В кабинете дяди тоже ничего не нашлось. Зато к вечеру нашелся сам дядя со стойким желанием поговорить. Если мой дядя настроен на разговор, значит очередная магически-научная авантюра не за горами. Дядино желание поговорить — как предупреждение окружающим, то есть мне, кухарке и его личному слуге, чтобы потом не возмущались. Разговоры за ужином гарантируют, что весть разнесется по дому, и никто не должен обижаться, если завтракать вдруг окажется негде. На сей раз тема оказалась самая что ни на есть странная. До нас и прочие-то тематические предупреждения никогда не доходили во всей полноте. Перед изобретением будильника дядя витийствовал на тему пунктуальности и ни словом не обмолвился, как он будет эту пунктуальность прививать. Перед изобретением маговентиляторов мы беседовали о цветах, а появлению зеркала предшествовала милая болтовня о свойствах стекла вообще. Поэтому я не удивилась, когда дядин слуга чуть не опрокинул на него поднос с соусниками. Подумаешь — цветы, стекло и прочие мелочи! Хорошо, что этот поднос был не у меня!

— Миточка, ты веришь в попаданство?

Угу. Верю. Это как загробный мир. Ни в одном романе попаданцы не возвращаются, зато все знай себе описывают, как они попали. Обычно им на голову падает что-нибудь тяжелое, и они умирают в своем мире, а очухиваются уже в чужом, но поразительным образом при теле. Редко когда при своем. Это в случае, если оно у них качественное. Обычно попаданцам немедленно везет на что получше. Но это — мелочи. Главное теперь догадаться, какое отношение попаданство имеет ко мне? По голове кувалдой дядя никого бить не станет. Учмаг все-таки, а не какой-нибудь шарлатан. Ну, и точно — не сумасшедший, чтобы в это самое попаданство верить.

— Дядя, мы завтра все очнемся в ином мире, или только я? — Лучше уж спросить напрямую, чем гадать.

— Какая глупость! Я же задал такой простой вопрос.

Ага. Простой.

— Ну, не верю, конечно. Это же — вымысел.

— Вот как… А что ты скажешь насчет бесконечности вселенной?

Ничего себе поворот. Кажется, мне подсовывают научную базу под некую теорию. Очень не люблю дядины теории. Они обычно правильные, но результат пугает.

— Вселенная бесконечна. В Академии рассказывали. А что, есть новые сведения?

— Миточка, ты зря иронизируешь. Если ты веришь в бесконечность вселенной, равно как и я, то должна догадаться, что в бесконечности возможно абсолютно все, причём неоднократно.

— А ещё нам про вероятность рассказывали.

Дяде лимон попался в супе или я глупость сказала?

— Вероятность означает расчет для некоей ограниченной сферы. В бесконечности же вероятно абсолютно всё!

Логикой дядя действует как мечом, как мне кажется — двуручным. Ну и Творец с ней, с бесконечностью. Мы-то в столовой. Убедил.

— Ладно. В бесконечности возможно и попаданство.

— А ты хотела бы побывать в другом мире?

Вот это уже ближе к теме. Не иначе как меня собираются куда-то отправить. Но не так далеко же, как в ту самую бесконечность?

— Допустим…

Дяде лучше не давать прямого согласия, а то отправит постигать другой мир насекомых. Может, он как раз сварил настойку, уменьшающую размер? Тоже вымыслы, конечно, но с него станется. Хлебну чайку, а потом начну видеть мир с точки зрения таракана. Вот это вполне возможно. Так что суп я больше не ем!

— Замечательно! Значит, в бесконечности наверняка есть некто, кто тоже хотел бы побывать в другом мире. И скорее всего — не один.

Счастье-то какое! Вот пусть некто и отдувается. Я ему уже сочувствую. Где же такие плодятся ненормальные?

— Ну, а если этого «некто» нет?

Не мог же дядя исключить такой простой вариант.

— Тогда… Это будет означать, что вселенная на самом деле не бесконечна, поскольку в бесконечности возможно всё!

Вот. Я же говорила, что с логикой у дяди собственные отношения — дружеские. Не знаю, дружит ли с ней дядя, но он считает, что она с ним живет в любви и согласии. Остался самый главный вопрос.

— А проверять бесконечность будем на мне?

— Почему бы нет? Вполне безопасно.

