

Сэм не могла забыть, как чувствовала себя в подвале — такой одинокой, словно погребенной. Она должна убедиться, что Хауарда там нет. Как ни глупо это выглядит, думала Сэм, сейчас она должна увидеть подвал, просто для того чтобы доказать себе: Деннису и правда нечего прятать.

Перед тем как поднять люк, Сэм постучала. Чувствуя себя глупо, она крикнула:

— Хелло! Есть тут кто-нибудь?

Не получив ответа, Сэм взяла фонарь и стала осторожно, сидя, спускаться по лестнице, соскальзывая с каждой ступеньки и приземляясь на следующую с глухим стуком. Она осветила фонарем каждый уголок и вздохнула с облегчением. Разумеется, она не ожидала найти здесь Хауарда. Это была дурацкая мысль, даже учитывая взрыв ярости Денниса прошлым вечером.

И все же Сэм не могла понять, с чего бы Деннису проводить здесь так много времени. Сейчас убежище было практически пустым. Кушетка и старый диван вынесены и выброшены в мусорные баки, единственной вещью, которая осталась, была памятная коробка. Но зачем он перенес ее сюда? Неужели для того, чтобы спрятать от нее? Сэм ведь ее уже видела, он сам показывал. Из любопытства она вновь открыла коробку и разложила фотографии по полу. Она искала какой-то скрытый смысл, причину, по которой они были так дороги Деннису, однако ничего не нашла.

Признав поражение, она взяла коробку и стала собирать снимки, чтобы положить их обратно.

И тут раздался звук, как будто внутри что-то сдвинулось. Она слегка потрясла коробку и снова услышала такой же звук. Она перевернула коробку вверх дном, потрясла, постучала по всем стенкам. В конце концов бросила коробку кверху дном на бетонный пол.

И дно отскочило.

На пол высыпались поляроидные снимки.

Содрогаясь, Сэм присела и опасливо потрогала оборотные стороны фотографий кончиками пальцев. Помещение сразу наполнилось чем-то особенным, и она почувствовала всем своим существом: что бы ни было на этих фотографиях, она не должна этого видеть.

Сэм аккуратно подцепила край одного снимка и, сделав глубокий вдох-выдох, перевернула его лицом вверх. Девушка на снимке была юной, ей было не больше шестнадцати. Обнаженная выше пояса, она лежала на боку с закрытыми глазами, как будто спала. На других фотографиях девушка была в той же позе, но в разных стадиях раздевания. Снимки были на удивление лишены сексуальности, однако… С замиранием сердца Сэм поняла, что фотографии сделаны Деннисом, а изображена на них его бывшая подружка. Не было ничего особенно странного в том, что он любовался этими фотографиями в молодости, но неужели он рассматривает их по сию пору?

Бегло просматривая фотографии, Сэм размышляла об их моральном аспекте.

Затем один снимок заставил ее остановиться. Девушка на фото была обнажена, руки вытянуты в стороны ладонями вверх, ноги скрещены в лодыжках, волосы раскинуты наподобие гривы. Сэм не смогла сразу определить, что здесь не так, но, когда вгляделась, она ужаснулась: у девушки нет сосков! Вместо них — красное бугристое мясо и жир.

Пролистав пачку фотографий, Сэм быстро разложила их на полу. Она просматривала каждый снимок, пытаясь отыскать логику, но вместо этого все сильнее приходила в замешательство. Здесь снова была та же девушка, однако губы у нее исчезли и она ухмылялась. Опять та же девушка, но без тела, позвоночник выступал из шеи, а концы серо-пепельных волос были окрашены в красный.

Затем другая девушка, блондинка: ее лицо было опухшим, руки и ноги связаны сзади, так что таз был бесстыдно выпячен. У следующей девушки вокруг шеи был повязан пластиковый кабель, волосы короткие и темные, кожа багровая, и кабель будто был приготовлен, чтобы пройти насквозь через все ее тело. Сэм опомнилась, когда поймала себя на том, что, затаив дыхание, положила пальцы на горло девушке, словно она могла развязать этот кабель и дать жертве снова дышать.

Она подняла глаза, с трудом подавляя позывы к рвоте и судорожно хватая ртом воздух. Зачем ему эти фотографии? Зачем? Почему они выглядят так реалистично? Они же не могут быть настоящими, правда же?..

Сэм начала действовать еще до того, как приняла какое-то сознательное решение. Она вставила дно жестянки на место, собрала все предметы и положила обратно, а поляроидные снимки засунула за пояс своих брюк. Они холодили кожу, как будто сочились какой-то отравой и оставляли на теле грязные следы.

Сэм вспомнился угол детской площадки в ее начальной школе, где она нашла журнал с шокирующей фотографией широко расставленных женских ног. Один мальчик отфутболил к ней этот журнал, и она расплакалась, чувствуя себя так, как будто одно прикосновение к нему каким-то образом сделало ее частью этой мерзости, заставило ощутить себя виноватой и пристыженной.

Постаравшись, чтобы все выглядело так, как будто ее никогда здесь не было, она выбралась из убежища и закрыла люк.

В кухне повесила ключ на крючок и осмотрелась в поисках места, куда можно спрятать снимки. Теперь ей уже хотелось, чтобы она оставила их в подвале. Ей нужно убрать их, причем быстро, пока она не решит, что делать дальше. Только спрятать их было решительно некуда, ее окружали голые стены. Оставался только чемодан, но она была уверена, что это будет первое место, куда он заглянет, если заметит пропажу.

Сэм остановилась и постаралась успокоиться. Надо позвонить в полицию. Другого варианта она не видела. Саманта схватила свой телефон и трясущимися руками дважды ввела неверный пароль. Но, когда телефон включился, она обнаружила, что не в состоянии набрать номер. Вместо этого она смотрела на сделанные ею фотографии Денниса, на снимки, которые они делали вместе. Это не имело смысла, но вот фотография Кэрри. Думать о ней сейчас было больно: все эти годы, посвященные доказательству невиновности Денниса, вся борьба за него… Что с ней будет, если окажется, что Деннис…

Тут она ясно услышала шум приближающейся машины, запаниковала, расстегнула молнию на подушке софы и засунула фотографии под обивку. Затем быстро включила телевизор и легла, вытирая со лба пот и стараясь держать себя в руках. А еще — разобраться в том, что ей теперь делать и хочет ли она это делать.

— У них нет авокадо! — раздался крик возмущения Денниса из прихожей. — Ты можешь в такое поверить?

— Вы так быстро вернулись. — Сэм старалась, чтобы ее голос звучал бодро.

— У них вообще ничего нет. Завтра придется ехать опять, сегодня они все распродали.

У Сэм екнуло сердце. Если завтра они поедут, она сможет вернуть фотографии на прежнее место, вызвать такси и уехать.

— Когда поедете? — спросила она как бы между прочим.

— А что?

— Не знаю, — сказала она. — Может, и я с вами поеду.

— Не очень поздно, — ответил Деннис. — Нам нужны свежие продукты, так что лучше, наверное, с самого утра.

Но ей надо было знать точное время. Если она закажет такси, то оно не должно встретиться с ними на подъезде к дому.

— Так когда? В десять? Раньше?

Какое-то время Деннис обдумывал ее слова. Глаза его были скрыты очками.

— С тобой все в порядке?

— Да, — кивнула Сэм.

— Ты какая-то странная, — соображал Деннис.

Она проигнорировала его реплику, хотя знала, что должна что-то сказать. Та ее часть, которая хотела выдержать этот удар, призывала ее до утра собрать свои пожитки и бежать со всех ног. Но тоска и досада были настолько сильны, что ей хотелось умереть. Когда она думала о том, насколько преданной себя чувствует, ей хотелось выложить ему все до последнего. Сказать Деннису, что ненавидит его. И пусть собьет ее с ног, повалит на землю и сжимает горло до тех пор, пока она не испустит дух. Но одна только мысль об этих руках на ее коже вызывала тошноту. Все это время она мечтала, чтобы он обнимал ее, целовал, касался. Неужели она бросилась в руки монстра? Как могла она не понять этого?

— Я как раз собиралась позвонить Кэрри, — придумала, что сказать, Сэм, держа телефон в руке.

— Что ж, передай от меня привет.

