Непогода стучала в окно непрерывающимся дождем.
«Барабанит и барабанит, – Борис мучительно преодолевал желание открыть окно и закричать, что есть силы: «Уймись! Да раздвинь эти жуткие тучи и дай свет, сил нет жить в этом унынии…»«Он не открыл окно и не закричал.
Он выскочил на улицу. Пробежав несколько метров, остановился, будто вспоминая что-то важное, затем медленно пошел вдоль дороги. Рядом шли люди, сновали автомашины, переключался светофор, заставляя либо остановиться, либо продолжить движение.
– Они не просто букашки, они – дрессированные букашки: остановились, поехали, остановились, пошли, люди, машины. Что уставился? Не с тобой разговариваю! – Борис заметил, как трусливо отпрянул от него прохожий, фыркнул и твердо ступил на мостовую. – Я заставлю вас мыслить, я заставлю вас понимать, я заставлю вас быть людьми или… уничтожу!
Грохот улицы заглушил выкрики, и только возникшая неразбериха из-за выбежавшего на проезжую часть человека заставила часть машин остановиться.
Федор вез пассажира. Пассажир спешил и нервничал. Не справившись с собой, нервный пассажир вылез из машины с твердым намерением выяснить причину пробки. Федор еще раз восхитился крепкой фигурой и громадным ростом своего пассажира.
Увидев мятущуюся между автомобилей фигуру, пассажир схватил Бориса за воротник и, словно тряпичную куклу, несколько раз встряхнул. Борис изумленно посмотрел на великана, дернул ногами, но, так и не найдя опоры, попытался оттолкнуться от этого громилы.
Поток автомобилей двинулся вперед. Федор, приоткрыв дверцу, подъехал к пассажиру. Тот, не отпуская барахтавшегося на руке Бориса, втиснулся на заднее сиденье, перейдя из нервного состояния в благодушное:
– Куда девать бедолагу? В дурку или еще куда?
– Отвезу его домой. Но сначала с вами простимся, – Федор оглянулся на притихших сзади пассажиров и двинулся дальше.
Через какое-то время Борис покорно вошел в квартиру, позволил Федору посадить себя на диван и даже налить чаю.
«Гнусные вещи творят люди».
– Это ты о себе? – Федор с усмешкой размешивал сахар. – Что значит, откуда? Ты вслух сказал. Ладно, бывай…
Оставшись один, Борис вспомнил, что накануне приходил Степан и что-то рассказывал про свою семью. Разве у Степана есть семья? Что-то он еще оставил в спичечном коробке. Ах да, – пару горошин «для улучшения настроения». Борис прошел на кухню, открыл холодильник и замер: в холодильнике была еда. Настоящая еда: кастрюлька супа, сковородка с котлетами, в другой кастрюле – пюре. Борис видел, что после каждого прихода Степана, холодильник будто сам собой наполнялся, в квартире становилось чище, а сам Борис чувствовал себя вымытым и спокойным. «Повезло коту Маркизу, – Борис впервые без злобы вспомнил о животном. – Так что там с горошиной?» – привычно вслух произнес Борис и открыл спичечный коробок.Перебирая горошины, Борис лениво подумал о Карине. На миг встрепенулся и нехотя произнес: «Убью Карину. Потому что старая. Старых не должно быть. Я-то знаю, что можно долго жить и не быть старым. Но… – то Я. А Карину лучше убить. Заслуживает, чтобы ее убили. Вон муж ее – умер, а она сразу – ко мне. От меня – к этому примитиву Федору… А сама старая», – Борис поиграл горошиной, запрокинул голову, открыл рот и ловко попал в него сначала одной горошиной, потом еще двумя. Запил водой и с удовольствием икнул.