Ранняя в тот год весна обрушилась на Украину затяжными дождями вперемешку со снегом, штормовыми ветрами, утренними заморозками и дневной распутицей. Такая погода превратила дороги в районе боевых действий в непролазную трясину. Многие аэродромы оказались выведенными из строя ввиду непригодности взлетных полос. Наземных путей снабжения войск практически не стало. Единственной артерией, которая могла снабжать армию, была железная дорога. Но ее сеть после отступления противника во многих местах оказалась начисто разрушенной. Эту варварскую работу немцы выполняли с помощью специально предназначенной для таких целей техники.

Сведений о ней было немного. Разрушителей стального пути мало кому приходилось видеть, их строго охраняли. Каким-то чудом партизанам удалось сфотографировать эти механизмы на стоянке, а затем переправить пленку на нашу сторону.

Нам показали те фотографии. На грузовой платформе, загруженной песком, был укреплен сваренный из броневых листов громадный крюк, похожий на якорную лапу. Между этой платформой и паровозом находились еще три платформы с зенитными пушками — «автоматками», с двумя счетверенными пулеметами, а также вагон для команды поезда. Мощный паровоз передвигал всю эту «бандуру».

Крюк заводился под середину шпал, и, когда паровоз тянул состав, шпалы ломались пополам, полотно дороги срывалось с насыпи, а рельсы сворачивались в кольца и рвались. За десять часов броневой крюк успевал уничтожить до ста километров путей! А у немцев он не один. Разведка доносила, что на разных участках остаются следы губительной «корчевки».

Механизмы существовали, действовали, но обнаружить их было невозможно. Работали эти «невидимки» по ночам, а если днем, то под прикрытием густых туманов, низкой облачности или сильных снегопадов.

Командование поставило задачу: в кратчайший срок найти все до единого путеразрушители и уничтожить. На дневную охоту за ними определили штурмовики Ил-2, ночью поиски поручили нашему полку.

Всю железнодорожную сеть на территории, занятой противником, разделили на участки, которые «закрепили» за тем или иным экипажем. Мне достался большой и довольно сложный маршрут Херсон — Николаев — Знаменка — Кировоград, общей протяженностью около восьмисот километров. Есть где развернуться, только смотри в оба!

А погода, как я говорил, не баловала. Несколько суток подряд небо затянуто низко провисшими тучами, не переставая, сыплет холодный дождь, вовсю разгулялся порывистый ветер. Ночи темные-претемные, узкому серпику луны слабеньким своим светом не пробиться сквозь толщу облаков. Словом, видимости никакой, да ведь к тому же еще состав путеразрушителя наверняка тщательно замаскирован.

Мы регулярно утюжили свои квадраты вдоль и поперек, пуская под откос встречные вражеские эшелоны, но главную цель — броневой крюк — так и не встретили. Не было, впрочем, видно и следов его работы.

Наш 3-й Украинский фронт начал, невзирая на распутицу, наступление. Теперь надлежало особенно внимательно следить за железной дорогой, ибо отступающим немцам самое время приспело пустить в ход свою дьявольскую технику.

Очередная ночь порадовала некоторым улучшением погоды. С высоты ста метров дорога просматривалась как на ладони. До Херсона оставалось километров десять, я уже собирался обходить город, чтобы выйти на Кировоград, когда четкая линия железнодорожного полотна внезапно исчезла. Мы видели продолжение насыпи, но не блестели на ней ниточки рельсов, не тянулись лестничные перекладины шпал — дальше вся насыпь была чудовищно изрыта.

То была работа «невидимки».

Снизились почти до самой земли. Я отошел немного правее, чтобы лучше видеть линию. По краям насыпи громоздились искореженные рельсы и поломанные шпалы. Обогнули небольшой поворот дороги и…

— Командир, вон он, вон он!

— Спокойно, штурман: вижу. Заходим с курса.

— Понял, заход с курса!

Состав — «невидимка» — стремительно приближался. Я успел рассмотреть необычайно длинный паровоз, несколько платформ и две теплушки. Щелкнули замки, и, сорвавшись с держателей, ринулись вниз бомбы. Эшелон мы проскочили на форсаже. Следующая секунда принесла ударные волны взрывов. Их басовитая серия перемежалась короткими лающими звуками звонко рвущихся «ПТАБов» — маленьких, но необычайно сильных противотанковых бомбочек.

Развернулись. Штурман, больше «для порядка», прострочил пулеметными очередями по останкам разрушителя. Из паровоза, лежащего на боку и окутанного белым облаком, била вверх струя пара с кипящей водой. Вагоны и платформы громоздились друг на друга, выставляясь из общей кучи то крышей, то задранными вверх колесами.

— Молодец, штурман!

— Спасибо, командир!

Возвращаясь с задания, мы пока не знали, что в ту же ночь Антонов вместе со штурманом Нестеренко уничтожили еще один разрушитель пути — на линии Херсон — Одесса.

Уходила под крыло весенняя земля, ровно шелестел мотор да посвистывал за бортом «тройки» изорванный винтом ночной ветер…