Сэм помедлила, надеясь, что он выйдет и она останется одна, однако он сел рядом с ней на софу и опустил глаза в свой телефон. Снаружи на крыльце стояла Линдсей, кончик ее сигареты прожигал темноту.

Ну почему она просто не позвонила в полицию, когда у нее был шанс? Внезапно все стало абсолютно реальным. Больше это не было ни судебным делом, за которым можно было следить на компьютерном экране, ни любовными письмами на желтой линованной бумаге. История, рассказанная поляроидными снимками, не была той, которую ей полагалось знать.

Что бы она ни решила сейчас предпринять, ей хотелось, чтобы Кэрри стала частью этого плана. Она обязана Кэрри слишком многим, чтобы держать ее в неведении.

— Вообще-то, — сказала Сэм, — наверное, уже поздно. Думаю, лучше написать текстовое сообщение и сказать, что поговорим завтра.

— Конечно, — пробормотал Деннис. Он был занят тем, что медленно и целеустремленно набирал электронное письмо.

Сэм написала: «Привет, Кэрри! Нам надо поговорить. Ты свободна завтра утром? Позвоню около 10».

Почти сразу же Кэрри ответила: «Конечно! Все в порядке?? „Нам надо поговорить“ — это ВСЕГДА плохо».

Сэм попыталась найти правильный баланс. Она не хотела волновать Кэрри, и в то же время ей было нужно, чтобы та ожидала ее звонка. Теперь она отчетливо поняла, насколько изолировала себя с тех пор, как приехала во Флориду. Если этой ночью с ней что-то случится, сколько времени пройдет, пока кто-нибудь заметит, что она исчезла? Никого, кроме Кэрри, у нее не осталось. «Просто надо с кем-нибудь поговорить. Объясню завтра утром. Денниса не будет, так что смогу говорить свободно!» — в итоге написала Сэм.

Она отправила сообщение и снова села на софу, чувствуя рядом с собой тяжелое давление Денниса и стараясь не привлекать к себе его внимания. Она боялась того момента, когда он может повернуться, — совсем как кошка, которой надоело поглаживание. И она готова укусить.

На некоторое время к ним присоединилась Линдсей; телевизор работал, однако все уставились в свои телефоны. Сэм ощущала спиной фотографии в подушке. Она видела тех девушек, видела следы на их телах. Следы укусов, вот что это было. На бедрах, на грудях — небольшие багровые вмятины и поврежденная кожа. Сэм укусила себя за руку и посмотрела на следы, оставленные зубами. Кожа осталась целой.

Обнимал ли он их? Целовал ли он их сверху донизу, пока им не становилось больно? Кусал ли он их, заставляя охать, а потом кусал сильнее, пока они не начинали кричать? Ломал ли он шейные позвонки, когда душил их? Закрывали ли они глаза? Любили ли они его, как любила она?

Интересно, что знает Линдсей? Что именно знала она всегда? Когда Линдсей встала, потянулась и сказала, что едет домой, Сэм даже не хотелось, чтобы она уезжала. Рядом с ней казалось безопаснее: Линдсей — живет, а все эти девушки — нет.

В полночь Сэм выключила телевизор и сказала, что будет спать. Деннис лег рядом и прижался к ее спине. Она старалась подавить стремление отодвинуться. Лежа неподвижно, она прикидывалась, что засыпает. Через некоторое время он прошептал:

— Ты спишь?

Сэм не шевелилась, ровно дыша с закрытыми глазами. Всю ночь она обмирала от страха, ожидая, что он начнет ее трогать.

Когда взошло солнце, Деннис по-прежнему лежал рядом, изредка пыхая при выдохе. Все ее тело болело от ночного напряжения мышц и стискивания зубов. Сэм встала и некоторое время наблюдала за ним. Во сне у него подрагивали веки, и он чуть-чуть посапывал носом. Он выглядел почти человеческим существом.

— Ты не спала, — сказал он, не открывая глаз.

— Немножко спала, — возразила она и оцепенела от страха, будучи пойманной врасплох. Чувствовала себя глупо.

— Ты не спала, — повторил он, открывая глаза. — Я знаю.

 

Глава тридцать седьмая

Сэм провела бессонную ночь, планируя свои действия на следующее утро. Она поняла, что забирать поляроидные снимки было глупостью. Это было рискованно, а ей нужно было проделать все безопасным образом. Как только Деннис отправится на утреннюю пробежку, она спустится в убежище и положит фотографии на место. Это надо было сделать до того, как Деннис узнает, что их нет. Если она расскажет Кэрри или полиции, а те ей не поверят, она это переживет, как, может быть, переживет и все остальное.

Однако Деннис на пробежку не отправился.

— Послушай-ка, — призвал он, сгибая и выпрямляя ногу. Колено щелкнуло.

— У меня все суставы такие, — махнула она рукой. — Это ерунда.

Денниса это не убедило. Он приготовил завтрак, а Сэм быстро приняла душ, торопясь вернуться к софе и чувствуя себя как гнездящаяся птица, оберегающая снесенные яйца. Всякий раз, когда Деннис выходил из комнаты, она готовилась услышать скрип люка, и всякий раз, когда он возвращался, она испытывала невероятное облегчение. Она была в безопасности еще на несколько минут, еще на полчаса; у нее все будет хорошо.

Линдсей приехала незадолго до десяти, и Сэм смотрела, как она обменялась чем-то с Деннисом на лужайке перед домом, после чего Деннис крепко обнял ее и прижал к себе. После того как Деннис опустил руки, она еще несколько секунд не могла от него отлипнуть.

— Ты готова ехать? — спросил он у Сэм.

— Может, я останусь? — заныла она, потирая лодыжку. — Нога сильно болит…

— Но ведь вчера тебе жутко хотелось поехать с нами, — сказал Деннис.

— Да-а, но сегодня нога так разболелась. Считаю, она требует покоя.

Деннис взглянул на нее.

— Думаю, ты должна поехать с нами, — сказал он. — Тебе будет полезно выбраться из этого дома.

— Нет, вряд ли…

— Если тебе так плохо, может, мне лучше остаться с тобой, просто на всякий случай? Я имею в виду, если Хауард снова сюда придет, — сказал Деннис.

— У меня все будет хорошо, — сказала она. — Честно говоря, у меня просто нет настроения ехать.

— Тогда я должен остаться, — снова сказал он, делая шаг к Сэм.

Сэм посмотрела на время в своем телефоне. Можно будет позвонить Кэрри, когда они доберутся до магазина. А когда она окажется на людях, у нее не будет необходимости возвращаться.

— Знаешь что. — Подумав, Сэм стала подниматься с софы. — Ты прав, я провожу здесь слишком много времени. Наверное, просто ленюсь. Я еду.

Деннис был сбит с толку и поворачивался то к грузовику с работавшим на холостом ходу двигателем, то к Сэм, которая стояла и улыбалась.

— Так что… ты едешь?

— Да, — сказала она, горевшая желанием уехать отсюда и по-прежнему не знавшая, что будет делать, когда сделает это. — Но сначала мне надо прихватить с собой кое-какие вещи.

Он вздохнул.

— Хорошо, поторопись, уже поздновато, а я хотел выехать пораньше.

Она дохромала до того места, где у стены стоял ее костыль, и выглянула в окно. Деннис сидел на пассажирском сиденье и разговаривал с Линдсей, дверь кабины была открыта. Она бросила костыль, опустилась на пол и поползла к софе. Ее била крупная дрожь, и действовала она инстинктивно. Сэм вытащила из подушки поляроидные снимки, поползла к своей сумке и засунула их в карман на молнии на задней стороне сумки, в котором лежали только несколько монеток и пустые упаковки от таблеток. Потом она поползла обратно, схватила свой костыль и направилась к выходу, изо всех сил стараясь успокоиться.

При ее приближении Деннис выпрыгнул из кабины, помог ей усесться и подержал ее сумку и костыль, пока она придвигалась поближе к Линдсей, смотревшей прямо перед собой и не отнимавшей рук от баранки. Сэм взяла сумку и пристроила на полу между ногами.

Они ехали в молчании, радио было выключено, лишь стеклянные бутылки в кузове позвякивали каждый раз, когда грузовик попадал в рытвину. Сидевший рядом Деннис выглядел умиротворенным и наблюдал за дорогой через открытое окно. Сэм поискала следы зла на его лице, но увидела только мужчину, которого любила. Каким-то образом это еще более усугубляло ситуацию. Она прижала сумку к груди и подумала обо всех девушках на фотографиях. Только они знали истинное лицо Денниса.

