Татьяна Михайловна начала субботу с решительных действий. Завтра 31 декабря, и новогодние праздники хотелось встретить прилично. В восемьдесят пять трудно найти компанию. Возраст возрастом, но и отказывать себе в приятных вещах не хочется. Кого же обрадовать своим приходом? Татьяна Михайловна полагала, что и теперь ее приход, общение с ней – непременная радость для любого из родственников. Природный юмор остался в прошлом. Хотя… неделю назад вспомнился давний визит к Николаю.

В тот день, восемь лет назад, Николаю было столько же, сколько ей сегодня, то есть восемьдесят пять. Семья двоюродного брата оставалась последней из московских родственников, и Татьяна, случайно оказавшись рядом, без предупреждения явилась в квартиру. Дверь была незаперта. «Старческая рассеянность налицо», – отметила Татьяна и вошла. Николай заученными движениями слепого набирал телефонный номер, видимо, уже не первый раз. Это ощущалось по тому, как его Люба раздраженно сновала мимо, жестикулируя и качая головой. – Что?! Уже сорок дней отметили? Надо же… – Николай положил трубку.Татьяна тактично ждала.– Петра Григорьевича, – попросил Николай, делая следующий звонок. – Как два года прошло? – Николай задумался, затем, вспомнив телефон очередного товарища, снова взял трубку.Люба не выдержала:– Прекрати издеваться над людьми! Ты уже полчаса тычешься к покойникам. Да в твоем возрасте все приличные люди по гробам разложены…– Здравствуй, Люба, здравствуй, Коля, – Татьяна решила обозначить присутствие и заодно прекратить спор.

«Жаль, Николай умер. Но Люба наверняка отмечает Новый год у Лены. Пожалуй, Любе повезло с дочерью, – подумала Татьяна, – ни проблем, ни денежных затруднений. Позвоню Лене. Напрошусь». Лена, положив трубку, в ужасе смотрела на мужа. Анатолий понял сразу:– Уже завтра или первого?– Первого, – успокоила Лена.Новый год обещал сюрпризы. Четыре поколения за одним столом… бывает.Тридцать первого Лена и Анатолий готовились к предстоящей встрече. К ночи устали и порадовались, что хоть сегодня вдвоем. Бой часов скрепили бокалами, посмотрели новогодний концерт и, не дожидаясь уличной тишины, рухнули отсыпаться, – завтра гости.Первой вошла Любовь Ивановна. Зная о визите Татьяны, приоделась, – пусть завидует. Вскоре объявилась и Татьяна Михайловна. До назначенного срока оставался час. Лена знала о способности «первого поколения» приходить заранее. Знала она и о неспособности третьего поколения (вместе с четвертым – несовершеннолетним) хотя бы к подобию пунктуальности. Эти способности и неспособности выработали со временем у Лены и Анатолия стойкое неприятие различного рода сборищ. Только необходимость могла заставить их изредка найти силы и терпение для традиционной встречи Нового года в семейном кругу.И все-таки повезло. В течение часа собрались все. Дима с сыновней нежностью прижался к Анатолию:– Пап, как здоровье-то? Выглядишь прилично. Анатолия захлестнула волна благодарности:– Рад, рад вас видеть. И тебя, Ирочка, и тебя, Иван. Ты мой внучек, родной. Не забываешь дедушку с бабушкой. Ира, дорогая, не стесняйся. Ты же, считай, дома. Что притулилась на краю? Иди сюда, иди поближе.– Не беспокойтесь, не беспокойтесь. Мне удобно.Любовь Ивановна гордилась, что дожила не только до внука, но и до правнука. Свербило желание вызвать у Татьяны зависть. Неважно чем. Лишь бы спесь ее пообмять. Вон, уже села на своего конька. Опять повествует о своих злоключениях, ссылках, скитаниях.– Вот так-то. В шестнадцать лет я узнала вкус тюремной баланды…– А за что вас в тюрьму? – Ира спросила из вежливости, не надеясь на честный ответ.– За дворянское происхождение, – четко, как заученный стишок, произнесла Татьяна Михайловна.– Врет, врет она, – Любовь Ивановна, думая, что говорит шепотом, доверительно тараторила жене внука обличительные уточнения и про Татьяну, и про всю родню своего покойного мужа.Лена и Анатолий привычно усмехались перепалкам двух глуховатых старушек.«Что объединяет этих непохожих женщин? – Анатолий переводил глаза с тещи на родственницу тестя и опять с той на тещу. Они совсем не похожи. Разве возрастом и глухотой? Но есть у них одно общее. Пожалуй, красота, которую и старость не скроет. И еще… порода, что ли? Жаль, Лена не в мать».– Лен, а правда, что у Татьяны Михайловны не только дочь есть? – спросил Анатолий, помогая жене убирать посуду.– Да, слышала что-то про сына. Говорят, в тюрьме родился. Но вышла она из тюрьмы без ребенка. То ли умер там, то ли забрали.Татьяна услышала последнюю фразу.«Уж не проболтался ли Николай дочери перед смертью? – обида и досада сухим комком застряли в горле. Закашлявшись, она направилась к кухне, выдавливая на ходу таблетку. – Осталась последняя упаковка, – машинально заметила Татьяна, – надо у Любы выпросить еще».