Ничего себе!

— Как?

— Во сне.

— То есть просто спать? Или не просто?

Что-то плохо верится в такую чепуху. Наверняка под бесконечностью вкупе с попаданством имеется в виду что-то другое.

— Именно. Просто спать. Согласна?

— А потом?

— А потом ты просто проснешься.

Ну, совсем дядя меня за ребенка считает. Зачем у меня согласия на сон спрашивать? Я и так каждый вечер просто иду спать, а потом просто просыпаюсь. Ну, не всегда просто, но все-таки не вместе с бесконечностью, знать бы как она выглядит.

— Где проснусь?

— Здесь, конечно же!

— А как же попаданство и новый мир, в котором все встречные коровы отбросят копыта, глядя на мою новую грудь? А массовые мужские слюнопускания до обморока и непременный жених принц-император-красавец? А особые боевые навыки: владение двумя мечами, скакание через пропасти и пускание огня во врага в минуты гнева? Попадать просто так не интересно. Меньше, чем на главного иномирского эльфа не соглашусь! Раз вселенная бесконечна, то там их пруд пруди и на мою долю хватит! — Вот так! А то расплывчатость какая-то! Да, и чтобы эльф был красивее нашего Лидора и знатнее!

— Куда уж еще знатнее? И потом, Миточка, ну что за примитив? Главное — душевная красота.

Ага. Тогда получится не попаданство, а сказка про красавицу и чудовище. Про такое чудовище, по сравнению с которым любая замухрышка — королева. Я иномирскую пакость ни за какую душевную красоту не поцелую, пусть не надеется!

— Нет, дядя. Если меня и «попадать», то только на моих условиях. Чтобы эльф и чтобы непременно красавец.

Что-то дядя подозрительно затих. К чему бы это? Неужели он и правда в попаданство уверовал? Говорят, что все ученые, пусть и маги, сходят с ума от науки.

— Миточка, я не могу тебе гарантировать эльфа. Но кто-нибудь разумно мыслящий непременно попадется. Если я пришел к мысли о всевозможности в бесконечности, то было бы нескромным полагать, что я один такой умный во всей вселенной. Ты не находишь?

— Не нахожу. Подозреваю, что вряд ли во вселенной есть второй такой дядя. Кстати, а каким боком к бесконечности стыкуется сон?

— Ну, как каким? Это же ментальное путешествие. Мысль как известно всепроникающа. В отличие от тела.

Ой, уже легче. Значит просто сон. Мне что-нибудь приснится, а дядя будет думать, что я побывала в другом мире. Или он настойку для сновидений близких к реальности произвел? Кто же откажется посмотреть сказку с собственным участием? Дельная штука. Такое изобретение, пожалуй, поправит наши дела.

— Значит, я её пью…

— Откуда ты знаешь, что надо пить?

Нет, ну как будто я вчера на свет родилась! Что тут знать? Дядя же варил. Значит, сварил…

— Или жую, или ем. Какая разница, дядя? Потом засыпаю, вижу сон и… а дальше что? Через сколько я проснусь? Здесь? -

Чуть самое главное не упустила. Вдруг я эту другую жизнь в другом мире буду всю свою здешнюю жизнь смотреть?

— Завтра утром и проснешься. Да… от тебя потребуется рассказывать мне всё. Абсолютно всё. Подробный отчёт, письменно.

Ну, понятно, что не ради моего удовольствия попадать придётся. Ментально.

— А если опять просплю?

— Я отключу будильник.

Ладно. Отраву дядя не подсунет. Сказал, что проснусь завтра, значит проснусь. Вот и хочется и колется. Вроде всё учла, но уж больно не похоже на предыдущие изобретения. Всё ясно без намеков. Даже не по себе как-то. Но хочется. Ну, не смертельно же поспать-то.

— Дядя, а почему бы вам самому не попробовать, а?

— Я не могу. Должен быть сторонний наблюдатель. Иначе этот эксперимент будет ничем иным, как моим личным опытом, который можно будет расценивать неоднозначно.

Научно загнул. Не подкопаешься.

— Ну… хорошо. Я согласна.

Вот как он её прятал? Зря я чая опасалась. Такую огромную бутыль просто так не выпьешь. Даже после ста кругов вокруг Академии. Хорошо, что я суп есть не стала.