Когда они доехали до главной улицы, Деннис попросил Линдсей остановиться:

— Мне кое-что нужно в магазине стройматериалов.

Сэм взглянула на полицейский участок, видневшийся неподалеку.

— Я останусь здесь, — сказала Линдсей.

— Я тоже. — Сэм откинулась на спинку.

— Проклятье! — Линдсей распахнула дверь, поняв, что Деннису понадобится помощь. — Прекрасно. Я пойду с Деннисом.

— Сколько ты там пробудешь? — крикнула Сэм Деннису через окно.

— Не знаю. Минут десять, не больше. — Голос его снова был раздраженным.

Сэм увидела, что они скрылись в магазине, и позвонила Кэрри, однако ее телефон был переключен на автоответчик. Раздраженная, она повторила вызов еще дважды, после чего сдалась. Было начало одиннадцатого, и Кэрри должна бы ждать ее звонка, так почему же она не включила телефон? Сэм подавила желание закричать. Прекрасно, подумала она, теперь я сама по себе!

Дальше по улице находился полицейский участок. Она постаралась представить, как входит туда, как представляется и говорит: «Я жена Денниса Денсона, и я нашла эти фотографии в его памятной коробке, мне нужна ваша помощь». Она представила свою жизнь после этого: допросы в полиции, суд, шквал ненависти, который обрушится на нее за ту роль, которую она сыграла в его разоблачении.

Затем она представила себе другой вариант: возвращение домой, спуск в убежище, чтобы вернуть фотографии на место. Поиски отговорок, уход или ускользание из дому, пока он делает свою пробежку, возвращение к жизни, которой она не хотела…

Не похоже, чтобы у нее был выбор. Ее переполняла жалость к самой себе, а неизбывный трепет в груди, возникающий, когда она думала о Деннисе, вызывал в ней уже не жалость, а отвращение.

Прошло уже три минуты из десяти, надо действовать! Было ясно, что она не сможет незаметно положить фотографии на место, по крайней мере, не сегодня. Скорее всего, Деннис будет в доме весь день, работая с тем, что он планировал купить в магазине стройматериалов. Если она ни на что не решится, Деннис узнает, что она забрала фотографии, и поступит соответствующим образом. Ужасающие последствия такого варианта всю ночь стояли у нее перед глазами.

Она вышла из грузовика. Вот он, полицейский участок. Когда она похромала в том направлении, присутствие духа начало покидать ее. Что, черт возьми, она скажет? Каким образом все это случилось?

Закружилась голова, стала наваливаться жара. Сама не зная как, она свернула в ближайший магазин. Когда Сэм открыла дверь, звякнули колокольчики. Оказавшись в прохладе, она попыталась собраться с мыслями. Седоволосая женщина с приятной улыбкой сказала ей: «Доброе утро», — и Сэм кивнула, стараясь улыбнуться в ответ.

— Прошу прощения. — Какой-то мужчина проскользнул мимо так юрко, что испугал ее. Она повернулась к полке, закрыла глаза и попыталась успокоиться. И следить за своим дыханием. «Ты выберешься из этой переделки, — сказала она себе. — Просто дыши… дыши».

— Чем могу вам помочь? — обратилась к ней женщина за прилавком.

— Я просто смотрю, — ответила Сэм, мало что видя перед собой. — Спасибо.

— Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится, — нахмурилась женщина.

Сэм посмотрела на полку перед собой, но та была пуста. Она почувствовала, что краснеет. Лишь в самом конце лежала ручка на цепочке. Она оглядела маленький магазин: голые стены и пластиковые цепочки на задней стене. Где я, черт возьми?

Вывеска над прилавком гласила: «Почта». У нее стала зарождаться идея, и еще до того, как она окончательно оформилась, Сэм подошла к прилавку.

— У вас есть конверты? — поинтересовалась она.

Вернувшись к полке, она вытащила из сумки фотографии и засунула их в конверт как можно быстрее, будто девушки на снимках могли закричать, оказавшись на вольном воздухе. Она заклеила конверт, сильно нажимая на клапан, чтобы быть уверенной, что он хорошо закрыт и девушки из него не выскользнут.

Она начала писать адрес, но ручка высохла. Нажимала изо всех сил, но ничего не получалось.

Сэм взглянула на часы, висевшие на стене, и увидела, что прошла еще минута. Если они обнаружат ее здесь, если увидят конверт… она осеклась и похромала назад к прилавку.

— Мне нужна ручка, — сказала она.

Женщина давно перестала улыбаться и при приближении Сэм явно напряглась. Сэм отдавала себе отчет в том, что вспотела, что затаила дыхание, что ведет себя грубо и бестолково, но все это уже не имело значения. Она хотела избавиться от девушек, чтобы смочь принять разумное решение. Не все сразу: сначала она убежит, потом будет разбираться с девушками. Она в спешке надписала адрес и протянула конверт женщине, постоянно оглядываясь на дверь, ожидая, что Деннис застукает ее на горячем.

Когда пришло время платить, монеты высыпались из кошелька и раскатились по полу, но она оставила их лежать у ног и протянула для расчета банкноту. Когда женщина стала шарить в кассе в поисках сдачи, Сэм отмахнулась:

— Это не важно, — сказала она уже у двери. — Сдачу оставьте себе, все в порядке.

Оказавшись на улице, Сэм зажмурилась от яркого солнца. Она надеялась, что приняла правильное решение. Взяв фотографии у Денниса, она изменила свою жизнь. Ей по-прежнему причиняли боль воспоминания о первых неделях вместе, об интервью, подарках и обедах со знаменитостями. Больше она никогда не будет ни особенной, ни завидной. В мире, где никому не позволено совершать ошибки, она сделала большую, непоправимую ошибку: поддержала не того человека. Кэрри тоже будет уничтожена. Они станут объектами ненависти, теми женщинами, которые расточали хвалу сексуальному маньяку. Это хуже, чем самим быть убийцами.

По крайней мере, время, которое потребуется, чтобы фотографии дошли по адресу, давало ей возможность подумать и поговорить с Кэрри. Поразмыслив минуту и почувствовав себя сильнее, она решила-таки отправиться в полицейский участок. Там она скажет, что они с Деннисом поссорились, что она напугалась и не хочет с ним оставаться. Она намекнет, что он ударил ее, но не будет этого утверждать, просто попросит их помочь вернуть ее паспорт, чтобы она смогла некоторое время пожить у подруги. Когда в дом явится полиция, Деннис будет вынужден отдать паспорт, а когда узнает, что фотографии исчезли, ему придется держать это в секрете. К тому времени, подумала Сэм, она будет достаточно далеко, чтобы он смог причинить ей вред.

Если он не сможет вернуть фотографии, что ему останется, кроме как согласиться на ее условия? Если только, подумала она — и по спине пробежал холодок, — ему не все равно. Есть вариант, что он найдет ее и убьет, куда бы она ни уехала.

Сэм уже была почти в конце улицы, когда Деннис окликнул ее по имени, и она услышала шлепанье его подошв по тротуару. Саманта посмотрела на полицейский участок, сделала еще шаг и остановилась, внезапно ощутив озноб.

— Ты куда? — спросил Деннис негромко, как будто догадывался, что она собиралась сделать.

— Мне хочется пить. Я хотела купить бутылку воды, — соврала она таким слабым голосом, что поверить в это было невозможно.

— Да? Магазин в другой стороне.

Сэм снова взглянула на отделение полиции.

— Идем, — сказал он и мягко положил руку на ее спину, чтобы показать направление. Когда она не сдвинулась с места, другой рукой он взял ее за локоть, и она пошла с ним, хотя не могла объяснить почему. Посмотрев в другой конец улицы, она увидела, что там стоял человек, складывающий покупки в автомобиль, магазины были открыты. Если она закричит, кто-нибудь ее услышит. Однако от этой идеи она тут же отступилась, как будто крик принадлежал ночи, когда вокруг никого нет, а не дню.

— Моя лодыжка, — запротестовала она.

— Чем быстрее дойдем до машины, тем скорее сядем, — спокойно сказал Деннис.

Если бы кто-то посмотрел на них, то увидел бы женщину на костыле, которой помогает сесть в кабину красивый мужчина, и другую женщину, ожидающую за рулем.

Деннис затолкнул ее в кабину, обеими руками подхватив под ягодицы. Сэм упала на сиденье, головой ударившись о ногу Линдсей. Деннис подвинул Сэм, уселся рядом и захлопнул дверь.

— Домой, — велел он Линдсей.

— А как насчет «Уолмарта»? — не поняла Линдсей. В ее голосе звучали нотки тревоги.

— Забудь про это.

Домой они ехали в молчании. Было слышно только, как Линдсей жует свою резинку, да постукивание по пластиковой панели, когда у Денниса подпрыгивали ноги. Никто не спросил, почему она плачет.

Дома он сразу сказал Линдсей уезжать.

— Деннис? — спросила Линдсей, не глядя на Сэм. — Может, мне лучше немного подождать на дороге?

— Езжай! — повторил он.

— Не уезжай, пожалуйста, — попросила Сэм, но Линдсей отвернулась.

В доме Деннис толкнул ее на софу и стал перед ней.

— Так куда ты собиралась пойти? — задал он вопрос, от которого было уже не уйти.

— Ты о чем? Я шла за водой, — стала оправдываться Сэм.

— Ты шла в полицейский участок. — Деннис склонился над ней. — И ты ведешь себя, как… — Он резко выпрямился, развернулся и быстро подошел к окну. Затем остановился и снова посмотрел на нее. — Ты боишься меня.

— Ты сумасшедший! — воскликнула Сэм. — Ты действительно меня пугаешь.

От этих правдивых слов она почувствовала какое-то облегчение, и на секунду ей показалось, что он поверил.

— Что-то изменилось, — задумчиво смотрел он на нее, сжав ладонью свой подбородок. — Ты смотришь на меня по-другому. Это началось прошлым вечером.

— Не мели чепуху, — возразила Сэм. Она не сказала: ты говоришь, совсем как я.

Затем его взгляд переместился влево от нее, на подушку софы, которую она оставила согнутой, на молнию, которую в спешке не до конца застегнула…

— Не двигайся, — приказал он, заметив ее взгляд. Он поднял подушку и пошарил под ней, как будто искал завалившиеся монеты. Затем расстегнул молнию и засунул руку внутрь. Когда он вытащил руку, в ней была единственная оставшаяся фотография, и Сэм почувствовала, что у нее опустилось сердце, низко-низко.

Деннис перевел взгляд с фотографии на Сэм, и она увидела отблеск того, что должны были видеть те девушки. Это продолжалось всего секунду: выражение его лица изменилось, и он стал выглядеть чужим.

— Не двигайся, — снова приказал он, почти что шепотом, хотя Сэм это показалось утробным рыком разъяренного волка.

Деннис пошел на кухню, и Сэм услышала, что он достал из холодильника бутылку воды. Потом последовала пауза, пока он пил воду. Шаги. Она услышала ржавый скрип задней двери и разразилась рыданиями. Перед домом она увидела Линдсей, которая курила, прислонившись к грузовику. Все-таки она не уехала! За это Сэм была ей так благодарна.

Она заметила, что Линдсей слишком часто стряхивала пепел со своей сигареты, нервно притоптывая одной ногой. Затем услышала лязг открываемого люка штормового убежища, тишину, во время которой она ждала неминуемого, грохот захлопнутого люка, глухой перестук ног по гнилым деревянным ступенькам и, наконец, удар коробки о стену за ее головой.

— Где они? — крикнул Деннис. Лицо у него было белое от ярости. — Где они, черт побери?

 

Глава тридцать восьмая

Деннис присел перед Сэм на корточки, упершись локтями в колени и стараясь заглянуть ей в глаза.

— Где. Они. Черт побери! — Он встал.

— Вот почему ты так себя вела, — покачал он головой, тяжело дыша. — Ты шла к копам, верно?

— Я не знаю, — растерянно сказала Сэм.

— Где они, Сэм?

— У меня их уже нет. — Голос ее был высоким, слабым, старческим.

— Что ты имеешь в виду?

— Я отправила их. По почте. Кэрри… Так что если со мной что-то случится…

— Ты врешь!

Она различила неуверенность в его голосе.

— Если со мной что-то случится, она будет знать, что это ты! Все будут знать!

Он смотрел на нее несколько секунд.

— Они все еще здесь, — сказал в надежде. — Где твоя сумка?

— В грузовике. — Сэм пожала плечами.

Деннис поколебался…

— Не двигайся!

И оставил ее одну.

Через окно Сэм видела, как он остановился и сказал что-то Линдсей, а потом открыл дверцу кабины и наклонился внутрь, заглянул под сиденье…

Она поняла, что пришла пора действовать. Если не убежит сейчас, другого шанса может не быть. Сэм поползла, ссаживая колени о неровный деревянный пол, через кухню и заднюю дверь во двор. Она ползла дальше, и мусор, валявшийся у штормового убежища, впивался в тело. Ладони саднили, колени стали мокрыми от пропитанной влагой земли.

Дыра в сетчатом заборе на задней стороне двора располагалась в футе от земли. Ей пришлось приподняться и переползти через остатки сетки. Желанный лес начинался всего лишь в метре от забора.

Оказавшись среди густо растущих деревьев, она побежала так быстро, как только могла, не обращая внимания на боль в лодыжке, перепрыгивая и спотыкаясь, падая снова и снова. Она бежала в том направлении, в котором, как она надеялась, был город. Через минуту она осмелилась оглянуться и посмотреть в сторону дома, но его скрывали густая листва и ветви, через которые она продиралась. Это прибавило ей энергии, помогло почувствовать себя невидимой, и она побежала быстрее.

Позади она услышала зовущий ее крик Денниса, и новый прилив энергии понес ее вперед. Сэм свернула налево, чтобы обогнуть куст, и снова налево, когда перед ней появилось озерцо с черной водой, неизвестно, насколько глубокое. Она слышала свое имя, опять и опять: «Са-ман-та-а!» Она бежала прочь от этого голоса, через густую грязь и упавшие гниющие деревья, сквозь тучи мошек, которых она вдыхала носом и выкашливала.

Впереди сквозь деревья она увидела его белеющую футболку. Ей стало ясно, что она сделала круг! И тут почва ушла из-под ног, и Сэм заскользила по земле, все еще мягкой от дождя. Перестав, наконец, скользить, она посмотрела вверх и поняла, что находится в яме, вход в которую был прикрыт опавшими пальмовыми листьями. Она попробовала освободить ноги от налипшей земли, и одна туфля осталась в грязи. Сверху опять донесся голос Денниса — он прошел мимо ямы, совсем рядом с ней.

Здесь было полно мух, и ей пришлось сдерживать позывы ко рвоте от вони гниения. Она стала дышать через рот, но это не помогало.

Сэм протянула руку назад, чтобы достать свою туфлю, но когда она подняла ногу, чтобы обуться, то почувствовала, как что-то обвилось вокруг пальцев. Свободной рукой она попробовала счистить лишнее с пальцев и подумала, что на ощупь это очень напоминает волосы. Она поглядела назад. На этот раз вопль вырвался из нее так же естественно, как дыхание. Она увидела очки и воротник рубашки, открытую шею, всю в грязи, пальцы как когти. Она стала выползать из ямы, впиваясь ногтями в землю, чтобы не соскользнуть назад. Это был Хауард, раздувшийся и пожелтевший. Мышцы под кожей разложились, и лицо отставало от черепа. Его щека начала подергиваться, как будто он пытался согнать насекомых, и с новой волной тошноты Сэм поняла, что насекомые поедают его изнутри.

Сейчас Сэм была несказанно рада рукам Денниса, когда он вытаскивал ее из ямы.

— Что, черт побери, это значит? — закричал он ей прямо в лицо, когда Сэм подтянула колени, стараясь избежать отвратительного ощущения, что Хауард может вытянуть руки и снова затащить ее к себе в яму.

— Ты убил его, — простонала она, не в силах смотреть Деннису в лицо. Все стало ясно, все сразу, и уже не было смысла ни убегать, ни бороться.

Деннис снова взглянул в яму. Он осторожно сдвинул пальмовые листья.

Сэм услышала полушепот-полукрик: «Хауард?» — а потом наступила тишина. Он вернулся от ямы бледным и смиренным.

— Нам надо поговорить, — сказал он.

 

Глава тридцать девятая

Деннис нес ее, раздвигая ветви плечами и стараясь, чтобы они не били ее по лицу; он даже извинялся, когда это ему не удавалось. Линдсей стояла у задней двери дома и ждала.

— Черт, — вырвалось у нее, — ты в порядке, Деннис? Я же говорила тебе, что могу присмотреть за ней.

— Зайди в дом, — сказал Деннис, проходя мимо нее.

В гостиной он опустил Сэм на софу.

— Тебе нужно просто сидеть и слушать, — назидательно, но не повышая голоса, сказал он. Затем поднял ее сумку, вытряхнул содержимое, вывернул каждый карман и бросил уже пустую обратно на пол.

— Ну ладно, Саманта, еще раз спрашиваю: где они?

— Что она сделала? — Линдсей стояла в дверях.

— А что ты сделала? — сказал он, поворачиваясь к ней лицом.

— Что? — неожиданно испуганно переспросила Линдсей.

— Хауард… — голос Денниса слегка надломился.

— Ты не понимаешь, — быстро стала оправдываться Линдсей. — Он говорил, что собирается признаться. Во всем. У меня не было выбора.

— Когда он такое говорит, что ты должна сделать? — Он выждал паузу. — Прийти ко мне и рассказать!

— Я не могла рисковать, — залепетала она. — Я заметила его по дороге сюда. Он расхаживал взад и вперед, он был не в себе. Я уговаривала его спокойно обо всем поговорить, но он уже не мог остановиться. Я сказала ему, что, если он пройдется со мной, ему станет легче, но он вытащил свой телефон и на этот раз действительно собирался это сделать, я сразу поняла. А ты в это время игнорировал мои телефонные звонки, не отвечал даже на текстовые сообщения.

— И ты сделала это, чтобы наказать меня, так, что ли? — пытался сообразить Деннис. — Что тебе сделал Хауард? Тебе лично!

— Деннис, он собирался рассказать им обо всем. — Последние слова она проговорила по слогам.

— Я смог бы его отговорить от этого. Зачем было его убивать!

— Почему ты так о нем заботишься? Он же абсолютно ненормальный. Он был…

— А пошла ты, Линдс! — Деннис шагнул к ней, будто собирался ударить, однако остановился. — Черт!

Сэм поняла, что Хауард много значил для Денниса. Возможно, больше, чем кто бы то ни было. Она не могла знать об этом.

— И как мне теперь сказать ему, что его сын мертв? — В отчаянии он развел руки по сторонам и отпустил их — раздался хлопок ладоней по бедрам.

— Это я беру на себя, — успокоила Линдсей. Она заговорила быстро и с жаром. — Я все продумала, я скажу, что он появился на дороге, когда я ехала отсюда, и я остановилась, подумав, что его надо подвезти, но он потащил меня в лес и хотел изнасиловать, а я просто защищалась.

— Защищалась? — сказал Деннис. — Да ты почти отрезала ему голову!

— Я не знаю! Я просто скажу, что перепугалась, что не знала, что я делаю, я просто хотела быть уверенной, что он меня не изнасилует.

— Нам конец, — сказал Деннис, ни на кого не глядя. — Без Хауарда я… У его отца больше нет причины молчать. Как только он узнает, что его сын мертв, он покажет им двор.

— Смотри, мы можем это поправить, — в волнении Линдсей сдула челку со лба. — Только… — Она взглянула на Сэм. — Может быть, нам лучше поговорить в другом месте.

— Поздно, Линдс, поздно! Сэм свалилась прямо в твою не слишком глубокую могилу. И что теперь? Ты и ее убьешь?

— Если надо будет, убью. — Линдсей пожала плечами, и Сэм испытала настоящий ужас. — Скажем, мы пошлем Харрису СМС с ее телефона. — Она показала на Сэм. — Мы напишем: «Приезжайте сюда, я знаю, что случилось с Хауардом, поторопитесь». Он приезжает, и у него, ясное дело, пистолет, потому что теперь он готов тебя убить, а она открывает дверь и говорит что-нибудь типа: «Он на заднем дворе, но вам надо поторопиться…» А когда он придет на задний двор, я его застрелю. Хорошо, — соображала Линдсей, все сдувая и сдувая челку, — потом мы забираем у него пистолет, убиваем ее, возвращаем пистолет Харрису, а потом говорим, что она убила Хауарда, потому что он ее преследовал. А Харрис ее застрелил из мести, когда она призналась, а я застрелила его при самозащите. Вот, как-то так.

Деннис, все еще бледный, внимательно посмотрел на нее.

— С чего бы Сэм впускать его и вести во двор, если мы собираемся ее пристрелить?

— Потому что я в любом треклятом случае застрелю ее, если она этого не сделает! — как само собой разумеющееся, объяснила Линдсей.

— Вам нет нужды меня убивать, — быстро сказала Сэм. — Я ничего никому не скажу. Я даже не понимаю, о чем вы тут говорите!

Деннис вздохнул и потер усталые глаза.

— Если Саманта умрет… Не думаю, что у нас получится. Думаю, она нам нужна.

— Да ведь она все расскажет чертовым копам, как только останется одна! — скороговоркой выпалила Линдсей.

— Сэм, ты в самом деле отослала фотографии Кэрри? — спросил Деннис.

Сэм кивнула.

— И что ты сказала? Ты сказала, что они от тебя?

— Да… Я сказала, что нашла их в твоих вещах и что они от меня…

— О господи…

— Что за фотографии? — уставилась Линдсей на Денниса.

— Не имеет значения, — отрезал Деннис.

— Не может быть, чтобы ты хранил эти гребаные фотографии! — взвизгнула Линдсей.

Значит, она знает, подумала Сэм. Линдсей нервно заходила по комнате.

— Но, если она будет мертва, ты сможешь удержать под контролем эту историю, верно? — спросила Линдсей так, как будто Сэм здесь вообще не было.

— Я не… Нет, не думаю, что смогу, — выдохнул он.

— Блин… Кто такая Кэрри? Та женщина, что снимает кино?

— Да. А что, ты собираешься и ее застрелить?

— Пошел ты…

Деннис подошел к Сэм и положил руки на ее плечи. Она вздрогнула.

— Саманта, как было бы здорово, если бы ты прежде поговорила об этом со мной… А если бы я объяснил, что они вовсе не мои? Что я просто защищал Хауарда? Что мы заключили сделку?

— Я тебе верю, — прошептала Сэм. — И Кэрри тебе поверит.

— Слишком поздно. Если она получит эти фотографии, а ты уже сказала, что они мои… Она доверяет тебе, Саманта.

— Я скажу ей, что ошиблась. — Сэм понимала, что торгуется за свою жизнь. Она взяла его руку в свою. — Но, если ты позволишь Линдсей убить меня, я не смогу помочь. А я хочу помочь.

— Я знаю, что хочешь. Но ты действительно все испортила. — Он вздохнул. — Ты была другой. Когда ты писала мне, то была не такая, как остальные. Ты была такая хорошая. Такая нормальная. Ты была обыкновенной, и мне это нравилось. Когда ты со мной, люди думают: он тоже обыкновенный. И ты оставалась со мной, когда все рушилось. Что ж, я мог простить, когда ты уже не была такой нормальной, когда ты рылась в моих вещах всякий раз, как я оставлял тебя одну. Но сейчас… Я просто не знаю, что с этим делать. — Он едва не стонал.

— Просто отпусти меня, Деннис. Я подтвержу все, что бы ты ни сказал. Пожалуйста!

Деннис снова вздохнул, вышел из комнаты и вернулся с ружьем и пистолетом своего отца. Сэм подумала, что ее может стошнить прямо здесь.

— Деннис, мы можем все поправить. Совсем необязательно заходить еще дальше. — Она старалась говорить спокойно и рационально.

Он протянул Линдсей ружье и оставил себе пистолет, засунув его за пояс джинсов.

— Мне жаль. Я не хотел, чтобы все пошло таким образом.

— Нет! Пожалуйста! — выкрикнула Сэм.

— У тебя есть номер Харриса? — спросил он у Линдсей, выуживая телефон Сэм из ее рассыпанных вещей. — Черт, он заблокирован. — Он посмотрел на Сэм. — Какой у тебя пароль, детка?

Сэм потрясла головой и разразилась плачем. Он снова сел рядом, взял за запястье и приложил ее большой палец к кнопке «Домой». Экран разблокировался.

— Дай мне его номер. — Деннис уже готов был приступить к реализации плана, предложенного подругой.

— У меня его нет, — пожала плечами Линдсей.

— Что?

— Я его не знаю. Я думала, ты знаешь.

Сэм подумала о карточке, которую дал ей полицейский Харрис и которую она сунула в сумку. Карточка лежала на полу лицевой стороной вниз. Она ничего не сказала, она ждала и надеялась, что план развалится.

— Чертово дерьмо! — Он бросил телефон Сэм на софу.

— Деннис, мы можем его раздобыть, успокойся. Можно пойти к Хауарду и достать телефон из его кармана. У него в «Контактах» должен быть собственный отец, правильно?

— Прекрасно, — сказал Деннис. — Я пойду. Пригляди за Сэм вместо меня.

Перед тем как выйти, он снова окинул взглядом обеих.

— Линдсей, пожалуйста, — взмолилась Сэм, когда решила, что Деннис отошел достаточно далеко, — давай просто позвоним в полицию. Сейчас, пока его нет.

Линдсей рассмеялась:

— Уж не думаешь ли ты, что он собирается тебя оставить в живых?

Сэм почувствовала, как внутри у нее закипает гнев.

— Он убьет и тебя!

— Нет, не убьет, — спокойно ответила Линдсей. — Я нужна Деннису.

— Но ты же убила Хауарда. Я видела, как он разозлился. Он этого так не оставит, ты больше не надежна, и… — стала объяснять Сэм. Однако одного взгляда в глаза Линдсей было достаточно, чтобы понять: преданность Деннису для нее значила больше, чем любая человеческая жизнь, включая собственную. — Ладно. И что будет, если он тебя не убьет? — продолжила Сэм после паузы, стараясь достучаться до ее здравого смысла. — Даже если ты выйдешь из этой переделки живой, как ты думаешь, что тогда будет? Никто не поверит твоей истории, она дикая!

— У Денниса самые лучшие судебные адвокаты в стране, — отвернулась Линдсей к окну, и Сэм не показалось, что она сказала это с убеждением.

— Он может решить, что ты представляешь для него риск, что ты не станешь настаивать на этой истории. Ты только подумай…

— Думаешь, ты его знаешь? — обернулась к ней Линдсей, и ее глаза вспыхнули гневом. — Ты думаешь, что я просто какая-то тупая сука, которая не знает, что есть что, но я-то его знаю. Я различаю, когда ты контролируешь ситуацию и когда только думаешь, что понимаешь его. Тогда ты ни хрена не понимаешь. Единственный способ его понять — знать, что ты не можешь его понять, и на этом успокоиться. И он всегда полагался на меня. Всегда. Так что на твоем месте я бы не чувствовала себя слишком уютно. Сука!

— Так ты по-прежнему его боишься, — сказала Сэм понимающим тоном, глядя на ружье, стоящее у подрагивающей ноги Линдсей.

Линдсей фыркнула. Она достала из пачки сигарету и щелкнула зажигалкой.

— Ему не понравится, если ты будешь здесь курить, — заметила Сэм. Линдсей пожала плечами, однако пламя не коснулось сигареты, а потом погасло.

— Вставай, — сказала Линдсей, хватая свое ружье. — Идем. — Сэм шла впереди, Линдсей следовала за ней, наставив ружье ей в спину, пока обе не уселись на крыльце. Она попросила у Линдсей сигарету, и они курили вместе, глядя на деревья, окружающие двор. Ничто уже не было таким, как раньше.

— Я не такое ничтожество, — сказала Линдсей, выпуская дым уголком рта.

— Что?

— Я не такое ничтожество. Я забочусь о нем.

— Я и не думала, что ты ничтожество, — соврала Сэм.

— Нет, ты думала. Ну и фиг с этим. Я знаю, что люди думают. Я знаю, что он сделал, что он мог сделать. Но еще я знаю, кто он такой. Деннис вроде как спас меня в школе. Никому до этого нет дела. А в школе, когда эти парни… Я была на вечеринке и выпила, наверное, чересчур много. Это не было изнасилованием. Я не знаю…

— Мне жаль.

— Не надо меня жалеть. По-любому, после этого у каждого из них было что сказать. Они стали вести себя так, будто я какая-то потаскуха, которая напивается и любит групповуху. Деннис и Хауард были единственными парнями, которые разговаривали со мной как с нормальной девушкой. Они предупредили тех отморозков, что, если они прикоснутся ко мне хоть еще раз, они их к чертовой матери грохнут. Это подействовало. Они перестали на меня даже смотреть. А вот девки не перестали. Тогда Деннис сказал мне, что сможет заставить и их замолчать. Когда он говорил это, на лице у него была этакая загадочная улыбка. А потом они начали исчезать. — Линдсей помолчала и затянулась сигаретой. Сэм слышала потрескивание горящей бумаги, когда она затягивалась. — В первый раз… я знаю, что в первый раз это был несчастный случай.

— Что-что?

— Эта сучка Донна. Деннис сказал, что они с ней разберутся. Была вечеринка и… Хауард дал ей эти дурацкие гребаные таблетки. Предполагалось, что вреда от них не будет. Мы хотели ее напоить, потом сделать какие-нибудь компрометирующие снимки камерой Хауи, распечатать их и развесить вокруг школы.

Сэм передернулась.

— Да знаю я, знаю! Ты не понимаешь. Она обзывала меня шлюхой, она всем говорила, что у меня СПИД. Она не унималась. Мы же были детьми! Короче, она убежала с той треклятой вечеринки, просто выскочила из дома, как сумасшедшая, и мы поехали за ней на моей машине. Донна шла, постоянно спотыкаясь. Деннис опустил окно и спросил у нее, не надо ли подвезти. Конечно, она сказала «да» — понимаешь, это же был чертов Деннис. Поначалу она была настолько не в себе, что даже не понимала, что впереди сидим мы с Хауардом. Потом она вдруг говорит: «Чего ради ты все время тусуешься с этими придурками?» А Деннис ей типа: «Они нас просто подвозят». Она на нем и уснула. Мы все думали, это жутко забавно, понимаешь? Она не просыпалась, даже когда я нажимала на клаксон. Ну, приехали мы к Хауарду, потому что его отец работал в ночной смене. Только когда мы ее уложили и Хауард начал делать снимки, она стала шуметь… Мы знали, что ее тошнит, так что положили ее на бок, но гребаная рвота застряла у нее в горле. Парни ничего не делали, от них не было никакого толку: Хауард просто хлопал ее по спине, как последний идиот. Я засунула пальцы ей в горло, я старалась, я вправду старалась, понимаешь? Но она перестала дышать. Я была в панике, Хауард был в панике. Только Деннис мог ясно соображать. Он сказал мне, чтобы я уезжала, а они о ней позаботятся, и я уехала. Я не знала, что делать!

— А что было потом? — спросила Сэм.

— Они ее закопали. Деннис мне потом сказал. На краю двора Хауарда. Мы все были в дерьме, все! Таблетки давал Хауард, идея была моя, как говорит Деннис, а он сам…

— Ее похоронили во дворе Харриса? — уточнила Сэм.

— Хауард был слишком испуган, чтобы сказать «нет». Он думал, что это он окажется во всем виноват. — Линдсей остановилась на время. — После всего этого он хотел признаться. Я сказала ему… я сказала, что все узнают, что это он, ведь он делал снимки своей камерой, и все будут думать, что он извращенец. Я сказала ему, что за это его посадят на электрический стул. Деннис подтвердил.

— А что насчет… были же и другие? — Сэм подумала о фотографиях. Об изуродованных девушках.

— Они просто исчезли, — сказала Линдсей, — одна за другой. — Она резко повернулась к Сэм. — Я не имела никакого отношения к другим, ровным счетом никакого! — Сэм снова слышала в ее голосе страх. — Хауард мне кое-что рассказывал в течение этих лет. Рассказывал мне, что он и Деннис… но я не хотела в это верить. Не хотела, и все. И Деннис всегда обо мне заботился, всегда. А кроме того, что я могла поделать? Что я могла сказать и не очутиться из-за этого в тюрьме? Ну, я ничего и не рассказывала. Это было нашей тайной. Мы повязаны кровью. Деннис защищал меня. Все эти годы он оберегал меня от всего этого.

Сэм снова потерла глаза, и ее лицо стало таким, как раньше, — непроницаемой маской.

Итак, соображала Сэм, были вещи, о которых Линдсей не хотела знать. Когда она говорила о фотографиях, она, вероятно, не представляла себе объема этой коллекции. Для себя Линдсей объясняла это какой-то местью. Но Сэм чувствовала, что тут что-то другое. Что-то вроде страсти. И Линдсей не хотела этого понимать. Для нее это было слишком поздно — понимать.

Деннис вернулся запыхавшийся и с подозрением посмотрел на них, сидевших на крыльце.

— Я его достал, — объявил он, показывая телефон.

Они отвели Сэм обратно в дом, Деннис впереди, Линдсей позади. На этот раз Сэм сама разблокировала свой телефон, понимая, что сопротивление бесполезно. Она смотрела, как Линдсей набирала сообщение.

«Это Саманта. Я в доме Денниса. Хауард здесь. Нам нужна помощь. Приезжайте скорее».

 

Глава сороковая

Они сидели в молчании, свет за окном начинал меркнуть. Смотрели на телефон, ожидая ответа, пока экран не погас. От неожиданности все передернулись, увидев свои отражения на экране.

Затем телефон зазвонил.

— Блин, блин! — Линдсей вскочила и потянулась к ружью.

— Тебе надо ответить на звонок, — сказал Деннис. — Быстро! Если это Харрис, снова скажи, чтобы он сюда приехал. Скажи, что это срочно.

Деннис дал Сэм телефон, уже переключенный на ответ. Она услышала лающий голос Харриса, режущий ухо, пропитанный виски. Она могла бы сказать ему, чтобы он поднял по тревоге своих коллег полицейских, если бы Линдсей не держала ее под прицелом дробовика.

— Полицейский Харрис? Эм… это Сэм… Денсон.

— Знаю, что Сэм. Что ты можешь сказать о Хауарде? — Его голос срывался. — Где он? Где мой мальчик?

— Он здесь, — сказала Сэм, глядя на Денниса. Тот кивнул.

— Он в порядке? Черт побери! Что сделал Деннис с моим мальчиком? — выкрикнул Харрис.

— Никто с Хауардом ничего не сделал, — сказала Сэм.

— Но он пропал три дня назад, а его мобильник не отвечает. Я же знаю своего мальчика.

— Полицейский Харрис! Он около дома, и он что-то выкрикивает насчет тел. Похоже, он сошел с ума или что-то вроде того. — Она остановилась, стараясь взять под контроль свое участившееся дыхание. — Может быть, я должна позвонить в полицию…

— Нет! — голос Харриса стал тверже. — Я уже еду.

И телефон замолчал.

— Ты хорошо справилась, — похвалил Деннис.

Линдсей смотрела на них, и то, что она видела, ей не нравилось.

— Линдс, тебе нужно передвинуть свой грузовик. Харрис поймет, что ты здесь. Поставь его сбоку от дома, чтобы у него не возникло подозрений, — велел Деннис.

Линдсей колебалась.

— Блин, — снова выразилась она, вешая ружье через плечо. — Я сразу вернусь.

Сэм не сообщила Деннису, о чем рассказывала Линдсей на крыльце. В этом не было необходимости, он и так обо всем догадался.

— Она расскажет тебе все что угодно, лишь бы ты дала слабину, — начал Деннис.

— Она думает, что ты в ней нуждаешься, — произнесла Сэм, обретая какую-то таившуюся в ее глубинах силу. — Только я думаю, тебе нужно больше. Если ты поможешь мне выбраться из этой переделки, я смогу вернуть фотографии.

Сэм посмотрела на складку между бровями Денниса, на то, как его глаза неотрывно глядели на нее через очки. Он не похож на себя, подумала она. Его недавняя хладнокровная бесчеловечность сменилась чем-то более теплым.

Линдсей вернулась и спряталась за правой стеной дома, частичным укрытием служило также заднее крыльцо. Сэм должна была оставаться в гостиной, а Деннис ждал в коридоре, собираясь позаботиться о том, чтобы в последнюю минуту она не пошла на попятную, впустила Харриса в дом и провела его к задней двери. Ее голова кружилась от того, что она узнала, и от того, сколько на самом деле она узнала.

Когда подъехал автомобиль, Деннис скользнул в кухню с пистолетом в руке — палец на спусковом крючке. Харрис побежал к дому, оставив дверь машины открытой, а двигатель — работающим. Сэм не стала ждать, пока он постучит, распахнула дверь и увидела, что одной рукой он сжимает пистолет, а второй придерживает оружие. Она сглотнула. Один неверный шаг, полшага — и с ее жизнью будет покончено. Ей вдруг так захотелось жить, как не хотелось никогда. Надо продержаться еще немного. А что потом? Она отбросила этот вопрос.

— Где он? — потребовал Харрис, отодвигая ее в сторону и проходя в дом.

— Я ударила его, — «призналась» Сэм. — Я извиняюсь, я была напуганной.

— Где он? — повторил он свой вопрос, на этот раз громче.

— На заднем дворе, — сказала Сэм.

— Идем. Ты первая, — сказал Харрис, показывая рукой. Чувствуя себя палачом, она повела его по обусловленному маршруту, через дом к задней двери, к противоураганному убежищу. Харрис остановился у задней двери и осмотрелся.

— Так где же он? — недоверчиво повторил Харрис.

— Не делайте глупостей, — твердым голосом произнес Деннис, подходя с поднятыми вверх руками. Харрис немедленно нацелил пистолет на него.

— Где он? — уже закричал Харрис. Его голос громом раскатился в вечерней тиши.

— Мы должны были его обуздать, — сказал Деннис. — Он в убежище.

— Открой, — велел Харрис, обращаясь к Сэм.

Трясущимися руками Сэм сделала то, что ей было велено. Харрис остался стоять в дверном проеме. Сэм понимала, что в таком положении Линдсей не сможет сделать выстрел. «Оставайся здесь, внушала она ему, не двигайся».

— Не буду врать, Харрис, — продолжил Деннис. — Я его немножко побил. Понимаете? Он получил по голове.

— Что ты с ним сделал? — злобно уставился на него Харрис, делая шаг вперед. Но сразу же одумался и отступил на прежнее место.

— Ничего, ничего. Он в полном порядке. Просто ему может потребоваться небольшая помощь.

Харрис снова оглядел двор.

— Повернись кругом, — приказал он Деннису. — Руки не опускай.

Деннис повернулся. Сзади из-за пояса торчал пистолет.

— Ты! — указал Харрис на Сэм дулом револьвера. — Забери у него пистолет. Сейчас!

Она послушно взяла пистолет.

— Давай его сюда, — продолжал командовать Харрис, забирая у нее оружие и вкладывая в пустую кобуру на боку. — Стань к стене, — велел он Деннису. — Лицом к стене!

Деннис засмеялся и уперся лбом в стену. Приближаясь к убежищу, Харрис держал Сэм за руку, изредка оборачиваясь и бросая взгляд на Денниса.

— Ты первая, — показал он на люк.

— Я?

— Иди, — подтвердил он.

Сэм бросила взгляд в сторону боковой стороны дома, где, как она знала, в полной боевой готовности ждала Линдсей. Затем взглянула в глаза Харрису. Они были красными, встревоженными. Человек, чьи секреты не давали ему спать по ночам, любящий своего сына, человек, у которого больше никого нет. В глазах этого человека светилась надежда, и именно это было мучительнее всего.

Делая шаг вниз, в убежище, она краем глаза заметила, как Линдсей занимает удобное положение и целится Харрису в спину.

Грянул выстрел, и Сэм споткнулась. Кровь Харриса брызнула на ее щеки, когда он рухнул на землю. Она лихорадочно стала вытирать лицо, и руки ее обагрились кровью. Харрис лежал ничком, голова была свернута набок, травинки раскачивались от его дыхания.

Выстрел проделал большую дыру в его груди, в ней пенилась кровь из разорванного легкого. Однако он все еще дышал, шумно и тяжело. Сэм услышала радостные возгласы Линдсей, и ей хотелось, чтобы та замолчала, а Харрис умер.

Затем он затих, и под телом стала расти липкая лужа крови. Сэм посмотрела на него, и реальность происходящего обрушилась на нее, как холодный душ. Он был мертв.

Деннис склонился над телом Харриса и поднял оба пистолета.

Линдсей расхаживала по двору, переполненная адреналином. Вид крови только подстегивал ее.

Деннис быстро взглянул на Линдсей, по-видимому, принял какое-то решение и протянул Сэм один из пистолетов.

— Тебе надо застрелить Линдсей, — сказал он. — Ты можешь это сделать. — И шагнул в сторону.

Сэм взяла пистолет. Он был тяжелее, чем она ожидала. Сможет ли она выстрелить? Однако времени для раздумий было мало, поскольку Линдсей повернулась к ней лицом и тут же вскинула ружье.

Сэм подняла пистолет. Тяжелое оружие ходуном ходило в ее руке. Тогда она поддержала его свободной рукой, вспомнив, как это делал Харрис.

— Я знала, — прокомментировала Линдсей, поняв, что у Денниса сформировался свой план. — Я знала, что вы двое меня кинете.

И… начала плакать.

Сэм положила палец на спусковой крючок, не уверенная, что делать дальше. Она не знала, чего ожидать при нажатии на спуск — то ли щелчка, то ли подпрыгивания пистолета в руках, то ли промаха, то ли попадания в цель. Они с Линдсей посмотрели друг на друга. Ни одна не решалась сделать первый шаг, ожидая, пока Деннис не скажет, что надо делать.

Наконец, он заговорил.

— Линдсей…

И тут появился звук автомобильного гудка. Он приближался, и гудки повторялись: длинный, короткий, длинный, короткий. Все трое посмотрели друг на друга. Сэм подумала: может быть, это азбука Морзе и полицейский фургон сигналит Харрису? Однако, когда машина приблизилась к дому, она расслышала какую-то ритмичную веселую музыку.

Деннис жестом велел им ждать, обогнул дом и посмотрел на дорогу. Возвращаясь, он пригибался, чтобы не быть замеченным.

— Это Кэрри, — прошептал он. — Она перед домом!

— Та девушка из кино? — Ружье Линдсей по-прежнему было нацелено в грудь Сэм.

Сэм услышала стук в дверь, оживленный голос ничего не подозревающей Кэрри.

— Я здесь, чтобы спасти тебя, девушка! — выкрикивала она. — Я здесь, чтобы вернуть тебя в цивилизацию!

— Что мы с ним будем делать? — спросила Линдсей, показывая на Харриса.

— Привет! — раздавалось из-за двери. — Меня что, не хотят здесь видеть? Привет, эй!

Сэм страстно желала побежать к Кэрри, но знала, что Линдсей выстрелит, если она хотя бы дернется.

— Мы должны ее впустить. — Деннис лизнул палец, вытер Сэм лицо и осмотрел ее одежду в поисках крови.

— Уже иду! — крикнул он и обошел дом, чтобы встретить Кэрри у фасада, а Сэм и Линдсей остались там, где стояли, прислушиваясь к их разговору.

Сэм старалась не думать, что было бы, если бы не появилась Кэрри. Она прислушивалась. Деннис сказал Кэрри, что ее нет дома, а Кэрри ответила, что подождет. У Сэм стали уставать руки, держащие перед собой пистолет. А вот Линдсей выглядела так, будто готова стоять здесь весь день. Ее ружье было нацелено точно в шею Сэм.

— Чья это машина? — спросила Кэрри.

— Линдсей, — ответил Деннис.

— Линдсей? Парень… ты должен с этим покончить. — Кэрри понизила голос. — Огорчать Сэм… обязательства… брак…

Глаза Сэм наполнились слезами. Кэрри была так близко! Она хотела только одного — побежать к ней. Пистолет в руках казался невероятно тяжелым, и внезапно она почувствовала себя такой слабой. Если она сможет вырваться сейчас, будет еще не слишком поздно.

Не опуская ружья, Линдсей подошла к дому и стала у задней двери. Она смотрела на Сэм, в то же время пытаясь услышать, что происходит у фасада.

— Ничего не происходит. Все хорошо, не волнуйся, — говорил Деннис.

— Впусти меня в дом, я подожду.

Сэм закрыла глаза и молила Кэрри остаться. Ее губы двигались в молитве. Она знала, что Линдсей не будет стрелять, пока тут Кэрри.

— Почему нельзя? — говорила Кэрри. — Да ладно, парень, я же тебе доверяла, а теперь вот как?

— Между мной и Линдсей ничего нет. — Теперь Деннис говорил громче. — Тут все сложно, Кэрри, это…

Но Кэрри уже прорвалась и быстрым шагом направилась через дом к задней двери. Деннис шел позади, уговаривая ее вернуться.

Линдсей подняла ружье.

— Стой, — сказала она. Ствол был направлен на Сэм. Кэрри замерла.

— Сэм? — Кэрри повернулась. Деннис пытался взять ее за руку и оттащить, но она вырвала у него руку. — Что, черт возьми, здесь происходит?

— Это вышло из-под контроля, — начал Деннис.

Глаза Кэрри расширились и заблестели от страха. Кэрри, которая всегда выглядела такой крутой и непоколебимой… Надежда Сэм стала превращаться в отчаяние.

— Ну, и что происходит сейчас, Деннис? — потребовала ответа Линдсей. — И где мое место во всем этом?

Сэм поняла, что было сейчас в глазах Линдсей: разбитое сердце, гнев и тоска. Сейчас Линдсей была женщиной, которой нечего терять. Сэм увидела, что Деннис тоже это понял.

— Линдс… — начал он, медленно протягивая к ней руку. Кэрри отступила вбок, когда Линдсей взяла их на прицел и предупредила:

— Не двигайтесь. — Ружье в ее руках не дрожало.

Деннис протянул руку перед Кэрри, показывая, чтобы она стала за его спиной. Он медленно пятился, заслоняя Кэрри от Линдсей.

— Не двигайтесь, вашу мать! — крикнула Линдсей.

— Линдсей, пожалуйста, остановись, — упрашивал Деннис. Дыхание у той вырывалось короткими толчками — так, когда стараются сдержать слезы.

— Линдсей, я тебя понимаю, — попыталась утешить Сэм, на самом же деле только долила масла в огонь. — Я знаю, как ты переживаешь, и мне очень, очень жаль.

— Ты ничего не понимаешь, — крикнула Линдсей. — Я всем пожертвовала ради него!

— Линдс, — снова начал Деннис.

— Нет! Хватит! Ты никогда не относился ко мне хорошо! — Линдсей посмотрела на Денниса с яростью и неприкрытой ненавистью. — Я знаю, кто ты есть на самом деле! Я знаю!

— Что происходит? — спокойно спросила Кэрри.

Линдсей посмотрела на Кэрри.

— Ты хочешь знать, девушка из кино? Предупреждаю, Деннис…

Грохот был настолько сильным, что на секунду Сэм подумала, что она ранена. Крик Кэрри казался еле слышным и далеким. Саманта закрыла глаза, у нее звенело в ушах, а когда открыла глаза, то увидела, что пуля попала Линдсей в рот. Части ее лица сползли по стене дома и прилипли к окну, ярко-красные в свете заходящего солнца. На земле в луже мозгов и крови лежал зуб. Из черепа сочилась жидкость, один оставшийся нетронутым глаз трепетал в глазнице.

Деннис подошел к телу Линдсей и упал на колени. Пистолет Харриса выскользнул у него из руки. Он безучастно смотрел на труп. Кровь, вытекавшая из разбитого черепа, впитывалась в пористую землю, как дождевая вода после бури.

Кэрри отвернулась, ее стало рвать. Сэм протянула руку, чтобы помочь Деннису встать. Он поднимался медленно, как будто его покинули все силы. Уже не испытывая испуга, она обняла Денниса, склонила голову ему на грудь и вдохнула запах порохового дыма и крови, исходящий от его рубашки.

— Что, черт возьми, произошло? — снова потребовала Кэрри. Ее трясло.

Некоторое время казалось, что все вокруг них замерло. Эхо выстрела стихло, и в ушах зазвенела такая тишь. Казалось, даже ветер перестал дуть, пока Сэм, Деннис и Кэрри оглядывались по сторонам, не зная, что делать дальше.

Вскоре цикады снова начали стрекотать, а пальмовые листья зашелестели под теплым ветерком. Они должны продолжать жить дальше, подумала Сэм. Только надо разобраться, где это — дальше.